Аннотация: В палате четырнадцать девочек. От одинна-дцати до семнадцати лет. Там мы все и прошли начальную школу ин-тенсивной подготовки к семейной жизни: познали основы мастурбации, лесбиянства.
Содержание
Предисловие
Урок 1. Монолог о корыте
Урок 2. Няня
Урок 3. Потерявшая оргазм
Урок 4. Мячик
Урок 5. Короткая позиция
Урок 6. Пещера страсти
Урок 7. Визит вежливости
Урок 8. А согревает вечность
Урок 9. Связующая нить
Урок 10. Урок хорошего английского
Урок 11. Дао любви
Урок 12. Мужские уловки
Урок 13. Уловки женские
Урок 14. Измена
Урок 15. Слово за слово
Урок 16. Подзалетела
Урок 17. Незнакомка
УРОК 3
ПОТЕРЯВШАЯ ОРГАЗМ
Мне двадцать девять, мужу столько же. Мы с ним в одном классе учились. Деревушка небольшая, зна-ли друг друга с пеленок. Любили? Не знаю, сравни-вать-то не с чем. У нас, что у него, что у меня, выбо-ра особого не было, - молодежи раз-два и обчелся. Привычные друг к другу, это вернее. Просто время наше подошло, он позвал за себя. Я согласилась, куда деваться? Любовь? Это в городе есть горячая вода, газ, театры, любовь. А нам... Сегодня провы-бираюсь, с завтрева навсегда одинокой оставаться?
Вот и поженились.
Я легкая, быстро завожусь. Другие, говорят, го-дами мучаются, и себя, и супруга ломают. Пока че-му-то научатся - и до развода порой доходит. У нас сразу все получилось. Оргазм у меня был, - до бес-памятства. Я давно с ним знакома. Нас, деревенских детей, после четвертого класса со всего района со-бирали и в интернаты сбрасывали - десятилетка только на центральной усадьбе совхоза была. При школе спальный корпус. Как монастырские кельи. Вроде и в строгости нас держат, а все равно вольгот-но. Главное, на время учебы никаких домашних хло-пот - за скотиной ходить, в навозе копаться. Зато раз в неделю кино, танцы, и телевизор нормально кажет, не так как дома - то снег то полосы.
В палате нас четырнадцать девочек. От одинна-дцати до семнадцати лет, в перемешку. Есть тихони, а есть и такие - оторви и выбрось. Там мы все, и ти-хони, и остальные и прошли начальную школу ин-тенсивной подготовки к семейной жизни: познали основы мастурбации, лесбиянства. Все было. Иногда у старших и мальчики ночевали. У тех, которые с девственностью уже расстались. Нам приказывали прятаться под одеяло и не дышать. Слушать слушай, не возбраняется, на ус мотай, учись, но помалкивай. Кто выдаст себя - всю ночь лизать будет, или еще хуже - зубной щеткой изнасилуют. В назидание ос-тальным.
Когда я первый раз довела себя до оргазма, в интернате это было коллективным занятием, таким же привычным, как подмываться перед сном - дев-чонки испугались, хотели врача вызвать, думали, я поранила себе что-то и от боли кричу, и дрожу - трясучка на меня напала. Пока спорили, кого посы-лать за доктором и посылать ли вообще, я успокои-лась. Они потом мне завидовали, ни у кого так силь-но не получалось, как у меня. Тебе, говорили стар-шие девчонки, повезло, мужики от таких без ума. Да и ты сама так легко заходишься, любой слабак с тобой справится.
Так и получилось, как они мне предсказывали. Мужу не составило труда довести меня до высшей точки. Я дрожу вся, долго-долго, он замирает, при-поднимается на кровати. Ему нравится на меня смот-реть такую, он улыбается, а я краснею, будто украла что... у него. Я как-то решилась, спросила - чего ты смеешься? Он говорит - ты такая сейчас красивая, даже светишься. Может, выдумывает, а мне все одно приятно. Все ему в такие минуты отдать могу, все простить, если вдруг случится такое.
Я его никогда не обижала. Некоторые играют на чувствах мужчин, под себя их гнут. А я не такая, никогда неуспокоенным не оставляла, понимала - потом себе дороже встанет, да и, чего там говорить, - нравилось мне это. Пока он для себя работает, я, конечно же, помогаю ему, и ко мне еще раз прихо-дит. Не так сильно, как в первый раз, но второй "удар" такой силы я бы, пожалуй, не вынесла.
Работа у нас в деревне, сами знаете - двор, ско-тины не считано, да еще он смену на тракторе, я на ферме. Но все равно на это и силы и время находи-ли. Нам повезло, родители нас сразу отделили, с ними жить не пришлось - домик в деревне продавал-ся недорого, да у нас задорого и не продашь, чужие сюда не поедут, а свои все какая никакая родня.
Двор большой, места для скотины много. Хозяй-ская жилка в нас крепкая, ни он ни я городскими посулами не соблазнились, не для нас ихняя суета. Так и детишек нарожали. Трое. Два мальчика и меньшая девочка в первом классе.
После рождения дочки со мной и случилась эта беда. Я потеряла свой оргазм. И теперь не то что ласки или игра, даже прикосновение мужа мне не-приятно. Я терплю его, зубами скриплю, но терплю. Мужик, ему надо иногда, естество требует.
Нет, это связано не с родами.
Тут другое.
Двор наш с соседским двором сараями граничит. Строения старые, щели, оторванная доска - отодвинь и у соседей. Овца не догадается, не убежит, а чело-веку как раз с руки. Я про лаз и не знала до поры.
У соседей сын вернулся. Из тюрьмы. Сколько раз его садили, все со счетов сбились. Приедет, откормят его, оденут. Он дня трезвым не бывает, естественно, надоест всем до тошноты, наскандалит. Родители не вытерпят, прогонят - уедет в город, глядишь, опять письма из тюрьмы идут.
Я в декрете была. Хозяйством занималась. Ну, сосед, видать, приглядывал за мной, а я и без ума, что такое случиться может. Я овечку стригла в сарае, он прокрался и схватил. Я ж у себя дома, на мне халат и больше ничего. Он пуговицы разорвал - я вскрикнуть не успела, да и стыдно кричать, детей, соседей перепугаешь зазря, отскочила, ножницы овечьи вперед выставила. -Уйди, - говорю, - не до-води до греха. А сама перед ним считай что голая! Фигурка у меня неплохая, живота даже после трех родов никакого, не с нашей работой его иметь. Да и не склонная я к полноте. А грудь! Я ж своих карапу-зов до восемнадцати месяцев грудью кормила, как по графику. И еще бы могла, если бы навредить не боялась. Ну, при таком раскладе разве разум у му-жика сохранится, да еще у такого?
Идет на меня, руки раскинул.
Не смогла я его ударить.
А он смог.
Ну и изнасиловал меня.
Я дочку грудью кормила. У меня молоко сильно прибывает в это время, ну когда я оргазм испыты-ваю. Муж знает, грудь не трогает, хотя это обоим нравится, останавливается, дает мне отдышаться, успокоиться. А этот, зверь, прыгает как заведенный. Мне бы передохнуть, сердце заходится. А он грудь так сжимает, того гляди оторвет. Я вся в молоке как в крови, его забрызгала, сама от боли или от обиды благим матом кричу, ничего не соображаю.
Люди услышали, оттащили его. А он вечером на-гло к нам в дом явился и мужу моему говорит: - Я теперь каждый день ее иметь буду. А ты, смотри, чтоб не рыпался, зарежу. И тебя, и бабу, и выродков твоих, то есть мальчиков и дочку.
И муж ничего ему не сказал! Стерпел.
Ну, сосед угрозу не выполнил, утром узнала - уехал в город. А там его опять посадили за что-то.
С того дня я не могу ничего с собой поделать. И разговариваю-то с ним через силу, в глаза ему ни разу не посмотрела. И берет он меня только когда совсем ему невмоготу становится. А я как тряпка, никаких чувств не осталось.
Я пробовала с другим, думала, может не сама я виновата, просто муж разонравился, или разучился. Возили нас в город на конференцию. Поселили в гостинице. Ну и получилось с одним. То есть у него получилось. А я... опять впустую.
Пробовала мастурбировать как в интернатские годы, и тут не получается. Что-то во мне сломалось, как в игрушке - завод кончился. Иногда такая тоска найдет - в петлю залезть хочется. Только детьми пока и живу. Эх, если бы муж тогда не смолчал.
- И что было бы?
- Не знаю. Я бы его простила и все у меня нор-мально было бы.
- Ваш сосед действительно мог кого-то зарезать?
- Запросто. С ним на танцах девчонка отказалась пойти танцевать, он ей по лицу ножом, всю щеку располосовал, платье порвал и в грудь нож воткнул. Его тогда первый раз посадили. Он всегда с ножом ходил.
- Ваш муж любил вас и ваших детей?
- Меня любил. Сейчас - не знаю. Детей очень сильно любит. Все для них делает. Зачем же еще живем? Для себя, что ли?
- Что было бы с вами и с вашими детьми, если бы его не стало?
- Как не стало?
- Ну, вступись он за вас, попади под горячую руку под нож. И нет его.
- Да вы что! Такого быть не может!
- Ваш сосед молча снес бы его заступничество и не исполнил бы своей угрозы?
- Я об этом не думала. Меня же изнасиловали!
- И вы думали только о мести?
- Да! О чем же еще я должна была думать?
- О последствиях.
- Каких последствиях?
- У вас есть честь, есть дети, их аж трое. И они без вас не смогут вырасти нормальными полноцен-ными людьми. Согласны?
- Да.
- Есть муж, родители, родственники и друзья, которыми вы дорожите, и которые дорожат вами. Есть дом и крепкое хозяйство. Так?
- Так.
- Вам есть что терять в этой жизни, и это пре-красно, и этим ценна ваша жизнь. Так?
- Так.
- А теперь представим иную ситуацию. У вас ни-чего нет за душой. Ни дома, ни детей, ни мужа, ни родных, ни друзей - вы как ветер в поле - никому не нужны и все вас проклинают, а терпят единственно из-за того, что вы есть такой вот, никому не нужный. Ваш сосед такой же - пустой, не связанный с этой жизнью ничем хорошим. Для него не существует понятия ценности жизни, добрых отношений. Нет настоящего и нет будущего. Увидел - взял - сел. И чем больше зла он совершил в короткий отрезок нахождения на воле, тем сладостнее его сны, тем короче покажется ему срок пребывания в тюрьме.
Вы пострадали. И это страдание застило вам гла-за. Месть - вот единственное значимое для вас. А ваш муж? Он здраво рассудил - дам я волю эмоциям. Результат? Остался сосед жив - зарежет меня да еще и детей в придачу - его ничто не остановит. Не оста-нется жив - меня за него, такого бесполезного, еще и посадят. Как ни крути - жена без мужа, дети без от-ца, дом без хозяина. Что вам из этого более подхо-дяще? Муж зарезанный, или муж отбывающий лет десять в тюрьме?
- Но он простил его!
- Вы уверены? Простил ли? Вспомните, что обе-щал вам сосед? Каждый день насиловать вас. А сам наутро исчез. Вы не задумывались, почему?
- Нет.
- Кто его напугал?
- Он ничего не боялся.
- Значит, все таки чего-то или кого-то боялся, коли уехал. Вот и подумайте, а правильно ли посту-пил ваш муж, что не ввязался открыто в драку?
- Вы думаете, это он?..
- Я ничего не думаю. Думать надо вам. И вот о чем - кому в той ситуации с изнасилованием горше было. Вам, которую изнасиловали, но вы, по вашим заверениям, все же испытали глубокий оргазм, та-кой, которого прежде у вас не было. Или ему, на чьи плечи невольно лег позор обесчещенного мужа. И со стороны всей деревни, и, что для него несравнимо тяжелей - с вашей стороны.
- Почему и с моей?
- Потому что вы на протяжении семи лет строите из себя обиженную.
- А что мне остается делать?
- Делать ничего не надо. Только подумать хоро-шенько. И попросить у мужа прощения.
Через несколько дней мне пришло письмо. В нем одна строчка.