Аннотация: Молодежный Шпионский Триллер-пародия.
1, Неучтенный человек, 2. Фатера косолапого,3. Горные лабиринты, 4. Жар-Пожар, 5. Три Кита, 6. Список "100", 7. Скинемся, Братья
валерий тимофеев
РОМАН О ПРИДУРКАХ
посвящается героическим товарищам,
практически без потерь прошедшим
Сретенку, Тверскую
и прочие трущобы столицы
в двух книгах
Книга 1
НЕУЧТЕННЫЙ
ЧЕЛОВЕК
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
АДВОКАТА АВТОРА
События, описанные в романе, на что я очень рассчитываю, вряд ли привлекут вни-мание серьезного, вдумчивого читателя, тем более радеющего за судьбу нашей, а где-то и вашей Родины. В банно-прачечное и компромато-криминальное время, когда страну постоянно лихорадят гражданские войны олигархов-жидов с банкирами-евреями, взлеты и падения буратино-подобной валюты, особенно остро встает, в том числе и вопрос, о их чести и не нашем достоинстве, о мнимом благородстве и за-вуалированной порядочности и, наконец, - провинциальном патриотизьме (именно так!).
Пусть не посчитает любезный читатель сюжет этого романа надуманным; героев и их судьбы бессовестно высосанными из грязного пальца и бездарной рукой художни-ка слова приукрашенными; концентрацию их в одном месте, даже больше - в одной от-дельно взятой каморке, на девяти с дове-ском квадратных метрах непростительной дерзостью, находящейся за гранью реально-го, мы смеем набраться наглости и утвер-ждать со свойственной нам, юристам, ар-гументированностью, что, да не написать нам больше ни одного тома врак, все здесь если и не голимая правда, то уж по крайней мере не отъявленная ложь.
Дабы избежать бесчисленных судебных процессов, инициированных лицами, по-смевшими узнать себя в числе наших героев, мы посоветовали автору три меры предо-хранения (не считая общепринятой): первая - спрятаться за псевдонимом, зашифровав свое имя по таблице шифров, обнаружен-ных нами в одном из шифровальных блокно-тов одной из героинь романа; вторая - име-на главных героев оставить как в жизни, для правдивости, а фамилии бессовестно переврать, оставив для себя на всякий слу-чай отмазку -- мол, фамелии смахивают на не нашинские, с детства плохо с языками - в школе не было училки немецкого и из всех иностранных слов кроме 'Зитцен птицен нах береза унд геруф ку-ка-реку!' ничему иному не обучен; и последняя, то есть уже третья по счету отмазка - нигде в романе вы не найдете даже намека на то, что го-род, с которого начинается повествование - это Магнитогорск, университет, где про-исходит немало событий - бывший горный институт, затем академия, и только с третьей попытки технический универси-тет, профессор Лосев - Рогатов на самом деле носит фамилию Конев - Копытов, а столицей Родины специально названа Моск-ва.
Итак, предупредив вас о том, что дальше читать не стоит, самых недоверчивых я зову вперед, на страницы этого непритяза-тельного шедевра узкой классической лите-ратуры.
С уважением
И по поручению того,
кто несмело именует себя Автором,
ответственный за все,
что не грозит ответственностью,
его Адвокат
Г Л А В А 1
НЕУЧТЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК
1. Неучтенный Человек
2. Фатера Косолапого
3. Горные Лабиринты
4. Жар-Пожар
5. Три Кита
6. Список 100
7. Скинемся, Братья
1. НЕУЧТЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК
много лет тому назад
(необходимое лирическое отступление)
В излучине реки Юрюзань, пробивающей себе дорогу вдоль хребта Зигальга, спрята-лась заимка Рахима, лесного человека. По-селился он здесь без малого три десятка лет назад. Во время службы в армии участвовал в какой-то секретной операции на Тоцком полигоне. Шибко чего-то наглотался. Во избежание утечки информации его немного укололи. Или скушать дали, но точно не по голове, и не с размаху.
Стал Рахим тихим.
Людей чурался, ел только то, что на земле или в земле растет. Пил воду из луж, все хо-тел, как в сказке, козленочком или теленоч-ком стать. Знать, вода не той марки оказа-лась, не волшебной. Или кто спецьяльно назьму какого стороннего примешивал. Только не состоялось его превращение. А вот в психушку несколько раз забирали. По-держат маненько, покормят досыта, отмоют. Но все одно вскорости на бел свет выпустят. За тихость его и потому полную безвред-ность для устоявшейся власти.
Надоело как-то Рахиму насмешки да ух-мылки земляков терпеть. Утрем в один день скорехонько собрался и незаметно в тайгу ушел. Насовсем. Как потерялся. Срубил из-бушку махонькую, выложил печку камен-ную, и стал жить внутри природы наедине с собой.
А потом, вскорости, лет, может, через два-дцать лесного одиночества, народная власть вдруг подумала - а чего это неучтенный че-ловек в его, в государственном стало быть лесу задарма живет, бесплатно чистым воз-духом дышит, налогов не платит и до сей поры не при деле? Взяло и присвоило ему почти что дворянский титул лесника, а его лесной избушке высокое звание кордона. И даже на карту тайги маленьким пятнышком оприходованное место жительства пририсо-вало. А еще от великой щедрости своей за-крепило четыре каких-то квадрата непрохо-димых лесных угодий, чтобы он, значит, проявлял заботу и внимание. Для чего выде-лило в постоянную работу списанную за древностью слепую кобылу, рацию без бата-рей, и стабильный лесничий оклад сухим хлебно-консервным пайком, пятью пачками махорки и полпудом комковой нерафиниро-ванной соли.
Так оказался Рахим при государственном деле. Четыре своих квадрата переименовал в Княжество 'Однако Рахима', даже надпись соответствующую на горбылине ржавым гвоздем нацарапал и к пограничной лесине приколошматил.
Стали к нему изредка люди разные заез-жать. Кто по нужде личной, с его работой каким ни то боком связанной. Кто на охоту или рыбалку. А кто просто так, у костра по-сидеть, языком помолоть, уставшую душу от огня таежного пообогреть.
Сегодня случайно Фарит забрел, - худо-сочный пожилой башкирин с тремя остат-ними зубами в огороженном редкой щети-ной рту.
Работает Фарит на карьере, то ли сторо-жем, то ли хозяйственным курьером; сутки через двое его график. На работе отоспится, а в законные выходные по лесу одиноко ша-рагатится, воздухом таежным дышит, дни свои на земле продлевает. Фарит с Рахимом вроде как сродственники. Свояки по несча-стью. В 85-м Фарита на ликвидацию Черно-быльской аварии посылали. А потом на пен-сию выкинули, по состоянию полного от-сутствия здоровья. Вот он и пристроился на карьере, чтобы, значит, к маненькой пенсии приварок какой-никакой поиметь, с голоду-хи не околеть.
Полностью олицетворяя себя частью при-роды, щедро продырявившей его своими невидимыми лучами, любит он о себе гово-рить в третьем лице.
- Фарит поробил в энтих местах, Фарит тожь тута кажный камушек знает, - голой рукой ловко отправляет в костер выпавшую головешку. - Оне тута ямину копают к са-мому сердцу земли. А на кой, спрошу я тя, а? Не знаешь? То-та. Меня слушай. Я тебе все как есть обскажу.
Рахиму что? Рахим слушает и молча кива-ет. Ему в глухом лесу всякая весть в новину, а живой человеческий голос так вообще в несусветную радость. Время от времени подносит к губам и старательно тянет из га-зетной самокрутки густой самосадошный дым. А потом выпускает его на волю и смотрит, как вкручиваются дымные струи в прозрачность воздуха и распадаются в нем до полного своего обесцвечивания.
- Кладбишше тут будет.
- Кладбище на такой глыбизне? - пере-спрашивает Рахим, но переспрашивает не за ради любопытства, а чтобы разговор под-держать. Не то обидится человек на твое молчание, подумает, не приведи бог, што неинтересное сказывают, и замкнется сам в себе. И чего? Цельными днями один-одиношенек, словом перемолвиться не с кем, и нате вам, доброму человеку уважения не оказал, еще и с им в молчанку поиграть удумал.
- Ну, дыть, - наполняется важностью Фа-рит.
- Там жа ж почти в километр ямина! - при-чмокивает лесничий.
- Счас на восемьсот двадцатой отметке ко-выряются, - демонстрирует приближенность к государственной тайне Фарит.
- И ково тама хоронить будут? Хтинозав-ров?
- А ты мозгой пораскинь, ежли есть ишшо она, мозга.
- В такую ямину сколь людёв положить можно, - Рахим напрягает лоб, шевелит гу-бами, - считает. Но быстро отступается, по-тому как задача эта не сможет математиче-ски разрешиться, пока не расскажет Фарит, как людев укладывать будут - штабелями или стоймя, и по скоку душ в ряд.
- Ну, ты математик! Человек он что? На центер таких как мы с тобой, аккурат двое выйдет.
- Выйдет, - отдымив очередной порцией, запросто соглашается Рахим.
- А в тонне сколь, по-твоему?
- Дак... это... счас... - сощурив один глаз, то ли от едкого дыма, то ли для стимулиро-вания мозговой работы, проговорил Рахим. - Тышшу на сто кладем, да потом ишшо на-половину... два десятка выходит.
- Стомиллионную тонну породы когда до-были?
- Едрить его... - большие числа в уме Ра-хима вызывали чувство умиления.
- В энту ямину вся Азия с Китаем, Индией, Японией и... - хотел было еще поперечис-лять, да кончилась его география, - с остат-ними странами поместится, еще и нам с то-бой места останется.
- Так для кого копают?
- Балда! Не допер? - пытается выдавить из себя смешок Фарит. Но некоторая недоста-точность, а вернее почти полное отсутствие нужных для смеха зубов отзываются слабым кхекающим кашлем.
- А то ты сам допер! - Рахим палкой воро-шит угли костра, подкатывает в пекло обго-ревшие головешки, отчего пламя, затихнув на минуту, разгорается с новой силой, отра-жается красно-желтыми всполохами на ли-цах мужиков, на траве и на обступившей их стене темноты. Черный от копоти чайник, звякнув проволочной ручкой, пыхтит чер-ным носиком, выбрасывая белесый пар. - Робишь тута, в энтой ямине, вот и знаешь все.
Фарит хекает утробно, сбавляет гонора и ответствует привычным голосом.
- Чернобыль на куски разбирать будут и сюда сваливать.
- У тя завсегда так, чуть что, и сразу твой Чернобыль со всех дыр лезет. Прям как пе-рестоявшее тесто из квашни. Давай кружку, чай поспел.
- Я те точно говорю! - настаивает Фарит и подставляет армейскую кружку под струю коричневого от березовой чаги чая.
- Могильник, што ли, говорят, копают?
- Ну да. Радиоактивных гадостёв. Со всёй вселенной повезут.
- К нам под бок? Опять?
- А то куда? Кто ишшо согласится за пар-шивые мани страну свою в помойку пре-вращать? Дураков ноне мало осталось.
- Только не у нас.
- Ну дыть! Тама у их Европа совсем близ-ко, немцев нервирует такое опасное суседст-во, вот оне и настояли, мол, ваше дерьмо, вы у себя и прячьте! Даже денег дали немеряно, чтобы, значит, мы енто наше дерьмо по-глыбже в себя упрятали.
- Совсем тайга умрет.
- Не умрет, - обещает Фарит. - В нашин-ских горах похлешше добра будет. У нас тут, почитай, урану как грязи после дождя. Горы оне каменные, оне все прячут, любую заразу как песок воду, очищают и скрозь себя обратно не выпускают.
- Ладно, кабы так-то.
- Не ладно, а так. Я те говорю, ты слухай. Я тута все пригорки с карандашиком своим облазил. Кой-хде подщелкивает, но чтобы шибко, ни-ни.
- И чё эт значит?
- А то и значит, что я те говорю, камень он в себя берет, а назад не отдает. Ученые тож про это знают. Как наши землекопы дойдут до километра вглубь гор наших, так и зачнут ссыпать туда. На то и железку проложили.
- А ежели рванет, как в 'сороковке' ? Ку-да побежим?
- Тама гадость всякую на землю сваливали и в озеро сливали. Вот и полетели брызги во все стороны. А тута внутро гор, да присып-лют сверху, - защищает ямину Фарит. - Случь чё, взрыв вглыбизну уйдет, к центру земли.
- Это ж скоко денег за просто так угроба-стано?
- А че ты чужие немецкие деньги счита-ешь?
- Дык их жа можно было по-умному сис-пользовать, - расстраивается Рахим, - для людей разных пользительно.
- Маху наши правители дали, у тебя не спросили.
- Спросили бы, и семь лет копать не при-шлось бы, - подпускает туману в разговор Рахим.
- Ты, што ли знаешь лучше их? - щурит глаз Фарит.
- А и знаю, - отхлебывает Рахим обжи-гающий губы кипяток. - Хошь, и тебе пока-жу.
- Такой умный... Чё ж не в Кремле си-дишь?
- Ну ты загнул, - кхекает наподобие смеш-ка. - А то там умные сидят...
Рахим затянулся поглубже, вытягивая жар из последних зернышек самосада, окутался дымом как туманом. Загасил огрызок газеты черными пальцами, предварительно намус-лякав их, и сказал не в тему.
- Давай, завтре в екатерининский завал сходим.
- Че я там не видел?
- Я берлогу надыбал.
- С Хозяином? - загорелся Фарит. - Мне б жиру медвежьего б со стаканчик. Говорят, радиацию выводит.
- Не-а, Хозяин выспался и по делам своим ушел.
- Жалко.
- Но кой чё интересное за собой оставил.
- Чё? - загорелся Фарит.
- Придем на место, там и покажу. Ты тока фонарей ваших пару штук прихвати. И этот карандашик твой, который щелкает.
2. ФАТЕРА КОСОЛАПОГО
Под берлогу Мишка приспособил неболь-шое, метра на два, углубление в скале.
Рахим раздвинул кусты можжевельника, прикрывающие вход в пещерку, полыхнул фонарем вовнутрь - пусто. Зашел, согнув-шись в глубоком поклоне.
Фарит без лишних оглядок последовал за ним.
- Ну, чего скажешь? - спросил Рахим, видя некую растерянность в друге.
- Повезло Косолапому. Знатную фатеру себе надыбал, - признал Фарит.
Внутри было темно и просторно. У левой стены фонарь высветил постель из примя-тых еловых лап. Под ногами и на постели рассыпаны камни, некоторые с медвежью бошку величиной. И полное отсутствие Мишкиного запаха, хотя зимовал он здесь, судя по внушительным запасам окаменелого добра, не один сезон. Где-то щель в скале спряталась, естественная вытяжка воздух чистит.
Фарит лесной человек. Ему минута или пять потребны, чтобы обсмотреться, камни-валуны с места на место перекатить. А уж потом и глаза в потолок уставить.
- Обвалилась берлога-то, - заметил иссле-дователь. Фонарь пополз по крутой стене... и потерялся в вышине.
- Ну да, - подтвердил Рахим. - И, вроде как на его, на спящего.
- Не зашибло?
- Я смотрел, крови не нашел. Но досталось малость, шерсть зацепило. Вон на той бу-лыжине, - тронул ногой камень с острой кромкой, - клочья висят.
- И с чего бы это стенка завалилась, - спросил скорее себя, чем напарника Фарит. - Землетрясений в наших краях сроду не бы-вало. Горы старые, сформировавшиеся, оне более не растут, а рассыпаются.
- Зато на вашем карьере взрывают час-тенько, - напомнил Рахим.
- Так это за сколь отседова будет?
- Сколь ни сколь, а когда порода еле дер-жится и чиха может хватить.
- И то верно.
Из кустов можжевельника прилетел шу-мок.
- Гля! Кто это там лазит? - вскинулся Ра-хим, подвигаясь к лазу.
Покатились по косогору потревоженные камни и едва уловимый рык оступившегося зверя вкатился в пещерку.
- Никак сам Хозяин возвернулся, - дошло до мужиков.
Они заоглядывались, выискивая орудия - вдруг, придется отбиваться от лохматого!
- Пошуметь надо, он испугается и не вой-дет сюда.
- Скажешь тоже! - Фарит опыта поболе имеет. - Сюда не войдет, но уж точно в кус-тах схоронится и ждать нас будет. Он запах человечины, небось, давно учуял!
- И чего нам делать?
- Верхом уходить будем!
Фарит зашарим фонарем по стенам, ища тропку.
- Вот здеся были ступени, пока верхние камни не выпали, - показал Рахим. - Давай эти валуны откатим.
Шум, который они создали, как и рассчи-тали мужики, остановил медведя, но про-гнать не прогнал. Помогая друг другу, доб-рались до закраины лаза.
- Ну, теперь мы от него уйдем! - обрадо-вал Рахим.
Они сидели на камнях у щербатого про-ема. Фарит посветил фонарем, но даже сильный свет шахтерской лампы не мог вы-явить размеров раскинувшегося впереди провала. Спуск вниз до каменного дна еще был виден, усыпанное каменной крошкой плато терялось в метрах трех от провала уходило в темноту. А верх, сколь ни шарил фонарь, так и остался тайной за семью печа-тями.
- Сколько ж тут этажей построить можно? - восторженно сказал он, тыкая острым лу-чом в темноту. - Гля-кось! Воздух какой свежий! И водой веет, и прохладой.
- Мож, река близко? Или озеро подземное?
- Тут, должно быть, и зимой и летом один климат.
- Ну, это завсегда так. В горах самые луч-шие естественные холодильники.
- Ты тута уже лазил? - задал главный во-прос Фарит.
Рахим посидел молча, собираясь с мысля-ми, снял с плеч котомку.
- Один-то далеко ли пойдешь!
- Ну да, одному и сгинуть недолго, - согла-сился Фарит. - И все ж, доколь слазил?
- Не скажу, чтобы совсем далеко, а так, на пару сгоревших факелов побывал. Дале ид-тить страшновато.
- И чего нашел?
- А чего тут найдешь! - хитро прищурил-ся. - Камни под ногами, камни по бокам. И конца-краю им не видно.
- Ну, камни - они тож разные бывают, - уловил Фарит интонацию Рахима. - Чего бы ты меня звал сюда, если б тут одни простые булыжники валялись?
- Ты в их чуток кумекаешь, а я вот только серый от зеленого отличить могу.
- А зеленый какой? - загорелся Фарит. - С белыми или с желтыми прожилками? Бле-стит или мутный?
Рахим замолчал, укладывая на коленях за-плечный мешок.
- Я веревку взял. И меловой камень тожь, будем на стене стрелы рисовать.
- Ну, тогды не потеряемся.
- Вот по этому укосу я на веревке спускал-ся. Там на стенах мои метки увидишь.
Веревка, охватив торчащий на уступе ка-мень, змейкой полетела вниз.
3. ГОРНЫЕ ЛАБИРИНТЫ
Цельный месяц лазили Фарит с Рахимом по пустому нутру горы. В подземелье на-шлось столько всего интересного, что Фарит даже спецьяльно отпуск себе оформил.
После долгих скитаний нашли главное те-ло пещеры, - каменный свод высотой боль-ше тридцати метров и без малого километр в поперечнике. Десятки больших и малых от-ветвлений уходили от этой природной по-лости. Одни выводили в небольшие пещер-ки, сухие, либо с озерцами прозрачной воды. Другие упирались в скальные нагроможде-ния. А иные уходили в бесконечность, и пройти по ним не было никаких возможно-стей. Потому как на пути вставали либо за-валы, либо провалы. Дорогу трактором еще не выровняли, мосты не прокинули, асфальт не положили, а трамвайное движение пус-тить забыли.
В двух местах пещерная полость выходила наружу. Единажды увидели высоко - камень не добросить, - световую полосу, наискось падающую на стену. Долго спорили, где это, пока не пришли к согласию. В другой раз боковой проход вывел к светящейся щели. Попытались расковырять, скальная пластина топору не поддалась. Тогда Фарит молотком пожертвовал. Привязал его к веревке и, по-сле нескольких попыток, выбросил-таки его в щель. Найдут молоток, проход пробьют, и не надо будет по подземным лабиринтам всякий раз в темноте пробираться.
Вечерами Фарит долго пыхтел - в отбле-сках кострового пламени рисовал каранда-шом в своем блокноте вновь обследованные участки, пытался выстроить правильную пещерную карту и описать очередную на-ходку.
- Нам с тобой ни в жисть все не обсмот-реть, - подвел он итоги очередного дня. - Чем больше лазим, тем больше нового от-крывается. Никак через весь Уральский хре-бет пещерина проползает.
- Ну, дык, - гордый за свое первооткрытие, отозвался Рахим, - вона какое хозяйство. Королевство цельное, или, скажем, царст-вие.
- Царство! - поправил Фарит.
- Какая разница то?
- Царство - это как государство. В ём ты можешь жить, я, другие люди. А царствие... вот крякнешь ты, к примеру, насовсем, и скажут тебе на прощание, как пожелают - царствие небесное.
- А! - понятливо кивнул Рахим. Затянулся пару раз, обдумывая чего-то, головой пока-чал, руками покрутил и выдал. - Можа, по-зовем кого в помощники? Или в райцентре властям обскажем о находке?
- Как только, так сразу, - охотно согласил-ся Фарит.
- Как только чего?
- А как найдем чего пользительного.
- Для кого?
- Для себя! Не для дяди чужого.
Блокнот он сноровисто крутил то влево, то вправо. Заместо линейки у его была верхняя крышка пластмассовой коробки из-под ша-шек. Он шевелил малокровными губами, высчитывая маленькие клеточки на бумаге, ставил карандашом точку и, напряженно раскрыв рот, соединял точки тонкой гри-фельной линией.
- Мы же в сердце горы ковыряемся. Вдруг там уголь каменный, руда железная где най-дутся? А то и золото с алмазами. Я для чё образцы пород беру, а? Я ж в них маненько того, кумекаю. В нашей котловине какой только разности не попадалось! Как-то даже изумрудный камень нашли!
- Настоящий?
- А хто его знает. Но здоровый. С баранью голову. Приехал бородатый мужик из Миас-са, из геологического музея, насквозь весь ученый. Полазил в том месте, где находку обнаружили, несколько ящиков породы на-ковырял и с собой увез. Ему даже машину большую дали, чтобы, значит до места дос-тавить. А он еще наказал нашим - всю поро-ду с энтого краю в отдельный отвал склади-ровать, штобы они потом ее проверили.
- Ну а мы с тобой не зря лазим? - полюбо-пытствовал Рахим, - толк какой ужо есть? Или пока впустую?
- Вот, медный колчедан золотые жилки пробросил, - берет в руки Фарит камень размером с кулак, - это мы с тобой на треть-ем участке нашли. Вот в энтом, - меняет колчедан на ощетинившийся пирамидками булыжник, - хрусталя кристаллы, у соляного столба порода сама наружу вылезла. Там кристаллов густо понатыкано, мож вся гора хрустальная!
- Это ж тогда можно тут смело хрусталь-ный заводик ставить! - восторгается Рахим и глазки его блеском алчности покрылись. А для чего? Будь Рахим счас трижды богаче самого богатого человек на земле, скажем даже самого Билла, который компьютерный Бог, все одно бы ни на что не променял свою лесную заимку и чистый таежный воздух. Сжился с природой, ни одного дня вне ее прожить не может. Как тось позвал его Фа-рит в Белорецк, домой к ему съездить, в го-родскую квартиру. Поспать на нормальной постели, в ванной отмокнуть, поесть еды человеческой, не на костре приготовленной. Какой там! Рахим к вечеру на стенку лез, как малое дитя, оторванное от мамкиной титьки. А в ночь, когда уже спать легли, зашелся кашлем - дышать ему, вишь ли, нечем! Ски-дал свое барахлишко в катомку и пешедра-лом в лес свой убёг.
Вот ведь как человечище устроен! Живет себе, обходится малым и счастлив от этого. А и в ём черная метка сидит. Как замаячило перед глазами огоньком переливчатым зла-то-серебро, даже не оно само, а только его проблеск, враз в чистой душе лесного чело-века, как пена на мясном бульоне, грязь вся-кая полезла. Собрать ее черпаком и выбро-сить, пока не закипела вода и грязь эта, скомковавшись, на дно души неудалимым осадком не осела.
- Еще-то чё есть?
- В энтом ответвлении, ну, где мы в озеро седни свалилися, помнишь?
- Это ты свалился, я токо ногой одной по-пал. Вода там ледяная, минус сто градусов, меня как обожгло.
- Дурак ты! - подсмеивается Фарит, - вода даже подо льдом не бывает ниже плюс че-тырех.
- А потом?
- Потом уже в лед или в снег преобразует-ся. Физика. Пятый класс!
- Ишь ты.
- Как бы мне не околеть с ледяного купа-ния-то энтого... Ну, дыть, ладно не то, - ус-покоил себя Фарит и поведал еще об одном открытии. - Мрамор там черный во всю сте-ну от пола до потолка. Вдруг на поверхность вылазит этакая глыба? Его ж можно будет запросто с земли выковыривать. А черный мрамор, я те скажу, это знаешь чё?
- Ну, чё?
- Это такая хреновина, которой в мире, почти што нет нигде. Всего, можа, в двух местах его добывают. Или в трех. Редкость большая. Ох, он и дорогущий!
- А чё мы дальше по соляному развалу не пошли, а? Там жа вон какая агромадина пус-тоты открывалась. И сама подсвечивается.
- Ну, ты чё? - упрекнул Фарит. - Я ж тебе показывал!
- Чё ты мне показывал?
- Ну, карандашик.
- И чё он, твой карандашик?
- Шшолкает, аж зашкаливает. Радиация там астрашенная. Там, похожа, или энергия земного ядра наружу рвется, или урановые руды какие.
- Ты чё, боиссься? Мало на своем реакторе хватанул?
- Тогды не спрашивали, построили в ше-ренгу и айда, вперед и с песней.
- И меня не спрашивали.
- Ты как хошь, а я еще малость побегать по земле хочу. Особливо счас, когда впервой интерес какой к жизни появился, смысел впереди замаячил.
- А золото есть? Золото? - усилил вопрос Рахим. - Его ты не нашел покеда?
- Золота пока не нашел. Но колчедан этот медный с им как раз дружбу водит. Где один, там и второго гляди. Тока оно ж кус-ками под ногами валяться не будет, его ж добывать надо.
- Переплавлять?
- Мыть породу.
- А-а-а! Знать, пока ничего путнего, - по-зевнул Рахим.
- Ну не скажи! Полно всего. Уголь каме-енный, мрамор опять же черный, хрусталь горный, колчедан вот этот, значит, медь можно плавить.
- И-э-э, это не про нас, - махнул безнадеж-но рукой Рахим, - это заводы ставить надо. Тут миллионы денег нужны. Нам бы что по-проще бы сыскать.
Фарит самое интересное напоследок берег, оттягивал представление сколь мог.