Туз Галина
Вечер, проведенный со свечой и младенцем

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • © Copyright Туз Галина
  • Обновлено: 19/03/2018. 24k. Статистика.
  • Рассказ: Проза
  • Скачать FB2

  •   Поле Лаврухиной
      
      Я няня. Ну, работа у меня такая - самая мирная в мире. Полдюжины моих маленьких клиентов или заказчиков - как угодно, уж эта мне современная терминология, - время от времени нуждаются в моем пригляде, в моей помощи, в моих играх с ними, в моих песенках. Нет, конечно, я и с самыми маленькими могу посидеть, не впервой, однако мой любимый возраст - месяцев 10-12, когда дети пока еще "нэмовлята", но вот-вот они заговорят, а значит, примутся мыслить.
      Интересно, как в украинском языке (и в белорусском похоже звучит, разве что "в" мягче) точно обозначается этот предел - нэ мовят - не разговаривают, не используют мову, язык, - те, кто еще совсем маленькие и ничего не соображают. То есть, язык, владение языком у украинцев и белорусов таким образом ставится во главу угла человеческой взрослости, состоятельности.
      И сегодня меня ожидает общение именно с младенцем. Как раз не совсем крохотным: он стоит на ножках и даже бегает по комнате, как говорит его мама, но нэ мовит. Это ничего.
      Мама младенца - моя давняя подруга Мира, которая попросила посидеть с дочкой, потому что идет праздновать Новый год с ее отцом - впервые после рождения девочки. Причем впервые после рождения она не только встречает с ним Новый год, но и вообще встречается. Новоиспеченный папаня элегантно урыл куда-то в заоблачные дали, предоставив маме самой справляться с нахлынувшим на них счастьем. Что ж, и такое в жизни случается. Я забегала к Мире как могла часто - показала ей приемчики купания и пеленания - они быстро усваиваются, только успевай новый опыт получать, - но все ночи были ее и только ее, кто ж не понимает: обеспечивая старт новой жизни, ты сам частенько просто застреваешь между сюром и реальностью.
      И вот - в папане заговорили вдруг отцовские чувства, или какой другой жареный петух клюнул его в задницу, но из заоблачных далей он спустился на нашу грешную землю и позвонил Мире. Я лишена категоричности феминисток: раз он так поступил, нет ему прощения, и - от ворот поворот. Что вы! Я одобрила идею Миры - встретиться с ним и все обсудить, сама на ее месте была. Чем черт не шутит, может, и получится у них что. И девочка отца получит.
      
      Я собиралась на работу особенно тщательно. Ну и что, что клиентик вряд ли оценит мое одеяние - праздник ведь. Пусть на этот роскошный прикид цвета бедра испуганной нимфы прольет клиентик кашу, черканет не убранным вовремя фломастером, а то и обкакает, пардон (иногда, само собой, даже памперсы не спасают). Это ведь издержки профессии, так сказать, профессиональный риск. И негоже няне быть слишком щепетильной в таких вопросах.
      
      ...Мирин дом предстал передо мной, как аквариум, наполненный не водой, а светом. Где-то там, в ожидании няни, плавали две мои золотые рыбки. Хотя дочка, конечно, вряд ли готова к такому вероломству своей мамочки - бросить ребенка на чужую тетю прямо в новогоднюю ночь. Ну, посмотрим, как можно будет реабилитироваться в глазах младенца, подумала я, и тут свет из аквариума неожиданно вытек через пробоину в корпусе - это во всем доме вырубилось электричество, и лишь фонарь над козырьком подъезда почему-то продолжал слать в разные стороны неверные лучи, как бы служа проводником света-беглеца.
      Подъезд, стало быть, пришлось осваивать на ощупь. Благо, все здесь знакомо с детства, до последней щербинки в ступеньках, да и идти недалеко - первый этаж. Дверь мне открыла Мира, еще более красивая, чем могла бы быть, потому что в руках она держала подсвечник со свечой, освещавшей Мирин новогодний наряд. Он весь как будто состоял из разноцветных искр, вспыхивал и переливался.
      - Ой, а у нас света нет, представляешь? И это на Новый-то год! Ну, ничего, надеюсь, вы тут все равно справитесь без меня!
      - Да без проблем, Мир! Иди, собирайся к своему вновь обретенному. А я пока Кире предъявлю себя поближе.
      Годовалая Кира с любопытством уставилась на меня из комнаты, с ковра. Я перехватила у Миры свечу - вторая стояла на подоконнике, рискуя запалить кружевную занавеску, впрочем, та висела на вполне безопасной высоте, - и отправила подругу за третьей, которую она зажжет в другой комнате, наводя последние штрихи на свою красоту.
      В Кириной комнате по потолку и стенам блуждали причудливые тени. "Прюнелевые тени" - выполз откуда-то поэтизм. Я его запихнула куда подальше. Не до поэтизмов сейчас.
      Девочка дружелюбно протянула мне небольшую, насколько я смогла углядеть, красную неваляшку - динькнула ею пару раз, приглашая подивиться такой прелести и благозвучию.
      Все-таки у моей подруги - своеобразное чувство юмора. Придумать дочке такое имя, чтоб рифмовалось с собственным! Впрочем, это у них семейное. Дело в том, что фамилия отца Миры - Голуб. Ну, оцениваете звучание? Голуб Мира! Промучившись так всю школу, Мира, перед рождением дочки, взяла себе материнскую девичью - Сосницкая. А то была бы у нас сейчас Голуб Кира. Угу, и я именно об этом сразу же подумала, как только узнала имя Мириной девочки.
      "Гэтым бы i кiравацца... - напеваю я из Лявона Вольского - Пимена Панченко. - Кiравацца, Кира, по-белорусски - "руководствоваться". Возможно, ты будешь у нас руководителем?". Не бог весть, какая острота, но Кира смеется, кажется, она вот-вот скажет что-то типа: "Ну какой из меня руководитель? Скорее всего, я буду скрипачкой в камерном оркестре. Но это потом уже. А в юности буду играть в рок-группе. Ты спросишь: какие скрипки в рок-группе? А мы будем играть фолк!".
      Я представила, как светловолосая юная Кира в разлетающейся юбочке цвета "лягушка в обмороке" (ничего не могу с собой поделать, обожаю старинные названия цветов) отплясывает с лаковой скрипочкой на каком-нибудь крутом танцполе, своим темпераментом и виртуозностью давая фору заезжим музыкальным гениям, а потом, усталая, сидит за столиком с бокалом пузырящегося шампанского в руке... или нет, лучше - с маленькой чашечкой кофе... Его с полупоклоном подает Кире мой Ларик, уже слегка седеющий джентльмен (ведь разница в возрасте у них - почти 20 лет...). Нет-нет, он не жених Кирин и не поклонник. Ларик - бариста. Занимается латте-артом, рисует молочной пеной чудные картинки в чашках с кофе. Открыл в себе такой талант. "Кир, жаль, тебе еще нельзя подобного пить, - говорю я, - но все равно, Ларик изобразит для тебя кошечку или узор какой - что ты хочешь? Неваляшку? Или вот свечу, например. Огонек. И он будет светить тебе, по-настоящему светить. Это Ларик запросто. На мой прошлый день рождения он сделал для меня портрет моей любимой Маришки Вереш, а еще - Желтую подводную лодку и белорусский герб "Погоня". Я тогда прям обпилась кофе".
      "Кофе", - вдруг говорит Кира, и я думаю, что играть на скрипке она научится обязательно - у нее и мама, и бабушка - музыкантши, правда, безо всяких рок-групп. Преподают в музыкальной школе. С Мирой у нас профессии - из разных сфер, у нас двор детства - один.
      
      ...Я-то в свое время училась на архитектора, вовсе не на музыканта, хотя Мира меня и соблазняла: "Главное, чтобы вместе!". Быть вместе с Мирой мне хотелось. Я представляла, как мы продружим с ней всю жизнь, как будут дружить наши дети и мужья, как мы, сорокалетние, в шляпках с цветами (дались мне эти шляпки! Кто из сорокалетних носит сейчас шляпки с цветами?) будем сидеть за белым столиком в белом кафе и пить вино из хрустальных бокалов или чай из чашек - красных в белый горошек... Но чтобы быть с Мирой вместе и везде, мне пришлось бы выучить для начала хотя бы нотную грамоту. А такой подвиг был выше моих сил. В этих значках на линейках я не видела ничего, кроме значков на линейках, звуки с ними никак не хотели соотноситься. Хотя пела я, вроде бы, хорошо.
      
      ...Так вот, училась я училась, и выучилась. Попала на работу в некую архитектурную контору, где занималась привязкой планов к местности. Каждое мое утро начиналось там с бабских разговоров о детях: а мой-то Васенька сегодня на завтрачек то-то и то-то ел, а мой-то Петенька сё-то. А мой так-то пописал-покакал, а мой сяк-то. Я с дикой тоской и нарастающим раздражением думала: "Неужели и я такой стану? Неужели это и есть - семейные радости, пресловутое счастье материнства? Да пошли эти детки куда подальше! Сроду их себе не заведу!". Но когда, родившись, не задышала моя собственная малявка, и врач на мой вопрос "Кто у меня?" грубо ответил: "Никого пока у тебя нет!", мне пришлось быстренько пересмотреть свои взгляды на потомство. Пока я лежала на родстоле, а где-то вне моего поля зрения лежала маленькая не задышавшая личность, меня как будто вместе с телом и душой всосала гигантская резиновая воронка, из которой ни в этот момент, ни в будущем было не выдраться. Я слышала шлепки, краем глаза видела беготню голубых халатов по родзалу , но вот наступила тишина и раздался слабый писк нового существа. Потом я узнала, что одна из акушерок, девушка, не по моде носящая длинную пушистую косу, пощекотала ее кончиком ноздрю новоиспеченной личности, упирающейся при входе в этот мир. И личность проявилась! Вот тогда-то, в хлюпающей своей воронке, я и приняла судьбоносное для себя решение: раз так - буду возиться с детьми. Зачем-то силы небесные сжалились надо мной? Долг платежом красен. Ну а дав слово, забрать его обратно у меня никогда не получалось.
      Однако это совершенно не значит, что в подобных случаях я, не стесняясь, пользуюсь кичливым слоганом всех напыщенных индюков: "Я хозяин своего слова!". Не нравится мне этот хозяин. Сразу представляется такой Fool on the Hill,который сидит на этом хилле и обозревает свои тучные стада слов, которые пасутся где-то внизу, то скрытые дымкой облаков, то четкие, как на ладони. А ты их то дудочкой можешь погонять, то зычным окриком... Нет, мне гораздо больше нравится считать слова пятой стихией: огонь, вода, воздух, земля и слова. И ближе всего слова, как мне кажется, к стихии огня. Тут можно продолжить образ: в жизни встречаются носители слов-светлячков, слов - болотных огоньков, слов-сполохов, слов-фейерверков, слов - карманных фонариков, слов-прожекторов, ну и слов-свечей, конечно. У чиновников - слова-окалина, у неверных возлюбленных (не по факту, а по человеческому типу) слова - огни святого Эльма... Что-то такое эфемерное, малореальное... Мой, во всяком случае, так и выражался... Ну, неважно. Он был да и сплыл, а мы с Лариком остались.
      Вообще-то к мужчинам я отношусь... с некоей жалостью. В основном, как к людям, в чем-то ущербным, требующим к себе особого внимания и заботы - как инвалиды. Ну, например, если человек за 25 лет не смог запомнить, в каком ящике шкафа искать ему свои носки... О чем тут можно говорить? Мой опыт по мужской части не далеко ушел от опыта моей подруги Миры. В жизни нам встречались примерно одни и те же типажи, с ними возникали одни и те же проблемы. Просто я их отрезала от себя гораздо раньше, чем Мира, перестала искать спутника жизни, перестала заниматься предъявлением своей персоны в качестве объекта вожделения. Ну или там времяпрепровождения, или обеспечения быта... Какая разница? Это только первую треть жизни ты тратишь на подобные иллюзии, потом все устаканивается, и ты спокойно занимаешься своим делом. А оглядываясь на прошлое, сильно жалеешь себя, свою "молодозеленость" и думаешь, как бы ты, взрослая, могла себя, юную, поддержать тогда.
      Теперь я ненавидела те свои стояния у двери - с ухом, чуть ли не засунутым в дверную щель, чтобы услышать его шаги на лестнице. А он не приходил - ни сегодня, ни завтра, ни в день рождения, ни в праздник, и мог потом запросто устроить скандал по поводу этих моих бесплодных ожиданий: "Ко мне приехал мой литинститутский руководитель семинара Межиров! Я что, к тебе в этот день должен был идти?!". Я кушала все это молча - Межиров, без сомнения, был важнее меня. Потом, правда, оказывалось, что у этого "Межирова" было женское имя, а мой возлюбленный сроду не учился в Литинституте. Но это уже так, мелочи. Когда после рождения Ларика нас слишком быстро выпихнули из больницы, и я чуть не сдохла от открывшегося кровотечения, он, услышав все эти новости по телефону, бодро сказал мне: "А, ладно, я тогда тебе позже позвоню". И повесил трубку. Тут, на самом деле, оставалось только поржать и выбросить этого типа из головы. Что я со временем и сделала, мне это удалось - у меня было слишком много забот с Лариком, а потом и с моими нэмовлятами. Я стала старше, я повзрослела.
      
      ...Конечно, моим самым любимым моментом в жизни всегда было то мгновение, когда нэмовлята молвят первое слово - и бывают эти слова разными: и "мама", конечно, но быть как все - не в правилах моих нэмовлят. Мои изрекают свое: "маззь", "Пекин" или даже "комиссия". А один умник постарался: его первым словом стало "кариатиды". Мне мало кто верит, но одна медсестра в физическом смысле упала со стула - пошатнулась от неожиданности и слетела с него, когда мы в поликлинике продемонстрировали свои умения. "Алешенька (год два месяца), как называются тети, которые балкончик держат?". "Кариатиды", - ответил Алешенька и с сосредоточенным видом опять занялся своей целлулоидной уточкой.
      Мамани нэмовлят утверждают, что первое слово они всегда говорят при мне. А потом начинают болтать по полной программе, и что это тоже моя заслуга. "Не разводите мистику! - говорю я маманям. - Просто у вас - способные дети". Мам обычно такая констатация факта удовлетворяет, и они перестают проявлять излишнее любопытство - как там у нас устроены наши отношения - ребенок весел, здоров да еще и болтает - и хорошо-то как!
      
      Бывали, правда, в моей деятельности и обломы. В одном доме перестали пользоваться моими услугами, хотя необходимость во мне, как в няне, никто не отменял, потому что я, как оказалось, абсолютно равнодушна к их котику. Что ж, это правда. Котики и собачки - не мой конек. Но что поделать, если я так устроена - все невербальное проходит мимо меня, никак не задевая моих чувств. Хотя - отсутствие вербального интеллекта в людях - еще как задевает. Таких, невербальных, я называю про себя "сквернословы" - не те, кто ругаются и употребляют ненормативную лексику, а те, кто скверно говорят - то есть, скверно выражают свои мысли. Сквернословы - это графоманы всех мастей, чинуши, обыватели... Обыватель для меня даже не столько тот, кто не дает другому права по-другому жить, мыслить, совершать непонятные с его, обывателя, точки зрения поступки, сколько тот, кто принципиально косноязычен. Косноязычие - отличительная черта нашего времени.
      
      ...Я беру неваляшку из рук девочки и с показным восторгом рассматриваю ее, цокая языком. Девочке это нравится. И цоканье, и мой восторг. А мне и притворяться особо не надо - какой русский не любит быстрой езды, какой взрослый не любит неваляшек? "Вставоч, - вдруг говорит Кира. - Ванька-встанька. Гимнастик", - я улыбаюсь и глажу ее по голове. Вставоча мне когда-то привез из Чехословакии отец. А вот "гимнастик" - это из македонского, эк куда Киру занесло. "Да, да, - говорю я, - а еще - роли-поли, неваляшка, кувыркан, свалик, а также iван-покiван - iванець-кiванець...". Китайский, увы, не входит в сферу моих интересов.
      Кире надо съесть перед сном творожок с бананом, а мне ее мама приготовила праздничный ужин - какой- то экзотический салатик, куриную грудку с грибами, бутер с красной икрой... "Новый год, знаешь ли", - сказала Мира. Все, что она делает, у нее получается здорово. И так было всю жизнь. Руки приставлены у Миры, куда надо, ну, или если по-научному, - у нее высокоразвитый моторный интеллект. "Идиоты - мужики, - думаю я. - И чего им еще надо? Симпатичная, неглупая, энергии прорва, дело в руках горит. Да она кого хошь на ноги поставит, в гору вытянет, ну и все такое прочее. А вот поди ж ты - нам уже почти по сороковнику (и - никаких шляпок с цветами!), а Кира только на ножки встала, и папик ее - непонятно где...".
      Мира, смеясь, говорила, что до Кириного папика в ее жизни было три мужчины - Непроходимый Дурак, Клинический Сумасшедший и Отъявленный Негодяй. "И где я их только нахожу? - вздыхала Мира. - Прямо как у Саймака в "Театре теней" - Деревенский Щеголь, Инопланетное Чудовище, Усатый Злодей". Мира любит фантастику. И меня туда же пыталась завлечь. Но меня никуда завлекать не надо, я и так люблю все, что написано и сказано словами - верными и точными.
      А еще я люблю цветы. Случилось это со мной не сразу, ведь я совершенно равнодушна к невербальной стороне жизни. Но... То ли зрение с возрастом начало сдавать, и захотелось более четкого, яркого изображения действительности, то ли просто красок мне в жизни не хватало, но я стала получать удовольствие от созерцания цветов. Огненные канны на клумбах и белоснежные каллы в букетах, розово-желтая альстромерия и синие васильки, разноцветные ромашки герберов, напыщенность гладиолусов и георгин, нежизнеспособность ирисов и некое даже нахальство маков, пионы и тюльпаны, астры и хризантемы - от всего этого я приходила то в тихое умиление, то чуть ли не в экстаз. Но... В конце концов мне пришлось признаться себе в том, что я банально люблю розы, розы, а не какие-нибудь там экзотические орхидеи или гардении, а еще - в том, что я люблю музыку "Битлз", хотя ее любят практически все меломаны, а я еще в юности дала себе слово - не быть как все (прям как мои нэмовлята). Глупый поступок с моей стороны, быть или не быть как все нам приходится не по своей воле - уж какими мы сделаны, такими и даем развитие своей программе. Психологи ошибаются, когда советуют нам работать над собой и меняться в лучшую сторону. Ничего не получится. Ну а если ты изменился - значит, это все-таки было в тебе заложено. Поэтому я, как и все, люблю розы, люблю музыку "Битлз", люблю детвору и еще массу вещей, от которых не дистанцируешься только из принципа. Принципы, зароки и всякие другие смешные вешки нашего существования нужны, конечно, как колышки, на которых держится обжитое нами пространство. Иначе оно провисает и полощется на ветру все то время, пока ты пытаешься поймать его и зафиксировать. Иногда это удается, иногда - нет, и тогда полотнище, захлопав краями, как крыльями, уносится в небытие, ну и ты вместе с ним... Моя же главная вешка - это, конечно, фантазия.
      Поначалу я думала, что песня "Imagine" - о человеческом воображении и считала ее неким, вроде, музыкальным рефреном своего существования. Но когда оказалось, что это просто эдакое политическое завещание шестидесятника своим поклонникам, была несколько разочарована, хотя песню не разлюбила. Однако - вот что значит - не владеть языками!
      Пришлось мне отказаться от гимнообразного рефрена, быть попроще и взять себе в проводники Вадима Коростылева. Его герой уж точно пел про воображение, правда, несколько приземленное, утилитарное. А может, так даже и лучше. Летать в заоблачных сферах мы и сами умеем, а вот написать о воображении с юмором - не у каждого получится.
      
      Берёшь в воображении бутылочку вина,
      И делаешь движение, как будто пьёшь до дна,
      Потом ещё движение, потом ещё одно.
      Привет, воображение, почёт и уважение,
      Моё воображение, всегда полным-полно.
      
      Кстати, в рамках этого, как ныне говорят, проекта, предлагаю тему диссертации по концепту "воображение". "Контент-анализ концепта "воображение" в дискурсе произведений Джона Леннона и Вадима Коростылева". Как-то так. О, не пугайтесь, лингвисты, а также фанаты Джона Леннона, я же шучу. А вот поклонникам творчества Вадима Коростылева это бы точно понравилось. Однажды я поняла, что этот человек с лицом доброго и веселого сказочника - автор всех моих самых любимых фильмов и мультиков. Через пару лет Кире самое то будет глянуть "Вовка в Тридевятом царстве", а вот про бутылочку вина я пока ей петь не буду, оно ей пока не надо. И даже в Новый год сама не выпью - уж такая это работа, алкоголь у нас - табу.
      
      Мы отправились с Кирой на кухню, ужинать. Ее мама сказала, что ради Нового года пусть Кира идет в кровать, когда сама пожелает. "Да она-то и обычно не очень-то рано засыпает, совушка-соловушка". Я держала девочку за руку, для этого мне пришлось довольно значительно изогнуться влево - я высокого роста, до руки младенца без усилий не дотянуться. В другой руке, понятно, я несла свечу. "Свеча, - сказала Кира по дороге на кухню. - Огонек". "Да-да, моя девочка, огонек. Он похож на листик, видишь, на осенний листик, или на акварельную кисточку, или на хвостик лисички - такой же оранжевый. Можно еще сказать: "жовтогарячий" и "помаранчевий", ну, или "аранжавы", "памяранцавы".
      В кухне я достала из пакета апельсин, чтобы продемонстрировать Кире оранжевость, давшую название цвету. Кира смотрит серьезно, вполне усвоив: это новый цвет и новые слова.
      На нас с ней снизошло некое уМИРАтворение (да знаю, знаю я, как правильно слово пишется): мы сидим с ней за ужином и спокойно болтаем о ее маме, об игрушках, о маленькой серебристой елочке, обвитой микроскопическими бусами (смешное словечко - "бусы") и украшенной крошечными, серебристыми же, игрушками - маленький лыжник, маленький гномик, маленький всадник... Мира нарядила эту елочку для нас с Кирой, праздник ведь. На столе еще стоит фарфоровая салатница с крышкой - Мира сказала, что дарит ее мне на Новый год. Салатница покрыта ало-золотым узором, что-то такое китайское, ярко-праздничное.
      Кира ест свой творожок, даже не очень-то перемазавшись, - уверенно держит ложку, уверенно констатирует: "Банан!".
      ..."Мама, ты волшебница слов, - изумился однажды Ларик, случайно подсмотревший нашу беседу с полуторагодовалой Валюшкой, когда мы взахлеб обсуждали достоинства и недостатки ее новой куклы. - Как ты это делаешь?". "Ларик, не разводи мистику, - сказала я ему в ответ свое дежурное. - Просто это очень способная девочка. На лету схватывает". Ларик недоверчиво покачал головой, и с тех пор я иногда ловила на себе его задумчивый, изучающий взгляд. Нет, Ларик, я не волшебница. У нас это называют по-другому - Охоронниця слов, Абаронца, ну, или Защитница - как-то так.
      Неожиданно мы с Кирой услышали звук поворачиваемого в замке ключа и выскочили в коридор. Было без восьми минут двенадцать. Мира предстала перед нами заплаканной и расхристанной.
      - Не явился, представляешь? Черт бы его побрал! Записку передал - усылают, мол, на задание, буду через два месяца. Шпион чертов!
      - А... а... - замямлила я. - Так значит, он шпион?
      - Да не знаю я, кто он! Написал - услали в командировку. Кого могут услать (если только это правда) в канун Нового года в какую-то дурацкую командировку? Шпиона или солдата, да мне ведь от этого не легче!
      Мира шмыгнула носом и решительно тряхнула головой:
      - Ну и черт с ним! Все, Новый год! Встречаем втроем! А то его так и проворонить можно!
      Мы вернулись на кухню, Мира достала припрятанные бутылки шампанского: себе - настоящего, нам с Кирой - детского. На этикетке детского шампанского был изображен хоровод зверюшек вокруг елки: медвежонок, зайчик, лисичка. Кира тронула рисунок указательным пальчиком и четко произнесла: "Лиса!". Мира немножко выпала в осадок, с изумлением уставившись на дочку:
      - Говорит!.. Да вы тут, я смотрю, время без меня не теряли!
      Кира довольно засмеялась, правильно определив, что угодила маме. В это время пробило полночь, и в ночное небо полетели сотни разноцветных салютов со всех концов города. Канонада была потрясающей, но Кира не испугалась, приняв ее как данность... Втроем мы припали носами к зимнему стеклу...
      
      Как оказалось, канонада совершенно другого толка ожидала в эту ночь Кириного папу. Позже, гораздо позже узнали мы, что именно тогда, когда по всей земле звучал звон бокалов и рассыпался в небе новогодний салют, в узких улицах чужого городка горели наши танки, попавшие туда волей недальновидных наших правителей и подожженные защитниками города. Колонну вел тогда Кирин папа.
      ...Да, мы, Охоронницi, ведаем словами, и они нас слушаются, иногда, при необходимости, даже подчиняются нам, но необходимость в этом возникает редко - слова сами знают, что им делать, как им действовать, и куды, как говорится, бечь. Есть только несколько слов в наших славянских языках, несколько эдаких солдат фортуны, которые вне нашего контроля творят что хотят, нападают на людей, дерутся и грабят, унижают чувство собственного достоинства, а иногда и убивают. И одно из этих слов - "война".
      
      

  • © Copyright Туз Галина
  • Обновлено: 19/03/2018. 24k. Статистика.
  • Рассказ: Проза

  • Связаться с программистом сайта.