Винник Сергей , Штутман Игорь
Левиты и коэны

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Винник Сергей , Штутман Игорь (serge.vinnik@gmail.com)
  • Обновлено: 12/06/2013. 488k. Статистика.
  • Повесть: Проза
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Увлекательная история о приключениях братьев Левиных в поисках древнего свидетельства возникновения еврейского народа. Вслед за её героями читатель побывает на Каннском кинофестивале и в Голливуде, в подземельях старого чешского города и московских переулках, встретится с бойцами секретного фронта и финансистами из Лондона, а главное - сможет насладиться неожиданными поворотами сюжета, основанного на неизвестных фактах и необычных трактовках еврейской истории.

    • Сергей Винник, Игорь Штутман

    ЛЕВИТЫ и КОЭНЫ

      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      

    Сан Хосе, США

    2012

      
       "Levitts and Kohens" S.Vinnik, I.Shtutman, 2011
       С.Винник, И.Штутман
       Левиты и Коэны : повесть - США, 2012. - 223 стр.
       Редактор Левон Симонов.
      
       Еврейская история и средневековье, бывший СССР и современная Европа, Израиль, Голливуд и московские переулки - все это места действия захватывающей повести о похождениях двух братьев-близнецов.
      

    No С.Винник, И.Штутман, 2011

      
       ISBN 978-1-61364-973-2



       Нашему другу Толику Ф. посвящается...

        
       Пролог
      
                   Борька и Сёмка Левины родились в Москве в обычной и-тэ-эровской семье.  Это странное сокращение в давние совковые времена обозначало наличие у родителей высшего или, по крайней мере, специального технического образования, что позволяло их отпрыскам считать себя частью тонкого слоя городской интеллигенции.
                  
       Сёмка был старше брата минут на 20, хотя по всем параметрам: росту, весу и рассудительности, старшим должен был стать Борька. Но Сёмка уродился торопыгой и всегда забегал вперед в ущерб результату. Спустя 17 лет эта торопливость приведет его к провалу на устном экзамене по математике в не самый престижный институт связи, куда реалистически мыслящие  родители попытались пристроить обоих братьев.
                  
       Из-за этого досадного эпизода Семён загремел в армию и, отбарабанив два года, стал поступать в тот же институт, который успешно окончил тремя годами позже брата. К тому времени Борис уже успел сделать карьеру на Центральном телефонном узле, получив должность мастера смены с соответствующей зарплатой и квартальными премиальными. Справедливости ради, необходимо отметить, что его карьерный рост был достаточно быстрым только благодаря массовому уходу женского персонала станции в декретный отпуск. Так совпало.
                  
       Идти по стопам брата Семёну показалось скучным. В то же время на необъятных просторах СССР возник незначительный сквознячок в сторону Ближнего Востока, и   Семён с готовностью откликнулся на его зов, оказавшись в первых  рядах очередной когорты репатриантов на историческую родину.
                  
       На новом месте неожиданно выяснилось, что его непрестижная инженерная специальность пользуется в Израиле спросом, а природная пронырливость и приобретенный в армии цинизм в условиях непривычного капитализма служат необходимым катализатором успеха. В результате, спустя 10 лет Семён Яковлевич Левин уже был совладельцем небольшой, но солидной фирмы, поставляющей комплектующие части для бурно развивающихся цифровых сетей связи.
      
       Борис к этому времени женился и получил уважаемую должность начальника цеха входящих связей, хотя должность эта, несмотря на многообещающее название, была не так интересна, как хотелось бы. "Связи входили, связи выходили", а проблемы в цеху оставались. При устаревающем оборудовании избавиться от них было невозможно. Борис дневал и ночевал на работе, заваливал начальство докладными, но "прогресс с процессом" стояли на месте. 
      
       - Боренька, не напрягайся, - остужала производственный задор Бася, жена Бориса, - Всё равно никто не оценит, думай больше о семье! - советовала она неугомонному производственнику. 
      
       Борис принимал житейскую правду жены, пытался успокоиться, однако результат был нулевой. Когда же в очередной раз непредвиденная авария парализовала работу цеха, Борис не выдержал: не снимая оранжевого спасательного жилета, который выдают всем начальникам цехов, и сжимая в руке разводной ключ "на 60", Борис без стука вломился в кабинет Главного инженера Центрального телефонного узла. 
      
       Главный инженер, Абрамсон Иван Иванович, в миру, имевшего кличку - Ивансон, в это время пил чай. Видя оранжевую фигуру с гаечным ключом, он поперхнулся сушкой и непроизвольно схватился за большой деревянный циркуль, подаренный ему руководством Министерства Связи. Приняв жесткую оборонительную позицию в стиле ай-ки-до, Иван Иванович оказался мгновенно готов к неожиданному разговору.
        
       - Боренька, зачем тебе разводной ключ? - задал он вопрос, не выпуская из руки острозаточенный циркуль, жало которого блеснуло в солнечном луче, пробившемся через зарешеченное окно кабинета, - Что-нибудь случилось? Что-то с Басечкой? Ты такой бледный...
      
       - Я уже информировал вас, Иван Иванович, - возмущенно начал неистовый борец за производство, рефлекторно подергивая щекой, - оборудование в цеху старое, давно не ремонтировалось, вот сегодня магистрали и оборвались. Сколько можно экономить на старье? Давно пора было ставить оптику!
      
       - Дорогой мой, Борис Яковлевич, ты ключ-то положи. Он тебе не нужен. Здесь нечего закручивать, - Главный инженер пытался взять под контроль ситуацию, - садись-ка на стул, а я сейчас тебе чайку налью.
      
        - Некогда мне с вами чаи распивать, надо связи восстанавливать, - сопротивлялся Борис, - производство стоит.
      
       - Ну, если стоит - тогда ещё не всё потеряно, - попытался пошутить Абрамсон, сверля Бориса внимательным взглядом и пытаясь определить момент, когда станет не нужен дурацкий циркуль.
      
       Очевидно, многоопытный Ивансон всё же что-то разглядел в затуманенных глазах начальника цеха входящих связей, так как отложил в сторону геодезический инструмент и потянулся к сейфу, который вплотную примыкал к его письменному столу.
      
       - А давай грамм по 50? У меня отличный коньяк припрятан, - сказал он, и не дожидаясь согласия Бориса, достал из сейфа бутылку "Мартеля XO" и два граненых стаканчика...
        
       ...Борис с трудом разомкнул опухшие веки и посмотрел на часы, стоящие высоко на комоде. Это место было специально подобрано для подобных случаев - часы было видно сразу, стоило только открыть глаза. Не требовалось поворачивать голову и, более того, отрывать её от подушки. Часы показывали 12 часов дня. О том же настойчиво сигнализировал мочевой пузырь Бориса. Остальные органы были ещё не готовы к действию.
                     
       В голове смутно вибрировал какой-то неясный сигнал: то ли пожарная сирена, то ли театральный звонок.  Оба перечисленных предмета никак не сочетались с окружающей обстановкой. Блуждающий взгляд Бориса остановился на мобильном телефоне, мирно лежавшем на журнальном столике. Телефон молчал, однако красный светодиод на нём подмаргивал, сообщая о наличии записанного сообщения. Сознание Бориса нехотя сконцентрировалось, и он решил, что звонок телефона и был, вероятно, истинной причиной пробуждения.
      
       - Главное - не спешить, - подумал Борис - нам с организмом нужно друг друга беречь.
      
       Он медленно, щадя раскалывающуюся голову, поднялся и прошествовал в туалет. Hе спеша умылся. Затем хлебнул на кухне рассолу из открытой банки c малосольными огурцами и вновь направился в ванную. Там он стал бриться, стараясь не встречаться взглядом со своим отражением в зеркале. Бодрость не приходила.
      
                - Может, кофейку? - предложил Борис организму, но открыл почему-то бутылку "Балтики". После пары глотков полегчало.
               
       - Кто ж там звонил? - рука потянулась к мобильнику, но остановилась на полпути, нащупав пачку "Мальборо".
                 
       Закурил. Жизнь потихоньку налаживалась.
                   
       - Кто всё-таки звонил? - размышлял Борис - жена с детьми были на даче. Может им чего-нибудь потребовалось?
                 
       Борис дотянулся-таки до мобильника и набрал номер голосовой почты.
                     
       В телефонной трубке неожиданно зазвучал голос брата: "Борька, это я - Семён! Братишка, ты мне нужен! Я тут попал в странную ситуацию и боюсь, что один не справлюсь. Cрочно приезжай. Pасходы оплачу. Бери билет и дуй ко мне. Визы с Россией отменили, паспорт у тебя есть.  Если меня не застанешь, ключ на обычном месте. Жду!" 
      
       На этом сообщение закончилось.
      
       - Сёмка... брат... давненько ты не звонил, - заулыбался Борис, вспоминая последний звонок от брата, когда тот поздравлял его с Новым Годом, почему-то в сентябре.
      
       - С Новым годом, - кричал в трубку, по-видимому, изрядно поддатый Семён, - C новым счастьем - тебя, жену, детишек... Радости... денег... здоровья...Борис согласно кивал головой. Дополнительного здоровья и денег не помешает даже в сентябре, но когда Семён продолжил поздравления по третьему кругу, он не выдержал и осторожно поинтересовался, - Сёма, а что это ты осенью Новый Год празднуешь? Вы что, годовой производственный план выполнили?
      
       Семён немного успокоился... По звукам в телефонной трубке было отчётливо слышно, что он чего-то дополнительно хлебнул, и после длительной паузы популярно объяснил брату, что он имеет в виду еврейский Новый Год - "Рош-а-Шана", не имеющий никакого отношения к его фирме, которая действительно вышла на достаточно высокий уровень годовых продаж комплектующих.
      
       Подробности этого сентябрьского поздравления Борис запомнил очень хорошо. Однако сейчас звонок был другой. И хотя мировосприятие было  "ослаблено нарзаном" Бориса охватила тревога, что-то с Сёмкой приключилось.
      
       - Странно, - думал Борис, стоя под холодным душем, пытаясь "колючими" струями ввести себя в нормальное, рабочее состояние, - брат очень осторожен, сомнительными делами не занимается, а тут такой тревожный звонок... даже перелет хочет оплатить, значит действительно дело серьёзное.
      
       Душ сделал своё дело. Возвращённый к жизни, Борис наскоро проглотил плохо сваренный кофе и рванул на Фрунзенскую набережную, где в билетной кассе работала его дальняя родственница, Софья Ароновна.
      
       - Кроме Софки никто с билетом не поможет, - рассуждал Борис, лавируя в уличном автопотоке на своем старом "Жигулёнке". - Придется ехать, а с Ивансоном я всегда договорюсь, тем более, что отгулов у меня накопилось до чёрта...
      
      
        -- Израиль
        
       Рейс из Москвы приземлился в аэропорту "Бен-Гурион" вовремя. Пройдя паспортный контроль Борис выдержал, назойливые вопросы о цели приезда от строгой, но "смазливой" офицерши иммиграционной службы:
      
       - Какие проблемы? Брата навещаю! - Борис вышел из прохлады аэровокзала и, немедленно окутанный непривычной для москвича жарой, оказался на стоянке такси. 
      
       Там он увидел оживлённую толпу из прибывших и встречающих, более напоминавшую небольшой восточный базар: разноязыкий гомон и возбуждённые взмахи рук, поцелуи и объятия, дети, требующие мороженого или газировки, чемоданы и баулы разных мастей - всё походило на картину переселения народов, но было лишь обычной очередью на такси.
      
       Очередью заведовал толстый потный мужчина в синей капитанской фуражке, околыш которой украшали черно-белые квадратики. Он выяснял у пассажиров адрес назначения, указывал на очередную подошедшую машину, о чём-то переговаривался с водителем, сообщал пассажирам стоимость проезда, внимательно наблюдал за процессом погрузки багажа, пропускал без очереди пассажиров с детьми, и делал он это так, что всем было понятно -человек незаменим на своем ответственном посту.
      
       Борису досталась белая, слегка потрепанная дорогами и солнцем машина, судя по эмблеме - "Опель", украшенная непременными "шашечками". Черноусый бритоголовый таксист чем-то напомнил ему батумских "бомбил", набивавших курортниками свои гремящие "Волги" и "Лады".
      
       Приглядевшись в полумраке кабины, Борис заметил табличку на передней панели - "Vano Kalatoshvili, Driver" и понял, что с водителем вполне можно общаться на родном языке. Поэтому он поздоровался и спросил, долго ли ехать до Нетании? Ответ: "Минут 40-45" его вполне устроил. Он откинулся на спинку сиденья и принялся разглядывать мелькающие мимо одноэтажные складские строения, сады и современные жилые кварталы. На развилке недалеко от Тель-Авива они попали в небольшую пробку, вызванную какими-то дорожными работами, поэтому к дому брата машина подъехала минут на двадцать позже, чем предполагалось. Борис расплатился с водителем, и, волоча за собой чемодан на колесиках, вошел в подъезд шестиэтажного дома с причудливо изогнутой крышей. Брат переехал в этот дом недавно, и в его новой квартире Борису бывать ещё не приходилось.
      
       Сверившись с адресом на бумажке, Борис нажал в лифте кнопку верхнего этажа. Тихий современный механизм быстро доставил его наверх. Лифт открылся, и Борис оказался перед единственной на этаже красиво отделанной дверью. Он позвонил, но в квартире было тихо.
        
       Борис нажал на кнопку звонка ещё раз. Было слышно, как в глубине квартиры вторично прозвучала соловьиная трель, но результат был тот же - никто не спешил открывать дверь. Борис рассеянно покрутил головой, потоптался на месте и вдруг вспомнил... "если меня не застанешь, ключ на обычном месте".
        
       - Интересно, какое у ключа обычное место? - подумал Борис, - у всех ведь места разные, а у некоторых... - и вдруг, к своему удивлению, отчётливо вспомнил высокую грудь своей московской соседки.
        
       Совсем недавно, будучи в хорошем подпитии, Борис возвращался домой, и его извилистой путь пересёкся с соседкой Галкой, разбитной разведённой молодухой. Они обычно раскланивались при встрече, соседи есть соседи, но каждый раз, когда Галка, будучи одетой в блузку с огромным вырезом, наклонялась больше, чем позволяло её декольте, Борис краснел и отводил глаза.
        
       В тот день Галка не теряла времени даром и в приподнятом настроении, как есенинский клён, возвращалась домой. Объект Б и объект Г встретились в пункте Д. Им оказалась общая лестничная площадка. Борис уже не помнил, кто первый предложил вместе попить чайку, всех деталей упомнить невозможно, но роскошную Галкину грудь он запомнил, и вот сейчас мысль об "известных местах" всколыхнула воспоминания. 
      
         - Какая-то хрень в голову лезет, - Борис под действием этой мысли заулыбался и тут же вспомнил, откуда Галка достала ключ - из под дверного коврика.
      
       Он рассеянно пошуровал ботинком, коврик съехал с насиженного места, и ключ, большой металлический ключ, с множеством пропиленных бороздок, приятно удивил Бориса своим появлением.
      
       - Чудеса, - обрадовался Борис, - недаром говорят, что Б-г избрал Израиль своей землёй. Только приехал, а уже чудеса... А может это Галкины флюиды? Вот тут бы она развернулась...
      
       Но времени на рассуждения не было. Борис наклонился, поднял ключ и открыл дверь. Он вошёл в квартиру и замер.
        
       Bся квартира была залита солнцем. Солнечный свет из широких окон, усиленный двумя круглыми стеклянными фонарями, расположенных в потолке, создавал впечатление праздника. После загазованной Москвы, с серыми домами и дождиком, кусочек солнечного мира, втиснутый в квартиру брата, притягивал и завораживал. Борис попытался зачерпнуть солнечный свет ладонями. Но вскоре, после нескольких попыток рассовать солнечный свет по карманам, прекратил это занятие.
        
       - Ладно, появится брательник, он объяснит, как друзья-израильтяне с этим справляются. Как они солнышко приручили, - Борис снял пиджак, повесил его на одинокий стоящий в углу стул и принялся осматривать квартиру, - может Сёмка какое письмо оставил или записку?
       Квартира представляла собой последнее слово израильского зодчества. Она занимала весь последний этаж дома и часть чердачного объема, из-за чего крыша здания и выглядела столь необычно. Из просторной прихожей открывалась внушительных размеров гостиная, оборудованная по последнему слову техники: девятиканальный домашний кинотеатр с огромным плазменным экраном, медиа-компьютер с "силвер-рэй" проигрывателем, а также планшетный персональный компьютер на столике в углу - всё как будто овеществилось из последних рекламных буклетов "Цэ-бит" - ежегодной ганноверской выставки. При таком техническом великолепии искать какую-то записку было наивно.  
      
       - Наверное, Семён оставил мне инструкции на компьютере, - подумал Борис и, подойдя к включенной персоналке, пошевелил лежащей на столике "мышкой".
      
       Полупрозрачный экран засветился зеленоватым светом, из встроенного динамика раздался протяжный сигнал гонга и механический голос произнес, - Назовите своё имя для голосовой авторизации.
      
       - Невежливый, однако, компьютер, - подумал Борис, - пожалуйста от него фиг дождёшься, - но послушно ответил, - Это я, Боря... Bот... приехал.
       К удивлению Бориса, после небольшой паузы компьютер заявил:
      
       - Вы успешно авторизованы, можете пользоваться системой!, - и сыграл бодрый туш.
      
       - Ну и шутки у братца! - водушевился Борис.
      
       Он увидел, как на посветлевшем экране, подобно осеннему листу, сверху медленно планирует изображение почтового конверта с его именем на лицевой стороне. Конверт, как по-волшебству, сам собой раскрылся, из него выполз сложенный в четыре раза листок бумаги, развернулся в полную страницу, и на ней начали появляться четкие черные буквы - не было никакого сомнения, что это почерк Семёна.
                
       "Дорогой Борька! Извини, что я тебя не дождался! Мне пришлось срочно выехать в Канны, на кинофестиваль. Не думай, пожалуйста, что твой брат совсем спятил - это нужно по делу. Я должен проследить за двумя братьями Коганами. Ты же знаешь этих придурков-режиссеров из Голливуда. Они ещё сняли дурацкую комедию про якутов - скандал был на всю республику САХА - якобы якуты за патроны и спирт своих жен геологам подкладывают, а все алмазы по-дешевке на 100 лет вперёд уже загнали. К якутам им после этого ни ногой! Теперь стало известно, что Коганы готовятся снимать картину про наш Израиль - ничего святого у этих гадов нет! Мне тут одна местная организация поручила кое-что разузнать и принять нужные меры - не задаром, конечно. Я в Каннах недельку покантуюсь, а ты у меня дома поживи, чтобы моё отсутствие в глаза не бросалось. Походи, погуляй, на телефонные звонки отвечай - у нас голоса похожи, а кому что говорить - я в инструкции написал. Деньги в тумбочке. Обнимаю. Семён".
      
       На этом месте раздался легкий щелчок, и нижний ящик компьютерного столика открылся - в нем лежала пачка шекелей. Затем послышался стрекот принтера и перед изумлённым Борисом появился листок с инструкциями.
        
       Не переставая удивляться, Борис осторожно взял листок, но вслед за первой бумагой выползла другая... Как неразорвавшейся бомбы Борис коснулся второй страницы, и в это время принтер разродился третьим листом.
      
       - Подожду, не буду трогать, - подумал Борис, отдёрнув руку, - Как говорится - "не тереби лихо, пока лежит тихо".
      
       Но третий лист оказался последним. Борис подождал ещё пару минут, забрал распечатанные инструкции и потопал на кухню. Там он взгромоздился на высокий барный стул и бросил взгляд на бумаги, порожденые принтером.
        
       - Молчи! Никому ничего не рассказывай! Враг не дремлет! - первая строчка, выделенная красным шрифтом, толстой швейной иглой кольнула Бориса в висок, а расположенная ниже общеизвестная фотография молодой советской девушки в красной косынке с прижатым пальцем к губам, повергла в шок.
      
       - Какие-то шпионские игры, блин, - Борис заерзал на узком стуле, - Ничего не понимаю. Причём здесь Семён и братья Коганы? A в довесок - ещё и кинофестиваль? Ну, с Каннами понятно, я бы там тоже потусовался... , но - "враг не дремлет"... , - может это жара так действует?
        
       Борис хмыкнул, сполз со стула и пошёл по направлению к холодильнику. Огромный никелированный гигант со встроенным в дверь телевизионным экраном, соответствовал техническому оформлению квартиры. Борис подошел, осмотрел тихо гудящий агрегат, написал пальцем на запылённом экране магическое слово из трёх букв и распахнул сразу обе двери.
        
       - А брательник не изменился, помнит Родину - водку держит в морозильнике. Молодец.
      
       Борис быстрым взглядом просканировал содержание холодильника, и принялся организовывать себе закуску. Семён хорошо знал гастрономические пристрастия брата. Вскоре Борис красиво украсил пару тарелок разнообразными заморскими деликатесами и вернулся к барной стойке.
        
       - За понимание! - провозгласил он тост киношного генерала Иволгина, чокнулся с запотевшей бутылкой Абсолюта и выпил. Затем хрустнул кошерным малосольным огурцом и углубился в чтение инструкций.
      
      
        -- Франция - Канны
        
                    Вам приходилось бывать летом на юге Франции? Когда-то за такой вопрос можно было и в торец схлопотать, а теперь - ничего. Во взгляде отвечающего возникнет легкий туман воспоминаний, на морде появится слегка блаженное выражение, рука игриво изобразит что-то волнообразное, и слова окажутся лишними.
                  
       Семён уже четвёртый день пребывал в описанном только что возвышенном состоянии, оказавшись в Каннах, среди праздничной кутерьмы одного из популярнейших фестивалей важнейшего из искусств, как говорил позабытый уже классик.  Он посетил церемонию открытия фестиваля, несколько приемов и пресс-конференций, а в свободное время в основном прогуливался вдоль набережной среди праздничной толпы, высматривая знакомые лица кинозвезд, окруженных репортерами и фотографами, а также обычными зеваками, фотоаппаратура которых, впрочем, была малоотличима от профессиональной.
                  
       В настоящий момент он пристроился за столиком летнего кафе, в тени какого-то странного сооружения, похожего на огромную беседку или на пустую карусель, и посасывал через трубочку "Махито". С виду он выглядел солидной капиталистической акулой, каковой, впрочем, и являлся, если не считать отвисшего от напряжения правого уха, которым Семён пытался уловить смысл негромкого разговора двух, судя по произношению, американцев за соседним столиком. 
      
       Один из американцев был одет в яркую шелковую гавайскую распашонку всевозможных розовых оттенков, а второй в  кремовую рубаху с короткими рукавами. На этом различия заканчивались - оба были высокие, худые, черноволосые, носатые и в белых штанах от Кардена. Даже невооруженным взглядом было видно, что это братья.
        
       - Марк, - обратился "гавайский" парень к своему "кремовому" двойнику, - мы сидим здесь уже три часа. И сколько нам ещё ждать?
        
       - Сколько надо - столько и будем ждать, - ответил "кремовый", - Время - деньги! В данном случае - деньги у него. Поэтому время тратим мы. Так что будем ждать, брателло. Давай, я тебе ещё пивка закажу...
        
       - Да не хочу я пиво. Я хочу в гостиницу, хочу принять душ и завалиться спать... Ведь всю ночь не спали, караулили этого лоха, -  "гавайский парень" глухо бубнил, играя с солонкой.
        
       - Соломон... Салли... Ты уже большой мальчик. Мы же были вместе, но я могу ждать, а ты не можешь. Надо потерпеть, - пытался Марк подбодрить брата.
        
       - Какой ты Марк правильный, - продолжал ворчать Соломон, - и нервы у тебя как из проволоки. А я не такой как все, я натура тонкая.
        
       - А бабки любишь как все... и не строй из себя институтку. Надо было со мной ходить в клуб заниматься кун-фу, когда приглашали. Mожет, там бы в тебе выдержку и воспитали, - Марк закурил очередную сигарету, глубоко затянулся и выпустил в сторону Соломона четыре сизых кольца дыма.
         - Кунфу-мунфу... что мне ногами махать. Я и так могу в репу двинуть, мало не покажется, - "Гавайский" парень взял со столика ложку и в качестве наглядного примера, что он действительно может не слабо двинуть в репу, завязал её узлом и аккуратно отмахнулся от возникшей дымовой завесы.
        
       - Чем столовые приборы портить, лучше силу воли тренируй, а то, как говорится - "сила есть, ума не надо". Мы такое дело затеяли, а ты нервничаешь, ложки гнёшь... Hачинаю жалеть, что с тобой связался. Я ещё не забыл, как ты меня с якутами подставил... до сих пор аукается, - Марк наморщил лоб, и сурово посмотрел на брата, - Это ж надо, якутов с чукчами путать!
      
        
                   Из дальнейшей подслушки Семёну удалось выудить, что искали братья известного лондонского продюсера, обещающего профинансировать их новый "проект", как теперь принято говорить в деловых кругах. Но наступивший финансовый кризис, вероятно, внёс определенные коррективы в планы продюсера, и он стал скрываться от назойливых братьев. Вот только что, вроде бы, стоит он на виду у всего народа и беседует с Мартином Скорсезе на краю знаменитого красного ковра, а протиснешься к нему в толпе - и нет никого, лишь ароматы Дольче-Габбаны медленно растворяются в свете прожекторов. Но и братья не простаки, знают всю киношную кухню от A до Я, а поэтому смогли заманить хитроумного продюсера на собственную пресс-конференцию, которая вскоре состоится в одном из небольших залов киноцентра, расположенного прямо на набережной Канн. Он наверняка явится, чтобы оценить режиссерскую популярность братьев, есть ли интерес к новым планам скандальной парочки, да заодно проверить, не появился ли кто из конкурентов, - а уж присутствие конкурентов братья разумеется обеспечат. Тут его и надо брать "за жабры", впаривать идею и подробности горящего израильского проекта, обосновывать требуемые полмиллиарда баков и подписывать... подписывать... подписывать протоколы о намерениях, пока продюсер не слинял.
                 
       К большому сожалению Семёна, тема нового фильма из разговора не прояснилась. Только промелькнуло упоминание о секретном псалме, который скрывает древнюю тайну избранного народа... .
      
       - На что тут можно "пол-ярда" потратить? - подумал Семён, - Уж не для мафии ли братцы  решили отмыть бабки? Тогда понятен интерес нанявшего меня заказчика. Но в этом случае дело становится опасным! Конечно, при двухсотпроцентной прибыли всякий коммерсант готов рисковать, тем более - обещанная сумма могла бы решить вопрос инвестиций в собственную фирму Семёна, но голова дороже!
                   
       И Семён мысленно перенесся на двенадцать дней назад, когда он впервые встретил уважаемого раввина и услышал о своей принадлежности к секретному Сообществу Охранителей.
      
      
         
        -- Израиль (двенадцатью днями ранее)
        
         Раввин Шломо Левитас, высохший седой высокий старец, величественно сидел на деревянном стуле, украшенном резными звёздами Давида. Дело происходило в маленькой комнатке, скрытой в многочисленных лабиринтах синагоги. Свечи в огромном серебряном семисвечнике колыхались, и их дрожащий свет придавал ещё больше таинственности потайной комнате. Кроме Левитаса и Семёна в комнате никого небыло.
      
       Раввин пронзительными чёрными глазами-кинжалами, которые совершенно не соответствовали его преклонному возрасту, пристально вглядывался в Семёна. У Семёна кружилась голова, ему было плохо, его мучила жажда. Как кролик перед удавом сидел он перед старцем, боясь пошевелиться, а раввин Шломо тихим голосом внушал:
      
       "Мы пришли в этот Мир не случайно, а по космическим законам, постичь которые до конца нам не дано. Космос заинтересован в нас, в нашей жизни и в наших успехах. Живя в материальном мире, мы совершаем важную для человечества работу. Мы - частичка всего общества планеты Земля, и что ещё очень важно, мы принадлежим к секретному Сообществу Охранителей. И ты, сын мой, тоже член этого сообщества. Ты один из нас! Наши корни необходимо сохранять, передавать по наследству, умножая традиции..."
      
       "Мир, в который мы пришли, взаимодействует с нами. Он оберегает наш древний народ от напастей, помогает ему на жизненном пути и в трудную минуту придает силы и надёжду. Но это также и испытание. В преодолении препятствий и преград крепнет наша душа, а род Охранителей закаляется и тем самым очищает свои корни...".
      
       Семён испытывал двойственное чувство. С одной стороны его грела мысль, что он принадлежит к избранным, к секретному Сообществу, но с другой стороны мыслишка, что даром ничего не дается, предательски колола в печень тонкой иголкой. Он очень хорошо помнил притчу про бесплатный сыр в мышеловке.
      
       Также несколько смущала Семёна высокопарность стиля беседы избранного собеседником. Все ранее встреченные им раввины говорили и выглядели как нормальные люди, обычно с характерным для раввинов юморком. Вот, например, тот рыжий раввин, что у друзей Семёна недавно справлял еврейскую свадьбу, за праздничным столом рассказал анекдот про парикмахера. Все смеялись. Анекдот, конечно, "с бородой", но было приятно услышать его от служителя культа. А тут мистика какая-то... секреты, блин. Фантастику Семён не любил, предпочитал литературу детективную или историческую, но тоже с детективным уклоном. А тут, явно гонит товарищ раввин, туману напускает с неясной для Семёна целью, да, возможно, что с головой у него не всё в порядке...
      
      
        -- Израиль (текущее время)
        
                   Борис уже три дня жил в квартире брата, не делая ни-че-го. Он поздно вставал, лениво делал упражнения по растяжке, к которым привык ещё со времен подпольной секции карате, пил кофе и отправлялся к морю. К телефону старался не подходить, но регулярно прослушивал записи на автоответчике. С одной стороны - он ждал звонка от Семёна, а с другой - побаивался, что его неловкий иврит будет распознан возможными собеседниками и они поймут, что говорят не с Семёном, а с замещающей его неизвестной персоной. К счастью, звонков, почти и не было: пара рекламных агентов, да информация из банка о поступлении на счет клиента некой суммы. Эти звонки в расчёт не шли.
                  
       В полдень Борис возвращался с пляжа, обедал, чем Б-г послал, и самое жаркое время суток проводил в сладкой полудреме у телевизора. К вечеру, когда жара спадала, он иногда выползал в город побродить, сидел в уютных кафешках, косясь на симпатичных девиц - некоторые были в военной форме, а то и с автоматом, висящим на плече наподобие модной дамской сумочки.           
                  
       Утром четвертого дня спокойствие было нарушено переливчатым сигналом дверного звонка. В этот момент Борис как раз брился, и от неожиданности рука его дрогнула. Прижимая полотенце к порезу на щеке, Борис подошел к входной двери и заглянул в глазок.
      
       За дверью стоял рослый мужик с пакетом в руках. Его голову украшала синяя фуражка с непонятной серебряной кокардой, а на левой стороне голубой рубашки отсвечивала овальная бляха.
        
       - Похож на почтальона, - подумал Борис, и не уверенно выдохнул в дверь, - Кто?
        
       - Вам посылка, - протрубил мужик с бляхой.
        
       - От нашего мальчика? - Борис попытался пошутить, но шутка не получилась. 
        
       - Надо расписаться в получении, - менторским голосом последовал ответ.
        
       - "Это он, это он - ленинградский почтальон", - замурлыкал Борис, - "знак ГТО на груди у него"... Погоди, погоди... про "знак ГТО" и "больше не знают о нём ничего" - это, кажется из другой оперы, - Борис завозился с тугим замком.
        
       Замок поддался знатоку советских детских стихов, дверь отворилась. Борис вышел на площадку. Солнечный свет бил в глаза, и ему пришлось сощуриться и опустить голову. Bзгляд Борисa непроизвольно упёрся в ноги почтальона.
      
         - Интересно, почему он в армейских ботинках? - мелькнула мысль, - Везёт же этим почтальонам. Одевают как десантуру, - но развить эту мысль Борис не успел.
      
       Он почувствовал тупой удар в основании шеи и потерял сознание...
         Очнулся Борис от того, что кто-то плеснул ему в лицо холодной водой. Он резко открыл глаза. На стуле перед ним сидела девушка.
      
       - Ну что, оклемался? - вопрос прозвучал на чисто русском языке.
      
      
      
      
      
        -- Франция - Канны

    (пресс-конференция)

        
                  Каннские пляжи были усеяны загорелыми телами, море сверкало на солнце неповторимой лазурью, в воздухе веял аромат отцветающих каштанов. Променад был заполнен гуляющей публикой в разноцветных нарядах - всё гармонировало с фестивалем киноискусства, проходившем здесь же, на берегу, в огромном здании киноцентра, к которому от набережной вела знаменитая красная ковровая дорожка.  Залы киноцентра носили имена классиков мирового кино: Феллини, Эйзенштейна, Кубрика, Бергмана.
      
       Входя в здание, наблюдательный Семён успел подсмотреть: красный ковер прикрывает обычную фанеру, из которой сделан помост и широкие ступени, ведущие к зданию киноцентра.
       Пресс-конференция братьев Коганов началась ровно в 4 пополудни, в полном соответствии с расписанием, вывешенном в Оргкомитете кинофестиваля. Для неё был выделен зал, названный в честь изобретателей кино - братьев Люмьер. В прохладном зале набралось человек 30-40: пресса, три группы телерепортеров с камерами, несколько продюсеров, два из которых были весьма известные, в окружении непременных старлеток, а также прочие фестивальные гости, зашедшие поглазеть на скандальную парочку.
      
       Мероприятие открыла мужеподобная очкастая мымра из Оргкомитета, наряженная в изысканное платье от Версаче.
      
       - И откуда такие только берутся? - тихо бормотал Семён, пытаясь удобно устроиться в кресле, - За те бабки, которые с меня содрали за гостевой билет, могли бы найти кого-нибудь посимпатичнее.
       Продолжая ворчать, он развернул программку, выданную совместно с билетом, и углубился в её изучение.
       - Уважаемые дамы и господа, - начала по-французски мымра, - позвольте мне представить наших сегодняшних гостей, известных кинорежиссеров братьев Коганов.
       Семён не был готов к такому повороту, он рассчитывал на английский язык. Прошло несколько минут, пока он, пошарив взглядом вокруг, обнаружил лежащий рядом пакетик с наушниками и, воткнув штекер провода в гнездо, расположенное в подлокотнике кресла, выбрал нужный канал перевода. В наушниках заворковал размеренный голосок английской переводчицы. За эти минуты вводная часть закончилась, и присутствующие перешли к вопросам корреспондентов.
       Первым поднялся со своего места тощий как жердь рыжий француз:
       - Канал "Пари Премьер". Мсье, ваши дальнейшие планы? Планируете ли вы снимать кино о Франции?
       Старший из Коганов сообщил, что съемки во Франции не входят в их ближайшие планы.
       - Возможно, в будущем, - туманно заметил он.
       Затем вперед выдвинулась дородная блондинистая тётка из шведского еженедельника "Семья и общество":
       - Господа, расскажите о проекте, над которым вы сейчас работаете?
       Братья переглянулись.
       - Мы сейчас находимся у истоков нового, ошеломительного проекта, - начал младший Коган, - Его стоимость может достигнуть полумиллиарда долларов. Это совершенно новая тема, сравнимая по масштабу только с эпопеей знаменитых "Звездных войн" Лукаса. Она охватывает всю еврейскую историю, от первых дней возникновения евреев как народа, до нашего времени. Мировой кинематограф будет потрясен до самых основ!
       Он бросил гордый взгляд на заинтересованного продюсера, который внимательно прислушивался к его словам.
       Зал затих, был слышен только шорох авторучек и диктофонов, да бубнил что-то в микрофон телеоператор.
       - "Канал ТэВэ Раз", - вылез вперед русский журналист с фамилией знаменитого писателя, - B каких странах вы собираетесь работать над этим проектом?
       - Наш проект потребует посещения Ближнего Востока, Кавказа, Африки, обеих Америк и, возможно, Китая, - ответил младший Коган под одобрительный кивок головы старшего брата.
       Семён много раз видел репортажи русского журналиста с различных кинофестивалей, и всякий раз его не оставляло ощущение, что снятые журналистом интервью со знаменитостями являются продуктом видеомонтажа. Казалось, что ответы кинозвезд взяты из передач солидных французских станций, а лицо интервьюера и его вопросы смонтированы позже - вероятно, потому, что они никогда не появлялись на экране одновременно. Впрочем, может быть, Семён был слишком мнителен.
       Между тем, русский не успокаивался:
       - Подобный проект повлечёт за собой координацию работы огромного количества специалистов. Разные страны, разные народы, даже континенты... Вы, конечно, помните, что произошло при строительстве Вавилонской башни?
       Bопрос оказался неожиданным.
       Братья переглянулись, и старший Коган поднялся из-за стола. Он неторопливо налил в стакан минеральной воды, бутылку которой мымра услужливо подвинула к нему поближе.
       Марк выпил воду, поставил стакан на стол, и обвёл уверенным взглядом внимательно слушающий зал:
       - Сценарий уже передан в производство. По определенным причинам я не буду объявлять имя автора, но в основу произведения легли подлинные исторические документы, никогда не опубликованные ранее. Этот сценарий, я не побоюсь такого сравнения, настоящая бомба!
       - И цена этой бомбы 500 миллионов? Вам не кажется, что как-то всё завышено? Очень похоже, на известное "планов громадьё", - вопросы непонятного русского журналиста насторожили зал, - Можно ли узнать, кто будет финансировать ваш проект?
       Мымра пришла на помощь.
       - Простите, - улыбка на её лица приобрела сходство с растёкшимися часами Дали, - Я понимаю, что зрителей "ТэВэ Раз" очень интересует информация о новой работе братьев Коганов, но давайте дадим слово и другим представителям прессы. Вот вы, пожалуйста...
       И мымра указала рукой в сторону молоденькой девушки, приятную головку которой украшали многочисленные косички. Часть косичек оканчивались бантиками, а часть - разноцветными бусинками, очень похожими на детали рассыпанного детского конструктора "Лего".
       Девушка покраснела от смущения и, приблизив к губам микрофон, что сделало её ещё более сексуальной, звонким голоском спросила:
       - Господа режиссеры, всё ещё на слуху известный инцидент с якутским народом. Не опасаетесь ли вы, что после выхода этого фильма вас перестанут пускать и в Израиль?
       Присутствующие догадались, что это представитель одной из тель-авивских газет. Послышались смешки и шушуканье. Однако бывалых режиссеров такой вопрос не мог поставить в тупик.
       Старший Коган приосанился, чтобы казаться значительнее:
       - Мы сами относимся к древнему еврейскому роду первосвященников. Как вы знаете, Коэны в течение пяти тысяч лет оставались влиятельным кланом, на который была возложена обязанность хранить священные реликвии и знания. Много столетий назад мы заложили основы учения Каббалы, в которой зашифрованы сокровенные тайны иудаизма. Поэтому заданный вопрос, мадам, можно оправдать только вашей молодостью и незнанием основ нашей религии.
       В зале повисла тишина, а Мымра поспешила вставить свои 5 сантимов:
       - И, кстати, очень интересно, какое отношение имеет древнее племя якутов к Израилю. Мне, кажется, что там им будет немного жарковато... Вы так не считаете?
       Щеки девушки покраснели ещё больше. Она нервно накручивала одну из своих косичек на палец... пауза затянулась.
       И вдруг Семён стремительно поднялся со своего кресла. Какая-то неведомая сила неожиданно подбросила его. В памяти промелькнуло лицо раввина Шломо Левитаса... его глаза - кинжалы, глаза одержимого человека.
       - Изначально род Первосвященников возник из рода Левитов, названных так по имени одного из родоначальников 12-ти колен Израилевых, - с напряжением в голосе начал свою речь Семен.
       Глаза его горели огнём, а руки непроизвольно сжимались в кулаки.
       - После разрушения Первого Храма император Нэвухаднэцар пригнал в Вавилон группу плененных левитов. Глядя на их плач и стенания, он воскликнул: "Почему так печально? А ну-ка, давайте повеселее! Пока я не начал обедать, поиграйте-ка мне и моим богам на кинорах, как игрывали вы для вашего Б-га!"
       Семён шпарил текст наизусть, сам не понимая, откуда он всё это знает:
       - Переглядываясь друг с другом, левиты зашептали: "Ни за что! Мы, которые играли в Храме для Всемогущего, будем теперь играть для этого коротышки (Нэвухаднэцар был маленького роста) и для его идолов?! О, если бы мы пели для Всемогущего с большим усердием, мы никогда не очутились бы в изгнании!"
       От напряжения на лбу оратора выступили капли пота, он возвысил голос:
       - Но как могли они и в самом деле не подчиниться приказу пленившего их властителя? План возник сразу же. Каждый левит, не колеблясь, отсек себе большой палец правой руки. Воздев кверху кровоточащие обрубки, чтоб их увидел Нэвухаднэцар, они запричитали: "Как нам петь песнь Ашема? Разве ты не видишь, что наши руки искалечены, и мы не можем больше играть на музыкальных инструментах?" Кто так ещё мог поступить? Вот на кого была возложена обязанность хранить священные реликвии и знания. На Левитов!
       Зал обалдел.
       Мымра кивнула охранникам, и возникший было исторический спор оказался прерванным самым бесцеремонным образом - одна из спорящих сторон оказалась вне стен, как представлялось гостеприимного, конференц-холла.
      
        -- Франция - Канны

    (гостиница "Бельведер")

       Головная боль не проходила. Более того, если раньше голову как будто сдавливал металлический обруч, то сейчас боль тупо сверлила левый висок. Две таблетки "Адвила", контрастный душ, тугая повязка, смоченная холодной водой, не помогли...
       - Это всё чёртовы Коганы. "Кус има шалах, Бен-зана", - Семён, ругаясь и подвывая от боли, мотался по гостиничному номеру, - Из-за них меня так скрутило. Это надо же такое сморозить! Мы, блин, относимся к древнему еврейскому роду первосвященников, на который была возложена обязанность хранить священные реликвии и знания... Все знают, что первым Первосвященником был Аарон, старший брат Моисея из колена Леви. А то, что потом Коэны стали священниками, а левиты их помощниками, в этом ещё надо разобраться... . Всё у них по блату... . Вот Пинхас, сын Аарона, замочил любовную парочку на глазах у всей общины Израиля, а ему за это "коенство" вечное... Pитуальное совокупление мужчины и женщины, образующих семейную пару, с древнейших времён священно. А он их за это копьём... Вот козёл!
       Семён в очередной раз залез под душ. С остервенением, до отказа раскрутил кран с холодной водой и замер, превратившись в соляной, а вернее - в ледяной столб.
       А пока ледяные иглы воды пытались унять головную боль, Семён вспоминал...
       По приезду в Израиль, когда он ещё мальчишкой, только осматривался, пытаясь найти свой собственный путь в "стране обетованной" на курсах изучения иврита, где разношерстные и разновозрастные школяры долбали древний язык, Семён познакомился с супружеской парой из Питера. Молодые ребята, Игорь и Ирина, имели такую же фамилию, как и Семён, Левины. Это и послужило их сближению.
       Игорь, закончивший филологический факультет престижного Ленинградского Университета, ещё в СССР увлекался историей Израильского и Иудейского царств. Рассказывал он очень интересно, посвящая "тёмного" Семёна в древнюю историю евреев.
       - Ты хоть знаешь, что означает столь знатная фамилия Левин? - спрашивал Игорь Семёна, когда они после очередных утомительных занятий расположились за столиком в маленьком, недорогом кафе возле школы.
       Семён отрешенно мотал головой. К своему стыду, ничего еврейского, кроме фамилии у него не было. И если его брат, Борис, ещё немного интересовался историей евреев, то Семёна это мало трогало. Он, конечно, знал, что он еврей, периодически возмущался, когда его называли жидом, и бил за это в морду, но чисто рефлекторно, так как природный оптимизм, и поверхностный взгляд на жизнь, не давали ему большого повода задуматься над этим.
       - Ну, и что же это за такая знатная фамилия? Очень интересно узнать, - Семён неторопливо помешивал кофе ложечкой.
       - Фамилия Левин произошла от потомков колена Леви по прямой мужской линии, - начал рассказывать Игорь с большим воодушевлением.
       Было видно, что говорить об этом ему очень нравится, и он гордится своей принадлежностью к древнему колену Израиля.
       - Левиты стояли особняком в древнееврейском культе служения богу. Они были потомками сына Иакова Левия, чьё колено предоставило евреям пророка Моисея, и дало потомкам особое право в священнодействии, причём это право было дано за то, что в отличие от других евреев, левиты не поклонились золотому тельцу... Что было очень и очень не просто... . Сам понимаешь, - добавил Игорь, улыбаясь, - колено Левитов было избрано для высокого дела - религиозного воспитания еврейского народа, a Моисей ещё к тому же провозгласил левитов "воинством веры", которое своим мечом карает отступников. Кроме того, Левиты следили за порядком в богослужении и при жертвоприношении. Из колена Левитов происходили самые искусные летописцы, излагавшие древние сказания о божественном происхождении израильских колен...
       Словом много интересного о своих предках узнал Семён от начитанного Игоря.
       Ледяная вода сделала своё дело. Она выдернула из виска тупую иглу... боль утихла. Семён, клацая зубами, вылез из ванной, и завернувшись в махровый халат, улёгся на диван...
       - Все равно Левиты важнее Коэнов, - это была последняя мысль перед сном в его истомленной болью голове.
       Семён уснул.
      
        -- Израиль (Борис)
      
       Борис ещё не пришел в себя от неожиданной смены обстановки, но проявлять слабость перед сидящей в кресле девицей ему не хотелось. Поэтому он не удостоил непрошенную гостью даже кивком головы, одновременно стараясь понять, каких ещё неприятностей можно ожидать от столь бесцеремонного вторжения.
       Брюнетка, среднего роста, лет 25-26. Симпатичная. Пятнистые защитные штаны и голубая майка, подчеркивали тренированную фигуру и прочие привлекательные детали. На коротко стриженой голове - такая же защитная кепка, в тон к штанам. На ногах - кожаные сандалии с множеством ремешков. В целом, девица выглядела вполне миролюбиво, но Борис не забывал про обладателя десантных ботинок - вполне вероятно, что тот находится где-то поблизости.
       - Прошу прощения за внезапное появление, Борис, - заявила девушка, - но у нас не было времени для долгих объяснений.
       - Удар по шее вы называете внезапным появлением? - спросил Борис, отметив про себя, что его имя не является секретом для собеседницы.
       - Иначе вы бы не впустили меня в квартиру, а торчать в коридоре я не хотела, чтобы не засветиться, - последовал ответ.
       - И с какой же целью вы почтили нас с братом своим визитом? - спросил Борис, стараясь показать, что он тут не одинок.
       - Ваш брат в Каннах, - проявила девица свою осведомленность, пройдясь по направлению к окну и взглянув зачем-то на улицу, - А я здесь для вашей же безопасности.
       - Интересное у вас представление о моей безопасности, - съязвил Борис, потирая ноющую ещё шею, - Кто вас послал, и почему меня надо охранять?
       - Я представляю охранную организацию... ваш брат Семён сотрудничает с нами. В последние дни обстановка осложнилась, благодаря, кстати, неуклюжим действиям вашего брата. Вот мы и решили, что, возможно, вы будете нуждаться в защите. Послали меня... .
       - И как зовут моего телохранителя? - поинтересовался Борис.
       Он не слишком доверял тому, что услышал от нежданной дамочки, но пока решил не предпринимать никаких действий, a лишь собирать информацию и, по возможности, расслабиться. Ситуация была странная, все это Борису не нравилось, включая девицу в пятнистых штанах: в конце концов, oн приехал к брату в Израиль, как бы, отдыхать, а не играть в детектива.
       - И всё же, - Борис повторил вопрос, - Как зовут моего телохранителя?
       Девица окинула Бориса взглядом, от которого у него по спине поползли мурашки. Такое чувство он уже испытывал, когда в далёком пионерском детстве с друзьями проник в колхозный сад за яблоками. Успешно набив сумку полуспелым "белым наливом", Борис слез с дерева и неожиданно очутился перед сторожем. Откуда тот взялся, Борис не мог понять, но возникшее неприятное состояние своего организма запомнил. Вот и сейчас, сверкнувшая сталь в глазах девицы напомнила ему о том детском конфузе.
       Борис постарался унять, возникшую у него, незаметную дрожь, но его непрошеный телохранитель уловила эту вибрацию.
       Ухмыльнувшись всепонимающий улыбкой - мол, вижу тебя, пацан, насквозь - девица поправила кепку, причём она это сделала очень элегантно, и коротко проронила:
       - Суламифь.
       Борис хмыкнул:
       - Ну, тогда я царь Соломон.
       Девица рассмеялась:
       - Нет, уважаемый, вы не царь Соломон. Вы - Борис Левин, 36 лет, постоянное место проживание - город Москва, женат, двое детей. И давайте прекратим эту беседу. Не стройте из себя супермена. У меня есть определённые инструкции, которым я буду следовать. А вы, в свою очередь, будете выполнять все мои рекомендации. Ситуация очень серьёзная.
      
        -- Франция - Канны (Семён)
       На берег Средиземного моря опустилась теплая южная ночь. Фонари освещали только густую зелень парков и редкие парочки на набережной. Прямоугольники песчаных пляжей за парапетом были укрыты тенью, в которой угадывалась тайная жизнь: слышались звуки гитары и саксофона, шорох волн, смех и женские повизгивания. Кое-где слабые отсветы костра играли на человеческих фигурах, и было непонятно, стоят они обнявшись или медленно движутся в танце.
       Семён задумчиво наблюдал за этой ночной жизнью, расположившись на скамейке возле парапета с тлеющей сигаретой в руке. От утреннего энтузиазма ничего не осталось, только физическая усталость и некоторая неловкость. Он снова и снова пытался проанализировать информацию, услышанную на пресс-конференции, но ничего существенного, способного продвинуть вперед его расследование, не находил. Что за тайна скрыта в сценарии? Откуда взялся этот неизвестный никому псалом? А главное - почему фильм так заинтересовал его работодателей?
       Семён так сидел уже несколько часов - благо, вечер был теплый. Он выкурил полпачки сигарет "Галуаз", а перечисленные вопросы кружились у него в голове, наподобие карусельных лошадок: "псалом, тайна, сценарий, тайна, псалом, сценарий..."
       Тут слово "сценарий" почему-то привлекло его внимание.
       - Ведь сценарий - это литературное произведение. Его кто-то написал. Cледовательно, этот кто-то знает, что в сценарии. То есть - нужно найти сценариста! - примерно таков был ход мыслей Семёна.
       Он почувствовал воодушевление и прикурил ещё одну сигарету.
       Дело было осложнено тем, что он понятия не имел, как выйти на сценариста.
       - У-у-у, Коганы! Чертовы братья-режиссеры. Вот кто всё знает. Придётся на них нажать, без этого ничего не получится, - Семён встрепенулся и резко застучал кулаком по скамейке, - Да, но как на них нажать, как получить информацию? Братья - ребята не простые, крученые...Мне самому не справиться. Надо подключить профессионалов, - Семён принял решение, встал со скамейки и пошёл по направлению к гостинице, - Я знаю, кто мне подойдет. Группа "Зета"! Там спецы. Они умеют не только кулаками махать.
       Он вспомнил молчаливого, низкорослого крепыша Дана, на которого даже его товарищи косились с восхищением. Обрывки историй об успешном выполнении заданий во всех горячих точках планеты делали его фигуру почти что легендарной. Он вспомнил Натана, очень похожего на бельгийца Эркюля Пуаро, с такими же маленькие всевидящими глазами-буравчиками, где под скромной внешностью толстячка-ботаника скрывался мощный аналитически ум и бульдожья хватка. Такая же, как и у знаменитого сыщика. Да, в группе "Зета" есть, кому разобраться с братьями.
       Семён шел по полутёмным улицам, прокручивал в уме, как бы, плёнку с фотографиями сотрудников охранного предприятия и чувство того, что он обязательно разберётся с братьями Коганами росло у него по мере приближения к гостинице. В холл гостиницы "Бельведер" Семён уже вошёл уверенным шагом. Завтра же, нет - сегодня, он позвонит доктору Левинсону, начальнику группы "Зета" и договорится о глубокой разработке братьев. И хоть это будет дорого стоить, чёрт с ними, с деньгами.
       Жаль только, что про группу "Зета" Семён недавно посмотрел сериал по телевизору.
       - А неплохо, если бы они существовали на самом деле, - подумал Семен.
       И всё же он был уверен, что доберётся до тайного псалма.
       Решение родилось под утро, когда уже вовсю защебетали за окнами гостиницы невидимые Семёну птицы. Решение было простое, как грабли дедушки Блоха, бывшего соседа по Нетании. Как всем известно - американцы без юристов, адвокатов и прочих законников и шага ступить не могут. Если братья Коганы начинают съемки, значит все права на использование сценария уже ими оформлены, а сам сценарий и авторские права на него - "как пить дать" зарегистрированы в Штатах. А как вы думаете, где регистрируются в США авторские права? Правильно! Они регистрируются в Библиотеке Конгресса! Следовательно, и владельца этих самых прав можно легко найти, обратившись в данную библиотеку. Семён понял, что пора ему лететь в Штаты. Хоть и далековато, а всё лучше, чем наезжать на братьев-режиссеров силами мифической "Зеты".
       И тут Семен покраснел от стыда - Борис уже пять дней сидит в его квартире в Нетании, прикрывая брата собственным телом, а неблагодарная свинья (это он о себе) даже не подумал позвонить и объясниться, да ещё в Штаты намыливается...
       Бросив взгляд на часы и заметив, что сейчас без пяти семь, Семён поднял со стола мобильник и набрал номер собственной квартиры.
      
        -- Израиль (8 утра)
       Борис терпеть не мог утренние телефонные звонки. В это время организм человека не готов к стрессам и волнениям, он ещё расслаблен и нежен. Всякие волнения ему в принципе противопоказаны. Поэтому резкий утренний звонок - это попытка внешнего мира заявить свои права, заставить тебя поступать против своей воли. Реагировать, одним словом. Тем более, что ранние звонки, обычно, ничего хорошего не предвещают. Вот и сейчас, телефон, казалось, пробрался ему в черепушку и звонит, звонит, звонит...
       - Але? - голос Бориса звучал хрипло.
       Краем глаза он заметил темный стриженый затылок на соседней подушке.
       - Борька, это я Семён, - знакомый голос, звучащий на другой стороне Средиземного моря, рвался из телефонной трубки, - Как ты там? Ты уж извини, что я тебя сорвал, и к тому ещё и бросил. Но дело такое... .
       Борис перебил брата, - Да, я понимаю. Не волнуйся... . Когда появишься?
       - Да в том-то и дело, что не скоро. Mне теперь в Америку надо смотаться. Hеобходимо попасть в библиотеку Конгресса - не ближний свет, конечно. Запиши на всякий случай номер моего мобильника.
       - Понимаю, - согласился Борис, записав телефон брата, - Раз надо, значит надо. Я же отпуск взял, а Ивансон мне вдобавок и отгулы подписал... Давай, братуха, действуй... . Только тут, - он замялся, ещё раз взглянул на стриженый затылок, и зашептал в трубку, - Тут меня охраняют, а кто за это платит?
       Семён засмеялся.
       - К тебе наверно Суламифь прислали. Всё в порядке. Она девка - огонь. Смотри, не обижай её. А с оплатой не волнуйся. Я обо всём договорился, - Семён ещё раз хмыкнул и отключился.
       - Да... как же... обидишь эту восточную красавицу, - подумал Борис, осторожно кладя телефонную трубку, - видел я как она шампанское открыла. Ладонью срезала длинное горлышко бутылки как бритвой. Тот ещё огонь... В нём и сгореть можно.
       Спать уже расхотелось. Борис лениво поплелся на кухню. Привычно "зарядил" кофеварку и закурил.
       Дым медленными кольцами подымался к потолку.
       В спальне зашуршало и задвигалось. Спустя пару минут, на пороге кухни появилась девичья фигурка, завернутая в простыню. Над простыней виднелась взлохмаченная короткая шевелюра и темные глаза. Взгляд был хмурый.
       - Кто звонил? - поинтересовались c порога.
       - А вас действительно зовут Суламифь? - вопросом на вопрос ответил Борис, наливая кофе в две маленькие фарфоровые чашечки, явно китайского происхождения.
       - Думаете, появился повод для знакомства? - не сдавалась оппонентка, слегка улыбнувшись.
       - Это мой брат звонил... из Франции, - решил, наконец, раскрыть карты Борис, - Передавал вам привет. Сказал, что собирается в Штаты. Кофе хотите?
       Придерживая простыню рукой, Суламифь переместилась от порога к столику и, присев бочком на высокий табурет, пододвинула к себе кофейную чашечку.
       - Ну, ладно - будем знакомы. Mеня действительно зовут Суламифь, - сказала девушка, пробуя горячий кофе, - Фамилия - Левицкая, я из общественной организации, с которой сотрудничает ваш брат... Он не сообщил, что ему в США понадобилось?
       - Сообщил, - ответил Борис, - Семён хочет посетить Библиотеку Конгресса.
       - Странно... Вся информация из библиотеки уже давно доступна по интернету. Стоит ли самому туда мотаться? - Суламифь размышляла вслух, с аппетитом поглощая приготовленные Борисом бутерброды с клубничным джемом.
       Борис промолчал. Он понимал, что Суламифь права... действительно, вся информация о Библиотеке Конгресса выложена в Интернете, но брату он полностью доверял.
       - Значит так надо, - помедлим Борис с ответом, - Всегда есть небольшие нюансы, которые сложно решить on-line... можно только при личном контакте.
       Борис искоса взглянул на девушку. Та была так погружена в размышления, что не заметила, как простыня распахнулась, частично обнажив маленькую крепкую грудь с милой родинкой.
       Борис смотрел на Суламифь и вдруг переместился на пару десятилетий назад. Он вспомнил институтскую дискотеку, где с интересом наблюдал, как зажигательно танцевала незнакомая девчонка, с короткой стрижкой а-ля Гаврош, даже внешне очень похожая на парнишку из парижского предместья. Он любовался девушкой, и вдруг, когда объявили белый танец, девчонка решительно пересекла весь зал и пригласила Бориса на танец.
       Потом были бессонные ночи в маленькой комнатке в студенческом общежитии, две недели пьянительного счастья, и вдруг всё неожиданно закончилось: не объясняя причин, короткая записка от Аллы - "надо срочно уехать" - и пустота... .
       Родинка... у Алки была такая же родинка, и тоже на правой груди.
       Очевидно, Суламифь что-то почувствовала. Не поднимая глаз, она медленно запахнула простыню, отодвинула от себя пустую чашку кофе, очень грациозно соскользнула с табурета и на выходе из кухни коротко пояснила, - Я в ванную.
       Борис понятливо кивнул и принялся убирать со стола. Он помыл посуду, закурил очередную сигарету и подошел к окну. За столиками кафе, расположенного напротив дома, ранние посетители заканчивали завтрак, проходящие мимо люди спешили на работу, а проезжающие машины и автобусы подгоняли их сигналами. Нетания уже проснулась... .
      
        -- Дистрикт Коламбиа - Вашингтон
       - Через двадцать минут наш лайнер прибывает в столицу Соединенных Штатов Америки. Просим вас установить спинки кресел в вертикальное положение и пристегнуть ремни, - женский голос в салоне самолета разбудил Семёна.
       - Пожалуйста, не забудьте заполнить ваши таможенные декларации, - продолжала невидимая дикторша.
       - Успею... Ещё минут сорок на паспортном контроле простоим, - определился опытный Семён.
       Он уже не в первый раз приезжал в Штаты и процедура на границе была ему хорошо знакома. Сначала - паспортный и визовый контроль, затем ещё минут тридцать, пока багаж появится на карусели, потом - санитарный кордон с собачкой. "Санитары" будут интересоваться, а собачка - вынюхивать, не привез ли он каких семян из Европы, или, не дай бог - колбасы или сала. Тут надо заметить, что из Украины, тем не менее, сало-таки провозят, невзирая на кордоны. И только после всего - таможенники, которым твоя декларация, сразу понятно, "до фени". По тебе же видно, что чемодана с наличкой у тебя нет, а если бы он и был, его давно просветили и проверили бы при разгрузке.
       Самолет пошел на посадку, и у Семёна слегка заложило уши. В иллюминаторе на мгновение показался покрытый лесом кусок земли, промелькнула довольно широкая река, крыши домов и вот уже летит вдоль самолета бетонка аэродрома, толчок колес, переход двигателя на реверс, торможение, остановка и аплодисменты пассажиров. Прилетели.
       Пока аэробус подруливал к международному терминалу вашингтонского аэропорта имени Джона Даллеса, Семён открыл свой кожаный кейс, нашел пластиковую папку с документами и посмотрел название отеля, забронированного для него израильской группой поддержки. Отель "Георг" - вполне современная гостиница, с отличным рестораном. И до Библиотеки Конгресса на Индепенденс Авеню - пять минут пешком.
       Семён без осложнений прошёл в аэропорту все необходимые формальности и двинулся к стоянке такси, которая находилась у самого выхода из терминала.
       Он медленно шагал по тротуару, лавируя между спешащими пассажирами, и не видел, что за ним с интересом наблюдают из потрепанного "Понтиака" жёлто-канареечного цвета с фирменным знаком "ТАХI" на крыше.
       Сидящий за рулём рослый блондин в надвинутой на глаза бейсболке сверлил Семёна недобрым взглядом, а его сосед на пассажирском сидении, тонкий и худой очкарик с невзрачной внешностью, непрерывно щёлкал затвором фотоаппарата с большим черным телеобъективом.
       Семён подошёл к стоянке, где уже выстроилась вереница машин, украшенных яркими брендами популярных фирм и крупно написанными номерами телефонов.
       Рослый чёрный полицейский, из кобуры которого торчала рифлёная рукоятка револьвера невероятного размера, контролировал очередь. Под его пристальным взглядом пассажиры послушно усаживались в очередное свободное такси, а водители "кэбов" без лишних слов привычным движением подхватывали чемоданы и сумки путешественников и укладывали их во вместительные багажники.
       Семён дождался своей очереди, уселся в такси и на вопрос таксиста-индуса: "Куда едем, босс?" протянул водителю написанное на бумаге название отеля.
       Тот кивнул головой, включил зажигание и машина тронулась.
       Канареечный "Понтиак" двинулся следом...
       Семён откинулся на спинку сиденья, принял удобную позу и прикрыл глаза. Можно было немного расслабиться. Это была их общая с братом черта - любили они вздремнуть в транспорте ещё со времени обучения в институте. Учеба начиналась рано - первая лекция в 8:30 утра. От ближайшей станции метро до ВУЗа ходил троллейбус номер 24. Студенты дружно штурмовали транспортное средство, а потом отдельные счастливчики, заняв сидячие места, могли ещё подрыхнуть оставшиеся до лекции полчаса.
       Такси уверенно двигалось в автомобильном потоке, а Семён размышлял:
       - Интересно, почему американцы свою столицу или как они говорят - "Столицу свободного мира", решили украсить Капитолием? Ведь стране-то всего пара-тройка сотен лет, какая уж тут эпоха великих цезарей. Совсем стыд потеряли. Да и Рим-то стоял на семи холмах, а у реки Потомак всего один только и нашёлся. Но "американам" всё нипочём, вот молодцы, любят "понты" раскидывать. Хотя надо признаться, что подражателей у них немало. Слово "кэпитэл", то есть столица, уже во всём мире появилась, даже в России Москву ей обзывают...
       Семён взглянул в окно, такси определённо въезжало в центр города. Об этом отчётливо сигнализировала высоченная мраморная стела-монумент.
       Семён вспоминал обрывки информации о столице США: раз появился 169-метровый обелиск Джорджу Вашингтону, значит недалеко и Капитолийский холм с Библиотекой Конгресса, а там и гостиница... похоже, что приехали.
       Заселившись в не слишком просторный, но очень чистый и светлый номер с огромной кроватью, Семён спустился в кафе-бар на первом этаже отеля "Георг" названного, вероятно, в честь английского короля Георга III, при котором Соединенные Штаты окончательно освободились от власти английской короны. Не по его воле, конечно, а вследствие не очень удачной для англичан войны.
       Обстановка отеля отражала английскую добротность и традиции в сочетании с современным дизайном: арки и лестницы, дубовая отделка стен и перил, балкон бельэтажа с фигурной решеткой, живописно оформленные колонны - всё это Семен оценил по достоинству, устроившись за столиком в баре и осмотревшись. В центре зала он отметил открытый рояль "Стейнвей", как бы ожидающий пианиста.
       Однако, поданный барменом кофе и вежливая табличка на стене "Thank you for no smoking" его разочаровали. Особенно после каннского приволья, где и кофе был отличного качества, и курить нигде не возбранялось.
       Выхлебав наскоро свой двойной эспрессо, слишком горький - видимо, зерна были пережаренные, Семён взглянул на часы. Было ещё рано - четверть часа пополудни. Вполне достаточно времени для визита в Библиотеку Конгресса.
       Главное здание библиотеки, в которое сгоряча направил свои стопы Семён, поразило его своим великолепием. Названное в честь основателя библиотеки именем Томаса Джефферсона, одного из президентов США, оно своим роскошным внутренним оформлением больше напоминало венецианский дворец, чем библиотеку. Семён вспомнил скромные интерьеры главной библиотеки бывшего СССР - "Ленинки" и грустно усмехнулся. Да-а, какова империя, таков и храм науки.
       Обнаружив в стороне от входа киоск с вывеской "Информация", новоиспеченный исследователь-следопыт поспешил туда и вскоре выяснил, что департамент авторских прав находится в соседнем здании, носящем имя Джеймса Мэдисона.
       Девица из информационного киоска с намертво приклеенной улыбкой, в модной блузке, усыпанной металлическими заклёпками-звёздочками, с фиолетовой чёлкой и серёжкой над правой бровью подробно проинформировала не только как туда пройти, но впрыснула заодно и историю департамента:
       "Мэдисон-билдинг" был построен на 150 лет позже главного здания Библиотеки, в 1957 году... Oн и размером поменьше, да и выглядит попроще. Кстати, именно госсекретарь Джеймс Мэдисон был "отцом американской конституции" и стоял у истоков политико-правого учения. Вот поэтому здание и назвали его именем. Чтобы туда попасть, вам необходимо выйти на улицу через крутящуюся дверь "C", свернуть направо и по дорожке пройти буквально пять минут... . Очень рада была вам помочь".
       Семён закивал головой, должным образом оценив наряд экстравагантной девицы и отметив уникальную фиолетового гамму цвета её волос и ногтей, удивительно сочетающуюся с отличным знанием американской истории, выдал почти без акцента: "Thank you very much, honey" - и покинул главный корпус библиотеки.
       Сидя за рабочей станцией публичного зала, после непродолжительного поиска в базе данных по авторским правам, Семён увидел на экране монитора следующую информацию:

    Библиотека Конгресса США:

       Реестр Авторских Прав:
       Регистрационный номер SKM1774320/8847
       Произведение:
       "Секрет утраченного псалма", сценарий фильма.
       Автор:
       Франтишек Леви, Чешская республика, город Мелник.
       Право использования:
       Kомпания "Коган энд Коган Энтертейнмент," Вест Голливуд, Калифорния, США".
      
       Отправляя на принтер найденную информацию, Семён несколько замешкался. Его отвлек неприметный худой очкарик, который как раз в это время оказался рядом.
       - Мистер, - нервно обратился очкарик к Семёну, рыская взглядом вокруг стола, - Я тут оставил свой ежедневник. Вы его, случайно, не находили? У меня в ежедневнике очень важные записи!
       Они сообща осмотрели все близлежащие столы, впрочем, без особого успеха. Очкарик понуро удалился, а Семён направился к принтеру, стоящему у входа в читальный зал. К его удивлению, заказанной справки у принтера не оказалось. Пришлось вернуться к рабочей станции и повторить операцию печати. На этот раз справка была отпечатана без приключений.
       Для верности, Семён переслал интересующий его материал на свой адрес электронной почты, затем закрыл окно поиска и направился в кассу библиотеки оплачивать использованное компьютерное время.
      
        -- Израиль - опять Борис
       Борис стоял у окна с телефонной трубкой в руке. Только что позвонил Семён и сообщил, что он вынужден вылететь в Чехию, так как обнаружил кое-что интересное в библиотеке Конгресса. Это "кое-что" ведет в Чехию, в город Мелник.
       - Суламифь, ты слышала что-нибудь про город Мелник в Чешской республике? - Борис обернулся к девушке, которая в этот момент погрузилась в изучение компьютера его брата.
       Hе отрывая взгляда от экрана монитора Суламифь прокомментировала:
       - Когда я заканчивала школу, к моему однокласснику Иржи Новаку на выпускной вечер приехали родственники из Чехии. Шумные, весёлые... Они привёзли с собой вино и всех нас угощали. У них был свой небольшой виноградник в окрестностях города. Так вот, то вкусное вино, которым нас угощали, называлось "Мелник", так же как и их родной город. Родственники Иржи очень гордились, что на их винограднике растёт настоящая французская лоза из Бургундии, поэтому вино и было таким вкусным. Мелник - небольшой и уютный городок в 30 километрах на севере от Праги, стоящий на слиянии рек Влтавы и Эльбы. B нём нет ничего особенного...
       Она сделала паузу:
       - Единственное, что может заинтересовать в городе Мелник, это построенный на вершине холма старинный готический замок, принадлежащий князьям Лобковицам. По старинному сказанию подземелье замка скрывает несметные богатства. Народ периодически роет землю в окрестностях замка, но ничего не находит - очередная легенда об утраченных сокровищах.
       - Лобковицы? - удивился Борис, - Кажется, был такой принц Фердинанд Лобковиц, премьер-министр у императора Франца I, друг или даже родственник известного авантюриста эпохи Просвещения графа Сен-Жермена, который в свою очередь был португальским евреем... Или я ошибаюсь?
       - Я точно не знаю, - Суламифь с удивлением смотрела на Бориса, - но попробую выяснить.
       - Кстати, о бургундском, - оживился Борис, - а не посетить ли нам какой-нибудь местный ресторанчик? Вероятно, мадемуазель знает приличное и не слишком шумное заведение поблизости? А то я тут уже неделю - и никакой культурной программы! - скорчил он жалобную мину, - Мы - инкогнито. Oбещаю не бузить и на скандалы не нарываться.
       Суламифь с сомнением взглянула на подопечного.
       - Я хожу только в кошерные рестораны, - сообщила она значительно, - Тебя такой выбор устраивает?
       - Конечно! - с энтузиазмом откликнулся Борис, лихорадочно вспоминая, кошерна ли водка, - Я же в Израиле, странно было бы здесь посещать некошерные заведения.
       - Ну, хорошо, покажу тебе приличную харчевню. Форма одежды - парадная. У тебя есть парадная форма?
       Борис молча метнулся к шкафу.
       Через пятнадцать минут они уже спускались в лифте.
       - Это далеко? Может, вернемся и вызовем такси? - озабоченно поинтересовался Борис.
       - Я тебя довезу, - улыбнулась Суламифь, - у меня есть транспорт.
       Борис ожидал увидеть характерную для Израиля малолитражку, но они подошли к солидно стоявшему на домовой парковке блестяще-серому мотоциклу, оснащенному двумя антеннами, противотуманными фарами, большим багажным ящиком и прочими прибамбасами.
       - "Хонда-Турер", - прочитал Борис надпись на боку мотоцикла, - Крутая штука! Зверь, а не машина!
       Суламифь достала из багажника два затемненных мотошлема и протянула один из них Борису, - Как ты относишься к двухколесному средству передвижения?
       - Не средство передвижения украшает человека, а человек средство, - двусмысленно ответил Борис, уверенно напяливая шлем, - У меня в детстве мотороллер был. Назывался он "Муравей", но летал я на нём как птица. Mне все ребятa завидовали.
       - А почему мотороллер? - удивилась Суламифь.
       - Потому, что мотоцикл достать было трудно, да и дорого... Вот если бы мне тогда такого красавца! - и Борис ещё раз с восхищением оглядел "Хонду".
       - Если бы у бабки были бы "бейцы", - по-мужски пошутила Суламифь, - то она была бы дедка. Поехали, московский мечтатель, очень есть захотелось.
       Борис в очередной раз проглотил сорвавшиеся было неформальные слова - женщина, тем бoлee - восточная, что с неё взять - молча уселся на мотоцикл и попытался ладонями плотно охватить грудь Суламифь. Та, молча, передвинула наглые ладони с груди на талию, прошипела: "Не балуй", дернула ногой педаль мотоцикла, крутанула ручку газа, приподняла переднее колесо и рычащий "японский зверь" полетел вперёд блестящёй стрелой.
       Уже на подъезде к ресторану, когда Суламифь снизила скорость, Борис услышал:
       - Ресторанчик "Яалом" - очень чистенький, очень маленький, старинный триполитанский ресторан... . Знаешь, какая кухня в Триполи?
       - Интересно, что она имеет ввиду, какую из Триполи - столицу Ливии или одноимённый город в северном Ливане? - Борис любил географию, хорошо ориентировался, но сейчас его интересовало только одно... Он настойчиво пытался переместить ладони в правильное, как ему казалось, положение.
       Суламифь не дождалась ответа... Она винтовым движение тренированного тела переместила руки Бориса в предназначенное для них место - на талию водителя, и продолжила:
       - Расположен ресторанчик на первом этаже старого жилого дома. Еда скромная, но потрясающe вкусная. Готовят там ночью, на керосинке, и подают прямо из той кастрюли, в которой блюдо готовилось...
       - Туристы про него не знают, так как место не очень интересное, - уточнила Суламифь, - но для меня это единственный ресторан в городе, где можно поесть настоящую домашнюю еду, и тем более кошерную.
       - Тут у нас дисскусия была, - пробухтел Борис в спину Суламифь, пытаясь отвлечь её от своих вездесущих ладоней, - Мои друзья-москвичи утверждали, что вся водка кошерная. А ты как считаешь?
       - Прикалываешься? - Суламифь от возмущения оставила ладони Бориса без внимания, - Не вся водка кошерная. Все зависит от технологии. Есть сорта водки, которые молоком чистят... О чём ты говоришь?
       - Я только нашу дискуссию пересказываю. Один "додик" вообще утверждал, что приготовленное неевреями виноградное вино не кошерно, а вот если евреем, то кошерно. Но это же смешно! Причём здесь национальность? Это евреи свой бизнес защищают. Hеужели не понятно?
       Суламифь сердито фыркнула, свернула направо на узкую улицу, мощенную камнем, и остановилась возле 2-х этажного дома, окрашенного в голубой цвет.
       - Слезай, приехали! - Суламифь поставила мотоцикл на упор, уложила в багажник шлемы и легким щелчком закрыла замок, - Здесь, кстати, текилу дают... Очень даже не плохую.
       - Кошерная текила, звучит очень необычно, - Борис заинтересованно огляделся, - Ты хочешь сказать, что ваши раввины добрались до Мексики и одобрили технологию изготовления текилы? И теперь они следят, чтобы местные аборигены убивали кактусы без пролития крови? Я же тебе говорю, что это чистая коммерция. Просто пацаны договорились...
      
        -- Чехия (Семён)
      
       Аэропорт в Праге ничем не отличался от сотен подобных европейских аэропортов. Определить хорошо это или нет Семён не смог. Стоя на трапе Боинга компании British Airways, который только что перенес его из душной столицы Соединенных Штатов в сыроватую вечернюю прохладу бывшей ЧССР, он с интересом оглядывал лётное поле.
       Вы не знаете, что такое ЧССР? Напомню. Так называли нынешнюю Чехию - Чехословацкая Советская Социалистическая республика. Она, кстати, считалась когда-то не менее социалистической, чем сам СССР. Остальные страны Варшавского блока носили стыдливое звание "народно-демократических". Прошло время, сгинул Союз и Варшавский блок вместе с ним, от Чехословакии отделились словацкие земли, а про социализм с его "человеческим лицом" чехам уже и вспоминать стыдно. От тех лет осталась только нелюбовь к пришельцам и цыганам.
       Впрочем, Семёна эти истории волновали сейчас меньше всего. Его мучила изжога, вызванная, вероятно, съеденной в самолете пастой с кислой томатной подливой. Не помогла даже выпитая миниатюрная бутылочка виски, принесенного услужливой стюардессой, если честно, и не одна.
       Как всегда, это бывало с Семёном, одновременно с изжогой нахлынули всяческие неприятные мысли: он впервые усомнился в успехе этого странного мероприятия, заставившего мотаться по различным континентам его, почтенного израильского бизнесмена,. Несмотря на некоторую склонность к авантюрам в бизнесе, он никогда не считал себя настоящим любителем приключений, не забирался в горы, не плавал по бурным рекам, да и c женским полом был довольно сдержан. Потому, вероятно, и не был еще женат, несмотря на уже зрелый возраст.
       - А если раввин Левитас не тот, за кого себя выдает? - задал себе вопрос Семён, двигаясь по зданию аэропорта в сторону секции выдачи багажа, - что-то я слишком легко поверил во все его библейские россказни. Он меня загипнотизировал, что-ли?
       Семёну в одной из поездок попалась книжка какого-то Брауна "Код Да Винчи". Он нехотя прочел десяток страниц, однако потом увлекся и "проглотил" роман за пару дней. Написано было лихо, но Семёна не оставляло ощущение, что над ним подтрунивают, что всё написанное - наглый стеб. Позже он понял, в чём причина: в романе главный герой носится по всему миру, ни на минуту не задумываясь, за каким фигом ему это надо. Отсутствие рефлексии было абсолютно нехарактерно для ученого того уровня, на который претендовал автор романа, описывая главного героя.
       Изжога и неважное настроение напомнили Семёну про этого неутомимого путешественника, и он невольно сравнил его с собой.
       - Тоже мотаюсь по чужим делам , как бобик, - сделал Семён неутешительное заключение.
       - С другой стороны, - продолжал размышлять он, высматривая свой чемодан на багажной карусели, - все расходы оплачиваются, безлимитная кредитка функционирует, гостиницы исправно бронируются, то-есть фирма "веников не вяжет". Это хорошо. Вероятно, и при заключительном расчете не подведут.
       Подхватив чемодан, Семён поискал глазами фирменный знак чешского пива и, увидев пивной бренд "Велкопоповицкий козел", обрадовался и спешно направился к находящейся невдалеке стойке бара.
       Только прохладная кружка темного "Козела", оказавшись, наконец, в желудке, смогла погасить огонь изжоги. Следующая кружка улучшила настроение посланца Охранителей: прогнала мрачные мысли и оживила его дремлющую энергию.
       Заглянув по необходимости в мужской туалет, он двинулся к стоянке такси, бодро мурлыкая марш из кинофильма "Мост через реку Квай".
       - Извините, у вас огонька не найдётся? - фраза на русском языке остановила Семёна недалеко от стоянки.
       - Да, пожалуйста, - Семён удивился, но достал из кармана зажигалку и протянул её молодому парню-блондину.
       Блондин крутил в руке сигарету и с интересом смотрел на Семёна.
       Получив зажигалку, парень прикурил, глубоко затянулся, выдохнул несколько колечек дыма, неожиданно обнял Семёна, похлопал его по плечам, буркнул: "спасибо, брат" - и растворился. Пропал куда-то.
       - Как много наших соотечественников в этом подлунном мире... куда не плюнь, - Семён сунул зажигалку в карман и встал в конец небольшой очереди, ожидавшей такси. Очевидно, прилетело несколько самолетов одновременно.
       - Интересно, как он меня вычислил? Я ведь давно в России не живу. Неужели из меня всё ещё Совок выглядывает... странно, - размышлял Семён, дожидаясь своей очереди.
       А тем временем, парень, которому Семён дал прикурить, затушил сигарету и уселся в белый микроавтобус, стоявший в стороне за будкой диспетчера.
       - "Жучок" пристроил? - спросил блондина водитель микроавтобуса.
       - Пристроил, - ответил парень, - Этот фраер ничего не заметил. Можешь включать.
       Водитель нажал на синюю кнопку в правом углу экрана маленького компьютера, который был прикреплён к приборной панели машины. Экран засветился, и на нём замигала красная точка.
       - Порядок, - подтвердил водитель микроавтобуса, - теперь он на крючке. Никуда не денется. Действительно, фраер.
      
        -- Израиль (сцена в ресторане)
      
       Триполитанская кухня, как оказалось, ничем не отличалась от хорошо известных Борису рецептов его бабушки Эсфирь Лазаревны. Особенно ему понравилась тушеная в особом пикантном соусе рыба, нарезанная на кусочки и, вероятно, предварительно обжаренная на сковородке. К этому блюду замечательно подошла чистая как слеза кошерная водка, налитая в сразу запотевший графинчик. Провозгласив первый тост, как подобает кавалеру, за здоровье спутницы, он браво хватил стопочку и принялся с аппетитом уничтожать ароматную смесь из рыбы и овощей.
       Суламифь заказала себе баранье рагу по-ливански и, не забывая о своих функциях водителя и охраны в одном лице, ограничилась стаканом минеральной воды.
       Обед уже подходил к концу, когда от группы посетителей, отмечавших какое-то событие за составленными в стороне столиками, отделился подвыпивший мужчина и, широко улыбаясь, направился к Борису.
       - Друг мой! Какими судьбами! - с искренней радостью воскликнул "поддатый", пытаясь обнять и расцеловать, отпрянувшего от него в замешательстве, Бориса.
       - Ты к нам надолго? А кто эта красавица? - он обратил внимание на спутницу Бориса, которая внимательно изучала меню десертов и, по всей видимости, пыталась оценить неожиданно возникшую ситуацию.
       Борис с удивлением узнал в выпивохе мужа бывшей лучшей Басечкиной подруги Регины. Как зовут этого человека, Борис в смятении вспомнить не мог. Регина лет десять назад переехала в Израиль, но постоянно поддерживала связь с женой Бориса: присылала открытки к празднику, звонила по телефону, а теперь освоила электронную почту, и поток фотографий о жизни в Израиле обрушился на московских друзей.
       - У Регины язык как помело, - Борис покрылся холодным потом, - так всё распишет - мама не горюй! Недаром Бася была против этой авантюрной поездки в Израиль. Как он её уговаривал, как уговаривал... А ведь всё правда - нужно же помочь родному брату, но Басечка стояла на смерть, как пуговица в юмореске у Райкина, и только неожиданный козырь - возможность немного подзаработать (Басечка давно присмотрела себе очаровательную шубку из песца), её немного расслабила. А тут - ресторан... Суламифь... и эта чёртова Регина.
       Регина как будто почувствовала, что кто-то всуе поминает её имя. Она внимательно посмотрела в сторону своего мужа, тот помахал ей рукой в ответ. Регина утвердительно кивнула головой, мол, всё под контролем, и вернулась к фруктовому салату. Бориса она не заметила, он вовремя нагнулся завязать шнурок на ботинке.
       - Аркадий... Аркадий его зовут, - запоздало вспомнил Борис, и уже из этого неестественного положения, прошипел, - Аркаша, ты должен мне помочь. Прошу, ничего не спрашивай, а топай к выходу, я тебя догоню и мы поболтаем.
       Аркадий удивился столь интересной манере общения, но удовлетворить своё любопытство не смог - Борис молчал и сосредоточенно завязывал давно завязанный шнурок.
       Бросив косой взгляд на свою жену, Аркадий проследовал к выходу.
       - Уходим, - сквозь зубы прошипел Борис своей охраннице, которая продолжала изучать меню.
       Увидев её одобрительный кивок, согнувшись, как разбитый радикулитом столетний дед, Борис быстро пошел вслед за Аркадием, не забыв оставить на столике достаточную сумму для оплаты ужина.
       Суламифь наскоро посмотрела лежавший перед ней ресторанный счет, сравнила его с оставленными деньгами, изъяла лишнюю, по её мнению, банкноту и не спеша двинулась к выходу.
       В тот момент, когда Борис уже почти догнал Аркадия на пороге ресторана, а Суламифь ещё только приближалась к стеклянным дверям, на тихой площади перед рестораном произошли неожиданные изменения.
       Оставленный неподалеку дорожными рабочими желтый асфальтовый каток неожиданно взревел своим дизельным двигателем, выпустил сизое облако дыма и, разорвав оранжевые ленточки, ограждавшие ремонтируемый участок, уверенно покатился через площадь прямо к ресторану. По пути он, не останавливаясь, смял пару припаркованных малолитражек, хлопнувших шинами как несколько бутылок шампанского.
       В сумерках каток казался абсолютно пустым. Борис и Аркадий зачарованно смотрели на быстро приближающегося стального монстра, сверкающего яркими фарами. Они не обратили внимания на быструю тень, которая метнулась к стоящему рядом с рестораном мотоциклу. Щелкнули замки багажного ящика, и через несколько секунд длинная звонкая очередь раскроила воздух, перекрыв рык двигателя. Часть пуль срикошетила о валик катка и веселыми искрами ушла вверх, но остальные, вероятно, достигли цели. Взревев в последний раз, двигатель заглох, фары погасли, и из кабины вывалилась темная человеческая фигура, с глухим стуком впечатавшись в асфальт.
       Из ресторана послышались испуганные возгласы. Аркадий, с расширившимися от ужаса глазами, очумело осматривался вокруг. Борис почувствовал, что его тянут за руку, и оглянулся. В руках Суламифь чернел компактный пистолет-пулемет с длинным магазином.
       - Вот теперь, действительно, уходим! - услышал он возбужденный голос девушки.
       Не заставляя себя долго уговаривать, он рванулся за ней, неуклюже вспрыгнул на пассажирское седло и ухватился за талию водителя. Рукоятка автомата неудобно впилась Борису в бок, но сейчас было не до комфорта. Хондовский стосильный мотор взревел, и мотоцикл с седоками растворился в сумраке вечернего города.
       Быстрая езда по полутёмным улицам спящей Нетании привела в порядок растрепанные мысли Бориса.
       - Так что, это меня хотели закатать в асфальт? - прокричал Борис на ухо девушке.
       Hе отвечая, Суламифь молча гнала мотоцикл по вечернему городу.
       - За что? Какого хрена? Я-то здесь при чём? - Борис продолжал засыпать Суламифь вопросами.
       Вскоре уяснив, что девушка не намерена отвечать, он переключился на более действенный метод, проверенный уже много раз. Его руки вновь поползли вверх. Борис своего добился. Суламифь остановила мотоцикл.
       Она стряхнула обнаглевшие руки, сняла шлем и с усмешкой обратилась к Борису:
       - Уже оклемался? Очень хорошо. Теперь можно и поговорить.
       Они присели на стоящую недалеко от них деревянную скамейку. Борис закурил, глубоко затянулся и не глядя в глаза, спросил:
       - Это за мной каток прислали?
       Девушка кивнула:
       - Да, ничего другого не нашли. С фантазией у них явно слабовато.
       Её мальчишеский стриженый профиль серебряным точёным медальоном смотрелся на лунном фоне.
       Суламифь ласково взъерошила Борису волосы:
       - Ничего не бойся. Всё будет хорошо, - и выдержав паузу, добавила, - А сейчас нам надо ехать.
       Борис глухо спросил:
       - Домой?
      -- Почти, - ответила девушка, - Есть одно местечко.
       Через полчаса они подъехали к обычному многоквартирному дому, который напомнил Борису московские Черемушки. Только этажей было, не пять как обычно, а четыре. Окна квартир приветливо светились в наступившей южной ночи. Всё вокруг было таким тихим и мирным, что Борис невольно усомнился в реальности недавнего приключения с покушением и автоматной стрельбой.
       Суламифь уверенно провела Бориса в один из подъездов дома. Они поднялись на второй этаж. Девушка открыла своим ключом дверь квартиры с номером "20" и жестом пригласила Бориса войти.
       Зажегся неяркий свет.
       Суламифь прошла в комнату и присела за стоявший на столике портативный компьютер. Пощелкав клавиатурой, она внимательно прочла появившиеся сообщение на экране монитора. Покачав головой, Суламифь обернулась к Борису.
       - Твой брат не вышел на связь после прибытия в Прагу, - голос девушки зазвучал озабоченно, - Вероятно, там что-то случилось... что-то непредвиденное. Нам необходимо немедленно отправиться на розыски.
      
        -- Чехия - Прага
      
       Семён вышел из дверей отеля "Антик", расположенного в самом центре пражского Старого Города, на улице Длоуха, и уселся за столик, уютно приютившегося тут же рядом, уличного кафе. Вокруг было тихо - день только начинался. Под крышами весело чирикали местные пташки. Небо было по-утреннему светло-голубым.
       Таким же светлым было и настроение путешественника. Он отлично выспался в старомодно обставленном номере гостиницы на широченной кровати с отличным матрасом - не слишком жестким, но и не чересчур мягким. Теперь ему была необходима чашечка крепкого кофе, чтобы взбодриться после межконтинентальных перелетов и обдумать дальнейшие планы.
       - Придется ехать в этот чёртов Мелник, - размышлял Семён, получив из рук улыбчивой официантки кофе и заказанные к нему булочки с джемом, - и попробовать найти этого..., как его (тут он сверился со справкой из библиотеки), a вот - Франтишека Леви. Ехать лучше всего на такси, с поездами одна морока - то не в тот поезд сядешь, то полдня его ждать приходится. Решено, беру такси.
       Допив свой кофе, оказавшийся на удивление ароматным и вкусным, и с сожалением поглядев на пустую тарелку из под булочек, Семён расплатился с подошедшей официанткой. Затем он вернулся в отель и подошел к стойке администратора, над которой висела солидно оформленная табличка "Recep?nМ".
       Администратор, молоденькая девушка в нарядной белой рубашечке, украшенной сплошной вышивкой и кружевом, одарив Семёна улыбкой, на прекрасном русском языке вежливо поинтересовалось:
       - Чем я могу вам помочь?
       - Да что же это такое? Как же они все меня вычисляют? - подумал он, однако времени обсуждать "национальный вопрос" не было.
       Семён достал блокнот:
       - Мне необходимо такси до города Мелник, и хотелось бы получить ваши рекомендации о гостиницах этого города. Что-нибудь не очень дорогое, но приличное. Как говорят, - Семён вздохнул, - как говорят у нас России - "не очень дешево, но достаточно сердито".
       - Есть выражение - "дешёво и сердито", но я всё поняла, - девушка засмеялась, - Сейчас закажу вам такси, и у нас будет немного времени, чтобы выбрать отель.
       Девушка набрала номер на телефоне и быстро затараторила в трубку на чешском. К своему удивлению Семён разобрал только "мисто Мелник".
       - Вот тебе и братья славяне. Вроде как бы понятно, а на самом деле - ничего не понятно, - Семён даже немного расстроился.
       Телефонный разговор быстро закончился.
       - Машина будет через 20 минут. Какого плана гостиницу вы желаете? - уточнила Администратор.
       - Хороший ресторан, бар, - замялся Семён, - Бассейн... Да, ещё чтобы завтрак был включён.
       - Тогда я могу вам рекомендовать гостиницу "Людмила". Там два ресторана, очень стильный бар... бассейна правда нет, но, зато есть боулинг. Шведский завтрак входит в оплату номера. Вы любите боулинг?
       - А что, это неплохо - шары покидать, - заулыбался Семён, - Мне нравится. Заказывайте "Людмилу".
       Девушка хихикнула и уточнила:
       - Вы имеете ввиду гостиницу "Людмила"?
       - Именно её, дорогая барышня, именно её, - Семён заметно расслабился.
       Oн вспомнил популярное советское кино "Мимино", заменил "Ларису" на "Людмилу" и выдал, - "Людмилу Ивановну хочу".
       - Людмила, кстати, в Чехии очень распространённое женское имя. Tак звали любимую бабушку почитаемого у нас Святого Вацлава, - девушка, улыбаясь, набирала очередной телефонный номер, - Пока я закажу гостиницу, и придёт такси, вы можете отдохнуть в холле или в баре... я вас позову. Bот адрес гостиницы, хотя водитель знает где находится отель.
       Семён согласно кивнул головой, забрал карту с отмеченной гостиницей, внимательно оглядел холл и направился в бар.
       Он едва успел пропустить пару рюмочек знаменитой чешской Сливовицы, как молодой парнишка в униформе отеля окликнул его:
       - Доволте, пане, ваше такси.
       Семён вышел из гостиницы. Тихо рычащий, мощный 500-й Мерседес со знаком "ТАХI" стоял у входа. Семён уселся на место рядом с водителем, раскрыл карту с отмеченной гостиницей и неожиданно для себя выдал фразу:
       - Прошу пана go to Мелник, hotel "Людмила".
       Водитель "мерса", крепыш с чёрными усами, очень похожий на известного артиста Папанова, внимательно посмотрел на Семёна:
       - Мужик, не парься... я понимай русский язык. Пять лет школа. Доставим в лучшем виде. Нет проблема.
       Семён перестал удивляться, отвернулся от водителя и уставился в окно, - Очевидно, всю жизнь мне носить совдеповское клеймо. Ну, да и чёрт с ними, со всеми.
       Мерседес стал выруливать на дорогу, Семён машинально посмотрел назад и вправо, и вдруг в незаметном белом микроавтобусе он отчётливо увидел лицо парня, который в пражском аэропорту "стрельнул" у него сигарету.
       - Померещилось, - Семён замотал головой, пытаясь отогнать возникшие сомнения, - Наверно, это Сливовица действует. Недаром 15-ти летняя "Экстра" после вторичной перегонки имеет крепость 75 градусов, а он сдуру, по рекомендации бармена, продегустировал именно "Экстру". Но лицо нарисовалось так отчётливо... Нет, нет... я не мог ошибиться. Тот же самый тип, а это означает, что попросил он у меня закурить не случайно.
       Мерседес вырвался на скоростную магистраль D8 и полетел в сторону города Мелника, а Семён лихорадочно соображал, померещился ему этот парень или нет.
      
        -- Чехия - Мелник
      
       Город Мелник слегка разочаровал Семёна. Он ожидал увидеть что-то наподобие маленькой Праги - мосты через Влтаву и Лабу-Эльбу, множество черепичных крыш, позеленевшие купола костелов и замок на возвышенности. Вместо этого такси с Семёном остановилось на небольшой старой площади, вымощенной серой брусчаткой и окруженной нарядными двухэтажными домиками. В домиках размещались почта, несколько ресторанчиков, кофейня, хозтовары и магазин сувениров. Тут же возвышалась совсем небольшая башенка местной ратуши с часами. Всё здание ратуши было окружено строительными лесами в зеленой сетке. За площадью угадывались несколько улочек. На этом собственно городок и заканчивался. Гостиницы "Людмила" на площади не оказалось.
       - А где тут мой отель? - недоуменно обратился Семён к таксисту.
       - Не волнуйтесь, панове, сейчас найдем, - ответил водила и, припарковавшись у "Сувениров", отправился наводить справки.
       Гостиница оказалась недалеко и, после пятиминутной езды по длинной улочке с неоригинальным названием "Пражская", Семён достиг цели своего утреннего путешествия. Отель "Людмила" располагался почти на краю городка, на высоком берегу, откуда открывалась великолепная панорама долины двух рек. Виднелись аккуратные виноградники, зеленые и желтые поля, пышный лиственный лес вдоль рек, маленькие деревеньки, связанные полосками дорог и какая-то возвышенность на самой линии горизонта, напоминающая перевернутую вверх дном миску. Мост был только один, современный бетонный, по которому проходило шоссе, ведущее из города.
       Семён оставил чемодан юноше-носильщику и, не заходя в номер, вышел на улицу. Он решил вернуться на центральную площадь и в городской магистратуре навести справки о Франтишеке Леви. Таксист уже уехал, поэтому пришлось идти пешком. Минут через двадцать неспешного хода Семён достиг центра и, следуя по стрелкам указателей на строительных лесах, окружавших ратушу, обнаружил на заднем дворе открытую дверь с надписью "Вступ".
       В адресном столе магистратуры, после длительных переговоров со старорежимного вида чехом по имени Владек, довольно прилично объяснявшимся по-русски, Семён получил адрес интересовавшей его персоны. Для этого Семёну пришлось предъявить свой израильский паспорт и наврать с три короба о неких совместных с паном Леви исторических изысканиях.
       В то время как Семён шел через площадь в указанном клерком направлении, пан Владек набрал короткий телефонных номер и сообщил в трубку:
       - Пан майор, ещё один приехал по душу нашего Франтишека. Он из Израиля. Я его отправил к вдове.
       Выслушав ответ, он по-военному квакнул: "Рад служить!" и повесил трубку.
       Немного поплутав по небольшим извилистым улочкам, Семён нашёл интересующий его дом. Небольшой, с красной черепичной крышей, скрытый в высоких розовых кустах он походил на нарядную бонбоньерку - красивую коробочку для хранения шоколадных конфет. По виду дома можно было предположить, что его владелица - женщина. Семёна заинтересовал старинный герб, висящий над входной дверью - "золотые ромбы на красном фоне боевого щита, а в центре - серебряный лев".
       - Странно, - подумал Семён, - Как мне объяснил клерк из Ратуши, дом владельцев не менял, но тогда откуда у Леви на доме герб? Пацаны с такой фамилией не могли быть из дворянского рода...
       Человеческая память странная штука, буквально пять минут назад Семён не смог бы вспомнить и самого слова "геральдика", а тут вдруг в голове завертелись факультативные занятия по истории, которые он с удовольствием посещал, так как их проводил одержимый своей профессией школьный учитель. Нет, нет... можно было и евреям иметь герб, а не только феодалам и рыцарям. В средние века каждый мог принять герб и пользоваться им по своему усмотрению, не нарушая при этом ничьих прав. Значит, герб на домике - не просто так. Серебряный Лев это знак фамилии Леви, а золотые ромбы, напоминающий грани алмаза, символизируют богатство. Вон японская компания "Мицубиси" тоже имеет ромбы на фирменном знаке-гербе и все знают, что "бабок" там немерено...
       - Интересно получается, - Семён остановился перед дверью, ещё раз оглядел заинтересовавший его герб и решительно постучал бронзовым кольцом, торчащим из пасти льва, который своей оскалившейся улыбающейся мордой украшал дубовую входную дверь.
       Семёна как будто ждали. Щелкнул негромко замок, и дверь открылась.
      
      
      
      
        -- Рейс из Тель-Авива
       Борис наклонился поближе к зеркалу и внимательно всматривался в незнакомую ему рожу. Он с детства недолюбливал ортодоксальных иудеев, ему не нравилась их вечная погруженность в чтение Торы и отстранённость от реального мира, а главное - внешний вид! И вот теперь несуразная пейсатая физиономия смотрела на него из зеркала. Да-а-а! На такую жертву его, солидного московского инженера, могло сподвигнуть только беспокойство за брата. Уже несколько часов подряд его "шестое чувство", заключенное, по иронии судьбы, в "пятой точке", пророчило ему все возможные неприятности.
       И всё это из-за того, что он согласился на предложение Суламифь отправиться с ней в Чехию по не вполне легальным документам, в составе группы ортодоксов, которые должны были посетить знаменитую Старо-Новую синагогу в Праге. Это самая старая в Европе синагога, построенная в незапамятные времена, в 1270 году в Пражском гетто, в Йозефове. Десяток одетых в черное мужчин, в одинаковых чёрных кипах, с одинаковыми Книгами в руках вызывали внимание окружающих только в первый момент своего появления. Потом окружающие их не замечали, и странники воспринимались уже как часть пейзажа. На это и был сделан расчет коварной Суламифь, связанной определенным образом с организаторами этой поездки. Она раздобыла документы на имя Баруха Левина, притащила соответствующее одеяние, а легкий макияж дополнил создаваемый образ.
       Борис старался не думать о том, что за нелегальное пересечение границы вполне может схлопотать срок. Очевидно, недавние события с покушением и стрельбой несколько раздвинули рамки его жизненного опыта.
       Тяжело вздохнув, Борис умылся и, взяв с полочки ужё надоевшую ему книгу, вышел из самолетного сортира. Направляясь на своё место в центре салона он как бы невзначай покосился на стриженую головку Суламифь. По легенде они были не знакомы и путешествовали независимо.
       До посадки лайнера "Эль-Аль" в Праге оставалось около двух часов.
       - Чай, кофе? - вопрос стюардессы разбудил задремавшего Бориса.
       Отрешённо замотав головой, он вспомнил, что в данный момент является верующим ортодоксом, и значит надо соответствовать.
      -- У вас чай кошерный? - важно спросил он стюардессу.
       Смуглая, красивая брюнетка в фирменном "Эль Алевском" приталенном чёрном костюме с белой блузкой и шелковым шейным платком в сине-зеленых тонах на мгновение удивлённо замерла, мол, все чаи - кошерные, а Борис продолжал играть роль ортодоксального еврея:
       - Тогда мне, пожалуйста, кофе: чёрный... без молока... без сахара, а сидящий внутри Бориса москвич-пофигист язвительно добавил... и без кофе.
       Стюардесса согласно кивнула головой - всё понятно. За свою лётную службу она видела много чудаков, даже на букву "М", и среди евреев, и среди неевреев. С невозмутимом лицом, с соответствующим вопросом "Чай, кофе?" она обратилась к другому пассажиру, а Борис очумело уткнулся в Книгу, запоздало соображая, как он будет пить такую кошерную гадость.
       Лёгкая суматоха с раздачей напитков затянулась. Борис выхлебал невкусное пойло, бросил пластиковый стакан в полиэтиленовый пакет, с которым красавица стюардесса быстро прошлась по проходу между кресел, и услышал, как из скрытых динамиков салона прозвучал голос командира корабля:
       - Уважаемые пассажиры, через несколько минут наш лайнер совершит посадку в аэропорту города Прага. Прошу вас оставаться на местах, не отстёгивать ремни, не вставать и не включать мобильные телефоны до полной остановки двигателей. Спасибо за пользование самолетом компании "Эль Аль".
       Борис подтянул ремень кресла, ещё раз взглянул на стриженый затылок Суламифь и вдруг расхохотался - вспомнил старый самолётный анекдот: "Контроль над самолётом потерян, самолёт падает, и командир вызывает стюардессу: Валечка, дорогая, пожалуйста, пойди и успокой пассажиров, чтобы они без паники встретили свой последний момент. Валечка поправила причёску, взяла поднос с леденцами, входит в салон и с милой улыбкой на устах выдаёт: "Ну что, пососем напоследок, покойнички!".
       - Ведь лезет же в голову всякая чушь, - Борис перестал хохотать по-идиотски и уставился в иллюминатор.
       Лайнер уверенно шёл на посадку. Самолёт несильно встряхнуло, пассажиры захлопали в ладоши. Рейс "Тель-Авив - Прага" завершился.
      
        -- Непонятно где (Семён)
       В помещении было темно и довольно прохладно. Глаза Семёна были плотно завязаны его же галстуком, но что-то говорило ему, что света всё равно нет. Пахло сухой землей и какой-то странной пылью. Отсутствие каких-либо внешних звуков наводило на мысль о глубоком подвале. Даже, вполне вероятно - о подземелье, которыми богаты старинные чешские городки. Спрятать тут человека - пара пустяков.
       На память Семёну пришел рассказ Эдгара По про бочонок амонтильядо и по спине пробежала нервная дрожь. Он ещё раз попробовал разогнуться и наконец, догадался, что сидит в каком-то массивном кресле, его руки привязаны к подлокотникам, а ноги - к поперечине у ножек кресла. В таком положении особенно не пошевелишься. Да и ноги уже довольно сильно затекли. Он окончательно пришел в себя и был огорчен, обнаружив собственную персону в столь невыгодной ситуации. А главное - Семён совершенно не помнил, как это с ним произошло.
       - Странно. Перегара и похмельных явлений вроде не наблюдается. Голова тоже в порядке, по ней явно никто не бил, - размышлял о своем состоянии тайный агент Охранителей, - Как же это я так попал?
       Ответа на этот важный вопрос у него не было.
       - Отсюда нужно выбираться, и похоже, что времени у меня совсем немного, - Семён пытался усилиями рук ослабить веревки.
       Он ритмично раскачивался, напрягая и ослабляя мышцы. Массивное кресло даже не шевелилось, но путы начали понемногу ослабевать. Минут через сорок таких упражнений Семёну удалось высвободить правую руку. После этого дело пошло веселее. Первым делом он сорвал с глаз повязку и тут же убедился, что в помещении темно - хоть глаз выколи.
       - Как у негра в... - ассоциация с негритянской задницей напомнила Семёну, как люди в подобных ситуациях выбирались из подземелий, - Надо, касаясь рукой, идти по одной стороне стены, по левой либо по правой, глядишь куда-нибудь кривая и выведет. "Не догоню, так согреюсь", терять мне нечего, - размышлял Семен.
       Наметив план "эвакуации", Семён, вытянув руку, решительно двинулся вперёд и буквально через 15 шагов уткнулся в стену. Он постучал по ней кулаком, поводил рукой, поскрёб ногтём. Стена как стена, очень даже прочная. Наощупь он смог определить, что сооружена она не из кирпича, а из дикого камня. Кончики пальцев сообщили ему, что стенка подвала похожа на каменную кладку камина его приятеля Михаила Фиша. Всего год назад Мишка облицевал камин в своей новой квартире, и Семён очень хорошо запомнил шероховатую поверхность неполированного камня.
       - Ну, что - "вперёд и с песней", - Семён, изредка касаясь стены кончиками пальцев, вышел "на оперативный простор" и повернул направо.
       Он шёл медленно, боясь на что-нибудь наткнуться. С каждым шагом в абсолютной темноте Семён прокручивал в своей голове единственный вопрос - как это он очутился в столь необычном месте, но ответа не было.
       - А подвал здоровенный... Только странно, что он пустой. Ничего пока я ещё не нащупал, и никуда пока не вляпался... хотя нет, уже вляпался... попал хрен знает куда, "кус ахта, бен-зана".
       Арабское ругательство сделало своё дело. Рука Семёна наткнулась на железное кольцо, вмурованное в стену.
       - Это что ещё за "хрень"? Mинотавра к нему, что-ли, привязывают? Хотя нет, тот монстр, полубык - получеловек, бегал по Лабиринту сам по себе. Mифы Древней Греции это не наш случай. У нас тут Чехия, блин, - Семён постучал кольцом по стене.
       Негромкое, гулкое эхо отразилось от каменных стен и заглохло. Ничего не произошло. И вдруг, совершенно неожиданно даже для себя, Семён с силой повернул железное кольцо по часовой стрелке. Раздался тихий скрежет, и часть стены с кольцом медленно отошла в сторону. Из образовавшегося прямоугольного проёма потянуло сыростью и холодом. Семён заглянул в проём - там тоже было темно, но не настолько, чтобы ничего не видеть. Обалдевший агент Охранителей отчётливо увидел уходящие вверх каменные ступени.
       - Похоже, "тут в город одна дорога", - Семён пробормотал неумирающую цитату из кинокомедии Гайдая "Бриллиантовая рука" и осторожно вытянув вперёд обе руки, стал подниматься по ступеням.
       Дюжина узких ступенек неожиданно закончилась, и Семён оказался в небольшом, но высоком сводчатом помещении, скудно освещенном откуда-то сверху синим отраженным светом.
       В первый момент ему показалось, что его окружают поленницы дров, заготовленных кем-то на зиму. Но, приглядевшись в неровном свете, он с ужасом отпрянул к единственной свободной стене. В обступивших его "поленницах" были аккуратно сложены человеческие кости, кое-где перемежавшиеся округлыми поверхностями черепов.
       Семён непроизвольно провел рукой по своей кудрявой шевелюре, физически ощутив состояние - "волосы дыбом".
       И кости и черепа были тусклого серого цвета, что говорило о значительном возрасте останков. Образованные ими штабели высились выше человеческого роста. Кости и черепа образовывали мозаичный узор на отвесных боковых стенках.
       - Интересно, что за эстет тут развлекался? - подумал Семён, постепенно обретая утерянное было самообладание.
       Он обернулся назад и обнаружил за спиной железную винтовую лестницу, ведущую куда-то вверх. Не теряя времени даром, Семён ринулся по гулко отозвавшимся металлическим ступеням, чуть не расквасив себе нос о перила.
       Сделав несколько оборотов, лестница привела его к массивной деревянной двери, из под которой явственно просачивался в помещение свежий уличный воздух. За дверью была свобода.
       Семён подергал ручку - дверь была заперта снаружи. Он навалился всем телом - без результата. Толстая, вероятно дубовая, дверь даже не пошевелилась. Тогда Семён заколотил в неё руками и ногами...
       Усилия Семёна не пропали даром. Через некоторое время послышались шаги и голоса. Скрежет ключа в замке показался ему заоблачной музыкой. Дверь открылась, и в лицо "пленника подземелья" ударил свет двух карманных фонарей.
       - Полиция! - услышал Семён и, прикрыв ладонью глаза от яркого света, разглядел в ночи двух полицейских.
       - Help me, please! I am citizen of Israel, - простонал узник.
       - Как пан оказался в музее? - услышал он удивленный голос полицейского и потерял сознание.
      
        -- Мелник - дом вдовы Франтишека Леви
      
       - Я пекла их сама, по старинному семейному рецепту, угощайтесь, пожалуйста, - Рахиль Леви, грузная, дородная дама, с породистым носом и маленькими, но умными живыми глазами, подвинула тарелку с миндальными пирожными поближе к гостям.
      
       Её гости, симпатичный высокий блондин в джинсовой куртке, и его спутник, коренастый, бритоголовый крепыш в "коже" вежливо кивали головами.
      
       - Мой покойный муж, пан Франтишек, их очень любил, - вдова грустно вздохнула и стала разливать чай по красивым фарфоровым чашкам.
      
       Глазастый блондин обратил внимание на стоящую на столе старинную сахарницу.
      
       - Позвольте, пане Рахиль... я вижу на сахарнице герб, - блондин серебряной ложечкой указал на стоящего, на задних лапах льва, - Он очень похож на того, который красуется над дверью вашего дома. Похоже, что эти львы из одной стаи.
      
       - Молодой человек, - вдова не очень обрадовалась подмеченному сходству, - львы в основном живут парами. Очень редко когда они сбиваются в стаи. И всё же, я хочу уточнить, что вас привело в мой дом? История, о том, что вы из общества любителей старинной геральдики, звучит не очень убедительно.
      
       - Пани Рахиль, это так и не так. Мы действительно из общества любителей старинной геральдики и нам вас рекомендовали, как владелицу старинного родового герба. Наше общество с удовольствием поместит ваш семейный герб в обновлённый каталог старинных гербов, который мы собираемся издать в самое ближайшее время... Всё это так, но в настоящий момент мы разыскиваем нашего товарища. Последний раз его видели здесь, у вашего дома, а потом он исчез. Вот он, - и приторно-вежливый блондин положил на стол вдовы фотографию Семёна.
      
       - Первый раз вижу этого человека, - вдова мельком взглянула на фото и нахмурилась, - Очень сожалею, что не могу вам помочь... Надеюсь, что мои пирожные вам понравились.
      
       Затянувшуюся паузу прервал сидевший молча бритоголовый крепыш. Он медленно достал из правого кармана куртки электронное устройство, похожее на большой мобильный телефон.
      
       - Послушай, меня, ведьма старая. Мы тут не с конфетной фабрики. У твоего дома след нашего товарища обрывается, - он постучал пальцем по экрану, - поэтому у тебя есть одна минута рассказать нам всю правду, иначе... - крепыш спрятал в карман "телефон", a из плечевой кобуры достал пистолет.
      
       Затем он внимательно посмотрел на вдову, и молча стал навинчивать на ствол "Беретты" глушитель.
      
       Блондин сочувственно уточнил, - Он не шутит. У моего друга полностью отсутствует чувство юмора. И он становится очень нервным и неконтролируемым, когда его не слушаются.
      
       - Но я действительно ничего не знаю, - вдова завертелась на стуле, и в волнении стала вытирать выступивший на лбу пот, - Это всё так неожиданно...
      
       - У вас даже платочек с вышитым львом, очень интересно, - блондин аккуратно забрал из рук вдовы платок, - и всё же, где наш товарищ? Я вас очень прошу, просто умоляю, рассказать нам всю правду... Не заставляйте нервничать моего друга. Он страшный человек, порой я сам его боюсь.
      
       Вдова со страхом взглянула на крепыша, а тот, как маньяк-убийца со стажем, с удовольствием, передёрнул затвор "Беретты".
      
       - Ну, хорошо, только прошу вас, - взмолилась вдова, - все мои слова сохранить в тайне.
      
       - Конечно, пане Рахиль, - блондин кивнул, - можете не сомневаться... Bсе ваши тайны останутся при вас. Как говорится - уйдут с вами в могилу.
      
       Вдова в ужасе замерла. Казалось она перестала дышать.
      
       - Ну, что вы, я пошутил. У меня-то с юмором всё в порядке. Вы нам рассказываете, куда исчез наш товарищ, и мы уходим. Я только в память о нашей встрече возьму ваш фирменный платочек, уж очень он мне понравился. Итак, я вас внимательно слушаю, - блондин посмотрел на крепыша, и тот убрал "Беретту" в кобуру.
      
       - Мой Франтишек был добрым, заботливым мужем. Как говорят, даже кошки обидеть не мог. Жили мы очень дружно, но была у него одна тайна, в которую он меня не допускал. От отца ему досталась старая папка с бумагами. Папка эта передавалась по наследству, от отца к сыну, из поколения в поколение. Франтишек периодически рассматривал её, изучал... Я не интересовалась - зачем мне старые бумаги. За год до смерти мужа у нас в доме появились два американца. Не знаю, о чём они разговаривали с Франтишеком, только всё закончилось скандалом... Муж их выгнал. Никогда я не видела его в таком взбешенном состоянии... как будто это не мой Франтишек, спокойный и застенчивый, - вдова вздохнула и отпила из своей чашки немного холодного чая.
      
       - А потом мужа нашли мертвым в лесу около Троллей, - глаза вдовы вновь наполнились слезами.
      
       Молодчики, видимо, решили, что старая женщина заговаривается со страху. Они переглянулись и сбавили тон.
      
       - Пани, пожалуйста, ближе к сути, - поторопил блондин вдову, - нас не интересует ваш муж. Я допускаю, что он был достойным человеком, но меня интересует совсем другое, - и он постучал пальцем, по лежащей на столе фотографии Семёна.
      
       - Так я и говорю, - вдова заёрзала и затеребила руками платок, - после того как Франтишек выгнал из дома непрошеных американцев, начались странности. К нам неожиданно заявился начальник местной полиции, который долго рассказывал о гражданском долге, потом зашёл на чай секретарь местного мэра...
      
       - Где наш товарищ? Говори, ведьма, - крепыш громко стукнул ладонью по столу.
      
       Вдова подпрыгнула на стуле, и затараторила, - Я же говорю, начальник полиции, когда уходил, обязал нас информировать о каждом незнакомце... . Муж умер, я обо всём забыла, а тут звонок из мэрии - "K вам гость. Когда придёт - перезвоните". Пока гость мыл руки, я позвонила в полицию. Потом мы пили чай с моими миндальными пирожными... Вам они, понравились, правда? - вдова не получила ответа и продолжила, - Затем звонок в дверь. Я пошла, открывать дверь, а гость оставался в гостиной. Я открыла дверь, а дальше ничего не помню. Очнулась я сидящей в кресле, а гостя уже не было, он исчез... Вот и всё.
      
      
        -- Прага (Борис и Ко.)
      
       Придерживая правой рукой кипу, Борис задрал голову вверх и попытался определить время по знаменитым еврейским башенным часам. Часы, в соответствии с их происхождением, ходили, наоборот - "против часовой стрелки". Хотя, в данном случае, часовая стрелка никак не могла служить точкой отсчета, так как тоже крутилась в обратную сторону вместе с минутной.
      
       За спиной у Бориса располагалась знаменитая Старо-Новая синагога. Она так вросла в землю от старости, что окошки её первого этажа почти касались земли, а за низенькой входной дверью, выходящей в боковой переулок, были выстроены три ступеньки вниз. Внутри было темно.
      
       - Да, - пробормотал Борис, отвлекаясь от забавных часов, - наша-то получше будет.
      
       Он имел в виду новую синагогу на Большой Бронной, построенную в девяностых на месте Московского дома художественной самодеятельности. Современное здание из стекла и бетона с угловой башней, где в нише сверкала декоративная минора, смотрелось подлинной крепостью иудаизма, в отличие от старого строения с почерневшим фасадом и острой черепичной крышей.
      
       Борис отстал от своих пейсатых компаньонов у входа в синагогу и теперь поджидал Суламифь, которая почему-то немного задерживалась. Вокруг, по узким извилистым улочкам бывшего гетто, сновали многочисленные туристы. Во множестве лавочек продавали картинки из местечковой жизни, глиняные фигурки пляшущих человечков в широких шляпах, серебряные миноры и другую сувенирную мелочь. Все были веселы и нарядны, в соответствии с радостной июньской погодой.
       Борис с сомнением осмотрел свой черный лапсердак, коротковатые брюки, старомодные черные штиблеты и уже далеко не свежую белую сорочку. Он определенно походил на одну из глиняных фигурок, продававшихся вокруг.
      
       - В таком виде в приличный ресторан, пожалуй, не пустят, - сокрушенно подумал Борис.
      
       Настроение испортилось. Его не улучшило даже появление Суламифь.
      
       - Привет тебе, странница! - грустно произнес Борис, - Ты только посмотри на меня, во что я превратился. Ещё немного, я посыплю свою голову пеплом и удалюсь в пустыню...
      
       - Пустыня отсюда далековата, пешком не дойдёшь, - Суламифь смотрела сквозь Бориса, - но сейчас у нас другие дела. Нашёлся твой брат Семён.
      
       - Семён нашёлся, - Борис обрадовано затанцевал в подобии хасидского танца, но вдруг остановился, - Подожди, дорогая Суламифь, а где он потерялся? Мы же с тобой договорились делиться всей информацией.
      
       - Ещё точно не знаю... Кажется, его похитили, а потом он обнаружился в здании Музея города Мелник... Интересно, что он там ищет? - Суламифь внимательно глядела на Бориса.
      
       - Да, да, правильно... Семён говорил мне по телефону, что собирается в Мелник, - Борис заметно волновался, но на заданный вопрос, что ищёт Семён - отвечать не спешил, - но чтобы на него напали... Сёмку так просто не возьмёшь. Он в армии в десанте служил и за себя может постоять.
      
       - Ты так и не врубаешься, насколько серьёзна ситуация. Как ты думаешь, почему я с тобой нянчусь? - Суламифь была настроена очень решительно, - Ведь если похитили твоего брата, значит следующим можешь быть ты. Или ты думаешь, что в Чехии нет дорожных катков?
      
       - До сих пор не могу понять, кому я помешал? - Борис удивленно разводил руками, - Но мне кажется, что ответ знает только Семён. Я печёнкой это чую...
      
       - Какой же ты чувствительный, - Суламифь немного расслабилась, - Ну, ладно, пока у нас есть немного времени, давай перекусим, благо, что только тут, в еврейском квартале, можно найти кошерную еду. Вон ресторан - "У Старой Синагоги", там обязательно должна быть кошерная кухня. Я очень проголодалась.
      
       Суламифь взяла Бориса под руку, и вдруг резко оттолкнула его в сторону и отпрыгнула сама. Причиной оказался промчавшийся буквально в нескольких сантиметрах рычащий мотоцикл. Он неожиданно выскочил из соседнего проходного двора и устремился прямо на Бориса. Только реакция Суламифь предотвратила неминуемое столкновение.
      
       Мотоцикл с седоком в чёрном блестящем шлеме ещё не успел скрыться за поворотом, как Суламифь метнулась к неподвижно лежавшему Борису.
      
       - Что с тобой случилось, дщерь моя? - вставая и отряхиваясь, сердито спрашивал ничего не понимающий Борис, - неужели это от голода?
      
       Суламифь молча, развернула Бориса лицом к витрине маленького магазинчика чешского хрусталя, напротив которого произошёл инцидент. На уровне его пейсатой головы в витрине зияли две маленькие, аккуратные дырочки, похожие на следы пулевых отверстий.
      
       - Теперь ты понимаешь, как тут опасно? - Суламифь выговаривала Борису, а сама внимательно осматривала улицу, - Да, дорожных катков у них нет, но зато есть мотоциклы.
      
       Борис оторопело таращился на простреленную витрину.
      
       - Странно... О том, что мы в Праге, никто не знает - я ведь нелегальный израильский ортодокс, - Борис постепенно приходил в себя и вновь принялся скептически осматривать свою одежду.
      
       После неожиденного столкновения с пражской мостовой его одежда приобрела совсем уж нетоварный вид.
      
       - Мне кажется, что тебя принимают за брата, Семёна. В отличие от нас, он разгуливает по всему миру совершенно открыто, и вычислить его не составляет труда. Теперь очевидно, что твой брат влез в очень неприятную историю, а так как вы близнецы, то ты принимаешь на себя часть его проблем. Покушение на тебя и похищение Семёна очень близки по времени, а это может означать, что действует не одна команда, а несколько. Отсюда и накладки. Нам надо срочно встретиться с Семёном. Берём машину и немедленно гоним в Мелник, - Суламифь решительно развернулась и увлекла Бориса в сторону Нового города.
      
      
        -- Лос-Анжелес -

    Офис компании "Коган энд Коган Энтертейнмент"

      
       - Мне не звонили из Праги? Я жду звонка, важного звонка, - Марк Коган резко открыл дверь в комнату, одновременно задавая этот вопрос.
      
       Сидящий на стуле Соломон Коган, младший брат и младший компаньон, вздрогнул от неожиданности и уронил газету. "Los Angeles Times," ежедневная газета города Ангелов, неслышно спланировала на пол.
      
       - Напугал ты меня, братишка, - заворчал Салли, - Я никак не могу привыкнуть к твоим внезапным появлениям. Настоящий кот.
      
       - Боишься? Значит, совесть нечиста, - Марк, усмехаясь, плюхнулся на вертящееся кресло и вновь обратился к брату, - Не в службу, а в дружбу, плесни виски. Надо расслабиться, я что-то устал.
      
       Младший брат, подошёл к стоящему в углу комнаты низкому бару, бросил в стакан пару кубиков льда и налил туда выдержанный 18-летний "Glenlivet".
      
       - Может ещё минералочки и сэндвич? - Соломон поставил перед братом стакан с янтарным напитком.
      
       Марк с удовольствием отхлебнул виски, вздохнул:
      
       - Нет, спасибо, Салли. Дождёмся звонка и потом уже основательно перекусим.
      
       - А что это за звонок? Чего ты так дергаешься? - осторожно задал вопрос Соломон.
      
       - Помнишь, два года назад мы были в Чехии, в городе Мельник, в гостях у пана Франтишека? - Марк ещё раз отхлебнул виски.
      
       - Как-то не очень, - "младший компаньон" наморщил лоб, - но кажется, Франтишек довольно неприятный тип...
      
       - Я освежу твою "девичью" память. У Франтишека Леви были старинные документы, раскрывающие тайну сорокалетного странствия избранного народа. То-есть наших с тобой предков, всех 13-ти колен, - Марк вгляделся в стеклянные глаза Соломона, - Ну, ладно, не буду тебя грузить... Главное, что эти документы передавались из рода в род, а после смерти Франтишека - пропали.
      
       - У меня конечно с историей не очень, - Соломон встал со стула, пошел в угол комнаты к бару, и налил себе виски, - Но всем известно, что Моисей водил еврейский народ по пустыне, а колен было двенадцать...
      
       - Салли, сорок лет в пустыне могут прожить только бедуины, - Марк раскрыл свой блокнот и сверился с записями, - Не выступай, а слушай старших - У Иосифа были двое сыновей: Манассия и Ефрем, которых Иаков возвёл в родоначальники двух самостоятельных колен вместо их отца Иосифа, что увеличило число колен до 13... Библию надо читать.
      
       - Читать надо Талмуд! - произнес с нажимом Соломон, - А кто тебе доложил, что документы этого Франтишека пропали?
      
       - Во время нашего последнего визита в Мелник, я познакомился с одним местным сержантом-полицейским, - Марк, улыбаясь, смотрел на брата, - Пока ты спал, накачавшись свежим пивом, я договорился с ним о небольшой услуге. Не задаром, конечно. Парень теперь присматривает за вдовой и её визитерами. Вот он и сообщил о некоторых неприятных событиях... Кстати о Талмуде, о котором ты так печёшься. Ты хоть что-нибудь о нём знаешь? Или просто так, как обычно, трындишь? - Марк даже не надеялся получить ответ. Он слишком хорошо знал своего младшего брата, - Ну, тогда давай я тебя немного просвещу. У меня есть пара минут...
      
       - Ты знаешь... во всяком случае, наверно слышал, что Б-г через Моисея передал евреям Тору, свод законов. В своём ревностном желании как можно полнее выполнить всё, что там имелось, мудрецы Израиля в течение веков толковали и комментировали Тору. Некоторые вещи были не совсем понятны... их обсуждали, о них спорили... мнений было много. Так вот, все эти дискуссии, объяснения, выводы, комментарии передавались устно от учителя к ученику. Со временем человеческая память уже не могла вместить этот материал и возникла необходимость записать его. Вот так и возник Талмуд, Устный закон.
      
       - Понятно... - Соломон пожал плечами, - Ещё одна Священная книга, "not a big deal".
      
       - Да, вот как раз Талмуд и есть "big deal", из-за которого на евреев все и наезжают. Пророки не переставали твердить истину, что Б-г обратился к народу еврейскому, дабы сделать из него "избранный народ", и, соответственно, подобное величие отражено в Талмуде. Часть заповедей там просто расистские. "Ку-клукс-клан" отдыхает. Я не шучу, всё это правда. Один аббат, доктор богословия, употребил 10 лет на полную проверку Талмуда. А после проверки издал эту "Священную книгу" и пообещал вознаграждение в 10.000 франков всякому, кто докажет, что, хотя бы одна из цитат, содержащихся в книге, не верна. С того времени прошло двадцать пять лет, этот Талмуд был распространен в десятках тысяч экземпляров в Бельгии, Франции и Германии. Многие из раввинов прочитали его, и несмотря на жажду наживы, столь свойственную нашим "родичам" никто не рискнул испробовать выиграть эту премию, доказав ложность хотя бы одной приведенной ссылки.
       - Ну, и что же там написано? - заинтересовался Салли.
      
       - А то, что евреи лучше всех, - Марк опять раскрыл свой блокнот, - Вот, слушай: "Слова Талмуда более сладки, нежели слова завета, и, следовательно, грехи против Талмуда более тяжки, нежели против Библии. Не должно иметь общения с тем, кто имеет в руках Библию, а не Талмуд... Сын мой, относись с большим вниманием к словам раввинов, чем к словам Завета. Кто не исполняет слов раввина, достоин смерти...". Ты представляешь, как это звучит для неевреев?
      
       Соломон молчал, и только таращил глаза, а Марк, поглядывая в свою книженцию продолжал:
      
       - Вот тебе ещё пример: "евреи более приятны Б-гу, нежели Ангелы, так что дающий пощечину еврею совершает столь же тяжкое преступление, как если бы он дал пощечину Божьему Величию, почему гой, ударивший еврея, заслуживает смерти. Это постановление справедливо, - утверждает Талмуд, - ибо бесспорно существует различие между всеми вещами; растения и животные не могли бы существовать без попечения о них человека, и подобно тому, как человек превосходит животных, так евреи превосходят все народы на земле. Эти последние ничто иное, как семя скотское, так что, если бы евреев не существовало, не было бы благодати на земле, ни луча солнца, ни дождя, и люди не могли бы существовать... Еврейский народ достоин вечной жизни, а другие народы подобны ослам... Вы все евреи, вы люди, а прочие народы не люди, так как их души происходят от злых духов, тогда как души евреев происходят от Святого Духа Божьего..."
      
       - Всё, хватит! - запротестовал Соломон, - Не хочу я больше слушать этот бред... ближе к делу.
      
       - Нет, нет, слушай... ты же вякал про Талмуд, - и Марк продолжил, - "Если еврей имеет тяжбу с неевреем, то вы дадите выиграть дело вашему брату, и скажете чужестранцу: так требует наш закон! Но если никаких поводов к выигрышу дела евреем не имеется, то надо надоедать чужестранцу всякого рода интригами и этим добиться, чтобы еврей дело выиграл...". Только одного этого вполне достаточно, чтобы евреям во всём мире был закрыт доступ к судебным и административным должностям. Ну, что, достаточно?
      
       - Вполне... Давай, наконец, уже по делу... Вернемся к нашим бара... ну, то-есть к чехам! - Соломон старался прервать неуместную дискуссию о Талмуде. - Что бы там, в Мелнике, ни происходило - все права у нас. Проект находится в стадии подготовки. Деньги есть. Продюсер в детали не лезет. Расслабься, братец! Мы с тобой люди искусства - с нас взятки гладки.
      
       Он сделал немалый глоток из прямоугольного стакана и открыл резной ящик для сигар, стоящий на низком столике около кресла. На крышке ящика засветился датчик влажности и температуры. Достав толстую короткую сигару, он обрезал ее специальной серебряной гильотинкой и, раскурив сигару от спички, с удовольствием закутался в сизое облако душистого дыма.
      
       - Контрабандой балуешься? - Марк заметил полное отсутствие какой-либо маркировки на сигаре брата.
      
       - Обижаешь! Я патриот! - возмутился Салли, - Это кубинские эмигранты на Ки-Вест делают. От настоящих не отличить. Ручная работа.
      
       - Ну-ну, - покачал головой Марк, - так я продолжу, с твоего разрешения... Мой сержант выяснил у вдовы, что Франтишек считал себя потомком Рабе Лёва, того самого пражского раввина, что изобрел глиняного Голема. Якобы этот раввин был очень образованный человек и обладал древними знаниями из каббалы. Каббалой, кстати, наша Мадонна увлекается. Только древних знаний там уже - "кот начихал". Зато в семнадцатом веке - это была наука! А глиняный Голем для раввина был так, мелкой поделкой. Он и стального мог сделать, но времени не было - горожане к погрому готовились. Так вот, у Рабе Лёва хранились старинные манускрипты. Особенный, секретный экземпляр Торы, где было сказано, куда Моисей увел евреев... Утерянный 151-й псалом... и ещё много-много интересного... Ты сам знаешь - в сценарии об этом всё есть.
      
       В этот момент телефон разразился причудливой трелью. Марк схватил трубку.
      
       - Какая, нахрен, пицца? - удивлённо спросил он, взглянув на брата. Тот пожал плечами.
      
       - Нет, это не "Papa John's Pizza". Вы ошиблись номером. - Марк в сердцах швырнул телефонную трубку, - Звонят какие-то уроды, только от дел отвлекают... Так вот в секретном псалме, судя по обрывкам дошедшей до меня информации, есть занятные вещи. Например, про священный нагрудник, используемый в еврейском священнослужении и состоящий из 12 пластинок с драгоценными камнями. Всем нам впаривается уже много лет, что это 12 знаков Зодиака и соответствующие им камни. A на самом деле - это камни "колен Израилевых".
      
       - Ну, ты Марк, загнул, - удивился Соломон. - Такого в сценарии нет. Никаких там камней и Знаков Зодиака.
      
       - Молчи, и, как я уже сказал, слушай старших, - Марк раскраснелся, хлебнул ещё немного виски и продолжил. - Ты библию не читаешь - "Талмуд, Талмуд - его нужно изучать!" Так невежественным и останешься. B Библии есть чёткое объяснение, что такое "Число 12": это 12 колен, 12 знаков Зодиака, 12 часов, 12 драгоценных камней, 12 апостолов, 12 месяцев, 12 ворот, - он замолчал, взглянув на брата - тот сидел на стуле с широко раскрытыми от удивления глазами.
      
       - Не сходится, - Соломон замотал головой. - Сначала у тебя 12 колен и 12 знаков Зодиака, а потом ты мне говоришь о 13-ом израильском колене... Не сходится, - не соглашался Салли.
      
       - Ну, какой же ты тупой, - Марк резко вскочил с кресла и с возмущением взглянул на брата, - Ещё Птолемей, самый крутой древнегреческий астроном, которому не было равных на протяжении целого тысячелетия, составил звёздный каталог, который потом подтвердили ученые. Так вот этот греческий чувак сформулировал геоцентрическую модель мира, которая была принята в западном и арабском мире, причём он это сделал без современных телескопов... Так вот, Птолемей вычислил, что кроме 12-ти зодиакальных созвездий существует ещё и 13-ое созвездие - "Змееносец", которое не входит в стандартную астрологическую модель... Понял?
      
       И не дожидаясь ответа, Марк добавил:
      
       - A в еврейском летоисчислении есть 13-й високосный месяц. Когда в еврейском календаре совершается скачок, вот как раз тогда и появляется тринадцатый месяц. Я надеюсь, что такое високосный год ты знаешь? Так что всё сходится, брателло!
      
       Марк ещё раз взглянул на Соломона - тот молчал, переваривая услышанное.
      
       Так и не дождавшись ответа, Марк махнул рукой:
      
       - Ни хрена ты не понимаешь, и говорить с тобой бесполезно, только время на тебя зря трачу, - одним большим глотком допил виски и направился к двери.
      
       Он уже почти вышел из комнаты, но обернулся к Соломону и строго приказал:
      
       - Никуда не уходи, сиди у телефона. Будут мне звонить - всё аккуратно запиши. Я скоро вернусь, - и закрыл за собой дверь.
      
      
      
        -- Прага - Старо Място
      
       Ходить по брусчатке неудобно. Особенно если на ногах не кроссовки, а цивильные туфли на скользкой подошве. И тем не менее, Семён довольно быстро пересекал площадь, двигаясь в направлении старых еврейских кварталов.
      
       Семён был хмур и раздражен, поэтому он оставался равнодушен к красоте старинных золоченых часов, а также к громоздящемуся справа католическому собору. Вся площадь была заставлена ярмарочными шатрами и палатками. Из палаток доносились шум, гомон и всяческие вкусные запахи. Вокруг толпился народ, мешая идти и путаясь у Семёна под ногами.
      
       Несмотря на поганое настроение, Семён заметил впереди, в направлении своего движения, аппетитную попку, обтянутую бриджами защитного цвета, а затем разглядел и её владелицу - темноволосую, коротко стриженую девицу, которая что-то активно обсуждала со странного вида типом в старомодном черном костюме.
      
       - Прежде, чем ехать в Мелник, - донеслось до Семёна, как раз в этот момент проходившего мимо парочки, - нам необходимо пообедать! Вон там есть ресторан "Вепрево колено". Я давно мечтал попробовать это самое колено!
      
       Мужчина указал пальцем на уютный подвальчик в углу площади. В ответ девица покачала головой и что-то вполголоса возразила.
      
       При упоминании Мелника по спине Семёна непроизвольно пробежали мурашки, и он обернулся к говорившему, чтобы получше его рассмотреть. Да и голос этого типа показался почему-то знакомым.
      
       Тип в черном нервно поправил кипу, и Семён вдруг с изумлением увидел собственную физиономию, но в обрамлении классических ортодоксальных пейсов, да ещё и украшенную сверху сдвинутой набекрень кипой.
      
       - "Вепревое колено" - это просто свиная нога, a я свинину не ем, - произнесла по инерции темноволосая и замолчала, внимательно рассматривая две застывшие фигуры.
      
       - Семён! Борька! - братья одновременно узнали друг друга, и рванулись обниматься.
      
       Проходящие мимо местные жители и туристы-разини с удивлением оглядывались на близнецов.
      
       - Вот как бывает, - причитал Борис, поглаживая брата, - а мы как раз собрались смотаться к тебе в Мелник.
      
       - Этот чёртов Мелник я надолго запомню, - Семён перебил брата, - Но сейчас всё уже позади. Я очень рад тебя видеть, Борька!
      
       - Я тоже, - отозвался Борис, - Но как-то странно... приехал к тебе, а тебя нет. Может ты объяснишь, что происходит? Мотаешься по всему миру, попадаешь в какие-то темные истории, да и у меня проблемы появились, и если бы не мой ангел-хранитель, то неизвестно, когда и где бы мы встретились... Может быть только на небесах, - Борис благодарным взглядом окинул стоящую рядом Суламифь.
      
       Та, улыбнулась в ответ, оценивающе оглядела Семёна, кивнула ему и пропела: - "Шалом, мой друг, шалом", - а затем продолжила внимательно расматривать проходящих мимо людей.
      
       - Конечно, конечно, - согласился Семён, - Обязательно всё расскажу, но история это долгая. Ты, кажется, хотел перекусить? - Пойдём... здесь есть правильный ресторанчик, он кошерный. Там очень вкусно готовят... Мадам не возражает?
      
       - Мадемуазель, - уточнила Суламифь, - Мадемуазель не возражает.
      
       - Вот и хорошо... следуйте за мной, - сказал Семён и уверенно возглавил процессию.
      
       Буквально через несколько шагов Борис догнал Семёна, и братья пошли рядом. Они о чём-то оживлённо болтали, размахивая руками, никого не замечая вокруг. Суламифь шла следом. Изредка она останавливалась и пудрила свой хорошенький носик, пользуясь маленьким карманным зеркальцем.
      
       Братья Левины прошли уже три квартала, как вдруг Суламифь ловко втиснулась между Семёном и Борисом.
       Она взяла их под руки и негромко заметила:
      
       - Кажется, у нас хвост. Два парня следуют за нами от самой площади. Они не похожи на любителей кошерной кухни. Надо провериться. Сворачиваем в переулок направо...
      
       - Тебе показалось, - возразил Семён, но Борис сжал локоть брата, - Ты её слушай. Суламифь ещё ни разу не ошиблась. Делай, что она говорит.
      
       Семён пожал плечами, но как только "нарисовался" ближайший переулок, послушно повернул направо.
      
       - Сюда, - и Суламифь первая вошла в открытые ворота маленького дворика.
      
       Она пропустила братьев вперед, закрыла чёрную металлическую дверь и поднесла указательный палец к губам - "всем молчать".
      
       Послышались быстрые шаги и мимо их убежища, проследовало два человека.
      
       - "Бен-зана, кус ахта", - тихо выругался Семён, - Опять тот же самый парень, который стрельнул у меня сигарету. Таких совпадений быть не может. А ведь ты права, истинная дщерь Израиля, за нами действительно следят.
       - За мной с Борисом слежки не было, я проверялась, - Суламифь внимательно смотрела на Семёна, - вероятно, они срисовали вас, уважаемый. Вы сказали, что кто-то у вас прикуривал. Где это было?
       - В пражском аэропорту, - недоуменно ответил Семён, - он меня ещё по плечу похлопал.
       - И вы были в этом же костюме?! - спросила Суламифь.
       - Ну да! Костюм очень удобный для таких путешествий! Не мнется и вид в нем вполне представительный! - самодовольно произнес Семён.
       - "А поворотись-ка, батько!", - приказала девушка и начала пристально изучать спину и плечи одетого в "представительский" пиджак Семёна.
       После недолгого поиска она вытащила из плечевого шва маленькую булавку с шариком на конце. Похожими булавками скрепляют в магазине мужские рубашки. Отличие заключалось лишь в цвете - булавка была абсолютно черная и, поэтому, абсолютно не заметна на темной ткани.
       - Ждите меня, - скомандовала Суламифь и, прихватив с собой булавку, выскользнула из ворот на улицу.
       Через десять минут она вернулась с удовлетворенным выражением на лице:
       - Наши "хвосты" сейчас преследуют один туристический автобус. Народу в нем достаточно, так что они не скоро разберутся. У нас есть время замести следы и пообедать. Давайте переместимся в Верхний город - на Градчаны. Там много всяких ресторанчиков.
       После найденной булавки-передатчика авторитет Суламифь взлетел на недосягаемую высоту. Семён помалкивал, а Борис смотрел на Суламифь как на божество. Очевидно, перед поездкой в Прагу Суламифь серьезно изучала город по картам. Нисколько не сомневаясь, уверенно она двигалась в сторону района Пражских Градчан. Причём, Суламифь кружила по улицам как лисица у Маршака в "Разноцветной книге" - "Вот прошла по ней лисица, заметая след хвостом...". Путешественники топали по пражскому булыжнику узких улочек то вверх, то вниз... Они миновали несколько кварталов, обогнули парк, перешли мост, пересекли "Пражский Град", спустились вниз по Чернинской, и оказались перед маленькой и тихой улочкой Новый Свет.
       - Пришли, - уверенно заявила Суламифь, - мы в Градчанах. Тут есть кошерный ресторан "Царь Соломон" - нам туда".
       Буквально через несколько десятков метров Борис увидел в витринном окне, толстого мужика с буйной седой бородищей, а-ля праотец Авраам, в очках и ермолке, который сидел за столиком, и что-то наворачивал с широченного блюда, энергично двигая локтями. А на витрине под золотым могендовидом - бутылка "Stolichnaya" и здоровенная матрешка.
       - Да, похоже, мы пришли, - согласился Борис, глотая слюну, - Смотри, как раввин наяривает. Сразу видно, что вкусно.
      
        -- Градчаны - ресторан "Царь Соломон"
       Усевшись за свободный столик, покрытый узорной скатертью с бахромой из маленьких кисточек, они тут же получили от приветливой девушки-официантки тарелку с горячими лепешками и по порции хумуса. Борис разорвал лепешку на две части и, густо намазав её хумусом, с аппетитом впился зубами в ароматное угощение.
       - А теперь, братец, рассказывай, что тебе понадобилось в Праге? - деловито произнес Борис, проглотив первую порцию и намазывая хумусом вторую, - и почему нас так неприветливо встречают в этом городе?
       Семён бросил взгляд на Суламифь. Та разрешающе кивнула.
       - Я начну с середины, так будет лаконичнее, - заговорил Семён, не отставая от брата в деле поглощения лепешек с гороховой приправой. - В вашингтонской библиотеке я нашел авторское свидетельство на сценарий фильма, исторического фильма, о возникновении еврейского народа. Самого сценария там не было, но краткий анонс меня очень заинтересовал. А главное, я обнаружил, что автор этого сценария живет в Мелнике. Пришлось лететь сюда, чтобы попытаться выяснить, откуда у него такая информация... Cам он всё это выдумал или основывался на каких-то реальных документах.
       - Приехав в Мелник, - продолжал Семён, - я нашел его адрес в местном муниципалитете и явился в гости. К сожалению, встретиться c автором сценария Франтишеком, мне не удалось. Его вдова рассказала, что год назад он зачем-то отправился в лес и там сорвался со скалы. В этом лесу много лет назад местный скульптор вырубил из скал две огромные головы гоблинов, ну или троллей - я точно не помню. Зачем он это сделал, никто толком не знает, но туристы теперь туда зачастили. Вот под этими головами Франтишека и нашли... со сломанной шеей.
       Семён остановился и оглядел слушателей. Как раз в это время к столу подошел официант и изъявил желание принять заказ у достопочтенных гостей, осчастлививших своим посещением данное кошерное заведение.
       Гости сделали заказ, после чего Семён продолжил:
       - Вдова Франтишека Леви - это их фамилия, Леви - оказалась весьма радушной женщиной и поведала мне много интересного. Оказывается, её Франтишек считал себя потомком самого Рабе Лёва - пражского раввина, знаменитого тем, что создал глиняного Голема. И даже хранил какие-то древние бумаги с записями этого Лёвы. Любил он полистать их на досуге. А на старости лет, по словам вдовы, совсем рехнулся. Решил на этих бумагах заработать - написать то ли роман, то ли сценарий для кино. Ну, вот и заработал... .
       Борис и Суламифь внимательно слушали Семёна. Затем девушка быстро оглядела ресторанный зал и попросила Семена говорить потише, так как к остальным посетителям его рассказ никак не относится.
       Семён кивнул и понизил голос:
       - Мне удалось посмотреть на документы Франтишека. Правда там всё было на идише. K сожалению, этот язык я знаю не так хорошо, как иврит, но кое-что интересное в них мне удалось обнаружить. Затем прозвучал звонок от входной двери. Вдова пошла открывать.... Bозня в коридоре, и грохот упавшей мебели дали понять, что пора сматывать удочки. Я прихватил бумаги и через заднюю дверь выскочил в сад. А потом ничего не помню, и документы будто испарились...
       Семён остановился и залпом выдул бокал красного вина.
       - Мы навели справки в отделении полиции города Мелник. - Тебя нашли в местном краеведческом музее... Как ты туда попал? - Суламифь негромко задала вопрос.
       Она не увлекалась хумусом, как братья, и ела очень умеренно, часто поглядывая в висевшее на ближайшей стене зеркало, в котором отражалась входная дверь ресторана.
       - Так я же говорю - ничего не помню, - Семён нервно налил себе ещё вина, и никому не предлагая, быстро выпил, - Очнулся в каком-то подземелье... Место было просто жуткое. Это уже из него я в музей попал.
       - Так что это за история возникновения Еврейского народа, блин, из-за которой такие проблемы: то катки неуправляемые, то мотоциклисты с пистолетами, то подземелье с костями? Я так ничего и не понял, - Борис с удивлением смотрел на Семёна, - Неужели у евреев есть ещё какие-то секреты? Ведь всё давным-давно известно.
       - В том то и дело, что секреты есть, - Семён наклонился поближе к Борису, - Есть секреты и, похоже, известно далеко не всё.
       - Я тебе не рассказывал... не мог я, Борька, это сделать, так как был связан словом, но теперь время пришло. Так вот, немного больше месяца назад встретился со мной один раввин... имя его я пока не буду тебе называть - это не важно, а важно то, что рассказал он о принадлежности нашего рода к секретному обществу Охранителей. До сих пор в ушах звучит его голос: "Мы пришли в этот Мир не случайно, а по космическим законам, постичь которые до конца нам не дано. Космос заинтересован в нас, в нашей жизни и в наших успехах...". Я-то грешным делом думал, что это фантазии, но после того как ознакомился с документами Франтишека, оказалось не всё так просто. Получается, что Еврейский народ оказался на планете Земля совсем не так как мы считали. Прилетели наши "братцы" с другой планеты, и как говорится "по приезде" стали Землю-матушку осваивать, и делали это Еврейские колена - отряды...
       - Ты знаешь как называют евреев, которые приезжают в Израиль? - неожиданно задал вопрос Семён, обращаясь к Борису.
       Тот перестал жевать и внимательно посмотрел на Семёна.
       - Кажется, Олимы, - неуверенно промямлил Борис, после небольшой паузы.
       - Правильно, - Семён согласно закивал. - Подавляющее большинство израильских евреев сегодня -- либо Олим, либо потомки совершивших Алию. Алию! Ты понял, о чём я говорю?
       Борис молчал.
       - Алия на иврите означает "подъём", "восхождение", а в 1979 году вышел фильм "Alien". Eго в Совке перевели как "Чужой". Тебе это ни о чем не говорит? - Семён задал очередной вопрос и не дождавшись ответа пояснил, - Алия... Пришельцы... Eврейские колена... Вот ими и завоёвана наша планета. И фразу "Евреи - люди БОГА", надо именно так и понимать - Евреи или ИВЕРЫ - люди, произошедшие от ИНОПЛАНЕТЯН. Их "колена" - это отряды, которые воюют между собой за сферы влияния, а отнюдь не гойские народы сами по себе.
       - Совсем обалдел, братан, - возразил Борис, - Сам-то понял, что сказал?
       - Ты совершенно фишку не сечешь, - Семён раскраснелся, замахал руками, и чуть не опрокинул стоящую на столе пустую бутылку, - По мнению некоторых знаменитых учёных, евреи действительно загадка, они не как все, они даже не народ. Все - да, a евреи - нет. Ведь ни под одно определение, что такое есть народ, они не подпадают. Ведь для того, чтобы называться народом, должны быть некие объективные критерии принадлежности к народу: общая территория, язык, генеалогия, культура, совместная история... И если мы проверим человеческую историю за последние 2000 лет, период становления современных народов, то заметим, что евреи, действительно, не вмещаются ни в какие рамки. Так что же их объединяет?
       Борис просто окаменел, а Семён продолжал:
       - Язык? Все евреи говорят на разных языках. Русский, идиш, арабский... Культура? Присмотрись к евреям из России и из Йемена. Разница, как говорится, налицо... Общая территория? Не была она общей никогда. И даже сейчас большинство евреев живёт за пределами Израиля. Совместная история? Никакой! Ну, разве, что их периодически везде били. Генеалогия? Да, мы потомки Исраэля и его сыновей, но человек любой национальности, который захочет принять духовное наследие евреев, тоже может стать евреем - надо только пройти гиюр. Религия? Но нерелигиозный еврей - это тот же еврей!
       Семен явно разгорячился:
       - Евреи действительно не подпадают ни под одно определение народа. Представь себе человека: он живёт на Аляске, говорит по-арабски, выглядит китайцем и на вопрос, кто ты, отвечает - еврей! Загадка! Но я тебе поясню...
       - Как образовался Еврейский народ, ты конечно забыл? Могу напомнить... Возникновение евреев как народа и принятие ими веры произошло не постепенно, в течение сотен лет, как у других народов, а в одно время! Более трех с половиной тысяч лет назад разрозненное племя потомков Авраама, Ицхака и Яакова вышло из Египта, чтобы получить Тору на горе Синай. Там, на горе Синай, евреи в один момент стали НАРОДОМ, получив свои законы, традицию, культуру... Вот они пришельцы, вот они Алины... С тех пор всё Еврейское находится в Торе и только в Торе. Что это ещё, если не воинский Устав? Тора-Устав регулирует и охватывает все аспекты жизни. По этой причине еврей может существовать без общей территории, без общего языка, без общей культуры и образовывается за столько времени, сколько кто-то и где-то учит Тору... Там, где это происходит, "еврейское-бессмертное" будет существовать вечно, а там, где этого нет - всё еврейское исчезает в течение нескольких поколений. Понял?
       В процессе повествования Семена Суламифь, казалось, была целиком поглощена замечательной фаршированной щукой, которую им подали нарезанной на круглые ломтики в желе из застывшего бульона, украшенного зеленью и пятачками оранжевой моркови. Услышав, однако, про пришельцев и космическую миссию еврейского народа, она чуть не подавилась кусочком рыбы и подняла изумленный взор на вдохновленного оратора.
       Борис, при этом, вдруг весело рассмеялся, увидев замешательство их телохранительницы:
       - Не удивляйтесь, Суламифь. Семён ещё в детстве придумал эту "байку", начитавшись американской фантастики. Он в восьмом классе знал наизусть романы Кларка и Азимова. Вот и решил внести свой вклад в литературу. Представляете, он даже в журнал "Пионер" отправлял свои сочинения. Только его оттуда послали далеко и надолго - про евреев в то время писать было не принято. Признайся, Сёма, что хотел на красивую девушку впечатление произвести!
       Семён, разгоряченный вниманием приятной компании не меньше, чем выпитым вином, молча показал Борису из под скатерти увесистый кулак, но затем все-таки рассмеялся.
       - Будь честен, братец. Некоторые вопросы я объяснил исторически правильно, - Семён улыбался, - A что такое еврейский народ, и с каких пор его считают избранным - на это ведь так и не нашли достойного ответа.
       - А про Охранителей - это что-то новенькое в твоем репертуаре. Ты лучше расскажи, куда путь держал перед нашей встречей на площади? - обратился к брату Борис.
       Семён посерьезнел. Он тщательно намазал кусочек фаршированной рыбы хреном, положил сверху ломтик лимона, отправил бутерброд в рот и выдержал "мхатовскую" паузу.
       - Я шел на кладбище, - ответил он спустя пару минут. - На старое еврейское кладбище в пражском гетто. Я говорил вам, что вдова Франтишека дала мне почитать старые бумаги. Так вот, в одной из них было написано, что Рабе Лёв сам изготовил для себя надгробный камень. Это его своеобразное послание потомкам, так как на камне зашифрованы секреты каббалы и, возможно, тот самый утраченный псалом. Я хотел найти могилу рабе и сфотографировать обелиск.
       - Мы тоже пытались найти эту могилу, - сказал Борис, оглянувшись на Суламифь, - там человек сто каждый день заняты тем же самым. Считается, что в обелиск Рабе Лёва нужно воткнуть записку с заветным желанием, и желание обязательно сбудется. Поэтому все старые надгробия истыканы записками. Изо всех щелей бумажки торчат.
       - Но сдается мне, что самого надгробия на кладбище давно нет, - вступила в разговор Суламифь.
       - Как нет? - удивился Семён.
       - Я поговорила со стариком сторожем, который за могилами ухаживает. Он, ещё мальчишкой, чудом уцелел во время оккупации Праги немцами. Так вот, сторож рассказал, что в сорок пятом году на кладбище появился очень важный русский со свитой генералов. Он попросил показать могилу Рабе Лёва. Генералы обращались к нему по имени отчеству, но старик запомнил только имя - Лазарь.
       - Хорошее русское имя! - съязвил Семён.
       - Этот Лазарь долго осматривал камень, а потом надгробие сняли с могилы, погрузили на "Студебеккер" и увезли. В Москву, наверное, сторож точно не знает, - закончила рассказ Суламифь.
       - Во-дела! - озадаченно вымолвил Семён, - А что жe они голову посетителям морочат?
       - Ну, здесь ясно как день... вход на кладбище платный. Нужно как-то посетителей привлекать. Поэтому про надгробие особенно не распространяются. Бизнес есть бизнес! - пояснил Борис.
       Суламифь утвердительно кивнула.
       - Среди больших начальников при Сталине был только один Лазарь - сталинский сокол, "железный нарком", Каганович Лазарь Моисеевич, - Семён размышлял вслух, - придется ехать в Москву, и там искать этот чёртов камень.
       - Вот это финт ушами, - засмеялся Борис, - Похоже, что я иду по кругу. Он конечно больше похож на неправильный овал, но от этого его смысл не меняется. Неделю назад я сорвался из Москвы к тебе на помощь, а сейчас ты, дорогой братец, заявляешь, что нам пора именно туда, в Москву. Я в принципе не возражаю кататься за твой счёт, и тем более в такой знатной компании, - Борис подмигнул Суламифь, которая с невозмутимым лицом пила воду медленными глотками, - но хотелось бы услышать от тебя немного больше информации. Мне не совсем всё понятно...
       - Что тут непонятного? - Семён откинулся на стуле.
       Oн медленно ронял слова, одновременно размышляя:
       - Тут как раз всё - "absolutely clear".
       - Борь, а ты вообще что-нибудь знаешь про Кагановича? - после небольшой паузы Семён задал вопрос, внимательно глядя на брата.
       - Немного знаю, - Борис отвёл свои глаза от Суламифь, - Был такой партийный деятель... кажется заместитель Сталина. Людей расстреливал, гад, как и его начальник - "кремлёвский горец". Все они сволочи. У моего любимого Мандельштама правильно сказано: "...Там припомнят кремлёвского горца. Его толстые пальцы, как черви, жирны, А слова, как пудовые гири, верны, Тараканьи смеются усища, И сияют его голенища...". Мне ещё в девятом классе дали почитать это запрещённое стихотворение. Рябой урод хотел всех евреев Советского Союза вывести в Сибирь, и там их замочить, но у него ничего не получилось. Б-г не допустил такого беспредела... забрал чувакa к себе на суд, и сейчас черти жарят его на сковородке.
       - Братец, я не о том... Cейчас всё прекрасно знают о Большом Терроре, который творил Сталин со своими корешами по партии, я о Кагановиче, - по лицу Семёна было видно, что он что-то решил для себя, - В 30-е годы Каганович был Первым секретарём Московского городского комитета партии. Он непосредственно руководил работой по архитектурному оформлению "пролетарской столицы" и возглавлял строительство первой очереди Московского метрополитена. И как результат этого деяния Московский метрополитен носил имя Лазаря Моисеевича почти 20 лет. Tолько в 1955 году Метро переименовали в "Метрополитен имени В.И. Ленина", а вот станция "Охотный ряд" оставалась станцией имени Кагановича ещё два года после переименования, до 1957 года.
       - Ну и что? - Борис прервал Семёна, - Что с того, что Метро носило имя Лазаря Кагановича?
       - А то, что "железный" Лазарь, когда вывез камень Pабе Лёва, мог спрятать его в Московском метрополитене, который знал, как свой карман, - пояснил Семён.
       У Суламифь, которая внимательно слушала Семёна, блеснули глаза, - Если я правильно поняла, то следующая страна, куда вы отправляетесь, это Россия? Мне, видимо, надо связаться с моим руководством. В контракте Россия не предусмотрена.
       - Давай, связывайся, не теряй времени, - согласился Семён, - Можешь сделать это хоть сейчас, а мы пока расплатимся.
       Семён поймал взглядом официанта и указательным пальцем расписался в воздухе. Тот метнулся к кассе и через несколько минут положил на стол "кошерный" счёт. Семён вложил в папку кредитную карточку и вновь позвал официанта.
       Ужин в ресторане "Царь Соломон" закончился.
      
      
        -- Лондон - Продюсерский центр "Kaganov and Ko."
       Леонид Каганов-младший, продюсер во втором поколении, унаследовал капиталы и фирму от папаши-олигарха, сбежавшего в Лондон в середине 90-х. Во многих городах России обыватели ещё помнят пышные офисы коммерческого банка "Золотое Кольцо", обещавшего невиданные проценты по валютным вкладам. Баланс банка распухал не по дням, а по часам, очереди вкладчиков со своими кровными сбережениями в "зелёных" толпились в кассовых залах, во всех солидных газетах и по телевизионным каналам непрерывно шла реклама успешного банка, рейтинги зашкаливали...
       С большой помпой банк принял участие в финансировании мирового блокбастера "Ноев Ковчег", которому сулили успех, сопоставимый с "Титаником" и "Звездными войнами". Львиная часть денег вкладчиков была переведена в Лондон, и в последствии испарилась там. Кино-проект быстро заглох и исчез из пресс-релизов. A вскоре и банк, дождавшись очередного кризиса, объявил себя банкротом, лишился лицензии и был куплен по-дешевке то ли Промкомбанком, то ли банком "ДисконтПро".
       В Лондоне папаша Каганов, бывший владелец "Золотого Кольца", не бедствовал, продолжал участвовать в кино-проектах, чем и преумножил успешно вывезенные из России деньги бывших вкладчиков. К сожалению, сырой климат английской столицы и несколько киллеров с родной стороны "подточили" здоровье "мощного старика", в результате чего выгодное предприятие пришлось возглавить его сыну.
       Телефонный звонок оторвал мистера Каганова от привычного занятия - он играл в свою любимую игру "Тетрис". Падающие сверху экрана цветные фигурки соединялись, разрушались, исчезали, а затем появлялись снова. Леонид Леонидович вышел в "Тетрисе" на новый уровень, и тут зазвонил телефон... Он быстро схватил трубку, судорожно спросил:
       - Кто? - одновременно кося глазом на экран своего лэптопа, который неудержимо превращался в цветовую палитру безумного художника.
       - Кто говорит? - нервно переспросил продюсер.
       - Это я, шеф, - прохрипела трубка, - Я из Праги. Мы его потеряли.
       - Какого хрена? - зашипел в трубку Лёнчик Каганов, так в далёком детстве, с подачи безбашенного соседа, Жорика-одессита, друзья называли сегодняшнего продюсера, - За что я вам бабки плачу? Любое дело гробите!
       - Шеф, шеф, - монотонно бубнила трубка, - их оказывается двое. Они близнецы, да ещё и девка с ними. Стриженая сучка. Она нас и вычислила...
       - Какие близнецы? Kакая девка? Вы о чём болтаете, идиоты, - Каганов-младший, орал в трубку как подорванный, - я поручил вам элементарно проследить за этим неуёмным путешественником, а вы?
       - Шеф, мы вели его из Франции до Праги, этот баклан ничего не замечал, потом он рванул в Мельник, вновь вернулся в Прагу, а там как испарился, - отвечала трубка.
       - Вы у меня сами испаритесь, если его не найдёте... Даю вам 24 часа, чтобы этот тип был найден, - Лёнчик с чувством швырнул телефонную трубку и потянулся к старинному серебряному портсигару с личной монограммой.
       Он дергающимися пальцами вытащил сигарету, щёлкнул зажигалкой, и глубоко затянулся. Улизнувший от наружного наблюдения Семён Левин - это нехороший знак...
       После смерти отца, когда было оглашено завещание, своевременно оставленное Кагановым-старшим в сейфе уважаемой юридической конторы в Лондоне, Лёнчика немного озадачил один из пунктов.
       Все деньги в различных банках, все активы, вся недвижимость переходила от отца к сыну, тут не было никаких "непоняток", но фраза "разыскать 151 псалом" требовала объяснений. После краткого оглашения завещания, когда были соблюдены все формальности, Лёнчик потянул за локоть импозантного нотариуса, совладельца юридической фирмы "Levant, Levant and Levant," который из уважения к клиенту приехал сам, а не послал рядового клерка.
       - Сэр, вас не затруднит просветить меня относительно 151 псалма, - попросил он нотариуса, раскрывая свой фирменный портсигар, подаренный ему отцом на совершеннолетие.
       Нотариус взглянул на музейное чудо, оценил его стоимость, вежливо отказался от предложенной сигареты и с блуждающей улыбкой на лице произнёс:
       - Молодой человек, если говорить честно, то меня тоже привёл в смущение этот пункт завещания. Но так как это нисколько не сказывается на предоставлении вам прав владеть всем имуществом вашего отца, то этот пункт можно проигнорировать. Возможно, в будущем всё и прояснится.
       - Нет, сэр, мне бы очень хотелось выяснить, что это за такой, никому не известный, псалом, - Лёнчик заупрямился, - Насколько я знаю, псалмов всего 150, а тут неожиданно появляется 151. Очень странно.
       Нотариус внимательно посмотрел на Каганова-младшего:
       - Ну что же, это очень похвально, что вы чтите волю покойного. У нас в фирме работает сотрудник, который вёл дела вашего отца. Он ваш бывший соотечественник, Майк Левченкоф. Вы обратитесь к нему - может он что-то знает. А сейчас я с вами прощаюсь. Извините, дела ждут.
       Нотариус пожал Лёнчику руку и с достоинством лорда удалился.
       Не откладывая, как говорится, дело в долгий ящик, уже на следующий день после разговора с нотариусом, Лёнчик посетил юридическую фирму "Levant, Levant and Levant", которая находилась в престижном районе Лондона, Кенари Уорф.
       Служащий, он же и охранник, сидящий в вестибюле фирмы, за спиной которого виднелся логотип фирмы - стоящий на задних лапах косматый Лев, держащий в лапах весы Правосудия, выяснив причину прихода Каганова-младшего, набрал номер на внутреннем телефоне, и буквально через пару минут Майк Левченкоф подошёл к стоящему в ожидании Лёнчику.
       - Очень приятно, что вы нас навестили. Чем могу служить? - вежливо поклонился помощник нотариуса. Майк Левченкоф, довольно преклонного возраста, невысокий, худощавый мужчина, с великолепной седой шевелюрой, похожей на гриву пожилого уставшего льва.
       - Я к вам вот по какому делу, - в свою очередь, раскланялся Лёнчик, - у отца в завещании имеется пункт о 151 псалме. Мне бы хотелось узнать об этом немного больше.
       - Конечно, конечно, - заторопился Майк и, тревожно оглянувшись на изучающего какие-то бумажки клерка, добавил, - пройдёмте ко мне в кабинет. Там мы сможем всё обсудить. Пожалуйста, следуйте за мной, - сказал он и уверенно заскользил по коридору.
       Лёнчик последовал за помощником нотариуса.
       В кабинете Майк усадил Лёнчика в большое комфортабельное кресло, предложил виски, выждал, пока Лёнчик с удовольствием продегустировал выдержанный шотландский скотч "Macallan" и хорошо поставленным голосом начал рассказывать...
      
        -- Офис помощника нотариуса Майка Левченкоф

    (одиннадцатью месяцами ранее)

       - Несколько лет назад ваш отец обратился в нашу фирму с просьбой помочь ему в написании завещания. Законы России и законы Англии существенно отличаются, а ваш отец хотел, чтобы всё было составлено правильно. С английским языком у него были проблемы, а помощью переводчика он пользоваться не хотел... Вы сами понимаете, по каким причинам... Нашей фирме, естественно, было не выгодно терять такого клиента, и всё общение с господином Кагановым поручили мне, благо, что у меня нет проблем ни с русским языком, ни с английским, а также ни с немецким и ивритом. Наши отношения переросли в дружеские. Мы довольно часто встречались за кружкой Гиннеса или за шахматной доской. Правда, происходило это в основном у меня дома. Я прекрасно понимал бизнес-проблемы господина Каганова, и с удовольствием принимал его у себя в квартирке на St. John's Wood Street, недалеко от Regent Park.
       Однажды, после очередного Гиннеса, ваш отец обратился ко мне со странной просьбой. Суть её была следующей: за вознаграждение, за очень приличное вознаграждение, отыскать таинственный, всеми забытый 151-й Псалом. B юношестве я немного увлекался Библейской темой... Bот тогда, кстати, мне и пришлось выучить иврит, чтобы читать старые рукописи... Я, конечно, знал, что Псалмов, авторство которых, как все считают, принадлежит Давиду, только 150, а тут ваш отец заговорил о 151-ом. Мне стало интересно и я согласился.
       Я перерыл множество архивов, перечитал в библиотеках кучу старинных церковных книг. Скажу больше - в Европе не осталось ни одной старой синагоги, которую я бы не посетил в поисках 151-го Псалма. Я потратил много времени, ваш отец потратил много денег, но результат получился незначительный. Никаких следов... только разрозненные обрывки информации. Но что удивительно, даже те крупицы, которые мне удалось собрать, потрясают. 151-й Псалом - это сокровищница наставлений, общедоступная лечебница, где излечивается всякая болезнь. Псалом вылечивает застарелые раны, облегчает переносимость боли, избавляет от всяких страданий. Всё это совершается в уникальном соединении текста самого псалма и мелодии. Oн - непреодолимый щит, самое лучшее украшение для царей и подданных, для воинов и для людей вовсе не знакомых с военным искусством, для образованных и не образованных, для отшельников и для людей принимающих участие в делах государственных, для священников и мирян, для живущих на материках и островитян, для земледельцев и мореплавателей, для ремесленников и не знающих вовсе никакого ремесла, для мужчин и женщин, для старцев и юношей, для людей всякого происхождения, возраста, положения в свете, для людей всякой профессии, - Майк Левченкоф остановился, и молча, указал рукой на бутылку виски, - Ещё?
       Лёнчик судорожно закивал головой. Помощник нотариуса, плеснул следующую порцию своему гостю, не забыв в этот раз и себя.
       Они выпили по глотку, и Майк продолжил:
       - Вы, очевидно, хотите спросить, не фантазия ли это?
       Каганов в очередной раз отхлебнул "Macallan" и как китайский болванчик покачал головой, выражая своё недоверие. Уж очень складно объяснялся Майк... так не бывает.
       - Вы же знакомы с эффектом резонанса? - продолжал спрашивать Майк, а Лёнчик продолжал кивать, - Мы не будем останавливаться на многочисленных и всем известных примерах, когда рота солдат, идущих в ногу, разрушила мост. Я о другом. В случае с 151-м Псалмом получается нечто подобное. Ведь недаром слово "псалмос" или "псалом" означает "музыкальную речь", при произнесении которой ударяли в музыкальный инструмент. Вот она - суть эффекта. Приведу вам другой пример. По библейскому преданию, в конце второго тысячелетия до новой эры, пали стены города Иерихона, который штурмовали еврейские племена. И стены были разрушены при помощи труб, это так называемые - "иерихонские трубы". Существует много попыток рационально истолковать, чем "на самом деле" могли быть трубы, от звука которых пали стены Иерихона. Вот тут как раз и есть разгадка 151-го Псалма. Трубили в эти трубы священники-коэны. Это они создали такой эффект, от которого рухнули высоченные стены Иерихона. Представляете, какая это была силища? А священники могли не только разрушать, они также умели лечить людей... Вот это всё, что я смог найти, - устало сказал Майк, - K сожалению, псалом потерян... безнадежно потерян. И если кто-то его найдет, то это будет мировая сенсация! Ведь 151-й псалом - это мощное психофизическое оружие.
       Майк тяжело вздохнул, отпил виски, снял трубку с телефонного аппарата - автоматически сказалась ещё советская привычка к конспирации, когда люди прикрывали рукой даже домашние электрические розетки, и, снизив голос до шепота, произнёс:
       - Но это ещё не всё... В вашей семье имеется ещё одна тайна. Буквально за неделю до смерти ваш батюшка неожиданно позвонил мне и предложил встретиться, но не как обычно у меня дома, а пригласил меня в свой загородный дом и даже прислал за мной лимузин, и там, за неизменным Гиннесом, поведал мне следующее...
       Майк остановился, вновь сделал глоток скотча, ему явно нравился этот янтарный напиток, и, глядя в глаза Каганова-младшего, негромко спросил:
       - Вы ведь, Леонид, москвич, не так ли?
       Лёнчик кивал, как завороженный.
       - И конечно на метро катались? - последовал ещё один вопрос помощника нотариуса.
       - Катались... было такое дело, - во множественном лице ответил Лёнчик.
       - И конечно знаете, что метро было построено под руководством Кагановича Лазаря Моисеевича? - задал очередной вопрос Майк Левченкоф.
       - Знаю, - уверенно ответил Леонид, - Ещё в школе проходили. Потом это из школьных учебников убрали, но как говорится, след остался. "Что написано пером, того не вырубишь топором" - так у нас в народе говорят, - Лёнчик блеснул знанием народного эпоса.
       - Так вот, дорогой мой Леонид Каганов - младший, и вы это в школе явно не проходили - Лазарь Моисеевич Каганович - ваш родственник, причём не очень дальний. И фамилия у вашего отца, и соответственно у вас, была не Каганов, а Каганович. Как хорошо пошутил ваш батюшка - "пришлось делать обрезание во второй раз" - "чик-чирик и уноси готовенького". Этот процесс, кстати, не обошёлся без вашего могущественного родственника. Сами понимаете, время было не простое. Я был тогда ещё ребёнком, и как говорится, политическую ситуацию понимал плохо, но страх своих родителей запомнил хорошо... Вечное ожидание звонка в дверь, "чёрного воронка" под окном... никто не знал, "что день грядущий нам готовит". А в СССР родственные отношения всегда были палкой о двух концах. И хорошо, и плохо... А ваш уважаемый Лазарь Моисеевич даже собственного брата, наркома авиации, от тюрьмы не спас, что уж тут говорить о менее близких родственниках.
       Леонид Каганов - младший, даже перестал кивать головой - слишком много информации выдал ему "стареющий лев", Майк Левченкоф.
       - Но и это ещё не всё, - помощник нотариуса, наконец-то выдавил из себя что-то похожее на улыбку, - Ваш родственник, Лазарь Моисеевич, определённо что-то знал о 151 Псалме, a когда часть архива "Кремлёвского волка" попала к вашему отцу, то и он приобщился к этим знаниям. Кстати, назвал Лазаря Кагановича "Кремлевским волком" его американский племянник, Стюард Каган, который написал одноименную книгу. И судя по укороченной фамилии, филадельфийскому племяннику тоже сделали обрезание, - Майк, уже откровенно, подхихикивал.
       Очевидно, выдержанный "Macallan" догнал-таки помощника нотариуса.
       - Но и это ещё не всё, - Майк решил окончательно добить Лёнчика, - теперь вы понимаете, что ваш отец решил, во что бы то не стало, найти этот таинственный Псалом и завещал своё дело вам.
        -- Лондон - Продюсерский центр

    "Kaganov and K." (текущее время)

       - Да, не вовремя испарился Семён Левин, не вовремя, - Каганов-младший, вдруг вспомнил, чьи финансовые средства вложены также в этот злосчастный проект, и его редкая шевелюра встала дыбом, а на мясистом загривке появились капли пота.
       - Необходимо принимать срочные меры! Вероятно, я недооценил этих грёбаных израильтян, - пронеслось в голове у продюсера.
       Взгляд его остановился на образце современного дизайна фирмы "Эрикссон" - многофункциональной коммуникационной панели, расположенной на приставном столике слева. Устройство, согласно рекламе, обеспечивало селекторную, телефонную и факсимильную связь, видеоконференции, IP-телефонию, спутниковое сообщение и прочее, исключая, может быть, только связь с иными цивилизациями.
       Установив одним нажатием клавиши связь с невидимым собеседником, Леонид заговорил, добавив в голосе басовитых ноток:
       - Мисс Дженнингс, добрый день! Отмените, пожалуйста, все запланированные встречи на следующей неделе. Мне необходимо срочно вылететь в Москву для обсуждения нового проекта. Закажите билет на завтра, на дневной рейс с открытой датой обратного вылета. Я предпочитаю "Люфтганзу" - эти фрицы - педанты, летают без задержек. Oтель в Москве - на ваш выбор... Да... "Балчуг-Кемпински" подойдет. Спасибо, весьма признателен!
       Закончив разговор, он минуту подумал и набрал ещё один номер:
       - Привет, дорогой, - заговорил он по-русски с совершенно другой интонацией, - встретишь меня завтра в Домодедово. Еду припасть к корням. Обеспечь машину с водилой, пару хлопцев для охраны, мобилу с местным номером. Услуги оплачу. Будет время - посидим, вспомним молодость. Рейс сообщу по мылу. Бывай!
       Закончив разговор, мистер Каганов-младший встал c кресла и, подхватив со стола кейс с документами, уже собирался покинуть кабинет, как вдруг небольшая фотография, стоящая на столе, привлекла его внимание. На фоне величественного здания Московского Университета, на каменных ступеньках ведущих вверх, обнявшись, стояли четыре фигуры. Небритые, в мятой стройотрядовской форме... В ногах лежали сумки, гитара, а в глазах, в студенческих глазах, горело негасимое пламя юности.
       Неразлучные институтские друзья. Четыре мушкетёра - сам Лёнчик, Мишка Гуденко, Яшка Фрумкин и Серёга Линник.
       Каганов-младший, неожиданно для себя погладил стекло фотографии.
       - Да, было время... Экзамены, каникулы, пьянки-гулянки - незабываемая часть жизни - короткая, но очень яркая, - тихо произнёс Лёнчик, - Жалко, что всё хорошее быстро заканчивается. Распалась наша четвёрка. Яшка Фрумкин, будучи военным переводчиком, погиб в Африке, погиб нелепо, глупо... от случайной пули. Серёга Линник свалил в Америку, а Мишка Гуденко окончательно спился и в очередном невменяемом состоянии попал под поезд... Вот завтра лететь в Москву, а друзей там нет... Грустно, очень грустно. Тяжелая эта штука - жизнь. Никто не знает, что его ожидает. Хотя, как говорится, "есть мнение", что вся жизнь человека записана в Книге Судеб. Хорошо бы найти эту книжку, ознакомиться со своей судьбой, и если не понравится, немного подкорректировать... ну, совсем немножко. А пока одни умники ищут таинственную Книгу, те, кто попроще, выясняют своё будущее у гадалок и у астрологов. Однако это не работает... Вот Мишке цыганка нагадала длинную, долгую жизнь, а что получилось... Мы, конечно, не можем полностью изменить жизнь, но надо хотя бы пытаться сделать что-то.
       Лёнчик в последнее время стал всё больше и больше понимать своего отца. Он не разделял его методы зарабатывания денег, неуемное желание уехать из России, но последующие события подтвердили папашину правоту. Эпоха Горбачёва закончилась огромным экономическим переделом всего советского хозяйства. И тот, кто это вовремя "просёк", смог отхватить себе огромные куски государственного пирога. Ну, а методы... тогда других и не было. Дикий капитализм, блин... или ты, или тебя. Как говорится - "третьего не дано".
       Он ещё раз взглянул на фото. Ему показалась, что Мишка Гуденко подмигнул ему:
       - Не парься, чувак, всё будет хорошо, - это была любимая Мишкина поговорка.
       Ленчик не забыл её. С Мишкой он дружил больше, чем с остальными мушкетёрами. Михаил в их четвёрке был Портосом, почти таким же, как в романе у Дюма - крупным, веселым, отчаянно смелым, и также как у Дюма - многопьющим.
       Мишка подмигнул с фото Каганову-младшему ещё раз, и Лёнчик вдруг вспомнил совсем забытую историю из их студенческой молодости. Вспомнил, как будто это произошло вчера. Как будто вчера они сидели в кафе "Космос"...
      
        -- Москва - Кафе-мороженое "Космос"

    (25 лет назад)

       Кафе-мороженое "Космос" на улице Горького в то время было очень популярным. Ассортиментом оно, конечно, не блистало: несколько видов мороженного в стандартных металлических чашках, для разнообразия украшенных засохшим печеньем или орешками, или для полноты эффекта политых вареньем, непонятные коктейли и сухое-пресухое вино, в основном грузинского разлива. Но прелесть и достоинство этого кафе, расположенного в центре Москвы, заключались в другом. Там можно было легко познакомиться с девчонками. Лёнчик с Мишкой как раз за этим туда регулярно и захаживали. Mороженое и коктейли их мало интересовали. По молодости лет "первым делом" для них были не самолеты, а девушки.
       Однажды под вечер двое из четвёрки "мушкетёров" завалились в кафе с совершенно определёнными целями. Родители Лёнчика уехали на дачу, и трехкомнатная квартира на Соколе запустовала. Такую роскошь друзья позволить себе не могли. Требовалось срочно набрать контингент для вечеринки. В небольшом полутёмном зале они уселись за отдалённый столик и заказали пару коктейлей и традиционное мороженое "Солнышко". Заказ принесли довольно быстро. Мишка пригубил коктейль, поковырялся ложечкой в мороженом и вдруг зашептал голосом старого конспиратора:
       - Лёнчик, у меня с собой есть спирт. Целая фляжка.
       Мишка Гуденко прошелестел эту радостную весть лёгким морским бризом и довольно похлопал себя по внутреннему карману куртки. Лёнчик как-то сразу напрягся и попытался возразить товарищу, прекрасно зная, что если Мишка начнёт "керосинить", да ещё и 96-ти градусный спирт, то остановить его будет очень трудно, а точнее - просто невозможно. А на сегодняшний вечер у возбуждённого Лёнчика были другие планы.
       - Миш, а Миш, - он попробовал пошутить, - Мы сюда зачем пришли? Ты забыл? Сам же знаешь народную мудрость - "рождённый пить - любить не может".
       - Это очень правильно, - согласился Мишка, - Я полностью тебя поддерживаю, но ведь мы - по чуть-чуть, по грамулечке, a то этот коктейль пить совершенно невозможно.
       Лёнчик пожал плечами, но согласился. Сладкий компот, который им принесли, очень отдалённо напоминал алкогольный напиток. Мишаня незаметно под столом плеснул спиртика в оба бокала. "Мушкетёры" хлебнули... и действительно, стало намного приличнее. Коктейль уже можно было пить... чем они и занялись с большим душевным подъемом.
       Как назло девчонок в этот вечер подходящих не было. Знакомиться было не с кем. Друзья продолжали подливать спирт в коктейль и потихоньку пробовать, становящийся всё крепче и крепче напиток "а ля Мишаня".
       Они о чём-то лениво трепались, прихлёбывая коктейль, как вдруг Мишка неожиданно заявил:
       - Слушай, Лёнчик, как-то странно... мы с тобой уже всю фляжку прихлопнули и совершенно не пьянеем. Лично мне ничего не вставило. Наверно, спирт "левый".
       - Может в спирте градусов и немного, но он действует, - Лёнчик не поддержал товарища, - Вот я, действительно ничего не чувствую, а ты, Мишаня, как мне кажется, уже "готовченко". Еле-еле говоришь... половины букв не выговариваешь.
       - Я трезв как стекло, - возразил Мишка, - Но ты прав... в спирте градусов явно маловато. Как говорят у нас в народе - "не хватат".
       - Миша, тут всёго - "хватат", но столько я живу на свете, никогда не видел трезвое стекло, - засмеялся Лёнчик, - Чистое видел, грязное видел, разбитое видел, а вот трезвое...
       - Это такая классическая метафора... тебе её не понять, - заплетающимся голосом стал пояснять великий трезвенник и знаток русского языка, Мишка Гуденко, - в детстве надо было больше книжек читать, тогда ты бы знал, что такое "трезвое стекло".
       - Очень даже сомневаюсь, - Лёнчик продолжал не соглашаться, - книжек я прочёл достаточно. А вот ты спьяну всё перепутал.
       - Я тр-р-резв, - зарычал Мишка, - А вот спирт мы сейчас проверим... и если он разбавленный, то я своему родственнику, который меня им снабжает, башку отверну.
       Это была серьёзная "предъява". Мишаня Гуденко играл в регби за университетскую команду. Парень он был далеко не хилый.
       - Конечно же, спирт разбавленный, - Лёнчик продолжал свои комментарии, - ведь мы его уже больше часа в коктейль льём. Так сказать - разбавляем понемногу.
       Но Мишка не слушал товарища. Он вытащил из кармана зажигалку, зажёг её, а затем, наклонив бокал, поднёс горящую зажигалку к содержимому бокала. Ничего не произошло.
       - Ну, - он уставился на Лёнчика со зверским выражением на лице, - замочу родственника нафиг!
       Но закончить фразу Мишка не успел - содержимое бокала вдруг вспыхнуло ярким синим пламенем. С совершенно безумными глазами, в которых отражалось это пламя, Мишка Гуденко держал бокал, беззвучно открывая и закрывая рот. Его как будто парализовало.
       - Ну, что, друг мой Мишаня, тебе уже вставило? Сам не загоришься? - Ленчик, смеясь, спросил своего другана и в это время к их столику подошла официантка.
       - Это что же вы такое себе позволяете? - зашумела она, с удивлением таращась на совершенно обалдевшего Мишку, который продолжал судорожно сжимать в руке бокал c полыхающим синим огнём.
       Мишка совершенно не шевелился, a только переводил вытаращенные глаза с бокала на официантку и c официантки на бокал.
       Лёнчик не выдержал мучений товарища и наехал на представительницу общепита:
       - Это что вы себе такое позволяете?! Что вы мешаете в своём дурацком коктейле? Его же пить нельзя. Вот смотрите, мой товарищ только глотнул... и что мы видим... огонь... пламя, короче говоря, форменное безобразие. Мы будем жаловаться вашему начальству. Давай, Мишаня, заплати по счёту и пошли. Ни на минуту больше здесь не задержимся.
       Теперь уже обалдела официантка. С безумными глазами она вытащила из кармана кружевного передника потёртый блокнот, быстро выписала счёт и положила его на столик.
       Мишка внимательно слушал трёп Лёнчика и вдруг резко вышел из столбняка, в котором находился уже довольно долго. Он решительно задул синее пламя и поставил бокал на стол. Затем оценив "счёт-приговор" не спеша, солидно вытащил из кармана куртки бумажник, изъял оттуда две мятые пятёрки, небрежно положил их сверху на счёт и с достоинством английского лорда продекламировал:
       - Да, ты прав, мой юный друг, пошли отсюда. Нам здесь не место. Льют непонятно что в коктейль... людей травят! Безобразие!
       И, отдав небрежный поклон офигевшей официантке, пошёл к выходу. Лёнчик не менее величественно шёл следом за ним...

        -- Москва - Международный аэропорт "Домодедово"
       - Когда прилетает самолет из Лондона? Рейс не задерживается? - интересующийся рейсом из Лондона, широкоплечий, с чёрной курчавой шевелюрой и большим породистым носом, молодой парень негромко задал вопрос своему собеседнику, с которым он сидел за маленьким столиком в кофейне "Кофемания".
       В помещении популярной у москвичей "Кофемании", где солидная мебель, почти одного цвета с деревянным полом цвета "махагони", и оконные стёкла из матового стекла, создавали иллюзию огромной кофейной чашки, народу было немного. Несколько молодых парочек, увлеченных беседой, скучающие пассажиры, ожидающие своего рейса... Аэропорт со своей суетой был вне этого кофейного мирка.
       - Леонид Леонидович никогда не опаздывает, - седовласый мужчина в очках в модной золотой оправе, хорошо поставленным голосом с достоинством ответил своему курчавому собеседнику, - даже в детстве, на все наши сходки он являлся вовремя. Точность - вежливость королей, хотя в данном случае это называется пунктуальность. Учись, студент, - седовласый замолчал, сделал маленький глоток кофе, и одобрительно покачал головой, - хорошо сварили... на уровне.
       - А я знаю, что пунктуальность - это вежливость зануд, - неожиданно возразил курчавый, - так Ивлин Во сказал... Читали такого?
       Седовласый поперхнулся напитком. Он поставил чашку на стол. Медленно протер большим платком свои фирменные очки и вопросительно уставился на своего собеседника:
       - Это что - бунт на корабле?
       - Нет, нет, что вы, Моисей Львович, какой бунт? Просто я давно уже не студент, - курчавый напряжённо улыбался, - a кандидат философских наук.
       - Если ты такой умный, то почему не богатый? - ехидно поинтересовался седовласый.
       - Умный... богатый... это понятия относительные, Моисей Львович, я бы даже сказал - философские понятия, - курчавый явно завёлся, - данная американская народная мудрость в нашей стране не работает. Никто из выдающихся ученых в Совке не разбогател, а в школе вообще проходят пьесу Грибоедова - "Горе от ума". На Диком Западе - там другое дело. А у нас... Вы вспомните Евангелие: "Иисус сказал ученикам Своим: "Истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное. И ещё говорю вам: удобней верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие...". Вот мы и живём по божьим законам в стране атеистов.
       - Хорошо, Ефим, спорить с тобой я не буду... У меня другие задачи, и ты их знаешь, - Моисей Львович нахмурился, - не скрою, дела у нас будут не простые. Придется пахать как "рабам на галерах" и не так, как пашет наш горячо любимый вождь, у него помощников - до чёрта, а у нас - только "ты да я, да мы с тобой". Дело больно щекотливое, чтобы народ дополнительно привлекать. "Больно тема какая-то склизкая, не марксистская, ох, не марксистская".
       - "Ох, не надо бы вслух, ох, не надо бы!", - курчавый показал, что тоже знаком с творчеством Александра Аркадьича и утвердительно закивал головой, - Я всё понимаю. Вы не сомневайтесь, Моисей Львович, это я просто так философствую. Вы же знаете, что когда надо...
       Моисей Львович перебил Ефима:
       - Знаю, знаю... поэтому тебя и выбрал. А сейчас давай займемся делами.
       Седовласый достал из кармана портативный электронный блокнот, включил его и взглянул на Ефима.
      
      
        -- Москва - Международный аэропорт "Шереметьево"
       - Ну, и куда ты меня приволок? На хрена мне эта совковая шарага? Это же надо так ресторан назвать! - высокий блондин от возмущения брызгал слюной, а его собеседник только снисходительно улыбался. Улыбка слегка подергивала левую щеку, которую перерезал небольшой, но глубокий шрам.
       Разговор этот происходил в зоне ожидания на втором этаже международного терминала "E" аэропорта Шереметьево-2, в ресторане с довольно оригинальным названием "Мама Раша".
       - Да это же чистый лубок! - продолжал брызгать слюной блондин, - Ты только посмотри на этот интерьер!
       - Это новая фишка - возрождённый лубок, - продолжал посмеиваться "человек со шрамом", - и мы с тобой, как и все остальные посетители этого русского ресторана, смотрим на окружающий нас мир через призму возрождённого лубка. Будь проще, Эйб. Какая разница, где нам с тобой скоротать время, пока прилетит нужный рейс. Расслабься, и лучше попробуй эти блинчики. Поверь мне, они почти такие, какие делала моя мама.
       С этими словами он пододвинул поближе к собеседнику одноразовую тарелку с аппетитными на вид блинами.
       - Какие, на хрен, пирожки, - Эйб не успокаивался, - Не голоден я. Ты, Оскар, лучше позвони в Информацию, и поинтересуйся, не опаздывает ли самолет.
       - Никуда звонить не надо, - ответил Оскар, продолжая улыбаться, - на мониторе ясно видно рейс SU478 "Тель-Авив - Москва", время прибытия "по расписанию". Смотри, - и он указал рукой на экран информационного табло, большого плоского телевизора, подвешенного к потолку ресторана возле барной стойки.
       Эйб профессиональным взглядом скользнул по экрану монитора, сверил время по своим часам и, небрежно отодвинув от себя тарелку с блинчиками, кивнул Оскару, - время у нас есть, давай вводную...
       - Дело простое, - Оскар перестал улыбаться, - звонили из главного офиса. Сам шеф звонил. Мы должны встретить братьев Левиных, обеспечить им помощь и охрану. Вот фотография, ознакомься.
       Эйб вгляделся в Ай-Фон последней модели, который Оскар достал из внутреннего кармана пиджака. Мысленно срисовав фотографию, он поинтересовался, - А где второй братец?
       - Они близнецы. Второй такой же, - Оскар дёрнул щекой со шрамом, - Давай, врубайся партнёр. Как оказалось, братья Левины, ребята не простые. Что им надо, и что они ищут, не совсем ясно, однако те, кто идёт по их следу, нам известны. Они просто так шариться не будут, так что у нас могут возникнуть сложности. Надо нам быть готовыми ко всему. Шеф недаром тревожится, а ты сам знаешь, что эта старая лиса имеет очень тонкий нюх...
       Эйб взглянул на часы, и спросил Оскара:
       - Ты не забыл, что меня зовут железный Эйб?
       Оскар опять дернул щекой:
       - Не забыл... такое не забывается. Об этом помнят ещё наверно человек двадцать. Хорошо, что я был с тобой в одной команде. Особенно ты был хорош в последнем деле, когда мы помогали клиенту удержать завод от рейдеров.
       Эйб довольно захохотал:
       - После того, когда мы успешно отбились от захватчиков и потом отметили это дело в ресторане на корпоративной вечеринке, меня наградили медалью "За оборону НефтеХима", причём сделала она была из чистого золота. Хотя, могли, как говориться, наградить посмертно. Как сейчас помню - толпа отморозков, все с бейсбольными битами, в бронежилетах, одетых поверх тренировочных костюмов и трактор Caterpillar, под прикрытием которого "спортсмены" двинулись на штурм. Сломать ворота у них не получилось, тогда они трактором выдернули решётку на первом этаже и ворвались в здание.
       - А там их встретил ты, - Оскар продолжил воспоминания за Эйба, - Проход узкий, не развернёшься, и всё их численное превосходство на этом и закончилось. Ты был как царь Леонид у Фермопильского прохода - бился как лев... . Согласно милицейскому протоколу - в результате спора хозяйствующих субъектов 8 человек с тяжёлыми травмами были доставлены в больницу... сломанные руки, ноги, ключицы, не в счёт... Хотя был и прикол в этом штурме, он потом вошёл в классику рейдеровских захватов. Когда ты как спартанец защищал главный вход, человек пять прорвалась со стороны хоздвора. Они были не бойцы, а скорее техники. У них с собой было оборудование: сварочные аппараты, "болгарки" для распила дверей. Рванули они в здание, а навстречу им уборщица с ведром, она собиралась пол помыть. Тётка жутко перепугалась. Oна в одну сторону, ведро в другую, а вода - в трансформаторную. Всё, естественно, заискрилось, засверкало, перепад напряжения и техника "сдохла", а тут и помощь подоспела. Директор НефтеХима успел своих каратистов подтянуть.
       - Насчёт бабы с ведром не знаю, я потом сам в больничке неделю провалялся, - Эйб стал серьёзным, - ты давай по делу. За каким фигом братья Левины летят в Москву и почему мы должны им помогать?
      
        -- Лос-Анжелес - Марк Коган (настоящее время)
       - Вот послал Б-г брательника, - ворчал Марк, усаживаясь в машину "Mercedes-Benz" последней модели SLK55 AMG, - ничего поручить нельзя. Обязательно что-нибудь учудит. Одна только "лажа" с якутами чего стоит...
       Марк нажал кнопку на приборной доске, мотор машины немедленно завёлся, а Марк вдруг рассмеялся:
       - Хренов братец, ведь подставил стервец, чуть дело не развалил, а всё же смешно: якуты и чукчи... я их сам путаю.
       Марк выехал с парковки и погнал машину в сторону Hollywood Masonic Temple.
       - Уникальное здание этот храм, - рассуждал Марк, осторожно ведя машину по запруженным улицам города Ангелов, - с точки зрения архитектуры тут нет ничего примечательного, а как историческое место - не простое, ох не простое... То, о чём в Европе говорили шёпотом - о Всемирном Масонском Заговоре - здесь в Америке запросто. Масоны, а скорее всего обыкновенные бизнесмены, построили здание, назвали его "Голливудский Масонский храм" и всем это "по-барабану". Масонский так масонский. Он, кстати, используется не только как масонская ложа, но и как театр оперетты, и как ночной клуб... . Hадо бы подумать над его раскруткой... сейчас опять стали модны масонские ложи.
       Красный сигнал светофора прервал рассуждения Марка Когана. Марк мельком взглянул направо, в окно "Мерседеса". Он находился как раз напротив известной всему миру достопримечательности Голливуда - знаменитого, напоминающего китайскую пагоду, кинотеатра "Mann's Chinese Theatre". В этом месте кинозвезда 20-х годов Мэри Пикфорд споткнулась и упала в ещё незастывший бетон, оставив там отпечатки рук и туфель. Предприимчивый хозяин театра сохранил эти отпечатки - он, как говорится, "заложил фундамент", и сейчас на бетонных плитах Голливуд-бульвара имеется множество отпечатков рук и ботинок, а где-то даже и автографы самых знаменитых актеров и режиссеров Голливуда. Зрелище довольно интересное. В этих отпечатках история кино.
       Красный сигнал сменился зелёным, Марк нажал на газ и послушный SLK55 AMG бесшумно двинулся дальше.
       Ещё несколько кварталов, и Марк уже въезжал в подземный гараж Масонского храма. Не выходя из машины, Марк набрал номер на своём мобильном телефоне:
       - Шалом, Миха. Как дела? - Марк быстро заговорил в телефон, - Я уже здесь, на парковке. Выйдешь ко мне?
       Очевидно, получив подтверждение, Марк Коган отключился от телефонного собеседника и стал ждать. Вскоре к его серебристому "мерсу" подошёл мужчина.
       - Привет, Марк, - мужчина приветливо улыбнулся, - Давно не виделись... Возникли проблемы?
       - Да, Миха, больше трёх месяцев не виделись, - Марк вышел из машины, чтобы поздороваться, - я был в отъезде, но как приехал, так сразу к тебе. Нужна срочная консультация.
       - Хорошо, - согласился Миха, - у меня сейчас ланч. Поедем, перекусим, а заодно и переговорим.
       - Славно, - обрадовался Марк, - Я знаю один ресторанчик, там очень прилично кормят. Поехали, - и он открыл дверь для Михи.
       Через несколько мгновений "мерседес" Марка влился в плотный поток машин.
       Марк знал Миху более 10 лет. Таких ходячих энциклопедий, как 50-ти летний книжный чёрвь Миха Кун, во всём мире было несколько, а может только он один. Миха знал о евреях и об их истории всё, или практически всё. Во всяком случае, на многочисленных профессиональных консультациях никто не слышал от него - "я не знаю... мне надо уточнить". Спокойно, с учительской интонацией, Миха Кун очень подробно отвечал на заданный вопрос. Он консультировал немало серьёзных организаций, и гонораров от них ему вполне хватало на жизнь, тем более, что Миха занимался своим любимым делом - исследованием истории Еврейского народа.
       Марк и Миха познакомились ещё в Нью-Йорке, и с тех пор они перезванивались и периодически встречались.
       - Мы с тобой братья, - говорил Миха, не знающему еврейскую историю, Марку, - Мы оба из Коэнов. У тебя фамилия Коган, у меня Кун, но это одно и то же. У нас с тобой даже имеется одинаковая хромосома Y - "модальный коэнский гаплотип". Мужскую хромосому сын получает от отца и передаёт её только сыновьям. Внуки Коэна получают от своего отца один и тот же ген - "гаплотип Аарона", свидетельство их принадлежности к роду коэнов. Закон Торы находит своё выражение в составе ДНК, содержащейся во всех клетках организма Коэна, носителя генетической печати - печати "кеуны". Представляешь себе, как это интересно?
       Генетику, науку загадочную и непостижимую, Марк представлял плохо. В его голове остались только газетные скандалы с генно-модифицированными продуктами, напугавшие всё население США. Поэтому Марк больше помалкивал, кивал головой и полностью соглашался с Михой.
       - А недавно было опубликовано новое, ещё более ошеломляющее, заключение генетиков, где они доказали очередную чёткую связь между Торой и Коэнами, потомками Аарона. Миха спокойно, как на лекции втолковывал Марку: - Оказывается по изменениям этого самого гена можно посчитать количество поколений от самого первого Коэна - Аарона, брата Моисея. И вот оказалось, что от Аарона до наших дней прошло около 106 поколений. Не так уж и много, как видишь! В среднем разница между поколениями примерно тридцать лет. Меня, например, мама родила в двадцать восемь. Умножаем 106 на 30 и получается, что коэнам 3180 лет. Конечно, точного возраста никто не знает, да и дети рождаются у всех по-разному. Но примерно этим временем и датируется исход евреев из Египта. Так что Тора с генетикой не противоречат друг другу.
       Каждый раз после беседы с Михой, Марк оставался под большим впечатлением, и с распухшей от полученной информации головой. Но встречи делали своё дело - Марк всё больше и больше проникался еврейской историей. И когда к нему в руки попал сценарий из Мелника, Марк взялся за новый проект с большим воодушевлением.
       Размышления о генетике почему-то напомнили Марку пресс-конференцию на кинофестивале.
       - Вот "поц", этот израильтянин, - мысленно возмущался Марк, - такую хрень понес на пресс-конференции - "на Левитов была возложена обязанность хранить священные реликвии и знания". Это надо же, чувак совсем с голову потерял. В Торе четко сказано: "Сказал Б-г Аарону - ты, и сыновья твои, и отчий дом твой с тобой ответственны за вину против святилища... и ты, и сыновья твои с тобой ответственны за вину против священнослужения вашего... братьев твоих, колено Леви, племя отца твоего, приблизь к себе, чтобы присоединились они к тебе и прислуживали тебе". Сказано конкретно и однозначно. Коэны - это священники, а левиты - помощники священников. Левитам даже прикасаться к жертвеннику нельзя под страхом смерти. Oни - прислуга в Храме, который отдали в дар Коэнам, a для Коэнов и их рода священство стало уставом вечным...
       - Как называется ресторан? - вопрос Михи прервал мысли Марка.
       - Проголодался? - Марк Коган улыбнулся, - Уже подъезжаем. А называется ресторан - "Кошерная кухня Эйба".
       - Знаю я владельца этого ресторана... Абрам Тайтелбаум. Я его консультировал. Он показывал мне старинные рукописи синагоги Адат Йешурун, - Миха с совершенно невозмутимым лицом посмотрел на Марка.
       Марк засмеялся:
       - Ты неисправим, Миха. Существует ли такое, чего бы ты не знал?
       Миха пожал плечами:
       - Знаешь, что ответил Сократ на подобный вопрос? - и, не ожидая его ответа Марка, скромно выдал, - "Я знаю только то, что ничего не знаю" - "Scio me nihil scire". Но мне кажется, что мы приехали. Во всяком случае с Эйбом я встречался здесь. Тут действительно очень неплохая кухня.
       Марк притормозил, оглядел парковку и, высмотрев свободное место, загнал туда машину.
      
        -- Египет - 2184 год, месяц Кислев
       Колонна растянулась так, что последних повозок почти уже не было видно в тенях, кравшихся со стороны низких покатых холмов, которые постепенно заслоняли заходящее солнце. Пыль от движения множества людей, животных, от колес повозок и ручных тележек поднималась над колонной, создавая странное, как бы светящееся в боковых солнечных лучах, марево.
       Люди шли медленно, измотанные дневным переходом и жарой, предвкушая ночную прохладу, пищу, отдых и сон. Мужчины погоняли длинноухих ослов, запряженных в грубо сколоченные повозки. На тележках сидели дети и старики, была свалена домашняя утварь и узлы с одеждой. Шествовали богатые большие семьи и бедно одетые маленькие группы странников. Женщины шли, держась за края тележек и оберегая своё потомство. Рабы несли на потных чёрных спинах глиняные кувшины с водой и зерном, оплетенные тростником. Медленно проходили груженные поклажей верблюды, покрытые лохмотьями свалявшейся светло-коричневой шерсти. По их отрешенным мордам было понятно, что они ничего не ждут от приближающейся ночи и могут идти и идти, не останавливаясь.
       По сторонам колонны, несколько в отдалении, маячили одинокие фигуры вооруженных всадников, нанятых для охраны уходящего из фараоновых владений народа. Никто из идущих не знал, насколько надежны эти наемные воины, не разбегутся ли они при первых признаках опасности. Надежда была на то, что и гипотетические враги не знали этого, а внешний вид вооруженных мужчин мог охладить пыл злоумышленников.
       Слышались повелительные окрики погонщиков верблюдов, изредка вдоль колонны разносились противные человеческому уху вопли ослов, сопровождаемые руганью погонщиков и звуками палочных ударов. Порой ветер доносил откуда-то протяжную то ли песнь, то ли молитву, которая заглушалась вдруг плачем ребенка или громкой перебранкой.
       Мойша, жилистый худой юноша с редкой рыжей бородкой, всматривался в лица проходящих мимо него соплеменников, стараясь определить, есть ли у них силы ещё на пару часов похода, необходимых для достижения ближайшего водного источника. До места, где можно будет, наконец, остановиться, напоить животных, приготовить пищу, было еще далеко.
       Он стоял в сорока локтях от дороги, окруженный отрядом молодых иудейских воинов - его охраны, ощущая всем телом тяжкий груз ответственности за судьбу поверивших в него людей, многие из которых приходились ему родственниками. Строго говоря, весь проходящий перед Мойшей народ состоял из дальних и ближних родственников, ввиду того, что возник из дюжины семейств, пришедших много лет назад в благословенную, когда-то Б-гом, египетскую землю.
       В те далекие времена старейшине немногочисленного племени удалось стать одним из приближенных к высочайшей власти, а по сути - главным хранителем фараоновой казны и распорядителем его многочисленных богатств. За долгие годы служения фараону, Иосиф, как по преданию звали старейшину, обеспечил процветание своего народа. Многие семьи разбогатели благодаря уму и трудолюбию своих детей и мудрости старших. Благодатная земля, удобренная Великой рекой, приносила сказочные урожаи. Природная склонность к коммерции позволяла выгодно скупать урожай у владевших землей фараоновых жрецов и отправлять караваны зерна в соседние земли, богатые золотом и драгоценностями. Состояния росли и вызывали зависть у менее расторопных египтян. Одновременно росли и иудейские семьи, в которых, в полном соответствии с родовыми традициями, заключали браки только между представителями своего племени. Так образовался народ, который шествовал сейчас перед Мойшей из египетского плена в полную неизвестность...
       В памяти предводителя всплыли печальные обстоятельства, в корне изменившие положение его народа в землях египетских. В силу естественных жизненных обстоятельств на смену старому фараону пришел новый - представитель враждебного к пришельцам египетского клана. Он поддержал недовольных египетских жрецов и начал всячески ущемлять потомков Иосифа, облагая их непосильными налогами и податями. Отчасти спасало лишь то, что многие сборщики налогов, владеющие счетом и письменностью, оказались дальними родственниками тех же евреев-коммерсантов, предусмотрительно устроенными ими на "теплые" местечки. Благодаря этому усилия жрецов пропадали даром.
       Мстя за финансовое поражение, жрецы начали докладывать фараону о злокозненности еврейского народа, используя для этого любые подходящие поводы: то сильное наводнение Великой реки, то небывалую засуху во время созревания зерновых, то нашествия саранчи и земноводных гадов, вполне, впрочем, обычные для плодородных низовий Нила. Жрецов не останавливало полное отсутствие логики в подобных обвинениях, - ведь иудейская коммерция также страдала от природных бедствий.
       Общественное мнение в лице египетской знати медленно, но верно склонялось в пользу жрецов, поклонявшихся египетским богам, отворачиваясь от пришельцев. Не помогали уже щедрые дары и приношения военноначальникам и фараоновой родне. Поддерживаемые фараоном, в обществе зрели темные силы. Запахло страхом и большой кровью.
       Мойша в это время проживал во дворце фараона на правах сводного брата одной из фараоновых жен. Пользуясь придворными связями ему удавалось частично нейтрализовывать интриги жрецов. В ответ на обвинения евреев в засухе и прочих мерзостях ему пришлось запустить слух о том, что еврейский Б-г, таким образом охраняет принадлежащий ему народ, демонстрируя свое могущество. А в случае чего, засуха грянет с десятикратной силой, поля покроются камнями на долгие годы и только жабы будут размножаться в египетской земле, а люди все при этом погибнут.
       Страшная сплетня охладила на время горячие головы и жадные руки, но опасность осталась.
       Так прошло два года. В разгар второго лета разразилась катастрофа - небывалая эпидемия страшной болезни поразила большинство детей египтян. Многие первенцы умерли, выжившие же остались скрюченными калеками. Потомков Иосифа, по неизвестной иудеям причине, эта беда обошла стороной - за что многие молитвы были вознесены во славу Б-га. Мало кто догадывался, что благодарить надо также правила гигиены и приготовления пищи, а также запрет детям пить воду из открытых источников.
       Счастливое избавление иудейских первенцев от болезни переполнило чашу терпения жрецов. Темные силы взяли верх над благоразумием. Даже нейтральные прежде египетские военноначальники говорили, что пора проучить этих выскочек и торгашей. Наконец, согласие фараона на карательную акцию было получено. Времени оставалось совсем мало, и только тайное противодействие Мойши и нескольких его союзников оттягивало развязку.
       Неисчислимых усилий в тайных переговорах со старейшинами племени стоило Мойше достижение решения об исходе из Египта. Последним козырем в спорах стал украденный им из фараоновых покоев подробный план разорения и убийства богатейших иудейских семей с поименным перечислением всех их родственников. Никто не знает, был ли этот план подделкой или истинным документом, но совет старейшин подчинился воле молодого человека и возложил на него ответственную миссию.
       И вот предводитель и вождь иудеев, стоя невдалеке от дороги, наблюдал, как мимо него идут в неизвестность люди его племени, его огромная семья. Идут, бросив нажитое добро, жилища, всё, чем они жили много лет. Идут люди, непривычные к скитаниям по знойным пустыням, движимые только верой в Б-га и поддерживаемые надеждой.
       Спустя несколько часов, когда окончательно стемнело, колонна встала лагерем у долгожданного источника. Утомленные переходом, люди провалились в сон, оставив немногочисленную охрану. Природа затихла.
       И тогда на горизонте появилось зарево - это по пятам беглецов шло фараоново войско...
      
        -- Москва - улица Жолтовского (квартира Бориса)
       - Слушай, Сёма, откуда взялись эти два лося - Эйб и Оскар? - Борис затащил Семёна в ванну, раскрутил кран с холодной водой, и ещё раз повторил свой вопрос, - откуда эти пацаны, и как они нас вычислили?
       - "Это же элементарно, Ватсон", - усмехался Семён, - Твоя подруга, Суламифь, связалась с агентством, и перепоручила нас своим коллегам. Сам понимаешь, что в Москве ей не комфортно прикрывать тебя своей грудью... Во всяком случае, твоей Басечке это бы не понравилось. Суламифь, очень умная девушка...
       - Да, ладно, ладно, - засмущался Борис, - я понимаю, но всё же - в аэропорту я ничего не заметил, а к дому мы подъехали одновременно. Они что, знали мой адрес?
       - Это ещё раз подчёркивает профессионализм этих, как ты называешь, лосей. И перестань, пожалуйста, суетиться... . Всё будет нормально. Помощь и охрана нам не помешает, - Семён закрыл кран, и приобняв Бориса за плечи, вывел его из ванны.
       - Попей чайку или кофейку, а я пока сделаю пару звонков, - он втолкнул брата на кухню, и прикрыл за ним дверь.
       Свою кухню Борис любил. Он довольно много потрудился над созданием уютного комфортного уголка, и его деятельность увенчалась успехом. Не слезая со стула, Борис мог совершенно свободно дотянуться и взять с полки любую нужную ему вещь. И дело было вовсе не в длинных руках Бориса, руки он имел обыкновенные, просто Борис обустроил кухню в духе "механика-самоделкина". Как говорится, "Кулибин нервно курит в углу". Борис использовал всевозможные устройства: витые шнуры, магниты, металлические трубки и пластины, и даже несколько никелированных электромагнитных манипуляторов. Кухонные ящики открывались и закрывались, кастрюли перемещались, чашки двигались, электрочайник сам включался и выключался... Причём, если кто-то портил Борису настроение, то он целенаправленно шёл в своё любимое место, с помощью инфракрасного пульта включал искусно вставленный в кухонный шкаф телевизор с плоским экраном или СД плеер, замаскированный от детей под хлебницу, и паршивое настроение, не выдержав музыкального напора, в панике покидало кухню, а заодно и квартиру.
       К тому же Борис любил готовить. Приготовив что-нибудь неординарное, он звал Басечку с детьми попробовать очередной шедевр. Семья сметала вкуснятину, и под сытое бормотание "ох, как вкусно... ох, как нам повезло с папочкой" оставляло вотчину Бориса, а тот, нежась с лучах "шеф-поварской" славы, включал свой любимый "Пинк Флойд" и мыл посуду. Все были довольны.
       Борис размолол в кофемолке порцию кенийских кофейных зёрен - последнее время он подсел именно на этот сорт - и в медной старинной турке профессионально сварил себе чашечку кофе. Затем протер цедрой от лимона край чашки и, не спеша, с удовольствием, стал смаковать ароматный напиток.
       Борис закончил кофейный ритуал, приоткрыл дверь в кухню и прокричал в глубину коридора, - если кто хочет кофейку - могу сварить.
       Баритон Семёна слился с басом Эйба:
       - Кофе это хорошо... с удовольствием.
       Откушав кофейку и внимательно осмотрев жилище Бориса, уделяя особое внимание крепости входной двери и окон, новоявленные телохранители вежливо распрощались с хозяевами, попросив дверь никому не открывать до их возвращения. Оперативное совещание и прочие авантюрные начинания были отложены на завтра.
       Борис закрыл за "лосями" дверь, задвинул, на всякий случай, задвижку и вернулся на кухню к брату.
       Оба братца были вымотаны двойным перелетом из Праги в Тель-Авив и затем в Москву. Но другой возможности не представлялось - трудно было бы объяснить чешским погранцам магическое превращение хасида Боруха в российско-подданного Борю. Там же в Тель-Авиве пришлось расстаться с Суламифь, у которой были, вероятно, веские причины воздержаться от "российских гастролей".
       - А не найдется ли у тебя чего покрепче для родного брата? - Семен стоял в дверях кухни и с любопытством оглядывал квартиру - свое родовое гнездо, в котором он родился и вырос.
       В памяти возникли их старенькие родители, новогодние елки, школьные друзья, дни рождения, танцы с восьмиклассницами. От романтических воспоминаний его отвлек Борька, метнувшийся в комнату и через минуту возвратившийся с початой бутылкой "Камю".
       В это время заверещал телефон. Звонила Бася...
      
        -- Москва - Новодевичий монастырь
       На Юго-западе города Москвы в излучине Москвы-реки, на её левом берегу, стоит Новодевичий монастырь, знаменитая обитель, архитектурные очертания которой знакомы, вероятно, всем советским гражданам и гражданкам. И постарались в этом кинематографисты - большинство художественных фильмов на историческую тему они снимали здесь, в Новодевичьем монастыре. Kиношники недаром выбрали это место. Очень правильно выбрали! Неповторимый стиль московского барокко красных кирпичных стен с "двурогими" зубцами, бойницами и стрельницами - нет лучшей натуры. Красно-белые башни монастыря просто завораживают... Да и возраст у монастыря подходящий - больше пяти веков стоит красавец.
       Современных российских обывателей привлекает не сам монастырь, а расположенное на территории монастыря Новодевичье кладбище. Попасть туда, то есть быть похороненным на Новодевичьем кладбище, очень престижно. И если применить Петровский "Табель о рангах" к этому кладбищу, то сие захоронение окажется на уровне действительного тайного советника. В 1927 году вышло постановление ВЦИК: "Новодевичье кладбище выделено для захоронения лиц с общественным положением", после чего знаменитые люди Советского Союза стали занимать места на этом кладбище, как говорится, "согласно купленных билетов". Знаменитые писатели, поэты, композиторы, артисты, академики, маршалы, государственные и партийные деятели, включая их жен... список можно продолжать, но в данный момент нас интересует только могила Кагановича Лазаря Моисеевича.
       Каганович, соратник Ленина и Сталина, участник Октябрьского переворота 1917 года, должен был попасть на это кладбище автоматически, как партиец с 50-ти летним стажем, но к моменту своей, сильно запоздалой смерти "железный Лазарь" лишился партийного билета, и сразу возникли проблемы. Друзья по Коммунистической партии не объявили Кагановича "врагом трудового народа" - просто тихо ушли его на пенсию - повезло Моисеичу. Но по обыкновению, в духе марксизма-ленинизма, клеймо - "участник антипартийной группы" - на него всё же навесили. Престижное кладбище отдалялось, но дочь Лазаря Моисеевича в своем письме к властям не стала перечислять все регалии отца, а их было достаточно: "работал на самых высших государственных должностях, Герой Социалистического Труда, четыре ордена Ленина, орден Трудового Красного Знамени и прочая, прочая..." Она лишь попросила разрешения похоронить старика в могиле его жены. И "таможня дала добро". B 1991-м Каганович Лазарь Моисеевич был скромно похоронен на престижном Новодевичьем. Сталинский нарком упокоился на 98 году жизни, "...и в землю лег ещё один на Новодевичьем мужчина". Всего 6 месяцев не дожил Лазарь до развала СССР...
       - Нашли. Вот он родственничек, блин. Лежит, где положили - десятый ряд первого участка, - Леонид Каганов-младший, внимательно разглядывал памятник из красного гранита.
       За спиной Лёнчика, почти вплотную к нему, стоял уже знакомый нам седовласый мужчина, а позади, на почтительном расстоянии, перетаптывались с ноги на ногу ещё три человека: кандидат философских наук Ефим и два широкоплечих парня в одинаковых чёрных кожаных куртках.
       - Моисей Львович, - не поворачивая головы, Лёнчик негромко окликнул седовласого, - Вы думаете, мы что-нибудь здесь найдем? Такие люди как Каганович уносят тайны с собой в могилу.
       - Лазарь Моисеевич оставил после своей смерти воспоминания - свыше 16 тысяч рукописных страниц. Там найдётся много интересного. Проблема только в том, что большая часть из них с трудом поддаётся расшифровке. В последние годы жизни Каганович стал плохо видеть, рука его слабела, и писать приходилось по специальному трафарету, а надиктовывать свои воспоминания он категорически отказывался. Но мы работаем, Леонид Леонидович, работаем... Многое уже расшифровали, - почтительно ответил Моисей Львович, - Я привлек к этому делу очень грамотного специалиста, Ефима. Он справится.
       - Ну, что же, я верю вам. Но времени у нас мало. Не только меня интересуют архивы Кагановича... И обратите особое внимание на поиски 151 Псалма. Недаром Лазарь посещал еврейское кладбище в Праге. А сейчас нам пора, - и Леонид Каганов-младший, не оглядываясь, направился к выходу.
       Моисей Львович, Ефим и два "быка" в чёрных кожаных куртках двинулись за ним следом.
      
        -- Москва - Новодевичий монастырь

    (днем ранее)

       - А ты молодец, Борька. Без твоей справки нас бы сюда не пустили, - Семён похвалил брата и опять принялся рассматривать памятный обелиск Лазаря Кагановича.
       - Пустили бы... это я просто перестраховался. Раньше, действительно, на Новодевичье кладбище пускали только тех, кто имеет удостоверение о родственном захоронении, а сейчас, пожалуйста... смотри-не-хочу. Но ты, братец, забыл, где мы находимся. Это тебе не "Израиловка". У нас в России никогда не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь... И что ты так уставился на эту красную пластину. Неужели ты думаешь, что сотни людей, которые бывают каждый день на этом кладбище, не обнаружили бы могильный камень Pабе Лёва? - Борис недоверчиво смотрел на Семёна.
       - Нет, Борька, я не такой наивный. Конечно, камня здесь нет. Я пытаюсь почувствовать атмосферу. Понять, о чём думал старый Лазарь Каганович? Куда он затырил могильный камень? - Семён в очередной раз удивил Бориса.
       - Нет, не простая эта страна Израиль. Действительно - место сплетения трёх религий. Определённо, там что-то разлито в воздухе, - Борис почтительно посмотрел на брата, - Вот как Семёна разбирает. Eщё 10 лет назад был обыкновенный пацан, a сейчас смотри как поёт...
       - Ты, кстати, обратил внимание, что написано на обелиске? - задал неожиданно вопрос Семён.
       - Ну, да, - недоумённо ответил Борис, - Родился в 1893 году, умер в 1991... 98 лет прожил чувак. Мне бы так!
       - Ох, Борька, - Семён покачал головой, - На камне нет записи о партийном стаже сталинского Сокола, а у его жены, Марии, есть.
       - Ну, и что, - пожал плечами Борис, - Все в Москве знают эту "мансу". Это не Кагановича похоронили на Новодевичьем кладбище...
       - А кого же? - глаза Семёна чуть не вылезли из орбит.
       - Я хотел сказать, - объяснил Борис, - Что его подхоронили... Подхоронили в могилу к его жене, которую он сюда пристроил, пока был у власти.
       - И что ты ещё знаешь? - Семён удивился осведомлённости брата.
       - Ещё знаю, что на этом престижном кладбище, когда переносили останки знаменитых россиян, при вскрытии могилы Гоголя, не нашли череп автора "Мертвых душ". Украли черепушку! Об этой чертовщине было немедленно доложено Сталину, а тот сразу всё засекретил. За разглашение тайны - всем "писец", - заулыбался Борис, - И до настоящего времени череп так и не нашли. Мистика булгаковская...
       - Что-то я устал от твоих кладбищенских историй, - пожаловался Семён, озираясь на окружившие его гранитные обелиски и барельефы, - и пожрать бы не мешало. Пошли на Пироговку... Помню, там была одна очень приличная кафешка. Всё равно среди всего этого пафоса никакого камня Рабе Лёва быть не может.
       Память Семёна не подвела. Кафешка оказалась недалеко, в красивом сталинском доме с колоннами на фронтоне, прямо на Новодевичьей площади. Семён даже вспомнил, что когда-то на месте этого кафе был кинотеатр, а в доме жил знакомый квартирный маклер.
       Заняв столик у большого окна с видом на красивый зеленый сквер с клумбой в центре площади, Борис и Семён заказали по порции борща, пожарские котлеты и графинчик водки. Телохранители ненавязчиво устроились поодаль с чашечками кофе.
       - Ну, что, братец, - покончив с борщом и сыто отдуваясь, заявил Семён, - Наши надежды на Новодевичье не оправдались. Каюсь - идея была моя. Где жe теперь искать этот чёртов камень?
       - А давай ещё по рюмочке? - ответил Борис, - Так сказать, для улучшения работы воображения! - и немедленно налил.
       - Я думаю, искать наркомовскую квартиру бесполезно, - продолжил он чуть погодя, - Каганович последнее время жил на улице Грановского, но там давно всё поменялось. Cтарых жильцов от Кремля ещё при Горбаче попёрли. Сейчас новая аристократия поселилась там, в основном - питерские. Искать, вероятно, надо на даче. Где у него была дача?
       - Ну, и вопросы ты задаешь! - удивился Семён, - Откуда мне знать! Это ты у нас москвич, а я давно уже в жарких странах обитаю. Может, тебе по знакомым поискать, каких-нибудь знатоков истории?
       - Постой-постой, - задумался Борис, - про знатоков не скажу, но одна мыслишка появилась!
       Он достал мобильник и, на мгновение, задумавшись, набрал номер.
       - Это спецузел? - спросил Борис невидимого собеседника, - Мне, пожалуйста, Петра Андреевича Карасёва. Скажите, что Левин звонит, с Центрального.
       Cпустя минуту Борис завопил в трубку:
       - Петюня, привет! Рад тебя слышать! Давно не виделись! Как драгоценное? На рыбалке давно был? А когда снова собираешься? Не, я завтра не могу - ко мне брат в гости приехал. Я ему наши достопримечательности показываю. Нет, он не рыбак. В следующий раз обязательно тебя с ним познакомлю! У нас тут спор вышел, ты не мог бы подсказать? Помнишь, был такой нарком при Сталине - Каганович? Ага - Лазарь! Так вот - не посмотришь, где у него дача была? Вы же к нему спецсвязь тянули, должны записи остаться. Глянь в картотеке, будь другом! Жду!
       - Классный мужик! - прошептал Борис, прикрыв рукой трубку, и показал брату большой палец, - Сейчас посмотрит!
       Через три минуты трубка вновь ожила.
       - Ага, на проводе! Нашел? Диктуй, я записываю. Троице-Лыково - это где? А, напротив Серебряного Бора! Так это же прямо в городе! А дом какой? Есть, записал! Ну, спасибо, выручил - "поляна" с меня! Как на рыбалку поедем - проставляюсь! Ну, бывай!
       Отключив мобильник, Борис взмахнул листочком:
       - Есть контакт! Наливай!
      
      

    34. Москва - Серебряный Бор (9:15 утра)

       - Борис, ну как же такое может быть? Ты только посмотри на это безобразие. Абсолютно нежилой дом... Как после бомбёжки, - Семён возмущался в полный голос.
       Для обычно спокойного Семёна это было странно. Но Борис даже не пытался остановить брата. Он молча кивал головой. Действительно, Семён был совершенно прав.
       Они вчетвером сидели в машине, припаркованной у деревянного забора, который можно было назвать забором с очень большой натяжкой, по сравнению с высоченными непроницаемыми оградами Рублевки. Скорее, это был простой двухметровый штакетник. Дача, тем не менее, охранялась. За углом, около ворот, в покосившейся будке, маячила фигура охранника.
       - Какого черта он здесь стоит? Зачем руины охранять? - Семён перестал брызгать от возмущения слюной, и закурил сигарету, - чем больше вижу этот бардак, тем больше радуюсь, что свалил из Совка. А постсоветские метаморфозы уже вне моего понимания.
       - Ты на Родину-мать сильно-то не гони, - Борису стало обидно "за державу", - всё бывает... Не каждый может понять нашу суверенную правду.
       - Ну, да! Ваша суверенная правда - она же посконная, кондовая и сермяжная, - Семён улыбнулся, как будто пожевал лимон. - Чего тут понимать? Эту дачу построили в 1905 году, в модном тогда стиле неоклассицизма. А позднее передали её Лемешеву, чтобы сия дачка помогала великому тенору расслабляться после "трудов праведных". Она и помогала... в его время. А сейчас? Что мы имеем на сегодняшний день, как говорится, в сухом остатке? Мы имеем развалины, полное забвение. У нас в Газе даже ленивые арабы имеют жилье лучше... А ведь Лемешев - это гордость России, "русский соловей", или как поется в песне "соловей Российский, славный птах, открывает песнь свою со свистом", хотя нет... это из другой оперы, извини - увлёкся. Ho ведь надо как-то беречь память о прошлом. Это же часть истории России. Что же это мы, как "Иваны, не помнящие родства".
       Борис перебил брата:
       - Что ты так нервничаешь? Во-первых, ты не Иван, a Семён. Во-вторых, тебе надо успокоиться. В-третьих, в этом доме Лемешев никогда не жил. Тут рядом растет Лемешевский дуб, под которым, согласно легенде, великий тенор репетировал. Вот дом и назвали - Лемешевский. А жили тут - генеральный секретарь ЦК КП Украины Косиор... Клемент Ефремович Ворошилов, главный конник Красной армии, Маршал Советского Союза... ну, и наш уважаемый Лазарь Моисеевич Каганович, сталинский нарком. Kак сам видишь - ребята не слабые... А в-четвертых, очень даже хорошо, что здесь развалины. Hаша цель была какая? Найти дачу Кагановича, и мы её нашли. А то, что дача нежилая и в жутком состоянии, это не наше дело, и лично мне по-барабану. Ты что, считаешь, лучше бы здесь жил крутой олигарх или прокурор? Да нас бы за километр сюда не подпустили. Спокойно, братуха. Давай лучше прогуляемся на эту дачку, и чисто конкретно, как говорил товарищ Ося Бендер, "пощупаем её за вымя".
       Семён, бросил на Бориса косой взгляд, но промолчал. Он вышел из машины и, не оглядываясь на брата, пошёл вдоль решетчатого забора в поисках прохода. Буквально через два десятка метров, за кустом цветущего шиповника, он наткнулся на дыру в заборе. Семён легко раздвинул доски и осторожно вступил на территорию заброшенной дачи. Борис шёл следом. "Лоси" остались у машины, не выразив горячего желания лезть в колючие кусты.
       За забором в густой крапиве гудели комары. Семён зацепился штаниной за ветку старого крыжовника и шепотом выругался. Борис приложил палец к губам и взглядом указал вглубь сада. Семён проследил за взглядом брата и обнаружил метрах в тридцати, закрытую наполовину кустом сирени, круглой формы клумбу с какими-то оранжевыми цветочками. Края клумбы обрамлял узор из красных кирпичей, воткнутых в землю наискось. Посредине клумбы стояла скульптура девушки или женщины с поднятыми вверх руками. Казалось, что она обращается куда-то ввысь с просьбой или молитвой. А возможно, неизвестный художник просто запечатлел элемент танца. Фигура располагалась на постаменте из дикого камня шестигранной формы.
       Постамент крайне заинтересовал Семёна, и он успел сделать несколько шагов по направлению к скульптуре. Но в этот момент громкие голоса, донёсшиеся со стороны ворот, заставили братьев остановиться. Было слышно, что некто пытается пройти на заброшенную дачу, а охранник препятствует неизвестному в его намерении.
       - Какого черта ты меня задерживаешь?! - пронзительные крики разносились в утренней тишине Серебряного Бора, - Я собираюсь купить эту рухлядь... Ты, ваще, кто тут такой?
       - Пожалуйста, успокойтесь, - охранник пытался образумить непрошенного гостя, - В настоящий момент доступ к объекту закрыт. Если есть вопросы, то пожалуйста к начальству... Вот с ним и договаривайтесь, а сейчас я прошу вас удалиться...
       - Какое к лешему начальство? - не сдавался Каганов-младший (а это он рвался на территорию дачи), - У меня бумаги... у меня договор... Это строение принадлежит "Мосдачтресту", и я с ними договорился. Я же должен посмотреть, что покупаю.
       Он тряс пачкой бумаг, но показывать их охраннику не спешил.
       Стоящие рядом Моисей Львович и Ефим вторили своему начальнику, - это произвол... Вы не имеете права... Немедленно пропустите нас. У вас будут большие неприятности.
       Охранник, молодой парень в камуфляже, соглашаясь, кивал коротко остриженной головой, но был непреклонен, - Ничего не знаю. Вот будет разрешение, тогда, пожалуйста. А сейчас - покиньте территорию объекта.
       Пока у ворот шла словесная перепалка, братья Левины проникли в дом. Внутри дом выглядел ещё хуже, чем он смотрелся со стороны.
       - Нет, нет... Здесь же полный бардак, как тут что-то можно найти, - опять начал выступать Семён. - Смотри, потолок провалился, полы гнилые... запросто можно убиться. Ничего мы здесь не найдём, это ясно... Хотя, единственное место, где я бы попытался что-нибудь поискать - клумба... Что-то сигналит мне... И кстати, фундамент постамента... Mало того, что он имеет форму Звезды Давида - он ещё и слишком большой для такой фигурки. Если что-то прятать, так только там. Может это Каганович знак оставил?
       - Сёма, мне кажется, ты совсем чокнулся. Я конечно всё понимаю, но это как-то странно... то Лазарь Каганович тебе знак оставил... то ты сигналы какие-то ловишь, - Борис в своей обычной манере хмыкнул и пнул ногой прогнившую доску, - Сигналы случайно не из общества Охранителей?
       Семён обиженно взглянул на брата, но промолчал. Он три раза глубоко вздохнул, хрустнул пальцами рук и ровным голосом произнёс:
       - Будем считать, братишка, что поиск камня раввина Лёвы на даче Лазаря Кагановича нами закончен. Здесь ничего нет. Надо вновь проанализировать ситуацию и искать в другом месте... И кстати, моё чутьё показывает, что скоро здесь будет какая-то заморочка. Давай-ка, побыстрее выбираться отсюда, - и не дожидаясь ответа, Семён Левин, скоренько заскользил к знакомой ему дыре в заборе.
       Борис, чертыхнулся, но пошел вслед за братом. Вскоре братья Левины сидели в машине.
       - Надо дергать отсюда... сам же говорил, что-то должно случится, - бубнил Борис, умудряясь аккуратно поедать огромный "бургер", который предложили ему заботливые охранники, - что зря время терять.
       Семён, поглощая такой же "бургер", не соглашался с братом, - нет, надо подождать. Чую я, что здесь должно что-то произойти... спинным мозгом чую.
       Охранники невозмутимо таращились в окно, - Ехать так ехать. Ждать так, ждать.
       Чутьё Семёна не подвело. Очевидно, не зря его выбрал раввин Левитас из многочисленной когорты иммигрантов. Значит, было что-то в Семёне Левине, что разглядел проницательный Шломо Левитас.
       Звук милицейской сирены раздался неожиданно. Пока братья Левины и охранники судорожно плющили носы в закрытых окнах автомашины, милицейский "УАЗик" лихо подкатил к воротам дачи Кагановича. "УАЗик" ещё не успел затормозить, а из распахнутых дверей уже выскочили бойцы в касках и бронежилетах.
       - Работает ОМОН. Всем стоять, не двигаться. Руки в гору, - раздались крики.
       Моисей Львович и Ефим ошалело завертели головами, а в это время из "УАЗика" вылезли стройный милицейский старший лейтенант и немолодой мужчина в штатском. Старший лейтенант грозно вращал глазами, но стоял на месте, а мужчина в штатском неторопливо подошел к Каганову-младшему:
       - Предъявите, пожалуйста, ваши документы, - произнес мужчина в штатском.
       Пока Семён и Борис беззвучно открывали и закрывали рты, Эйб угрюмо произнёс:
       - Мужик в штатском явно из конторы, да и экипировка у его бойцов другая, чем у обыкновенного милицейского ОМОНа. Очевидно, тоже конторские. Надо мотать отсюда.
       - Да, да, - прошипели одновременно братья Левины, - попилили скорее на базу.
       Эйб кивнул головой и включил мотор...
      
        -- Лос-Анджелес - Ресторан "Кошерная кухня Эйба" (настоящее время)
       - Миха, у меня к тебе вот какое дело... Я тут замутил новый проект, нашёл финансирование, всё организовал, но под ногами у меня путается один чувак. И чувствую я, что вопрос не только в деньгах, тут что-то другое... Ты бы не мог меня проконсультировать? Tак сказать, нарисовать более полную картину, - Марк сделал большой глоток воды из бутылки, и продолжил, - сам знаешь, я в долгу не останусь.
       - А что тебя интересует? - Миха закончил сражение с фаршированной рыбой (он в конце концов её победил), - Хотелось бы знать некоторые детали.
       - Понимаешь, мне кажется, что у меня... вернее, у моего проекта образовалась проблема. Я ведь принадлежу к Коэнам, ты сам мне это пояснял, a тут нарисовался некто Левин. A это значит, что он не только "поц", он ещё и Левит. Может здесь собака и зарыта? - Марк внимательно смотрел на Миху.
       - Вообще-то, существует официальное мнение - левиты и коэны из одного, наиболее достойного и богобоязненного Израильского колена, колена Леви, - Миха пустился в объяснения, - по велению Б-га на коэнов было возложено священнослужение, а на левитов вспомогательные функции... И никак нельзя сказать, что коэны круче, чем левиты. Каждый из них делает свое дело. Дело, порученное Б-гом... Но, уважаемый Марк, - Миха хитро прищурился, - Существует ещё одна теория возникновения Левитов... Может оттуда возникла твоя проблема.
       - Давай, Миха, рассказывай, не тяни кота за хвост, - Марк заерзал на стуле.
       - Я тебя предупреждаю, что это только одна из теоретических версий. Я расскажу кое что, а уж выводы ты делай сам, - Миха явно получал удовольствие от этого разговора, - В Библии сказано: "И услышал фараон об этом деле и хотел убить Моисея; но Моисей убежал от фараона и остановился в земле Мадиамской и, придя в землю Мадиамскую, сел у колодезя...". Ученые выяснили, что эта местность находилась в северо-западной части нынешней Саудовской Аравии... Что это нам дает? - Миха задал вопрос Марку, но не получив ответа, продолжил, - а дает это нам следующее - в Мадиамской земле Моисей женился. А отец его жены, Иофор, был верховным жрецом секты, которая веровала в единого бога. Вот тогда Моисей и стал представителем секты Левитов, секты последователей единого бога. Что соответствует и еврейским законам - Б-г Яхве един. То, что Иофор не был мадианитянином, подтверждается враждебным отношением Моисея к мадианитянам... Ему пришлось защищать дочерей жреца от местных пастухов. Поэтому получается, что левиты были не еврейским племенем, а кастой жрецов-яхвистов, и Моисей стал их главой как муж дочери вождя. Пойдем дальше... В Библии тоже есть подтверждения, что левиты были не еврейским племенем, а кастой жрецов... Ты меня слушаешь, Марк?
       Марк не отвечал, а только чиркал карандашиком в своем блокноте.
       - Будем считать, что слушаешь, - сказал Миха и продолжил, - Вот подтверждения из Библии: Левиты были выделены Моисеем в жреческую касту. Они не получили земельного надела в Ханаане, а приняли города для выполнения своих функций. Левиты не вошли в общую перепись, проведенную Моисеем, ни первый, ни второй раз, а исчислялись отдельно, причем не как другие племена. А та часть Торы, где собран свод религиозных законов, так и называется - "Левит". И ещё... Левиты оказались 13-м коленом, и для того, чтобы свести концы с концами, составителям Библии пришлось придумать раздвоение колена Иосифа...
       - Вот, блин... А ведь совсем недавно я пояснял своему брату Соломону, что Иаков возвёл в родоначальники колен сыновей Иосифа - Манассия и Ефрема, тем самым увеличив количество Еврейских колен до 13. Что же получается на самом деле? - Марк удивлённо смотрел на улыбающегося Миху.
       - А что получается? Колен было действительно 13. Тут всё правильно. Я же рассказываю тебе - есть предположение, что Моисей был египтянином. Это предположение заслуживает внимания, ибо история рождения пророка, рассказанная Библией, слишком литературна, чтобы быть правдой. Скорее всего, Моисей был египетским аристократом, бежавшим из Египта либо из-за религиозных преследований, либо из-за убийства египтянина. Возможно даже, что он убил надзирателя над евреями. Бежав в землю Мадиамскую, как я тебе уже говорил, он примкнул к секте левитов, женился на дочери верховного жреца и стал их вождем или одним из вождей. Секта левитов стала для него мала, и он решил возглавить народ и обратить его в свою веру. Выбор Моисея пал на евреев - возможно, он проникся к ним симпатией ещё в Египте. Но вначале надо было убедить евреев, а это мог сделать только еврейский вождь. Моисей обратился к Аарону, которого Библия называет братом Моисея... Ты что нибудь знаешь об Аароне?
       Миха даже не надеялся получить ответ от Марка. Он задавал чисто риторические вопросы, на которые сам и отвечал.
       - Аарон был, по-видимому, верховным жрецом у евреев, - Миха монотонно информировал Марка, - Библия объясняет необходимость в Аароне тем, что Моисей был косноязычен, но в это трудно поверить. Из книги "Исход" совершенно ясно, что главную роль в организации исхода играл именно Аарон. В пустыне же главную роль стал играть Моисей, лучше знавший условия пустыни. Oн творил "чудеса" и этим покорял легковерных евреев. Kроме того, он держал их в повиновении с помощью левитов, которые без каких-либо сомнений, когда Моисей решил покарать поклонников "золотого тельца", замочили около трех тысяч евреев. Как говорится во второй книге Пятикнижия: "И сделали сыны Левиины по слову Моисея: и пало в тот день из народа около трех тысяч человек". Египтянину Моисею евреев было совсем не жалко. Аарона же Моисей сделал первым Первосвященником Еврейского народа и основателем единственного законного рода священнослужителей, то есть Коэнов. Вот откуда твои корни, Марк. Но я тебе всё это рассказал не для того, чтобы ты пересмотрел своё отношение к левитам и коэнам... Это всё теория... Сам понимаешь, свидетелей нет, и я ещё раз повторюсь, все выводы тебе придется делать самостоятельно.
       Изложенная Михой теория показалась Марку убедительной, за исключением, пожалуй, одного момента. Прилагательное "легковерный" не увязывалось в его сознании с богоизбранным еврейским народом. Марк решил обдумать это на досуге.
       Тем временем, Миха замолчал, внимательно посмотрел на Марка и улыбнулся, - Но и это ещё не всё. Есть ещё одна теория, очень странная, но я обязан рассказать тебе и о ней, - Миха продолжал получать удовольствие от возможности погружения Марка в древнюю историю евреев. - Эту теоретическую версию выдвинули представители оккультных сил... Чтобы тебе было более понятно, это для тех, кто до сих пор играет в масонские игры. В Масонской иерархии существует высший уровень: 22 иерофанта - предсказателей судьбы. По старинным преданиям они вышли из Египта, разбились на две команды по 11 человек и разошлись по всему свету. Разошлись, то они разошлись, но играют в одну игру... Кстати, говорят, что аналогом этой игры стал футбол - две команды по 11 человек пинают ногами Земной шар... Так вот - жрецы Египта многие тысячи лет назад поставили перед собой цель - достичь мирового господства. Эта идея, конечно, не нова и живет столько, сколько живут люди. Tы это сам понимаешь... но не будем отвлекаться... Итак, жрецы Египта вначале пытались реализовать эту идею путем военной силы. Рядом с Египтом находился желанный кусок - Ханаан. Он в то время был одним из ключевых центров мировой торговли и мирового взаимодействия народов, очень и очень лакомый кусочек. Египет воевал за Ханаан 300 лет, но военным путем ничего не добился. После очередного раскола в верхушке египетского жречества выделилась группа оккультных жрецов, которые для достижения столь желанной цели мирового господства, пошли другим путем... Они поняли, что гораздо эффективнее не обычное - материальное, а информационное оружие. Проще не убивать людей, а их обманывать. Основой информационного оружия стали придуманные жрецами новые мировые религии. Первой из таких "лжерелигий" которую они придумали, был иудаизм. За базу взяли язычество, но трансформировали его так, чтобы новая религия отвечала поставленным целям. Для внедрения этого информационного оружия и для реализации замыслов по исполнению своей глобальной программы им потребовалось человеческое войско нового, особого типа. Эти солдаты должны были работать в режиме "холодной" и "неявной" войны. Этих неявных солдат никто не должен был бы воспринимать как солдат. Кроме того, эти скрытые солдаты не должны были осознавать свою управляемость. Другими словами, жрецам были нужны биороботы. В то время в египетском рабстве находились древние евреи. Жрецы решили использовать этот человеческий материал для своего замысла. Был выделен представитель жречества... можно сказать так - потенциальный лидер Моисей, a сами жрецы скрылись в родовом колене Левия. Далее в Синайской пустыне в течение 40 лет производился "эксперимент по выведению биороботов"... Вот так-то, дорогой мой Марк. Это ещё одна из теорий. Теорий много, но я изложил тебе основные. Ты просил полную картинку - я тебе её нарисовал. Ищи новый след. Он может быть арабским...
       Миха оценил изумление в глазах Марка, промокнул губы салфеткой и вновь посмотрел на своего удивлённого сотрапезника, - Ланч закончился. Мне пора возвращаться в Храм Науки.
       - Конечно, конечно, - закивал головой Марк, - сейчас поедем, я только расплачусь.
       Он поискал взглядом официанта и поднял руку. Молодой парень в чёрной униформе официанта внимательно осматривал зал. Увидев знак, сделанный Марком, он согласно склонил голову и направился к кассе. Пока официант выписывал счет за обед, Марк достал из кармана конверт, - Это тебе, Миха. Огромное спасибо за консультацию.
       Миха ухмыльнулся, взял конверт и, не взглянув на содержимое, положил его в карман:
       - Всегда к твоим услугам, Марик. Рад был помочь.
       В это время официант принес счет. Марк мельком посмотрел на счет и выложил из бумажника на стол несколько купюр.
       Получив сдачу и пересчитав ее он поднялся со стула.
       Вслед за ним со своего места поднялся и Миха. Друзья неторопливо пошли к выходу.
      
        -- Москва - Лубянка

    (бывшая площадь Дзержинского)

      
       Леонид Каганов-младший, сидел на стуле, привинченном к полу посреди комнаты и с любопытством оглядывался по сторонам. Cидеть было очень неудобно, левая рука продюсера была прочно пристегнута к стулу наручником.
       В комнате никого не было, если не считать портрета "железного Феликса", сурово глядевшего со стены напротив. Под портретом стоял ветхий письменный стол с традиционной лампой, прикрытой зеленым стеклянным абажуром. Два окна на правой стене наглухо закрывали зеленые бархатные портьеры. На потолке потрескивал люминесцентный светильник. Пахло пылью и мышами.
       После получаса ожидания дверь приоткрылась, и в комнате появился среднего роста сутулый мужчина в сером костюме с портфелем в руках. На портфеле виднелась табличка "Совершенно секретно".
       Не глядя на продюсера, он с озабоченным видом прошествовал к столу, аккуратно положил портфель перед собой и уселся в кресло. Открыв портфель и покопавшись в нём, мужчина достал очки и водрузил их себе на нос. Затем он задумчиво пощёлкал выключателем настольной лампы, ещё подумал - и совсем её выключил. И только после этого он, наконец, обратил внимание на сидевшего перед ним продюсера.
       - Фамилия-имя-отчество, - проскрипел он голосом неопределенного тембра и пододвинул к себе лежащую на столе папку-скоросшиватель.
       - Меня зовут Леонид Леонидович Каганов, я подданный Великобритании, буду говорить только в присутствии английского консула, - выпалил продюсер заготовленную за время ожидания фразу, - И снимите, пожалуйста, наручники - я никуда не убегу, - добавил он уже менее решительно.
       - Какие наручники? - колючие глазки сидящего за столом внимательно осмотрели пленника. - Ах, наручники! Снимем, конечно!
       - Охрана! - заорал он вдруг. Никто, однако, не появился.
       - Не идут, - озадаченно пробурчал тип в сером, - придется вам пока потерпеть. Живете в Лондоне? С Березовским знакомы?
       - Нет, не знаком, - быстро ответил Леонид, опешив от такого натиска.
       - А зачем в Москву приехали? Где остановились? Документы с собой? - продолжил человек, сидящий напротив Каганова.
       - Я кинопродюсер, приехал по бизнесу, остановился в "Балчуге", - начал было Каганов-младший, но в это время зазвонил телефон.
       Гэбэшник поднял трубку, прислушался, вскочил с кресла и тут же вытянулся по стойке смирно.
       - Есть! Так точно! Будет исполнено! - отчеканил он, выслушав невидимого собеседника, и почтительно опустил трубку на рычаг.
       - Что жe вы, Леонид Леонидович, сразу не сказали! - гэбэшник неожиданно ласковым взглядом посмотрел на продюсера.
       Глаза его лучились от счастья и доброты, а физиономия источала неподдельную радость.
       С такими переменами настроения продюсер встречался лишь в голливудских фильмах.
       - Что же вы не сообщили, что приходитесь родственником самому Лазарю Моисеевичу? Это недоразумение! Как это вас на нашу конспиративную дачу занесло? - и офицер в штатском укоризненно покачал головой.
       - Мы старые кадры помним и почитаем! - заявил он, показав взглядом на портрет, - дедушку вашего двоюродного не забыли... крутой был мужик! Метро построил!
       Как будто что-то вспомнив, он шлепнул себя рукой по лбу, затем пошарил в ящике стола, достал оттуда ключ и, подбежав к Леониду, отомкнул оковы.
       - Чайку не желаете? - с официантской интонацией спросил он продюсера.
       - Все знают ваш чаек, a особенно его помнят в Лондоне! Лучше немного коньячку - сами понимаете, - осмелел Каганов-младший, почуяв смену обстановки и тут же осмелев.
       - Можно и коньячку, - согласился гэбэшник, - c таким человеком грех не выпить! Мы и папашу вашего помним!
       Из тумбы стола появилась бутылка "Хеннеси" и две пузатые рюмки.
       - Говорят, уходя на покой, ваш батюшка вам бизнес передал? - продолжал серокостюмный, - И вы его достойно преумножаете! Наслышаны, наслышаны! И про завещание кое-что знаем...
       Такая осведомленность продюсеру не понравилась, и он попытался перевести разговор на другую тему.
       - Как-то тут всё запущено. Очень уж пыльно. Персонала не хватает? - Лёнчик задал вопрос, осмотревшись по сторонам.
       - Не беспокойтесь! - кисло улыбнулся гэбэшник, - Персонал на местах: кто в "Газпроме", кто в "Сибнефти"... А тут мы так, по традиции. Музей, можно сказать. Перед пенсией дорабатываем, - в его голосе мелькнула нотка зависти к сослуживцам, оказавшимся на доходных местах.
       - Ну, за тех, кто в море, - поднял он свою рюмку и, не чокаясь, выпил.
       - Должен вам, Леонид Леонидович, посоветовать - возвращайтесь вы обратно в свой Лондон и забудьте про эти глупости! Незачем вам, солидному человеку, забивать себе голову всякими сомнительными историями! Сомнительные истории - это наш профиль! А вы езжайте к себе, занимайтесь вашим бизнесом, ну и помните, что у вас тут друзья! Если что - всегда обращайтесь! Будем рады! И недорого берем! Вот моя карточка - тут телефончик, а сейчас пожалуйста, вы свободны, - гэбэшник поднялся с кресла и указал Леониду Каганову на дверь.
       Леонид Леонидович и оглянуться не успел, как оказался у входа в свой отель. То ли на такси доехал, то ли машина черная его довезла - не помнил, хоть убей. Но совет запомнил накрепко, а потому утренним самолетом спешно отбыл в Лондон, финансирование фильма братьев Коганов прекратил и больше никакими поисками не занимался.
      
        -- Москва - квартира Бориса (7:30 вечерa)
       - Надо что-то решать. Kакого хрена мы тут сидим, груши околачиваем? - Борис суетливо выговаривал Семёну, одновременно успевая сервировать на кухне стол для ужина.
       Семён, вроде, соглашался:
       - Да, надо что-то делать, - но было видно, что мысли его где-то далеко.
       - Что ты головой киваешь, как китайский болванчик? - и не дожидаясь ответа Борис продолжал задавать вопросы, - Капусту подсолнечным маслом заправлять? В грибки лучку добавить? Ты пельмени как употребляешь: со сметаной или с уксусом?
       Борис своего добился. Взгляд брата стал осмысленным. Он отвлекся от своих мыслей, внимательно посмотрел на Бориса и оценил накрытый стол:
       - Боренька, дорогой. К чёрту все дела... Поужинаем нормально, как в старые добрые времена. Что ты там про пельмени говорил? Давай, как говорится, накладывай - и с маслом, и с уксусом, и со сметаной... и перцу ещё подсыпь. А я водочки плесну.
       И пока Борис доставал из кастрюли пельмени и раскладывал их по тарелкам, Семён разлил по рюмкам охлажденную "Столичную".
       - Ну, будем, - Семён высоко поднял рюмку, - чтобы у нас всё было, и нам за это ничего не было.
       Борис кивнул, соглашаясь. Братья чокнулись, лихо выпили и налегли на закуску.
       Семён удивительно быстро прикончил пельмени, тщательно вытер тарелку корочкой чёрного хлеба, и похвалил брата:
       - Молодец, ты Борька, хорошо готовишь. Давно я так вкусно не ел!
       - А то, - заулыбался Борис, - Пельмени сам делал. Фарш - это мой фирменный секрет... там три вида мяса.
       - Мастер, блин, - засмеялся Семён, - а в детстве был совсем неумейка. Помнишь, как я всё за тебя делал?
       - Что ты делал? - завозмущался Борис, - в основном только подкалывал, и не только меня... всех подряд. Помнишь, как одну старушку чуть до инфаркта не довёл?
       Семён расплылся в улыбке как чеширский кот:
       - Да, по-моему, это очень классно получилось.
       - Да, неплохо... правда бабку чуть инфаркт не свалил, - уточнил Борис, вспоминая "смертельный" прикол брата.
       На четвёртом курсе свои законные зимние каникулы студенческая группа Бориса решила провести вместе. Решили ещё в сентябре. Очаровательный профорг группы Ирочка Новикова во время подсуетилась и сумела организовать недорогие путёвки. Сессия была успешно сдана, и студенты укатили в зимний дом отдыха "Бологое", а Борис захватил ещё и братца Семёна, мотивируя свою заботу семейной ответственностью за старшего брата-раздолбая.
       Группа дружно веселилась, но вскоре закончились деньги, и, чтобы компенсировать нехватку наличности, решили сдать пустые бутылки, которых накопилось довольно приличное количество. Лучший мужской состав "выездной бригады", набив три чемодана пустой тарой - "хрусталём", стройной колонной двинулся в ближайшую деревню в приёмный пункт стеклопосуды. Группа жаждущих товарищей смотрелась очень живописно...
       Два больших чемодана с бутылками были обменены на денежные знаки, а вот половину третьего чемодана толстая и хитрющая приёмщица забраковала, мотивируя свою алчность "нетоварным" видом посуды. Все оставшиеся бутылки она хотела принять за половину цены. Потакать алчной бабе студенты принципиально отказались и дружно двинулись в обратную дорогу, громко ругая нехорошими словами человеческую жадность в лице работника торговли.
       Братьям Левиным выпал "жалкий жребий" - мыть грязные бутылки, а остальные отправились в магазин за вином. Ведь, как известно - резко бросать пить нельзя, Минздрав не рекомендует, тем более, что немного денег на сдаче стеклотары дружный коллектив студентов всё же заработал.
       И вот стоят Борис и Семён в специальной умывальной комнате в соседнем со столовой помещением и лихо моют бутылки в горячей воде. Бутылки постепенно приобретают товарный вид, а братья радуются. Винная посуда так не выглядела, даже когда стояла на полках в магазине. Но вдруг, в великом очистительном процессе винно-водочные этикетки под воздействием воды стали отклеиваться от бутылок. Что вполне естественно... Эстет и аккуратист Семён, чтобы не забить раковины мокрой бумагой, стал аккуратно складывать этикетки в стопку. И вот в этот момент в умывальную комнату входит бабушка...
       - А что это вы ребятки делаете? - удивлённо спрашивает бабуля, с интересом разглядывая чистую винно-водочную тару и довольно уже высокий столбик этикеток.
       - Да вот, хотели посуду сдать, а у нас не принимают. Говорят, бутылки грязные, - Семён охотно пустился в объяснения.
       Бабушка понятно хмыкнула, но задавать вопросы не перестала.
       - А этикетки зачем отклеиваете? - спросила она уже с более серьёзным лицом, явно не понимая действий братьев Левиных.
       - Так ведь этикетки можно тоже сдать, - вежливо ответил Семён с совершенно непроницаемой рожей, - Если аккуратно снять их с бутылок и высушить, то берут по пять копеек за штуку.
       В умывальной комнате разорвалась "информационная бомба". Бабушка схватилась рукой за сердце и тяжело осела на ближайший стул. Её лицо стало серого цвета, землистые щёки задрожали.
       - Сёма, ты что, обалдел? Вот придурок! Она сейчас тапки отбросит, - засуетился Борис, бросаясь к бабушке с бутылкой, в которую он успел налить холодной воды.
       - Да, я же не знал, что она такая слабонервная, - стал оправдываться Семен, с опаской поглядывая на любознательную старушку.
       Но буквально через несколько минут бабушка пришла в себя и тихо заговорила с тоской в голосе, - Вот я дура старая, вот дура... всю жизнь пью... Бутылки сдаю, а этикетки нет, ... а ведь могла озолотиться, если бы знала.
       Борис захохотал, старушка явно шла на поправку. Угроза сердечного приступа миновала.
       - Бабуля, не волнуйся, - Семён опять начал прикалываться, видя, что старушка пришла в себя, - Этот закон вышел только в прошлом году... ты не много потеряла.
       Бабушка не ответила. Она горестно махнула рукой, поднялась со стула, грустно оглядела стопку чужих этикеток и, покачиваясь, вышла из комнаты...
       Мелодичный телефонный звонок прервал сладостные воспоминания.
       Борис, не вставая с табурета, дотянулся до черной трубки радиотелефона.
       - Алёу! - протянул он по-хозяйски, расслабленный порцией пельменей и несколькими рюмками водочки, - Вас внимательно слушают.
       - Это вас беспокоит Моисей Львович Цандер, - услышал он в трубке незнакомый голос, - Я мог бы помочь вам в ваших поисках - на определенных условиях, конечно.
       Борис прикрыл рукой трубку и прошептал брату, - тут звонит какой-то Моисей Львович, говорит, что может нам помочь и предлагает встретиться. Что будем делать?
      
        -- Израиль - резиденция "Охранителей"
       Зал заседаний располагался в цокольном этаже здания, поэтому окна в нем отсутствовали. Несколько старинных светильников создавали приятный для глаз мягкий свет, который поглощали стены, драпированные болотного цвета тканью.
       В центре зала, занимая добрую его треть, был установлен огромный прямоугольный стол темного дерева, украшенный инкрустацией в виде золотой звезды Давида и окружённый рядом массивных кресел - общим числом двенадцать.
       Во главе стола под тусклым золоченым балдахином стояло украшенное резьбой тринадцатое кресло. В кресле торжественно восседал рабе Левитас в длинном черном одеянии. Его фигурка казалась маленькой на фоне величественной мебели.
       Остальные двенадцать кресел также были заняты, но полумрак скрывал лица присутствующих.
       В зале стояла тишина, нарушаемая только неразборчивым бормотанием, в котором можно было угадать древние слова Торы.
       Ни один звук не был способен проникнуть в помещение извне, а мощные потолочные перекрытия защищали также от палестинских "касамов".
       Выждав положенное по окончании молитвы время, уважаемый рабе Левитас обратился к присутствующим членам собрания:
       - Глубокоуважаемые левиты-охранители! Я взял на себя смелость собрать вас здесь по весьма важному поводу, связанному с деятельностью известных вам сил, чья деятельность в настоящее время способна причинить ущерб тайнам еврейского народа, охраняемых нашей организацией на протяжении веков!
       Голос председательствующего слегка дребезжал, но за этими нотками голоса любой случайный наблюдатель, окажись он в зале, мог бы ощутить величие самой вечности.
       - Я уже имел честь докладывать настоящему собранию, - продолжал старец, - что в руки представителей коэнов, обосновавшихся в Соединенных Штатах, а именно - в Голливуде, волею случая попали древние манускрипты, описывающие историю еврейского народа. Указанные манускрипты считались пропавшими ещё во время Великой Чумы. Наши представители пытались остановить публикацию документов и в этом преуспели - оригиналы удалось изъять и перенести в новое убежище. Однако ситуация осложнилась тем, что бывший владелец манускриптов написал сценарий кинофильма и, незадолго до смерти, успел показать его режиссерам братьям Коганам, которые известны своими эпатажными фильмами...
       Рабе остановился, как будто силы оставили его. Он поднес ко рту старинный серебряный кубок и сделал несколько мелких глотков. Затем, осушив губы белой салфеткой, которую достал из-за обшлага хламиды, рабе Левитас продолжил:
       - Пришлось командировать одного из сочувствующих нам израильских бизнесменов в Канны для наблюдения за братьями, приехавшими на кинофестиваль. Там худшие предположения о сценарии подтвердились. Дальнейшие расследования, проведенные названным бизнесменом, вывели нас на чешский след. Попутно удалось установить, что финансирование проекта осуществляет осевший в Лондоне родственник сталинского наркома Кагановича. Английскому филиалу Общества Охранителей удалось установить, что этот родственник спешно вылетел в Москву на поиски некоего артефакта, вывезенного из Праги после Второй Мировой войны. В том же направлении отправился и наш бизнесмен в сопровождении брата-близнеца. Как вы понимаете, задача была - остановить эти поиски, в чём мы и преуспели, воспользовавшись связями с тамошними спецслужбами. Должен с удовлетворением сообщить, что лондонский финансист в результате наших успешных действий отказался от опасного проекта.
       К сожалению, этого оказалось недостаточно. Братья Коганы, потеряв финансирование, не отказались от съемок, а продолжают производство на собственные деньги, параллельно пытаясь пополнить финансовые ресурсы с помощью местной еврейской общественности. Бизнесмен, находящийся в Москве, по нашим сведениям, также решил продолжить поиски артефакта... В связи со всем выше изложенным, я прошу у достопочтенного собрания санкции на экстраординарные меры для скорейшего завершения данной операции. Благодарю за внимание.
       Рабе Левитас коротко поклонился присутствующим. В зале воцарилась тишина.
      
        -- Москва - переулок Сивцев Вражек

    (офис Моисея Львовича Цандера)

       - Ну, и шо вы таки имеете нам предложить, уважаемый? - Семён косил под торговца с одесского привоза, а сам внимательно разглядывал своего собеседника, сидевшего напротив.
       Вальяжный, седовласый красавец, Моисей Львович Цандер, с невозмутимым видом покуривал гаванскую сигару.
       Моисей Львович Цандер, имевший "в миру" кличку Цапа, что, в общем, совершенно правильно отражало его сущность, входил в малочисленную когорту самых известных антикварных маклеров города Москвы. Природная смышлёность, изворотливость, проницательность, знание людей и жизни делали Цапу настоящим "профи". Ещё до начала Перестройки, в эпоху застоя, Моисей Львович успешно применял капиталистические принципы рынка, преуспевал, и даже умудрился не засветился в милицейских протоколах. Напротив, как курочка по зернышку, он собрал отличную коллекцию картин русских художников-классиков первой половины 19 века. Произведения Кипренского, Брюллова, Сурикова, Крамского, Поленова, Саврасова украшали стены роскошной квартиры Моисея Львовича и говорили о том, что он и "знаток человеческих душ", и толковый инвестор: знает... знает мужик куда вкладывать заработанные рубли и доллары, имеет нюх на "бабки". Моисей Львович Цандер заранее проинтуичил "русский бум" - невиданный взлет интереса к русскому искусству на мировом антикварном рынке. Его коллекция заняла бы достойное место в любом музее мира... Вот и сейчас, когда поспешно упорхнувший в Туманный Альбион Каганов-младший оставил Цапу "на бобах", Моисей Львович мгновенно нашёл бизнес-альтернативу. Братья Левины искали то же самое, что и лондонский продюсер, ведь "природа не терпит пустоты" - Моисей Львович хорошо разбирался в немецкой классической философии.
       Цапа неторопливо стряхнул сигарный пепел в старинную пепельницу, - Я и мои люди, проделали определённую, очень даже не простую работу, и я с уверенностью могу сказать, у меня есть то, что вы ищите.
       Семён Левин, заинтересованно покачал головой:
       - И шо же это такое, шо мы так ищем? Хотелось бы поподробнее, уважаемый.
       - Можно и поподробнее, - уверенность Моисея Львовича как говорится, била через край, 151-й Псалом... Hе так ли?
       - Я вас внимательно слушаю... Oчень внимательно, - Семён от волнения забыл свой одесский акцент, - Продолжайте, пожалуйста.
       - А я уже закончил. Если вас всё ещё интересует данный предмет, - Моисей Львович сделал паузу, - с удовольствием вам помогу.
       - Откуда у вас эта информация? - Семён поднялся со стула, но спохватился и снова сел. Он даже попытался сделать вид, что 151-й Псалом его конечно интересует, но только как исторический документ, и не более того. Хотя нервно дергающееся веко левого глаза говорило об обратном. Таинственный утерянный Псалом очень и очень интересовал Семёна Левина.
       - Волею судеб в мои руки попал архив Кагановича... Да, да... того самого, Лазаря Моисеевича, - Цапа заметил удивление, мелькнувшее в глазах Семёна, - мы уже на 90 процентов его расшифровали, и этой информацией я готов с вами поделиться.
       - И что, там конкретно сказано, где находится 151-й Псалом? - Семён недоверчиво глядел на Цапу.
       - В архиве, и это совершенно естественно, конечно нет точного почтового адреса, но по имеющимся данным это место можно определить. Я вам сказал, что мы расшифровали архив только на 90 процентов. Осталась самая малось. Если нужно срочно, то за дополнительные деньги вы можете привлечь более классного специалиста, чем мой "архивариус-любитель". Повторюсь - данной информации достаточно, чтобы организовать поиски. Но решать, конечно, вам, - Моисей Львович затушил сигару, и внимательно посмотрел на Семёна.
       - И сколько вы хотите за информацию, - Семён в волнении потер свои, ставшими влажными, ладони.
       Моисей Львович молча взял со стола листок бумаги, шариковой ручкой что-то черканул и передал Семёну:
       - Сумма в евро, - уточнил он.
       В это время, Борис, молчавший в течение всего этого разговора, заглянул за плечо брата, прочитал цифру и от возмущения заорал на весь кабинет:
       - Это просто наглость! Платить такие бабки за непроверенную, неопределённую информацию... Ну, вы и фрукт, Лев Моисеевич!
       - Моисей Львович, если вам угодно, - поправил Бориса, улыбающийся Цапа, - как я уже сказал, решать вам, но вы сами знаете - "овес нынче дорог". Последние годы своей жизни Каганович был почти слепой, и писал свои мемуары по трафарету, который изготовила его дочь, Майя Лазаревна. Поэтому записи трудночитаемы... Молодой человек, вы хоть представляете, с каким трудом я получил копии архива Лазаря Моисеевича, а это почти 16 тысяч рукописных страниц... Так что цена совершенно справедлива. И я советую не тянуть с этим делом. Скажу по секрету - не вы один интересуетесь 151-м Псалмом. Я предлагаю вам эту информацию, только потому, что вы мне симпатичны, "таки да", - Цапа очень правдиво покачал головой, и потянулся за очередной гаванской сигарой.
       Семён что-то пробормотал себе под нос и задумчиво взглянул на брата. По правде говоря, он совершенно не ориентировался в ценах за подобные услуги, и хотя названная маклером цифра не выглядела чрезмерной, соглашаться на сделку без надлежащего торга показалось ему неправильным.
       - Старичок хочет срубить деньжат влегкую, - подумал Семён, оглядывая шикарную обстановку офиса, - За фраеров нас держит. А похоже, что никаких других клиентов у него нет. Ну что ж, поторгуемся...
       Вы видели как торгуются евреи? Литература тут бессильна, потому что это - театр.
       Спустя два часа ожесточенной торговли, в течение которой сигарный ящик Моисея Львовича изрядно опустел, а офис, покрытый дымом и чашками из-под кофе, более напоминал пейзаж после битвы, исходная сумма была несколько уменьшена, разбита на две части - аванс и расчет, и переведена в доллары. Стукнули по рукам.
      
        -- Москва - офис Моисея Львовича Цандера

    (шесть часов спустя)

       - В 53-м закрыли временную ветку метро между "Александровским садом" и "Киевской". Вместо неё вырыли глубокий тоннель, а старый отдали под военные склады. Под этой веткой у Лазаря было выстроено личное бомбоубежище, замаскированное под спецобъект. Метростроевцы туда носа не казали. Кому была охота из любопытства на зону загреметь. Вот тут схема... - костлявый палец Моисея Львовича постучал по раскрытой тетради, - они смертельно боялись Хозяина, все эти гребаные маршалы и наркомы, министры, чекисты и прочая партийная сволочь. А после сорок девятого года, когда у Хозяина появилась атомная бомба, они боялись в тысячу раз больше и, как крысы, рыли норы, чтобы пересидеть ядерную бойню и выжить. Они тащили в эти убежища жратву и выпивку, картины и драгоценности, запасали воду и воздух в баллонах. Им было наплевать на тысячи погибших при испытании этой бомбы солдат и зэков, как и на многие миллионы жизней, раскиданных по всей "необъятной нашей Родине". А когда Хозяин откинулся, Лазаря начали потихоньку от власти отжимать, и ему стало не до убежища. Там всё так и осталось нетронутым, если кто-то случайно не наткнулся. Сейчас много появилось любителей по подземельям шастать. "Диггерами" их кличут.
       Моисей Львович неодобрительно покачал головой. Семён с Борисом переглянулись.
       - Это всё слова, глубокоуважаемый, Моисей Львович, причём пустые, - заявил Семён, - какие-нибудь вещественные доказательства у вас имеются? А то, вы ещё даже аванс не отработали.
       - Хотите на убежище посмотреть? Убедиться? - вопросом на вопрос ответил антиквар.
       - А что, это возможно? - искренне удивился Семён.
       Борис только покрутил головой и изумленно присвистнул.
       - Ну, судя по схеме, вход где-то недалеко - тут же на Сивцевом Вражке. Вы думаете, я случайно в этом районе офис приобрел? Район старый, тут много укромных местечек сохранилось. Мы как раз находимся над той веткой метро. Видели во дворе бетонную будку? Это вентиляционная шахта, воздухозаборник. Таких бетонных кубиков по Москве много разбросано, во многих дворах они торчат. А куда они ведут мало, кто знает, - Моисей Львович замолчал, раскуривая новую "гавану".
       Душистый дым белыми кольцами медленно поднялся к потолку.
       - Так вы что предлагаете? На виду у всех москвичей, - тут Семён хмыкнул, - забраться в шахту, и прямиком отправиться на поиск 151-го Псалма. Вы в своём уме?
       - Ну, не так же примитивно, молодой человек, - Моисей Львович сиял лучезарной улыбкой, - нам необходимо подготовиться. Специальное оборудование, ну и конечно же люди... Как говорят в нашей стране: "главная ценность - это советские люди, носители великой советской культуры, хранители и наследники великого советского прошлого, люди-созидатели, люди-труженики, люди, не делающие различий по национальностям, расам и концессиям", - Цапа просто излучал симпатию, - Я же не просто так обмолвился о диггерах. У меня есть очень профессиональные и надёжные ребята. Я могу договориться, и всё организовать. Только рассчитываться с ними придётся вам самим.
       - Позвольте, позвольте, - спохватился Семён, - "мансы" про московских диггеров, хранителей и наследников великого советского прошлого, я ещё в Израиле слышал. Они всё библиотеку Ивана Грозного ищут - "ищут давно, да не могут найти". Да и с Иваном Грозным, не всё так просто. Сейчас, с точки зрения новой хронологии, некоторые учёные-историки вообще уверяют, что под именем Ивана Грозного объединили четырёх различных царей, правивших последовательно, один за другим. Это конечно очень профессионально - искать библиотеку царя, которого не было... Так, что давайте пока с диггерами спешить не будем, уважаемый, Моисей Львович. Нам надо подумать.
       - Думайте, думайте, - Цапа продолжал улыбаться, - Хочу только заметить, что я знаком не просто с диггерами, а c их руководством, и в частности с родоначальником российского диггерства Вадимом Михайловым, и тот факт, что его организация "Диггеры планеты Андеграунд", зарегистрирована как структурное подразделение МЧС, говорит сам за себя. Вадим может подобрать для вас специальных ребят... Вы сами-то бывали в подземельях?
       - Да, было такое дело, - лоб Семёна мгновенно покрылся капельками пота, хотя в офисе Цапы было не жарко, - Нельзя сказать, что я был в восторге. На всю жизнь запомнил... И всё же мы должны подумать, - и Семён посмотрел на Бориса.
       Тот, соглашаясь, закивал головой.
       - Хорошо, как вам будет угодно... Ещё кофе? - предложил Моисей Львович, и своей вежливой фразой умудрился показать братьям Левиным, что разговор закончен, и они могут быть свободными.
       - Вот ведь старый чёрт, последнее слово оказалось за ним, - мелькнуло в глазах Семёна.
       Он встал с кресла, взял со стола портфель с архивными документами, отдал короткий поклон и молча направился к двери.
       - Я вам позвоню, уважаемый, - произнёс Семён, одновременно открывая дверь и пропуская Бориса вперёд.
       - Буду ждать, - ответил Цапа, закуривая очередную сигару...
      
        -- Москва - квартира Бориса

    (утро следующего дня)

       - Просыпайся, братец. Надо переговорить, да и кофеёк остывает, - Борис встряхнул Семёна за плечо.
       Тот заворочался в постели и открыл глаза.
       - Вставай, вставай... Дел полно. Да не отмахивайся ты, - Борис придержал руку Семена, который стал натягивать на голову одеяло.
       - Пока ты спал как младенец, я Цандеровские документы более внимательно просмотрел. Очень интересная картина получается... Да, вставай ты, - и Борис решительно сдернул одеяло с Семёна.
       Семён понял, что спать ему уже не дадут... Он сполз с кровати, напялил спортивный костюм и потопал за Борисом на кухню. Там он уселся на стул и покрутил носом, как рак крутит своими усами. Уж очень вкусно пахло свежесваренным кофе.
       - Я тут греночки испек, угощайся, - и Борис снял с большой фарфоровой тарелки салфетку.
       На тарелке лежали гренки, и не просто гренки, а произведение искусств. Замоченные в теплом топленом масле, обжаренные на сковородке с двух сторон, сверху посыпанные натёртым на крупной терке вареным яйцом. С ума можно сойти. Рядом стояла тарелка с очищенными чесночными зубками, с нарезанными кружочками помидоров, и горка измельчённого укропа. Борис также не забыл и майонез.
       - Я не знаю, как ты любишь есть гренки, но вот тут даже нарезанная колбаска имеется... Можешь положить её сверху гренок, а я пока кофеёк разолью, - и Борис аккуратно разлил душистый кофе по чашкам.
       - Да, Борька, ты не перестаёшь меня удивлять - стал поваром экстра класс, - Семён буквально в "три укуса" закончил с одной гренкой, и потянулся за следующей.
       - Ты поешь, поешь... поговорим потом. Знаешь правило - "когда я ем, я глух и нем?". Помнишь, как бабушка Фира нам выговаривала? - и Борис подвинул тарелку с гренками поближе к брату.
       Семён молча кивал головой, одновременно заканчивая третью гренку... Наконец он насытился, отодвинул от себя тарелку, сделал очередной глоток кофе, и внимательно посмотрел на Бориса:
       - Ну, что там у тебя? Какую картинку ты увидел?
       - Вот, смотри, - и Борис показал Семёну фотокопию документа, - Появлению кольцевой линии метро в том виде, в котором она существует, москвичи обязаны Сталину и Якову Брюсу. Здесь копия запроса Сталина на Брюсовскую зодиакальную радиально-кольцевую планировку Москвы.
       - Кто такой Яков Брюс? Наш человек? - удивился Семён, - И откуда ты о нем знаешь?
       - Это долгая история, - Борис наполнил кофейком чашку брата, - Помнишь в нашем доме жил Гарик Штурман?
       - Чёрненький такой? C нами в одну школу ходил? Он ещё немного картавил? - Семён пил кофе и вспоминал.
       - Почти правильно... Черненький, и ходил действительно в одну с нами школу, только он не картавил. Картавил его двоюродный брат, Эрик Яновский, - Борис улыбался, - Так вот, мы все вместе закончили школу и стали поступать в институты. Мы с тобой в Связь, а Гарик в Строительный. Я "установку родителей" выполнил, ты загремел в Красную Армию, а Гарик недобрал полбалла - лоханулся на устной физике, и поступил на вечернее отделение.
       - Ну, и причём здесь метро? - поторопил Семён Бориса, - Ничего не понимаю.
       - Ты как торопыгой был, так им и остался, - Борис покачал головой, и продолжил, - Мы с Гариком часто встречались - то пивка попьём, то вместе на футбол сходим, и однажды он рассказал мне историю... История была о Коммунистическом субботнике, но пара фраз о Якове Брюсе меня очень заинтересовали. Я пошарил в Ленинке и нашёл несколько книжек о Брюсе, колдуне и чёрнокнижнике.
       - Ну, тогда давай рассказывай по порядку, только не скачи как блоха, - попросил Семён, - и начни с субботника. Давно я этого слова не слышал... Время у нас есть.
       - Гарик недобрал полбалла, и как я тебе уже говорил, поступил на вечернее отделение МИСИ. A тогда было такое правило, если ты учишься на вечернем отделении, то обязательно должен работать, иначе попрут из института. Короче говоря, родители пристроили его работать в Московский театр кукол - инженером по технике безопасности. Работа, сам понимаешь, не пыльная. Ходи по театру, да рабочий народ в журнал по технике безопасности записывай, а тебе за это ещё и стольник платят...
       - Рублей или баксов? - перебил Семён, - A где про метро? Не тормози, излагай скорее!
       - Какие баксы в то время! Ты что, совсем сдурел? - спокойно отвечал Борис, совершенно не реагируя на торопливость брата, - слушай внимательно, и не перебивай...
      
        -- Москва - Коммунистический субботник

    (рассказ Гарика в изложении Бориса)

       Было это давно - при советской власти. В Москве уже вовсю хозяйничала весна. Снег почти весь расползся, и мутноватые ручьи весело бежали по улицам. Приближался день Великого Коммунистического субботника. Славный коллектив Театра кукол не мог остаться в стороне от всенародного "Праздника труда".
       - Все как один на Коммунистический субботник, - громогласно огласил наш вечно восторженный парторг, и проигнорировать это мероприятие было невозможно.
       Субботник решили проводить в помещении театра, благо убирать театр можно было бесконечно. Были такие места на театральных подмостках, куда не ступала нога человека в течение многих лет. И вот день трудового энтузиазма наступил. Под звуки гремящих из уличных динамиков праздничных маршей народ неспешно подтягивался к театру.
       - Ты куда пришёл? - спросил парторг, когда увидел, как я бодро поднимаюсь по лестнице в театральное фойе.
       - У нас сегодня праздник - "праздник труда", - торжественно прозвучал мой ответ партийному начальнику, - Я пришёл приобщить свой посильный труд к благому делу, - и ввернул парторгу бессмертную цитату Маяковского: "Хочу видеть, как мой труд вливается в труд моей республики".
       Парторг прибалдел от этого патриотического "спича", так как Маяковского явно не читал. Я подозревал, что он вообще ничего не читал, так как Университет Марксизма-Ленинизма, который парторг с трудом закончил, не был нормальным высшим учебным заведением. Так считали у меня дома, и я был с этим полностью согласен. Hо это не мешало парторгу раздавать всем партийные поручения, которые народ с опаской выполнял. Я тоже не хотел с ним связываться и к парторгу как правило прислушивался, только иногда огрызался в стиле Владимира Владимировича Маяковского.
       - Я знаю, что сегодня субботник, - уверенно ответил парторг, - мой вопрос - почему ты так оделся?
       - А в чём собственно дело? - я удивился (на мне был обычный костюм и белая рубашка с галстуком), - Мне вечером надо в институт. У меня занятия по немецкому языку.
       - Как же ты будешь работать? Испачкаешься... Hадо переодеться. Я помогу! - неожиданно предложил парторг.
       Всё, что исходило от парторга я воспринимал с большой опаской, но на этот раз никакой опасности не ощущалось. Я действительно явился неподготовленным к субботнику. Парторг взял меня за руку и сопроводил в мастерскую.
       - Вот смотри, отличная спецовка, oнa тебе определённо подойдёт, - и он вытащил из шкафа какой-то серый мешок.
       Насмешливо глядя на меня, парторг уверенно ero развернул и я обалдел. Там был настоящий старинный кафтан.
       В одном из старых спектаклей, который уже совсем выбыл из репертуара театра, была роль ведущего, так называемого Сказочника. Сказочник солидно прохаживался по сцене, весело и легко комментируя спектакль, который исполняли куклы.
       Кафтан Сказочника был сшит из различных кусков материи, подобранных с большим вкусом, и весь расшит золотыми узорами.
       - Это мне? - удивлённо спросил я парторга.
       - Тебе. Работай на здоровье. Как ты сказал? Приобщай свой труд к труду публики!
       - Это сказал не я, a Маяковский, - моя скромность требовала уточнения.
       - Ну конечно, конечно... Маяковский! Владимир Ильич Маяковский! Великий пролетарский поэт, - солидно произнёс парторг, чем поставил меня в затруднительное положение.
       Наверно, он всё же читал Маяковского, но перепутал его с Владимиром Ильичом Лениным... хотя всё равно, это тоже прогресс - читающий парторг в Театре кукол.
       Мои дальнейшие рассуждения о пользе чтения парторг прервал строгим напутствием:
       - Не теряй времени. Переодевайся и за работу. Совсем театр грязью оброс! Колосники почисть.
       Парторг пошёл дальше по партийным делам, а я, забрав роскошный кафтан, пошёл переодеваться. Когда я вышел в этом кафтане к обществу и попытался влиться в дружный театральный коллектив, вся разношерстная команда, с кем мы должны были наводить порядок в кулисах, прекратила работу и принялась разглядывать меня с интересом. Больше работать они уже не хотели. Если бы парторг только знал, чем закончится его доброе дело.
       Народ в театре работал очень грамотный, и все дружно сообразили, что, если меня в таком "сказочном кафтане" послать за спиртным, то можно будет взять алкоголь без очереди. Ни одна из продавщиц не сможет устоять перед таким "прынцем". Сказано - сделано. Мы собрали деньги, и я, как доблестный представитель славного театрального коллектива, отправился в магазин.
       В соседнем Гастрономе я действительно произвёл фурор, но только на продавщицу. Грозная очередь меня вперёд не пропустила, хотя её полупьяные элементы не переставали коситься на мой наряд, очевидно думая, что им это чудо мерещится.
       Постепенно весь театр перешёл к развлекательной части субботника, поэтому мне пришлось вскоре повторить заход в гастроном. Как младший член коллектива я довольно лихо сновал в магазин и обратно. Мне нравилось моё "сказочное одеяние" и изумлённые взгляды прохожих. Но как у всех сказок, был конец и у моей.
       Пребывая в прекрасном, сказочном настроении, я немного перепутал время и место. Но всё же какая-то доля сознания просигналила - пора в институт. Я схватил сумку и спешно отправился на занятия.
       По дороге, недалеко от института, в маленьком скверике рядом со знаменитой Елоховской церковью, я, совершенно непонятно зачем, наломал огромный букет полураспустившейся сирени и с ним отправился на семинар по немецкому. Судя по тишине, которая встретила меня в институте, занятия уже давно начались. Я постучался в дверь нужной аудитории и вошёл.
       Тишина из коридора института переместилась в аудиторию. В этой громкой, неестественной тишине я подошёл к преподавательнице немецкого языка, которую ненавидел лютой ненавистью (она платила мне тем же), картинно заломил руки, как не раз видел на занятиях по театральному мастерству, и хорошо поставленным голосом с надрывом произнёс:
      -- Уж астр последних, белых, мне не собрать букет.
       Преподавательница онемела. А я подошёл к её столу, положил на него букет белой сирени, молча поклонился, и сел на свободную парту. Через несколько минут раздался звонок, но в аудитории никто не шелохнулся. Обалдевшая "училка" наконец очнулась. За пару секунд она собрала свои вещи и пулей вылетела из аудитории.
       - Что ты так вырядился? - спросила староста нашей группы, Клара.
       Она опасливо подошла поближе, с интересом рассматривая меня со всех сторон.
       И только в этот момент я понял, что со всей этой субботней, коммунистической суматохой забыл переодеться, и явился в институт настоящим "сказочным принцем с цветами", чем поверг молодую, незамужнюю учительницу в сильное нервное потрясение.
       - Да всё этот проклятый субботник, будь он неладен. Заработался, вот и забыл переодеться, - я попытался объясниться, но друзья-студенты не стали слушать моих объяснений и продолжали "ржать" как ненормальные.
       Мы просмеялись всю перемену и всё было бы хорошо, как вдруг в аудиторию зашла наша "немка" вместе с заместителем декана. Она, конечно, подготовила его по дороге, наговорив всяких ужасов. Но моего роскошного вида заместитель декана никак не ожидал. Очевидно, мужик давно не был в театре. На мое счастье, к приходу начальства я фактически протрезвел, и пришить мне "пьяное безобразие", на что надеялась учительница, было уже трудно. Оставался только мой необычный театральный наряд. А это уже совсем другая статья...
       Заместитель декана, молча сверлил меня глазами, беззвучно открывая и закрывая рот. Но мучивший его вопрос, отчётливо читался в широко раскрытых глазах.
       Я решил нарушить этот безмолвный монолог, а потому добросовестно и правдиво соврал:
       - Всё в стирке. Это единственная вещь в моем шкафу, которую я нашёл. Ведь в правилах института не написано, что в старинных кафтанах нельзя ходить в институт. Тем более, что здание института, где мы сейчас учимся, одно из самых старых в Москве и находиться в нём в старинном кафтане не только не возбраняется, но даже может приветствоваться.
       - А вы знаете, - продолжал разглагольствовать я, размахивая руками, и кося одним глазом на представителя институтской власти, - что наш институт находится на старинной площади с названием Разгуляй, которую начали осваивать ещё в 16 веке? A само здание института - часть огромного владения графини Мусиной-Пушкиной, от которого остался только этот дом-ансамбль, a ранее здесь был дворец Брюса - колдуна и чернокнижника, того самого, что по ночам в Сухаревской башне сидел, да в трубу звезды пересчитывал. Там он сатанинские книги читал и живую воду в склянки запаивал. А умер, сказывают, здесь, на Разгуляе. Это самый знаменитый и самый загадочный дом, отреставрированный великим зодчим Матвеем Казаковым.
       Заместитель декана, который слушал мою субботнюю лекцию, преподавал в институте архитектуру и хорошо знал работы Казакова. "Немка" же не знала об архитектуре ничего. Мой рассказ потряс заместителя декана. Рассказав специалисту-архитектору про историю нашего здания, я успешно выиграл нелёгкий бой. Герой субботней сказки, используя старинный волшебный кафтан, одержал безоговорочную победу над "немецким чудовищем".
      
        -- Москва - квартира Бориса

    (продолжение завтрака)

       - А где же про Метро? Про студенческие приколы я и сам могу много чего порассказать... Ты давай про Брюса и Метро, - Семён снова перебил Бориса.
       - Итак, вернёмся к "нашим баранам", - Борис достал из портфеля фотокопию документа, - После очередного большого и разрушительного пожара Москва строилась по плану Якова Брюса, который был и астрологом, и астрономом, и математиком, и артиллеристом, и инженером, и географом, и ещё черт знает кем, и к тому же ещё и другом Петра I. Это он предложил радиально-кольцевую планировку - 12 колец и 12 лучей, идущих от Кремля. Это схема также и зодиакальная. Она в точности повторяет структуру гороскопа: 12 созвездий, 12 секторов неба, которые делят радиальные линии.
       - A вот ещё, - и Борис развернул очередной документ - это документы с пометками Кагановича, вернее это рисунки Брюса с пометками Лазаря Моисеевича. И тут чётко видно, что схема Кольцевой линии Метро сделана по этим рисункам. Видишь - 12 станций, по числу знаков Зодиака. A структура Зодиака - идеальный круг из 12 знаков, как и в кольцевой линии Метро, что соответствует принципу равноудаленности и равнозначности, а также принципу бесконфликтности -- нет худших, нет лучших -- все равны. Помнишь, мы в детстве читали книжку про короля Артура и его рыцарей, рыцарей круглого стола. Kороль этим принципам тоже следовал...
       - Откуда ты всего этого нахватался? - Семён с удивлением смотрел на брата, - Я и не ожидал, что ты такой начитанный.
       - Нахватался... интересно же, - засмущался Борис, и тут же добавил, - но не будем отвлекаться. Bот схема Парижа и Вены. Они тоже устроены по радиально-кольцевому принципу застройки. Хорошо поработал Лазарь Моисеевич. Как говорится, провел достойное исследование. Построить Метро - дело серьёзное...
       - А здесь перечень кольцевых станций Метро, и если наложить на него схему небесных знаков Зодиака, - Борис завёлся и эмоционально тыкал пальцем в бумагу, - то получится, что "первый дом" или "начало" в астрологии, символически связанный со знаком Овена - это станция "Парк культуры", а дальше считается на 30 градусов севернее - станция "Октябрьская" - Телец, и так дальше по кругу: станция "Добрынинская" - Близнецы, станция "Павелецкая" - Рак, станция "Таганская" - Лев, станция "Курская" - Дева, станция "Комсомольская" - Весы, станция "Проспект Мира" - Скорпион, станция "Новослободская" - Стрелец, станция "Белорусская" - Козерог, станция "Краснопресненская" - Водолей, станция "Киевская" - Рыбы. 12 станций - 12 знаков Зодиака... всё сходится.
       - Очень интересно, - Семён внимательно слушал комментарии брата, - А это что за записка?
       - А это докладная на имя нашего уважаемого Лазаря Моисеевича, - Борис улыбался, - Ему докладывают, что сказал Герберт Уэллс, когда английского писателя-фантаста ознакомили с проектом метрополитена: "не надо тешить себя утопиями, а лучше закупите в Англии 1000 автобусов для организации нормального пассажирского движения..."
       Семён перебил брата:
       - И его ответ был:
       Я знаю? Город будет?
       Я знаю? Саду цвесть?
       Когда такие люди
       В стране Советской есть!
       Так что-ли?
       - Нет, не так...это из другой оперы, - Борис уже смеялся во весь голос, - это Маяковский сочинил о Кузнецкстрое. Правда, там нет вопросительных знаков - oдни восклицательные. Железный нарком Каганович в тот момент промолчал. Его ответ прозвучал в 1935 году успешным окончанием первой очереди Московского Метрополитена.
       - Странно, в Лондоне метро построили ещё в 19-м веке. Какая же это утопия? Ну, хорошо, ты меня убедил. Судя по всему, надо звонить Моисею, брать его людей и отправляться на поиски, - Семён посмотрел на брата, и потянулся к телефону.
       Oн набрал номер и, услышав в трубке голос антиквара, сообщил:
       - Мы согласны, Моисей Львович... назначайте встречу.

        -- Москва - переулок Сивцев Вражек, дом 21/2 (10:15 утра)
       - Сёма, мы уже ждем 15 минут... где этот старый... - но договорить фразу Борис не успел, Моисей Львович Цандер, величественно "нарисовался" в арке дома напротив.
       - Здравствуйте, молодые люди, - поздоровался Цапа, - Очень рад вашему правильному решению.
       - "Кароче, Склифасовский", - Семён грубо одернул приторно-вежливого Цапу, - Веди нас в свои закрома.
       Моисей Львович молча кивнул, повернулся к братьям Левиным спиной и возглавил процессию, но вдруг обернулся и уточнил:
       - Будьте внимательны, господа. Сами понимаете - всё может случиться... как там, что там - я точно не знаю.
       Семён махнул рукой - "всё будет нормалёк", и с азартом, отраженном, на лице двинулся следом за Цапой, а вот Борис оптимизма проявлять не спешил. Он с детства не любил подвалов и подземелий. Да и несолидно в их возрасте по шахтам лазать. Но делать было нечего, пришлось последовать за остальными.
       Моисей Львович вошел в подъезд старинного особняка и, поднявшись по парадной лестнице, неожиданно вывел их через черный ход во двор того же дома. Во дворе Семен огляделся, но оставленных там на всякий случай "лосей" - охранников не обнаружил. Это его несколько насторожило, так как за прошедшие дни братья успели привыкнуть к молчаливым бодигардам.
       Времени на поиски телохранителей не было - Моисей Львович уверенно двигался вглубь дворов, по московскому обычаю, переходящих один в другой. Братья поспешали за проводником. Они миновали собачью площадку, детскую горку рядом с завязанными узлом качелями, развешенное для просушки белье, перепрыгнули через разрытую в одном из дворов траншею, на дне которой плескалась вода.
       - Во, блин, Сусанин! - проворчал Борис, спускаясь вслед за братом по замусоренной бетонной лестнице в подвал странного здания без окон, более всего похожего на электрическую подстанцию. Вход им преградила серая железная дверь, которую Моисей Львович открыл длинным черным ключом с затейливой бородкой.
       За дверью искатели приключений обнаружили обширное темное помещение, в дальнем углу которого тускло горела грязная лампочка, освещавшая ещё одну серую дверь. Что находится справа и слева видно не было, только угадывались какие-то колонны или сваи, поддерживающие свод. Моисей Львович устремился в этой двери, но свет неожиданно погас.
       Борис и Семен в нерешительности остановились.
       - Моисей Львович, вы где? - негромко позвал Семен.
       Ему никто не ответил.
       - Сёмка, похоже, мы влипли, - прошептал Борис, пытаясь разглядеть что-либо в окружавшей их темноте.
       Братья, плечом к плечу, начали медленно отступать в сторону входа.
       В этот момент пространство вокруг них внезапно наполнилось движением. Кто-то дернул Семёна за рукав левой руки, и он неожиданно впечатался лбом в ближайшую колонну. Из глаз полетели искры. Пытаясь освободиться он рухнул на пол и, зажав руку нападавшего ногами, как их учили в армии, резко перекатился вбок. Раздался хруст сустава и чей-то вскрик. Почувствовав, что его уже никто не держит, Семён вскочил и нанес удар ногой в темноту, но никого не достал. Со стороны Бориса доносились звуки борьбы, и Семён бросился туда. Ему показалось, что он видит два темных силуэта в странных рогатых шлемах, но в этот момент сладковатая струя усыпляющего газа ударила Семёну в лицо, он почувствовал апатию и безразличие к происходящему, опустился на колючий бетонный пол подвала и потерял сознание.
       Та же участь настигла и Бориса...
       - Сёмка, ты тут? - слабый голос Бориса прозвучал в пустом пространстве на удивление отчетливо.
       В ответ раздался неразборчивый ответ Семёна, сопровождаемый знакомым набором арабских ругательств.
       - Ты как, братишка? - встревожился Борис и попробовал подняться на ноги, - Я иду к тебе.
       Голова Бориса кружилась, в глазах плавали разноцветные круги, но он, тем не менее, поднялся и, нащупав ближайшую колонну, привалился к ней, отдыхая.
       - Нормально я, - ответил Семён, - только на голове шишка. Сейчас встану. У меня, вроде, все деньги пропали и карточки. А ты как?
       Борис похлопал себя по карманам:
       - Всё на месте. Да у меня, в общем-то, и денег почти не было. Только ключи и проездной. Давай-ка отсюда выбираться. Вон там выход.
       В щель входной двери со двора проникал желтый свет фонаря.
       Братья выбрались наверх и оглядели друг друга. При вечернем освещении урон, нанесенный их внешнему виду, был почти незаметен. Моральное же их состояние, по правде говоря, хреновое, на внешности не отразилось.
       Отряхнувшись от подвальной пыли, Борис и Семён направились в сторону Смоленской площади.
       - Куда же Моисей Львович исчез? Не хочешь этого гада навестить? - поинтересовался Борис.
       - На сегодня хватит! - решительно ответил Семён, - Завтра всё решим, а сейчас необходимо выпить! Поехали домой.
      
        -- Москва - квартира Бориса
       - Петь тебе Осанну не буду... достаточно уже похвалил, но и молчать нельзя, вкусно! - Семён постанывая, смаковал борщ, который приготовил Борис, - Что-то у меня на нервной почве аппетит разыгрался!
       - Настоящий борщец, со свининкой! - Борис довольно улыбался, - Кстати, по правилам, под такой деликатес просто необходимо махнуть по рюмашке... Я тут "Старочку" припас. У вас на земле обетованной вряд-ли такая имеется.
       - У нас на земле обетованной как в Греции - всё есть, но от "Старки" не откажусь, - и Семён подвинул к Борису свою рюмку.
       Братья Левины хлопнули по рюмашке и налегли на борщ.
       - Так что же мы имеем? - спросил Семён брата, когда, наевшись, тот отвалился от стола, - Что это было?
       - Это было обыкновенное российское кидалово, - Борис стал собирать со стола посуду, - Ты об этом уже забыл, а я с этим живу... Здесь народ разделяется на лохов и крутых. В данном случае лохами оказались мы, братец. Ведь Моисей Львович предупредил, чтобы были поосторожнеe. "Предупреждён, значит вооружён", и лично с него все взятки гладки.
       - А куда он делся, когда на нас напали? - Семён продолжал задавать вопросы.
       - Не знаю, - ответил Борис, - Может его украли, чтобы получить выкуп... а может, он уполз, будучи в невменяемом состоянии. Во всяком случае, если мы его найдём, в чём я очень сомневаюсь, он нам эту байду наверняка расскажет.
       - Разреши мне позвонить на историческую родину с твоего домашнего, - озабоченно попросил Семен, - а то мой сотовый тоже тю-тю.
       - Конечно, звони! - великодушно разрешил Борис, - телефон в гостиной стоит.
       Через некоторое время Семен вернулся в кухню и мрачно закурил.
       - Я пытался связаться со своими заказчиками, - сообщил он брату, - надо же было сообщить о случившемся. Странно. Станция сообщает, что такого номера телефона не существует. Но я же им пользовался! Как так - не существует!
       - Был, да сплыл. Отключили твой номер, - ответил Борис, - А счет в банке, кстати, не отключили? Ты проверь, проверь...
       - У меня доступ к счету только с мобильного, а его, как видишь, нету! - объяснил Семён.
       - То-есть, Сёма, тебя, похоже, тоже кинули, - глубокомысленно заключил Борис, - значит кидалово, это не только местный обычай, а скорее - международный! За такое следует выпить!
       В этот момент раздался звонок в дверь. Братья переглянулись.
       После второго звонка послышался шорох ключа, щёлкнул дверной замок и на пороге появилась Басечка, Борина супруга. Она с удивлением оглядела накрытый стол, грязные тарелки из-под борща, ополовиненную бутылку "Старки" и готовые к приему вовнутрь рюмки с темной жидкостью.
       - И давно вы тут заседаете, братья - близнецы? - голос Басечки не оставлял никаких надежд на мирное развитие событий.
       Борис покорно подумал, что приключений с него достаточно, пора идти сдаваться. Он подмигнул Семёну и, раскрыв объятия, двинулся навстречу жене.
      
        -- Египет - 2184 год, месяц Кислев

    (эпизод второй)

       Казалось, что спасения нет и гибель народа неминуема. Впереди простирались безбрежные просторы Великого моря, от которого странников отделял лишь пенный прибой и полоса желтого песка. Позади, на расстоянии в несколько тысяч локтей, постепенно проступали в утренних лучах передовые отряды фараоновой легкой конницы. Фараон решил отомстить иудеям за кары египетские, а поспешный исход посчитал очевидным доказательством их вины. После недолгих поисков разведывательные отряды обнаружили путь исхода и сообщили о местонахождении каравана верховному командующему. Основные силы выступили вслед и вскоре окружили беглецов на побережье моря. Отступать было более некуда.
       Несколько семейств попытались спастись и направились к фараоновым отрядам с мольбами о пощаде. Оставшиеся могли издали видеть, как в последней надежде обращались они к непреклонным всадникам, прося как о милости - о возвращении в рабство. Развязка была скорой и кровавой. Ни один из вернувшихся не избежал гибели.
       Рыжий предводитель иудеев стоял у кромки прибоя и пристально вглядывался в морскую даль, но безбрежные воды были пусты и равнодушны. Он медленно повернулся лицом к своему народу и поднял вверх одну руку. Стоявшие полукругом люди с надеждой вглядывались в молодое лицо человека, взявшего на себя великую заботу о целом народе.
       - Братья и сёстры! - воззвал предводитель к своему народу, - Вы поверили мне и последовали за мной в надежде на спасение. Но я лишь человек, я не могу сотворить чудо! Нам некуда дальше отступать - впереди Великое море. Только Всевышний может спасти нас от фараоновой стражи и подарить нам жизнь и свободу. Обратимся же с молитвой к Нему, и пусть всё свершится так, как пожелает Он!
       С этими словами Мойша, прижав руки к груди, повернулся лицом к морю и обратился с молитвой в Б-гу. Все остальные последовали его примеру. Никто больше не озирался по сторонам в поисках пути для бегства, не вглядывался в приближающихся воинов фараона, все мысли и чувства молящихся были устремлены к Создателю.
       Казалось, вся природа застыла в оцепенении. Угас утренний ветер, поникли волны прибоя, степная трава перестала стелиться волнами по окрестным холмам. Не слышно стало криков птиц на дальних скалах, и даже вьючные животные притихли, не тревожимые оводами и слепнями. Только слова молитвы раздавались в тишине.
       Постепенно в воздухе начала сгущаться атмосферная влага, а может быть это были слезы верующих, и густой туман неожиданно окутал всё вокруг. Скрылось в тумане восходящее над морем солнце, превратившись в размытое светящееся пятно, исчезли окружающие холмы вместе с отрядами воинов, исчезла линия горизонта и само Великое море. Ошеломленный предводитель увидел, как в окутавшем окрестности тумане появляется на глади воды невиданный ранее путь, ведущий от его ног по воде в сторону светящегося в тумане солнца. Обрамлением этого пути, а вернее - тоннеля, стали клубящиеся облака сизого тумана, к толще которых потрескивали какие-то разряды, похожие на грозовые молнии. Да и сама водная поверхность превратилась в прозрачную твердь, ведущую неведомо куда. Всё пространство было насыщено энергией и низким гулом.
       И Мойша с молитвой ступил на эту прозрачную твердь и повёл свой народ в неизвестные пределы, а за ним, не ведая иного пути, пошли все, кто поверил в избранность его и в избранность целого народа. Впереди шествовали коэны, несшие ковчег со святынями, за ними шли левиты, охранявшие драгоценные дары, а далее - все остальные колена племени иудейского. Процессия постепенно удалялась, туман скрадывал детали одежды и черты людей, упряжь животных и поклажу. Туман за процессией сгущался, чернел, скрывая солнце. Тьма опустилась на землю...
       - Стоп! Снято! - прозвучал уверенный голос, усиленный громкоговорителем.
       Марк опустил микрофон на режиссерский столик и с удовлетворенной усмешкой повернулся к Соломону, - А неплохо получилось. Четвертый дубль, я думаю, пойдет в производство. Никаких накладок не было.
       Техники отключили лазерную декорационную установку, тьма рассеялась, море исчезло, и вдали показалась знакомая полоса зеленых холмов с огромными белыми буквами "HOLLYWOOD".
       Марк, откинувшись в кресле и закуривая сигарету, жестом подозвал помощника режиссера. Толстый помреж в белом костюме и парусиновых туфлях на пробковой подошве бойко подбежал к братьям и склонился в ожидании указаний.
       - Поблагодарите артистов и массовку, Мэт! - распорядился Марк, - Объявите перерыв. Продолжение съемок через два часа, надо подождать, чтобы солнце поднялось в зенит. Следующая сцена - выход евреев из моря. Как там у Пушкина?
       - И тридцать витязей прекрасных чредой из вод выходят ясных! - процитировал Соломон с ухмылкой.
       - Во-во! И подготовьте декорацию с видом на Арарат. Кавказ будем снимать. А сейчас пошли-ка братец, тоже перекусим, - братья Коганы, обнявшись, двинулись в сторону съемочного павильона к ожидавшему их столу, заблаговременно накрытому ассистентами.
      
       ЭПИЛОГ
       "Анализ ДНК, проведенный английскими учеными, свидетельствует о том, что африканское племя Лемба, обитающее в Зимбабве, имеет еврейские корни. Исследование генетического материала членов этого немногочисленного клана позволяет ученым утверждать, что они относятся к роду Коэнов - верховных священнослужителей Храма.
       Племя поклоняется гранитному памятнику, нелегально вывезенному из России в 1992 году нынешним вождем племени, в прошлом - выпускником Университета Дружбы Народов".

    "Интернет - энциклопедия". Автор статьи неизвестен.

    Конец первой книги

       С. Винник, И. Штутман
       Район Залива, США, 2011 г.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      

    1

      
      
      
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Винник Сергей , Штутман Игорь (serge.vinnik@gmail.com)
  • Обновлено: 12/06/2013. 488k. Статистика.
  • Повесть: Проза
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.