Титов Ростислав Юрьевич
На земле Тиля

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Титов Ростислав Юрьевич (belski@stv.ee)
  • Обновлено: 13/07/2011. 17k. Статистика.
  • Эссе: Проза
  •  Ваша оценка:


    Ростислав Титов

    На земле Тиля

      
      
       Один из моих любимых литературных героев - Тиль Уленшпигель бродил по территориям сегодняшних Нидерландов и Бельгии как по единому целому. Он и по Германии болтался, и там его звали Ойленшпигелем. А жители Фландрии, побывав под властью испанских и австрийских Габсбургов и Наполеона, в 1830 году разделились на два государства.
       И все же у бельгийских фламандцев и нидерландских голландцев много общего. Впрочем, как будто Нидерланды побогаче и почище, Бельгия - погрязнее и победнее. Но и там, и тут - великолепные, просторные, удобные бассейны в портах, и настолько они обширны, что кажутся пустынными иной раз, и это вроде бы нелогично, потому что территории у бельгийцев и особенно у голландцев маловато, и они квадратные метры у моря, как известно, отвоевывают, а плодородную землицу для сельхозполей покупают у французов и немцев. Но понимают здешние жители нужды и запросы людей моря, знают, что, если в портах теснота и мелководье, дороже это обходится в конечном счете.
       Чаще мне приходилось бывать в гостях у голландцев, и очень я их уважаю за неспешную деловитость, основательность и четкость в том, что они творят для себя и для гостей - мореходов всех стран. Однако подвиги и проделки свои Тиль в основном совершал в теперешней Бельгии - здесь располагалась значительная часть средневековой Фландрии.
       Дважды я побывал в Генте, городе серо-седого камня и красных, как кровь, цветов. И трижды - в Антверпене, где как будто каждый дом для морского люда строился, а обслуживанием водоплавающих занимаются все жители... Итак, Бельгия, сентябрь 1974 года, Антверпен.
      
       Плыл я туда впервые и не слишком теоретически подготовленным к встрече с этой страной. Но для современного человека внешняя информация всегда найдется. И на подходе к Антверпену судовое радио услужливо выдало порцию статистических данных.
       Узнал я, что площадь Бельгии составляет половину от площади не слишком обширной Московской области, а плотность населения достигает 500 человек на квадратный метр. Еще на школьных уроках географии этот показатель меня озадачивал. Много или мало - полтысячи жителей на квадратный километр? Но ведь на две человечьих ноги тут приходится две тысячи квадратных метров или, выражаясь сельскохозяйственным языком, по двадцать соток гектара (перед войной мы с матерью с десяти соток собирали по тридцать мешков картошки).
       Все время в Антверпене мне на ум лезли цифры: две ноги на две тысячи квадратов. Постепнно сложилось впечатление, что подсчеты эти не совсем верные: людей было много лишь на главных, торговых улицах да около излюбленных туристами храмов и монументов, но туристы в те пять сотен не входят все равно. Вывод напрашивался логичный: люди работают, а не шляются по улицам. Однако на полях в пригородах тогда убирали картофель - и тоже по три-четыре человека в пределах видимости из окон машины. Куда-то же прячутся десять миллионов бельгийцев!
       От назойливой арифметики энциклопедической статистики мне все-таки удалось избавиться, но зато литературные ассоциации сидели в памяти и в душе нерушимо. Два года назад в Лондоне я постоянно ждал, что встречу на улице любимую свою героиню - Флёр Форсайт. А здесь, конечно, вспомнились и не забывались Тиль, Клаас на костре, стойкая Сооткин, обжора Ламме Гудзак (тогда Е.Леонов еще не успел сыграть эту роль в кино, а то искал бы в лицах прохожих его простодушно-хитрющие черты), нежная и верная Неле. И еще - испанские солдаты с арбалетами, зловещие монахи, пожары, холодный ветер с моря. Шарль де Костер написал и другие книги, но для бессмертия ему хватило и этой.
       Книгу о Тиле я читал давно и не помнил, бывал ли он в Антверпене. В Генте бывал - точно, а на антверпенских улицах - не помнил. Но все слилось в одно общее впечатление-воспоминание. И Антверпен для меня поначалу был лишь городом Уленшпигеля, который, между прочим, не слишком жаловал церковь, церковников и дела их...
      
       Древние готические соборы, похоже, везде одинаковы. В Руане и Амстердаме, в Генте соборов по несколько, но главный и обычно самый большой называется всегда кафедральным.
       Внутри - уходящие ввысь сводчатые откосы стен, цветные витражи на узких стеклах, ряды потемневших кресел с высокими спинками, статуи святых, по углам - усыпальницы знатных господ, под ногами - плиты с именами менее знатных и богатых. И картины, подчас знаменитые, бесценные.
       В Антверпенском стодвадцатиметровом соборе, как и в Гентском, есть полотна работы Рубенса: "Распятие на кресте", "Снятие с креста". Христос на картинах довольно гладкий, упитанный. А в соборе пусто и сыро, и неуютно от сырости и громадности пространства. Стоят неизменные кружки с надписями: "Для бедных".Через них прошли миллионы разных монет, но беднякам достались из этого векового потока жалкие гроши. Видел я в парижской Нотр-Дам и даже заснял на слайд благообразного сытого кюре в белой сутане: опустошив ящичек, он быстро и умело считал франки. Таких отцов народов по всей Европе, видимо, наберется десятки тысяч...
       Считается почему-то, что архитектурный стиль готики призван символизировать устремление человека вверх, в небеса. А я в готическом соборе чувствую себя козявкой. И, думаю, у его строителей иная была сверхзадача: внушить верующим, что бог - страшная и беспощадная сила и бога можно только молить о пощаде, но чаще всего он карает, а милует редко-редко.
       Потому, наверное, после антверпенского кафедрального собора в небеса душой я не воспарил, а вспомнил, как много в истории было затрачено сил, средств, таланта, чтобы задавить, унизить, уничтожить человека. Но он выживал, сохранял способность мыслить, искать, творить. Как Меркатор, создатель морских карт, как Иоганн Кеплер, открывший законы, по которым рассчитывают ныне траектории космических ракет. А ведь Кеплер и Меркатор жили в ХУI веке здесь, где сожгли отца Тиля Уленшпигеля - Клааса.
       И если нужен бог человеку, то иной, с которым можно общаться без посредников и без всякого антуража.
      
       О нем начали вспоминать задолго до Антверпена, и поскольку у нас на борту было немало интеллигентных, начитанных людей, разбирающихся в живописи, говорили чаще так: "Ах, Рубенс!"
       В Антерпене есть улица Рубенса и на ней - дом-музей художника. Пожалуй, это даже не дом, а дворец в итальянском стиле - два с половиной этажа, украшенный статуями фасад и обширный двор, тоже заставленный скульптурами. Внутри дворца много деревянной резьбы - на потолках, на лестницах, на мебели. И мебель тяжеловесная, сделанная на века, будто специально для хранения в музее: стулья со спинками выше человеческого роста, окованные медью сундуки, широченная и высокая, тоже резная, кровать под балдахином. А в комнатах - их, кажется, десятки - множество вещей, утвари, украшений той поры, ХVI-ХVII веков. Конечно - и картины, полотна самого Рубенса, его учителей и учеников. Ошарашивают мастерские-студии, которых в доме несколько: просторные, высотой в два этажа, со стеклянными потолками. Ни один современный академик от живописи не имеет таких.
       Ходят по палаццо великого фламандца туристы, добросовестно глазеют вокруг, честно читают названия картин. Но приходит ли им на ум простая мысль: здорово ему повезло, Рубенсу. В отличие от многих гениев прошлого он был не только признан и знаменит при жизни, но и богат. До сих пор искусствоведы ищут жизнеутверждающие истоки его творчества, а все, пожалуй, предельно ясно. Вытянул Рубенс счастливый билет в лотерее жизни - вот и радостно его искусство, улыбаются его упитанные мадонны, лучезарны ангелочки-купидоны, аппетитна дичь натюрмортов. И даже Христос, которого водружают на крест, явно не горюет: знает, видать, о своем славном будущем.
       А Рембрандт - почти современник Рубенса, и он мрачен и безжалостен, потому что страдал всю жизнь. Так почему-то чаще бывало. Шарль де Костер тоже ведь умер в нищете.
       Гнил заживо в вонючей яме однорукий раб Мигель Сервантес, задыхался в припадках эпилепсии Федор Михайлович Достоевский, глушили бургундское и кахетинское Модильяни и Пиросмани. Не с этого ли конца надо начинать вхождение в бессмертие?
      
       Легенда гласит, что именно король Фландрии - Гамбринус изобрел пиво. Перебоев с этим благородным напитком в Бельгии не бывает. Но вот хотя объявил я, что здесь все предназначено для водоплавающих жителей планеты, как раз с водой вопрос для наследников Гамбринуса стоит остро.
       Мы привезли в Антверпен Галю, жену моего давнего товарища, который тут работал представителем Морфлота, и она рассказала нам кое-что о житье-бытье за рубежом. "На латинской машинке учусь печатать, - сообщила Галина Ивановна. - Автомобилей Вале положено два, а машинистки - ни одной. И не думайте, что у них здесь рай. Очки заказать - три тысячи франков, унитаз починить - две тыщи... И с водой проблема".
       Что нашим за кордоном далеко не рай, мы уже знали. Но водный дефицит оказался новостью - для меня, по крайней мере. Поскольку все реки, озера, все пресные водоемы заражены отходами производства, обычная кухонная "аква" хлорируется до такой степени, что становится малопригодной для пищевых целей, и ходят домохозяйки за водицей для супа и чая в магазины, а ту воду привозят в Бельгию чуть ли не из Норвегии.
       И есть в Бельгии минеральная вода под названием "Спа": якобы ею угощали офицеров русской армии, которая в 1814 году гнала через Европу войска Наполеона, они говорили "Спасибо!" - и, мол, вторая половина их благодарностей не сохранилась в памяти бельгийцев, а первая дала имя воде. Хотя, как почти все легенды, и эта притянута и весьма сомнительна: просто в южной Бельгии расположен городок Спа, где и находятся минеральные источники...
      
       В Брюселле мне не удалось побывать: сначала полиция не очень-то торопилась с разрешением на поездку, а потом нас ткнул в борт местный теплоходик, морфлотовский друг прочно завяз в юридических и финансовых тяжбах по этому поводу и не успел свезти нас на поле Ватерлоо, и знаменитый Атомиум я не повидал.
       На исходе солнечного сентябрьского дня мы возвращались по окружной автостраде в свой отдаленный Черчилль-док, и водительница нашего такси малость заблудилась, а так как ее пассажирами были три судоводителя, пришлось нам распутывать хитросплетения дорожных развязок.
       Слева раскинулся большой старинный город. Но ничего в нем не было древнего в те минуты, разве что шпиль кафедрального собора вдали да мерно жующие толстые коровы на лугу напоминали о временах Уленшпигеля и Ламме Гудзака. А по краю уходящего за горизонт картофельного поля, по невидимому каналу, шел сейчас не боевой парусник вольных гезов, а проползала рубка громадного танкера компании "Шелл" с желтой ракушкой на трубе. И мелькали слева сборочные автозаводы "Форда", "Ситроена", "Дженерал Моторс", строящийся - "Рено".
       Четыре века сомкнулись на этом поле. Ничтожный в космологических масштабах срок, за который история этой страны и всех людей мира так головокружительно изменилась. А что будет еще через четыреста лет? Чего смогут добиться люди - все мы?
      
       Июль 1980 года. Голландия. Чего могут добиться люди, умеющие работать и понимающие, что лишь ежедневный непрерывный труд приносит благо и добро, убедился я, объехав за 10 часов пол-Голландии.
       Фирма предоставила нам бежево-бордовый автобус, и мы направились сначала в Заандам, поклониться Петру Великому. Домик, где жил корабельный плотник Петр Михайлов, накрыт для лучшего сохранения сверху бревенчатым коробом. В низкой и короткой нише герр Питер спал, и над нишей старинной вязью написано: "Великому ничего не мало". Что-то не все великие следуют этой мудрости.
       А когда мы прибыли в Амстердам и нас на полтора часа затолкнули в Национальную галерею, чтоб полюбоваться на Рембрандта, я оттуда улизнул: "Ночной дозор" я уже видел, и надоело бегать галопом по музейным залам и переходам. Побродил по ближним переулкам, потом зашел в маленькую забегаловку, над которой висела огромная вывеска: "Настоящее американское мороженое".
       Я взял себе порцию мороженого, два пончика и чашечку кофе и спросил рыженькую веснушчатую девушку-продавщицу, правда ли, что это мороженое привозят из Америки. Она засмеялась, а я подарил ей наш таллиннский олимпийский значок. Постоял еще на мостике через канал, глядя в мутновато-зеленую его воду. Мостик был рембрандтовских времен, и сколько воды с той поры под ним протекло...
       Через час мы поехали дальше - по берегам каналов, по обочинам густых пшеничных полей и свежих лугов, где дремали огромные пятнистые коровы и круглые, как бочки, курчавые и чистые овцы, а поля и луга тянулись километрами, разделенные осушительными канавами, и где-то там, за зыбким горизонтом, было море, у которого отвоевывали сотни лет люди эту территорию, чтобы засыпать ее тучной плодородной землей и вырастить могучую плотную пшеницу, сочную траву и миллионы гвоздик и роз, которыми набиты теплицы вокруг амстердамского аэропорта. С двух его взлетных полос поднимались красно-белые и сине-белые самолеты, Я, как всегда, завидовал их пассажирам, улетающим в дальние края, хотя это и бессовестно, ибо сам я тоже не сидел на крылечке своего дома, а только что вернулся от берегов Греции и Италии.
       Затем мы въехали в тихие темно-зеленые парки Гааги и выбрались к серо-зеленому морю, по которому через день предстояло нам плыть к родным берегам, и еще заскочили на полчасика в фарфоровый яркий город Делфт, многие наши морячки утомленно дремали в глубоких уютных креслах, но мне было жалко закрывать глаза, потому что, закрыв их, я бы не видел того, что раскрывалось за каждым поворотом дороги.
       Совершенно естественно, без натяжк, пришла мысль о том, как просто сделать свою жизнь сытой, красивой и прочной. Надо лишь сотни лет честно и прилежно трудиться.
      

    Июль 2011 г.

    * * *

       Немножко страшновато становится от сопоставления этих дат - всё, что выше, писалось в 60-70-ые годы минувшего века. За 40-50 лет многое должно бы измениться в основе. Но фактически перемены коснулись не покоривших меня давным-давно Голландии и Бельгии, а моего понимания ситуации не только в них - во всем мире.
       Ну, возник Европейский Союз, вполне естественное и полезное объединение Европы, так мне представляется. И наверняка порядка в этих странах не стало меньше, - вот в Таллине, где я живу, 90% продаваемых цветов - голландские. Уверен, что нынешние мореманы также поражаются прекрасной организации работы здешних портов .
       Но у меня лично и тревоги забрезжили. В Голландии, полагаю, превышен допустимый уровень свободы. Показатели - принятые законы, одобряющие однополые браки, и как следствие, резкое увеличение числа геев. Не стану подробно разбирать сегодня эту проблему, скажу лишь: нетрадиционные сексуальные связи в корне направлены на уменьшение количества людей на Земле. Хотя... может, так и надо, прокормить еще несколько возможных миллиардов homo sapiens человечество не сможет, а сокращать их количество военным путем невозможно ввиду наличия ядерного оружия уже почти у десятка правительств. Возможно, "голубым" поэтому покровительствует Природа.
       Но всё равно: у меня остается глубокое уважение к народу Нидерландов за его трудолюбие, упорство, стремление к порядку и спокойствию жизни.
       А вот в Бельгии другая беда назревает: угроза раскола страны на два государства. Теперь ясно, что назревала опасность давно, когда в ХYIII веке Фламандия разделилась на две части - Голландию и Бельгию. И сегодня южная Бельгия, населенная франкоговорящими валлонами, и остальная Фландрия явно не дружат. Слава богу, до драчки дело не доходит. Тут я вспомнил, как мы с другом Сашей Чечулиным в Антверпене удивлялись: на вопросы Саши по-французски мало кто из местных жителей отвечал.
       Но вот Бельгия, точнее - Брюссель стала почему- то одним из центров Европейского Союза... Увы, проверить все указанные изменения и противоречия лично мне уже не удастся. И пожелаю гражданам Голландии и Бельгии всего доброго, а главное - мира и согласия.
      

    (Продолжение следует)

      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      

  • Оставить комментарий
  • © Copyright Титов Ростислав Юрьевич (belski@stv.ee)
  • Обновлено: 13/07/2011. 17k. Статистика.
  • Эссе: Проза
  •  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта.