Аннотация: Опубликован в ж.Сибирские огни. - 2011. - Љ4. - Апрель. - С.112- 127. (с составе публикации "Несовершенство жизни")
НЕСОВЕРШЕНСТВО ПРИРОДЫ
Несовершенство природы... Глупо, глупо придуман человек! И - устроен... И это - венец творенья! Человеческий детеныш, которого носят девять месяцев в утробе, совершенно беспомощен после рождения. А вот олененок через пару минут после своего появления на свет встает на шаткие ножки и сам, самостоятельно, находит материнский сосок. Через две! Минуты!! Сам!!! А еще через полчаса уже следует за матерью. Самостоятельно. Ощенившаяся сука, казалось бы, олицетворяет собой самое материнство: не отходит от своего копошащегося и скулящего потомства, вылизывая и выкармливая щенков, беззаветно защищая приплод от любой опасности. Но не спешите восхищаться - пройдет всего лишь несколько кратких недель, и самая преданная и верная в мире собачья мать вдруг напрочь, в одночасье, потеряет всякий интерес к своему потомству, просто-напросто забудет о нем. Забудет навсегда, как забывают люди о случайном попутчике в метровагоне.... А вот маленького человечка кормят каждые три-четыре часа, да не абы как, а самой что ни на есть термически, химически, механически щадящей пищей, а если очень уж повезет - то и молоком материнским, малышу меняют по двадцать раз за сутки памперсы, делают прививки, возят в элитные ясли, ему "пробивают" за штуку баксов место в приличном детском саду, его проталкивают не иначе как в школу дипломатического резерва или же, на худой конец - в московское суворовское, потом - пристраивают, как минимум, в институт государственной службы, "организуют" хорошую должность в Совмине, выбивают квартиру, за него и под него пишутся кандидатские и докторские, несчастного, по произволу и прихоти, сводят и разлучают, женят и разводят как и когда хотят, чтобы, выждав срок, снова и снова - женить, дабы нянчить, в итоге, детей его, а потом, если все сбудется, - то еще и внуков...
А имярек при этом все это воспринимает как должное: огрызается на мать, не вовремя вскипятившую ему молоко, или же - не постиравшую белую сорочку к выпускному балу в школе, неделями не здоровается с отцом, так и не купившим ненаглядному отпрыску дешевенькую "феррари" по случаю, просто так, или на очередной день рождения.
Несовершенство жизни, что тут скажешь!
Несовершенство человека, в виде постоянной зависимости от всего и вся на свете, с возрастом занимало Оболонева Петра Ивановича, слесаря завода "Красный литейщик", все меньше и меньше. К сорока двум своим он основательно располнел, и словно бы прозрел, наконец, умом, презрев окружающее, то есть окончательно перестав его идеализировать. Включая тех же девушек и женщин, что тут скрывать... А что, молиться на них пожизненно прикажете? Нет, шалишь, прошли те времена! Эта перемена в Петре Ивановиче была и для него самого крайне удивительна. Не говоря уже о настрадавшихся от его любовных похождений родных и близких. Ведь еще десять-двенадцать лет назад пижонистый, любвеобильный Оболонев готов был сломя голову нестись за каждой встречной, даже просто промелькнувшей на горизонте юбкой, волновался, трясся, как цуцик, трепетал, как пацан, в ожидании назначенного свидания - придет, не придет? А теперь? А нынче, взирая из окон своей двухкомнатной квартиры, что на Комсомольском проспекте, на длинноногих, стильных студенток-медичек, спешащих от "Фрунзенской" на лекции и практические занятия, оценивал он их уже иначе. Нынче все эти дылдистые, сутулые, близорукие, плоскостопые девицы почему-то порождали в нем уже не физическое влечение-вожделение, а какое-то новое, иное чувство. Очень, слишком уж похожее на жалость. Ибо с высоты жизненного опыта своего Петр Иванович уже сейчас, загодя, заранее, так сказать, почти наверняка знал, что произойдет почти с каждой из этих "красоток" дальше: вскоре самые "счастливые" из них встретят на одной из институтских дискотек не самых симпатичных, но, как им тогда вдруг покажется - самых распрекрасных и верных на свете молодых людей. И завьется в веревочку очередная "любовь до гроба": и будут клятвы, и будут скандалы с родителями, тщетно убеждающими молодых не торопиться, "не делать глупостей", "подождать хотя бы до пятого курса", потом начнутся-пойдут съемные квартиры с толстыми домохозяйками, похожими на горгон, везде сующими свои вечно заложенные носы, далее - орущий по ночам золотушный ребенок с вздувшимся, как барабан, животом, ежедневные истерики, хроническое отсутствие денег, изматывающая работа на полторы ставки, закономерный разрыв с опостылевшим супругом-алкашом, вынужденное возвращение к родителям в хрущобу, что в Силикатном проезде, варикозное расширение вен, подработка "на четвертушку" в соседней поликлинике, неудачная операция на щитовидке, еще одно замужество, но уже не по великой любви, а больше - по необходимости, второй ребенок, ранняя седина, скандалы и выяснения отношений со старшей дочерью-шлюхой.... Тех же, кому повезет меньше - предварительно ожидает еще лет двадцать каторги на "скорой", попреки в дочерней неблагодарности из уст полупарализованной, висящей камнем на шее, матери, иссушающая душу, изматывающая сердце зависть к своим, омужненным уже и потому лишь таким "счастливым", подругам, беспросветное ожидание любви, потом короткий, как дыхание, курортный роман с женатым метеорологом из Надыма, краткое прощальное письмо, написанное последним на клочке бумаги в вертолете, летящем над бескрайней тундрой...
О, несовершенство природы, черт возьми его! Неужели же нет нигде от тебя спасения! Быть того не может! Ведь существуют же, и все мы прекрасно знаем, что точно существуют на свете белом и лиловые пальмы, и круассаны, и шепот лазурного прибоя, и семизначные счета в банках, и грин-карты, и удачно выбранное место за столиком ресторана в Центре Помпиду, и холостой миллиардер, заехавший после крупной сделки отведать в одиночестве "Клико" и вкусить устриц, и случайно бросивший взгляд поверх очков на искусительного вида незнакомку за третьим столом слева?!
Да и как может быть иначе?! Ведь если жизнь столь несовершенна, тогда для чего вообще жить? Для чего, если ничего уже нельзя в ней изменить, поскольку все известно еще до того, как ты появился на свете? И чем прикажете жить в данном случае, чем? Сначала надеждами на то, что все еще будет, что надо только подождать, малость потерпеть, потом - спасительными утешениями, что все могло быть хуже? А потом передать, как эстафетную палочку, эти же сомнения и разочарования еще и детям своим?
А может быть, правы все-таки те, кто всерьез полагает, что в самом этом кажущемся несовершенстве жизни и состоит ее непреходящее совершенство, что именно в нем и заключаются непредсказуемые, но от этого не становящиеся менее желанными обаяние и прелесть ее?
![[]](/img/u/uglickih_a_k/text_0410/sibogni.gif)