Елена Евгеньевна Завьялова,
Астраханский государственный университет
О ВОЗРАСТЕ И ВРЕМЕНИ
В "ОТЦАХ И ДЕТЯХ" И.С.ТУРГЕНЕВА
В центре внимания И.С.Тургенева часто оказывается конфликт поколений, и роман "Отцы и дети" тому убедительное подтверждение. Возрастной стратификации писатель уделяет особое внимание, оппозиция демографических когорт намечается уже на лексическом уровне: "отец с сыном поместились в коляске" Здесь и далее курсив в цитатах мой - Е. З. [7,12]; "старый штаб-лекарь предстал перед молодыми людьми" [7,123] и т.п. Многообразные оттенки значения в возрастных характеристиках позволяют выстроить градацию: "мальчик" [7,111], "девочка" [7,17], "мальчишка" [7,52], "молодой парень" [7,17], "девушка" [7,77], "девица" [7,8], "молодой чиновник" [7,58], "молодая женщина" [7,20], "человек ещё молодой" [7,185], "губернатор из "молодых"" [7,58], "дама, ещё молодая" [7,62], "уже не первой молодости" [7,166], "люди уже старые" [7,153], "седенький человек" [7,80], "старые люди" [7,168], "старичок" [7,88], "старушка" [7,105], "старик" [7,124], "старуха" [7,73] и т.д.
И.С.Тургенев демонстрирует возрастные стереотипы на примере разных социальных слоёв. Буквально на первой странице произведения описывается "молодой и щекастый" слуга Николая Петровича Кирсанова Пётр, весь вид и телодвижения которого изобличают "человека новейшего, усовершенствованного поколения" [7,7]. Вскоре показывается и первое столкновение генераций: на презрительное замечание Петра касательно любви русских мужиков к кабакам кучер "даже не пошевельнулся: это был человек старого закала, не разделявший новейших воззрений" [7,13]. Позднее автор романа предоставляет возможность сопоставить поведение молодых лакеев, стоящих "на высоте современного образования" [7,141], с манерами Прокофьича - слуги-"аристократа" [7,44]. Конфликтная ситуация между главными действующими лицами ещё только намечена, а её уже несколько раз "обыгрывают" эпизодические герои.
Оппозиции "молодость - старость", "прогрессивность - консерватизм" не имеют в произведении устойчивой организации; один и тот же герой может представать "отцом" и "ребёнком", рутинером и радикалом. Изоморфность структуры возрастной стратификации наглядно демонстрирует диалектические законы, выявляет подвижность границ сознания. Проиллюстрируем указанную закономерность:
"дети",
прогрессивисты "отцы",
консерваторы
Аркадий Кирсанов Николай Петрович Кирсанов
Николай Петрович Кирсанов слепая старуха из дворовых (спалила пол скотного двора, уверяла, что "вся беда произошла оттого, что барину вздумалось заводить какие-то небывалые сыры и молочные скопы" [7,131])
Евгений Базаров Павел Петрович Кирсанов
Павел Петрович Кирсанов "помещики старого покроя" [7,33], которых он пугал своими либеральными выходками
Евгений Базаров Василий Иванович Базаров
Аркадий Кирсанов Евгений Базаров
Анна Одинцова княжна Авдотья Степановна X......я
Катя Анна Одинцова
Фенечка Николай Петрович Кирсанов
Митя Фенечка
Коля Катя
Под другим углом зрения позволяют увидеть персонажей и ретроспективные фрагменты. Особо ценен в этом плане рассказ Николая Петровича про конфликт с матерью. "Однажды я с покойницей матушкой поссорился: она кричала, не хотела меня слушать... Я наконец сказал ей, что вы, мол, меня понять не можете; мы, мол, принадлежим к двум различным поколениям. Она ужасно обиделась, а я подумал: что делать? Пилюля горька - а проглотить её нужно. Вот теперь настала наша очередь, и наши наследники могут сказать нам: вы, мол, не нашего поколения, глотайте пилюлю" [7,52]. Кирсанов-старший рассуждает о необратимости "стрелы времени" и в то же время приводит доводы, обосновывающие идею цикличности, повторяемости событий.
Продолжим речь о закономерностях возрастной стратификации в "Отцах и детях". "Молодыми людьми" в начале романа в основном называют Аркадия и Евгения, во второй половине произведения - Аркадия и Катю. В первом случае повествователь употребляет собирательное числительное "оба": "Оба молодые человека вышли" [7,19], "...в обоих молодых людях, с первых же дней их пребывания в Никольском, произошла перемена" [7,86], "Какое-то почти враждебное чувство охватывало сердца обоих молодых людей" [7,121] и т.п. Во втором - числительное отсутствует: "молодым людям" [7,156], "молодых людей" [7,167] и т.п.
О таких нормативных критериях юношеского возраста, как непосредственность и неопытность См. утверждение И.С. Кона: "Во всех языках понятие "младший" указывает не только на возраст, но и на зависимый, подчинённый статус" [4, 85]., чаще всего говорится применительно к Аркадию; отмечаются его мальчишеское веселье [16], "почти детская радость" [7,12], "простодушие молодости" [7,74]. Окружающие единодушны в оценке Аркадия: Павел Петрович ("неопытное сердце" [7,51]), Базаров ("...птенец этот!" [7,178]), Одинцова ("она ценила в нём доброту и простодушие молодости - и только" [7,74]), Катя ("мы вас переделаем" [7,155]). Юноша болезненно реагирует на это, ощущает "...неловкость, которая обыкновенно овладевает молодым человеком, когда он только что перестал быть ребёнком и возвратился в место, где привыкли видеть и считать его ребёнком" [7,20]. Он всячески старается доказать свою самостоятельность, взрослость: "Я теперь уже не тот заносчивый мальчик, каким я сюда приехал, <...> недаром же мне и минул двадцать третий год; я по-прежнему желаю быть полезным, желаю посвятить все мои силы истине; но я уже не там ищу свои идеалы, где искал их прежде; они представляются мне... гораздо ближе" См. суждения Ю.В.Манна об этой фразе: "Сам не сознавая того, Аркадий разыграл перед Катей небольшую поэтическую пьеску, направленную против той, какую представляли шиллеровские "Идеалы", - эта вдохновенная греза всех русских романтиков" [5, 67]. [7,165]. Следствием страстного желания выказать зрелость являются, в частности, бестактные замечания юноши, огорчающие его отца.
Если в описаниях Аркадия неизменно присутствует мотив юности ("безбородый" [7,10], со "звонким юношеским голосом" [7,11], "молоденьким мальчиком посмотрел на отца" [7,16]), то портреты Базарова подобных деталей практически не содержат. У него "мужественный голос" [7,11], "висячие бакенбарды" [7,11], "медный... грубый цвет" [7,50] лица, и даже "староватый фрак" [7,67], подробность, плохо увязывающаяся с темой молодости. А в сцене любовного признания Евгения повествователь прямо указывает, насколько поведение героя далеко от "трепетания юношеской робости" [7,98].
Характер высказываний других персонажей о возрасте Базарова меняется. Так, Одинцова во время первого приезда сына лекаря в Никольское замечает: "...вы ещё молоды - вся жизнь перед вами" [7,96]. Но, когда он прибывает в имение в последний раз, Анна Сергеевна рассуждает: "мы оба уже не первой молодости, <...> мы пожили, устали..."; "мы оба уже старые люди" [7,168] (заметим, что два эпизода разделяет всего несколько недель). Внешность и душевный настрой Базарова, действительно, меняются больше, чем у других персонажей романа "Отцы и дети". За исключением Павла Петровича Кирсанова.
Неоспоримо утверждение о том, что Евгений Базаров и Павел Петрович являются в романе героями-антиподами. При всём при том в них много общего: от эпатажности внешнего вида и провокационности поведения - до сходных черт в биографии (богатые перспективы, успех у женщин, неприкаянность, духовное угасание и проч.).
В начале романа облик, поведение Базарова и Павла Петровича по ряду показателей не соответствуют аскриптивным возрастным статусам. Первый принадлежит к поколению "детей", но не может быть назван юным, да и сам себя таковым не считает. Второй - "отец", однако многое в его внешности говорит о сохранённой молодости: седые волосы отливают блеском, "как новое серебро" [7,18], на лице нет морщин, стан гибок, зубы белы [7,19], фигура сохраняет "юношескую стройность и то стремление вверх, прочь от земли, которое большею частью исчезает после двадцатых годов" [7,18].
Как уже было отмечено выше, Базаров и Павел Петрович стареют быстрее, чем остальные персонажи романа. "Осунувшимся" [7,160] предстаёт в Никольском перед Аркадием Евгений; ещё до болезни его походка меняется, во всех движениях сквозит "странная усталость" [7,171]. Примечательна фраза, которую он бросает по поводу Аркадия с Катей: "Нынешняя молодежь больно хитра стала" [7,168]. Худеет и Кирсанов-старший [7,96], в эпилоге читатель видит его "уже совсем седого и как бы страдающего подагрой" [7,186]. Разочарованный отказом Одинцовой Базаров сравнивает себя с мертвецом [7,166], аристократку неприятно поражает "мертвенное лицо" находящегося при смерти Евгения "с устремленными на неё мутными глазами" [7,182]. Сходным образом рисуется портрет Павла Петровича: "Освещённая ярким дневным светом, его красивая, исхудалая голова лежала на белой подушке, как голова мертвеца... Да он и был мертвец" [7,154].
Анна Сергеевна и Николай Петрович Кирсанов, напротив, словно пускают время вспять. Вдова Одинцова в первый раз описывается как "женщина высокого роста в чёрном платье", поражающая "достоинством своей осанки" [7,68], а позднее И.С.Тургенев отмечает "девическое выражение её чистого и свежего лица" [7,77], Базаров перед смертью почти дословно повторяет эти определения, восклицая: "Ох, как близко, и какая молодая, свежая, чистая... в этой гадкой комнате!.." [7,183]. Отец Аркадия в начале романа рисуется "хроменьким" [7,8], "уже совсем седым, пухленьким, немного сгорбленным" [7,10] барином с "поникшей головой" [7,10]. Кирсанов задумчиво глядит "на ветхие ступеньки" [7,10], голос Фенечки напоминает ему "его седые волосы, его старость, его настоящее" [7,56]. Зато ближе к концу произведения Николай Петрович появляется с Митей на руках "весёлый, свежий, румяный" [7,152]; в этой сцене он противопоставляется брату (сравниваемому с покойником) и соотносится с сыном ("Митя, такой же свежий и румяный, как и отец..." [7,152]).
Из приведённых примеров становится очевидным, что понятие о возрасте в произведении И.С.Тургенева теснейшим образом связано с представлением о мере реализованности времени жизни.
"Пока философы спорили о реальности времени, - пишет Н.К.Гей, - о субъективном или объективном его существовании, литература не просто говорила да или нет, а стремилась проникнуть внутрь временного потока и постичь его внутренние свойства и проявления, делала всё, чтобы представить каково оно, это время - прерывистое или непрерывное, упругое или тягучее, плавное или скачкообразное, связано с ходом реальных событий или нейтральное "пространство" для них" [2,220]. Обратимся к образам тургеневских персонажей, воплощающим многообразие индивидуальных переживаний времени.
Всех основных действующих лиц в романе "Отцы и дети" можно разделить на тех, кто в той или иной мере покоряется законам хроноса, и тех, кто старается им противостоять. Начнём с молодых - им проще верить в то, что старость приходит в урочный час.
Аркадий торопит годы, испытывает ощущение "какого-то тайного превосходства" [7,15] над своим отцом, наслаждается "сознанием собственной развитости и свободы" [7,15]. Он всецело признаёт право юности идти вперёд, не спорит с логикой времени. Например, пытаясь оправдать в глазах Евгения нелепость поведения своего дяди, он призывает: "Да вспомни его воспитание, время, в которое он жил" [7,34]. При этом Аркадий охотно прокручивает в памяти прошедшее, ощущая потребность остановиться и посмотреть назад.
Фенечка, во внешности которой постоянно акцентируется молодость и чистота ([7,17], [7,20], [7,26], [7,37], [7,40], [7,135]), осознаёт преимущества юности: "...Я теперь, молодая, всё могу сделать - и пойду, и приду, и принесу, и никого мне просить не нужно... Чего лучше?" [7,136]. В беседе с Базаровым она признаётся, что не хотела бы слишком долго жить, что её пугает старческая немощь: "У нас бабушка была восьмидесяти пяти лет - так уж что же это была за мученица! Чёрная, глухая, горбатая, всё кашляла; себе только в тугость. Какая уж это жизнь!" [7,136]. Исследователи редко обращают внимание на этот разговор. На наш взгляд, он очень важен для понимания общей концепции романа. К упомянутому фрагменту в полной мере можно отнести слова А.И.Батюто о тех сценах в романах И.С.Тургенева, которые как бы не завершены в своём развитии, полны "значения, не раскрываемого до конца" [1,205]. "Такие сцены <...> кладут отпечаток на общий поток действия в романе. Оно развивается нервными толчками, но в целом создаётся, если можно так выразиться, впечатление плавной прерывистости" [1,205-206].
Одинцова говорит о своей старости. Время для неё - это цепь воспоминаний: "Я очень устала, я стара, мне кажется, я очень давно живу. <...> Позади меня уже так много воспоминаний..." [7,92]. Она считает, что наиболее значимые события уже произошли, прошлое довлеет над ней и не даёт увидеть жизненные перспективы. "Роль тетки, наставницы, матери" [7,162] помогает Анне Сергеевне оставаться в своей колее, не хандрить и не чувствовать себя одинокой. Вдова придерживается строгого распорядка дня, регулярно занимается хозяйственными делами. "В деревне нельзя жить беспорядочно, скука одолеет" [7,85], - говорит она Базарову. И её гостям комфортно потому, что всё в доме "катится как по рельсам" [7,85]. Брак Одинцовой, о котором сообщается в эпилоге, с "человеком ещё молодым" [7,185], "одним из будущих русских деятелей" [7,185], позволяет ей иначе взглянуть на грядущее. "Они живут в большом ладу друг с другом, - сообщает повествователь, - и доживутся, пожалуй, до счастья... пожалуй, до любви" [7,185].
Суждения Евдоксии Кукшиной не отличаются глубиной концептуального осмысления времени. "Ещё молодая" [7,62] дама в шубке "на пожелтелом горностаевом меху" [7,62] страстно желает придерживаться передовых взглядов. Впрочем, её тяга к прогрессу не в последнюю очередь связана со стремлением стареющей женщины быть желанной (вспомним "райскую птицу в волосах" [7,68] и польку-мазурку "на парижский манер" [7,71]). Оттого Кукшина неизменно окружает себя студентами, "особенно... молодыми русскими физиками и химиками" [7,187].
Василий Иванович Базаров считает, что правда всегда остаётся за молодым поколением: "...Конечно, вам, господа, лучше знать, - говорит он сыну и его приятелю, - где ж нам за вами угоняться? Ведь вы нам на смену пришли" [7,110]. Многие детали в описании его кабинета символизируют ветхость: "Толстоногий стол, заваленный почерневшими от старинной пыли, словно прокопчёнными бумагами" [7,107], "кое-где продавленный и разорванный" [7,108] диван, "птичьи чучелы" [7,108], "сломанная электрическая машина" [7,108]. Отставной штаб-лекарь спокойно принимает свою старость: "Я... теперь... сдан в архив" [7,115], он не сосредоточен на переживании старения. Василий Иванович ведёт достаточно активный образ жизни: копается в саду, занимается врачебной практикой, продолжает самообразование. "Я, напротив, того мнения, что для человека мыслящего нет захолустья. По крайней мере я стараюсь, по возможности, не зарасти, как говорится, мохом, не отстать от века" [7,109], - признаётся он Аркадию и Евгению.
Похожих взглядов придерживается и отец Аркадия (хотя Кирсанов почти на 20 лет младше Василия Ивановича). Николай Петрович с сожалением думает о пролетевших годах: "видно, пора гроб заказывать и ручки складывать крестом на груди" [7,46]. Он признаёт первенство молодых, причём превосходство не только возрастное, но и историческое: "...Я чувствую, что за ними есть что-то, чего мы не имеем, какое-то преимущество над нами... Молодость? Нет: не одна только молодость. Не в том ли состоит это преимущество, что в них меньше следов барства, чем в нас?" [7,54]. Николай Петрович старается перенять новые, более прогрессивные, по его мнению, взгляды. В Петербурге помещик норовит "заводить знакомства с молодыми товарищами Аркадия" [7,10], "по целым дням просиживает над новейшими сочинениями" [7,54], вернувшись в своё имение, стремится "стать в уровень с современными требованиями": читает, учится, размежевавшись с крестьянами, строит "новый" [7,10] дом, пытается вести хозяйство в соответствии с последними тенденциями. Его реплика по поводу жизненных приоритетов почти дословно совпадает с репликой отца Базарова: "Кажется, я всё делаю, чтобы не отстать от века" [7,45]. При этом Николай Петрович с особым трепетом относится к своему прошлому, воспоминания о бывшей жене для него драгоценны.
А вот Одинцов, первый муж Анны Сергеевны, практически ровесник Николая Петровича, напротив, отличается нарочитым консерватизмом, не терпит "никаких пустых и самопроизвольных, как он выражался, нововведений" [7,76], хотя и допускает "некоторую игру облагороженного вкуса" [7,163].
Павел Петрович причисляет себя к людям "старого века" [7,25], что подтверждает и Николай Петрович: "Мой брат - человек прежнего закала, вспыльчивый и упрямый..." [7,149]. Когда Кирсанов гневается, то намеренно употребляет неправильные обороты "эфтим" и "эфто", выказывая свою симпатию к "преданиям Александровского времени" [7,47]. На выборах он не сближается "с представителями нового поколения" [7,33], впрочем, изредка дразнит "помещиков старого покроя либеральными выходками" [7,33]. Это, наряду с особенностями внешности, о которых велась речь ранее, позволяет сделать вывод, что Павел Петрович не соответствует психологическому облику ни своего поколения, ни поколения "детей".
В диалоге с братом он негодует по поводу фразы Николая Петровича о том, что Аркадий "ушёл вперёд": "Да почему он ушел вперёд? И чем он от нас так уж очень отличается?" [7,45]. По мнению Павла Петровича, изменение взглядов - это, скорее, дань моде, следствие "неопытности" [7,52], доверчивости молодёжи, её способности легко "увлекаться" [7,52] пустыми веяниями: "прежде они просто были болваны, а теперь они вдруг стали нигилисты" [7,55]. Дядя Аркадия не собирается "складывать ручки", преклоняясь перед вновь испечёнными установками, объявляет: "Я так скоро не сдамся..." [7,46]. Между тем, именно с образом Павла Петровича связаны рассуждения о страшном, могущественном хроносе: "Десять лет прошло... бесцветно, бесплодно и быстро, страшно быстро. Нигде время так не бежит, как в России; в тюрьме, говорят, оно бежит ещё скорей" [7,32]. Именно этот герой утрачивает надежду на будущее: "Нет, милый брат, полно нам ломаться и думать о свете: мы люди уже старые и смирные; пора нам отложить в сторону всякую суету" [7,153]; "жить ему тяжело... тяжелей, чем он сам подозревает..." [7,187].
Базаров свысока смотрит на "отцов", их "глухая жизнь" [7,119] вызывает у него неприятие. Он называет Василия Ивановича "презабавным старикашкой" [7,108], братьев Кирсановых - "старичками" [7,46] (притом, что старшему из них нет ещё и пятидесяти), Павла Петровича - "архаическим явлением" [7,46], Николая Петровича - "стареньким романтиком" [7,20], "отставным человеком", чья "песенка спета" [7,45]. Но Евгений противопоставляет себя и "новейшим молодым людям" [7,119], иронизирует по поводу камердинера Петра, "стоящего на высоте современного образования" [7,141] (совсем как Павел Петрович!). В разговоре с Фенечкой Базаров заявляет, будто ему всё равно: молод он или стар [7,136]. Аркадию говорит: "А что касается до времени - отчего я от него зависеть буду? Пускай же лучше оно зависит от меня" [7,34]. Это высказывание Евгения, по сути, коррелирует с феноменологическими, экзистенциалистскими идеями о существовании времени в человеке как субъекте собственного жизнеосуществления. Не случайно В.М.Маркович доказывает, что Базаров бунтует против законов объективной необходимости: "При всей угловатости, иногда даже грубости форм, при всей очевидной связи такого упорства с первобытной силой "хищного" природного существа, это - высокое упорство идеалиста, не желающего удовлетвориться каким бы то ни было ограниченным решением" [6,199].
Как истинный романтический герой, Евгений устремлён в будущее. Он сосредоточен на некоей высокой миссии, о которой не говорит вслух, но мера значимости коей проявляется в возмутившей Аркадия пословице "Не богам же, в самом деле, горшки обжигать!..." [7,102]. Для этого дела ("нашего дела" [7,169]) нужны "дерзость" и "злость" [7,102], пригодны все средства, даже "ситниковы необходимы" [7,169]. Как в романтических произведениях, писатель даёт минимум информации о прошлом героя. Ю.В.Манн подчёркивает, что "Базаров - редкий пример тургеневского персонажа, у которого не только отсутствует предыстория, но по отношению к которому писатель совершенно не применяет и интроспекцию (авторское объяснение и проверку субъективного мира) в тех случаях, когда дело касается базаровской позиции, его прошлого и будущего (но по отношению к его любовным переживаниям такая интроспекция применяется!)" [5,51]. Базаров не любит воспоминаний, старается избавиться от них - правда, в случае с Одинцовой сделать этого ему не удаётся.
Энергичность, упорство и целеустремлённость заставляют сына лекаря много работать. Он постоянно находится в движении. Однако действия нигилиста подчас сомнительны. Вновь процитируем Ю.В.Манна: "На протяжении многих глав он не живёт, а жительствует, подчиняясь случаю... Словно Базаров убивает время в ожидании чего-то очень важного, главного" [5,52-53]. После произошедших неприятностей на Евгения нападает апатия: "лихорадка работы с него соскочила и заменилась тоскливою скукой и глухим беспокойством" [7,171]. Фактически именно в это время Базаров получает возможность остановиться, оглянуться назад и осмыслить свою жизнь. Его выводы, судя по всему, печальны. "...Он не то что недоволен или сердит, это бы ещё ничего; он огорчен, он грустен - вот что ужасно" [7,171], - сокрушается Василий Иванович.
Павел Петрович Кирсанов и Евгений Базаров - главные спорщики. Оба ожесточённо отстаивают правду "своих" поколений, но при этом их воззрения и поступки не всегда соответствуют тем специфическим признакам и ценностям, по которым представители возрастных слоёв утверждают себя в качестве общности. Они теряют своё место в мире, оказываются вне потока жизни.
Мотив быстротечности времени писатель актуализирует различными способами, среди которых принципиально важны упоминания об умерших: матери и первой жене Николая Петровича, родителях Анны и Кати, о княгине Р., княжне Авдотье Степановне X......ой, нянюшке Егоровне и др. По понятным причинам концептуальное значение имеет история смерти Базарова и финальное описание места его упокоения. Цветы на могиле, по словам повествователя, это знак "вечного..., великого спокойствия "равнодушной" природы" [7,188], вечного примирения и "жизни бесконечной" [7,188] О содержащихся в последнем предложении романа реминисценциях пишет А.И.Батюто: "из Пушкина (ср. заключительную строфу стихотворения "Брожу ли я вдоль улиц шумных" (1829): "И пусть у гробового входа / Младая будет жизнь играть /, И равнодушная природа / Красою вечною сиять") и из церковного песнопения "Со святыми упокой", которое исполняется при отпеваниях и панихидах и в котором есть следующие слова: "...идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная""..
Пейзаж, сталкивающий живое и мёртвое, содержится и в начале произведения. И.С.Тургенев подробно рисует картину, которую видит, подъезжая к Марьино, Аркадий. Речки с "обрытыми" берегами, пруды с "худыми" [7,16] плотинами, ракиты с "ободранною корой и обломанными ветвями" [7,16], церкви с "отвалившеюся кое-где штукатуркой" [7,16], избёнки с "размётанными" [7,16] крышами, "покривившиеся" [7,16] молотильные сарайчики, "разорённые" [7,16] кладбища, "наклонившиеся" [7,16] кресты, "обтёрханные" [7,16] мужички, "исхудалые, шершавые" [7,16] коровы и т.д. "...Среди весеннего красного дня вставал белый призрак безотрадной, бесконечной зимы с её метелями, морозами и снегами..." [7,16]. Призрак зимы - это призрак старости, смерти. Примечательно, что элегические интонации тут же сменяются иными, жизнеутверждающими: "...Весна брала своё. Всё кругом золотисто зеленело, всё широко и мягко волновалось и лоснилось под тихим дыханием тёплого ветерка, всё - деревья, кусты и травы..." [7,16].
Схожие по своей тональности пейзажи в начале и в конце текста не только помогают И.С.Тургеневу создать нужный эмоциональный настрой, но на символическом уровне выражают важнейшую идею романа: нельзя тратить время на страх и на обиду, утрата ощущения полноты жизни ведёт к потере счастья.
Подведём итоги. Категории возраста и времени являются в "Отцах и детях" первостепенными. Возрастные стереотипы демонстрируются И.С.Тургеневым на примере как главных, так и эпизодических персонажей, причём в ходе повествования особую актуальность обретает принцип изоморфности структуры демографической стратификации.
На общем фоне системы образов выделяются два героя, которые выглядят и ведут себя не так, как предписано их аскриптивными статусами, - это Павел Петрович Кирсанов и Евгений Базаров. Оба намереваются противостоять времени, о чём заявляют своим собеседникам. Сопротивление законам объективной необходимости оборачивается для них унынием, апатией, ощущением того, что жизнь прошла и ничего хорошего в ней уже не случится.
И.Кант - а И.С.Тургенев был хорошо знаком с работами родоначальника немецкой классической философии и даже "пользовался его советами" См., например, запись в дневнике И.С.Тургенева от 27января 1883 года. - писал, что "наполнение времени планомерно усиливающейся деятельностью, которая имеет своим результатом великую, заранее намеченную цель, - это единственно верное средство быть довольным жизнью и вместе с тем чувствовать себя пресыщенным ею" [3,477]. Успешность тургеневских персонажей во многом связана с представлением о генеалогической преемственности. Состоявшиеся герои помнят и чтят родителей (как Николай Петрович, например), ценят мгновения настоящего и - в качестве будущего - надеются на счастливое существование своих детей, внуков (тот факт, что у Аркадия и Кати тоже появляется сын, Коля, весьма значим в данном контексте). Заботы о младших позволяют им преодолеть ограниченность времени жизни. Они медленнее стареют и справляются со страхом смерти.
Список литературы
1. Батюто А.И. Тургенев-романист. - М.: Наука, 1972. - 392с.
2. Гей Н.К. Время и пространство в структуре произведения // Контекст - 1974: литературно-теоретические исследования. - М.: Наука, 1975. - С.213-228.
3. Кант И. Антропология с прагматической точки зрения //Кант И. Сочинения: в 6 т. - Т. VI. - М.: Мысль, 1966. - С.335-588.
4. Кон И.С. Ребенок и общество: историко-этнографическая перспектива. - М.: Главная редакция восточной литературы издательства "Наука", 1988. - 270с.
5. Манн Ю.В. Тургенев и другие. - М.: РГГУ, 2008. - 630с.
6. Маркович В.М. И.С. Тургенев и русский реалистический роман XIX века (30-50-е годы). - Ленинград: Изд-во Ленинградского ун-та, 1982. - 212с.
7. Тургенев И.С. Сочинения: в 12 т. - Т. 7. - М.: Наука, 1981. - 559с.
Связаться с программистом сайта.