Туз Галина
Придуши в себе писателя

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • © Copyright Туз Галина
  • Размещен: 26/10/2022, изменен: 26/10/2022. 5k. Статистика.
  • Эссе: Проза
  • Скачать FB2

  •   Кто поможет тому, кому никто не поможет
      
      Памяти П. Ц.
      
      Остаться одному на необитаемом острове...
      Остаться одному на густонаселенном острове...
      Остаться одному на густонаселенном Земном шаре...
      Каждому ясно - это не одно и то же.
      В первом случае ты ждешь помощи.
      Во втором знаешь, что она не придет.
      В третьем - кричишь и плачешь в пустоте, и никто об этом даже не подозревает, а подозревал бы - прошел бы мимо, пожав плечами.
      
      И пожимают, что характерно. Никто ведь не обязан вдаваться в подробности - что ты там чувствуешь в данный момент или даже вообще когда-нибудь. Да и кто ты вообще такой, чтобы занимать чьи-то мысли.
      
      К тому же, с другой точки обзора заведомая несправедливость часто кажется вполне себе уместной реакцией на то или иное действо. Особенно, если участники событий начинают рассуждать и сомневаться, и привлекать народные мудрости всех мастей, типа: "Нет дыма без огня"; "Что посеешь, то и пожнешь"; "Шило в мешке не утаишь"...
      Но тебя оклеветали. Ты в ужасе, ты плачешь, ты ничего подобного не делал, ты вообще не такой. Да и клевету очень легко опровергнуть, но никто почему-то не спешит тебе на помощь, не отстаивает твою честь, не бьется за тебя в бою, чтобы восстановить твое достоинство.
      А ведь у тебя куча друзей, и соратников, и сторонников, и даже поклонников твоего творчества, но что толку. Отчаяние...
      И здесь важно даже не то, что скверная дамочка последовательно годы и годы наращивала ложь, придумывала новые ходы, вербовала новые силы - это-то как раз понятно и в порядке вещей (ведь ложь и подлость вечно юны и бессмертны, впрочем, как и правда с благородством), а то, как два ярчайших героя литературы (не путать с литературными героями) - нобелевский лауреат, писательский заступник и знаменитый-знаменитый швейцарец - отреагировали на предсмертный вопль о помощи. Это ведь агония диктовала тебе письма собратьям по искусству, близким по духу созидателям. Но....
      Первый пообещал осветить ситуацию в своем новом романе, и считается, что осветил, только не в качестве писательской взаимоподдержки - в качестве любопытного сюжетного хода и занимательной характеристики героя. Второй пошел еще дальше, он написал тебе в ответ что-то о том, какой он сам ранимый и уязвимый, как ему самому трудно живется на свете, как его самого требуется пожалеть.
      Ну а твоя вселенская любовь, тоже героиня литературы? Она, наверное, дралась за тебя, как львица, поставила на ноги всю общественность, била во все колокола, ага, размечтались. "Самое большое несчастье заключается в тебе самом", - возгласила она в своей эпистоле, - о, спасибо за то, что открываешь мне глаза на меня самого, - все та же рассудочность, все та же игра в слова - у писателей это часто случается.
      Два мастера искусства кинцуги, вы могли бы стать воссоздателями друг друга из праха, в новом качестве, но не стали.
      
      В конечном итоге все это мне напомнило сцену фильма, где вокруг своего истекающего кровью братана ходят счастливо избежавшие ранения головорезы и успокаивающе вещают, что скоро все наладится, все будет отлично - это вместо того, чтобы элементарно перевязать ему рану.
      
      Все мы, конечно, надеемся, что нас поддержат в беде. Рука друга, плечо друга и все такое прочее, мы и сами готовы их протянуть и подставить, мы ждем этого и от других, но как только "невидимые миру слезы" начинают литься у тебя из глаз, ты понимаешь всю тщету своей боли.
      
      Терпеть боль невыносимо. Память, да и сам разум, отбирается бедой. И это совершенно непонятно тем, кто решается-не решается нам помочь.
      
      Черт, да придуши же ты в себе писателя, собрат! Да возьми руки друга в свои, да долго-долго говори с ним о нем, о понимании его и его боли, и поклянись ему, что вот сейчас же пойдешь по своим сородичам, по интеллектуалам, по людям, по народу, и без меча и сабли, ну и без пулемета с пистолетом, потому что не писательское это дело - стрелять в человека, даже самого паршивого, - палаческое это дело, - и заставишь всех его читателей, и почитателей, и издателей, и доброжелателей, и мечтателей, и... как один встать с ним плечом к плечу, а если мыслить практически (он поэт, он вершитель духа, а не практик) - выступишь во всех газетах, радио, редакциях, и примешься за бумажки для судов над этой коброй в женском обличье, и будешь представительствовать там от его имени, и возьмешься не спускать с друга глаз, и водить по кафешкам, поить кофе, кормить пирожными, говорить о поэзии, о его поэзии, о любви, о том, что на дворе уже апрель, и все наши ворогы повыздыхають, и сонца нам дапаможа, яно любиць нас, и... но нет...
      
      ...И он тогда шагнул из дома в апрельский день, аккуратно прикрыв за собой дверь и заперев ее на ключ. Думал ли он при этом о своих друзьях, у которых не хватило времени на кофе с ним, о своей последней возлюбленной, которую просил в последнем письме читать его стихи, он это почувствует? Думал ли он о своих стихах и о сыне Эрике, который станет потом фокусником в цирке, а к поэзии не будет иметь ровно никакого отношения? О посмертном литературном бессмертии и о геростратовой славе его травительницы?
      Кто знает...
      Да и, как оказалось, не в апрель он шагнул в ту минуту, а на мост Мирабо. После этого живым его никто никогда не видел.

  • © Copyright Туз Галина
  • Обновлено: 26/10/2022. 5k. Статистика.
  • Эссе: Проза

  • Связаться с программистом сайта.