Сычёв Сергей Федзерович
Муся

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Сычёв Сергей Федзерович (serzh.sichyov@mail.ru)
  • Размещен: 02/10/2008, изменен: 17/02/2009. 110k. Статистика.
  • Статья: Драматургия
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мир закрыт, для тех кто за бортом. И жизнь начнётся вновь, только с приходом того, кого ты не ждёшь.

    •   
       ОНА
      
       Он её ждал, а она, всё никак не приходила. Ну, сколько можно ждать? Так ведь и
       терпение может лопнуть и в сердцах, он Бог весть, что может натворить. Её он не знал,
       не приходилось раньше встречаться. А сердце жалобно щемило, от предстоящей встречи.
       Какая она будет? Радостная? Печальная? Трагическая? Принесёт ли эта встреча то, что он
       давно потерял и наступит ли, наконец, долгожданное облегчение. Как трудно жить без
       веры, любви и надежды. Человек теряется, когда перед ним нет конкретной цели, к которой нужно стремиться, преодолевать препятствия. Бороться и побеждать испытывать
       наслаждение от чувства достигнутого
       Голова болела, трещала, что-то в ней кружилось, а иногда, даже стреляло.
       Вот сейчас её приход был желателен, как никогда. А какая она? Красивая или уродливая?
       Люди рассказывали разное, кому верить? Говорят, что она заботливая, пригладит, обласкает, в постель уложит и ничего взамен, но он не верил и даже побаивался её. Но чему быть, того не миновать и он ждал, терпеливо, настойчиво; подходил к окну,
       заглядывал в углы, слушал у дверей, а её всё не было - не показывалась ,проклятая. Вот и в этот раз, тоскливо бродя по комнате, он материл всех и вся, на чём свет стоит и странное дело, никто не отзывался, потому что жил он - один. Подойдя к холодильнику, матернулся ещё раз, от чистого сердца и в дверь позвонили.
       - Ах, ах, ах! - забормотал он и шаркающей походкой, направился к двери.
       - И явится она... и я влюблюсь - безумно. Безумный, безумный, безумный старик. Никто к тебе не явится и зря ты её ждёшь. Уж сколько лет один, пора привыкнуть. Один как перст. Былинка в поле, увядшая трава.
       В дверь позвонили ещё раз и так нахально, настойчиво.
       - Кто же это может быть? В такую рань? Неужто пионэры? Тимур и его команда, опохмелиться принесли.? - Иду, иду.
       Дверь скрипнула, щёлкнула, напряглась и открылась. А старик, аж обомлел. Он стоял как болван перед иконой, не зная что делать и сказать. Перед ним был не Тимур с командой, а принцесса из сказки. - знойная Шахерезада! Тысяча и одна ночь и хмурое утро!
       - Здравствуйте! - молвило чудо..
       - Утро доброе. Вам кого?
       - Дяденька, дай кусочек хлебушка. - Это чудо протянуло маленькую ручку и жалобно
       посмотрела. А в глазах тоска и голодная смерть.
       - Хлеба? - вот уж такого он не ожидал. - Деточка, ты храм Божий с квартирой перепутала, здесь не подают.- и он попытался закрыть дверь, но ему не дали.
       - Ничего я не перепутала. Чего ты жмёшься? Я же Христа ради прошу. - уверенно и в тоже время с хитрецой, деточка тянула дрожащую руку к лицу старика.
       - Забавно. Забавно.- вчерашний алкоголик явно растерялся. - Нету у меня хлебушка!
       - Ну, так давай, схожу, куплю.
       - Чего купишь?
       - Дядя, ты что, тупой? Хлебушка куплю.
       - Зачем?
       - Ну, если у тебя хлебушка нет, значит его надо купить, правильно я говорю?
       - Логично. А зачем? - совсем уж растерялся он.
       - О, Господи! - теряла терпение леди. - Ну, так я же у тебя хлебушка прошу, дяденька.
       А если у тебя его нет, ты же мне ничего не дашь? Выгонишь и всё. Ну, долго мы в дверях стоять будем? Хоть бы пригласил войти, не культурный какой.
       - Проходи. А зачем собственно?
       - Вежливость требует. - и она вошла, аккуратно отстранив хозяина рукою.- По этикету, даму всегда надо пригласить и предложить ей сесть. Вас что этому не учили?
       Чему его учили он и сам уже не помнил, а чему её учили, он давно забыл. но сейчас это уже не имело значения.
       - Деточка, вы адресом не ошиблись? - в горле вдруг запершило, захотелось чего-нибудь выпить и лучше бы водки.
       - Какая я вам деточка? Впредь, прошу меня так не называть.
       - А как?
       - Муся.
       - Понятно. Муся-пуся. А почему впредь? Вы что сюда надолго?
       - Я ещё не решила. Думаю. Может, совсем останусь.
       - А моего согласия не требуется?
       -А ты что, папаша, возражаешь? Шучу. Не бойся, за хлебом схожу и уйду.
       Происходящее никак не лезло в голову, не говоря о других частях тела. Теперь уже хотелось лечь и тихо лежать, спрятавшись под одеяло. Он не знал как себя вести, что говорить, о чём думать.
       - Это уже обнадёживает. Муся, тебе в самом деле есть нечего?
       Деточка, голодным взглядом, готовым съесть его самого, уничтожающе смотрела
       прямо на него.
       - А ты не видишь как припухла внучка?
       - Вижу. Бедный ребёнок. Я дам тебе корочку хлеба.
       - И всё? А сам то, чего хавать будешь?
       А чего хавать? Он питался тем, что останется от мышей и тараканов. А вчера они
       последнюю корочку загрызли. Ему государство такую пенсию судило, что много не похаваешь, не разжиреешь. Поэтому он ответил искренно и прямо.
       - Не знаю. Не хочу.!
       А её голодный взгляд продолжал рыскать по углам, по столу и даже под кроватью.
       - Да, дядя, в античном мире достаток был больше. У тебя же моль, от голода в
       истерике бъётся.
       Ну, про моль он ничего не знал, женщины его не интересовали, а вот Греция
       была его юношеской мечтой. Как он хотел взобраться на Олимп и плюнуть вниз, на всю эту суету и нищету. Сами то Боги, небось, жиреют, а он в забытьи.
       - Вы изучали древнюю Грецию?
       - И Турцию, и Грецию. Китай, Египет, Вьетнам, Лаос...
       - Вы археолог?
       Зачем он спросил? Девушка пришла в замешательство, её щёчки зарозовели и она стала похожа на цветок, брошенный в грязной комнате.
       - В некотором роде. Вас вот откопала. Такой грязи давно я не видала. Сразу видно, одинокий, неустроенный. Эх, родственничек, родственничек!
       Всех грехов молодости он , конечно, не помнил, но на такой был согласен.
       - Я родственник? С чего бы это? Не помню я.
       - Породы мы одной - двуногой. Человеки!
       - Смешно.
       Она ещё раз испытующе смерила его взглядом, прошлась по комнате, зачем-то пнула стул и немного задумалась.
       - Извини, конечно, но придётся мне быть твоей девочкой.
       - Девочкой? - Он обомлел. Эх, как жалко нету водки. Он бы ей объяснил, простым человеческим языком, о какой девочке он только что думал. Та девочка была не из мира сего, холодная, недоступная, а эта? Разве она с ней сравнится? - Зачем? Я не хочу. Мне не надо.
       - Хочешь, просто ты об этом ещё не знаешь.
       - Спасибо, что предупредила.
       - Значит так! - теперь она вела себя уже по хозяйски. - Я буду Дульсинеей Тобольской, а ты рыцарем моего сердца. Согласен?
       - Тобольской? Нет!
       - Согласен, просто....
       - Я ещё об этом не знаю.
       - Верно.
       - И что я должен делать?
       - Как что? - удивилась Муся.- Меня защищать. Любить, восхвалять.
       - Исключено.
       - У тебя, что язык отвалиться? - недоумевала Муся - Сказать мне какая я хорошенькая, как ты счастлив лицезреть меня.?
       Нет, язык у него , конечно, не отвалится. Но с какой стати он будет петь диферамбы сопливой девчонке? И ладно бы, действительно, родственнице, дочке к примеру, или на худой конец, племяннице, а внучка была бы, вообще, пределом счастья. Нет, это его не устраивало.
       - Не отвалится.
       - Вот и хорошо. Начинай.
       И он начал.
       - А тебя от кого защищать? У меня с этим плохо. Боюсь упаду не вовремя.
       - Я сама тебя защитю, если потребуется. Это я так, образно. Или нет - от милиции, от чиновников, сможешь?
       Вот с этого ей и надо было начинать. А то придумала, кусочек хлебушка, Дульсинею Тобольскую, Венеру Милославскую.
       - Понял. Я всё понял. Тебя разыскивает милиция, правильно?
       - Меня все разыскивают, но никто найти не может.
       - Очень, очень интересно. Но, Муся, должен вам заметить, что я не очень счастлив вас видеть.
       - Это временное, пройдёт.
       - Вы просили корочку хлеба, я вам дам на хлеб.
       - Эх, дядя! - прозвучало, как-" Твою мать!" - не в хлебе насущном.....в конце концов, жизнь одна и прожить её надо - не с протянутой рукой! Вот куда ты меня выгоняешь? - прямо и откровенно развивала наступление Муся. - На панель? Такую миленькую, хорошенькую. На панель?
       - Боже сохрани! Никуда я тебя не выгоняю. Пожалуйста, оставайся.
       - Значит, с вожделением мечтаешь обо мне как о женщине. Мечтаешь лишить меня невинности. И всё это за корочку хлеба. Тебе не стыдно, дядя?.
       Обвинение в педофилии, в разврате несовершеннолетних, в насильственных действиях против человечества, звучало для него как смертный приговор. Он уже видел себя в застенках каземата, болтающимся на виселице, утопленным в проруби.
       - Ни о чём я не мечтаю. - попробовал он оправдаться.- Я уже давно...и не думаю даже. - подведя итог он чуть не потерял сознание, но убеждённость в своей непричастности, сохранило силы.
       - Вот видишь, как воздержание портит характер. Тебе обязательно нужна женщина.
       -Не надо мне никого! - не на шутку испугался он.
       - Надо. Надо, я же вижу. Иначе зачем бы ты меня сюда затащил?
       - Кто, я?
       - Ну, да! Взглядом, насильным, заволок. Я и пикнуть не успела. Развратник ты, дядя!
       - Муся, что ты такое говоришь? - от бессилия, у него подкосились ноги и он по стеночке, сполз на пол. Как маленький ребёнок, сидел на полу и в ожидании наказания, виновато смотрел на маму.
       А наказание было суровым.
       - Правду! Защищать обещал. В любви клялся. Дамой сердца называл. А я то, дура, поверила. Ох, роди меня мама, обратно. Так лопухнулась!
       Облизывая сухие губы, обливаясь липким потом и уже совсем безнадёжно, спросил.
       - А жениться не обещал?
       - Ишь ты какой прыткий, не всё сразу. А ты, случайно не алкоголик? Вид у тебя не важный.
       Вот теперь его точно застукали. Вчера то он набрался, правда не помнил повод. Но раз в месяц он пил и без повода, это когда приносили пенсию. Смотрел на неё, плакал и пил. А теперь вот засмущался.
       - Есть немножко. Но совсем чуть-чуть.
       - Ну, вот и спиться успел. Нет женского участия, заботы и летит мужик в пропасть, имя которой алкоголь! А как тебя зовут? Ты мне говорил, а я забыла.
       -Рыцарь.
       - Ну, это понятно, а иначе как?
       - А как иначе?
       - У тебя мама была?
       - Была. Давно.
       - Вот и вспомни, как она тебя называла.
       - Ёжик.
       Муся презрительно скривила губки.
       - Имя у тебя есть?
       Странный вопрос. Ну разве ж он не человек? Даже у собаки имя есть. Вон сосед по утрам орёт: -" Дуся, Дуся, стерва! Пойдём домой, опять всю ночь болталась! Я тебя ей Богу, вздёрну!" - Это он так на кошку. А у него то имя звучное, гордое.
       - А-а-а, ты вон про что! Гоша я.
       - Гоша? Имя какое то странное. Не романтичное. Я буду называть тебя Альфред! - и она мечтательно потянулась, взвизгнула, обрадовалась и тут же передумала. - Нет, ты будешь Ричард! Ричард, львиное сердце! У тебя львиное сердце?
       - Не знаю, обыкновенное.
       - Львиное! Ты обуреваем страстями!... А ты вообще способен к любви?
       - О-о-о, деточка! Моя любовь может быть лишь к Богу.
       Муся подозрительно оглядела его, в уме прикинула возраст, получалось чёрт знает что.
       - И ты не смог бы полюбить такую как я? Посмотри на меня. Какие ножки, грудь.
       Гоша поглядел. Поглядел ещё раз и... отвернулся.
       - Я старый, больной человек.
       - Да, что ты? Вот никогда бы не подумала. Между прочим, любовь омолаживает. Через год тебе будет семнадцать.
       - Через год меня не будет совсем. Мне осталось три понедельника и одно воскресение.
       - Так мало?
       Много это или мало, зависело от того как посмотреть. Это как стакан; или он наполовину полон, или он на половину пуст. Если ты кому то нужен,- стоит жить. А иначе смысла нет. У него смысла не было. И жить как он - не стоит. Вот так вот сдохнешь здесь, в пустой квартире и не хватится никто, пока не завоняешь. Господь говорил; " Если вы сумеете взрастить то, что в вас, то это и спасёт вас, а если вы оставите это в себе, то это и убъёт вас." Он не взрастил.
       - К сожалению, женские соки, предназначенные мне, я выпил. И розы для меня давно уж не цветут.
       - И тебя не привлекает аромат свежего цветка? Не хочется измять, истоптать душистый бутон?
       Гоша вспомнил свою первую жену. Она была красавица! Таких теперь нет. Нежная, гибкая её стан он помнил до сих пор. Как он её желал, как он её любил! Чувствам не было предела, они его захватывали, будоражили, волновали. За один только её многообещающий взгляд, он был готов отдать всё. А её близость сводила его с ума. Как то, в аудитории, когда шёл дождь, он раскрыл окно и взяв её на руки, прыгнул на улицу, бегал с ней по по лужам, зачем то засунул её под водосточную трубу и восторженно кричал - люблю, люблю, люблю! А после этого она долго болела и он казнил себя за неосторожность своего поступка. И даже сейчас ему было приятно вспомнить о ней, единственной своей настоящей любви. Почему он её не сберёг? Не взрастил? Сколько было потом жён, но всё не то. Не прижились.
       - Цветы мои канули в прошлое. Старость, как клетка, из неё не выбраться.- он глубоко вздохнул.- Пока вы молоды, вы свежи как роза. Вам кажется, что вы вечно будете красивы и обаятельны. Но проходит время и роза увядает, соловей оказывается в клетке. И песнь любви уж не звучит для розы.
       - А если роза полюбит того соловья? Пускай он в клетке, но он ведь остаётся соловьём. И у розы есть надежда услышать песню вновь.
       - Возможно, возможно.- Гоша поднялся с пола, подошёл к окну. Это утро было похоже на него и вглядываясь в него он узнавал себя. Вон туча нависла, как смерть над изголовьем, толпа людей ползёт, как раковые клетки, сжирая самоё себя. - Мир непредсказуем.- Может быть, наткнувшись на шипы и истекая кровью, соловей и запоёт, но это будет его последняя песня. - закончил он с грустью.
       Его настроение передалось и Мусе
       - А ты? Ты хотел бы её спеть? - спросила она осторожно.
       - Я давно не соловей.
       - Нет, ты скажи, хотел бы? Хотел?
       - Детка, зачем ты дёргаешь оборванные струны?
       Слово детка, Мусю просто взбесило. Нашёл детку, старый пердун.
       - Я хочу что бы твои струны зазвучали с новой силой . - и уже совсем приказным тоном. - Я хочу слышать последнюю песнь соловья!
       - Или старого ворона. - улыбнулся Гоша. - Я могу спеть только кар-р-р-р! Но на помойке таких песен и без моей полно.
       А в маленькой, бестолковой головке Муси, уже родилась другая мысль. Что ей эта дискотека, с криками ворон?
       - Неправда! Ты себя не ценишь, Ричард. Со стороны, мне гораздо видней, на что ты способен. - и так это ласково, вкрадчиво, как лиса, забравшаяся в курятник, подкралась сзади к Гоше. - Неужели Ричард, львиное сердце, не пригласит свою нежную даму в ресторан? - И не давая ему никаких шансов для возражения, шептала ему уже на ухо. - Молчи! Глядя на тебя, я вижу, сколько благородства, в твоей душе, величия и всё это в одном человеке. Согласись, в наше время это редкость.
       Непонятно, что так тронуло Гошу, то ли вкрадчивый голос, то ли внимание к его персоне, ведь в последние годы, он ни с кем не общался, но он почти согласился.
       - В ресторан? Но, говорят, сейчас это очень дорого.
       - Неужели соловей, для своей розы, не споёт свою песню? Пускай она будет последней, но зато какая!
       - Да, но....
       - Не продолжай, я всё знаю. Ты хочешь сказать о деньгах. Это я беру на себя.- в голове у неё опять что-то шевельнулось и она тут же выложила свои соображения. - У тебя, наверняка есть накопления. Старики всегда на смерть себе откладывают.
       - Откладывают.
       - Вот видишь, я опять права.
       - Муся, ты очень жестока. - напоминание о смерти, об этой гулящей девице, с которой он ждал встречи, оптимизма ему не прибавило.
       А это бесшабашное чудо продолжало лепетать что-то о его неповторимости, о предначертании свыше, не понимая, что ему и так хорошо. Он был рад общению, хоть и глупому, но с живым человеком. Надоели эти стены, хождение из угла в угол и тоскливые взгляды на проходящую мимо жизнь.
       - Я твоя роза. Я твоя Дульсинея. И ты как рыцарь, должен бросить всё к моим ногам. Иначе ты не рыцарь, простой холоп. Неужели ты позволишь увянуть розе, не посмотрев её красу? Распустившийся цветок - сладок.
       - Ты и так прекрасна.
       Она уже праздновала победу. И какое ей было дело до чувств старика, до его желаний, да пусть он хоть с ума сойдёт!
       - Ах, Ричард, ты так любезен, что мне право неловко принимать твоё приглашение. Но я не могу тебе отказать. Ты так этого жаждешь. Я права?
       - Даже если роза ошибается, то она всё равно права. У меня действительно есть кое-какие сбережения.
       - И ты готов их потратить?
       В такое утро он был готов потратить не только сбережения, но и выкинуть с балкона кровать, стол, дряхлый шкаф и самого себя в придачу, там ему это всё не пригодится.
       - Что бы продлить жизнь розе и спеть свою последнюю песнь - я готов на всё! Я как Ричард, как Лир, отдам всё людям. Кровать и шкаф я сброшу с балкона, мне дерюги хватит укрываться от дождя. Я уйду в шалаш, поле станет моим домом!
       Муся не скрывая восторга подпрыгнула, потом села на кровать, посмотрела на неё, представляя как она полетит с балкона, затем подошла к шкафу, потрогала, насколько он тяжёлый?
       - Вот это, да! Здорово! Не ожидала. Но сбрасывать ничего не будем. В хозяйстве, оно как? Всё пригодится. Копеечка к копеечке и - есть, что промотать!
       А Гоша уже, не узнавая сам себя, довольный, счастливый, широко улыбаясь, восхищённо любовался Мусей.
       - Я не знаю откуда ты свалилась на мою голову, прекрасная Шахерезада, но что-то мне подсказывает, это неспроста.
       - Я буду для тебя загадкой, а ты постарайся меня разгадать.
       Гоша кивнул головой.
       - Женщина всю жизнь загадка для мужчины и сие - есть тайна природы, за что она его к могиле ведёт? - И так же, по детски, ясными глазами вопрошал. - Итак, мы идём кутить в кабак?
       - В кабак, Ричард! В кабак!
       - В кабак, в кабак, в кабак! - Гоша засуетился, забегал по комнате. - Но вопрос в том, что мне одеть? - он оглядел себя с ног до головы и сморщился. - В таком виде, наверное, не прилично? Как ты считаешь?
       - Не прилично? Это просто не респектабельно, мы ведь не бомжи какие.
       - Правильно! Что о нас люди подумают? - Гоша вспомнил о своём концертном костюме, которым моль презрительно побрезговала и отлетая от него сплюнула через губу. - Есть у меня один костюм. Я его берегу в последний путь.
       - А это и будет твой последний путь. - согласилась Муся.
       - С присущим тебе юмором, ты продолжаешь издеваться. - обиделся, вдруг, Гоша.- Я же, как лучше.
       - Прости, нечаянно сорвалось. - Мусе, почему то, стало жалко этого забавного, не молодого юношу. Но она отбросила в сторону, не нужные глупые мысли. - Я имела в виду, что когда ты ещё соберёшься в ресторан?
       - Никогда! Но во что одеть тебя? Мои наряды тебе не в пору.
       - Да уж, конечно. - Мусю всё грызла, противная, навязчивая мыслишка. Она её гнала, а та опять забиралась под череп и упорно долбила в висок;-"Оставь, оставь его в покое." - Ричард, я пошутила, мы никуда не пойдём.
       - Ну, нет! - возмутился Гоша.- Я уже решил! Я спою эту песню!
       - Ты многим рискуешь, дядя.
       - Я Ричард!
       - Ричард. Ричард. Ричард третий.- и уже совсем тихо.- Надо было назвать тебя Квазимодо, это ближе к сюжету.
       А Гоша услышал.
       - Квазимодо, между прочим, любил до безумия и был готов на всё!
       - Опять обиделся?
       - Нет. Ты всколыхнула во мне угасшие чувства. - Гоша опять занервничал.- Понимаешь, от одиночества, я перестал ощущать окружающий мир, я потерялся в пространстве. - он подошёл к ней и смущённо продолжил - Но тут появилась ты. И я опять ожил. Душа затрепетала и просится в полёт.
       И Муся, кажется, поняла его. Она поняла его не только разумом, но и сердцем. Она по себе знала как накапливается всё не высказанное, наболевшее и просится наружу. Как этот груз давит изнутри, пьёт душевные соки, мучает терзаниями, и, ты начинаешь говорить сам с собою, рассуждать и постепенно сходить с ума.
       - Это плохо, когда человек одинок. Осознавать свою ненужность, бессмысленность существования - горько. Я по себе знаю.
       - Откуда ты можешь знать? Особенно одинок соловей, когда он в клетке. От тоски и неволи, он умирает.
       - Но ведь роза появилась. Соловей теперь свободен. Я выпускаю тебя из клетки. Лети, пичуга, пой! - Взмахнув руками и как бы раскрывая клетку, она закружилась по комнате, тихо мурлыкая какую-то мелодию
       - Ах, прекрасная роза, вам не хватает утренней росы! Сейчас мы пойдём в магазин и придадим цветку подобающий вид. - восхитился Гоша. - Прошу!
       - Ричард, я горжусь тобой!
       - Одну минуту! - и Ричард, словно иллюзионист, сделав торжественный поклон, гордо и невозмутимо открыл дверцу шкафа, прикрывая ею свой срам, и начал переодеваться. Через две минуты, он показался вновь, сияющий как солдатская бляха на ремне. Ослепительно белый костюм был сшит исключительно по его фигуре. А чёрную, шёлковую рубашку, оттенял белоснежный галстук - Ну, как? Впечатляет?
       Муся просто ахнула!
       - Ты, бесподобен!
       - Как я выгляжу?
       - Потрясающе!
       Гоша громко захохотал.
       - Надо же, сбылась мечта идиота! Теперь я знаю, как я буду выглядеть на смертном одре. Красивый и счастливый. Ещё бы речь услышать, может скажешь?
       - Вот когда будешь в гробу, тогда и скажу. - рядом с таким франтом ей тоже захотелось выглядеть подобающе. - А мне прикажешь одеть твою майку?
       Она могла это сказать своему мужу, брату, сыну наконец, но не Гоше.
       - А теперь лучшие магазины этого города, пусть содрогнутся от нашего визита! Ибо к ним бредёт, сама Дульсинея Тобольская! - как будто со сцены, провозгласил он.
       - И пусть все сойдут с ума! - подхватила Муся - Мы обескуражим этот мир!
       - И да убоится нас прохожий!
       - Зачем? - совсем просто, спросила Муся.
       - А так, на всякий случай. Они же не знают кто перед ними. Пусть боятся. - так же просто ответил Гоша. - Пойдём, королева.
       Они вышли на улицу. Погода, тем временем, не то чтобы ухудшилась, она вконец испортилась. Небо потемнело, налетел шквалистый ветер, сверкнула молния и на белый, нарядный костюм, Гоши полился поток воды. Другие бы на их месте вернулись, а они, словно бы, даже и не заметили дождя. Продвигаясь вперёд, в распахнутые сумерки, эти одинокие сердца стучали не в такт, в разнобой. Мокрые, голодные, а он ещё и с похмелья , рвались они, сквозь непогоду, в заманчивое никуда. Зачем? Какой злой рок навис над ними? Кто свёл их в этот день? Но на небесах свои законы и нам их не понять. Как часто, мы глядим на что-то повторяя - нет, не может быть! А приглядевшись видим - может! И не только может, но и приносит нам удовлетворение мыслей и желании. Вот и сейчас, сопя , кряхтя и охая, мокрый Гоша семенил за этим; "быть не может." не успевая обходить огромные лужи И время от времени, ему приходилось подпрыгивать опираясь на трость, которую он зачем -то прихватил с собою. Со стороны это было похоже на танцующую марионетку. А она шагала широко, размашисто, с твёрдой верой в светлое будущее, которое её ожидало, буквально за углом.
       Но как бы там ни было, настал момент, как в песне поётся;-" В тёмном зале ресторана, ты сидишь...". После посещения какого-то шопинга, где они бросили оборванную одежду Муси, купив ей новую, они закатили в этот шикарный бордель, как прозвал его про себя Гоша. Теперь на Мусе сидело чёрное, вечернее платье, с большим разрезом на спине, подчёркивая её стройную фигуру. Правда, причёску вот сделать не пришлось. Гоша наотрез отказался ждать на улице, пока она будет сидеть в удобном кресле и выводить своих блох. Поэтому, голова её была в беспорядке, что нисколько её не смущало. В полутёмном зале и вши были не заметны. Был день и посетителей было не много. Они заняли столик недалеко от эстрады, где стоял белый концертный рояль.
       Гоша вёл себя по барски, широким жестом подозвал официанта и заказал дичь, куропаток в белом вине с грибами, фрукты, ну и конечно, шампанское! Как без этого? Поводил пальце по меню, выискивая заморские блюда и попросил томатного сока. Официант оказался вежливым, и сделал вид, что не замечает лужицу вокруг Гоши и его не свежий костюм., зато то и дело бросал пытливый взор на Мусю, лохматая голова и шикарное платье его удивила. на проститутку не похожа, а на даму из света, не тянет? И разговаривает странно.
       - Ричард, это так здорово! Ты такой бесшабашный. Рядом с тобой, я теряю голову.
       - Немудрено! Бывало и не такие львицы падали замертво! Видела бы ты меня в молодости!
       - Мой муж шутит, постоянно прибавляет себе годы. Он выглядит прекрасно! Как вы считаете?- поинтересовалась Муся, заметив пытливость официанта. - Он примерно, вашего возраста, не так ли?
       - Да, в одном приюте содержались. - педерастическим тенорком согласился тот. - Больше заказов не будет?
       - Мне коньячку, грамм двести, принесите.
       - И Шотабриэль, конца 19 века.
       - Есть Ркацители середина двадцатго, устроит?
       - Мальчик, вам очевидно не нравится работа.- голосом строгого преподавателя спросила Муся. - Я могу устроить вас швейцаром.
       - Извините. Заказ принят, ждите.
       Не успели они разглядеть рыбок в аквариуме, как на столе стоял коньяк, вино и фрукты. И ласковый официант наполнил их фужеры.
       - За тебя, Ричард!
       - И за тебя, Шахерезада!
       Муся взболтнула вино и глядя как оно оседает на стенки бокала поднесла его ко рту. Отпив несколько глоточков, почмокала язычком.
       - Какое вино! Я не пила такого сто лет.
       - Сто лет? Я не пил такого вообще никогда.
       Муся загадочно улыбнулась.
       - Мы сейчас напьёмся и начнём куражиться! Ты любишь куражиться?
       Если б она только знала, какие чудеса он мог творить на голубом глазу, точнее,
       выпивши изрядную долю креплёных напитков: он прыгал с моста, объясняясь в любви
       проститутке, выбрасывал в окно быстро мчавшегося поезда нахальную собачку соседа по купе, писал на пол в милицейской машине, за то что его не справедливо забрали в
       вытрезвитель, а потом за это получал по морде от стражей порядка. Нет, куражиться он не
       любил, он любил играть в справедливость и правду.
       - Как скажешь, о моя Шахерезада! Если бить посуду, только мигни и я начну
       первым. - и он уже схватился за скатерть, чтобы разом сдёрнуть её со стола.
       - Нет, нет. - переполошилась Муся. - Нас сразу заберут в милицию. А я не хочу портить такой дивный вечер.
       - Вечер чудесный. - согласился Гоша. - Спасибо что подарила мне его.
       - Если у тебя много денег, таких вечеров, я тебе хоть каждый день.
       То ли Ричард, то ли Гоша, но кто-то из них задумался. Гоша выпил коньячку, а Ричард
       спросил
       - Значит ты помогаешь людям?
       - Да!
       - Избавиться от лишних накоплений?
       Мусю поразила сообразительность Ричарда. Ну надо же какой догадливый! Сколько
       времени прошло, а до него только что дошло.
       - Верно. Ну вот скажи, зачем тебе деньги?
       - Не знаю, пригодятся.
       - Ты, что ими гроб оклеивать будешь? А так есть что вспомнить! Есть о чём рассказать на том свете. Там же вечность. Времени до фига! Сиди себе, вспоминай! - высказала свой взгляд на старость, молодая , но злобная стерва.
       Гоша кивнул головой, выдавил из себя улыбку, поднял коньяк.
       - Давай за вечность.!
       - Чтоб тебе там не икалось! - поддержала Муся.
       Они выпили, Гоша выпил ещё раз, но уже молча. Потом выпил ещё, посмотрел на Мусю,
       взглядом с того света, увидел в ней что-то неземное, очевидно ангела и сказал.
       - Теперь хочу тебя поцеловать.
       - О-о-о, ишь как аппетит нагулял. Как мартовский кот. А что люди подумают? - и она на всякий случай отодвинулась подальше от греховного старика.
       Гоша это заметил, но желания не потерял.
       - Это совсем не вульгарно, поверь мне. Ты такая красивая, что удержаться просто невозможно.
       Муся окинула взглядом зал, заметила наблюдавшего официанта и опять в ней что-то взыграло! Непонятная страсть вырывалась наружу, она уже не могла спокойно сидеть,
       звучащая музыка проходила сквозь тело и оно дёргалось в конвульсиях.
       - А что люди скажут? Дедушка напоил внучку и приступил к развратным действиям? Шучу!
       Гоша смотрел на трясущуюся Мусю и всё понимал по своему.
       - Не мучайся, не стесняйся, сходи в туалет.
       - Музыка кайфовая, врубайся, дедуля.
       -Опять дедуля! Я Ричард! Ричард! Позвольте пригласить вас... - он гордо поднял голову, встал и былая осанка вновь всколыхнула старческое тело. Уважительно
       поклонившись, он протянул ей руку. - Прошу вас!
       - Танцевать? - Муся сомнительно оглядела его с ног до головы, выдержит ли? - Ну, что ж, кутить, так кутить! Закажи мне страстное танго.
       - Ваше желание, для меня закон. - он на минуту удалился и по залу раскатилась
       грустная, но до боли знакомая мелодия.
       Мне сегодня так больно,
       Слёзы взор мой туманят
       Эти слёзы невольно
       Я роняю в тиши.
       Сердце вдруг встрепенулось
       Так тревожно забилось
       - Я у ваших ног и приглашаю, приглашаю, приглашаю.
       Это было что-то! Фантастика! Фейерверк! Ночной салют! Взрыв вулкана! Водопад
       Виктория. Гоша танцевал так, будто ему вчера исполнилось семнадцать лет! Он проделывал чудеса, его шаги были уверенны и легки, он подхватывал её ноги, перегибал
       через колено, подбрасывал вверх, а она слепо доверяя ему, вся отдалась его власти. Все,
       кто был в зале, с любопытством наблюдали за этой странной парой. Официанты, бросив
       работу и позвав поваров, кучкой стояли у столика главного администратора и восхищённо
       любовались танцем. А Гоша, чувствуя, что завладел вниманием публики, всё прибавлял и прибавлял знойной страсти любви, теперь уже и он падал на колени скользя по залу,
       прижимался спиной к спине, скользил вдоль тела, бросал её меж ног и горестно рыдал
       склоняясь над нею. Когда всё кончилось и они пошли к столу, аплодисментам не было конца.
       А Муся еле дышала.
       -Чего, чего, но такой страсти, я от тебя не ожидала.
       - Учись, детка! Соловей вырвался из клетки.
       - Соловей, побойся Бога! Так прижиматься! Креста на тебе нет.
       - Да нет, крест есть. Я вот только различить не могу - где Бог, где сатана. Хотя
       верую истинно.- и перекрестился для убедительности.
       - Верю, верю. Будем считать, что это твой последний, свободный полёт. Расслабься и лети.
       - Я лечу. - зашептал Гоша - Я лечу на крыльях любви. Я уже высоко в небесах.
       Ах, как не хочется вновь падать на землю. Я люблю тебя. - он взял Мусю за руку и стал
       нежно гладить её.
       - Уже? Так быстро?
       - У меня нет времени на объяснения и ухаживания. Я просто люблю. И наслаждаюсь этим.
       - О-о-о, мой лев! Боюсь, что чувства твои безответны.
       Но Гошу это не смутило.
       - Ну и пусть! Но в этот вечер, я надышусь любовью сполна. Ты моя последняя
       любовь. Не огорчай меня и не лишай блаженства. Я счастьем дышу.
       И Муся снизошла до высокого слога поэта.
       - Ты ещё и романтик. Давай выпьем, чтоб счастье твоё не кончалось.
       Они подняли бокалы, раздался звон, а вместе с ним закончилось, разбилось Гошино счастье.
       - К сожалению, всему есть конец. Я знаю, это сон. Так всё не реально. Скоро я
       проснусь один, в пустой квартире и песнь замолкнет, не успев начаться.
       - Неправда, Я слышу твою песнь, Она исходит из сердца и я её чувствую. Это
       песнь соловья, средь райских кущ.
       - Ты мой сад цветов, в лице одной прекрасной розы. И соловей в твоём саду
       сейчас споёт в последний раз.
       Он подошёл к роялю, аккуратно открыл крышку, попробовал звучание нот и тихо запел. Песня была о каком-то рыбаке, который на рассвете собирался на последний улов и что море его обязательно вернёт и оно его вернуло, только уже бездыханным, но счастливым и что жена напрасно плачет , он в море жил и в море умер. Что парус разорван, обломаны крылья и море бушует и ветер не стихнет, стихиям не властны
       людские печали. И Муся живо представила эту лодку со сломанной мачтой, волну
       забравшую рыбака и мрачные тучи с бешеной молнией и себя на берегу. И опять в ней
       что-то надломилось, затрещало и лопнуло. Она хотела было спросить, что это за песня,
       но Гоши в зале уже не было.
      
       * * *
      
      
       И опять было утро, и опять наступал день. Гоша не находил себе места, в
       тоске бродил по комнате и всё бормотал, бормотал:- " Как хороши, как свежи были розы."
       На минуту задумывался и пелена печали покрывала морщинистое не бритое лицо. Потом,
       словно спохватившись, вновь, с упорством, топтал скрипучие половицы.
       - Надо что-то делать. Надо что-то делать. Чем-то занять себя. Вымыть пол,
       например, окна, туалет, себя сполоснуть. Тараканов накормить...дихлофосом.
       В дверь позвонили.
       - Опять пионэры. Господи, избавь ты меня от назойливой команды! Мне и
       вчерашней хватило с избытком.- но дверь он всё-таки открыл.
       - Дяденька, дай кусочек хлебушка. - Он глазам своим не верил в дверях стояла Муся и жалобно тянула трясущуюся ручонку.
       - Муся?!... Пришла.... А я думал...
       - Что я не приду.
       - Да.
       - Эх, Гоша! - Муся решительно вошла и повернувшись в пол оборота продолжила.- Да как же ты мог обо мне такое подумать? Я друзей в беде не бросаю. Ты
       мне друг?
       - Я уже и сам не знаю кто я. Был Гоша, потом Ричард,...соловей,...теперь друг.
       - Ты для меня всё вместе. Хлеб есть?
       - Не знаю, не смотрел.
       - Ты без меня тут голодный сидишь? - она подошла к холодильнику и открыла его. - Ну, разве можно так? Неужели нельзя в магазин сходить? Давай деньги, пойду за продуктами.
       - Я не голоден, я совсем не хочу есть.
       - Давай деньги.
       Гоша смутился.
       - Понимаешь, Муся, как-то так получилось... у меня больше нет денег.
       Теперь пришла очередь удивиться Мусе.
       - Как? Всё промотали?
       - Ты не подумай, я не жалею. Проживу.
       - Да, дядя, картина прискорбная. - она сочувственно взяла его за плечи, посмотрела в глаза. - Это я виновата, не подумала. Прости.
       - Да что ты? Что ты! Я ведь сам так хотел Надо ведь перед смертью развлечься. Зато каким добрым словом я тебя там вспоминать буду.
       - Вот дура-то! Вот дура!
       А Гоша уже суетился вокруг неё.
       - Я так рад, что ты пришла. Явилась роза соловью. Ты знаешь есть такие хорошие стихи. - он отошёл от неё и так спокойно, без надрыва прочитал.
       В те времена, когда роились грёзы
       В сердцах людей, прозрачны и ясны
       Как хороши,как свежи были розы
       Моей любви, и славы, и весны.
      
       Прошли лета, и всюду льются слёзы....
       Нет ни страны, ни тех кто жил в стране....
       Как хороши, как свежи ныне розы
       Воспоминаний о минувшем дне!
       Но дни идут - уже стихают грёзы,
       Вернуться в дом Россия ищет троп...
       Как хороши, как свежи будут розы,
       Моей страной мне брошенные в гроб!
      
       - Опять ты за своё? Уж помер бы , да и не мучился. Своим занудством, ты и соседей, наверное с ума свёл. - Мусе стихи не понравились и она возмущалась как могла.- Нельзя же так! Жизнь идёт и надо наслаждаться ею.
       - Это я так. Ну, взгрустнулось, бывает. - Гоша виновато улыбнулся. - А вообще, я весёлый.
       - Вижу. Твоя заупокойная лирика не к месту. - и почесала свою вшивую головку - У меня созрела кое-какая мыслишка. Одевайся. - приказала она.
       - Зачем?
       - Без лишних вопросов. Одевайся и пойдём.
       - Никуда я не пойду! - за сопротивлялся Гоша. - У меня и штаны грязные. Дождик вчера был.
       - Ты отказываешь даме?
       - Я не отказываю. Я не понимаю, куда надо идти и зачем?
       - К батюшке!
       Такой ответ, произвёл впечатление. Пять минут Гоша стоял открыв рот. Потом раза два хватанул им побольше воздуха и выдавил.
       - Час от часу не легче. Ты хочешь познакомить меня со своими родителями?
       Муся хохотала от всей души. В глазах прыгали бесенята и она заливалась громко, заражая своим смехом недоумевающего Гошу.
       - Ага! Этого мне только не хватало. Представляю картинку - дед Мазай и внучка в гостях у предков.
       - Я что-то не так сказал?
       - Всё так. Только мы к другому батюшке - в церковь. На покаяние. Думаю, ты много грешен.
       - Кто из нас не без греха?
       - Я так и знала. Спасать тебя надо перед Всевышним. С грехами в рай не возьмут.
       - Не возьмут. - Гоша глубоко вздохнул. - Аки много, много их.
       - Вот и очистишь душу, в баню сходишь.
       - Думаешь пора? Но у меня нет белых тапок.
       Но Муся и тут нашлась.
       - Ничего, портянки намотаем.
       Гоша представил себя в гробу, замотанным в портянки. Посмотрел на свои ноги, руки; ему не понравилось.
       - Нет, уж я лучше у соседей тапки попрошу. Муся, скажи честно, что ты хочешь от меня? Что тебе надо? Я о тебе совершенно ничего не знаю. Кто ты7
       - Я? - вопрос был не кстати и ответ был не готов. - Пионерка. Тимур и его команда, знаешь?
       - Читал. А где Тимур?
       - Тимур? - брови у Муси поползли на верх и она уже удивлённо спросила - А где Тимур? - и сама тут же ответила - В переходе. Милостыню собирает.
       Гоша в отчаянии взмахнул руками.
       - Ах ты, Господи! Несчастные люди. А живёте где?
       - Живём? А где придётся. Зимой в канализации.
       - Но от тебе пахнет дорогими духами. - и он на всякий случай ещё раз принюхался.
       - Ха! - Муся гордо вздёрнула подбородок - В магазине спёрла, по случаю.
       - И часто ты воруешь?
       - Каждый день. Сейчас все воруют.
       Гоша горестно покачал головой. И было непонятно, то ли он согласен с этим, то ли напрочь отрицал сказанное. Но вслух он только произнёс.
       - Не правда. Я вот не ворую.
       Муся усмехнулась.
       - Это не достоинство, а скорее недостаток. Потому и живёшь так. Но не переживай, я научу тебя делать деньги. Для начала, ты украдёшь булку хлеба!
       От таких слов Гошу просто перекосило. Рот открылся, язык вывалился, а глаза расширились, выражая мысль: "хочу всё знать."
       - Ни - за - что!
       Мусю такой эффект вдохновил.
       - А потом перейдём на машины. Хотя нет! Предварительно должна быть квартирная кража. Ты в форточки лазить умеешь?
       - Не пробовал.
       - Тогда придётся взламывать дверь.
       - Муся, ты что такое говоришь? - пришёл, наконец в себя Гоша - Побойся Бога! Вспомни заповедь - не укради!
       - Не волнуйся. Я всё продумала. Мы заранее покаемся. Бог нас простит. Мы ведь не денег ради, здоровья для.
       - Какое здоровье? Нет, Мусечка, воровать я не пойду.
       А Мусечка вновь стала ласковым лисёнком. Она подошла к Гоше, потёрлась о его небритые щёки и чмокнула в носик.
       - Неужели соловей, для своей розы, не совершит благородный поступок?
       - Воровство, ты называешь благородством?
       Но было поздно. Муся разошлась не на шутку. Её слова прониклись горечью
       и безнадёжностью, она говорила с болью в сердце, стараясь донести до слушателя то, что кипело годами.
       - А разве не благородно помочь материально, двум молодым созданиям? Чьи судьбы безвозвратно искарёжены судьбой и родиной - разбиты в прах! Страна, где они родились, плевала на них! Так что плохого в том, что бы помочь им возродиться вновь! Что бы муж мой не сидел с протянутой рукой. Не унижал своего человеческого достоинства! Ради этого я готова на всё! Хочешь, я отдамся тебе? На! Я твоя! - и она сорвала с себя блузку, подставляя плотно налитую грудь к лицу обомлевшего Гоши.
       - Не надо мне! - закричал он в ужасе.
       - Бери! Губи свою розу, соловей несчастный!
       - Мусечка, не надо. Не надо, прошу тебя. - он упал перед ней на колени, молитвенно сложив на груди руки.- Что я тебе плохого сделал?
       - Видишь, я готова на всё. Иди ко мне.
       - Нет уж, лучше умереть не вставая.
       - Ты презервативами пользуешься?
       - Какие презервативы? Я пользуюсь, исключительно, только клизьмой.
       - Ну и как? Помогает?
       - Когда как. Смотря что поешь. Но вообще помогает.
       - Потом напишешь рецепт.
       - Оно без рецепта. Всё очень просто, берёшь ведро воды....
       - Не надо! Подробности упустим. Значит ты отказываешься от меня?
       Гоша не знал что делать. Он не отказывался, он просто...
       - Пойми меня. Мне ведь уже..
       - Не продолжай! - она торжественно подняла руку вверх - Соловей предал свою розу. Я ухожу от тебя.
       - Куда?
       - Не знаю. В канализацию! - её рука медленно опустилась, голова поникла и жемчужная слеза, капнула на пол, прожигая не крашенный пол и бетонные перекрытия.
       Смотреть на страдания юной девы, было невыносимо тошно. И Гоша уже сожалел, что так неразумно её обидел.
       - Скажи, что я должен делать? Идти к тебе? Я могу попробовать....
       - Это не обязательно. А вот воровать, придётся..
       - О, Боже! Может я займу у кого-нибудь?
       Муся презрительно сморщилась.
       - Сколько ты можешь занять? Гроши на булку хлеба? Насушишь сухарей и мне в тюрьму? - она была настолько убедительна, что возразить ей было трудно.
       - Я могу что-нибудь продать.
       - Какая замечательная мысль! - восхитилась Муся - Осталось только найти покупателя на эту железную кровать. Или может выставить её на аукцион.?
       И до Гоши, наконец, дошло. Идти на дело, прихватив с собой топор, - есть тайный знак судьбы. Ему на роду так было написано - под старость лет большой грабёж и долгий срок тюрьмы, если выдержит, конечно, а он выдержит, была бы только Муся рядом.
       - Может быть заложить квартиру?
       - Не надо лишних жертв. Сделаем всё чисто, положись на меня. Мой опыт и знания, дают нам преимущество.
       - Нас будет двое?
       - А зачем нам лишние свидетели?
       - Я думал твой Тимур тоже примет участие.
       - Нет, его место - паперть. -Сказала, как отрезала Муся. - К тому же он трус. никчемный мужичёнка.
       - Тогда я возьму с собой нож.
       - Зачем?
       - Мало ли. Может зарезать кого придётся. - пояснил Гоша. Неужели Муся не понимала, что такие дела редко обходятся без крови, а он был готов на всё.
       - Вот мокрущник чёртов! Ты с перепугу и в самом деле ткнёшь кого-нибудь.
       - Спокуха плесень! Я трезвяк! Ты меня ещё не знаешь, я страх какой отчаянный! Жалко твоего Тимура не будет. Для прикрытия сгодился бы.
       - Ты моего Тимура не трогай. У него этот...как его....палеортрит! Знаешь что это такое? Он весь из себя, как заспиртованный зародыш. - она изобразила уродливого, трясущегося человека. Скривив ноги, растопырив пальцы рук, с перекошенным ртом, она прошлась по комнате и невнятно спросила. - Тварьли бесстызые, поцему без меня грьлябите?
       - Всё, всё, всё. Вопросов больше нет. - увиденное произвело на него впечатление.-
       Пограбим и на эти деньги, мы его вылечим. Когда выходим?
       - Прямо се6йчас. Сначала в церковь, покаемся, свечки поставим.
       - Исповедуемся. - поправил Гоша - А свечки за здравие или за упокой ставят.
       Вообще-то Муся была не сильна в познании веры, но тут сообразила что задумал её бесценный Ричард.
       - Какой ты смышленый. Я бы вот не додумалась предупредить батюшку, что на грабёж идём и чтоб милиция, нас уже поджидала.
       - Да. да. Всё должно быть просто, обыденно. И главное, хорошо продуманно. Ты проверила, квартира пустая?
       - Надеюсь, что да.
       - А собака? - спохватился Гоша - Вдруг собака?
       - Какая ещё собака? - теряла терпение Муся.
       - Хозяйская собака. Я их жутко боюсь.
       - Нету там собаки. Нету! Пошли.
       - Пошли. Подожди. Помолюсь на дорожку.
       Муся поняла, что спорить бесполезно и присела на кровать.
       - Молись, если тебе это поможет. Сколько у тебя обрядов, с ума сойти можно.
       - Не помешает. - он отошёл в угол и встал на колени - Господи Иисусе Христе сыне Божий. Прости меня грешного, благослови на удачное ограбление, что бы всё обошлось благополучно, чтобы не застукали нас на месте преступления, да избави нас от собаки хозяйской. Ибо видишь ты, не по своей воле я действую, но во благо больного. Слава тебе Господи! Аминь!
       Перекрестившись, он встал, одёрнул на себе пиджак и с готовностью шагнул к двери
       - С Богом!
       * * *
      
       Никогда ещё сердце Гоши не было заполнено такой пустотой. Ни мыслей, ни чувств, одни автоматические движения. На грабёж он шёл первый раз и так волновался, что ни думать, ни чувствовать, просто не мог. Только бродячие кошки скребли и грызли его внутренности, отчего хотелось в туалет, но он терпел. Не мог же он показать свою слабость даме сердца. Ведь сейчас он был Ричард! А Ричарды не писаются : ни на войне, ни на турнирах, а уж тем более на грабежах. Это уж потом, когда они вернутся, он облегчит свою душу, зайдя в туалет. А в данный момент только сосредоточенность, смелость и героизм. Когда они подошли к какой-то двери и остановились, он просто спросил.
       - Чем взламывать будем? Говорил топор надо взять.
       А Муся выглядела спокойной и даже уверенной.
       - Трезвяк, ты меня не нервируй. И без тебя руки трясутся, отмычку найти не могу. Стой на шухере, смотри в оба, если что, дай знать.
       - А зачем я , по твоему, ножик взял? Если что, я бритвой по горлу и в колодец.
       - Ну, ты даёшь! С тобой точно в тюрьму угодишь.
       - Меньше слов, больше дела. Открывай.
       - Готово, заходи.
       Крадучись, стараясь не скрипеть половицами, они вошли в огромную прихожую. Гоша такого ещё не видел. Кругом зеркала, на стене чьи-то рога, возможно самого хозяина, потому что на них висела шляпа. Он хотел было спросить, брать их или нет, как Муся уже исчезла за дверью боковой комнаты. "Наверное уже грабит" ,- подумал он. Что, что, а вот мешок то они и не взяли, куда теперь всё складывать?
       - Муся. - зашептал он.- Я не знаю где чего брать?
       - Иди сюда.- так же шёпотом позвала она - Деньги должны лежать в шкафу, под бельём, пошарься там, а я драгоценности поищу.
       Стараясь не испачкать бельё, Гоша просунул руку, вернее ладонь, в середину, аккуратно сложенной стопки, постельного белья
       - Нету, наверное израсходовали.- обрадовался он.
       - Должны быть! Ищи лучше.
       Теперь он засунул уже две руки, не помогало. Тогда он стал выкидывать, проклятые простыни и всё что там находилось прямо на пол и ходить по ним грязными башмаками.
       Ты зачем бельё топчешь? С ума сошёл? Его же потом стирать надо! - закричала на него Муся.
       - Так я ради денег стараюсь. - продолжая судорожно выкидывать бельё - ответил Гоша - Вот, нашёл. Целая пачка!
       - Да не кричи ты так! Соседи услышат.
       - Куда их?
       - В карман. Вот ещё возьми. - и она стала засовывать в Гошины карманы кольца,
       серёжки, браслеты, губную помаду.
       - А это ещё зачем? - спросил он и выбросил её обратно.
       - Мне подаришь. - и вместе с помадой сунула ему ещё и пудру.
       - И зачем эти стекляшки брать? Может они фальшивые. Это всё равно что бутылки собирать. - недовольно пробурчал Гоша.
       - В таких домах, стекляшек не бывает. Эти люди знают что покупать.
       Они то, может быть и знали, а вот ему, на хрена весь этот мусор?
       - Что ещё брать будем? Мешка нету, нести не в чем.
       - Бери, что понравится, мне ничего не жалко.
       - Мне нравится моя убогая кровать и килька в томатном соусе.
       - Кстати -спохватилась Муся - надо заглянуть в холодильник. Мне даже интересно, чем здесь питаются. А для первого налёта гам этого достаточно.
       - Жалко.
       - Чего тебе жалко?
       - Зря нож брал, даже собаку не зарезал.
       Они прошли на кухню и Муся со знанием дела, распахнула холодильник и тут же раздался её восхищённый голос.
       - Во дают, буржуи! Французкий коньяк, сервелат! Ещё в упаковках что-то. Давай трахнем по рюмочке?
       - Не время коньяк кушать, своё взяли и пошли.
       - Ну, допустим не своё. А за здоровье хозяев выпить - не грех!
       - Они что, больные?
       - Ну почему сразу больные? Чтоб у них хватило здоровья, вновь нажить ограбленное.
       И она, достав рюмочки, аккуратно налила в них, пахнущую клопами, жидкость.
       - Вот это правильно. За это можно и выпить.
       - Ветчину будешь? - Муся уже досконально вытряхнула весь холодильник и сортировала продукты на столе. - Тут ещё и котлеты есть, фрукты. Молодцы хозяева, позаботились о нас.. Заберём это с собой. Они может долго не вернутся, а продуктам пропадать нельзя - грех!
       - Согласен. Хоть собак во дворе накормим.
       - Я тебе дам собак! Не для них мы грабим!
       - Тоже верно, глупо из-за них в тюрьме сидеть.
       - Пессимист ты, Ричард. Надо думать о хорошем, как я, например. Только о светлом, только о прекрасном !
       - Где бы ещё, что утащить - добавил Гоша.
       - Ты невыносим. Ну, да ладно! Вздрогнем что ли, соловей разбойник!
       - За удачный грабёж и за здоровье хозяев! - он поднял рюмку, но Муся опять его остановила.
       - За хозяйку! Это она о нас позаботилась, коньяк оставила, закуску.
       - Хорошая женщина, правильная. -согласился Гоша.
       - Она знала, что ты придёшь. Видишь и фрукты положила, а тебе витамины, ой как нужны!
       - Спасибо тебе, добрый человек. - Гоша даже растрогался. - Может заплатим ей за ужин? Мы вон сколько денег наворовали.- и он похлопал себя по карманам.
       - В следующий раз. Мы сюда ещё вернёмся.
       - Непорядочно как-то получается.
       - Ах, какие мы сентиментальные! Пора делать ноги. А то как бы действительно не пришлось платить.
       И они сложив продукты в какую-то сумку, которую Муся нашла где-то
       в шкафу, двинулись к выходу. Обратный путь домой не занял много времени, потому что были они в соседнем подъезде. И Гоша только сейчас это заметил. Когда они шли сюда, он не обращал внимания, где они находятся, дорога казалась длинной и утомительной. А сейчас он понял, что по дружески, грабанул соседа. Сделал, так сказать, подарок к дню рождения. А вот если бы его так? Домой придёшь, а холодильник пуст или вообще его нету. Лучше бы и не было, всё равно хранить нечего. А если кровать утащат, так он и на полу может спать. Может она кому то нужнее, чем ему. Ведь не от хорошей жизни воровать ходят, хотя это скверная привычка, - чужое брать. К такому умозаключению он пришёл уже стоя в своей квартире.
       В отличии от Гоши, Муся праздновала победу. Она восторженно запрыгала по комнате.
       - Ура-а! Получилось! Ты доволен?
       - Тошно, плохо мне, душу грязную тошнит. Погань разная внутри зашевелилась Верить не кому и без веры как?
       - Это ты про кого?
       - Про себя.
       - Гоша, милый. Люди должны делиться между собой. У кого-то много, у кого-то мало - несправедливо.
       - Если у меня нету, значит не заработал, не заслужил.
       - Ты в этом уверен? Кстати, расскажи мне о себе. - и она пытливым взором стала изучать какую-то старую, засаленную афишу висевшую на стене. На ней был изображён молодой человек, слегка похожий на Гошу, с микрофоном в руках., а внизу много, много разных фамилий.
       - Как-нибудь в другой раз.
       - Отчего же?
       - Настроение не то. Мерзко, противно мне.
       - Водочки выпей. - дружески посоветовала Муся.
       - И то верно. - Он достал недопитый, украденный коньяк и налил себе, аж целый стакан. - Нет, пожалуй много будет, эта косорыловка и коня свалит.
       - А ты что, вот так один и живёшь? А жена где?
       - Не знаю. - ногтём, на гранёном стакане, он отметил себе дозу и ровно столько выпил, сказывался опыт приобретённый годами. - Мы с ней давно расстались.
       - Надо было жениться ещё раз.
       - Несподобился. Не встретил ту, с которой можно жизни не боятся. Которая могла принять меня таким, какой я есть. Нищим, не имеющим успеха, с не сложившейся судьбой. Женщины таких не любят. - горестно вздохнув, он стал бессмысленно стряхивать со стола хлебные крошки, делал это как-то машинально, думая о чём-то о своём, старческом, прожитом.
       - Женщины любят всяких, если только возникают чувства.
       - Может быть, может быть.
       - А ты вообще кто, по профессии?
       Гоша усмехнулся наивному вопросу. Но не добро, зло усмехнулся.
       - Сейчас - вор! А раньше соловьём работал.
       - Как это?
       - Пел я. Плохо или хорошо не знаю, не мне судить. - он подошёл к афише, ласково провёл по ней рукой - Вот наша бригада. Ездил с концертами, думал дарю людям радость, а теперь понимаю - был я и нет меня. Никто и не вспомнит обо мне. Песнь соловья не долговечна.
       Мусе стало жалко Гошу. Он действительно, выглядел таким неприкаянным, таким забытым и брошенным. В этой изношенной до бесстыдства одежде, неубранной нищей квартире, голодный, без денег, выброшенный государством на помойку истории, жил Гоша, как крыса на свалке, одичавший и больной.
       - Ладно, не грусти, Ричард. Давай лучше посмотрим, что у нас есть. Выворачивай карманы, поделимся по-братски.
       - Мне ничего не надо.- он вывалил всё на стол и брезгливо отвернулся.
       - Как это? - возмутилась Муся - На дело ходил, рисковал - долю свою честно заработал. В ломбард сдадим, появятся деньги, в ресторан сходим, тебе ведь понравилось?
       - Смотрю я на тебя и глазам не верю.
       - А ты поверь. Поверь мне.
       - Такая молодая, красивая и - стерва!
       - Да, что ты знаешь обо мне? - Муся напряглась, глаза её засверкали хищным блеском.- Я никогда никого не жалела, и платила тем, что получала от людей. И в кои-то веки проявила участие, а что взамен? Да какое ты имеешь право оскорблять меня?
       - Вот что, Муся, забирай своё золотишко и....топай красивыми ножками, по своей дорожке.
       - Ты меня выгоняешь?
       - Да.
       - Жалеть будешь.
       - Возможно, возможно. Но потерявши голову, по волосам не плачут.
       - Ты ведь одинокий, никому не нужный, больной старик. Сдохнешь и похоронить некому.
       - Пускай. Как то жил, обходился.
       - Хорошо, я уйду. - она подошла к столу - Побрякушки я заберу, а деньги тебе.- и одним махом руки, небрежно сгребла сверкающий металл в грязную сумку.
       -Не надо мне. Не надо. У меня скоро пенсия.
       - Гордый значит? Но ты же на меня потратился, в ресторан водил, хлеб покупал. Это тебе будет как возмещение затрат. Тут и на похороны хватит.
       - Жалко.
       - Чего тебе жалко? Денег? Так вот они, забирай.
       - Не потянула ты на королеву цветов. А так красиво всё начиналось.
       - Но и ты не соловей.
       - Да. Наткнувшись на шипы, соловей истёк кровью и умер.
       - Ты поэт, Ричард.
       - Не Ричард я. Я Гоша!
       - Для меня ты навсегда останешься Ричардом.
       - Я даже могу сказать тебе спасибо, Муся.
       - За что?
       - За то, что ты вот так, неожиданно вторглась в мою жизнь. И хоть на мгновение сердце моё осветилось радостию бытия. - он как-то печально и трогательно посмотрел в глаза Муси, словно уже прощался с самой жизнью и отвернувшись направился к окну.
       - Да ладно тебе.
       И уже оттуда, не оборачиваясь тихим голосом, не заботясь о слушателе прочитал:
       - Как хороши, как свежи были розы
       В моём саду. Как взор прельщали мой!
       Как я молил весенние морозы
       Не трогать их холодною рукой. - и для убедительности своих слов, провёл ладонью по стеклу.
       - Ну, что ж, прощай, Ричард. Я ухожу. - Муся ещё постояла, давая время на раздумье и изменение своего решения, раненому соловью, но его не последовало.
       - Иди с Богом. - перекрестив её, попрощался Гоша.
       И она ушла, оставляя неприкаянную, грешную душу в молитве искать покаяния, перед Богом раскрыв своё сердце. И дверь была открыта и чёрной пустотой сиял проход.
      
       * * *
      
       Прошло несколько дней, таких же пустых и безмолвных, как и вся его жизнь. Гоша ещё больше постарел, сгорбился. Теперь он всё чаще лежал на кровати и предавался горестным размышлениям. На улицу старался выходить только по необходимости - за продуктами. Водку не пил, желание пропало. Бывало сядет у окна и говорит прохожим.
       - Зачем жил? Суетился?
       Или песнь затянет.
       - Ой, ты жизнь моя, поломатая
       Ты по тропке бежишь, кровью капая.
       Вот и сейчас, он лежал на кровати в ожидании костлявой красавицы. Как неожиданно, в раскрытое окно влетела Муся, с букетом цветов в руках.
       - Ричард! Живой ещё? Это тебе, держи! - и она протянула ему огромную охапку алых роз. - Надеюсь, что соловей оценит красоту?
       - Муся!? Ты как....- только и смог произнести Гоша.
       - Ну вот! К нему дама на крыльях, а он лежит себе как пентюх в сентябре. - она уже не спрашивая разрешения, взяла ведро, разместила в нём цветы и поставила на стол.
       - Муся, это же третий этаж! Ты как поднялась сюда?
       - А я не поднялась, я опустилась. Меня спасатели, с крыши, на верёвке спустили.
       - Зачем?
       - К тебе подарком прилетела. Сюрприз называется. Видишь какой букет для тебя купила, нравится? Это чтоб ты не грустил.-
       Весёлая, улыбчивая и такая лёгкая, она действительно производила впечатление, прилетевшего с небес, молодого ангелочка.
       - Ты стала богатой?
       - Так вместе на дело ходили. Ты теперь тоже не нищий.
       В один момент, лицо Гоши помрачнело и только что вспыхнувшая радость, потухла.
       - Деньги я не тратил. Ты опять за хлебом? Вот они. - и он протянул ей газетный свёрток, перетянутый бечёвкой.
       - Эх, Ричард, нет в тебе романтики! Девушка к тебе с букетом, прямо с небес, а ты её опять за хлебом. Да когда же ты наешься, наконец?
       - Я не голоден. А цветы зачем?
       - Тебе на могилку.- от такого приёма Муся начинала злиться.
       - Так я ещё не умер.
       - Какая жалость. Поторопилась, значит. Но у тебя ещё всё впереди, я подожду.
       Зря деньги на цветы потратила. Давай я хоть в кровати тебя ими украшу. - и она, схватив ведро с цветами, стала бросать их на грудь и тело ошалевшего Гоши.
       Он никак не ожидал, что его кровать превратится в гроб с цветами.
       - Подари другому мужчине. - вскочив, заорал он.
       - Какому, другому? - закричала и Муся - Ты соображаешь, что говоришь? Ты у меня единственный. Ты один, рыцарь моего сердца! Ты покорил его безвозвратно И я принадлежу только тебе.
       - Какой я на хрен рыцарь? - забегал по комнате Гоша - Девочка моя, опомнись! Я уже не Ричард! Ты превратила меня в простого вора. Мне пора в тюрьму!
       - Какой ты скучный, занудный соловей. Заладил одно, в тюрьму, в тюрьму. Нет чтобы спеть.
       - Я знаю, я понимаю, - не унимался Гоша - ты опять задумала что-то сотворить. Опять какую-нибудь гадость выкинуть.
       - Почему сразу гадость? Откуда такое больное воображение? Если я и задумала что-то, то только тебе в радость.
       - Что? - с умоляющим взглядом, в котором читалась просьба не трогать его, тихо спросил он.
       А что ты так разволновался? Я плохого никогда не предложу. Ты меня знаешь.
       Предчувствия его не обманули. С её стороны опять готовилась какая-то каверза.
       - Я знаю, Мусенька, знаю. Но мне и хорошего не надо. У меня всё есть. - улыбнулся он и ещё раз повторил - У меня всё есть.
       Она улыбнулась ему в ответ и придвинулась на не позволительное расстояние к его нерушимым границам.
       - Ты можешь, хоть не много, побыть романтиком?
       И граница, долгое время стоявшая на замке - рухнула в одночасье. Её близость опять взволновала застоявшуюся кровь.
       - Если не много, то могу.
       - Вот и прекрасно, я решила вывести тебя на природу. Хочешь?
       Гоша посмотрел в окно и поёжился, там шёл дождь.
       - Не знаю, да и погода не очень.
       - Что нам погода? - бодро, вдохновляющее и даже впечатляюще, заговорила Муся. - Зато какой восторг! - руки её вскинулись вверх - Представь себе, лес, река, шелест листьев, мелкий дождь и два влюблённых сердца! Представляешь?
       - А кто второй влюблённый? С нами ещё кто-то поедет? - совсем уже буднично отрезвил её Гоша, перспектива присутствия третьего, его не обрадовала, скорее огорчила.
       - Это будем я и ты. - пояснила она, и нотки обиды, прозвучали в её голосе. - непонимание её чувств задевало женское самолюбие. - Идея нравится?
       - Нравится. - кивнул головой Гоша. - Там дождь. Я простыну.
       - Ты неисправим. А я на что? Ты не один, с тобой твоя роза. А соловей на природе, это так красиво. Его нежная песня любви...что может быть прекрасней? - и она мечтательно закрыла глаза
       - Тёплая баня. - возразил он.
       - Ричард, ты невыносим! Я ухожу. - и она действительно шагнула в направлении двери.
       - Муся, подожди, не уходи. - испугался Гоша. - Я согласен. В конце концов, на природу, это же не воровать, правильно я говорю?
       - Да всё правильно! Наконец-то ты начал соображать! Я вообще не пойму, кто за кем ухаживает?
       - Я и сам не пойму. - развёл он руками.- Мы сейчас едем? Во сколько электричка?
       - Что? Электричка? Ты хочешь вести свою возлюбленную на паровозе? Нет, Ричард, мы поедем на машине.
       - Ты купила машину?
       - Не будь наивным! - отрезала Муся - Что за глупости у тебя в голове, сегодня? - и уже совсем поучительно - Чтобы купить машину, нам как минимум, надо ограбить ещё с десяток квартир.
       - Опять?
       - Машину мы угоним. Ты ездить умеешь?
       Но тут уже не выдержал Гоша.
       - Муся, когда мы перестанем нарушать закон? Ведь можно любить и без правонарушений.
       - Прости, любимый, я не так выразилась. - и она чмокнула его в щёчку. - Не угоним, а позаимствуем на время, вечером вернём. Это, что-то вроде аренды и никакого преступления. Если ты боишься, я угоню сама. Боишься?
       - Нет. Просто у меня не то что бы машины, но и лошади никогда не было.
       - Оригинально! Ты подал хорошую идею! Мне бы это и в голову не пришло. Молодец! - от радости она захлопала в ладоши. - Угоним лошадей с ипподрома! Представляешь, Будулай с цыганкой Азой, верхом к костру спешат. Впечатляет?
       - Какая разница, на машине ли разбиться иль с лошади упасть? - Гоша перекрестился, смахнул рукой слезу - Не суждено мне смерть принять, как христианство учит. С детьми не попрощаюсь, завет им свой не дам.
       - У тебя же нет детей!
       - Д а кто их знает, может и бродят по свету сироты, это Богу известно! Женщины ведь были, значит дети могут быть.
       - Всё, о женщинах не слова. Ты можешь восхищаться только мной!
       Гоша подошёл к ней, нежно взял её руки и тихо, тихо зашептал.
       - Ты лучезарная Богиня! И свет красы твоей пусть затмевает мир. Ты космосом ниспослана на землю, любовь дарить, цветы садить и нежностью своей сердца людей будить.
       Муся вытаращив глаза, захлопала ресницами, она никак не ожидала, что является не кем-нибудь - Богиней! Вот блин! Таракан усатый, что наговорил! Она, оказывается, ещё и нежная, из космоса. Даже в краску вогнал, паразит.
       - Ты знаешь, Ричард,....ты начинаешь мне нравиться. - и смущённо добавила - ты мне больше комплиментов говори, какая я хорошенькая, ну и так далее.
       - У меня действительно нет слов, чтоб выразить все чувства. Ты, прелесть! Ты мой восторг - моя песня.
       - Ну, так пой! - подхватила Муся - Нет, подожди. Соловей споёт в лесу. Это будет песнь любви! Ты будешь петь, я буду плакать.
       - Почему плакать?
       - От счастья! Как ты не понимаешь? - от досады она разволновалась, речь стала сбивчивой.- Когда поют только для тебя, живут для тебя, любят только тебя. Когда ты - Богиня! Ты ловишь взор восхищённый тобой и жаждешь сердце открыть и песню впустить и утонуть в море чувств. Ты понял, нет?
       - Да, да. Что вы плачете святые, купола мои цветные....
       - Я пошла за машиной.
       - Может всё-таки на электричке?
       -Паровоз, не для королевы.
       - Посадят нас с тобой.
       - Что бы посадить, надо поймать. А песню не поймаешь. НЕ переживай, сейчас все воруют. Лёжа на кровати, счастье не построишь.
       Насчёт этого, Гоша был не согласен. И у него были разумные доводы. Как же? Он ведь библию читал.
       - Но разве счастье в безумной гонке за деньгами? Деньги, деньги, деньги! Вы алчностью растлили христиан. Топча благих и вознося греховных. Вас, пастырей, провидел Иоанн.- он хотел было продолжить, но его прервали.
       - Ты едешь, Ричард?
       - Конечно, еду.
       - Выходи на улицу, я буду ждать тебя в машине. - Муся ещё раз чмокнула Ричарда в щёчку и поспешно убежала.
       А он, обезумевший от счастья, неожиданно свалившегося прямо в окно, стал торопливо собираться в дорогу. На природу нужно, что? Сапоги, конечно. Он их одел, но не забыл про галстук. Он сочетался цветом. Белый галстук и чёрный сапог, стройнили фигуру.
       - Что делаю? Что вытворяю? Мой ум, сошёл с ума. Влюбился как мальчишка!
       И главное в кого? В воровку! Безумству храбрых поём мы песню! Какое безрассудство! Что ей вообще нужно от меня? - он рассуждал и одевался - Неужто такое возможно? Но я могу жениться! - неожиданная мысль ему понравилась - Это идея! Сделаю ей предложение: руку, сердце, квартиру. Не всю же жизнь в канализации прожить, средь нечистот не место ей! Бедная, бедная девочка. За тебя я понесу ответ перед Всевышним.
      
       Всё так же бормоча, захлопнув дверь, он вышел. А тут уже машина стояла у крыльца, Вся чёрная, сверкая лаком, с красивой спутницей внутри, она как западня для дураков, расставленная ловко, коварной похотью любви, манила в сети правосудья,
       пенсионеров, соловьёв. Теперь тюрьма светила ясно; решётка на окне, хозяин в кабинете и шконка в уголке. Но Гошу не пугала, тюремная параша, и смело шлёпнувшись на мягкое сиденье он словно космонавт, махнув рукой, - " Поехали." - сказал. Вину, он знал, возьмёт всю на себе. Что он квартиру грабил, машину угонял и остальное всё, что он ещё не сделал, но вероятно - предстоит. Любовь, она безумна, а в заточении одиноких дней его душа соскучилась по ласке и вниманию, хотелось праздника, уйти от грустных мыслей, услышать мир, других людей. В дороге он молчал, смотрел на проходящие машины, махал им вслед рукой, последний раз он наслаждался жизнью, ведь завтра за решётку, на баланду, а нынче он - жиган!
       Лес встретил щебетанием птиц, сырой травой, журчанием воды. Они остановились на пригорке, внизу текла река, вдали стога виднелись, вверху закрыла небо мгла, промозглый дождь романтику навеял.
       - Ты слышишь соловья. - спросила Муся страстно.
       - Ворона это.
       - Какая разница? Она ведь тоже птица. Ты соловей, она ворона, а я цветок красивый - роза!
       Цветок был не красивый, мокрый. И уши оттопырились как лепестки, глупо хлопали ресницы и рот с губной помадой , нелепо к носу потянулся, пытаясь капельки ловить, что на его конце скопились. Такая клумба мало впечатляла. Огромный дуб, привлёк внимание Гоши. Широко раскинув крону, он предлагал защиту от дождя. И Гоша, подошёл, обнял его, прижался, почувствовал тепло, дающее здоровье и захотелось слиться с ним в единое начало.
       - И я таким же был когда-то. Теперь быльём всё поросло. Где соловей, где песнь, где роза?
       - Я. Я твоя Роза. - пытаясь заглянуть ему в глаза и тоже обнимая дуб сказала Муся.
       - Ты сумрак ночи, с дурацким именем - Маруся! Другое подбери.
       - Имя как имя. -обиделась Муся - А впрочем, мать меня Алисой нарекла.
       - Алиса? Это из страны чудес? - и Гоша засмеялся - С тобой действительно, одни лишь чудеса. Спасибо, детонька, что вывезла сюда. Я на природе был последний раз, лет сто тому назад. А мы ведь с нею родственные души, один неразделимый организм.
       - Как мы с тобой?
       - Почти.
       Он упал на землю, широко раскинул руки, обнимая, лаская траву.
       - Последнее пристанище моё, прими своего убогого странника, дай приют осиротевшему сердцу, измучался я весь, бродя по свету, в тебе ищу успокоение. Прости меня за грехи мои тяжкие, что пытался залить алкоголем, за цыганские груди прости, за молитву бесплодную Богу, за обиды и гордость прости.
       - Ты обещал мне спеть.
       - Помилуй Бог! Такая тишина, покой; и звон хрустальный и сиплый голос мой -не сочетаются аккордом. Устал я заливаться соловьём.
       - Тогда купаться будем! - она присела рядом с Гошей - иммунитет поднимем, настроение. Говорят, полезно очень. И мать писала мне, вода здоровье даёт.
       - Кого поднимем? Бесполезно. Не пытайся. К тому же, я без плавок.
       Купальник дома позабыл.
       - Какие предрассудки! - и Муся плюнула в сердцах - Купаться голыми мы будем!
       - Что-о-о? - искра ужаса сверкнула и погасла, в бесцветных, старческих глазах.
       А Муся не шутила. Она сняла рубашку, расстегнула лифчик, сосочки красные уставились на Гошу и зашептали: -"Ну, же. Ну, же!"
       - Раздевайся. И без разговоров. Давай я помогу.
       А он, не в силах оторваться от сосочков, на колени встал; и умоляюще, и безнадёжно, и руки к небу протянув лишь просипел.
       - Помилосердствуй! Сжалься.
       - Какой же ты, слабак.
       - Да, да. Я слабый. Я не способен к героическим поступкам. Чего ты ждёшь? Что хочешь от меня?
       - Ричард, с тобой дева говорит и обнажённая, просит любви. И в мутных водах Иордана свой крест принять ты должен и с Флорою обняться. Не будь развалиной, очнись! - и ткнула головой его в соски.
       Он, задыхаясь, нехотя, но оторвался от нежной девичьей груди. Не понимая что с ним происходит, волнение в голове и судорга в ногах, пытался мысли привести в порядок и ясность взгляда обрести.
       - Ты постоянно напоминаешь мне о моей старости. Ты права, я одинок, я никому не нужен. Несу свой груз, согбен и тих. Пока угодно Богу, исполняя средь мёртвых то, что призрел средь живых.
       - Ну, вот обиделся. - она встала и оделась.- Я хотела тебя видеть гордым и красивым, а ты не захотел меня понять.
       - Нет, нет. Мне не за что на тебя обижаться Наоборот, я так благодарен тебе. Ты сейчас будешь смеяться. Я хочу признаться тебе....
       - В любви? - она сделала изумительную, удивительную гримасу простодушия.
       - Почти.- лицо его стало серьёзным.- Буквально два часа назад, я пришёл к выводу, что должен на тебе жениться.
       - Вот это, да! - искренне изумилась Муся. - Не ожидала. Ну, дальше - продолжай.
       - Разве тебе не смешно?
       - А что тут смешного? Серьёзные намерения, одобряю.
       - Посмотри на меня. Этот безумный старик, решил подарить тебе квартиру. Задумал осчастливить тебя. Глупо, верно? - Гоше хотелось высказаться, он не мог держать в себе бурю эмоций. - Умом я понимаю, что розы на могилах не цветут, но речь не обо мне, и обо мне, конечно. Но в нечистотах жить тебе не подобает.
       Он замолчал, судорожно подыскивая слова, которые смогут дойти и выразить его чувства.
       - Милый, милый соловей. Ты меня так удивил. Я даже растерялась.
       А он вдруг, кажется, нашёл простые ясные слова.
       - Я люблю тебя.
       Муся сразу не смогла найти ответ, но что бы как-то успокоит его, , сама не зная почему, вдруг брякнула с плеча.
       - И я тебя люблю.
       - Нет, нет! Я не к тому! Ты только не бросай меня. Я ведь один. У меня никого нет.
       А ты,....а ты,...ты светлый луч, пробивший твердь земную из сумрака, что ждёт меня в конце пути.
       Сердце дрогнуло у Муси. Ей до боли стало жалко этого нелепого Ричарда, он выглядел настолько беспомощным в своей просьбе, что ничего не оставалось как сказать.
       - Не брошу.
       - Если хочешь, я пойду купаться.
       - Нет, нет. Не надо. А то действительно простынешь.
       - А я могу.! - он сбросил рубашку. И, о Боже, по траве запрыгал вдруг скелет, бренча костями, производя неописуемое впечатление на Мусю.
       - Я вижу, вижу! Английский рыцарь встал из гроба! Ну, настоящий Ричард!
       - Алиса, не называй меня больше Ричардом, Я хочу остаться собой, тем - кто я есть.
       - Хорошо, договорились. Но соловьём, прошу тебя остаться.
       - Если только очень престарелым, пенсионного возраста. - он глупо усмехнулся.
       Какой же я чудак, купаться ведь пора, а то ведь бросишь, правда? - стянув с себя штаны он наглядно показал, к чему ведёт диета. - Старость, детка, старость. - и он, как по стиральной доске, провёл рукой по рёбрам.
       А Муся, заметив смущение, старалась ободрить поэта.
       - Разве ты стар? А я считала тебя молодым. Правда, я недавно видела одного старичка, но он был такой убогий, дряхлый, совсем не настоящий. Я даже лица его не помню. А ты? Ты лев! О чём ты говоришь! И я удивлена, что не женатым ходишь.
       - На ком жениться? - то ли спросил, то ли задумался Гоша.- Не стало женщин настоящих. Исчезла нежность в них и женственность исчезла. Кругом озлобленные лица,
       Эмансипация, в кобыл их превратила, скачут вдоль дороги, в копытах пиво держат и сигаретою дымят. Все эти годы серые;
       День изо дня
       Влачил почти без веры я
       В сны бытия.
       Не так и жить хотелось мне
       Как мне жилось
       И уж давно не пелось мне
       Без прежних грёз.
       Он замолчал, лицо прониклось тихой грустью, чувствовалось, как не легко ему было в последние годы. И как хотелось вновь вернуться в забытое прошлое. Но годы, годы, годы, летят как снег и тут же тают.
       - А сколько тебе лет?
       - Лет? А вдвое меньше, зим. Так долго не живут. Конечно же семнадцать! Я молод, бодр и здоров и я иду купаться! - прокричал он и с криком - Да здравствует, Алиса! - бросился к реке.
       - Простынешь! - только и успела прокричать ему Муся.
       - Богу помолясь, болезнь к нам не пристанет. - донеслось в ответ.
       Подбежав к реке, Гоша с ужасом понял, что выловят его, не здесь, не в местных водах, а в Баренцовом море, если только утопленники туда доплывают.
       - Господи Иисусе Христе, благослови дурака старого. - он отбил поклон в сторону востока и набрав побольше воздуха, отважно прыгнул в муть голубую, в омут глубокий.
       А Муся, не на шутку испугавшись, что старик действительно утонет, бежала к реке.
       - Сумасшедший! Вылезай быстрее. Не плавай! - она суетилась, не зная, что предпринять. - Дёрнул меня чёрт, с этим купанием. Гоша! Гоша!
       Но старый морж уже ушёл под воду и лёг на дно, как сумбарина, подбитая врагом. Но киль торчал, обтянутый трусами, в него попала Муся, кидая камушек в моржа. Киль погрузился, возникла голова.
       - А-а-а, хорошо! А ты купаться будешь?
       - Я жить хочу ещё, я не тюлень какая. А ты не понимаешь шуток. Быстро к берегу плыви!
       - Тут плавать невозможно, я весь на дне лежу, тебе тут по колено.
       - Тогда ползи и одевайся быстро. Я отвезу тебя домой, откушай водочки и греться
       ложись под одеяло.
       - Как скажете, принцесса! - он вылез, отряхнулся как собака, штаны одел, рубаху.- Куда ты так спешишь? То на природу, то из природы, а я романтики ещё не видел. Мне до сыта её бы нахлебаться!
       - Дома дохлебаешь! Поехали, пока ещё живой.
      
       * * *
       Что было дальше, рассказывать нет смысла, всё понятно. Всё было обыденно и просто. Они приехали, и, Муся скрылась. А он, уже который день лежал в постели. Настроение было паршивым, от ангины поднялась температура, знобило, противный кашель, разрывал грудь и Гоша был готов к самому худшему. Он лежал и в забытьи, что-то бормотал, слова можно было разобрать с трудом. Иногда он просыпался, оглядывал комнату и с грустью констатировал.
       - Вот и конец пришёл. Нежданно, негаданно - как и положено. - кем это было положено и когда, он не знал, да и вряд ли это имело значение. - Слава Богу, прощаться не с кем, а то бы опять слёзы, рыдания, зачем?
       Когда у него был первый инфаркт, то жена тогда плакала - грустное воспоминание. Он ведь не умер, чего плакать? Зачем воду расходовать? А сейчас проще, тихо, спокойно отойдёт он в мир иной и у Райских врат, падёт он на колени, челом поклон земной отдаст, апостол Пётр створки распахнёт и вот она - мечта всех поколений! Цветущий сад, благоуханье, ангелы на ветках, вместо птичек и много, много баб раздетых, живи с кем хочешь - благодать!
       - Ну, где ты костлявая? Смертушка родная. Хлеб, соль я приготовил, всё на столе стоит, отведай. И наклонись своим черепом ясным, над изголовьем моим, для поцелуя сладкого объятия раскрой.
       А пока он так мечтательно рассуждал, в дверь вошла Муся. Она всё внимательно выслушала и выполнила его просьбу. Она незаметно подошла к кровати и наклонившись поцеловала его в лоб. Гоша не мог её видеть, ведь он смотрел на тусклое окно и поэтому почувствовал только поцелуй, принимая его за небесный.
       - О, Господи! Ты здесь. Пришла окаянная.
       - И чем я тебе не понравилась? Скажи.
       Услышав, ставший родным голос, Гоша облегчённо вздохнул.
       - А я думал она. - улыбнулся - напугала.
       - Почему дверь не заперта?
       - Помираю я. Воровать, всё одно, нечего, а так соседи хоть труп найдут.
       Но Мусю это никак не устраивало. Разве для этого она просила корочку хлеба? На воровство пошла?
       - Ты мне это брось! Ишь чего надумал! Помирать. Мужчина в рассвете лет, разлёгся на кровати и помирает - смешно. Почему возлюбленную не встречаешь? Что это такое?
       - Прости. - Гоша попытался встать, но голова сразу закружилась и он опять упал на подушку.
       - Ты лежи, лежи. Я просто спрашиваю, что это такое?
       - Захворал я, занедюжил. - и он зашёлся в приступе сухого кашля. - Видишь, если б не чахотка, давно бы сдох.
       - Это результат твоего безрассудного купания. Слушать меня надо, тогда и болеть не будешь.
       - Я когда купался, молодым себя чувствовал.
       - Чувствовать мало, надо быть им. Сейчас будем лечить тебя. Малина, мёд есть?
       - Конечно. Где-нибудь в лесу, на пасеке.
       Муся деловито прошла на кухню, заглянула в шкаф, увидела, разжиревшего дохлого, таракана и поняла, вопрос был неуместен. Но лечить то - надо! Вопрос - как?
       - Значит, поедем в баню. Я закажу двухместную сауну и хорошенько тебя пропарю.
       Печаль восторга вспыхнула в глазах и Гоша быстро их прикрыл.
       - Ты хоть представляешь, что будет со мной, когда я увижу тебя голую? Меня вынесут оттуда ногами вперёд.
       А Муся, вернувшись в комнату, удивлённо спросила.
       - Не может быть? Ты никогда не видел голую женщину?
       Он засмущался, и отвернувшись к стене пробурчал.
       - Последние двадцать лет, я даже старуху не раздевал.
       - Так ты немощный. - посочувствовала Муся.
       - Как тебе сказать. - Гоша не знал что ответить. В мечтах, женщины приходили. Они были красивыми, желанными, а вот наяву не сложилось. Хоть плачь, но пришла только одинокая старость, с удушливым молчанием. - Иногда нет. Вот когда ты рядом... шевелится что-то внутри. Давай о чём-нибудь другом.
       - Почему? Мне очень даже интересно, что такое там может шевелиться?
       - Какая сегодня погода?
       - Понятно. У тебя всё по погоде. Погода сегодня прекрасная, так мы едем в баню?
       - Конечно - нет.
       - Не хочешь в баню, давай я вымою тебя в ванной.
       - Помилосердствуй перед Богом! Что ты хочешь со мной сотворить?
       - Вылечить тебя. - Муся не сдавалась. Очевидно, в ней сказывалась привычка к выживанию. - Ну, сам подумай, мёда нет, малины нет, в баню ты не хочешь, чем прикажешь тебя на ноги поставить?
       - Может водочки откушать?
       - Исключено.
       - Не пьянства ради, здоровья для. - уже жалобно и просяще прозвучал его слабый голосок. И если бы у Муси был слабый характер, то уже через пять минут, стол проломился бы от водки и закуски.
       - Ты невыносим. Привык тут, в одиночестве, водку лопать, а я тебе здоровый образ жизни предлагаю.
       - Спасибо. Это так здорово! Лес, река, кровать и кашель. Если выживу, дорисуем картину;-"Гоша в тундре, ловит зайца.". Кстати, надо покормить тебя чем-то. Я сейчас встану и подумаю, что можно изобразить.
       - Думай лёжа. Угощать буду я.
       Она вышла в прихожую, что-то там зашуршало, стукнуло, брякнуло, звякнуло и вот уже, с двумя здоровенными пакетами в руках, ломившимися от тяжести, она обрадовано сообщила.
       - Случайно заглянула в супермаркет, ну так, ради любопытства и не удержалась, купила кое-что.
       В один момент стол был завален упаковками; с колбасой, сыром, рыбой, банками с компотом, икрой, какими-то медузами в горчице и ещё хрен знает с какими названиями, но главной приправой было кофе! Такое дорогое, что на него можно было только смотреть, но никак не пить. Но и это ещё не всё! Как, и каким образом, всё это можно было незаметно украсть? Вот в чём вопрос?
       - Тебя найдут по следу. У них собака есть.- от предстоящей встречи с собакой и милицией Гоша моментально выздоровел, кашель прекратился сам собой, температура упала до уровня покойника и сам он стал белый и слился с простынёй и подушкой в одно целое.
       - Дались тебе эти собаки! Не воровала я. - поспешила успокоить его Муся. - Ночью вагоны разгружала, вот и заработала. Кофе пить будешь?
       - Я уже и забыл как оно пахнет. Зачем же так безрассудно тратить деньги, они тебе не легко достались. Отныне, вагоны разгружать будем вместе. - призрак стал приобретать реальные черты и вновь проявился в кровати.
       - Деньги на то и существуют, чтобы их тратить. Куда их ещё девать? Ты вот зачем на последние деньги меня в ресторан водил?
       - Это святое! - громогласно провозгласил Гоша. - Ты явилась как фея, как ангел небесный! И светом волшебным озарился мой склеп! И сумрачные своды рухнули, луч солнца пробился сквозь мрак бытия. Обворожила, вскружила! И я сошёл с ума и не хочу просыпаться.
       - Ах, соловей ты, соловей. Красиво поёшь. Сейчас я сварю кофе и будем завтракать.
       Она быстро рассортировала свёртки по их назначению; что-то убрала в холодильник, что-то разложила по тарелочкам, и вот уже на столе образовалось изобилие вкусного завтрака. А аромат сваренного кофе раздавался по всей квартире.
       - Милая моя, девонька! Зачем ты развращаешь старика вкусной пищей? Глядя на неё, мне плакать хочется. Ведь я не могу себе этого позволить, а иногда так хочется. Ветчина, икра, я располнею. Раньше мне хватало куска хлеба и кильки.
       А Муся была явно довольна, что произвела такое впечатление и порадовала старика завтраком.
       - Садись к столу, ты будешь так питаться каждый день, привыкай. - она поставила перед ним кофе и положила на кусочек хлеба огромный кусок мяса. - А икру бери по вкусу.
       А Гоша уже сидел и в нетерпении дрыгал ножками, отбивая чечётку.
       - Ах, ах, ах! - молвил он и скромно потянулся за икрой.- Алиса, а почему ты меня не познакомишь со своим мужем? Что он там, один, в канализации. Ты его хоть покормила?
       - У него там достаточно пищи, поест и без меня. К тому же мы расстались.
       - Как, почему? - изумился Гоша.
       Лицо Муси нахмурилось, по нему пробежала тень отвращения к чему-то гадкому, отвратительному.
       - Он перестал любить меня. Я для него лишняя обуза, он постоянно недоволен мною. Вот я и ушла.
       Дальше они завтракали молча, но что-то недоговорённое меду ними витало в воздухе. Гоша боялся чем либо огорчить Мусю, а она не желала говорить о себе. Первым, затянувшееся молчание, всё же нарушила она.
       - Что обо мне? Я вот на тебя смотрю и думаю, зачем ты жил?
       - Не знаю. Так Богу угодно.
       - Ни семьи, ни детей, ни родины.
       - Родина-то есть. - возразил он. - Я здесь родился, здесь жил, здесь я и....
       Муся не дала договорить. Её словно что-то дёрнуло. Она вдруг, уже раздражённо и резко оборвала его.
       - Нет у тебя родины! Нету! Если бы она у тебя была, она бы не бросила тебя на произвол судьбы, не обрекла на выживание. Ничего у тебя нету! Сидишь здесь голодный, холодный, нищий! И никому не нужный.
       - Есть. - Гоша отодвинул от себя бутерброды и тихо, но уверено продолжил - У меня есть то, что ни кому не отнять. У меня есть вера! Вера в Господа Бога нашего Иисуса Христа. - он замолчал, уткнувшись взглядом на свои руки, беспокойно перебиравшие пальцами скатерть. .- И не путай, пожалуйста, родину с государством.
       Эти слова ему явно давались с трудом, он замотал головой, чувствуя себя неуютно в своей квартире. Он то понимал гораздо больше, но ему не хотелось что-то объяснять, доказывать. Зачем? Кому это нужно? Да, он нищий! И что из этого? Проживёт.
       - Ты в него веруешь, а он тебе не помогает, Значит вера твоя бессмысленна!
       - Не Богохульствуй! Ты ещё молода, многого не понимаешь.
       - Что именно?
       - Нельзя требовать от Бога земной благодати. Ты живёшь так, как заслужил. Всё воздаётся по заслугам. Ведь Бог ничего не запрещает. От него дорог много, а к нему одна, через веру. Вот по ней я и бреду. Пока в потёмках, в призрачном лесу, надеясь выйти к свету. И когда я бываю на кладбище, то по скудости ума понимаю, моё положение не так уж и плохо.
       Произнеся всё это, он встал и перекрестился.
       - Господи, прости меня грешного! Всуе обращаюсь к тебе. Прости меня, Господи!
       И вид его был уже не жалким, а наполненным каким-то внутренним светом. Который исходил не только из глаз, но и из всей фигуры.
       - Спасибо за завтрак, а теперь унеси всё это. Раз Богу угодно, чтоб я жил так, я буду жить как жил. И юродивые и святыё питались только тем, что ниспошлёт Господь, я не лучше их.
       Муся не шелохнулась. Она размышляла. В последнее время,, да и не только, очень мало встречалось хороших людей, простых бескорыстных, всех поглащала нажива денег, только и разговоров, кто что купил, где был, в каких странах - надоело. Пресмыкание и заискивание перед власть имущими, стало образом жизни Исчезли чувства, есть расчёт.А старик был горд и это ей нравилось. Нравилось его отношение к ней, бережное, любящее. Ведь она всё-таки женщина и ей требовалось внимание. Да и рассуждения его были близки к её мировоззрению.
       - Обманула я тебя , Ричард, купила я бутылочку вина. У меня на то есть свои причины. Ты мне споёшь?
       - А по какому поводу мне петь?
       - А без повода, просто для меня, для твоей розы. Я тебя очень прошу. Пожалуйста.
       Ах, сколько в ней было неподдельной искренности, просьба исходила от души, которая в канализации и на помойке, наверняка вся исстрадалась. И Гоша не мог ей отказать.
       - Я попробую.
       Покрытое толстым слоем пыли, пианино стояло забытым. Давно они, вместе с хозяином, не музицировали, не предавались сладостным, звукам песни любви. И сейчас, услышав шаги, оно печально скрипнуло, как бы приглашая, хоть на минуту присесть за его клавиши. Гоша сел, открыл крышку и они запели.
       Почему ты мне не встретилась
       В те года мои далёкие,
       В те года мои вешние
       Голова стала белою
       Что с ней я поделаю
       Почему же ты мне встретилась, лишь сейчас?
       Я забыл в кругу ровесников
       Сколько лет пройдено
       Ты об этом мне напомнила юная, стройная
       Об одном только думаю
       Мне жаль ту весну мою
       Что прошла неповторимая, без тебя.
       Как боится седина моя, твоего локана,
       Ты ещё моложе кажешься, если я около.
       Видно нам встреч не праздновать
       У нас судьбы разные
       Ты любовь моя последняя, боль моя.
       С последним аккордом наступила звенящая тишина. Они исполнили свою последнюю песнь и молча прощались. Он закрыл крышку и пианино погрузилось в длительную спячку. Возможно, больше никогда не зазвучат их голоса в неуютной, промозглой комнате. Два старика умирали вместе.
       - Эта песня мне очень нравится, её теперь не исполняют, - некому. Но, как ни странно, она вместила в себя, все мои мысли, переживания. - он грустно улыбнулся. - Вот ты сейчас уйдёшь, и мне опять будет не хватать тебя. Как хороши, как свежи были розы.
       - А с чего ты взял, что я уйду? - Муся встала, подошла к Гоше, положила руки ему на плечи - Меня теперь здесь будет много. - Её голос приобрёл теплоту и благожелательность. - Сам подумай, как я могу оставить больного ребёнка.?
       - Я уже здоров. - он почувствовал её перемену и отозвался, откинувшись головой к её груди. И нежность волной прокатилась по телу, стало так хорошо, что захотелось вот так и умереть, в спокойствии и благости.
       - Мне просто некуда идти. Возвращаться к нему, у меня нет желания. К тому же, я выхожу замуж.
       Голова у Гоши качнулась и вернулась в прежнее положение.
       - Поздравляю. И кто же этот счастливчик?
       - Ты.
       - Я? - Гоша вскочил как ошпаренный.- Но,...как это? Это абсурд!
       Муся усадила его на место.
       - Ты сделал мне предложение, я согласилась.
       - Предложение? Когда? Не помню.
       Она погладила его по голове и посочувствовала.
       - Склероз. Лечить будем. Поедем в санаторий.
       Он опять дёрнулся что бы встать, но руки Муси плотно придавили его к стулу.
       - Строить планы полезно, это отвлекает от насущных проблем. Но мой санаторий на кладбище, тебе туда рано. И вообще, я хочу достойно закончить жизнь, а не мерзавцем! Я и без того сотворил столько глупостей и ошибок, что не знаю, как и расплатиться. А твой любимый приведёт с вокзала бомжей и убьёт нас обоих.
       - Подожди. Я хочу тебе признаться. Я пошутила.
       - Молодец! Она шутит, у меня инфаркт.
       - Ты не понял. - она, наконец, отпустила Гошу и прошлась по комнате, остановившись у окна продолжила. - Мой муж - бизнесмен. У него прекрасная квартира, загородный коттедж. У нас гражданский брак и больше ничего. Остальное, я придумала.
       - Зачем? - Гоша сидел изумлённый, у него всё это не помещалось в голове.
       - Развлекалась. Игры у нас такие. Мне выпало раскрутить тебя, вот я и старалась.
       - Уходи.- только и смог произнести Гоша.
      
      
      
      
       .
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       29
      
      
      
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Сычёв Сергей Федзерович (serzh.sichyov@mail.ru)
  • Обновлено: 17/02/2009. 110k. Статистика.
  • Статья: Драматургия
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.