All rights reserved. No part of this publication may be reproduced or transmitted in any form or by any means electronic or mechanical, including photocopy, recording, or any information storage and retrieval system, without permission in writing from both the copyright owner and the publisher.
Requests for permission to make copies of any part of this work should be e-mailed to: altaspera@gmail.com
В тексте сохранены авторские орфография и пунктуация.
Published in Canada by Altaspera Publishing & Literary Agency Inc.
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
роман
Портреты современников
Часть 1
Глава 1
Марина не хотела изменений. Почему-то выходило так, что ее все устраивало. Насколько устраивало и что предполагалось под изменениями -- девушка такие вопросы задавать боялась. Даже самой себе. Ну, или же себе в первую очередь. Притом что была она весьма общительной молодой особой. Носила рыжие длинные волосы. Роста была маленького. Весила всего 45 кг. И уже не один из ее любовников называл ее дюймовочкой.
Наверное, она и действительно походила на дюймовочку. Но себя она считала скорее блядью. Потому как необычайно преображалась в присутствии мужчин. Даже может и не хотела их хуя, но уже так получалось, что все эти многочисленные детородные органы мужчины то и дело всовывали в нее. Да она и сама с удовольствием насаживалась на них. Извивалась от их проникновения. И должно быть и на самом деле вела себя как блядь. По-крайней мере почти все, кого хотела она - ее ебали. Но если бы ее ебали все те, кто хотел ее - стала бы она, наверное, конченной блядью.
Но отдаваться всем девушка считала неприличным. У нее даже было выработано что-то вроде принципов, следуя которым она могла или переспать с тем или иным понравившимся ей мужчиной, или же послать его на хуй.
Ругалась Марина всегда. Она даже появилась на свет с матом ее мамы. И папы. Который, увидев как вытаскивают из вагины супруги дитятко - охуел. И честно в этом признался.
Марина любила своих родителей. Ее папа, Аркадий Дмитриевич, был театральный режиссер. Мама, Софья Ильинична, кинокритик. Сама Марина не знала кем будет. Потому как ко времени, когда мы начали свое повествование, было Марине всего 19. И можно сказать, что в жизни она совсем даже не определилась. Хотя и училась на втором курсе театральной академии. Собиралась стать актрисой театра и кино. Ну а как будет дальше -- покажет время. Сейчас загадывать было рано. Да и этого, если признаться, не хотела и сама Марина.
Марина была свободолюбивая девушка. Вот, правда, взгляд у нее был чуть с хитринкой. И почему-то казалось, что она оценивает вас.
Сразу заметим, что девушка и действительно в какой-то мере вас оценивала. Вот только оценка ее была весьма специфической. И не несла в себе ни доли какой-то ужасающей для вас смысловой нагрузки. Совсем даже нет. Если у Марины такой взгляд и был, то в большей мере лишь оттого, что подобное вам казалось. Вы вообще способны были попасть под действие множества распространенных стереотипов. Тогда как на самом деле, конечно, какая-либо ваша оценка внешности Марины была, большей частью, ошибочной. И на самом деле ничего из того, что вы себе надумали, не было. Это лишь только казалось вам. Было что-то вроде фантома. Да и сама девушка легко могла показаться каким-то вымышленным существом.
Но можете не сомневаться. Марина существовала в реальности. И когда-то ей и на самом деле было девятнадцать. И она любила своих родителей и друзей. И при этом с какой-то даже опаской относилась к окружающему миру.
Не то, что этот мир ее пугал. Девушка, должно быть, и вовсе никого не боялась. Какие-либо страхи она считала неуместными и может даже зловредными. Если бы относилась к ним всерьез. Но что было поделать: она даже к себе всерьез не относилась. Что уж тут было до каких-то страхов.
Быть может на первый (ошибочный) взгляд покажется, что Марина относилась к породе людей, которые были сама себе на уме. Признаемся сразу, что это было не так. Марина очень даже зависела от мнения окружающих. Может только не хотела в этом признаваться.
А иной раз окружение даже диктовало ей самые настоящие условия. И необходимость подстраиваться под них было тем негативом, который порой существенно отравлял жизнь девушке. Молодой девушке. Молодой и красивой девушке.
Марина вышла из бутика. То, что она зашла в бутик, девушка поняла по особому отношению к ней продавщиц. Стоило ей войти, как те бросились к ней, предлагая себя. Марина недовольно поморщилась и отказалась. То, что выбирать - она знала сама. Или не знала. Но вида не показывала.
Продавщицы подумали, что пришла очередная грымза и от нее отстали. Марина походила какое-то время между развешенными вариантами одежды, вспомнила, что забыла взять деньги, вспомнила, что забыла выключить чайник, вспомнила, что с утра еще не занималась онанизмом, отвлеченным взглядом окинула развешенный товар, улыбнулась, и поспешила к выходу.
На выходе она столкнулась с Катей Семеновой. Катя Семенова считала ее подругой. Когда они учились в школе. После школы они как-то редко виделись. Хотя, наверное, каждая в душе считала, что дружба продолжается.
Девушки улыбнулись друг другу. Катя о чем-то спросила. Марина ее не расслышала. Ей вдруг захотелось на улицу. Стало трудно дышать. Она смущенно улыбнулась и выскочила из дверей.
Катя вышла за ней вслед.
-- Что с тобой? - спросила девушка, глядя как подруга учащенно дышит, глотая ртом воздух. - Тебе плохо?
-- Нет, нет, сейчас все пройдет,--тяжело дыша призналась Марина. Марина чувствовала какую-то необъяснимую тяжесть в груди. Она не знала что это такое. Она попросту задыхалась. Точнее, еще минуту-другую назад задыхалась. Но сейчас как вроде бы уже отпустило.
--Может нужны какие-то таблетки?--Катя расстегнула свою сумочку, намереваясь, видимо, найти там чудодейственное лекарство, которое поможет подруге.
--Таблетки у меня у самой есть,--вымученно улыбнулась Марина.--Вот только...
--Что только?--заинтересованно посмотрела на нее Катя.
--Вот только я, кажется, просто беременна,--призналась Марина.
На самом деле Марина не знала, действительно ли она беременна. Скорее даже и нет. В ее жизни было не так много сексуальных контактов, которые могли закончиться ее беременностью. И словно подстраховываясь, Марина предпочитала, чтобы мужчины кончали ей или в рот или в попу. Ну, в крайнем случае, на ее тело. Красивое тело, кстати. Несмотря на небольшой вес и как будто явную худобу, у Марины была третьего размера грудь и упругая, округлая, хорошо прорисованная попа. Девушка любила, когда мужчины говорили ее телу комплименты. За своим телом Марина ухаживала. Занималась в тренажерном зале.
--От кого беременна?--не поняла подруга.
Марина как-то странно на нее посмотрела.
--Ах, ну да... извини...--сникла подруга.
--Хотя может я просто ошибаюсь,--поспешила заметить Марина, и улыбнулась.
--Пойдем, попьем кофе?--предложила Катя.
Марина кивнула. Она редко когда завтракала дома. Предпочитая проснуться и поскорее из дома убраться. Свою комнату в частном секторе в центре города Краснодара (в 19 лет Марина проживала в г.Краснодаре) девушка не любила. У нее с мамой было две комнаты. Кухня была общая с соседями. Также как и уборная на улице. Не то, что у ее папы. Папа жил в отдельной квартире. В другом городе. Но в Краснодар часто приезжал с гастролями. Его театр разъезжал с гастролями по России и за границей. Дочку свою он любил. Бывшую жену продолжал любить тоже. Его новая жена была подругой бывшей супруги. Она была актрисой. И ездила на гастроли с мужем. Когда они приезжали в Краснодар, то обязательно собирались втроем. Сначала напивались, потом Аркадий Дмитриевич занимался любовью с двумя своими женами. После чего уставал и засыпал, а его новая жена принималась любить жену бывшую. Любила она ее языком, пальцами, губами и фаллоимитатором. А Софья Ильинична, 38-летняя бывшая супруга бывшего мужчины, сковывала наручниками и стегала розгами свою подругу-одноготку, нынешнюю жену своего бывшего мужчины. И пока мужчина мирно посапывал, женщины успевали хорошенько оторваться друг на друге. А потом они начинали вдвоем сосать пенис Аркадия Дмитриевича. Аркадий Дмитриевич просыпался. Женщины поворачивались к нему задом, став на четвереньки, выгнув спинки, и предоставляя его взору свои аппетитные попки.
Аркадий Дмитриевич сдерживаться не собирался. И врывался в анальные отверстия девушек. Захлебываясь от счастья и наслаждения.
На время любовных оргий Марину отпускали к ее очередному любовнику. Или к подруге. Где девушка тоже участвовала в оргиях. Обычно девушек было две-три, а юношей до десятка.
Самцы по двое набрасывались на девушку, а один - два из компании обязательно расхаживали рядом и дрочили.
Иногда девушки сосали пенисы тех, кто дрочил. Иногда не успевали, и те выстреливали семенной жидкостью на пол, на мебель, на ебущихся. Орошая совместное место оргазма.
После оргий Марина возвращалась под вечер. Хотя оргии могли продолжиться и на следующий день. В то время как ее папа, честно отъебав своих двух жен, спешил на работу. Театр он бросить не мог. Тем более в труппе работали две его любовницы. Одна была начинающей актрисой (всего на пару лет старше его дочери), а другая костюмерша. Костюмершу Аркадий Дмитриевич трахал прямо в гримерке. Актрису мечтал когда-нибудь выебать на сцене. Но пока тоже в гримерке. А иногда и в холле. Или в туалете. В общем, где ловил.
Марина пыталась вспомнить, от кого она могла быть беременной. Явных кандидатур было несколько. Среди них наиболее явный был один. Лелик Безруков.
Лелику было 24. У него было три судимости. Был он высокий, патлатый, худой. Курить предпочитал анашу. Пить -- водку. Три месяца назад Лелик освободился. На свободе у него не было любовниц. Спал он с кем придется. Марина ненавидела тех, с кем он спал. Этих потаскушек она презирала. И предложила Лелику себя. Лелик не заметил, как его член оказался погруженным в вагину девушки. Марина удовольствия не испытала. Лелик совсем не умел ебаться. Он двигался на ней, пыхтел, его член больно буровил ее пизду, но удовольствия она не получала.
Почти сразу после того как Лелик кончил, девушка послала его на хуй. На удивление Лелик от услышанных слов возбудился и попытался овладеть ей еще раз. Не получилось. После недавнего оргазма член его был вялый и безжизненный.
Лелик попросил Марину взять его пенис в рот. Марина была уверена, что это не поможет. Но взяла. Не помогло. Лелик ударил ее по щеке. От удара Марина почувствовала возбуждение. А член Лелика стал наливаться силой. Он любил насилие. Когда восемь лет назад он получил свой первый срок, Лелика в камере изнасиловали более взрослые сокамерники.
В зоне Лелик попал в касту опущенных. Сидел он в Средней Азии. Когда через 2,5 года вышел на свободу и вернулся в Краснодар - стал блатовать. На расспросы отвечал, что ходил на зоне в авторитетах. Второй срок он получил, как и первый, за кражу. А после освобождения Лелик угнал мотоцикл. Хозяин мотоцикла догнал Лелика на джипе и избил. Но в милицию сообщать не стал. Пристроил Лелика на побегушках.
Хозяин мотоцикла и джипа вроде как был авторитет. Лелик сделался его одним из многочисленных помощников.
Когда Лелик его познакомил с Мариной, шеф предложил Марине розы, деньги, и свое покровительство. В ответ он попросил ее тело. Марина согласилась. Впервые у Марины появился богатый ухожер. Пусть и все его ухаживание сводилось к голому сексу. И даже подарки он больше не дарил. Только приходил и ебал. Или вызывал Марину к себе и тоже ебал. Причем, видимо был и на самом деле влиятельным, потому как сумел отмазать Лелика от 3-го срока. Третий срок Лелик получил условно. Что не помешало ему, впрочем, разыгрывать из себя рецидивиста.
Марина своих мужчин не любила. Она их даже ненавидела. И ненавидела себя за зависимость перед хуем. За то, что при виде мужского полового органа ее губы непроизвольно вытягивались в трубочку. И в них оставалось лишь только вставить пенис и она уже будет сосать. И ни о чем не думать. Даже о своей беременности. Хотя подозревала, что зачасть могла как от Лелика, так и от его шефа. Причем Лелик вступал в половую связь с Мариной несмотря на запрет Владика, шефа. Лелик многое делал несмотря на запреты Владика. Например, продолжал курить анашу (Владик запретил), пил водку (Владик разрешил пить только пиво), и даже периодически поебывал сестру Владика. Несмотря на то, что Владик запретил к его сестре приближаться. И уж тем более ее ебать.
40-летнюю сестру 37-летнего Владика видимо ебали мало. Женщине вообще не повезло с мужчинами. Если бы не деньги брата -- на нее вообще бы никто не залез. А так даже может и ничего. Перепихивались. По-пьяни. Хотя те, кто ебал ее хоть раз, хотели еще. И на поверку Людмила оказывалась очень даже сексуальной женщиной. Жадной до мужского члена и готовая с легкостью предоставить этому члену любые места для проникновения.
Людмила была крашенная блондинка. Ее рост был 180 см, вес 125 кг. Она любила ебаться и хотела это делать постоянно.
Марина только раз виделась с Людмилой. И почувствовала исходившую от нее опасность. Понимая, что Людмила ее легко сможет изнасиловать. Если захочет. А она, по всей видимости, этого хотела. И даже одно время уговаривала брата отдать ей Марину. Но Владик, знающий о безудержных сексуальных фантазиях Людмилы, запретил ей видеться с Мариной. Он еще сам не наебался. С этой милой, маленькой и худенькой девушкой. Зная, что стоит передать ее сестре, и та развратит его любовницу до неузнаваемости. Поэтому этого делать было нельзя.
Глава 2
Максим и Эдуард Стрельцовы были братья.
Младшим был Эдуард. Ему было 23 года. Максиму 27. Максим был сбитый, коренастый, общительный, и в то же время стеснительный. Можно сказать, что именно своей общительностью он маскировал страх общения. Тогда как на самом деле...
Что было на самом деле, трудно подумать. Об этом даже иной раз не хотелось говорить.
Да никто особо и не говорил. Тем более что вполне хватало младшего брата, Эдуарда.
Эдик Стрельцов не пропускал ни одной юбки. Если он видел девушек в джинсах - у него автоматически вставал член. Джинсы для Эдика этакий фетиш. Впрочем, если Эдик видел одетую женщину, ему хотелось ее поскорее раздеть. И трахнуть. Член его был короткий и озорной. И когда Эдик занимался любовью с той или иной девушкой, то чем-то походил на кролика. Столь много и часто он успевал совершить фрикций в минуту. Причем, мог ебать даму и час. Женщина извивалась, исходила соками, а он ебал и совсем не думал останавливаться. И только когда у его партнерши уже совсем не оставалось сил, Эдик вытаскивал из нее член, и рукой доводил себя до оргазма. Он привык доводить себя до оргазма рукой. Так для него было привычнее. Да и надежнее. Пальцы плотно обхватывали ствол пениса. И без всяких излишних шараханий того в сторону, Эдик приводил себя к долгожданному семяизвержению.
Максим был не такой. Он совсем не дрочил. И основное время своей жизни проводил в раздумьях. Причем, думал порой, хуй знает о чем. Немного злясь при этом, что не может додуматься до чего-то главного и важного.
Максим не знал, что было главным. Если бы знал, то наверняка бы нашел его. Максим любил ставить цели и достигать их. Шатаний он не любил. Также как неуверенности предпочитал самую, что ни на есть, основательность. Во всем. В том числе и в личной жизни.
У Максима была жена. Жил он с ней уже 10 лет. И собирался жить до тех пор, пока она не умрет. Сам Максим собирался жить вечно.
Максим и Эдуард Стрельцовы отличались друг от друга. И наверное этим друг друга дополняли. Они были артистами. Вернее, Максим был артист театра и кино. А Эдуард - работал в кино, звукорежиссером.
Впрочем, через какое-то время звукорежиссура ему разонравилась. И он стал снимать кино как мог. То есть плохо. Хотя каким-то образом Максиму удавалось находить продюсеров, и его мыльный оперы постепенно заполняли киноэкраны страны.
Сам Максим достаточно отрицательно относился к своим кино-эпосам. Но они приносили ему весьма неплохой и стабильный доход. Притом что деньги, по большому счету, он никак и не тратил. Давая жене на новую шубу или очередную поездку за рубеж, щедро снабжал финансами брата, а все что оставалось, откладывал в банковскую ячейку. Счетам он не доверял.
Максим был умным человеком. Жизнь заставляла его казаться дураком. Он придумал нечто среднее. Так и существовал. Периодически мучаясь от скуки и от запоев. Имея, помимо жены, любовницу стерву. Молодую стерву. Супруга его была немолодой. Хотя и тоже стервой.
Эдуарду же жизнь доставалась легко. Он не раз предлагал брату жить в свое удовольствие. Максим отказывался, боясь, что услышит жена. Его жена, Света, вообще могла закатить скандал от нечего делать. Притом что ей и на самом деле было нечего делать. Она искусственно раздувала губки, морщила носик, и разыгрывала из себя важную особу. На самом деле она была сука и тварь. И не только не любила, но и даже ненавидела Максима. В этом, впрочем, не признавалась. По ней уж лучше пусть будет такой мужик, чем совсем никакой. Тем более деньги ей давались регулярно, раз в неделю ее ебали, кушал Максим обычно в ресторане, и с радостью предоставлял Свету саму себе. Ему было выгодно, чтобы она нашла какое-нибудь занятие и занималась этим. А значит, меньше бы внимания уделяла ему. Он бы может и вообще готов был с ней развестись. Но Максима удерживали какие-то обязательства перед женщиной. Женщине было уже сорок. Если бы она нашла себе молодого любовника, Максим был бы не против. Если бы развелась с ним - вообще бы обрадовался. Но не мог же он об этом сказать супруге. А та хранила какой-то глупый кодекс верности. И считала, что если она замужем, то не имеет права ни в кого влюбляться. Только по-быстрому перепихнуться на стороне. Но не влюбляться. И Максиму было как-то неудобно перед женщиной объяснять ей, что она на самом деле может. Если захочет. Поэтому он просто старался меньше времени проводить дома. Да и, по сути, само понятие дома девальвировалось. По-настоящему он спешил домой только когда был маленьким. Когда жил с родителями. Жена ему заменить родителей не могла. Да и на самом деле уже давно настоебала ему. А Максиму остопиздела такая жизнь. Жизнь, состоящая из каких-то условностей. Когда вынужден постоянно играть. Должен что-то придумывать, выкручиваться, врать. Зная наперед, что тебе все равно не верят. Что тебя не любят. И даже ненавидят.
Эдуард удивлялся семейным взаимоотношениям брата. Подобного с ним, конечно же, произойти не могло. Уж очень он любил себя. Да и отношения с девушками, по его мнению, должны не выходить из рамок общения или секса. А еще лучше и вообще только секса без слов. Пришел, отъебал, и ушел. Или пришла, отсосала, ушла. Все просто и без уверений в вечной дружбе и любви.
Что скрывать, в наступившем 21 веке подобная форма отношений Эдуарда весьма устраивала. И ему удалось найти девушек, которые считали также как и он. И любили кунилингус. Знали, что после их оргазма они сделают минет Эдуарду и уйдут. Не будучи скованными ненужными обязательствами. Все вроде как и действительно просто. А для души? Для души есть телесериалы, мыльные оперы, ну и прочая мелодраматическая хуйня. Да те же глянцевые журналы, например. Пролистали, ну и вроде как мысленно перенесли себя на место героев да героинь. Произошла своего рода проекция. Примерно такая же, как после просмотра кино и телефильмов. И уже ничего более не нужно. Воображение само добавит красок и дорисует нужные образы. Основным оставалось просто желание жить. И умение получить нужную тебе проекцию. Об этом Эдик часто говорил Максиму. Максим от подобных слов был недоволен, и с братом не соглашался. Но признавал, что тот, в общем-то, прав. Да и вполне может быть, жизнь и должна быть такой же легкой и свободной как у его брата. По крайней мере, в том, что это могло быть, Максим не сомневался. Тогда как сам, конечно же, всячески противился втягиванию себя в подобную аферу. По его мнению, это и на самом деле была афера. Жизненная афера. Потому как жизнь не была такой, как ее рисовал его брат. Хотя и то, что Эдик жил этой легкой жизнью уже как бы противоречило возводимым Максимом жизненным теоремам. Теоремам без доказательств. Ну, или с тысячами доказательств невидимых. Которые вроде как и доказывали что-то. Но что - понять было невозможно.
Ну и конечно же Эдик не печалился, что это происходит так. Да разве мог родиться повод для каких-то сомнений? Ведь это не только была его жизнь, но и эту жизнь он придумал сам для себя. В каком-то своем условном сценарии с условно встречаемыми людьми, да и вообще со многим чем условным, не настоящим, тем, чего вроде как совсем и не было. Или же оно было, но посредством порой невероятных усилий задвигалось Эдуардом Стрельцовым на самый край своего подсознания. В надежде что уже и не увидит его никогда. А потом все равно (и неожиданно от него) случалась какая-то хрень. В мозгах что-то перещелкивалось самым незавидным для него образом. И в сознание его выплывала какая-нибудь гадость. От которой, как он знал, ему уже трудно будет избавиться. И, как говориться, ничего не понимаешь...
Максим с Эдуардом иногда серьезно конфликтовали. Правда, причина таких конфликтов скрывалась столь глубоко, что помирившись, братья, сколько ни силились, не могли вспомнить из-за чего, собственно, между ними все произошло.
Никому из братьев подобные конфликты не нравились. Эдуарду очень хотелось, чтобы причиной конфликта стали женщины. Тогда бы он от конфликта избавился. Также как и от женщин. Которых он презирал, потому что уж слишком легко они ему доставались. Притом что на самом деле большую часть своих женщин Эдуард покупал. И тогда уже это были и не женщины вовсе, а женщины - бляди. Ну, или просто - бляди.
Независимо от их блядства, с женщинами Эдуард вел себя как кавалер. Джентльмен. Он дарил им цветы и подарки, водил в рестораны, клубы и на модные выставки. Выгуливал, в общем. А заодно и светился сам.
Не раз он приглашал на такие тусовки Максима. Максим поначалу смущался, отнекивался, а потом просто послал Эдуарда на хуй. Попросив его больше с подобными просьбами не приставать.
Эдуард не обиделся. На брата он вообще не обижался. Он только покрутил у виска, улыбнулся, и посоветовал Максиму поскорее выебать какую-нибудь принцессу. Иначе от долгого воздержания...
Максим договорить брату не дал. Он бросился на него. Эдуард спокойно связал брыкающегося брата, позвонил знакомой девушке (девушке было всего 20 лет и она всегда приезжала, когда ее просил о том Эдуард), и пошел заваривать кофе.
К моменту приезда девушки (что, впрочем, случилось весьма скоро) Эдуард уже напоил Максима, но не развязал. Пили они коньяк. Предложив девушке стакан (который она выпила залпом), Эдуард попросил сделать Максиму минет, а сам пошел покурить на балкон.
Девушка сделала Максиму все, о чем ее попросили. А потом развязала его, и он еще полчаса трахал ее во все места, заводясь от ее роскошного тела пышной блондинки и от аромата духов, которые подстегивали его совершить какой-нибудь подвиг.
Кончил он в ее белоснежную попу. Заставив Алену (так звали девушку) высосать остатки в рот. После этого стал разговаривать о жизни.
Вошел брат. Эдуард оценил обстановку. К Максиму вернулось свойственное ему занудство, а девушке было, в общем-то, по хуй, чем сейчас заниматься. Разве что, быть может, трахаться какое-то время она не хотела. Максим ее немножечко заебал.
Эдуард кивнул, улыбнулся, и протянул Алене 100 долларов. Девушка бросила смущенный взгляд на Максима и не взяла деньги.
Эдуард удивился.
--Выросла такса?--спросил он, посмотрев на девушку.
Та опустила глаза и по всему разыгрывала из себя девочку-целочку. Эдуард понял, что видимо Максим уже что-то наобещал ей.
Он убрал деньги в карман. "Пусть сам с ней расплачивается",--подумал он.
Неожиданно Эдуард поймал благодарный взгляд брата. И как бы одновременно он прислушался к его речи. Максим нес какой-то бред. Причем ему нравилось то, о чем он говорил.
Эдуарду стало скучно. В последнее время ему часто внезапно становилось скучно. Эдуард прошел в кухню, открыл шкаф, порылся в нем какое-то время, и извлек небольшую коробочку. В коробочке Эдуард хранил кокаин. Он сделал себе дорожку.
После приема кокаина молодому человеку стало легче. Мир уже не выглядел так мрачно. И было сгустившиеся в его сознании тучи ушли. На душе стало весело. Захотелось смеяться.
Эдуард вернулся в комнату. Брат занимался любовью с Аленой, поставив девушку на четвереньки и войдя в нее сзади. Эдуард неосознанно подошел к ней и вставил член ей в рот. Через член девушка чуть не всосала Эдуарда в себя. Он положил левую руку ей на голову, и, поддерживая пенис правой рукой, чуть свесив голову, наблюдал за тем, как девушка сосет его член. Для нее важно было не сбиться с ритма, но у Максима уже было не так много желания. Поэтому он накачивал ее сзади в достаточно едином темпе, вбивая сваи. Эдуард попробовал помочь себе рукой. Девушка теперь только открыла рот и проводила по губам - как по струнам - языком, периодически этот язык высовывая, то ли дразня Эдуарда, то ли разыгрывая необычайную связь.
Эдуарду этот струнный оркестр понравился, и он кончил, брызнув спермой в лицо девушки. Вслед за ним кончил и Максим. Эдуард сделал несколько шагов назад и откинулся в кресле, закрыв глаза и погрузившись в легкий полусон. Максим велел девушке идти в душ, после чего одеваться и ждать их. Они поведут девушку в ресторан. Кушать. Был вечер, и надо было ужинать.
Девушка без особого энтузиазма поплелась в ванную комнату. Максим промокнув валявшейся рядом майкой свой пенис, запахнул трусы и стал надевать брюки. Перед сексом его раздела Алена.
Услышав храп брата, Максим быстро смекнул в чем дело, прошел на кухню, нашел спрятанный братом кокаин, и собрался было выбросить его в мусорный пакет, да решил попробовать сам. "Один раз",-- пообещал он себе, вдыхая порошок белого цвета
На душе потеплело. Появилась легкость. Максим почувствовал, что он словно заново родился. Он убрал порошок на место и пошел в ванную комнату мыть девушку. Оттуда раздались смех и веселье. Максим подумал, что можно угостить порошком и Алену. Но ему стало жалко. Да и мало ли как поведет после этого себя девушка. Поэтому он решил ограничиться коньяком, который и предложил Алене, выйдя из душа.
Судя по всему, Алена или любила коньяк или была алкоголичкой. У нее забрали бутылку, которую она ополовинила. Причем закусывать отказывалась.
Максим подумал дать ей в качестве бонуса пососать свой член. Но представив процесс, он понял, что пенис его так просто не встанет. Нужно время. Да и Алена уже заняла свой рот сигаретой.
Максиму нравились курящие девушки. К ним он испытывал редкое сексуальное возбуждение. Причем рождаемое желание носило какой-то извращенный оттенок.
Но сейчас Максиму ебаться не хотелось. Он тоже закурил.
Неожиданно Максим понял, что ведь его брат оказался прав. Он кончил и успокоился. И мысленно поблагодарив Эдуарда, максим потянулся к телефонной трубке. Нужно было заказать столик.
Глава 3
Людвиг Касперский по жизни был полным ничтожеством. Так считали недоброжелатели. Его вообще считали никчемным человеком. И нравственным уродом. Людвиг был гомосексуалист.
Свою страсть к мужскому телу Людвиг всячески скрывал. Даже его близкие друзья не подозревали что в фантазиях Людвига они уже не раз ебали его. Хотя, заметим, фантазии о сексуальных отношениях с друзьями Людвигом задвигались на самый край сознания. Они даже переходили за грань подсознания. Просто удерживаясь там. А вот что касалось невольных знакомых да приятелей Людвига, тут Касперский отрывался во всю. Он представлял, как сосет хуй, а в это время сосут у него. И хорошо было бы, если бы при этом кто-нибудь еще трахал Людвига в попу. При таком раскладе Людвиг способен был кончить и порадоваться жизни. Притом что в обычном своем состоянии это был грустный мужчина 45 лет, худощавый, с черными как смоль волосами и характерным для еврейской национальности носом.
То, что он не еврей, Людвигу приходилось доказывать. Иной раз в отчаянии он даже показывал свой член, мол, видите, необрезанный. На что на Людвига шушукались и считали его немножечко сумасшедшим. При этом все понимали, что Людвиг, как ни странно, нормален. Даже очень нормален. И признаков психопатологии не только не было, но и такие люди как Людвиг не болели. Никогда. Генетически, в крови, они были ориентированы на здоровье. Людвиг даже к врачу не ходил. У него никогда не было простуды, он не кашлял, его не брали ни грипп, ни ангина, никакая другая зараза. Даже венерическими заболеваниями Людвиг никогда не болел. Хотя один период жизни он пускался в уж очень беспорядочные половые связи. У него были падшие женщины и мужчины - гомосексуалисты. Мужчин трахал он или они трахали его. В женщин Людвиг беспрепятственно проникал во все их части. Порой устраивались оргии. Окружение Людвига болело сифилисом и даже СПИДом. Людвиг оставался невредим. Пил и кутил, и все было ему нипочем.
Остановился Людвиг внезапно и сам. Разом ему опротивели эти грязные волосатые пизды и нечистые хуи. Людвиг вообще охладел к сексу.
К тому же раньше Людвиг занимался балетом. Почти 10 лет. И в тех пор умел сосать сам у себя. Он как-то неестественно складывался, и его член оказывался погруженным в его же рот. Какое-то время обслуживать себя ему нравилось. Но с возрастом гибкость уже была не та. Да и Людвиг как-то незаметно нашел для себя двух партнеров. Мужичину и женщину. Семейную пару. Пока он лизал у женщины пизду, ее муж оприходовал его сзади. Ну, или Людвиг менялся ролями с мужчиной. Что ни говори, но ему нравилось, когда мужской пенис проникал в него сзади. Даже ягодицы его как-то по-особенному радовались. При этом жена ебущего его мужчины сосала у Людвига член. И Людвиг представлял себя чем-то на вроде передаточного звена, и когда чувствовал жар семени партнера в своей прямой кишке - выстреливал фонтаном в рот жадно сосущей его хуй женщины.
Те, кто встречался с Людвигом в жизни ни за что бы не предположили о его тайных сексуальных наклонностях. Людвиг был скрытным и застенчивым. А в голову ему часто забредала какая-нибудь хуйня. Он считал что жизнь не удалась и что все вообще очень плохо. Тогда как о чем он думал - на самом деле никто не знал. Да Людвиг и старался, чтобы о его жизни знали как можно меньше. А еще лучше - и вообще ничего не знали. Он был скрытным человеком. Внутри Людвига бушевал настоящий пожар страсти. Когда-то, подростком, он хотел ебаться 24 часа в сутки. Даже во сне. Но Людвиг отличался весьма некрасивой внешностью. Девочки его не любили. Сверстники обзывали. Взрослые тихо ненавидели. Людвиг замкнулся в себя. И стал жить в мире совсем другом, отличном от того, который был в реальности.
Потом мальчик подрастал. Превратился сначала в юношу, а потом и в мужчину. Подростково-юношеские проблемы и рождаемые вследствие них фантазии перешли во взрослую жизнь. В которой ничто даже совсем и не изменилось. Женщины все также не любили раздвигать перед ним ноги. А мужчины старались поскорее кончить в него, закрывая глаза и вызывая в своем воображении образ другого человека.
Людвиг смирился с этим. Считая то, что происходило в его жизни чем-то ненастоящим.
В результате частых сексуальных фантазий у Людвига невероятно развилось воображение. По сути, никто ему был и не нужен. У него был хуй, неплохая потенция, посредством нехитрых манипуляций рукой Людвиг научился сам себя приводить к оргазму, так что, по сути, ему никто был и не нужен. Да и всегда он мог прибегнуть к услугам семейной пары. Пара ему нравилась. Они дозволяли с собой делать все что угодно. Заранее отметая нормы и условности. А еще общаясь с ними, Людвиг необычайно возносился в собственных глазах. Ему была необходима эта поддержка, которую он невольно получал в их присутствии. Если на лице у Людвига написано что все у него хуево, то на лицах этой семейной пары вообще прочитывалась боль. И Людвигу как-то по-особенному нравилось поставить и мужчину и женщину на четвереньки, и заставив приоткрыть рот, врываться в их пасти своим членом, наблюдая какие же муки появляются при этом на лицах женщины и мужчины, силящихся уследить темп и невольно не укусить вздыбленную плоть совсем распоясавшегося Людвига.
И тогда казалось Людвигу, что он вообще переходит границу чего-то тайного и страшного. Людвига вообще всегда окружало только тайное и страшное. Да, наверное, еще и странное. Потому что главным считалось не то, что было (тем более зачастую ничего и не было), а то, что Людвиг сам себе вообразил. Ему казалось хуйня, вокруг и начинала случаться хуйня. Ему казалось, что все неплохо, ему и становилось как будто бы неплохо. Ну а когда уже было хорошо, то Людвиг радостный и голый расхаживал по квартире, повторяя только одно слово: "заебись", "заебись", "заебись"... И в такие минуты ему не хотелось ничего другого. Все быть может и на самом деле было "заебись". По крайней мере, если Людвиг так считал, то это вполне и было. Ну а почему нет? Чем вымышленная реальность лучше настоящей? Тем более если вы верите, что это вовсе даже и не вымышленная реальность, а самая что ни на есть настоящая. И осознание этой видимости незаметным образом проецируется и оказывает влияние на вашу жизнь. Да и вам и на самом деле становится хорошо. И совсем ничего не хочется менять. И словно бы уже и независимо от вас складывается так, как это и должно быть. По крайней мере, вам ничего не хочется менять. Вы радуетесь и наслаждаетесь жизнью. Все хорошо...
Все как вроде бы хорошо. Людвиг конечно так быстро не мог избавиться от каких-то своих навязчивостей. Ему казалось, что кто-то незримо препятствует ему в достижении какой-то, еще даже и не поставленной, цели. И вообще в его свершениях. "Вот бы узнать кто"?--мечтало иногда Людвиг. Но тут же бы мог распрощаться со своим желанием что-то узнать. Потому как на самом деле и узнать было нечего невозможно. Ничего более того, что он знал уже и так.
Людвиг не чувствовал своего возраста. Наверное, в душе он был все тот же молодой, застенчивый, и несмышленый подросток. И комплектовал и смущался при необходимости любого общения. Закрывался при этом в своей ракушке. И он бы так провести всю свою жизнь. Он и работу выбрал такую же. Ну, то есть, никакую. Сколько я не пытал его, узнать, где работал Людвиг, возможности не предоставлялось. Также как я не выяснил, сумел ли Людвиг получить хоть какое-нибудь образование. Судя по всему у него никакого образования не было и вовсе. Ну, судя по тому, какая иной раз в его голову лезла хуйня. И что ему казалось. Все эти многочисленные ужасы и безобразия, от которых Людвиг не мог избавиться; и от которых мучился, порой, самым невообразимым образом.
Мне казалось, я ему способен был помочь. Да и, если честно, чувствовал я как неосознанно Людвиг Байронович стремился к моему участию в его жизни.
Кстати, папу Людвига действительно звали Байрон. Старик умер несколько лет назад, скончавшись от сердечного приступа. Мама его вроде как была жива. Но Людвиг совсем потерял с ней связь. Жила она в Украине. Было старушке 74 горда, и за ней ухаживала сестра Людвига, варвара.
Людвиг вполне мог показаться престранной личностью. При всем притом он таким и был. И каких-либо изменений наверное не хотел сам. Да и к ним, по сути, не стремился.
В подарок от товарища с Чехии, имевшего свой секс-шоп, он получил искусственную вагину. И часто вступал в контакт с этой чудесной частью женского тела. И только она знает, сколько на самом деле Людвиг испытал оргазмов.
И действительно получалось удивительная деталь. Заниматься любовью и трахать реальную женщину Людвиг не очень хотел. Настоящая пизда его так не возбуждала как искусственная. Которую он мог подолгу держать в руках, целовать и лелеять. И вообще все складывалось так, что ему пизда нравилась. И Людвиг совсем не замечал ее искусственности. Для него все было всамделишным и настоящим. К тому же он испытывал более чем реальный оргазм. После которого жизнь его становилась еще лучше. Ну, по крайней мере, казалось так. Виделось ему. И Людвиг берег это видение. Быть может не было даже ничего лучше, чем это видение. Да и если разобраться, Людвиг всегда больше верил тому, что ему казалось. Как раз он считал это настоящим. А все что происходило, или, еще вернее, могло произойти, в реальности... Странно, но Людвиг этому не верил. Считая что так, по сути, быть не может. Ну не может и все! А с теми, кто чего-то подобного не понимал, Людвиг старался не общаться.
Порой Людвигу казалось, что событие, которое могло произойти только в теории - уже произошло. И в зависимости от нужности или ненужности для него Людвиг предпринимал меры противодействия начинавшемуся злу. Или борясь с ним, или наоборот, скрывая.
Иногда Людвиг мог неожиданно сорваться и уехать из города. Где он в такие дни (а бегство невольно растягивалось на дни) пребывал - никто не знал. Но никто Людвига, конечно же, не искал. Он никому был не нужен. Он вообще мало кому был интересен. И любое общение, если в действительности происходило, то большей частью благодаря самому Людвигу. Который находил имена друзей по записной книжке в мобильном телефоне и слал им смс. Кто-то смс оставлял без ответа. Кто-то видимо как-то реагировал, но Людвиг не отвечал. А кто-то тут же перезванивал. С ними Касперский договаривался о встрече. Встречи почти всегда происходили на Невском проспекте города Санкт-Петербурга, где жил Людвиг. В какой-нибудь кофейне. Где Людвиг традиционно заказывал рюмку коньяка и чашечку кофе, вливал коньяк в кофе, добавлял несколько кусочков сахара, размешивал, и пил небольшими глоточками, от этой живительной смеси лучше воспринимая собеседника.
Иногда Людвигу пить кофе с коньяком не хотелось. Тогда он пил холодную воду со льдом, не курил, и ждал, когда же в его голове произойдет тот щелчок, после которого жизнь будет видеться несколько иначе. Лучше, разумеется. И события станут происходить в ином свете. Ну, быть может разумеется, не сами события. А восприятия их.
Людвиг Касперский не считал свою жизнь неудачной. Так мог думать кто угодно, но только не он. А считал он совсем даже наоборот. И ему должно быть казалось, что жизнь удалась. Почему? Ну, так он просто считал. Ему так было проще жить. И главное - от этого хотелось жить. Это и действительно было главное...
Глава 4
Сеня Штиглиц был немного недоволен жизнью. Вернее, он и сам не знал, как к этой жизни стоило ему относиться. Сеня вполне имел право на нелюбовь. И уж точно, на неуважение к ней. С другой, Сеня мог радоваться, что жизнь была к нему достаточно мила. И по крайней мере не сделала его инвалидом или нищим.
Пил Сеня часто. Одно время даже очень часто. Потом с ним случился инфаркт. Оклемавшись, с 33-х лет Сеня пил умеренно. Сейчас ему было 37. И он почти не пил. Так, лишь иногда напивался. Потом ему становилось неудобно. Даже может быть стыдно. И он переставал пить как будто бы и совсем. Пока не начинал вновь. Забывая, что сам вроде как и недавно ругал себя же.
Сеня считался моим другом. Общались мы -- то часто, то редко. Редко это когда у Сени начиналась свойственная ему депрессия. И он исчезал из людского видения. Большую часть времени проводя в каком-то своем, внутреннем мире. Мире замкнутом и грустном. В мире кошмаров разума и психопатологии.
С психопатологией он боролся. Кошмары за кошмары не признавал. И при этом ему все время хотелось нечто большего. Так, как будто это большее - уже и произошло. Но словно бы всякий раз оставалось что-то, после чего Сеня сделает этот последний шаг. И все случится. Ну, в смысле, случится что-нибудь доброе и по-настоящему знаменательное. А Сеня уделит этому должное внимание, и не пошлет как обычно на хуй. И уже если так на самом деле произойдет... Если произойдет...
Сеня не знал, что будет тогда. Но понимал он, что в таком случае жизнь его изменится. К лучшему. И на какую-то хуйню он уже перестанет обращать внимание.
Внешне Сеня походил на азербайджанско-грузинского еврея. Притом что и мама, и папа у него были русские. Было ему, как я уже говорил, 37 лет. В прошлом Сеня выполнил норматив мастера спорта по борьбе. Но был не прочь и побоксировать. И даже почти выиграл студенческое первенство РСФСР по боксу, но в финальном бою был дисквалифицирован за нокаутирующий удар противнику локтем в челюсть. Не рассчитал. С соревнований Сеню сняли. Он сломал судейский столик и вылил кувшин с водой на голову главного судьи. Больше к соревнован7иям Сеню не допускали. Да он и не стремился. Бросив до ровного счета и борьбу.
Роста Сеня был среднего. Коренастый. Переднюю часть головы и макушку имел почти лысую. На затылке волосы были местами темные, местами седые. Грудь, спина, ноги и руки у Сени были волосатые. Голый он походил на динозавра. Ну, или медведя. Тело имел мускулистое.
Сеня очень нравился женщинам. В нем они видели этакое мужское начало. Мужчину - зверя, самца. Притом что если было необходимо, Сеня умел поддержать любую интеллектуальную беседу. За его плечами были законченные с отличием высшие режиссерские курсы и институт, готовящий звукорежиссеров. Работал Сеня оператором на Ленфильме. Застав советское время, Сеня засветился вторым режиссером в нескольких картинах. Но потом понял, что оператором ему работать приятнее.
Сеня любил кино и красивых женщин. Женщины любили его тоже. Он имел редкую мужскую красоту. Чем-то походил на актера и певца Адриано Челентано. Женщины такой типаж любили. Когда мы познакомились, в любовницах у Сени одновременно ходили мисс-грудь Санкт-Петербург, какая-то балерина (по повадкам форменная блядь) и стареющая жена одного из известных московских режиссеров. Ходили слухи, что он заставлял женщину делать ему минет, когда ее муж был неподалеку (так чтобы Сеня мог видеть его), бил ее ремнем и жестоко насиловал. Впрочем, если он этого не делал, женщина просила его о том сама. Я тоже ее знал. Да и не только я.
Сеня относился к женщинам пренебрежительно. Мне даже казалось, что он их тихо ненавидел. Но при этом охотно пользовался их телом. Причем насиловал, насколько я знал, в самых извращенных формах. Но женщины только благодарили его. И неопределенно улыбался.
Почти всех женщин Сени Штиглица я считал сумасшедшими. \то была определенная категория женщин, которые изначально были настроены в противопоставлении и себя обществу. Сеня каким-то образом этих женщин находил и приручал. К обществу они после этого относились также. Но вот Сеню боготворили. И готовы и желали исполнить любую его прихоть. Прихоть, впрочем, все больше сводилась к каким-то новым его сексуальным причудам. Фантазиям. Которые Сеня, впрочем, обычно тотчас же и реализовывал.
Как-то я встретил Сеню неподалеку от известного питерского института, где знаменитый профессор Магов готовил сексопатологов. Магов был ректором этого вуза. А Сеня, как оказалось, студентом. На мой вопрос о возможной смене профессии Сеня усмехнулся и сказал, что учится для себя. Я все понял. Уже на период учебы число Сениных любовниц резко возросло. И увеличивалось в геометрической прогрессии относительно сдаваемых Сеней зачетов и экзаменов. На последнем курсе Сеня поступил еще и на факультет глубинной психологии. Видимо тоже для себя. Но я знал, что очень мало в своей жизни Сеня делал просто так.
В институте Сеня познакомился с доцентом Елагиным. Елагин еще читал курс лекций и в Питерском институте психотерапии. Он же уговорил Сеню непременно после окончания защититься. Так что, как я понял, это уже тоже стало входить в Сенины планы.
Кстати, пока учился, Сеня перетрахал почти всех студенток. Впрочем уверяли что девушки сами падали на его хуй. Передавая друг другу какой он замечательный любовник.
Как ни странно, периодически с Сеней действительно случались депрессии. В такие минуты он видимо переживал что это так. Но почти ничего не мог с собой поделать. Хотя перепробовал многое. Мне даже кажется, что обучение им на факультете глубинной психологии было в какой-то мере стремлением этих депрессий избежать. Ну и наверное вообще желание что-то глубже понять в своей психике. Психике, которая видимо доставляла ему немало неудобств. И которую он стремился хоть как-то приручить. Также как когда-то сумел приручить своих многочисленных женщин. В присутствии которых давно уже мог делать все что ему захочется. Ну, например, ебать одну, чтобы на это смотрела другая. Или писать на лицо женщины, а после этого заставить ее сосать член. Или сидеть на унитазе, оправляя естественные потребности, и поглядывать то на свой пенис, который оказывался глубоко погруженным в рот очередной подруги, то на другую подругу, которая вылизывала промежность женщине, сосущей у него. Сеня при этом срал и думал о прекрасном.
Хотя о чем он на самом деле думал порой разобрать было невозможно. Мне даже грешным делом казалось, что Сеня стремился не думать ни о чем. Например, предохраняя свою психику от дальнейших разрушений.
И при этом, что было интересно, Сеня не очень-то стремился на людях казаться другим, нежели чем он являлся на самом деле. Быть самим собой - его принцип, который он не раз повторял сам, или же постоянно стремился доказать собственным поведением. Он способен был подойти на улице к понравившейся женщине и предложить ей поебаться. Просто поебаться без каких-либо обязательств. На удивление, женщины иногда соглашались. Они быть может с Сеней даже соглашались на то, чего бы раньше никогда не допустили. На миг любая женщина способна стать безумной. Ну или поддаться сиюминутному влечению. Уже неважно как вы это назовете. Важен результат. С Сеней этот результат всякий раз оказывался наивысшим. Сеня любил женщин, а они любили его. Еще казалось, даже если бы он их ненавидел, женщины бы все равно его любили. В Сеню невозможно было не влюбиться. Его даже любил Людвиг. Но Людвиг не только знал Сеню, но и знал, что за подобное предложение к Сене тот мог бы его отпиздить. А в минуты особо буйного помешательства мог и отрезать ему хуй.
Впрочем, Людвиг ничего подобного Сене не предлагал. А молча дрочил, закрывшись в комнате. Людвиг жил в семикомнтаной коммунальной квартире на улице Пестеля в Санкт-Петербурге. И была вероятность, что в его комнату могли случайно зайти по ошибке. А на самом деле посмотреть, как живет Людвиг.
А Сеня естественно ничего не знал о желании своего знакомого Людвига Касперского (кажется, их познакомил я). Ну а если бы и знал, то вряд ли дал бы ему пососать свой пенис. У Сени было слишком много желающих и среди женщин, чтобы доверить столь ответственное мероприятие мужчине. Да и наверняка ведь Сеня не получил бы эстетического наслаждения от мужчины, сосущего член. Разве что если бы мужчина походил на женщину. Но зачем? Если для этого существовали женщины. Причем в глазах женщин Сеня всегда угадывал подобное желание. И в качестве некоего бонуса всегда им давал поиграть со своей упругой игрушкой. Женщины мысленно говорили Сене спасибо и брали его пенис в рот. И все оставались довольны.
Глава 5
Девушку звали Нюра Ворожба. Нюре было 25 лет. Она была пышная блондинка и очень любила мужчин. Точнее, в том что она их любила был миф. Придуманный самой Нюрой и весьма искусно ею же поддерживаемый. Хотя так все могло быть и на самом деле. Притом что Нюра действительно любила не какого-то конкретного мужчину, а мужчин в целом. Хотя встречались в ее жизни и мужчины конкретные. На какой-то срок они тут же становились ее любовниками. Один из любовников Нюры подарил ей роскошную "Альфа-Ромео". Красного цвета. Нюре очень понравилась машина. Говорили что за это она делает своему любовнику какой-то особый минет. Хотя могу заметить, что минет в исполнении моей одноклассницы Нюры всегда был хорош. Мы еще учась в восьмом классе знали что старшеклассница Нюра сосет хуй физруку. Хотя сейчас понимаю, что скорей всего это были наши подростковые фантазии. Но не по годам развитая Лолита действительно могла пососать хуй физруку. А также, например, директору и учителю труда. Ну и кому-нибудь из нас. Мы, подростки, об этом мечтали. Нюра занималась легкой атлетикой, была крепко сбитая и грудастая. Я часто мечтал, как между своих грудей Нюра зажимает мой член. И проводит по нему языком. От этого я всегда гарантированно кончал при своих занятиях мастурбацией. Но когда Нюра это сделала в реальности (почти сразу после выпускного вечера) мне удалось сдержаться, чтобы не кончить. Я поставил Нюру на четвереньки и ввел свой пенис в ее половую щель. Нюра уже была не девочка, начав жить с мужчинами лет с 14-ти. Я трахал ее, мой взгляд скользил по ее крупу, задерживаясь то на ягодицах девушки, то на ее действительно больших грудях. Которые колыхались в такт движению моего пениса, которым я накачивал Нюру. Кончил я ей в рот. Девушка только развела его, приоткрыв белоснежные зубки, а я уже не выдержал и выпустил белоснежный фонтан прямо в ее пасть. Причем член мой не упал и я еще какое-то время ебал Нюру. Я был мальчик начитанный. И из книг академика Шмона знал что подобное возможно.
Уже потом мы подросли. А Нюра скурвилась. И сначала стала спать с мужчинами за деньги, а потом поняла, что гораздо выгоднее иметь одного-двух-трех-десять постоянных клиентов. Тем более что будут они считаться уже не клиентами вовсе, а ее любовниками. Но она при этом сможет не переходить в поисках заработка от хуя к хую, а вполне легально жить на полном обеспечении мужчин. Сохраняя что-то вроде женской независимости.
Независимость Нюры поначалу было оказалась весьма призрачной. Но потом ей удалось подобрать себе таких мужчин, которым диктовала свои условия встреч. А взамен на это предоставляла в полное подчинение свое тело. И не только не отказывала, но и даже благодарила за претворение в реальность с ее помощью какой-нибудь по-особенному дикой мужской фантазии. Ну а попросту извращения. Быть может даже сексуального безумия. Всегда оставаясь довольной и полученному удовольствию и тем дивидендам, которые сумела заработать с помощью очередного мужского оргазма.
Мужские оргазмы Нюре нравились. Она не только различала их, но и со временем научилась управлять мужскими оргазмами. Доставляя мужчине поистине максимальное наслаждение. Постоянно усовершенствуя свою технику секса и стараясь чтобы мужчины не только кончали всегда, но и кончали так, как до этого у них еще никогда не случалось. При этом Нюра верила что ей и действительно доступно многое. И быть может даже она сумела ценой невероятных усилий внушить себе, что ей подвластно многое. А в том, что касалось взаимоотношений с мужчинами, быть может и всего. Главное было...
Девушка порой и сама терялась в том, что же было это главное. Она только знала: практику секса должна не только не прекращать, но и стремиться усовершенствовать технику достижения удовольствия. Что, собственно говоря, и делала. Не думая о каких-то провалах, ошибках, и вообще никакой, по ее словам, ереси. Влюбляя в себя мужчин и подчиняя их. Для того чтобы в итоге управлять их судьбами. И даже нисколько не считаясь с мужскими желаниями. Где-то в глубине души понимая, что эти желания тоже зависели от нее. Также как и вообще общение мужчины с другими людьми. Ведь если пока она была с таким мужчиной, задавала ему хороший тон, то уже независимым от нее образом это все проецировалось и на окружение ее мужчины. На общение с другими мужчинами, женщинами, детьми...
Нюра повышала в мужчинах собственную их самооценку. Они казались себе некими магнатами, способные движением мизинца управлять миром. Ну и конечно же подчинить себе такую роскошную женщину как Нюра.
Нюра была красива. Очень красива. Высокая и пышнотелая, она будила в мужчинах самые дикие фантазии. Воздействуя на их половые инстинкты. И оказываясь способной действительно подчинить того или иного мужика. Ей дарили дорогие машины, яхты, загородные дома, городские квартиры, переводили десятки тысяч долларов на ее счета в банках. И ни сколько не жалели при этом. Да и Нюра никогда не забирала у мужчин последнее. Она вообще никогда ничего не забирала. И все ее подарки были действительно подарками. От значимости которых у девушки кружилась голова только когда она была маленькая. Но к своим 25 годам Нюра ко всему привыкла. Привыкла, что по отношению к ней жизнь как раз такой и должна была быть. И ничего в своей жизни девушка менять не хотела. Да, наверное, и не решилась бы. Понимая, что менять ничего было и не нужно. А все что нужно - просто пользоваться тем, что есть.
У Нюры было много подруг. Несмотря на огромную значимость в ее жизни мужчин, с женщинами она тоже дружила. С некоторыми из женщин Нюра вступала в половую связь. Получала и дарила наслаждение.
Девушка вообще была доброй и отзывчивой. И стремилась мир вокруг сделать еще прекрасней.
Одной из ее подруг была Ксения Налимчик. Налимчик была черноволосая бестия. Внешне Ксения походила на мальчишку. У нее были неразвитые груди и ягодицы. И при этом половые губы девушки жаждали обхватить тот или иной член. Лучше когда член был большим и упругим. Да ей каким-то образом попадались как раз такие мужчины. Ну а может и не только такие. Я знал что Ксения любила слегка приукрашивать свою жизнь. При этом Ксюша всегда была достаточно искренней. И после секса с ней вы должны от нее как-нибудь по-быстрому избавиться. Чтобы не слушать те благодарности, которыми она щедро одаривала вас. Причем так, что если вы были совестливым человеком, то понимали, что непременно обязаны Ксюшу отъебать как минимум еще раз. Ей это очень нравилось. Нравилось ваше внимание.
Мне почему-то кажется, девушка боялась одиночества. В нашем повествовании она фигура не главная, но я все равно должен хоть что-то рассказать о ней. Понимая, что если Нюра Ворожба выбрала ее на роль собственной подруги, то наличие в ее жизни Ксении невольно характеризует и ее. И уже поэтому я мог сделать вывод, что Нюра стремилась окружить себя подругами, которые невольно старались походить на нее. Пусть и не внешне, но хотя бы собственными поступками. Тем же, например, стремлением к достижению удовольствия с мужчинами посредством коитуса. Причем совсем независимо в какие части тела этот коитус мог происходить. У каждой девушки были свои способы достижения мужчинами удовольствия. Кто-то любил сосать, кто-то предоставить для этого свой зад, а кто-то мог просто лежать на спине и даже особо не разводить ноги. Ксюша принадлежала как раз к таким девушкам. Мужчине совсем были неважны какие-то действия ее. Главное было просто наличие ее. В роли хотя бы живой куклы. Которая еще и стонет, если вы проникаете в нее своим членом. А потом благодарит вас. И по ее лицу вы читаете, что эта девушка будет терпеливо ждать когда вы захотите ее еще. А она уже согласна. Изначально. Только позовите...
Многие подруги Нюры были немногословны. Это я считал еще одним знаком в пользу того, что девушка подавляла других девушек своим авторитетом. Притом что мне нравились все подруги Нюры. И точно также со всеми из них я мог переспать (да почти со всеми и переспал). И у каждой из них находил именно ту изюминку, которая мне как-то по-особенному нравилась. И как-то по особенному возбуждала. Отчего мой пенис порой не уставал достаточно долгое время работы. И я даже нисколько и не считал это собственно работой. Удовольствием, да. Но никак не работой. Хотя если полагать что работа должна приносить удовольствие...
И все же, если бы вы внимательно понаблюдали за Нюрой, то наверняка заметили бы в ней этакое пренебрежительное отношение к себе. Притом что могу уверить что никакого пренебрежения на самом деле и не было. Просто стоило Нюре задуматься, как на ее лицо падала этакая маска отрешенности. В результате чего в выражении лица ее появилось что-то не совсем хорошее.
Как только Нюра возвращалась обратно, ее лицо принимало прежнее выражение. При этом на губах ее иногда появлялась блядская улыбочка. Так что хотелось тотчас же выкинуть какую-нибудь хуйню, чтобы Нюра изменила выражение лица. Ну или иногда хотелось вложить в ее губы член. Наверняка бы тогда губы девушки занялись привычной им работой, а значит улыбочка бы исчезла.
Нет, я конечно не комплексовал по поводу какого-либо отношения к себе со стороны Нюры. Мне-то как раз удалось приручить эту блядь. И все ее женские уловки на меня совсем не действовали. Да и в присутствии меня девушка особо не выебывалась. А покорно предоставляла свое тело. Стонала, кричала, ну, в общем, вела себя естественно, непринужденно, и как считала, я могу получить наивысшее наслаждение. Оргазм, в общем.
Но вот как-то довелось мне стать свидетелем конфликта, разыгравшегося между Нюрой и ее очередным (наверняка "левым" как понял я) кавалером. Он видимо хотел девушку выебать с наскока. Нюра тут же закатила ему скандал, придравшись к какой-то хуйне. Парень опешил. По всей видимости ему о девушке рассказали совсем другое. Да Нюра ведь и на самом деле была другая: мягкая и покорная. И лишь изредка могла взбрыкнуть. Если кто-то из ее потенциальных половых партнеров ей совсем не нравился.
Сейчас видимо был такой случай. Парень лупоглазо хлопал глазами. Дверь его огромного джипа так и осталась открыта. Для довершения картины, подумал я, было бы неплохо, если бы Нюра двинула ему носком своих туфелек между ног. Парень видимо подумал о том же и попятился назад. Потом оступился и упал. Нюра бросила победный взгляд в сторону поверженного противника и зацокала своими каблучками, удаляясь в противоположную сторону по тротуару. Парень выругался, сел в машину, развернулся, и уехал. Заслышав урчание мотора, девушка повернула головку ему вслед. В ее глазах одновременно читалось и недоумение и презрение. Недоумение было по поводу того как ее могли бросить и не выебать. А презрение - как кто-то вообще могли ебаться с первым встречным.
Тогда Нюру вывел из ненужных раздумий я. Я просто тщательно и основательно отутюжил ее во все щели. Потом мы заехали на рынок (один из моих двоюродных братьев торговал цветами) и я подарил Нюре ведро роз (без ведра, разумеется). Потом позвонил другому своему брату и предложил ему устроить романтическую прогулку на яхте. Брат сказал что он, в общем-то, не против, если только девушка не подкачает. Я ответил, что девушку зовут Нюра, и она настоящая секс-бомба. Брат согласился. Я купил Нюре билет, и сам посадил ее на самолет. До Сочи. Через день-два она должна была прилететь обратно. Был разгар лета. И мне хотелось, чтобы девушка немного развеялась. Тем более что в Питере в тот год лето немного запаздывало.
Я любил делать такие неординарные подарки. Мне нравилось удивлять людей. Наверное еще больше я хотел рассеять чью-то тоску и печаль. Мне кажется у меня получилось.
Нюра вернулась через несколько дней посвежевшая и заметно отдохнувшая.
У меня действительно все получилось.
Глава 6
Лев Борисович Дайнеко был веселый мужчина 67 лет. Все чем когда-либо Лев Борисович занимался у него получалось. От работы он испытывал удовольствие, а от общения с другими радость. Если бы Лев Борисович был не настолько умен, он бы вполне замечательно смотрелся в роли какого-нибудь шоумена, или на худой конец ди-джея. Но Лев Борисович должности всегда занимал солидные. Например в советские времена он работал в партии по линии ВЛКСМ г.Ленинграда. Потом стал одним из первых ленинградских предпринимателей. Правда, почти тут же Лев Борисович ушел в подполье. Так ему было привычнее. Но и в должности подпольного миллионера чувствовал себя весьма отлично. Иногда закатывая банкет в "Метрополе". Официально, правда, организатором банкета числился кто-нибудь из собравшихся на празднестве друзей Дайнеко. Но все знали о склонности Льва Борисовича к конспирации. И снисходительно относились к прихотям старика. Например, к его любви к молоденьким девушкам. На даче Льва Борисовича всегда жила стайка девушек только минувших совершеннолетний возраст (кодекс Лев Борисович чтил; вернее - не хотел спалиться по-глупому). Что с этими девушками Лев Борисович вытворял ночью, было загадкой. Но судя по всему, он был способен на многое. Да и крепок был от природы. Занимался когда-то почти профессионально гимнастикой (говорил, что выигрывал даже первенство Союза). Да и вообще помимо веселости был всегда подтянут. Носил какую-нибудь яркую одежду. Синие или белые джинсы. Кроссовки. Собирал в хвостик свои седые русые кудри.
Лев Борисович был красив и загадочен. Причем мне казалось что раньше он так красив не был. Привлекателен, да. А вот по-настоящему мужская красота пришла с возрастом. И конечно же Лев Борисович знал об этом.
У него был хриплый голос. Когда он говорил, его хотелось слушать.
И мне даже казалось, что Лев Борисович неосознанно себя окружал аудиторией. Невольными слушателями становились в основном молодые люди. Большинство из них буквально боготворили Льва Борисовича. Беззаговорочно признавая его авторитет.
Чтобы не говорил Дайнеко, я видел, что он заметно преображается, когда оказывается в центре внимания. Ему это было необходимо для какой-то внутренней подзарядки. Да он и на самом деле чувствовал себя увереннее, когда находился в обществе.
Существует такая категория людей. Они совсем, или почти совсем, не могут находиться в одиночестве. Тогда их голову начинает заполнять какие-нибудь трагические мысли. Мысли, от которых начинается беспокойство и тревога.
