Вот интересно, это только у меня так, или каждый из нас застрял именно в том возрасте, в котором начал себя осознавать? Честь и хвала тому, кто выбросил все эти глупости из головы и стал взрослым полностью, безвозвратно. А мне вот суждено было навек увязнуть в сладости того весеннего дня, когда солнце заливало зеленую траву, а рядом сидела лохматая рыжая собака, на которую когда-то - в свои пятнадцать - я стану похожей: у нее - свисающие кудрявые уши, у меня - пушистые хвостики.
"Собачье сердце устроено так - полюбило, значит, навек", - позже отец подсадит меня на эти стихи о бесстрашном верном Джеке, который в момент гибели не бросил хозяина и умер вместе с ним, хотя мог и спастись. Говорят, верность - главное качество собаки, но я этого пока не знаю, не знаю и того, что я - Собака. Это по году рождения, а по гороскопу Лев. Лев и Собачка, есть такое литературное произведение для детей младшего возраста - у Толстого, у нашего классика, но классика я еще не читала и сведений о нем у меня никаких, как, впрочем, и о себе самой. Я чинно гуляю с собакой Стелкой и со своей нянькой бабой Клавой, которая видела Ленина (это я слыхала краем уха в разговорах взрослых), она очень любит меня, наверное, потому, что в своей революционной деятельности не удосужилась завести собственных детей и внуков.
Да, у меня есть нянька, однако детский садик все-таки появляется в моей жизни довольно скоро. Я не испытываю к детям ни малейших эмоций - то ли дело Стелка, вот только мальчик Вася (он толстый) вызывает у меня странную неприязнь своей чуждостью моей стройной картине мира с собаками, стихами, грубым веревочным ковром на полу нашей комнаты в коммуналке, населенной интеллигентскими молодыми семьями и поэтому такой дружной и веселой. Мне до умопомрачения хочется толкануть Васю стулом, что я и делаю с наслаждением, тут же, правда, устыдившись своего поступка, хотя никто до этого мне не говорил, что толкать другого человека стулом нехорошо. Толстый Васька оборачивается - недоуменно и обиженно, а я сметливо валю свой поступок на другого: "Это тебя Толька толкнул!". Вот и верь после этого людям, в смысле женщинам, даже если им от роду три года!
Странные дела - по субботам дневной сон отменяется только для старшей группы, а мы, младшие, обязаны спать, сидя за столами и положив головы на сложенные перед собой руки. Это невыносимо, но мне невдомек: я смотрю, как первая весенняя пчела прямо перед самым моим носом интересуется рубиновой каплей малинового желе, не стертой со стола после обеда. Желе - это предел моих мечтаний, жаль, его дают так редко, в этом я с пчелой солидарна.
А еще... Меня ставят в пару с сопливым Сазоновым! Ну вот почему так: я с самого начала знала, что это случится - я новенькая, а у Сазонова не было пары, с ним никто стоять не хотел. Значит, что? Он достался мне! Слава богу, в Аквариуме - овраге, поросшем деревьями, куда нас водят гулять - наши пары рассыпаются, и девчонки учат меня колдовать. Для этого надо сорвать одуванчик, цветок выбросить, а стебель разделить на волоконца и несколько раз облизнуть их, чтоб закудрявились. Стебель ужасно горький, но нужно терпеть, ведь иначе не сбудется колдовство: "Колдуй баба, колдуй дед, колдуй серенький медведь...". Но я не знаю, чего мне для себя пожелать, мне ничего не надо, я абсолютно счастлива, и даже горемыку Сазонова уже выбросила из головы. У меня есть мама, папа, моя нянька и собака Стелка, а еще есть бабушка с дедушкой на море и бабушка с дедушкой на Кавказе. Что такое Кавказ, я тоже пока не знаю, ну и не заморачиваюсь по этому поводу.
...А потом... в детском саду меня забыли! То есть, не то чтобы забыли, за мной пришли, но наш дежурный, тот самый Вася, - и вовсе не для того, чтобы мне отомстить, а просто по недоразумению, - еще с лестничной площадки крикнул маме: "А Галю уже забрали!". И мама ушла. Но забрали тогда другую Галю (в то время почему-то очень многим девочкам давали это имя, в моем классе потом было целых четыре Гали!), дежурный Вася просто перепутал, и мама решила, что дочку взял папа. А я осталась в детском саду. Пока мама дошла домой, и выяснилось, что папа дочку совсем даже и не брал, пока они добежали до садика, - он закрылся, и мама с папой стояли возле запертых дверей и хлопали друг на друга глазами - в ужасе, я думаю. А меня в это время вела домой воспитательница, и мы тоже стояли с ней возле дверей нашей комнаты в коммуналке. "А Галины родители пошли за ней в детский сад", - хором сказали наши молодые и красивые соседи. Вот тут я заорала наконец в полный голос, - и родители тут же вернулись на место. Это возвращение я наколдовала себе сама - вовремя вспомнив про стебель одуванчика в своем кармане и свежевыученное заклинание про деда, бабу и медведя. А дальше, как в молитве, там поминались мама, папа, моя нянька и собака Стелка, а еще бабушка с дедушкой на море и бабушка с дедушкой на Кавказе, и славный сеттер Джек, который не бросил своего хозяина в минуту гибели, хотя сам мог спастись.