- Роман можно спасти! - воскликнул критик! Заменить "я убил человека" на "я убил миллионы".
- Нет, я убил человека лучше! - засмеялся следователь.
- Тогда так: Я убила человека, клюнув его кошелек! - написала ворона.
- Ворон мы не привлекаем! Ха-ха-ха! - засмеялся следователь и закрыл дело.
И вдруг - совпадение. На "преступление и наказание" Достоевского села ворона и закаркала.
Я убил человека. - опять написал первую строчку своего будущего романа писатель.
И ворона накаркала. Следователь вернулся.
Роман из одной фразы - и этот роман живёт своей жизнью; он спорит с реальностью и требует ответа.
- Ворона знает больше, чем мы думаем, - говорит критик. - Она не просто каркает, она подсказывает, как считывать смыслы. В устах вороны - рецепт чтения.
- Мы ответственны за выбор слов, - сказал читатель.
Следователь читает вслух: "Я убил человека" - и ищет след в душе писателя и в душе каждого читателя.
- Роман может спасти, - произносит критик.
Писатель закрывает блокнот и смотрит в окно, наблюдая за вороной.
Надо понять, что значит быть виноватым не перед законами, а перед самим собой и перед читателем, - говорит следователь.
Ворона произносит: Кар. Кар - и исчезает в сумерках, оставив после себя только запах чернил и вспышек света, которые будто держат в руках маленький ключ к двери, где начинается новый роман.
Так история завершается не тем, чем она казалась в начале: не убийством, не расследованием, а попыткой понять ответственность за слова и за мир, который мы вместе строим из них.