Lib.ru : Тихонов Дмитрий Павлович. Лирика

СТИХОТВОРЕНИЯ 1946 ~ 1963 годов

МОРЯЦКОЕ СЧАСТЬЕ

Я помню дорогу над кручей,

Горячую ленту шоссе,

В канавах кустарник колючий

И чаек на узкой косе.

Я помню холодные зори,

Прибой у базальтовых скал,

Где я затаенное морем

Матросское счастье искал.

Оно у людей, как и горе,

У каждого есть на пути,

Но счастье, дареное морем,

Не всякий умеет найти.

Лишь тот, кто нередко рискует

И рук не боится обжечь,

Лишь тот, кто в беде не тоскует,

Умеет его уберечь...

Я тоже надеюсь отчасти,

Что, может, случится и мне

Скупое моряцкое счастье

Поймать в золоченой волне.

Кронштадт, 1946 г.

АВРОРА

5 марта 1946 г. Речь Черчиля в Фултоне.

Начало "холодной войны".

26 июля 1946 г. Английский эсминец

"Рэпид" прибыл в Ленинград с визитом,

встав на бочку у моста Лейтенанта Шмидта.

Война прошла. Довольно маскировки.

Огонь не надо прятать по углам.

На всех домах цветной татуировкой

Горят шнуры неоновых реклам.

И, не служа уже ориентиром,

Теперь всю ночь, до проблесков зари,

Дробясь в Неве мерцающим пунктиром

На набережных светят фонари.

На кораблях у башенных орудий

Остыли раскаленные стволы,

На них давно обветренные люди

Набросили походные чехлы...

Но нам тогда предельно было ясно,

Что не всегда союзники - друзья.

Хоть верилось, что все же не напрасно

В конвоях пенилась кильватера струя...

Развернутый стремительным теченьем,

В пылающем, как зарево, порту,

Стоит эсминец белым привиденьем

С нерусскою командой на борту.

Чужих флажков беснующийся трепет,

Чужой покрой фланелевых рубах,

Нерусское отрывистое "Рэпид"

Написано на пробковых кругах.

Поблескивая стеклышками "Цейсов",

Разглядывают с ростров корабля

Далекую иглу Адмиралтейства

Надменные посланцы короля.

Смотрите ж, и запомните: с Невы,

Там, где вода черна как Тускарора,

С того же места, где стоите вы,

Смотрели пушки крейсера "Аврора".

Ленинград, 1946 г.

КРОНШТАДТ

Из холодной сверкающей дали

Ты встаешь, недвижим и суров,

Город моря, гранита и стали,

Город флота, огня и ветров;

Ты угрюм и для праздников тесен,

Укрепленьями густо изрыт,

Не на каждую карту нанесен,

Не для всяких туристов открыт.

Как оружие грозной системы,

Как старинный могучий таран,

Мы храним твои древние стены

Со следами залеченных ран.

Корпуса боевых арсеналов,

Обмелевшие старые рвы,

Кружевные решетки каналов

И бойницы с пучками травы...

Возвращаясь из дальних походов,

По холодным огням маяков

Я узнаю в любую погоду

Очертанья твоих берегов.

Это трудно бывает сначала,

Но кому же их знать, как не мне,

Исходившему эти причалы

С карабином на узком ремне!

Даже вахта бывала короче,

Даже море казалось добрей

Мне, встречавшему белые ночи

У орудий твоих батарей.

Побродивши по белому свету,

Повидавши немало широт,

Я горжусь, что стоял до рассвета

На часах у Кронштадтских ворот.

Я горжусь нашей трудною службой,

Нашей общей суровой судьбой,

Нержавеющей нашею дружбой,

Нашим флагом с каймой голубой.

Если с веста надвинутся тучи,

То в грядущем великом бою

Ты укажешь нам, город могучий,

Наше место в походном строю.

Ведь недаром, списавшись на сушу,

Попадая в иные края,

Берегут полосатую душу

Миллионы таких же, как я.

Ленинград, 1948 г.

ОТ МОРЯ И ДО МОРЯ

Без числа и времени, без даты,

В неизвестный день календаря,

К берегам земли придя когда-то,

Я без спроса отдал якоря.

Я вчера, а может быть, сегодня,

Не узнав, что будет впереди,

Прошагал по выброшенной сходне,

Распахнув голландку на груди.

Я ушел, смеясь и балагуря,

Почернев на солнце, как индус,

Мне к ногам выбрасывала буря

Бахрому малиновых медуз.

Веселясь, кощунствуя и споря,

Бесшабашен, смел и некрасив,

Я прошел от моря и до моря,

Никого об этом не спросив.

Не было ни севера, ни юга -

Только свист в вершинах тополей,

Только листьев огненная вьюга

На холодном гравии аллей.

Только ветер с солью вперемешку,

Только волн чудовищный размах,

Только песня, что звучит в насмешку

Над людьми, живущими в домах.

Одесса, 1948 г.

СТАЛИНСКИЙ РЕЙС

Качаясь над мачтами корабля,

У края дымящихся вод,

Мерцая в тумане, вставала земля,

Земля Королевы Мод.

Под грохот цепей, под крики птиц,

В ночной неурочный час

Из-под засыпанных снегом ресниц

Антарктика видит нас.

А за горизонтом в цветах зарниц

Тлел полярный рассвет.

В этих морях столько русских лиц

Не было сотню лет.

Такое счастье дается не всем

На эти красоты смотреть,

Но некогда нам - мы пришли затем,

Чтоб сделать иль умереть.

Нам прямо сказали простые слова,

Чтоб точно все объяснить:

Никто кроме вас не пойдет туда,

Вас будет нельзя заменить.

Вам верит Москва, вам верит страна.

Будьте на связи всегда.

Простая работа, простая цена.

Все ясно, как дважды два.

За тысячи миль от теплых берез,

За сотни - от берегов

Быстро проходит романтика грез,

Приходит жестокость слов...

Вошли корабли в ледяные поля

Под звезды чужие. И вот,

Качаясь в тумане, проснулась земля,

Земля Королевы Мод.

Южный Ледовитый океан, декабрь 1948 г.

ГИБРАЛТАР

(Старая крепость)

Сквозь тени геркулесовых столпов,

Струится подле башен Гибралтара

Под сенью пестрых флагов и гербов,

Дорога Одиссея и корсаров.

Дряхлеющая гордость англичан,

Свидетель войн, побед и поражений,

Он много лет смотрел на океан,

Не зная неожиданных вторжений.

Кроились карты суши и морей,

Сменялись у орудий часовые,

А он лежал бульдогом у дверей,

Прищурив дотов щели смотровые...

Зажатый меж двумя материками,

Фарватер полусонного пролива

Лишь изредка завоет ревунами

Подводной лодки, проскользнувшей мимо.

Севастополь, 1949 г.

МНОГО НА СВЕТЕ ОТВАЖНЫХ ЛЮДЕЙ...

(Из полярных тетрадей)

Много на свете отважных людей,

Много торговых путей,

Много на карте больших городов,

Много земель и портов.

Только на карте, что я берегу,

Нет на крутом берегу

Ни городов, ни дорог, ни мостов,

Ни пограничных постов...

В этом краю, где бушуют шторма,

Люди не строят дома,

В этой стране, где крепчает зюйд-ост,

Птицы не вьют себе гнезд.

Там только ветер, туман и пурга,

Черные волны грызут берега,

Там даже летом, и то иногда,

Солнце блестит, как слюда.

Редкий корабль пробивался на юг

В царство пингвинов и вьюг;

Редко кто видел в холодной дали

Кромку безлюдной земли.

Не одному океан оборвал

Жизни короткую нить.

Тот, кто когда-нибудь там побывал,

Землю умеет ценить.

Южный Ледовитый океан, 1949 г.

ПАМЯТИ БЕЛЛИНСГАУЗЕНА

Морозные искры на каменных плитах,

Припудрены волосы снежной мукой,

Суровый моряк в золотых эполетах

На бронзовый глобус оперся рукой.

Как будто набитые ветром соленым,

Звенят над его головой паруса,

И встали, как мачты, высокие клены,

Оснастку ветвей занеся в небеса.

В ненастные дни и в морозные ночи,

Ведя корабли под созвездьем Стрельца,

Искал он ответ нерешенной задачи,

Которого Кук не нашел до конца.

Где синие айсберги бродят в тумане,

Где ртуть опускается ниже нуля,

Полярным медведем лежит в океане

Открытая им ледяная земля.

Вдоль этой земли без дорог и селений,

Где паковый лед ослепительно бел,

Пугая гудками ленивых тюленей,

Мы шли по дороге его каравелл.

На старой аллее, над темным каналом,

Оперся на глобус суровый старик,

Как будто, склонясь над походным журналом,

Наносит на карту шестой материк.

Ленинград, 1949 г.

ВДАЛИ ОТ РОДИНЫ

Звезда за тридевять земель

Нас завела, где нас не ждали,

Но рядом с нами танкер "Кремль"

И молча ждет "Иосиф Сталин".

И здесь не видно, ей-же-ей,

Заатлантических друзей.

Южный Ледовитый океан, 1950 г.

Георгию Гавришу

ВОДА БЛЕСТЕЛА РТУТЬЮ...

Вода блестела ртутью,

В порту висел туман,

Дышал могучей грудью

Индийский океан.

И в той же серой мути,

В косматой пелене

Мерцала ликом ртути

Атлантика во сне.

На стыке океанов,

Тревожны и гулки,

Рванули из тумана

Прощальные гудки.

И мы одни остались...

А шли сюда вдвоем,

В чужом порту расстались,

Чтоб встретиться в своем.

Мы шли в моря чужие,

А цель была одна -

Далекая Россия -

Родная сторона.

Южный Ледовитый океан, 1950 г.

МОЕЙ БАЛТИКЕ

Подарило нам море

Обручальное кольцо...

А. Блок

Голубые тени на соборе,

Серый мол с высоким маяком -

Здесь мое обветренное море

Лижет берег синим языком.

Я пришел на ощупь, без дороги

Попрощаться, Балтика, с тобой,

Погадать на месяц круторогий,

Посмотреть на рвущийся прибой...

Не бальзам в целительном растворе,

Не икону, крест или браслет -

Я тебя, бушующее море,

Захвачу с собой как амулет.

Полосатый клинышек тельняшки -

Это пропуск в синюю страну,

Это пены белые барашки,

Это море в сильную волну.

Я пришел с далекой параллели,

Где моря прозрачнее, чем тут,

Я пришел оттуда, где в апреле

У воды магнолии цветут,

Где сейчас багряные рассветы

Алой кровью красят паруса,

Где в ночи горят, как самоцветы,

Маяков усталые глаза...

Я тебе по-прежнему не верю,

Знаю я, что можешь погубить,

Но такого ласкового "зверя"

Человек не может не любить.

Ленинград, 1950 г.

БЕГУТ ПУТИ-ДОРОГИ...

Бегут пути-дороги

От греков до варяг,

Хранят в дорогах боги

Поэтов и бродяг.

Бродягой и поэтом,

С билетами и без

Объехал я полсвета

По милости небес.

Дорога ты, дорога.

Прямая, как струна.

Люблю тебя, дорога.

За ветер из окна.

В окне мелькают ели.

Березки и кусты.

Шлагбаумы, тоннели,

Платформы и мосты.

Дорога ты, дорога.

Стальное полотно,

Люблю тебя, дорога,

Я крепко и давно.

1951 г.

ПАРОХОД КАЧАЕТ...

(Из полярных тетрадей)

Пароход качает,

Пароход гудит,

Ветерок крепчает,

Океан сердит.

Ветер бесноватый,

Точно быть беде,

Черный дым косматый

Стелет по воде.

К ночи темень гуще,

Горизонт пропал,

Экипаж измучен,

Экипаж устал.

От тоски по дому

На душе тошней,

А тоска по дому

Всех штормов страшней.

В безысходной злобе

Океан ревет,

На матросской робе

Намерзает лед.

Труден рейс далекий

По чужим морям,

Страшен шторм жестокий,

Но моряк упрям.

Пусть любые штормы

Треплют пароход,

Но моряк упорный

Завершит поход.

Он расскажет сыну

Про морей лазурь.

Он научит сына

Не бояться бурь.

Северная Атлантика, 1953 г.

ПРАЗДНИЧНАЯ НОЧЬ

(Из полярных тетрадей)

Ударом льдины погнуты винты,

Порывом ветра сорваны антенны.

Во тьме встают косматые хребты,

Подернутые полосами пены.

В такую ночь поймешь, как дважды два,

Что хлеб матроса - не медовый пряник,

Какой ценой открыты острова

И почему пошел на дно "Титаник".

Северная Атлантика, 1954 г.

НА РАБОЧЕЙ ВОЛНЕ

В эфире молнии и громы,

В эфире музыка и свист,

Когда движением знакомым

Берет наушники радист.

За черной бездной расстояний

Едва в приемнике слышна

В помехах северных сияний

Его рабочая волна.

Радист берет потоки знаков,

Понятных только одному,

В мычанье радиомаяков,

Всю ночь мешающих ему.

Он чутко слышит каждый шорох

Далекой станции. И вот -

Радиограмм огромный ворох,

Где лишь одной недостает -

Недостает коротких строчек,

Которых мне с большой земли

Среди других тире и точек

Отправить нужным не сочли

Туда, где свет сошелся клином,

Где облака и битый лед,

Где небо кажется с овчину

Нам пятый месяц напролет,

Где в обмерзающих антеннах

Разряды, музыка и свист,

Где каждый раз в часы обмена

Берет наушники радист.

Норвежское море, 1956 г.

СЫН МОРЯКА

И ты свершишь плавучие наезды

В то древние и новые места,

Где в небесах иные блещут звезды,

Где свет лиёт созвездие Креста.

В. Бенедиктов - И. Гончарову, на

отплытие фрегата "Паллада" 1852 г.

Помогая носом и губами,

Ты рисуешь папин пароход,

С дымовыми черными клубами,

С якорями задом наперед.

По морям стремительно летящий

На предельной скорости своей,

Он совсем похож на настоящий

И, быть может, даже красивей.

Ничего, что мачта косовата

И каюты где-то у киля...

Папа тоже начинал когда-то

Вот с такого точно корабля.

1956 г.

ТОСТ В ОКЕАНЕ

(Из полярных тетрадей)

Нам доставили посылку

И по радио тайком

Намекнули на бутылку

С ереванским ярлыком.

Подойти друг к другу трудно:

Ветер, ночь, волна крута,

Раскачало оба судна,

Воду черпают борта.

Но ребята не ударят

Перед нами в грязь лицом,

Бочку новую бондарят,

Обвязав ее концом.

Бочка брошена в пучину

И в бушующей ночи

Повели ее, как мину,

Двух прожекторов лучи.

Вот она уже у борта,

Взять ее совсем легко...

"Где багор? Какого черта

Вечно прячут далеко!"

Вот уже багром задета...

"Прямо руль! Машина - стоп!"

В голубом потоке света

Бочка поймана за строп.

Все промокли, все довольны,

В сапогах у всех вода,

Кто-то сбил коленку больно,

Но и это не беда.

Не беда, что в час урочный

Берген дал плохой прогноз,

Что прогноз, к несчастью, точный:

Девять баллов норд-норд-ост.

Не беда, что он бессрочный,

Что волна идет внахлест

И у нас во тьме полночной

Не видать обычных звезд...

Мы плюем на злую качку,

На проклятую пургу,

Мы подмокших писем пачку

Разрываем на бегу,

И на чьей-то койке прямо

Меж пакетов и газет

Ереванский "гвоздь программы"

Извлекается на свет.

Мы стоим, подняв бокалы,

Все одной судьбой равны,

Нам ночные девять баллов

Абсолютно не страшны.

Нам с успехом греет души

Теплота условных звезд,

Мы за всех друзей на суше

Поднимаем этот тост:

"Чтоб из рейса нас встречали,

Как окончим трудный путь,

Чтоб в объятьях на причале,

А не в море нам тонуть;

Чтобы выпить мы смогли бы,

Возвратясь к земле родной,

Чтоб вовсю ловилась рыба,

А не в сутки по одной,

Чтоб ветрам не дуть жестоким,

Чтоб не быть крутым волнам,

Чтобы все морские боги

Были милостивы к нам".

И. конечно, спору нету,

Каждый пьет за ту одну,

За своих небес планету -

За моряцкую жену!

Ян-Майен, 1956 г.

СПУТНИК

В небе серыми комками

Разметались облака.

Он летит за облаками,

Нам невидимый пока.

Над Ташкентом и Каиром,

Над Пекином и Москвой,

Над Мельбурном и Алжиром,

И у нас над головой.

Все приемники земные,

Не сходя с его волны,

Отмечают позывные

Нашей маленькой луны.

И хотя его не видно,

И хотя он очень мал,

Но звучит вполне солидно

Нами принятый сигнал.

Все мы знаем то, что это

Лишь начало новостей,

Что услышит вся планета

Голос русских кораблей,

Ибо поздно или рано,

Вслед за новою луной,

Голубые космопланы

С Марсом свяжут шар земной.

Фарерские острова, 11.10.1957 г.

ЗАМОК ЭЛЬСИНОР

Между мелями песчаными

Пробираясь наугад,

В ночь сырую и туманную

Мы входили в Каттегат.

Как струящееся марево,

С каждой милею бледней,

За кормой дрожало зарево

Копенгагенских огней.

И, как древние предания,

Как летучие дымы,

Проплывали старой Дании

Неуютные холмы.

Я стоял на мокрой палубе

И смотрел во тьму, - туда,

Где стонала в вечной жалобе

Потемневшая вода,

Где предсмертные проклятия

В мокром воздухе висят,

Где иудины объятия

По чужой жене скользят.

Словно латниками черными,

Окружен дубов стеной,

Замок с башнями дозорными

Всплыл из мороси ночной.

Есть поверье в старой Дании,

Что под сводами дворца

Ходит к сыну на свидание

Тень убитого отца.

Мне казалось: с морем на ухо

Тихо шепчутся кусты,

В свете факела кровавого

Пляшут юркие шуты;

И под стенами старинными

В цепких зарослях плюща

Бьются взмахами орлиными

Крылья черного плаща.

Там зубчатая громадина

Чью-то тайну сторожит,

В тех песках, никем не найдена,

Шпага Гамлета лежит.

И течет путями древними

Сквозь пространства и века

Между сонными деревнями

Зунда узкая река.

Северное море, 1957 г.

ПОДО МНОЙ - ОКЕАН

Был у нас командир на линкоре,

Пожилой, глуховатый добряк,

Отслуживший полвека на море,

Уважаемый всеми моряк.

По какой уж, не знаю, причине

Он на наш бронированный борт

Перешел с повышением в чине

С кораблей, покидающих порт.

Видно, в штабе придумали повод

Напрямик о годах не сказать

И послали на старый дредноут

По ночам мемуары писать.

Штормовой океанскою синью

Не вскипал горизонт на свету...

Мы на рейд, штилевой до унынья,

Выходили стрелять по щиту.

Было нам неудобно и тесно

И на рейде, и в узком ковше.

Только господу богу известно,

Как судьбу мы ругали в душе...

Наш старик, непреклонный для виду,

Позабыв про чины и покой,

Этих мирных стоянок обиду

Променял бы на шквал штормовой.

...Я давно не встречал командира.

Наш дредноут отправлен на слом.

Исходил я морями полмира

И доволен своим ремеслом,

В нашем деле, веселом и трудном,

Рядовой, как и все, капитан,

Я командую маленьким судном,

Но зато подо мной - океан.

Атлантика, 1959 г.

ФЛАГМАН

В белых космах снежного заряда

Замело кипучую струю...

Я иду на флагмане отряда

Головным в кильватерном строю.

Утонула в мутном снегопаде

Горизонта дальняя черта.

Ни с боков, ни спереди, ни сзади

Не видать, буквально, ни черта!

Те, кто сзади держат интервалы,

Могут час-другой передохнуть:

Если флагман вылетит на скалы,

Строй всегда сумеет отвернуть.

Хорошо бы в маленьком салоне

Отхлебнуть горячего чайку,

Но идущий лидером в колонне

Должен быть все время начеку.

Да, пожалуй, будет не до чая,

Если миль четыреста подряд,

Головой своею отвечая,

Ты живешь тревогой за отряд.

Но не вечно будет непогода.

В час, когда уляжется пурга,

На последних милях перехода

Я открою первым берега.

На предельной цифре оборотов,

И никем не считанных узлов

Мы ворвемся первыми в ворота

В море выступающих молов.

И когда гудков растают звуки,

Заревут и смолкнут дизеля,

Нам протянет дружеские руки

Первой долгожданная земля.

Балтика, 1959 г.

К ТОВАРИЩАМ

Мы не спишемся на берег

день-деньской сидеть в конторе.

Где тогда скучать мы станем

по огням родной земли?

Что дадут нам вместо счастья

возвращающихся с моря?

Мы пока что не устали

и не все моря прошли!

Клайпеда, 1959 г.

ДОМОЙ!

(Из полярных тетрадей)

Море катит зыбь чугунную,

В темноте скрипит штурвал;

Мой корабль дорожку лунную

Носом надвое порвал.

В эту ночь с разбегу взятая

Судном, рвущимся домой,

Параллель семидесятая

Остается за кормой.

Кончен срок судьбу испытывать.

Перейдя Полярный Круг,

Мы начнем теперь отсчитывать

Мили с севера на юг.

По-походному задраены,

В мыслях к Родине близки,

Мы уходим от Ян-Майена,

Дав прощальные гудки.

И, желая нам обратного

Перехода без хлопот,

В скалах эхо троекратное

Провожает теплоход.

Северная Атлантика, 1959 г.

МЫ ПРИДЕМ ОБРАТНО

Море стало черным и бездонным,

Как бывает только в сентябре.

Мы стоим на рейде полусонном,

Мы уходим завтра. На заре.

Снова будут на море барашки,

Снова будет синяя вода.

Затянувши ремень у фуражки,

Я на ростры встану, как всегда.

Доверяясь стрелочке компасной,

Мы уходим очень далеко.

Кто сказал, что море не опасно?

Кто сказал, что на море легко?

Может быть, дрейфующее судно

Загудит, взлетая на волне,

Может быть, нам будет очень трудно,

Все равно - не думай обо мне.

Сухопутных сплетников не слушай,

Тружеников моря не жалей.

Если плачут женщины на суше,

Нам на море вдвое тяжелей.

Ремесло моряцкое превратно,

Только ты об этом не грусти.

Все в порядке. Мы придем обратно.

Пожелай нам доброго пути.

Клайпеда - банка Викингов, 1959 г.

СТАРОМУ ТОВАРИЩУ

Грызли твердые галеты,

Пили чай с водой соленой,

Письма наскоро писали

Без обратных адресов,

Самодельные конверты

Пахли палубой смоленой,

И по ним скользили тени

Белокрылых парусов...

Мы умели после вахты

Спать в качающихся койках,

Нас приветствовало солнце,

Поднимаясь, точно флаг,

Фотографии любимых

Приколов на переборках,

Мы всегда довольны были

Нашим домом на волнах...

Много лет с тех пор минуло,

Оба мы давно женаты,

Но домой к себе приходим,

Как бывало, раз в году...

Вместо адреса, как прежде,

Мы даем координаты

И друзей своих встречаем

Только в море, на ходу.

Говорят, тебе с годами

Плавать сделалось труднее...

Служба на море опасна

И тревожна, спору нет,

Но не верь досужим людям,

Нам с тобой, браток, виднее,

Я слыхал, что трудно плавать

Только первых сорок лет...

И когда порой усталость

Проскользнет в твою каюту

И увидишь в русом чубе

Вдруг серебряную нить,

Штормовую юность нашу

Ты припомни в ту минуту:

Как умели мы когда-то

Жить, работать и не ныть.

1959 г.

АРКТИКА

(Из полярных тетрадей)

Бороться и искать,

найти и не сдаваться!

Над зубцами ледника

Месяц выглянул в упор,

Зацепив за облака

Свой серебряный багор.

Голубой, как шерсть песца,

Как лопарских лаек мех,

Вдаль уходит без конца

Звезды выискривший снег.

Ночь, как сказка детских лет,

Как большое торжество,

Заструила дымный свет,

Начиная колдовство.

Опрокинув стену гор

В побледневший океан,

В небе жертвенный костер

Вздул неведомый шаман.

Без отрыва от руля

И не в силах сбросить чар,

Смотрит вахта корабля

На ночных снегов пожар.

Нам понятно, почему

Шли по зову грозных льдов

В этот свет и в эту тьму

Пири, Нансен и Седов,

Почему художник Кент

Пишет снежную страну,

Взяв пожизненный патент

На ее голубизну:

Чтобы мы не забывали

Подвиг северных улиссов,

Смерть и мужество писали

И Писахов и Борисов,

Чтоб остались в дневниках,

В красках старого холста

Пронесенные в веках

Труд, Отвага и Мечта.

Северная Атлантика, 1959 г.

НАД КАРТОЙ АТЛАНТИКИ

Разбитая на четкие квадраты,

Она лежит на штурманском столе.

Над ней пылают майские закаты

И бесятся метели в феврале.

Она таит бездонные глубины,

Не тронутые пробами грунты.

По ней плывут блуждающие мины

И движутся холодные фронты.

По ней от нас до берега Европы

Кипят циклонов бурные следы,

Ее сверлят, как жала, перископы

И давят наползающие льды.

Бессменно прослужившая полгода,

Утратившая вид и даже цвет,

Она для нас - как летопись похода,

Свидетель наших радостей и бед.

Нас много раз трепала непогода,

И разве вспомнишь, именно когда

Оставила соленые разводы

С фуражек натекавшая вода.

Как говорится, карта еле дышит,

Ее свернут, как выцветший плакат,

В порту без дальних разговоров спишут

И выдадут хрустящий дубликат.

Казалось бы, сменить - и вся забота,

Да только нам замены нету, друг.

И кто нам спишет с жизненного счета

Полгода бурь, лишений и разлук?

Таллинн, 1960 г.

ПАМЯТИ ПРИШВИНА

Когда у Полярного Круга

Темно в снегопаде густом,

Беру я, как верного друга,

Покойного Пришвина том.

И, ветер когда, завывая,

Несет снеговую метель,

Над книгой, о ней забывая,

Я слышу лесную капель...

Какое знакомое место:

В воде по колено кусты,

Роняют березки-невесты

На землю куски бересты.

Пускай озверело колотит

О борт штормовая волна -

Я вижу на топком болоте

Ковер из кукушкина льна,

На дальний огонь деревушки

Иду не спеша через лес,

Где мачтовых сосен верхушки

Поднялись до самых небес.

Под сумрачным небом чужбины,

Пока мы не в нашем порту,

Земли нашей русской картины

Со мной у меня на борту...

За правду великую эту,

Сокрытую в слове простом,

Вожу я по белому свету

Волшебника Пришвина том.

Норвежское море, 1961 г.

ВТОРАЯ ВЕСНА

На морях и океанах всегда бывают две

весны. В северном полушарии первая

морская весна совпадает с сухопутной

весной, Вторая весна приходит в

промысловые широты Северной

Атлантики в сентябре-октябре,

когда на суше осень.

Снова синие просторы,

Край рыбацких парусов.

Из-за волн встают Фареры

Бастионами мысов.

По морям шагает с юга,

Моряков лишая сна,

Наша верная подруга -

Рыболовная весна.

Синеока, златокудра,

Внучка деда Нептуна,

К нам на мостик ранним утром

Поднимается она.

И, взойдя, с улыбкой дарит

Как цветы земной весны,

Ворох бурых ламинарий

Из зеленой глубины.

Драгоценные опалы

Светлых брызг воды морской

Беззаботно разбросала

Своей царственной рукой

И взамен шутя забрала

Свой морской оброк сполна:

Чьи-то с палубы кораллы

Смыла шалая волна...

А на смену ей иная

Из гомеровой дали

Дочь Атланта неземная

Облетает корабли.

Над волнами тенью рея,

От надежды чуть хмельна,

Вечно ищет Одиссея

Вечно юная жена.

Экипаж глаза отводит,

Будто нету никого,

Каждый дело сам находит,

Хоть ненадобно оно,

Чтоб и взглядом не обидеть

Феерических гостей,

Ничего вокруг не видит,

Кроме рыбы и сетей...

В море разные дороги.

Как нам не было обидно,

В этот раз не медлят боги:

С борта их уже не видно.

Строй почетного эскорта

Черных гринд и белых птиц

До далекого фиорда

Провожает чаровниц.

Фарерские острова, 1962 г.

СЕНТ-ДЖОНС

С вечерним боем склянок,

Не веря в чудеса,

Электрики в сутанах

Включают небеса.

Над гаванью и доком,

Над копотью таверн

Кресты горят высоко

Над храмами-модерн.

Над старым добрым "сити"

Сияют в тишине

Неоновые нити -

Преграда Сатане.

Уже темны кварталы

И спят во тьме дома,

Под черные порталы

Бесшумно входит тьма.

А в дальней Алабаме,

Как днем, светло окрест,

Роняя наземь пламя,

Горит зловещий крест.

Но, как во время оно,

Един завет Христов

И в радуге неона,

И в зареве крестов.

Ньюфаундленд, 1962 г.

НЕ ТОЛЬКО О КАРТАХ

Тузов с шестерками мы можем не бояться,

Козырных королей мы можем побеждать,

А вот от дам нам некуда деваться:

От черных дам нам не дано бежать...

Гренландское море, 1963 г.

Оставить комментарий © Copyright Тихонов Дмитрий Павлович (katreenbi@yandex.ru) Размещен: 17/12/2018, изменен: 22/12/2018. 89k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия Скачать FB2	Ваша оценка:

Тихонов Дмитрий Павлович Лирика

Тихонов Дмитрий Павлович
Лирика