В школе большинство пацанов клички имеют. Друг дружке их придумывают. У кого постоянная, у кого то одна, то другая. Когда производная от фамилии или имени, когда от характера. А иногда и просто ниоткуда. Сережку Миронова, медалиста и отличника звали Котя, Вовку Пластуна, гитариста и весельчака - Батя, Сашку Новоженина, дважды второгодника и лучшего моего друга-голубятника - Вжик.
Это из-за меня его так прозвали. Мы раньше за одной партой сидели. Но он сам не думал головой, все у меня списывал, так проще. Вот нас и рассадили, чтобы его немного заставить учиться. На контрольных у нас всегда были разные варианты. Ха-ха! Делов-то! Я сначала его задачки решу на промокашке. А потом как-то передать надо? Я всегда на последней парте, меня там держат, чтобы не мешал классу, а Санька на второй сидит. Я уличу момент, когда учитель отвлекся, шепну тихонько свое "вжик", и промокашку скомканную ему по полу катну. Промокашка даже в полной тишине, когда по полу катится, не шуршит.
Так и прилипла к Саньке эта кличка. "Вжик", и все тут.
Мне кличку не пацаны дали.
И не девчонки.
Мне кто-то из учителей дал. Не знаю, насколько точно, но как-то, через много лет после окончания школы, встретил бывшую одноклассницу. Ни фамилии моей, ни имени она не вспомнила, а вот что я Тимка-вырви-глаз, не забыла.
Я грешу на Василия Андреевича. Арифметику он вел у нас в пятом и шестом классах. Участник войны и инвалид, ходит с палочкой, - нога одна не гнется у него. Спокойный, как танк. Вывести его из равновесия никому не удавалось. Его многие любили, как учителя. Я, наверное, больше других, потому что вел он один из самых любимых моих предметов.
Как-то, в пятом еще классе, я немного приболел, ну и пропустил часть уроков. А там темы новые были. И я никак не въеду, никак не могу задачки с бассейнами, в которые две трубы вливают, а одна выливает, решать. Ну, не понимаю, и все тут. А признаться боюсь. Мучаюсь, домашнее задание по арифметике списывать приходится! И кому? Мне! А ну, узнает кто? Стыдоба!
Василий Андреевич сам, видать по моему скучному виду, смекнул.
Оставил меня после урока, подсел рядом за парту, палку свою самоделишную перед носом положил, ну, где на парте ровное место с ямками для ручек и карандашей. Одну перемену мы с ним всего и посидели, и я понял. Боже! Какие простые задачки! Как здорово эти две трубы вливают, а эта, паршивка, как ни старается, назло им, выливать совершенно чистую и нужную нам воду, все равно в бассейне понемногу прибывает. И скоро можно будет нырять, вот только пусть до заданной отметки уровень дойдет. Не то нырнешь, и голову сломаешь.
Я потом их, задачки эти, кому только не объяснял!
А самое главное - вот что он мне сказал.
- Когда не знаешь или не умеешь, спросить и поучиться не стыдно. Я ведь тоже не все знаю, а еще больше не умею. Для того и живу, чтобы всю жизнь чему-то учиться.
Такой он, Василий Андреевич, для меня не только забытой арифметики Учитель.
Но... было в моей жопе вставлено здоровенное шило.
Натер я мылом доску, чтобы урок его сорвать. Это уже в шестом классе было.
Специально пораньше пришел в школу.
Пацаны и девчонки, кто знал, подхихикивали в кулак, ждали начала урока. А когда Таньку, дочку директора, к доске вызвали, - хохотал уже весь класс. Мел в ее руке писать не хочет, улетает в сторону.
Василий Андреевич не стал задавать глупых вопросов, типа: "Кто это сделал" да "Выйти к доске". Он просто повернулся к злосчастной доске, посмотрел на нее, наклонив голову. А потом повернулся к классу и говорит.
- Ну, насмеялись? - все под его строгим взглядом притихли. - Продолжим урок. К доске пойдет...
И вызывает тех, кто ростом самый высокий в классе.
А это у нас Меньшенин, Артемов, Снегирев... Еле-еле троечники. Они, все трое и отдувались на сегодняшнем уроке.
- А как писать? - спрашивают.
- С самого верху пишите, - подсказывает Василий Андреевич, - там доска чистая.
Смекнул, арифметик наш ранетый, что росточком я самый маленький в классе, едва до середины доски достаю.
Не получилось у меня урок сорвать.
А когда звонок на перемену прозвучал, он сказал в класс, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Доску вымой, пока директору не наябедничали.
И ушел, стукая по крашеным доскам своей палкой.
. . .
Он у нас и дальше должен был уроки вести, алгебру там, и геометрию.
Но осенью, первого сентября, его в школе не оказалось. Нам дали другого учителя... учительницу.
А Василий Андреевич... У него нога, которая ранетая, заможжила - разболелась, рана открылась. Его в областную больницу увезли.