Туз Галина
"...в тебе возвращается бездна...". Амиран Адамия. Поэт

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • © Copyright Туз Галина
  • Обновлено: 06/02/2016. 9k. Статистика.
  • Эссе: Проза
  • Скачать FB2

  •   У него всегда такой вид, будто он - в гордом одиночестве - противостоит темным силам за все человечество сразу. Что там, перед его мысленным взором? Донкихотовы мельницы? Собственные демоны? А может, Амиран Адамия решил спасти нас от нас самих, нашего невежества, тьмы, недоброты?
       Его легко представить себе в каких-нибудь старинных доспехах, выкрикивающего: "Morituri te salutant! Идущие на смерть приветствуют тебя!". "А смерти нет. Она там, где есть жизнь, а на войне, а на войне, то есть там, где все мы...", - сказано другим поэтом и по другому поводу, однако "провинциальный эстетствующий идальго", кем Амиран мыслит то ли себя, то ли своего лирического героя, - воевать не станет. И, хотя на его век войн хватит - хватит войн.
      
      О чем думал мальчик, навсегда уезжая из города своего детства (теряя родину - обретаешь ли родину?), так жестоко мальчика предавшего, - туда, где его хотели спрятать от войны, но она и там путника достала? Так уж получилось. Но об этом поэт молчит. И мы не узнаем о таком из его стихов - не найдем в них ни моря (нет, море пару раз нашлось, но не о том), ни умиротворения курортного многоголосья, ни курящего всю ночь напролет отца, ни мамы, возившей мальчика в гости к родственникам на Западную Украину: "Смотрите, грузин, а наш!". Не найдем ни предвоенной тревоги, ни зловещих посторонних шагов на лестнице, ни разбойного вторжения тех, кому захват чужих вещей - по праву сильного - тешит естество как победа над ближним и для кого человеческое достоинство существует лишь как повод дать ему пинка, дезавуировать...
      Что там было, в предвоенном Сухуми? Самокаты, удочки, лодки, красивые летние девочки, зарождающийся отечественный хип-хоп? Что-то в ритмах стихов Амирана есть от рэпа и хип-хопа. Поэт и сам работает со смыслами как диджей с пластинками: крутит их, переставляет треки, создает ре-эдиты (тут можно было бы зарифмовать "иди ты", но Амиран поднял бы меня на смех, сказал бы, что это на поверхности), что-то сообщая публике в микрофон, что-то утаивая, сама должна догадаться. И тут я тоже - член Амиранова клуба, хотя не плясать мне, а разгадывать смыслы. Иногда - темные. Иногда - нет. Вот, скажем, если в стихах персонифицируется и антропоморфируется гамбургер - что это? Интерес поэта ко всему сущему, даже более чем прозаическому? Или поэтизация бытовых реалий?
      ...в том соусе зари под острым перцем
      котлетой билось сердце в этом хлебе -
      под этим чувством: "сделано с любовью",
      и гамбургер мечтал и был свободен -
      на ниве фри, на фоне кукурузных хлопьев,
      над этой пропастью во ржи.
      И что-то смутно помнил -
      лошадью, коровой...
      "Деточка, все мы немножко лошади", - ответил бы Амирану классик. Или на лошади. Как известно, идальго нельзя было лишить статуса и подвергнуть позорной казни. Но всегда можно испортить жизнь непониманием и неприятием. "Почему Монблан? Неужели тебе наших гор не хватает? Написал бы об Эльбрусе...". Все бы им в определенное русло запихнуть и направить, все бы им поруководить - рунами ("таинственно шептать") и мантрами ("стих" и "волшебство"), да уж и без Амирана об Эльбрусе напишут, спокуха! А вот ту фишку, что через тоннель под Монбланом нам никогда не проехать - нет у нас 40 евро 90 центов, мы можем оплакать на плече у поэта:
      
      ...Монблан далёк. Монблан, что ложь.
      И оттого со временем сдаешь,
      Хемингуэешь... и разводишь плешь
      как костерок...
      . . .
      Монблан далёк. Что да, то да...
      Некая негладкость, неустроенность, какое-то интеллектуальное неудобство, дискомфорт - на слух музыка стиха местами рвется, дыхание сбивается, неподготовленный, выросший на иной почве слушатель шарахается, крутит головой, чтоб в обозримом пространстве узреть того, кто ответит ему на вопрос: "А что это было?".
      Я сижу среди этой публики как некий безымянный кот в некой безымянной семье, которого гость решил погладить, а тот прижал уши, застыл, распластался на полу почти что в ужасе - поскольку не понял, что это такое с ним происходит - до того кота только пинали и таскали за хвост. И на вопрос "А что это было?" - мне легко ответить. Стихи, говорю. Что, мозги от них набекрень? Уши в трубочку сворачиваются? Так пойдите, послушайте Асадова. А нет - так пересмотрите чикфлик с Вайноной Райдер, Амиран с ней запросто:
      
      Здравствуй, Вайнона Райдер!
      Не знаю, почему именно ты,
      а не Софи,
      не Софи Лорен,
      Курт Шнайдер
      и даже Сталин.
      В общем, здравствуй!
      Пусть Сталин навсегда останется без твоего приветствия, Амиран. Нам гораздо милей Вайнона, у которой крёстный - тот самый Тимоти Лири, ходок по части ЛСД, а мама у нее вообще буддистка. Родители, к тому же, - потомки выходцев из Харькова, а их друзья - битники Аллен Гинзберг и Лоуренс Ферлингетти, невероятные сумасброды. "Это Аллен, Аллен, Аллен! Над смертельным карнавалом, Аллен, выскочи в исподнем! Бог - ирония сегодня" и "Ферлингетти, овечья шапочка. В серой шапочке - красный волк". И это написано другим поэтом, но нет других, есть только мы - ты, Веня Дркин, Маяковский, Пачакутек Юпанки, Андрей Вознесенский и кто-то еще, пожелавший остаться неизвестным... И о чем тут можно говорить? Только о космосе.
      в этих журналах "про космос" - другими были ответы.
      и счастьем, улыбкой горя, на уровень прежний и местный
      людьми возвращались ребята, во славу и подвиг одеты.
      ты не вернешься собой - в тебе возвращается бездна...
      На этом месте из-за занавески вдруг выглядывает инкский бог Виракоча - Сияющее Основание и Бездна или Космос, управляющий всем сущим. А его жена... "У Виракочи женка - Мама-Коча" - "мать-море" в переводе...". Тут уже и сам начинаешь строить фразы в поэтическом размере... Мать-море, Амиран. Она, а не оно.
      А бабушка твоего лирического героя, наверное, "он", потому что - индеец и курит трубку:
      
      ...Моя бабушка курит в трубке - вечность.
      В скольжении уставших в браслетах рук
      мне слышится бой барабанов из племени майя,
      а в темных и мудрых глазах ее - змей Чингачгук...
      Ага. Наверное, тут где-то должно притаиться и главное майское божество - крылатый змей Кукулькан или тот самый Виракоча , как написал о нем другой поэт и по другому поводу:
      Где ты?
      Снаружи? Внутри?
      Над этим миром в облаках?
      Под этим миром в тенях?
      Услышь меня!
      Ответь мне!
      Так плел свою вязь девятый правитель Империи Инков, имевший брательника со сногсшибательным именем Урко. А у Вайноны брата назвали Ури (почему б и не Урко?), то есть Юрий, в честь нашего отечественного героя и космонавта:
      
      ...Если вокруг все Логос,
      дыхание, Брахма пьяный,
      если вокруг все космос,
      куда ты летал, Гагарин?
      А действительно, куда?
       ...Зимой, в дымном холодном воздухе почти что летнего кафе - витают рифмы и тропы, выдаваемые теми, кто делает это умело и неумело. Соревнование бессмысленно, но позволяет присутствующему сделать для себя литературные открытия, едва они здесь обнаружатся. Слушаешь "Монблан" и "Вайнону" и по своей нелепой привычке тут же бросаешься выказывать восторг и приятие, протискиваешься сквозь толпу к Амирану, знакомиться. Он смотрит вежливо, но настороженно. По стенам скачут тени - там идет параллельная жизнь, отражающая нашу собственную, там фиксируются наши срывы и разрывы, а единение - размыто. Амиранов друг кричит, что он тоже поэт, еще и получше Амирана, но вопль тонет в гуле голосов, бубнящих каждый свое, разрозненно, не воспринимающих друг друга, как в Сети, где кто-то высказался о языке виртуальных падонкаф, имея в виду Амирановский "День сурка":
      Залайкай, детка, не лаек, а этот хипповый хэнд мэйд,
      к чему тут все споры, зачем этот липовый флуд...
      И все-то они знают, Сидящие за кустом, - отомрут, говорят, такие стихи. Может, и отомрут, но мы же не в курсе, что там - на том свете стихов? Может, тени этих стихов там прохаживаются под ручку с тенями авангардных песенок, созданных какими-нибудь безумными диджеями, а до нас это все доходит с первым весенним дождичком, градиной в лоб, молнией в дуб... А я спрячусь под твоим синим зонтиком, под подаренным тобой синим зонтиком и подумаю о том, что да-да-да, звукопись, да-да-да, игра с цитатами, постмодерн и синкопирование. Но - бог с ней, с формой. Идальго по крови, благородный с незапамятных времен (это есть термины, но не мои неловкие эпитеты), сам о себе все знает:
      ...И что-то во мне непременно от Дон Кихота...
      Пока я не стал курить, выпивать коньяк
      и каждое утро вставать не в школу, а на работу.
      На вполне прозаическую работу, надо сказать, впрочем, как и мы все туда же. А еще и кошаков надо покормить. И не сорваться в бездну.
      Сказано же другим поэтом и по другому поводу, однако обо всех о них - о бескорыстных рыцарях слова: "И перекрестья мельниц ветряных напоминают издали распятья...".
      

  • © Copyright Туз Галина
  • Обновлено: 06/02/2016. 9k. Статистика.
  • Эссе: Проза

  • Связаться с программистом сайта.