Туз Галина
Прощание: три времени

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • © Copyright Туз Галина
  • Обновлено: 30/05/2014. 5k. Статистика.
  • Эссе: Публицистика

  •   Время первое: веселое
      Время-то веселое, но не путать: в прощании и там нет ничего веселого. Расставаясь со свои первым возлюбленным (не выдуманным от и до, "намечтанным", а реальным, из плоти и крови, более того, с тем, кто сам меня выбрал), я сказала: "Я люблю тебя больше жизни" и быстренько так от него отвернулась, потому что физиономия моя бесконтрольно расплылась в глумливой улыбке: в ту же секунду я поняла, насколько фальшиво звучит то, что вычитано в книгах и подсмотрено в фильмах. Я любила жизнь больше всего на свете! И уж конечно больше этого длинненького губастого подростка, который подвязывал горловину зеленого свитера веревочкой, чтоб она не висела вокруг шеи, как хомут, а мужественно, по-взрослому, обтягивала стройную шейку. Конечно, я и его любила - немножко. Хотя целоваться мне не понравилось - чужие слюни во рту - было довольно противно. Не понравилось мне и еще кое-что. Например, его подарки на 8-е марта. Какой-то дурацкий белый мишка пластмассовый. И... туфелька-пинетка нулевого размера. С розовыми такими узорчиками (господи, до сих пор помню! Вот уел, так уел!). "А вторая, - говорит, - у меня осталась". Мне было пятнадцать. Я оскорбилась: что за намеки?
      Но расставаться все равно оказалось ужасно неприятно. Самолюбие мое корчилось в муках, испепеленное равнодушным, но главное - банальным: "Мы, конечно, останемся с тобой друзьями". Я никогда не была красивой девочкой. Он заставил меня чувствовать себя красивой. И вот - все рушилось! Что ж... Первое время прощаний оказалось предельно жалкой, покачивающейся на тонких ножках репетицией будущих несчастий, и думаю я о нем с такой нежностью, что на глаза наворачиваются слезы. Этот мальчик научил меня петь "Лестницу в небо".
      Время второе: умное
      Второе время, надеюсь, я знаю и узнаю только понаслышке. Это время, когда взрослые и умные мужики вырастают из своих привычных подруг, поблекших и несколько расплывшихся, в лице утративших безмятежность (кажется, безмятежность - главное качество женской красоты), и обрамляют себя новыми спутницами восковой спелости, тугими и аж звенящими от едва сдерживаемой энергии. Полноцвет, полнозвук, преобладающий запах - ночная фиалка... И вот вам она - новая модификация единственной жизни. Новые дети, новая юность. Как раз об этом времени говорят те, кто творит наибольшее количество безобразий и безумств: "Жизнь - сложная штука". И это опять-таки очень банально. Сложная? Да ничего подобного! "Изи ливин"! "Юрайя Хип", 72 год. Сколько их, моих сверстников, готовых душу заложить за "Демонс энд Визардс" в 74-м, заложили ее в 90-е совсем за другие вещи. Они поменяли ценности так быстро, что я даже уловить не успела. Кажется, только что пели на все голоса и шагали рядом, и толпа - сплошь из своих, и улицы знакомые. Вдруг в секунду оглядываешься в пустоте, еще допевая что-то, звук-то дребезжит, исчезая, вроде радиольная иголка съезжает поперек виниловых дорожек - дж-ж, тебя микширует сама жизнь. И умное время затыкает тобой дыру меж твоими ровесниками и их прежними подругами - ты обязана понимать и любить и тех, и других, а собственные твои "мысли по поводу" никого не касаются.
      Но они есть, эти мысли. Ну вот, например. Однажды в нашей студенческой аудитории выступал друг писателя Константина Воробьева. "Убиты под Москвой", помните? Он спросил нас тогда: "Что сказать вам еще о Константине Воробьеве?- и тут же сам себе ответил.- Что у него была жена и не было любовницы. В этом смысле он был очень брезглив". Изи ливин!
      Я подумала тогда, что умное время - все-таки не всегда безнадега.
      Время третье: прощание
      "Старость - это когда вокруг все больше завершенных сюжетов". Написала и подумала, что "все больше завершенных" на письме выглядит не так здорово, как отточено и афористично оно на слух. Но переписать ничего нельзя. Автор фразы, сказанной мне как-то в обстоятельствах, именуемых "зацепились языками", доцент МГУ Тамара погибла в автомобильной аварии, сюжет ее судьбы тоже теперь завершен. Но фраза осталась, она витает над всеми нами, подошедшими и подходящими к времени третьему, прощанию, за которым не стоит продолжения сюжета.
      Мы падали в пропасть и мели пургу в юности, мы пилили себе вены (крайний вариант) и напивались (вариант приемлемый), мы отчаивались до такой степени, что выходом мог быть только отъезд в другой город, откуда нас резиновыми подтяжками тянула и выдергивала прописка. Мы любили и не хотели расставаться! Мы хотели расстаться, но нас любили до такой степени, что вцеплялись в рукав куртки, как бультерьер в штанину. "Я вздрагивал. Я загорался и гас. Я трясся". Мы дружно вместе с классиком вздрагивали, загорались и гасли, и тряслись, конечно, и попадали прямиком в другое время, где нас несмотря на то, что "жена не рукавица, с белой ручки не стряхнешь", все-таки стряхивали, или мы сами стряхивали и за пояс затыкали, и эти прощания были полны страданий, слез и жизни, такой отчаянной, такой единственной и острой жизни, со всеми ее прибамбасами и прихехешками, с которой так невозможно было расставаться. Но однажды, как в анекдоте про внутренний голос, мы обязаны будем услышать: "А вот теперь конец". И это будет последним прощанием и настоящим, потому что третье время - это, собственно, и не жизнь, а первые два - лишь подготовка к третьему.

  • © Copyright Туз Галина
  • Обновлено: 30/05/2014. 5k. Статистика.
  • Эссе: Публицистика

  • Связаться с программистом сайта.