Аннотация: Юрий Михайлович Козлов, автор двух книг о Великой Отечественной войне, которую он прошел от начала до конца. После войны он отдал все свои силы изобретению медицинских приборов.
Юрий Михайлович Козлов - (1920-2013), автор двух книг о Великой Отечественной войне, которую он прошел от начала, 22 июня 1941 года и до сентября 1945 года, когда был подписан акт капитуляции Японии (он участвовал в Маньчжурской операции). Ситуации из его жизни рассказаны им мне лично, и я воспроизвожу их здесь, не касаясь периода июня 1941- мая 1945, описанного им в книге "Совесть", редактором которой я была. Когда я передаю здесь эти эпизоды его жизни, рассказанные им мне- я думаю, что звучит эпоха. Точнее - звучат её подробности
Мама
Он говорил, что жизнь матери всегда была у него на виду, он хорошо помнил её, ещё с тех пор, пока был маленьким, помнил её слёзы по ночам. Она работала главным бухгалтером в Коминтерне, а плакала оттого, что Коллонтай принуждала её оформлять денежные документы на вещи, уставом не предусмотренные Она возражала Коллонтай, но также одновременно и боялась её.
Мать Мария Михайловна, обладала незаурядным чувством юмора, была строгой властной и молчаливой... Она никогда, ни одного слова, не сказала ему об отце. -Её запреты и особенно-запреты на некоторые темы для разговоров, ему хорошо запомнились, потому что ... сделали его одиноким.
Отец
...Несмотря на то, что мать никогда не говорила с ним об отце, --в его памяти всё же остались какие-то смутные, отрывочные, воспоминания о нём. Однажды он рассказал мне об этом.: " Я отца совсем не помню... Но есть у меня в памяти одна смутная, захватывающее дух, картина... Она оставила во мне ощущение чувства страха, смешанного с восторгом: вот какой-то высокий сильный мужчина держит меня одной рукой, я с ужасом вцепился ему в плечо, потому что он на ходу, прижав меня к себе,в одно мгновение спрыгивает с подножки трамвая ( трамвайные двери тогда не закрывались). От страха моё детское сердце замирает, но в то же время я испытываю и другое чувство - надёжности. Потому что руки того, кто держал меня, были железными.
Я помню также, как потом, после испуга от этого опасного прыжка, я испытал чувство следующего ужаса: тот же человек с "железными" руками привёл меня на какой-то стадион, вернее, на пустырь.Это была просто вытоптанная лужайка(сейчас я понимаю, что топографически это-стадион "Локомотив" на Ново-Рязанской улице, недалеко от Ново-Басманной, где мы тогда жили). Он посадил меня у стены забора, рядом с множеством ярко одетых кудрявых черноволосых мужчин с темными, загорелыми лицами. С некоторыми из них он по очереди дрался на кулачках, вызывая их, а иногда - настойчиво упрашивая подраться с ним. Позже я понял, что смуглые черноволосые люди были цыгане, табором стоящие некоторое время на этом стадионе-пустыре.
Человек, который привёл меня на стадион, дрался со своими соперниками, а мне, сидящему неподалеку и прислоненному к какой-то стене, --было страшно. Но кричать не полагалось, и я держался.
Позже, вспоминая эти детские ужасы, страхи и радости, я отчётливо помнил, как, закончив борьбу и перекатывая меня с руки на руку, этот высокий, сильный человек вновь вскакивал на подножку трамвая-и вот мы снова дома, а все опасности позади.
Я не сразу понял, что этот силач был моим отцом, а его драки с цыганами были скорее всего, -- оплаченными тренировками, обучением особым приёмам рукопашной схватки, которые были известны цыганам.
Видимо, жизнь моего отца была полна опасностей. Он часто отсутствовал, поэтому моя детская память сына сохранила так мало воспоминаний о нём. Фамилия отца была Шульц , и там, на стадионе. он изучал новые приемы рукопашного боя. Для чего ему нужны были эти приёмы: для защиты или - для нападения? Позже я узнал, что мой отец был немецким антифашистом, коминтерновцем. Он состоял В МОПР ( Международная организация помощи борцам революции. Советская секция МОПР была самой массовой и основным источником поступления денежных средств для этой организации. Закрыта в 1947 году).
Мама никогда не говорила сыну об отце ни слова. Вскоре после рождения Юрия, родители развелись.Впоследствии сын, как мог, восстановил память об отце. В обычной жизни его отец Готлиб Шульц имел профессию обувщика-технолога. В рамках этих умений он реализовал себя в 20-ых годах как нэпман, а потом -после запрета на НЭП, - работал на какой-то обувной фабрике ( "Он был просто сапожник"). Но в 1937-ом или в 1941-ом году (?) его арестовали и вскоре расстреляли как немецкого шпиона. Такая же судьба ждала впоследствии и его сына, Юрия Готлибовича Шульца, но вмешался счастливый случай, правда, он вмешался едва ли не в последнюю минуту.
В военное время немецкая фамилия и его отчество принесли ему незабываемую зарубку в память об отце. Эта зарубка называлась "Портрет". Портрет был необычным и связан с отцовским отчеством. Вот как было дело:
"Портрет"
Он был призван на военную службу в 1940 году, в двадцать лет. Он прекрасно разбирался в радиоаппаратуре, что очень ценилось тогда, - страна нуждалась в квалифицированных кадрах. Он прошёл всю войну, от Москвы до Берлина, а заканчивал воевать в Маньчжурии 2 сентября 1945 года ( Маньчжурская операция). Его умение работать с радиоаппаратурой ( и работать на высоком уровне) - очень высоко ценилось в армии,-ведь тогда, на заре радиотехники, мало кто мог проявить себя в этой отрасли так, как он.
. Это случилось в Маньчжурии, в 1945 году. Он был в то время в звании сержанта, служил - ответственным за радиосвязь в Штабе Командующего армией. Командующий высоко ценил его работу, но, зная, чем может для сержанта закончиться внимание Особого Отдела к его немецким фамилии и отчеству - отправил его раньше срока в Москву взять у матери заявление на смену отцовской фамилии Шульц - на её девичью - Козлова. ( Это могло охранить Юрия от неприятностей).
Собственно, он давно уже использовал отчество матери (Михайлович), вместо немецкого "Готлибович" (в переводе с немецкого - "любимый Богом"). Но в документах стояло отчество отца. И это было тогда опасно для его жизни. Во время войны с Германией, да и позже -- всё немецкое становилось опасным. Но он никогда не менял своё отчество - эту память об отце.
Почему-то именно здесь, в Благовещенске, где находился штаб Маньчжурской Армии, его замучил местный"особист", которому сильно не нравилось отчество сержанта. Его мучитель увлекался ночными допросами
...Уводя его в подвал на очередной допрос, "особист" долго и ласково ( с дружескими интонациями) -то ли выпытывал у него, то ли - утверждал, что солдат - немецкий шпион,
а русская мать - тоже, наверное, немка.. Но подозреваемый стоял на своем.
-Признайся, тебе ничего не будет.
-Я- русский.
-Но отчество...
-Я - русский. Моя мать...
- Хватит о матери!!! Отчество!!! Отец у тебя -расстрелянный немец, шпион Шульц! А ты, видите ли - русский! Вместе с этим Шульцем на Гитлера работаешь, падаль! Но сейчас ты мне всё скажешь!!! Стань к стене! Не так!Портрет сейчас с тебя буду делать!!! Увидишь сейчас свой портрет! Стоять! Лицом к стене! Ни с места!!! Руки вверх!
... Пистолетные пули ровно, одна к другой, ложились по контуру его головы и шеи. Всего одно какое-нибудь вздрагивание, простое отклонение головы на миллиметр в сторону - и пуля прошила бы его. Он стоял у стенки неподвижно и прощался с жизнью. Когда особист послал последний патрон, завершив контур "портрета", он сказал ему глумливо:
-Завтра продолжим. Обдумай своё положение. Я всё равно до тебя доберусь.
Но сержант Козлов был начальником радиостанции в штабе Командующего армией - и Командующий спас его, послал в Москву к матери (дал специальный отпуск, так как неизвестно, чем закончились бы эти допросы.).У Командарма был слишком высокий ранг, а владение сержанта радио-техникой было вне конкуренции, Командующему нужен был именно такой специалист. "Такому специалисту" было 25 лет и после "позирования особисту для "портрета" - он поседел.
"Буферники" - кто это?
Он рассказывал о своём бесшабашном периоде мальчишеского увлечения рискованными безбилетными поездками на буферах трамвая. Таких мальчиков называли "буферниками", "трамвайными". Трамваи тогда были тихоходными, но всё равно, несмотря на эту тихоходность,- катание на буферах было очень опасно. Высшим шиком для буферника считалось умение вскочить на буфер и спрыгнуть с него на полном ходу трамвая. А еще шикарнее это выглядело, если всё это проделать на повороте трамвая!
Он тогда любил исчезнуть из дома потихоньку, быстро сесть на скользящие лестничные перила,мгновенно спуститься на первый этаж - и вот,ты свободен как птица! Вслед тебе раздаётся мамин голос: "Ты куда?". Но дверь парадного уже захлопнулась, поэтому можно не отвечать ( ну, как бы не слышал!).
Теперь можно на ходу вскочить на буфер, лихо спрыгнуть возле булочной, Потом зайти в булочную и сделать самостоятельную покупку (сто грамм конфет-подушечек или столько же овсяного печенья). Теперь -- обратный путь, и тоже на буфере, только едешь ты еще шикарнее. Потому что сейчас ты держишься за выступ всего лишь одной рукой, ведь вторая рука занята кульком. А вот этот кулёк ты, с показной небрежностью, подносишь к губам- и так же небрежно жуёшь эти сладости прямо на ходу.
Такое ухарство продолжалось вплоть до одного момента. Однажды ему пришлось увидеть, как такой же мальчик, как он сам, сорвался на повороте и попал под трамвайные колеса. Это страшное воспоминание стало преследовать его по ночам.
...Жертв среди "буферных" мальчиков становилось всё больше, и с буферниками стали бороться специальные отряды.Он тоже стал "анти-буферником". Таким же рьяным, как и раньше, когда он был "за".
Он готовится вступать в пионеры и получает травму
Он мечтал стать пионером и выполнять все пионерские поручения на "отлично". Наступил торжественный день приёма их класса в отряды юных ленинцев. Он пришёл вовремя и галстук принёс с собой. Он волновался. Вот уже пионервожатая выстраивает всех парами, чтобы вывести новеньких на сцену. Но вдруг она замечает, что он пришёл в валенках. И строго говорит ему: "В валенках-уйди !" Торжественность момента была утрачена. Горе от "невступления" в пионеры - было беспросветным. Но всё-таки его приняли в пионеры, правда, на год позже.
Потом в его пионерской жизни случилось ещё одно разочарование, это было даже не разочарование, а - прямой удар.
Дело было в Артеке, куда он (в качестве премии) попал вместе с другим мальчиком из своей школы, собравшим, как и он сам, - рекордное количество макулатуры. И вот в Артеке объявили военные игры.
А они, эти два москвича, были самыми маленькими, и их в военную игру не взяли. Горе было неописуемое. Но... вдруг появилась хрупкая надежда. Потому что вожатый объявил, что всё же одного из них в игру возьмут, потому что по сценарию игры там нужен маленький разведчик. Но их-то, маленьких - двое.
- Ну, ладно, сказал вожатый. - Завтра решим.
Наступило "завтра". И вожатый сказал им:
-Побежите наперегонки. Кто первый добежит - тот и будет взят в игру.
Он-то не сомневался, что придёт первым, потому что был выше и сильнее. Но - пришел вторым.
Это было чувство невыносимого горя и ещё - ощущение того взрослого издевательства и несправедливости, с которыми он, мальчик, столкнулся тогда впервые в своей жизни.
Опиум - страшный яд. А религия - опиум для народа
Был самый пик разгара борьбы с религией, которую во всех газетах и на собраниях называли "опиум для народа". Теперь, став пионером, он убеждал свою глубоко верующую бабушку, что никакого бога нет и на её глазах срывал со стены её иконы. Он хотел уберечь ее от гибели. Потому что бабушка была ему очень дорога.
Ведь в школе всех пионеров обязали бороться с религией. Поэтому он- боролся, свято веря в правоту этого лозунга. Он настойчиво убеждал бабушку: "Религия - это опиум для народа"!
-Что ты, милый, как можно такое говорить?
-Но бога нет! - И он продолжал на её глазах снимать со стены её иконы.
Он был очень добрый, даже - рыцарственный мальчик. И ещё - он был максималистом ( всегда и во всём).Поскольку религия была опиумом- он испытывал необходимость спасти бабушку от этого сильнодействующего яда. Ведь учителя в школе ему объяснили, как неумолим и страшен этот яд и как быстро он убивает человека. А он не хотел, чтобы этот сильнодействующий опиум убивал его бабушку.
Первое столкновение с неумолимой силой власти
Это столкновение произошло, когда он увидел красный Государственный Флаг СССР с серпом и молотом и... - с пятиконечной звездой над ними! Эта звезда показалась ему каким-то чудом. Весь дрожа от увиденного, он побежал домой и - О, радость! У него получалось! Получалась эта звезда! Он нарисовал её на картоне,, вырезал, раскрасил красной краской и побежал прикрепить её рядом с вывешенным дворником флагом. Ему почти удалось задуманное, но вдруг - могучая рука дворника схватила его за воротник и приподняла, оторвав от тротуара.
-Ты что? -- Грозно спросил дворник.-- В тюрьму захотел?
Мальчик не знал конституционной статьи уголовного Кодекса РСФСР 1926-го года о Государственном Флаге, где порча флага была приравнена к наказанию по статье 58. Но он всё равно очень испугался.
А в стране был голод
В конце 20-ых и в 30-х годах наступил голод. Мать снесла в Торгсин единственную ценность, которая была в доме - серебряные ложки. Там же, в Торгсине, она купила и немного конфет. Купила и спрятала эти конфеты в шифоньер и берегла их к празднику (выдавая мальчику всё же ему иногда по одной штучке). Он придумал своё инженерное решение вопроса: отвинчивал шурупы от задней стенки шкафа. Мама недоумевала.
Тогда же он впервые увидел редиску (старушка продавала у входа в магазин). Он спросил у мамы: "Что это такое?". Она купила для него несколько штук. Он попробовал, редиска оказалась вкусной, но - неведомой и таинственной, словно марсианский продукт.
Юношеское увлечение радиотехникой
В 30-ых годах в СССР произошло массовое увлечение радиотехникой,и это увлечение стало особенно популярным среди молодежи. Ведь радио стало настоящим прорывом в иные миры информации.Как и многие его сверстники, он увлёкся радиотехникой и достиг замечательных успехов в этом деле. Он учился в институте связи, был прекрасным специалистом по радиотехнике, обслуживал и регулировал различные радио- и телефонные точки (. (В том числе и аппарат- "вертушку" главного редактора "Правды" из его кабинета для связи со Сталиным).
Ему стали давать заказы на установку радио-приборов известные и знаменитые люди. Получил он заказ и из дома преуспевающего тогда писателя Валентина Катаева ("Белеет парус одинокий", "Я - сын трудового народа" это издано в 1936 и 1937 гг.). Писатель Катаев был в большом почёте у власти, получал большие гонорары и поэтому мог себе позволить купить дорогую радиоаппаратуру.
Молодой радиотехник (с хорошими рекомендациями) был однажды приглашён в Лаврушинский переулок, чтобы установить в новой катаевской квартире новый, дорогой радиоприемник. Тогда это был громоздкий сложный прибор, почти равный по габаритам будущему телевизору.
Он "колдовал"с антенной и ручкой шкалы, когда вошла жена писателя и принесла на блюде три банана.
-Угощайтесь, Юра, вы такое пробовали?
- Нет, вижу это в первый раз.
... Он продолжает проверять настройки волн и попутно ест бананы. Наконец,-- работа закончена.
Жена хозяина снова входит.
- Ну, как, Юра, понравилось угощение?
-Да, спасибо,очень понравилось..
- А где же кожура от бананов?
Пауза. Оказалось, что он съел эти бананы прямо с кожурой.
А сам хозяин дома в это время стоял рядом, смотрел и загадочно улыбался... Пожалуй, никто тогда в СССР, кроме самых приближенных к режиму людей, не знал, что такое бананы, не видел их никогда.
1940 год. Ему 20 лет. Он служит в армии
В молодом государстве по имени СССР - большая нехватка специалистов. Их приглашают с Запада и платят этим выходцам из загнивающего буржуазного мира за их знания - баснословные зарплаты. Этот молодой солдат-новобранец прекрасно разбирается в радиотехнике, не хуже иностранцев. Поэтому он получает одно задание за другим, устанавливает различные и так необходимые теперь в армейской жизни радиоприборы.
У него есть еще один (и тоже очень востребованный!) дар - он прекрасно фотографирует, сам проявляет снимки, сам их ретуширует. Поэтому ему поручают создавать для солдатских стенгазет портреты вождя народов. Он делает эти фото-портреты ещё и для украшения армейских Красных уголков (так назывались комнаты для Пропаганды и Агитации). Работая в фотолаборатории, он удивляется: снимки ему велят обязательно и тщательно ретушировать, так как на лице вождя - множество следов от перенесенной оспы. Но это секрет, поэтому с него взяли клятву о неразглашении.
1941 год.22 июня. Началась Великая Отечественная война
Он прошёл её от первого до последнего дня ( описано в его книге "Совесть").
Справка о Маньчжурской операции
Пакт о безоговорочной капитуляции Германии был подписан в ночь с 8 на 9 мая 1945 года, поэтому День Победы мы отмечаем 9 мая. Но у Германии к тому времени оставался один союзник, не подписавший капитуляцию - Япония, со своей Квантунской армией. Здесь, на Дальнем Востоке состоялась последняя битва Второй Мировой войны: Квантунская армия была разгромлена советскими войсками, а японский император подписал акт о капитуляции. Итак, после успешной Маньчжурской операции Япония капитулировала. Акт о капитуляции был подписан 2 сентября 1945 года. Именно поэтому 2 сентября считается днём окончания Второй мировой войны.Последний день войны и для Юрия Козлова наступил 2 сентября 1945 года в Маньчжурии.
В целом Маньчжурская стратегическая наступательная операция - была битвой вооружённых сил СССР и войск народно-революционной армии Монголии против японской армии. Сроки этой операции- с 9 августа по 2 сентября. Японская Квантунская армия была разбита, Маньчжурия и Северная Корея освобождены от японской оккупации, а на Азиатском континенте были ликвидированы все военно-экономической базы Японии. Эту военную операцию называют также битвой за Маньчжурию, а в книгах Дэвида Гланца - она названа "Августовская буря" (см. Википедию).
Это было в Маньчжурии.В Харбине
Он рассказывал : " в августе 1945-го года, когда нашу армию, по приказу Верховного, перебросили на Дальний Восток, для разгрома Квантунской армии . Наши войска вошли в Харбин. И вот в честь Советской Армии в городе зазвонили все православные колокола. Звон был победный, радостный.
Русские эмигранты нам рассказали, что пока шли бои за город, японцы принуждали православных священников проводить молебны за победу японского оружия. К их чести, все русские священники отказались это сделать. Тогда их бросили в подвалы и жестоко пытали. Хотя город уже взяли советские войска, священнослужители еще не были освобождены, -- они проходили "собеседования" с нашими сталинскими особистами ( и кто знает, что там было?
Но по городу всё же раздавался колокольный звон в нашу честь... Кто звонил? Оказалось, что звонили прихожане, русские эмигранты. Они ликовали, они радовались, особенно -- увидев наши погоны, похожие на царские, (недавно введённые указом Верховного Главнокомандования). Эти погоны вселяли в эмигрантов надежду на то, что вот всё теперь "возвращается на круги своя". Он рассказывал: "... Нас обнимали, качали, носили на руках, расспрашивали. Задавали нам свой главный вопрос: Можно ли им теперь вернуться в Россию? Многие из нас, поддавшись эйфории, отвечали: "Да!".
А я знал, что этого делать ни в коем случае нельзя. И моя история с особистом, выяснявшим мое происхождение, с "портретом", который он делал, заставив меня под пулями стоять у стены-- очень хорошо это подтверждала. Я не мог об этом случае никому рассказать, с меня взята подписка. Но история "портрета" никогда не стиралась из моей памяти, она всегда была рядом со мной. И мои седые волосы в 25 лет - подтверждали мою мысль о том, что "новые художники" в СССР не шутят, когда пишут портреты".
Однако, искренне отвечать на их вопросы фразой "Не возвращайтесь, погибнете!", - было опасно. И тогда я придумал такую формулу для своего ответа: "Никогда не надо торопиться" (.стараясь при этом выражением своего лица досказать недосказанное).
А между тем --эйфория у русских эмигрантов не утихала. И одному из них, грузину по происхождению, мне пришлось кое что сказать открытым текстом. Он всем , направо и налево радостно сообщал, что мать Сталина Кэтэван готовила хачапури в их доме. Ему я сказал совершенно определённо ( отведя его всё-таки подальше): "Хочешь остаться живым ---- больше никому и никогда не рассказывай об этом".Не знаю, понял он меня или нет, - но он замолчал и отошел в сторону. Больше я его никогда не видел.А вот в Грузии мне пришлось потом побывать.
...На моих глазах русская девушка и её молодой человек с сияющими влюбленными глазами подали заявление о желании вернуться в Россию, на родину, то есть в СССР. На моих глазах их интернировали в разные пункты для арестованных. Я понимал весь ужас их дальнейшей судьбы.
В Грузии
Впервые он посетил Грузию в начале семидесятых годов, когда был приглашён на Всесоюзную конференцию врачей- хирургов. Грузинское гостеприимство, грузинское застолье и его законы -- покоряли и потрясали воображение. Гостей возили по всей стране, повсюду было застолье со знаменитыми грузинскими тостами и мужским хоровым пением в стиле многоголосья
Однако количество выпитого однажды чуть было не подвело его. Кто-то во время застолья предложил поднять тост за вождя народов.
"Я постарался этот тост как-то незаметным образом проигнорировать. Но один актер-комик, невысокого роста, очень популярный в республике, заметил, что я не пью за вождя -- и полез драться. А я драку считаю унижением, я не могу драться, это для меня оскорбительно. А с маленькими - как драться? У них- свои приёмы.Может ударить головой в челюсть - и язык прикусишь, без языка останешься... Еле-еле его утихомирили, а я сказал, что отравился и пить больше не могу. Потом боялся доноса, но обошлось.
Вообще в Грузии царит культ популярных людей. Был еще один эпизод у меня с участием этого артиста.Дело было на отдыхе в Гаграх. Пошел я на танцплощадку. Слышу крики двух русских девушек, они умоляли о пощаде. Я увидел, что их оттесняет группа местных молодых людей... куда-то к аллее. Я знал, что они с нашими женщинами обращаются грубо. Я вмешался. Нападавшие мне сказали: "Да мы тебя тут прирежем". И прирезали бы - место было туманное, русских- никого.
На моё счастье появился этот самый грузин-комик, с которым у меня начинался описанный выше конфликт из-за тоста. А он был там театральной звездой. Встал на мою защиту. И я оказался свидетелем того, как они подчиняются своим кумирам, своим авторитетным людям-слушаются беспрекословно.
Правило "рыболовного крючка", придуманное Ю.М.
Однажды он вспомнил, как был в Грузии с женой.Его усиленно приглашали туда, чтобы он открыл у них Лабораторию искусственного сердца, переговоры шли на уровне В. Мжаванадзе (первый секретарь ЦК Грузии до 1972 года).
Ему тогда даже дачу хотели построить недалеко от столицы, чтобы он хотя бы приезжал наездами и руководил этой лабораторией. Стали они показывать ему окрестности, природу этого места (жена его не пошла и осталась со строителями на участке). Потом, когда все ушли, она ему пожаловалась, что эти строители приставали к ней в его отсутствие. "Я тогда ей сказал: "Веди себя правильно. Ты не должна давать поводов, я тебя защищать не буду. Девушку на улице - буду, а тебя-нет, потому что ты взрослая женщина и должна уметь себя правильно поставить". С женой не всё у него сложилось, и он в этой связи рассказал мне о придуманном им правиле "рыболовного крючка":
" А вообще я придумал правило : "рыболовного крючка". Ведь всё наше сосуществование - как рыба на крючке. Крючок уже вошёл- а вырвать его-значит, вырвешь с мясом. Надо терпеть..., а рыболовный крючок входит всё глубже... и лучше всё-таки его не трогать". Правило, безусловно, очень умное и хорошее-но он всё-таки разошёлся.
"Людям надо помогать"...
Он говорил мне: "Людям надо помогать. Вот я - работаю в медицине и давал клятву Гиппократа. Людям надо помогать всегда - и не только на операционном столе. Это верно, то, что сказал доктор Гааз: "Спешите делать добро"... И только в одном случае я знаю, что этого делать не надо: не надо ласкать бездомных уличных собак, если ты не можешь взять их к себе в дом: ведь они надеются на тебя, когда бегут за тобой или смотрят на тебя страдающим взглядом.
Я помню, как еще во время войны мы ехали в эшелоне, в прифронтовой зоне. Мы выскакивали из поезда, чтобы успеть получить паёк в пункте питания. Эти пункты были буквально оккупированы беспризорными детьми., которые налетали, просили, получали, а потом - вырывали друг у друга еду... Их родителей смела война, бомбёжки, обстрелы.
Я бежал к пункту питания, и маленький шестилетний мальчик перехватил меня: "Дяденька, они меня не пускают туда, бьют, я очень хочу есть - покормите меня прямо здесь." Я накормил его,всё ему отдал, весь паёк, положил в его карманы хлеб и сахар. А он стал упрашивать меня взять его с собой (поезд уже трогался).
Я ему объяснил, что не могу, еду на фронт, там страшно, бомбят и стреляют. Я вскочил на подножку вагона, а мальчишка всё бежал за поездом, сколько хватало сил, пытаясь догнать меня".
Он ценил и разделял мысли Виктора Астафьева
Однажды ЮМ объяснил мне свою позицию: " В СССР национальные права русских всегда попирались в пользу других народов... ради спокойствия. Например, когда было раскулачивание - то самым жестоким оно было в России, а вот в Украине и в других республиках оно прошло послабее. То есть республикам разрешалось как бы немного больше, чтобы они не обижались. В результате у них там остался крепкий крестьянский слой, умелый, надёжный в работе, хозяйственный. Они приспособились к новым условиям, из них потом стали получаться руководители колхозов. То есть - их крестьянские умения сохранились, а в России- нет.
Городской человек, Ю. Козлов мыслил так, как будто век жил в деревне, как будто знал слова В. Астафьева: "Но в те годы Бог был занят чем-то другим, более важным, и от русской деревни отвернулся".
***
ПРИЛОЖЕНИЕ
В Яндексе по поиску "доктор технический наук Юрий Готлибович Козлов" или "изобретатель медицинской техники Ю.Г.К." открываются сайты про его патенты и про соавторов.
После войны окончил МЭИ и пошел работать инженером в области медтехники.Он занимался изобретением аппаратов искусственного кровообращения и дыхания. Успел поработать с "пионером искусственного сердца" В. Демиховым, затем с А.А. и А.В. Вишневскими. Защищая кандидатскую, получил сразу докторскую-за новизну технических решений. (Впоследствии из-за этого не мог получить "докторскую" пенсию, не хватало предварительного кандидатского научного стажа, друзья-журналисты писали письма в пенсионный фонд, чтобы учли не сроки, а реальные научные заслуги, и это удалось).
Конструкция для гемодиализа была его уникальным изобретением, признанным в мире, но не поставленным нашим медпромом на поток из-за технической отсталости тех лет. Со своими штучными институтскими аппаратами он объездил чуть не весь мир, показывал их эффективность, часто заменяя и медиков, которые боялись подступиться, особенно после тяжелых травм с "крашсиндромом" (то есть с пережиманием сосудов крови и отмиранием из-за этого конечностей и внутренностей). Рассказывал он также и о приключениях в Египте, когда там началась война с Израилем. Их медицинская делегация оказалась в опасности во время этих событий и им пришлось бежать к своему самолету через всю пылающую страну.
Во Франции во время демонстрации конструкции для гемодиализа в их институтах ему предложили остаться и попросить политического убежища, обещали сразу личную лабораторию в ведущем институте. Как раз тогда там остался Рудольф Нуриев, и русской делегации сократили пребывание. Но французы разработали схему побега и предлагали её ему. Он отказался. И когда уже потом в Москве он рассказал это куратору, - тот ему ответил: "Юра, ты дурак".
В итоге патент с лицензией были проданы шведам, шведы развернули массовое производство и стали лидировать в мире, продавая приборы в том числе и нам. Мы лишились этой валюты, как и фактически - приоритета. Но шведы Юрия Козлова не забыли - пригласили в 90-х на какой-то юбилей своей фирмы, он туда ездил, ему провели экскурсию по производственным цехам, поднимали тосты в его честь и пр.
Из института медтехники он уходил со скандалом: директорская свита лезла в соавторы по разным его изобретениям и не давала ходу. На пенсии писал книги ( есть в Интернете)
![[]](/img/t/tjurinamitrohina_s_a/text_0230/jurij.jpg)