Уланов Олег Владимирович
Операция "Золотой Будда", книга первая

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 1, последний от 02/11/2013.
  • © Copyright Уланов Олег Владимирович (info@olegulanov.com)
  • Размещен: 20/01/2013, изменен: 20/01/2013. 581k. Статистика.
  • Роман:
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это первая книга из трилогии "Операция "Золотой Будда", которая вышла в издательстве "Книгазета" в конце 2011 года.
    •   Часть первая
      ОНЕКОТАН
      
      
      Начало
      
       Глава 1
       Северные Курильские острова. Май 1944 года
      
       * * *
       В дверь каюты ещё раз постучали.
       - Господин санса, вам радиограмма!
       Поднявшись с небольшой лежанки у стены, человек в форме офицера военной разведки императорской армии открыл дверь и взял протянутый ему лист бумаги. Прочитав радиограмму, он быстро привёл себя в порядок, надел тёплую кожаную куртку с лисьим воротником и поспешил на "мостик" для встречи с капитаном.
       Транспортное судно военно-морских сил Японии "Ройё-Мару", сопровождаемое фрегатом-эсминцем "Ишигаки", приближалось к конечной точке своего маршрута - острову Матуа. Там находился гарнизон под командованием полковника Уэда, который напрямую подчинялся Токио, минуя командование Северной группировкой.
       Такэо Куроки (так звали офицера, получившего радиограмму) поднялся на мостик и поприветствовал командира корабля. Он попытался рассмотреть очертания острова в бинокль, но низкая облачность и небольшой туман не позволяли сделать этого. Тогда Куроки повернулся к командиру судна и тоном, не требующим возражений, произнёс:
       - Мне нужна связь с эсминцем.
       Через несколько минут на капитанский мостик поступило сообщение от дежурного радиста, что связь с эсминцем установлена.
       - Сообщите командиру "Ишигаки", - продолжал распоряжаться Куроки, - что от полковника Уэда пришла радиограмма. В акватории острова Матуа вчера видели подводную лодку противника. Мы ложимся в дрейф и входим в режим тишины. Пусть эсминец проверит безопасность подхода к острову, особенно у берега.
       Приказы майора звучали так, будто он был главным на судне. На самом деле так и было.
       Когда две недели назад капитан "Ройё-Мару" получил приказ готовиться к отходу с грузом на север Японии (на острова, которые раньше русские называли Курильскими), он и предположить не мог, что его судно пойдёт в одиночку, а не караваном, как обычно. И что сопровождать его будет гроза подлодок противника - фрегат-эсминец "Ишигаки". Но самым удивительным было то, что всей операцией должен был руководить всего лишь майор разведки.
       С начала военных действий в Тихом океане судно "Ройё-Мару" неоднократно совершало плавания в составе морских конвоев к Курильским островам, перевозя боеприпасы, продовольствие и строительные материалы. Но последнее задание было не обычным. Почти до самого отхода судна не было известно, что именно нужно будет перевозить. В день, когда к борту судна подъехала колонна военных грузовиков, капитан понял, что груз, который им предстояло взять на борт, был очень важным. Это было видно по уровню и количеству охраны, которая сопровождала колонну.
       Перед началом погрузки вместе с местным морским командованием на борт судна поднялся представитель генерального штаба, от которого капитан как раз и узнал, что им предстоит идти к острову Матуа в сопровождении эсминца "Ишигаки". Следом за ним на "Ройё-Мару" поднялся Куроки Такэо, который по приказу высшего руководства назначался руководителем операции. Все его распоряжения во время перехода к острову Матуа должны были исполняться без промедления и без дополнительного подтверждения высшего командования.
       После получения необходимых приказов капитан попросил разрешения начать погрузку. Подъём на борт и складирование в трюм груза были произведены на удивление быстро. Хотя груз представлял собой триста длинных ящиков, обитых медными листами, на которых иероглифами была выведена надпись: "Специзделия". Кроме майора, эти секретные ящики сопровождали ещё четыре младших офицера в звании лейтенантов. С первого дня появления на судне они попеременно несли круглосуточное дежурство, следя за тем, чтобы команда не имела доступа в трюм. Сам Куроки регулярно выходил на палубу и проверял их службу. Через каждые шесть часов он поднимался на мостик и сверялся с курсом, которым шло судно.
       Сегодня они должны были выйти на траверс острова...
      Воспоминания капитана прервал голос майора:
       - Подготовьте радиограмму на Матуа, - скомандовал Куроки. - Мы ложимся в дрейф и будем ждать, пока "Ишигаки" проверит подход к острову.
       - Слушаюсь, господин санса, - отчеканил капитан "Ройё-Мару" и приступил к выполнению распоряжений руководителя операции.
      
       * * *
       Подводная лодка американских военно-морских сил SS-223 "Херринг", принадлежащая к новейшему классу "Гато", уже неделю несла дежурство в районе острова Матуа. Из радиограммы, полученной вчера с подлодки SS-220 "Барб", находящейся значительно южнее, командир "Херринга" узнал, что самолёт морской разведки ВМС США засёк в Охотском море два транспорта, идущих курсом на Северные Курилы.
       По данным воздушной разведки суда двигались в направлении Матуа. Командир подводной лодки - лейтенант Дэвид Забрисски-младший - принял решение встретить противника у самого острова и атаковать его при подходе к нему. Его план был прост и надёжен: требовалось незаметно подойти ближе к берегу и спрятаться под водой. .
       Когда на глубиномере показалась отметка "100 метров", Забрисски-мл. отдал приказ лечь на грунт, на прибрежный шельф.
      
       * * *
       Прошло уже 28 часов с момента, как американская лодка, притаившись на дне, ждала подхода эсминца и транспортного судна противника. Экипаж соблюдал режим тишины. Акустик, несколько часов слушавший океан, устало снял наушники и закрыл глаза. Кислорода на лодке становилось всё меньше, дышать было уже тяжело. Все старались без необходимости не двигаться и не делать резких движений.
       В командном отсеке, кроме несущих вахту подводников, находились командир и его старший помощник. Забрисски-мл. посмотрел на часы и негромко обратился к старпому:
       - Если в течение двух часов транспорты не подойдут к острову, придётся всплывать и менять позицию.
       - Понятно, сэр. Пойду проверю акустиков.
       Не успел старший помощник подняться с места, как из динамика раздался голос одного из акустиков.
       - Сэр, слышу слабый шум винтов, пеленг - сто сорок градусов, дальность - ориентировочно двенадцать миль. Пока не могу классифицировать цели.
      Командир быстро встал и скомандовал по громкой связи:
      - Всем боевая тревога!
      Лодка мгновенно ожила. Уже через минуту все боевые расчёты находились на своих местах. Отсеки были задраены. И даже нехватка кислорода была уже не столь заметна.
      Через пятнадцать минут акустик доложил, что одно судно по шуму винтов можно классифицировать как эсминец, а второе - скорее всего как транспортное. Напряжение на судне нарастало.
      Ещё через пятнадцать минут акустик рапортовал капитану:
       - Сэр, слышу только один шум винтов. Это эсминец. Пеленг - сто сорок восемь градусов, дальность - семь миль.
       Отметив на карте новые координаты, Забрисски-мл. высчитал курс и скорость противника, затем скомандовал в микрофон громкой связи:
       - Через тридцать минут цель будет у острова. Всем - готовность "номер один"!
       Полчаса, которые японский эсминец шел к острову, людям на подлодке казались бесконечными. Ведь известно, что ожидание конца всегда страшнее, чем сам конец.
      Вдруг корпус подлодки сильно качнуло. Где-то за бортом прогремел взрыв глубоководной бомбы. Следом за ним второй, показавшийся ещё мощнее предыдущего. За ним - третий, четвёртый, пятый...
       Казалось, бомбы рвались прямо за стальным корпусом. На самом деле, если бы хоть один взрыв произошел рядом с субмариной, подлодка вряд ли смогла бы уцелеть.
      Во время очередного, особенно мощного. взрыва по судну прокатился сухой треск, и подлодка погрузилась в темноту. В воздухе повисло гнетущее ожидание. Через несколько долгих минут появилось неяркое освещение: дежурный электрик включил резервный источник электропитания.
       Взрывы прекратились. На связь с командиром снова вышел акустик:
       - Сэр, шум винтов - справа по борту, дальность - пять кабельтовых.
      Забрисски-мл. напряженно ждал новой информации.
       - Дальность - шесть кабельтовых спереди и справа по борту, - вновь рапортовал акустик через две минуты.
       Забрисски-мл. понял, что через пять минут эсминец пересечёт траекторию, по которой может всплыть его лодка.
       - Внимание! - громко скомандовал он. - Всем отсекам! Начинаем всплытие. Продуть балласт. Средний - вперёд. Торпедному отсеку подготовиться к атаке.
       И опять экипаж мгновенно и слаженно пришёл в движение. В выражениях лиц американских подводников, в том, как все работали и двигались, сквозили азарт и уверенность. Все восемьдесят три члена экипажа "Херринга" неистово и искренне верили в счастливую звезду своего командира Дэвида Забрисски-младшего.
      
       * * *
       Стоя на мостике "Ройё-Мару", Такэо Куроки пытался разглядеть в бинокль остров и фрегат-эсминец, ушедший к Матуа более двух часов назад. Низкая облачность и туман по-прежнему мешали это сделать. Дежурный принёс радиограмму и, поклонившись, передал её майору. Такэо быстро пробежался по ней глазами, резко протянул радиограмму капитану и, повернув голову в сторону острова, глухо произнёс:
       - В двух километрах от берега подводная лодка противника атаковала "Ишигаки". Эсминец погиб.
       В воздухе повисло тревожное молчание.
       - Режим тишины сохраняется ещё на два часа, потом идём к острову, - добавил майор и направился к себе в каюту.
      
       * * *
       Подводная лодка "Херринг" уже три часа полным ходом шла в надводном положении к югу в открытый океан. Она меняла дислокацию, потому что Забрисски-мл. понимал, что скоро у Матуа могут появиться военные корабли Японии, чтобы найти и уничтожить противника, потопившего эсминец "Ишигаки".
       Сейчас, после атаки, он мысленно перебирал всё, что произошло за эти сутки. Было очевидно, что ему опять повезло. Если бы он вовремя не получил информацию, если бы не залёг на дно и не смог верно рассчитать пересекающийся курс эсминца, то результат противостояния между "Ишигаки" и "Херрингом" был бы явно не в пользу его подлодки.
       Поскольку связи с базой в Пёрл-Харбор не было уже несколько дней, командир отдал приказ радисту установить связь с подлодкой "Барб", несущей боевое дежурство южнее:
       - Передайте на SS-220: "Японский фрегат-эсминец "Ишигаки" потоплен у острова Матуа. Иду на юг для передислокации. Лейтенант Забрисски-младший".
       Через десять минут радист принёс ответную радиограмму. В ней командир "Барба" поздравлял Забрисски-мл. с победой над самым сильным японским противником. Читая её, Забрисски-мл. вдруг изменился в лице и хлопнул себя ладонью по лбу:
      - Чёрт, как я сразу...
      Быстро подскочив к телефону внутренней связи, Забрисски-мл. громко скомандовал:
       - Всем на местах! Лодка меняет курс! Идём к Матуа. Первый отсек - доложите о боеготовности.
       Из динамика, висевшего на стене, раздался голос командира первого отсека:
       - Сэр, первый отсек к бою готов. Торпедные аппараты заряжены. Ждём дальнейших указаний.
       Старший помощник командира подлодки вопросительно смотрел на Забрисски-мл., продолжавшего отдавать приказы. Он не понимал, для чего нужно было менять курс и теперь опять возвращаться к Матуа. Если это из-за второго судна, которое шло под прикрытием эсминца, то, скорее всего, оно уже находится у самого берега - вне досягаемости подлодки. И было бы верхом безрассудства возвращаться в район, где в ближайшее время могут появиться военные корабли Японии.
       Поймав вопросительный взгляд своего старпома, Забрисски-мл. подал ему знак подойти поближе и негромко, так, чтобы слышал только он один, произнёс:
       - Ларкинс, вы не понимаете, зачем я делаю это?
       - Нет, сэр.
       - Мы потопили не просто эсминец. Это - фрегат-эсминец "Ишигаки". На его счету несколько наших подводных лодок. Тот факт, что он служил прикрытием для простого транспортного судна, говорит только об одном: на этом судне находится что-то или кто-то, чьей сохранностью и безопасностью Япония очень дорожит. Смотрите: эсминец оставил судно и пошёл к острову. Затем он начал бомбить шельф острова. Это значит, что на эсминце знали, что около острова Матуа есть подводная лодка. Они могли бы встать в дрейф напротив острова над большими глубинами и, войдя в режим тишины, ждать сколь угодно долго, пока у подлодки, то есть у нас, не кончился бы запас кислорода. Как только мы стали бы всплывать, их акустики сразу засекли бы нас, и тогда шансов уйти от "Ишигаки" у нас бы уже не было. Очевидно, что на транспортном судне кто-то специально отдал приказ командиру эсминца идти прямо к острову. И "Ишигаки" этот приказ выполнил. Теперь вы понимаете, Ларкинс, почему я меняю курс?
       - Теперь да, сэр. Но у нас вышло из строя оборудование для зарядки батарей. Электрик просит ещё два часа на ремонт. Сэр, мы не сможем подойти к острову на перископной глубине - батареи не успеют зарядиться.
       Забриcски-мл. с улыбкой посмотрел на своего заместителя и, дружески похлопав его по плечу, произнёс:
       - Сейчас туман, и мы сможем подойти к Матуа вплотную в надводном положении. Ларкинс, надеюсь, вы по-прежнему доверяете мне?
      
       * * *
       Такэо Куроки стоял на ровной забетонированной площадке, находящейся в глубине острова в двадцати метрах над уровнем моря, и считал ящики, которые таскали с берега военнопленные под окрики конвойной команды.
       Как и предполагал майор, через два часа после гибели эсминца подводная лодка противника ушла от острова, и "Ройё-Мару" без проблем подошло к Матуа. Когда последние ящики были переправлены шлюпками с борта судна на прибрежную полосу, капитан попросил разрешения отойти от острова и встать на рейд: поднимался лёгкий ветер, и у берега уже ощущалось волнение. Получив его, он скомандовал экипажу "отдать концы и дать малый назад".
       Через пятнадцать минут "Ройё-Мару" встало на якорь в пятистах метрах от берега. Туман, который окутывал остров весь день, начал потихоньку рассеиваться.
       Ящики, обшитые медными листами во избежание попадания внутрь влаги или воды, были изрядно тяжелыми. Военнопленные, изможденные ежедневными каторжными работами, могли переносить их только вчетвером или вшестером. Несмотря на то, что их было более полусотни человек, работа двигалась не так быстро, как хотелось бы. Четыре лейтенанта, сопровождавшие груз, разделились по двое: одни находились на площадке, куда носили ящики, двое других остались на берегу. По всему маршруту перемещения ящиков стояли вооружённые солдаты конвойной команды, а наверху на площадке рядом с Такэо Куроки стоял их командир - сержант Кюити Накамура.
       Он смотрел, как очередная четверка военнопленных ставила принесённый с берега ящик. Вдруг один из них, вскрикнув, неожиданно стал заваливаться на левый бок, увлекая за собой остальных вместе с тяжёлым грузом. Трое, как могли, пытались сохранять равновесие, но ящик был слишком тяжел и с грохотом рухнул на бетонное основание. От удара с ящика слетели металлические скобы и замки, верхняя крышка соскочила с медных клипс, и оттуда вылетел небольшой серый свёрток. Покатившись по бетону, он размотался, и удивлённый Кюити Накамура увидел на земле небольшую золотую статую Будды. Куроки быстро поднял статую, аккуратно замотал ее обратно в серую ткань и положил в полуоткрытый ящик. Со злостью посмотрев на сержанта, майор строго произнёс:
       - Гунсо, вы ничего не видели! Вам понятно?
       - Так точно, господин санса. Я, правда, ничего не видел.
       Майор повернулся к пленным, которые пытались поднять своего товарища, с силой пнул сапогом лежащего на бетоне китайца и обратился к сержанту:
       - Этих четверых сейчас же казнить!
       Затем он подозвал двух лейтенантов, стоящих рядом, и приказал восстановить погнутые скобы и замки на ящике. Лейтенанты немедленно принялись выполнять распоряжение майора.
       Через полчаса все оставшиеся ящики ровными рядами стояли на площадке. Отдав приказ сопровождавшим его младшим офицерам не отходить от груза, Куроки отправился в штаб гарнизона.
       Не успел он пройти и нескольких шагов, как на побережье взвыла сирена. Это был сигнал тревоги. Майор посмотрел на море и увидел в двух километрах от берега еле различимый силуэт подводной лодки, шедшей к острову. Такэо смотрел на лодку и не мог понять, почему она идёт в надводном положении.
       Береговые батареи начали приводить в боеготовность свои орудия. "Ройё-Мару" быстро снялось с якоря и на полном ходу пошло вдоль берега, пытаясь уйти в узкий пролив между Матуа и маленьким островком Иваки. Очевидно, предвидя маневр транспортного судна, командир подводной лодки выпустил ему вслед две торпеды.
       Пытаясь уйти от торпед, капитан "Ройё-Мару" заложил руль в сторону берега, в результате чего судно прочно село на мель.
       Взрыва не последовало, и Такэо понял, что торпеды прошли мимо. В следующее мгновение от громкого раската залпа береговой артиллерии у майора заложило барабанные перепонки. Резко запахло пороховыми газами, и через пару секунд море, где находилась подлодка, вздыбилось от первых разрывов.
       После нескольких залпов дым стал рассеиваться. Лодка противника исчезла.
      
      
      
       Глава 2
       Филиппины, Манила. Ноябрь 1944 года
      
       * * *
       Главнокомандующий филиппинской группировкой Томоюки Ямасита после двухчасового совещания в своей ставке остался наедине с начальником штаба полковником Муто Акиро. Им предстояло обсудить детали секретной операции, порученной Ямасите в Токио несколько месяцев назад. Тогда генерал был отозван из Квантунской армии в Юго-Восточную Азию для организации секретной доставки в Японию золота и других ценностей, хранившихся в форте Сантьяго в Маниле.
       Пока дежурный офицер-ординарец готовил для них зеленый чай, взбивая бамбуковой метелочкой заваренную чайную пудру, главнокомандующий погрузился в воспоминания.
      
      Все началось ранней весной того же 1944 года, когда Ямасита из Маньчжурии был вызван в Токио для встречи с министром торговли и промышленности Нобусукэ Киси. Это было для него полной неожиданностью. Как начальник штаба действующей Квантунской армии Ямасита не представлял, для чего с ним хочет встретиться гражданский министр.
       Карьеру военного он начал в далеком 1919 году в Германии в должности военного атташе. За время службы Ямасита неоднократно проявлял храбрость и верность самурайским традициям. Он слыл строгим последователем кодекса бусидо и был известен неподкупностью и независимостью от политических и финансовых кругов империи. Поэтому приглашение министра сильно насторожило генерала.
       Автомобиль, который прислали за ним из министерства промышленности, был немецким. Ямасита полюбил немецкие автомобили ещё во времена работы на должности главы специальной военной миссии в Германии в 1941 году.
       Путь от генерального штаба до министерства должен был занять не более десяти минут, но автомобиль уже ехал больше получаса, и генерал стал всматриваться в окна, пытаясь определить, где он находится. Узкие улочки военного Токио были темны и казались нелюдимыми, хотя Ямасита знал, что везде, за каждой сёдзи , шла своя жизнь.
       Автомобиль мягко затормозил рядом с высоким четырехэтажным административным зданием. Через секунду задняя дверь, где сидел генерал, распахнулась, и открывший её человек, низко поклонившись, произнёс:
       - Господин тайсё, министр Киси ждёт вас.
       Будучи человеком военным, не привыкшим к излишней суете, генерал не стал уточнять, куда его привезли. Он поднялся по ступеням к дверям подъезда вслед за встречающим его сотрудником министерства. В вестибюле навытяжку стояли четыре офицера в форме интендантских войск. В глубине у мраморной лестницы, ведущей наверх, стоял ещё один встречающий. Он сделал генералу знак рукой в сторону лестницы и повторил уже звучавшую у машины фразу:
      - Господин тайсё, министр Киси ждёт вас.
      Ямасита кивнул и молча двинулся на второй этаж.
       Министр Киси ждал генерала в большом прямоугольном кабинете. Рядом с ним за большим столом сидел ещё один господин в штатском. При виде генерала министр встал со стула и в ответ на поклон Ямаситы поклонился сам, как того требовал обычай и правила японского этикета. То же сделал и второй господин. Ямасита узнал в незнакомце министра финансов Японии Окинори Кая.
       - Господин тайсё, возможно, вы знакомы с моим коллегой господином Каем? - спросил Киси.
       Ямасита поклонился в знак согласия.
       - Да, господин министр.
       Хозяин кабинета продолжил.
       - Я пригласил вас, господин тайсё, потому что ваша блестящая военная карьера и ваша незапятнанная репутация, сочетающаяся с кодексом бусидо, позволяют считать, что такие люди, как вы, ценят судьбу Японии выше своей собственной.
       Министр Киси сделал знак рукой, предлагая всем сесть за большой стол.
       - Кроме того, вы - национальный герой.
       Сдержанно слушая похвалу, Ямасита сел напротив министров.
       - В Токио хорошо помнят, - продолжал Киси, - вашу блестящую операцию по захвату Сингапура, поэтому мы хотели бы, чтобы именно вы возглавили операцию, от которой во многом будет зависеть будущее нашей империи и нашей нации.
       Суть операции сводилась к следующему. Ямаситу переводили в Юго-Восточную Азию в качестве главнокомандующего южной группировкой войск. Его задачей была подготовка к обороне Филиппин - главной военно-стратегической территории в этом регионе. Кроме этого, ему поручалось осуществление тайной эвакуации в Японию ценностей из хранилищ форта Сантьяго в Маниле, которые были экспроприированы в странах Юго-Восточной Азии специальными военными отрядами императорской гвардии. За этими отрядами стояла тайная могущественная организация "Золотая Лилия", руководил которой младший брат императора Японии Хирохито - принц Чичибу. Ямасита знал об этом. К тому же он догадывался, что министры, вызвавшие его в генштаб, тоже состояли в этой организации. Единственное, чего он не понимал - это почему руководство так поздно приняло решение об эвакуации ценностей из Манилы.
       Истинная же причина задержки была известна только японскому императору, принцам и некоторым членам кабинета министров. Дело было в следующем. До 1944 года между Германией и Японией действовала секретная договоренность, на основании которой японцы обязывались предоставлять нацистам всю информацию о ценностях, экспроприируемых из буддийских монастырей этого региона. Специальные эмиссары "Аненербе" отслеживали все находки, которые можно было отнести к старинным артефактам. Часть их изымалась и вывозилась на Тибет в специальные хранилища, контролируемые далай-ламой. По этой причине ценности хранились до сих пор в Маниле, а не в Токио. Но весной 1944-го стало понятно, что колесо войны покатилось обратно в сторону Берлина, и деятельность "Аненербе" в Юго-Восточной Азии стала не столь активной. Именно этим решили воспользоваться в Токио. Необходимо было успеть тайно (в том числе и от Германии) вывезти с Филиппин все ценности и артефакты. Если по каким-то причинам этого сделать не удалось бы, то генерал Ямасита должен был организовать их сокрытие прямо на месте.
       Надо было торопиться, потому что Япония в 1944 году уже значительно уступала военной мощи США и обеспечить полную безопасность своих морских перевозок уже не могла. Оставался один относительно надёжный вариант - тяжёлая военная авиация. Но и эта возможность могла исчезнуть, поскольку, по данным военной разведки, американцы готовили операцию по вторжению в Юго-Восточную Азию и старались перекрыть со своих морских кораблей воздушное сообщение Филиппин с Японией.
       Стоимость всех ещё не вывезенных украшений, золотых изделий, драгоценных камней превышала, по оценкам министерства финансов Японии, тридцать миллиардов имперских иен. По плану операции, согласованной министром финансов и генералом Ямаситой, оставшиеся на Филиппинах ценности должны были быть вывезены в Японию с помощью тяжёлой авиации. Затем эти ценности после учета и описи, необходимо было скрыть на какое-то время в специально подготовленных хранилищах.
       Самым подходящим местом для осуществления этой тайной операции, были выбраны Курильские острова, потому что за последние десять лет они стали закрытой для гражданских лиц японской территорией. Кроме этого, благодаря мощным фортификационным сооружениям Курильские острова были абсолютно неприступны для морского десанта противника.
       Спрятанные ценности предполагалось использовать после окончания войны для восстановления финансово-кредитной системы Японии и долгосрочного развития её промышленности.
       Еще до своего официального перевода на Филиппины Ямасита отправил начальника своей контрразведки Такэо Куроки в Манилу, чтобы тот смог организовать отправку первой части ценностей. Через три дня первая партия груза для отправки в Японию была готова. Самолёты с ценным грузом вылетели поздно вечером. Двенадцать тяжёлых бомбардировщиков "Мицубиси Ки-67 Хирью", с которых предварительно было снято всё, что можно, поднялись на высоту семь с половиной тысяч метров и через пять часов полёта успешно совершили посадку на военном аэродроме рядом с городом Тайпей на Тайване. Переждав световой день под навесами, которые в качестве маскировки имитировали сельские строения, самолеты вылетели вечером следующего дня. Через шесть часов полета вся авиационная группа благополучно приземлилась на военном аэродроме под Токио.
       В первой партии, как и планировалось, находились только украшения, предметы искусства и предметы культа, собранные в буддийских монастырях и пагодах Вьетнама, Лаоса и Камбоджи.
       О том, что именно перевозили бомбардировщики, знал очень ограниченный круг военных и должностных лиц министерства финансов. По договорённости Такэо Куроки должен был сопровождать груз из Манилы до самой последней точки маршрута - Токио.
       За новой партией ценностей из Японии смог вернуться только один бомбардировщик. Он прилетел с грузом золотых монет для выдачи жалованья личному составу группировки. Остальные бомбардировщики были срочно переброшены в зону боевых действий к острову Лейт, где окончательно увязли в боях.
       Когда в сентябре Ямасита прибыл на Филиппины, ситуация с авиацией, в том числе и тяжелой, была уже критической. Поэтому план операции пришлось менять на ходу...
      
       Ямасита посмотрел на своего начальника штаба и наконец произнёс:
       - Вы подготовили план действий по сокрытию золота, хранящегося в Маниле?
       - Господин тайсё, я предлагаю раздать оставшиеся запасы золота, хранящиеся в форте Сантьяго, во все подразделения нашей группы войск для того, чтобы они сами производили его сокрытие. Тем самым мы дезинформируем противника и скроем следы той части золотых запасов, которые уже вывезены в Японию.
       - Хорошо. Изложите мне конкретные детали плана.
       Через час план полковника Акиро был утвержден.
      
      Глава 3
       Япония, Токио. Ноябрь 1944 года
      
       * * *
       Такэо Куроки уже двадцать часов находился в Токио. С военного аэродрома он сразу же прибыл в генеральный штаб и доложил о результатах операции по сопровождению секретного груза. После подробного изложения всех деталей операции и сообщения плана места сокрытия груза майор по требованию командования написал рапорт об обстоятельствах гибели четырёх офицеров министерства финансов, прикомандированных к нему.
       По этому же поводу с Такэо лично беседовал начальник особого отдела генерального штаба. Это был невысокий плотный мужчина с гладко выбритым черепом и умными, проницательными глазами. Он долго и внимательно читал объяснения майора, затем, отложив в сторону рапорт, ещё долго переспрашивал его, уточняя некоторые детали. После нескольких часов беседы, походившей на допрос, Такэо чувствовал себя очень усталым. Наконец начальник разрешил ему выйти в туалет.
       Когда майор вернулся, хозяин кабинета разговаривал с кем-то по телефону, постоянно кивая головой. Такэо хотел выйти за дверь до окончания разговора, но генерал-лейтенант показал ему на стул перед столом. Когда майор сел, начальник положил трубку на чёрный телефонный аппарат и, внимательно посмотрев на Такэо, сообщил:
       - Завтра в десять часов вас доставят в министерство финансов. Министр лично хочет выслушать обстоятельства гибели своих подчинённых.
       - Слушаюсь, господин тёсё.
       - У вас есть что добавить к сказанному ранее? - голос генерал-лейтенанта почти не выражал эмоций.
       Майор поспешил ответить:
       - Да, господин тёсё! Я хотел бы отправиться на Филиппины, чтобы продолжить службу рядом с главнокомандующим тайсё Ямаситой - на любой должности.
       Генерал-лейтенант снова внимательно посмотрел на Такэо.
       - Вы должны отдавать себе отчёт, - жестко произнес он, - что вы в первую очередь служите императору и Японии, а уже в последнюю очередь - Ямасите. После встречи с министром финансов у вас будет три дня отдыха. Можете съездить навестить свою семью. Потом мы определим место вашей дальнейшей службы.
       - Слушаюсь, господин тёсё!
      
       * * *
       На встречу с министром финансов Такэо ехал в том же немецком автомобиле, что и генерал Ямасита несколько месяцев назад. За последние полгода Токио стал ещё больше походить на военный город. Атмосфера войны чувствовалась во всём: в заклеенных бумагой окнах немногочисленных административных зданий, в надписях на стенах домов и в большом количестве людей в военной форме.
       Майор смотрел через стекло автомобиля на улицы родного города и думал о предстоящей встрече с министром финансов.
       Когда в мае этого года он, по заданию Ямаситы, привез в Токио из Манилы первую партию ценностей, встретивший его на военном аэродроме сотрудник министерства финансов подтвердил, что именно он же и должен будет сопровождать груз до последней точки маршрута. После разгрузки все ящики на нескольких грузовиках сразу же перевезли в самолётный ангар в дальнем конце аэродрома, где было подготовлено место для переписи золотых изделий.
       В ангаре груз уже ждали сотрудники минфина. Посреди строения под яркими софитами стояли большие столы. Рядом на треногах были закреплены два фотоаппарата. На двух стеллажах, стоящих чуть в стороне, лежало несколько рулонов серой материи для упаковки золотых изделий, а вдоль стены ангара ровными рядами стояли пустые ящики, обитые медными листами с надписью: "Специзделия".
       Когда весь груз был перемещен в ангар, вокруг него сразу же было выставлено два кольца охраны. Всем, кто находился внутри и делал опись ценностей, было запрещено покидать здание ангара. В течение нескольких дней, пока шла опись, приходилось спать, есть и оправляться прямо в ангаре в специально оборудованных местах. В ангаре с самого начала переписи находились четверо одетых в военную форму сотрудников министерства финансов. Когда опись была закончена и последний ящик был закрыт и опломбирован, особый представитель минфина передал ему пакет из генштаба и сообщил, что четверо офицеров из министерства так же будут сопровождать груз.
       Гибель этих людей на Курильских островах и была причиной, по которой майора вызвали в минфин на встречу с самим министром Окинори Кая.
       - Господин санса, вы приехали, - прервал раздумья Такэо водитель. - Пожалуйста, поднимитесь по лестнице. В вестибюле вас встретят.
      
       * * *
       Закончив доклад об обстоятельствах гибели сотрудников минфина, Такэо мельком посмотрел на министра, пытаясь понять, о чём он сейчас думает.
       - Надеюсь, то, что вы мне сейчас рассказали, является стечением роковых обстоятельств, а не чьей-то злой волей, - сухо произнёс министр.
       Во внешне спокойной манере говорившего чувствовалась жесткость.
       Такэо Куроки молча смотрел в полированную столешницу стола, в которой отражалось лицо министра. Возникла напряженная пауза, длившаяся около минуты. Неожиданно министр смягчился и попросил майора подойти к большому столу в центр кабинета.
       На столе лежали карты островов, на территории которых находились подземные хранилища.
       - Пожалуйста, отметьте на картах места, где был сокрыт груз.
       Такэо взял карандаш и уверенно склонился над картами.
       - Вот здесь, на острове Сумусю, мы выгрузили сто пятьдесят ящиков, которые я сопровождал из Филиппин. А другие сто пятьдесят ящиков, которые были доставлены на борт "Ройё Мару" из минфина, спрятаны вот здесь - в районе Черного озера, - майор поставил крест карандашом на карте острова Онекотан.
       - Надеюсь, вас не надо проверять?
       - Я готов провести ритуал сэппуку и уйти в страну Ёми, если вы не верите, что ящики находятся именно там, где я указал на картах.
       Министр пристально посмотрел на Куроки.
      - Хорошо, я верю вам, - спокойно произнес он. - Скажите, а кроме вас никто не знал, что за груз вы сопровождаете?
       - Нет, господин министр. Никто не мог знать о характере груза.
      Такэо не стал рассказывать об инциденте при разгрузке на Матуа.
       - У вас есть какие-нибудь просьбы?
       Для Такэо, воспитанного в традиционной японской семье, любая просьба к чужому человеку была противоестественна. Ведь просящий ставил себя в зависимое положение от того, кто эту просьбу или услугу мог выполнить. Но в эту минуту Такэо был вынужден отбросить эти предрассудки. Ему необходимо было встретиться с генералом Ямаситой и рассказать ему ВСЁ. Ведь на карту было поставлено честное имя "тигра Малайи"...
       - Да, господин министр. Позвольте мне вернуться на Филиппины к генералу Ямасите.
       Министр понял просьбу майора по-своему.
       - Ну что же... Через пять дней туда летит самолёт с деньгами для нашей группы войск. Нам как раз нужен сопровождающий. Но учтите, что шансов долететь не много.
       - Благодарю вас, господин министр. Если мне суждено погибнуть, то пусть это случится ради процветания Японии и императора.
       - Хорошие слова, господин санса.
       Поклонившись, Такэо развернулся на месте и чётким шагом вышел из кабинета.
       Министр молча проводил глазами уходящего майора. Когда за ним закрылась дверь, он снял трубку с аппарата внутренней связи.
      Через пять минут в кабинет зашёл помощник министра и, поклонившись, стал записывать в блокнот поручения шефа. Когда министр закончил диктовать, помощник услужливо поклонился и подобострастно сказал:
       - Я всё сделаю, господин министр. Будут ли ещё пожелания?
       Шеф посмотрел на подчинённого, как бы не совсем доверяя: нужно ли говорить ему то, о чём он сейчас думал. Но, выдержав небольшую паузу, министр все же сдержанно произнёс:
       - Мне бы не хотелось, чтобы Куроки Такэо встретился с Ямаситой.
       Помощник хитро усмехнулся и с готовностью ответил:
       - Я уверен, господин Кая, что этого не случится.
       Поклонившись, помощник вышел из кабинета.
      
       * * *
       Остановившись возле своего дома, Такэо в нерешительности замер на пороге. Он не был здесь уже пять лет. Единственной ниточкой с домом были письма, которые изредка приходили к нему. А за последние полгода и эта связь оборвалась. Он тихо отодвинул седзи. Сдвигаясь, она сухо ударила своим верхним краем по гирлянде бамбуковых трубок, висевших с внутренней стороны помещения. Глухой звук колокольчиков мягко растворился в темноте короткого тёмного коридора. В доме вкусно пахло рисовой лапшой.
       На звук бамбуковых колокольчиков, мелко семеня, вышла молоденькая девушка в светлом кимоно. Увидев вошедшего офицера, она на секунду замерла, вглядываясь в его лицо. Вдруг она упала на колени, положив на пол руки и прильнув к ним головой. Такэо, привстав на одно колено, взял девушку за плечи и медленно поднял из глубокого поклона. Это была его младшая сестра Ханако. Ее глаза светились от счастья.
       - Мама, радуйся! К нам вернулся наш Такэо! - крикнула она в глубь дома.
       - Ты стала красивой девушкой, Ханако, - растерянно произнес Такэо.
       Из глубины помещения появилась пожилая женщина. Такэо глубоко поклонился матери и взял в свои ладони ее руки. Он долго держал их, с нежностью глядя на её счастливое лицо, мокрое от слез.
       Потом был скромный семейный ужин, много разговоров об остальных трех младших братьях и отце, тоже вдалеке от дома защищавших интересы Японии.
       Ближе к полуночи Такэо взял лампу, четыре листа бумаги с чернилами и отправился в свою маленькую комнату из трех татами. Он задвинул фусуму, закрывшись от общего прохода, положил чернила и бумагу у края татами и медленно лег на простеганный соломенный мат. Непередаваемый запах дома снова напомнил ему о безмятежном детстве, когда ему, сыну провинциального врача, было позволено всё. Перевернувшись на спину, он провел рукой по гладкому дереву опорных столбов дома. Сколько ночей он провел здесь, взрослея и мужая!
       Эх, если бы не война! По праву старшего сына он уже мог бы жениться на девушке, которую для него выбрали бы его родители. И сейчас его мать могла бы уступить его жене роль главной хозяйки в доме, ритуально отдав ей самодзи. А он уже принял бы из рук отца бразды правления семьёй и мог бы заботиться о своих родителях, оберегая их старость...
       Такэо долго лежал на татами, думая о судьбе, которая разметала их семью по разным уголкам Японии. Наконец он резко поднялся и, прибавив света в керосиновой лампе, стал писать письмо генералу Ямасите.
       На другой день за обедом Такэо обратился к матери с просьбой:
       - Мама, через три дня я улетаю на Филиппины. Я должен вернуться к тайсё Ямасите. Если же мне не суждено будет добраться до Филиппин, и я погибну, - голос майора дрогнул, - господин Ямасита сам приедет к нам домой, когда кончится война.
      Такэо протянул матери черно-белую фотокарточку в бамбуковой рамке.
      - Вот моя фотография, где я ещё в звании лейтенанта. Там, под фотографией, - личное письмо господину Ямасите. Пожалуйста, никому не рассказывайте о нём и, что бы ни случилось, сохраните его.
       Мать взяла рамку с фотографией сына и, поклонившись, произнесла:
       - Я всё сохраню, Такэо.
      
      Сорок лет спустя...
      
       Глава 1
       Северные Курилы, остров Онекотан. Январь 1985 года
      
       * * *
       Вертолёт пограничных войск, сделав разворот над Охотским морем, стал медленно снижаться на площадку, расположенную в устье небольшой речки. Из иллюминатора было хорошо видно, как в клубах снежной пыли к вертолёту бежали пограничники в смешных шапках-ушанках. "Уши" у этих шапок были длинные, как у собак породы бассет. Но если их развязать и опустить вниз, тогда они полностью закрывали шею, спасая от сильных ветров.
       Вертолёт на мгновенье застыл над площадкой и, немного раскачиваясь, начал медленно спускаться. Снежная пыль стала клубиться ещё гуще и быстрее, из-за чего сержанту, прижавшемуся щекой к иллюминатору, почти ничего не было видно.
       "Ну, вот и край земли", - подумал сержант. Через несколько секунд шасси вертолёта пробили толстый наст снега и упёрлись в промерзшую землю. Лопасти, сбавив обороты, перешли на свист, и снежная пыль начала рассеиваться. Из кабины вертолёта вышел один из лётчиков и, навалившись на механизм фиксации двери, с силой открыл её. Холодный воздух ворвался в пассажирский отсек вместе с клубами снежной пыли, отчего сержанту захотелось немедленно покинуть вертолёт.
       Это желание не покидало его с того самого момента, как только он сел в вертолет в Северо-Курильске. Особенно страшно было находиться на борту, когда вертолет, обогнув оконечность острова Парамушир, полетел над Четвёртым Курильским проливом. Осознание того, что под тобой безбрежный океан и в случае падения в эти свинцовые воды шанс остаться в живых равен нулю, делало пребывание на борту "вертушки" невыносимым. От мысли, что в случае падения от тебя буквально ничего не останется, становилось не по себе.
       Подобные опасения строились не на пустом месте. В пограничной комендатуре Северо-Курильска Олег узнал, что в начале декабря на острове Онекотан пропал вертолёт. Особых деталей - что за вертолёт и кто на нём летел - известно не было, но, по рассказам "дедов" и офицеров, вертолёт, кажется, был гражданский.
       Кто-то хлопнул сержанта по плечу. Это был сидящий рядом с ним рядовой Сергей Литвин:
       - Ну что, Олег, добро пожаловать на чудесный морской курорт. Путёвки в комендатуре нам оформили на полтора года вперёд. Так что расслабься и наслаждайся чудесным морским воздухом.
       - Ладно, время насладиться ещё будет, - убирая руку с плеча, ответил Олег. - Лучше скажи: ты не забыл, о чём мы договаривались? Первое время держаться вместе!
       Литвин не ответил. Он быстро поднялся со скамейки и, сделав важное лицо, спрыгнул в открытую дверь: в клубы крутящейся снежной пыли.
      
       * * *
       Пока группа встретивших вертолет пограничников оживленно суетилась, разгружая почту и посылки, Олег с Сергеем двинулись к пограничной заставе вслед за майором комендатуры, который сопровождал их на новое место службы. Рядом с крыльцом заставы стоял высокий офицер в защитной форме, а у его левой ноги, прямо как на обложке книги о пограничнике Карацупе, сидела красивая овчарка.
       Офицер поднес руку к козырьку и четко, но негромко отрапортовал:
       - Товарищ майор, на вверенной мне заставе происшествий нет. Признаков нарушения государственной границы за сегодняшние сутки не обнаружено. Личный состав здоров. Охрана государственной границы происходит согласно разводу.
       Майор поднял руку к козырьку и резко опустил её.
       - Вольно! Вот, Володин, привёз тебе пополнение. Сержант окончил учебную часть в Приморье по специальности начальника РЛС , а рядовой учился на оператора.
      Стоявший за майором Олег понял, что пришло время представиться. Он сделал шаг вперёд и громко отчеканил:
       - Товарищ старший лейтенант, сержант Умелов для прохождения дальнейшей службы в ваше распоряжение прибыл.
       Следом за ним представился Литвин. Начальник заставы, приняв представления, распорядился, чтобы вновь прибывшие сдали свои личные вещи в каптёрку. После этого он проводил майора в свой кабинет, а Олег и Сергей отправились осматривать заставу.
       Застава представляла собой длинное одноэтажное здание с крыльцом посередине. Ровно пополам её делил коридор, который начинался от спальни и заканчивался кухней. По бокам коридора находились различные помещения. Комната дежурного по заставе и оружейная комната находились прямо у входа. Напротив них была дверь в кочегарку, где были установлены три угольных котла для обогрева заставы. Посреди помещения стоял ефрейтор и крутил на пальце длинную связку ключей на металлической цепочке, приделанной к его штанам. На рукаве у него была красная повязка с желтой надписью "дежурный", в руке дымилась сигарета, и весь его довольный вид говорил о том, что жизнь его удалась.
       - Ну, будем знакомы. Меня Толян зовут, - сказал дежурный, и лицо его расплылось в добродушной улыбке.
       - Олег, - ответил Умелов и протянул руку для приветствия.
       - А меня Серёга, - добавил Литвин.
       Рукопожатие Толика оказалось крепким. Да и сам он был на вид довольно крепким мужиком.
       - Ты, наверное, из Сибири, из какой-нибудь таёжной деревни? - поинтересовался Олег.
       - Точно. Из Томской области - из самой что ни на есть тайги. А как ты догадался? - добродушно спросил Толик.
       - Не знаю. Может, просто ты так выглядишь?
      Олег достал из пачки сигарету, прикурил и глубоко затянулся. Сергей тоже решил вступить в разговор.
       - Слушай, Толик, а что тут у вас за история была с вертолётом?
       Толик молча открыл дверцу котла, разворошил лопатой спёкшийся уголь и неторопливо начал свой рассказ.
       - Да... история, надо сказать, странная. У нас тут целый месяц поиски велись. Особистов из округа столько прилетело! Больше, чем нас здесь! Всех по нескольку раз опрашивали. В общем, дурдом.
       Толик прикурил ещё одну сигарету.
       - Короче, полтора месяца назад в роту ПВО прилетел вертолёт с Камчатки...
       - А что, здесь есть рота ПВО? - перебил Толика Сергей.
       - А вы не знали?.. Ладно, слушайте. Введу вас в курс дела для начала.
      
       * * *
       Так Олег с Сергеем случайно выведали, что на острове пограничники были не одни. Со стороны Охотского моря стояла застава. Располагалась она в устье небольшой речки Фонтанки. Когда-то, ещё во время Великой Отечественной войны, на этом месте находилась японская база торпедных катеров. От нее осталось довольно много сооружений. Самым мощным из них был многометровый бетонный бункер, на котором сейчас стоял склад вооружений и провизии заставы. Угадывались также очертания рвов, спускавшихся с берега к морю. По этим рвам японцы вытаскивали на берег свои катера. Сразу же за заставой возвышался опорный пункт на случай нападения вражеского десанта. За ним начиналась старая дорога, которую строили ещё японцы. Она поднималась на плато и дальше шла к самому краю кратера вулкана Креницына. Затем она огибала кратер с левой стороны и спускалась к Тихому океану в бухту Муссель.
       Рядом с этой бухтой и находилась рота ПВО. Рота была немногочисленная - около тридцати человек. Обслуживала она радиолокационную станцию для обнаружения воздушных целей. Почти половину личного состава в ней составляли офицеры и прапорщики. Несмотря на то, что всем служившим в роте запрещалось покидать расположение своей части и просто так перемещаться по острову, это правило постоянно нарушалось.
       На острове было огромное количество диких лисиц масти "огнёвка", и на них, особенно осенью и зимой, шла беспрерывная охота всеми доступными способами. Особенно преуспели в этом прапорщик пограничной заставы Аракачев и старший прапорщик роты ПВО Успенский. Между ними даже шло негласное соревнование. В хороший сезон Аракачев за зиму выделывал больше сотни шкурок лисиц. Что он с ними делал потом, все только догадывались. Но после каждого прилёта вертолёта у прапорщика появлялся спирт, а у лётчика, который заходил в гости к Аракачеву, - довольное выражение лица. Скорее всего, и офицеры роты ПВО меняли свои охотничьи трофеи на плоды цивилизации у посещавших их лётчиков. К ним раз в два месяца летал с Камчатки гражданский вертолёт, а на заставу, если позволяла погода, каждый месяц летал пограничный вертолёт. Он привозил почту, посылки и другие необходимые вещи. В момент, когда на острове ожидали прибытия пограничного вертолёта, обычно происходил осмотр острова с воздуха.
       Прошлой осенью, ещё до выпадения снега, вертолётчики в районе Черного озера заметили незнакомца, скрывшегося в расщелине на побережье. Когда вертолёт прилетел на заставу, командир экипажа рассказал об этом начальнику заставы Володину. По словам Толика, вертолётчики были просто обязаны доложить об этом в комендатуру, но начальник сразу же повёл их к себе домой и, видимо, уговорил их не делать этого, чтобы не бросать тень на его репутацию. Он, вероятно, решил, что пока вертолёт пару дней будет находиться на заставе, он съездит в роту ПВО и поговорит с командиром роты, чтобы его подчинённые не перемещались по острову без разрешения начальника заставы.
       На следующее утро Володин вместе с четырьмя пограничниками, среди которых был и Толик, отправился к соседям. Для передвижения по острову на заставе имелся гусеничный вездеход ГАЗ-71. Выехали они очень рано и через три часа без приключений добрались до роты. Но дальше, по словам Толика, начались "непонятки", потому что, по утверждению командира роты майора Осипенко, никто из расположения части на долгое время не отлучался. Единственно, около трёх часов отсутствовал старший прапорщик Успенский, который, по его же словам, проверял свои капканы на лисиц.
       Выходило следующее. Если бы неизвестный был из роты ПВО, то он должен был отсутствовать в части не менее суток, поскольку от ее расположения до места, где вертолётчики видели человека, было не менее тридцати километров по пересечённой местности.
       Пока Володин разбирался с майором Осипенко, Толик вместе с остальными пограничниками выяснили у солдат роты ПВО кое-что ещё. Во-первых, что старший прапорщик роты несколько раз видел издалека ещё одно странное существо, похожее на человека. Во-вторых, что в сентябре в районе старого маяка часовой на вышке в бинокль четко разглядел неизвестного, за спиной у которого было что-то вроде рюкзака.
       Одним словом, по мнению ребят из роты ПВО, на острове точно был кто-то ещё.
       После посещения роты Володин заметно помрачнел. На следующий день он с пограничниками ушёл к Чёрному озеру. За трое суток ничего подозрительного обнаружить не удалось, кроме большого количества рыбьей чешуи на берегу реки Озёрная. Но это могло ничего не значить, поскольку в это время тихоокеанская рыба шла на нерест, а вокруг было много лисиц, которые могли потрошить уже дохлую рыбу.
       Толик подкинул в топку еще угля и продолжил своё повествование. Больше происшествий на острове не было, пока не наступила зима, и не выпал снег. Тогда-то и началась история с гражданским вертолётом...
       Как-то одним утром в начале декабря на заставу пришла радиограмма из комендатуры. В ней было требование, чтобы гражданские вертолётчики, которые два дня назад должны были прибыть в расположение пограничной заставы, вышли на связь со своим начальством. Володин сразу же дал ответную радиограмму, что, мол, не было никакого вертолёта, и знать не знаем, где он сейчас. Через час опять пришла радиограмма из комендатуры: "Два дня назад вертолёт вылетел из роты ПВО к вам на заставу. Срочно начинать поиски вертолёта".
       Тут всё и завертелось. Сначала пограничники проехали на гусеничном вездеходе до самой роты, а через день прилетели две "вертушки" из пограничного отряда. Целый месяц, когда позволяла погода, они летали над всем островом, а пограничники в это же время ходили по прибойной полосе. Но обнаружить так ничего и не удалось.
       Внимательно выслушав рассказ сибиряка, Олег притушил свою сигарету и с неподдельным интересом спросил:
       - Толик, а ты-то как думаешь: что с вертолетом случилось?
       - Я думаю... на дне он. Скорее всего, со стороны Тихого океана. Там на вертолёте ведь, кроме экипажа, ещё старший прапорщик был и командир роты. Они, наверное, экипаж уговорили на Чёрное озеро слетать, порыбачить или поохотиться. Вот и порыбачили...
       Толик открыл концом лопаты дверцу котла и, ловко пошуровав ею, закинул очередную порцию угля.
       - Ладно, пошёл я на своё место, в дежурку. Я же сейчас на службе! Вечером ещё поговорим.
       Умелов и Литвин остались вдвоем.
       - Ну и что ты обо всём этом думаешь? - спросил Сергей.
       Олег пожал плечами.
       - А может он за границу ушел? Сел на какую-нибудь палубу военного корабля, а?
       Олег не успел ответить, потому что на заставу шумной гурьбой возвратились пограничники, разгружавшие вертолёт. Надо было идти знакомиться со своей новой "семьёй"...
      
      Глава 2
       Филиппины. Манила. Март 1985 года
      
       * * *
       В апартаментах пятизвёздочной гостиницы "Шангри-ла", находящейся в самом центре Манилы, неторопливо беседовали двое мужчин. Терпкий дым дорогих сигар витал в воздухе, смешиваясь с приятными оттенками легкого аромата виски "Джек Дэниелс". Хотя за окном столбик термометра показывал +29 градусов, в номере было прохладно: кондиционер великолепно справлялся с жарой. Один мужчина, на вид немного моложе другого, поднялся из мягкого кресла и подошёл к небольшому столику, на котором стоял телефон. Взяв трубку, он повернулся к своему собеседнику:
       - Дэн, я, пожалуй, закажу нам ужин в номер. Какую кухню ты предпочитаешь?
       - На твой вкус, Чарльз.
       Сделав заказ, Чарльз МакДуглас вернулся в кресло и продолжил разговор с Дэном Фаррелом.
       - Через пять минут всё будет готово. Я их заранее предупредил, чтобы они сделали твоё любимое блюдо... На чём я остановился, Дэн?
       - На нашем друге Фердинанде.
       МакДуглас утвердительно кивнул и выпустил в воздух кольцо ароматного дыма:
       - Так вот. На мой взгляд, Маркос не сможет победить на выборах в следующем году. Скорее всего, он попытается опять изменить конституцию. Хотя не исключено, что он всё-таки решится на выборы, и тогда ему один путь - в оппозицию.
       - Чарльз, меня не интересует политическое будущее Маркоса. Скажи лучше, он дал согласие на начало раскопок в форте Сантьяго?
       МакДуглас снова пустил кольцо дыма.
       - Дэн, я же тебе уже объяснял: он не хочет иметь до выборов проблемы.
       Отпив немного виски из высокого бокала, он продолжил:
       - Я думаю, он боится, что раскопки не получится сохранить в тайне и это станет дополнительным козырем в руках оппозиции.
       - Брось, Чарльз. Неужели ты веришь в этот детский лепет? Он наверняка знает, что под фортом что-то есть. Фердинанд просто не хочет, чтобы мы были с ним в доле.
       - Ну и что же нам делать? Ждать, когда он выиграет выборы, или возглавить оппозицию и победить самим?
       Держа стакан с виски на колене, Фаррел пристально посмотрел на своего собеседника. Он поднял пальцы с зажатой в них сигарой:
       - Вот именно! Надо сделать и то, и другое. Мы должны при любом раскладе получить доступ к форту Сантьяго.
       МакДуглас удивлённо поднял брови:
       - Ты хочешь сказать, Дэн, что мы должны сотрудничать с оппозицией?
      Фаррел продолжал рассматривать МакДугласа и отмечал про себя, что интеллект у бывшего "зелёного берета" - отнюдь, не главное его достоинство. .
       - Мы должны сотрудничать не с оппозицией, Чарльз, - спокойно ответил Фаррел, - а с тем, кто может прийти к власти от оппозиции. Ты чувствуешь разницу?
       МакДуглас кивнул головой, хотя в его взгляде всё равно читалось недоумение.
       - Кто на сегодня, на твой взгляд, имеет шансы возглавить оппозицию? - спросил Фаррел.
       - Ну, наверное, вдова Бениньо.
       - У тебя есть к ней подходы?
       - Ну, если надо, я найду.
       - Вот и хорошо.
       В это время в дверь апартаментов громко постучали. МакДуглас быстро поднялся и направился к двери:
       - Это, наверное, наш ужин. Ну его к чёрту, этого Маркоса! Давай перекусим, и ты мне расскажешь, чем кончилось дело с этим японцем...
      
       * * *
       Пока официант сервировал стол, Дэн Фаррел отправился в ванную комнату вымыть руки. Закрыв за собой дверь, он подошел к раковине, открыл воду и задумчиво посмотрел на своё отражение в зеркале. "Стоит ли посвящать Чарльза во все детали происходящего в Японии, тем более на Северных Курилах?" - думал Фаррел. Ответ напрашивался один: "Нет".
       Дэн Фаррел был отставным сотрудником ЦРУ. Многолетняя работа в этом ведомстве наложила на него свой отпечаток: он был скрытным даже с теми, с кем его связывали давние партнёрские отношения. Дэн был знаком с Чарльзом МакДугласом уже второй десяток лет, но, несмотря на это, продолжал использовать его "втёмную".
       С тех пор, как по роду своей деятельности Фаррел впервые столкнулся с информацией о золоте Японии, его не покидало ощущение, что рано или поздно он найдёт его следы. К моменту своей отставки он уже обладал достаточными фактами, чтобы начать поиски. Нужны были только деньги. Много денег. И Дэн нашёл источник финансирования. Он в строжайшем секрете держал информацию о том, кто даёт ему деньги на поиски золота. Любая утечка об источнике в итоге могла стоить Фаррелу жизни.
       Когда Дэн Фаррел предложил Чарльзу МакДугласу заняться поиском пропавших сокровищ Японии, он нисколько не сомневался, что последний сразу же согласится. Одним из условий, которое выдвинул Дэн бывшему "зелёному берету", было то, что ни при каких условиях МакДуглас не должен был раскрывать информацию о том, что за ним стоит Дэн Фаррел.
       Четыре года назад, когда МакДуглас уже полномасштабно вёл поиски золота на Филиппинах под руководством Фаррела, случилось то, что круто изменило географию поисков. В тот день МакДуглас позвонил ему и сказал, что в офисе в Маниле появился странный японский старик, который уверял, что точно знает, где спрятано золото. Однако, японец этот хотел разговаривать только с тем человеком, кто реально финансировал поиски золота.
       Дэн сразу же почувствовал, что японец обладает информацией, заслуживающей внимания. Он дал распоряжение МакДугласу, чтобы тот устроил старика в одну из гостиниц Манилы, и по своим каналам выяснил у филиппинских властей всю возможную информацию об этом странном японце.
       По пути из аэропорта в гостиницу "Шангри-ла", где любил останавливаться Фаррел, МакДуглас излагал ему всё, что удалось выяснить о незнакомце. По информации Чарльза, старик приехал на Филиппины месяц назад. При прохождении пограничного контроля он объяснил иммиграционным властям, что хочет посетить места, где воевал и погиб его старший брат во время оккупации Филиппин Японией. Звали его Хироси Мураками, был он 1910 года рождения. Когда МакДуглас закончил, Фаррел отметил про себя, что большего он услышать и не надеялся.
       Разместившись в гостинице, Дэн попросил МакДугласа привезти старого японца через час к нему в апартаменты. Пока Чарльз ездил за стариком, Фаррел установил в своем номере три микрофона, соединённых со специальной аппаратурой, производящей высококачественную аудиозапись.
       Ровно через час в апартаментах Фаррела появились Чарльз МакДуглас и японский старик. Глядя на своего помощника, Фаррел старался найти предлог, чтобы отправить его куда-либо и остаться с японцем наедине. К счастью Дэна, МакДуглас неожиданно заторопился сам и, сославшись на срочное дело, покинул апартаменты.
       Фаррел тут же полностью переключил свое внимание на старика.
       - Хироси Мураками, - представился гость.
       Выяснилось, что незнакомец совсем не говорил по-английски. Фаррел неплохо знал японский язык, но для надежности решил при общении строить свои фразы как можно проще.
       - Меня зовут Дэн Фаррел. Пожалуйста, говорите простыми фразами.
       Старик кивнул головой и спросил:
       - Вы самый главный?
       - Да, - утвердительно кивнул японцу Дэн. - Я самый главный. Я даю деньги на поиски золота.
      Фаррел понял, что сболтнул японцу лишнего, но своих опасений на этот счет выдавать не стал.
       - Очень хорошо, - спокойно сказал старик. - Я знаю, где много японского золота.
       - Что значит "много"? - переспросил Дэн.
       - Сто пятьдесят ящиков, по сто килограммов.
       Кровь ударила Фаррелу в лицо, и яростно заколотилось сердце. Он постарался справиться с волнением:
       - Ну и где же находится это золото?
       - В Японии, - спокойно ответил старик.
       Фаррел ожидал услышать что угодно, например, что золото находится под фортом Сантьяго, или зарыто в джунглях острова Лусон, или затоплено в бухте напротив Манилы, но - в Японии?!
       Фаррел с трудом сдерживал волнение:
       - Что значит "в Японии"?
       Старик посмотрел на Фаррела и спокойно ответил:
       - Вернее, на островах, которые раньше принадлежали Японии. Я там воевал в сорок четвертом и сорок пятом годах.
       До Фаррела наконец дошёл смысл сказанного.
       - Вы говорите о Курильских островах?
       - Да. Их так называют Советы.
       - Вы, наверное, ошибаетесь. На этих островах не может быть золота. Оно осталось здесь - на Филиппинах.
       Хироси Мураками пожал плечами.
       - Если вы не верите этой информации, то я буду искать других людей, которых она заинтересует.
       - Ну что вы, господин Мураками, я не хотел вас обидеть недоверием. Просто это для меня пока странно: как золото Японии могло оказаться на Курильских островах? У вас есть факты?
       Японец на мгновение задумался.
       - Мне уже семьдесят лет, и мне самому уже ничего не надо. Но у меня есть дочь. Она у меня поздний ребенок. Ей всего двадцать лет. Год назад они с моей женой попали в автокатастрофу. Жена погибла, а дочь осталась инвалидом. Если бы не это обстоятельство, я бы никогда не пришёл к вам. Мне нужны деньги на лечение моей дочери.
       - Примите мои соболезнования, но я деловой человек. Почему вы решили, что я вам заплачу?
       - Потому что вы, господин Фаррел, тратите огромные деньги на поиски золота, основываясь лишь на слухах и предположениях. А я вам могу показать точное место, где его спрятано пятнадцать тонн.
       - Но факты!? Где факты?
       Старик снова задумался.
       - Хорошо, господин Фаррел. Я вам расскажу всё, что знаю, кроме обозначения самого места, где спрятано золото. А после вы решите, стоит эта информация денег или нет.
       - Хорошо. Я слушаю.
      
       * * *
       В дверь ванной комнаты постучали.
       - Дэн, у тебя всё в порядке? Ужин уже на столе.
       Голос Чарльза заставил Дэна очнуться. Внимательно посмотрев на себя в зеркало, он решил рассказать МакДугласу только то, что сам уже наверняка знал.
       - Да, всё в порядке, Чарльз. Через минуту выхожу.
       Выйдя из ванной комнаты, Фаррел молча сел рядом с МакДугласом за стол, отрезал себе кусок "мраморной говядины", положил его в рот, наслаждаясь изысканным вкусом японского деликатеса. Наевшись, он отложил в сторону вилку с ножом, откусил кусачками конец сигары, прикурил её и, наконец, обратился к МакДугласу:
       - Так что ты хотел узнать о японце?
       - Дэн, я слышал, что ты имеешь интерес в рыбном бизнесе на Хоккайдо?
       Вопрос МакДугласа не застал Фаррела врасплох. Он кивнул в ответ.
       - Это как-то связано с тем, что рассказал японец?
       - Да, Чарльз. Мне нужно было проверить информацию, которую сообщил японец, тем более что здесь, на Филиппинах, особых успехов я от тебя не дождался, - Фаррел иронично посмотрел на своего визави. - Старик указал на два северных острова, где, как он утверждает, спрятано золото. Это Шумшу и Онекотан. Попасть на первый не представляется возможным, поскольку он небольшой и буквально нашпигован советскими военными. А вот на второй остров попасть можно. Он гораздо больше первого, и на нём всего несколько десятков военнослужащих. Кроме этого, северный пролив, который разделяет Онекотан и Парамушир, не является внутренним. И рыболовецкое судно, проходя через него, не нарушает морской границы Советов.
       Фаррел пустил кольцо сигарного дыма, а затем также неторопливо продолжил:
       - Мне пришлось купить небольшую рыболовецкую компанию на Хоккайдо, чтобы обеспечить доставку на остров моих людей.
       - Дэн, а если ты тянешь пустышку из колоды, и там нет ничего? А этот японец - всего лишь выживший из ума старик? Я думаю, ты теряешь и деньги, и время.
       Фаррел решил дать понять МакДугласу, что не заинтересован в подобном тоне разговора, и сухо произнес:
       - Возможно, ты прав, Чарльз, но я уже сделал выбор. Если этим летом мои люди не найдут на острове подтверждения информации японца, то я продам компанию на Хоккайдо и отправлюсь к себе в Пенсильванию на пенсию.
       Но Чарльз не унимался:
       - Хорошо, Дэн, а если на острове все-таки есть золото, как ты собираешься его оттуда вывозить?
       Вопрос явно не понравился Фаррелу. Он резко встал из-за стола и, не скрывая раздражения, бросил своему собеседнику:
       - По-моему, ты задаёшь слишком много вопросов. Займись лучше тем, для чего ты здесь находишься. Мне всё равно, кто придёт к власти на Филиппинах. Главное, чтобы тот, кто оказался у власти, дал нам разрешение на раскопки в форте Сантьяго.
       Дэн Фаррел подошел к окну и отвернулся к Чарльзу спиной, как бы показывая, что общаться далее не намерен:
       - Завтра вечером я улетаю, поэтому финансовый отчёт за прошлый месяц представишь утром после завтрака. До завтра.
       МакДуглас в недоумении пожал плечами и направился к выходу из апартаментов:
       - До завтра.
      
       * * *
       Оставшись в одиночестве, Фаррел подошёл к бару и достал уже открытую бутылку "Джек Дэниелс". Налив виски, он сел на диван и извлек из стоящего рядом на полу портфеля кожаную папку коричневого цвета. Отхлебнув из бокала, он раскрыл папку и вынул уже изрядно потрепанные листы. Надев очки, Дэн в сотый раз начал перечитывать расшифровку беседы с японцем.
       Перед началом разговора Дэн попросил старика рассказывать всё как можно подробнее и пообещал, что не будет перебивать его. После того как Мураками закончил, Фаррел сделал вид, что он всё понял из рассказанного стариком, и сказал, что ему надо будет кое-что проверить, после чего он сможет принять окончательное решение. Старик согласился. Он оставил номер своего телефона в Японии и сказал, что долго ждать не сможет. Фаррел пообещал, что сообщит ему о своём решении в течение месяца.
       Подробно изучив расшифровку аудиозаписи японца, Дэн уже почти не сомневался, что старик реально располагает информацией о золоте.
       Снова и снова перечитывая рассказ старика, он старался найти в нем хоть какие-нибудь противоречия. Но логика подсказывала, что их в версии Мураками не было.
       Фаррел отложил бумаги, сделал ещё один глоток виски и подумал: "Дэн, всё нормально. Расслабься. Представь, что ты читаешь художественную книгу и читаешь её в первый раз". После этого он снова взял расшифровку и начал заново её перечитывать...
       Перевернув последнюю страницу, Фаррел снял очки и несколько минут просидел с закрытыми глазами. Потом он поднялся с дивана, подошёл к маленькому столику, где стоял телефон, и набрал первые три цифры: 0-81. Это был международный код Японии. Фаррел звонил своему помощнику на Хоккайдо Лео Чену.
      
       * * *
       Закончив разговаривать со своим шефом по телефону, Лео Чен снова прибавил громкость телевизора. По телеканалу "Евроспорт" шёл прямой репортаж с гонок "Формулы-1". Лео любил этот вид спорта. Он вообще любил виды спорта, в которых был настоящий риск. В свои 32 года он успел побывать во многих странах и "горячих точках" планеты.
       Родился он на Тайване и был этническим китайцем. Когда Лео было двенадцать лет, его отец получил выгодное предложение из Соединённых Штатов, и семья Ченов переехала в Америку. Через три года они получили гражданство США.
       В это время Штаты воевали во Вьетнаме, и по всей стране стали появляться различные школы восточных единоборств. Лео Чен увлёкся японской борьбой айкидо. Когда пришло время службы в армии, война во Вьетнаме уже закончилась, и Чен отправился служить на одну из военных баз в Европе. Там во время потасовки с местными в пивном баре рядом с базой он сломал шейные позвонки одному пижону, замахнувшемуся на него бутылкой. Инцидент удалось замять только благодаря тому, что пострадавший не умер в местной клинике и врачи сделали всё возможное, чтобы он не остался парализованным.
       От военного трибунала в Америке Чена спасло ЦРУ. Дело было закрыто с условием, что Лео Чен подпишет восьмилетний контракт на работу в управлении. Выбора не было. После подписания всех необходимых бумаг Чен попал в школу диверсантов. Это подразделение готовило выпускников для участия в секретных операциях ЦРУ на территориях других стран. Именно в этом подразделении Чен и познакомился с Дэном Фаррелом. И эта встреча сильно повлияла на его дальнейшую жизнь.
       Три года назад, когда у Лео Чена заканчивался контракт, Дэн Фаррел нашёл его и предложил работу, которая была не только рискованной, но и сулила солидное денежное вознаграждение.
       Когда Лео услышал от Фаррела, что ему предстояло сделать, он не смог скрыть своего волнения. На советском острове он должен был отыскать место, где спрятано золото Японии. После этого ему предстояло подготовить место выгрузки снаряжения и место загрузки золота, если таковое будет найдено. И всё это надо было делать под носом у советских пограничников.
       Он думал, что его забросят на остров на подводной лодке или с помощью других специальных средств, к которым он привык за время своей службы в ЦРУ. Но когда Фаррел рассказал ему, как он хочет провести всю операцию, Лео понял, что Дэн - гениальный разведчик и стратег диверсий.
       Для обеспечения доставки снаряжения и людей на Онекотан Фаррел через подставное лицо приобрёл одну из маленьких рыболовецких компаний на Хоккайдо. Эта компания имела четыре небольшие рыболовецкие шхуны, которые занимались ловом рыбы в Охотском море. Для легализации Лео в Японии Фаррел сделал ему новые документы, по которым он беспрепятственно въехал в Страну восходящего солнца.
       Дэн Фаррел на самом деле был разведчиком от Бога. Его план проведения разведки на острове и обеспечения доставки туда снаряжения был гениально прост и надёжен. Для этого нужно было всего лишь пожертвовать одной из рыболовецких шхун.
       На подготовку всей операции ушло два месяца, после чего она была блестяще проведена. Было сымитировано, что рыболовецкая шхуна, спасаясь от шторма и потеряв управление, была выброшена на берег со стороны Тихого океана в бухте Блакистон. В отличие от других бухт на острове эта была самая большая, и берег был песчаный, поэтому шхуна должна была мягко сесть носом на мель. Так и произошло. Поскольку до пограничной заставы было не менее тридцати километров, то шанс встретить пограничников в этом месте сводился к минимуму. Единственной силой, которая могла как-то помешать этой операции, был личный состав роты ПВО. Поскольку до самой роты, если мерить по прямой линии, было не более десяти километров, то шанс обнаружения шхуны был тоже минимальным.
       С момента мягкой высадки на берег поздней ночью и до двенадцати часов дня со шхуны было выгружено всё снаряжение, которое предполагалось использовать на острове. Чтобы не рисковать, члены экипажа носили провизию, горючее и оборудование на расстояние два километра от берега севернее места высадки. Место, которое выбрал Лео Чен для сокрытия снаряжения и припасов, было безупречным с точки зрения сохранности и скрытности.
       Первыми у шхуны появились, как и предполагалось, военнослужащие роты ПВО. И только к концу дня прибыли пограничники. После этого экипаж шхуны отконвоировали на заставу, откуда через три дня пограничный корабль переправил задержанных в Северо-Курильскую пограничную комендатуру.
       Пока экипаж шхуны находился под арестом на заставе, Лео наблюдал за тем, сколько было всего военнослужащих, как они были вооружены, сколько им было лет, каково было их физическое состояние и многое другое, что ему было важно знать для осуществления операции. Поскольку на борту шхуны пограничники не нашли фактов, подтверждающих незаконный лов рыбы или камчатского краба в водах СССР, после допросов в пограничной комендатуре их переправили во Владивосток. Там - передали консулу Японии, и через несколько дней весь экипаж был уже на родине.
       И только после этих отвлекающих манипуляций наступила основная фаза операции. Лео Чен вместе с двумя членами своей группы на резиновой лодке, спущенной на воду с рыболовецкой шхуны, проходившей в нейтральных водах в Четвёртом Курильском проливе, вошли в бухту Немо на севере острова Онекотан. Они разгрузили провизию, выпустили из лодки воздух и спрятали её на берегу. После этого команда двинулась к Чёрному озеру...
       Прошло почти два года, как они, попеременно сменяя друг друга, находились на Онекотане. За это время группа оборудовала скрытую базу, где было устроено жильё и место для приготовления пищи. База абсолютно не просматривалась сверху, потому что находилась под землей.
       Вход в хранилище, где предположительно должно было находиться золото, группа нашла не сразу. Он был завален камнями и зарос низким кустарником. Но находился он именно там, где указал японец. Работа по расчистке входа шла медленно, поскольку всё приходилось делать вручную.
       Чен много передвигался по острову, выясняя особенности несения службы пограничников и военнослужащих роты ПВО. Когда он на несколько дней отправлялся к югу острова, то всегда надевал специальный маскировочный халат с капюшоном. На ткани этого халата была пришита искусственная "трава", похожая на грязный свалявшийся мех. В нем он без труда сливался с местностью, ложась на жёлто-зелёный мох. Когда на Хоккайдо Лео впервые надел его, Фаррел, смеясь, сравнил его с большой лохматой обезьяной.
       Несколько раз его видели пограничники и военнослужащие из роты ПВО, когда он следил за ними, но попыток преследовать его никто не предпринимал. Всё шло хорошо, пока не случилась та злополучная история с вертолётом. Пришлось срочно сворачивать работы и уходить с острова.
       Дэн был крайне раздражён, когда услышал доклад Чена об уничтожении советского вертолёта в районе бухты Паганель. Но Лео объяснил, что другого выхода просто не было, иначе о скрытности операции можно было забыть...
      
       Наблюдая за исходом гонок "Формулы-1", Чен обдумывал то, что ему только что сказал Дэн Фаррел по телефону. Когда гонки закончились, он выключил телевизор, переоделся в шёлковый халат и пошёл принимать душ перед сном. Через двенадцать дней Лео должен был встретить своего шефа в аэропорту.
      
       Глава 3
       Северные Курилы, остров Онекотан. Апрель 1985 года
      
       * * *
       - Равняйсь! Смирно!
       В комнате дежурного по заставе старший лейтенант Володин отдавал приказ пограничному наряду.
       - Старший сержант Иваненков!
       - Я!
       - Сержант Умелов!
       - Я!
       - Приказываю вам выступить на охрану Государственной границы Союза Советских Социалистических Республик. Вид наряда - дозор. Форма одежды - обычная, оружие - личное. Задача - проверить прибойную полосу от заставы до мыса Субботина. В случае обнаружения признаков нарушения Государственной границы немедленно сообщить на заставу. В случае обнаружения на прибойной полосе и острове посторонних предметов пометить место и сообщить на заставу. Ваши позывные - "весло". Позывные заставы - "фужер".
       - Есть выступить на охрану Государственной границы!..
       Иваненков слово в слово повторил приказ старшего лейтенанта Володина. После того как он закончил, начальник заставы убрал руку от козырька и произнёс:
       - Выполняйте!
       Два пограничника, вооружённые автоматами Калашникова, с переносной рацией вышли с заставы и направились к морю. Была середина апреля, но снега по-прежнему лежал на берегу. Высокие резиновые болотные сапоги на ногах сержантов позволяли передвигаться по глубокому снегу, не опасаясь, что он попадет внутрь. Сверху на военных были надеты теплые куртки с высокими меховыми воротниками.
       Пройдя от заставы двести метров, они обогнули ПТН и спустились к морю. Мыс Субботина располагался на левом фланге заставы, и до него было около одиннадцати километров. Эти двадцать два километра - туда и обратно - нужно было пройти за восемь часов. Прибойная полоса на разных участках была неодинаковой. В отдельных местах - черный вулканический песок, но в основном преобладал каменистый рельеф. Самыми сложными считались участки, на которых лежали большие валуны. Почти все они были покрыты зелёными водорослями. Если камень был сухой, можно было смело ступать на него. Но если он был мокрый, его поверхность становилась такой скользкой, что даже самый тренированный человек мог с легкостью на одном из валунов разбить себе голову. Ширина прибойной полосы была разной, но в основном не превышала двадцати метров. Идти приходилось ближе к морю, поскольку было несколько опасных мест, где довольно часто случались камнепады.
       Воздух на прибойной полосе был с привкусом йода. Особенно остро это ощущалось, когда после очередного шторма на берег выбрасывало сотни тонн ламинарии, больше известной как "морская капуста". Иногда кроме водорослей море выносило туши китов, которые казалось бы, должны разлагаться месяцами, но проходило всего несколько дней - и от туши кита оставался только один остов. Этому способствовали полчища насекомых, скрывающихся под камнями. Обитатели острова называли их "букарями" (хотя, наверное, у них есть другое, научное название). Они были похожи на огромных блох, но только розового цвета. Кроме того, что они являлись санитарами прибойной полосы, у них было и другое, не менее ценное качество. Эти насекомые служили отличной приманкой при ловле форели или гольца на удочку в речке Фонтанке, которая протекала в ста пятидесяти метрах от заставы.
       Рядом с Охотским морем кипела своя жизнь. Чаще всего здесь можно было увидеть нерп. Они обладали прекрасным обонянием и слухом, поэтому еще задолго до приближения наряда пограничников спешили к морю, смешно перебирая по камням своими ластами. Отплыв на безопасное расстояние, нерпы наблюдали за людьми, высунув свои усатые морды над водой. Но иногда всё же устремлялись к берегу или выступающим над водой большим камням, невзирая на присутствие людей. Это означало только одно: где-то недалеко вышла на охоту стая касаток. И действительно, через некоторое время можно было увидеть вблизи от берега их высокие чёрные плавники в момент, когда они делали очередной глоток воздуха.
       Самым необычным животным здесь был калан,очень похожий на выдру. Встреча с ним для пограничников ознаменовалабольшую удачу. Почти в каждый наряд в нарушение инструкции бойцы таскали с собой фотоаппарат "Смена-8" для того, чтобы снять на плёнку калана или сивуча для дембельского альбома.
       Парни уже отошли от заставы на пять километров, когда старший сержант Иваненков, шедший в двадцати метрах впереди Умелова, поднял руку и сделал жест подойти ближе.
       - Валер, что-то случилось? - спросил Олег.
       - Нет, просто пять минут перекур.
       Перед тем как присесть на большой валун, старший сержант внимательно осмотрел в бинокль море, ближайшую сопку и участок прибойной полосы, который им ещё предстояло пройти. Опустив бинокль, он достал из кармана мятую пачку сигарет "Дымок". Вытащив сигарету, он протянул пачку сержанту.
       - Спасибо, Валер, но я лучше "Приму". Мать прислала.
       Олег достал из кармана куртки потёртый портсигар и, открыв его, в свою очередь предложил Иваненкову.
       - Ну, давай покурим тогда твои, - согласился тот.
       Сейчас он был начальником ПТН, а в мае ему предстояло увольняться в запас. Умелов должен был впоследствии занять его место. На протяжении всех трех месяцев с тех пор, как Олег появился на заставе, Иваненков постоянно опекал его. По отношению к Олегу он был "дедом", но никогда не позволял себе неуставного панибратства. Вообще на заставе, в отличие от комендатуры, где Умелов с Литвиным провели этой зимой почти полтора месяца в ожидании вертолёта, "дедовщины" не было. И причиной тому была позиция, которой придерживались старослужащие. Застава для них была большой семьёй, а в семье младшие должны уважать старших, а не бояться.
       - Олег, когда мы уедем с острова, "осенние" станут полноправными "дедами". И, я думаю, они попробуют изменить ситуацию на заставе, - Иваненков смотрел прямо в глаза Умелову. - Тебе будет очень трудно. Особенно первые несколько дней. Из "осенних" самый опасный для тебя - Ефименко.
       - Михаил? - удивлённо переспросил Умелов.
       Старший сержант кивнул головой.
       - Но у меня с ним очень хорошие отношения, - возразил Олег.
       - Дело здесь не в личных отношениях. Он скрытый лидер среди них. Пока мы ещё не демобилизовались, он держится в тени. Вот увидишь, как он изменится, когда нас не будет на острове. И начнёт он не со своих салаг, которые прибыли на заставу месяц назад, а с тебя.
       - Ты думаешь, что они захотят ввести "дедовщину" на заставе?
      Умелов присел на ближайший большой камень рядом с Иваненковым.
       - Да, именно об этом я тебе и толкую. Это уже было здесь раньше, - Валерий поудобней устроился на валуне. - Так уж повелось, что сюда, на остров, прибывают служить в основном сержанты весеннего призыва. Когда-то и я вот так же слушал своего "деда" - старшего сержанта Копытова, который должен был демобилизоваться. И он мне, так же как и я тебе сейчас, объяснял, что мне надо будет сделать.
       - Валера, а почему ты думаешь, что они начнут с меня?
       - Потому что ты единственный, кто сможет не допустить "дедовщины" на заставе, - Валерий сказал это таким тоном, что Олег сам вдруг поверил в свою особую миссию.
       - Хочешь, я расскажу, как всё будет происходить?
       Иваненков затушил сигарету о камень и, вырыв носком сапога небольшую ямку в песке, бросил туда окурок.
       - Хочу.
       - Сначала кто-то из них займёт твою кровать. Потом они заставят одного из молодых не подчиниться тебе как сержанту. А потом они все вместе скажут тебе, что молодые оборзели, и их надо как следует отпрессовать, чтобы они знали своё место. А потом начнётся бл...во, которое все зовут "дедовщиной". Ну, в общем, ты сам всё знаешь, что тебе рассказывать. Небось, когда вертолёт в комендатуре ждали, местные "деды" на вас с Литвиным тоже оттянулись? - старший сержант внимательно посмотрел на Умелова.
       Олег не очень хотел вспоминать тот месяц, который он провёл в пограничной комендатуре Северо-Курильска, поэтому сразу же перевел разговор на другое:
       - Валер, а причём здесь моя кровать?
       - А притом. Когда я уеду, ты должен будешь занять моё место. А моё место в спальне считается самым лучшим, поскольку моя кровать стоит в левом углу у окна рядом с батареей. Помнишь, как в "Джентльменах удачи"?
       Умелов усмехнулся, вспомнив гримасу Евгения Леонова в роли Доцента.
       - Заняв твою кровать, они как бы повысят свой статус, особенно в глазах молодых.
       - Валера, а когда твой старший сержант Копытов демобилизовывался, он тоже тебе своё спальное место оставил?
       - Да.
       - И твою кровать так же хотели занять?
       - Хотели. Но я сам сумел справиться с ситуацией.
       Умелову было очень интересно, как Иваненко поступил тогда, когда остался один.
       - А что ты сделал с тем, кто твою кровать занял?
       Иваненков изучающе посмотрел на младшего сержанта.
       - Только не надо слепо за мной повторять, потому что это не с каждым пролезет. Просто я сложил все вещи из тумбочки того, кто её занял, в наволочку. А потом пошёл в кочегарку, где они все курили и ждали развязки, и вывалил всё это на пол. Они, конечно, кричали, что сейчас порвут меня, но это был только "конский топот" с их стороны и ни один из них в последующем не пытался больше занять моё место в спальне. А потом... я же был не одинок. Нас было четверо с весеннего призыва. А вас сейчас целых семь человек. Так что у тебя ситуация лучше, чем была у меня год назад.
       Иваненков поднялся с валуна и жестом показал, что пора двигаться дальше.
       - Ладно, пошли. Нам ещё шестнадцать километров по камням прыгать. На следующем привале договорим.
       И пограничный наряд продолжил своё движение.
      
       * * *
       На следующие сутки Олег должен был заступить в четыре утра часовым у заставы. Дежуривший ночью Толик Вершилин еле растолкал Умелова за полчаса до начала службы. Олег тяжело поднялся, взял полотенце со спинки кровати и побрёл умываться. Минут через пятнадцать он уже полностью очнулся, налил себе на кухне горячего чая и стал пить его маленькими глотками.
       - Тебе что, кошмар снился? - подсел к Умелову за обеденный стол Вершилин.
       Умелов кивнул головой, делая очередной глоток из эмалированной кружки. Потом он поднял её на уровень глаз и, улыбнувшись, произнёс:
       - Представляешь, Толик? Сейчас мне снилась учебка, и вот такая же кружка, только в несколько раз больше.
       - А-а-а... - кивнул Вершилин, делая вид, что всё понял.
       Хотя в его голове с трудом укладывалась мысль о том, что кружка как-то может ассоциироваться с кошмаром.
       Допив чай, Олег поднялся, поставил кружку на полку раздачи и направился в сушилку облачаться в экипировку часового. Сама процедура одевания была отработана поколениями пограничников до мелочей. Двое тёплых штанов, не считая кальсон, три свитера, высокие валенки и длинный овчинный полушубок превращали любого пограничника в большого неуклюжего "пингвина", который не только не мог дать вооружённый отпор противнику при нападении, но и снять самостоятельно автомат Калашникова с плеча. Но по-другому было нельзя. Главная задача любого часового зимой состояла в том, чтобы не замёрзнуть самому за четыре часа, пока не выползет на крыльцо такой же увалень и не сменит своего сослуживца на боевом посту.
       Получив от прапорщика, который был этой ночью за дежурного офицера, приказ на охрану границы, Умелов, тяжело переставляя валенки с галошами, вышел на крыльцо. Ему навстречу радостно ковылял закончивший дежурство рядовой Карабанов. Они коротко обменялись приветствиями, Карабанов скрылся за дверью тамбура, а Умелов, повернувшись в сторону склада, начал свой четырёхчасовой обход.
       От одного угла заставы до другого было тридцать восемь шагов. "Это расстояние можно пройти за две минуты, значит, за час можно пройти вдоль заставы туда и обратно тридцать раз, а за четыре часа - сто двадцать, - размышлял Умелов. - Нет уж, лучше думать о чём-нибудь другом. Например, о доме..." Мысли понеслись, сменяя одна другую.
       Вдруг Умелов заметил какое-то движение примерно в ста метрах от заставы ближе к прибойной полосе. Он включил аккумуляторный фонарь, висевший у него на левом плече, и, не снимая его, навёл на темноту. Далеко у моря зажглось несколько ярко-зелёных огоньков. "Тьфу ты! - выругался про себя Олег. - Опять лисицы по помойке шарятся".
       Фонарь выхватил из темноты еле заметные силуэты животных.
       "Хорошо хоть погода сегодня не такая ветреная, как была вчера. И снега нет", - подумал Умелов и повернул за угол здания заставы. Фонарь, освещающий правый фланг здания, выхватывал из темноты ещё и аккумуляторную. Чуть выше на склоне уже виднелась из-под снега крыша туалета.
       "Ещё пару или тройку недель, и снег, наверное, весь растает", - с радостью предположил Олег.
       Через час топтания возле заставы Умелов почувствовал острое желание куда-нибудь присесть или к чему-нибудь прислониться. Он машинально стал искать место, где можно было сделать это незаметно. На глаза попался тонкий металлический трос, который шёл от стены заставы в сторону моря. Это была одна из растяжек высокой радиоантенны. Сейчас, когда снега было ещё много, она проходила на уровне головы, а летом до неё было трудно даже допрыгнуть.
       Подойдя к растяжке, Умелов упёрся в нее головой, чуть наклонившись вперёд. Кокарда на шапке как раз пришлась на то место, где было самое большое давление от троса. Через несколько минут Олег стал проваливаться в сон. "Вот уже, как лошадь в камышах, сплю стоя", - сквозь липкую дрёму подумалось ему.
       Со стороны всё это выглядело довольно странно. Часовой, вместо того чтобы ходить вокруг заставы, уже несколько минут неподвижно стоял, наклонившись вперёд, и равномерно раскачивался вместе с радиоантенной.
       Умелов не знал (да и не хотел знать), сколько продолжалось его оцепенение. Незаметно для спящего чей-то тёмный силуэт скользнул из темноты к углу заставы и, осторожно передвигаясь, стал приближаться к сержанту сзади. Мягко качаясь в такт растяжке, Олег вдруг ощутил, что ее привычная упругость вдруг куда-то исчезла, и он, теряя равновесие, стал падать лицом в снег.
       Упав, он сразу же хотел подняться, но кто-то очень сильный навалился на него сзади и, прижав голову к грязному снегу, прямо в ухо прошипел:
       - Ты убит!
      
      Глава 4
       Северные Курилы, остров Онекотан. Май 1985 года
      
       * * *
       Радиолокационная станция "Дон" равномерно гудела уже второй час, выдавая в пространство мощное СВЧ-излучение. На небольшом круглом экране постоянно вращающаяся развертка высвечивала ярко-зелёные очертания прибрежной линии и неясные сполохи в Охотском море. Контролируемая заставой акватория была абсолютно чистой. Умелов сидел за небольшим столом у выхода из помещения ПТН. На столе стояли армейский телефон и планшет с изображением Онекотана и Охотского моря. Посмотрев на часы, сержант вздохнул: стрелки циферблата показывали только час ночи. До конца дежурства было ещё долгих пять часов.
       - Пойду, посмотрю, что там дизелисты делают, - громко сказал Олег сидевшему напротив экрана рядовому Карабанову, пытаясь перекричать монотонный гул станции. Тот кивнул сержанту в ответ.
       Умелов вышел на улицу. В воздухе ощущалось наступление весны. Со стороны сопок слабо дул тёплый ветер. Море было спокойным. Снег, еще пару недель назад покрывавший весь остров, оставался только в глубоких лощинах.
       В десяти метрах от ПТН находилось одноэтажное здание дизельной электростанции. За ним начиналась тропа, ведущая к зданию заставы, которое сейчас выделялось из темноты в свете двух уличных фонарей. Рядом с заставой медленно двигался силуэт часового. Увидев эту картину, сержант почувствовал, как к горлу подкатил неприятный комок обиды. Он вспомнил, как три недели назад, когда он был в пограничном наряде "ночным часовым", его "снял" начальник заставы Володин. Для старшего лейтенанта, служившего на острове уже третий год, было своеобразной забавой устраивать такие неожиданные проверки несения службы. То, что он сделал с Умеловым, называлось "снять часового". Самым обидным было то, что на следующий день Володин сообщил об этом на построении.
       После того случая Умелов резко поменял своё отношение к формальному несению службы...
       Олег тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли, толкнул дверь дизельной электростанции и вошел внутрь. Переговорив с дежурным дизелистом о планах на завтра, Умелов вернулся на ПТН. Олег решил зайти так же тихо, как это обычно делал начальник заставы. В приоткрытую дверь дежурной комнаты он видел равномерно работающую станцию и неподвижно сидящего на своем месте оператора. По его застывшей позе сержант понял, что рядовой спит. Умелов тихо подошел к оператору и за его спиной заглянул в экран станции. Развертка всё так же равномерно вращалась, высвечивая очертания острова. Акватория моря была чистой.
       Олег вернулся на своё место и начал обдумывать, как наказать уснувшего на посту рядового. В это время в помещение вошел дежурный дизелист Толик Корчагин. Умелов приложил к губам указательный палец. Корчагин сразу же всё понял и так же тихо, как и сержант минуту назад, подошёл к спящему и с улыбкой посмотрел на умиротворённое лицо Карабанова, сладко причмокивающего во сне.
       - Что думаешь с ним делать? - шёпотом спросил Толик.
       - Если его сейчас разбудить, - так же шёпотом ответил Умелов, - он прямо в глаза соврёт, что не спал. А на следующей смене опять уснет.
       С этими словами Умелов бесшумно подошел к уснувшему рядовому и медленно опустился перед ним на корточки. Осторожно, чтобы не разбудить Карабанова, сержант расстегнул подсумок, висящий у него на ремне, и двумя пальцами вытащил рожок с патронами. Потом так же осторожно выщелкнул один патрон и снова засунул рожок в подсумок. Положив патрон к себе в карман, Олег на цыпочках вернулся на свое место. Подмигнув наблюдавшему за его манипуляциями Корчагину, Умелов открыл журнал учета происшествий и сделал вид, что читает его. Дизелист весело кивнул ему в знак понимания и подошел к двери. Он демонстративно открыл ее и тут же громко захлопнул.
       - Ну, как тут у вас дела? - громко спросил Толик, делая вид, что секунду назад зашел в помещение.
       От шума Карабанов вздрогнул и заморгал сонными глазами, приходя в себя ото сна.
       - Да вроде всё тихо, - спокойно ответил Умелов и, повернувшись к станции, как ни в чем не бывало, спросил.
       - Карабанов?
       - Да, товарищ сержант!
       - Ты там не спишь?
       - Да нет, товарищ сержант.
       - Цели есть?
       - Нет, всё чисто.
       - А я думал, что ты заснул, - голос Олега звучал спокойно.
       - Да нет, как я могу спать на службе?
       - Ну-ну...
      
       * * *
       В помещении дежурного по заставе шла обычная процедура сдачи личного оружия после окончания несения наряда. Было шесть часов утра. Дежурным был Юрий Уваров. Он выложил на стол три колодки для хранения патронов и открыл оружейную комнату. Каждый из пограничников брал свою колодку и начинал отщелкивать патроны в её отверстия из рожка.
       Рядовой Карабанов резко изменился в лице, обнаружив, что у него не хватает одного патрона. Он лихорадочно полез в подсумок в надежде там найти пропажу. Не найдя ничего, он стал смотреть себе под ноги. Осмотрев пол и убедившись, что патрона там тоже нет, рядовой повернулся к сержанту:
       - Товарищ сержант, у меня патрона не хватает!
       - Так, товарищ рядовой, - со значением протянул Умелов. - Ты хоть понимаешь, что это значит? Здесь пахнет залётом.
      Умелов произнёс фразу таким тоном, будто виновник только что изменил Родине.
       - Может, я его на ПТНе обронил? - робко предположил Карабанов.
       - Что значит "может"?! Ты что, боец, на службе в патроны играл? - продолжал наседать на него сержант.
       - Нет. Ну, может, он случайно вылетел? - искал себе оправдание рядовой.
       Молчавший все это время Уваров решил вмешаться в разборку:
       - Карабанов, ты магазин из подсумка доставал?
       - Нет.
       - Тогда как он мог вылететь? - тон дежурного по заставе тоже не предвещал ничего хорошего.
       - А может, ты его специально заховал, чтобы потом этим патроном своего товарища застрелить? - наигранно зловеще произнёс Олег.
       Карабанов захлопал глазами, пытаясь понять, в шутку сейчас сказал сержант или всерьёз.
       - Ладно. Даю тебе десять минут: одна нога здесь, другая на ПТНе. И чтобы без патрона не возвращался! Понял?
       - Так точно, товарищ сержант!
       Карабанов как пробка выскочил из помещения. Как только за рядовым закрылась дверь, трое пограничников прыснули от смеха.
       - Ну ты стратег! - наконец выговорил Корчагин.
       Умелов, усмехнувшись, достал патрон из кармана и поставил его на стол перед Уваровым:
       - Ладно, пусть побегает. Надеюсь, до его бараньей башки дойдет, что патрон у него могли вытащить только тогда, когда он спал. Интересно, сможет он в этом признаться?
       - Хорошо, что вы меня заранее предупредили, - убирая в стол патрон, произнёс дежурный.
       - Ну что? Пойдём чего-нибудь почифаним? - потирая потрескавшиеся от бензина руки, предложил Толик Корчагин.
       - А что у нас на завтрак? - поинтересовался Олег у дежурного.
       - Как обычно - гречка с тушёнкой, - ответил Уваров.
       Троица плавно переместилась в столовую.
       За завтраком пограничники начали живо обсуждать вопрос, который волновал их последние несколько дней: какой подарок сделать дембелям перед их отъездом с острова?
       - Пацаны, а давайте у "куска" спирт реквизируем? - предложил Уваров, накладывая из кастрюли себе ещё немного каши. - Он же, крыса, должен на ПТН каждый месяц по двести грамм выдавать для очистки волноводов. Что-то я не припомню, чтобы он это хоть раз сделал.
       - Точно, - согласился Толик, - у него спирта должно быть не меньше тонны. Он же шкурки лисиц у вертолётчиков не на сало меняет. Когда к нам в последний раз вертолёт прилетал, я сам видел, как штурман к нему с двумя канистрами прошмыгнул.
       - И что ты предлагаешь сделать? Инсценировать нападение на заставу? Или усыпить прапора и залезть к нему в комнату? - Олег явно старался охладить пыл комбинаторов.
       - Зачем такие крайности?! Завтра банный день, так? - продолжал развивать тему Юра.
       - Ну, так. И что дальше? - скептически поинтересовался Олег.
       - Первой мыться всегда идет жена начальника заставы. Потом идут начальник с нашим дорогим прапорщиком Аракачевым. Так вот: пока их не будет - а это минимум сорок минут, - у нас будет время, чтобы найти в комнате прапора запасы огненной воды. Замок в двери я гвоздём вскрою. Там мы сольем... ну, литр, не больше, чтобы не было заметно. Я думаю, дембелям на праздник этого хватит.
       - Да, неплохо придумано. Только есть несколько "но". Во-первых, когда жена начальника заставы вернётся из бани, она наверняка услышит возню с замком возле двери Аракачева. Во-вторых, кто будет тем героем, который отправится искать запасы спирта в комнате "куска"? Если он вдруг попадётся, я ему не позавидую.
       Умелов закончил есть и отложил в сторону алюминиевую ложку.
       - Жену лейтенанта возьмёт на себя Вася Чертков, - бойко отозвался Уваров. - Ты же знаешь, как она к нему относится! А насчёт смельчака... Так он скоро вернется с ПТНа.
       - Ты хочешь, чтобы Карабанов к прапорщику за спиртом пошёл?
       - Слушай, Олег, он же всё равно "залетел" сегодня. Значит, его запросто можно припахать на это дело.
       - То, что он залетел, это понятно. И то, что он должен наказание понести, тоже понятно. Но толкать его на фактическое воровство? Я против этого, - категорично отрезал Умелов.
       Уваров ехидно посмотрел на него.
      - Значит, ты не хочешь, чтобы "дух" свою вину отработал?
       - Во-первых, он тебе не "дух", а ты ему не "дед". А во-вторых, дембеля нам какой завет оставили? На заставе никакой "дедовщины" после их ухода с острова быть не должно. Ты что, забыл наш разговор с ними два дня назад?
       Молчавший до этого Толик поддержал сержанта:
       - На самом деле, что мы, сами не справимся, что ли?
       В этот момент раздался звук открывшейся входной двери заставы и в коридоре послышались неуверенные шаги вернувшегося с ПТНа Карабанова. Сидевшие за столом притихли, ожидая развязки. Вошедший в столовую своим видом напоминал получившего двойку ученика перед разговором со строгим отцом.
       - Ну, нашёл? - спокойно спросил Умелов.
       - Товарищ сержант, это вы у меня из подсумка патрон вытащили, когда я заснул возле станции, - дрожащим голосом пробубнил Карабанов.
       - Значит, ты признаёшь, что спал на службе?
       - Признаю, - выдохнул рядовой.
       - Ну и что ты предлагаешь с тобой делать? - обратился к нарушителю Умелов, глядя на Уварова.
       - Я готов вместо сна выполнить любую работу, которую мне укажет дежурный по заставе.
       Умелов встал из-за стола и снял ремень:
       - Ладно, Толик, сегодня это будет для тебя уроком.
      Выдержав небольшую паузу, он продолжил:
       - И молодец, что признался. А сейчас садись завтракать, только руки вымой.
       Пока Карабанов мыл руки в умывальной комнате, Олег вполголоса, чтобы тот не услышал, попросил Уварова:
       - Ты ему такую работу дай, чтобы он к десяти утра успел её сделать. Ему же тоже надо поспать. А то на следующем дежурстве опять отрубится.
       - Ладно, пусть пол везде вымоет и идёт спать, - согласился дежурный.
       - А вообще Карабанов - отличный парень. Мы ведь тоже полгода назад были такими же, - подытожил Толик Корчагин.
       Все трое одобрительно переглянулись в ответ.
      
       * * *
       Наступил банный день. Что может быть лучше настоящей русской бани?! Только настоящая русская баня с берёзовым веником. Если бы на острове была хоть одна береза, то для пограничников она бы, несомненно, стала священным деревом, как дуб для друидов. Но, к сожалению, растительность на острове была очень скудной, и единственным подходящим материалом для изготовления веников был кедрач. На острове этот родственник могучего кедра выглядел как чахлый заморыш. Со стороны Тихого океана кедрач вырастал с метр в длину, а со стороны Охотского моря он напоминал стелющийся кустарник. Из этого кедрача веники получались очень жесткие, и париться ими было просто невозможно. Единственной пользой от этого чуда природы был аромат, исходящий от него при распаривании.
       Армейская баня, недавно заново отстроенная пограничниками вместо сгоревшей, находилась на берегу речки, чтобы удобнее было таскать воду. Пограничники, не задействованные в нарядах, с самого утра натаскали в баню воды и отправились на заставу для участия в еженедельной уборке. Это был своеобразный ритуал, который сложился на заставе не за один год.
       Как только часы показали два часа дня, дежурный по заставе зашёл в спальное помещение и включил свет. Застава сразу же наполнилась шумом и пришла в движение. С окон были сняты байковые одеяла, выполнявшие роль светомаскировки и защитных ставней, и открыты две форточки на противоположных фрамугах. Свежий воздух сразу же ворвался внутрь, разгоняя спёртую атмосферу.
       После обеда все распределились по своим объектам для капитальной уборки. Дембеля, естественно, в этом уже участия не принимали. Они ушли, предупредив дежурного, что если их будет настойчиво искать начальник заставы, они будут за опорным пунктом.
       За долгие годы существования пограничных войск на многих заставах сложились свои неписаные традиции и правила. Были такие традиции и на Онекотане, и одна из них была очень даже справедливой. Согласно этой традиции никто на заставе не имел права уклоняться от еженедельной уборки. Правда, "деды" занимались уборкой в тех помещениях, которые они выбирали сами, а сержанты, которые должны были отвечать за работы, выполняемые своими подчинёнными, работали не вместе со всеми, а отдельно. К примеру, протопить баню - как раз была одной из таких работ.
       После обеда Умелов направился на свой участок - в баню, прихватив с собой газету и спички. Он растопил печь и вернулся на заставу, чтобы через дежурного попросить прийти к нему на помощь Уварова и Черткова. По возвращении Умелов с удовлетворением заметил, что дрова в печи уже занялись хорошим пламенем, и тяга стала увеличиваться.
       Хлопнула входная дверь. Умелов поднялся с колен и, прикрыв кочергой дверку печи, вышел в предбанник. На пороге стояли Уваров и Чертков.
       - Ну что? - обратился он к пришедшим сослуживцам. - Вы все-таки решили Аракачева сегодня раскулачить?
       - Мы ведь уже вроде договорились обо всем вчера, - присев на длинную лавку, сказал Юра.
       - И кто же пойдет в комнату к "куску"?
       - Кто, кто?.. Я пойду, - ответил Уваров.
       - Понятно, - кивнул Олег и повернулся к Черткову:
       - Вась, а ты точно сумеешь жену командира минут на двадцать в ленинской комнате задержать?
       - Попробую, - несколько вальяжно ответил Чертков.
       Василий вообще был человеком нестандартным. Его немного манерные жесты и высказывания с большим трудом сочетались с внешностью наемного убийцы. Он как две капли воды был похож на персонажа из французской комедии "Укол зонтиком", который постоянно преследовал героя Пьера Ришара. За этой отталкивающей внешностью скрывался умный, образованный, с отличным чувством юмора человек.
       - Хорошо, - подытожил Умелов. - Значит на всю операцию отводим двадцать минут. Юра, если дверь сразу не откроется, уходи не раздумывая. Не забудь взять флягу и воронку. А ты, Вася, делай что хочешь, но жена начальника должна быть в ленинской комнате как можно дольше. Я буду у бани. Если вдруг начальник или прапорщик захотят вернуться раньше, я дам знать.
      
      
       * * *
       Когда баня была полностью готова, Умелов вернулся на заставу. Он принял у своего отделения выполненную работу и пошел докладывать об этом прапорщику. Офицерский дом, в котором жили прапорщик Аракачев и начальник заставы Володин с женой, находился от заставы всего в двадцати метрах. В доме было четыре комнаты. Две из них были пока свободными.
       Аракачев принял у сержанта отчет и, узнав, что баня готова, поспешил доложить об этом начальнику заставы. Через несколько минут жена старшего лейтенанта отправилась мыться. На ней была одета защитная куртка явно большего размера, чем надо, мешковатые спортивные штаны, а на голове был повязан старый платок. Такой, с позволения сказать, "стиль" в одежде был выбран ею не случайно. Женщине, находящейся среди молодых людей, фактически ещё мальчишек, оторванных от цивилизации, нельзя было давать хоть какой-либо повод проявлять свое либидо. Например, нельзя было краситься, надевать короткую юбку и вообще показывать открытые части тела, чтобы не будоражить и без того перевозбуждённое воображение пограничников, которое практически каждый день проявлялось в виде эротических снов и утренних непроизвольных поллюций.
       Тем временем прапорщик на заставе придирчиво проверял результаты уборки помещений. Жена начальника заканчивала мыться. Для комбинаторов наступало время "Ч".
       Часовой сообщил дежурному, что женщина вышла из бани и идет в сторону заставы. Дежурный сказал об этом Черткову. Тот быстро оделся и выскочил на улицу навстречу жене командира.
       - С легким паром, Елена Сергеевна.
       - Спасибо, Василий. Сегодня баня очень жаркая.
       - Елена Сергеевна, помните, вы спрашивали про симптомы, которые должны быть при мастите?
       - Помню.
       - Мне вам сейчас неудобно об этом говорить на улице. Если вам нетрудно, когда ваш супруг с Аракачевым уйдут в баню, приходите на заставу в ленинскую комнату. Я вам там всё расскажу. Мне тут недавно по почте очень интересная книга пришла. А ещё я вам чай специальный заварил. Мне его из Белгорода специально для вас прислали. Вы же скоро мамой станете, вам витамины нужны.
       - Ой, Василий, спасибо. Но я хочу немного полежать после бани.
       - А вот этого я вам как врач не рекомендую. Да и этот чай лучше сразу же после бани пить, пока организм ещё не остыл, - проявил настойчивость Чертков.
       - Тогда, может, ты ко мне зайдешь? - предложила Володина.
       - Нет, что вы. Я не могу этого сделать. Зачем давать пищу для разных разговоров? На месте вашего супруга я бы вас приревновал, если бы узнал, что в моё отсутствие кто-то приходит к моей жене.
       - Ладно, уговорил. Сейчас мужа в баню соберу и приду, - рассмеялась Елена Сергеевна.
       Умелов, всё это время наблюдавший с крыльца заставы за фельдшером с женой командира, понял, что первый этап операции прошёл удачно. Он накинул куртку и отправился в баню проверить обстановку.
       - С легким паром, Елена Сергеевна! - поравнявшись с женщиной, крикнул Олег.
       - Спасибо за хороший пар! - услышал Умелов вслед.
       - Пожалуйста.
      
       Олег проверил парилку с печкой и остался дожидаться прихода начальника с прапорщиком. Они не заставили себя долго ждать.
       - Товарищ старший лейтенант, баня готова. Какие будут приказания?
       - Спасибо, никаких. Ты свободен, - разрешил удалиться сержанту начальник.
       - Товарищ старший лейтенант, только вы каменку сильно не заливайте.
       Начальник заставы ничего не ответил, плотно закрыв за собой дверь предбанника.
       Умелов зашёл за угол сруба и рукой дал понять маячившему у заставы Корчагину, что всё нормально. С этого момента операция под кодовым названием "Экспроприация экспроприаторов" вступила в решающую фазу.
       Сорок пять минут, пока мылись Володин с Аракачевым, пролетели как одно мгновение. Буквально за пару минут до их выхода на улицу Толик дал знать Олегу, что уже можно сниматься с позиции.
      
       * * *
       После одиннадцати вечера все, кто не был занят в это время на службе, собрались в спальном помещении заставы. Посреди комнаты стояли два табурета, покрытые белой наволочкой. На ней были аккуратно разложены куски свежевыпеченного хлеба, пропитанные пахучим подсолнечным маслом и присыпанные солью крупного помола. На всех собравшихся вокруг импровизированного стола пограничниках было надето только нательное бельё. Такая конспирация была предпринята специально на случай неожиданного визита начальника заставы. На шухере у приоткрытой двери спального помещения стоял Толик Карабанов.
       Валера Иваненков, которому была отведена роль "старшего дембеля", отвинтил крышку у алюминиевой фляги и начал выливать её содержимое в эмалированную кружку. Приятно запахло спиртом. Наполнив кружку, он передал её другому дембелю, Виктору Котову, стоявшему рядом.
       - Пацаны, - начал Виктор. - Я вот что хочу сказать. Мы послезавтра улетаем с острова, и вы, наверное, думаете: как мы сейчас счастливы. Да, наше сердце рвется домой к нашим близким и родным. Но ведь и вы все стали нашими близкими за это время. Вы - наша семья, и, уезжая с острова, мы расстаёмся не просто с вами, а с нашей юностью и частичкой нашей жизни. Я хочу выпить за то, чтобы наша застава оставалась такой же, какой она была при нас.
       Виктор отпил большой глоток и передал кружку дальше. Каждый из последующих пограничников, кто брал кружку в руки, говорил практически о том же самом. И когда первая фляга разбавленного спирта почти опустела, и Валера пошёл к своей кровати за второй, Толик, стоящий у приоткрытой двери, отрывисто крикнул:
       - Атас!
       В мгновение спальное помещение опустело. Невообразимым образом исчезли наволочка с остатками хлеба и две табуретки, стоявшие посередине. Все бойцы лежали в своих кроватях и делали вид, что давно спят.
       У двери спального помещения послышались легкие шаги. В проёме показалась фигура. Через мгновение дверь резко закрылась.
       - Ребята, вы что, спите? - раздался шеёпот Юрки Уварова.
       Спальное помещение сразу ожило.
       - Ты что, с ПТНа свалил? - несмотря на легкое опьянение, очень серьёзно произнес Иваненков. - Ты же старший пограничного наряда! Давай бегом назад, пока начальник заставы не застукал.
       - Валер, я же на минутку. Я вас поздравлю и отвалю.
       - Ладно, валяй, - нехотя согласился Иваненков и быстро добавил: - Только спирта сейчас все равно не получишь. Ты хоть и герой сегодня, но всё равно на службе. Вот утром придёшь и свою долю выпьешь.
       Уваров закивал головой в знак согласия и только собрался произнести слова, как Толик Карабанов опять приглушённо крикнул:
       - Атас!
       Все опять кинулись по своим койкам. Уваров подбежал к своему спальному месту и уже было хотел откинуть одеяло, как его за руку резко схватил Олег:
       - Ложись в мою койку быстро! Ты же на службе...
       Уваров, не раздумывая, плюхнулся к Умелову прямо в сапогах. Олег лег рядом, укрыв себя и Уварова своим одеялом.
       Через секунду все стихло. Олег стянул с головы одеяло, чтобы посмотреть, кто пришёл в спальное помещение. На пороге маячила фигура прапорщика.
       - Так, бойцы! - нетрезвым голосом пробасил Аракачев. - Значит, все спят? Иваненков, все спят или не все?
       - Теперь уже нет, товарищ прапорщик. Вы же всех разбудили, - ответил Валера.
       - Это ты своей бабушке будешь рассказывать, когда она у тебя будет! - заплетающимся голосом проговорил "кусок". - А ну-ка скажи мне, Иваненков, кто был сегодня в моей комнате, пока я в бане мылся, а?
       - А почему вы, товарищ прапорщик, решили, что у вас кто-то в ваше отсутствие был в комнате?
       - Откуда, откуда? Оттуда! Я старый пограничник. Ты же знаешь, Иваненков, меня обмануть можно, но нае...ть меня нельзя, - аргумент Аракачева, как всегда, отличался безупречной логикой. - Вы что меня, за идиота держите? Я что, не вижу, что вы тут мой спирт пьёте?
      - Товарищ прапорщик, - начал Иваненков, - мы же послезавтра улетаем. Мы с вами полтора года одну пайку делили, одну службу вместе несли. А сколько всего за эти полтора года произошло? И вы из-за какого-то спирта на всем этом крест хотите поставить?
       Слова Иваненкова подействовали на Аракачева успокаивающе. Он снял фуражку и, протерев внутреннюю часть платком, уже спокойным тоном ответил:
       - Только не надо из меня ещё и злодея делать. Я же тоже человек, хотя и прапорщик.
       Присутствующие в помещении прыснули от смеха. "Тонкий юмор" Аракачева не раз становился причиной насмешек на заставе.
       - Ну, что заржали?! - явно обиделся прапорщик. - Нет, с вами по-хорошему нельзя.
       В это мгновение его внимание привлекла кровать Умелова. Аракачев подошел к койке сержанта.
       - А это что тут у нас за беременная корова?
       Он резко откинул одеяло. Представшая перед ним картина выглядела весьма неоднозначно. Тесно прижавшись друг к другу на кровати лежали Умелов и Уваров.
       - Ну, ни хрена себе! Умелов, ты что - ориентацию сменил? Или, как говорится "нет лучше влагалища, чем очко товарища"?
       Застава взорвалась от смеха. Прапорщик дождался, пока стихнет весёлый гомон, повернулся к кровати Иваненкова и абсолютно трезвым голосом сказал:
       - Не ожидал я, что пограничники будут самовольно службу оставлять. Иваненков, ты же ответственный человек, и авторитет у тебя среди бойцов. Ну ладно, спирт. Вот нарушение несения службы - это уже слишком. Пойдем, выйдем. Я хочу с тобой серьёзно поговорить. А ты, Уваров, бегом на ПТН.
       Виновато глядя на Аракачева, Юрка быстро выскочил из помещения.
       Аракачев тоже направился к выходу. Старший сержант Иваненков молча поплелся вслед за прапорщиком.
       Пока Иваненков отсутствовал, в спальном помещении вполголоса обсуждали, заложит ли он начальнику заставы залёт Уварова. Примерно через полчаса на пороге появился Иваненков.
       - Валера, ну как там? - спросил кто-то из бойцов.
       - Ребят, а "кусок" наш вообще-то нормальный мужик.
      Старший сержант поднял вверх правую руку, в которой была ещё одна фляжка со спиртом.
      
       Глава 5
       Подмосковье. Тренировочная база военной контрразведки. Май 1985 года
      
       * * *
       В спортивном зале тренировочной базы шел спарринг-бой. Двое бородатых мужчин, облачённых в защитную униформу, отрабатывали приемы боевого самбо. В зал вошёл ещё один военный с бородой, одетый в такую же униформу. Хлопнув в ладоши, он громко прокричал:
       - Всё, закончили тренировку. Бегом в душ. Через час приезжает начальство из Управления для инструктажа.
       Тренирующиеся коротко обнялись, как полагается после спарринг-боя, и бегом отправились в раздевалку.
       Через тридцать минут они стояли в кабинете своего непосредственного начальника - командира специальной группы подполковника Исаева.
       - Товарищ подполковник, капитан Мальцев и капитан Крутов на инструктаж по вашему приказанию прибыли, - доложил один из них.
       - Ну что, два капитана? Как ваши успехи в подготовке? - тон командира был ироничным.
       - Подготовка, товарищ подполковник, идёт в плановом режиме, - снова за двоих ответил Мальцев.
       - Хорошо, садитесь. К нам на базу сейчас должен приехать полковник Воронцов. От него мы получим боевую задачу и необходимые инструкции для выполнения поставленного перед нами задания. Кроме этого, у меня для вас есть ещё одна новость.
       Два капитана переглянулись, соображая, хорошая это новость или плохая.
       - К нам в группу для выполнения специальной задачи прикомандирован ещё один сотрудник. Из какого управления КГБ я не знаю, а если бы и знал, то всё равно бы вам не сказал. Так вот, это старший лейтенант Ковальчук, специалист по биологическому оружию. Судя по званию, он ещё достаточно молод и, возможно, ни разу не принимал участия в подобных операциях.
       - А зачем нам этот специалист? - язвительно поинтересовался Мальцев.
       - Вот через полчаса приедет полковник Воронцов, ты у него и спросишь, - парировал начальник.
       - Товарищ подполковник, а если этот летёха вообще нулёвый и только в кабинете привык сидеть? А нам, между прочим, по острову с рюкзаками по пятьдесят килограмм прыгать. Мы что, за него его вещи будем таскать? - впервые подал голос Крутов.
       - Это не мне решать и не вам. Если начальство прикажет, то и на руках этого лейтенанта носить будете.
       - Ну уж нет! - тряхнул головой Крутов.
       - Не зарекайся, - спокойно ответил подполковник.
      
       * * *
       Полковник Воронцов прибыл на базу ровно в час дня. Вслед за полковником из машины вышла симпатичная молодая женщина. "Наверное, стенографистка", - подумал Мальцев, мимоходом отметив, что она, вероятно, хорошо умеет не только стенографировать.
       Зайдя в кабинет, полковник выслушал доклад начальника специальной разведгруппы Исаева и лично поздоровался с каждым из офицеров за руку. При этом он отметил, что внешний вид членов разведгруппы вполне соответствует образу геологов. После этого полковник перешел к главной цели своего визита.
       Воронцов присел к большому столу и знаком предложил сесть остальным. Открыв кожаную папку, он достал из неё несколько исписанных листов и, окинув взглядом притихших офицеров, начал проводить инструктаж.
       Для начала он изложил предысторию о том, как на северокурильском острове Онекотан в декабре прошлого года при таинственных обстоятельствах бесследно пропал вертолёт с военнослужащими роты ПВО. Он рассказал, что интенсивные поиски так и не дали никакого результата. Поскольку исчезновение вертолета в пограничной зоне являлось чрезвычайным происшествием, то этим делом занялась военная контрразведка. Именно полковнику Воронцову было поручено курировать это расследование. Почти сразу же появилась зацепка. Проверяя отчеты Особого отдела Курильского пограничного отряда, Воронцов обратил внимание, что в переписке личного состава заставы со своими семьями, которую выборочно проверяли местные особисты, некоторые пограничники сообщали своим родным, что военнослужащие на острове неоднократно видели якобы "снежного человека", правда всегда издалека. Этот факт дал основание Воронцову полагать, что на Онекотане может постоянно находиться кто-то, кого пограничники могли принять издалека за реликтовое существо. И этот кто-то вполне мог иметь отношение к пропаже вертолёта.
       Взяв за основу это предположение, контрразведчики проанализировали причины, по которым на острове могли появиться нарушители государственной границы. Поскольку каких-либо секретных военных объектов, которые могли бы заинтересовать иностранные спецслужбы, на Онекотане не было, контрразведка связала появление на острове диверсантов со старыми японскими секретами, которые могли остаться на Курилах со времен капитуляции Японии в августе 1945 года.
       Для проверки этой версии контрразведка запросила в Иркутске архивы НКВД, относящиеся к концу 40-х годов, поскольку именно в Иркутской области размещались лагеря военнопленных японцев. Именно в этих архивах была найдена информация о допросе некоего японского офицера, который уверял, что во время войны на Северокурильских островах могли быть спрятаны некие биологические или вирусологические материалы. Опираясь на эту информацию, контрразведчики предположили, что интерес диверсантов к Онекотану мог быть связан именно с поиском данных тайников.
       Чтобы выяснить все обстоятельства пропажи вертолёта и новую полученную информацию из архивов НКВД, в Управлении было принято решение провести тайную контрразведывательную операцию на Онекотане. Для этого была отобрана и подготовлена специальная группа во главе с подполковником Исаевым, которая под видом геологов должна была тщательным образом проверить весь остров. Конечно, можно было провести масштабные поисковые мероприятия силами самих пограничников, высадив летом на Онекотан многочисленный десант. Но это могло спугнуть тех, кто тайно присутствовал на острове. И тогда то, что произошло на Онекотане, осталась бы нераскрытым...
      
       - Товарищи офицеры, - продолжал полковник, - теперь, когда вам известны обстоятельства дела, перейду к тому заданию, которое вам предстоит выполнить. Через месяц вы отправляетесь на остров Онекотан. По легенде вы - члены геологической партии. О вашей боевой задаче не будут знать ни офицеры заставы, которая находится на острове, ни офицеры комендатуры, в подчинение которой входит эта застава. О задании известно мне, естественно, начальнику нашего Управления и еще нескольким офицерам из Особого отдела Камчатского пограничного округа. Поэтому после прибытия в Петропавловск-Камчатский вы будете действовать как гражданские лица. Вопросы по этой части есть?
       - Никак нет! - ответил за всех Исаев.
       - Теперь о деталях. Вы должны проверить весь остров вдоль и поперек. Особое внимание прошу уделять району Черного озера. Далее о том, что вы должны найти или, наоборот, не найти на острове. В первую очередь нас интересуют следы крушения вертолёта. Во-вторых, наличие следов нахождения на острове посторонних лиц или любых других подозрительных признаков чьей-либо жизнедеятельности. В случае, если вы найдете какие-либо сооружения или входы в эти сооружения, не указанные на карте, вы должны их по возможности проверить и после этого самостоятельно принять решение о своих дальнейших действиях. В случае ваших контактов с нарушителями Государственной границы приказываю вам действовать исходя из обстоятельств. В случае обнаружения вашей группой неизвестных предметов или ящиков, которые помечены вот такими иероглифами, - полковник показал разведчикам лист бумаги, на котором была изображена надпись на японском языке, - приказываю самостоятельно ничего не открывать. По нашим сведениям, под таким грифом на Курильские острова во время японской оккупации могли ввозиться вирусологические материалы из Маньчжурии.
       Воронцов передал Исаеву бумагу с иероглифами.
       - Вопросы по второй части есть? - обратился к офицерам полковник.
       - Есть один вопрос. Товарищ полковник, а старший лейтенант Ковальчук к нам в группу для этой цели прикомандирован? - поинтересовался командир разведгруппы.
       - Так точно. Кстати, - оживился Воронцов и повернулся к сидящей рядом спутнице, - извините, что сразу вам не представил. Старший лейтенант Ковальчук Наталья Юрьевна, специалист по биологическому оружию.
       Женщина, на которую устремились взоры присутствующих, быстро встала.
       - Садитесь, товарищ старший лейтенант. А вы, товарищ подполковник, пожалуйста, представьте новому специалисту членов вашей группы.
       Исаев встал, несколько обескураженный столь неожиданным поворотом.
       - Подполковник Исаев - командир специальной разведгруппы. И раз уж через месяц мы с вами будем общаться как гражданские, то мое имя и отчество - Владимир Владимирович.
       Подполковник повернулся к подчиненным:
       - Капитан Мальцев Игорь Сергеевич. А это - капитан Крутов Владимир Николаевич.
       - Спасибо, товарищ подполковник, - подытожил Воронцов. - Можете садиться. У вас есть какие-нибудь вопросы к старшему лейтенанту?
       По тому, как капитаны переглянулись друг с другом, Исаев понял, что они наверняка сейчас спросят какую-нибудь глупость вроде "а вы замужем или нет?". Он решил поскорее ответить, что "вопросов нет", но его опередил Воронцов:
       - Товарищ подполковник, пусть ваши офицеры покажут старшему лейтенанту нашу тренировочную базу. Проведут, так сказать, краткую экскурсию. А мы с вами определимся с деталями операции.
       - Есть, товарищ полковник! - Исаев повернулся к подчинённым. - Выполняйте приказ!
       - Есть! - хором отозвались два капитана.
      
       * * *
       - Товарищ старший лейтенант, а можно мы прямо сейчас вас будем по имени-отчеству звать? Вы такая цветущая женщина, да еще в гражданской одежде, - Мальцев жестом предложил Ковальчук пройти на лестничную площадку вперед себя.
       - Пожалуйста, называйте, - улыбнувшись, пожала плечами биолог.
       Крутов, следовавший прямо за женщиной, показал глазами Мальцеву, что тот уже начал набирать очки, отчего последний ещё больше воспрянул духом.
       - Наталья Юрьевна, с чего вы хотите начать осмотр нашей базы?
       - Если честно, то мне всё равно, с чего вы начнёте экскурсию.
       - Что ж, для начала давайте выйдем на улицу, а там уже определимся.
       - Хорошо.
       Прямо у входа в здание рос куст сирени, который уже начал распускаться и источал приятный весенний аромат. Мальцев, оглянувшись по сторонам и убедившись, что никого нет, быстро сорвал цветущую ветку.
       - Наталья Юрьевна, это вам!
       - Спасибо, Игорь Сергеевич, но я не люблю сирень. Я люблю розы, - в голосе женщины послышались нотки сарказма.
       - Хорошо, в следующий раз я вам обязательно подарю розы. Кстати, можете звать меня просто Игорь. Ну, разумеется, если рядом нет непосредственного начальства, - Мальцев посмотрел на Ковальчук взглядом умудренного опытом ловеласа.
       - Да нет, Игорь Сергеевич, давайте пока останемся на "вы". Так будет лучше.
       Ковальчук повернулась к Крутову и, как ни в чем не бывало, спросила:
       - Владимир Николаевич, а это что за здание впереди?
       - Это спортзал, - несколько растерянно ответил второй капитан.
       - И вы там тренируетесь?
       - Да, - кивнул Крутов.
       В отличие от Мальцева он не очень умел вести себя с женщинами.
       Мальцев, слегка обогнав Ковальчук, решил снова взять инициативу в свои руки:
       - Кстати, Наталья Юрьевна, мы ведь на этой базе только изредка появляемся. Сами понимаете, мы ведь специальная группа, и задания, которые нам приходится выполнять, тоже специальные. Поэтому наша жизнь протекает в основном в горячих точках возле нашей границы, вдали так сказать, от цивилизации. Кстати, а как вас муж отпустит в такую длительную командировку?
       - Игорь Сергеевич, - серьёзно глядя на Мальцева, произнесла Ковальчук, - вы могли бы просто спросить: замужем я или нет, а не рассказывать мне про какие-то горячие точки. И потом: есть у меня муж или нет, это не имеет никакого отношения к делу. И если вам вдруг показалось, что я - женщина, которая придерживается свободных взглядов, то вы глубоко ошибаетесь.
       - Наталья Юрьевна, не обижайтесь. Мы ведь о вас вообще ничего не знаем, - попытался реабилитироваться Мальцев.
       - В моем личном деле всё написано, - сухо ответила биолог.
       - Ну кто же нам ваше личное дело даст прочитать?
       - А раз у вас нет доступа к моему личному делу, то и знать вы должны ровно столько, сколько вам ваше начальство скажет.
       Крутов дернул Мальцева за рукав, давая понять, что этот спор ни к чему хорошему не приведет, и, стараясь разрядить обстановку, кивнул головой в сторону тира:
       - Наталья Юрьевна, а давайте мы вам наш тир покажем?
       - С удовольствием, Владимир Николаевич, - улыбнулась старший лейтенант капитану.
      
       Глава 6
       США. Штат Пенсильвания. Филадельфия. Май 1985 года
      
       * * *
       Серебристый "Линкольн" резко остановился у бетонного парапета подземной стоянки торгового центра "МегаСити". Выключив зажигание, Дэн Фаррел несколько минут внимательно изучал территорию стоянки в зеркалах заднего вида, пытаясь определить возможные объекты угрозы. Не заметив ничего подозрительного, Дэн вышел из машины и осмотрелся еще раз. Всё вокруг было привычным и не вызывало тревоги. Дэн закрыл машину и направился к выходу, ведущему на пешеходную лестницу и площадку пассажирских лифтов.
       Поднявшись на первый этаж торгового центра, он прошёл мимо дорогих бутиков и свернул в зону, где в основном находились отделы, оказывающие различные услуги.
       Перед тем как войти в нужный ему отдел, Фаррел интуитивно оглянулся, чтобы убедиться, что сзади никого нет. В отделе можно было красиво упаковать покупку, оформить букет, купить открытку или заказать отправку любых подарков или поздравлений.
       - Вы что-нибудь хотите, мистер? - поинтересовалась миловидная сотрудница у вошедшего Дэна.
       - Да, я хочу отправить срочное поздравление своей матери, - ответил Фаррел.
       - Вы хотите просто текст или открытку? - поинтересовалась девушка.
       - Вот эту открытку и несколько фраз, - Фаррел ткнул пальцем в одну из выставленных на стенде открыток.
       - Пожалуйста, возьмите бланк и напишите текст своего поздравления вот в этом поле.
       - Спасибо.
       Через несколько минут Дэн Фаррел протянул заполненный бланк, в котором было написано следующее: "Дорогая мама! Очень по тебе соскучился. Я очень тебя люблю и хочу сейчас быть рядом с тобой. Целую тебя. Твой Фил".
       Фаррел расплатился наличными и направился к центральной зоне торгового центра. То, что он сейчас сделал, на языке разведки называлось "воспользоваться альтернативным каналом связи". Перед началом заключительного этапа операции на Северных Курилах он хотел получить подтверждение финансирования этого сезона и, самое главное, гарантий того, что информация о золоте или других ценностях Японии будет его пропуском не только в обеспеченное будущее, но и гарантией сохранности его жизни.
       Бесцельно побродив по этажам торгового центра, он отправился в зону, где были сосредоточены кафе и рестораны. Он знал, что в течение часа в этом здании ему должны передать, где и когда он должен будет встретиться с человеком, обеспечивающим финансирование поисковой операции.
       В одном из кафе Дэн заказал себе зеленый чай, открыл прихваченный с собой журнал "Newsweek", делая вид, что увлечён чтением. Рядом за соседний столик присела тучная женщина в джинсах с таким же пухлым мальчуганом, по-видимому, своим сыном. Она тут же одёрнула его и принялась воспитывать.
       - Пожалуйста, веди себя прилично, - обращалась она к ребенку, не забывая между делом улыбаться людям, сидевшим за соседними столиками, в том числе и Фаррелу.
       Мальчуган между тем и не думал её слушать. Всего за пару минут с того момента, пока Дэн сделал свой заказ, он умудрился перепачкать себя и мать кремом от тарталеток и вдобавок еще вылить на себя стакан с молочным коктейлем. Наконец женщина встала из-за стола и с виноватым видом обратилась к Фаррелу:
       - Извините, мистер, мне с сыном нужно отойти в туалет. Не могли бы вы сказать моему отцу, который должен скоро подойти сюда, что мы скоро вернёмся?
       - Да-да, конечно, идите, - улыбнувшись, ответил Дэн.
       Женщина бросила на спинку стула вязаный жакет, взяла за грязную руку сына и потащила его в сторону туалета.
       Дэн осмотрелся в надежде увидеть того, кого он ждал. Но среди множества посетителей торгового центра никого похожего на нужного Фаррелу человека не было. Между столиками сновали молодые официантки, разнося подносы с кофе или чаем. Пару раз в поле зрения Дэна попала круглая попка симпатичной мулатки.
       - Простите, мистер. Вы не знаете, куда ушла женщина с ребенком, сидевшая вот за этим столиком?
       Фаррел повернул голову и увидел рядом с собой пожилого мужчину в очках с толстыми линзами. Его голова и даже брови с усами были совершенно седыми.
       - Они ушли несколько минут назад в туалет. Но просили передать вам, что скоро вернутся.
       - Я пойду их поищу. Не знаете, в какой? На этом этаже их два.
       - По-моему, они пошли вот туда, - Дэн указал рукой в сторону, куда ушли женщина с ребенком.
       - Скажите, мистер, вы не уйдете в ближайшие пять минут?
       - Наверное, нет. А что вы хотели?
       - Я хочу найти свою дочь с внуком в том туалете. Но если они придут раньше, скажите им, что я скоро вернусь.
       Дэн кивнул головой.
       Прошло ещё несколько минут. Внимание Фаррела привлек молодой человек в деловом костюме с коричневым портфелем. Мужчина подошел к Дэну.
       - Простите, мистер, это не ваш автомобиль - серебристый "Линкольн" номер три пятёрки?
       - Да, мой, - спокойно ответил Фаррел незнакомцу.
       - По-моему, вы забыли выключить фары, и ваш аккумулятор уже загибается.
       Дэн прекрасно помнил, что фары он погасил. Значит, этот молодой человек был тем, кого он ждал, и Дэн должен сейчас идти к своей машине.
       - Спасибо за информацию. Я как раз уже собирался на парковку.
       - Пожалуйста. Всего хорошего.
       Молодой человек проследовал в сторону витрин бутиков.
       Фаррел подозвал официантку, чтобы расплатиться за чай. В этот момент к его столику вернулся седовласый мужчина.
       - Они не приходили? - спросил он.
       - Нет. Извините, но мне надо идти.
       - Да-да, конечно. Я, наверное, тоже пойду. Они, скорее всего, уже спустились к выходу.
       Незнакомец взял со спинки стула вязаный жакет дочери и пошёл к стойке оплатить счет.
       Дэн посмотрел на часы и не спеша направился к лифту. Это был обычный металлический лифт, который спускался на все уровни автомобильной стоянки. Дэн нажал кнопку вызова лифта. Когда двери лифта открылись, Фаррел шагнул внутрь.
       - Мистер, пожалуйста, подождите, - послышался сзади знакомый голос седовласого господина.
       Дэн подождал, пока незнакомец войдет в лифт, и поинтересовался:
       - Вам на какой уровень?
       - На четвёртый.
       Фаррел нажал необходимые кнопки. Двери кабины пришли в движение. Едва начав опускаться, лифт неожиданно остановился. Дэн несколько раз нажал на кнопки нужного этажа, но кабина продолжала оставаться неподвижной. Тогда он нажал кнопку вызова диспетчера. Почти сразу в динамике послышался женский голос:
       - Пожалуйста, не волнуйтесь. Мы сейчас попробуем устранить неисправность. Приносим вам свои искренние извинения.
       - Чёрт! - выругался Фаррел, посмотрев на часы.
       Незнакомец неожиданно обратился к Дэну:
       - Мистер Фаррел, лифт будет неисправен ещё минимум пять минут, и пока мы здесь одни, я хочу довести до вас некоторую информацию.
       От неожиданности Фаррел оторопел, лихорадочно соображая, как вести себя в данной ситуации.
       - Не беспокойтесь, я не из советской разведки и не из той "конторы", в которой вы состояли на службе. Я просто хочу сделать вам интересное предложение.
       Фаррел по-прежнему молчал, лихорадочно соображая, какую модель поведения ему выбрать. Очевидно, незнакомец чувствовал это.
       - Мистер Фаррел, наш разговор не фиксируется ни на какие технические средства. Возможно, вы мне не верите, но я прошу вас, просто выслушайте меня.
       Дэн, стараясь не выдавать волнения, произнёс:
       - Я не понимаю, что здесь происходит. Но я готов вас выслушать. Что вы мне хотели сообщить?
       - У нас есть информация, что вы уже вплотную приблизились к золоту Японии, - старик выдержал паузу. - Мы хотим вам сделать предложение.
       - Я не понимаю, о чем вы говорите, - как можно спокойнее постарался произнести Фаррел.
       - На вашем месте я бы вёл себя совершенно также. Поэтому представьте себе, что перед вами вышедший из ума старик, который застрял вместе с вами в лифте и несёт вам какой-то бред.
       Дэн промолчал.
       - Ну, вот и хорошо, - продолжил собеседник, поняв, что Фаррела убедил его довод. - Начну с того, что нас вообще не интересует золото как таковое. Но нас очень интересуют восемь золотых пластин, которые были вывезены японцами из Манилы в сорок четвертом году вместе с партией золотых украшений. Эти украшения были зафиксированы в специальной описи министерства финансов Японии, сделанной в авиационном ангаре под Токио. Затем эти пластины со всем золотом и украшениями были вывезены на Курильские острова, - незнакомец сунул руку во внутренний карман пиджака.
       У Фаррела побежали мурашки по спине. Но вместо оружия в руке у незнакомца появился лист картона.
       - Вот черно-белая фотография одной из пластин, - незнакомец протянул Дэну потускневший снимок.
       Фаррел посмотрел на изображение и постарался его хорошенько запомнить.
       - Все пластины выглядят внешне одинаково, так же как и эта. Их размер приблизительно восемь на восемь дюймов. Мы готовы заплатить за эти восемь пластин четыреста миллионов долларов.
       Услышав сумму, названную незнакомцем, Фаррел посмотрел на него с большим недоверием. Платить по пятьдесят миллионов долларов за несколько кусков золота, пусть и имеющих историческую ценность?! Это просто не укладывалось у него в голове.
       - Но у нас есть одно условие. Пластин должно быть ровно восемь, иначе стоимость их резко упадет.
       Дэн вновь пытался скрыть свое волнение.
       - Пожалуйста, обдумайте наше предложение. Мы сами выйдем с вами на контакт.
       Наконец Фаррел решил спросить незнакомца, всё же предполагая, что этот разговор может записываться.
       - Вы предлагаете серьезные деньги за несколько золотых пластин. Может, вы объясните мне, в чём их ценность?
       - Господин Фаррел, вам ли с вашим опытом не знать, что дольше всех живут люди, которые знают очень мало?
       В это время лифт дёрнулся и начал медленно снижать высоту. Незнакомец приложил указательный палец к губам, давая понять, что разговор окончен. Через мгновение двери лифта открылись.
       - Куда же они всё-таки пошли? - голосом заботливого отца и деда произнёс седовласый господин, выходя из лифта.
       Когда двери закрылись, Фаррел перевел дыхание.
      
       * * *
       Дэн подошел к своему "Линкольну". Рядом с машиной никого не было. В двух пролётах от того места, где он находился, стоял серый микроавтобус с надписью "Экспресс-доставка пиццы". Фаррел интуитивно почувствовал, что тот, с кем он искал встречу, должен был находиться именно в нём. Он огляделся по сторонам и медленно двинулся к микроавтобусу. Когда до него оставалось не более двух метров, боковая дверь микроавтобуса открылась. Из неё выпрыгнул тот самый молодой человек в тёмном костюме и кивком указал Фаррелу, что ему следует войти внутрь. Дэн молча приподнялся на ступеньку микроавтобуса и шагнул в салон. Молодой человек, закрыв за Фаррелом дверь, остался снаружи.
       Внутри салона было достаточно темно. Немного привыкнув к полумраку, Фаррел сумел разглядеть человека, сидевшего за столиком со специальной аппаратурой. Дэн прекрасно знал, что такие микроавтобусы есть у ФБР, а также у ЦРУ при проведении спецопераций в других странах. Мужчина явно был не тем, с кем непосредственно предстояло встретиться Фаррелу.
       - Здравствуйте, мистер Боттон, - незнакомец обратился к Фаррелу по имени, которое последний использовал в качестве прикрытия. - Вам сейчас надо отправиться вот по этому маршруту, - с этими словами мужчина протянул Дэну лист бумаги.
       Фаррел внимательно прочитал текст, потом кивнул головой в знак того, что всё запомнил.
       - Вот карточка в этот клуб. Через час вас там будут ждать.
       Дэн взял карточку и снова кивнул головой. Так - не промолвив ни одного слова - Фаррел покинул салон микроавтобуса и направился к своей машине. Он машинально повернул ключ зажигания и, только когда вырулил наверх со стоянки, смог перевести дух и немного успокоиться.
       На авеню в бесконечном потоке машин он полностью пришёл в себя и попытался разобраться в том, что произошло с ним за последний час.
       "Кто же это мог быть? - снова и снова задавался вопросом Фаррел, вспоминая разговор в лифте с седым стариком. - Может это проверка "конторы"? Нет. Это слишком сложно себе представить. Ведь если бы это было ЦРУ, то предложение о продаже золота Японии было бы сделано гораздо правдоподобнее. Например, незнакомец попросил бы продать какое-нибудь украшение, которое было найдено в результате поисков. А тут пластины с какой-то информацией. И эта фотография, по всей видимости, действительно сделанная во время описи украшений в Японии или на Филиппинах".
       Поток его мыслей прервал начавшийся впереди туннель, в котором была автомобильная развязка. Здесь нужно было быть предельно внимательным, чтобы успеть перестроиться в нужный ряд.
       Успешно завершив манёвр, Фаррел продолжил размышлять. Надо было отработать несколько версий, чтобы понять их сильные и слабые стороны. Дэн решил начать с версии, связанной с ЦРУ. Во-первых, он сам долгое время был кадровым сотрудником этого ведомства, а во-вторых, человек, на встречу с которым он ехал, был одним из заместителей директора ЦРУ, отвечавшим за восточное направление. Именно благодаря ему была отлажена схема финансирования всего проекта. Фаррел получал деньги, которые официально шли на статьи расходов, связанных с деятельностью ЦРУ против СССР и стран Восточной Европы. И если бы информация о каналах финансирования просочилась в прессу или контролирующие органы (например, в сенатский комитет по разведке), то Фаррела уже давно не было бы в живых. Его просто бы "зачистили". Он сам не раз участвовал в подобных операциях.
       "Итак, если это ЦРУ... Возможно, меня специально проверяли для того, чтобы убедиться, не веду ли я двойную игру. Но тогда почему именно пластины, а не, к примеру, золотые статуи Будды, которых немало было вывезено с Филиппин? Или какой-то другой предмет, имеющий большую историческую или художественную ценность?".
       Мозг Дэна уже работал четко, а не лихорадочно, как несколько минут назад.
       "А может, они хотят посмотреть на мою реакцию? Ведь я еду на встречу с одним из руководителей ЦРУ и просто обязан его проинформировать об этом непредвиденном контакте. Тогда не совсем ясна цель проверки. Даже если наш разговор в лифте фиксировался, и я не сообщу об этом инциденте заместителю директора, то я всё равно ничем не скомпрометирую себя. Я же не дал согласия на предложение старика. Значит, опасность со стороны моих бывших коллег на сегодня минимальна. Что ж, версию о причастности ЦРУ можно пока отложить в сторону".
       Впереди начиналась новая многоуровневая развязка. Как только Фаррел вырулил на прямой участок, он начал обдумывать следующую версию.
       "Версия о ФБР тоже слабовата. Ведь золото Японии не является внутренним делом США. А эта служба работает только тогда, когда для внутренних интересов США появляется прямая и явная угроза. Так что ФБР тоже пока откладываем в сторону".
       "Советская разведка. Здесь тоже много неувязок. Хотя моей персоной и моей деятельностью интересовался один из сотрудников советского посольства в Японии. Но тогда непонятно, почему Советы действуют именно так. Если им действительно стало известно о наличии золота на Курильских островах, на их месте я перевернул бы весь остров вверх ногами. И потом, седого интересует не место нахождения тайника, а всего несколько золотых пластин. Значит, вариант с советской разведкой тоже пока отметается".
       Дэн проехал уже большую часть пути, но четкой версии у него по-прежнему не было.
       "Так, а может, зайти с другого конца? Предположим, что кому-то просто очень нужны эти пластины. Тогда надо понять: кому? И почему они так дорого ценятся? Пожалуй, надо начать со второго вопроса. Возможно, в нём и есть ключ к разгадке".
       Фаррел попытался воспроизвести в памяти изображение пластины на фото, которое ему показывал незнакомец в лифте.
       "Очевидно одно. Даже если это шедевр ювелирного искусства и ему сотни или тысячи лет, это не может стоить четыреста миллионов долларов. Значит, ценность пластин может заключаться в той информации, которая нанесена на их поверхность".
       Дэн ещё раз попытался вспомнить изображение на фото. Кажется, на пластине были какие-то знаки или иероглифы.
       "Вполне возможно, что это действительно так. Тем более, что незнакомец сам подтолкнул меня к этой разгадке, сказав, что по отдельности стоимость этих пластин значительно ниже. Значит, на первый вопрос я уже ответил. Остается понять: кто готов заплатить такие огромные деньги за информацию на пластинах?".
       Фаррел остановился на светофоре, достал из внутреннего кармана карточку закрытого частного гольф-клуба, полученную полчаса назад в микроавтобусе, и еще раз убедился, что едет абсолютно правильно. До клуба оставались не более пятнадцати минут езды.
       "Итак, кто же это может быть? Для того, чтобы получить информацию обо мне, а тем более получить фотографию со снимком пластины, нужно обладать серьезными оперативными возможностями. Никакое частное лицо или группа лиц не могут стоять за этим. Значит, это либо какая-то спецслужба, либо..."
       Догадка, всплывшая в мозгу Дэна, была слишком невероятной, чтобы быть правдой. Но если представить, что это было именно так, то всё сразу становилось на свои места. Фаррел перевёл дыхание. Мысль, пришедшая ему в голову, была связана с одной из самых загадочных страниц истории. "Неужели это "Аненербе"?"
       Машина Фаррела еще раз повернула и выехала на трассу А153, ведущую в один из пригородов Филадельфии, где находился гольф-клуб.
       Дэн пытался отогнать от себя мысли о сенсационной догадке, пытаясь сосредоточиться на предстоящей встрече с представителем ЦРУ.
      
       * * *
       Вертолёт Центрального разведывательного управления взлетел с площадки частного гольф-клуба в окрестностях Филадельфии и взял курс на пригород Вашингтона. Там, в восьми милях от столицы, в местечке Лэнгли, располагалась штаб-квартира ЦРУ.
       На борту вертолёта находились четверо. Среди них был заместитель директора Джек Кроу, который исполнял обязанности руководителя Оперативного директората. Он прислонился щекой к иллюминатору и смотрел вниз на проплывающие мимо ландшафты. Он явно был расстроен. Срочный вызов Дэна Фаррела спутал все его планы. Ему пришлось отменить важные встречи и срочно лететь в Филадельфию. Этот факт и то, что причина вызова изначально была неясна, заставило Кроу изрядно понервничать перед встречей. Сейчас, когда разговор с Дэном остался позади, он смотрел в иллюминатор и анализировал информацию, полученную от Фаррела.
       С самого начала, когда он дал добро на финансирование всей операции в Юго-Восточной Азии, он рассчитывал на информацию о политических изменениях на Филиппинах, а не на золото Японии. Но когда Фаррел сообщил ему о версии, согласно которой часть золота могла находиться на Курильских островах, Джек понял, что такая новость может стать политической и информационной "бомбой", которую можно будет взорвать тогда, когда придёт время. К тому же это было непосредственно связано с тем направлением работы ЦРУ, которое он курировал. Нужно было только получить достоверные факты, что на советском острове действительно есть вывезенные из Юго-Восточной Азии золото и предметы культа, имеющие большую художественную и историческую ценность. Вопрос о финансировании поисков на Курильских островах был решён положительно.
       Схема, по которой деньги переводились на счета Фаррела, была четко отработана за годы деятельности ЦРУ на территории Европы. Она была абсолютно надежна, потому что финансовые фонды, которые курировал Кроу, во многом зависели от той инсайдерской информации, которая была доступна ему по роду его деятельности. Одним из фондов, осуществлявших транзакции на счета подконтрольной Фаррелу компании на Каймановых островах, был фонд одного из лучших финансистов - Джеймса Фороса.
       Сегодня Фаррел вызвал Кроу, чтобы заручиться у него гарантиями своей безопасности в случае, если операция на острове по каким-либо причинам сорвётся. Кроме этого, Дэн поставил условие, что часть суммы, которая должна быть переведена на счета офшора, должна остаться на его личном счёте.
       Кроу принял условия Фаррела, поскольку был готов к подобному развитию ситуации. Ещё три года назад, когда Фаррел приобрел рыболовецкую компанию на Хоккайдо и стал искать людей для незаконного проникновения на советские острова, Кроу позаботился о том, чтобы к Дэну попал его человек, агент ЦРУ под прикрытием. С этого момента все действия рыболовецкой компании и поисковых работ на Онекотане были у него под колпаком.
       Джек Кроу прекрасно знал про инцидент с вертолётом, хотя Фаррел не поставил его в известность (возможно, побоявшись прекращения финансирования операции). Заместителю директора ЦРУ было также известно, что рыболовецкая фирма, купленная Дэном, попала под пристальное внимание советской разведки в Японии. Это означало, что суда компании, появляясь возле Курильских островов, автоматически попадали под пристальное внимание советских пограничников. Поэтому ответный шаг, предпринятый Фаррелом в создавшейся ситуации, был одобрен Кроу без лишних промедлений и уточнений. Дэн взял в аренду два филиппинских судна, ходящих под либерийским флагом. Теперь все рыболовецкие суда его японской компании должны были играть роль отвлекающих факторов, а филиппинским судам отводилась основная роль.
       Самым главным теперь было успешное завершение операции по получению фактических доказательств наличия золота в затопленной галерее и незаметному для советских пограничников отходу с острова. В противном случае Дэн Фаррел должен был попасть под "зачистку", поскольку в результате возникшего международного скандала следы неминуемо привели бы к нему, а значит, к неминуемому расследованию в сенатском комитете по разведке. Кроу не имел права подводить своих друзей и покровителей...
       Джек снова посмотрел в иллюминатор. Вертолёт огибал Балтимор, пролетая над заливом.
       - Мистер Кроу, с вами хочет поговорить сенатор МакКейн, - голос в наушниках вернул заместителя директора ЦРУ к реальности.
       - Соединяйте.
       - Добрый вечер, мистер Кроу.
       - Рад вас слышать, сенатор.
       - Я надеюсь, мы сегодня встретимся, как и планировали? - голос сенатора был как всегда спокоен.
      Джек посмотрел на часы и, прикинув расстояние и время перелёта, ответил:
       - Да, конечно. Но если можно, давайте перенесём встречу на час позже. Я сейчас возвращаюсь из Филадельфии и боюсь немного опоздать.
       - О`кей, - ответил МакКейн.
      
       * * *
       За пять минут до назначенного времени Джек Кроу подъехал на встречу с сенатором. Это был частный элитный ресторан "Wild drake", владельцем которого был близкий друг сенатора продюсер мыльных опер Майкл Полански. Столик на двоих был заказан в малом охотничьем зале, все стены которого были увешаны головами зверей, которые, по утверждению самого Полански, были охотничьими трофеями видных политиков США разного времени.
       Сенатор МакКейн уже сидел за столиком.
       - Мистер Кроу, надеюсь, вы не будете против? Я заказал нам ужин на свое усмотрение.
       - Конечно же, нет. Я знаю, что у вас превосходный вкус, и просто уверен, что вы сделали отличный заказ, - учтиво заметил Джек, присаживаясь напротив МакКейна.
       - Вот и отлично! Тогда, может быть, немного аперитива?
       - С удовольствием.
       Возле столика тотчас же появился официант и наполнил посетителям бокалы.
       Сенатор поднял свой и сделал небольшой глоток.
       - Мистер Кроу, вы знаете, что через месяц мы в сенатском комитете по разведке будем заслушивать информацию о ситуации в Восточной Европе и СССР?
       - Да, конечно. Мои подчинённые уже готовят все необходимые материалы.
       - Прекрасно. Но мне хотелось бы кое-что уточнить у вас уже сегодня, не дожидаясь заседания.
       - Я к вашим услугам.
       Кроу поставил недопитый бокал на стол.
       - Скажите, по вашим оценкам, насколько долго Советы могут содержать высокую боеготовность своих вооруженных сил в условиях низких цен на нефть? Наши друзья на Ближнем Востоке имеют большой запас прочности, но, тем не менее, хотят, чтобы цены на нефть со временем вернулись к более высоким показателям. Конечно, мы делаем для этого всё возможное, но в будущем наших усилий будет недостаточно и тренд пойдет вверх.
       - Мистер МакКейн, я думаю, что та стратегия, которую мы выбрали в отношении Советов, абсолютно верна и эффективна. Первый этап: это развал блока Варшавского договора, и он уже достиг своей решающей стадии. А финальная цель вам известна - это развал СССР. Я думаю, в течение нескольких лет политическая ситуация в Восточной Европе серьёзно изменится. И через двадцать лет на территории Евразии будут созданы десятки государств с управляемой нами демократией, которые должны попасть под влияние наших энергетических монополий.
       Сенатор, всё это время внимательно слушавший заместителя директора ЦРУ, отрицательно покачал головой.
       - Нет, мистер Кроу. Наша основная задача и конечная цель - не развал Советского Союза. Это образование слишком искусственное, и в нём нет тех исторических и культурных связей между республиками, разумеется, кроме коммунистической идеологии, которые могли бы быть цементирующим фактором. Наша истинная цель - это развал Российской федерации. Вот хребет всей империи. Именно в ней сосредоточено всё зло. А корень зла - это её огромная территория. Если при развале СССР, к которому мы все стремимся, Россия устоит как целостное образование, то в XXI веке мы получим ещё более ужасного монстра, чем Советы. Следует помнить историю. Если бы в России к власти не пришли большевики, одному богу было бы известно, кто сейчас доминировал бы в мире. Но господь своей десницей указал именно нашей стране быть проводником мира и демократии в XX веке на всей планете.
       Слушая сенатора, Кроу отметил, что МакКейн хорошо владеет ораторским искусством и силой убеждения. В этом не было ничего удивительного - сенатор не первый год был в политике.
       - Возможно, вы и правы, сенатор. Но чем плоха управляемая демократическая страна, даже с очень большой территорией?
       - Мистер Кроу, в XX веке только наша страна имеет товар, не имеющий равных себе по ликвидности...
       - Вы имеете в виду наш доллар? - перебил МакКейна Кроу.
       - Да, именно доллар. Но в XXI веке на первое место должны выйти энергоресурсы. И тогда страна, обладающая этими ресурсами, неминуемо будет их конвертировать в политику. Точно так же, как и мы сейчас конвертируем в политику наш товар - доллары.
       Официант поднёс к столику первую смену блюд.
       - Мистер Кроу, предлагаю немного прерваться и попробовать эту прекрасную дичь. А потом вы мне более подробно расскажете о ситуации в Польше и особенно о ситуации с профсоюзами в Гданьске.
       - О`кей, - одобрительно кивнул Джек Кроу.
      
       Глава 7
       Северные Курилы. Начало июня 1985 года
      
       * * *
       С момента, как вертолёт с дембелями улетел с острова, прошло всего две недели. За это короткое время ситуация на заставе успела сильно измениться. Уже на следующую ночь после отбытия вертолёта "деды" устроили молодым просмотр. Они построили всех в центре спального помещения и заставили хором учить стихотворение о неминуемом дембеле. Руководил построением Витька Квасов, человек, не имеющий никакого авторитета даже среди молодых, не говоря уже о своих одногодках.
       Олег прекрасно понимал, что за всем этим стоял Михаил Ефименко. Собираясь в ночную службу на ПТН, Умелов краем глаза заметил, как Ефименко ухмыльнулся, глядя ему вслед. Практически все восемь часов службы на ПТНе Олег думал о предстоящем конфликте с "осенними", который, как ему казалось, был просто неизбежен.
      
       В эту ночь дежурным по заставе был Саша Третьяк. Хотя он и был в лагере "осенних", но Олег интуитивно чувствовал, что ему самому не очень нравится эта начавшаяся игра в "дедовщину". Ещё одним человеком из "осенних", кто мог бы принять сторону Умелова, был Толик Вершилин. Все остальные "деды" были сторонниками Ефименко.
       Был еще один фактор, который здорово осложнял ситуацию. Вместе с дембелями с острова улетел начальник заставы Володин. Его жена была уже на восьмом месяце беременности, поэтому Командование Пограничным отрядом решило перевести его служить на материк - на заставу, расположенную рядом с Петропавловском-Камчатским. Новый начальник заставы, старший лейтенант Викулов, должен был прибыть только в июле.
       А пока вместо Володина на Онекотан этим же вертолётом прибыл замполит Саенко, который до этого находился на курсах повышения квалификации. Вместе с ним прилетела его молодая жена Светлана. Она сразу же стала центром внимания молодых солдат после того, как в первый же день приезда пришла в казарму и без особых церемоний начала знакомиться с пограничниками.
       Все эти две недели замполит пытался наладить контакт с личным составом заставы. Эти попытки старослужащие воспринимали как слабость молодого лейтенанта. И Умелов прекрасно понимал, что в предстоящем конфликте надеяться на помощь замполита было нельзя.
       Смена на ПТНе тянулась очень долго. По крайней мере так казалось сержанту. Наконец время наряда подошло к концу. Проверив экран радиолокационной станции и убедившись, что в акватории Охотского моря все чисто, Олег повернул тумблер питания. Магнетрон, непрерывно гудевший восемь часов работы станции, сразу же стих. В комнате повисла гнетущая тишина.
       В эту смену вместе с Олегом службу несли его однопризывники, Юрка Уваров и Толик Корчагин. Открыв пирамиду и взяв свой автомат, Олег попросил Уварова:
       - Юра, сходи в дизельную, Толика поторопи.
       Уваров взял свой автомат и автомат Корчагина из пирамиды и вышел на улицу.
       Олег еще раз проверил станцию, потом зашел в энергоузел и отключил всё питание на ПТНе. На улице около дизельной его уже ждали Толик с Юрой. Троица двинулась в сторону заставы.
       Чем ближе подходил Умелов к заставе, тем сильнее было у него чувство тревоги. Опять, как и много раз в жизни, Олег почувствовал предстоящую опасность.
       - Ребята, подождите. Надо поговорить, - обратился Олег к сослуживцам.
       - Что-то случилось? - спросил Толик.
       - Да.
       Все трое остановились. Олег достал свой портсигар и предложил всем закурить.
       - Сейчас, когда мы зайдем на заставу, что бы ни случилось, не поддавайтесь эмоциям.
       Юра недоуменно посмотрел на Олега.
       - А что должно случиться?
       - Пока не знаю.
       - Олег, а с чего ты взял, что должно что-то случиться? - спросил Корчагин.
       - Понимаешь, Толик, я не знаю, как это происходит, но я всегда чувствую, когда должно что-нибудь произойти.
       - Да ладно тебе париться, - успокоил его Толик. - Всё будет нормально.
       Затушив сигареты, троица снова двинулась к заставе.
       В комнате дежурного сидел Саня Третьяк и заполнял журнал.
       - Ну как, у вас все нормально? - поинтересовался он у пришедших и выставил на стол колодки для сдачи патронов.
       - Да. Всё хорошо, - за всех ответил Уваров.
       - А что у нас сегодня на завтрак? - спросил Толик.
       - Как будто ты не знаешь, что у нас кроме каши с тушенкой ничего не бывает.
       - Эх, скорее бы осень. Опять картошку завезут, - вздохнул Толик и вышел в столовую.
       Олег и Юра прошли следом. Уваров посмотрел на напряженно молчавшего всё это время Олега и вполголоса сказал:
       - Олег, вот видишь - все нормально.
       Умелов молча кивнул ему головой.
       После завтрака троица отправилась в кочегарку выкурить по сигарете. После, сняв ремни, они тихонько прошли к спальному помещению. В комнате было душно и темно. Лишь над входом в спальню тускло горела лампа, выкрашенная в зелёный цвет.
       Олег легонько толкнул в бок Юрку и шёпотом произнёс:
       - Я же говорил, что мое чувство меня никогда не подводило.
       На постели Умелова, которую ему в "наследство" оставил Иваненков две недели назад, спал Витька Квасов. В другой половине спальни, на своей кровати, подперев голову локтем, лежал полностью одетый Ефименко, наблюдая за развитием ситуации.
      
       * * *
       На следующий день ситуация на заставе всё больше и больше накалялась, грозя перерасти в открытый конфликт. Чувствуя напряжение среди личного состава, Саенко вызвал к себе прапорщика Аракачева. Выслушав его версию происходящего, замполит решил, что лучшим выходом из создавшейся ситуации будет примирение лидеров "осенних" и "весенних" - Ефименко и Умелова.
       "Что лучше всего объединяет? - думал про себя Саенко. - Правильно. Совместный труд на благо всех".
       Замполит на завтра освободил Умелова и Ефименко от несения службы и приказал произвести заготовку дров для бани.
       На следующее утро Олег с Михаилом отправились на прибойную полосу за дровами. Прежде чем начать работу, они решили поговорить. Через час выяснилось, что у них много общих интересов еще со времён "гражданки". И чем больше они общались, тем больше понимания находили в действиях друг друга. Наконец Михаил поднялся и подал руку Олегу:
       - Значит, мир?
       - Мир, - ответил Умелов и пожал руку бывшему сопернику.
       Закончив с выяснением отношений, они отправились собирать мелкие дрова на прибойной полосе. После десяти утра Умелов с Ефименко решили немного передохнуть и вместе присели покурить на крыльце заставы.
       Замполит, возившийся возле офицерского дома, посмотрел в их сторону.
       - Слушай, а давай лейтенанта разыграем? - предложил Ефименко.
       - А как? - переспросил Олег.
       - Слушай, он же не верит, что на острове снежного человека в прошлом году видели. Вот мы сейчас и разыграем ему эту авансцену, - Михаил с особым удовольствием произнес последнее слово, явно не зная его значения. - В общем, делаем так. Я сейчас показываю рукой на сопку сзади офицерского дома, как будто кого-то увидел. А ты мне подыграешь. Понял?
       - Ну, ладно. Давай попробуем, - согласился Умелов.
       Михаил тотчас же вскочил с крыльца и, выставив руку вверх, закричал Олегу:
       - Смотри! Смотри!
       Умелов тоже вскочил и подошел к Михаилу.
       - Где?
       - Да вон там!
       Замполит, наблюдавший за подчиненными, напрягся:
       - Что вы там увидели?
       - Товарищ лейтенант, там наверху кто-то есть, - озабоченно произнес Ефименко.
       Саенко, бросив свое занятие, подошел к ним.
       - Где? Точнее место можете показать?
       На крыльцо вышел дежурный по заставе, встревоженный шумом на улице. Увидев, что лейтенант пытается что-то разглядеть на сопке, он побежал за биноклем.
       Замполит схватил бинокль и посмотрел в то место, куда показывали солдаты. Солнце было уже высоко и вовсю светило из-за сопки, поэтому склон, который они пытались рассмотреть, был весь в тени.
       - Никого нет, - категорично высказался лейтенант.
       Умелов попросил у него бинокль и сам начал рассматривать сопку. Он старался найти наверху какую-нибудь естественную неровность или камень, который на первый взгляд можно было принять за человека. Нужно было с честью выходить из ситуации: мол, думали, что человек, а оказался куст или камень.
       На макушке сопки взгляд Олега остановился на большом валуне, расположенном чуть ниже верхней отметки. Вдруг из-за камня кто-то резко поднялся. Олег от неожиданности чуть не выпустил бинокль из рук.
       - Там кто-то точно есть!
       Ефименко снова решил подыграть Олегу:
       - Конечно, есть. Я же говорил.
       Олег сунул ему бинокль в руку:
       - Смотри вон туда, чуть ниже верхушки!
       Михаил направил окуляры на то место, куда указывал сержант. Через пять секунд у него открылся рот:
       - Там есть кто-то! - вдруг заорал он.
       - Дай мне посмотреть, - вырвал бинокль из рук Михаила дежурный по заставе.
       Улица постепенно начала заполняться пограничниками, разбуженными этой новостью. Они вырывали друг у друга бинокль: каждый хотел лично убедиться, что там кто-то есть.
       Ефименко вдруг неожиданно крикнул:
       - Что же мы стоим?! Он же уйдет!
       Мгновение спустя почти все, кто стоял у крыльца заставы, бросились шумной ватагой на сопку... ловить снежного человека.
       Замполит спокойно смотрел бегущим вслед.
       "Бегите, бегите, - улыбаясь, думал он. - Не хватало, чтобы я какую-нибудь лисицу за снежного человека принял".
      
       * * *
       Группа подполковника Исаева уже неделю добиралась из Москвы на Северные Курилы.
       Собрав всю необходимую экипировку и получив последние инструкции, офицеры вылетели на Камчатку на рейсовом самолете Ил-62 из аэропорта Домодедово. В аэропорту Елизово на военном "уазике" их встретил начальник Особого отдела по Камчатскому пограничному округу полковник Ефремов. Все вместе они отправились в расположение Виленского пограничного отряда, где обосновались на территории ПУЦа.
       Вечером этого же дня на оружейном складе пограничного отряда группе Исаева было выдано личное оружие, которое необходимо было пристрелять. В арсенал входило три пистолета Стечкина, три специальных десантных боевых ножа, две ракетницы и ящик толовых шашек на случай необходимости проведения подрывных работ.
       Через три дня после пристрелки оружия и короткой акклиматизации группа была доставлена на борт пограничного сторожевого корабля "Менжинский", который выходил на патрулирование в зону Северных Курил. И уже через сутки корабль вошёл в узкий пролив, разделявший Шумшу и Парамушир. После небольшого маневрирования корабль пришвартовался к причалу Северо-Курильска. Там группу Исаева уже ждал "уазик", чтобы доставить всех в здание пограничной комендатуры.
       Путь от порта до комендатуры занял около пяти минут. Когда машина проезжала мимо длинных приземистых рыбных складов, старший лейтенант Ковальчук увидела сидящего на одном из приступков нетрезвого мужика в изношенном старом кителе. На колене у него сидела рыжая девица и теребила его волосатую грудь. В ответ мужчина с довольным видом оглаживал девицу, запустив руку под подол ее цветастого платья.
       При виде этой картины Наталья смущённо отвернулась. Наблюдавший за парочкой Мальцев заметил состояние своей спутницы и невольно ухмыльнулся. "Да, Наталья Юрьевна, - подумал про себя капитан, - вот она, реальная жизнь. Вы еще и не такое в дальних гарнизонах могли увидеть, если бы помотались как мы по стране".
       "УАЗик", въехавший на территорию комендатуры через небольшой КПП, лихо развернулся на маленькой площади. Перед тем как покинуть салон УАЗа, Исаев обратился к сидевшим в машине:
       - Так, товарищи, мне необходимо переговорить с комендантом. Пожалуйста, не оставляйте вещи без присмотра. Наталья Юрьевна, если вдруг вам нужно будет сходить в туалет, пожалуйста, попросите ребят, чтобы они вас покараулили, а то сами понимаете, здесь туалеты только армейские.
       Мальцев и Крутов с интересом следили за реакцией старшего лейтенанта Ковальчук.
       - А вы не лыбьтесь, - строго обратился к ним подполковник. - Я скоро.
       С этими словами Исаев выпрыгнул из УАЗа и двинулся к входу в комендатуру. На нем были штаны защитного цвета и грубая клетчатая рубашка. Одним словом, вид его был, как у обычного советского геолога.
       Внутри всё здание комендатуры было полностью отделано деревом. Прямо за тамбуром начиналась лестница, ведущая на второй этаж. Справа - проход на первый этаж, откуда доносились запахи кухни. Исаев поднялся по лестнице и нос к носу столкнулся с дежурным по комендатуре и тотчас же обратился к нему:
       - Здравствуйте, моя фамилия Исаев. Я начальник геологической партии на Онекотан. Мне нужно к коменданту.
       - Пожалуйста, подождите здесь. Я сейчас доложу о вас, - офицер развернулся и пошёл по коридору.
       Дойдя до двери коменданта, которая располагалась справа, он постучал и сразу же открыл её:
       - Товарищ подполковник, разрешите доложить? К вам начальник геологической партии подъехал.
       Из кабинета донесся громкий мужской бас:
       - Пусть заходит.
       Дежурный повернулся к Исаеву и кивком головы показал ему, что тот может пройти к коменданту. За столом сидел крепко сложенный, подтянутый подполковник. Исаев остановился в дверях:
       - Разрешите?
       - Да, проходите, пожалуйста, - кивнул хозяин кабинета и указал на один из стоящих рядом стульев.
       Подполковник Горбань внимательно осмотрел вошедшего. Позавчера он получил шифровку из Особого отдела округа, что на борту "Менжинского" находится спецгруппа под видом геологов, которую нужно встретить, разместить на ночлег и организовать их переброску на остров Онекотан.
       - Как добрались, не укачало? - обратился к гостю комендант.
       - Да всё нормально. Когда мы сможем отправиться на Онекотан?
       - Пока не знаю, - вслух произнёс комендант. - Сегодня вас разместят в нашем гостевом доме, а мы пока подумаем, как вас переправить на остров.
       Исаев расстегнул две верхние пуговицы клетчатой рубашки. Из-за пазухи он извлёк большой белый пакет и протянул коменданту:
       - Товарищ подполковник, это лично вам из Особого отдела.
       При словах "Особый отдел" у подполковника неприятно засосало под ложечкой. Справившись с волнением, он взял в руки конверт, неторопливо распечатал его и стал внимательно читать документы, в левом верхнем углу каждого из которых стоял штамп "Особо секретно". В бумагах были подробно изложены данные о группе Исаева: её статус, задачи, полномочия, каналы связи и режим секретности.
       Закончив читать, комендант встал, оправил китель и чётко произнёс:
       - Подполковник Горбань. Начальник комендатуры Северо-Курильского участка Виленского пограничного отряда.
       Исаев тоже встал и так же по-военному чётко ответил:
       - Подполковник Исаев.
       Мужчины крепко пожали друг другу руки.
      
       * * *
       После посещения Исаевым комендатуры его группа была размещена в специальном ведомственном доме на окраине Северо-Курильска. В одноэтажном здании, похожем на барак, было четыре квартиры. Они предназначались для размещения офицеров, которые прибывали из отряда с проверками или по другим служебным делам.
       Все квартиры были свободными, и группа разместилась в трех. В одной квартире Наталья Ковальчук, в другой - подполковник Исаев, в третьей - Крутов с Мальцевым.
       Прямо рядом с домом стояла русская баня. Крутов сразу же занялся её подготовкой. Пока он носил из ручья воду в баню, Мальцев, не желая участвовать в физическом труде, решил осмотреть окрестности.
      Наталья тем временем прилегла немного отдохнуть. Психологически было непросто несколько дней подряд постоянно находиться в обществе взрослых мужчин. К тому же женскому организму в отличие от мужского требовались несколько иные санитарные и прочие условия. Поэтому она с удовольствием закрыла дверь на щеколду, сняла с себя одежду и прилегла на металлическую кровать, укрывшись одной простыней. Наталья закрыла глаза, стараясь побыстрее расслабиться и заснуть...
       Тем временем Мальцев обогнул дом и увидел тропинку, петлявшую в высокой траве. Судя по направлению, тропинка шла в сторону сопки, чей склон начинался сразу же за чертой поселка с юга. Прикинув расстояние, капитан решил подняться на этот склон. Не став искать других путей, он пошел по тропинке, поскольку его жизненный опыт подсказывал, что тропинки - это всегда самый короткий путь к цели, даже если кажется, что можно срезать или пройти прямо.
       Сопка, казавшаяся рядом, оказалась значительно дальше, чем предполагал Игорь. Идя по тропе, капитан заметил метрах в пятистах небольшой дымок. Он повернул в сторону костра, решив поинтересоваться у аборигенов насчет достопримечательностей острова. Не дойдя до костра нескольких десятков метров, Мальцев услышал хлопки. Этот звук разрывающихся патронов он не мог перепутать ни с чем. Он быстро лег плашмя на землю и стал дожидаться, когда закончится канонада. Через минуту хлопки стихли. Мальцев продолжал лежать, глядя в сторону кострища. Вдруг высокая трава "ожила", и из неё высыпалась целая ватага пацанов лет десяти - одиннадцати. Игорь поднялся и, отряхнувшись, двинулся к ним навстречу. Мальчишки и не думали разбегаться - вид бородатого геолога не внушал опасений (это же не пограничники, которые обязательно поймают и отведут к родителям на экзекуцию).
       - Что, дядя, сдрейфил? - спросил самый рослый пацан, сплюнув через щербатый рот.
       - Да нет. Этими пукалками меня не напугаешь. Вот если бы граната рванула, - нарочно сказал Мальцев о гранате.
       Его провокация сработала.
       - А у нас и граната есть, - похвалился рослый.
       - Да? - нарочито удивился капитан.
       - Что, не веришь? - прищурился пацан и опять сплюнул.
       - Почему же, верю. Конечно, верю. Мне бы хоть одну гранату где-нибудь достать. Я бы ею такую рыбу у себя в озере заглушил, - мечтательно произнес Мальцев.
       Слова Мальцева опять вызвали нужную реакцию.
       - Дядь, а давай меняться? Ты нам - нож перочинный, а мы тебе - гранату?
       - А у меня нет ножа.
       - А нам и не надо твой ножик. Ты нам дай сорок копеек, мы сами его в магазине купим.
       Игорь полез в карман штанов: где-то там должен был быть бумажный рубль, который ему дали на сдачу в аэропорту Домодедово. Пошарив немного, он вытащил мятую песочного цвета бумажку.
       - На, возьми. Сдачи не надо.
       Пацан взял протянутую банкноту и, подмигнув остальным, скрылся в высоких зарослях травы. Через минуту он вернулся, неся в руке ржавую осколочную гранату, по всей видимости, японского производства. Мальцев, старясь вести себя как можно спокойнее, взял в руки опасный "трофей".
       - И где вы их только берете?
       - А ты никому не скажешь?
       - Да ты что? Я - могила, - "поклялся" капитан.
       Пацаны переглянулись между собой.
       - Ладно, дядя. За то, что ты не жадный, мы тебе расскажем про место.
       Игорь подошёл поближе. Говорить начал старший из них. Чем больше он рассказывал, тем чаще его начинали перебивать другие. В конце концов началась настоящая перепалка, грозящая превратиться в потасовку.
       - Ладно. Хватит вам бузить! - попытался успокоить их офицер.
       Окрик Мальцева успокоил мальчишек, и ему удалось дослушать их историю до конца.
       То, что узнал Игорь, могло иметь прямое отношение к их заданию. "Надо срочно доложить Исаеву", - подумал Мальцев.
       - Ну, спасибо вам, пацаны. Только вы никому не рассказывайте, а то пограничники могут узнать, и тогда конец нашей с вами тайне.
       - Только и ты, дядя, никому не рассказывай.
       - Могила. Честное пионерское.
       На этом они расстались.
      
       * * *
       Наталья не сразу сообразила, откуда доносился непонятный шум. Окончательно вырвавшись из липких объятий дремы, она наконец поняла, что кто-то громко барабанит в дверь ее квартиры.
       - Наталья Юрьевна! Это я, Крутов. Вы слышите меня?
       - Да, да. Я сейчас оденусь и выйду, - поторопилась ответить Ковальчук.
       Минут за пять она оделась и кое-как привела себя в порядок. После дневного сна она, как всегда, чувствовала себя разбитой.
       В коридоре её ждал Крутов.
       - Что случилось?
       - Наталья Юрьевна, пока вы спали, а я баней занимался, Мальцев вход в подземное японское хранилище нашел. Он у сопки местных мальчишек встретил, ну и развел их на перочинный ножик. Так они ему свою тайну выболтали про хранилище с боеприпасами. В общем, Исаев с Мальцевым в комендатуру позвонили, и за ними "уазик" прислали. А сейчас за вами машина пришла. Вот, - Крутов протянул свернутый пополам лист бумаги, - Исаев записку прислал.
       Ковальчук развернула записку и начала быстро читать про себя: "Наталья, нужна Ваша помощь. Возможно, мы обнаружили то, что ищем. Срочно прибудьте к объекту. Исаев"
       Свернув записку, женщина молча вернулась в комнату, достала из большого рюкзака металлический контейнер с реактивами и оборудованием для проведения экспресс-анализов, сложила с собой белый халат, лабораторный респиратор с очками и поспешила к присланной за ней машине.
       Дорога до объекта заняла минут десять. Сам объект представлял собой яму у подножия сопки. Недалеко от ямы стояли два пограничника с автоматами. Наталья с вещами вышла из машины и направилась к зияющей в земле дыре. Подойдя ближе, она увидела внизу бетонные ступени, присыпанные свежей землей. Один из пограничников обратился к ней:
       - Товарищ подполковник и ваши товарищи внизу. Не бойтесь, спускайтесь. Всё, что могло обвалиться, уже обвалилось.
       Она осторожно ступила на бетонную лестницу и стала спускаться вниз. После дневного света ей показалось, что везде кромешная темнота. И только немного привыкнув к сумраку, Наталья увидела ещё двух пограничников, стоящих внизу лестницы.
       - Давайте руку. Я вам помогу, - обратился к ней молодой офицер.
       - Спасибо, я сама.
       - Тогда следуйте за мной. Только осторожно.
       Лейтенант включил аккумуляторный фонарь, висевший у него на плече, и пошел вперед по темному бетонному коридору. Наталья аккуратно последовала за ним. Через двадцать метров коридор закончился ржавой металлической дверью, которая была приоткрыта. За ней в глубине следующего коридора мелькали светлые "зайчики" от фонарей. Переступив через высокий порог, Ковальчук следом за лейтенантом вошла в большое подземное помещение.
       - Наталья Юрьевна, идите сюда, - услышала она голос Исаева из темноты.
       - Да, Владимир Владимирович, иду.
       Наталья осторожно двинулась на звук. Вдоль стен помещения стояли металлические койки. В воздухе витал терпкий запах плесени. Исаев стоял на пороге ещё одной комнаты. Луч его фонаря выхватывал из мрака ровные ряды со стеклянными бутылями, стоявшими на металлических столах вдоль стен. Бутыли были покрыты толстым слоем пыли и паутины, но даже через эту завесу было видно, что они наполнены какой-то жидкостью. На некоторых из них были видны надписи в виде иероглифов.
       - Как вы думаете, что это? Возможно, это то, что мы ищем? - озабоченно произнёс Исаев.
       - Сейчас попробуем определить.
       Ковальчук поставила на бетонный пол ящик и надела поверх брезентовой ветровки белый халат. Затем собрала волосы в пучок и надела респиратор и белую шапочку. Последним штрихом были лабораторные очки.
       - Я готова. Пожалуйста, пусть очистят бутыли от пыли, только, ради бога, осторожнее.
       Комендант, стоявший рядом, сделал рукой знак двум офицерам. Офицеры вошли в помещение, достали из галифе большие армейские носовые платки и начали стряхивать пыль с бутылей.
       - Достаточно, - обратилась к ним Ковальчук. - Теперь поставьте мне несколько фонарей, чтобы было больше света.
       Возле нее установили четыре фонаря.
       - А теперь на всякий случай отойдите все подальше, к выходу.
       И это распоряжение старшего лейтенанта было выполнено сразу же.
       После того как Наталья осталась в помещении одна, она принялась внимательно осматривать бутыли. Ничего, что говорило бы о наличии здесь биологических или вирусологических материалов, не было. Кроме этого, пробки на бутылях были стеклянными, притертыми под горлышко. Так в вирусологии материалы хранить было не принято. Она натянула резиновые перчатки и попробовала открыть одну из бутылей. Ничего не получилось. Со второй было то же самое. И только пробка на третьей бутыли наконец поддалась.
       Даже сквозь респиратор она почувствовала резкий запах, хорошо знакомый ей еще со времен учебы в медицинском институте. Это был запах формалина. Она облегченно вздохнула.
       - Владимир Владимирович, можете заходить.
       Исаев и комендант вошли в помещение. Наталья стянула с рук резиновые перчатки и, сняв очки с респиратором, повернулась к вошедшим:
       - В этой бутыли находится формалин. А вот в этих бутылях на сто процентов находится либо перекись водорода, либо другой состав, применяемый при перевязках после хирургического вмешательства. Мои выводы следующие. Это подземный госпиталь. И где-то здесь наверняка есть операционная.
       Комендант посмотрел на Исаева.
       - Я же вам говорил, что это японский госпиталь.
       - Тем не менее проверить было необходимо, - ответил ему Владимир Владимирович, после чего оживленно обратился к Ковальчук:
       - А вы, Наталья Юрьевна, молодец! Действовали профессионально. Кстати, вы правы. Вон там по коридору действительно есть операционная.
       - Я могу идти? - обратилась она к Исаеву.
       - Да, конечно. Подождите меня наверху. Сейчас Мальцев из дальнего коридора вернется и тоже к вам присоединится. Мы с товарищем подполковником сейчас кое-что здесь закончим и вместе поедем.
       - Хорошо, я буду возле машины.
      
       * * *
       Вечером все члены группы готовились к бане. Первой мыться отправилась Наталья Ковальчук. Провожая её взглядом, Мальцев хотел в шутку предложить женщине "потереть спинку", но, встретившись взглядом с Исаевым, промолчал.
       Пока Ковальчук парилась в бане, к ним приехал комендант и сообщил, что вопрос с отправкой группы на Онекотан уже решен. Утром следующего дня их должны были доставить на борт БМРТ "Солнечный", который направлялся ловить гребешка на прибрежный шельф острова Онекотан.
       Эта новость обрадовала всю группу. Когда раскрасневшаяся после пара Наталья вошла в кухню, она сразу заметила оживление коллег.
       - С легким паром, Наталья Юрьевна, - почти хором произнесли трое мужчин.
       - Спасибо. А Владимиру Николаевичу - отдельное спасибо за хорошо подготовленную баню.
       Крутов смущённо улыбнулся ей в ответ.
       - Наталья Юрьевна, - обратился к женщине Исаев, - завтра в шесть за нами придёт машина, чтобы доставить на борт рыболовецкого судна. Оно отходит в восемь к острову Онекотан. Так что ложитесь, отдыхайте. Я вас разбужу в пять тридцать.
       - Хорошая новость, Владимир Владимирович. Сейчас чаю попью и - спать.
       Ковальчук взяла кружку и насыпала в неё чай из бумажной пачки с рисунком индийского слона.
       - Ну что, товарищи офицеры, попаримся? - хлопнул в ладоши Крутов и направился к выходу из кухни. Исаев и Мальцев последовали за ним.
       В предбаннике было влажно. Весь потолок этого небольшого помещения был обит картонными ячейками от куриных яиц. Мальцев посмотрел наверх и присвистнул:
       - Вроде везде всё цивильно, а на потолок хороших досок не хватило.
       Исаев ухмыльнулся:
       - Игорь, а ты где родился?
       - Под Воронежем, Владимир Владимирович, - Мальцев ответил командиру также по имени, а не по званию, как того требовал Устав, хотя в бане, кроме них, никого не было и условия конспирации можно было не соблюдать.
       - А я - под Омском. Так у нас зимой, если из парилки в предбанник несколько мужиков разом выйдет, то весь потолок в каплях от испарений будет. Так что они всё грамотно сделали. Здесь зимой наверняка с потолка за шиворот ледяная вода не капает.
       - Да-а-а... век живи, век учись. Ну что, товарищ капитан, вас попарить?
       Игорь подмигнул Крутову, снял сатиновые трусы и, нагнувшись, вошёл через низкую дверь в парную.
      
       * * *
       Большой рыболовецкий траулер "Солнечный" подходил к Онекотану. Наталью переполняли впечатления, которых было слишком много за последние несколько дней. Она первый раз в жизни находилась в такой дали от дома. Вид самой Камчатки и Северных Курил поразил её с самого начала, как только она очутилась на бетонной полосе в аэропорту Елизово. Высокие сопки и величественные вулканы будоражили воображение. К тому же ясная погода, установившаяся в начале июня, позволяла без помех созерцать эту многовековую красоту. Еще в Петропавловске-Камчатском она узнала, что на Онекотане есть единственное в мире кольцевое озеро, которое образовалось, когда в огромном жерле потухшего вулкана, заполненного водой, неожиданно началось извержение. И в самом центре огромного озера вырос молодой вулкан. Все, кто когда-нибудь бывал на Онекотане, старались попасть на озеро, чтобы своими глазами увидеть этот шедевр, рождённый самой природой. Наталья тоже хотела побывать там.
       Сидя в маленькой каюте рыболовецкого судна, которую ей любезно уступил помощник капитана, она думала о кольцевом озере.
       В каюту заглянул Мальцев.
       - Наталья Юрьевна, разрешите?
       - Пожалуйста, - с улыбкой сказала она и села, поджав под себя ноги.
       - Скоро выходим в Четвертый Курильский пролив. Капитан сказал, что может немного покачать. Там сейчас волнение - балла два. Вы как качку переносите?
       - Не знаю. Мы ведь на пограничном корабле тоже плыли, и ничего.
       - Наталья Юрьевна, только, пожалуйста, слово "плыли" при матросах не произносите, а то они могут вам сказать, что плавает только... - Мальцев осекся. - Извини, - неожиданно перешел на "ты" Игорь. - Я только хотел сказать: на флоте говорят, что корабли ходят.
       - А мне всё равно, плавают они или ходят, - с вызовом произнесла Наталья. - Главное - быстрее до места добраться.
       - Наташа, давай на "ты" перейдем? Что мы, как дети, в самом деле! Ты же видишь, что я к тебе неравнодушен. Если хочешь, у меня к тебе, может быть, чувство, большое и сильное.
       - Знаешь, Игорь? О чувствах так не говорят. Ты, наверное, привык по дальним гарнизонам офицерских жён соблазнять. Вот и во мне ты видишь очередную потенциальную жертву. У тебя наверняка и записная книжка есть, куда ты всех соблазненных записываешь. Какой там у тебя следующий номер по счету?
       Мальцев сделал вид, что не совсем понимает, о чём говорит его собеседница, хотя то, что сказала Наталья, было абсолютной правдой. В каждом далеком гарнизоне он легко находил женщин, истосковавшихся по флирту. Младшие офицеры, служившие в этих гарнизонах, не могли себе позволить слишком большого внимания к этим особам, поскольку являлись прямыми подчинёнными их мужей - потенциальных рогоносцев. Мальцев же был человеком "из центра", у которого не было особых отношений с местными командирами. Поэтому гусарский напор и мастерство обольщения очень часто приводили его к легким победам над женскими сердцами. Надо было отдать ему должное: ни одна соблазненная им женщина потом не чувствовала себя униженной. Каждой из них он старался всем своим отношением показать, что она ему по крайней мере интересна как сексуальный партнер и только суровые обстоятельства службы и воинский долг не позволяли ему в полной мере открыть свои чувства.
       "Надо же, с записной книжкой угадала. Интересно, как ей это удалось? Наверное, кое-какой жизненный опыт имеется", - подумал Мальцев.
       Он присел к ней рядом и протянул руку к её волосам. Она мотнула головой и попыталась отодвинуться. Он придвинулся к ней ближе и зашептал ей на ухо:
       - Ну что ты, глупая? Откуда в твоей красивой головке такие дурацкие мысли? Поверь, ты мне безумно нравишься. Я не такой, как ты обо мне думаешь. Хочешь, я больше никогда к тебе не подойду и не заговорю на эту тему? Хочешь?
       Наталья молчала.
       - Только дай мне поцеловать тебя на прощание. Я просто хочу запомнить твои губы и твой запах. Я поцелую тебя один раз, но по-настоящему и потом буду помнить об этом всю жизнь, - шептал Мальцев, придвигаясь ещё ближе к ней.
       - Игорь, прекрати! Я не верю тебе!
       Он попытался обхватить её за затылок и придвинуть ближе, чтобы поцеловать.
       - Капитан Мальцев! - в дверях каюты показался Исаев.
       Игорь вскочил со шконки.
       - Я!
       - Ко мне в каюту, бегом марш!!! - рявкнул подполковник.
       Мальцев пулей вылетел вон.
       - Наталья Юрьевна, извините за подчинённого, - сдержанно произнёс Исаев и, развернувшись, удалился.
      
       * * *
       Ближе к вечеру судно встало на рейд пограничной заставы. Подготовив самоходную шлюпку, капитан траулера пригласил геологов в неё. Загрузив вещи и спустившись в ял, группа направилась к берегу. До него было метров пятьсот. У самой кромки прибоя еле различимо маячили фигуры встречающих пограничников. Когда до берега оставалось метров тридцать, матрос на носу шлюпки достал из-под лавки смотанный фал. К концу фала была привязана массивная гайка. Нагнувшись снова, он извлек оттуда же странный прибор, очень похожий на огромную рогатку. Вложив в кожаный чехол гайку, он натянул резинку и выпустил ее в сторону берега. Фал, извиваясь, стал стремительно распутываться. На берегу пограничники схватили конец упавшего фала. Взявшись за него, они дружно стали подтягивать шлюпку к берегу. Когда лодка оказалась на прибрежном песке, пограничники без спроса стали выносить из неё вещи пассажиров.
       - Здравствуйте, товарищи геологи, - обратился к прибывшим молодой офицер. - Я - замполит заставы Шестакова лейтенант Саенко.
       - Здравствуйте, товарищ лейтенант. Я - начальник геологической партии Исаев Владимир Владимирович. Это мои коллеги - Игорь Сергеевич, Владимир Николаевич и Наталья Юрьевна.
       - Очень приятно. Сейчас ваши вещи отнесут в офицерский дом. Размещайтесь. А потом баня и ужин.
       Исаев переглянулся с подчинёнными. Вторая баня за последние сутки - это было, конечно, слишком. Но он не стал расстраивать замполита отказом, понимая, что к их приезду наверняка специально готовились.
       - Спасибо. Куда идти?
       - Пойдемте за мной, - бодро ответил замполит и, обратившись к стоявшим солдатам, скомандовал: - Так, взяли вещи геологов и быстро к офицерскому дому.
       Вещмешок, где лежали оружие и взрывчатка, Крутов взял сам, остальные рюкзаки и свернутую палатку понесли пограничники.
       Офицерский дом стоял рядом со зданием заставы, метрах в двадцати от его правого крыла. Представлял он собой деревянное одноэтажное здание, покрашенное в темно-зеленый цвет. В нём было четыре однокомнатные квартиры. Две из них оказались свободны.
       Открыв одну из комнат, Саенко пригласил всех зайти внутрь.
       - Размещайтесь. Я к вам через полчасика загляну.
       Ровно через полчаса он вернулся с фляжкой спирта в руках.
       - После баньки посидим? - показывая на фляжку, обратился к мужчинам Саенко.
       - Мы не против, - рассудительно ответил Исаев.
       Лучшего варианта поближе познакомиться с командиром заставы и узнать у него обстановку на острове, не вызывая при этом никаких подозрений, не было.
       - Наталья Юрьевна, моя жена очень хочет вам компанию в баню составить. А то она уже больше месяца с женщинами не общалась. Вы не будете возражать?
       - Нет, конечно, я с удовольствием.
       Когда Ковальчук ушла к жене лейтенанта Светлане Николаевне в соседнюю квартиру, мужчины не стали ждать бани, а решили начать расслабляться. Первым тостом, естественно, было "за знакомство". Потом - "за прекрасных дам", которые пока мылись и отсутствовали в их компании, потом пошли тосты "за жизнь", "за службу" и так далее. Через час, когда вернулись женщины, мужчины дружно переместились в баню.
       Ковальчук с вещами перебралась в свою новую квартиру. Вскоре к ней пришла Светлана и принесла только что заваренный чай. За традиционными женскими разговорами прошло около двух часов. Вскоре за стенкой послышались мужские голоса и смех. Ближе к полуночи лейтенант покинул новых знакомых, поскольку утром он должен был сменить прапорщика, который в эти сутки был ответственным по заставе и отправлял пограничные наряды на службу.
       Наталья проводила жену замполита и легла спать. Мужчины же, напротив, спать не собирались. За несколько часов общения с замполитом офицеры узнали много интересных и важных подробностей. Подтвердилась информация о якобы снежном человеке, виденном недавно большой группой пограничников прямо на верхушке сопки. Значит, предположения командования, что на острове, может находиться кто-то еще, были небезосновательны.
       - Ну что, товарищи геологи? Ваши соображения. С чего начнем? - Исаев показал Крутову, что надо убрать со стола остатки ужина.
       Расстелив на столе карту острова, трое мужчин склонились над ней.
       - Вот высота сто девяносто пять, на вершине которой пограничники видели кого-то. Сразу у десяти человек зрительных галлюцинаций быть не может. Это раз. Было организовано преследование, но следов присутствия неизвестного на вершине сопки обнаружено не было. Это два.
      Два капитана внимательно слушали Исаева.
      - Давайте ваши мысли, - снова обратился к подчинённым командир группы.
       - Я думаю, - начал рассуждать Мальцев, - что высота сто девяносто пять - самое идеальное место для наблюдения за заставой. Во-первых, у неё склон очень крутой, поэтому даже если будет организовано преследование, то, чтобы забраться бегом на такой склон, минут десять уйдет. Это минимум. За десять минут хорошо подготовленный человек может убежать километра на полтора-два. Во-вторых, застава находится прямо как на ладони и можно наблюдать за всеми, кто передвигается по её территории. В-третьих, на эту высоту можно скрытно пройти по плато и так же скрытно уйти обратно. Если бы я был нарушителем и захотел произвести разведку, то выбрал бы именно эту точку для наблюдения.
       - А ты что по этому поводу скажешь? - обратился Исаев к Крутову.
       - Да я то же самое думаю. Место для наблюдения идеальное. Все остальные высоты или далеко, или закрыты для визуального наблюдения за территорией заставы. Но проверить подход к этой высоте и само место, где велось наблюдение, я считаю надо в первую очередь. Вдруг погранцы не на ту точку вышли, когда снизу на сопку побежали? Помните, Владимир Владимирович, как в Таджикистане мы группу наркоторговцев на перевале брали? Мы же снизу сначала тоже не на то место вбежали, куда рассчитывали.
       - Хорошо, ты этим и займись. Сейчас половина первого, светать начнет часов в пять. Значит, ты должен еще до рассвета покинуть территорию заставы.
      Крутов молча кивнул. Исаев провёл пальцем по карте.
       - Вот здесь обойдешь опорный пункт, чтобы не привлечь внимание часового. У них смена в четыре утра. За пунктом начинается дорога на плато. Поднимешься на него, дождёшься, когда станет немного светлее, и проверишь пути подхода на высоту с тыла. Попытайся найти место, откуда лучше вести наблюдение. Только сам не высовывайся. Помни - после этого случая часовой наверняка будет часто смотреть на эту высоту. Когда закончишь, вернёшься этим же путем. Из-за опорного пункта появишься ровно в шесть, я отвлеку часового. Задание понял?
       - Так точно.
       - Давай пока отдыхай. А мы с Мальцевым еще покумекаем над картой.
      
       * * *
       Сержант Умелов нес очередное ночное дежурство на ПТНе. Глядя на планшет с очертаниями береговой полосы, Олег вспоминал события прошедшего дня.
       Вечером вместе со всеми, кто был свободен от службы, он встречал шлюпку с геологами. О том, что на остров прибудет геологическая партия для проведения изыскательских работ, он узнал вместе со всеми вчера днем. Замполит сообщил личному составу, что пришла радиограмма из комендатуры, в которой говорилось, что надо подготовить встречу.
       Прибывшие бородатые мужчины полностью соответствовали его представлению о геологах, которых Умелов видел только в кинофильмах. Но больше всего его поразила их спутница. Она была очень красива (по крайней мере в его представлении о женской красоте). Он старался не смотреть в ее сторону, чтобы не смутиться, случайно встретившись с ней взглядом.
       Когда она вылезала из шлюпки, один из её спутников подал ей руку, чтобы она, опершись на неё, могла спрыгнуть на песок. Она сразу же убрала руку, как только оказалась на земле. Олегу показалось, что между этой женщиной и тем геологом были явно непростые отношения.
       После того, как они с ребятами перенесли вещи геологов в офицерский дом, Олег пошёл проверять баню, поскольку это входило в его непосредственные обязанности. В предбаннике он снял верхнюю часть ХБ и нательное белье, чтобы не вспотеть. Оставшись в одних штанах с голым торсом, Умелов вошёл в моечное отделение, где находилась огромная печь, на которой стояли четыре двухсотлитровых бочки. Открыв большой подтопок, Олег стал выгребать из печи непрогоревшие головешки в старый таз. Тлеющих углей было много, поэтому за один раз он не смог полностью выгрести все.
       Выйдя на улицу, он почувствовал сильное головокружение. Такое уже случалось с ним, когда он чистил печку перед тем, как закрыть задвижку на трубе. Действие угарного газа было незаметным, но очень быстрым. Вытряхнув содержимое тазика за баней, Умелов, отдышавшись, вернулся в моечное отделение и выгреб остатки углей и золы. Затем он опять пошёл на улицу, оставив дверь в предбанник открытой, чтобы проветрить мойку. На улице он вывалил остатки золы в ту же кучу и присев на чурбак для колки дров, стал глубоко дышать. Шум в ушах постепенно проходил.
       Ветер был с охотской стороны, и, очевидно, поэтому он не услышал, как хлопнула входная дверь предбанника. Через пять минут, отдышавшись, Олег сделал несколько упражнений и отправился обратно в баню, чтобы закрыть задвижку на трубе.
       Открыв дверь, он встал как вкопанный. Прямо перед ним стояла та самая женщина-геолог. Она уже успела снять ботинки и грубые брезентовые штаны. Клетчатая рубашка, как короткое платьице, еле прикрывала ее красивые ноги. От этого вид ее был еще более сексуальным. Резко обернувшись, она схватила уже снятую одежду и постаралась прикрыться ею. Олег хотел объяснить, что зашел забрать свои вещи, но вместо этого смущённо выдавил:
       - Я не специально.
       - Кто там? - донесся голос жены замполита из моечного отделения.
       Олег выскочил на улицу и закрыл дверь. Сердце бешено колотилось. Он в первый раз оказался в такой ситуации. Конечно, еще в детстве, лет в тринадцать, он в пионерском лагере вместе с другими мальчишками ходил подсматривать в баню за девчонками из старшего отряда, но чтобы оказаться наедине с почти обнаженной незнакомкой - это было впервые.
       Он не знал, что делать. Идти на заставу с голым торсом, а потом объяснять замполиту и сослуживцам, что он не специально зашёл к женщинам... Они же потом ему проходу не дадут.
       Дверь в баню открылась. На пороге стояла жена замполита, завернутая в белую простыню.
       - Умелов! Ты зачем заходил?
       - Светлана Николаевна, - начал оправдываться Олег, - я золу выгребал. Я, честное слово, не видел, что вы зашли. У меня там одежда. Отдайте мне её, пожалуйста.
       - А ты в бане все дела закончил?
       - Нет, там ещё трубу надо закрыть, чтобы пар не выходил. Но вы сами можете её закрыть.
       - Нет уж, иди сам всё сделай. Иди, иди, не бойся.
       Светлана шире распахнула дверь. Олег опустил глаза, боясь посмотреть в сторону обнажённой женщины, обернутой в намокшую простыню. Смущаясь, он прошел в предбанник. В моечном отделении Олег краем глаза увидел женщину-геолога, которая сидела на лавке в такой же белой простыне. Ещё раз, проверив подтопок, Умелов закрыл его и задвинул задвижку на трубе. По-прежнему, стараясь не смотреть на женщин, он поторопился к выходу, на ходу схватив свою одежду с лавки. В предбаннике его остановила жена замполита.
       - Умелов! Я надеюсь, ты умный парень и не станешь болтать по заставе лишнего.
       Олег смутился:
       - Светлана Николаевна, я же вам все объяснил.
       - Свет, да отпусти ты его. Видишь, он и так уже весь красный, - смеясь, произнесла геолог.
       От слов незнакомки Умелов покраснел ещё сильнее.
       - Пойдем, - дружелюбно обратилась к Умелову жена замполита, - я за тобой дверь закрою...
      
       Олег снова и снова прокручивал в голове инцидент в бане. Перед его глазами стоял образ незнакомки в короткой рубашке, едва прикрывавшей её прекрасное обнажённое тело... От этих мыслей гормоны вихрем закружились в молодом организме, и Умелов почувствовал, как предательски вздыбились его штаны. Он открыл глаза и посмотрел в сторону оператора, в полудреме сидевшего за радиолокационной станцией. Унылый вид оператора немного остудил пыл Олега. Он дождался, когда его организм немного успокоился, встал из-за стола и подошёл к радиолокационной станции. Уваров встрепенулся, усиленно делая вид, что не спит. Зелёная разверстка показывала, что акватория острова было пуста.
       - Ты что? - Уваров уставился на сержанта.
       - Да размяться хочу.
       - Не понял.
       - Сейчас светать начнет. Я хочу на сопку подняться.
       - На какую? - удивленно уставился на друга Уваров.
       - На ту, которая рядом с заставой.
       Юра пожал плечами. Он знал, что на этой сопке несколько дней назад почти половина заставы видела снежного человека. Правда, сам Уваров в это время отсутствовал, находясь в дозоре. Поэтому он довольствовался только рассказами сослуживцев, уверявших, что на сопке действительно кто-то был. Но организованное преследование результатов не дало.
       - Вы же там все осмотрели и ничего не нашли.
       Умелов в ответ лишь пожал плечами, давая понять, что уже принял решение.
       - А если замполит с проверкой придёт? Спалишься! - не унимался Юра.
       - А ты ему скажешь, что у меня живот схватило, и я ушел "по-большому" на прибойную полосу.
       - А как ты на сопку полезешь? Тебя же часовой засечёт.
       - Не засечёт. Я по прибойной полосе пройду с километр, а там с тыла на неё зайду.
       - Автомат брать будешь?
       - На хрена он мне?!
       Олег вернулся к столу и достал из верхнего ящика вещи, с которыми он никогда не расставался: письма из дома и дембельскую пряжку, начищенную до зеркального блеска. Уложив свои "ценности" в карман, Умелов подмигнул Уварову и вышел на улицу. Рассвет уже окрасил вершины сопок в розовый цвет. Мягко ступая, Умелов обогнул ПТН и, спустившись на прибрежную полосу, отправился в разведку.
      
       * * *
       Исаев посмотрел на часы: было пять часов пятьдесят минут. Через десять минут должен был появиться Крутов. Подполковник надел ветровку и вышел на крыльцо. Около заставы маячила фигура часового. Исаев закурил сигарету и тем самым обратил на себя внимание военнослужащего. Спустившись с крыльца, командир разведгруппы двинулся к заставе. Часовой внимательно следил за ним. Разумеется, он видел идущего к нему геолога. Когда тот приблизился к нему метров на десять, часовой согласно Уставу крикнул:
       - Стой! Кто идет?
       - Это я, начальник геологической партии, - спокойно ответил Исаев, с удовлетворением отметив, что к службе на этой заставе подходят не формально.
       - Стойте здесь! Я сейчас дежурного вызову.
       Часовой двинулся к крыльцу, на котором находилась кнопка вызова дежурного.
       Исаев остановился.
       - Не надо вызывать дежурного. Я просто хотел узнать, куда мой сотрудник в туалет ушёл.
       - Так у вас же свой туалет в офицерском доме есть.
       - Есть, конечно. Только он был занят, вот он на улицу и выскочил.
       Часовой задумался, очевидно, соображая, каким образом из офицерского дома вышел незамеченным один из геологов.
       - Я не видел вашего геолога. А из дома он при мне не выходил, - наконец ответил рядовой.
       - А может, он сзади заставы прошёл?
       - Если бы он из дома вышел, я бы его заметил. И вообще, - решительно заявил часовой, - мне на службе разговаривать не положено. Я сейчас вызову дежурного, и разбирайтесь с ним, куда ваш геолог делся.
       Слева из-за офицерского дома показался Крутов.
       - Да вон ваш геолог, - с облегчением произнес часовой.
       Исаев оглянулся и строго обратился к приближающемуся капитану:
       - Ты где был? Тебе что, туалета мало?
       - Да я за дом бегал, - подыграл своему командиру Крутов.
       Исаев направился к офицерскому дому, на ходу бросив часовому:
       - Извини, что отвлек от службы.
       Зайдя в комнату, подполковник заметил у Крутова свежую гематому на левой щеке и лбу.
       - Владимир Владимирович, у нас проблемы, - негромко произнес Крутов.
       - Докладывай, как положено.
       - Товарищ подполковник, я сержанта с заставы "отключил".
       - Какого сержанта?
       - Сейчас все по порядку доложу. Я на сопку с тыла поднялся, и дальше начал осторожно по краю двигаться, чтобы часовой снизу не засёк. Дошел до большого камня - он ниже по склону метра на три - и осмотрел его. Я думаю, лёжка у наблюдавшего там была. Потом поднялся обратно наверх. Вдруг краем глаза вижу, что со стороны моря кто-то метрах в трехстах в мою сторону крадётся. Я, естественно, вида не подал, специально отвернулся и вроде как за заставой наблюдаю. Ну, в общем, этот сзади подкрался и меня хотел, наверное, скрутить. Я дождался, когда он на меня прыгнет, что бы с разворота его в нокаут послать. Но этот парень крепким орешком оказался. Пришлось его спецприёмом успокоить, чтобы отключить на какое-то время. - Крутов перевел дыхание. - Короче говоря, это оказался сержант с заставы.
       - Ё... - смачно выругался Исаев. - Парня не покалечил?
       - Да нет, вроде живой.
       - Где он?
       - Я его вниз на себе дотащил. Сейчас он за опорным пунктом, связанный, лежит.
       - Так, буди Мальцева, а я - к замполиту. Надо сейчас эту ситуацию разруливать.
       Подполковник через улицу направился к лейтенанту, квартира которого находилась с другой стороны дома.
       - Кто там? - сонным голосом отозвался лейтенант на стук в дверь.
       - Это я, Исаев. Извините, что так рано, очень срочное дело. Вы не могли бы сейчас к нам зайти?
       - Сейчас оденусь.
       Через пять минут заспанный Саенко зашел в отсек, где разместились геологи. Еще через пять минут он вышел из их квартиры и быстрым шагом направился к заставе. Часовой при подходе непосредственного начальника хотел доложить, что во время несения службы признаков нарушения государственной границы обнаружено не было, но замполит не стал его слушать, лишь коротко бросив на ходу:
       - С геологов глаз не спускать! Если выйдут на улицу, сразу звони дежурному!
       - Есть!
       На заставе он коротко скомандовал дежурному:
       - Быстро шифровальщика ко мне!
       Пока тот ходил будить сержанта, лейтенант быстро набросал текст радиограммы.
       Через десять минут дежурный радист уже передавал зашифрованную радиограмму в пограничную комендатуру. Принявший её радист сразу же передал сообщение дежурному шифровальщику. Еще через пять минут текст расшифрованной радиограммы лег на стол дежурного офицера:
       "Срочно. Начальнику пограничной комендатуры подполковнику Горбаню. Прошу подтвердить полномочия группы. Если полномочия подтверждаются, группа просит "вариант два". Замполит заставы Шестакова лейтенант Саенко".
       Прочитав сообщение, офицер снял трубку с аппарата специальной связи и нажал кнопку, под которой было написано "Начальник к-ры".
       - Подполковник Горбань. Слушаю, - прогудел в трубке басистый голос коменданта.
       - Товарищ подполковник. Дежурный по комендатуре майор Стрижаков. Только что пришла радиограмма с Онекотана с пометкой "срочно".
       - Высылайте дежурную машину.
       В трубке послышались короткие гудки. Майор быстро прошёл в спальное помещение комендатуры, растолкал спящего водителя и шёпотом, чтобы не разбудить остальных, отдал приказ:
       - Бегом в машину. Комендант ждёт дома.
       Полусонный рядовой быстро выскочил из спального помещения, на ходу схватив сапоги и верхнюю одежду.
       Не прошло и четверти часа, как подполковник Горбань был на своем служебном месте.
      
       * * *
       Лейтенант Саенко сидел в своем кабинете и нервно ждал ответа из комендатуры. Прошло уже около часа с тех пор, как он отправил радиограмму. Часовой постоянно топтался около крыльца, выполняя приказ замполита о наблюдении за геологами.
      На ПТНе Юра Уваров не находил себе места. Уже пора было возвращаться на заставу, а Умелова до сих пор не было. Мог ли он представить, что на самом деле произошло за последние полтора часа?
       Радист постоянно слушал эфир. Наконец рация "ожила", и он услышал свои позывные. Замполит дождался, пока шифровальщик закончит свою работу, и нетерпеливо взял из его рук радиограмму:
       "Срочно. Лейтенанту Саенко. Полномочия группы полностью подтверждаю. Все свои действия согласовывать с подполковником Исаевым. Передайте Исаеву "Вариант два - принят". Личный состав пока не информировать. Соблюдать режим секретности. Начальник комендатуры подполковник Горбань".
       Сложив листок пополам, замполит надел фуражку, вышел в коридор и подозвал дежурного:
       - Позвонишь на ПТН. Передашь приказ о продлении несения службы еще на один час.
       - Есть, товарищ лейтенант!
       Замполит вышел на улицу и быстро пошёл мимо часового.
       - Все нормально? - мимоходом поинтересовался он.
       - Так точно!
       Саенко постучался к геологам в дверь и сразу же вошёл в помещение. Вся группа была в сборе. Саенко прошел к Исаеву и, приложив ладонь к козырьку, негромко отчеканил:
       - Товарищ подполковник, разрешите доложить. Ваши полномочия подтверждены. Вот радиограмма.
       Командир группы взял листок и, прочитав его, указал замполиту на свободный стул:
       - Садись, лейтенант.
       Саенко присел к остальным.
       - Первое, - продолжил, Исаев, в упор глядя на лейтенанта. - Для всех мы по-прежнему геологи. Второе: ко мне и к остальным обращаться только по имени-отчеству. Третье: сейчас, пока весь личный состав заставы спит, мы соберемся и уйдем на север острова. Нам надо получить у вас паёк на три-пять дней. Рации у нас нет, поэтому связь будем держать только через посыльного. Будем работать автономно.
       Исаев внимательно оглядел присутствующих.
       - Ну и последнее. Придется нам забрать с собой этого Карацупу , - усмехнулся подполковник, имея в виду сержанта, который до сих пор лежал связанным за опорным пунктом. - В таком виде он на заставе появляться не должен. Сразу начнутся расспросы, почему лицо разбито, а лишние подозрения нам сейчас ни к чему. Так что, лейтенант, берите с собой Наталью Юрьевну и идите к своему подчинённому. Он за опорным пунктом у водопада. И пока она ему медицинскую помощь оказывать будет, поставьте ему боевую задачу. В общем, проинструктируйте его.
       Саенко быстро поднялся:
       - Есть, товарищ подполковник!
       - Я же сказал, обращаться только по имени-отчеству.
       - Хорошо, Владимир Владимирович.
      
       * * *
       Вид сержанта, лежавшего на боку со связанными его же ремнем руками, напоминал военнопленного из фильмов про войну. Лейтенант присел рядом на невысокий валун и, кряхтя, освободил затекшие руки Умелова. Ножные узлы сержант распутал сам. Встав на ноги, он зло посмотрел на замполита, как будто он был причиной ситуации, в которую попал сержант.
       - Сержант Умелов! Почему вы самовольно оставили место службы!? - жёстко обратился к подчиненному Саенко.
       - Виноват, товарищ лейтенант!
       В хриплом голосе сержанта не чувствовалось раскаяния. Фраза явно давалась ему с трудом, потому что левая сторона щеки и губа здорово отекли.
       - Виноват?! Да ты знаешь, что в военное время ты бы под трибунал пошёл?! - прокричал в ответ Саенко.
       Умелов молчал, уставившись себе под ноги.
       - Сержант Умелов!
       - Я!
       - За самовольный уход со службы объявляю вам строгий выговор!
       - Есть строгий выговор, - так же хрипло ответил Олег.
       - И запомни. Ты у меня на дембель самым последним пойдешь.
      Умелов насупившись, шмыгнул носом.
       - Эх, врезать бы тебе по-хорошему.
       - Товарищ лейтенант, давайте я своей службой докажу...
       - Потом докажешь, - перебил лейтенант. Потому что ты уходишь сейчас сопровождающим вместе с геологами. Сейчас Наталья Юрьевна окажет тебе первую медицинскую помощь, а я пока займусь организацией тылового обеспечения вашей экспедиции. Надеюсь, ты свой автомат из ПТНа на сопку не брал?
       - Никак нет!
       - Отсюда ни шагу! Сейчас сюда остальные геологи подойдут. Когда я вернусь, поставлю тебе боевую задачу. Понял?
       - Так точно!
       Саенко обернулся к Ковальчук:
       - Наталья Юрьевна, оставляю его на ваше попечение. Вы его хотя бы немножко в порядок сможете привести?
       - Попробую.
       - Ладно, я пошёл. Скоро вернусь.
       Наталья подошла вплотную к Олегу и, улыбнувшись, сняла с плеча сумку с медикаментами.
       - Ну что, герой? Будем тебя в порядок приводить, как сказал твой командир.
       Она усадила Умелова на большой валун и склонилась над ним. Олег закрыл глаза и смиренно подставил левую сторону распухшего лица. Пока она колдовала над его физиономией, он несколько раз приоткрывал глаза, пытаясь разглядеть её выпуклые формы, скрытые под клетчатой рубашкой. Пару раз её лицо было очень близко к его распухшим губам. Олег даже уловил её чистое дыхание.
       "Боже мой, какие у неё красивые руки, - подумал Умелов. Неожиданно сладко защемило сердце. - По-моему я влюбляюсь".
       - Ну, вот и всё, - мягко произнесла женщина. - Через пару дней будешь как новенький.
       С этими словами Наталья отошла на два шага, словно любуясь результатами своей работы.
       - Спасибо, - хрипло выдавил Умелов.
       Она присела на корточки и начала складывать в сумку медикаменты. Умелов, не отрываясь, смотрел на неё. Наталья подняла глаза на Умелова, чем привела его в сильное смущение. Сержант резко отвернулся в сторону, вызвав у женщины едва заметную улыбку.
       "Не хватало, чтобы у меня еще один "зеленый" кавалер объявился", - подумала Наталья, а вслух произнесла:
       - Как самочувствие?
       - Нормально, - всё так же хрипло ответил сержант.
       Разговор явно не клеился. Олег почувствовал это и решил взять инициативу в свои руки:
       - А вы медик по образованию?
       - Да, я медицинский институт окончила.
       - А как же вы к геологам попали?
       - Вот сейчас вся группа соберется, и тебе всё объяснят, - коротко ответила Наталья.
       - Понятно, - протянул Умелов.
       "Что тебе может быть понятно?" - подумала Наталья, но вслух произнесла другое.
       - А ты зачем на сопку полез?
       - Проверить хотел, - коротко ответил сержант.
       - Ну, проверил, герой? - ухмыльнулась Наталья, глядя на его распухшую верхнюю губу.
       Умелов качнул головой и со вздохом выдавил:
       - Проверил.
       - Хорошо, что еще так всё закончилось, - по-прежнему с улыбкой сказала Наталья.
       Умелов опять отвел взгляд в сторону.
       "А у него глаза красивые", - отметила про себя женщина.
       - А этот, который на сопке был... Ну, в общем, тот, кто меня "выключил", он что, мастер спорта по боксу?
       - Ну, вроде того.
       Олег, шмыгнув, тяжело вздохнул:
       - Я так и подумал. А то бы я ему не уступил...
      
       * * *
       Наконец после долгих сборов за опорным пунктом у водопада собрались все члены группы. Здесь же был замполит. Саенко передал Умелову автомат Калашникова, который забрал из ПТНа, и присел на большой валун. Достав из планшета лист бумаги и ручку, он подозвал к себе сержанта:
       - Сейчас напишешь расписку о неразглашении военной тайны.
       Закончив с формальностями, Саенко сообщил сержанту информацию о группе и поставил перед ним приказ сопровождать экспедицию. Выслушав замполита, Олег сначала испытал удивление, а потом успокоился. Во-первых, его в ближайшие дни не увидят сослуживцы в таком виде. А во-вторых, факт того, что он получил нокаут не от обычного геолога, а от офицера контрразведки, его вполне устраивал.
       Исаев построил группу. Проверив амуницию и экипировку, он негромко скомандовал:
       - В колонну по одному - дистанция метр - направляющий Крутов - замыкающий Умелов. Шагом марш!
      
       Замполит посмотрел на часы: было 8.30 утра. Проводив взглядом удаляющуюся колонну, он отправился на заставу.
       Группа обогнула маленькую сопку и вышла на дорогу, которая поднималась на плато. Крутов уверенно шагал впереди, поскольку этот путь он проделал два часа назад. Солнце уже поднялось достаточно высоко. Пока его закрывал кратер вулкана Креницына, но было понятно, что очень скоро оно будет светить идущим прямо в глаза.
       Поднявшись на плато, все перестроились так, как им было удобнее идти. Мягкий мох приятно пружинил под ногами. Слабый ветер с Охотского моря дул в спину, помогая двигаться вперед. Через час группа дошла до маленького приземистого строения два на два метра.
       - Привал на десять минут, - скомандовал Исаев.
       Мужчины сняли огромные рюкзаки и улеглись на моховую подушку.
       - А это что? - обратилась к Умелову Наталья, кивнув в сторону крохотной избушки.
       Умелов подошел к избушке и ногой толкнул крохотную дверь.
      - Это тепляк. Если зимой пурга неожиданно в пути застанет, можно её здесь переждать. Таких тепляков на острове несколько. Вон видите, там стоит печка? Она сделана из старого бидона. А вон куски капроновых сетей и трала.
       Наталья с интересом слушала сержанта.
       - А зачем сети и трал?
       - Это топливо для печки. Если сетку не зажечь, то и дрова вряд ли загорятся. Она из капрона или из нейлона, я точно не знаю, но горит очень хорошо.
       Олегу было приятно, что Наталья так внимательно слушала его.
       Пока Умелов и Ковальчук общались, подполковник вытащил из рюкзака большую карту Онекотана и расстелил её на земле.
       - Давайте ещё раз пройдемся по нашему маршруту.
       - Владимир Владимирович, разрешите доложить свои соображения? - обратился к Исаеву Мальцев, коротко поднявшись и сев на место.
       - Давай, излагай.
       - Первоначально перед нами стояла задача обнаружить следы пропавшего вертолёта. Но если предположить, что за заставой действительно велось наблюдение, то это мог быть только чужой. На остров он мог попасть только морем. Значит, надо в первую очередь проверить бухты на острове, где можно безопасно высадиться на малом катере или лодке.
       - Согласен, - кивнул Исаев и склонился над картой.
       К нему присоединились Крутов с Мальцевым.
       - Начнем с юга. Здесь удобных бухт нет. Тем более что берег практически отвесный. Если двигаться по юго-западу, то и здесь бухты отсутствуют. А до мыса Субботина каждый день пограничный дозор ходит. Значит, юг и юго-запад острова отпадают.
       Капитаны молча кивнули.
       - На юго-востоке есть целых три удобные бухты. Это бухта Муссель, бухта Нигори и бухта Отличная.
       Командир разведгруппы обвел указательным пальцем на карте координаты названных бухт.
       - Но две из них не подходят для высадки, - продолжал Исаев, - потому что в бухте Муссель находится рота ПВО, а на мысе Нигори расположен старый маяк, который иногда осматривают. А вот бухта Отличная для высадки очень удобна. Во-первых, она находится далеко от роты ПВО, а во-вторых, закрыта большим мысом Ракуший.
       Крутов и Мальцев снова закивали в знак согласия с командиром.
       - Идём дальше. Запад и восток острова можно не рассматривать, потому что с востока побережье как-никак прикрывает рота, а на западе наши стоят, тем более что ни одно судно мимо заставы незамеченным не пройдет. Остаётся север.
       Исаев развернул карту, чтобы всем было удобнее смотреть.
       - На севере тоже только три удобных места - это бухта Немо, бухта Паганель и устье реки Озеёрной.
      Исаев внимательно посмотрел на подчиненных:
       - Ну, с чего начнем?
       - Конечно, с севера, - предложил Крутов. -Тем более что там Четвертый Курильский пролив, где есть нейтральные воды.
       - Тогда давайте определим маршрут, по которому будем двигаться.
       После этих слов офицеры еще плотнее склонились над расстеленной картой.
       Ни они, ни сержант Умелов, увлечённо беседовавший со старшим лейтенантом Ковальчук, не догадывались, что издалека за ними уже полчаса в окуляры мощного бинокля внимательно наблюдал Лео Чен.
      
       Глава 8
       Северные Курилы. 15 июня 1985 года
      
       * * *
       После возвращения с юга острова (места последней разведки) Чен проспал всего пять часов. Он поднялся с восходом солнца, растолкал своего помощника и начал собираться к объекту. Наступал долгожданный день, когда наконец-то можно было проникнуть в затопленную галерею, где предположительно могло находиться золото. Пока Чен отсутствовал, его напарник - крепкий и рослый японец по имени Масахиро - сумел-таки расчистить последний завал из камней на пути к японским ценностям.
       "Если всё пойдет по плану, то уже завтра мы сможем уйти с острова", - размышлял Лео.
       Последние события на Онекотане беспокоили его. Он никак не ожидал, что его смогут обнаружить в момент наблюдения за заставой. Настораживало также появление на острове странных людей в сопровождении вооружённого пограничника. Они явно двигались на север. Возможно, это были геологи или вулканологи. Но в любом случае встреча с ними в районе Черного озера совсем не входила в планы Лео Чена. Среди них была женщина, значит, передвигались они гораздо медленнее, чем могли бы. По его расчетам группа должна была появиться на севере острова только ближе к вечеру. Так что надо было торопиться.
       Лео с напарником выбрались из убежища, оборудованного на склоне сопки в плотных зарослях кустарника, и, оглядевшись по сторонам, осторожно двинулись к берегу озера. В последние дни установилась хорошая погода. Редкие облака и отсутствие ветра способствовали благоприятному завтрашнему отходу с острова. Внимательно оглядев окрестности в бинокль, Лео убедился, что на озере они были пока одни. До галереи было семьсот метров. Подняв тяжелую поклажу, они медленно двинулись вперед. Акваланги и комплект для подводного погружения были заблаговременно спрятаны у входа в хранилище в зарослях кедрача.
       - Когда придём на место, я займусь аквалангами, - вполголоса отдал приказ Чен своему подчинённому, - а ты пока поднимись на склон вулкана и осмотрись. Вчера с заставы вышли трое мужчин и женщина в сопровождении пограничника. Судя по виду, это или геологи, или вулканологи. Они направились на север острова. Двигаются неумело, местности абсолютно не знают. Думаю, в районе Чёрного озера они могут оказаться после полудня. Так что смотри в оба.
       - А что мне делать, если они будут идти рядом с объектом? - спросил Масахиро.
       - Ничего, только наблюдай, и всё. Мы не должны ни в коем случае себя обнаружить. Надеюсь, ты нигде не наследил?
       - Да.
       "Чертовы японцы! С их национальными понятиями об этикете не сразу поймешь, что слово "да" в данном контексте означает слово "нет"", - с раздражением подумал Лео.
       - Маса, - произнёс он вслух, - только будь очень осторожным при передвижении. Помни: с ними пограничник и у него автомат Калашникова. Если нас обнаружат, то нам будет очень трудно уйти с острова.
       - Не беспокойся, Лео.
       Наконец они дошли до места. Ещё раз осмотревшись, Лео и его напарник начали подниматься на заросший кустарником склон сопки, туда, где был вход в затопленную галерею.
      
       * * *
       - Подъём! - громко скомандовал подполковник Исаев, стоя у входа в шестиместную палатку.
       Первым из палатки выбрался Умелов. В отличие от остальных у него не было своего спального мешка, поэтому он спал одетым, обернувшись байковым одеялом. После короткой разминки сержант поспешил к мелкому ручью, журчащему в камнях неподалеку. Умывшись и приведя себя в порядок, он отправился вдоль прибойной полосы за дровами для костра.
       Вскоре и другие члены экспедиции по одному стали выбираться из палатки. Последней вышла Ковальчук. Она подождала, пока Крутов и Мальцев вернутся после утренних водных процедур, затем тоже отправилась к ручью.
       Умелов уже колдовал над костром. Перед ним лежала охапка выбеленных морской солью дров. Вчера, когда после долгих поисков старой японской дороги обессилевшая группа наконец-то продралась сквозь заросли кустарника и вышла на берег Тихого океана в бухту Блакистон, на берегу Умелов наткнулся на остаток рыболовецкого трала, выброшенного штормом. Он достал вчерашнюю находку из своего вещмешка, разрезал ее на мелкие части, поджег их и положил в кучу подготовленных дров.
       Уже через десять минут дрова весело трещали. Умелов набрал котелком воды из ручья и повесил его над огнем на металлическую складную треногу.
       Пока Исаев изучал карту, а Умелов занимался костром, Крутов с Мальцевым уже свернули палатку.
       - Вода вскипела, товарищ подполковник, - доложил Умелов. - Можно чай заваривать.
       Отложив в сторону палатку, капитаны открыли мешок с сухим пайком и по очереди извлекли из него общий завтрак, в который входили буханка хлеба, две банки говяжьей тушёнки, банка консервированного сливочного масла, банка сайры, две пачки печенья и сахар.
       Рассыпав по алюминиевым кружкам заварку, Олег начал всем разливать кипяток.
       - Ну, товарищи геологи, приступим к приёму пищи, - с иронией произнес Исаев, отложив в сторону карту.
       Усевшись на мешки, группа приступила к завтраку, весело вспоминая вчерашние мытарства.
       - Да, если бы мы к океану не спустились, до сих пор бы по этим зарослям лазили, - засмеялся Исаев и посмотрел на Мальцева.
       - Игорь, а ты где так по веткам ловко прыгать научился? Может, ты цирковое училище втихаря оканчивал?
       - Да какой из меня циркач! Вон Володька точно в цирке выступал. Если бы сам вчера не увидел, никогда бы не поверил, что он может так шпагат делать, - пытался перевести стрелки на своего друга Игорь.
       Крутов, как обычно, ничего не возразил, с довольным видом продолжая уминать кусок хлеба с маслом.
       После оживлённого завтрака подполковник перевел разговор в рабочее русло:
       - Так, товарищи! Подведём итоги вчерашнего дня. Мы не очень далеко смогли продвинуться на север. Но самое главное - мы не можем впредь так тратить свои силы. Как вы заметили, растительность с более холодной охотской стороны острова резко отличается от растительности с тихоокеанской. Очевидно, что нам надо было сразу двигаться или по прибойной полосе, или, форсировав речку Фонтанку, подниматься по склонам горы Шестакова и двигаться наверх, на хребет Советский. Потому что и на прибойной полосе, и на высоких сопках со стороны Охотского моря нет непроходимого кустарника.
       Наталья слушала Исаева и понимала: как бы ни двигалась группа, она всё равно будет обузой для всех, несмотря на то, что движется практически налегке.
       - Владимир Владимирович, можно мне сказать? - обратилась она к подполковнику.
       - Пожалуйста, говорите.
       - Поскольку в настоящий момент первоочередной задачей для группы является проверка бухт на севере, вряд ли я как биолог буду вам полезна. Сейчас важен фактор времени, я же только торможу движение группы. Может, вы уйдете вперед, а я догоню вас позже?
       Исаев внимательно посмотрел на своих подчинённых. Сейчас действительно нужно было как можно скорее проверить бухты, удобные для высадки нарушителей, а затем уже приступать к поиску останков вертолета. Сам он не мог предложить Ковальчук такой вариант. Но раз она сама высказала такое предложение, Исаев решил с ней согласиться. К тому же среди них находился сержант, на которого можно было оставить женщину.
       - Хорошо, - кивнул подполковник и снова развернул карту. - Тогда мы будем действовать следующим образом. Сейчас мы находимся вот здесь.
       Исаев ткнул алюминиевой ложкой в место на карте.
       - Нам следует разделиться на три группы. В первой - я и Крутов.
       Крутов молча кивнул.
       - Мы с ним поднимаемся на хребет Советский, далее огибаем с запада гору Пограничную, потом двигаемся к бухте Паганель, после этого с севера обходим озеро Чёрное и выходим в бухту Немо. Если по ходу маршрута ничего не обнаруживаем, возвращаемся в район бухты Паганель к старым баракам. Вторая группа - это Мальцев.
       Исаев посмотрел на капитана, который сосредоточенно слушал его слова.
       - Ты поднимаешься на хребет Советский, спускаешься к руслу реки Озерная, далее выходишь в устье реки на побережье. Если там ничего не находишь, возвращаешься назад вот этим маршрутом. Обогнешь по склону вулкан Немо и пройдешь по южному берегу Чёрного озера в район бухты Паганель опять же к старым баракам. Третья группа - Ковальчук и Умелов. Ваш маршрут - самый короткий. Вы вдвоем поднимаетесь за нами на хребет Советский и, обогнув гору Пограничную, двигаетесь сразу в сторону старых бараков в район бухты Паганель. Устраиваете там ночлег и ужин для всей группы. Задание понятно?
       Все закивали головами.
       - Умелов!
       - Я!
       - Возьмёшь палатку и основную часть провизии.
       - Есть!
       - Всем быть предельно внимательными. Проверить оружие и ракетницы. Сигнал "присутствие нарушителя" - красная ракета, "требуется помощь" - белая ракета. Сверим часы. Сейчас семь часов двенадцать минут. Выход групп - через полчаса. Время пошло.
       Все встали.
      
       * * *
       Пока Масахиро отсутствовал, Лео успел спустить в галерею всё снаряжение. Несмотря на то, что проход расчищали в течение трех сезонов, лаз по-прежнему был очень узким. Тем не менее спуститься в галерею, где стояла темная вода, было уже возможно. Лео проверил все фонари, оставив включенным только один - дежурный. Надо было экономить заряд остальных на момент начала погружения.
       Лео достал из рюкзака металлическую скобу и начал забивать ее в щель между камнями. Затем он вытащил прочный капроновый фал и одним концом привязал его к торчащей скобе.
       "Всё. Страховка готова", - отметил он про себя.
       Посмотрев на часы, он решил не подниматься наружу, а переодеться в гидрокостюм.
       "Когда в галерею спустится Маса, здесь почти не останется свободного места" - подумал Лео.
       На переодевание у него ушло почти сорок минут. Теперь оставалось только ждать. В одиночку он не смог бы надеть всё снаряжение.
       Напарник задерживался. Лео уже начал волноваться. Наконец в проеме показалась голова Масахиро.
       - Что так долго? - недовольно спросил Чен.
       - За русскими наблюдал. Хорошо бинокль очень мощный, а так бы и не увидел. Их всего трое. Они разделились. Один с хребта к реке спускается, а двое в сторону старых бараков пошли. По-моему, там только мужчины были. Женщины и пограничника среди них нет.
       - Может, это другие военные из роты ПВО? - с сомнением произнес Лео.
       Ему не нравилось, что не было ничего известно о вооружённом пограничнике.
       - Нет, это гражданские. Они выглядят как те, про которых ты вчера говорил.
       - Надеюсь, они тебя не засекли?
       - Нет. Всё нормально.
       Лео повернулся к тёмному проёму с холодной водой.
       - Ладно, иди, помоги мне надеть снаряжение.
       Масахиро окончательно протиснулся и поднял на плечи Лео баллоны с кислородом. Когда подгонка снаряжения была закончена, на часах Масахиро было ровно одиннадцать часов дня. Лео надел маску, включил фонарь и подошёл к воде. Он опустил фонарь в воду и направил луч в глубину. Яркий сноп света скользнул по стенам затопленного грота и растворился в густом сумраке. Чену было не по себе. Несмотря на то, что в Японии он всю весну специально тренировался, абсолютной уверенности в своих силах у него не было. Повернувшись к Масе, он, не снимая маску, гнусаво произнёс:
       - Следи за фалом. Если дерну один раз, это проверка связи. Ты мне в ответ тоже дёрни один раз. Если дёрну три раза, сразу вытаскивай. Только тащи несильно. Понял?
       - Понял, - кивнул Масахиро.
       Лео вставил между зубов кислородный редуктор, еще раз направил луч фонаря вниз и начал опасное погружение.
      
       * * *
       Путь на хребет Советский оказался гораздо легче, чем предполагал Мальцев. Вверх поднимались втроем: Исаев, Крутов и Мальцев. Перевалив через верхнюю точку гряды, разделились на две группы, как и было запланировано ранее. Мальцев махнул рукой Исаеву и Крутову и повернул налево. Там внизу блестело русло реки Озёрной, а прямо за ней возвышался величественный вулкан Немо.
       Мальцев на минуту остановился полюбоваться прекрасным пейзажем. Но мысль, что на острове может быть ещё кто-то, быстро вернула его в реальность. Посмотрев вслед уходящим товарищам, Игорь начал спускаться. Как ни старался он замедлить свой шаг, то и дело ловил себя на мысли, что идет слишком быстро. Вскоре он остановился, потому что дальше вниз спускаться было невозможно. До русла реки оставалось метров сто, но весь склон был плотно покрыт низким стлаником. Он уже знал: там, где на склоне рос этот мелкий кустарник, было почти невозможно спускаться вниз. Все растения, как известно, тянутся вверх к солнцу. Вот если бы ему сейчас пришлось, наоборот, подниматься по склону от реки, то этот природный фактор, наоборот, был бы ему на руку...
       Капитан внимательно осмотрелся и не заметил ничего подозрительного. Сзади товарищей было уже не видно. Он всмотрелся еще раз, но глаз так и не смог заметить хоть какое-то движение. В его рюкзаке лежал хороший армейский бинокль, но на открытой местности пользоваться им было нельзя, поскольку это сразу демаскировало его.
       Мальцев решил идти слева вдоль русла реки по пологому склону южной части хребта. Вскоре он опять поймал себя на мысли, что идет слишком быстро.
       "Интересно, как там сейчас Наталья?" - подумал Игорь. В памяти сразу же всплыл вчерашний эпизод, когда он протянул ей руку, чтобы она могла опереться на неё при переходе через ручей. Но она выбрала не его руку, а оперлась на плечо этого "зелёного" сержанта.
       Мальцев старался отогнать эти мысли, сосредоточившись на задании, но память предательски снова и снова возвращала его во вчерашний день. В мыслях постоянно крутились одни и те же эпизоды. Вот она опирается на его плечо. Вот он смущённо отводит от неё глаза. Вот она с улыбкой смотрит на него...
       "Да ты, Игорёк, похоже, ревнуешь её к этому сопляку? И торопишься ты потому, что хочешь быстрее вернуться к старым баракам..." - подумал Мальцев. Он остановился и вслух произнёс:
       - Не хватало мне ещё побежать.
       Он снял рюкзак, развязал верхний клапан и запустил туда руку. Нащупав холодную сталь пистолета Стечкина, он успокоился. Этот приём с оружием всегда срабатывал наверняка. Закрыв клапан, он не стал его завязывать, поскольку впереди была маленькая бухта в устье реки Озёрной, где его могла ждать любая неожиданность. Взвалив на плечо тяжелый рюкзак, он размеренно зашагал дальше.
       Когда Мальцев достиг цели, на часах был ровно полдень. Осторожно ступая, он подошёл к краю небольшого обрыва. Внизу между двумя крутыми склонами, поросшими мхом, петляла река Озёрная. У самой линии прибоя лежали груды выбеленных морской солью стволов деревьев, выброшенных штормами. Эту картину можно было наблюдать практически у каждого устья малых речушек, которых на острове было предостаточно. Каким образом эти бревна оказывались в море и каков был странный механизм их концентрации в устье рек на острове, Мальцев не понимал. Но наверняка он знал другое: устье реки было идеальным местом для высадки на моторной лодке.
       Спустившись, он неторопливо направился к зоне прилива. По пути изредка нагибался и поднимал мелкие камни. Некоторые он выбрасывал, а некоторые складывал в карман. Со стороны могло показаться, что геолог увлечённо занимался своей исследовательской работой.
       Неторопливо перемещаясь по прибойной полосе, Мальцев внимательно осматривал каждый метр. Игорь не ограничился только зоной устья самой реки. Он прошёл вдоль моря почти полкилометра. Никаких признаков высадки нарушителей вокруг не было.
       Убедившись, что всё кругом чисто, Игорь остановился немного перекусить. Он сделал несколько глотков чистой воды из реки, поправил одежду, перешнуровал высокие ботинки и отправился в обход вулкана Немо к Чёрному озеру...
      
       * * *
       Лео Чен медленно двигался по тёмному каменному затопленному туннелю. Луч фонаря на расстоянии двух метров выхватывал из темноты только фрагменты чёрных каменных сводов галереи. Ему было сложно определить размеры и конфигурацию всего помещения в целом. Он представил себе, как бы он искал обратный путь, если бы вдруг погас фонарь и оборвался страховочный фал. Лео нащупал фал, привязанный к страховочному карабину, и дёрнул за него. Через мгновение он ощутил обратный рывок. Значит, всё нормально.
       Лео решил опуститься на дно туннеля. Он наклонился и сделал несколько сильных движений ногами. Упершись в грунт, Лео понял, что совершил ошибку, поскольку завихрения, возникшие из-за его резкого погружения, подняли со дна огромное количество взвешенных частиц. Подождав несколько минут, пока уляжется муть, он опять двинулся вперёд. С левой стороны в свете фонаря показалась выпуклость на стене. Лео попытался осторожно расчистить ее. Внимательно приглядевшись, он понял, что это был старый электрический кабель, проложенный по стене.
       "Надо передвигаться вдоль провода", - мелькнула в его голове мысль.
       Он ухватился за него левой рукой и стал осторожно протягивать кабель вдоль своего туловища. Тело послушно двинулось вдоль стены. Он двигался так почти пять минут, стараясь оценить, какое расстояние прошёл.
       "Наверное, метров тридцать или сорок", - подумал Лео.
       Вдруг Чен почувствовал, что галерея начала расширяться. Он приостановился, поводил вокруг фонарем, пытаясь определить её размеры. Туннель действительно расширялся. Он опять дернул за фал и, получив ответный рывок, двинулся дальше. Метров через пять понял, что попал из туннеля в большое помещение. Двигаться дальше по кабелю было нерационально.
       "Так, и что дальше? Куда теперь?" - прикидывал Лео.
       Остановившись в нерешительности, он вяло перебирал ластами, шаря лучом фонаря из стороны в сторону. Наконец он решил просто плыть вперед. Метров через десять Лео наткнулся на то, что искал. Из мрака показалась груда геометрических фигур. Подплыв ближе, он перехватил фонарь в левую руку. Лео достал из ножен специальный нож и попытался осторожно счистить многолетние наслоения. Опять поднялась небольшая муть. Дождавшись, пока она осядет, он посветил на ящик. На верхней крышке слабо проглядывалась надпись иероглифами: "Специзделия". Сердце приятно защемило в предвкушении удачи. Он хотел было начать ломать крышку, но вовремя остановился. Через всю стопку крест-накрест проходила проволока. Лео остановился.
       "Может, ящики заминированы?" - пронеслось у него в голове.
       Он понимал, что даже если это было так, то сорок лет - это достаточно большой срок, чтобы любой взрывной механизм мог выйти из строя. Но чувство собственной безопасности пересилило.
       Лео осторожно отстегнул карабин, захлестнул его вокруг проволоки и зацепил за фал. Теперь он должен был осторожно, не задевая за капроновую веревку, вернуться к Масахиро. Там вместе с помощником им предстояло подняться на поверхность, сильно дернуть за прикрепленный к проволоке фал и посмотреть, сработает ли какой-нибудь взрывной механизм в глубине галереи или нет.
       Осторожно работая ногами и стараясь не натягивать страховку, Лео Чен двинулся в обратный путь.
      
       * * *
       Путь до старых бараков давался Олегу гораздо труднее, хоть и был короче его вчерашнего путешествия. Помимо своих вещей, общей провизии и палатки, которая за ночь набрала влаги и изрядно потяжелела, он тащил на себе часть вещей старшего лейтенанта Ковальчук. На подъеме к хребту Советский Умелов делал привалы через каждые тридцать метров. Шедшая сзади Наталья видела, что сержанту очень тяжело, и старалась не разговаривать с ним, чтобы он не сбил дыхание.
       Через три часа мучений они наконец добрались до места. На самом деле это были уже не бараки, а то, что от них осталось. Когда-то здесь, на севере острова, располагалась пограничная застава. Но разрушительное цунами 1952 года внесло свои коррективы.
       Скинув опостылевшую поклажу, Олег лег прямо на землю и долго смотрел на небо, восстанавливая силы. Наталья сидела рядом, любуясь вулканом Немо.
       - Ну что? Надо выбрать место, где поставим палатку, - обратился Умелов к женщине.
       Наталья обернулась и увидела, что сержант уже снова был на ногах и осматривал местность.
       - Для начала нужно определить, где здесь есть вода.
       - Может, вниз, к озеру спустимся? - предложила Наталья.
       Олег отрицательно покачал головой.
       - Нет, здесь самое высокое место. Со стороны океана к нам не подберёшься - склон очень крутой, а со стороны острова все отлично просматривается. Да и приказ у нас - именно здесь всех ждать.
       - А где мы тогда воду найдем?
       - Если тут бараки стояли, значит, люди, которые для них место выбирали, тоже не дураки были. Вода должна быть где-то рядом. Давайте так сделаем: вы туда пойдете, - Умелов показал в сторону южного склона, - а я в другой стороне посмотрю.
       Наталья кивнула в знак согласия.
       - Если что-нибудь найдете, то знак дайте, - по-деловому распорядился Умелов.
       - Хорошо, - снова кивнула Наталья.
       Поиски воды прошли на удивление быстро. В радиусе ста метров Олег обнаружил целых два пригодных источника, а Ковальчук нашла большую каменную чашу с пресной водой, образованную самой природой.
       Далее было выбрано место для ночлега. Почти час ушёл на установку палатки. Пока они колдовали над брезентом, Олег ощущал себя на седьмом небе. Он просто упивался тем, что был один рядом с ней. Когда он натягивал веревку, она, решив помочь ему, обхватила своими красивыми пальцами его загрубевшие руки. От этого прикосновения сладко защемило сердце. В эту минуту ему показалось, что он с удовольствием провёл бы рядом с этой женщиной всю свою жизнь. Пусть она старше его, пусть она офицер. Пусть у нее уже кто-то есть или кто-то был раньше, но он примет её любую, потому что крепко-крепко полюбил её...
       - Ты что? - Наталья поднялась, высвободив свои пальцы из ладоней Олега.
       Умелов смутился. Он сам не понял, как выпустил веревку и взял её за руку. Пересиливая неимоверную неловкость, Олег с трудом выдавил:
       - Я просто... я как увидел вас, то я... - на мгновение, запнувшись, он всё же выдохнул, - я люблю вас!
       Наталья опешила. Она смотрела на сержанта и лихорадочно соображала, что ему ответить. Конечно, он симпатичный парень и наверняка будет пользоваться спросом у женщин, особенно когда ещё немного возмужает. Да, ей нравится общаться с ним. Да, ей нравятся его серо-голубые глаза с большими тёмными ресницами. Но она старше его, да и любовь - это очень сильное чувство и понять за такой короткий срок, что ты действительно любишь человека, очень непросто. Скорее всего, то, что он назвал сейчас любовью, было просто влюблённостью...
       - Послушай, Олег, - обратилась она к нему по имени. - Давай больше не будем на эту тему говорить, хорошо?
       Умелов хотел сказать что-то снова, но, наткнувшись на строгий взгляд Натальи, смутился и опустил глаза. Подняв с земли свой автомат, он зашагал в сторону Тихого океана, коротко бросив на ходу:
       - Я на прибойную полосу, за дровами.
      
       * * *
       Лео вынырнул из воды, резко снял маску и крикнул Масахиро, чтобы тот не дергал фал. От волнения Маса сделал всё совсем наоборот. В следующую секунду Лео зажмурился, готовясь ощутить удар взрывной волны из глубины затопленного коридора. Но ничего не произошло. Масахиро помог ему выбраться из воды и виновато спросил.
       - Что-то случилось?
       - Да, - коротко бросил китаец, снимая с себя акваланг. - Я нашел там ящики, но они могут быть заминированы. Сейчас мы выйдем наружу и сильно дернем фал, чтобы сместить эти ящики. Если они заминированы, то нам в этот раз золота не достать, потому что неизвестно, что там будет после взрыва и сможем ли мы еще когда-нибудь опять туда попасть. А если ящики не заминированы, то нам повезло, дружище. Ещё одно погружение, и мы узнаем, есть ли на острове золото.
       - А сколько мы возьмем золота?
       - Нам нужно всего две-три золотые вещицы, и всё. Остальное золото мы заберем позже, когда основательно подготовимся, - в голосе Чена чувствовалось воодушевление.
       Лео и Масахиро по очереди выбрались наружу и приготовились резко натянуть фал.
       - Тянем на счет "три". Раз, два, три!
       Рывок был очень сильным. Прошла секунда, вторая, третья, но взрыва так и не последовало. Лео утёр вспотевший лоб.
       - Всё, возвращаемся вниз.
       Когда они опять спустились в галерею, Лео ждало первое разочарование. Фонари, растратив изрядную долю заряда, уже не так ярко светили. Но самым скверным было то, что кислорода в баллонах осталось ровно на пятнадцать минут.
       Надев акваланг, он, повернувшись к Масахиро, приказал ему:
       - Что бы ни случилось, через пятнадцать минут тащи фал что есть мочи. Мне может кислорода не хватить.
       - Не беспокойся, я всё сделаю как надо.
       Лео воткнул в зубы редуктор и отправился обратно в галерею. Теперь он уже передвигался гораздо быстрее. Выплыв из туннеля, он двинулся к центру помещения, держась одной рукой за фал.
       Несколько ящиков лежало на полу. Он нашёл конец фала и, отстегнув карабин, прицепил его к своему поясу.
       Лео достал нож и начал вскрывать крышку одного из ящиков. Сильно напрягаясь, он понимал, что расходует много кислорода. Другого выхода у него просто не было.
       Наконец крышка поддалась, и его взору предстало то, к чему он так долго шел. В ящике ровными рядами лежали слитки золота. Он поддел один из них ножом, взял в руку и посветил на него фонарем. На слитке отчётливо виднелась надпись, сделанная японскими иероглифами. Сердце радостно заколотилось. Достав еще один слиток, он положил их вместе в прикрепленный к поясу мешок и огляделся по сторонам стараясь определить, куда нужно было плыть. Свет фонаря становился с каждой секундой всё слабее и слабее. Лео попытался натянуть фал, но ему это удалось не сразу.
       Ко всему прочему он почувствовал, что кислорода в баллонах уже практически не осталось. Он начал задыхаться.
       "Где же ты, Маса?" - стучало в голове Лео. Неожиданно всё закружилось. Мгновение спустя он понял, что неведомая сила тащит его в темноту. Страх сменился животным ужасом.
       "Всё, кислорода больше нет..." - последнее, что пронеслось у него в голове, прежде чем сознание покинуло его...
       Лео очнулся оттого, что кто-то делал ему искусственное дыхание.
       - Давай, давай дыши! Дыши сам! - слышался где-то рядом голос Масахиро.
       Лео с трудом приподнялся и откашлялся.
       - Спасибо, Маса. Я твой должник, - прохрипел он.
       - Сочтёмся.
       Окончательно придя в себя, Чен достал из мешка два слитка золота и показал своему напарнику. Пока очарованный Маса разглядывал золото, Лео стащил с себя гидрокостюм и, одеваясь, приказал Масахиро выйти из галереи на разведку, чтобы подготовиться к отходу с острова.
      
      Глава 9
       Северные Курилы. Остров Онекотан. 15 июня 1985 года. Вторая половина дня
      
       * * *
       Мальцев прошёл практически половину южного берега Чёрного озера. Вдруг что-то заставило его остановиться. Он не мог понять, что именно. Игорь огляделся. На первый взгляд всё было так же, как и минуту или час назад. Но что-то всё же было не так.
       Справа от капитана начинался склон вулкана, заросший побегами кустарника, слева рябила водная гладь Чёрного озера. Мальцев несколько раз пробежался глазами от склона к озеру и обратно, пока его взгляд не остановился на камнях у берега. На определенном участке они были значительно светлее, чем камни, которые встречались ему раньше. Подойдя ближе, он понял, в чём было дело. На камнях полностью отсутствовали мелкие зеленые водоросли, которые облепляли соседние валуны.
       "Похоже, эти камни появились в воде совсем недавно", - сделал вывод Игорь. Он развернулся в сторону склона и попытался определить, откуда они могли здесь взяться. Немного поразмыслив, капитан решил внимательнее осмотреть склон. Он подошёл поближе к кустарнику, который начинал расти прямо от подножия. В одном месте стволы кустов были изогнуты в левую сторону, как будто кто-то их специально сдвинул. Мальцев попытался определить, где заканчивалась эта природная аномалия роста растений.
       Неожиданно выше по склону послышался треск, и вниз покатились мелкие камешки. Игорь посмотрел наверх и увидел, что на него летит в прыжке темноволосый мужчина с перекошенным лицом. Через секунду сильным ударом в грудь Мальцева откинуло метра на два. Висевший за плечами рюкзак значительно смягчил его падение на камни. Упав навзничь, капитан резко перевернулся через спину и скинул рюкзак на землю.
       Увидев, что Игорь пытается встать на ноги, азиат продолжил своё наступление. В его руках мелькнуло узкое лезвие японского танто. Масахиро прыгнул на Мальцева, пытаясь разделаться с ним одним ударом, но офицер сумел перехватить руку японца, потянул его на себя, и, откинувшись на спину, резко выставил в живот Масахиро свою правую ногу. Теперь уже японец, перевернувшись в воздухе, рухнул навзничь. Быстро вскочив на ноги, оба мужчины закружились друг перед другом, выбирая стойку для лучшего нападения.
       На первый взгляд казалось, что преимущество было на стороне японца. Он не выпускал из правой руки танто, постоянно водя им из стороны в сторону. Игорь не мог ответить ему тем же, поскольку его рюкзак, в котором находились пистолет Стечкина и десантный нож, валялся у самой кромки воды.
       Масахиро несколько раз пытался запугать Игоря ложными замахами. Наконец он решился на атаку. Резким движением азиат выкинул руку вперёд, надеясь вспороть живот противника острым лезвием клинка, но вместо упругой плоти рука японца пронзила пустоту. Мальцев, ловко увернувшись, как он не раз это проделывал на тренировках, молниеносно перехватил запястье противника и дёрнул его вперёд. Одновременно с этим движением он резко ударил нападавшего противника коленом в живот. Японец, громко охнув, согнулся пополам и упал на четвереньки. Игорь, не выпуская инициативу из рук, прыгнул на спину своему визави. Под давлением его тела японец упал лицом на камни. Ухватив руку Масахиро, Мальцев загнул её на болевой приём, отчего японец громко закричал. Игорь свободной рукой схватил азиата за волосы и, войдя в раж, стал методично колотить нарушителя лицом о камни.
       - Ну что, сука узкоглазая? Ты думал, голыми руками офицера контрразведки взять сможешь? Хрен тебе, понял? - приговаривал капитан.
       В какой-то момент Мальцев почувствовал, что лежащий под ним японец обмяк. Он ослабил хватку и перевернул его на спину. Лицо азиата превратилось в сплошное кровавое месиво. Он явно был без сознания. Игорь перевёл дух и попробовал поднять японцу голову, чтобы тот не захлебнулся в собственной крови. В это мгновение кто-то очень сильно ударил его в спину, в область правой лопатки. Мальцев хотел резко подняться, но вместо этого стал заваливаться набок. Земля стремительно приближалась. Боли не было, но он чувствовал, как с каждой секундой жизненные силы покидают его тело. Последнее, что он увидел, был серый камень, лежащий прямо перед его открытым глазом...
      
       * * *
       Чен подошёл к лежащему на боку незнакомцу и носком ботинка перевернул его навзничь. Он понимал, что перед ним был не геолог, а спецназовец. Лео видел, как профессионально тот действовал против Масахиро. Несмотря на то, что Маса был опытным уличным бойцом одной из банд якудза, шансов против этого русского у него практически не было.
       Отвинтив глушитель с пистолета, Чен засунул его за поясной ремень. Раненый застонал. Лео нагнулся и осмотрел его рану. Пулевое отверстие было в области правого плеча. Он подошёл к рюкзаку русского, валявшемуся в пяти метрах от распластанных тел. В подтверждение своих предположений о незнакомце Лео обнаружил там пистолет Стечкина, нож и армейский бинокль.
       - Лео, ты здесь? - едва прохрипел Масахиро.
       Чен прервал осмотр рюкзака раненого, подошел к лежавшему напарнику и склонился над ним. Тот попытался самостоятельно приподняться, но, охнув, опять опрокинулся навзничь.
       - Лео, он сломал мне руку, - прохрипел Маса, вновь пытаясь подняться.
       Чен сел в изголовье у японца и аккуратно положил его голову на свои колени.
       - Не двигайся, я тебе сейчас помогу. Я же твой должник. Полежи пока вот так. Расслабься.
       Масахиро вытянул шею, пытаясь поудобнее улечься на коленях своего спасителя. Лео аккуратно взял его голову одной ладонью за подбородок, как бы помогая ему подняться повыше, и вдруг резко развернул её вокруг своей оси. Раздался громкий хруст шейных позвонков, и тело Масы, дёрнувшись в предсмертных конвульсиях, сразу же обмякло. Чен аккуратно переложил свободно болтающуюся голову своего бывшего помощника на камни и молча поднялся.
       - Извини, Маса, - спокойно произнес китаец, - но шансов уйти вдвоём с острова у нас не было. Твои японские хозяева будут скорбеть о тебе.
       Закончив с Масахиро, Лео занялся раненым Мальцевым. Сейчас главное было - спасти ему жизнь. Действия Чена не имели никакого отношения к человеколюбию. Он просто выполнял одну из многочисленных инструкций на этот счет. Еще в школе ЦРУ его учили, что русские никогда не бросают раненых, поэтому если он оставит его в живых, то этот фактор свяжет действия всей группы, которая, как уже понял Лео, действовала под прикрытием геологоразведочной экспедиции.
       Он возвратился в галерею, затопил в шахте акваланги, взял свои вещи и вернулся к лежавшему без движения Мальцеву. Лео достал из аптечки всё необходимое и сделал русскому два укола: один - от болевого шока, второй - для поддержания артериального давления. Убедившись, что кровь у раненого практически остановилась, Чен приступил к инсценировке боя между Масой и русским.
       Перетащив оба тела на сто метров от галереи, он попытался придать им естественные позы после схватки. Затем вложил в руку Масы пистолет "Беретта 92F", из которого Лео ранил русского разведчика. Теперь нужно было возвратиться на базу, связаться по рации со шхуной и рано утром уходить с острова.
       Краем глаза Чен неожиданно увидел в небе еле заметную красную точку. Там, за северным берегом озера, в районе бухты Немо, где была спрятана их моторная лодка, кто-то выпустил красную ракету.
       Это означало только одно: русские, которых утром видел Маса, обнаружили в бухте Немо место их высадки.
       "Что же, на этот случай у нас есть запасной вариант", - подумал Чен, еще раз оценив прозорливость своего шефа Дэна Фаррела.
      
       * * *
       Умелов возвращался с прибойной полосы в лагерь. Еще издалека он увидел, что Наталья машет ему рукой. Он сбросил вязанку дров, стянутую морским тралом, и побежал к ней.
       - Что случилось? - нетерпеливо крикнул он ещё издалека.
       - Красная ракета! Вон там, за озером, - старший лейтенант показала в сторону бухты Немо.
       - Давно?
       - Минут тридцать назад.
       Олег прикинул расстояние. От них до того места было километров пять, не меньше.
       - Была одна ракета? - озабоченно спросил Умелов.
       - Точно не знаю. Я только одну увидела. И то еле-еле видно было. Расстояние очень большое.
       Умелов зашёл в палатку и достал большой армейский бинокль. Выбрав подходящее место, он настроил оптику, лег на землю и принялся внимательно осматривать окрестности.
       - Наталья Юрьевна, пожалуйста, выберите себе место и тоже ложитесь. Только спальный мешок подложите, чтобы земля тепло не вытягивала. На острове нарушители, это может быть опасно!
       Машинально пригнувшись, Наталья начала искать себе место для укрытия. Наконец она расположилась в удобной моховой ложбинке и тоже начала смотреть в сторону озера Чёрного, где недавно вспыхнула еле заметная красная ракета.
       Через час тревожных ожиданий Умелов в окуляры бинокля увидел идущего к ним человека. Он снял с предохранителя автомат и положил его рядом. Еще через полчаса сержант разглядел в неизвестном бегущего к ним подполковника Исаева.
       Когда Исаев находился от лагеря метрах в ста, Умелов поднялся из "секрета" и помахал ему рукой, давая понять, что в лагере всё нормально. Подполковник сбавил шаг, чтобы восстановить дыхание, и прямиком подошел к сержанту:
       - Как обстановка?
       - Два часа назад Наталья Юрьевна видела красную ракету в районе Чёрного озера. Я в это время отлучался на прибойную полосу за дровами. Когда вернулся, мы заняли оборону.
       - Молодец! Мальцев возвратился?
       - Никак нет! Со стороны озера никакого движения не было, - отчеканил Олег, вытянувшись перед подполковником как перед своим непосредственным командиром.
       - Странно. По моим расчётам, он уже три часа назад должен был вернуться. Мы с Крутовым в бухте Немо обнаружили место высадки нарушителей и сразу же пустили красную ракету. Лодку мы ножами порезали, так что с острова они уже никуда не денутся. Если Игорь наш сигнал видел, должен был дать ответный. Вы уверены, что больше никаких сигналов не было? - обратился Исаев к Наталье и Олегу.
       - Никак нет! - за двоих ответил сержант.
       - Тогда слушайте мою команду. Старший лейтенант Ковальчук! - громко произнёс подполковник. - Вы остаётесь в лагере. Сержант Умелов идет со мной. Мы пройдем по маршруту, которым должен был пройти Мальцев.
       Ковальчук и Умелов кивнули в ответ.
       - Наталья Юрьевна, - более мягко произнес Исаев, - вы остаетесь одна, поэтому будьте предельно внимательны и осторожны. Я оставлю вам свое оружие.
       Подполковник достал из кобуры пистолет Стечкина, проверил обойму и протянул Наталье.
       - Спрячьтесь в укрытие и ждите нас. Если к вам будут направляться неизвестные люди, открывайте огонь на поражение. Всё ясно?
       - Так точно! - чётко ответила Ковальчук.
       - Умелов!
       - Я!
       - Передвигаться будем бегом. Я впереди, ты будешь прикрывать сзади. Дистанция - пятьдесят метров. Бегом марш!
       Подполковник тронулся с места и побежал вниз по склону. Умелов выждал несколько секунд и последовал за ним.
       Наталья вернулась к себе в укрытие и, глядя вслед убегающим товарищам, аккуратно положила рядом пистолет.
      
       * * *
       У берега Чёрного озера Исаев поднял вверх правую руку и остановился. Умелов подбежал к подполковнику.
       - Сейчас будь внимателен. Дистанцию держи пятьдесят метров. Обязательно проверяй тыл.
       - Есть! - ответил Олег и снял с плеча автомат и перевёл его в боевое положение.
       Так, на условленном расстоянии, они спустились к водной кромке озера. Там, где невозможно было просто пройти, Исаев осторожно перепрыгивал с камня на камень. Олег повторял маневры следом за командиром группы. Он постоянно озирался, водя дулом автомата по склону вулкана.
       Примерно через полтора километра подполковник резко остановился и присел на корточки. Увидев действия Исаева, сержант упал на колено и прицелился в ожидании его приказаний. В следующую секунду Исаев скомандовал:
       - Умелов, ко мне!
       Олег, пригибаясь к земле, запетлял к Исаеву. Добежав до подполковника, сержант увидел, что на берегу кто-то неподвижно лежал.
       - Оставайся здесь и прикрывай меня с тыла. Пойду проверю, что там.
       Подполковник вытащил из ножен спецназовский нож и направился к тому месту, где лежал некто.
       Олег вспотел от напряжения, непрерывно глядя через мушку прицела на склон вулкана. Наконец Исаев махнул Умелову рукой. Постоянно озираясь, сержант направился в его сторону.
       Перед ними предстала картина, оставленная Лео Ченом. На камнях у воды лежало распластанное тело неизвестного японца, в левой руке у него был зажат пистолет. Рядом с ним на левом боку лежал Мальцев.
       - Стой здесь! Я сам всё осмотрю, - приказал подполковник.
       Олег наблюдал за тем, как Исаев осторожно перевернул тело капитана, проверил его пульс и, видимо, убедившись, что тот жив, начал осматривать место недавней борьбы. Он осмотрел нарушителя, потом вещи Мальцева и после этого крикнул Умелову:
       - Возьми рюкзак Мальцева, а я возьму Игоря. Будешь нас с тыла прикрывать.
       - Есть!
      
       * * *
       Путь до палатки занял часа три, потому что приходилось часто останавливаться. Видя, как тяжело передвигался Исаев, неся на себе раненого, Умелов предложил подполковнику свою помощь. Но тот резко осадил его, сказав, что его задача - прикрывать их сзади.
       Когда они уже приближались к старым баракам, им навстречу выбежала Наталья. Она помогла Исаеву аккуратно положить Мальцева на землю и немедленно приступила к осмотру капитана. Сделав ему перевязку и уколы, Наталья обратилась к лежавшему на земле без сил подполковнику.
       - Владимир Владимирович, Мальцеву срочно нужна квалифицированная медицинская помощь. Нужно немедленно связаться с заставой.
       Исаев тяжело поднялся на ноги и знаком подозвал к себе Умелова.
       - На острове есть по крайней мере еще один нарушитель. В Мальцева стрелял не тот, кого мы оставили на берегу озера. Он просто не смог бы этого сделать со сломанной шеей. Игорь, имея такое ранение, даже теоретически не сумел бы сделать этого. Значит, был кто-то третий, кто стрелял в Мальцева и убил того японца.
       Умелов кивнул головой в знак согласия.
      - Сейчас будет темнеть, - продолжал подполковник, - поэтому на заставу ты выйдешь с рассветом, в четыре утра. Твоя задача - быстро добраться до места, поэтому пойдешь налегке. Автомат оставишь мне. С собой возьмешь только ракетницу, на всякий случай. Передашь Саенко все, что знаешь и видел сегодня. Запомни: место высадки нарушителей - бухта Немо. Раненый Мальцев с Ковальчук будут дожидаться вертолёта здесь, в районе старых бараков. Задача ясна?
       - Так точно!
       - И ещё. Скорее всего, оставшиеся нарушители наблюдали за нами, поэтому они постараются уйти с острова в ближайшие часы. Думаю, они уже вышли на связь со своим судном, которое, вероятнее всего, должно их подобрать в Четвёртом Курильском проливе. Лучшее время для отхода - это раннее утро. Но они не знают, что в бухте Немо их ждет засада. Я сейчас выдвигаюсь туда. Там меня встретит Крутов. Даже если они попытаются прорваться с боем, то с острова им все равно не уйти - мы уничтожили их лодку. Всё, давай оружие и ложись отдохни.
       - Есть!
       Олег снял автомат и, ослабив ремень, отстегнул подсумок с двумя полными рожками. Он протянул свое оружие подполковнику. Тот, взяв автомат, повернулся к Ковальчук:
       - Наталья, вот и на твою долю испытание выпало. Ты, пожалуйста, не дай ему умереть, ладно? В нём хоть и много дури было, но, в общем-то, он хороший офицер. Одним словом, на тебя сейчас вся надежда.
       Командир группы передал Умелову кобуру с ракетницей, сложил в свой мешок немного провизии и ушёл в надвигавшиеся на остров сумерки.
      
       Глава 10
       Северные Курилы. Остров Онекотан. 16 июня 1985 года
      
       * * *
       - Умелов. Сержант! Просыпайся же ты, ну, - голос Натальи звучал откуда-то издалека. - Да проснёшься ты наконец или нет?!
       Умелов открыл глаза, соображая, где он сейчас находится. Наталья трясла его за плечо. Усталость предыдущего дня давала о себе знать. Собравшись с силами, он поднял тяжелую от сна голову и пополз к выходу из палатки.
       Рассвет уже был близким. Из предрассветного сумрака показались очертания вулкана. Он поднялся на ноги и отправился умываться к каменной чаше. Вытирая лицо, он вспомнил о вчерашнем распоряжении Исаева.
       В палатке, так же как и весь вчерашний вечер, у изголовья Мальцева сидела Наталья и марлевым тампоном вытирала ему пот со лба. От этой сцены у Умелова снова заныло в груди.
       - Завтракать будешь? - повернулась к нему Ковальчук.
       - Нет, - как можно безразличнее произнес Олег. - На голодный желудок быстрее будет идти.
       - Зря. Тебе же идти тридцать с лишним километров.
       - Ничего, дойду.
       - Тогда хоть банку тушёнки с хлебом возьми.
       Олег ничего не ответил. Он вылез из палатки наружу и не спеша, оправил свою одежду. Затем он сел на небольшой валун, и туго перемотал свои портянки.
       Вытащив из кармана все свои ценности, Олег сложил письма пополам и засунул между ними пряжку, чтобы она не поцарапалась. Перекинув через плечо кобуру ракетницы, он откинул полог палатки, и, нагнувшись, произнес наигранно равнодушным тоном:
       - Ну, я пошел.
       Наталья поднялась с колен и вышла наружу. Близко подойдя к Умелову, она посмотрела ему прямо в глаза:
       - Олег, поторопись, пожалуйста. Ему срочно нужна операция.
       Сержант вздохнул и, развернувшись, пошёл быстрым шагом по склону хребта.
       - Подожди, - крикнула ему вслед Наталья.
       Олег остановился и повернулся к ней. Она быстро подошла к нему и чмокнула его в щёку. Потом вложила в его руку свёрнутый листок бумаги.
       - Это мой телефон в Москве. На всякий случай, вдруг больше здесь не свидимся. Всё, теперь иди.
       Умелов в растерянности постоял несколько секунд и, мотнув головой, ещё быстрее зашагал на юг. На его лице сияла счастливая улыбка.
      
       * * *
       Лео вышел из укрытия, в котором прошла его последняя ночь на острове. Рассвет ещё не наступил. Как он и предполагал, русские уже нашли своего раненого. Теперь они вряд ли уйдут с северной части острова. Кроме того, русские наверняка устроили засаду в бухте Немо, где была спрятана его лодка. Это тоже было хорошо, потому что отход с острова по запасному плану был предусмотрен с юга Онекотана, из бухты Отличной. Фаррел долго выбирал это место для запасного варианта. Оно было очень удачным, несмотря на то, что в нескольких километрах от этой бухты располагалась рота ПВО.
       Еще вчера Лео вышел на связь с филиппинской шхуной, где находилась запасная лодка, и сообщил, что "товар" у него, и он будет отходить с острова по варианту "номер два". Суть его заключалась в следующем. Филиппинская шхуна брала курс на юг Онекотана, а к северу острова - в Четвёртый Курильский пролив - с Охотского моря и Тихого океана выдвигались две японские шхуны рыболовецкой компании Фаррела. Поскольку эти суда наверняка были под наблюдением пограничников, то в зону Четвёртого Курильского пролива обязательно должен был быть отправлен пограничный сторожевой корабль (который, скорее всего, уже нёс дежурство где-то поблизости). Задачей этих двух шхун было увести пограничный сторожевой корабль за собой в нейтральные воды, в район острова Маканруши.
       Тем временем филиппинская шхуна должна была нелегально пересечь государственную границу Советов и зайти в территориальные воды Онекотана с юга. Забрав из бухты Отличной Лео и Масахиро, она должна была полным ходом идти сначала в Тихий океан от территориальных вод СССР, а затем, сменив курс на юг, отправиться в Японию.
       Лео посмотрел на часы. До времени "Х" оставалось ровно четырнадцать часов. В дорогу Чен взял только самое необходимое. Поскольку "Беретту" он оставил на месте схватки Масахиро и русского спецназовца, у него остался только пистолет для бесшумной стрельбы "Mk3 Model 0" (известный так же как "хаш паппи", или "тявкающий щенок"). Конечно, его убойная сила не шла ни в какое сравнение с "Береттой 92F", но Лео и не собирался воевать с пограничниками. Проверив амуницию и с удовольствием пощупав через ткань мешка бруски золота, Лео двинулся в свой неблизкий путь.
       Он решил не испытывать судьбу и двигаться пусть не самым лёгким, зато безопасным путём. Сначала он должен был обогнуть вулкан и спуститься к руслу реки Озёрной, затем подняться на хребет Советский и пройти по нему до спуска к бухте Блакистон. Дальше, двигаясь по песчаному берегу этой бухты на юг, он должен был выйти к руслу речки Ольховки. Далее подняться вверх по течению и через четыре километра повернуть на север к кальдере вулкана Креницына.
       Пройдя по краю кратера три километра на юг, ему предстояло спуститься к мысу Ракушьему, за которым располагалась бухта Отличная - конечный пункт его путешествия.
      
       * * *
       Умелов, широко шагая, напевал себе под нос мелодию группы "Синяя птица" - "Ах, вот какая ты...". На южном склоне горы Пограничная он остановился и принялся размышлять, какой маршрут передвижения ему выбрать.
       Можно было спуститься к руслу реки Озёрной, выйти по ней к Охотскому морю и дальше двигаться по прибойной полосе. Но этого маршрута он совсем не знал. Иваненков ему рассказывал когда-то, что по прибойной полосе можно дойти от заставы до устья реки Озёрной, но в двух местах там есть очень сложные участки. Слово "сложные" в устах Иваненкова означало только одно: эти участки были практически непроходимы для одного человека. Рисковать в такой ситуации Умелов не мог. Именно от него сейчас зависело, как быстро сможет получить медицинскую помощь Мальцев. Значит, надо было выбирать другой маршрут для движения. Самым надежным был, конечно, путь через бухту Блакистон. Во-первых, сама бухта была просто создана для быстрого передвижения. Практически на всем ее десятикилометровом протяжении вместо валунов на земле лежал черный вулканический песок. Идти по нему было безопаснее, чем по камням, даже когда они были сухими. Кроме того, в бухте отсутствовали маленькие и большие мысы, которыми изобиловало остальное побережье острова. Поэтому видимость здесь была отличной даже не в самую лучшую погоду.
       Но и этот маршрут через бухту Блакистон можно было пройти по-разному. Самый короткий путь пролегал до устья реки Ольховки. Затем нужно было подняться по мелкому руслу ручья вверх, к его истокам, и попытаться выйти на то место, где можно было подняться на плато. А с плато Умелов знал дорогу к заставе как свои пять пальцев. Но этот маршрут за счет труднопроходимых участков возле реки Ольховки был очень тяжелым. Тем более, что позавчера он уже смог испытать всю прелесть передвижения по густым зарослям кедрача и другого стланика с тихоокеанской стороны острова.
       Был еще один вариант. Можно было просто идти по бухте Блакистон до конца к мысу Лисий. Если на него подняться и спуститься с другой стороны, оттуда оставалось всего два километра до бухты Муссель, где располагалась рота ПВО.
       Но этот вариант был неприемлем. Во-первых, Умелов получил чёткий приказ от Исаева двигаться именно к заставе, а во-вторых, что он мог сказать в роте её командиру: что он сопровождал геологов, которые вовсе и не геологи, а специальная разведгруппа, и что на острове есть нарушитель и нужна срочная помощь раненому? Допустим, что командир роты ему поверит. Но он не сможет связаться напрямую с заставой, значит, будет потеряна уйма времени, прежде чем информация дойдет туда, куда надо.
       Умелов поправил свою нехитрую амуницию и быстро зашагал в сторону хребта Советского, с которого начинался спуск в бухту Блакистон.
      
       * * *
       Лео шел быстрым шагом по самому верху хребта Советский. До места, где начинался удобный спуск в бухту Блакистон, оставалось не более двухсот метров. Остановившись у начала спуска, Лео решил проверить, нет ли за ним "хвоста". Он достал свой мощный бинокль, лег на мягкий мох и сделал упор из согнутой в локте руки, чтобы изображение в окулярах не дрожало. Медленно перемещая бинокль, он пытался поймать на склонах горы Пограничной или хребте хоть какое-нибудь движение. Вдруг ему показалось, что в одном месте что-то пошевелилось. Он ещё раз внимательно посмотрел в точку предполагаемого движения. Несмотря на большое расстояние, Лео сумел разглядеть человека, идущего по хребту Советский в двух километрах севернее. Это был пограничник, который сопровождал группу псевдогеологов.
       "Что бы это значило? - подумал Лео. - Либо раненый русский уже умер, либо с ним осталась женщина, а этот пограничник идет на заставу за помощью".
       Такое развитие событий не входило в его планы. Он поднялся со мха, машинально отряхнулся и быстро, почти бегом, заторопился к спуску.
       У Чена было только два варианта: либо он быстро и незаметно уходит с острова ещё до того, как пограничник дойдет до заставы, либо надо было сделать так, чтобы он туда вообще не дошел.
       Спускаясь к бухте, он напряжённо соображал, что ему следует сейчас предпринять. Он понимал, что, вероятнее всего, ему следовало убить этого гонца, чтобы безопасно уйти с острова. Но как это сделать? Ведь у пограничника был автомат Калашникова, а у него всего лишь эта бесшумная "пукалка". На открытом месте, каковым была бухта Блакистон, шансов у Лео было немного.
       Неожиданно Чену пришла в голову мысль о том, что надо устроить на пограничника засаду. "Интересно, а как русский планирует идти на заставу? - размышлял про себя Лео. - Может быть, он вообще идет в роту ПВО, ведь до неё дойти проще! Если он всё-таки идёт к своим на заставу, то самый короткий путь - дойти по бухте до устья речки Ольховки, подняться по руслу к её истокам, а там забраться по крутому склону на плато. Там до заставы уже рукой подать. (Лео неоднократно ходил этим маршрутом.) Значит, засаду нужно делать в русле этой речки".
       Обдумывая свой новый план, Лео вспомнил место, лучше всего подходящее для засады. Довольный своей догадкой, китаец спустился в бухту и чуть было не выбежал на чёрный песок. Мгновенно сообразив, что на песке останутся его следы, он резко остановился. Поразмыслив несколько секунд, он развернулся и задом начал пятиться до линии прибоя. Так его следы говорили о том, что кто-то шёл от воды в сторону склона сопки, а не наоборот.
       Теперь он мог двигаться спокойно, поскольку накатывавшие на пологий берег волны должны были смыть его следы на песке. Он поправил рюкзак, потуже затянул поясной ремень и легкой трусцой побежал вдоль линии прибоя. Теперь перед ним стояла задача как можно дальше оторваться от пограничника, чтобы тот не смог его заметить. Через каждые сто метров Лео оборачивался, проверяя "работу" морского прибоя. Соленые воды Тихого океана аккуратно смывали цепочку его следов.
      
       * * *
       На спуске к бухте Олег остановился и огляделся. Солнце уже поднялось высоко над горизонтом и ярко освещало восточный берег Онекотана. Легкий бриз дул с океана. Волнение не превышало одного балла, а может, было и того меньше.
       Умелов посмотрел на часы. "Пока иду в графике", - с удовлетворением отметил он.
       Спустившись к океану, он уже собрался лёгкой трусцой начать двигаться на юг, когда что-то примерно метрах в сорока зацепило его внимание. Он присмотрелся повнимательнее и ясно увидел чьи-то следы. Олег подошёл к цепочке следов, тянувшейся от линии прибоя к склону сопки, с которой он только что спустился. Следы были свежими. Он посмотрел наверх, туда, где начинался хребет Советский.
       "Странно... Следы свежие, а навстречу никто не попался. А может, это я вчера их оставил, когда за дровами ходил?"
       Олег внимательно посмотрел на свои следы и понял, что они отличаются не только по размеру и рельефу подошвы, но и тем, что они сделаны человеком, который шёл спиной вперёд.
       "Да, не зря меня в учебке сержанты учили этой науке. Вот и пригодились знания".
       Деталь, по которой Олег смог определить способ передвижения хозяина следов, была очень проста. Когда человек идет вперед, на мокром песке от носка ботика прилипшие частички летят вперед при каждом шаге. А в этой цепочке следов эти частички летели от каблука назад.
       Умелов посмотрел по сторонам. Следов больше не было видно нигде.
       "И что же это может значить? - подумал Олег и на всякий случай расстегнул кобуру ракетницы.- Если это следы нарушителя, то он либо уплыл на лодке, которая пришла за ним, либо он ушёл на юг, используя линию прибоя".
       Как бы там ни было, Олегу нужно было в любом случае выполнять приказ Исаева. В пяти километрах отсюда в палатке лежал тяжелораненый Мальцев. И сейчас его жизнь была в руках Умелова.
       Вытащив ракетницу, Олег вставил в неё белый патрон и быстро зашагал на юг, туда, где в Тихий океан впадала мелкая речушка Ольховка.
      
       * * *
       Дежурный по комендатуре постучал в дверь к подполковнику Горбаню:
       - Товарищ подполковник, разрешите?
       - Да, входите.
       - Разрешите доложить?
       - Докладывайте!
       - Товарищ подполковник, пришла радиограмма с третьей заставы. Они докладывают, что в Четвертый Курильский пролив вошли две шхуны. Они двигаются на малом ходу в нейтральных водах.
       - В отряд сообщили?
       - Так точно!
       - А с Онекотана новостей нет?
       Комендант поднялся из-за стола и подошел к окну.
       - Нет, товарищ подполковник.
       - А где сейчас ПСКР?
       - Он полным ходом идет из Северо-Курильска в Четвёртый пролив.
       Горбань опять сел за стол.
       - А второй корабль где сейчас?
       - Он дежурит в районе Матуа.
       - Так, пиши радиограмму в пограничный отряд: доложи обстановку, напиши, что целесообразно второй корабль выдвинуть с юга ближе к Онекотану.
       - Есть, товарищ подполковник!
       Когда дверь за дежурным закрылась, Горбань опять поднялся из-за стола и, подойдя к окну, выглянул во двор комендатуры. Внизу два молодых бойца бойко работали мётлами.
       "Опять молодые за старослужащих работают", - машинально отметил про себя подполковник, глядя на солдат. Ему не давала покоя ситуация вокруг Онекотана.
       "Не нравятся мне эти шхуны. Чую, что сегодня обязательно что-то произойдет".
       Если бы он знал, как был прав в эту минуту!
      
       * * *
       Лео уже давно не испытывал таких физических нагрузок. Пробежав пять километров по мокрому песку с тяжелой поклажей, он еле переводил дух. Сзади в бинокль не было заметно никакого движения, значит, он достаточно далеко оторвался от русского пограничника.
       Впереди виднелось устье Ольховки. Когда Лео Чен вошёл в ее русло, стрелки часов на его хронографе показывали одиннадцать часов дня. Поднимаясь вверх по течению, он пытался экономить силы, не совершая резких движений. Кусты, росшие по берегам, образовывали естественный туннель. В одном месте река, зажатая отвесными склонами, делала крутой поворот. Именно в этом месте Лео решил устроить засаду. Здесь пограничник просто не сможет обойти его стороной, если он, конечно, пойдет именно этим маршрутом.
       Выбрав валун побольше, Лео лег за ним и, чтобы было удобнее стрелять, положил свою вязаную шапку под запястье. Теперь он был полностью готов к встрече с русским...
      
       * * *
       Умелов старался идти как можно быстрее, но чувство опасности, появившееся у него после того, как он увидел следы, не давало ему расслабиться ни на секунду. Практически за каждым валуном на склоне сопок, круто спускающихся к бухте, ему мерещился вооружённый нарушитель.
       Когда он поравнялся с остовом шхуны, которая несколько лет назад была выброшена штормом на песок бухты, он остановился, пытаясь определить, нет ли за её ржавым корпусом засады.
       Последние пять километров до устья реки были ещё страшнее, чем те три, которые он вчера прошел по берегу Чёрного озера. Но тогда с ним был Исаев, а теперь он был один.
       Дойдя до устья Ольховки, Умелов осторожно стал подниматься по руслу речки по естественному туннелю из сросшихся ветвей, причудливо сооруженному природой острова. Чувство опасности неприятно напомнило о себе холодным ознобом в области шеи. Он достал из кобуры ракетницу и стал всматриваться вперёд, пытаясь определить, где мог спрятаться нарушитель. В том, что впереди его мог ждать именно нарушитель, Олег не только не сомневался, он просто знал это. Откуда в нём была эта уверенность, он полностью не осознавал. Возможно, это было то особое чутье, которое появлялось у него в минуты опасности.
       Умелов стоял, не двигаясь, уже минут пять.
       "Может, и нет никакого чутья? Может, это просто мой страх не даёт мне идти вперед?" - пронеслось в голове Олега.
       Он через силу сделал несколько шагов. Волна неприятного озноба снова пробежала через позвоночник. Остановившись, Олег не решался двинуться дальше. Так он еще простоял не меньше десяти минут, тревожно вслушиваясь и вглядываясь в то место, где, как ему казалось, прятался нарушитель.
       "А если там вообще никого нет? А я тут трясусь, как баран? А в это время Мальцев умирает на руках у Натальи!" - подумал Умелов.
       Собрав всю волю в кулак, он продолжил свой опасный путь. Осторожно ступая, он держал на вытянутой руке взведенную ракетницу. Медленно дойдя до места, откуда открывался вид на закрытый участок реки, он физически ощутил запах опасности. Нет, это был даже не запах опасности. Так могла пахнуть только смерть.
       Ноги сделались ватными, и под ложечкой сержанта засосало так, как никогда раньше. Он сделал ещё несколько шагов и почувствовал, как от напряжения схватило живот.
       - Я знаю, что ты здесь! Я тебя не боюсь! Понял? - неожиданно для самого себя что есть силы закричал Олег, пытаясь перебороть страх.
       От собственного крика он неожиданно вышел из оцепенения и быстро пошёл вперед, постоянно водя стволом ракетницы из стороны в сторону. Впереди лежал большой валун. Олег интуитивно повернулся к нему лицом и в ту же секунду заметил направленное на него дуло пистолета, которое в следующее мгновение, плюнуло смертельным свинцом. От удара в левую часть груди Умелова подбросило назад, и он рухнул в чистую воду Ольховки. Быстрое течение подхватило упавшую с головы сержанта фуражку и понесло её к седым водам Тихого океана.
      
       * * *
       Лео поднялся из-за валуна, и, убедившись, что тело пограничника уже перестало дёргаться в предсмертных конвульсиях, произнёс вслух:
       - Хороший выстрел. Прямо в сердце!
       Поставив пистолет на предохранитель, он засунул его к себе рюкзак. Теперь уже ничего не мешало ему спокойно двигаться дальше. Он последний раз посмотрел на бездыханное тело своего врага, о которое билась чистая речная вода, и зашагал вверх по течению. Через час он добрался до подъёма на плато, от которого начиналась дорога к кальдере вулкана Креницына. Немного передохнув, Лео стал карабкаться вверх по склону. Когда до конца подъёма оставалось буквально десять метров, он ухватился за торчащий из земли корень кедрача. Неожиданно растение с треском обломилось, и Лео кубарем полетел вниз. Очнувшись, он первым делом стал ощупывать рюкзак, желая убедиться, что золото по-прежнему находится там. Приятная тяжесть слитков вернула ему спокойствие.
       "Надо быть осторожнее. Не хватало ещё чего-нибудь сломать", - подумал Лео.
       Чен решил ещё раз взглянуть на свою добычу. Блеск золота был для него сейчас самым лучшим стимулятором от усталости. Лео запустил руку в мешок и вытащил один из них. На гладкой поверхности блестящего бруска виднелась большая вмятина, от которой в разные стороны расходились мелкие трещинки. Чен уставился на слиток, пытаясь сообразить, что бы это значило. Он достал нож и его кончиком царапнул место вмятины на бруске. Трещинки разошлись, и под блестящей золотой поверхностью показался серый металл. Лео царапал ещё и ещё. Только когда кусочек тонкого слоя позолоты отлетел от слитка, он понял, что это не золото, а свинец, покрытый позолотой. Несколько секунд он сидел в отупении, потом, спохватившись, быстро достал второй брусок и проделал с ним ту же операцию. Сомнений не осталось: он нёс Фаррелу не золото, а искусно сделанные муляжи золотых слитков Имперского банка Японии!
       Лео откинулся назад и зашёлся идиотским смехом. Катаясь по мятому мху в припадке этого истеричного веселья, он не мог понять, за что его так могла обидеть судьба. Ведь почти три года он потратил на поиски богатств японской империи, а в итоге это оказалось химерой...
       Успокоившись, он тяжело поднялся и умылся в мелком ручье. Затем сложил слитки обратно в мешок и, вздохнув, продолжил свой путь. Теперь у него была только одна цель - выбраться живым с острова.
       "Ничего. О том, что это не золото, знаю только я один. Надо подумать, как использовать это преимущество", - уже спокойно думал Чен.
       Закинув мешок за спину, он снова полез вверх по склону.
      
       Глава 11
       Северные Курилы. Остров Онекотан. 16 июня 1985 года. Вторая половина дня
      
       * * *
       Лейтенант Саенко читал в своем кабинете расшифрованную радиограмму из комендатуры. В ней говорилось, что "в Четвертом Курильском проливе в нейтральных водах находятся две японские шхуны, представляющие потенциальную угрозу в качестве нарушителей Государственной границы. На их перехват из порта Северо-Курильска вышел ПСКР "Воровский"".
       Далее следовал приказ перейти на усиленный режим охраны границы и объектов. В дверь нервно постучали.
       - Товарищ лейтенант, разрешите? - в дверной проём просунулась голова дежурного по заставе.
       - Что у тебя? - спросил замполит.
       - Часовой с вышки только что сообщил, что видел сигнал белой ракеты.
       Саенко быстро поднялся.
       - Где?
       - Он сообщил, что сигнал был со стороны плато.
       Лейтенант надел фуражку и вышел в коридор заставы.
       - Так, готовь тревожную группу. Карабанова выставишь сейчас часовым у заставы. Никифоров пусть готовит ГТС к выезду.
       - Есть!
       Замполит вышел на улицу и быстрым шагом направился к вышке.
       - Товарищ лейтенант, - докладывал часовой, дежуривший на вышке, - в шестнадцать пятьдесят я увидел сигнал белой ракеты предположительно над плато.
       - Точнее место можешь показать?
       Часовой вытянул руку, указывая направление, где он видел этот сигнал.
       - Товарищ лейтенант, а вон ещё одна ракета, только красная.
       Саенко и сам увидел ярко-красную точку, зажегшуюся далеко в небе.
       - Продолжай следить за этим направлением. Немедленно докладывать дежурному обо всех сигналах! Задача ясна?
       - Так точно!
       Лейтенант, спустившись с вышки, поспешил на заставу.
       В коридоре его уже ждал весь личный состав, построившись в шеренгу.
       - Товарищи пограничники, на острове возможно появление вооруженных нарушителей Государственной границы. Сейчас я с тревожной группой выдвигаюсь на плато, откуда были поданы сигналы. Застава переходит на усиленный режим охраны границы. Старшим остается прапорщик Аракачев. Тревожная группа, за мной на выход! Остальным получить оружие и занять оборону!
       Застава сразу же наполнилась грохотом кирзовых сапог. Через минуту взревел двигатель гусеничного транспортера ГАЗ-71, и он рванул вглубь острова по старой японской дороге.
       Вылетев на плато, транспортёр развил самую большую скорость, на которую был способен. Впереди в небе опять зажглась яркая точка.
       - Видишь сигнал? - крикнул замполит водителю, пытаясь перекричать шум двигателя.
       - Вижу!
       - Давай туда!
       Через пятнадцать минут машина подъехала к восточному краю плато. Дальше начинался крутой спуск, внизу которого блестел мелкий ручей. От него брала начало речка Ольховка. Пограничники высыпали из машины и цепью начали осторожно спускаться вниз, держа автоматы наперевес.
       Замполит увидел, что внизу у плотных низких зарослей кедрача кто-то стоит. Быстро спустившись со склона, Саенко узнал в незнакомце сержанта Умелова. Без фуражки, с перекошенным лицом, он выглядел еще хуже, чем два дня назад, когда Крутов приложил его по физиономии.
       - Умелов, что случилось? - крикнул замполит, подбегая к сержанту.
       В ответ Олег бесшумно зашевелил губами и немного накренился на левую сторону.
       - Что ты там шипишь?
       Умелов опять попытался что-то произнести, но безрезультатно.
       Замполит подошел к Умелову почти вплотную и взял его за плечо. Сержант, застонав от боли, упал на колено.
       - Ты что, ранен? - Саенко быстро убрал свою руку.
       - У меня, наверно, рёбра сломаны, - еле слышно прошептал Умелов.
       Замполит повернулся к Черткову.
       - Ну-ка, посмотри его.
       Фельдшер снял автомат и передал его стоящему рядом товарищу.
       - Где у тебя болит? - спросил он Олега.
       Сержант медленно поднял руку к левой части груди. Василий расстегнул ему гимнастерку и приподнял нательную рубаху. Прямо под левым соском находилась огромная, иссиня чёрная гематома.
       - Кто это тебя так? - присвистнул Вася.
       Олег медленно засунул руку в карман штанов. Вытащив плотно сложенные письма, он протянул их замполиту.
       - Меня вот это спасло, - по-прежнему шёпотом произнёс сержант.
       Саенко взял сверток. Внутри листов лежала дембельская латунная пряжка, выгнутая свинцовой пулей.
       - Товарищ лейтенант, на острове вооружённый нарушитель. Он идет на юг острова. Подполковник Исаев с Крутовым организовали засаду в бухте Немо. Они думают, что он туда пойдет. А он на юг рвётся.
       Умелов перевел дыхание и снова заговорил:
       - Он капитана Мальцева тяжело ранил. Ему срочно нужна помощь.
       Саенко дослушал сержанта, повернулся к подчинённым, которые тоже жадно ловили каждое слово, и скомандовал:
       - Так, быстро взяли Умелова на руки и в ГТС.
       Скрестив руки, два пограничника посадили сержанта к себе на запястья и осторожно стали поднимать его наверх. Остальные страховали их, поддерживая сзади.
       Уложив сержанта на куртки, все расселись по скамейкам, и ГАЗ-71 устремился назад к заставе.
      
       * * *
       Исаев ещё раз прислушался.
       - Ты тоже слышишь? - обратился он к Крутову.
       Капитан кивнул головой. Со стороны Четвертого Курильского пролива в небе показались две точки. Это были два вертолёта, летевшие на помощь с Камчатки.
       Когда "вертушки" стало отлично видно, они разделились. Первый вертолёт повернул вправо, в сторону старых бараков, где старший лейтенант Ковальчук дежурила возле тяжелораненого Мальцева.
       Второй вертолёт стал спускаться в бухту Немо. Исаев с Крутовым вышли из своих укрытий и начали махать вертолётчикам. Медленно раскачиваясь, тяжелая машина стала плавно опускаться на небольшой пятачок у самой воды. Когда до земли оставалось не более метра, дверь винтокрылой машины открылась и в проёме показалась фигура офицера, который знаком показывал спецназовцам, чтобы те быстрее бежали к "вертушке".
       Как только разведчики запрыгнули в открытый проём, командир вертолёта тотчас же начал подниматься, не дожидаясь, когда закроется дверь. Офицер, сидевший у выхода, обратился к Исаеву:
       - Товарищ подполковник, я - начальник группы быстрого реагирования Виленского пограничного отряда майор Ванин. По сведениям, полученным из заставы Шестакова, второй нарушитель идет на юг острова. Мы сейчас летим туда, чтобы высадиться на кальдере вулкана Креницына и, разделившись на пары, начать прочесывать местность.
       В ответ Исаев отрицательно покачал головой.
       - Отставить, майор! Мы сейчас летим сначала в бухту Отличную. Это единственное место на юге, откуда нарушитель может безопасно и скрытно уйти. Если в этой бухте нет иностранной шхуны, будем действовать по вашему плану.
       - Есть, товарищ подполковник!
       Майор поднялся со скамейки и прошёл в кабину пилотов, чтобы сообщить о корректировке маршрута полета.
      
       * * *
       Филиппинская шхуна "СуперСикс" незаметно подошла с юго-востока к Онекотану и встала в дрейф в пяти километрах южнее мыса Ракуший, напротив бухты Отличной.
       Капитан шхуны Кен Янг отдал последние указания выстроившейся перед ним команде. После этого экипаж судна спустил запасную моторную лодку вдоль борта. Все ждали, когда в неё отправится один из матросов - Кэндзи Кобаяси по прозвищу Малыш. Это был шустрый малый, единственный из членов команды неоднократно бывавший на острове вместе с Лео Ченом и посвящённый в детали операции.
       - Вот рация, - обратился к Кэндзи капитан, протягивая ему тяжёлую кожаную сумку, - она работает на открытой волне. Как только заберёшь Лео, сразу выйдешь на связь со мной. Понял?
       - Да, сэр.
       Малыш закинул сумку с портативной рацией за плечо и стал спускаться в шлюпку. Через несколько секунд навесной мотор "Хонда" вспенил воду за кормой резиновой лодки, и она понеслась к берегу, оставляя белый след на воде.
       Обширный антициклон, установившийся в середине июня в районе Курильских островов, делал погоду солнечной и почти безветренной. Океан после полудня был спокойным, полностью оправдывая свое название Тихий.
       Войдя в бухту, Кэндзи сбавил обороты мотора. Он стал медленно кружить вдоль берега, всматриваясь в его очертания. Лео пока нигде не было видно. Малыш посмотрел на часы. До окончания отведённого времени оставалось еще около трёх часов.
       Чтобы не тратить горючее, Кэндзи заглушил мотор и стал медленно дрейфовать вдоль прибойной полосы. Примерно через полчаса он, наконец, заметил движение на верхнем краю сопки, склон которой спускался в основание бухты. Наведя резкость в бинокле, Кэндзи увидел в окуляры спешащего Лео Чена.
       Спуск с сопки занял у Лео минут двадцать. Малыш запустил мотор и, насколько это было возможно, приблизился к берегу.
       - Привет, Лео! Мы ждем тебя, - крикнул Кэндзи китайцу.
       - Привет, - устало ответил Чен.
       - А где Масахиро?
       - Он погиб.
       Лео снял рюкзак с плеч и, расстегнув клапан, запустил туда руку. В ладони блеснул жёлтый слиток.
       - Вот результат нашей работы. Теперь мы богаты, Малыш.
       Кэндзи заворожённо смотрел на золото. Чен снова опустил слиток в рюкзак и, зайдя по колено в воду, крикнул приятелю.
       - Я сейчас кину свой мешок, смотри, не упусти его.
       - Может, я ближе к берегу подойду?
       - Не надо рисковать. Здесь очень много подводных камней, ещё, не дай бог, повредим мотор.
       Лео раскачав рюкзак, сильно швырнул его в сторону лодки. Но вместо этого он полетел совершенно по другой траектории, плюхнувшись в двух метрах от её борта. Кэндзи растерянно смотрел на Чена.
       - Мы потеряли золото, Лео.
       - Не беспокойся, здесь не так глубоко. Мы обязательно его достанем.
       Китаец полностью зашёл в ледяную воду и поплыл к Кэндзи. План, который он придумал, начал реализовываться.
       "Теперь Малыш подтвердит Фаррелу, что видел в моих руках золото. А дальше посмотрим, как будут развиваться события".
       Кэндзи помог Лео подняться из воды в резиновую лодку и расстегнул чехол рации. Включив тумблер, он крикнул в микрофон.
       - Я - Малыш, приём.
       Рация сразу же ожила.
       - Я - галера, прием.
       - Сэр, мы потеряли мешок с образцами. Как поняли? Он упал в воду в бухте. Приём.
       - Понял. Достать сможете?
       - Нет, сэр. Нам нужен акваланг. Как поняли?
       Рация на мгновение замолчала.
       - Малыш, ты видел образцы? - послышался голос капитана из динамика.
       Кэндзо повернулся к Чену. Тот пожал плечами.
       - Да, сэр. Я видел образцы.
       - Возвращайтесь на галеру! Всё, отбой связи! Как поняли?
       - Вас понял, сэр.
       Выключив рацию, Кэндзи прислушался, то же самое сделал и Лео. Откуда-то издалека нарастал стрекочущий рокот.
       - Это вертолёт! Давай быстрее к шхуне! - закричал напарнику Чен.
       Кэндзи до отказа открыл заслонку газа, и мотор, мощно взревев, потянул в океан резиновую лодку.
      
       * * *
       Капитан шхуны снова напряг слух. Сомнений не оставалось - это был звук вертолёта. Он заскочил в рубку и громко крикнул рулевому и радисту:
       - Полный вперёд! Курс - открытый океан! На приказы пограничников "остановиться" - не отвечать! Лодка нас догонит.
       После этих слов Кен бегом спустился в свою каюту. Нагнувшись под спальную полку, он нервно извлек оттуда толстый кожаный кейс. Открыв его, он достал пистолет-пулемет "Беретта" и коробку, похожую на полицейскую рацию с длинной антенной.
       Затем он вернулся на палубу и увидел в океане приближавшуюся моторную лодку на расстоянии не более двух километров.
       Из-за мыса показался пограничный вертолёт, который, сделав боевой разворот, направился наперерез к моторной лодке. Кен включил тумблер на коробке, которую держал в левой руке. На дисплее зажёгся индикатор, показывающий, что зарядка была полной.
       - Извини, Лео, - тихо произнёс он и, высоко подняв руку над головой, нажал красную кнопку.
       Мощный электромагнитный импульс полетел навстречу лодке, где в корпусе рации был замаскирован заряд двух килограммов пластида с детонатором. Через мгновение чудовищной силы взрыв поднял в воздух лодку, на которой находились Лео и Кэндзи. Капитан выкинул дистанционное управление за борт и вставил обойму в пистолет-пулемёт.
       Вертолёт сделал круг над местом, где мгновение назад прогремел взрыв, развернулся и полетел к шхуне, стремительно настигая её.
       Кен вернулся в рубку и посмотрел на приборы. Скорость шхуны была сейчас пятнадцать узлов, а до нейтральных вод оставалось пять миль. На палубе никого не осталось, все спустились в машинное отделение и трюм. На мостике были только капитан и радист, который выполнял функции рулевого и одновременно следил за радиолокационной станцией.
       - Сэр, на дисплее пограничный корабль в двадцати пяти милях южнее, - доложил радист и нанес на планшет координаты пограничников.
       "Максимальная скорость пограничного корабля - двадцать пять узлов в час, - быстро соображал Кен. - Это, конечно, быстрее, чем у шхуны, но не настолько, чтобы успеть перехватить нас в территориальных водах Советов. Как только шхуна выйдет в нейтральные воды, мы сразу же подадим сигнал "SOS". И даже если потом русские настигнут нас в открытом океане, они не решатся задержать судно, подавшее сигнал бедствия. Иначе может быть международный скандал".
       Между тем вертолёт уже догнал шхуну и, низко пролетев над ней, пошёл на очередной разворот. После этого маневра он резко сбросил скорость и, пристроившись рядом, полетел тем же курсом, которым шла шхуна. Дверь вертолёта была открыта, в проёме сидел бородатый мужчина с автоматом Калашникова. Когда винтокрылая машина опустилась ещё ниже, он выстрелил короткой очередью. Пули вошли в воду впереди по курсу шхуны, оставляя тонкий пенный след.
       Кен решил идти ва-банк. Он выскочил из рубки и, почти не целясь, выстрелил в сторону вертолёта из "Беретты", которая за две секунды выплюнула с десяток пуль.
       Сидевший у проема Исаев, почувствовал, как две из них чиркнули по корпусу "вертушки" снизу.
       - Ну, суки! Вы мне ещё за Мальцева ответите! - крикнул он и дал длинную очередь из того самого автомата, который вчера забрал у Умелова.
       Первая же пуля вошла Кену Янгу в правый глаз, откинув его обратно в рубку. Радист увидев окровавленное тело своего капитана, сразу же застопорил ход судна. Подняв руки, он осторожно выбрался на палубу и начал кричать на японском языке:
       - Не стреляйте! Не стреляйте!
       Вертолёт завис над остановившейся шхуной, дожидаясь подхода пограничного корабля.
      
       Глава 12
       США. Штат Пенсильвания. Филадельфия. 22 июня 1985 года
      
       * * *
       Дэн Фаррел очень торопился. Он прилетел из Японии всего час назад, но уже многое успел сделать. Во-первых, созвониться со своим нотариусом и договориться о встрече в его офисе через два часа, во-вторых, позвонить в свой банк и сделать распоряжения о переводе своих средств в дорожные чеки "American Express".
       Дэн не стал брать свою машину с платной стоянки и не решился воспользоваться такси, справедливо предполагая, что после провала на Северных Курилах его в любой момент могли "зачистить", к примеру, подстроив аварию или несчастный случай.
       Он взял напрокат автомобиль в фирме "Хертц", офис которой располагался прямо в здании аэровокзала. Пока ему оформляли бумаги, он успел сделать все необходимые звонки по телефону, который ему любезно предоставили сотрудники фирмы.
       Чтобы не привыкать к новой машине, Дэн взял в аренду в точности такую же модель "Линкольна", какая была у него самого. Он сел за руль и начал медленно выруливать со стоянки. По привычке он принялся осматриваться вокруг, пытаясь определить, не ведется ли за ним наблюдение. Не заметив ничего подозрительного, Фаррел прибавил газ. Главной задачей для него в данный момент было спасение собственной задницы. И времени на это было очень мало.
       Единственной гарантией его безопасности могли быть спрятанные в банковском сейфе документы, подтверждающие факты финансирования его деятельности по поиску золота через подставные фонды, имеющие отношения к ЦРУ. Но сами по себе документы могли служить гарантией только в том случае, если бы у Фаррела было оформлено нотариальное завещание, где значился бы пункт о том, что в случае его гибели или скоропостижной смерти все документы, хранящиеся в ячейке, должны быть переданы в несколько информационных агентств.
       Именно поэтому он торопился на встречу с нотариусом. Дэн мог оформить завещание и раньше, но в этом случае он мог сразу же лишиться финансирования. Фаррел предполагал, что постоянно находится под наблюдением своих бывших коллег и посещение нотариуса вряд ли прошло бы для них незамеченным. Узнав об этом, заместитель директора ЦРУ сразу бы понял, что Фаррел начал заранее страховаться.
       Путь из аэропорта до города занял не более тридцати минут. Всё это время Фаррел чувствовал себя очень напряжённо: двигался только правым рядом, постоянно держа, приличную дистанцию перед ехавшей впереди автомашиной. До встречи с нотариусом оставалось ещё около часа. Дэн решил заехать в банк, который был по пути. В банке он ещё раз созвонился с нотариусом и вкратце объяснил ему, что он хочет сделать. Нотариус задал ему несколько вопросов, после чего перечислил перечень документов, которые Фаррел должен был привезти из банка для проведения с ними необходимых нотариальных действий.
       Закончив все формальности, Дэн вернулся в машину и направился в сторону нотариальной конторы.
       "Главное - быстро найти парковочное место", - вертелось у него в голове, как только он отъехал от банка.
       Авеню, где располагалась нотариальная контора, всегда была забита припаркованными автомобилями.
       Дэну на этот раз повезло. Прямо перед зданием, где находился нотариус, сразу два автомобиля начали отъезжать с парковочной разметки. Фаррел припарковал "Линкольн" на освободившееся место и практически вбежал в вестибюль.
       У лифта он вспомнил, что не оплатил парковочное место. Возвращаться на улицу Дэну не хотелось. Сейчас главным было поскорее оформить завещание.
      
       * * *
       Дэн находился у своего нотариуса уже больше часа. За это время он согласовал с ним текст завещания и условия, при которых документы могли быть переданы в информационные агентства. Прочитав текст еще раз, Фаррел положил бумаги на стол. Он взял шариковую ручку и хотел было уже поставить подписи, но адвокат остановил его.
       - Мистер Фаррел, не торопитесь. Нужно еще уладить небольшие формальности.
       Дэн напрягся.
       - Какие ещё формальности?
       - По закону я должен удостовериться, что вы не состоите на учёте у психиатра в связи с психическими расстройствами, и что у вас на данный момент нет неизлечимой формы заболевания. В общем, мне нужна выписка из вашей медицинской карты, - спокойно произнёс нотариус.
       Дэн хотел сразу же ответить, что здоров как бык, но передумал. В конце концов, на это уйдет ещё час-полтора, не больше.
       - Я могу сделать звонок своему доктору?
       - Да, конечно.
       Дэн открыл кожаную папку и достал из неё органайзер. Пролистав его, он остановился на букве "П". Третья сверху запись гласила: "Пенсильванский госпиталь, доктор Крауч". Фаррел набрал номер.
       - Добрый день, вы позвонили в Пенсильванский госпиталь. Будем рады вам помочь, - зазвенел в трубке приятный женский голос.
       - Добрый день. Меня зовут Дэн Фаррел. Соедините меня, пожалуйста, с доктором Краучем. Говоря это, Фаррел машинально посмотрел на наручные часы, как будто засекая, сколько времени пройдет, прежде чем найдут доктора.
       - Минутку, мистер, я только уточню, не занят ли сейчас доктор.
       - Хорошо, - согласился Дэн.
       Ему опять повезло, потому что через минуту приятный женский голос сообщил, что соединяет его с доктором Краучем.
       - Мистер Фаррел?
       - Добрый день, мистер Крауч. Извините, что беспокою вас.
       - Это моя работа. Слушаю вас.
       - Мистер Крауч, я сейчас у своего нотариуса оформляю кое-какие документы. В общем, мне нужна выписка из моей медицинской карты. Вы можете мне помочь?
       - Конечно, мистер Фаррел. Вы же всего три месяца назад проходили достаточно полное медицинское обследование в нашем госпитале.
       - Мистер Крауч, но мне нужна выписка прямо сейчас.
       Доктор на несколько секунд замолчал.
       - Хорошо, мистер Фаррел, подъезжайте.
       - Спасибо. Я скоро буду.
      
       * * *
       Покинув нотариальную контору, Дэн был неприятно удивлен переменами, произошедшими на улице за последний час. Проезжая часть и парковочные места рядом с тротуаром перед зданием были огорожены красной пластиковой лентой. Нескольких машин внутри огороженной зоны уже не было, остальные готовились к погрузке на автоэвакуаторы.
       Рядом с открытым колодцем стояло несколько человек в желтых строительных касках. На спине одного из них была надпись: "Городская аварийная служба. Филадельфия".
       Дэн подошёл к рабочим.
       - Извините, что здесь происходит?
       - Ничего страшного, мистер. Мы просто переключаем электроснабжение квартала на дублирующую линию. Небольшие неполадки на подстанции.
       С этими словами руководитель работ дал знак стоящим у колодца рабочим опускаться вниз.
       Дэн снова обратился к старшему:
       - Мне нужно забрать мою машину.
       - Это не мой вопрос, мистер. Эвакуацией транспорта занимается дорожная служба муниципалитета, - кивком указал прораб в сторону эвакуаторов.
       Фаррел начинал злиться. Он махнул рукой и двинулся к спецмашинам. Проходя мимо своего "Линкольна", он увидел, что на его передние колеса уже были надеты транспортные блокираторы.
       Подойдя к рядом стоящей эвакуационной машине, он открыл дверь и обратился к сидящему за рулем водителю.
       - Извините, кто у вас здесь старший?
       - Он отошёл буквально на десять минут за гамбургерами, - буднично произнёс водитель, держа в руке бутылку кефира. Он отпил из неё большой глоток и снова зажал пластиковую бутылку между колен.
       - Послушайте, мне срочно нужно забрать свою машину с парковки, - стараясь сохранять спокойствие, произнёс Фаррел.
       - Так забирайте.
       - Но вы уже поставили на колеса блокираторы. Пожалуйста, снимите их, и я отъеду с парковки, - с надеждой в голосе попросил Фаррел.
       - Извините, мистер, но вам придется подождать. У меня проблемы со спиной. Я не могу нагибаться. Минут через пять вернётся мой напарник, либо наш старший - обратитесь к ним, они снимут колодки с колёс.
       Водитель снова отпил кефира.
       "Фак ю", - выругался про себя Фаррел и посмотрел на часы.
      Прошло пять минут, потом еще пять, никто так и не появлялся. Фаррел уже окончательно выходил из себя.
       - Ну где же они?! - резко спросил он у того же водителя.
       - Не знаю. Может, в ближайшей закусочной нет гамбургеров, и они прошли в другой квартал? - предположил водитель.
       - Послушайте, я очень тороплюсь. Я могу сам снять эти чёртовы колодки?
       - Конечно, можете. Я вам даже расскажу, как это делается.
       Водитель, кряхтя, выбрался из кабины и открыл ящик с инструментом.
       - Берёте вот этот специальный ключ, вставляете его в эксцентрик на блокираторе и поворачиваете против часовой стрелки.
       Фаррел посмотрел сначала на промасленный ящик, а затем на грязный ключ и невольно поморщился.
       - Не беспокойтесь, мистер. Я дам вам перчатки, чтобы вы не испачкали руки.
       Дэн нервно засучил рукава своей рубашки.
       - Ладно, давайте ваши перчатки.
       Водитель открыл дверцу кабины и из-под сиденья достал синие прорезиненные перчатки. Фаррел натянул их на руки и снова недовольно поморщился, потому что внутри они были неприятно влажными.
       - Извините, мистер. Сегодня утром я в них мыл машину. Значит, они еще не успели просохнуть, - попытался успокоить Фаррела водитель.
       Дэн тяжело вздохнул и, взяв грязный ключ, отправился к своей машине снимать блокираторы. На удивление, он быстро справился с этой задачей. Сняв перчатки и протерев руки носовым платком, он сел в машину и, наконец, вырулил с парковочного места.
      
       * * *
       До Пенсильванского госпиталя Дэн рассчитывал добраться за тридцать минут. Он вёл машину уверенно. Рядом с ним на пассажирском сиденье лежала кожаная папка, в которой находились финансовые документы в белом плотном запечатанном пакете с печатью нотариуса.
       Фаррел постоянно смотрел в зеркало заднего вида. Два раза ему показалось, что в большом отдалении за ним в плотном потоке машин едет микроавтобус с надписью "Срочная доставка пиццы", который он уже видел однажды в торговом центре. Если это было так, то его должны были пасти от самого аэропорта.
       Неожиданно зачесались и вспотели ладони. Дэн достал носовой платок и протёр их. Но зуд не прекращался, с каждой минутой он становился всё сильнее и сильнее. Кроме зуда неожиданно появился шум в ушах.
       Фаррел посмотрел в зеркало заднего вида и снова увидел микроавтобус. Мозг вдруг обожгла страшная догадка: "Меня отравили, устроив спектакль с эвакуаторами".
       Дэн сразу же вспомнил, что в арсенале ЦРУ есть множество специальных химических средств, которые при попадании на кожу могли вызвать у человека смерть от обширного инфаркта. И найти следы этих средств было чрезвычайно трудно. Да и кто будет искать следы отравления в теле человека, у которого вдруг случился инфаркт, к тому же за рулем автомобиля?
       "Главное сейчас - быстрее добраться до госпиталя и сообщить доктору Краучу об отравлении", - стучало в голове у Фаррела.
       Шум в ушах становился всё сильнее. Ко всему этому добавилась одышка.
       "Я справлюсь. Я справлюсь", - мысленно успокаивал себя Дэн.
       До госпиталя оставалось ещё несколько кварталов.
       "Только бы добраться до госпиталя. Только бы добраться", - шум в ушах и одышка становились всё сильнее. Время как будто замерло.
       Наконец Фаррел сделал поворот к стоянке машин перед госпиталем. Это была дорога с односторонним движением - выезд со стоянки медицинского учреждения. Но у Фаррела уже не было сил объезжать госпиталь с обратной стороны, где был въезд.
       Навстречу ему вырулил серебристый "Додж". Собрав остатки сил, Фаррел затормозил, открыл дверцу и вывалился наружу. Последнее, что он увидел и услышал, было лицо женщины, которая, склонившись над ним, закричала:
       - Мистер, вам плохо? Мистер, пожалуйста, скажите мне: вам плохо? Я сейчас позову санитаров, пожалуйста, держитесь...
      
       * * *
       В приемном покое Пенсильванского госпиталя было немноголюдно и тихо. Крик вбежавшей молодой женщины явно нарушил размеренный ритм работы медицинского персонала:
       - Пожалуйста, помогите! У мужчины приступ. Он умирает!!!
       Несколько дежурных санитаров из приёмного покоя выбежали за женщиной на улицу. И уже через пять минут Дэн Фаррел ехал на каталке по длинным коридорам госпиталя в реанимационный бокс.
       Джессика Паркер, так звали женщину, оказавшуюся невольным свидетелем и участником этой трагедии, наконец-то вернулась к своему "Доджу". На заднем сиденье сидела ее двенадцатилетняя племянница Мэри. У маленькой девочки был очень напуганный вид.
       - Ты испугалась, моя рыбка, - постаралась успокоить свою племянницу Джессика.
       Мэри не ответила.
       - Ничего, сейчас мы отправимся в "Макдоналдс" и перекусим там. О'кей?
       Мэри опять ничего не ответила. Она смотрела в окно на проезжающие рядом машины и думала: рассказать тёте о том, что она увидела, пока её не было, или нет? Произошедшее напомнило девочке кино про шпионов, которое она недавно смотрела в гостях у своей подружки.
       Когда тётя убежала в сторону госпиталя, к машине, из которой выпал мужчина, подъехал микроавтобус с надписью "Срочная доставка пиццы". Из него выпрыгнул другой мужчина в бейсболке, натянутой на глаза, и, открыв правую переднюю дверцу "Линкольна", взял на переднем сиденье кожаную папку. После этого он подошёл к "Доджу", где сидела Мэри, и, прильнув к окну, страшно посмотрел на неё. Затем приложил к своим губам указательный палец, а потом этим же пальцем сделал движение, означающее стрельбу из пистолета. Напоследок, холодно улыбнувшись, он вернулся в микроавтобус, и тот рванул с места.
       Ещё раз, вспомнив это, Мэри решила сейчас ничего не рассказывать Джессике. Она подумала, что сделает это вечером дома.
      
       * * *
       - Тётя, а тот мистер, которому сегодня стало плохо, он умер? - Мэри посмотрела на Джессику.
       - Не знаю. Я думаю, с ним всё будет нормально. А почему ты спрашиваешь?
       - Потому что я ещё ребенок и мне страшно, когда умирают люди. А потом, в этом госпитале лежит наша бабушка.
       - Хорошо, я сейчас позвоню в госпиталь и узнаю состояние нашей бабушки после операции, заодно поинтересуюсь о мистере, которому было плохо сегодня.
       Джессика поставила телефон на колени и села на просторный диван в холле. На вид ей было чуть больше тридцати лет, в её чертах угадывались азиатские корни.
       Набрав номер телефона Пенсильванского госпиталя, Джессика поинтересовалась у дежурного доктора о состоянии своей матери, которой вчера сделали операцию на сердце.
       - Мэм, состояние вашей матери стабильно тяжелое. Я думаю, надо подождать еще пару дней и тогда делать выводы.
       - Хорошо, доктор. А вы не знаете, как дела у того мистера, с которым случился приступ на стоянке перед госпиталем?
       На том конце линии доктор тяжело вздохнул:
       - К сожалению, мисс Паркер, он умер в реанимации.
       Джессика на мгновение замолчала, а потом, справившись с волнением, спокойно произнесла в ответ:
       - Я же знала, что всё будет хорошо. До свидания, доктор.
       Положив трубку на телефонный аппарат, она повернулась к племяннице и, глядя ей в глаза, постаралась произнести очень спокойно:
       - Ну, вот видишь - всё хорошо. Мистеру в госпитале стало лучше, и его отпустили домой.
       Мэри, подумав немного, решила все-таки не рассказывать Джессике о том, что она видела у госпиталя.
       - Тётя, а можно я посмотрю бабушкины фотографии?
       Джессика решила не расстраивать племянницу.
       - Хорошо, только будь аккуратней.
       Мэри спрыгнула с дивана и побежала на второй этаж. Через пару минут она вернулась с серой картонной коробкой, уселась на диван и аккуратно открыла её. В большой стопке фотографий Мэри сразу выделила фото в старинной бамбуковой рамке. Со старой фотографии на неё смотрел молодой человек в военной форме. Характерные черты лица выдавали в нем настоящего японца.
       - Тётя, а кто это?
       Джессика посмотрела на фото, потом на Мэри.
       - Я тебе уже рассказывала. Наша бабушка родилась в Японии. У нее до войны была большая семья. Это её старший брат Такэо. Он пропал без вести в 1944 году. А когда закончилась война, твоя бабушка познакомилась с твоим дедушкой, который служил на американской военной базе в Иокогаме. Они полюбили друг друга, и твой дедушка увёз её в Америку. Потом появилась я, а потом твоя мама - Эмма, моя младшая сестра.
       Джессика с грустью посмотрела на племянницу. Прошло уже два года, как погибла её мать. И сейчас Мэри часто гостила у Джессики, поскольку отец девочки время от времени уезжал в длительные научные командировки. Он был русским по национальности, из православной семьи русских иммигрантов первой волны. Звали его исконно русским именем Иван. Эмма познакомилась с Иваном в университете, где они учились на одном курсе. Их дочь Мэри с самого раннего возраста прекрасно говорила по-русски, поскольку отец в стенах дома общался с ней только на своём родном языке. Мэри была умницей и красавицей. Смешение славянской, англосаксонской и японской крови дало удивительный результат для ее внешности...
       - А можно я пока возьму эту фотографию в свою комнату? Я буду аккуратной, - прервал раздумья Джессики голос Мэри.
       - Хорошо, но только, пожалуйста, осторожнее.
      
       * * *
       Мэри, закрывшись в своей комнате, улеглась на кровать и стала вглядываться в чёрно-белое старинное фото. Черты лица молодого человека ей казались красивыми.
       "Вот здорово. Получается, что я тоже немного японка? Интересно, вот если бы я сейчас жила в Японии, я считалась бы красивой девушкой?".
       Мэри почти совсем успокоилась после страшных событий этого дня, разглядывая черты своего японского родственника.
       "Наверно, у него тоже была девушка", - подумала Мэри и повернула рамку обратной стороной. Заднюю сторону фотографии прикрывала потрескавшаяся деревянная пластина, зафиксированная бамбуковыми щепками. Заинтересовавшись пластиной, Мэри пересела к письменному столу и включила настольную лампу.
       - Интересно, а с обратной стороны что-нибудь написано? - вслух произнесла она и осторожно стала расшатывать бамбуковые щепки.
       Через несколько минут ей удалось аккуратно вытащить все фиксаторы, и она приподняла деревянную пластину. Под ней лежало несколько свернутых листов. Она пинцетом подцепила их и положила на стол. Бумага была очень тонкой. Осторожно развернув их, она увидела какое-то послание, написанное иероглифами.
       "Наверное, письмо любимой девушке", - подумала Мэри.
       Она опять сложила листы и убрала их обратно за пластину.
       Если бы Мэри умела читать по-японски, то она, несомненно, стала бы обладательницей тайны, которая уже сорок лет бередила умы миллионов людей, безуспешно искавших пропавшее в конце войны золото Ямаситы... Потому что в письме было написано следующее:
      "Господин генерал, если вы сейчас читаете это письмо, значит, меня уже нет в живых, и я так и не смог вернуться на Филиппины, чтобы лично доложить вам о выполненном мною задании.
      Поэтому я докладываю вам письменно о выполнении вашего приказа по сопровождению филиппинских ценностей к месту их сокрытия.
      После вылета с Филиппин, утром следующего дня, в 5 часов 20 минут бомбардировщики, которые я сопровождал, приземлились на вновь оборудованном аэродроме под Тайпеем. Все самолеты были немедленно скрыты под специальные навесы, замаскированные под деревенские хижины. Вечером, того же дня, бомбардировщики были вновь заправлены, и ровно в 20-00 мы вылетели в сторону столицы. В 6 часов 25 минут мы приземлились на специальном аэродроме под Токио. Там меня встретили помощник министра финансов и представитель Генштаба, который передал мне пакет с приказом, где мне предписывалось постоянно находиться вместе с грузом, вплоть до места его окончательного сокрытия. В течение часа ящики с ценностями были выгружены со всех самолетов и перевезены на нескольких грузовиках в замаскированный ангар, стоящий за пределами аэродрома в молодой бамбуковой роще. Как только мы переместили весь груз в ангар, вокруг него сразу же выставили два кольца оцепления. В этом ангаре проходила перепись и учёт прибывших ценностей. Покидать ангар во время переписи разрешалось только представителю Генштаба и помощнику министра финансов. Все ценности в течение двух суток были переписаны в специальные формуляры, взвешены и сфотографированы. Затем всё было упаковано в специальную ткань и разложено в сто пятьдесят ящиков с маркировкой "специзделия". После окончания переписи мне выдали комплект тёплой одежды и форму майора разведки Императорской армии. Через сутки представитель Генштаба передал мне приказ, в котором я назначался руководителем специальной миссии по транспортировке и сокрытию груза со "специзделиями". От министерства финансов мне в помощь прикомандировывались четыре сотрудника, которые были одеты в офицерскую форму без знаков отличия. Мне предписывалось сопровождать груз до острова Матуа, а затем, выяснив обстановку, самостоятельно определить место сокрытия груза на Северных островах. Для командования Северной группы войск я имел специальный письменный приказ из Генштаба, в котором были прописаны мои полномочия. Кроме этого приказом предписывалось оказывать мне всяческое содействие в моей миссии. Всё шло по плану, но когда мы уже грузили ценности на морской транспорт, представитель Минфина сообщил мне, что будет ещё сто пятьдесят ящиков со "специзделиями" из спецхрана Министерства финансов. Эти ящики были точно такими же, что и ящики в которых находился упакованный груз с Филиппин. На тот момент я не знал, что именно находилось в тех ящиках.
      При подходе к острову Матуа подводная лодка противника атаковала эсминец "Ишигаки", который сопровождал и прикрывал наш транспорт. Американцы потопили его. Но поскольку был туман, наш транспорт не был обнаружен этой подлодкой и мы благополучно подошли к острову и успели выгрузить свой груз. Нам сопутствовала удача, потому что лодка американцев, как оказалось, не ушла далеко от острова. Она атаковала наш транспорт торпедами, когда он встал на рейд острова, и потопила его. Но при этом сама была уничтожена огнём береговой артиллерии, поскольку производила атаку в надводном положении. Именно на Матуа секретность операции могла быть нарушена, поскольку при разгрузке ящиков один из них был случайно разбит военнопленными, и содержимое ящика стало известно командиру конвойной команды, который присутствовал при этом. Пленных казнили, а сержанта я лично предупредил, что если он расскажет кому-либо о том, что он увидел в ящике, то он будет немедленно расстрелян.
      В этот же вечер я передал письменный приказ о моей миссии полковнику Уэду, который командовал специальным гарнизоном на Матуа. Он расспросил меня о ситуации на Филиппинах и о ваших планах по обороне архипелага. В заключение нашего разговора он сказал, что очень уважает вас и ваши заслуги перед Японией и верит, что вы организуете оборону Филиппин, как никто лучше. После этого он лично распорядился, чтобы мне было оказано всё необходимое содействие для выполнения моей миссии.
      И уже на следующий день ящики с ценностями были перемещены в подземный склад, где хранились ящики с боеприпасами и взрывчаткой. После этого доступ в это хранилище остался только у меня. Ночью я решил проверить, что за груз находится в ящиках, которые были доставлены на борт "Ройё-мару" из спецхрана Минфина. Я вошёл в хранилище, предупредив при этом часового, чтобы он дал мне знать, если кто-то будет проходить рядом со складом. Вскрыв один из ящиков, я обнаружил, что там находились золотые слитки с маркировкой имперского банка Японии. На всякий случай, я решил проверить, золото ли это. Я взял один из слитков и царапнул его ножом. Как я и ожидал, это был всего лишь свинцовый муляж, покрытый позолотой. Я положил всё обратно в ящик и восстановил нарушенную пломбу. Вернувшись в казарму, я не мог заснуть до утра, думая о том, что вы и я оказались втянуты в какую-то тёмную игру. Я не мог понять, для чего нужны были эти ящики с поддельными золотыми слитками, но их было ровно столько же, сколько и ящиков с филиппинскими ценностями. В этот момент я понял, какую роль в этой операции должны были сыграть четыре офицера, которых мне прикомандировали от Министерства финансов. Это были чистильщики. Они должны были ликвидировать меня и всех тех, кто мог случайно узнать информацию об этой миссии. К утру я придумал план действий, при выполнении которого только вы и я будем знать, где будет скрыто золото с Филиппин.
      Утром я сказал сопровождавшим меня офицерам, что с вечера отправил в Генштаб срочное донесение о том, что при разгрузке ящиков секретность операции была нарушена. По их реакции я понял, что они поверили в эту дезинформацию. После этого я демонстративно пошёл в штаб группировки, якобы для того, чтобы получить ответ из Токио. На самом деле эта инсценировка являлась частью моего плана.
      Вернувшись из штаба, я сообщил офицерам о решении, якобы принятом в Токио. По моим словам оно заключалось в следующем: в связи с нарушением секретности операции мне поручалось подготовить мероприятия, которые бы позволили дезинформировать и нейтрализовать личный состав конвойной команды, которая могла стать в дальнейшем источником утечки секретной информации.
      Офицеры поверили мне и, сами того не желая, включились в мою игру.
      Я рассказал им о плане дезинформации личного состава конвойной команды, которая участвовала в разгрузке ценностей. По этому плану мы должны были получить на складе вооружений двести ящиков с взрывчаткой, для якобы минирования мест сокрытия груза. После этого в подземном хранилище, куда доступ был только у меня и у офицеров Минфина, мы должны были заменить ценности, привезённые с Филиппин на взрывчатку, поменяв их местами. После этого, я должен был определить место сокрытия груза на островах и взять в качестве сопровождения тот личный состав конвойной команды, которая присутствовала при разгрузке ценностей.
      Этой же ночью офицеры, следуя моему плану, начали тайно производить замену ценностей с Филиппин на взрывчатку. На это у них ушла почти неделя.
      После этого я, получив в штабе группировки карты островов с нанесенными на них строящимися подземными хранилищами, отправился на самолете лично осмотреть некоторые из них на острова Шумшу и Онекотан.
      Вернувшись обратно на Матуа, я начал готовить груз к отправке.
      2 августа мы вышли на двух транспортах с грузом на север к острову Онекотан. К этому моменту в ста пятидесяти ящиках с надписью "специзделия", которые я сопровождал с Филиппин, уже находилась взрывчатка, а ценности покоились в трюмах в ящиках с маркировкой "взрывчатка".
      Кроме меня и четырёх офицеров из Минфина на транспортах находился личный состав конвойной команды и двести пленных китайцев, которые кроме всего прочего служили для нас живым щитом, на случай если бы нас вдруг обнаружила американская подводная лодка.
      В районе острова Шиашкотан нас встретила эскадра торпедных катеров, которая базировалась на соседнем острове Онекотан. Они сопроводили нас до своей базы, где мы высадили на берег большую часть пленных китайцев, чтобы те начали рыть котлован под фундамент нового бункера. При этом я распорядился оставить в основании бункера место для закладки 150-ти ящиков с взрывчаткой.
       Чтобы мои действия и приказы не вызвали ненужных подозрений, я сообщил командиру торпедной базы, что он сам и весь его личный состав будут участвовать в секретной операции, имеющей отношение к государственной тайне Японии. Я сказал ему, что база торпедных катеров должна быть заминирована на случай, если американцы вдруг предпримут высадку десанта. Поскольку ни один военнослужащий, участвующий в этой секретной операции не должен попасть в плен, то в случае захвата базы неприятелем, она должна быть уничтожена вместе с личным составом. В доказательство моих слов я предъявил ему приказ из Генштаба, после чего он начал исполнять все мои приказания.
      После этого, оставив часть военнопленных на Онекотане, мы в составе морского конвоя благополучно добрались до острова Шумшу. Там нас встретили представители штаба Северной группировки войск, которые указали нам место сокрытия первой партии груза. На Шумшу я распорядился выгрузить 150 ящиков с маркировкой "специзделия", в которых вместо ценностей с Филиппин, находилась взрывчатка. Эти ящики, мы скрыли в подземной штольне. После этого я направленным взрывом разрушил вход в штольню. На моё счастье, взрывчатка, находившаяся в спрятанных ящиках не сдетонировала. Тем самым первая часть моего плана реализовалась успешно. После завершения работ на Шумшу мы отправились обратно на Онекотан. Всё шло, как я запланировал.
       Придя к Онекотану, мы встали на якоря в бухте Немо, где располагалась лисья звероферма. Там мы выгрузили оставшиеся 150 ящиков с маркировкой "специзделия". В этих ящиках, как я уже писал выше, находились свинцовые муляжи золотых слитков. В течение трёх дней пленные перенесли все ящики из бухты на южный берег Чёрного озера, где находился вход в подземную галерею, которую в своё время подготовили для захоронения вирусологических материалов для нужд отряда 731. Как только мы спустили под землю оставшиеся ящики с надписью "специзделия", я отдал приказ командиру конвойной команды увести пленных в бухту Немо, а сам остался минировать вход в галерею вместе с четырьмя офицерами из Минфина. Когда мы остались одни, я понял, что после окончания минирования они должны будут меня ликвидировать. Я не стал дожидаться этого, и первый расстрелял их. Затем я сбросил тела в галерею и, установив взрывчатку, подорвал вход в подземный туннель. После этого я пошёл в бухту Немо, где меня ждали остальные участники этой операции. На вопрос командира базы торпедных катеров: "Куда делись четыре офицера", - я ответил, что во время установки взрывчатки произошёл самопроизвольный взрыв, при котором они погибли, а я сам получил контузию. Снявшись с якоря, мы пошли вдоль берега на юг, к базе торпедных катеров. Там мы выгрузили оставшиеся ящики с маркировкой "взрывчатка", в которых находились Филиппинские ценности. По моему распоряжению все 150 ящиков были заложены военнопленными под основание бункера и залиты бетоном. После этого я в присутствии командира базы установил детонаторы и дал ему указания подорвать ее в случае высадки на берег американцев. Мне пришлось задержаться на острове ещё на несколько дней, прежде чем пленные не закончили окончательную заливку стен бункера.
      После этого всех пленных китайцев, участвовавших в этой операции, отвели на берег, где конвойная команда их расстреляла.
      Спустя месяц я вернулся в Токио.
      Теперь только вы знаете, что ценности, вывезенные с Филиппин, покоятся в ящиках из-под взрывчатки под фундаментом опорного пункта базы торпедных катеров на Онекотане.
      Завтра я вылетаю на Филиппины. Если провидению будет угодно, то через сутки я встречусь с вами лично и доложу вам о выполнении вашего приказа. Если же мне суждено погибнуть, то я знаю, что вы не оставите мою семью без внимания и посетите моих родителей, когда закончится война. Поэтому я уверен, что это письмо точно попадет к вам.
      
      
      Начальник вашей контрразведки и офицер по особым поручениям
      Санса Куроки.
      
      
      
      
      
      
       Эпилог первой части. Москва. Год спустя. Июнь 1986 года
      
       - День-то какой сегодня выдался. Опять, наверное, жарко будет, - с довольным видом выдохнул мужчина лет тридцати, открыв дверцу своей потрёпанной "Волги".
      Он быстро вышел из машины и помог женщине в годах выбраться с заднего сиденья.
       - Вам вон в то здание, - показал он на корпус вылетов аэропорта Домодедово.
       Пассажирка рассчиталась с таксистом, и, подхватив два увесистых чемодана, заковыляла, как старая утка, к стеклянным дверям зала отлетов.
       Таксист закрыл машину и не спеша пошёл к зданию зала прилётов. На середине пути он обратил внимание на дембеля, стоявшего возле макета возвышавшегося за привокзальной площадью самолета. По форме военнослужащего было видно, что он был старшим сержантом погранвойск.
       Таксист развернулся и быстрым шагом направился к сержанту:
       - Привет, зёма. Где службу тащил? - панибратски обратился он к старшему сержанту.
       Пограничник повернулся к таксисту и молча осмотрел его с ног до головы. Поймав недоверчивый взгляд дембеля, таксист широко улыбнулся.
       - Да ты что, зёма? Я же тоже в погранвойсках служил, на финской.
       Услышав эти слова, старший сержант перестал хмуриться, снял фуражку и протёр платком внутренний кант головного убора.
       - А я на Камчатке, - улыбнулся он таксисту. - Вернее, на Северных Курилах.
       - Так у вас не линейная застава была?
       - Нет, морская.
       - Слушай, зема. Тебя как зовут?
       - Олег.
       - А меня Михаил. Пойдем. Я тебя бесплатно до Москвы довезу.
       Умелов, довольный, поднял чемодан и бодро зашагал к машине бывшего пограничника.
       Михаил помог Олегу положить чемодан в багажник.
       - Давай, ставь чемодан, - радостно суетился таксист. - Тебе на какой вокзал? Или ты местный?
       - Мне на Ярославский.
       - Не вопрос. Доставлю в лучшем виде.
       Таксист хлопнул крышкой багажника и сел в машину. Олег уже устроился на переднем сидении, достал сигарету и, повернувшись к водителю, спросил:
       - Можно?
       - Конечно, кури. Ну, как там, на границе, спокойно?
       Олег затянулся и, выпуская дым в приоткрытое окно, усмехнувшись, ответил:
       - Конечно, спокойно. Ну что там у нас на Курилах может произойти?
      
       Машина, вырулив со стоянки, резво понеслась в шумный город. Олег, молча слушая Михаила, смотрел в окно, за которым мелькали деревья, машины, люди, - всё то, из чего состояла гражданская жизнь. Жизнь, которая снилась ему два долгих года.
       Сколько дорог было теперь открыто перед ним! Олег смотрел на мелькавшие за окном пейзажи, и ему казалось, что все невероятные события последних полутора лет - это всего лишь сон.
       И не догадывался он, что остров Онекотан, на котором он провёл полтора года, станет частью его судьбы и что события лета 1985 года - это только начало того круговорота событий, одним из главных героев которых станет он, старший сержант пограничных войск Олег Умелов...
      
      
      
      
      
      
      Часть вторая
      "Курильский эксцельсиор "
      
       Глава 1
       Москва. Апрель 1995 года
      
       * * *
       Олег с трудом открыл глаза, нащупал клавишу будильника и, наконец, избавил себя от противной мелодии, исходящей из "чуда" китайской электроники. Полежав ещё пару минут с полуоткрытыми глазами, он поднялся и, поёжившись, отправился на ежедневный утренний моцион. Приняв контрастный душ и отполировав кожу на подбородке и щеках новеньким лезвием Gillette, он причесал мокрые волосы и посмотрел на своё отражение. В большом настенном зеркале отражался высокий темноволосый молодой человек с широкими плечами и атлетично сложенной фигурой. Олег склонился к зеркалу, еще раз провёл по гладковыбритым щекам, внимательно всмотрелся в своё лицо и, удовлетворенный своим видом, отправился на кухню варить кофе.
       За окном уже было достаточно светло, и Олег решил не зажигать на кухне свет. Он бросил в керамическую турку две ложки кофе, подошёл к окну и приподнял край занавески. После недавнего субботника двор выглядел очень свежо. На участках подземных теплотрасс уже зеленела молодая трава.
       Умелов поставил турку на средний огонь. Глядя на закипающий кофе, Олег думал о том, что скоро в его жизни многое изменится - близилось начало событий, которых он так долго ждал и к которым так тщательно готовился.
       Размешав сливки, Олег уставился в одну точку на стене. За десять лет после увольнения в запас он успел перепробовать многое: был рабочим на заводе, потом стал мастером, а в 1987-м его неожиданно выбрали секретарём заводского комитета ВЛКСМ. Он решил продолжить обучение и поступил на вечернее отделение исторического факультета Нижегородского университета. Получив диплом, Олег некоторое время пытался найти себя в науке, но, решив, что 90-е годы - не лучшее для этого время, подался в журналистику. Сотрудничал Умелов с несколькими изданиями, но ближе всех ему был еженедельник "Особо секретно". У него там даже была своя авторская колонка, которая довольно быстро сделала его весьма заметной фигурой среди других коллег.
       Если на журналистском поприще Умелов уже многого сумел достичь, то в личной жизни особых достижений у него пока не было.
       После увольнения в запас в 1986 году, дожидаясь своего поезда в Горький на Ярославском вокзале, Олег собрался с духом и позвонил Наталье Ковальчук. Он достал тот самый тетрадный лист, на котором она написала ему свой московский телефон, и набрал номер. В трубке отозвался мужской голос, услышав который, Олег еле сдержался от нахлынувших на него эмоций. Этот голос он не мог спутать ни с каким другим. Он принадлежал капитану Мальцеву.
       Повесив трубку, Умелов долго не мог прийти в себя. Он курил одну сигарету за другой. В голове путались мысли: то он порывался поехать к ней домой, чтобы посмотреть в глаза и швырнуть ей уже ненужную бумажку с телефоном, то хотел вдруг поменять билет на другой поезд, чтобы быстрее покинуть этот город. Даже близкая встреча с родителями меркла на фоне такого предательства...
       Сейчас, когда Олегу было уже почти тридцать, Наташа и Игорь Мальцевы стали его самыми близкими друзьями. В этом доме ему были рады всегда.
       После ранения на острове Онекотан капитан Мальцев был комиссован и вернулся вместе с Натальей в Москву. Вскоре они поженились. Через год после падения СССР Игорь сумел создать частное охранное агентство, которое вскоре стало одним из лучших в столице. А Наталья с удовольствием растворилась в семейных заботах, родив Игорю дочь Настю.
       После того, как Игорю чудом удалось выжить, он словно заново родился. Теперь он смотрел на жизнь совсем иначе. Главной ценностью для Мальцева стала его семья. К Умелову он относился очень хорошо, хотя иногда в его поступках и словах проскальзывали нотки ревности. Возможно, он догадывался, что между Натальей и Олегом что-то могло произойти тогда на острове, но он никогда не спрашивал об этом ни у жены, ни у Олега. Между тем у Натальи с Олегом сложились очень легкие, почти родственные отношения, как между братом и сестрой. В душе Умелова юношеская максималистская влюблённость сменилась более надежным и прочным дружеским чувством.
       Этой зимой именно через Игоря Мальцева Олег познакомился с заместителем начальника военной Контрразведки России генералом Воронцовым, который курировал Пограничную службу. С этого момента в его жизни начался новый поворот, неразрывно связавший его с таинственной историей о пропавшем золоте Японии.
       Будучи человеком публичным, Олег дал согласие органам военной контрразведки использовать этот факт в своих оперативных целях. Если бы он тогда знал, чем всё это для него могло закончиться...
       Умелов допил свой кофе и отправился одеваться. Через три минуты он уже был полностью готов. Поднявшись на табурет, он достал с антресоли спортивную чёрную сумку и сложил в неё три комплекта чистого белья. Он сделал это практически на "автомате". Ему почему-то казалось, что он ещё не скоро вновь окажется дома.
       Перекрыв воду и газ на кухне, Олег ещё раз оглядел свое холостяцкое жилище и, сказав про себя: "Ну, с богом", - вышел навстречу неизвестности.
      
       * * *
       Дверь кабинета главного редактора известного еженедельника "Особо секретно" приоткрылась, и на пороге появилась новенькая секретарша Светлана:
       - Антон Николаевич, вы просили Умелова найти. Он сейчас в редакцию приехал.
       - Пусть срочно ко мне зайдёт!
       Миловидная девушка, закрыв за собой дверь, застучала каблучками по недавно настеленному паркету в приёмной. Проводив её взглядом, главный редактор достал из ящика стола позавчерашний номер газеты "Новейшие известия", принадлежавшей влиятельному российскому бизнесмену Борису Буковскому, и развернул её. Почти половину второй страницы газеты занимало интервью историка, путешественника, а по совместительству ещё и внештатного корреспондента издания "Особо секретно" Олега Умелова, которое он дал журналисту Нателле Измайловской. В своём интервью он утверждал, что получил от источника, имя которого Умелов, естественно, не назвал, записи и расшифровки телефонных разговоров вице-премьера России с представителями Службы безопасности президента. На пленке высокопоставленные руководители обсуждали готовящийся сценарий отмены выборов президента России в следующем году с продлением его полномочий.
       Это было бы еще полбеды, но вчера Умелов выступил в прямом эфире радиостанции "Голоса Москвы", принадлежавшей другому влиятельному бизнесмену - Владимиру Кустинскому, где снова подтвердил своё желание опубликовать в прессе расшифровки скандальных телефонных переговоров. А на вопрос ведущего, не боится ли он преследований со стороны силовиков в лице Службы безопасности президента или только что преобразованного Указом президента ФСБ, Умелов ответил, что не боится, поскольку правда на его стороне. К тому же он сам когда-то имел отношение к этому ведомству, поскольку в середине 1980-х годов проходил службу в погранвойсках, которые входили в структуру КГБ. Также Олег довольно подробно рассказал о своей службе на одном из Курильских островов - Онекотане, где ему пришлось участвовать в некой секретной операции.
      
       Главный редактор откинулся на кресло и со злостью швырнул газету на стол.
       - Можно?- в проёме двери показалась фигура Умелова.
       - Нужно! - быстро парировал главный редактор.
       Олег зашёл в кабинет и сел возле стола начальника.
       - Нет, - коротко произнес Антон Николаевич, - пойдем лучше в комнате отдыха поговорим.
       Умелов знал, что в комнате отдыха, расположенной сразу же за кабинетом, была установлена специальная аппаратура, подавляющая все виды электронных записывающих устройств и исключающая "прослушку".
       "Значит, разговор будет серьезным", - подумал Олег.
       Зайдя в комнату, главный редактор указал Умелову на кожаный диван, перед которым стоял низкий стеклянный столик для кофе, а сам открыл дверку бара и включил спецаппаратуру. Сев рядом с Умеловым, он повернулся к нему и, стараясь не давать воли эмоциям, начал непростой диалог.
       - Олег, ну куда ты полез? Ты же историк! Вот и копайся в тайнах прошлого! Зачем тебе политика? И потом, мы же еще в прошлый раз договорились, что все действия, связанные с публикацией любого компромата, ты будешь согласовывать со мной. Или ты забыл об этом?
       - Почему? Не забыл. Но я же не опубликовывал ничего особенного. Я всего лишь поднял градус интереса к нашему изданию. А потом, ты сам говорил, что информация и документы, которые я получил, - это бомба. Вот я и хотел, чтобы эта бомба рванула как следует.
       - Да, только эта бомба может рвануть у тебя в руках, как у Димы Хохлова в прошлом году. Ты не забыл, что он тоже очень серьёзную тему копнул?
       Дослушав начальника, Умелов пожал плечами и миролюбиво произнёс:
       - Антон, ну хватит из меня предателя делать. Ты же прекрасно понимаешь, что после моих интервью уже трудно будет эту тему замотать. Ну, написал бы я для тебя статью без этой утечки информации. Резонанс бы мог совсем не таким сильным получиться. Я ведь интервью давал тем, кого контролируют ваши прямые конкуренты. Они эту тему сами теперь не отпустят.
       Главный редактор устало покачал головой.
       - Олег, ну на хрена ты именно к этим... - запнулся он, подбирая нужное слово, - к этим упырям пошел. Ты что, не понимаешь, что это за люди?! Ведь сейчас твоя жизнь может стать разменной монетой в их игре. На носу выборы президента. Они уже вовсю друг на друга компромат роют, а ты тут как тут со своим сюрпризом. И я до сих пор не могу понять, зачем тебе это понадобилось?
       Умелов молча смотрел на всерьёз обеспокоенного редактора, соображая, как лучше ему сейчас ответить.
       - Пойми, Антон, - продолжил он через несколько секунд, - сейчас я не могу тебе всего рассказать. Придёт время, и ты всё узнаешь. Поверь мне, пожалуйста. Я это сделал не из своих личных интересов или амбиций.
       Главный редактор ответил не сразу.
       - Ну, не хочешь говорить откровенно, не надо, - ответил он, явно задетый словами Олега. - Мне сейчас главное - тебя теперь из-под удара вывести. В общем, так. Мы ничего пока публиковать не будем, а ты тем временем на какое-то время исчезнешь из страны. Мы тебе сделаем визу, и ты полетишь в Германию по заданию редакции. Там сейчас конгресс интересный будет проходить: "Журналисты - открытый мир". Связи новые заведёшь, может, и каналы информации дополнительные появятся.
       - Спасибо, Антон. Но это будет смотреться как бегство.
       - Ты мне тут ещё в бесстрашного Робина Гуда поиграй! Я сказал - поедешь, значит поедешь! Мало того, ты еще и дома больше не появишься. Тебя сейчас мой водитель на дачу к отцу отвезёт. Там есть телефон и компьютер. Так что можешь там над своими материалами работать. Кстати, копии материалов где?
       Умелов молча достал из кармана шариковую ручку, накарябал на салфетке: "У Мальцевой", затем быстро скомкал её и сунул в карман. Антон прочитал надпись на салфетке, встал с дивана, давая понять, что разговор окончен:
       - Всё, свободен.
       Умелов поднялся вслед за ним. Антон внимательно посмотрел на Олега:
       - Сейчас отдашь свой загранпаспорт секретарю, оставишь пару чистых листов со своей подписью и жди в своем кабинете. Когда водитель подъедет, я тебе сразу позвоню.
      
       Глава 2
       Аляска. Май 1995 года
      
       * * *
       Весеннее солнце, выглянув из-за края сопки, осветило бухту и маленький городок Ном, раскинувшийся по всей его территории. Солнечные лучи устремились в окна маленького отеля, расположенного прямо у самого океана, не оставляя постояльцам шанса понежиться в утреннем полумраке.
       Лежа в постели, Мэри поморщилась от яркого солнечного света, пробивающегося через плотные шторы. Перевернувшись на спину, она высунула руки из-под одеяла и протерла глаза. Полежав еще несколько минут, она все же пересилила утреннюю негу, спустила ноги с кровати и начала нащупывать свои шлепанцы.
       Мэри подошла к окну и отдернула шторы. Номер залил яркий солнечный свет. Если бы кто-то видел ее в эту минуту, он бы, несомненно, отметил, что девушка, стоящая у окна в короткой майке и шёлковых трусиках в форме шортиков, была очень хороша собой. Её точёная фигурка и шикарные чёрные волосы прекрасно смотрелись в оконном проёме на фоне утреннего рассвета.
       Несмотря на пронизывающий ветер за окном, в номерах отеля было тепло и комфортно. Так что Мэри могла спать так, как она привыкла это делать дома в Пенсильвании: в легкой майке и шёлковом белье.
       Немного постояв у окна, Мэри посмотрела на настенные часы и отправилась приводить себя в порядок. Подходило время завтрака, на котором должна была собраться вся группа.
       Полное имя девушки было - Мария. Её предки по отцовской линии были выходцами из России, и она с честью носила их фамилию Корн. Были в её крови и восточные корни. Мама Марии была наполовину японкой. Такое необычное сочетание славянской, японской и англосаксонской крови сделали из нее настоящую красавицу. Несмотря на то, что Мэри никогда не была в России, она говорила по-русски почти без акцента. Как и все её родственники по отцовской линии, Мэри очень бережно относилась к истории своего рода. Этому во многом способствовала её бабушка, мать отца, с которой Мэри часто посещала православный храм в Пенсильвании. Она рано осталась без матери, так что воспитанием дочери занимался отец. Он был учёным и преподавателем и по долгу службы часто уезжал в длительные научные командировки. В это время Мэри жила у своей тети Джессики, родной сестры её мамы.
       Окончив Йельский университет, девушка увлеклась морской зоологией и даже успела преуспеть на этом поприще. Каждое лето она любыми путями старалась попасть в экспедиции, занимающиеся изучением морских животных.
       И вот, спустя три года, её саму пригласили поучаствовать в большой научной экспедиции на Курильские острова, которая планировалась уже давно. Экспедицию курировало сразу несколько фондов: Фонд дикой природы, Тихоокеанский фонд развития сотрудничества и неправительственная организация "Квантум", за счет грантов которой, собственно, и осуществлялся весь проект. Кроме зоологов в состав экспедиции входили вулканологи, геологи и океанологи.
       Мэри первый раз участвовала в столь представительном мероприятии. Помимо всего прочего, и сам объект был очень интересен. Курильские острова были закрытой территорией, практически не известной в западном научном сообществе.
       Ещё десять лет назад трудно было представить, что кто-то из иностранцев сможет посетить хоть один из этих островов. Теперь же российские власти разрешили иностранной экспедиции провести полномасштабные исследования на некоторых островах Курильской гряды.
       Мэри зашнуровала высокие ботинки и подошла к большому зеркалу платяного шкафа. Толстый вязаный свитер и утепленный комбинезон из непромокаемой ткани делали её похожей на существо неопределённого пола. Хотя длинные волосы, собранные в пучок, и красивые черты лица всё-таки выдавали в ней милую девушку.
       Мэри ещё раз взглянула на часы и решила первой спуститься на завтрак.
      
       * * *
       В небольшом рыбном ресторанчике с окнами на залив не было ни души.
       Пройдя за стойку бара, Мэри попросила у бармена сэндвич с сыром и лососем и чашку крепкого кофе. Удобно устроившись у окна с трехкамерным стеклопакетом, она стала смотреть на залив и поджидать остальных участников экспедиции.
       Мэри уже допивала кофе, когда появились первые её коллеги. Это была супружеская чета из Австралии - Александр и Сара Гольц. Они так же хорошо говорили по-русски, как и Мэри. В начале 70-х их родители иммигрировали из СССР в Израиль. Но по каким-то причинам они там долго не задержались и переехали жить в Австралию. Там, по рассказам Александра, он получил образование и стал работать в Сиднейском океанариуме, где занимался изучением тюленей. В этом океанариуме он встретил Сару. Вскоре они поженились и вместе погрузились в научную работу.
       В экспедиции им предстояло заняться изучением популяции тюленей, которые населяли Северные Курилы.
       - Доброе утро, Мэри, - как обычно по-русски обратился к ней Александр.
       - Доброе утро.
       - Как спалось? - мило улыбнулась девушке Сара на ответное приветствие.
       - Очень хорошо.
       Александр прошел к барной стойке, чтобы сделать заказ, а тем временем Сара подсела к Мэри.
       - Ты не знаешь, на какое число намечен выход в море?
       - Нет. Но, я думаю, нескоро.
       - Почему?
       - Потому что ещё не все участники экспедиции успели добраться до Аляски.
       Сара обернулась и сделала мужу знак рукой. Александр кивнул и вскоре присоединился к женщинам.
       - Я заказал тебе гренки с сыром и кофе.
       - Спасибо, дорогой.
       Мэри отметила, что взаимоотношения между супругами были такими, будто они только что поженились. Хотя она знала от Сары, что с Александром они живут уже семь лет.
       В зал вошел ещё один член их группы, ихтиолог Сэмюель Льюис. В ходе экспедиции на него была возложена задача проверить выводы советских учёных о том, что живущая в озере Чёрном на Онекотане популяция гольца относится к реликтовому виду, не встречающемуся больше нигде в мире.
       - Good morning, - обратился к коллегам Сэм.
       Он был коренным американцем и тоже немного знал русский язык.
       - Good morning, - почти хором ответили сидящие за столом.
       Вслед за Сэмом на завтрак подтянулись все остальные. Геолог Кен Линч, представляющий США, Фриц Кейтель, геолог из Германии, вулканолог из Чили Хуан Сантос Сальенде и, конечно же, океанолог из Бельгии Барбара Кински, которая негласно конкурировала с Мэри за внимание со стороны мужской половины экспедиции.
       Когда Барбара проходила мимо их столика, Мэри заметила, что Александр бросил в её сторону недвусмысленный взгляд. К удивлению Мэри, Сара не обратила на это никакого внимания.
       "О времена, о нравы, - вспомнились Мэри шекспировские строки. - В наше время возможно всё: любить жену и мысленно раздевать взглядом другую женщину..."
       Как обычно, последним в маленьком зале ресторана появился руководитель экспедиции седовласый Ричард Стэмп.
      
       * * *
       Сразу после завтрака Стэмп объявил, что выход в море может задержаться ещё дней на десять, поскольку ещё двое коллег в ближайшее время должны будут присоединиться к их экспедиции.
       - Мистер Стэмп, а что это за специалисты? - поинтересовался Гольц.
       - Один точно будет вулканолог из Японии. А второй - скорее всего представитель прессы, который будет освещать весь ход наших работ.
       - Надеюсь, это будет мужчина?- немного кокетливо бросила Барбара.
       Глава экспедиции пожал плечами. Затем он пригласил всех в небольшой конференц-зал, где на доске уже висела карта северной части Тихого океана.
       - Как вам уже известно, - стоя возле карты, начал говорить Ричард, - наша экспедиция начнётся у берегов Аляски. Далее мы двигаемся на юго-запад в район Алеутских островов. Там мы делаем остановку и пополняем свои запасы. Далее мы входим в зону экономических интересов России. Проходим Командорские острова и, двигаясь вдоль побережья Камчатки, спускаемся к Северным Курилам. На острове Парамушир мы заходим в порт Северо-Курильска и оформляем все необходимые для пограничной процедуры документы. После этого начинаем свою работу. Дольше всего мы будем работать на Онекотане. Две недели. Затем отрабатываем острова Маканруши, Экарма, Атласова и Харимкотан. В связи с этим прошу вас, коллеги, еще раз все просчитать и сдать мне планы ваших работ на этом маршруте. Учтите, что пограничные власти России могут внести изменения в сроки и географию нашей экспедиции. Естественно я буду должен проинформировать пограничные власти обо всех наших передвижениях и действиях на данных островах.
       Закончив свой монолог, Стэмп сел на стул. Кейтель поднял руку для вопроса.
       - Как быстро надо сделать эти планы? - с сильным немецким акцентом спросил геолог.
       - Даю вам три дня, - лаконично ответил Ричард.
       На этом официальная часть собрания членов международной экспедиции закончилась.
       В ожидании двух новых участников прошло несколько дней...
      
       * * *
       Мэри опять разбудили солнечные лучи. Бессовестно скользнув по её гладким обнажённым бедрам, едва прикрытым тонким одеялом, они осветили красивые чёрные волосы спящей девушки.
       Сквозь дрёму улыбнувшись весеннему солнцу, она повернулась на другой бок и указательным пальцем провела по обоям на стене невидимую линию.
       Сегодня был ровно месяц, как она рассталась со своим парнем, Тэдом Торнером. За всё это время она ни разу не пожалела об этом. Он был хорошим человеком, но Мэри всегда чувствовала, что их отношения носят лишь временный характер.
       Ему не нравилось, что каждое лето она уезжала в дальние экспедиции. В этот раз он тоже пытался отговорить её от этой затеи. Когда же она отказалась даже обсуждать с ним этот вопрос, он поставил ей ультиматум: "Или я, или твоя научная работа". Наивный, он думал, что этим сможет её удержать...
       Сейчас, спустя месяц, Мэри даже не могла понять, что их могло связывать друг с другом все эти три года.
       "Ладно, пора умываться и приводить себя в порядок. Сегодня днем должны прибыть последние два члена экспедиции. Барбара уже выяснила у Ричарда Стэмпа, что это будут мужчины. Значит, надо хорошо выглядеть".
       При этой мысли Мэри кокетливо улыбнулась.
      
       * * *
       Ричард Стэмп внимательно осмотрел присутствующих на собрании и, убедившись, что все члены группы на месте, приступил к представлению новых коллег, прибывших час назад самолётом.
       - Позвольте мне представить вам наших новых участников, - обратился он к присутствующим на английском языке. - Это мистер Осима, вулканолог, олицетворяющий здесь флаг Японии, - Стэмп повернулся к стоящему чуть сзади японцу, от чего последний сложил руки по швам и сделал легкий поклон в зал. - А это мистер Юргенс, который будет делать фильм о нашей экспедиции, - Стэмп снова обернулся назад и жестом попросил журналиста выйти чуть-чуть вперёд. - Он представляет канал ВВС.
       Мужчина сделал два шага и правой рукой поприветствовал собравшихся.
       Внешне он сильно выигрывал на фоне японца. Во-первых, он был выше и обладал спортивной фигурой, во-вторых, выглядел моложе, а в-третьих, у него были очень необычные глаза - серо-голубого цвета, хотя по всем биологическим нормам он должен был быть кареглазым, потому что имел тёмные, почти чёрные волосы.
       Мэри, не отрывая взгляд, с любопытством смотрела на журналиста. Имя и фамилия этого молодого человека свидетельствовали о том, что он имел, так же как и она, русские корни. Их взгляды на мгновение встретились. Мэри, немного покраснев, отвела глаза в сторону, он же, нисколько не смутившись, улыбнулся ей. Это не ускользнуло от внимания бельгийки Барбары Кински. Она криво усмехнулась и подняла руку:
       - Мистер Стэмп. Я надеюсь, после того, как все члены экспедиции собрались, вы наконец проинформируете нас о дате выхода в море?
       Ричард жестом указал новеньким на стулья:
       - Присаживайтесь, коллеги. Разумеется, я вам сейчас всё скажу.
       Подождав, пока вновь прибывшие сели на свободные места, он продолжил:
       - Дата выхода в море назначена на 25 мая, то есть на послезавтра. Время отбытия - 12 часов пополудни. Хотелось бы сразу с вами обсудить некоторые нюансы нашего пребывания на борту судна. Как вы знаете, на судне есть только шесть двухместных кают для пассажиров, поэтому нам сейчас надо определиться, кто с кем будет жить. Это, естественно, не относится к супружеской паре, - Стэмп поверх очков посмотрел на Александра и Сару Гольц.
       - Естественно и то, что одну каюту займут мисс Корн и мисс Кински. Я думаю, что данный факт даже не надо объяснять. Одну каюту займу я как руководитель проекта. Так что остаются ещё три каюты.
       - Мистер Стэмп, позвольте нам поселиться вместе с Сэмом,- попросил Кен Линч.
       - Не возражаю. Не заняты ещё две каюты.
       Немец переглянулся с чилийцем и тоже поднял руку:
       - Не возразите нам? Мы хотим в одна каюта, - акцент Фрица был просто ужасен.
       - Ну что же, сам жребий решил, что вновь прибывшие разделят последнюю каюту.
       Японец поднялся и сделал маленький поклон в сторону журналиста. Олег тоже поднялся и протянул руку японцу для рукопожатия. Японец пожал ему руку, не забыв снова поклониться.
       Ричард вновь оглядел всех присутствующих и с удовлетворением констатировал:
       - Благодарю вас, коллеги, за то, что вы быстро решили этот немаловажный вопрос. На этом официальная часть нашего сбора закончена. Прошу вас ещё раз проверить своё снаряжение. Завтра вы уже можете обживать свои каюты.
      
      
       * * *
       Вечером того же дня все участники экспедиции собрались вместе, чтобы отметить последний нерабочий день перед отходом в длительное путешествие.
       - Мистер Юргенс, вы не будете возражать, если я закажу вам "отвёртку"?
       Барбара подсела к Олегу и, улыбнувшись, обнажила свои великолепные белые зубы.
       - Извините, я не очень хорошо говорю по-английски, - попытался уклониться от общения Олег, хотя скрытый подтекст вопроса понял прекрасно.
       Ему "на помощь" пришёл сидевший рядом Александр Гольц:
       - Олег, дружище, дама хочет угостить вас коктейлем, - на чистом русском языке обратился он к журналисту.
       Юргенсу не оставалось ничего иного, как повернуться к бельгийке и, улыбнувшись, кивнуть ей головой. Барбара положила свою ладонь на руку Олега и, похлопав по ней, направилась к стойке делать заказ.
       Олег повернулся к Гольцу и, придвинувшись ближе, вполголоса спросил:
       - Вы хорошо говорите по-русски. Жили в России или учились?
       - Мои родители иммигрировали в Израиль в 73-м, когда мне было двенадцать лет. Правда, вскоре мы переехали в Австралию. Так что мой первый родной язык - это русский. А английский пришлось изучать практически с нуля. А у вас почему с ним проблемы? Я думал, что в ВВС работают только англо-говорящие журналисты. Кстати, вы сами откуда родом?
       - Из Латвии. С девяносто третьего года работал собственным корреспондентом ВВС в штаб-квартире по Восточной Европе. В отделе, вещавшем для стран СНГ и России. Два месяца назад получил приглашение принять участие в конкурсном отборе на должность штатного журналиста в этой экспедиции. Основное требование к соискателям было, естественно, хорошее знание русского языка и обычаев местного населения.
       Теперь уже Гольц придвинулся ближе к Олегу:
       - Ну, с языком понятно. А откуда вы знаете обычаи местного населения?
       Юргенс обернулся назад, как бы опасаясь, что их разговор мог подслушать ещё кто-нибудь и, совсем близко наклонившись к Александру, вполголоса шепнул ему:
       - Когда ещё был цел Советский Союз, я служил в армии на Камчатке. Целых два года. Так что некоторые особенности местного быта мне знакомы.
       Александр сделал знак указательным пальцем, что к столу приближается бельгийка, и слегка отодвинулся.
       Барбара поставила перед Олегом коктейль и с улыбкой села напротив, снова обнажив свои шикарные зубы.
       - Вы русский? - женщина решила строить свои фразы на английском языке односложно, чтобы у Олега не было причин сослаться на непонимание вопроса.
       - Да. Благодарю вас за коктейль, - с акцентом ответил Юргенс.
       - Вы живете в России?
       - Нет. Я живу в Латвии.
       Олег отпил приличный глоток коктейля и, улыбнувшись Барбаре, спросил:
       - Миссис Кински, скажите, а почему вы выбрали именно этот коктейль?
       - Я знаю, что русские очень любят водку. А в этом коктейле водки больше, чем сока.
       Журналист рассмеялся.
       - А вы не так уж и плохо знаете английский язык, мистер Юргенс, - снова улыбнулась бельгийка.
       - Нет-нет. Я действительно не очень хорошо говорю по-английски.
      
       * * *
       Мэри уже несколько раз меняла решение, в чем ей все-таки спуститься в ресторан. Сегодня был последний день, когда ещё можно было надеть нормальную женскую одежду. Наконец, остановив свой выбор на обтягивающих чёрных джинсах и розовой блузке, она начала одеваться.
       Поправив перед зеркалом волосы, забранные на затылке, Мэри через мгновение сдёрнула заколку, и шикарные чёрные локоны тут же рассыпались по плечам. Она помотала головой, добившись их идеального распределения, ещё раз подкрасила губы блеском. Теперь она была вполне довольна своим видом.
       В ресторанчике почти все члены экспедиции были уже на месте. Мэри поискала глазами по залу. Журналист сидел за одним столиком с Гольцами. Вместе с ними напротив Юргенса сидела вечно озабоченная Кински.
       "Надо же, даже фамилия у неё как у кинозвезды, - зло подумала Мэри. - Наверное, думает, что её ослепительная улыбка сводит всех мужчин с ума. Интересно, как она выглядела до посещения дантиста?".
       Александр обернулся и, поднявшись из-за стола, замахал ей рукой:
       - Мэри, иди к нам.
       Когда Мэри подошла к их столику, Александр по-русски обратился к сидевшему рядом с ним журналисту:
       - Олег, позволь мне представить тебе ещё одного носителя нашего великого и могучего языка. Потомок русских аристократов - Мария Корн. Для друзей - просто Мэри.
       Неожиданно став объектом внимания, Мэри покраснела. Это не ускользнуло от Олега. Он немедленно поднялся и, подойдя к ней поближе, представился:
       - Журналист канала ВВС Олег У... - отчего-то запнувшись, через мгновение он продолжил: - Юргенс. Позвольте мне вас чем-нибудь угостить?
       Поскольку журналист заговорил на своём родном языке, Барбара поняла, что сегодняшний вечер этот обаятельный мужчина, несомненно, проведёт в кругу смазливой американки, говорящей по-русски. Она резко поднялась из-за стола и, прихватив недопитый стакан с коктейлем, пересела за столик к Сэму Льюису и Кену Линчу.
      
       * * *
       Когда Олег поднялся в номер, было уже глубоко за полночь. Он запер дверь, зашёл в ванную комнату и включил воду. Посмотревшись в зеркало, он поймал себя на мысли, что на него сейчас смотрел не внештатный журналист еженедельника "Особо секретно" Олег Умелов, а действительный корреспондент Восточного отдела канала ВВС Олег Юргенс.
       После душа Олег сразу лег. Впервые за последние несколько дней оставшись в одиночестве, он мог сейчас расслабиться и попытаться провести анализ своих действий и поступков за прошедшие недели.
       А анализировать было что.
       В любых, даже самых невероятных своих фантазиях он и представить не мог такого поворота в своей судьбе. Когда он дал согласие на участие в операции российской контрразведки, он не предполагал, что по самые уши окажется втянутым в шпионские игры.
       Всё началось с того, что в марте этого года Мальцев познакомил его с генералом Воронцовым. Как оказалось, именно он руководил всей операцией на Онекотане памятным летом 1985-го. Сейчас Воронцов был первым замом в Управлении военной контрразведки. На встрече генерал рассказал Умелову о том, что к ним пришёл запрос от нескольких зарубежных неправительственных организаций с просьбой разрешить посещение ряда северокурильских островов международной научно-исследовательской экспедиции. Контрразведчиков насторожило то, что дольше всего иностранцы предполагали работать именно на Онекотане, хотя в их планах были и другие острова.
       По словам Воронцова, наши органы так и не смогли найти ответ, что же всё-таки искали диверсанты на Онекотане летом восемьдесят пятого. Но, тем не менее, пограничная контрразведка держала этот остров на особом контроле.
       Поскольку Умелов был уже публичной фигурой в средствах массовой информации России, Воронцов предложил ему поучаствовать в спецоперации военной контрразведки. Для этого Умелову придумали легенду, согласно которой он якобы располагал компроматом на высших лиц государства и руководителей спецслужб. Олег должен был громко заявить о наличии у него этого компромата. В своих интервью Умелов должен был органично упомянуть об Онекотане.
       Если за этой экспедицией стояли иностранные разведки, то по замыслу российской спецслужбы они обязательно как-нибудь проявили бы себя. Не секрет, что за год до президентских выборов все средства массовой информации России постоянно мониторились западными спецслужбами. Естественно, что такой объем информации просто невозможно было переварить. Поэтому в этих информационных отделах стояла специальная аппаратура, которая выискивала в речевом потоке слова, на которые были настроены специальные "фильтры". Такими словами могли быть: "компромат", "президент", "вице-премьер" и так далее. Наверняка на слово "Онекотан" у них тоже стоял свой фильтр.
       Слив нужную информацию в прессу, Умелов даже не ожидал, что главный редактор "Особо секретно", сам того не зная, подыграет и поможет Олегу, отправив его в Германию на международный журналистский конгресс. Помогли ему и органы нашей контрразведки. Чтобы усилить ситуацию, они инициировали возбуждение уголовного дела в отношении Умелова за клевету и оскорбление представителей власти, как только тот пересек границу России.
       Олег рассчитывал: если на него и выйдет кто-то из резидентов иностранных разведок, то, вероятнее всего, это будет замаскировано под какое-нибудь интервью. Но он ошибся. На него вышло ЦРУ и, действуя жестко и стремительно, "сломало" его, вынудив принять их правила игры. Ещё в Германии, когда он дал согласие о сотрудничестве, Олег чувствовал, что это только начало чего-то более масштабного, чем просто получение от него информации. Но он никак не мог предположить, что ЦРУ предложит ему шпионскую деятельность не где-нибудь, а именно на Дальнем Востоке России.
       Теперь Олег понимал, почему люди, сделавшие шаг навстречу маленькому предательству, в дальнейшем уже не могли сами определять свою судьбу. Замазавшись один раз, они уже не могли остановиться, потому что от них начинали требовать всё новых и новых доказательств, подтверждающих их лояльность. Человек, попавший в паутину таких обстоятельств, начинал действовать уже не так, как ему хотелось бы, а так, как этого хотели от него спецслужбы.
       Все эти выкладки вполне могли бы подойти и под те события, которые произошли с ним в последние дни, если бы не одно "но". Олег, подогреваемый журналистским зудом, сам стремился к этой ситуации. Жажда открытия тайны и проведения собственного журналистского расследования влекла его так же, как свет ночной лампы влёк мотылька.
       "Ну что же, пусть они думают, что сломали меня фактами моего же "предательства", - размышлял Олег. - Но я-то знаю, что чист перед своей совестью и страной".
       Более того, он теперь абсолютно точно узнал, для чего его завербовало ЦРУ и для чего американцы, состряпав ему малоправдоподобную легенду про ВВС, внедрили Умелова в состав этой экспедиции. Они хотели использовать его как лакмусовую бумажку. Скорее всего, цэрэушники рассуждали так. Если остров под колпаком наших спецслужб, то при прохождении паспортного контроля в Северо-Курильске Умелова, которого уже объявили в федеральный розыск, обязательно должны будут взять. А если остров "не пасут", то Умелов, имея документы на имя Юргенса, проскочит. В этом случае на Онекотане можно будет спокойно работать, не опасаясь противодействия российской контрразведки...
       Был ещё один нюанс. Невозможно было себе представить, что ЦРУ могло заранее знать, что в мае Умелов окажется в Германии и что в России на него будет заведено уголовное дело. А именно это и создало в дальнейшем удобную почву для его вербовки в Германии. Значит, в экспедиции должен оказаться один или несколько сотрудников ЦРУ, на которых изначально и была возложена задача довершить то, что они не сумели сделать в 1985 году.
       "Значит, - думал Умелов, - надо найти его или их. Вот только как вычислить этого агента или агентов? И что они все-таки искали и продолжают искать на острове?"
       Над этой загадкой он бился уже десять лет. И за разгадку этого квеста он должен был заплатить большую цену: шпионить и собирать информацию о пограничной заставе, на которой он когда-то служил. Правда, в интерпретации его новых "хозяев" это называлось не "шпионаж в пользу США", а "мониторинг состояния боеготовности личного состава, характера и особенности режима несения службы" и других не менее важных сведений.
       "Хрен вам, товарищи америкосы, а не военная тайна. Лялю в одеяле вы от меня получите, а не военные сведения. И агента вашего я обязательно вычислю..."
      
       * * *
       Олег встал с кровати и включил настольную лампу на маленьком столике.
       Выдрав лист из лежащего на столе блокнота, он стал записывать свои соображения.
       Во-первых, он решил наметить наиболее вероятных кандидатов в тайные агенты ЦРУ из всех участников экспедиции.
       Во-вторых, из тех, кого он не включит в список подозреваемых, ему нужно будет выбрать человека, на которого он сможет положиться. Но это на крайний случай.
       "Так... С чего же начать? - методично стучал себя шариковой ручкой по подбородку Олег. - Ну, думай, думай, Пуаро хренов".
       Он понимал, что с ходу эту загадку никак не решить. Любые эмоции и впечатления от первого знакомства с участниками экспедиции были плохими ориентирами в этом лабиринте. Ведь могло оказаться и так, что тот, кто расположил его сегодня к себе, вполне мог оказаться агентом. Здесь нужно было действовать без эмоций.
       Сначала надо было представить, чем должен был заниматься агент на острове, и, исходя из этого, подумать, кто из участников мог подойти на эту роль. Олег улыбнулся тому, что стала вырисовываться линия расследования. Он понимал, что агент или агенты должны передвигаться по острову. Под это дело подходят абсолютно все участники. Тогда он должен быть выносливым и физически сильным. Это, конечно, спорный момент, но если взять это за основу, то по внешним данным в эту группу можно отнести почти всю мужскую половину экспедиции.
       "Хотя почему только мужскую? - размышлял про себя Олег. - А слабый пол? Они ведь только с виду могут быть хрупкими и нежными, а на самом деле это может быть ловкий и тренированный противник, скрытый под приятной внешностью".
       В голове Умелова почему-то возник образ Барбары Кински.
       "Так. А если взять возраст? Из всех участников только Ричарду Стэмпу уже не по возрасту лазить по крутым склонам и носить тяжёлый рюкзак. Хотя он вполне может быть просто руководителем и координатором всей тайной операции, а кто-то другой должен будет сделать всю черновую работу".
       Умелов бросил ручку на стол. Он понимал, что так ничего не получится. Ему нужно было поближе узнать каждого и только после этого делать хоть какие-нибудь выводы.
       Олег щёлкнул кнопкой настольной лампы и залез в уже остывшую постель.
       "Молодцы цэрэушники, - поёжившись, подумал он. - Они мне даже эту задачу облегчили. Я ведь по легенде репортер ВВС. А это значит, что я могу брать интервью у каждого члена экспедиции. И мой интерес к участникам будет всеми воспринят как моя работа. Всеми, но не агентом, потому что он знает, кто я такой на самом деле. Значит, когда он будет отвечать на мои вопросы, я смогу почувствовать, лжет этот человек или нет..."
       Это уже было кое-что. Теперь ему предстояло как-то дать знать в Россию, что он жив. Повернувшись на правый бок, Умелов решил больше ни о чем сегодня уже не думать.
      
       Глава 3
       Борт научно-исследовательского судна. Первые числа июня 1995 года
      
       * * *
       Как ни старался Умелов противостоять пресловутой морской болезни, но первые сутки она оказалась сильнее его. Не помогали ни солёные сухарики, ни холодная вода, ни антигистаминные препараты. Но уже утром следующего дня его вестибулярный аппарат настроился на постоянную качку, и болезнь отступила. Японец всё это время практически не выходил из их общей каюты. Было видно, что морские неудобства он переносил гораздо лучше. Несколько раз сквозь приступы дурноты Умелов замечал, как его сосед доставал из своего рюкзака карты островов и подолгу рассматривал их. Периодически японец на ломаном английском интересовался, не нужна ли Умелову его помощь.
       Но как только японец заметил, что журналисту стало гораздо лучше, он сразу же свернул свои карты и убрал их в рюкзак. Олегу показалось, что японец явно не хотел, чтобы кто-то мог видеть его за этим занятием.
       "Вот и первый подозреваемый, - подумал Олег. - Пожалуй, стоит начать именно с него. Во-первых, он, как и я, прибыл на Аляску позже остальных, а во-вторых, он вполне мог иметь легенду и прикрытие для своей деятельности. И к тому же вполне может оказаться и не японцем. В-третьих, так сложилось, что он оказался со мной в одной каюте. Если предположить, что это не простая случайность и что он агент ЦРУ, то лучшей возможности контролировать меня ему и не придумать".
       Окончательно оправившись от морской болезни, Умелов достал из своей сумки бритву, зубную пасту со щеткой, в общем, всё то, что помогает каждому мужчине приводить себя в порядок по утрам. Вернувшись в каюту после умывания, Олег застал японца в той же позе, что и десять минут назад: Кудо Осима что-то записывал в свою рабочую тетрадь.
       - Как дела?- дежурно спросил у соседа Умелов.
       Хотя из уст любого американца она выглядела бы более органично.
       - О`кей, - так же коротко по-американски ответил японец.
       Положив средства личной гигиены в дорожную сумку, Умелов решил, что самое время начать использовать преимущества той легенды, которую придумали для него в ЦРУ.
       Он достал из-под койки большой кейс, где лежала профессиональная кинокамера, и одну видеокассету. Настроив аппаратуру, он навел объектив на японца. Тот смущённо улыбнулся.
       - Прошу прощения, но это моя работа. Я должен делать много съёмок, - по-английски произнёс Олег.
       Японец закивал головой, и Олег решил взять своё первое интервью.
       - Мистер Осима, пожалуйста, расскажите о себе.
       Японец явно был немного смущен, но, собравшись, через пару секунд начал говорить в объектив:
       - Меня зовут Кудо Осима. Я живу в Японии, в городе Саппоро. Занимаюсь вулканологией. Мне предложили участвовать в этой экспедиции. Я согласился.
       - Мистер Осима, кто вам сделал это предложение?
       Японец озадаченно сдвинул брови.
       - Я не понимаю.
       Умелов попытался построить фразу иначе.
       - Вы же от кого-то получили предложение участвовать?
       - Да.
       - Кто конкретно пригласил вас сюда?
       До японца наконец дошёл смысл вопроса.
       - Мне пришло приглашение от частного фонда "Квантум".
       - О`кей. Вы часто путешествуете морем?
       - Нет. Я обычно летаю в экспедиции самолётом. А почему вы спросили?
       - Потому что я заболел от морской качки, а вы нет.
       Японец снова улыбнулся.
       - Я живу в Японии, и у меня очень хорошее здоровье.
       - Спасибо, Мистер Осима.
       "Да... не густо. Но на первый раз хватит", - подумал Умелов.
       Он выключил камеру и уложил её обратно в кейс.
       "Интересно, что за карты он прячет в своём рюкзаке? Может, спросить его прямо в лоб?"
       - Мистер Осима, я могу посмотреть карты, которые вы доставали вчера и сегодня утром?
       Японец снова улыбнулся. Но от взгляда Умелова не ускользнуло смущение, которое Осима пытался спрятать за этой улыбкой.
       - Да. Пожалуйста, смотрите.
       Он достал из-под койки рюкзак и развязал на нем клапан. Вынув оттуда сложенные в несколько раз карты, он протянул их Умелову:
       - Пожалуйста.
       - Спасибо, - Олег взял их и сразу же начал разворачивать.
       Это были подробнейшие карты нескольких островов Курильской гряды, куда направлялась экспедиция. Но карты Онекотана среди них не было, хотя сегодня утром Умелов точно видел в руках у японца полотно со знакомыми очертаниями острова. Того самого, на котором он провёл полтора года своей жизни...
       "Ну что же, мистер Осима, теперь вы подозреваемый номер один", - подумал Олег, с улыбкой глядя на соседа.
      
       * * *
       Ничего хуже придумать было нельзя. Нахождение в одной каюте с самодовольной Барбарой в течение нескольких долгих дней плавания было серьёзным испытанием для Мэри. Однако хорошее домашнее воспитание, основанное на православных традициях, помогало ей справиться с этими обстоятельствами.
       - Доброе утро, Барбара.
       Мэри старательно улыбнулась своей попутчице, как только та открыла глаза и посмотрела в её сторону.
       - Доброе утро, - хрипло ответила бельгийка.
       Опершись на локоть, она поднялась и нащупала на полке свои часики. Прищурившись, она посмотрела на циферблат:
       - Боже мой, уже десятый час! - удивлённо воскликнула Барбара. - Как спалось, Мэри? Тебя не укачивает?
       - Нет. Я нормально переношу качку. Это у меня уже четвёртая морская экспедиция.
       Мэри поднялась с койки и, надев тёплую куртку, вышла из каюты на верхнюю палубу. Ей не хотелось смущать бельгийку, когда та будет одеваться и приводить себя в порядок.
       По палубе Мэри прошла на нос корабля. Весеннее солнце изредка пробивалось через густые белые облака, пуская косые лучи в серо-зеленые воды Тихого океана. Свежий ветер гнал бесконечные стада морских волн, иногда оставляя на их спинах светлые следы пены. Нос судна то поднимался, то опускался к линии горизонта. И если бы кто-то наблюдал за этим со стороны, то увидел бы, как быстро судно шло вперед, ловко переползая через спины этих океанских "скитальцев".
       Заворожённая этой картиной, Мэри не заметила, как кто-то подошел к ней сзади.
       - Доброе утро, Мария.
       Девушка вздрогнула от неожиданности. Повернувшись, она увидела улыбающееся лицо корреспондента ВВС Олега Юргенса.
       - Извините, что напугал вас. Просто ветер, и вы, наверное, не услышали, как я подошёл, - Олег с удовольствием обращался к ней по-русски.
       - Доброе утро, Олег. Ничего страшного, просто я замечталась и не заметила вас.
       - А вы вообще мечтательная особа?- улыбнулся Олег.
       - А вы как думаете? - вопросом на вопрос ответила Мэри.
       - Мне показалось, когда вы смотрели на это безбрежное пространство, вы видели в этих волнах что-то своё. Ведь так?
       Мэри улыбнулась.
       - Значит, я угадал. А можно я иногда буду называть вас Машей? Мне так нравится это русское имя, - улыбнулся ей в ответ Умелов.
       - Вы знаете, - задумчиво произнесла Мэри, - меня так называла только моя бабушка. Поэтому "Маша" ассоциируется у меня только с близкими людьми. Так что извините, Олег... Если вам не нравится имя Мэри, тогда зовите меня просто Мария.
       Умелов засмеялся.
       - Я сказала что-то смешное?
       Олег, подавив приступ веселья, виновато посмотрел на нее.
       - Ради бога, извините меня, пожалуйста. Дело в том, что сейчас в России идет мексиканский сериал, который смотрят практически все женщины. Он называется "Просто Мария", поэтому у меня и возникли столь странные ассоциации.
       Мэри с интересом посмотрела на Олега.
       - А откуда вы об этом знаете? Вы недавно были в России?
       Умелов понял, что сболтнул лишнее, и резко сменил тему разговора.
       - Я вам потом как-нибудь расскажу об этом. Позвольте лучше спросить о вашей научной работе.
       - А что вы хотели услышать?
       - Во-первых, как вы попали в эту экспедицию, чем вы будете заниматься здесь, да и вообще расскажите о себе. Я журналист, и мне всё интересно знать.
       - Надеюсь, моя личная жизнь вас не интересует?
       Олег выдержал многозначительную паузу и загадочно произнёс:
       - Отчего же? Может, именно этот вопрос волнует меня больше всего с того самого вечера, как я увидел вас.
       Мэри смутилась. Это сразу было видно по её глазам.
       - Вы говорите серьёзно или шутите?
       - Отнюдь. Я думаю, что буду не первым мужчиной, который говорит вам, что вы очень красивая девушка.
       От столь внезапного комплимента этого сероглазого журналиста Мэри смутилась еще больше.
       - Давайте лучше поговорим о предстоящей работе.
       Олег улыбнулся и кивнул головой.
       - Давайте.
      
       * * *
       К исходу вторых суток волнение океана заметно стихло. Судно пошло быстрее, хотя изменения в два-три узла мог заметить только профессионал.
       Получив от Ричарда Стэмпа информацию о маршрутах всех участников экспедиции на Онекотане, Умелов стал составлять в голове свой план действий. Посмотрев на сильно озадаченного журналиста, японец решил не мешать своему соседу и тактично покинул каюту. Теперь Умелов мог спокойно разложить перед собой карту Онекотана, любезно предоставленную ему Александром Гольцем. Достав блокнот, он стал рисовать карандашом пунктирные линии предполагаемых маршрутов своих коллег. Рядом с каждой пунктирной линией он ставил имя того, кто должен был пройти по нему. Кроме имени, он ставил ещё цифру, соответствующую времени движения по маршруту.
       К моменту, когда Олег закончил рисовать, вся карта была испещрена пунктирными линиями.
       - Так. И что мы имеем в итоге? - вслух сам себя спросил Умелов.
       Перевернув лист блокнота, он принялся выписывать имена тех, кто мог оказаться в районе Чёрного озера в рамках своего маршрута. Оказалось, что ни Мария, ни супруги Гольц никак не попадали на Чёрное озеро. Их маршруты проходили по югу острова. И это было вполне объяснимо. В планы Мэри входили поиск и изучение колонии морских выдр, или, как их еще называют, каланов.
       "Кстати, я мог бы подсказать ей, где именно может находиться такая колония", - с улыбкой подумал Умелов.
       Во время службы на Онекотане ему не раз приходилось наблюдать за этими интересными зверьками. Чаще всего они попадались ему в районе мыса Субботина. Там, у подножия прибрежных скал, торчащих из воды, метрах в тридцати от берега образовалось защищённое от высоких волн пространство, где густо росла ламинария. Именно в этих морских зарослях Олег неоднократно и наблюдал каланов, которые, лежа на спине, невообразимым образом удерживались на поверхности воды и колотили маленькими лапками каких-то моллюсков прямо у себя на животах. Даже в его дембельском альбоме была чёрно-белая фотка с каланом.
       "Так, - прервал приятные воспоминания Олег, - что же у нас дальше?".
       Относительно маршрута Александра и Сары Гольц было всё очевидно. Они уходили на юг контролировать популяцию морских тюленей, облюбовавших южное побережье острова. И особенно мысы в бухтах со стороны Тихого океана.
       Просмотрев оставшийся список, Умелов констатировал, что под явным подозрением был только Кудо Осима. С остальными же участниками экспедиции были сплошные знаки вопроса.
       "А если убрать из этого списка Осиму, кто ещё мог бы быть наиболее вероятным претендентом на роль специального агента? Пожалуй, логично начать с американцев. Во-первых, и Сэм Льюис, и Кен Линч - граждане США. Значит, дополнительная легенда им ни к чему. Во-вторых, Сэма вообще, кроме Чёрного озера, ничего не интересует. Он якобы собирается изучать гольца, который живет в этой замкнутой экосистеме. Ричард Стэмп говорил, что в озере живет какой-то реликтовый вид этой рыбы. Поэтому, собственно, и был приглашён в экспедицию Сэм Льюис как специалист в этой области. Допустим, что это действительно так. Значит, единственным человеком из экспедиции, который две недели будет находиться на берегу озера, не вызывая подозрений, это Льюис. Ну, вот и подозреваемый номер два, вернее, три".
       Умелов отдельно написал по-русски слова: "Осима" и "Льюис" и подчеркнул их. В общем списке напротив имени "Александр" он поставил знак вопроса.
       Только он собрался начать анализировать плюсы и минусы другого американца, вулканолога Кена Линча, как в дверь каюты постучали.
       Умелов быстро убрал под подушку карту и подошёл к двери. На пороге стояла Мэри.
       - Мария? - не смог скрыть своего удивления Олег.
       - Извините, Олег. Вы хотели меня срочно видеть?
       Умелов собрался сказать, что, вероятно, она что-то напутала, но вовремя осёкся. В его памяти всплыл недавний разговор с Александром, когда тот просил Олега при случае отвлечь Мэри на час или полтора, если он захочет встретиться наедине с Барбарой Кински. Олег осторожно спросил:
       - Это вам передал Гольц?
       - Да, он встретил меня у моей каюты и сказал, что вы очень хотите получить от меня какую-то информацию, но стесняетесь обратиться.
       "Ну, Александр! - подумал Умелов. - Ну и сукин сын! Мог хотя бы предупредить".
       Улыбнувшись, Умелов шире распахнул дверь:
       - Да-да, у меня к вам действительно много вопросов. Вам где удобнее разговаривать? Здесь или в кают-компании?
       Мэри пожала плечами.
       - А здесь мы не помешаем мистеру Осиме?
       - Его сейчас нет. Но если он вернётся, мы можем переместиться в кают-компанию. Договорились?
       Мэри кивнула и, пройдя вперёд, села на маленький стул перед койкой. Умелов посмотрел на часы и засёк время.
       "Надеюсь, Александр успеет за час "кое-что обсудить" с Барбарой".
      
       * * *
       Умелов даже не заметил, как Мэри взяла в свои руки нить их беседы. Почувствовав это, Олег подумал, что из неё мог бы получиться неплохой интервьюер. Она обладала очень хорошим качеством, которым должен был обладать журналист-профессионал, - умением слушать и слышать своего собеседника.
       Теперь Олег пытался рассмотреть в ней еще какие-нибудь скрытые достоинства. Это не ускользнуло от её внимания.
       - Олег, по-моему, вы меня сейчас не слушаете. Вы, кажется, думаете о чём-то своём.
       Умелов загадочно улыбнулся ей в ответ.
       - Я опять сказала что-то не так?
       - Нет, вы всё правильно говорите. Просто я сейчас думаю о вас.
       - Обо мне?
       Олег кивнул.
       - И что же вы обо мне думаете?
       Немного помедлив с ответом, Умелов решил поведать Мэри всё как есть. К тому же для этого представился весьма подходящий случай.
       - Я просто поражён вами, - с волнением выдохнул Олег. - Кроме того, что вы очень красивая девушка, вы ещё и прекрасный собеседник. Я уж не говорю о вашем уме и воспитании.
       На щеках Мэри выступил предательский румянец. Заметив это, Умелов продолжал:
       - Мария, можно я вас спрошу о личном?
       Девушка смущённо подняла глаза и, не найдя, что ответить, снова их опустила. Олег воспринял это как знак согласия.
       - Скажите, Мария, у вас есть парень или мужчина, который вам дорог?
       Справившись с волнением, Мэри довольно твердо ответила:
       - Это и есть та важная информация, которую вы хотели у меня узнать?
       Умелов понял, что пора применить один из безотказных журналистских приёмов, которых в его арсенале было предостаточно.
       - Хорошо. Давайте поговорим обо мне. Вы не против?
       - Нет.
       - Скажите, Мария, как вы думаете: есть хоть один шанс у такого молодого мужчины, как я, надеяться на то, что когда-нибудь он сможет стать близким человеком для такой девушки, как вы? - Олег выдержал несколько секунд. - Чтобы однажды на правах близкого мужчины назвать вас красивым именем - Маша?
       Мэри смущённо отвела глаза в сторону.
       - Олег, ну зачем вы заставляете меня краснеть?
       - Это же прекрасно, когда человек краснеет. Это значит, что у человека есть совесть. Сейчас так мало людей, которые имеют её.
       Мэри хотела что-то возразить, но дверь каюты открылась, и на пороге появился Кудо Осима. Увидев Умелова и Мэри Корн вдвоём, он смутился и, с поклоном буркнув по-английски "Извините меня", закрыл дверь.
       Появление японца явно разрядило обстановку.
       - А вот ещё один человек, имеющий совесть, - со смехом заметил Олег. - Правда, японцы, когда смущаются, не краснеют, а кланяются ниже. Я думаю нам надо перейти в кают-компанию. Мне ещё надо расспросить вас о вашей работе на Онекотане. Заодно там и кофе выпьем. Согласны?
       Переведя дыхание, Мэри радостно кивнула.
      
       * * *
       В кают-компании Мэри с Олегом оказались не одни. За длинным столом сидел Сэм Льюис и пил из маленькой чашки натуральный кофе, аромат которого чувствовался ещё в коридоре за несколько метров до помещения.
       - Как дела? - улыбаясь, поприветствовал вошедших Сэм.
       Этот вопрос можно было услышать из уст практически любого американца. Произнося его, они, как правило, всегда широко и открыто улыбались. Сэм Льюис не был исключением.
       - Хорошо, - за двоих ответила Мэри. - Вы не будете против, если мы с мистером Юргенсом составим вам компанию и тоже выпьем кофе?
       - Конечно, - вновь расплылся в улыбке Сэм. - Я буду очень рад.
       Слушая обмен дежурными комплиментами Льюиса и Мэри на английском языке, Умелов прекрасно уловил суть их короткого разговора. Он решил воспользоваться удобным случаем и обратился к Мэри:
       - Мария, можно я попрошу вас об одной услуге?
       - Да, - немного напряжённо ответила Мэри, опасаясь снова услышать что-нибудь личное.
       - Я бы хотел вас попросить стать моим переводчиком. Я не очень хорошо владею разговорным английским, а мне так интересно узнать у мистера Льюиса, что это за реликтовый вид рыбы, который он собирается изучать на Чёрном озере!
       Мэри улыбнулась и, повернувшись к Сэму, перевела ему смысл сказанного Олегом. Льюис закивал головой и ещё шире улыбнулся. Налив всем кофе, Олег сел напротив Сэма и приготовился слушать рассказ Льюиса в переводе Мэри.
       Иногда Олег переспрашивал её, если не понимал смысла, или задавал уточняющие вопросы. Чем дольше он слушал Льюиса, тем больше убеждался, что говоривший хорошо разбирался в том, о чём рассказывал.
       Глядя на приветливого американца, Олег периодически улыбался ему в ответ, думая про себя: "Интересно - то, о чём он говорит, это реальный научный факт или красивая легенда, придуманная для него в ЦРУ для легального прикрытия работы на побережье озера?".
       - Мэри, спросите, пожалуйста, мистера Льюиса: будет ли он изучать рельеф дна? И вообще, собирается ли он проводить изучения этих рыб под водой, с аквалангом?
       Пока Мэри переводила вопрос, Олег внимательно следил за реакцией Сэма Льюиса. Тот, выслушав фразу, удивлённо посмотрел на Умелова. Было видно, что этот вопрос не смутил его, а скорее вызвал недоумение.
       - Мистер Льюис не очень понял суть вашего вопроса, - перевела Мэри ответ Сэма.
       - Спросите, пожалуйста, почему мой вопрос вызвал у него удивление.
       Мэри перевела. Сэм не успел ответить, потому что в дверях кают-компании появился довольный Александр Гольц.
       - Не помешаю? - с улыбкой спросил он сидящих за столом.
       Не дожидаясь ответа, Гольц прошёл к стойке, за которой находилась кофе-машина, чтобы налить себе чашечку кофе. Оказавшись за спинами Мэри и Льюиса, он подмигнул Олегу, давая понять, что всё прошло нормально. Умелов, едва кивнув Гольцу в ответ, снова посмотрел на Сэма в ожидании ответа на свой вопрос. Ответ американца оказался вполне ожидаемым.
       - Мистер Льюис говорит, что работа на озере с погружением была бы интересна, но это технически очень трудно сделать. Нужна моторная лодка, нужен акваланг, нужен дизельный генератор, компрессор и горючее для лодки и генератора. В общем, он сказал, что по времени и по затратам это займет гораздо больше времени, чем отведено для работы экспедиции, - перевела Мэри и повернулась к Гольцу.
       - Александр, садись к нам, - по-русски крикнула Мэри Гольцу. - Что ты там застрял?
       - Да-да, спасибо, - ответил Александр и с чашкой в руках подсел к Олегу.
       - О чём разговор?- включился он в беседу, глядя на Умелова.
       - Да так. Беру интервью у мистера Льюиса.
       В кают-компании собралось уже три человека, говорящих по-русски, и Сэм решил откланяться. В очередной раз дежурно улыбнувшись, он вышел из-за стола, сославшись на неотложные дела.
      
       * * *
       Вечером, лежа на койке, Олег думал о Марии. В душе опять всплывали давно забытые ощущения, а сердце приятно щемило в груди.
       "Неужели опять влюбляюсь?".
       Дверь каюты открылась. На пороге появился Кудо Осима.
       "Что он всё время кланяется?" - с лёгким раздражением подумал Умелов, глядя на поклон японца. Он закрыл глаза, делая вид, что очень устал.
       Японец тихо разулся и тоже лёг на свою койку. Через несколько минут с его стороны послышалось шуршание бумагами.
       Умелов лежал с закрытыми глазами, перебирая в мыслях полученные факты и впечатления за день.
       "Давай, думай, шевели мозгами. Ведь кто-то же из экспедиции выполняет задание ЦРУ? Только кто? Мой сосед Кудо Осима или Сэм Льюис? А может, Александр?".
       В дверь тихо постучали. Умелов открыл глаза и вскочил с койки, не дожидаясь японца.
       - Опять вы? - Олег снова искренне удивился стоящей на пороге Мэри.
       - Извините, что беспокою. Просто мистер Стэмп попросил вас срочно зайти к нему.
       - Что-то случилось?
       - Я не знаю. Он просто нашёл меня в кают-компании и попросил сходить за вами.
       Умелов быстро оделся и выскочил в коридор вслед за Мэри.
       Подойдя к каюте руководителя экспедиции, Олег негромко постучал. Стэмп сразу же открыл дверь. Увидев в коридоре Мэри, он сделал ей знак рукой, чтобы она тоже зашла.
       Стэмп жестом пригласил гостей присесть на заправленную койку и, показав на телефонный аппарат, начал говорить. Общий смысл сказанного был понятен для Олега, но он всё же попросил Мэри перевести.
       - Он говорит, что сейчас ему звонили по телефону из штаб-квартиры "Квантума". Ему сообщили, что с мистером Юргенсом срочно хочет связаться его шеф из ВВС. Мистер Стэмп сейчас наберёт номер телефона, чтобы вы могли переговорить с вашим руководством.
       Умелов понял, что на связь с ним хочет выйти кто-то из ЦРУ.
       Ричард Стэмп набрал номер на трубке телефона спутниковой связи и передал его Умелову. Олег взял в руки телефон с антенной, похожей на толстую пережаренную сосиску. Вес у этого аппарата был весьма приличный. В трубке было абсолютно тихо: ни привычного треска, ни гудков. И когда в ней вдруг раздался голос, Олег от неожиданности вздрогнул.
       - Мистер Юргенс, здравствуйте.
       Умелов сразу узнал этот голос и интонацию. Он принадлежал Полу Смиту, курировавшему его по линии ЦРУ.
       - Я буду очень краток. Вы задаёте слишком много вопросов членам экспедиции. Вы получили достаточно чёткие инструкции, что и как вы должны делать, вот и занимайтесь только тем, что вам поручили. Иначе нам придётся пересмотреть ваше дальнейшее участие и ваше пребывание на территории Соединенных Штатов Америки. Надеюсь, вы меня правильно поняли?
       - Я понял вас, шеф. Впредь буду экономным, - Умелов передал трубку Стэмпу и постарался изобразить неловкость.
       - Начальство просит, чтобы я был экономнее с видеокассетами.
       Умелов решил дать понять присутствующим в каюте, что это и есть тот пустяковый вопрос, который с ним хотело обсудить руководство канала ВВС.
       - А я подумала, что-то серьёзное, - успокоилась Мэри.
       Повернувшись опять к руководителю экспедиции, Олег улыбнулся и произнёс по-английски:
       - Благодарю вас, мистер Стэмп. Спокойной ночи.
       В коридоре Умелов попрощался с Мэри и не спеша отправился к своей каюте. На лице его светилась саркастическая улыбка. Теперь он практически на сто процентов был уверен в том, что точно знает имя главного тайного агента ЦРУ в этой экспедиции.
      
      Глава 4
       Борт научно-исследовательского судна. Начало июня 1995 года
      
       * * *
       Мэри лежала в своей каюте и размышляла над тем, что когда-то говорила ей тетя Джессика. "Девушка, - говорила она, - не должна показывать молодому человеку, что относится к нему с симпатией. Однажды продемонстрировав это, можно стать жертвой своей легкомысленности. Ведь сейчас так мало настоящих мужчин, которые способны оценить не только красивые женские формы, но и внутренние качества женщины, такие как доброта, ум, порядочность и даже верность. Хотя для современного поколения это понятие всё реже становится определяющим в выборе предполагаемого спутника жизни".
       Мэри не была стопроцентной пуританкой, но ей очень хотелось встретить человека, которому она могла бы хранить верность всю свою жизнь.
       Сейчас, когда она провела в обществе Олега уже несколько дней, ей казалось, что он именно такой человек. С ним было приятно общаться, да и просто находиться рядом. От него шёл какой-то сильный внутренний импульс надёжности и силы. Даже запах Олега был ей приятен. Сегодня утром, когда он снял свой толстый свитер в кают-компании, Мэри уловила в воздухе дух здорового мужского тела. В отличие от других представителей мужской половины экспедиции Олег не пользовался парфюмом. По крайней мере она ни разу не почувствовала от него не то что аромата одеколона, но даже шлейфа лосьона после бритья.
       Была и другая деталь, которая выделяла его среди всех. Это его глаза. С точки зрения классической зоологии он был биологическим уродом, поскольку цвет его глаз не совпадал с цветом волос. Но серо-голубые глаза в обрамлении больших черных ресниц и в сочетании с почти такими же чёрными волосами делали его просто неотразимым.
       Мэри казалось, что Олег догадывается о её симпатии к нему, и от этого испытывала всё большую неловкость в общении с ним. Его знаки внимания она старалась отнести не к взаимному интересу, а к чему-то иному, хотя сердце не хотело соглашаться с этим.
       Перебирая фотографии из своего домашнего альбома, Мэри подумала: "А вдруг?.. Почему же, собственно, вдруг? Конечно, я влюбилась!!!".
       - Мэри, с тобой всё в порядке? - голос Барбары заставил Мэри очнуться.
       - Что?
       - С тобой всё в порядке? - повторила бельгийка, пересев на кровать своей спутницы.
       - Да, спасибо.
       - Я подумала - у тебя приступ. Ты очень сильно покраснела. Если бы тебе было за пятьдесят, я бы сочла, что у тебя прилив климактерического характера.
       Барбара снова вернулась на свою койку.
       Выдохнув, Мэри, поднялась, сунула ноги в высокие ботинки и накинула на плечи тёплую куртку.
       - Здесь очень душно. Пойду на палубу, подышу морским воздухом.
       - Смотри, чтобы тебя не продуло.
       Дождавшись, когда Мэри выйдет из каюты, Барбара встала и закрыла за соседкой дверь на щеколду.
       "Ты ведь и впрямь влюбилась, девочка, - усмехнулась про себя Барбара. - Что же, это даже хорошо. Теперь с этим русским можно разыграть неплохую комбинацию".
       Барбара села на кровать, прислушиваясь к шуму в коридоре. Посидев так с минуту, она поднялась, подошла к двери каюты и убедилась, что она хорошо закрыта. После она вернулась к своему месту и, нагнувшись, вытащила из-под койки сумку. Расстегнув верхний клапан, достала чёрный кожаный футляр и извлекла из него спутниковый телефон. Чётко следуя инструкции человека, который передал ей этот прибор, Барбара набрала номер.
       Через полминуты трубка ожила.
       - Я слушаю, - пробасил мужской голос в трубке.
       Барбара ещё раз посмотрела на дверь каюты и вполголоса произнесла:
       - Это я.
      
       * * *
       - Как ты думаешь, Сэм, кто этот русский?
       Кен Линч расстегнул ворот рубашки и, перегнувшись через спинку койки, ближе к себе пододвинул свой рюкзак.
       - Не знаю, - пожал плечами Льюис.
       - Мне кажется, что к ВВС он не имеет никакого отношения. Я вообще не представляю как в офисе, пусть даже Восточного отдела, может работать человек, настолько слабо знающий разговорный английский.
       Сэм усмехнулся.
       - А я думаю, что этот Юргенс не так уж и плохо знает английский. По крайней мере он прекрасно понимает, о чём говорят, даже без переводчика.
       Кен поднялся и присел на кровати.
       - Тем более странно. Вот если бы мы выполняли какую-нибудь военную миссию, то я бы подумал, что он русский шпион, которого нам внедрили.
       - Что ж, - согласился Сэм, - в твоих словах может быть здравый смысл. Уж слишком много он хочет узнать. И некоторые вопросы, которые он задает, больше похожи на вопросы разведчика, чем на вопросы журналиста. Хотя представить, что ВВС внедрило к нам русского шпиона... По-моему, это полный бред.
       В дверь негромко постучали.
       "Надев" на лица дежурные улыбки, Кен и Сэм почти хором ответили:
       - Входите.
       Дверь приоткрылась, и в проёме появилась седая голова Ричарда Стэмпа:
       - Я не помешал вам, коллеги?
       Кен быстро поднялся с койки:
       - Нет, что вы. Проходите, мистер Стэмп.
       - Извините, что отвлекаю вас. Мистер Льюис, вы не могли бы зайти ко мне в каюту? Мне надо с вами обсудить кое-какие дела.
       - Разумеется, - с улыбкой ответил Льюис. - Я буду через пару минут.
       Стэмп удалился.
       Льюис поднялся и, заправив в джинсы клетчатую байковую рубашку, стал натягивать тёплые ботинки.
       Кен с надеждой посмотрел на Льюиса.
       - Слушай, Сэм. Спроси у старика, могу я позвонить сегодня домой?
       - О`кей, - кивнул Льюис.
       Подойдя к каюте начальника экспедиции, он внимательно осмотрелся по сторонам. Убедившись, что в коридоре никого не было, Сэм вошел к Стэмпу, быстро закрыл за собой дверь и повернул защёлку фиксатора замка.
       - Послушай, Ричи, - жёстко обратился Льюис к Стэмпу. - Мы с тобой, по-моему, договорились ещё на Аляске, что нам не следует афишировать наши взаимоотношения.
       - А что я такого сделал? Я всего лишь попросил одного из участников экспедиции зайти ко мне в каюту. В конце концов, я как начальник могу это делать!
       - Тихо! - зашипел на него Сэм. - Не хватало, чтобы в коридоре слышали наши разборки.
       Льюис прислушался к звукам извне.
       - По-моему, этот корреспондентишка всё уже понял. Я видел, как он ехидно улыбается, глядя на нас.
       - Сэм, не преувеличивай. Всё идет нормально. Начальство Восточного отдела уже проинформировано о его слишком бурной деятельности на судне.
       - По мне, так лучше, чтобы вообще этого Юргенса в экспедиции не было. Я даже не понимаю, чем руководствовались те, кто принимал решение об его участии.
       Льюис подошёл к иллюминатору и начал всматриваться в мутное стекло.
       - Это не нам решать. Давай сменим тему и поговорим о наших планах.
       - О`кей, только одно условие. Я обещал Линчу, что спрошу у тебя разрешения воспользоваться спутниковой связью. Надеюсь, ты не будешь возражать? Нам ведь подозрения ни к чему?
       - Хорошо, скажи ему, что я разрешил.
       Опустившись на свою койку, Стэмп знаком предложил Льюису сесть рядом.
      
       * * *
       Глубоко натянув на глаза плотную вязаную шапку, Олег, ловко перехватывая блестящие поручни лестницы, быстро поднялся на верхнюю палубу. Открыв полуовальную металлическую дверь, он выбрался на свежий воздух и, широко расставив ноги, как бывалый матрос, зашагал на самый нос судна. Ему почему-то казалось, что Мэри может быть сейчас именно там.
       Увидев на носу знакомую фигуру, он ощутил лёгкое волнение. Олег снова решил незаметно подойти к девушке сзади. Но Мэри вдруг неожиданно обернулась, как будто ждала его появления.
       - Привет! - улыбнулся Олег и встал рядом с поручнем, за который она держалась.
       - Привет! - с плохо скрываемой радостью ответила Мэри.
       Олег перевёл взгляд на океан и начал пристально всматриваться за горизонт с видом многоопытного капитана.
       - Надо же... - мечтательно произнёс Олег. - Уже завтра мы будем у южной оконечности Камчатки. Я даже не могу себе это представить.
       Мэри удивленно посмотрела на журналиста.
       - Вас так влечёт Камчатка?
       Олег посмотрел на неё и смущённо улыбнулся:
       - Просто я там когда-то служил, еще во времена Советского Союза. Вы же помните, Мария, что в СССР было пятнадцать республик? - Олег дождался, пока Мэри кивнула. - Так вот, я тогда жил в Латвии. И когда мне исполнилось восемнадцать лет, меня призвали на воинскую службу. Так я попал на Камчатку.
       - Наверное, там красиво?- мечтательно произнесла Мэри, вглядываясь вдаль.
       - Да. После того, как я вернулся домой со службы, мне первое время ещё долго снились сопки и океан.
       - А когда вы служили там?
       Олег повернулся к Мэри и, глядя ей в глаза, решительно сказал:
       - Мария, я давно хотел предложить вам: давайте перейдём на "ты". А то наше общение получается каким-то официальным, что ли...
       Мэри отвела от него взгляд и, немного поёжившись, ответила:
       - Хорошо, давайте на "ты". Но вы мне так и не ответили на мой вопрос.
       - Давай тогда сразу и начнём. Я служил там в восемьдесят пятом и восемьдесят шестом году. Десять лет назад. А ты в это время, наверное, ещё в колледже училась?
       Мэри снова немного поёжилась. Умелов заметил это и участливо спросил:
       - Тебе холодно? Может быть, спустимся с палубы?
       - Нет, спасибо. Я просто забыла надеть тёплый шарф.
       - Давай я схожу за ним. Где он лежит?
       - Прямо на моей койке.
       - Я быстро, - крикнул Умелов и поспешил в каюту Мэри, оставив её любоваться бархатными волнами.
       Оказавшись возле двери каюты Мэри и Барбары, Олег хотел постучать, но ему показалось, что за дверью кто-то говорит. Он прислушался. Одной из говоривших явно была Барбара.
       "Не хватало ещё здесь столкнуться с Александром", - подумал Умелов.
       Стукнув в дверь, он как можно вежливее произнёс по-английски:
       - Извините.
       Разговор в каюте резко прекратился.
       - Кто там? - через несколько секунд сквозь дверь спросила Барбара.
       - Извините, это Олег Юргенс, - ответил Умелов, прислушиваясь к шороху за дверью.
       Дверь приоткрылась. В проёме появилось удивленное лицо Барбары Кински.
       - Вы? - наигранно удивилась она.
       - Извините, - в третий раз произнес Олег. - Я хочу взять шарф Мэри.
       Барбара посмотрела на Умелова с ехидной улыбкой на лице и, распахнув дверь каюты пошире, кивком головы показала на её койку.
       Олег протиснулся между металлическим косяком и Барбарой, которая специально выпятила свою грудь, чтобы Умелов провёл своим телом по её округлым формам.
       Взяв шарф, Олег также протиснулся обратно.
       - Спасибо, - с улыбкой откланялся он.
       Барбара ничего не ответила, продолжая ехидно улыбаться.
       Пройдя три метра, Умелов остановился, как только услышал звук закрывающейся двери каюты. Он чувствовал, что в каюте было что-то, что могло помочь в его расследовании. И это что-то он явно видел. Олег напрягся, пытаясь сообразить, что его так зацепило, но в памяти ничего существенного не всплывало. Тогда Умелов развернулся и, быстро пройдя к каюте, снова постучал.
       Барбара почти сразу же открыла, как будто ждала, что он вернётся.
       - Извините, - он снова протиснулся между ней и косяком.
       На этот раз она не стала выпячивать грудь. Закрыв за ним дверь, она быстро подошла к Олегу и, обвив его шею руками, впилась ему в губы. Умелов, пытаясь освободиться от её крепких объятий, вдруг увидел то, ради чего он вернулся. Из-под подушки выглядывал кончик антенны телефона спутниковой связи. Теперь до него дошло, с кем разговаривала за закрытой дверью Барбара.
       У бельгийки оказались на редкость сильные руки. Неожиданно она сама ослабила хватку и, оттолкнув Умелова, громко рассмеялась.
       Олег, шумно выдохнув, потёр свою шею. Повернувшись к двери, он встал как вкопанный. Перед ним стояла Мэри. В её красивых глазах блестели слезы.
      
       * * *
       "Дурак! Последний дурак! - бормотал себе под нос Умелов. - Надо было сразу ей врезать как следует. Пусть даже она - этот самый агент. И пусть бы она ответила мне каким-нибудь ударом из арсенала спецслужб, сломав нос или разбив в кровь губу. В любом случае я не попал бы в эту дурацкую ситуацию перед Марией. Боже мой, что она сейчас обо мне думает?".
       Умелов шагал по верхней палубе взад и вперед уже битые полчаса.
       "Ладно. Всё, хватит", - решил выйти из этого состояния Олег и, широко расставив ноги, принялся исступленно делать гимнастику, попеременно приседая и нагибаясь вперёд.
       Старший матрос, находящийся в рубке выше палубы, замахал рукой капитану, стоящему за штурвалом. Тот подошел ближе к стеклу и, посмотрев вниз на журналиста, молча покрутил указательным пальцем у виска.
       Почувствовав усталость, Умелов несколько раз поднял руки над головой для восстановления дыхания. Он медленно зашагал на то место, где час назад они стояли с Мэри. Вглядываясь в океан, Олег постарался отвлечься от своих чувств и попробовать проанализировать новые факты. А фактов накопилось много.
       После разговора с Полом Смитом из ЦРУ Умелов понял, что на судне действительно есть тот, кого он пытается вычислить, и что у этого человека есть собственный канал связи с ЦРУ. До вечера сегодняшнего дня он был почти на девяносто девять процентов уверен, что агентами были Сэм Льюис и Ричард Стэмп. После подробных расспросов первого Олега срочно вызвали на связь цэрэушники. А второй, как руководитель экспедиции, единственный на судне имел спутниковый телефон.
       Но инцидент с Барбарой Кински спутал все его карты. В том, что из-под подушки торчала антенна именно спутниковой связи, он был уверен на сто процентов. Её нельзя было спутать ни с чем. И то, что Барбара с кем-то разговаривала по телефону, тоже было очевидно.
       Вырисовывалось два варианта. Первый, что настоящий агент - это Барбара. Вероятно она, видя, как Умелов проявляет интерес к планам перемещения участников экспедиции по Онекотану, позвонила Полу Смиту и рассказала о бурной деятельности журналиста.
       Второй вариант был более правдоподобным. Агентов не один и не два, а три. Сэм Льюис - это не основной агент, а тот, кому поручено подготовить что-то на озере Чёрном. Барбара Кински - это основной агент, который должен что-то сделать на острове, для чего, собственно, и затеян этот маскарад с экспедицией, а Ричард Стэмп - координатор и руководитель всей операции. Тогда всё выстраивается в логическую цепочку.
       Хотя нет. Одна вещь всё же вылетала. Зачем Барбара устроила этот концерт с домогательством? Если абстрагироваться от эмоций, то в её действиях была определенная логика. Возможно, она поняла, что между Олегом и Мэри что-то есть, и решила сделать ход конём. Теперь Олег должен её ненавидеть за то, что она подставила его перед любимой девушкой. А ненависть, как известно, не дает человеку рационально мыслить и делать правильные выводы и умозаключения.
       "Если всё так и было, то вариант номер два правильный. Вот только что делать с Марией? Как ей всё объяснить?" - думал Олег.
       Повернувшись, он вдруг увидел перед собой улыбающегося Александра Гольца.
       "Стоп. А ведь у Гольца что-то было с Барбарой, - пронеслось в голове у Олега. - Значит, у него можно кое-что о ней выяснить. Если, конечно, он сам не является таким же агентом, как и она. А может, тут на судне вообще нет ни одного настоящего учёного? Нет, не может быть. Мария ведь настоящая!".
       Олег улыбнулся в ответ Александру.
       - Ты что такой потерянный? - спросил Гольц.
       Умелов решил рассказать Александру о том, что случилось в каюте.
      
       * * *
       - Значит, она тебя чуть в постель не затащила! - от души смеялся Александр.
       Умелову показалось, что его смех был слышен на всей верхней палубе.
       - Слушай, я бы на твоем месте ей сдался. Знаешь, какой у неё озорной язычок? - хитро подмигнул Гольц.
       - Александр, я же тебя просил не смеяться, - укоризненно произнёс Олег в ответ.
       - Всё, извини. Больше не буду. Давай спрашивай.
       - О чём?
       - Ты же мне всё это не просто так рассказал?
       Александр снова хитро подмигнул Олегу. Умелов посмотрел на своего визави и, стараясь мягко подвести Гольца к нужному разговору, ответил:
       - Я не знаю, какой у нее язычок, но даже если бы не было в экспедиции Мэри, я вряд ли смог получить удовольствие от близости с такой женщиной.
       Крючок с этой провокационной наживкой, ловко выпущенный Умеловым, Александр заглотил сразу же.
       - Это почему же?
       - Я не знаю как тебе, но мне не нравятся физически сильные женщины. Сегодня в её объятьях я чувствовал себя как в лапах у мужика.
       Гольц негромко рассмеялся.
       - Олег, если бы ты знал, как недалеко ты находишься от истины.
       Умелов опешил.
       - Она что, трансвестит? - выдохнул он.
       - Расслабься, я не это имел в виду. Она в прошлом профессиональная спортсменка. По-моему, она когда-то была призёром Европы по дзюдо.
       Олег смотрел на Александра, пытаясь уловить хоть какую-нибудь иронию в его ответе. Но её не было.
       - Это она тебе сама сказала?
       - Ну, а кто же? Конечно, сама. Между прочим, это даже заводит, когда ты имеешь женщину, которая тоже может сама поиметь тебя, только не в кровати, а на татами, - тон Александра снова стал весёлым.
       Умелов вдруг в лоб спросил Гольца:
       - А ты видел у неё спутниковый телефон?
       Александр, перестав улыбаться, удивленно уставился на Олега:
       - Какой телефон?
       - Значит, она при тебе им не пользовалась, - Умелов специально вслух констатировал свое умозаключение.
       Гольц вдруг изменился в лице и, подойдя к Умелову почти вплотную, вполголоса прошептал:
       - Слушай, Олег, ты журналист и можешь, конечно, задавать всем любые вопросы и делать любые выводы. Но есть вещи, о которых не стоит говорить. Ты знаешь, что такое "Квантум"?
       Олег отрицательно помотал головой.
       - Нет? Вот и я не знаю. Можно лишь предполагать, что это серьёзная контора, которая имеет столько денег, что мы и представить себе не можем. Думаю, что эта экспедиция - недешёвый проект. Поэтому среди нас может быть тот, кто осуществляет негласный контроль и мониторинг того, чем мы все занимаемся здесь.
       В голосе Гольца появился непривычно серьёзный тон.
       - Признаюсь тебе, я ещё на Аляске понял, что Барбара - это непростой человек. И в экспедицию она попала явно не из-за своих научных достижений. Поэтому я и не стал избегать её внимания, ведь после возвращения нас ждут гранты на научную работу от фонда "Квантум". И от того, какой отчет прочитают они о каждом из нас, будет зависеть окончательная сумма этих грантов. Между прочим, это Сара мне подсказала заняться Барбарой, когда заметила её интерес ко мне. А сейчас, когда ты мне сказал о спутниковом телефоне, я лишь убедился еще раз, что моя Сара - очень умная женщина. Она мне сразу сказала, что у этой бельгийки есть постоянная связь с организаторами.
       Олег не смог скрыть своего удивления от услышанного. Особенно его удивила неожиданная роль Сары в этой истории.
       - Спасибо, Александр, за информацию.
       - Пожалуйста. Но учти: всё, что я тебе говорил, только для твоих ушей. И не надо пользоваться моим к тебе расположением. Договорились?
       Олег кивнул головой.
       - Ну ладно, - улыбнулся Александр. - Мне надо идти, Сара ждет. Ты заходи к нам.
       Умелов снова кивнул головой:
       - Обязательно зайду.
       Проводив взглядом Александра, Умелов остался на палубе один на один со своими мыслями.
      
       * * *
       Мэри подошла к своей каюте. Толкнув дверь, она собралась сказать всё этой дешёвой потаскухе. Но койка бельгийки была пуста.
       Закрыв за собой дверь, Мэри подошла к зеркалу и посмотрела на своё отражение. На нее смотрело нечто с опухшим носом и красными от слёз глазами.
       "Хватит убиваться, - решительно скомандовала себе Мэри. - В конце концов, кто он мне? Жених? Муж? Он мне вообще никто".
       Мэри зло посмотрела на своё отражение и помахала ему большим носовым платком. Она подошла к своей койке, села на одеяло, заправленное поверх простыни, и, закрыв глаза, стала читать молитву, которую с ней в далеком детстве разучивала её бабушка:
       "Господи, Боже мой! Удостой меня быть орудием мира Твоего. Чтобы я вносила любовь туда, где ненависть, чтобы я прощала, где обижают, чтобы я соединяла, где есть ссора, чтобы я говорила правду, где господствует заблуждение, чтобы я воздвигала веру, где давит сомнение, чтобы я возбуждала надежду, где мучает отчаяние, чтобы я вносила свет во тьму, чтобы я возбуждала радость, где горе живет. Господи, Боже мой! Удостой - не чтобы меня утешали, но чтобы я утешала, не чтобы меня понимали, но чтобы я других понимала, не чтобы меня любили, но чтобы я других любила. Ибо, кто дает - тот получает, кто забывает себя - тот обретает, кто прощает - тот простится, кто умирает - тот просыпается к вечной жизни".
       Закончив читать, она встала с койки и снова посмотрелась в зеркало. Из отражения на нее смотрел совсем другой человек.
       Надев теплую куртку, она намотала шарф на шею и вышла в коридор, чтобы найти Олега. Ей почему-то казалось, что он сейчас не в своей каюте, а на верхней палубе. Там, где они расстались.
       Олег был там. Она тихо подошла к нему и встала рядом. Увидев её, он хотел ей что-то сказать. Но она быстро приложила палец к его губам:
       - Ничего не говори, пожалуйста.
       Мэри подвинулась к нему ближе и положила голову ему на грудь.
       Из рубки капитан судна и старший матрос с улыбками наблюдали трогательную сцену, которая разворачивалась перед ними на палубе.
      
      Глава 5
       Северные Курилы. Середина июня 1995 года
      
       * * *
       Чем ближе были Курильские острова, тем сильнее колотилось сердце. Предвкушение от встречи с юностью будоражило воображение: как там сейчас на заставе? Какие люди там служат? Ещё чуть-чуть, и он всё увидит своими глазами.
       Поднявшись на палубу после завтрака, Умелов уже не спускался в каюту. Очертания далеких берегов Камчатки с возвышающимися вулканами и сопками бередили душу и вызывали ностальгию.
       Судно шло вдоль побережья полуострова, держась в нескольких милях от территориальных вод.
       Олег знал, что где-то там, на берегу, за ними через мощные окуляры подзорной трубы следят зоркие глаза такого же, как и он когда-то, молодого пограничника. А возможно, и зеленый электронный "глаз" пограничной радиолокационной станции. Когда судно войдет в территориальные воды России к берегам Парамушира, о его движении вдоль побережья Камчатки уже будут знать всё: каким курсом оно шло и с какой скоростью.
       Справа по борту в двухстах метрах показалось несколько высоких чёрных плавников. Это была стая касаток, которые плыли параллельным курсом с судном.
       Быстро, почти бегом, Умелов спустился в каюту. Достав видеокамеру, он опять вернулся на палубу, чтобы успеть заснять этих величественнейших морских хищников. Пока он отсутствовал, стая немного отстала, но продолжала держаться рядом. Наведя объектив камеры, он наблюдал через видоискатель за тем, как появляются и исчезают их чёрные спины с высокими саблевидными плавниками. Иногда были видны их белые бока.
       Это продолжалось минут пять. Потом они неожиданно пропали.
       Олег выключил камеру и долго смотрел в сторону берега, пытаясь увидеть мелькнувший плавник. Но стая больше не появилась, как будто её и не было.
       - Привет.
       Олег обернулся. Рядом с ним стояла Мэри.
       - Привет, - улыбнулся он ей в ответ. - Рад тебя видеть.
       - Я тоже. Касаток снимал?
       - Да. И вообще побережье, океан.
       - На знакомые места любуешься?
       Мэри взялась за поручень рядом с его рукой.
       - Да, ностальгирую, если так можно сказать.
       - А здесь действительно красиво. По-моему даже красивее, чем на Аляске.
       Олег повернулся к Мэри и укоризненно посмотрел на неё.
       - Как ты можешь сравнивать, Камчатку и Аляску?! Ты посмотри, какие тут вулканы! - Умелов обвёл рукой панораму побережья, как бы демонстируя. - Разве на Аляске с океана такое увидишь?
       - Хорошо, хорошо. Я согласна. Здесь тоже очень красиво.
       Удовлетворившись ответом Мэри, Олег посмотрел на часы.
       - По моим расчетам, через час мы должны выйти на южную оконечность полуострова к мысу Лопатка. Там мы минуем остров Шумшу и войдем в пролив к Северо-Курильску.
       - Ты бывал там?
       - Приходилось.
       Они стояли вдвоем, любуясь на медленно меняющиеся пейзажи побережья, а наверху, в капитанской рубке, вахтенный рулевой, крепко держа штурвал, правил судно на юг к первой точке маршрута научной экспедиции - российскому порту Северо-Курильска.
      
       * * *
       - Коллеги, - обратился к собравшимся Ричард Стэмп. - Я собрал вас здесь, чтобы предупредить о том, что во время нашей стоянки в порту Северо-Курильска к нам на борт поднимутся офицеры-пограничники для проверки документов и, возможно, досмотра личных вещей и научного оборудования. Прошу вас с пониманием отнестись к этой необходимой формальности. Прошу вас также вести себя вежливо и не забывать, что вы находитесь на территории суверенного государства. Убедительно прошу соблюдать правила приличия, которые приняты здесь, в России.
       Стэмп закончил свой спич и внимательно осмотрел членов группы.
       - Вопросы есть?
       - Да, мистер Стэмп, - подняла руку Барбара. - Сколько времени мы пробудем в этом порту?
       Все прислушались, поскольку этот вопрос интересовал каждого.
       - Всё будет зависеть от того, как быстро мы пройдем все эти пограничные формальности. И ещё. Прошу вас также не передавать российским офицерам сувениры, деньги, продукты питания. В общем, всё то, что можно расценить как взятку.
       После инструктажа Олег прошёл к себе каюту, решив ещё раз проверить личные вещи. Он знал, что может означать на территории России пограничный или таможенный досмотр. Любая подозрительная вещь могла привести к ненужному в данных обстоятельствах разбирательству. Проверив рюкзак, он убедился, что всё было на месте и никаких лишних вещей, способных скомпрометировать его в лице пограничных властей, "случайно" не появилось.
       Выйдя в коридор, Умелов увидел Александра, который затаскивал в каюту какую-то металлическую трубку. Умелов направился к Гольцам засвидетельствовать свое почтение и заодно посмотреть, что за странную конструкцию Александр там сооружает.
       - Можно? - произнёс Умелов, стукнув пару раз об дверной косяк.
       - Проходи, - ответил Александр, сдвигая со своей койки два хромированных металлических термоса.
       Олег присел, с удивлением разглядывая конструкцию, которую собирал Гольц.
       - Вот тебе и помощник, - радостно воскликнула Сара, накидывая на плечи теплую куртку. - А я пойду подышу воздухом на верхней палубе.
       Приветственно улыбнувшись Олегу, женщина покинула каюту.
       Умелов дотронулся до серой металлической трубки, которую Александр увлеченно прикручивал к другой точно такой же.
       - Это что за сооружение?
       - Это не сооружение, это нечто вроде велотренажёра собственной конструкции, - Гольц положил руку на деталь своего изобретения. - Вот это - рама. Она сделана из специальных титановых трубок: и прочная, и в то же время очень легкая. Это сиденье. А это блок с раскладными педалями, тоже, между прочим, из титана.
       Олег встал с койки и попробовал поднять тренажёр. На удивление конструкция легко поддалась. В ней было не более семи килограммов.
       - А зачем тебе это?
       Александр закончил крутить винт и отвлекся, чтобы ответить.
       - Во-первых, во время таких долгих путешествий можно поставить это в каюте и крутить хоть целый день, никому не мешая и при этом поддерживая хорошую физическую форму. А во-вторых, вот этот блок сделан по принципу динамо-машины. Знаешь, как удобно в экспедиции, когда рядом нет электричества? Можно батарейку зарядить или даже лампочку небольшую зажечь.
       - Толково, - кивнул Олег. - А сейчас-то ты зачем его собираешь?
       Гольц попробовал конструкцию на прочность, энергично встряхнув ее.
       - Ты же слышал, что сказал Стэмп? К нам на борт поднимутся пограничники и будут досматривать наши вещи. Лучше я сейчас соберу тренажёр, чем потом буду объяснять, что это за титановые трубки.
       - Логично, - согласился Умелов.
       Подвинувшись ближе к столику под иллюминатором, Олег взял стоящую там фотографию в рамке. На ней был Александр, сидящий на корточках возле бассейна. Около него возлежал чёрный морской котик, поднявший вверх левую ласту.
       - Это где?
       Гольц повернулся к Умелову.
       - В Сиднее. Это мой любимец - Додон.
       - Как в сказке у Пушкина про царя Салтана?
       - Точно. Просто я очень люблю русскую литературу.
       Гольц закончил сборку и начал убирать инструмент в рюкзак.
       - Хочешь попробовать? - обратился он к Умелову.
       - Нет, спасибо. - Олег взял в руки металлическую колбу, которая тоже оказалась очень легкой. - Классные у вас с Сарой термосы.
       - Это тоже по спецзаказу из титанового сплава делали - на два литра, чтобы лишний вес с собой не таскать. Вот экспедиция закончится, один тебе обязательно подарю.
       Умелов поднялся и положил термос на место.
       - Спасибо. Ладно, я пошёл на палубу. Сару позвать?
       - Да, если нетрудно.
       Выйдя наверх, Олег понял, что судно уже вошло в узкий пролив, разъединявший острова Шумшу и Парамушир.
      
       * * *
       Встав на траверсе Северо-Курильска, научно-исследовательское судно бросило якорь в ожидании появления пограничных властей.
       Примерно через час от пирса отчалил военный катер и, подняв небольшую волну, направился к борту иностранного судна. Пришвартовавшись к нему, он стал тереться на мелкой волне о заблаговременно спущенные толстые кранцы, похожие на большие мебельные валики, стянутые прочным фалом.
       Поднявшись по трапу, четыре офицера прошли на нос судна, где выстроились все члены судовой команды и ученые.
       - Good morning, - поприветствовал иностранцев один из офицеров.
       - Здравствуйте, - на чистом русском языке ответила Мэри.
       Офицер, повернувшись к своим коллегам, радостно констатировал:
       - Здесь по-русски говорят.
       Он подошёл к Мэри и, подняв руку к козырьку, представился:
       - Заместитель коменданта Северокурильского участка Виленского пограничного отряда майор Потапов.
       Мэри повернувшись к остальным, перевела приветствие русского пограничника.
       Офицер дождался, когда девушка закончит переводить, и снова продолжил:
       - Кто у вас старший?
       Ричард Стэмп поднял руку, не дожидаясь перевода Мэри.
       - Отлично. Тогда давайте спустимся в какое-нибудь помещение и для начала проверим все бумаги: ваши разрешительные документы, ваши карты и маршруты движения, ваши паспорта. Если всё будет нормально, то, возможно, и досмотр не понадобится.
       Мэри подошла к Стэмпу и вполголоса пересказала ему пожелание офицера. Слушая её, руководитель экспедиции кивал головой, постоянно повторяя "О`кей". Потом он так же вполголоса передал свой ответ. Мэри внимательно выслушала и с улыбкой обратилась к пограничникам:
       - Мистер Стэмп приглашает вас в кают-компанию. Все документы уже готовы. Там он ответит на все ваши вопросы. Прошу вас, господа офицеры.
       Услышав в свой адрес столь высокопарное обращение, пограничники переглянулись, не скрывая улыбок.
       Стэмп пошёл к двери, ведущей на нижнюю палубу, где в носовой части судна располагалась кают-компания. Мэри и следом за ней четыре пограничника отправились туда же.
       Проходя мимо стоящих у поручня борта других участников экспедиции, один из офицеров пристально посмотрел на Умелова.
       У Олега похолодело всё внутри. Ему вдруг показалось, что этот пограничник сейчас подойдет к нему и, ткнув пальцем, скажет: "А я вас знаю. Вы - Умелов Олег Викторович, и мы вас давно ждем".
       Но офицер, опустив глаза, молча прошел мимо.
       Когда пограничники скрылись внизу, Олег перевел дух.
       - Ты что так напрягся?- подмигнул Умелову Александр.
       - Не знаю. Просто этот майор так посмотрел...
       Гольц пожал плечами.
       - По-моему, он на всех так смотрел.
       Пролетавшая над палубой чайка, опорожнившись прямо на лету, сбросила свой ненужный "груз" на группу учёных. Стоявший спиной к этому маневру бестолковой птицы Александр не видел эту жидкую бомбу. Олег схватил Гольца за рукав и отдёрнул его от поручня. Белая лепешка, ударившись о палубу, разлетелась мелкими брызгами.
       Александр, ловко освободившись из рук Олега, встал в боевую стойку.
       - Ты что? Расслабься, - улыбнулся Умелов. - Я же тебя от этой дряни спас, - Умелов пальцем показал на белую кляксу.
       Александр опустил руки.
       - Тьфу ты, я подумал, ты на мне какой-то приём борьбы попробовать хочешь.
       Олег рассмеялся. Эпизод с чайкой заставил забыть о неприятном инциденте на палубе.
      
       * * *
       Как и обещал старший офицер, никакого досмотра вещей не было. Более того, заместитель коменданта сообщил, что вечером в честь прибытия иностранных гостей на берегу будет устроен праздничный ужин. А утром судно может сниматься и двигаться по намеченному маршруту далее.
       Умелов был абсолютно уверен, что под словами "праздничный ужин" подразумевалась обычная русская попойка с большим количеством водки, разнообразной закуски и тостов за мир, дружбу и любовь.
       К восемнадцати часам тот же пограничный катер забрал с судна ожидавших его членов экспедиции.
       На берегу их встречали три "праворуких" внедорожника Toyota.
       "Ни хрена себе погранцы живут", - подумал Умелов, вспоминая, что во времена его службы по Северо-Курильску ездил только один пограничный УАЗ-"буханка".
       Как выяснилось позже, эти машины были личным транспортом жён офицеров-пограничников. Действительно, здесь привезти машину из Японии было в несколько раз дешевле, чем купить и доставить в Северо-Курильск какую-нибудь "девятку" из Тольятти.
       Столы были накрыты в бывшем клубе рыбзавода, который по вечерам превращался в подобие ночного салуна. Кроме самих офицеров, в зале плотной кучкой у зеркала стояли ярко накрашенные барышни в платьях, отделанных люрексом. Очевидно, это были вторые половины командного состава.
       "Ну, прямо как на свадьбе", - чертыхнулся про себя Умелов.
       Майор Потапов, увидев первых вошедших гостей, расплылся в улыбке и громко всех поприветствовал:
       - Милости просим, дорогие иностранные гости. Пожалуйста, садитесь сюда и сюда.
       Приглашенные прошли к местам, на которые показал им майор, и стали смущенно располагаться.
       Потапов подошёл к Мэри и тихо поинтересовался:
       - Извините, вас ведь Мария зовут?
       - Да.
       - Скажите, а еще кто-нибудь из ваших коллег знает русский язык?
       Мэри повернулась к Олегу.
       - Да, вот мистер Юргенс говорит по-русски. А еще Сара и Александр Гольцы.
       - Отлично. Тогда можно вас попросить об одном одолжении? Давайте вы пересядете вон туда, а вы туда, - обратился к сидящему рядом Умелову майор, - чтобы наши офицеры могли, так сказать, и с остальными участниками через вас пообщаться.
       Кивнув в знак согласия, Умелов пересел ближе к началу стола и оказался практически напротив того самого сурового майора.
       "Наверное, комендант участка", - подумал Олег.
       Потапов поднял рюмку с водкой.
       - Дорогие гости! - торжественно начал он. - Мы рады приветствовать вас на нашей гостеприимной земле. Здесь собрались представители многих стран. Поэтому нам особенно приятно осознавать, что в этих странах к нашему богатейшему краю проявляется такой интерес. Мы всегда рады тем, кто идет в наш дом с чистыми помыслами и добрыми намерениями. Мы открыты для друзей. Поэтому я предлагаю выпить за международную дружбу.
       Все начали чокаться.
       Умелов опрокинул рюмку в рот. Краем глаза он заметил, как перекосилось лицо Кудо Осимы, когда тот с отвращением пытался протолкнуть в себя сорокаградусного "Распутина".
       Недалеко от Олега за столом Александр Гольц переводил на английский язык вечно улыбающемуся Линчу смысл только что произнесённого тоста.
       Процедура торжественного ужина была для Умелова знакома и вполне предсказуема. Уже через полчаса за столом стоял постоянный гул от разговоров офицеров, которые, разбившись по интересам, оживленно беседовали с иностранцами через новоиспеченных переводчиков.
       Пограничник, чей взгляд сегодня так взволновал Умелова, подошёл к нему и, спросив разрешения присесть рядом, представился:
       - Майор особого отдела Виленского пограничного отряда Казанцев.
       - Олег Юргенс, журналист Восточного отдела ВВС, - представился в ответ Умелов.
       - Вы латыш?
       - Да, я гражданин Латвии, но по происхождению я русский.
       Майор налил своему собеседнику рюмку.
       - Вы не против выпить со мной за то, что нас когда-то всех объединяло? За русский язык - великий и могучий?
       - Давайте, господин офицер, - Умелов поднял свою рюмку.
       Особист нахмурился и опустил руку.
       - Послушайте, Олег. Судя по возрасту, вы в восьмидесятых должны были служить в Советской армии. Так?
       Умелов кивнул головой.
       - Тогда отставьте в сторону сейчас свои западные привычки. Договорились?
       - Так точно, товарищ майор!
       - Вот это другое дело. Ну что? За великий и могучий! Давай, поехали.
       Опрокинув рюмку, Олег взял со стола кусок ржаного хлеба и, как герой фильма "Судьба человека", занюхав выпитую дозу, положил в рот маленький кусочек горбушки.
       - Молодец! - майор хлопнул Умелова по плечу. - Вот это по-нашему!
       Майор поднялся и вернулся на свое место.
      
       * * *
       После вчерашнего дружеского вечера на японца было страшно смотреть. Ведь известно: то, что русскому в кайф, европейцу в тяжесть, азиату - вообще смерть.
       Кудо Осима лежал плашмя и, наверное, жаловался своим богам на чрезмерную русскую гостеприимность, проклиная в душе бородатого старца Распутина, в честь которого была названа водка, от коей, собственно, и страдали его душа и тело.
       "Да, - думал Олег, глядя на японца. - Это тебе не теплое саке из мензурки цедить. Тут даже крепкий русский организм, и тот сбои дает. А уж ваш, вражеский, и подавно".
       Умелову было даже немного жалко несчастного соседа.
       "Представляю, как бы он выглядел, если бы выпил хотя бы половину того, что пришлось на мою участь", - подумал Умелов, вспоминая вчерашнюю попойку.
       Кудо Осима застонав, перевернулся на другой бок.
       "Вот что значит человек другой культуры. Я бы на его месте залпом выпил литр солёной воды над унитазом и сразу два пальца в рот. А он будет мучиться и стонать. Как сказал бы мой предок: басурманин - одно слово".
       Встав с койки, Олег и сам ощутил, что не всё так хорошо, как ему казалось, когда он лежал на боку. С трудом всунув отекшие ноги в ботинки, он выплыл в коридор (другое слово, глядя на его перемещение, было бы трудно подобрать). Держась одной рукой за стену, он дошел до туалета и, дёрнув ручку, искренне обрадовался тому, что тот был в этот утренний час свободен. Выйдя из него минут через десять, Умелов почувствовал облегчение не только в измученном "сушняком" теле, но и в своей душе.
       В кают-компании он долго цедил из фильтра пресную воду. Когда, наконец, графин наполнился, Олег залпом опорожнил его. В голове сразу же зашумело.
       "Неужели вчера еще спирт пили? Хотя вполне возможно. Иначе с чего опять развозить стало?".
       Олег с трудом поднялся на верхнюю палубу. На ней никого не было.
       Судно медленно шло вдоль Парамушира с Охотской стороны на юг, к соседнему острову Онекотан. Свежий морской ветер и литр пресной воды, видимо, включили повышенный обмен веществ в организме, и уже через минут сорок желудок стал отзываться чувством легкого голода.
       Умелов мечтательно закрыл глаза: "Сейчас бы рассольчику огуречного и грамм тридцать чистенькой".
       Обернувшись, Олег подумал, что за все время, пока он находился на палубе, ему не встретился ни один человек. Знаменитое русское радушие и непременный атрибут концовки любой пьяной посиделки в России, который ласково назывался "на посошок", сделали свое чёрное дело. Все без исключения члены экспедиции в это утро стали жертвами этого русского радушия.
       Олегу грело сердце только одно. Он скоро увидит остров, на котором провёл полтора года. Остров, где прошла его юность, и где он был вместе со своими армейскими друзьями.
       "Где вы сейчас, ребята?" - подумал Олег.
       Он застыл на месте, глядя вперёд на медленно проплывающий берег Парамушира. Где-то там, впереди, за южной оконечностью острова должен был начинаться Четвёртый Курильский пролив, в котором почти всегда штормило. А за ним, если будет такая же хорошая погода, можно будет увидеть вершину вулкана Немо, возвышающуюся над северной частью острова Онекотан. Там, у подножия вулкана, раскинулось озеро Чёрное. То самое место, где летом восемьдесят пятого начались события, круто изменившие дальнейшую судьбу Умелова.
       Теперь только в его руках была нить, которая могла позволить размотать клубок этих старых тайн и пролить свет на все обстоятельства того запутанного дела...
      
       * * *
       Мэри тяжело отняла голову от подушки. С трудом приняв сидячее положение, она попыталась встать. После нескольких неудачных попыток она все же встала. Подойдя к зеркалу, она ужаснулась, увидя в отражении своё лицо.
       "Боже мой, что за гадостью вчера угощали на этом ужине? Я ведь выпила всего ничего. И то разбавляла эту противную водку соком. Может, это и не водка была, а какой-нибудь суррогат?"
       Мэри снова села на койку.
       "Как с таким лицом идти в туалет? Вдруг меня кто-то увидит".
       Барбара закряхтела и повернулась набок. Одним глазом, как Баба-яга из сказки, она оглядела каюту.
       Видимо, тоже решив сходить в туалет, она медленно начала подниматься. Посмотрев на лицо своей соседки, Мэри подумала, что по сравнению с ней она выглядит не так уж и плохо.
       - Привет, - прохрипела бельгийка. - Слушай, что за пойлом они нас угощали? У меня голова просто разрывается на части.
       - По-моему, это была водка "Распутин", - едва улыбаясь, ответила Мэри.
       Глядя на Барбару, она уже чувствовала себя немного лучше.
       - Это не водка, это какой-то растворитель. Слушай, я часто покупаю у себя дома "Столичную" и угощаю своих друзей. Но я никогда не чувствовала себя столь отвратительно. Тем более я и выпила совсем немного.
       - Я тоже себя плохо чувствую. Надеюсь, остальные легче перенесли этот дружеский ужин...
       Мэри встала с койки и открыла дверь, чтобы посмотреть - есть ли кто-нибудь в коридоре. Высунув голову, она чуть не столкнулась с японцем. Кудо Осима с зелёным лицом и стеклянными глазами, одной рукой держась за стенку, а другой - за живот, медленно пробирался к туалету.
       Мэри сразу же захлопнула дверь.
       - Кто там?- поинтересовалась Барбара.
       - Там Кудо Осима. По-моему, ему ещё хуже, чем нам.
       Кински даже присвистнула, услышав, что кому-то на корабле сейчас может быть ещё хуже.
       - Представляю, что сейчас творится с журналистом. Он пил вчера больше, чем эти офицеры. К тому же ещё на прощание выпил с этим майором целый стакан на брудершафт.
       Вспомнив этот эпизод, Мэри заторопилась умываться и приводить себя в порядок, чтобы поскорее увидеть Олега и узнать, как он себя чувствует.
       Вернувшись из туалета, она достала из аптечки глазные капли. Улегшись поудобнее на подушку, Мэри закапала себе несколько капель тетризолина, оттянув нижнее веко. Полежав немного с закрытыми глазами, она встала и, подойдя к зеркалу, требовательно осмотрела себя. Ещё совсем недавно красные, воспаленные глаза стали абсолютно нормальными.
       Убедившись в отличном действии препарата, она убрала капли в аптечку и, накинув куртку, пошла в каюту к Олегу.
       Умелов в это время стоял на самом носу корабля. За полтора часа свежий солёный ветер практически полностью выдул из его организма остатки вчерашнего хмеля. Дыша полной грудью, он пытался уловить этот воздух и ветер, дувший со стороны острова. Где-то глубоко, почти на бессознательном уровне, он опять почувствовал то же самое, что творилось в его душе десять лет назад, когда он впервые услышал этот запах волн, морской капусты и водорослей со стороны Охотского моря.
      
      Глава 6
       Остров Онекотан. Середина июня 1995 года
      
       * * *
       На рейде Шестакова в двух кабельтовых от берега научно-исследовательское судно "Ном" с международной экспедицией на борту встало на якорь ровно в два часа дня. В последние сутки с охотской стороны острова Онекотан установилась погода, которая вполне позволяла это сделать.
       В ста метрах от линии прибоя на пограничной вышке стоял лейтенант Куделин, наблюдая в окуляры мощной морской трубы, как с борта научного судна в большую резиновую лодку сгружаются вещи участников экспедиции. Ему было приятно осознавать, что в таком далеком месте, каким являлся Онекотан, появилось столько иностранных гостей. Особенно радовало лейтенанта то, что среди них были молодые женщины. Он уже сумел разглядеть миловидные черты двух представительниц прекрасного пола, стоявших на палубе около места погрузки.
       "А может, их не две, а больше? И мужиков они хотят настоящих, многозарядных - таких, как я, например", - Куделин улыбнулся своему смелому предположению.
       - Куделин, что там видно? - раздался голос Рыжова, вернувший лейтенанта на бренную землю.
       - В лодку с борта что-то сгружают.
       - Как только в неё спустятся люди, сразу дай знать.
       - Так точно, - посмотрев вниз, кивнул Куделин.
       Проводив взглядом капитана, лейтенант опять примкнул к оптическому прибору. Час назад он сам вызвался наблюдать за судном с пограничной вышки, как только оно встало на стоянку. Куделин многократно приблизил изображение. У борта судна продолжалась суета. Кто-то опускал вещи в лодку, кто-то принимал их внизу.
       Скользнув взглядом по борту, Куделин поднял трубу на полградуса выше. Он заметил, что с мостика кто-то тоже смотрит в бинокль в его сторону. Очевидно, смотревший заметил Куделина и поприветствовал его рукой. Куделин невольно дернулся для ответного приветствия, но вовремя остановился.
       "Не хватало еще воздушный поцелуй друг другу послать", - подумал он.
       Опустив трубу на полградуса ниже, лейтенант заметил, что погрузка вещей, по всей видимости, подошла к концу.
       - Товарищ капитан, - обратился он к Рыжову, - по-моему, они погрузку закончили.
       Рыжов рукой дал понять, что услышал его.
       Через пять минут лодка, гружёная экспедиционным скарбом, отчалила от борта, отправившись к прибойной полосе, где её уже встречали обитатели острова.
       Куделин быстро спустился с вышки и почти бегом направился к зоне прилива. Он не хотел пропустить тот момент, когда две прекрасные незнакомки сойдут на берег. Но открывшаяся картина разочаровала лейтенанта. Женщин в лодке не было.
       "Неужели они останутся на корабле?" - с досадой подумал Куделин.
       Когда же благодаря слаженным действиям бойцов заставы причалившая к берегу лодка была вытащена на чёрный вулканический песок из зоны прибоя, он понял, что это была первая партия членов экспедиции, состоящая только из одних мужчин.
       Очистив лодку от рюкзаков и других объемных мешков, пограничники дружно развернули её носом к морю и толкнули навстречу волнам в сторону судна.
       Из пятерых мужчин, которые прибыли первым рейсом, выделялся высокий сероглазый молодой человек. По его лицу было видно, что он был сильно возбужден. Очутившись на берегу, он постоянно оглядывался по сторонам, словно пытаясь найти кого-то знакомого. Остановив свой взгляд на лейтенанте, он вдруг неожиданно улыбнулся и, подмигнув, подошел к нему.
       - Замполит?
       От вопроса, прозвучавшего на чисто русском языке, Куделин чуть не прикусил язык. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Лейтенант замер, пытаясь сообразить, на каком языке ответить иностранцу. Странный молодой человек, увидев явное замешательство офицера, еще раз подмигнул ему и снова заговорил на русском языке:
       - Я корреспондент ВВС. Я родом из Латвии. Меня зовут Олег Юргенс.
       Куделин немного расслабился. Пожав протянутую ему руку, он коротко отдал честь и тоже представился:
       - Заместитель начальника пограничной заставы Шестакова лейтенант Куделин.
       Затем младший лейтенант повернулся к Рыжову и радостно отрапортовал:
       - Товарищ капитан, здесь по-русски говорят.
       Рыжов не спеша подошел к корреспонденту и, приложив руку к козырьку, тоже представился:
       - Начальник пограничной заставы Шестакова капитан Рыжов.
       - Очень рад. Корреспондент ВВС Олег Юргенс.
       Капитан улыбнулся.
       - Я так понимаю, вы из Прибалтики будете?
       - Да, я родился в Латвии.
       - Это хорошо. Это очень хорошо, что в вашей экспедиции есть хоть один русскоговорящий участник, - Рыжов довольно покачал головой.
       - Товарищ капитан, - улыбнулся в ответ Олег, - из десяти членов нашей научной команды, кроме меня, ещё трое прекрасно говорят на русском.
       Капитан обернулся и посмотрел на остальных только что прибывших иностранцев.
       - Здесь их нет, - ответил Умелов, вслед за капитаном посмотрев на стоящих рядом мужчин. - Они прибудут второй партией. Я вас обязательно познакомлю с ними. А сейчас позвольте представить вам моих коллег. Это Фриц Кейтель, геолог из Германии. Это вулканолог из Чили Хуан Сантос Сальенде, а это геолог Кен Линч и ихтиолог Сэмюель Льюис из США.
       Услышав свои имена, учёные приветственно заулыбались капитану. Рыжов по очереди кивнул каждому в ответ.
       - Извините, а могу я узнать ваше отчество? - обратился капитан к Умелову.
       - Зовите меня просто по имени - Олегом.
       - Хорошо, тогда попросите всех пройти в здание заставы. Сержант вас проводит. Располагайтесь пока в комнате отдыха, а я здесь с замполитом остальных встречу.
       Умелов кивнул и обратился к остальным по-английски:
       - Офицер просит, чтобы мы прошли в то здание, - Олег показал рукой на пограничную заставу.
       Закинув за спины рюкзаки, иностранные гости в сопровождении пограничников двинулись гурьбой к одноэтажному, судя по всему, недавно выкрашенному зданию с тёмно-серой шиферной крышей.
      
       * * *
       Всё, абсолютно всё Олегу было здесь знакомо. Эти двести метров до заставы он мог пройти даже с закрытыми глазами. Вот справа маленькое темно-коричневое здание ПТН, а чуть дальше - приземистая коробка дизельной, из которой, как всегда, слышен гул ярославских движков, день и ночь крутящих генераторы. Слева, чуть впереди, раскорячилась коренастая пограничная вышка, упираясь четырьмя столбами в каменистую почву. Прямо за ней - склады, расположенные на уходящем глубоко в землю огромном японском бункере времён Второй мировой войны.
       А вот и сама застава. Невысокое зеленое крыльцо с боковым входом, рядом с которым висит табличка с надписью: "Российская Федерация. Федеральная пограничная служба РФ. Пограничная застава "Шестакова". В/Ч 2069".
       Чем ближе подходил Олег к зданию, тем сильнее колотилось его сердце. Ему казалось, что сейчас откроется дверь и на крыльце появятся его друзья, такие же молодые и радующиеся жизни, как и десять лет назад, когда он служил на этом острове.
       Шедший впереди сержант поднялся на крыльцо и, повернувшись к гостям, пригласил всех внутрь.
       Умелов первым вошёл в здание. Внутри всё было практически таким же, как и в восемьдесят пятом: короткий коридор из тамбура, слева - большое застекленное окно, за которым располагалась комната дежурного по заставе, впереди, где начинался основной коридор, деливший заставу пополам, открытый проем в котельное отделение.
       Сержант показал рукой направо.
       - Туда проходите, пожалуйста.
       Умелов понял, что комнатой отдыха, в которую их вёл сержант, была бывшая ленинская комната, которая располагалась рядом со спальным помещением. Войдя внутрь, Олег увидел, что это была единственная комната, которая претерпела серьёзные изменения. Внутри в несколько рядов так же, как и прежде, стояли небольшие столы. Правда, со стен исчезли портреты членов Политбюро и разного рода агитационные материалы, которые в свое время были непременным атрибутом подобного рода помещений.
       Оставив тяжелые рюкзаки возле батареи, Умелов вместе с первой партией участников экспедиции стал дожидаться появления остальных.
      
       * * *
       Ожидания не обманули лейтенанта Куделина. На остров действительно прибыли женщины. И какие! Одна, очевидно, постарше, была обладательницей шикарной голливудской улыбки и потрясающих женских форм. Про таких обычно говорят - секс-бомба. Вторая была просто красива. Милое лицо с азиатскими чертами, тонкие пальцы, прекрасная кожа. О такой девушке можно было только мечтать. Хотя, справедливости ради, следовало признать, что на "большой земле" Куделину встречались экземпляры и поинтереснее. Но на острове она была вне всякой конкуренции (которой, надо отметить, здесь и не было).
       - Разрешите представиться: лейтенант Куделин, - от волнения по-русски произнес он.
       Незнакомка протянула руку.
       - Мэри Корн. По-русски просто Мария.
       Услышав ответ на родном языке, лейтенант опешил.
       - А у нас как раз такой сериал идет - "Просто Мария"! - не найдясь, что ответить, брякнул Куделин.
       - Да-да, мне уже пару дней назад это сообщили.
       - Кто?
       Мэри не успела ответить, потому что в их разговор вмешался начальник заставы.
       - Отставить расспросы! - бросил он лейтенанту, затем с улыбкой обратился к Мэри. - Здравствуйте, я капитан Рыжов.
       - Очень приятно.
       - Значит, это вы говорите по-русски. А кто ещё?
       Мэри обернулась, глядя на супружескую чету Гольц. Заметив взгляд Мэри, Александр понял, что нужно представиться русскому пограничнику.
       - Добрый день, - с улыбкой произнес Гольц.
       Рыжов поднес руку к фуражке:
       - Здравствуйте, рады видеть вас у нас в гостях. Ваши коллеги уже на заставе. Прошу вас, пойдёмте.
       Распределив по рукам тяжелую поклажу, группа двинулась к заставе.
       Ричард Стэмп шел последним. Он нёс только свою дорожную сумку. Никаких других вещей у него не было. Они ему были и ни к чему, поскольку вечером после соблюдения всех необходимых формальностей и уточнения маршрутов и графиков работы экспедиции он должен был вернуться на судно.
      
       * * *
       Время знакомства и приличествующих данному моменту обязательных действий пролетело незаметно.
       Рыжов неторопливо объяснял иностранным гражданам правила нахождения и перемещения по острову. Мэри так же неторопливо переводила его слова коллегам. Пару раз кто-то из них переспрашивал ее, уточняя некоторые детали. В общем, шла обычная для подобного случая работа пограничных властей.
       Рыжов еще раз посмотрел в список, переданный ему из комендатуры, и обратился к Олегу:
       - Господин Юргенс, если вы будете заниматься видеосъемками, прошу вас учесть следующее: нельзя снимать территорию заставы и места, прилегающие к ней. В случае, если вы нарушите данные условия, я вынужден буду конфисковать отснятые материалы в связи с нарушением вами режима посещения пограничной зоны, установленного законом о Государственной границе Российской Федерации. Вам понятно?
       - Разумеется, - спокойно ответил Олег.
       - В таком случае официальная часть завершена. Теперь переходим к неофициальной. Прошу вас сегодня принять участие в ритуале посвящения в островитян. Надеюсь, вы не откажетесь?- капитан с надеждой посмотрел на сидящих иностранцев.
       Когда Мэри стала переводить просьбу начальника заставы, почти все мужчины непроизвольно переглянулись друг с другом. Поняв, в чем дело, Умелов решил снять возникшую неловкость:
       - Товарищ капитан, вы извините, но вчера в Северо-Курильске тоже был своего рода ритуал, во время которого мои коллеги выпили много спиртного. Сегодня они вряд ли согласятся вновь пройти через подобное испытание.
       Рыжов оценил юмор журналиста и, широко улыбнувшись, продолжил:
       - Прошу вас не беспокоиться. Сегодня никакого спиртного. Мы приготовили для вас русскую баню. Это лучшее из того, что есть на острове. Надеюсь, за время морского перехода из Америки вы соскучились по чистому лёгкому телу? Мэри, ну вы-то должны знать, что такое русская баня?
       Мэри кивнула и, стараясь правильно подбирать английские слова, стала объяснять остальным, что такое русская баня. Слушая её, Умелов перебил девушку:
       - Мария, скажи всем, что русская баня - это священное место, где раскрывается душа русского человека. Если кто-то откажется от предложения, офицеры очень обидятся.
       Александр Гольц, сидевший рядом, не смог сдержать улыбки, услышав подобную трактовку банного ритуала.
       Мэри, сделав серьёзное лицо, перевела комментарий Олега слово в слово.
       Кудо Осима сразу закивал головой в знак согласия. Остальные восприняли новость сдержанно.
       - Ну, вот и хорошо, - произнёс Рыжов. - Прошу вас сейчас определиться с местом для ночлега. Мужчины могут расположиться в спальных мешках в этой комнате, а женщинам мы подготовили комнату в офицерском доме.
      Поправив ремень, Рыжов продолжил:
      - А через два часа мы приглашаем вас на ритуал.
       Выйдя из комнаты отдыха, капитан отправил Крапивина ещё раз проверить баню.
      
       * * *
       Баня. Русская баня. Это словосочетание очень созвучно словам из известной русской песни: "Поле. Русское поле..."
       Что может быть лучше её? В ней, как говорится, "генералов нет". Есть, правда, пословица: "Баня без девчушки, что хлеб без горбушки". Но к предстоящему ритуалу это не имело никакого отношения, поскольку женская половина экспедиции наотрез отказалась мыться в бане до мужчин. Если бы на заставе была хоть одна женщина, которая могла бы им показать, как и что им следовало делать голыми в этом деревянном горячем помещении, возможно, они и согласились бы отправиться туда первыми. Тем более, что все изрядно соскучились по горячей ванне с ароматными маслами или солями.
       Таким образом, ритуал проникновения в глубины русской души мужчины начали с себя.
       Умелову было смешно наблюдать за тем, как взрослые мужики, пусть и иностранного розлива, стыдились своей неожиданной наготы, пытаясь оттянуть время и смущенно стягивая с себя трусы.
       Александр неожиданно взял на себя роль переводчика, переводя всем присутствующим указания начальника заставы и его заместителя, которые, ничуть не смущаясь, нагишом руководили процессом.
       Умелов знал в этой бане каждый сантиметр. Сколько часов он провёл здесь вместе с ребятами, мечтая о дембеле и "гражданке"!..
       Четыре двухсотлитровые бочки, лежавшие на ложе большой печки, тихо булькали, давая понять всем, что внутри был крутой кипяток. Вдоль стен стояли четыре такие же емкости, но уже с холодной водой. Всё, как и десять лет назад. Возможно, только нижние венцы у бани были заменены да пол в моечном отделении.
       Умелов знал, в чём заключался смысл ритуала и что должно было случиться вскоре. Когда капитан через Гольца обратился к присутствующим, Олег стал с интересом наблюдать за реакцией смущённых иностранцев.
       - Александр, пожалуйста, переведите всем. Ритуал посвящения в островитян заключается в следующем: мы по три человека заходим в эту комнату, которая называется парилкой. Там мы греемся, очень сильно греемся. Потом мы выходим и обливаемся водой из этой бочки. В этой бочке не просто вода - это вода, текущая из самого сердца острова. В этом, собственно, и заключается весь ритуал. Но для особо стойких, - Рыжов не решился произнести "для настоящих мужчин", чтобы случайно не обидеть кого-то из гостей, - я предлагаю облиться водой прямо из реки. Она течет в пятнадцати метрах от бани.
       Присутствующие молчали, сосредоточенно слушая Гольца.
       Олег отправился в парилку в первой тройке вместе с японцем, чилийцем и прапорщиком Крапивиным.
       Умелов сел на полог ближе к каменке, тем самым оберегая своих коллег. Он-то знал, как может обжечь с непривычки горячий влажный пар, а японец и чилиец вряд ли когда-нибудь парились в подобной бане.
       Прапорщик участливо посмотрел на корреспондента:
       - Может, отодвинетесь? А то обожжёт.
       Олег подмигнул военному и с улыбкой ответил:
       - Давай лей, служивый.
       От первого ковшика печка глухо охнула, выплюнув в сидящих облако обжигающего пара. Умелов стиснул зубы, пережидая, пока пар растворится и осядет в пространстве парилки, затем посмотрел на соседей.
       По лицу Кудо Осимы можно было понять, что для него пребывание в столь жарком помещении было равносильно пребыванию в месте, в которое у азиатов попадали души грешников. Чилиец же выглядел на удивление бодро.
       Как следует прогревшись, Олег выскочил из парилки и с радостным криком выбежал из бани. Добежав до реки, он плашмя плюхнулся в мелкую заводь. От резкого перепада температур (а температура воды в реке была градусов восемь, не больше), у него перехватило дыхание. Резко поднявшись, он побежал обратно в разогретую парилку, чтобы ощутить, как расширяющиеся сосуды будут колоть его изнутри тысячами мелких иголок.
       Вслед за Умеловым японец и чилиец тоже совершили омовение в священных водах Фонтанки.
      
       * * *
       После экстремальных процедур, выпавших на долю каждого члена экспедиции, мужчины сидели в предбаннике и пили настоящий домашний квас, заблаговременно разлитый в эмалированные кружки прапорщиком Крапивиным.
       Пар, валивший от разогретых тел, поднимался к потолку, конденсируясь на темных досках и превращаясь в длинные гирлянды мелких, то и дело срывающихся вниз капель.
       Наполовину завернувшись в простыню, Умелов развалился на лавке и сквозь полузакрытые глаза наблюдал за этой картиной. Только сейчас он вдруг обратил внимание на то, что в бане он был единственным мужчиной, у которого на теле не было ни одной татуировки.
       "Ничего себе", - подумал Олег и стал с ещё большим интересом рассматривать своих коллег и офицеров-пограничников.
       У капитана Рыжова на плече красовался пограничный щит, наколотый, видимо, ещё в молодости. Похожие наколки были у Куделина с Крапивиным. Разница у них была лишь в том, что рисунки были разного размера и отличались надписи: у прапорщика красовалось "ДМБ-93", а у Куделина - "1991-1994", очевидно, обозначая время учебы в пограничном училище.
       У Александра Гольца на правом плече тоже была сделана татуировка: тюлень, опирающийся на большой мячик правым ластом.
       "Наверное, это его любимец Додон", - подумал Олег.
       У чилийца на спине была изображена католическая Божья Матерь. У Сэма Льюиса на предплечье было лаконичное маленькое тату с данными резус-фактора и группы крови. Обычно такие наколки делают себе спецназовцы. Но самая оригинальная цветная татуировка была у Кудо Осимы: голова дракона, окаймлённая иероглифами.
       Поймав на себе пристальный взгляд Олега, японец поспешил закрыться простыней. Заметив смятение японца, Умелов встал и направился к выходу.
       На улице температура воздуха была около десяти градусов, но холода не чувствовалось, поскольку тело было хорошо разогрето. Со стороны Тихого океана дул свежий ветер.
       На Онекотане время текло по своим законам.
      
       * * *
       Утром следующего дня, хорошенько выспавшись, члены экспедиции начали готовиться к выходу на свои маршруты. Первыми на юг острова должны были идти Александр и Сара Гольц. Они направлялись к бухтам Муссель, Нигори и мысу Ракушечьему наблюдать за популяциями нерп и сивучей.
       Мэри отправлялась к мысу Субботина искать колонию каланов. Это место ей подсказал Умелов.
       Сэм Льюис собирался на север острова к озеру Чёрному у подножия вулкана Немо. Там он планировал вести наблюдение за реликтовым видом гольца, который обитал в тех местах с незапамятных времен. Туда же отправлялся Кудо Осима изучать тектоническую активность вулкана Немо.
       Барбара Кински собиралась отправиться по прибойной полосе к устью реки Озёрной,
      Фриц Кейтель и Кен Линч - к истокам двух рек, Фонтанки и Ольховки, для изучения скальных пород, которые обнажила природа в руслах этих мелких рек. А Хуан Сантос собирался исследовать кальдеру вулкана Креницына - жемчужины Онекотана, да и, пожалуй, всех Курильских островов.
       Умелов ждал, когда все покинут территорию заставы, помогая членам экспедиции надевать рюкзаки и собирать снаряжение. Ему необходимо было сделать вид, что он тоже собирается уходить, чтобы потом незаметно вернуться обратно.
       Он должен был попросить начальника заставы срочно связаться с Особым отделом Пограничного отряда и сообщить им, что на острове находится российский журналист Олег Умелов. После этого следовало ждать развития ситуации.
       Наконец затянувшиеся сборы закончились. Ещё раз проверив амуницию и компактные приборы GPRS, которые были выданы всем участникам экспедиции ещё на судне, учёные отправились по своим маршрутам.
       Олег вызвался проводить Мэри к мысу Субботина. Через пять километров, в месте, где нужно было перепрыгивать метровую расщелину, Олег посмотрел вниз. Как и раньше, волны плескались между скалами, шевеля и поднимая зелёные космы водорослей.
       Легко перепрыгнув с рюкзаком Мэри на другую сторону расщелины, Олег протянул ей руку:
       - Давай смелее.
       Девушка неуверенно скакнула на соседнюю скалу, крепко сжимая руку Умелова. Она вдруг очутилась лицом к лицу с Олегом, который не спешил идти дальше. Мэри смущенно опустила глаза. Олег продолжал крепко держать ее за руку, потом наклонился к девушке и легко коснулся губами ее щеки. Мэри закрыла глаза, подставив ему свои губы.
       Они слились в страстном поцелуе, забыв обо всем. Казалось, они стояли так целую вечность, терзая губы друг друга. Устав от ласк, Мэри положила голову Олегу на грудь и тихо произнесла:
       - Мы пойдем дальше?
       Олег склонился к ней:
       - Конечно.
       Подняв рюкзак Мэри, он закинул его к себе на плечи, и они двинулись в путь. Через полтора километра, когда в прямой видимости показался мыс Субботина, Умелов остановился:
       - Мария, видишь вон тот мыс?
       - Да.
       - Не доходя до него примерно с километр, у берега торчат две скалы. Вот там я и видел каланов.
       - А ты разве не проводишь меня до конца? - в голосе Мэри звучали нотки огорчения.
       - Извини, но мне срочно нужно вернуться на заставу. Я там поставил на зарядку аккумуляторы для видеокамеры. Я вечером приду к тебе. Только не ставь палатку внизу на прибойной полосе, здесь очень часто случаются камнепады. Хорошо?
       - Хорошо. Я буду ждать тебя, - с надеждой произнесла Мэри.
      
       * * *
       Налегке Олег проделал обратный путь до заставы почти в два раза быстрее. Оказавшись в поле зрения часового на вышке, Умелов заметил, как тот через телефонную связь уже докладывал дежурному, что к заставе направляется журналист.
       Забежав на крыльцо, Олег вошёл внутрь. За стеклом в комнате дежурного стоял сержант с красной повязкой на рукаве. Умелов пальцем показал на предполагаемый кабинет начальника:
       - Капитан на заставе?
       - Нет, он домой ушёл, - ответил сержант.
       - А позвонить ему можно? У меня срочный вопрос к нему.
       Сержант сел за стол и снял трубку аппарата спецсвязи.
       - Товарищ капитан, к вам иностранец пришёл. ... Да, который русскоговорящий. ...Есть!
       Дежурный положил трубку на базу и поднял глаза на Умелова.
       - Он сейчас подойдёт.
       Олег благодарно взглянул на пограничника.
       - Спасибо, можно, я в кочегарке его подожду?
       - Да, пожалуйста.
       Умелов прошёл дальше по коридору и, спустившись на три ступени, очутился в помещении, где стояли три угольных котла.
       Возникло ощущение, что он сейчас не маститый журналист, а опять сержант погранвойск и начальник ПТН на этой самой заставе. Сейчас он обернётся и увидит в проёме Юрку Уварова, своего закадычного друга и сослуживца.
       Сзади из коридора послышался голос начальника:
       - Медведев, где он?
       - В кочегарке вас ждет, - отрапортовал дежурный.
       Умелов не стал дожидаться Рыжова, а сам вышел ему навстречу.
       Капитан махнул журналисту, чтобы тот следовал за ним. Открыв дверь кабинета, начальник прошёл к своему столу и знаком показал гостю, куда тому следовало сесть:
       - Слушаю вас.
       Умелов собрался с мыслями и, пытаясь говорить как можно спокойнее, произнёс:
       - Товарищ капитан, я хочу сделать важное сообщение.
       Рыжов внимательно посмотрел на журналиста.
       - Прошу вас срочно связаться с Особым отделом пограничного отряда и сообщить, что на острове находится гражданин России журналист Олег Умелов. Всё остальное я скажу только представителю Особого отдела отряда.
       Капитан сдвинул брови:
       - А если представитель будет из центрального Управления контрразведки?
       - Это даже лучше.
       Рыжов встал из-за стола, отчего Умелов тоже непроизвольно поднялся.
       - В таком случае я слушаю вас, Олег Викторович.
       Умелов недоверчиво посмотрел на капитана. Рыжов даже бровью не повел, глядя на сомневающегося журналиста:
       - Я - подполковник Рыжов. Осуществляю здесь контроль и руководство спецоперацией контрразведки на Онекотане.
       Олег, облегченно вздохнув, сел на свое место.
       - Слава богу! Я уж думал, что Валерий Петрович не догадается сюда кого-то отправить.
       Рыжов снова серьезно посмотрел на Умелова:
       - Олег Викторович, мы уже давно ждём эту экспедицию. Информацию о том, что вы находитесь в её составе, генерал-майор Воронцов получил сразу же, как только наш сотрудник майор Казанцев проверил ваши документы и увидел вас лично в Северо-Курильске. Так что слово "не догадается" к работе нашей службы не очень подходит.
       Умелов согласно кивнул головой.
       Рыжов встал из-за стола, подошёл к сейфу и извлек из него компактный диктофон.
       - Олег Викторович, прошу вас сейчас подробно изложить всё, что произошло с вами с момента пересечения вами границы в Санкт-Петербурге в мае этого года. Особенно подробно прошу остановиться на том, как вы попали в состав этой экспедиции и кто, по-вашему, из её участников может иметь отношение к спецслужбам США. В общем, всё, что поможет нам в пресечении незаконных действий иностранных разведок на Онекотане.
       Умелов пододвинулся ближе к столу. Внутренне сосредоточившись, он начал подробно излагать всё, что произошло с ним за последний месяц. Закончив рассказ, Олег посмотрел на контрразведчика. Тот выключил диктофон, удовлетворённый рассказом журналиста.
       - Я сегодня же передам эту кассету на пограничный корабль. Думаю, что через три-четыре дня начальник главка лично ознакомится с вашей информацией.
       Рыжов вытащил кассету и убрал её в стол.
       - Значит, те, кто вас вербовал, действительно считают, что вы теперь абсолютно управляемы и подконтрольны им?
       - Думаю, да. Я сделал всё, чтобы они поверили, будто я опасаюсь возвращаться в Россию.
       - Как вы считаете, зачем вас внедрили в состав этой экспедиции?
       - У меня есть только одно объяснение. Возможно, они хотели проверить, находится ли сейчас остров под колпаком военной контрразведки.
       - Каким образом?
       - Против меня возбуждено уголовное дело, и я объявлен в международный розыск. Если остров действительно находится под особым контролем, значит, при проверке документов всех иностранцев стали бы проверять по базам наших спецслужб, и меня сразу бы вычислили.
       - Что же, в этом есть логика. Давайте поговорим о составе экспедиции. По вашим словам, подозреваемых у вас на данный момент четверо. Главный, насколько я понял, это руководитель экспедиции Ричард Стэмп.
       - Да.
       - Допустим, это так. Значит, по вашему мнению, он, находясь сейчас на судне, руководит оттуда деятельностью других своих агентов. Остальные диверсанты, это - его предполагаемый помощник и непосредственный исполнитель - американский ихтиолог Льюис, который две недели будет работать на озере Чёрном. Затем бельгийка, которая тоже будет работать недалеко от озера Чёрного. И наконец, вулканолог из Японии, который, по вашим словам, так же входит в эту группу.
       Умелов кивнул Рыжову в знак согласия.
       - Тогда нам нужно уделить особое внимание этой четверке. Особенно, если кто-то из них будет работать рядом с заваленным камнями входом в подземную галерею. Я, кстати, там был две недели назад. Еле-еле нашёл его на склоне. Он полностью зарос кустарником.
       - Товарищ капитан, разрешите наблюдением за ними займусь я?! Во-первых, подозрений будет меньше. А во-вторых, их можно будет спугнуть, если они поймут, что находятся под колпаком.
       - Хорошо, только давай определим каналы связи со мной. Это на случай, если на заставе в этот момент будет кто-то из иностранцев. Водопад за опорным пунктом знаешь?
       - Да.
       - Там за большим валуном лежит металлическая банка из-под тушёнки. Если нужно будет что-то срочно сообщить, не вызывая подозрений, оставляй в ней записку. Понятно?
       Умелов кивнул.
       - Товарищ капитан, есть один нюанс. Знаете, что это за штука? - Олег вытащил из кармана плоскую коробку.
       - Нет.
       - Это своего рода радиобуй или спутниковый "маячок", если хотите. Работает по технологии GPRS. Такие приборы каждому участнику выдали на случай, если вдруг кто-то не вернётся. Со спутника его координаты можно определить вплоть до одного метра. Удобная штука, между прочим. Я думаю, у Ричарда Стэмпа на судне есть оборудование, с помощью которого он может отслеживать перемещения абсолютно каждого, кто имеет подобную штуковину.
       Рыжов повертел в руке тяжелую пластиковую коробку.
       - Вы сегодня куда пойдете?
       - К мысу Субботина. Там проверю Мэри Корн.
       Капитан недвусмысленно улыбнулся.
       - Завтра вернетесь?
       - Да.
       - Тогда завтра что-нибудь придумаем с этим "маячком".
       Попрощавшись с Рыжовым, Умелов взял рюкзак и отправился к мысу Субботина, туда, где его ждала девушка с красивым русским именем Мария.
      
       Глава 7
       Онекотан. Вторая декада июня 1995 года
      
       * * *
       Чёрный вулканический песок бухты Блакистон блестел под лучами летнего солнца, довольно высоко поднявшегося над островом. Высокие походные ботинки мягко утопали при каждом шаге.
       С левой стороны высокими и крутыми обрывами к Тихому океану спускались сопки. Здесь было тихо. Зато с охотской стороны, судя по западному ветру, волны были, наверное, не меньше двух баллов.
       Умелов шагал по песку, оставляя за собой почти ровную полоску следов. Иногда он останавливался и осматривался по сторонам, желая убедиться, что вокруг никого нет.
       Вскоре впереди появился остов японской шхуны, выброшенной на берег ещё в середине восьмидесятых. Ржавый корпус посудины был наполовину замыт песком после сильнейших осенних и зимних штормов. Олег обошел шхуну кругом, потрогал её ржавый борт и двинулся дальше.
       По дороге Умелову попался ручей, возле которого десять лет назад группа подполковника Исаева делала первый ночлег на острове. Он отметил, что здесь всё оставалось практически таким же. Это в урбанистических ландшафтах городов всё меняется очень быстро, а для природы десять лет - это просто мгновение.
       Миновав знакомое место, вызвавшее прилив ностальгических воспоминаний, Олег пошел дальше. Там, за высоким хребтом у вулканического склона, начиналось Чёрное озеро, на южном берегу которого располагался узкий лаз в пещеру, точнее место, где он когда-то был виден. По словам Рыжова, сейчас этот вход полностью зарос и, чтобы его найти, надо очень точно знать координаты.
       Умелов примерно помнил, где они с Исаевым нашли тогда раненого Мальцева, но с ходу он вряд ли смог бы обнаружить этот лаз.
       "Ну, вот и бывшая тропа наверх хребта", - подумал Олег.
       Поправив рюкзак перед длинным подъёмом, Умелов начал подниматься, аккуратно ступая на камни.
      
       * * *
       - Дежурный! - из коридора донёсся голос начальника заставы.
       Младший сержант Медведев, поправив ремень и повязку на рукаве, выскочил в коридор. Рыжов выглядывал из своего кабинета:
       - Медведев, срочно найди мне Куделина!
       - Есть!
       Младший сержант незамедлительно отправился выполнять приказание капитана. Сняв трубку с коммутатора с немного детским названием "Азбука", Медведев вызвал часового на вышке.
       - Рядовой Раков слушает.
       - Игорь, там лейтенанта Куделина не видно? - спросил дежурный.
       - Он или в дизельной, или на ПТНе что-то проверяет. Я его только что на улице там видел.
       - Если он выйдет, крикни ему, что его капитан ищет. Или лучше спустись и до ПТНа сам дойди. Скажи, что его срочно к начальнику.
       - Сейчас схожу, - неохотно согласился Раков.
       Медведев вышел на крыльцо, чтобы посмотреть, как часовой выполняет его поручение.
       Через несколько минут Куделин быстрым шагом шёл по направлению к заставе.
       - Товарищ лейтенант, начальник заставы просил вас срочно найти, - отрапортовал Медведев и убрал руку от козырька.
       - Он у себя?
       - Так точно!
       Куделин быстро прошёл к кабинету и, стукнув один раз, вошёл в помещение:
       - Разрешите?
       - Да, проходи, лейтенант, - серьёзно ответил капитан. - Садись. Вот ручка и лист бумаги. Сейчас будешь писать мне расписку о неразглашении военной и государственной тайны.
       Куделин сглотнул липкую слюну, предчувствуя, что сейчас должно случиться что-то очень важное.
       - Начинай вот отсюда. Пиши: "Я, заместитель начальника пограничной заставы Шестакова лейтенант Куделин, обязуюсь хранить государственную и военную тайну, ставшую мне известной от подполковника Особого отдела А. И. Рыжова. Все сведения, ставшие мне известными, обязуюсь не разглашать и не передавать кому-либо. Об ответственности за разглашение и передачу третьим лицам полученных сведений предупрежден". Написал?
       В знак согласия Куделин моргнул округлившимися глазами.
       - Тогда ставь число и подпись. И фамилию обязательно расшифруй.
       Рыжов взял исписанный лист и, прочитав его, сунул в картонную папку с тесёмками. Вынув из кителя "красные корочки", он раскрыл их прямо перед лицом лейтенанта.
       Куделин, прочитав должность и наименование Управления, встал со стула и хриплым от волнения голосом произнёс:
       - Какие будут приказания, товарищ подполковник?
       Рыжов убрал удостоверение и вернулся на свое место.
       - Лейтенант, - уже спокойным голосом продолжил он, - прошу успокоиться и внимательно выслушать всё, что я сейчас расскажу.
       Куделин пальцем показал на графин, стоявший на тумбочке:
       - Разрешите?
       Рыжов сам налил подчинённому и продолжил:
       - На Онекотане проходит специальная контрразведывательная операция по пресечению незаконных действий иностранных спецслужб. По оперативной информации, полученной из надежных источников, в состав научно-исследовательской экспедиции могут входить агенты иностранной разведки. Мы внимательно отслеживаем ситуацию с самого начала.
       Куделин слушал подполковника, боясь пропустить хоть одно слово.
       - В составе этой иностранной группы есть также наш агент, работающий под прикрытием. У каждого из членов экспедиции есть спутниковый радиомаяк. Возможно, таким образом за каждым ведется наблюдение с военного американского спутника. Поэтому принято решение вступить с наблюдателями в радиоигру. Сегодня нужно будет забрать этот маячок в первом тепляке на плато. После этого с двумя бойцами будете курсировать по маршруту: мыс Субботина - плато - вулкан Креницына - бухта Блакистон. Возьмёте палатку и сухой паёк на три дня. На заставу самому не заходить. Все сообщения передавать только с посыльным. Через три дня на плато в двенадцать часов получишь новую вводную. Бойцам скажешь, что они сдают зачет по тактике погранвойск. Задача понятна?
       - Так точно, товарищ подполковник.
       - Отставить! Ко мне обращаться только как к капитану. Ясно?
       - Так точно! Товарищ капитан, а как выглядит этот радиомаяк? И где он будет лежать в тепляке?
       Рыжов взял карандаш и быстро набросал на листе приблизительную форму и размер прибора.
       - Примерно вот так. А где лежать будет, не знаю. Там не так уж много мест, где его можно спрятать.
       - Товарищ капитан, а кого с собой брать?
       - Это ты сам решай, лейтенант.
       Куделин встал:
       - Разрешите выполнять?
       Капитан кивнул.
       - Лейтенант, - окликнул он Куделина у двери, - если встретишь иностранцев, в контакт не вступать. И чтобы никаких глупостей, особенно у мыса Субботина. Понял?
       Рыжов пальцем постучал по папке, где лежала расписка Куделина.
       - Товарищ капитан, всё будет в лучшем виде, - лейтенант отдал честь и быстро вышел из кабинета.
      
       * * *
       Спустившись со склона хребта Советского, Умелов вышел к юго-восточному берегу Чёрного озера. Достав бинокль, он стал пристально осматривать побережье в поисках Сэма Льюиса. Но ихтиолога нигде не было видно.
       Озеро было достаточно большим. В длину с востока на запад оно было около пяти километров, а максимальная ширина в центре не превышала двух километров.
       "Где же ты, Сэм? - думал Умелов, внимательно вглядываясь в окрестности через бинокль. - Где же ты, где? В Вологде, в Вологде, в Вологде-где". В голове крутилась навязчивая мелодия "Песняров".
       "Может, он уже в затопленной галерее?" - подумал Олег, снимая рюкзак. Он поправил на себе одежду и перешнуровал высокие ботинки. Теперь он был готов к встрече с Льюисом. Оружие в данном случае было неуместно, потому что сейчас перед Олегом стояла простая задача: убедиться, что Льюис именно тот, кем считал его Умелов.
       Спустившись к озеру, Олег начал вспоминать, в каком месте они десять лет назад нашли раненого Мальцева. Медленно продвигаясь вперед, он внимательно осматривал прибрежные склоны. В очередной раз скользя взглядом по местности, Умелов вдруг увидел фигуру человека, быстро уходящего в противоположную сторону.
       "Вот вы где, мистер агент", - Олег навел резкость бинокля.
       Фигура стала более различимой. Человек обернулся и тоже начал смотреть в бинокль.
       "Не может быть", - подумал Олег.
       Это был не Сэм Льюис. Человек, который поспешно покидал это место, был не кто иной, как вулканолог Кудо Осима.
      
       * * *
       Умелов решил не догонять японца, явно не желающего встречи с ним. Остановившись, Олег продолжал наблюдать за Осимой. Было видно, как тот торопясь несколько раз оглядывался, проверяя, где сейчас находится журналист.
       "Ладно, посмотрим, чем он тут занимался", - подумал Умелов и убрал бинокль в чехол.
       Вход в пещеру Олег нашёл очень быстро. Да и как его было не найти, если в радиусе двух метров от него был вырублен почти весь кустарник. Оголившаяся часть склона сразу выдавала то место, где когда-то начинался спуск в затопленную пещеру.
       "Может, японцы там что-нибудь спрятали во время войны?" - размышлял Умелов, осматривая местность.
       По всей видимости, вход в пещеру был взорван, отчего вместо широкого прохода остался только узкий лаз, который летом восемьдесят пятого обнаружили и расчистили диверсанты.
       Теперь и этот лаз был завален камнями. Через год после той истории это сделали сами пограничники. Конечно, если бы всё это произошло пораньше, году эдак в восемьдесят третьем, возможно, нашлись бы и средства, и специалисты, которые могли бы проникнуть в затопленную галерею и проверить её. Но история, как говорится, не знает сослагательного наклонения. Что тут говорить? С восемьдесят седьмого года страна вдруг стала перестраиваться, в итоге развалившись на отдельные части.
       Был ещё один фактор, о котором Умелов только недавно узнал от полковника Воронцова. За год до истории с обнаружением диверсанта на Онекотане на другом острове, Матуа, с пограничного корабля бесследно исчезли два человека - мичман и старший матрос. Находясь на берегу по служебной необходимости, они обнаружили у подножия вулкана Сарычева замаскированный подземный вход. Вернувшись на корабль, они взяли длинный фал и два фонаря. Для страховки им выделили еще двух человек.
       Спустившись под землю, они поначалу давали о себе знать, периодически дергая фал. Но неожиданно веревка натянулась и ослабла. Больше их живыми никто не видел. Были организованы поиски, но после того, как один из офицеров чуть не погиб, сорвавшись в искусственно сделанную японцами бетонную ловушку под землей, поиски свернули. Вход в этот подземный лаз взорвали, а органы военной контрразведки издали директиву, в которой категорически запрещалось впредь самостоятельно проникать в подобные сооружения...
       Поднявшись чуть выше по склону, Олег осмотрел кустарник. На некоторых побегах еще сочился древесный сок. Рядом у подножия лежали только что скинутые ветки, которые не успел убрать японец.
       "Вот почему Осима тогда спрятал карту Онекотана: на ней, скорее всего, были обозначены точные координаты этого места".
       Сам лаз был частично разобран от небольших камней, что, впрочем, не особо улучшало ситуацию. Проход внутрь был прочно забит большими валунами, которые можно было достать только вдвоём или втроём.
       "Значит, агент - Кудо Осима. А как же Льюис и Стэмп? Или у них какая-то другая миссия?" - в растерянности размышлял Олег.
       Версия, по которой агентом мог быть только американский ихтиолог, совсем недавно казавшаяся безупречной, рассыпалась от неопровержимого факта - того, что именно японец был сейчас здесь и пытался попасть внутрь.
       "А может, это не он?" - мелькнула в голове неожиданная мысль.
       Олег вспомнил фильм "Жар тела", в котором главная героиня ловко использовала свое сходство со школьной подругой, в итоге обманув всех, даже своего любовника.
       "Может, Льюис надел маску или загримировался под японца", - продолжал размышлять Умелов, отмывая в воде руки от смолы, в которой он испачкался, спускаясь по склону.
       "Интересно, а в Японии знают сказки дядюшки Римуса? - Олег вспомнил, как в одной из сказок её герои поймались, прилипнув к смоляному чучелу. - Надо срочно найти Льюиса. Если он был здесь, то я смогу заметить следы смолы на его руках или одежде".
       Олег интуитивно обернулся туда, откуда недавно пришёл. Вдалеке маячила тёмная точка. Наведя на нее бинокль, Олег увидел, что по побережью в его сторону собственной персоной шёл Сэм Льюис.
       "Значит, все-таки японец!".
       Умелов не стал дожидаться американца. Теперь ему надо было найти, где Кудо Осима остановится на ночлег.
      
       Глава 8
       Онекотан. Третья декада июня 1995 года
      
       * * *
       Умелов не выходил на связь с заставой уже пятый день. Рыжов начал волноваться. Время неудержимо летело, приближая завершение работы экспедиции, а никакой информации, способной подтвердить или опровергнуть факт деятельности американских спецслужб на Онекотане, так и не было.
       - Начальник у себя?
       Голос журналиста, раздавшийся в коридоре, очень обрадовал Рыжова.
       - Да, - ответил дежурный по заставе ефрейтор Паньшин.
       В дверь постучали.
       - Разрешите?
       На пороге стоял Умелов. Небритый, с грязными волосами, он был совсем не похож на журналиста ВВС. Плотно прикрыв за собой дверь, он подошёл к столу капитана и протянул ему руку для приветствия.
       - Здравствуйте, товарищ капитан.
       - Ну, здравствуй, пропащий, - ответил Рыжов, пожимая журналисту руку.
       - Японец пропал, - с ходу огорошил Рыжова Олег.
       - Как пропал?
       - Вчера днём куда-то ушёл и с концами. В палатку больше не возвращался, в том месте, где обычно работал, тоже не появлялся. Я всё время там был. Да, и ещё. Карту Онекотана он с собой забрал. Я его вещи проверил, её там не оказалось.
       Не совсем понимая причину тревоги журналиста, Рыжов спросил:
       - Может, не стоит так волноваться? Мало ли что могло произойти. Он вообще мог на ночлег остановиться в палатке у кого-нибудь из своих коллег. А карта Онекотана, насколько я понимаю, вообще у каждого должна быть.
       Умелов почесал голову у виска.
       - Сегодня баню топят?
       - Конечно, суббота же - банный день.
       - Классно, а то я уже по чистому белью истосковался. Кстати, пограничные дозоры до мыса Субботина ходят?
       Рыжов улыбнулся.
       - Туда через день Куделин наведывается. Носит по острову с собой твой радиомаяк. Всё в порядке с твоей Мэри - жива-здорова.
       Умелов с благодарностью посмотрел на начальника заставы.
       - Спасибо, товарищ капитан.
       - Вот что, Умелов, один час ничего не решает. Ты давай сейчас дуй в баню, пока личный состав уборкой занимается. Переоденешься - и сразу ко мне: всё подробно изложишь, что за эти несколько дней произошло. Дальше примем какое-нибудь решение.
       Рыжов поднялся и приоткрыл дверь в коридор:
       - Дежурный!
       - Я!
       - Кто у нас баню сегодня топит?
       - Младший сержант Медведев.
       - Ну-ка отправь за ним кого-нибудь.
       - Есть!
       Паньшин тут же отправил за Медведевым молодого бойца, наводившего порядок в кочегарке.
       Пока посыльный бегал в баню, Умелов уже успел кое-что рассказать Рыжову.
       - Товарищ капитан, разрешите? - в кабинет вошел младший сержант.
       - Медведев, баня готова? - спросил у подчинённого Рыжов.
       - Так точно! Осталось угли выгрести, и всё.
       Умелов вдруг вспомнил, как сам неоднократно проделывал эту же процедуру.
       - Ты давай быстрей закругляйся. Сейчас журналист подойдет помыться.
       - Есть! Разрешите идти?
       - Давай, давай, - махнул сержанту капитан.
       Когда дверь закрылась, Рыжов переспросил Умелова:
       - Значит, интерес к затопленной галерее только японец проявляет?
       - Да, и на карте у него это место отмечено было ещё до того, как мы на остров высадились.
       Олег снова почесал у виска.
       - Тогда я логики не вижу. Японец расчищает вход в галерею. Льюис в этот процесс не вмешивается, хотя прекрасно знает, что Осима почти в открытую занимается этим, и плюс он знает, что ты тоже наблюдаешь за происходящим. Какая-то нестыковка получается. Если бы я был на их месте, я бы попытался нейтрализовать в первую очередь тебя. А вместо этого пропадает сам японец.
       - Да мне самому это не нравится. Уж больно всё просто сначала складывалось, а теперь...- Умелов озадаченно посмотрел на капитана.
       - Ладно, иди мойся. Позднее мозговой штурм устроим.
       Олег тяжело поднялся, чтобы отправиться в баню. Тело ломило от усталости - сказывалось напряжение последних дней.
      
       * * *
       Группа лейтенанта Куделина в четвертый раз за неделю пересекала остров от мыса Субботина к бухте Блакистон. Он уже дважды возвращался на заставу, чтобы переодеться в свежее белье, перед этим снимая и пряча радиомаяк в тепляке на плато, как того требовала инструкция капитана Рыжова.
       Каждые два дня в дозор выходили новые бойцы. Сегодня Куделина сопровождали сержант Тихомиров и рядовой Раков. День уже клонился к закату. Выйдя на самый край большого кратера вулкана Креницына, лейтенант направил бинокль на малый вулкан, выступавший из воды. Где-то там, на кальдере, должен был работать один из участников научной экспедиции.
       Лейтенант разглядел ярко-рыжее пятно резиновой лодки, лежащей у подножия вулкана. Значит, вулканолог был где-то там.
       Обогнув вулкан по краю большого кратера, группа стала спускаться вниз, к бухте Муссель. Раньше там стояла рота ПВО, но прошлым летом ее расформировали. Остались лишь бараки и вагончики в виде круглых бытовок для вахтовиков, как на Крайнем Севере.
       Последний раз Куделин был здесь месяц назад. Он решил снова остановиться на ночлег в одном из вагончиков, которые до сих пор были в очень хорошем состоянии.
       Заброшенная дорога, ведущая в бухту Муссель, сильно заросла. Теперь её уже никто не поддерживал. Лишь изредка сюда наведывались пограничники, да и то исключительно в пешем порядке. Внизу показались очертания старого, полуразрушенного барака, а у ручья проявились огромные груды старых проржавевших двухсотлитровых бочек. Здесь же, уткнувшись кабиной в мелкие камни, торчал остов гусеничной машины ГАЗ-71. Всё свидетельствовало о том, что когда-то здесь кипела жизнь.
       Глядя на раскинувшийся перед ним ландшафт, Куделин вдруг поймал себя на мысли, что это место отлично подошло бы для съемок "Сталкера" Тарковского. Возле первого вагончика лейтенант тяжело опустился на деревянный выступ и скомандовал:
       - Всё. На ночлег остаемся здесь. Тихомиров, проверь, в каком вагончике почище. Там и ляжем.
       Отправив подчинённых заниматься обустройством ночлега, Куделин вытянул ноги и откинулся на стенку бытовки.
       - Товарищ лейтенант, - послышался встревоженный голос Тихомирова. - Товарищ лейтенант, тут труп лежит!
       Фраза сержанта показалась Куделину какой-то не настоящей, как будто сейчас он был не на острове, а в драматическом театре, на сцене которого фальшивил посредственный актёр.
       - Он живой, товарищ лейтенант, он живой! - снова закричал Тихомиров.
       Куделин вскочил, быстро стряхнул с плеч вещмешок и подбежал к вагончику, возле которого стоял сержант.
       Прямо в проходе, на грязном деревянном полу, в луже запекшейся крови лежал японец с пробитой головой.
      
       * * *
       Вот что значит баня: ещё час назад еле шевелил ногами, а сейчас словно парил над землёй. Поднявшись на маленький пригорок, Умелов вышел к задней стене склада и нос к носу столкнулся с сержантом Медведевым.
       - А меня капитан за вами послал, - сообщил Олегу сержант.
       Умелов подмигнул Медведеву:
       - Когда призывался?
       - Прошлой весной, - растерянно ответил пограничник, не понимая, с чего вдруг такой интерес к его персоне.
       - Начальник у себя? - сменил тему Умелов, заметив недоумение сержанта.
       - Да, - кивнул пограничник. - Вернее, не у себя, а на заставе. Он вместе с прапором наведение порядка в помещениях принимает.
       Войдя в здание заставы, Олег обратил внимание, что и так безупречно чистое помещение стало просто стерильным. В комнате, где лежали его вещи, Умелов сложил в свой вещмешок грязное белье и вышел в коридор, откуда раздавался голос Рыжова. Капитан, заметив Умелова, коротко распорядился, чтобы прапорщик готовил личный состав к бане, и пригласил журналиста к себе в кабинет.
       - С легким паром.
       - Спасибо.
       Олег расслабленно опустился на стул.
       - Чай будешь?
       - Да.
       И уже через пару минут на столе у начальника заставы стояли две эмалированные кружки, наполненные крепкой заваркой.
       Рыжов достал из стола большой альбом.
       - Хотел тебе ещё в первый раз показать.
       - Что это? - поинтересовался Умелов, пододвигаясь ближе.
       - Это альбом с историей заставы. Его в восемьдесят восьмом вести начали. Спасибо тем офицерам, которые до этого додумались. Ну-ка, посмотри на это фото. Узнаёшь?
       Олег взял в руки чёрно-белый снимок. На нем был он с ребятами. Умелов вспомнил, что много лет назад он сам отправил с письмом эту карточку на заставу.
       - И письмо твое сохранилось.
       Олег взял в руки конверт со знакомым почерком.
       - Недавно личному составу читал. Кстати, мы то место и тот камень, где вы отметку сделали, нашли. Врыли там четыре столбика и фалом огородили. Что-то вроде маленького мемориала получилось.
       Умелов благодарно посмотрел на Рыжова:
       - Спасибо.
       Капитан закрыл альбом и убрал его обратно в стол.
       - Давай вернёмся к нашим делам. Я думаю вот что. Завтра отправляйся опять в район Чёрного озера, проверишь палатку японца. Если он там по-прежнему не появлялся, возвращайся сразу на заставу. Тогда мы начнём полномасштабные поиски. Вдруг на самом деле что-то произошло? А сейчас...
       Рыжов не успел закончить свою мысль, потому что в коридоре послышался топот. Дверь кабинета распахнулась. На пороге стоял взмыленный рядовой Раков.
       - Товарищ капитан, мы раненого иностранца нашли, - выпалил он, не обращая внимания на постороннего и забыв спросить: "Разрешите доложить?".
       - Где? - хором крикнули журналист с капитаном.
       - На территории бывшей роты ПВО.
       Начальник заставы быстро надел фуражку и вышел в коридор. Застава была пуста. Он повернулся к Ракову.
       - Пулей в баню! Тревожную группу - в ружье! Чтобы через пять минут все стояли здесь!
       - Есть! - вытянулся рядовой и быстро выбежал из заставы.
       - Дежурный! - крикнул капитан.
       - Я! - отозвался Паньшин, выглянув в коридор.
       - Открывай оружейку и подготовь дежурную аптечку.
       - Есть!
       Рыжов повернулся к Умелову:
       - Вот и нашелся твой японец.
       - А может, это не японец?- засомневался Олег.
       - А кто же тогда?
       Умелов пожал плечами.
       - Рядовой ведь не сказал, кто это конкретно.
       - Какая сейчас разница?! Не хватало нам здесь ещё международного скандала. Главное, чтобы он коньки не двинул, пока мы за ним едем.
       На крыльце и в коридоре возникло оживление, повсюду слышался топот кирзовых сапог.
       Рыжов посмотрел на Умелова:
       - Жди здесь. Постараемся вернуться засветло.
       Олег кивнул в знак согласия.
       Через три минуты тревожная группа уже неслась в кузове гусеничного транспортёра к кратеру вулкана Креницына, где по самому его краю проходила старая дорога, ведущая в бывшую роту ПВО.
      
       * * *
       Группа вернулась только утром. Пограничники аккуратно переложили японца с перебинтованной головой на носилки и занесли его в комнату, где располагались мужчины из экспедиции. Там уже стояла металлическая кровать с панцирной сеткой.
       Умелов попытался расспросить пришедшего в сознание вулканолога.
       - Мистер Осима, я Олег Юргенс. Вы узнаёте меня? - по-английски обратился он к японцу.
       Осима моргнул в знак согласия.
       - Что с вами произошло?
       Осима слабым голосом ответил:
       - Я ничего не помню.
       Умелов больше не стал тревожить раненого и, оставив его одного, направился к капитану Рыжову.
       - Товарищ капитан, а карту у него нашли?
       - Нет, - отрицательно покачал головой Рыжов. - Только вот это.
       Рыжов выложил на стол спутниковый радиомаяк.
       Олег взял коробку и проверил её - прибор был исправен. Мелькнувшая в голове мысль заставила посмотреть на ситуацию совсем с другой стороны.
       - Товарищ капитан, я вот что подумал. Что если японец не имеет отношения к ЦРУ и узнал об этой пещере из каких-то других источников? Возможно, он, сам того не ведая, помешал настоящим агентам своим присутствием на озере. Тогда его вполне могли вывести из строя таким образом. Только непонятно, как он оказался так далеко от своей палатки. Это же километров двадцать пять, не меньше.
       Рыжов с интересом посмотрел на Умелова:
       - Логика в этом есть, не спорю. Но почему он так далеко оказался от Чёрного озера? Не на руках же его туда тащили? Кстати, он тебе что-нибудь рассказал?
       Олег отрицательно покачал головой.
       - Нет. Он говорит, что ничего не помнит.
       - Понятно. Тогда есть два варианта: либо он действительно ничего не помнит, либо он по какой-то причине делает вид, что ничего не помнит. У нас даже нет стопроцентной уверенности, что это сделал кто-то другой. Вдруг он сам упал, разбил голову о камни, в состоянии аффекта дополз до вагончиков и там потерял сознание?
       Умелов вдруг изменился в лице и посмотрел на радиомаяк.
       - Товарищ капитан, я, кажется, понял. У того, кто это сделал, - а это мог сделать только агент ЦРУ - должен был быть более сложный прибор, имеющий возможность принимать со спутника месторасположение всех радиомаяков. То есть если бы я шёл с этим маяком, то он в режиме реального времени мог наблюдать, где я сейчас нахожусь. Понимаете?
       Пытаясь ухватить нить рассуждений Умелова, Рыжов переспросил:
       - Ну-ка, подробнее изложи свою версию.
       - Я думаю, дело могло быть так. Японец узнает о затопленной пещере на Онекотане и решает проверить эту информацию. Каким-то образом, пока не ясно как, он попадает в эту экспедицию. Далее он находит место, где расположена затопленная пещера, и, ни от кого не скрываясь, начинает расчищать вход. Льюис, который, по всей видимости, и является основным агентом, увидев, что возникла непредвиденная помеха в лице азиата, решает вывести его из игры. Я не знаю, для чего японец отправился на юг острова, но Льюис, имея спутниковый приемник, вполне мог понять, что японец двигается на юг. Тогда американец выходит за ним следом и, дождавшись удобного момента, бьёт его по голове. Вероятно, он не хотел убивать японца, потому что тогда на острове поднялся бы большой переполох и операцию пришлось бы сворачивать. А так - всё нормально. Японец в кровати с разбитой головой, и пограничники под колпаком.
       - Версия интересная. Но, тогда следуя ей, сейчас на озере должно что-то разворачиваться.
       Олег согласно кивнул.
       - Да. И я думаю, что мне пора туда собираться.
       - Сейчас будешь выходить?
       - Да.
       - Тогда придумай себе легенду.
       - Какую? - Умелов удивленно посмотрел на капитана.
       - Если следовать твоей версии, то у Льюиса действительно должен быть спутниковый приёмник, на котором видны ваши радиомаяки. Так вот, если он тебя сегодня увидит, а сигнал от твоего маячка будет исходить из другого места, то этому должно быть хоть какое-то объяснение.
       Умелов задумался.
       - А где сейчас мой прибор?- спросил он Рыжова.
       - Сегодня утром Куделин оставил его в тепляке на плато.
       Олег хлопнул себя по коленям и встал со стула.
       - Ладно, пока до места доберусь, что-нибудь придумаю. А приборчик свой я сегодня заберу. Теперь нет смысла в эту игру играть.
       - Если что-то серьёзное на озере увидишь, сам не встревай. Срочно дай знать мне. Понял?
       - Понял.
       - Тогда счастливого тебе пути. И удачи. А мы тут пока японца на ноги постараемся поставить.
       Рыжов и Умелов крепко пожали друг другу руки.
      
       Глава 9
       Онекотан. Двадцать седьмое июня 1995 года
      
       * * *
       До окончания работы экспедиции на Онекотане оставалось два дня. Но фактов, подтверждающих, что на острове совершаются разведывательные действия ЦРУ, у Умелова не было (не считая нападения на Кудо Осиму).
       В районе затопленной пещеры в течение недели никто больше не появлялся. Камни, которыми был завален проход, были нетронутыми.
       "Может, они просто мониторят обстановку? - думал Олег. - И основная их задача на Онекотане - снять как можно больше информации о заставе, рельефе, путях подхода и отхода с острова? Тогда что можно им предъявить? То, что они ходили по острову или делали пометки в своих картах? Это не доказательства".
       Единственное, что оставалось Умелову: по возвращении в Москву сделать заявление для прессы о том, что его пыталось завербовать ЦРУ. Конечно, он понимал, что это всё бред, но сейчас, когда ум хватался за любую соломинку, такой поворот событий выглядел хоть каким-то выходом из ситуации.
       "Но ведь зачем-то кого-то из них отправили на остров? - не унимался Умелов. - Чем же, черт возьми, они тут занимались?"
       Мысли постоянно цеплялись за какие-то детали, но всякий раз опять срывались в глубины хаоса из тысяч пустых и ненужных догадок.
       Олег понимал, что он упустил что-то очень важное, и сейчас эта упущенная деталь не давала ему возможности проследить логику действий агентов ЦРУ на острове. Что же это была за деталь, и где он прокололся?
      
       Рыжов тоже заметно нервничал, не понимая, что можно было предпринять в этой ситуации. Два дня назад в разговоре с Умеловым один на один он сообщил журналисту о шифрограмме, в которой предписывалось проводить операцию задержания и досмотра вещей подозреваемых иностранцев только при наличии неопровержимых доказательств их противоправных действий на острове.
       Но доказательств не было. Каждый из участников занимался своим научным делом и не отходил от своего маршрута, согласованного ранее. Исключение составлял только японец, но после серьёзной травмы головы он пока не мог говорить. Карта, на которой были отмечены точные координаты затопленной галереи, из его рюкзака пропала. Может быть, он её сам потерял или оставил где-нибудь. В любом случае узнать это было пока нельзя. Да и улика - всего лишь косвенная.
       В своих размышлениях Умелов ходил взад-вперед по бывшей ленинской комнате.
       "Надо зайти к Рыжову", - решил он и направился в коридор. Убедившись, что вокруг никого нет, Умелов постучал в дверь кабинета начальника.
       - Да. Входите.
       Олег плотно прикрыл за собой дверь и спросил:
       - Новости есть?
       Рыжов отрицательно покачал головой, показывая вошедшему на стул. Олег сел напротив капитана.
       - Товарищ капитан, завтра все члены экспедиции соберутся на заставе. Если кто-то из них уже нашёл на острове, что искал, то это должно быть в вещах. Я предлагаю рискнуть и провести досмотр.
       Рыжов хмуро смотрел на журналиста.
       - Олег, я же тебе шифрограмму читал. Досмотр и задержание начальство разрешает проводить только в случае, если у нас будут стопроцентные гарантии того, что они либо что-то вывозят с острова, либо имеют при себе другие вещественные доказательства своей шпионской деятельности. Ты хочешь, чтобы из-за нас международный скандал вспыхнул? США - это тебе не Гондурас. Они с этим шутить не будут. Всё, что мы с тобой имеем, это одни сутки.
       Олег задумчиво кивнул в ответ.
       - Кстати, - оживился Рыжов, - завтра планируется праздничный обед из морских деликатесов. С сейнера "Солнечный" нам гостинец прислали. Вкус морского гребешка ещё не забыл?
       - Конечно, не забыл, - едва улыбнулся Олег, поняв, что разговор по делу окончен.
       Он поднялся с места и посмотрел на капитана.
       - Сегодня опять идти на Чёрное озеро смысла нет, только вчера оттуда вернулся ни с чем. За двадцать четыре часа проход от камней всё равно не очистишь. Минимум неделю втроём надо работать.
       Рыжов понимающе кивнул.
       - Пойду к мысу Субботина - надо Марии палатку помочь собрать.
       - Назад сегодня вернёшься? - с едва заметной иронией произнес Рыжов.
       Олег понял завуалированный намек капитана:
       - Да, сегодня к вечеру.
       - Чуть не забыл. Руководство прислало приказ вывести тебя из "игры" при пограничном досмотре на борту американского корабля. Будет проведена инсценировка твоего ареста. Ты же как-никак в международном розыске находишься. Надеюсь, тебе не надо объяснять, что об этом не должен знать никто?
       - Я всё понимаю.
       - Тогда до вечера.
       Когда за Умеловым закрылась дверь, Рыжов встал из-за стола и, размяв затекшие ноги, направился к сейфу. На полу возле него лежали две гантели. Капитан несколько раз поднял их вверх и начал делать упражнения, позволяющие без дрожи держать на вытянутой руке любой пистолет.
      
       * * *
       Мэри ждала Олега с самого утра. Она уже успела собрать и сложить в рюкзак всю свою фотоаппаратуру и даже приготовила на костре обед из рисовой каши с тушёнкой. Сняв котелок, она бережно укрыла его чехлом от палатки, чтобы он не остыл, и стала просматривать свои записи, сделанные во время наблюдения за каланами.
       Повернувшись направо, она увидела движущуюся чёрную точку на буро-рыжем склоне сопки. Сердце радостно заколотилось.
       "Олег!" - подумала она.
       После того, как они стали близки, Мэри всё больше и больше понимала, что любит его. В бинокль было отчетливо видно, как он широко шагал (иногда даже бежал) к ней по склону.
       Прошло ещё десять минут, прежде чем они смогли оказаться в объятиях друг друга. Но поцелуй длился недолго. Страсть, разгоравшаяся в их сердцах, безудержно тянула их в палатку.
       Если бы на земле существовал иной разум, стоящий на несколько ступеней выше человеческого, то, наблюдая со стороны за всем живым на Земле, он, несомненно, отметил бы, что самые красивые брачные игры проводят люди. Поскольку, кроме могучего инстинкта продолжения рода, они еще имели неистощимую фантазию...
       Откинув полог палатки, немного уставший от страсти, Олег выбрался наружу и с удовольствием подставил лицо свежему ветру. Следом за ним появилась Мэри. Она села рядом с Олегом и, положив голову ему на плечо, стала вместе с ним смотреть в сторону моря.
       - Маша, я давно тебе хотел сказать, - Умелов впервые после того её отказа на корабле, назвал её так. - Я - не Юргенс, и я не работаю в ВВС.
       Мэри подняла голову, чтобы определить по лицу Олега, шутит он или нет. Он был абсолютно серьёзным.
       - Моя фамилия - Умелов. Я работаю в России в еженедельнике "Особо секретно".
       Девушка пристально посмотрела ему в глаза:
       - Ты говоришь мне правду?
       - Да.
       - Тогда почему ты находишься здесь под чужой фамилией?
       Олег понимал, что если он сейчас не объяснит Мэри всё (или почти всё), то возникшая между ними неправда может разрушить всё, что они так бережно создавали в последние дни.
       - Послушай. И, пожалуйста, не перебивай.
       Умелов начал свой рассказ издалека, со времен своей службы на Онекотане. Он говорил не спеша, обстоятельно, не упуская важных подробностей. Мэри слушала его, широко раскрыв глаза.
       Прошло около часа.
       - Теперь ты знаешь почти всё. Некоторые вещи я просто не могу тебе сказать, поскольку это относится к государственной тайне.
       Мэри посмотрела на Олега и с улыбкой произнесла:
       - Я всё равно тебя люблю. Пусть даже ты не Юргенс, а Умелов.
       Олег убрал с её щеки волосы и нежно поцеловал в губы:
       - Спасибо.
       Помня о наставлениях Рыжова, Олег не решился рассказать Мэри о завтрашнем дне. Он понимал, что будет лучше, если его "арест" пройдёт для неё неожиданно. Тогда ей не придётся играть для остальных роль безутешной любовницы. Всё должно получиться естественным.
       Мэри взяла его за руку:
       - Олег, скажи, а я могу тебе помочь в твоём деле?
       - Как ты мне можешь помочь?
       - Я не знаю.
       - Пожалуйста, выкинь эти мысли из головы. Я сам не знаю, что сейчас предпринять. Давай лучше собираться на заставу.
       - Хорошо, - произнесла Мэри и направилась к палатке. - Я сейчас переоденусь, и можно всё собирать.
       Олег кивнул любимой в знак согласия и снова повернулся в сторону моря.
       Минут через пять Мэри появилась в других, более лёгких спортивных штанах и свежей белой майке.
       Олегу бросился в глаза нарисованный на майке орёл, который будто бы выглядывал из-под лацкана расстегнутой куртки девушки. Олег быстро встал и шагнул ей навстречу. Мысль, так долго крутившаяся в его голове в последние несколько дней, вдруг приобрела ясные очертания и окончательно закрепилась в сознании.
       Подойдя к Мэри, он откинул лацкан её куртки, чтобы хорошенько рассмотреть привлекший его рисунок. На белом фоне красовалась большая красная буква "А" с пятиконечной звездой. А поверх неё, широко расправив крылья, распластался белоголовый орёл. Под рисунком была выведена надпись: "Budweiser beer".
       Догадка, сверкнувшая в сознании, поразила его, как молния раскалывает одиноко стоявшее дерево во время грозы.
       Теперь Олег знал всё. Он сгрёб Мэри в охапку и закружил её, радостно прокричав:
       - Милая моя! Ты не представляешь, как ты мне помогла!
       Опустив её на землю, он бросился быстро собирать палатку и остальные вещи. Мэри в недоумении смотрела на Олега, пытаясь сообразить, что такого она сделала.
      
       * * *
       До заставы они шли очень быстро. Олега буквально тащило вперёд на парусах удачи. Он не стал ничего объяснять Мэри. Сказал лишь, что он теперь на девяносто девять процентов знает, зачем агенты ЦРУ прибыли на остров и что они делали на Онекотане.
       К моменту, когда Мэри с Олегом переступили порог заставы, там уже находились Кудо Осима, вулканолог из Чили и Кен Линч. Остальные участники должны были собраться здесь к вечеру или появиться завтра в первой половине дня. На четырнадцать ноль-ноль было назначено отплытие группы с острова.
       На траверсе рейда Шестакова, кроме научно-исследовательского судна "Ном", уже стоял пограничный сторожевой корабль "Менжинский", готовый в любую минуту отправить досмотровые группы.
       Сложив вещи в комнате отдыха, Олег оставил Мэри в компании американца, а сам срочно отправился в туалет, где он мог передать сообщение для Рыжова.
       Из окна своей комнаты в офицерском доме капитан видел, как Умелов и Мэри вернулись от мыса Субботина. На всякий случай оставаясь у окна, Рыжов через десять минут увидел, что журналист идет мимо его окон в сторону водопада. Дождавшись, когда Олег вернётся обратно, Рыжов не спеша оделся и вышел на улицу. На вышке ефрейтор Паньшин, увидев начальника, стал увлечённо рассматривать через окуляры пограничной трубы акваторию моря, делая вид, что добросовестно исполняет обязанности часового.
       Немного понаблюдав за рвением бойца, капитан завернул за угол офицерского дома и прошёл опорный пункт.
       Дойдя до валуна и проверив, что за ним никто не наблюдает, он аккуратно достал из-за камня металлическую банку и с трудом извлек оттуда сложенный в несколько раз листок бумаги.
       Рыжов развернул его и начал читать:
       "Я знаю на 99%, что завтра будет предпринята попытка вывоза с острова какого-то ценного груза, который мы сможем предъявить общественности в качестве доказательства шпионской деятельности ЦРУ на Онекотане. Я нашел разгадку этой шарады. Мы искали не там и подозревали не тех. Имя агента назову завтра. Хочу ещё раз проверить.
       Нужна ваша помощь. Перед обедом нужно сделать так, чтобы все вещи участников группы оказались в вашем кабинете. Найдите возможность передать мне запасной ключ от него. Завтра во время обеда я проверю свою версию. Если всё подтвердится, я напишу его имя и оставлю в столе вашего ящика. Остальное объясню потом".
       Подписи в записке не было. Рыжов перечитал ещё раз. Уверенность, сквозившая в словах журналиста, незримо передавалась и ему.
       "Чем черт не шутит? - в предвкушении скорой развязки подумал капитан. - Может, он действительно что-то узнал...".
       Свернув листок, Рыжов сложил его в карман кителя. Вернувшись к себе в кабинет и закрыв дверь на ключ, он достал из сейфа запасную связку ключей. Отцепив один из них, Рыжов приложил его к ключу от своего кабинета и, убедившись, что они были идентичны, сунул запасной в карман.
       Затем он вынул картонную папку с тесёмками, развязал на ней хитрый морской узел и положил туда записку от Умелова.
       "Потом приобщим к делу", - подумал он.
       Эта привычка выработалась у Рыжова за долгие годы работы в органах военной контрразведки.
      
       * * *
       Вечером на заставу вернулись немец и Барбара Кински. В комнате отдыха Олег расстелил на полу спальный мешок рядом с мешком Мэри и краем глаза окинул рюкзаки вернувшихся. Закончив с приготовлениями ко сну, он накинул на плечи куртку, собираясь проветриться перед сном.
       В коридоре столкнулся с Рыжовым, который выходил из своего кабинета. Их взгляды встретились, и Олег сразу же уловил почти незаметный знак, поданный ему капитаном. Разминувшись с Рыжовым у его двери, Умелов вышел на улицу, мимоходом поприветствовав сидящего за столом дежурного по заставе.
       За нужным валуном, он быстро достал банку и вытряхнул из неё на свою ладонь запасной ключ от кабинета начальника.
       "Значит, мой план Рыжов принял", - мелькнула в его голове мысль. Это обрадовало его не меньше, чем сегодняшнее открытие.
       Вернувшись в комнату, Умелов сразу окунулся в гущу разговоров и впечатлений, которыми жадно делились прибывшие участники экспедиции. Поодиночке истосковавшись по общению, все члены экспедиции радовались встрече друг с другом.
       Барбара Кински на этот раз выглядела совсем иначе. Она стала какой-то мягкой и домашней, за две недели стряхнув с себя европейский лоск.
       Олег юркнул в спальный мешок и повернулся набок. Он закрыл глаза, стараясь заснуть, несмотря на гомон и суету, царившие вокруг.
       "Завтра. Всё узнаю завтра", - сквозь накатывающую дрему повторял про себя Умелов.
       Тайна острова Онекотан, ждавшая десять лет, завтра будет разгадана!
       "Завтра, завтра..."
      
       * * *
       Олег вынырнул из глубин своего подсознания, окутанного быстрой фазой сна, ощутив на щеке легкое прикосновение.
       С трудом разодрав слипшиеся веки, он увидел перед собой лицо Мэри. Её глаза были полны слез.
       - Ты что?
       - Я боюсь, что сегодня может произойти что-то ужасное. Мне приснился страшный сон.
       Приподнявшись на локте, Олег посмотрел на часы. Стрелки показывали семь тридцать. Протерев глаза, он погладил Мэри по щеке и прошептал:
       - Выкинь эту ерунду из головы. Всё будет хорошо.
       Мэри шмыгнула носом и тяжело выдохнула:
       - Наверное, ты прав.
       Умелов начал выбираться из своего мешка.
       - Ты куда? - с тревогой спросила Мэри.
       - В туалет, - шепнул он любимой в ответ, проверяя наличие ключа в кармане.
       Осторожно переступая через вещи соседей, Умелов вышел из помещения. По дороге к умывальнику он поприветствовал рукой дежурного сержанта.
       Олег разделся по пояс и обмотал полотенце вокруг ремня. Вода, текущая тонкой струей, была очень холодной. Он знал место, откуда шёл водозабор для заставы. В ста метрах позади опорного пункта был небольшой водопад. За десятки, а может быть, и сотни лет вода ручья, падающая сверху, образовала там естественную чашу, из которой и был проложен этот водовод.
       Умелов почти полностью подставил торс под струю родниковой воды и сразу же ощутил, как перехватило дыхание. Потом, окунув под кран голову, он ощутил, как под волосами начала неметь кожа.
       Вымыв голову шампунем, Олег долго тёр её полотенцем, пытаясь быстро восстановить кровообращение. После столь экстремальной утренней встряски он ощущал себя очень бодро.
       Оставив полотенце в сушилке, Умелов вернулся в комнату за тёплой одеждой, непрерывно обдумывая, как ему попасть в кабинет Рыжова незамеченным.
       Проходя мимо комнаты дежурного, он вежливо обратился к молодому пограничнику:
       - Вы не могли бы мне дать на время какой-нибудь листок бумаги и ручку?
       Сержант, радуясь возможности услужить иностранному гостю, сразу выдрал из тетради в клетку двойной лист и протянул его вместе с ручкой.
       - Пожалуйста, берите.
       Зайдя в комнату, где личный состав принимал пищу, Умелов быстро написал записку для Рыжова. В ней была только одна фраза: "На обеде предложите всем выпить чистого спирта и нейтрализуйте дежурного по заставе, когда я пойду в кабинет".
       Вернув ручку сержанту, Олег снова отправился к тайнику.
      
       * * *
       В начале десятого на заставу вернулась супружеская чета Гольц. Как выяснилось, они снялись с места ещё вчера, но не смогли дойти до заставы в светлое время, поэтому заночевали у тепляка на плато. К одиннадцати появился последний участник экспедиции - ихтиолог Сэм Льюис.
       В полдень на заставе уже кипела полноценная жизнь.
       Утром Олег обратил внимание, что Рыжов изменил режим службы и отдыха личного состава. Обычно застава жила ночной жизнью, когда работал ПТН, на котором дежурили три человека. До утра ходили часовые у заставы, дежурили связист и дизелист. А с утра на службу обычно выходил только дозор из двух человек, а остальные спали до двух после ночной службы.
       Но сегодня весь личный состав был на месте и шуршал по заставе, наводя особый порядок.
       В комнату отдыха заглянул капитан Рыжов:
       - Мэри, можно вас на минуточку?
       Девушка бросила перекладывать в рюкзаке свои вещи и вышла в коридор.
       - Пожалуйста, - обратился к ней капитан, - проинформируйте своих коллег о наших планах. Сейчас половина двенадцатого. В четырнадцать ноль-ноль за вами прибудут два катера, чтобы забрать сразу всех. Один катер - с вашего судна, другой - с пограничного сторожевого корабля. А ровно в час мы ждем всех ваших коллег в столовой на праздничный обед из морских деликатесов. Попробуете, что такое камчатский краб и свежий морской гребешок.
       Мэри с улыбкой кивнула.
       - Да, чуть не забыл, - спохватился капитан. - У нас сегодня на заставе ещё одно мероприятие намечается. У одного из сержантов сегодня день рождения. Ребята просят, чтобы вы комнату отдыха освободили. Они хотят её успеть вымыть и столы для себя накрыть. Вы, пожалуйста, всем сейчас скажите, что к половине первого надо собрать вещи и перенести в мой кабинет. Вот ключ. Когда вещи после обеда будете забирать, не забудьте вернуть.
       Мэри взяла у Рыжова ключ.
       - Хорошо, я сейчас всех проинформирую.
       Она вернулась в комнату и громко по-английски пересказала просьбу начальника заставы.
       Рыжов удовлетворенно послушал её звонкий голос и отправился в столовую проверять качество блюд и сервировку стола.
      
       * * *
       Когда все вещи были перенесены в кабинет начальника заставы, Мэри закрыла дверь на два оборота и вышла вслед за коллегами на улицу. Рыжов попросил всех собраться, чтобы сделать на память одну большую общую фотографию. Выстроившись вдоль фасада, члены экспедиции долго суетились, подыскивая нужный ракурс и расположение перед объективом.
       Сделав несколько снимков, лейтенант Куделин поменялся с прапорщиком Крапивиным. Кен Линч попросил, чтобы и его фотоаппаратом сделали такой же снимок на память, но Рыжов отклонил просьбу, сославшись на то, что застава является режимным объектом.
       Шумно потолкавшись у крыльца ещё минут десять, все стали перемещаться в комнату, служившую столовой для личного состава. В помещении был накрыт один общий стол, на котором стояли тарелки из нержавейки. На них лежало только что очищенное и вырезанное из моллюска мясо гребешка. Из окна раздачи доносился аромат вареного крабового мяса. Посредине стола горой возвышался свежеиспечённый хлеб. Для полноты картины не хватало только зелени и водки.
       - Присаживайтесь, господа, кому где удобнее, - радушно подталкивал гостей к праздничному столу Рыжов.
       Рассевшись на длинных лавках, иностранцы стали с интересом обсуждать между собой, что за блюдо им подали.
       Поняв, в чем дело, капитан заглянул в окно раздачи и крикнул повару:
       - Урчимаев, у тебя есть ещё гребешок неразделанный?
       - Да.
       - Дай-ка мне парочку.
       Забрав у повара плоские раковины, капитан положил их на край стола. Взяв нож, он аккуратно просунул его между полуоткрытыми створками. Моллюск сразу же захлопнул их, прижав острое лезвие. Но капитан несколькими поступательными движениями разрезал хрящ, соединявший две половинки гребешка, отчего моллюск, потеряв точку опоры, стал беспомощным. Отделив верхнюю створку от мускула-замыкателя, который и являлся, собственно, деликатесом, Рыжов поставил на стол открытую раковину.
       - Морской гребешок из семейства Pectinacea, - прокомментировала Мэри.
       - Точно, - отозвался капитан и обратился к гостям: - Угощайтесь, это очень вкусно.
       Кто-кто, а уж Кудо Осима был истинным ценителем морских деликатесов. Несмотря на головокружение, он решил принять участие в праздничном мероприятии. Японец с удовольствием взял двумя вилками несколько кусков и сразу же начал заглатывать их, даже не посолив.
       Глядя на него, остальные гости тоже стали пробовать сырое блюдо.
       - Господа, по старой русской традиции дорогих гостей у нас встречают хлебом-солью, а провожают доброй чаркой.
       Рыжов крикнул в сторону кухни:
       - Урчимаев, давай!
       В окне раздачи появился поднос с налитыми гранёными стаканами.
       - Здесь настойка из золотого корня. Если по-научному, то из корня родиолы розовой. Кто хочет чистенькой, тому могу предложить только спирт, - капитан положил на край стола алюминиевую фляжку.
       Умелов поднял руку:
       - Давайте мне. Только немного.
       Повар подал чистый стакан. Рыжов наполовину заполнил его спиртом, поставил перед Умеловым и обратился ко всем гостям:
       - Господа! Спасибо вам, что посетили наш остров и проделали на нём большую научную работу. Желаю вам всем удачи и успехов в вашей дальнейшей исследовательской деятельности.
       Все несмело подняли стаканы. Умелов поднял гранёную ёмкость и, громко выдохнув, влил в себя всё её содержимое. Через мгновение лицо его покраснело, глаза полезли из орбит. Громко закашлявшись, он выскочил из-за стола, на ходу прохрипев: "Извините".
       Рыжов поднял руку, успокаивая остальных:
       - Ничего страшного, такое бывает с непривычки. Сейчас продышится пару минут и вернётся обратно.
       Обеспокоенно глядя в сторону выхода, Мэри перевела комментарий капитана. Все засмеялись и начали обмениваться репликами в адрес журналиста.
      
       * * *
       Умелов забежал в умывальник и начал жадно пить из крана. В голове сразу же зашумело. Умывшись холодной водой, Олег выглянул в коридор. Совсем рядом из двери в столовую доносился смех и голоса его коллег.
       Он нащупал ключ и быстро, но тихо пошёл к кабинету начальника. Проходя мимо комнаты дежурного, он увидел, что вместо сержанта за столом сидел заместитель начальника заставы лейтенант Куделин.
       Увидев Умелова, он подмигнул ему и сделал несколько недвусмысленных жестов в сторону кабинета Рыжова. Мол, всё в порядке. И он в курсе.
       Кивнув лейтенанту, Умелов проследовал дальше. У самой двери он услышал, что рядом, в комнате отдыха, прапорщик Крапивин читал личному составу заставы лекцию о личной гигиене.
       "Молодец Рыжов!" - подумал Умелов, отметив отличное прикрытие его миссии.
       Повернув ключ на два оборота, он тихо вытащил его и проскользнул в открытую дверь. Безошибочно найдя в общей куче рюкзак Александра Гольца, Олег еле поднял его на стул. В нём было не менее двадцати килограммов. Клапан был завязан морским узлом.
       Если бы Олег в своё время не увлекался спортивной греблей, а потом занятиями в яхт-клубе, то проблема с узлом могла бы здорово осложнить ему выполнение намеченной задачи. Быстро справившись с клапаном, Умелов стал вытаскивать на стол вещи из рюкзака.
       Вот кислородный редуктор, два термоса...
       "Какие к чёрту термосы! Это же..." - не успел додумать Олег, услышав скрип половицы в коридоре.
       "Может, показалось?"
       Покрывшись испариной, Умелов продолжил досмотр вещей Гольца.
       "Так. А вот и приёмник спутниковой навигации. Значит, Александр знал о передвижении всех членов экспедиции. И когда японец появился в опасной близости к бухте, где они вели какие-то поиски, Александр быстренько нейтрализовал его".
       Проверив рукой глубины рюкзака, он извлек со дна то, что искал. Это был очень тяжелый свёрток. Развернув его, Олег не смог сдержать удивления и легонько присвистнул.
       В свертке лежало два золотых бруска. На них отчетливо была видна маркировка, сделанная японскими иероглифами.
       Умелов лихорадочно соображал, что ему делать дальше. Через минуту он принял единственно правильное решение...
      
       * * *
       - Ну вот. Я же вам говорил, сейчас продышится и вернется, - поприветствовал Рыжов вошедшего журналиста.
       Умелов прошёл к своему месту. Когда он сел, Мэри пододвинулась к нему поближе:
       - Олег, с тобой всё в порядке? Ты такой красный.
       - Ничего. Сейчас всё пройдет.
       Час пролетел незаметно. На пороге столовой появился лейтенант Куделин и доложил, что к берегу подошли два катера. Рыжов поднялся и, поблагодарив всех за приятное общение, пригласил гостей на выход.
       Мэри открыла дверь кабинета, в котором лежали вещи иностранцев, и передала ключ начальнику заставы.
       - Спасибо вам за гостеприимство.
       - Пожалуйста. Приезжайте еще.
       Умелов видел, как Гольц незаметно для других проверил узел на своем клапане. Убедившись, что он цел, Александр с трудом взвалил рюкзак на плечи. По его лицу было видно, что ему было приятно ощущать за спиной эту тяжесть.
       Выйдя из заставы, все гуськом потянулись к берегу. Начальник заставы не торопился идти на берег.
       - Куделин, Крапивин проводите гостей. Я сейчас подойду, - отдал приказ Рыжов и быстро вернулся в свой кабинет.
       Медленно выдвинув верхний ящик своего стола, он сразу увидел записку Умелова. В ней было написано: "Александр Гольц".
       Выскочив в коридор, капитан зычно крикнул:
       - Дежурный! Срочно шифровальщика ко мне!
       Быстро написав текст, он отдал его в шифровку. И уже через пять минут дежурный радист передавал в эфир очень важную радиограмму.
       Радиограмму, которую ждали и в Северо-Курильске, и в Петропавловске-Камчатском, и особенно в Москве.
      
       * * *
       Прошёл час, прежде чем на борт научно-исследовательского судна "Ном" смогли подняться все участники экспедиции. Следом за ними на борт поднялись несколько офицеров с пограничного корабля. Среди них был человек в штатском.
       - Господа! - на хорошем английском обратился он ко всем. - Хочу сделать важное заявление. Я представитель Генеральной прокуратуры Российской Федерации советник юстиции первого ранга Крестовский Аркадий Михайлович. Среди вас - гражданин России, находящийся в международном розыске.
       Мэри сразу изменилась в лице, бросив тревожный взгляд на Олега.
       - Этот человек - Умелов Олег Викторович.
       С этими словами следователь прокуратуры подошёл к журналисту и, глядя ему в глаза, произнёс:
       - Здравствуйте, Олег Викторович. А мы вас давно ищем. Вот ордер на ваш арест.
       Олег молча посмотрел на протянутый ему документ. Повернувшись к стоящим сзади офицерам в форме внутренних войск, следователь скомандовал:
       - Взять его!
       Мэри хотела броситься к Олегу, но, встретившись с ним взглядом, остановилась.
       - Не надо, Мария. Я скоро найду тебя. Ты только жди. Я люблю тебя, слышишь? Я тебя люблю! Только обязательно дождись, - почти кричал Умелов, когда два офицера уводили его на пограничный катер.
       Крестовский повернулся к остальным:
       - Господа! Гражданину Умелову выдвинуто новое обвинение по статье "Шпионаж" в пользу иностранного государства. По нашей информации, он планировал незаконно вывезти из России документы, содержащие государственную и военную тайну. Возможно, среди вас есть его сообщники или люди, помогавшие ему. Прошу вас приготовить ваши вещи к пограничному досмотру. Во избежание эксцессов вся процедура будет сниматься на видео.
       Закончив свой монолог, следователь обернулся к офицерам-пограничникам и уже по-русски скомандовал:
       - Приступайте.
       Александр Гольц повернулся к Саре. Теперь на него смотрела не любящая жена, а жесткий офицер американской спецслужбы. Она взглядом указала ему на борт судна.
       Гольц, резко наклонившись и подняв свою тяжелую ношу, попытался быстро перекинуть её за борт. Но он явно не рассчитал своих сил, потому что рюкзак, не долетев до борта, с грохотом упал на металлическую переборку. Александр бросился к своей поклаже, чтобы повторить попытку, но к нему наперехват уже устремились три офицера.
       Дальше всё было как в кино. Гольц ловко, как Стивен Сигал, раскидал одного за другим всех троих и, снова подняв рюкзак, сумел таки выкинуть его в море. Тяжелый металл, лежавший в рюкзаке, мгновенно утянул поклажу на дно.
       Всё произошло настолько быстро, что офицер, стоявший у самого трапа, даже не успел дать в воздух предупредительный выстрел.
       Гольц медленно повернулся лицом к пограничникам, поднял вверх руки и громко крикнул:
       - Я хочу сделать официальное заявление!
       Сара ухмыльнулась, снова вернув себе непроницаемое выражение лица.
       От пограничного корабля в сторону научно-исследовательского судна для полного досмотра уже отчаливал ещё один катер с вооружёнными пограничниками.
      
       Глава 10
       Москва. Середина июля 1995 года
      
       * * *
       В четырехместной камере следственного изолятора "Лефортово" было только два постояльца.
       Первым был заведующий кафедрой московского Института стали и сплавов Григорий Разумовский, задержанный при попытке передать сотруднику одного из иностранных посольств секретные документы о разработке танковой брони. Вторым был известный журналист Олег Умелов.
       - Значит, сегодня выходите? - с сожалением вздохнул Разумовский.
       Умелов ничего не ответил, продолжая просматривать записи, сделанные им за время "вынужденной отсидки".
       - Жаль, - продолжал преподаватель. - С вами было очень интересно. Вы умеете слушать и аргументировано отвечать оппоненту. Вряд ли мне снова повезёт, и в этой камере появится такой же собеседник. Если мне удастся выбраться отсюда, я буду рад с вами снова встретиться и поспорить на разные темы. Только не в этой стране, а где-нибудь за границей, где есть свобода и демократия. А в этой стране может быть только имперская сущность, потому что...
       - Послушайте, вы! - резко перебил собеседника Умелов. - Если вам не нравится Россия, можете уезжать отсюда! Мне претит, когда кто-то говорит о России: "эта страна", "в этой стране". Я не космополит, я русский. И Родину свою я не выбирал, так же как и своих родителей!
       - Вы что, никак не отойдёте от вчерашнего спора?
       - При чём здесь вчерашний спор?! У вас своя точка зрения, а у меня своя. Я просто не терплю людей, которые живут в России и при этом желают ей зла!
       Было видно, что Разумовский здорово разозлил Умелова. Несмотря на это, преподаватель спокойно продолжал:
       - Вы моложе меня и в вас ещё силен дух максимализма. Но придёт время, и вы поймёте, что я был прав. России не удержать такую огромную территорию вместе с Восточной Сибирью и Дальним Востоком. Мы либо потеряем эти регионы и сами сгинем, либо мы их продадим или сдадим в концессию тем странам, которые в силах освоить эти территории и ресурсы.
       Олег с недоверием посмотрел на собеседника.
       - Что вы на меня так смотрите? Я всего лишь высказываю свою точку зрения.
       - Ага, а Курильские острова, по-вашему, надо отдать Японии? - у Умелова на скулах заходили желваки.
       - И что тут страшного? Мы ведь сами их никогда не освоим. И потом, с имперским прошлым нам рано или поздно всё равно придётся распрощаться, если мы хотим, чтобы с нами считались в Европе, да и во всём мире,- патетично произнёс Разумовский.
       - С нами считались и считаются как раз потому, что мы всегда были империей и потому что у нас есть ядерные силы сдерживания. Сама история поставила Россию в такое положение, при котором она может выжить, только оставаясь империей. Помните фильм "Калина красная"? Там Егор говорит Любе, что он очень хотел быть добрым и любящим, но вынужден быть злым и плохим, потому что его окружали такие люди. Вот так же и Россия. Мы вынуждены быть плохими для других стран, потому что они понимают, что если Россия с честью пройдет это смутное время, то лет через тридцать или сорок она станет мегарегулятором планетарного масштаба таких ресурсов, как нефть, газ и пресная вода. И чтобы в будущем не случилась новая война за эти ресурсы, Россия должна быть сильной и "плохой" для всех остальных, - закончил свой монолог Умелов.
       - И всё-таки я с вами не согласен, - продолжал пикироваться Разумовский. - Если бы можно было провести честный референдум, то большинство населения приняло бы мою позицию.
       - А была бы моя воля, то я бы ввёл в России уголовную ответственность за одни только обсуждения или намеки на возможность отдать, продать или подарить какие-нибудь российские территории, - жёстко произнёс Умелов.
       - Значит, мы с вами по разные стороны баррикад, - с сожалением констатировал Разумовский.
       Олег не успел ответить, потому что щелкнул замок металлической двери.
       - Гражданин Умелов!
       - Я.
       - С вещами на выход!
      
       * * *
       У здания изолятора "Лефортово" дежурило несколько легковых автомобилей и микроавтобусов с узнаваемыми логотипами на бортах. Рядом стояли люди с видеокамерами. Кто-то из операторов уже проводил пробные съёмки.
       Чуть поодаль, среди сотрудников редакции "Особо секретно" и примкнувших к ним правозащитников, стоял Игорь Мальцев.
       Собравшиеся ждали журналиста Олега Умелова. Сегодня его отпускали на свободу, сняв с него все обвинения.
       Краем уха Мальцев услышал, как стоявшая справа от него женщина горячо доказывала другой, что именно позиция правозащитников сыграла решающую роль в освобождении журналиста.
       "Наивные, - усмехнулся Игорь, глядя всерьёз на споривших женщин. - Знали бы вы реальную подоплеку происходящего! Но, как говорили древние, что дано Юпитеру, не дано быку. Хотя, с точки зрения дальнейшего развития событий, легенда о том, что "журналист Умелов - узник совести, борец с коррупцией" - была для Олега идеальной.
       По толпе пронёсся чей-то возглас:
       - Идет!
       Телевизионщики сразу забегали.
       Олег появился в проёме дверей и поднял вверх два пакета со своими вещами, поприветствовав таким образом всех встречавших его.
       - Олег Викторович! Что вы можете сказать нашим телезрителям? - неслось со всех сторон.
       - Я хочу поблагодарить всех, кто оказывал мне моральную поддержку. Всем людям, которые не верили, что я виновен. Спасибо вам! А теперь я хочу проехать к себе домой и хорошенько выспаться. Я очень устал. Извините.
       Умелов попытался протиснуться сквозь толпу журналистов.
       Мальцев понял, что пришёл его черёд. Он махнул рукой людям в своей машине и направился к Умелову, которого продолжали атаковать телевизионщики.
       Только очутившись за тонированными стёклами "Лэнд Крузера", Олег смог перевести дух.
       - Ну, здравствуй, герой! - Игорь потрепал Умелова за шею.
       - Привет, Игорь. Как там Наталья?
       - Тебя ждёт в гости. Истосковалась, говорит, уже по путешественнику.
       Мальцев тронул водителя за плечо, чтобы тот начинал движение. Олег удивленно посмотрел на Игоря:
       - Мы что, прямо к тебе едем? Я же переодеться должен.
       - Праздничный ужин на завтра запланирован, а сейчас тебя генерал ждет. Воронцов велел сразу тебя к нему на дачу везти. Так что готовься к вечеру вопросов и ответов.
      
       * * *
       - Здравствуйте, Валерий Петрович!
       - Здравствуй, Олег Викторович! Здравствуй, дорогой ты наш Рихард Зорге! - Воронцов крепко пожал руку Умелову. - Ты извини, что, как говорится, я тебя прямо с корабля на бал выдернул. Но дело не требует отлагательств. Так что потерпи, завтра выспишься.
       - Да ладно, Валерий Петрович, я всё понимаю, - кивнул Умелов, направившись вслед за генералом в открытую беседку, где на большом столе стояли вазы с фруктами и чёрной смородиной.
       Расположившись на широкой скамье, Олег сразу же перешёл к делу:
       - С какого места начинать рассказывать?
       - Давай прямо с Германии.
       - С Германии, значит с Германии.
       Олег положил руки перед собой на стол и сел поудобнее.
       - Цэрэушники вышли на меня во Франкфурте сразу же после окончания журналистского конгресса. В пивной просто подсел ко мне один русскоговорящий гражданин, представившийся Полом Смитом. Он сказал мне, что их интересует информация об Онекотане. Я, естественно, отказался разговаривать с ним на эту тему. Тогда этот Смит дал мне понять, что, если я откажусь сотрудничать с ЦРУ, меня сдадут германской контрразведке. Сказал, что против меня уже готовится серьезная провокация.
       - И какая же? - поинтересовался генерал.
       - Этот Пол Смит мне прибор показал вроде счетчика Гейгера. Прислонил его к моей рубашке, и счетчик остаточное альфа-излучение показал. Я думаю, они все места, где я бывал, изотопами пометили и запросто могли слить эту информацию БНД. Тогда меня точно бы "упаковали".
       - Понятно. Почерк знакомый, - констатировал генерал.
       - Поэтому я и подыграл им. Сделал вид, что повелся на их шантаж, и вылетел вместе с этим Смитом в США. Естественно, пока мне документы делали, они меня в консульстве держали, чтобы я не имел доступа ни к каким каналам связи.
       Воронцов кивнул, понимая, почему Умелов не смог об этом сообщить раньше.
       - Понятно. А как ты в экспедицию попал?
       - В США со мной сначала контрразведчики и психологи работали. Проверяли, наверное, дополнительно. Когда я проверку прошёл, они, скорее всего, решили подстраховаться с этой экспедицией. Я думаю, они рассуждали так. Прошло десять лет. Наша страна, конечно, уже другая. Вдруг там уже забыли о той неудавшейся операции на Онекотане в восемьдесят пятом? Вот и решили проверить, находится остров под колпаком российских спецслужб или нет. На меня же в России уголовное дело завели и в международный розыск объявили. Значит, если бы я при пограничной проверке документов проскочил, это бы значило, что особый контроль отсутствует и об истории десятилетней давности с диверсантами на острове никто не помнит.
       Генерал снова закивал, соглашаясь с версией Умелова.
       - А дальше что было? - спросил он.
       - Дальше меня стали подробно инструктировать. По их планам я должен был после возвращения с острова написать подробный отчет о состоянии боеготовности заставы и характере охраны острова. Даже легенду мне придумали, что я русскоговорящий корреспондент Восточного отдела ВВС. Вот так, собственно, я и попал в экспедицию.
       Воронцов поднялся из-за стола.
       - Пойду жене скажу, чтобы чайничек поставила.
       Когда генерал вернулся с чайником, Умелов рассказывал Мальцеву о своём пребывании на судне и метаниях в расследовании того, кто же из членов экспедиции был агентом ЦРУ.
       - Сначала я подозревал японца, потому что увидел у него карту Онекотана с какими-то пометками. Потом подозрения пали на Гольца, уж слишком он стал со мной дружить. Потом я стал подозревать Льюиса и Стэмпа. И, наконец, бельгийку Барбару Кински.
       - А почему женщину? - спросил Мальцев.
       - Я у нее спутниковый телефон случайно обнаружил. А такие штуковины просто так в магазинах не продаются.
       - Понятно.
       Воронцов налил всем чаю.
       - Слушай, Олег, Рыжов в своем рапорте указал, что ты только в последний день до отбытия с острова узнал, кто истинный агент. На чем же он все-таки прокололся?
       Умелов пододвинул к себе чашку.
       - А прокола никакого не было. Всё дело в случайности. Я в тот день за Мэри Корн пошёл к мысу Субботина. Ну, чтобы палатку ей там помочь собрать...
       Генерал, улыбнувшись, переглянулся с Мальцевым. Заметив это, Олег немного смутился. Воронцов похлопал его по руке, давая понять, что ждёт дальнейших объяснений.
       - На ней майка была надета, а на майке - рисунок. Эмблема американского пива "Будвайзер". Там такой орел белоголовый на фоне буквы "А" нарисован. В общем, этот рисунок той зацепкой и оказался, с помощью которой я Гольца вычислил.
       Генерал снова переглянулся с Мальцевым. На этот раз на его лице отразилось недоумение.
       - Олег, ты можешь всё же логическую цепочку выстроить, чтобы мы тоже поняли? - попросил Воронцов.
       - Хорошо, постараюсь. Логический ряд таков. Ещё на судне я увидел у Гольца две странные вещи: два больших металлических термоса и никчемный велотренажер. Потом, когда мы на острове в бане мылись, я у него на плече татуировку заметил: тюлень, опирающийся правым ластом на большой мячик. Так вот, когда я у Мэри этого орла на майке увидел, то меня как будто озарило. Вы же знаете, кто такие американские "морские котики"?
       Мальцев кивнул. Олег продолжил:
       - Это элитные американские подразделения, специализирующиеся на проведении военных операций преимущественно на воде или под водой. А знаете, какая у них эмблема?
       - По-моему, орёл с трезубцем, - предположил Мальцев.
       - Тоже правильно. Так вот, когда я эмблему пива с орлом на майке увидел, меня как будто молнией шарахнуло. Я вдруг вспомнил, что в нашей редакции недавно материал о спецподразделениях мира готовили. И тогда при редактировании рабочего материала я узнал, что выпускники учебной части, которые смогли пройти подготовку для вступления в элитные части "морских котиков", получают нашивку с орлом, держащим трезубец и кремневый пистолет. Так вот, эти выпускники между собой называют этот знак "Будвайзер", потому что орёл с эмблемы пива очень похож на орла с нашивки. Вот я и вспомнил про татуировку у Гольца.
       - А при чём здесь Гольц? Ты же сам сказал, что у него на плече тюлень с мячиком, - спросил Воронцов, никак не улавливая логики Умелова.
       - Здесь есть один нюанс. "Морские котики" состоят из нескольких воинских частей, или групп, как их принято называть. Так вот, у каждой воинской группы есть своя эмблема. У третьей группы - это белый череп на чёрном фоне, а у четвертой - тюлень, опирающийся на земной шар, а не на мячик, как мне показалось ранее. Так что Гольц - это спецназовец из четвёртой группы "морских котиков" США. Кстати, эта группа специализируется на проведении операций в арктических широтах.
       - Молодчина! - воскликнул Воронцов, удивлённый таким неожиданным объяснением.
       - Как только я это вспомнил, всё сразу встало на свои места. Они ведь со своей женой работали на юго-востоке острова, в бухте Отличной, где якобы обитает большая популяция тюленей. Но, во-первых, это очень далеко от озера Чёрного, а во-вторых, в бухтах тюлени не водятся. Они любят открытое море и длинные мысы. Но зато именно из этой бухты в восемьдесят пятом отходили с острова диверсанты на моторной лодке. Вот я и сделал предположение: а что, если тогда, в восемьдесят пятом, они, увидев наш вертолёт, просто скинули что-то в бухте и ушли пустыми? А ЦРУ отправило на остров своего спецназовца из "морских котиков", чтобы он мог найти этот груз в бухте под водой.
       - Так ведь ему для этого снаряжение было нужно, - включился в разговор Мальцев.
       - Правильно. И оно у него было. Помните, я вам говорил, что на судне я у Гольца странные термосы видел? Так вот, это титановые воздушные баллоны для погружения. А велотренажер - это генератор для компрессора. Я, кстати, и кислородный редуктор с этим электрическим компрессором в его рюкзаке потом обнаружил. А гидрокостюм, наверное, в мешке его жены Сары лежал. Хотя я теперь думаю, что она ему и не жена вовсе.
       - Правильно думаешь, - согласился Воронцов. - Наши коллеги из внешней разведки уже навели кое-какие справки. Ни Александр, ни Сара Гольц в Сиднейском океанариуме никогда не работали. Она, скорее всего, была руководителем всей операции.
       - И как только тебя с этим орлом осенило? - одобрительно подмигнул Мальцев Олегу.
       Воронцов в знак согласия тоже кивнул журналисту, а затем перешёл к главной части разговора.
       - Молодец, что сообразил слитки из рюкзака забрать и в кабинете спрятать. Только объясни мне, дураку старому, почему такой опытный диверсант, как этот Гольц, не почувствовал, что у него рюкзак стал легче? Золото ведь очень тяжелое!
       - А я ему гантели Рыжова вместо слитков засунул. Надеюсь, подполковник меня уже простил за это?
       Генерал в голос расхохотался. Умелов посмотрел на Воронцова и добавил:
       - Валерий Петрович, но теперь-то можно сказать, что тайна Онекотана раскрыта?
       Закончив смеяться, Воронцов вместо ответа подвинул к Олегу папку, лежащую на столе:
       - На, посмотри. Может, ты нам и на этот ребус ответишь?
       Умелов открыл твёрдую пластиковую корку. В ней лежало заключение экспертизы "двух прямоугольных слитков жёлтого цвета". На первом же листе были приклеены две фотографии со слитками, рядом с которыми лежала эталонная линейка. Далее шли сухие фразы и цифры. Умелов положил папку на стол и удивленно спросил:
       - Так это что, свинец получается?
       Воронцов закивал головой.
       - Свинец. Самый что ни на есть свинец, правда, покрытый тонким слоем золота.
       - Значит, американцы за свинцом всё это время охотились?
       Воронцов отрицательно качнул головой.
       - Откуда же они знают, что это не золото? Образцы ведь у нас. Только и мы не знаем, что всё это означает. Я думал, когда мы найдем то, за чем так охотилось ЦРУ, то мы получим на всё ответы. А сейчас я вижу, что вместо ответов появилось ещё больше вопросов: что это за слитки? Когда и, главное, зачем они появились на острове? И почему их так хочет заполучить ЦРУ?
       Воронцов пристально посмотрел на Умелова:
       - Может, у тебя есть какая-нибудь версия?
       - Версии пока нет, - ответил Олег, - но есть одна зацепка. У японца была карта Онекотана, и я точно видел, что на ней отмечены координаты затопленной пещеры на озере Чёрном. Я просто уверен, что он тоже знает о золоте на острове. Я думаю, надо начать с него, тем более что мы знаем, что к ЦРУ он не имеет отношения.
       Воронцов сделал серьёзное выражение лица:
       - Надеюсь, Олег Викторович, ты сам понимаешь, что лучшей кандидатуры, чем ты, нам не найти. Ты журналист, а теперь ещё и "узник совести". Так что легенда у тебя железная, да и сам ты, наверное, хочешь до всего докопаться. Поэтому отдохни сейчас, а потом мы ещё раз встретимся и планы нашей работы дальнейшей обсудим.
       Умелов тоже сделался серьёзным:
       - Валерий Петрович, только учтите, что я никаких бумаг о сотрудничестве подписывать не стану и действовать буду самостоятельно. Так, как будет подсказывать мне моя совесть. И обращаться к вам буду только тогда, когда мне потребуются ваши оперативные возможности.
       - Хорошо, хорошо. Ты сейчас езжай отдыхать. Связь с тобой будем держать через Игоря Мальцева. Спасибо тебе за всё, что ты сделал. Может, коньячку на дорожку?
       Умелов поднялся.
       - Нет, спасибо. Мне бы быстрее до ванной добраться.
       Умелов с Мальцевым шли по брусчатой тропинке к выходу, где их ждала машина Игоря. Сидя в беседке и глядя им вслед, генерал Воронцов ещё раз обдумывал то, что ему только что рассказал журналист.
      
       Эпилог.
       Ноябрь 1995 года
      
       В аэропорту Саппоро в пёстрой толпе пассажиров выделялся высокий сероглазый европеец. В руке у него была небольшая дорожная сумка и бумажный пакет. Пройдя регистрацию и паспортный контроль, он вышел вслед за остальными пассажирами в зону встречающих.
       Азиаты, стоявшие у стоек ограждения, замахали только что прилетевшим людям.
       Молодой человек, протиснувшись между черноволосыми аборигенами, вышел в центр зала и огляделся. Того, кого он искал взглядом, нигде не было видно. Постояв так минуту, он прошёл к нескольким рядам кресел. Присев на одно из них, он положил рядом с собой сумку и пакет. Облокотившись на спинку, он вдруг почувствовал, что на его плечи легли чьи-то руки.
       "Она", - радостно застучало в голове.
       Развернувшись, Олег увидел перед собой светящееся лицо Мэри.
       - Здравствуй, любимый!
       Олег обнял Мэри и поцеловал её губы.
       - Здравствуй! Я же говорил тебе, что скоро вернусь.
       Мэри счастливо улыбалась. Умелов вдруг засуетился и схватил рядом лежащий пакет.
       - Это тебе, - протянул он ей свой подарок. - Из Москвы вёз.
       - А что там?
       - Потом в отеле посмотришь. Всё, теперь я тебя никуда не отпущу! Будешь моим личным переводчиком, пока я сам не начну хорошо по-английски разговаривать.
       Мэри улыбнулась:
       - У тебя какие-то дела здесь?
       - Да. Теперь у меня будет много дел за границей. Кудо Осиму помнишь?
       - Конечно.
       - Завтра надо навестить его. Ты номер для нас сняла?
       - Конечно, ещё вчера.
       Умелов крепко обнял девушку.
       - Так чего же мы ждём? Нам ещё столько нужно наверстать...
      
       Аэропорт жил своей жизнью, встречая и провожая людские потоки. И для него два человека, стоявшие в центре одного из залов, были всего лишь маленькими брызгами в этой бесконечной человеческой реке.
      
  • Комментарии: 1, последний от 02/11/2013.
  • © Copyright Уланов Олег Владимирович (info@olegulanov.com)
  • Обновлено: 20/01/2013. 581k. Статистика.
  • Роман:
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.