Аннотация: Первая строчка будущего романа: Я убил человека. Подражание Раскольникову Достоевского.
Я убил человека в себе и стал сверхчеловеком.
Убивая в себе раба, я убил человека, а раб остался.
Чтобы обезьяна стала человеком, Дарвин убил человека в обезьяне.
Я убил в себе прототипа Гоголя, Достоевского, Толстого, Чехова и стал никем.
Телевизор убивает человека в обезьяне.
Убивая в себе человечка, я убил Человека с большой буквы.
Я убил первой фразой человека, но обезьяна в нем осталась жива, я отложил перо и пошел в хозяйственный за топором.
Записки пытливого убивца
Я убил человека осиновым колом, пригвоздив его к земле, как ядовитое насекомое.
Но себя не убил. Тогда я убил сразу четырех. Но не убил себя. Потом я убил сразу шестнадцать, чтобы проверить, отразится ли количество убитых на уникальности моей жизни. Но как был, так и остался.
Чтобы избегнуть новых жертв, я поспешил сделать вывод, что количество в качество не переходит.
Носстоевский
- Это подчерк Достоевского! - сказал графолог.
- Почему, я же писал сам! - сказал я и достал топор.
- Рукописи не топорят! - сказал графолог.
- Что написано топором, то тебе не перо! - пошутил я.
- Поражаюсь вашей фантазии, у вас что не рассказ то шедевр, - сказал мне редактор.
- Нет, он убивец! Я знаю его подчерк! - возразил графолог.
- Я зарубил человека, когда был Раскольниковым, - признался я.
- Нет, это я сам, но подписался Раскольниковым! - возразил Достоевский.
- Нет, это мой нос, это я носом! - возразил Гоголь.
- А я не Достоевский, я Носстоевский, - сказал великий писатель и переименовался.
Проституирование на словоблудстве
Я убил человека. До подробностей вообще не дошло. Достоевский сказал, что у него уже есть один Раскольников и вычеркнул меня из романа.
- Теперь Вы по-романьи, так сказать, душа-то мЁртвая... ваам, батенька, бы к Гоголю... Думайте, во что нос совать! - сказал мне редактор.
- Обратитесь к Агате Кристи с её Эркюлем Пуаро... - сказал мне критик.
- В настоящее время серию продолжает другая английская писательница, Софи Ханна, которая на 2019 год опубликовала 3 детективных романа об Эркюле Пуаро, - сказала мне википедия.
- Сначала твой рассказ будет называться протоколом допроса подозреваемого, потом обвиняемого, потом подсудимого, - сказал мне адвокат.
- Бери ручку в руку и дописывай, - сказали мне читатели.
- А говорят, что Кафка умер, - сказали журналисты.
- Писать не надо, добавь картинок ню, - посоветовали мне дизайнеры.
- Пиши, искусство возвращает реальность, - сказал Бодрийяр.
И на следующий день мне приснился Достоевский с топором.
Признание
"Первая строчка романа была плагиатом." - написал я последнюю строчку романа.
- Что? Да это ты про себя написал! - сказал Парфирий.
- Сейчас не 19-й век, вместо старух-процентщиц - ломбарды, - объяснил я.
- Это не плагиат, это доработка и переосмысление! - сказал Достоевский.
- Я - это ты, ты - это я, - сказал Раскольников.
- Но современные студенты не знают несколько иностранных языков, - сказал я.
- А какая была первая строчка романа? - спросили читатели.
- Я убил человека! - сказал я.
- Нет я! - сказал Раскольников.
- Для чистоты следственного эксперименты ты бы лучше помолчал! - сказал Раскольникову следователь.
- Лишь бы ф себе человека не убить, а то потом как с этим жить, - сказал критик.
Начало
"Я убил человека." Начало положено. Интересно ваше мнение - писать сразу роман или начать с повести. Да, кстати, кто не понял. "Я убил человека" - это была первая строчка.
- Бывает, - сказали мозги.
- А всё-таки жаль, - сказало сердце.
- Вот это приключение, - молвила задница..
- Кто-нибудь из сумасшедших людей в погонах прочтёт и решит проверить тебя на предмет твоих слов. Времена пошли фиговые, не пиши так, - сказали мне читатели.
Авангардная достоевщина
- Я убил человека.
- В романе Ф.М.Достоевского Преступление и наказание Родион Раскольников тоже сознавался в убийстве старушки процентщицы.
- Но я напишу ещё лучше, чем Достоевский!
- Нет, молодой человек, это у Вас вульгарный плагиат!
- Посмотрим! В этом деле важен суд истории, а не суд методолога!
- Ха, ха! Можете продолжать матерое подражание, это всё бестолку!
- А я оформлю свой роман как авангард, сделаю такую прагматику, будто бы на мою первую строчку подумали, что я правда убил человека.
- Дураков нет! На авангарде далеко не уедешь!
***
Чтение терпеливого человека
- Я убил человека.
- Камера пошла, господа! Новая серия. Еще одного убивай!
- Что? Так это не я, это Раскольников!
- Один человек не пара, вот Раскольников тоже нескольких убил. Ищи!
- Но я концептуально написал первую строчку романа!
- Еще скажи, что тебе топор подложили!
Графоманы
- Про меня-с у вас лучше получалось писать! Перешли на графомана Пушкина-с?!
Кроме того-с, мои тексты копируются и вставляются, и уникальность не теряется! - сказал мне Достоевский.
- Но перед тем, как откопать Достоевского, надо написать книгу "Как научиться копать Пушкиных" - сказал мне Белинский.
- Я убил человека, но потерял топор! - сказал мне Раскольников.
- Ой, ребята, Вы из позапрошлого века! Устарели Вы! - сказал я им и стал читать искать в лимоне сходство с Лимоновым.
- Скажите, а не чего глупея вы не могли придумать? Кроме как сочинять пасквили на знаменитых авторов, - сказали мне читатели.
- Ха, ха, ха! Залил контент! Если есть заказ, можно придумать и что-нибудь поглупее! - сказал бредогенератор.
- Тут проснулся, упав с кровати, вся майка в поту, голова трещит. Да, надо завязывать с киселём и переходить на лимонады. Кто-то мне сказанул не перечислять и я сменил тему фантазий.
Лауреат
- Я убил человека. Да, меня заклинило Достоевским. Я долго подбирал топор, потом яростно его точил.
- Ты что, зачитался? - спросил меня топор.
- Но топоры не разговаривают! - возразил я и продолжил писать роман, лучше, чем у Достоевского.
- Щас Федор Михайлович сам придет и подскажет, как роман разрулить, - сказал мне критик.
- А зачем мне Федор Михайлович? Я же сказал, что хочу написать еще лучше, чем он? Я его не спрашиваю! - ответил я и почувствовал себя лауреатом нобелевской премии по литературе.
- Ничего, - сказал психиатр, - и вас вылечим.
Пьяный библиотекарь
- А я все мечтаю жидкометаллическом топоре, как у Терминатора. Чтобы он в нужный момент у меня вырастал из рукава. Вот я прочитал про ледоруб в названии, и у меня сердце встрепенулось. Напишите про меня пожалуйста! - попросил меня Раскольников.
- Я что, Достоевский? - удивился я.
- Если любишь щелкать по носам, значит ты второй Гоголь! - сказал мне Белинский.
- А если ты любишь пугать кошек, значит ты Шариков! - сказал мне Профессор Преображенский.
Тогда я дал Раскольникову рубль, чтобы он не рубил старуху, дал Шарикову мягкую игрушку, чтобы он не пугал кошек и дал Гоголю электрический нос, чтобы вдохновить его на продолжение своей повести...
Но тут появился Горький.. - и послал всех "в люди".
Белки в городе
Я убил древнего человека, но в милиции сказали, что машины времени не существует. Тогда я убил человека из далекого будущего, но в милиции сказали, что это ещё дожить надо. Тогда я с чистой совестью больше в милицию не обращался.
Почему Раскольников тепло одет?
- Раскольников, а откуда у Вас топор? - спросил Белинский.
- Я кашу варил-с, просто на место ещё не успел положить.
- А это потому что он не тварь дрожащая, тепло одет! - объяснил Парфирий.
- Все Вы концептуально ошибаетесь! - сказал Достоевский.
- Человек - это звучит горденько! - сказал Горький.
- А откуда взялись уменьшительно-ласкательные интонации? - удивился Белинский.
- А это потому, что все ценности относительненькие - объяснил Ницше.
- Я убил человека! - написал первую строчку прочитавший "Преступление и наказание" студент, решивший написать роман лучше Достоевского.
- Я Парфирия позову за плагиат! - возмутился Федор Михайлович.
Цепочки гипертекста
- Человека убил не ты! - сказал Достоевский Раскольникову.
- Ты что, не помнишь своих персонажей? - засмеялся Раскольников и замахнулся на Достоевского топором.
- А я не Достоевский, а адвокат Мишани Ефремова, - сказал литературный критик.
- Это лошадь виновата, сена объелась, все дорожные происшествия из-за обжорства лошадей! - сказал Раскольников.
- Молодой человек, Ефремов ехал на осле! - сказал адвокат.
- Вы что, Мастер и Маргариту обчитались? - удивились читатели.
И топор Раскольникова зарубил на мелкие кусочки роман Булгакова.
- Осел ехал на осле? - неожиданный пердимонокль, удивились в суде... и дали условный срок от растерянности... а еще потому, что в тюрьмах нет стойла....
А потом из этих кусочков Умберто Эко собрал "Имя Розы".
***
Подубивец. Фантазии читателя. Топорная работа
- Ты со-убивец! - сказал Раскольников Достоевскому.
- Да это всё символически, Родя, не парься! - ответил Достоевский.
Тогда Раскольников взял символ топора и пошел подпереубивать символ старухи.
- Вы переплюнули автора! - сказали Раскольникову критики.
А вслед ему неслась песня:
- Эгей! Привыкли руки к топорам!
Инициация великого писателя
- А как Достоевский стал мужчиной? - спросил Вовочка у Марьи Ивановны.
- Раскольников для Феди вырубил топором из старухи молодуху! - ответила училка.
- Как? Всего одну? А я-то думал, что Раскольников вырубил из старухи сразу сорок молодух! - сказал Вовочка и не стал читать Достоевского.
- А я сама свечку держала, Достоевский и с одной молодухой не справился и так и остался девственником! - ответила Марья Ивановна.
Кончилось тем, что Некрасов с Тургеневым сочинили на Достоевского стишок:
Рыцарь горестной фигуры,
Достоевский, милый пыщ,
На носу литературы
Рдеешь ты, как новый прыщ...
(а поначалу восклицали: Новый Гоголь явился!!!)
Но это к делу инициации великого писателя не относится.
Достоевский попал в День Сурка и стал каждый день рубить из старух молодух.
Я верю Достоевскому на слово. Головоморочненько
Я с большой буквы убил человека, но я с маленькой буквы объяснил Раскольникову, что такое хорошо, а что такое плохо и фанфикшн на Достоевского писать не стал.
Тогда я с большой буквы облил Землю красной краской, но я с маленькой буквы объяснил Достоевскому, что мир спасёт не красота, а лепота. Хорошее дело - подмочено.
Я с большой буквы увидел в зеркале Достоевского и стал искать в кошельке нобелевскую премию по литературе, но я с маленькой буквы объяснил Князю Мышкину, что положительно прекрасным, идеальным людям никаких премий за красивые глазки не дают.
А в связи с тем, что Раскольников задел достоинство человека, от него пахнет мочой.
- Ты сам дописал до точки.. И твою Нобелевскую премию я делить с тобой не стану, - сказал мне Достоевский, но я покрутил ему у виска.
Межпланетный казус
- Я засюсюкал человека, - написал инопланетянин. Но ему коллеги не поверили, людей не существует. Так и умерли дураками. Фольги с ними не напасешься.
Записки сумасшедшего
Я убил человека и поставил запятую. Если бы я убил человека, то я поставил бы точку, а так как я поставил запятую, то понятно, что я написал первую строчку романа - подражания Достоевскому.
Тогда мне позвонил Достоевский и сказал, чтобы я лучше плагиатил Пушкина.
Я позвонил Пушкину, но Пушкин сказал, чтобы я лучше плагиатил Достоевского.
Я позвонил Достоевскому, но Достоевский сказал, чтобы я лучше плагиатил Пушкина.
Я позвонил Пушкину, но Пушкин сказал, чтобы я лучше Плагиатил Достоевского.
Я позвонил Достоевскому, но Достоевский сказал, чтобы я лучше плагиатил Пушкина.
Я позвонил Пушкину, но Пушкин сказал, чтобы я лучше Плагиатил Достоевского.
.............................................
Я позвонил Достоевскому, но Достоевский сказал, чтобы я лучше плагиатил Пушкина.
Я позвонил Пушкину, но Пушкин сказал, чтобы я лучше Плагиатил Достоевского.
На телефоне села батарейка.
Я запутался, кого лучше плагиатить, кому подражать? Может Вы подскажете? У меня к Вам вопрос!
Тенденция
Я убил человека. Блин, и сердито, и пафосно. А что, Вы никогда не пробовали подражать Раскольникову?
Если я напишу роман и начну его со строчки "Я убил человека", наверняка получится лучше, чем у Достоевского.
Тут мне позвонил Достоевский.
- Друг, а пойдем-ка по бабам! - предложил он.
- Да ты что? Гений должен быть девственником! - возразил я.
Друг засмеялся и сказал, чтобы я еще подумал, а он перезвонит.
Я позвонил Белинскому.
- Друг, а пойдем-ка по бабам! - сказал мне Белинский.
- Да ты что? Я роман пишу, зачем мне бабы! - возразил я Белинскому.
Белинский сказал, чтобы я еще подумал, а он перезвонит.
Тут мне позвонил известный поэт.
- Друг, а пойдём-ка по бабам! - сказал мне поэт.
- А давай лучше стихи посочиняем! - предложил я.
- Бабы - стихи жизни! - сказал поэт и обещал перезвонить.
Я убил человека и пошел по бабам, - дописал я первую строчку своего романа.
- Блин, а зачем по бабам? - удивился я. Ну и тенденция!
Мораль той басни такова, хочешь сей, а хочешь - куй, все равно получишь ...деньги!
Но тут позвонили в дверь. Пришли бабы.
Я убил несколько человек
- Я убил человека.
Нет, блин, мало!
- Я убил двух человек.
Нет, не правдоподобно.
- Я убил дюжину народу!
А так перебор.
- Я убил несколько человек.
Во! Это оптимально.
Арсений отложил "Преступление и наказание" и посмотрел на Достоевского свысока.
- Я сделал Достоевского!
Моё начало романа лучше, чем у него. У меня получилось более рефлексивно.
Арсений взял отдельную тетрадку и написал:
- Я убил несколько человек!
Прошло тридцать лет.
Арсений стал великим писателем, но про свою первую строчку первого романа забыл.
И вот пришло время наткнуться на потерянную тетрадку.
- Что? Как это? Что это за строчка? - удивился Арсений.
- Кто-то подделал мой почерк! Я никаких человеков не убивал! - воскликнул Арсений, прочитав надпись "Я убил нескольких человек".
Но тут со стены упал портрет Достоевского.
- Аааа. Так это я же написал сразу после прочтения "Преступления и наказания".
Но почему меня поставили на учет в отделение милиции?
Почему мне ставили палки в колеса, когда я делал карьеру?
Почему мне постоянно все намекали на Чекотилло?
Неужели эту мою запись по Достоевскому приняли за признание, но потом поняли, что я писатель и замяли дело?
Но почему меня не спросили? Почему мне не напомнили? Странно!
Неужели меня заочно, исподтишка, в спину провоцировали, чтобы я совершил рецидив?
И никто не предупредил?
- Мы будем создавать тебе трудности и ты станешь гением! - вспомнил Арсений слова классного руководителя.
- Так вот почему мне создавали трудности! Из-за этой первой строчки романа - подражания Достоевскому!
Арсений засмеялся и выбросил тетрадку в мусоропровод.
- Пусть крысы дописывают мой роман!
Любовный роман
- Я убил человека! - сказал Раскольников.
- Говорит красиво, значит врёт! - возразил Парфирий.
- Что является истиной для меня, то истина и для тебя! - опровергнул Раскольников.
- У каждого - своя правда и своя старуха в шкафу, - засмеялся Парфирий.
- Зима впереди долгая и старух нужно запасти не менее двенадцати, - сказала секретарша Парфирия.
- Я знаю, что у Вас с секретаршей, - сказал Раскольников.
- Вон! - заорал Парфирий.
В это время старуха выперлась из шкафа.
- Шариков, это ты? - набросилась старуха на Раскольникова.
- А Шариков из другого романа! - удивился Парфирий и запрятал старуху обратно в шкаф.
Казус постматематика
Я убил второго человека. Сколько человек я убил, если на этой планете никто не первый? Но никто и не второй, так как каждый человек - первый.
Великая подмена
Я убил никого. А писарь поменял "и" на "е". Так никто стал неким. Но следователь не грамотный и прочитал "никого". Так дело закрыли.