Lib.ru/Современная литература: Винник Сергей Павлович. Заветы Ильича

"Заветы Ильича"

Дачный поселок. Улица плавно идет под горку. Сосны вдоль всей улицы. Зеленая трава

по краям. Заборы из штакетника. Кусты бузины и орешника за забором. Теплые пятна

солнца на дорожной пыли. Пыль тоже теплая, белая, похожая на тонкий песок. Чистая. Ее

приятно пропускать сквозь пальцы.

Вдоль дороги - тропинка. По ней идут дачники с прошедшей московской электрички.

Тропинка извивается, кое-где из земли, поперек, выступают корни столетних сосен,

образуя неровные ступеньки. К ним привыкли и не спотыкаются. Зато по корням здорово

съехать на велике, виляя и подпрыгивая.

Это улица Декабристов. Все улицы в Поселке Персональных Пенсионеров названы

именами писателей и революционеров. Есть даже Тупик Чернышевского, примыкающий к

одноименной улице и посвященный, вероятно, народническим заблуждениям

писателя. Поселок лежит в сосновом углу между Ярославской железной дорогой с востока,

пересекающей ее речушкой Серебрянкой с юго-запада и проспектом Ильича на севере.

Поселок старый, основанный в начале 30-х годов. Дачи в нем отражают давно забытое

материальное положение давно умерших ветеранов: двухэтажные, с большими

участками, усадьбы бывших министров и партийных деятелей, и скромные, на два-три

хозяина, домики, выделенные властью семьям позабытых эс-деков, латышских стрелков

и прочей, уцелевшей еще к тому времени, "ленинской гвардии". Большинство домов -

деревянные, хранящие отпечаток прошедших десятилетий, с потрескавшимися рамами

окон, покосившимися опорами веранд, заросших плющом.

Наш дом тоже разделен на три части. В большей половине живет интеллигентная семья

педагога-академика, специалиста по коммунистическому воспитанию

подрастающего поколения. У академика на участке есть колодец, и нам разрешено брать

там воду для готовки. Сруб колодца с почерневшими от времени бревнами стоит рядом с

сараем в тени старых яблонь. Ворот колодца скрипит, когда крутишь ручку, поднимая

на веревке с металлической цепью на конце полное ведро. Пахнет темнотой и грибами.

Четверть дома занимает обширное семейство пролетарского происхождения,

поселившееся там в конце войны. Они шумят, разводят кур и все время пытаются оттяпать

себе землю: то - от узкого проезда, ведущего к нашей калитке, то - от нашего участка во

время ремонта общего забора. Так говорит моя бабушка.

Я живу на даче с бабушкой и дедом. Бабушка - дочь "политического" по фамилии

Калашников, погибшего в колымской ссылке при царе, когда не было еще ни большевиков,

ни меньшевиков, а только привлекательные своей неагрессивностью "социал-демократы".

В ссылке он женился на якутской девушке Евдокии, которая и родила мою бабушку. За его

революционные заслуги мы и живем тут, в Заветах Ильича. Дед - сын православного

священника из Эстонии, бывший студент Юрьевского университета и бухгалтер-пенсионер.

Он успел повоевать в гражданскую и отечественную, хотя рассказывать об этом не любит.

Говорит, что был там писарем. Дед всегда заступается за меня перед бабушкой. Я тоже не

выдаю его секретов, но знаю, что в нашем бревенчатом сарае за фанерной обивкой у него

припрятаны папиросы "Казбек", которые он украдкой покуривает. Еще у меня есть

младшая сестра, родители отправляют ее на все лето в детский сад под Солнечногорск.

Сестренку привозят на дачу редко.

Мои друзья живут в соседних дачах. Это Санек, Сашка и Андрюля. У Сашки есть

младший брат Леха, по прозвищу Цугундер. Этот тоже всегда с нами: дымовухи запускать,

огольцов в речке корзиной ловить, ну и за грибами, конечно. "Огольцами" у нас называются

мелкие бесчешуйчатые усатые рыбки, вероятно, пескари.

Сашка с братом - внуки бывшего чапаевца. Их дед носит такие же усы, как Василий

Иваныч в знаменитом кинофильме, и, в основном, потихоньку копается в огороде, чему-то

хитро улыбаясь. Зато их молодой папаша возглавляет наши рыбацкие затеи и лихо

загоняет голыми ногами из-под берега в подставленную бельевую корзину некрупного

налима. Все трое - и отец, и сыновья - сероглазые, с одинаковыми коротко-остриженными

светлыми макушками.

Второй друг, Саня - сын отставного военного. У него под домом в ящике спрятана

настоящая ракетница - пистолет с толстым стволом. Ствол слегка сплющен на конце,

поэтому стрелять из нее нельзя, да и нечем. Но вещь во всех смыслах притягательная. У

Сани облик пионера-героя - крепкая фигура, открытое улыбающееся лицо с голубыми

глазами, а главное - непокорный светлый чуб, торчащий над прямым лбом. Точь-в-точь -

Васёк Трубачев из детской книжки. Я, со своей сползающей на глаза челкой, восточным

разрезом глаз и невысоким ростом, тайно завидую его внешности.

У Сани есть две старшие сестры, поэтому он далеко обогнал нас всех в вопросах

понимания жизни в целом и моды в частности. Он форсит в классной теннисной бобочке со

шнуровкой на вороте и в синих эластичных трениках с белым кантом. Особенно ему идет

шелковый платок, по-ковбойски повязанный на шее и заправленный в воротник рубашки.

Андрюля - полнолицый румяный парниша, живет неподалеку - в Пожарном проезде.

Это переулок, ведущий к речке. Видимо, когда-то предполагалось, что в случае

пожара население и пожарники будут качать по нему воду. В настоящее время

стратегическое значение проезда уже утрачено. Вдоль Андрюлиного участка стоят три

огромные толстые липы, на которых живут небольшие серые совки. За забором в центре

участка виден двухэтажный рубленый дом, окруженный верандами. Сбоку, недалеко от

калитки - летняя кухня, хозяйство Андрюлиной бабушки. Проходя по переулку рано утром

в лес за грибами, мы свистим Андрюле, и он весело выкатывается из калитки, на ходу

доедая бабушкины пирожки.

Андрюля на два года младше нас, но, благодаря хорошему характеру и

сообразительности, является полноправным членом нашей команды.

Лес занимает в нашей дачной жизни главное место. В лесу прохладно, чисто и

безопасно. Там можно валяться на траве, ловить бабочек для коллекции, залезать на

деревья, строить шалаш из лапника. Это место походов, игр, катания на велосипедах и,

конечно, сбора грибов, ягод, орехов. Впрочем, грибы мы часто собираем прямо в поселке -

вдоль заборов и у канав попадаются подберезовики и польские грибы.

Лес начинается почти сразу за речкой. Нужно только перейти мостик, перепрыгивая

через дырки в настиле, пересечь зеленый лужок в пойме речки, затем старое высохшее

русло, и ты в лесу. На краю леса - вытоптанная поляна, отлично подходящая для игры в

футбол, а направо и налево тянутся светлые опушки. Деревья тут стоят реже, земля

между ними покрыта влажным мхом и мелкими елочками. Пахнет хвоей и сыростью. Тут

мы, обычно, и находим первую добычу - некрупные подберезовики, многоцветные

сыроежки, чернушки, а по осени - и белые. Только проверив все ближние канавки и

прощупав моховые кочки, где прежде находили грибы, двигаем дальше - в сторону

квадрата лесопосадок. Там молодые сосенки и ели растут правильными густыми рядами, а

в тени их лап часто встречаются склизкие маслята и бурые моховики. В самой середине

квадрата есть березовая рощица, в которой Сашка с братом обнаружили месторождение

подосиновиков, и теперь это рощица тоже включена в наш традиционный маршрут.

Взрослые грибники там не ходят почему-то, а наша компания бывает регулярно,

собирая, как с грядки, высоких оранжевоголовых красавцев. Переходя от одного

секретного "места" к другому, мы постепенно набираем на хорошую жарёху. Достигнув

через пару часов просеки с высоковольтной линией, поворачиваем к дому. Уже жарко, да

и есть хочется. От высоких сосен доносится запах разогретой смолы, капли которой

сползают по коре и красиво просвечивают на солнце.

После завтрака пора ехать на станцию за молоком. Точнее, так только говорится -

на станцию. Молочная палатка расположена рядом с продуктовым магазином и пунктом

приема пустых бутылок. Идти пешком до нее - 15 минут: нужно дойти до железной дороги,

перейти рельсы по дощатому настилу, пересечь по диагонали рощицу, приют поселковых

алкашей и месторождение стеклотары, и за асфальтированной дорогой как раз находится

цель путешествия.

Рощица - место сомнительное, могут и деньги отобрать. Поэтому все наши ездят

на великах вокруг станции через железнодорожный переезд. Так немного дальше, но

быстрее и надежнее. Полный бидон требуется плотно закрыть резиновой крышкой, чтоб не

расплескать, и, держа его на отставленной в сторону руке, крутить педали, стараясь не

загреметь в придорожную канаву. Вторая рука придерживает руль, хотя бы на поворотах,

но последнее не обязательно. Обычно, молоко доставляется без приключений, и бабушка

ставит его кипятить на плиту в алюминиевой кастрюле, на дне которой постукивает

"сторож". "Сторожем" называется плоский металлический диск с выдавленными в нем

канавками. При кипячении, из канавок выходят пузыри пара, не дающие подняться и

убежать молочной пенке. Но - ничто не совершенно, поэтому молоко иногда все-таки от

бабушки убегает.

В тот день мы решили пойти играть в футбол на поляну, что находится на краю

поселка, напротив памятника Ильичу, в сотне метров от железнодорожной

платформы. Раньше памятник стоял лицом к станции и указывал вытянутой рукой

непосредственно на зеленое дощатое строение общественного сортира. Потом кто-то

решил, что такое сочетание смотрится чересчур символично, и памятник развернули

лицом к одноименному проспекту - единственной асфальтированной улице нашего

поселка. Угловой участок на ней по какой-то причине остался незастроенным. Порой

на зеленом лужке паслась чья-то коза или корова, но чаще никого не было. Поэтому кто-то

из наших договорился сыграть тут в футбол с ребятами из соседнего поселка - жильцами

расположенных невдалеке панельных трехэтажек.

Наша компания собралась быстро: мы прикатили на велосипедах с улицы

Декабристов. По дороге к нам присоединился Алексей, обитатель Тупика

Имени Чернышевского. Старший брат Алексея - мастер спорта по боксу, а сам Алексей -

король настольного тенниса. Мы часто собираемся у него на даче и до темноты

стучим ракетками по целлулоидному шарику, отгоняя налетающих из сумрака комаров.

Подошел и Славка-Седой, живший неподалеку в съемной даче с

глухонемыми родителями. У него есть телевизор и мы ходим к ним домой смотреть

телесериал "Четыре танкиста и собака". Команды соперников еще не было, поэтому мы

начали гонять мяч между собой. Минут через десять-пятнадцать со стороны

магазина появилась парочка взрослых парней пэтэушно-призывного облика, которые,

понаблюдав за нами, предложили сыграть. Вероятно, только отсутствие жизненного опыта

позволило нам согласиться на их предложение.

Парни заявили, что они вдвоем нас "сделают" и, сняв пиджаки, ринулись в

наступление. Я, как всегда, стоял на воротах и в непосредственный контакт с игроками не

вступал. После нескольких пасов выяснилось, что соперники, после посещения магазина,

не вполне твердо контролирует свое положение в пространстве. Славка довольно

непринужденно отобрал мяч у "старшего товарища" и отпасовал его Сане, который легко

обвел второго бойца и закатил мяч в ворота. Штангами ворот служили два подобранных в

кустах полена. Второй мяч забил Алексей после ловкого финта. На этом спортивная часть

соревнования закончилась и началось битьё.

Я как-то сразу оказался в кустах с разбитой нижней губой и оттуда наблюдал

за развитием событий. Один из парней, размахивая руками, гонялся сразу за двумя:

Славкой и Сашкой. Санек катался по траве, обхватив "подкованную" врагом коленку.

Алексей, выставив локти в глухой оборонительной стойке, грамотно отступал под ударами

ничего не понимающего в боксе второго придурка. Битва длилась недолго - наша команда

не столько противостояла противнику, сколько убегала от него, стараясь не слишком

удаляться от сложенных в углу поляны великов. Получив моральное удовлетворение,

запыхавшись, но не нанеся существенного ущерба, парни удалились в ту же сторону,

откуда пришли - к магазину.

Ведя под уздцы слегка помятые ими велосипеды, двинулась по домам и наша

команда. Алексей, прикладывая к распухшей скуле медный пятак, говорил: "Видели, как я

от него закрылся? Это меня брат, Яшка научил. Он в прошлом году на улице за девушку

заступился, четверых отметелил! Его потом в милицию забрали и хотели засудить, но

девушка все подтвердила. Отпустили." Остальные тоже обсуждали подробности баталии и

свое в ней участие, а я шел и думал, как бабушка отнесется к моей распухшей губе.

Драться я не любил, но в редких случаях почему-то получал именно по губам и потом

неделю страдал от стоматита. Мои два передних зуба торчат, как у зайца, и каждый раз

при внешнем воздействии прокусывают губу изнутри. Нет, не люблю я драться.

Вечером мы с Саней ходим встречать родителей к московской электричке.

Обычно они приезжают обвешанные сумками и авоськами - большинство продуктов

приходится возить из Москвы. Тут наша помощь необходима. Недалеко от платформы,

вдоль железной дороги тянется земляной вал, поросший сосенками и защищающий

поселок от шума поездов. С этого вала хорошо видно платформу и всех приехавших, там

мы и сидим на ветках раскоряченного дерева, выглядывая своих, травя анекдоты и

обсуждая жизнь. Санек недавно услышал неведомого мне Высоцкого и пересказывает

содержание странной песни с припевом "Стра-а-ашно, аж жуть!". Это какая-то переделка

сказки Пушкина. Песня длинная, наизусть он её не помнит, поэтому постепенно

сбивается на прозу и замолкает. Потом говорит:"Там еще одна песня была - про семитов в

бакалее, но я ее не понял. Не знаешь - что это за семиты?". Я недоуменно пожимаю

плечами - с семитами мне встречаться не приходилось.

Прошло уже несколько электричек из Москвы - софринская, две загорских и даже

александровская просвистела мимо без остановки, а ни его родителей, ни моей

мамы все еще нет. Зато в сторону Москвы мимо нас прошло несколько военных составов:

платформы с зелеными танками, тягачами, с зачехленными в брезент орудиями и другим

внушительным снаряжением. Все это движение напомнило сцену из любимого нами

фильма "Тимур и его команда" и привело нас в восторг. Еще бы - принимать военный

парад, сидя верхом на ветках, не часто удается!

"На маневры едут" - с важностью знатока, сына офицера, произнес Саня.

Мы не знали тогда, что танки везут из Сибири не на маневры, а в страну с

длинным именем Чехословакия, в которой эти чехи и словаки захотели чего-то странного,

о чем толком и взрослые не говорят, а только шепчутся между собой. Подходило к концу

лето 68-го года.

С. Винник

Оставить комментарий © Copyright Винник Сергей Павлович (serge.vinnik@gmail.com) Размещен: 10/06/2013, изменен: 10/06/2013. 17k. Статистика. Рассказ: Проза	Оценка: *6.207** Ваша оценка:

Винник Сергей Павлович Заветы Ильича

Винник Сергей Павлович
Заветы Ильича