Или запоздалое признание семидесятилетнего пенсионера
Вообще-то я мужик заурядный, каких вокруг немало. Рядовым, правда, никогда не был, но и большой начальник из меня не получился, потому, как завсегда свою линию имел - человек должен цену себе знать, но выше мужского достоинства не прыгать. К своей профессии относился с уважением, можно сказать гордился, однако себя не выпячивал и через других не лез. Профессия моя нелегкая - судоводитель и от мужика многого требует - от здоровья до терпения и воздержания. Со здоровьем у меня по началу особых проблем не было, а остальному пришлось научиться. В свое время курить бросил, коньячком реже стал баловаться, а теперь и на женщин поглядываю не на всех, хотя и интереса к ним не потерял.
К чему это всё я говорю? Да к тому, что жил я спокойно привычной жизнью, пока по морям болтался и работал. И хотя каждый год проходил я медкомиссию, и десяток врачей меня осматривали, прослушивали, просвечивали, кололи, сверлили зубы, засовывали в надлежащие отверстия зонды, высасывали кровь и желудочный сок, относился я к ним как к неизбежности и пусть особой любви не питал, но по-своему уважал. Однако на взаимное уважение рассчитывать приходилось не всегда, но меня особо не пинали, поскольку отличался я всегда дружелюбием и в медицинских учреждениях капризничать себе не позволял. Могу сказать даже больше - были у меня и любимые доктора, к примеру, хирурги Трость и Базикян, терапевты Жук и Блюмович. Первые два вытащили меня с того света, избавив от большой оказавшейся непригодной, а потому лишней части желудка, испорченного бессонными ночами, судовой кухней и куреньем. Вторые два поддержали во мне веру в возвращение нормального здоровье, продлили мой трудовой стаж и уверенность в том, что я в состоянии еще многое сделать в этой жизни. До поры до времени им удавалось держать в норме мое давление, сердечный ритм, состав крови, мочи, короче все, что нужно для мужика, которому уже за шестьдесят пять и который годится не только для того, чтобы получать пенсию, смотреть телевизор и изредка копаясь в саду, разглагольствовать о политике. И еще об одном докторе хочу сказать особо. С детства, поскольку я ребенок блокадный, хороших зубов у меня никогда не было, а уж после пятидесяти - хоть рта не раскрывай, если бы не волшебница Людочка, ах, простите меня, Людмила Николаевна, спасительница вы моя. Без вас молчать бы мне как рыба, а это для меня равносильно смерти, сосать коньячок через трубочку и, прикрывая рот ладонью, жевать творожный торт. А нет, ни в разговоре я не потерял скорострельности, и рот широко раскрываю на две прекрасные челюсти, по-прежнему пою романсы под гитару, правда, уже редко.
Но ближе к делу. До шестидесяти пяти был я человеком в меру счастливым, удача, словно тень, следовала за мной по пятам, и казалось, что таким здоровеньким я благополучно допрыгаю как мои предки лет этак до девяноста. В шестьдесят пять прыгаю, в шестьдесят шесть, а в шестьдесят семь что-то не так застучало в моем "моторе" и бдительный Блюмович, уловив перебои и "хруст" клапана, за ручку, представляете стыд какой, привел меня на бегущую дорожку. К моему удивлению обнаружилось, что великого бегуна типа эфиопских, из меня уже никак не выйдет. Словно хромую курицу, даже не петуха, меня с позором выставили из кабинета, и ... пошло, поехало, пока не приехали в Скорую помощь.
Современная медицина способна засунуть телевизионную камеру в любой сосуд (не путать с бытовыми приборами медицинского назначения) и она быстро обнаружила, что даже ходить мне можно, не поспешая, а уж бегать, тем более за кем-то, ни-ни!
Пришлось забросить роликовые коньки, чтобы не "отбросить коньки", сесть на диету ограничить и без того нормированные спиртное и секс, с обязательным приемом кучи таблеток, ежедневно следить за давлением крови, и не делать еще многого: не напрягаться, не ругаться, не влюбляться, не загорать, не заплывать. Короче, появилось много "не" и "но", однако и с такой жизнью можно было бы смириться, ведь хотя и ограниченно, но кое-что еще не запрещалось. И стал я привыкать к сложившемуся положению и, не теряя бодрости духа и уверенности в будущем, к семидесяти годам вроде приспособился. Бегать и толкаться в общественном транспорте мне ни к чему - есть хороший джип, в котором чувствуешь себя даже немного "крутым", что придает вес и уверенность в себе, что немаловажно в современной жизни. Хороших коньяков, виски, рома, джина - в баре места не хватает, ну и, разумеется, колбаска, икорочка, ветчинка, летом шашлычок, гриль колбаски. Два раза в год зарубежные курорты, Средиземное море, Канары, Сейшелы, разве что на горных лыжах кататься не рекомендуется, зато друзей навалом, и все в гости приглашают - чем не жизнь счастливого пенсионера с достатком. Но от плохого в нашей жизни не застрахован никто и мне бы помнить об этом, да кто ж о плохом-то часто вспоминает, разве что нехороший человек. Так бы и я и "балдел", как говорят теперь и самолюбовался, да подошло время обмена водительских прав, к тому же не заметил я, как семьдесят подкатило, а без справки от семейного врача заявление на обмен прав не принимают. В таком серьезном возрасте автомашину, даже свою водить не каждому дадут, а только человеку здоровому.
Где нибудь на Кавказе, в горах Греции или Памира в такие годы здоровые люди, может, и найдутся, а в нашем климате вряд ли, разве что Калев, да и то его в глаза никто не видал. Мне до визита к врачу и в голову не приходило, что слишком сладкую прожил я жизнь, и сахара во мне накопилось уйма, особенно в крови, значительно больше нормы.
Оказывается сахар страшный яд, и в любой момент я могу отключиться, то есть упасть в обморок, прямо за рулем. Я то, может, и не умру, но могу других зашибить в бессознательном состоянии так запросто и чего доброго до смерти. А с другой стороны, как мне быть, если, к примеру, "скорая" в наш район едет очень неохотно и ждать ее можно очень долго, а жена у меня хроник-гипертоник, и к тому же ходит плохо, до остановки автобуса далековато - не дойдет. Раньше, лет двадцать назад, любой автомобилист подвозил без слова и бесплатно, а нынче все независимые стали, да и "овес" больно дорог - не останавливаются, но все же больше оттого, что такие независимые, что бояться друг друга стали. Так что без руля мне - труба, можно и таблетки не глотать и диету не соблюдать, все один конец.
Но идти к врачу, хочешь, не хочешь, все равно придется. Ну, идти-то что, Бог с ним, не гордые, не переломимся. Главное - просить надо, а как? Я же понимаю, что врач-то здесь не причем - закон есть закон, у него нормы, стандарты. Не виновата она, что мы раньше времени из стандарта вышли, да и я вроде не виноват, себе зла не желал, о семье и о долге то одной, то другой Родинам всю жизнь думал.
Вот ведь какая загогулина выходит! Если посмотреть, причин набирается больше, чем нужно: загрязнение окружающей среды, куренье, жизнь корабляцкая - море, качка, холод и зной, нерегулярный отдых, стресс, да много чего еще на жизнь мою досталось, только это все законам и докторам по барабану. Вот и разводят они руками, как мы пенсионеры перед молодыми женщинами. Лечитесь, говорят, а лечиться - опять же к ним ездить нужно, через весь город километров двадцать, да еще в часы пик. Ребус, кроссворд получается, а все почему? Да потому, что не берег я здоровье, а ведь хотел как лучше для семьи, для детей, ну и для себя, конечно. Для себя-то не так уж много хорошего досталось, да теперь все вроде как бы и ни к чему получается.
Вот и думаю я! Нет ничего дороже здоровья, потому, что не купишь его ни за какие деньги, не заработаешь, сколько ни вкалывай. А что касается врачей, они же не Боги, а такие же, как и мы - может чуть получше, может чуть похуже. Человеки, в общем, и у них сахар в крови и шипы в коленях, правда, пусть не у всех, и даже если молодые, то и у них чего-нибудь часто не хватает. Раньше я говорил - единственное, о чем жалею, что двадцать пять лет курил, а теперь понял, что заблуждался. О прошлом вообще-то жалеть незачем, уж тогда лучше не родиться, а вот здоровье беречь нужно, но оказывается для этого необходимо вовремя поумнеть. А причем здесь врачи? Да, наверное, не причем, если они конечно умные. Только самому-то лучше умным быть. А как?