Туз Галина
"Научились вещи у людей..."

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • © Copyright Туз Галина
  • Обновлено: 30/05/2014. 5k. Статистика.
  • Эссе: Публицистика

  •   "Умирает маленькая свечка и позвать не просит докторов. Кочерга бесстрашно входит в печку, будто укротительница дров...". Мне до слез было жалко бедную маленькую свечку, я рыдала над книжкой и боялась лишний раз смотреть в ней рисунки, сидя как раз у той самой печки, в которую так бесстрашно входит кочерга.
      Не думаю, что автор ставил задачу напугать детей своим произведением, да и не испуг это был - просто сильные чувства оттого, что не можешь помочь свечке - кочерга все-таки была в лучшем положении и не нуждалась в моей жалости. К кочерге я относилась с пиететом и иногда прикасалась к ней пальцем, рискуя навлечь на себя гнев родителей - мне это было строго-настрого запрещено - можно сильно обжечься или, в лучшем случае, испачкаться сажей. Но что кочерга! На самом деле мне нравился серпантин - больше всего на свете! Я его цепляла за электропровода, выходящие из розетки и прямо по стене (опять опасно!) забирающиеся на потолок, и плела разноцветные косички.
      Какие все-таки джунгли представляла эта наша комната для того, кто открывал себе мир. На этажерке жили злые фарфоровые медведи, отбиравшие друг у друга чашку, полную фиолетовой малины. На стеллаж нельзя было лазить - он грозил обвалиться, и ты вполне мог оказаться погребенным под грудой умных книжек - маминых по строительству, папиных по хирургии. Ну и классики, разумеется, в этом неблагородном деле поучаствовали бы - я рисковала заработать в лоб томом Толстого или Чехова, но все равно продолжала смело лазить до самого потолка. По вечерам в наших джунглях собирались веселые шумные люди и пели песни про вольный ветер и отважного капитана, который объездил много стран. Я заползала под стол, слушала песни и с наслаждением обрывала бархатные висюльки с мохнатой желто-красной скатерти - мне опять попадало, но не очень, потому что после песен и родители, и их друзья были заняты важными разговорами про какого-то неведомого злодея по имени Культ Личности.
      Позже в комнате появилось нечто бело-красно-пластмассовое под названием "магнитофон", он пел голосами разных дяденек про страшную историю о цветах на какой-то "нейтральной полосе" и про черного кота, который проживал в подъезде, как в поместье и наводил ужас на окрестных жителей: "Он не требует, не просит, желтый глаз его горит. Каждый сам ему выносит и спасибо говорит". Бр-р... Кажется, котов я как раз с тех пор и опасаюсь - мало ли, что у них на уме... Песни для магнитофона привозил нам из Москвы дядя Володя, сам отважный капитан, только не корабля, а ракетных войск. Пленки на магнитофоне крутились с вкрадчивым шуршанием, потом путались и рвались. Это было такое "маленькое, но постоянное занятие" взрослых - распутывать и клеить песни, даже по ночам.
      И среди ночи же, прямо у меня над ухом, раздавался стук пишущей машинки. Машинку отцу подарил дядя Володя, написав на ней карандашом: "Больших тебе успехов, Георг! Будь!". Вроде как чувствовал - самому-то ему быть здесь оставалось не очень долго.
      Пишущая машинка спать мне ничуть не мешала, так же как и хриплые голоса магнитофонных невидимок. Другое дело, что пение наших гостей мне, конечно, нравилось больше. Их можно было при желании потрогать за рукав и даже залезть к ним на колени. Кудрявый дядя Слава, художник, как-то вручил нам картину с московским пейзажем, где руки в боки стоял Царь-колокол, казавшийся мне важной барыней. Я пыталась изобразить на обратной стороне листка из отцовской рукописи что-то подобное, но выходило кривобоко и совсем не похоже, так я поняла, что художницей мне не быть. К тому же, веселый дядя Слава, напустив на себя суровость, вместо того, чтобы расхваливать моих безухих человечков и домики с кривыми елочками, заставлял меня рисовать... человеческое ухо. Я не понимала, как это можно нарисовать ухо отдельно от человека, и, размазывая слезы по лицу, опять лезла под стол.
      Позже я узнала, что дядя Слава, так хорошо умевший рисовать разные штуки и петь про отважного капитана, сломал позвоночник, неудачно прыгнув с обрыва в реку Оку - спасал тонущего гражданина-алкаша. А капитан - любитель бардов дядя Володя облучился где-то там на своей службе и мужественно умирал в подмосковной больнице, до последнего, уже не вставая, делая зарядку и веселя сопалатников рассказами об армейском житье-бытье.
      Так уж получилось, что бравые герои моего детства - и художник, и капитан - покинули наш мир совсем молодыми, кое-что успевшими, правда, сделать в этой жизни. В том числе и для меня. Именно благодаря им я никогда не сомневалась: человек и должен быть таким - веселым, красивым и жить на полную катушку - не столько себе любимому в усладу, сколько растворяясь в друзьях и песнях, в ночном трепе под бутылочку сухарика и, в конечном итоге, в последнем своем жесте на Земле - прощальном взмахе руки в предвечернем воздухе.
      ...Ну а стишки из моей детской книжки про маленькую свечку и других обитателей коммуналок той поры, между прочим, заканчивались строчками: "Многим замечательным поступкам научились вещи у людей"...

  • © Copyright Туз Галина
  • Обновлено: 30/05/2014. 5k. Статистика.
  • Эссе: Публицистика

  • Связаться с программистом сайта.