В детстве Китаевича с Казакевичем путали. Бог весть откуда это пошло. Сам Сталин Иосиф Виссарионович стал жертвой этого недоразумения. Однажды за ужином на Ближней даче Молотов как бы невзначай обронил: Я ознакомился с повестью Казакевича. Военная тема. Группа разведчиков уходит в тыл врага, выполняет задание, но все погибают. Читается с интересом, хотя исторический масштаб неточный.
-- Это как понимать? -- спросил Сталин.
-- Буденный упомянут, но не Сталин. Пару раз названо Верховное Главнокомандование, и это все.
За столом установилась неловкая пауза. Ворошилов вместо водки налил себе в рюмку лимонада. Заметив оплошность, он тихо выругался. Положение спас Берия, к тому времени изрядно охмелевший: Предлагаю за наших разведчиков выпить, за наших партизан, за наших диверсантов, за всех отважных воинов, действовавших в тылу врага. После того, как выпили этот тост, Берия продолжал: Хочу поделится с присутствующими одной новостью, которая в некотором смысле историческая. В 1929 году перешел на сторону врага резидент ОГПУ в Стамбуле Георгий Агабеков. При этом в резидентуре остался запертый сейф, комбинацию которого знал только этот предатель. На протяжении семнадцати лет никто не мог отпереть этот сейф. Только недавно новый наш резидент Вертипорох добился успеха. Готов поспорить, что никто не угадает, что там нашли. -- Документы? Деньги? Коньяк? -- предположил Ворошилов. -- Ничего подобного, -- отозвался торжествующий Берия. -- Револьвер, две обоймы патронов. И отрез на костюм. Первым засмеялся Сталин, остальные дружно подхватили. -- С Агабековым что случилось? -- спросил кто-то. -- Литер Л. -- Это что означает? -- поинтересовался Жданов. -- Ликвидация. -- Лаврентий, Агабеков этот, он азербайджанец? -- спросил Сталин, вертя в руках пустую рюмку. -- Армянин, Арутюнов настоящая фамилия. Сталин осмотрел стол и с удовлетворением отметил, что Микояна среди гостей нет. После этого разговор перешел на план Маршалла.
Днем Сталин вдруг вспомнил про замечание Молотова, вызвал секретаря Поскребышева: Саша, достань мне повесть этого... Китаевича, называется... как она называется, надо у Вячеслава спросить. Одним словом, про партизан. Сталин с детства славился великолепной памятью, но после инсульта, случившегося осенью 45-го года, многое стал забывать, особенно из текущего. Он теперь не всех узнавал. Маршала Булганина никак не мог запомнить. Каждый раз, когда тот появлялся в Кунцеве, Сталин его спрашивал: Ты кто такой? -- Я Булганин. -- Я так и думал.
Секретарь Поскребышев, справившись у Молотова, добыл экземпляр повести Казакевича, положил на стол Хозяину. Сталин взялся за чтение, но скоро потерял интерес. Побаливала голова, отвлекали другие дела, вдобавок он позабыл, что именно не понравилось Молотову. Когда тот появился с кипой бумаг, Сталин первым делом спросил: Послушай, Вячеслав, расскажи подробно, что натворил этот твой Китаевич. Фамилия, видно, крепко засела у него в мозгу.
-- Китаевич? -- удивился Молотов. -- Я такого не знаю. До войны на Украине Хатаевич работал, оказался враг народа.
-- Я тебя про Китаевича спрашиваю. Может он китаец, как ты считаешь?
-- Странная фамилия, скорее всего белорус или еврей.
-- Китайский еврей?
-- В Китае нету евреев.
-- Евреи всюду есть.
Разговор выдохся. Сталин взглянул на Молотова и вздохнул. Лицо у Вячеслава выглядело как всегда непроницаемым. Молотов был невероятно усидчивый, неутомимый работник. Ленин его прозвал "каменная задница", Черчилль -- человек-робот. Чувство юмора у Вячеслава было своеобразное. В 40-м году он поехал в Берлин с целью улучшить отношения с Гитлером. Риббентроп стал проповедовать, что Советский Союз должен вступить в войну на стороне Германии, поскольку Британская империя находится при последнем издыхании. В этот момент загудели сирены воздушной тревоги: очередной налет английской авиации. По дороге в бомбоубежище германский министр продолжая тот же разговор. Молотов его перебил: Если Британской империи конец, зачем мы спускаемся в подвал? Через месяц после этого визита Гитлер утвердил план нападение на СССР под каодовым названием "Барбаросса". Иногда Сталин думал, что может зря он тогда послал Молотова в Берлин.
Сталин приказал секретарю: Саша, пускай Абакумов доставит материалы на Китаевича. Срочно. Молотов стал докладывать про донесения зарубежных агентов. Это был период, когда он, в дополнение к посту министра иностранных дел, возглавлял также Комитет Информации, которому подчинили разведуправления МГБ и ГРУ. Дела шли совсем неплохо, особенно по части добывания атомных секретов. Довольный Сталин откинулся в кресле: Ты, Вячеслав, в разведке прекрасно освоился. Это тебе надо было поручить сбор материала на Китаевича. -- Наши люди внутри СССР не работают. -- Зачем обижаешься, я тебя похвалить хотел.
В дверь заглянул Поскребышев: Абакумов здесь. -- Зови. Вошел молодой генерал госбезопасности, стройный, подтянутый. Виктор Семенович Абакумов сделал в органах головокружительную карьеру. Москвич, из рабочих, он попал в ОГПУ по комсомольской путевке. Поначалу произошла заминка, когда обнаружилось, что Абакумов использовал конспиративные квартиры для встреч с женщинами, но все обошлось. В 38-ом его назначили уполномоченным НКВД по Ростовской области, где он прославился беспрецедентной жестокостью на допросах. В 41-ом, в возрасте 33 лет, он стал заместителем наркома, отвечавшим за особые отделы армии и флота. Во время войны эти отделы в качестве Главного управления контрразведки передали в Наркомат Обороны под непосредственное начало Сталина. Первоначально учреждение думали назвать СМЕРНЕШ -- СМЕРТЬ НЕМЕЦКИМ ШПИОНАМ, но Сталин поправил: Зачем только немецким, мы будем всех шпионов уничтожать. Отсюда СМЕРШ. С 46-го года Абакумов был министр госбезопасности. Открыв красивую кожаную папку, он начал докладывать, зная, что Сталин не любит вступлений и околичностей: МГБ получены материалы на двух лиц по фамилии Китаевич, отец и сын. Китаевич Иосиф Евелевич, 1901 года рождения, преподаватель Института механизации и электрификации сельского хозяйства имени Молотова. (В этом месте Молотов ненадолго оторвался от бумаг, которые просматривал, но ничего не сказал).
-- На войне был? -- перебил Сталин.
-- Нет, находился в эвакуации.
-- Член Союза писателей?
-- Никак нет, работает по совместительству завхозом средней женской школы номер 125.
-- Похоже, не тот. Как насчет второго?
-- Китаевич Юлий Иосифович, 1936 года рождения, ученик мужской средней...
-- Что за херня! -- взорвался Сталин. -- Вячеслав, перестань копаться в своих бумажках! Объясни, будь так добр, каким образом учащийся Китаевич мог сочинить военную повесть!
-- Я этого никогда не говорил.
-- Как не говорил? Вчера за ужином. У меня свидетели есть: Берия, Жданов и другие. Ты заявил, что в этой повести Красную армию ведет против немцев Буденный.
-- Я имел в виду повесть Эммануила Казакевича под названием "Звезда". И Буденный там просто упомянут.
Сталин вскочил, хотел по своей привычке пробежаться по комнате, но вдруг расхохотался: Казакевич? Ну, конечно, Казакевич! Целый день у меня вертится на языке эта фамилия, а я приплел Китаевича. Не знаю, что на меня нашло. Как говорят в народе, и на старуху бывает проруха. Казакевич, а ты говоришь Китаевич. Ступай, Абакумов, все, как видишь, разъяснилось. Наблюдение за Китаевичем продолжай.
-- Так точно, товарищ Сталин, -- Абакумов не стал спрашивать какого из Китаевичей имел в виду Хозяин.
У Казакевич после "Звезды" в 48-ом году вышла повесть "Двое в степи" -- про неправый суд. Герой, лейтенант Огарков, попадает под трибунал. Его послали с пакетом в одну дивизию, а он, горожанин, заблудился в лесу и пакета не доставил. Он знает, что пощады не будет, но не борется за свою жизнь. Предоставляется возможность бежать, а он обреченно ждет суда. Председатель трибунала, полная, суровая женщина с двумя "шпалами", у которой незадолго до этого сына убили, смотрит на Огаркова с нескрываемой ненавистью. И тот, не читая, подписывает все бумаги. Ни на минуту он не сомневается в справедливости расправы.
В литературных кругах поползли слухи, что Сталин по прочтении повести пришел в бешенство. Друзья Казакевича стали с ним мысленно прощаться. В СССР в это время искореняла театральных критиков и других безродных космополитов. Казакевич начинал перед войной как поэт, писал на идиш. Его сотоварищи по еврейской литературе теперь находились на Лубянке: Давид Бергельсон, Перец Маркиш, Лейба Квитко...
В 49-ом году Казакевич спешно накропал пухлый роман "Весна на Одере", чем заслужил Сталинскую премию.
В том же 49-ом Александр Иванов снял на Ленфильме картину по повести "Звезда". С участием Николая Крючкова, Василия Меркурьева и Олега Жакова. Для идейной крепости туда вставили правильную песню:
Там, где разведчик сегодня пройдет
Сталин дивизии двинет в поход.
В дыме, в пожарище наши товарищи
Шагом железным идут вперед.
Фильм все равно Хозяину не понравился. Почему? Кто его вождя разберет. Сообщали, но это только слухи, что неудовольствие вызвал эпизод, где сержант Мамочкин, которого играл Крючков, прежде, чем взорвать себя, говорит: Вот так. Полагалось: За Родину, за Сталина! Лента пролежала на полке четыре года, на экраны вышла только после смерти сами знаете кого.
Что касается Китаевича, то он впоследствии укатил в Америку и там, по слухам, страшно разбогател. Выходит, Сталин не совсем зря к нему присматривался.
Кресскилл, Нью-Джерси
8 июня 2005 года
4
Џ Copyright 2005 by Vitaly Rapoport. All rights reserved.