из книги
былое и дамы
(2009)
Из цикла "Пародийная мифология"
Мандрагора
Где-то - некогда - те далеки́ времена -
Жил народ и могутный и рослый,
Жил неплохо, хватало зерна и вина,
Процветали торги и ремесла.
Самых лучших из лучших сограждан своих
Выбирал он царями на вече.
И цари справедливыми были: при них
Соблюдались права человечьи!
И, естественно, был этот мудрый народ
И в законах велик и успешен:
Власть давалась царю на единственный год
С тем, что после он будет повешен.
Кое-кто возмутится: жестокий закон!
Чтобы лучший из лучших и - здрасьте!
Но задуматься если, понятен резон:
Пресекать наркоманию власти!
Чтоб кормушки из должности делать не стал,
Не присвоил казенные бабки,
Для потомков своих не копил капитал
И не клал бы в швейцарские банки.
Весь народ понимал, что опасность грозит:
Ни башки бы не спас он, ни шкуры,
Если б царь своевременно не был убит!
Беззаконье, террор, диктатура...
Кое-кто не поверит: гнуснейшая ложь!
Чтобы хитрый их хитрых, лисица,
И - в петлю?! Вы меня извините, да кто ж
На такой уговор согласится?!
Но ведь трон золотой! А возьмите в расчет
И дворец, да и все остальное -
Поклонение, почести, славу, почет -
Да кого же петля остановит?!
А к тому же еще поимейте в виду
Красоту и торжественность казни,
И обещанный рай, где гарем с какаду!
Это был государственный праздник!
На орудии казни серебряный крюк!
Все резьбою украшено было!
И из шелка петля! И на петлю царю
Не жалели душистого мыла!
К месту казни народ поутру поспешал,
Где палач дефилировал в маске,
Где прощанья с царем проходил ритуал:
И молитвы, и песни, и пляски1
Повисал государь, как на дереве плод,
Достигало вершины веселье,
И царева, в предсмертных конвульсиях, плоть
Извергала насильное семя.
Только царский любимец, обласканный пес,
Был один, от отчаянья бешен:
До законов людских он еще не дорос
И поэтому был неутешен.
Он веревку хотел перегрызть, но не мог,
Страшно воя под бой барабанный,
И под сенью хозяйских безжизненных ног
Затихал наконец бездыханный.
А на месте, где выстроен был эшафот
И где царское семя упало,
Там из лона земного всегда, что ни год,
Мандрагора-трава вырастала.
Так оно продолжалось десятки веков.
Умных всех перевешали. Скоро
Без царя в голове и орда дураков
Разбежалась. Одна мандрагора
Разрослась, становилась пышней и пышней,
Царство бывшее все полонила.
Говорят неспроста, будто семя царей
Принесло ей волшебную силу.
Как свеча по ночам, мандрагора горит:
Что-то в ней - от безумья и сюра.
А у корня и впрямь устрашающий вид:
Аккурат человечья фигура!
Наколдует любовь из него амулет
И бесплодным зачатье подарит,
От беды сохранит и - накаркает бед,
И рассудка лишит, и состарит...
Разнеслась о чудесном растенье молва:
Цены - супер! Потребности - гипер!
Но извлечь из земли - не давалась трава,
Шел охотник на верную гибель:
Рвали сердце на части и вопли, и вой,
И стенанья, и плач мандрагоры.
Этих мук не снеся, повредясь головой,
Он концы отдавал от измора...
Но смекалка людская творит чудеса -
Только думай смелей и упорней!
Догадались, что можно использовать пса,
Привязав его за ногу к корню.
Перед этим его не кормили три дня,
Чтоб от злости кидался на стену,
И, куском аппетитного мяса дразня,
Вырывать заставляли растенье.
В нем несчастного пса поселялась душа,
Встарь когда-то - царева любимца:
Он, из петли хозяина вырвать спеша,
К вожделенной награде стремился!
Он, оставшихся сил напрягая заряд,
Под стенанья и вой окаянный
Извлекал наконец этот дьявольский клад
И, взбесясь, упадал бездыханный...
2008
Спор богов
(из индуистской мифологии)
Над Гангом, падающим с гор,
В тени цветущей вишни,
Вели два бога шумный спор:
То были Брахма с Вишну.
Как бурный Ганг, кипела страсть
В верховном диалоге:
Они вели борьбу за власть,
На то они и боги!
И долго длилась бы грызня
И распря накалялась,
Когда бы вдруг рекой огня
Не вспыхнул в небе... фаллос!
Он пробуравил небосклон,
Светился весь, как плазма,
Он был могуч и напряжен,
Как будто ждал оргазма!
То был прекрасный образец!
Но что богов смущало:
Не видно было, где конец
И где его начало.
Глаза их слепли от лучей
И участились пульсы.
Один спросил: "Ты знаешь, чей?"
Другой сказал: "Не в курсе".
Один добавил: "Вот сюрприз!"
Другой ответил с жаром:
"Такой эксгибиционизм
Заслуживает кары!"
Решили боги: держим связь!
Нужны крутые меры!
И Брахма, в гуся превратясь,
Взлетел к небесным сферам.
И Вишну власть была сильна,
Весь мир вокруг объемля.
Он превратился в кабана
И ринулся под землю!
Носились оба гордеца
Вдоль фаллоса-колосса,
Но ни начала, ни конца
Найти не удалось им!
Уж было им не до речей,
На душах было вшиво.
Один спросил: "Ты понял, чей?"
Другой ответил: "Шивы!"
Один добавил: "В сердце - нож!
Коварство конкурента!"
Другой ответил: "Не попрешь!
Вот - сила аргумента!"
И сам собою спор заглох:
Поспорь с такой харизмой!
И самым первым из богов
Был Шива ими признан!
2007
Грехопадение
(из христианской мифологии)
1.
Бог в пятницу трудился сверхурочно,
Уж поздний вечер приближался к ночи,
Зефир струился нежный, как зефир...
Пять дней, один, волшебником, факиром,
Работал Бог над сотвореньем мира,
И неплохим он вышел, этот мир!
Но не было у Бога окруженья,
Чтоб восхвалять победы и свершенья,
И Бог сказал себе: "Я - молоток!
Из хаоса извлек я твердь и воды,
Я сушу создал, на небесных сводах
Я солнце, звезды и луну возжег!
Я сотворил и фауну, и флору,
И этот рай, где я тружусь, в котором,
Как говорится, все вокруг мое..."
И слышно было, как вода журчала,
И вдалеке рычало и мычало,
И бекало, и мекало зверье...
Среди веранды, при закатном свете,
Бог восседал на низком табурете.
Уже к концу приблизился аврал,
И завершались творческие муки,
И глиной перепачканные руки
Усталый Бог о ризы вытирал.
А перед ним без речи, без движенья
Стояли рядом два венца творенья,
Адам и Ева. И, величья полн,
В улыбке зубы крепкие оскаля,
Бог завершал последние детали,
Которые подчеркивали пол.