12 апреля 1961 года ярко светило солнце. Снег почти весь сошел, только на крыше, с северной стороны, немного осталось. От тепла эти жалкие остатки подтаивали, и крупные прозрачные капли падали, весело рассекая звенящий воздух. От удара каждая капля превращалась в искрящийся фонтанчик.
За долгую зиму снег надоел. Я полез на крышу, чтобы столкнуть его - пусть поскорее растает и не напоминает о холодах.
Радио разнесло радостную весть, когда я балансировал на открылке с тяжелющей лопатой. От восторга я чуть с крыши не упал.
А по улице уже бежали пацаны и друг дружке изливали свою радость, и обнимались, и визжали, и шапки вверх бросали. И, хотя новость знали все, все равно слушали сотый раз, что и как сказал Левитан, и что первого космонавта зовут Юрием Гагариным... А потом мы пошли в лес и набрали полные охапки подснежников.
С тех пор по 70-й год, пока в школе учился, каждый раз 12 апреля я ходил в лес, собирал подснежники. Когда полную корзину наберу, когда всего несколько штук отыщу. Но, кажется, всегда в этот день они распускались.
А потом раздавал их.
. . .
Мы все были просто помешаны на космосе. У любого спроси, хоть днем, хоть ночью фамилии космонавтов, кто за кем, когда и сколько летал - знали. И светились как новые медные пятаки от причастности к этим подвигам. А причастность свою чувствовали потому, что жили в стране, которая была впереди всех... в космосе... а мы, пацаны, что знали? Потому и считали - мы и в остальном впереди планеты всей. Хрущев был мудрым мужиком. Он в сознание всего народа вбил великую национальную идею. И росла страна. А народ? Он от военной нищеты шел к лучшей жизни. Пусть сегодня доказывают, ругают, плюют в годы нашей юности, мы на собственной шкуре чувствовали - с каждым годом жить всем становится лучше и легче.
Сегодня живем не в пример богаче. Но сегодня у абсолютного большинства народа нет азарта, нет уважения к самой стране и ее властной верхушке, нет гордости и причастности. Только чувство, что тебя очередной раз надули. Прямо из Кремля. В самой неудобной позе...
. . .
Нам всем хотелось в космос.
Вовке Длинному, наверное, больше других. И, если мы только мечтали, он пошел дальше, на практике решил проверить, как этот ракетный двигатель работает.
Возле их двухэтажного щитового дома сарайки стояли. И так удобно, что мы среди них чувствовали себя отгороженными от всех любопытных глаз. Тогда в домах не было центрального подвода газа, а стояли у всех в закутке красные газовые баллоны.
Вовка скрутил свой и принес его сюда, за сарайки.
- Будем ракету в космос запускать, - сообщил он нам. - Если старт пройдет удачно, потом соединим четыре штуки вместе, я космический аппарат одноместный на работе сварю, и полечу.
- А чего одноместный?
- Двухместный четыре баллона на орбиту не вытянут, - деловито ответил Вовка, как будто он много дней и ночей проводил расчеты и теперь точно знает - для вывода на околоземную орбиту одноместного, сваренного из тонкого железа в слесарной мастерской нашего ЖРУ пилотируемого Вовкой космического корабля именно столько газа и надо.
Ладно, хоть догадался нас подальше отогнать, за угол сараек.
Сам-то длинный, успел отпрыгнуть.
Баллон, конечно же, ни в космос, ни к облакам, даже выше сараек не полетел. Он кружился по траве, вертелся вокруг своей оси, подпрыгивал, плясал... В общем, чудеса танцевальные демонстрировал. А мы со страха на землю упали, и хотелось нам вжаться в нее, раствориться. Ждали - вот-вот рванет! И полетят красные железные осколки в нас. А я еще подумал тогда, что надо было окоп вырыть поглубже. Тогда было бы не страшно.
Наш "ракетный двигатель" конструкции Вовки Длинного, скатился в траншею, - рядом строили здание химчистки, - мы его уже не видели, только шипение горящего газа волнами плавало в пахучем воздухе. Взрыва в этот раз так и не произошло. Взрыв был потом, когда приехали дядьки в костюмах. И стали вопросы задавать. Тем, кто не убежал домой.
А семья Вовки несколько дней без газа жила. Пока баллон новый не разрешили купить...
Так и не полетели мы в космос.
Газа в баллонах на нашу долю не хватило.
. . .
Я, потом уже, когда очередной институт грыз, прочитал, что в начале 60-х рост ВВП не опускался ниже одиннадцати процентов... Что такое хрущевская семилетка - это удвоение ВВП. Каждые семь лет. Далеко бы выросла наша экономика, если бы потом идею эту сначала не обосрали, а потом и не похоронили Брежне-горбачевы с остальными долбачевыми...