Сначала он прибыл в свою новую резиденцию, Кесарию . Этот город был построен еще царем Иродом Великим по римскому образцу и подобию, чтобы принимать там посланцев Рима. Здесь он, Гессий Флор, новый римский прокуратор, остановится только на один день.

. Потом путь его лежал в Иерусалим, столицу иудейской провинции.

Он получил эту очень хлебную должность прокуратора благодаря хлопотам своей жены Клеопатры. У Клеопатры были весомые связи в верхах римской знати, как благодаря ее рождению, так и благодаря дружбе с Поппеей Сабиной, любимой женой императора Нерона. Недруги толковали об испорченности Клеопатры. Но это - чистая зависть. О какой испорченности может идти речь, если именно испорченность обеспечила ему, её мужу прекрасную карьеру? Вот теперь он, Гессий Флор, грек по рождению, принадлежащий к сословию римских всадников, поднялся, благодаря хлопотам своей жены, еще на одну ступеньку : он теперь - прокуратор римской провинции. Это очень хлебное место.

Но все равно - разве прокураторство его удел - он, Гессий Флор будет управлять всего лишь двумя злосчастными провинциями, Иудеей и Самарией? На окраине Империи! Какая-то Иудея! Он слышал от многих, побывавших здесь, что эта маленькая пустынная окраина Рима всегда недовольна и всегда готова взбунтоваться. Самая маленькая, но самая непокорная римская провинция.

Однако он справится! Он всегда гордился своей жестокостью.

Флор постоянно любовался собой: ему нравился его мужественный и неприступный вид, суровая мина на лице, чисто римская повелительность во взоре и в жестах. Он умел красиво, а порой устрашающе запахивать тогу. К тому же он мог говорить властным тоном, а это, по мнению римлян, было даром богов и свидетельством высокого предназначения. Он любил умащивать волосы римскими благовониями, ибо этот запах всегда сообщал ему победное, царственное настроение.

Сам император Нерон ценил Гессия Флора, раз сделал прокуратором. В резиденции римских прокураторов в Кесарии можно было чувствовать себя, как в маленьком Риме. Такие же термы, бани, фонтаны, театр, где можно устраивать и соревнования в беге колесниц, и даже - бои с гладиаторами.

Обычно римские прокураторы жили здесь, в Кесарии, и покидали город только на некоторое время, когда их присутствие было необходимо в Иерусалиме. Чаще всего, прокуратор прибывал в Иерусалим во время праздников, чтобы обеспечивать порядок в этой столице, кипевшей страстями. Ведь на праздники в Иерусалим стекался народ из всех уголков, сюда прибывали люди разных верований, сообществ и пристрастий. Столкновения их между собой были неизбежны, поэтому следовало заранее укрепить город войском. Кроме того, во время своих посещений, прокуратор должен был общаться с первосвященниками, он был главным судьей во всех спорах. Ну, а если уж прокуратору не удавалось решить какие-нибудь вопросы, тогда управляемая провинция или сам прокуратор, обращались к помощи сирийского наместника, облеченного более обширными полномочиями. Этим сирийским наместником сейчас был Цестий Галл, и Флор пока не знал, как сложатся их отношения. Но в принципе он сам хотел как можно скорее стать сирийским наместником, и двигаться как можно быстрее и выше по хлебным должностям.

И все же: что такое эта крошечная маленькая Иудея, чем они так гордятся? Да они всего лишь мост для объединения восточных провинций, вассалов всесильного Рима!

И зачем только этот странный, вечно волнующийся народ одурманен каким-то своим глупым законом? В Риме говорили, что эти иудеи притворно и лукаво делают вид, будто подчинились Риму, а на самом деле чтут своего непонятного и невидимого Бога. Если бы они действительно подчинились Риму, то приняли бы и римских богов. Их иудейский бог, видите ли, невидим, его изображения, оказывается, не существует!

Как это не существует? В Риме каждая семья имеет обычно двух пенатов, это боги-хранители, покровители домашнего очага, они берегут дом и запасы продовольствия. Их изображения ставят возле очага. А вообще есть еще и государственные пенаты, они охраняют весь римский народ, в их честь построен храм богини Весты. Со своими богами римляне дружат, обращаются ласково, но без лишней фамильярности и могут попросить у них что угодно. Например, помочь в борьбе с врагом или приобрести стеклянные бокалы (стекло тогда ценилось в Риме дороже золота). Но ведь для того, чтобы просить богов о чем-то, надо для начала - хотя бы видеть их перед собой. Ну, если не их самих, то хотя бы эти их домашние изображения. А как красиво в римских домах: пенаты стоят себе смирно на домашних постаментах, римляне им молятся, приносят жертвы. А за это пенаты, как могут, обслуживают их советами, подают особые знаки и вообще управляют обстоятельствами в пользу своих хозяев. А главное - все твое благополучие при этом зависит только от того, насколько ты предан своим домашним богам и насколько богатые приношения ты им делаешь.

А когда Рим покорил Македонию, Пантеон греческих богов перешел к римлянам, правда, победители дали этим богам другие имена. И теперь в Риме можно сходить в храм Весты или Аполлона, или другого божества, там есть скульптуры богов. С ними можно разговаривать. В храме Весты верховный жрец приносит жертвы богам. Как красиво в храме Весты! Как красивы беспорочные весталки! И какое множество богов теперь в Риме! А эти иудеи говорят, что их бог един, вездесущ, но невидим! Какие сказки! Невидим!!

В жизни людей столько забот, удач и препятствий, разве может с этим справляться кто-то один из богов? Непонятно, о чем они думают, эти иудеи?

Вот, например, он, Гессий Флор, родившийся в городе Клазомены, на берегу Ионического моря, он знал, о чем думать. Настоящий воин должен думать о победах и богатстве. Мужество обеспечивает победу. А чтобы раздобыть богатство, надо не только отобрать его у других, но еще и суметь его сохранить, не дать отобрать у себя. Иудея, куда он прибыл, очень богата, ведь она - на пересечении восточных торговых путей. И она, как и все римские провинции, дает возможность Риму отбирать ее богатства.

Здесь, если умело разделять и властвовать, можно неплохо заработать на взятках и налогах. Он, Гессий Флор, не даст повода себя уволить, подобно своему предшественнику Луцию Альбину. Альбина обвинили в жестокости. Но разве можно править без жестокости? Просто надо уметь "разделять и властвовать". Надо уметь стравливать чернь друг с другом. И в случае беспорядков - жестоко подавлять их раздоры, благоволя к одним и жестоко карать других. А когда подавляешь - и та, и другая сторона приносит дары смирения. Но сам ты, прокуратор, как бы и не при чем, это все они, непокорные Просто народонаселение здесь такое...

Они слепо подчиняются своему Синедриону, этому собранию жрецов, называемых здесь первосвященниками. Зачем вам, иудеи, первосвященники, если есть великий Рим? И не мечтайте вырваться из объятий Римской империи! Это ещё никому не удавалось, а что там говорить о людях, живущих на пустынном полуострове! Ведь половина их земель - бесплодные пески... И только торговля дает возможность богатеть здешним людям, они находятся на пересечении торговых путей, к тому же еще и знают толк в торговле. Правда, у них нет помощника, бога торговли Гефеста, есть только один их Бог, Вездесущий и Невидимый.

И все же, о чем можно просить невидимого Бога? Это бесполезно, с таким же успехом можно просить о помощи тишину. Вот он, римский всадник и прокуратор Иудеи, он просит своих любимых богов - богиню войны и победы Викторию, по-гречески Нику, бога войны Марса, по-гречески Ареса, бога богатства Плутона по-гречески бога Плутоса, богиню любви Афродиту, по-гречески Венеру - помочь ему выжить в бою, дать ему богатство и любовь. Правда, часто он называет этих богов их греческими именами. Может быть, потому его жизнь и складывается так удачно, что он потихоньку, про себя, называет этих богов по-гречески?

Он никогда не пойдет против Рима, а эти побежденные Римом глупцы постоянно мечтают о каком-то своем Мессии, который, по их бестолковому мнению, войдет в Иерусалим и прогонит римлян!

Да разве кому-нибудь удавалось прогнать римлян? Хотя - мечтать не вредно. К тому же мечты, не подкрепленные силой, как правило, безопасны. Но какие непокорные взгляды у этих иудеев. И если мечты - всего лишь выдумки рабов, то непокорные взгляды - это уже реальность. За этим что-то скрывается. Вот почему прокуратор Гессий Флор придавал большое значение своей незримой тайной полиции. Он чтил старое римское правило, гласившее: кто предупрежден, тот не побежден.

И всё же эти непокорные взгляды! Глупый, ничтожный маленький народ. Вечно у них волнения и восстания. Не понимают, как велик и непобедим Рим. Есть правило победителей: покоренных надо все время пригибать к земле. Правда, делать это следует осторожно, желательно, при помощи той части местной знати, которую удалось переманить на свою сторону. Однако, здесь, в этой стране, даже покорившиеся Риму, даже возвышенные им, даже те, кому Рим дал некое подобие власти над соплеменниками, были, увы, начисто лишены чувства благодарности, они не вызывали доверия. Того и гляди - укусят. Такой уж неблагодарный народ. Здесь всегда надо быть начеку.

Но все-таки есть и среди завоеванных народов умные люди. Вернее, встречаются иногда. Как вот был этот их царь Ирод. Сразу признал силу Рима, дружил с Римом... А как он выбивал из своих подданных дань. для Рима! Поистине, даже сами римляне не сумели бы делать это столь успешно. Царь Ирод даже иудейские пожертвования из Храма забирал, когда надо. И безропотно отдавал все сборщикам, присланным из Рима. За такую преданность, безропотность и щедрость ему и была обеспечена поддержка от Рима.

Он, Гессий Флор, тоже будет забирать богатства Храма. Но надо это делать по-умному, чтобы не вызвать бунт. Он будет сталкивать иудеев и греков, а сам при этом оставаться в тени.

В донесениях императору Нерону Гессий Флор всегда сообщал, что жестоко пресекает как в Самарии, так и в Иудее даже попытки думать о бунте. Но в глубине души что-то его мучило, он знал, что иудеи - не сдадутся. Они только притаились, чтобы дождаться своего "освободителя", которого и называют как-то непонятно - Мессия. Его появление как будто бы предсказано в их Законе . А Закон, как они говорят, им дал сам Бог.

Но что же это за Бог такой, который даже не вылеплен из глины, или из мрамора?? Что за Бог, которого нельзя поставить у очага на специальный постамент и с которым нельзя поговорить запросто, один на один, как это делают римляне?

Да, Рим - это не маленькая Иудея с ее причудой верить в единого Бога и втайне мечтать о восстании против могучего Императора Нерона. О, какая тяжелая страна, как изнуряюще жарко в этой маленькой сухой пустыне!

Но - Гессий Флор ни о чем не жалел. В этой испепеляющей жаре он добудет своё богатство и насладится властью. Он не даст себя отозвать, как позволил этим жалобщикам его предшественник Луций Альбин. Он сумеет так запугать и запутать местное население, что жаловаться они будут бояться еще больше, чем платить ему непосильные поборы и налоги.

Он еще не знал, какой прощальный подарок приготовил Альбин к его прибытию! Когда Луций Альбин узнал о назначении Флора на его место, он повелел казнить всех арестантов, осужденных на смерть. Зато тех, кого осудили за менее значительные преступления, он освободил за немалые суммы денег. Тюрьмы теперь были пустыми, зато страна изнывала от разбойников. Это обещало особые трудности для правления Гессия Флора...

Кроме того, самонадеянный Флор еще не знал, что он будет последним прокуратором Иудеи и погибнет в огне восстания, когда взбунтуются те, кого он приехал грабить.

Размышления Клеопатры, жены Гессия Флора

Итак, ее мужу, Гессию Флору, дали предписание ехать в Кесарию. Это хлебное место досталось её мужу благодаря ей, Клеопатре. Ведь Клеопатра была самой близкой подруги жены Нерона, Поппеи Сабины, известной своей красотой и испорченностью. (Впрочем, Клеопатра от нее не отставала в нарушении всяческих добродетелей).

Жена Флора, Клеопатра сразу подумала о том, что надо тщательно продумать, как использовать в Кесарии "театрум" Ирода, эту прекрасную мини-копию римских театров. Царь Ирод Великий возвел "театрум" в этом городе в угоду Риму, да и вся Кессария - небольшая копия Рима. При прежних прокураторах - Фесте, Альбине, театр в Кессарии почти совсем не использовали. А театр - мощная политическая площадка, где можно завязывать и укреплять свои связи. Ведь связи решают всё! Можно даже Нерона пригласить сюда выступить. Надо не забыть дать указание сделать маски богов и героев на мифологические сюжеты. Император любит выступать в театре, причем в разных масках, играть на кифаре и дребезжащим голосом петь чудовищные стихи своего сочинения. При этом все всегда горячо аплодируют ему и безмерно восхваляют. Аплодисменты - мания императора. Они, Флор и она, Клеопатра, обеспечат Нерону бурю аплодисментов.

Известно также, как любит император Нерон цирковые игры и конные соревнования. Вот в Олимпии он сам правил колесницей, запряженной десятью лошадьми. Правда, коней не сдержал. Но судьи все равно провозгласили императора победителем и увенчали лавровым венком. Судьи за это получили римское гражданство (слава богам, её Флор, в этом не нуждался! Но - перейти в более высокое сословие ему бы не помешало!). А после своей "победы" на конных соревнованиях Нерон освободил всех греков от податей. О, он умел награждать в ответ на признание своих талантов!

Только бы император приехал в Кесарию и выступил, только бы приехал, а признание его талантов они, Гессий Флор, и она, Клеопатра, сумеют обеспечить.

Здесь, на этой окраине Римской империи, хорошо бы порадовать Нерона ( если он приедет), его артистичную натуру, экзотическим восточным танцем. Это понравилось бы и Нерону, и Поппее, о которой она, Клеопатра, уже скучает. Как будет трудно ей жить вдали от любимой и сумасбродной подруги, с кем будет она обсуждать свои проблемы и логику женского поведения? Ведь именно Поппея умеет придумывать такие ходы во взаимоотношениях, которые обычным, скучным женщинам и в голову не придут.

Например, та потрясающая история, когда Поппея, будучи замужем и одновременно в связи с Нероном, заставила его не просто развестись с Клавдией Октавией, но и казнить её. Якобы за прелюбодеяние! Та плакала, просила прощения. За что? Октавия просила сохранить ей жизнь. С какой стати? Поппея тогда прямо сказала ей, Клеопатре: "Зачем этой Октавии жить? Чтобы я волновалась, боялась, как бы у Нерона вдруг не вспыхнули чувства к бывшей супруге? Ведь Нерон когда-то женился на ней. Вот пусть Клавдия Октавия и поплатится за это!". И в самом деле, поплатилась. Ну, не волноваться же теперь Поппее всю жизнь из-за какой-то добродетельной Клавдии Октавии.

А ведь простой римский народ обожал Октавию, даже возмущался, когда Нерон,обвинив супругов бесплодии, развелся с ней, а через двенадцать дней женился на Поппее. Поппея тогда распорядилась заменить скульптуры Октавии на свои собственные. Кто-то говорил, что это бесчеловечно.

Но разве на свете бывает человечность? Нерон сказал как-то Поппее, а Поппея передала его слова ей, Клеопатре:" На свете нет ни одного человека целомудренного и хоть в чем-нибудь чистого. Люди только ловко скрывают свои пороки.".Да, это правда, все только стараются казаться добродетельными. Особенно женщины. Но кто-кто, а она сама и Поппея, обе онипонимают, что добродетель скучна. Мужчины-то это хорошо знают, и не следуют никакой добродетели. И пусть не следуют, надо позволять им это. Даже надо организовывать им различные развлечения, отнюдь не добродетельного свойства. Так они всегда рассуждали с Поппеей. И всегда следовали этому правилу поведения замужней женщины. Себе они тоже кое-что позволяли.

Но - всегда тайно. Мужчины не любят, когда им изменяют. И еще: этих мужчин надо всегда хвалить. Как искусно умеет Поппея хвалить Нерона! Он ведь без ума не только от ее красоты, но и от ее похвал. Никогда не скажет просто: "Мне понравилась твоя игра на кифаре". Она скажет совсем иначе: " Мне надо время, чтобы очнуться, придти в себя, после этих прекрасных, божественных звуков". Поппея часто сравнивала Нерона с Аполлоном, покровителем искусства. И старалась сквозь пальцы смотреть на кратковременные связи Нерона. Правда, это приводило ее в ярость, но она умела скрывать свои подлинные чувства. И говорила: "Жизнь женщины - сцена, на которой она должна сыграть чужую роль". Это очень красивые слова, Клеопатра даже не вполне их понимала.

Она всегда старалась во всем подражать Поппее Сабине. Их дружба привела её к знакомству с Флором, когда тот, еще молодой и статный римский всадник, наглый, сильный и дерзкий, в составе других августинов (клакеров) был назначен сопровождать выступления Нерона в качестве певца, кифариста и декламатора. Их обязанностью были аплодисменты, выкрики "браво", шумные восхваления талантов императора. Они без устали кричали, что Нерон красотою и голосом подобен богам. И еще была одна обязанность у молодых и статных августинов, жаждавших таким образом возвыситься. Перед ними стояла задача следить за публикой, чтобы запоминать и потом доносить на каждого, кто не хотел выражать восторг перед венценосным актером, или у кого на лице можно было заметить хоть тень неодобрения. Подобных зрителей немедленно казнили, если они были из простого сословия. Знатных же людей, замеченных в подобном неодобрении, уличали позже в каком-либо не совершенном ими преступлении и - тоже казнили, или присылали письмо, означавшее приказ вскрыть себе вены. Последнее было предпочтительнее, потому что каждый несчастный, расставаясь с жизнью по повелению императора, завещал Нерону свое имущество, надеясь, что за это император не уничтожит его семью.

В этих так называемых "клоаках" постепенно стали участвовать (добровольно или принудительно) также и сенаторы, бывшие магистраты и женщины из знатных семей. Среди последних оказались Поппея и она, Клеопатра. Они стали ближайшими подругами. Обе считали, что законы морали - это для слабоумных. И вот теперь, когда Поппея - жена Нерона, она выполнила просьбу Клеопатры: Гессий Флор, муж Клеопатры, получил выгодную должность, он со временем получит и ранг сенатора!

Теперь необходимо добиться, чтобы сам Нерон посетил их провинцию Иудею! Надо подготовить особое празднество для Нерона, благо - город Кесария выстроен Иродом по римскому образцу и с римским размахом. Здесь отличная сцена, зал с прекрасной акустикой, с триклиниумом, где есть кушетки, на которых привыкли возлежать римляне во время пиров, сады, где будут гулять рабыни в одеждах лесных нимф. То есть, она устроит всё так, как положено в богатых римских домах

О, римские пиршества! Хорошо бы внедрить их здесь! Пусть приедут Нерон и Поппея! Нерон будет петь и получит здесь такие аплодисменты, которые будут громче греческих! И надо устроить конные состязания. Нерон любит выигрывать такие бега.

Но, конечно, самые красивые платья будут у них: самое лучшее на Поппее, и чуть похуже, но все равно прекрасное - у нее, Клеопатры. Поппее очень идет зеленый цвет, и Клеопатра подарит ей нежный зеленый шелк из Египта.

Так размышляла супруга последнего прокуратора Иудеи.

Она не знала, что уже через год, в Риме, Поппея, ожидающая рождения второго ребенка, ревнуя, упрекнет Нерона и за это получит от него удар ногой в живот. От этого удара она скончается.

В Кесарии и Иерусалиме ждут нового римского прокуратора

В Кесарии все было готово к прибытию нового прокуратора, Гессия Флора, назначенного императором Нероном вместо ненавистного прокуратора Альбина. Ведь не было злодеяния, которого не совершил бы этот Альбин на многострадальной иудейской земле. И ладно бы только он, как и другие римские наместники, душил бы население покоренной Римом земли налогами, похищал бы общественные кассы или разорял богачей. Все прокураторы поступали так и до него. Но этот Альбин благоволил к разбойникам, за выкуп он выпускал душегубов из тюрем, позволял им сколачивать новые шайки, которые беспрепятственно чинили разбой, спокойно перемещались по всем городам провинции и грабили мирное население.

Жертвы разбойников не только молчали, но, чтобы не навлечь на себя новую беду, еще и льстили нападавшим. Льстили ради того, чтобы не случилось с ними еще чего похуже, чем грабеж. При Луции Альбине города постепенно пустели, кто мог - убегали в другие места, подальше от разбойных нападений. Иосиф Флавий написал, что "Альбин выпускал на волю за выкуп преступников из тюрем и затем заставлял их делиться с ним добычей". Он был, по-видимому, первым в истории чиновником - "рэкетиром".

Иудеи отослали делегацию к императору Нерону с жалобой на Луция Альбина.

И вот теперь, вместо разорителя страны Альбина, у них будет новый прокуратор

Эта благая новость, обсуждалась и в Кесарии, и в Иерусалиме, и в других городах Иудеи. Обсуждалась повсеместно, на площадях, в домах и на рынках. К ним едет Гессий Флор, он из всаднического сословия, то есть он уже богат, у римских всадников обычно есть крупные поместья, это - денежная аристократия Рима. Может быть, новому прокуратору незачем будет грабить так бесстыдно, как это делал Альбин, их маленькую страну?

Прокуратор. Jost AmmanStДndebuch,1568

Более трезвые и осмотрительные возражали: новый прокуратор, Гессий Флор - родом из города Клазомены, то есть он грек, а греки постоянно вступают в стычки с основным населением Иудеи. Такова эта римская политика: "разделяй покоренные народы и властвуй". Стычки между группами населения покоренных территорий всегда поощрялись наместниками. И здесь, в Иудее, всегда, почти всегда - решение принималось в пользу греков, таких же язычников, как сами римляне. И те, и другие - многобожники и развратники. Спаси, Боже, правоверных сынов своих от всех язычников, и от Гессия Флора, и от Цестия Галла, римского наместника в Сирии, и от жестокого римского владычества!

Говорили, что жителям Клазомен, откуда родом новый прокуратор, не ведомо чувство стыда. Рассказывали древнюю историю, как однажды несколько клазоменцев прибыли в Спарту, и вот какой наглостью отметили они своё прибытие в греческий город: вымазали сажей кресла эфоров (членов высшей коллегии города). В ответ на это эфоры проявили нарочитое, артистическое спокойствие, они призвали глашатая и велели разгласить по всему городу: "Клазоменцам разрешается вести себя непристойно".

Но многие из иудеев, услышав такое и посмеявшись над этой историей, говорили: "Это было давно, при чем здесь новый прокуратор?". Другие им отвечали: "Увидите сами! Никто, родившийся в Клазоменах, не может быть достойным человеком. Впрочем, как и любой грек не может быть достойным человеком. Мало эти греки нападали на нас, особенно по субботам, мало глумились над нашими святынями, мало было драк и обид, мало было у нас стычек с ними?! Раз уж новый прокуратор родом из Клазомен, из этого бесстыдного города, то наверняка он будет поддерживать этих эллинских богохульных язычников! ".

И еще говорили: "Посмотрите на наш священный Иерусалим, или даже на Кесарию! Повсюду, даже рядом с храмом, эти греки расписали своими глупыми любовными посланиями все стены, даже рядом с Храмом: "Сладчайшей и возлюбленнейшей -- привет", "Филипп любит Елену". "Прошу тебя, Филумена, именем Афродиты заклинаю -- помни обо мне!". "Нехорошо поступаешь, Хлоя, оставляешь меня одного!". Вот такие святотатственные надписи эти греки оставляли на стенах благочестивого иудейского города. Нет, не будет добра от нового прокуратора, который родом из Клазомен!

Оптимисты рассуждали иначе: "Но ведь император назначил Гессия Флора вместо Луция Альбина после нашей жалобы на жестокости Альбина! Наверняка этот, новый, будет добрее!"

Они пока не знали, что при Гессии Флоре будут вспоминать о жестоком Луции Альбине как об "образце добродетели", что их новый (и последний, но они этого не знали) прокуратор получит такую оценку от Иосифа Флавия ("Иудейская война", кн. 2, гл. 14): "В своей жестокости Флор был беспощаден, в своей наглости - бесстыден. Никогда еще до него никто не умел так ловко опутать правду ложью или придумывать такие извилистые пути для достижения своих коварных целей, как он. От ограбления отдельных богатых граждан он перешел к ограблению целых городов". " В то время когда Альбин совершал свои злодейства большею частью втайне и с пре-досторожностями, Гессий Флор хвастливо выставлял свои преступления всему народу напоказ". (Иосиф Флавий. Иудейская война. Кн.2 Гл. 14).

От Луция Альбина Гессий Флор также отличался тем, "что тот совершал свои злодейства большей частью втайне и с предосторожностями, Гессий же хвастливо выставлял свои преступления всему народу напоказ.... Он позволял себе всякого рода разбои и насилия и вел себя так, как будто его прислали в качестве палача для казни осужденных. Обогащаться за счет отдельных лиц ему казалось чересчур ничтожным; целые города он разграбил, целые общины он разорил до основания, и немного недоставало для того, чтобы он провозгласил во всей стране: каждый может грабить, где ему угодно, с тем только условием, чтобы вместе с ним делить добычу. Целые округа обезлюдели вследствие его алчности; многие покидали свои родовые жилища и бежали в чужие провинции". (Там же).

Два года, два долгих года будет длиться мучительное правление Гессия Флора, который никогда не знал чувства жалости или сострадания и всегда вел себя так, как будто даже гордился своей испорченностью. При этом корыстолюбие его было безгранично, а жестокость не знала границ.

Заседание Иерусалимского Городского Совета накануне приезда нового прокуратора

Статуя первосвященника Анана

На заседании Иерусалимского городского Совета (буле) волнение чувствовалось даже в воздухе. Что ждет их при новом прокураторе? Сколько власти он им оставит? Еще царь Ирод Великий повелел им править делами города, согласовывая, конечно, свои решения с Синедрионом. Анан, нынешний первосвященник, считал, что надо предоставить все решения дел новому прокуратору, а то подумают в Риме, что сюда, в Иудею, кого ни пришли, они, бунтовщики, всегда будут недовольны.

Да, и в самом деле, надо показать свою покорность, свое уважение к завоевателям. Надо задобрить нового посланника Рима, Гессия Флора, надо устроить ему пышный прием, одарить богатыми подарками, дать пир в его честь и в честь его супруги Клеопатры. Надо, чтобы они почувствовали величие культуры и традиций Иудеи. И надо показать прибывшим такую жемчужину искусства Иудеи, как танец семи покрывал. Это очарует нового посланника. Он будет добрее к иудеям. Вспомним, как юная Саломея танцевала перед Иродом и как он в награду, воспламененный этим танцем, предложил ей просить у него всё, что она пожелает. И она пожелала - голову Иоанна Крестителя. Да, Ирода трудно было привести в такое очарованное состояние. Ведь даже любимую жену Мариамну повелел убить. Но перед танцем семи покрывал растаял, смягчился. И они приняли решение: подарки, пир, и страстный, искрящийся танец семи покрывал для Гессия Флора и его супруги.

Разве дано им было знать, какие ужасные события наступят для всех жителей Иудеи всего через два года , и как в 70-ом году Иерусалим будет разрушен, а иудеям под страхом смерти запретят входить в этот город?

Гессий Флор управляет

Он верил в свою звезду, недаром он вел свое происхождение от греческого военачальника и недаром оракулы когда-то предсказали его отцу, что его сын станет известным, что имя Гессия Флора войдет в историю.

Он действительно делал успехи: добился принадлежности к римскому сословию всадников (эквитов) то есть мог содержать военную лошадь Он участвовал в сражениях, стремился к предсказанным ему оракулом славе и могуществу, проявлял чудеса храбрости и мужества, он лез в самое пекло, ибо он ничего не боялся.

А чего бояться человеку, отцом которого был великий воин и которому оракулы предсказали славу и власть ?

Но только вот слава шла к нему как-то очень уж медленно. Да, почетно быть в милости у римского императора, и большая удача получить из его рук должность префекта. Кажется, сейчас в Риме эту должность переименовали, называют прокуратором. Но ведь ему уже под сорок, и настоящее могущество - это же не наместничество в пыльной маленькой пустынной стране...

Однако Гессий Флор понимал, что, если он справится здесь и не допустит никаких бунтов, то может получить повышение. И не век ему сидеть в этой Иудее, ведь в Риме не давали пожизненного чина. Ибо никто не должен подолгу сидеть на одном месте, дабы не впасть в соблазн, не войти в излишнюю дружбу с местными правителями и не возмечтать о себе чего-нибудь излишнего. Поэтому Флор надеялся когда-нибудь покинуть ненавистную маленькую страну и обрести новую должность, новые почести и... покой, который он, несомненно, заслужил, общаясь с этим не желающим покоряться народом.

К тому же все не так уж плохо, эти задворки Империи - склочная. ненадежная, но богатая провинция, Богатая! Эти вечно бунтующие иудеи умеют торговать. Отсюда их богатство. А пустынная их страна расположена на пересечении торговых путей.

Продержаться бы на своем посту без скандалов и потрясений, без бунтов и восстаний. Не дать бы себя запутать или втянуть в какую-нибудь интригу, которые без конца плетут здешние священники и богатеи. Надо строго следовать римскому правилу "разделяй и властвуй", действовать кнутом и пряником. Но кнут был ему больше по душе, и кнуту он больше доверял.

Он сразу "разделил" и теперь - "властвовал". Он притеснял ненавистных иудеев, выражаясь фигурально, бил их кнутом. А пряники раздавал грекам. Он благоволил - грекам. Гессий Флор, уроженец города Клазомены, не мог не симпатизировать своим единоплеменникам.

Надо сказать, что и греческое население почувствовало благоволение прокуратора и усилило нападки на ненавистных иудеев. Кичатся тут перед греками, говорят, что это их земля. Да какая там их земля, когда они - под мощной пятой Рима, и не вырваться им никогда.

А что Цестий Галл, разве не мог он вмешаться?

Существовало правило для наместников - быть третейским судьей между прокуратором и местным населением. Здесь, в Иудее, сирийский наместник Цестий Галл имел право разбирать жалобы народа на прокуратора.. Но никто не решался послать к нему делегацию с жалобой. Ибо знали, как жестоко и беспощадно расправится с ними Флор за такую попытку. До Кесарии не даст доехать, всех жалобщиков перебьет. Потому что, по римской манере править, Флор повсюду расставил доносчиков. Они ходили по улицам, по рынкам, появлялись в людных местах и запоминали недовольных . Часто под плащом носили кинжал, и тихо наносили смертельную рану недовольному. Кроме того, за каждым недовольным могли придти и арестовать. После чего исчезал такой человек навеки.

Но все же, когда (как и было положено), Цестий Галл, в сопровождении Гессия Флора, прибыл в Иерусалим на праздник опресноков, его окружила толпа иудеев с жалобой на Флора.

Цестий Галл пообещал настроить Флора более мирно к покоренному народу, а Флор, стоя рядом, лишь криво улыбался и отпускал обидные шутки по поводу каждой жалобы.

Цестий Галл действительно сделал Флору внушение, и тот обещал быть милостивее к этому "несправедливому народу". Но Флор ведь был мастер извилистых ходов. Теперь эти ходы были ему особенно нужны , ведь он почувствовал серьезную опасность.

Гессий Флор хорошо знал, как вспыльчив Нерон, когда ему жалуются на волнения в провинциях и отвлекают его, императора, от сценических выступлений. Поэтому прокуратор Гессий Флор решил утопить скандал своих преступлений, создав другой сюжет: надо спровоцировать вооруженный бунт иудеев, и в этой каше никто не будет разбирать, кто прав и кто виноват. Виноваты будут бунтовщики-иудеи, ведь самый страшный, по римским меркам, грех, это грех "отпадения", желание покоренного народа добиться самостоятельности и выйти из-под римского владычества. Если спровоцировать восстание, Рим пришлет войско, и именно они, эти жалобщики, будут висеть на римских крестах, как смутьяны и негодяи, решившиеся на грех отпадения от Римского владычества.

Открытое восстание, вот что теперь было нужно Флору! Это и есть то самое бОльшее зло, которое отвлечет от него возможные разоблачения. С такими мыслями он вернулся в Кесарию. Он стал провоцировать восстание иудеев. Ибо если идет война, причина которой - "отпадение" непокорных, в Риме никто не поверит жалобщикам на Флора, сочтут этих жалобщиков провокаторами, пришлют свои войска для усмирения, и в этом пожаре ни тем, ни другим будет не до жалоб.

И случай представился

Как раз в это время кесарийские греки послали (с ведома Гессия Флора) делегацию в Рим, к Нерону, и привезли Императорский указ о том, что греки теперь хозяева города Кесарии. Не секрет, что Нерон благоволил грекам. Этот указ был дан на двенадцатом году владычества Нерона, семнадцатом году правления Агриппы Второго, в ме-сяце Артемизии (мае, 65 года н.э.)

Греки ликовали. Они теперь хозяева Кесарии. Несмотря на то, что город этот выстроил иудейский царь Ирод Великий, чтобы принимать в нем римских цезарей (кесарей). Если говорить по правде, это иудейская земля. Но как же любит Нерон греков, если дарит им эту иудейскую землю, и как презирает иудеев, подлинных хозяев этой территории!

Реконструкция дворца Ирода в Кесарии

На фоне указа возобновились споры о маленьком клочочке земли, который принадлежал богатому греку, но загораживал проход в синагогу. Не раз и не два богатые иудеи предлагали греку-владельцу спорной земли огромные суммы выкупа. Но он, куражась, отвечал, что не продаст этот клочок ни за какое золото мира. И, как бы издеваясь, продолжал застраивать проход к храму все новыми и новыми мастерскими, Правда, оставлял для молящихся узенький, тесный проход. Это было изощренное издевательство. Некоторые молодые и горячие иудейские юноши устраивали вылазки, сражаясь со строителями и разрушая возведенные стены мастерских.

Но Флор запретил эти вылазки. Застройка клочка земли продолжалась, сужая проход к храму. Тогда богатые иудеи пришли к Флору просить о помощи и принесли ему восемь талантов серебра. Иосиф Флавий пишет об этом: "До получения денег он обещал всё ; но как только имел их уже в руках? он отъехал из Кесарии в Себасту и предоставил раздор своему собственному течению? точно он за полученные деньги продал иудеям право употреблять насилие" ("Иудейская война, кн. 2,гл. 14).

В то же время греки, теперь, благодаря повелению Нерона ставшие новыми хозяевами города, решили отпраздновать свою победу тем, что в очередной раз, перевернув горшок перед входом в иудейский храм, сожгли на нем птиц . Это был намек на проказу, которой якобы иудеи заразились в Египте, до того как покинули эту страну. Сожженная птица, по поверьям, была жертвоприношением от прокаженных. В этом заключался издевательский намек, это было богохульство и осквернение святыни иудейского храма. Греки с удовольствием ждали ответной реакции иудеев. Молодые кесарийские эллины-забияки стояли рядом с закопченным горшком. Они приготовились заранее и были вооружены ножами и кинжалами. Презрительные улыбки кривили их губы, раздавались оскорбительные слова. Иудейские юноши бросились в рукопашный бой. У эллинов блеснули ножи.

К месту драки прибыл Юкунд, начальник римской конницы, он пытался прекратить столкновение, но было поздно, Ему удалось изъять жертвенный горшок, разделить обе стороны, оттеснив их друг от друга. Иудеи же, боясь вторжения греков в храм и поругания святынь, забрали свои законодательные книги с заветами Моисея, и отступили в Нарбату, что была в шестидесяти километрах от Кесарии. Влиятельные иудеи отправились к Флору, в Себасту, просить его заступничества, и намекнули, что дадут ему ещё восемь талантов серебра. Он был бы не против этой суммы, но понимал, вернее, чувствовал, что дело слишком далеко зашло, всё стало на виду. Он придрался к тому, что иудеи забрали из храма законодательные книги и приказал бросить делегацию в темницу.

Иудеи были в ужасе. Ведь два года назад они роптали на Альбина, считая, что не было злодейства, которого бы он не совершил. Похищал общественные кассы, душил налогами, разорял частных лиц, за выкуп отпускал убийц и душегубов из тюрем. Ведь в результате только тот, кто не мог платить, оставался в заточении. Богатые подкупали Альбина, разбойничьи шайки платили ему и беспрепятственно грабили население, а ограбленные даже и не жаловались, боясь мести, они даже льстили тем, кто их грабил.

И вот оказалось теперь, что Альбин, злодей и разбойник, на которого они пожаловались Риму, - это "образец добродетели" по сравнению с Флором. Ведь Альбин злодействовал втайне, соблюдая предосторожности, под маской справедливости. А Гессий хвастливо и открыто чинил беззакония, словно он был штатный палач. Альбин грабил богачей, а Флор разорял целые города и общины. Многие бежали, покидали родные края, опасаясь Флора.

Весть об осквернении храма в Кесарии и о поступке Флора, бросившего в темницу делегацию из уважаемых и правоверных граждан - достигла Иерусалима. Флору уже донесли его соглядатаи, что царица Береника и первосвященники отправили Нерону жалобу на жестокое правление прокуратора Гессия Флора. А он хорошо знал, что римские императоры, позволяя грабить и душить налогами провинции, жестко наказывают прокураторов, которые доводят покоренные народы до бунтов и "отпадения" от империи.

Флор решил продолжать напрягать ситуацию, дразнить иудеев, подталкивал их к бунту. Бунт, вот что теперь ему было нужно! Вот когда иудеи покажут себя бунтовщиками, то одновременно и их жалобам на него будет грош цена. Жалобщики окажутся клеветниками.

Ему надо было обострять ситуацию, чтоб выполнить задуманное. И, по совету Клеопатры, которая лучше его знала, как дорожат иудеи своими святынями, он отправил своих посыльных с приказом забрать из храмовой сокровищницы в Иерусалиме семнадцать талантов серебра, якобы для нужд самого Нерона.

Весь город тогда всполошился, люди бросились на защиту храмовой казны. До сего времени никто, даже римский император, не смел посягать на храмовое имущество, никто не смел святотатствовать. Толпа, охранявшая Храм, молилась об освобождении Иудеи от гнета Флора, проклиная его. Некоторые схватили корзинки и обходили людей, притворно рыдая и жалостливо восклицая: "Подайте милостыню бедному Флору!", "Подайте, подайте бедному Флору, ему совсем нечего есть!".

В ответ на это разъяренный Флор бросился в Иерусалим, с конницей и пехотой. С ним был центурион Капитон с отрядом из пятидесяти всадников.

Испуганные горожане выслали навстречу ему делегацию из уважаемых людей. Но прокуратор ответил делегатам:

- Не заигрывайте с тем, кого вы только что бесстыдно поносили! Если жители Иерусалима настоящие молодцы и так незастенчивы в своих выражениях, то пусть же они посмеют осмеять меня в глаза, пусть докажут свою любовь к свободе не только на словах, но и с оружием в руках!

Прокуратор отдал приказ войску разогнать народ, а сам отправился ночевать во дворец.

Римские всадники Капитона врезались в толпу. Люди в ужасе побежали прочь, погибая под копытами коней и давя друг друга.

На следующее утро

Город притих, с ужасом ожидая наступления следующего дня.И ужас начался: утром перед царским дворцом поставили судейское кресло, прокуратор Гессий Флор медленно, угрожающе взошел на него. В первых рядах выстроились священники, высокопоставленные лица и городская знать. Флор объявил, обращаясь к ним, что либо они должны немедленно привести сюда тех, кто посмел оскорблять его, римского губернатора, либо, если они откажутся выполнять этот его приказ, тогда сами первосвященники, высокопоставленные лица и городская знать. ответят за то, что произошло вчера.

Первосвященник сделал шаг вперед, и, низко склонивши голову в знак глубокого горя и сожаления, стал умолять Флора простить виновных:

-Это тяжкий грех, произносить неуважительные речи по отношению к прокуратору Рима, Ведь во всем Иерусалиме нашлось лишь несколько неразумных лиц, которые позволили себе такое. Это просто горячие головы, молодежь, не отдающая себе отчета в своих речах и поступках. Да они уже одумались, но теперь от страха никогда не признаются в содеянном. Отыскать их сейчас невозможно, это все равно что найти иголку в песке. И все они будут отпираться, ни за что не признают свою вину из страха перед наказанием.

Гессий Флор ничего не ответил первосвященнику, он еще более грозно повторил свой приказ - выдать тех негодяев, которые посмели оскорблять его, римского прокуратора.

-Смилуйся, прокуратор, ведь все ждут от тебя, что ты поддержишь мир среди населения. Надо вместе сохранять покой в городе, ведь для нас, жителей Иерусалима, главное - чтобы римлянам здесь было хорошо.. Надо сохранять наш город для римлян. Поэтому лучше пусть милостивый прокуратор простит немногих злодеев. Да и злодеев-то, - ничтожная горстка. Зачем же ввергать в несчастье огромную массу благонадежных из-за горсти негодяев? Надо простить немногих провинившихся ради многих невинных...

Лицо Флора медленно багровело от гнева. Он не дослушал первосвященника и внезапно громовым голосом отдал приказ отряду Капитона из пятидесяти всадников:

-Вперед, к верхнему рынку! Там скопище бунтовщиков, этих Маккавеев, этих "Мстителей Иудеи"! Обыскать весь рынок и разграбить! Убивать всех, кто только попадется вам в руки!

Римская кавалерия

Этот приказ пришелся римлянам по вкусу, и, поддержанные гневом своего начальника, они камня на камне не оставили от верхнего рынка, грабя и убивая всех, кто оказался на их пути. Не щадили даже детей. Алчные солдаты не только разгромили указан-ную им часть города, но врывались во все дома на близлежащих улицах и убивали жильцов. Кто-то пытался защититься, с крыш домов на головы римлян посыпались камни.

"Все пустились бежать по тесным улицам; кто был застигнут, тот должен был умереть, и ни единый способ разбоя не был упущен солдатами. Многих также спокойных граждан они схватили жи-выми и притащили к Флору, который велел их прежде бичевать, а затем распять". (Иосиф Флавий. "Иудейская война". Кн. 2, гл. 14).

Флор назначил военный суд. Бичеванию и распятию подверглись все схваченные на улице граждане Иудеи, в том числе и те, кто получил (за заслуги перед Римом) почетный титул всадников и носил на руке золотое кольцо - принадлежность второго сословия римской знати. Знатного римлянина, по закону, можно было казнить только мечом, но вину его следовало доказать. Но что сейчас значили для Флора римские законы, если он сознательно вел дело к войне? Ведь в войне трудно понять, кто прав и кто виноват...

В эти пять дней, с 21 по 26 мая, в Иерусалиме погибли 3600 человек, из них примерно тысяча - женщин и детей,

Прекрасная царица Береника умоляет Флора пощадить её народ

Первосвященники, желая остановить избиение народа и спасти Храм от разграбления, бросились в царский дворец, чтобы послать своего царя Агриппу Второго или царицу Беренику умолять Флора прекратить избиение людей... Но иудейский царь отсутствовал: накануне он отбыл в Египет, в Александрию, чествовать там нового римского наместника Александра, назначенного Нероном. Только царица Береника осталась в Иерусалиме, по причине выполнения обета, который она наложила на себя. Так полагалось после излечения от опасной болезни или же при избавлении от большой беды. Ей надлежало, перед обетом, ходить тридцать дней босой и остричь волосы с половины головы. Вот почему она не сопровождала царя Агриппу Второго, своего брата, в Египет.

Царица Береника

Тит Флавий

Царица.Береника, услышав о побоище, в простом платье, босая (так полагалось при обете), с остриженными волосами, в сопровождении безмолвной толпы народа и охраны пришла к Флору, умоляя остановить кровопролитие. Она предстала перед судьями, опустив голову.

Но Флор хорошо помнил, как она писала жалобы на него в Рим, описывая его поборы и действия против иудейской веры, жестокость к местному населению.

Царица была с охраной, но Флор приказал конникам потеснить и охрану, и царицу. Римские солдаты стали бичевать пленных на глазах Береники, некоторых, смеясь, убивали. Её саму едва не затоптали лошадьми озверевшие от безнаказанности римские легионеры.

Береника послала гонцов, чтобы вернуть Агриппу в мятежный город и спасти людей от безумного прокуратора. А сама, запершись и дрожа во дворце, окруженная своей стражей и боясь нападения, в страхе молилась всю ночь, тревожно прислушиваясь, не крадется ли кто-нибудь во дворец, чтобы лишить ее жизни.

Цестий Галл обещает умилостивить Флора, но...

Все описанные события происходили накануне великого праздника кущей, и сам Цестий Галл, сирийский легат, по заведенному обычаю, прибыл в Иерусалим. Когда правитель появился, его окружила толпа жителей города, умоляя освободить их от жестокого Флора. Сам прокуратор Флор сопровождал наместника и стоял сейчас рядом с ним, кривя губы в презрительных усмешках и отпуская язвительные намеки.

Цестий Галл понял, сколь опасна ситуация и успокоил просителей, пообещав умилостивить Флора, а сам возвратился в Антиохию. Флор же сделал вид, что покорился решению Цестия и смиренно проводил его , попросив всё же, на всякий случай, прислать в Иерусалим две когорты из Кесарии, чтобы устрашить тех, кто помышляет о бунте.

Казалось бы, события немного успокоились. Но наступивший зыбкий покой не понравился Флору. Ему надо было обострять ситуацию, чтобы завуалировать обвинения иудеев в его бесчинствах. Ведь ему уже донесли, что письмо с жалобой на него, Гессия Флора, за подписью царицы Береники отправлено Нерону с гонцом. Римские императоры не разрешали прокураторам покушаться на местные религиозные святыни, обострять отношения и доводить покоренные народы до "отпадения".

Вот и пример тому, чем однажды закончилась попытка властного и жестокого прокуратора Понтия Пилата, когда он приказал прикрепить на стенах дворца Ирода в Иерусалиме щиты с изображениями императора, какие обычно использовались для поклонения кесарю. И что? К Пилату сразу явились первосвященники, разъяснявшие ему, что их религия запрещает воздавать почести изображениям. Поначалу Пилат был непреклонен. Тогда иудеи отправили жалобу в Рим. И ... император приказал убрать собственные изображения. Таково было правило: не доводить покоренные провинции до "отпадения" от империи. За это прокуратор мог жестоко поплатиться. И вот, страшась наказания, Гессий Флор нашел "извилистый способ" спасти себя: спровоцировать иудеев на бунт, а когда идет бунт, кто тут разберется, виноват ли в чем-либо прокуратор?

Первосвященник

На другой день он призвал к себе первосвященников, почетных граждан, уважаемых людей и объявил им:

-Мне трудно поверить, что вы прекратили думать о мятеже. И, хотя легат Цестий Галл успокоил вас и поверил в ваши мирные намерения, меня вам обмануть не удастся. Мне нужны доказательства вашей покорности. Сейчас две римские когорты по моей просьбе идут сюда, в Иерусалим. Устройте им торжественную встречу, приветствуйте их торжественно, с покорностью и одарите богатыми подарками. Вот тогда я, может быть, и поверю, что вы желаете мира и не думаете о мятеже!

Приглашенные согласились на это, но они не знали, что Гессий Флор уже послал вестовых с приказом для начальника колонн: римские легионеры не должны ничего отвечать на приветствия иудеев, а если вдруг будет произнесено хотя бы одно неуважительное слово в адрес прокуратора Флора, тогда - немедленно применить против иудеев оружие.

Первосвященники, выполняя распоряжение Флора, созвали народ к Храму, чтобы объяснить необходимость приветствовать римские когорты :

-Это необходимо, братья, чтобы сохранить жизни наших людей и святыни нашего Храма, - обратился к народу первосвященник.

Но толпа угрюмо молчала, помня своих убитых, и ничего уже не ожидая от обещаний Флора.

Тогда к толпе вышли другие священники. Все они были в парадных одеждах, которые надевались во время богослужений, в руках они держали священные сосуды, их сопровождали храмовые певцы, которые несли инструменты . Они пали ниц перед народом ( у некоторых была разорвана одежда и посыпана пеплом голова -знаки скорби):

-Умоляем вас, не допустите, чтоб римляне разграбили драгоценности Храма. Ведь эти драгоценности посвящены Богу. А наше священное облачение, оно ведь тоже посвящено Богу! Всё это отнимут римляне . Нельзя отдавать всё это язычникам на поругание. Ведь по обычаю, если мы дружелюбно встретим отряды, к нам тоже отнесутся мирно. Да и у Флора не будет повода разжигать военные действия. А если откажемся их приветствовать, то разве это поправит то несчастье, которое уже случилось? Необдуманно, просто необдуманно слушать смельчаков и смутьянов!

Такими рассуждениями, угрозами, и повелительным тоном им удалось смягчить и убедить собравшихся встретить приветствиями римские когорты.

Римские отряды приближаются, их встречают жители в праздничных нарядах они приветствуют римлян .Но солдаты -ни слова в ответ. Кто-то, понимая, что всё это провокация, выкрикивает проклятия Флору. А вот это уже сигнал для нападения. Солдаты окружают группы безоружных людей, бьют их кнутами, а всадники преследуют бегущих, растаптывая их. Избиение мирных граждан продолжилось уже в городе. Римляне пробивались к Храму и к замку Антония (главные стратегические объекты древнего Иерусалима). Флор со своим войском кинулся на помощь. Но здесь, в городе, римлянам оказали сопротивление, и им пришлось отступить. Иудеи праздновали победу.

А между тем Гессий Флор отправил Цестию Галлу всадника с донесением о беспричинном бунте иудеев и о желании "отпадения". Так Флор раздувал пожар, спасая себя.

Но в Кесарию, к Цестию Галлу, мчался также и другой всадник, посланный царицей Береникой. В донесении, составленном ею вместе с первосвященниками и почетными гражданами, перечислялись все преступления прокуратора Гессия Флора и содержались мольбы о помощи.

Цестий Галл получил оба донесения одновременно. Он не знал, что предпринять: наказывать за "отпадение", или, напротив, обратить свой гнев на Флора, не сумевшего наладить контакт с покоренным народом.

Всё же он счел за лучшее послать пока кого-нибудь из друзей, которому он доверял, на разведку, определить "состояние умов" в Иерусалиме. Своим посланцем он назначил трибуна Неаполитана.

По дороге трибун встретил близ города Ямнии царя Агриппу II, который был срочно вызван в восставший Иерусалим своей сестрой царицей Береникой. В Ямнии Агриппу встречала делегация почетных граждан города. Они изложили ему обстановку, и царь ответил, что надо смириться, не быть самонадеянными, оставить все мысли о мщении, ибо - твёрд и жесток Рим, и сила у него необъятная. Теперь они, царь и трибун, въезжали в город вместе.

.Речь царя Агриппы Второго (блеск и предательство)

Монета с изображением Агриппы Второго

Возле въезда в Иерусалим царя и посланника легата Неаполитана встретила толпа.. Впереди шли рыдающие жены убитых? народ просил царя оградить их от бесчинств Флора. Неаполитану люди жаловались на зверства прокуратора.. Неаполитан обошел весь город, и увидел,, что народ настроен мирно по отношению к римлянам, и только Флора здесь ненавидят. Определив "состояние умов", он срочно отправился к Цестию.
Теперь народная толпа обратилась к царю и первосвященникам с требованием отправить к Нерону посольство для обжалования Флора? дабы их молчание о таком страшном кровопролитии не навлекло еще на них же подозрения в их отпадении.

Агриппа созвал народ на площадь Ксист перед дворцом Хасмонеев. Рядом с ним стояла прекрасная Береника, он нашел ей такое место, чтобы каждый смог её увидеть. Ибо он знал, как. иудеи любят его прекрасную сестру. И не только за красоту почитали царицу, но и за ее преданность своему народу.

И вот что сказал царь (см. И. Флавий "Иудейская война", кн. 2, гл. 16):

Пусть никто не перебивает меня? если он услышит что-нибудь такое? что ему не понравится.

Допустим даже? что римские чиновники невыносимо жестоки? но вас же не притесняют все римляне и не притесняет вас император? против которого вы собираетесь начать войну.

Тогда нужно было напрягать все усилия? чтобы не впустить римлян? - когда Помпей впервые вступил в страну. Но и ваши предки? и их цари? которые далеко превосходили вас и деньгами? и силами? и мужеством? - все-таки не могли устоять против незначительной части римского войска;

Разве не нелепо из-за одного человека (Флора) бороться со многими и из-за ничтожных причин - воевать с такой великой державой? которая вдобавок не знает о наших претензиях.

Посмотрите, ведь даже афиняне? которые однажды, борясь за свободу эллинов сами предали свой город огню? которые высокомерного Ксеркса? ехавшего на суше в кораблях и пешком перешагивавшего моря? - этого Ксеркса они как беглеца преследовали на челноке и у маленького Саламина сломили ту великую азиатскую державу - афиняне теперь подданные римлян.

А вы кто? Вы богаче галлов? храбрее германцев? умнее эллинов и многочисленнее всех народов на земле? Что вам внушает самоуверенность? Македоняне? которые все еще бредят Филиппом и видят его вместе с Александром? - мирятся с превратностью судьбы и почитают тех? которым счастье теперь улыбается. И бесчисленные другие народности смиряются; одни только вы считаете стыдом быть подвластными тому? у ног которого лежит весь мир.

Какое войско? какое оружие вселяет в вас такую уверенность? Где ваш флот? который должен занять римские моря? Где те сокровища? которыми вы должны поддержать ваше предприятие? Не воображаете ли вы? что подымаете оружие против каких-нибудь египтян или арабов? Не знаете ли вы разве? что значит римское государство? Разве можно восстать против римлян?

Мощь римлян на всей обитаемой земле непобедима.

Покоренные народы терпят свою зависимость от Рима не из трусости или по врожденному им рабскому чувству - а потому? что рядом с могуществом Рима их страшит и его СЧАСТЬЕ? которому Рим обязан больше? чем своему оружию

Кто из вас еще не слышал о многочисленной нации германцев? Их телесную силу и гигантский рост вы уже часто имели случай наблюдать? так как римляне повсюду имеют пленников из этой нации. Германцы обитают в огромных странах; выше их роста их гордость; они обладают презирающим смерть мужеством? а нравом своим они свирепее самых диких зверей. И ныне? однако? Рейн составляет предел их наступлениям; покоренные восемью легионами римлян? их пленники были обращены в рабство? а народные массы ищут спасения в бегстве.

Взгляните на стены британцев? вы? возлагающие надежды на стены Иерусалима! Они защищены океаном и населяют остров? не меньший нашей страны: римляне приплыли к ним и покорили их; четыре легиона охраняют весь этот большой остров. Нужно ли еще больше примеров?

Всё, всё о бессильно против счастья римлян;

Оглянитесь вокруг, и вы увидите, как знать Востока? желая показаться миролюбивой? исполняет рабскую службу.

А вы? Вспомните о запрете субботы. Если вы захотите строго блюсти запреты субботы и не дадите себя склонять ни на какую работу в этот день? то вы в таком случае будете легко одолены? подобно тому? как пали ваши предки перед Птолемеем? пользовавшимся? главным образом? этими днями. Если же? наоборот? вы во время войны сами будете нарушать отцовские законы? то я не понимаю? из-за чего вам еще воевать. Это же единственная цель вашего рвения - оставить за собою неприкосновенность отцовских законов. Но как вы можете взывать к помощи Бога? если вы преднамеренно грешите против него?

После этих слов царь и его сестра заплакали? и их слезы подавили самые бурные порывы народных страстей. Присутствовавшие воскликнули: "Мы желаем бороться не с римлянами? но со своим притеснителем Флором". На это Агриппа возразил: "Судя? однако? по вашим действиям? вы уже вступили в борьбу с римлянами? потому что вы не заплатили налогов Флору для императора и сорвали галерею с замка Антония. ( Цитируется по: Иосиф Флавий. Иудейская война. Кн. 2. Гл. 16).

Имя Флора вызывает негодование

Не правда ли, блестящая речь? Не правда ли, она произнесена в лучших правилах римской риторики? Недаром Марк Юлий Агриппа II-- (27-93 гг. н.э.), царь Иудеи, сынИрода Агриппы I, внукАристобула, и правнукИрода Великого, четвёртый и последний правитель из династииИродиадвоспитывался в Риме, при дворе императора Клавдия.

Агриппа II, последний царь иудейский, как и все потомки Ирода, в своих нравах и чувствах давно стал полным римлянином. Поэтому ему не хватило интуиции, чтобы вовремя остановиться в своей речи и не призывать исстрадавшихся людей вновь покориться ненавистному Гессию Флору.

Если бы ему промолчать про Флора! Ведь ему уже почти удалось задержать страшную войну! Но призыв по-виноваться Флору до тех пор, пока Нерон не пришлет нового прокуратора, послужил сигналом к неповиновению. Из толпы послышались крики: "Вон из города!". Кто-то осмелился бросать камни в царя.

Агриппа был вне себя от оскорбления. Он покинул площадь, уведя с собой плачущую сестру - царицу Беренику, и немедленно послал к Флору, в Кесарию, делегацию влиятельных иудеев. Он просил Флора назначить из их числа сборщиков податей. А сам отправился в свою резиденцию, город, названный им в честь Нерона, с целью польстить императору, - Нерониас (Нерониада).

Нерон посылает Веспасиана усмирить бунт

В это время Нерон был в Греции, где проходили Олимпийские игры, а в дивертисментах император давал концерты игры на кифаре и авторского пения( исполнял собственныепроизведениияпод оглушительные аплодисменты нанятых клакеров).

Для усмирения восставших Нерон отправил своего лучшего полководца Веспасиана с армией в 60000 человек.

Веспасиан. Римская монета в ознаменование взятия Иерусалима в 70 г. н. э. с легендой "Judea capta" (`Покоренная Иудея`).

Веспасиан без труда покорил Галилею, но в городе Иотапате ему оказали серьёзное сопротивление. Веспасиан приступил к долгой осаде. У осажденных кончился запас воды, и это решило исход сопротивления.

В армии Веспасиана воевали римский вассал, Агриппа II со своими вспомогательными отрядами. Теперь иудейский царь сражался против своего народа.Рядом с Агриппой была также его сестра, красавица принцесса Береника.Её увидел сын Веспасиана, Тит. Он был очарован ею. Береника ответила взаимностью.

Внезапно,в 68 г.н.э.,после самоубийства Нерона, Веспасиан отправляется в Рим, поручив своему сыну Титу провести завершающую военную операцию - взять Иерусалим.15 апреля 70 г.н.э. Тит осадил Иерусалим. В начале мая пала внешняя стена, но еще несколько месяцев шли жесточайшие уличные бои, а перед городом были сооружены тысячи крестов, на которых римляне распинали всех иудеев, кто пытался найти себе пропитание.

Только в начале августа был взят и сожжен Храм
"Тогда одни добровольно бросались на мечи римлян, иные убивали друг друга, другие убивали себя сами, третьи прыгали в пламя. И для всех это, казалось, означало не гибель, а скорее победу, спасение и благо умереть вместе с храмом". Так позже описал это событие Кассий Дион.
Только 3 сентября 70 г. н. э.Тит, наконец, смог войти в верхнюю часть города. Иосиф Флавий написал, что римляне взяли в плен 97 000 человек, а общее число погибших составило 1,1 миллиона.

В 70 г. н. э. сын Веспасиана Тит с огромной армией осадил Иерусалим. Казнь пленных иудеев

Эпилог

Пламя страшной войны, названной впоследствии Иудейской, разгоралось.

Римляне штурмуют Иерусалим

Во время Иудейской войны 66-70 гг. н.э. Агриппа II принял сторону римлян, переехал в Рим, где занимал должность претора и жил до своей смерти в 93 году н.э. (а во время войны даже возглавлял войско против своего народа).

Прекрасная Береника, сестра Агриппы II и внучка Ирода Великого (её называли Иудейской Клеопатрой) влюбилась в сына Веспасиана, будущего римского императора Тита и забыла о своём народе. Правда, она вызвала у Тита глубокое ответное чувство. Тит поселил её в Риме, желая жениться на красавице. Но римская знать роптала, не желая допустить в жены будущему императору какую-то царицу из покоренной земли. Выбирая между своей любовью к Беренике и к власти, он предпочел власть.

Император Тит

Говорили, что он жалел о своем решении.

Будущий римский император Тит прожил после разлуки с Береникой недолго.

А что стало с Иудеей?

Иерусалимский Храм был разрушен, а подать, которую иудеи платили вИерусалимский храм, они теперь должны были платить вновь построенному храму Юпитера Капитолийского.

Франческо Хайес. Разрушение Иерусалимского Храма

В течение всей войны 66-70 гг. н.э., по словам древних писателей, было убито 600 000 человек; число погибших от голода, проданных врабствоит.д. невозможно определить, но число это было громадно.

Римляне так презирали иудейский народ, что ни Веспасиан, ни его сын Тит. не захотели принять титул победителей. Только надписи на монетах, выбитых в честь победы, говорили о "покорённой Иудее".Палестинабыла разделена на участки и роздана или распродана новым поселенцам.

Но и этого наказания для покоренных римлянам показалось мало... Религия запрещала иудеям участвовать в каких-либо зрелищных мероприятиях. Поэтому, зная, какое большое духовное страдание заключено было для пленников в необходимости потешать толпу в амфитеатре, Тит отобрал самых красивых юношей-иудеев для гладиаторских боёв. А "из оставшейся массы Тит отправил мужчин старше семнадцати лет в египетские рудники, большую же часть раздарил провинциям, где они нашли свою смерть в амфитеатрах: кто от меча, кто от хищных зверей" (И.Флавий, "Иудейская война", VI).

Но и этого было мало возлюбленному прекрасной принцессы Береники. В Кесарии Филипповой (север Голанских высот) Тит отпраздновал день рождения своего брата. На празднестве он устроил гладиаторские игры-сражения между людьми и - между людьми и животными. Число погибших превысило 2500 человек. Похожий спектакль Тит устроил еще и в Бейруте. Была ли среди зрителей и царица Береника? Об этом история умалчивает. Но известно, что это Тит ввел в традицию отправлять пленников- иудеев на арену. Жестокость Тита превосходила все жёсткие нормы, принятые в Риме.

Дэвид Робертс. Осада и разрушение Иерусалима

Итак, Иерусалим, мощнейшая крепость тех времен, был разрушен. Лишь три башни были оставлены как свидетельство былой мощи взятого Иерусалимских укреплений. На руинах города расположили Десятый легион, он нес гарнизонную службу. В честь победы Веспасиана и двух его сынов ей в Риме ожидал триумф. Впереди шествия, в качестве трофеев, несли священную утварь Иерусалимского храма. После триумфа руководителя восстания Шимона Бар-Гиора провели по триумфальной дороге на веревке и потом публично задушили , а Иоханана Гисхальского заточили до конца его дней.

Надпись на арке в честь императора Тита

Десять лет Титу не воздавались положенные почести за разгром Иерусалима. Только после смерти своего отца, императора Веспасиана, Тит приказал срочно выбить в Большом Цирке в 80 г. такую надпись:

"Сенат и Народ Римский Императору Титу Цезарю, сыну божественного Веспасиана, Августу, Великому Понтифику, народному трибуну, консулу, Отцу Отечества /сооружена триумфальная арка/ за то, что по совету и указанию отца и под его командованием он покорил народ Иудеев и разрушил город Иерусалим, который до него все полководцы, цари и народы либо пытались безуспешно покорить, либо вообще не нападали".

   ПОСЛЕСЛОВИЕ

  После осады Иерусалима Победа досталась Титу нелегко, он заплатил за неё высокую цену, войско его понесло огромные потери. В гневе он приказал сравнять с землёй Храм и город, вернее, то немногое, что от него осталось. Но самые высокие башни он велел не трогать: это были башни Гиппик, Фазаил и Мариамма. Их он оставлял для потомков, пусть они увидят, что взятый им город Иерусалим - не смог устоять перед его полководческим даром и перед силой римских наёмников.

  Западная часть обводной стены тоже была сохранена, там основали свой лагерь гарнизоны, оставленные для подавления возможных попыток сопротивления.

  Тит благодарит свои войска

  Потом Тит поблагодарил свои войска. Его речь дошла до нас в изложении Иосифа Флавия, описавшего эти события в седьмой главе своей книги 'Иудейская война':"Благодарю, много раз благодарю вас за вашу преданность ко мне... Ни численное превосходство, ни могучие крепости, ни величина города, ни слепая безумная отвага и зверская свирепость врага не могут устоять против могущества римлян ... Всякий, старавшийся делать больше других, да получит за-служенную награду!'. И Тит подзывает к себе особо отличившихся воинов: ' ... он возложил на них золотые венки, золотые шейные цепи, дарил большие золотые копья или серебряные знамена и каждого из них возводил в высший чин. Кроме того, он щедрой рукой наделял их из добычи золотом, серебром, одеждой и другими вещами'.

  А потом был трёхдневный пир. Победители закалывали жертвенных быков, их мясо раздавали войску. Но только в Кесари приморской римляне чувствовали себя спокойно. О, ведь этот город был выстроен царём Иродом по образцу Рима. Сюда доставили несметные трофеи. Здесь же соорудили лагерь для пленных иудеев.

  Говорят, что отплытию Тита в Италию помешала зима...Но была другая причина - любовь Тита к прекрасной Беренике, иудейской царице, прозванной 'Иудейской Клеопатрой'. Вот почему Тит не спешил в Рим.

  Между тем,Тит не устаёт праздновать разрушение Иерусалима, -- он постоянно оттягивает возвращение в Рим.

  Из Кесареи Приморской он едет в Кесарею Филиппову, расположенную у северной границы Палестины, близ устья реки Иордан. Здесь он продолжает праздновать свою победу, устраивает кровавые пиры. На этих пирах он развлекает гостей тем, что отдаёт пленных иудеев на съедение диким зверям.

  Однако римлянам не хватает в таких зрелищах остроты, поэтому Тит приказывает принуждать пленников к взаимной борьбе.

  Но внезапно Тит получил радостную для себя весть: захвачен Симон, сын Гиоры! Об этом бесстрашном воине рассказывает Иосиф Флавий.Но -- насколько правдив Иосиф Флавий?

  Повествования И.Флавия можно разделить на две части: часть первую можно назвать 'Описание истины', а вторую - 'Необходимость лебезить перед своим покровителем, императором Веспасианом и его сыном Титом'. Ведь это они дали Иосифу свою царственную фамилию Флавиев вместо его родовой Бен-Мататиягу.

  В энциклопедии 'Еврейский мир' говорится (См. И Телушкин Еврейский мир. Ч. 2. Второй Храм): 'Хотя Иосиф Флавий жил две тысячи лет назад, евреи по сей день горячо спорят, был ли он добрым евреем или же предателем. Однако даже его недруги признают, что труды Иосифа - важнейший источник по истории Великого восстания против Рима'.

  Да, это бесспорный факт: без его описания мы гораздо меньше знали бы об этом беспримерном периоде истории. Но вернёмся к Еврейской Энциклопедии: "Еще в молодости Иосиф посетил Рим и был потрясен его военной мощью. Поэтому странно, что, когда в 66 году началось восстание против Рима, евреи назначили его военачальником Галилеи. Иосиф потом признавался, что всегда считал восстание безнадежным. Римляне быстро усмирили Галилею, причем ее еврейские защитники понесли огромные жертвы. Когда пал город Йодфат, Иосиф и еще сорок повстанцев бежали в пещеры. Оказавшись в окружении римских отрядов и не желая сдаваться, они решили убить друг друга. Иосиф потом признался, что так подстроил жеребьевку, чтобы оказаться в числе тех, кому надлежало умереть в последнюю очередь. Затем он убедил оставшихся в живых товарищей пойти с ним и сдаться. Иосиф понравился римскому военачальнику Веспасиану, который назначил его историографом этой войны".

  Существует одна известная математическая задача с историческим подтекстом: это так называемая 'Задача Иосифа Флавия или считалка Джозефуса'. Задача основана на легенде, что отряд Иосифа Флавия, защищавший город Йодфат, не пожелал сдаваться в плен блокировавшим пещеру превосходящим силам римлян. Воины, в составе сорока человек, стали по кругу и договорились, что каждые два воина будут убивать третьего, пока не погибнут все. При этом двое воинов, оставшихся последними в живых, должны были убить друг друга. Иосиф Флавий, командовавший этим отрядом, якобы быстро рассчитал, где нужно встать ему и его товарищу, чтобы остаться последними, но не для того, чтобы убить друг друга, а чтобы сдать крепость римлянам'.

  Так ли это было? Неизвестно. Однако запомним слова: 'Даже его недруги признают, что труды Иосифа - важнейший источник по истории Великого восстания против Рима'.

  Итак, Титу доложили, что Симон, сын Гиора, -- в плену!

Двойственность позиции И. Флавия очевидна: сначала он описывает мужество Симона: 'Симон Во время осады Иерусалима находился в Верхнем городе. Но когда римское войско вступило уже внутрь стен и опустошало весь город, он, в сопровождении своих преданнейших друзей, нескольких каменщиков, снабженных необходимыми железными инструментами, и с запасом провизии на несколько дней, опустился в одно из невидимых подземелий. Пока тянулся еще старый ход, они беспрепятственно протискивались вперед; когда же дошли до плотной земли, то начали раскапывать ее в надежде выбиться на безопасное место и таким образом спастись. Но их попытка оказалась на деле невыполнимой: едва землекопы успели пробить себе несколько шагов вперед, как съестные припасы, при всей бережливости; с которой с ними обращались, начали истощаться.

  Тогда Симон задумал обмануть римлян и навести на них страх: он надел на себя белую тунику, поверх нее пурпуровую хламиду и выступил из подземелья на том самом месте, где прежде стоял храм. При его появлении солдаты вначале оробели и стали в тупик, но потом они приблизились и окликнули его вопросом: 'кто идет?' Симон, не ответив им на вопрос, а приказал привести командующего. Поспешно отправились они к Терентию Руфу, оставшемуся начальствовать над войсками, и тот немедленно явился. Узнав от Симона обо всем происшедшем с ним, он приказал заключить его в кандалы и содержать под стражей, а Цезарю он донес, каким образом тот был взят в плен'.

  Увлекшись гордостью за своих соотечественников, И. Флавий как бы опомнился и начал порицать Симона ( в угоду римским хозяевам): 'Злу не избежать гнева Божьего; Его справедливость всемогуща и рано или поздно постигает она грешных, для которых обрушивающаяся на них кара тем чувствительнее, чем больше они беспечны и уверены в том, что если не были наказаны сейчас, то уже избавлены от наказания навсегда. Это испытал также Симон, когда он подпал под гнев римлян. Его появление из подземелья послужило причиной гибели многих других мятежников, которые в те дни были открыты в их подземных убежищах'...

  Вот таков был противоречивый текст Иосифа Флавия.

А между тем -- наступил последний акт трагедии: Тит возвращается в Кесарею приморскую, к нему привели Симона Гиора в цепях. Тит приказал позаботиться о том, чтобы сохранить ему жизнь для казни. Казнить его он собирался в Риме, во время своего триумфа. Вскоре был пленен и еще один участник Иудейского Сопротивления-Иоанн. Его приговорили к пожизненному заточению Кроме Симона Гиора и Иоанна, Тит приказал отобрать для отправки в Рим ещё 700 человек, рослых и красивых. Их он хотел провести по улицам Вечного Города, как свидетельство победы римлян над сильным и красивым народом.

Так началось Иудейское рассеяние, которое длилось почти два тысячелетия - и не сломило народ.

  

---

Оставить комментарий © Copyright Тюрина-Митрохина Софья Александровна (tur-mit@mail.ru) Обновлено: 14/06/2020. 72k. Статистика. Очерк: Проза

Ваша оценка: шедевр великолепно отличная книга хорошая книга нормально не читал терпимо посредственно плохо очень плохо не читать

---

Связаться с программистом сайта.