Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Аннотация
Я понимал, что с большим успехом был способен запутать себя. И ровно так же верил, что именно где-то здесь и таились на так часто задаваемые самому себе вопросы.
Значит все, что оставалось - разгадать.
Вот только, как я уже понимал, дело это нелегкое и отчасти даже неблагодарное. Ведь пока вы разгадываете тайну - словно разведчик в тылу врага не имеете права признаваться, чем занимаетесь. И не потому, что опасаетесь сглазить - мол, не получится. А просто пока нет результата - не поймут. А значит ваши уверения (ведь в душе вы уже нащупали "ключ" и знаете, что дело движется к развязке) будут походить на нечто громогласное да отчасти нелепое. В том числе и для вас самих. А потому я так всегда понимал агентов "под прикрытием", вынужденных порой до конца жизни не выдавать, кто они есть на самом деле. А, продолжая играть выдуманную для них роль, максимально возможно держать психику в норме. Но ведь тяжело, однако...
О книге
Пути философско-психологических исканий, которые всегда возникают в жизни человека, ищущего ответы над жизнью.
Отчасти опыт памяти, поиск истины, стремление, быть может, иной раз даже "достучаться" до этой самой истины (разгадав ключ тайны бытия).
Все это и много другое на страницах этой книги. По мнению автора, одной из его особенных книг, где ему почти ничего не нужно было делать, кроме как подставлять бумагу под перо, ибо подсознание само выбрасывало из своих глубин строчки. Которые необходимо было только записывать...
Сергей Зелинский
Пелена ошибки
роман
"Вся наша жизнь - игра, а люди в ней - актеры".
Вильям Шекспир.
"...просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам..."
Евангелие по Луке (Лк.11:9
"Открою уста мои в притче и произнесу гадания из древности".
Псалтырь (Пс.77:2).
"...ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет".
Евангелие по Матфею (Мф.13:12).
Предисловие
Притом, что сама по себе истина как будто и на самом деле то приближалась, то отдалялась от меня. А там, где, казалось, ждала меня полнейшая удача - я вдруг ни с того ни с чего чувствовал невероятное отчаяние; которое предсказывал сам себе (подсознательно) еще задолго до наступления оного. Вот ведь в чем вопрос.
Но в любом вопросе неизменно - рано или поздно - наступает ответ, разгадка его. И тут как раз эта самая "разгадка" (словно ни с того ни с чего) начинала манить такими тайнами бытия, что просто диву даешься: как такое могло быть? Да и было ли? Вот ведь в чем тоже вопрос.
И тогда уже чем больше и больше я начинал анализировать проблематику вопроса, тем больше этот самый вопрос уже и не казался мне тем, чтобы на него искать ответы.
Но когда я уже радостно решал отклониться от разрешения его - тут же случалось нечто новое. Словно косяком шли все новые и новые вопросы. И было их действительно такое количество, что я уже задумывался: а возможно ли вообще их разгадать? А необходимо ли это? Надо ли?
Но меня-то как раз никто не слушал. Вот загадка. Мне словно незримо навязывали что-то свыше, а все, что требовалось от меня, анализировать, анализировать, анализировать... Даже без какого-то итогового знаменателя. Словно "процесс" ради "процесса", - как-то (про себя) предположил я, - а оказалось, что нет. Ответа-то от меня как раз ждали. Вот только какого? Я так понимал, что сам по себе ответ (какой бы он не был) "их" тоже не устроит. А значит требовалось пока просто ходить по лезвию бритвы, да играть на грани фола.
Пролог
Вы думаете, что тайна вашей жизни лежит на поверхности и вы все-все о ней знаете? Или может (ненароком, упаси боже), полагаете, что подобной тайны и вовсе не существует? Или?..
Да что тут загадывать или какой держать ответ, - если все и так как наизнанку вывернуло и отчерчено как на ладони.
Но и даже тогда, когда это все как будто бы и понятно - еще ведь нужно все записать, все записать... А это иной раз вдруг оказывается намного труднее, нежели чем понять.
Но ведь мы попытаемся, верно? Вернее, попытаюсь я, а вы меня поддержите. Ну а даже если и нет, точнее, поддержат не все, - то ведь все равно каждый нет-нет да найдет в моей душевной исповеди что-то для себя. Ну а почему нет? Тем более, что только да.
Часть 1
Глава 1
Так много и одновременно так мало мне хотелось сказать. При том что сказать я мог бы о многом. Да и желание подобное было. Вернее, как раз в желании вся и недолга, - ибо появлялось оно фрагментарно и все чаще в каких-то особого рода измененных состояниях бытия.
Что меня одновременно и пугало и радовало.
Пугало пока что меньше.
Радовало тоже как-то фрагментарно.
Скорей всего, подобного я старался не замечать.
Ошибка? Может и ошибка.
Или все-таки лишь ее пелена. Которая проходит со временем, особенно когда перед вами открывается истина.
Глава 2
Да, я мог бы наверное рассказать о многом. Но все чаще так выходило, что я лишь порывался об этом сказать. Тогда как - что там было в голове (в подсознании... в подсознании...) на самом деле - поистине загадка. И все то, что я таким трудом бывало взращивал - волей случая падало навзничь в моем восприятии бытия. Хотя, если быть справедливым, никогда по особенному долго ничего я и не взращивал. Еще с детства мне была дана какая-то удивительная особенность постигать сразу все то, на что у иных уходили годы (а то и десятилетия, - да порой безрезультатно). А я ожидаемый результат видел сразу. Еще даже задолго до начала. И что это было? Усмешка судьбы, катаклизм разума, или просто моя жизнь? Да, да, моя жизнь. Именно такая, какой она и могла протекать по моей судьбе. Вернее, исходя из нее. Загадка?
- А не много ли загадок, уважаемый? - спросит кто-то.
- Да зачем же загадок много? - отвечу я. - Их даже по факту не может быть в этом количестве.
- И что тогда? - недоуменно переспросят у меня.
- Да, по сути, ничего, - скромно отвечу я, потупив голову, а в душе подумав: этак привязался несчастный. И по сути может даже не отвечу. Точнее, - не отвечу по самой сути. Но всегда что-то скажу в оправданье. Что почти наверняка еще больше запутает собеседника. Если, конечно, это будет мой собеседник. Потому что в последние годы больше все происходит так, что или кто-то передо мной исповедуется или наоборот, исповедуюсь я. А вот особенно четкого диалога не получается. Видимо опасаясь, что надолго меня не хватит (ибо любое общение мне уже наскучивает максимум через час, а обычно через пару минут), или же...
Впрочем, кто знает что в голове другого человека? Хотя уже пытаюсь запутать самого себя, ибо как раз то, что было в голове другого человека - это, так сказать, мой "конек". То есть - сфера профессиональных интересов.
Глава 3
Я всегда говорил о каком-то "учительстве", но сейчас понимаю, что где-то (когда-то) вмешалась в мою психику зараза неуверенности. Точнее, конечно, она всегда сопровождала меня по жизни. И на каком-то этапе мне удалось ее уверенно заглушить (ибо я понял правильную истину - люди все равно думают о вас что-то свое и им по настоящему безразлично какой вы есть на самом деле, - в то, что они убедили сами себя, они - бессознательно... бессознательно... - верят; а вы вот переживаете и пытаетесь словно доказать обратное; но в лучшем случае ваши слова не воспринимают всерьез - и это хорошо для вас, в худшем - шарахаются от вас как от прокажённых, - и это... крайне плохо это, чудаки; крайне плохо.).
Глава 4
Я расширю скобки да кавычки. Еще раз. Вас, именно вас, воспринимают не такими, какие вы есть на самом деле, - а такими, как они - люди - сами представили вас в собственной голове.
На понимание этой истины у меня ушло почти полвека. Притом, что знал я ее еще с детства.
Вы скажете парадокс? Да нет, всего лишь истина. Равно как - и истинная правда.
Глава 5
А ведь где-то и правда - задумался сейчас - сохранился как минимум отзвук этой самой истины, которую обозначил я (повелением свыше... свыше...) в недавних строчках, и что так порой неприглядно да затуманенно будет сопровождать нас всю жизнь.
Но вот что если кто-то не поверит? Но даже главным образом (этаким отчаянным) не поверим мы сами?
Впрочем, если сами - то это лишь способ раззадорить себя. Если кто-то - значит попросту пока им не дано постигнуть тайну истины. Но то, что рано или поздно она для них наступит - незыблемый факт. Пройдет лишь время, надо лишь ждать. А вот что до нас? Да тут тоже вроде как все понятно. Ибо настолько запутанно, что значит так и надо. Не иначе как.
Глава 6
Мне порой становилось грустно от самого себя. И при этом я искренне верил, что такое время пройдет. Станет легче.
- Как минимум легче, - говорил я себе, - и себе же не верил. Точнее, о том мне сказало мое подсознание.
- Не верю, - ответило оно. - Просто не верю.
- Ты не Станиславский, - буркнул в ответ я.
- Нет, но все же, - видимо попыталось оно наладить хоть какой-то диалог. - Я нее верю, а ты... А ты...
- А я должен что-либо возразить? - предположил я.
- Ну хотя бы.
- Да нет, - бессознательно махнул рукой я. - Если нет, так нет. Пиши пропащий.
- Это не так, - мягко заверило оно меня.
- Не пропащий? - попытался пошутить я.
- Нисколько, - попыталось все взять в свои руки оно. - Ты самый что ни на есть...
- Я не люблю дифирамбы и лесть, - жёстко отрезал я (голова после "вчерашнего" болела и в такие моменты я был по особенному краток).
- Я понимаю твое состояние, - по женски успокоило меня оно. - Но для того чтобы окончательно отчаиваться, должно пройти годы безудержного... безудержного... - задумалось видимо оно.
- Отчаяния? - предположил я.
- Да, верно. Отчаяния. И в этом нет ничего странного.
- В том, что ты забыла слова? - осторожно предположил я.
- Юмор здесь не уместен, - ответило оно цитатой из знаменитого фильма.
- Да куда уж нам, - вздохнул я и как-то искоса посмотрел внутрь себя. Не думаю, что мой взгляд заметили, но видимо все-таки что-то "там" всколыхнулось. Потому что вдруг я почувствовал такую внутреннюю теплоту, что захотелось отдаться и качаться на волнах счастья. Что впрочем и произошло. А я хоть на миг обрел внутренний мир. Мири внутри себя. А это, скажу вам, очень дорогого стоит.
Глава 7
Я никогда ненавидел различные штампы да стереотипы. И всяческим образом (если они вдруг налипали на меня) стремился от них избавиться. Но дело иной раз обстояло так, что все чаще случалось нечто неподвластное мне. Но на самом деле это было не так. Я попросту вновь разыгрывал какой-то свой очередной сценарий бытия. И мне порой даже больно, что я хотел в нем играть главную роль. Что было бы отчасти безрассудно, отчасти попросту нелепо. Потому что жизнь моя сама забирала у меня праздники. А все, что мне оставалось - это верить лишь в какое-то (эфемерное, - как предположил бы кто-то) предназначение.
- Но ведь судьба была у меня в долгу? - заметил бы я.
- Акстись, - что-то бы подобного рода ответили мне.
- Да-да, я не шучу, - продолжал бы я настаивать на своем.
- Дурак, - промолвили бы мне.
А я бы не ответил. А лишь запомнил бы сказанные слова, да улыбнулся дьявольской улыбкой. Мол, настанет ссудный день, я припомню. А пока запишу фору на свой счет.
Вот так я и жил.
- Негодяй? - отчаянно заметит кто-то.
Но я не буду апеллировать, видя, как бьются в последнем дыхании за жизнь (вернее, за хоть какую-то "значимость" в этой жизни - на земле, но не на небесах или в преисподней), а просто промолчу. Намотав сказанное - опять же (скотина... скотина...) - на ус (сказанное, но не сделанное, ибо сказанное - лишь наметки будущего "совершенного", а еще скорее - лишь "желаемого"). И уйду (как меня всегда - бессознательно... подсознательно...) прочь. Чтобы после вернуться. Но уже когда придет (мое) время, и - исключительно победителем.
Глава 8
Какое количество порой самых загадочных истин (тех, что могли бы быть поняты в одночасье, но в силу нашей природной глупости поддались забвению) могли быть раскрыты еще в свое время, если бы мы слушали своих захмелевших родителей. Ведь так вся наша жизнь, там тайна исповеди, там то, что они бы никогда - быть может даже - никому бы и не доверили, но вот так все поистине вслепую разменяно, что иной раз аж дрожь берет. А каждый из нас должен (вынужден... вынужден...) проходить "свои университеты". Обидно? Не то слово. Хочется закричать: суки! Но кого обвинять кроме себя. И потому промолчу, промолчу... Хотя?.. Да нет. Себя ведь нельзя ругать. Иначе недалеко и до психиатрической клиники. И тогда уже точно ты не найдешь (и, главное, не докажешь - кто будет верить сумасшедшему) никакой истины, поэтому я пока притаюсь. Впрочем, - подумал сейчас, - не то ли я делал на протяжении всей жизни. Последних лет тридцати (в мои сорок шесть) уж точно.
Глава 9
***
Я все больше склоняюсь к мистике,
И наверно к какой-то печали.
Не могу все найти путь незыблемый,
И все кажется, что обыграли.
Но ведь мы лишь актеры по жизни,
В забытье проговаривав роли.
Ничего не зная об истине,
И на деле - братья по крови.
Я бывало запутывал всякое,
И случалось себя забывал.
Преднамеренное и непредвзятое
Попросту счастье искал.
Глава 10
Словно в затуманенности ошибки я все время пытался выгораживать сам себя. Но еще раньше я понимал, что все это по настоящему глупо. И скажите мне, есть ли в том (в поведении, в поступках, - быть может даже в осмыслении бытия) хоть что-то разумное (доброе, вечное)? Или быть может это лишь как всплеск воды (сколько подобных "всплесков" бывает на море, в море)? А то и нечто и вовсе - попросту... попросту... - непонятное да необъяснимое. Но вот уже тогда...
Впрочем... Впрочем...
Глава 11
Промелькнула мысль, что моя жизнь могла бы пойти по совсем иному кругу (ведь к тому были все перспективы), но тут же память отвергла (фактами... фактами...) все это.
Судите сами.
По окончании школы я поступил в институт. Был это далекий 1989 год. По окончании института должен был бы стать агрономом. Исходя из того что жил в столице Кубани (город Краснодар) и имел известных, уважаемых и влиятельных родителей (даже несмотря на то, что папа уже сидел в тюрьме после чисток высшего партийного звена, случившихся во время горбачевской перестройки - папа, как его тогда называли "любимчик" Брежнева - тогдашнего руководителя страны, был одним из руководителей сельского хозяйства Кубани, мама-то оставалась на плаву, да и фамилия "гремела" - вернее, открывала двери), так вот, исходя из этого - я бы занял вскоре какой-нибудь "ответственный" пост (знакомства, связи, протеже), имел бы стабильный оклад и еще "немного" сверх того (папу посадили за коррупцию, после, правда, уже с приходом Ельцина и через семь лет его нахождения в лагере, признали приговор незаконным и сняли судимость), наверняка бы имел хозяйственную (толстую, некрасивую, но преданную и заботливую) жену (дочь каких-нибудь родителей уровня моих папы с мамой), завели бы кучу ребятишек (всегда мечтал "побить рекорд" бабушки, мамы отца, родившей одиннадцать детей - да все мальчики), и должно быть - жил бы припеваючи. В меру бы пил, имел бы персонального водителя и соответствующее гос. обеспечение (по крайней мере так было у папы с мамой и наверняка стало бы у меня), но вот подумал сейчас, что это было бы невозможно, - ибо попросту вмешался мой характер. Вот ведь в чем вопрос.
Я не очень любил ходить в школу (окончив начальную школу с отличием, после, узнав, что можно не "рвать жилы", учившись на одни пятерки, откровенно забил, выбрав для себя предметы, которые мне нравились, а на остальные просто не ходил (предварительно, правда, инсценировав конфликт с учителями этих предметов - как сейчас помню, физика, математика, как ни странно физкультура - ее я по особенному не любил, вернее, не любил учителя, который заставлял бегать вокруг футбольного поля и прыгать через козла - а мне больше нравилось заниматься каратэ, борьбой и боксом, и уже позже, ближе к старшим классам, между нами произошла договоренность, что я не хожу на занятия, но он мне в году ставит четверку - и это притом, что я был уже без пяти минут мастер спорта).
Кроме того, лет этак с шестнадцати, я открыл для себя алкоголь (вино и пиво), и мне очень нравилось пребывать в мире изменённого сознания (это правда позже я узнал где пребывал, тогда мне просто нравилось находиться в другом мире, до этого - и попутно, разумеется попутно с этим, я в тот мир погружался лишь с помощью книг (которые прочитывал залпами, благо у родителей была огромнейшая библиотека редких книг, которых не было даже в школьной библиотеке и тем более в советских магазинах, где книги доставали по блату, после сдачи макулатуры, ну в общем, время было такое, идеология и прочее). Кроме того я был нелюдим (большей частью вследствие сильнейшего заикания и после появившихся прыщей на лице, отчего жутко стеснялся выходить на улицу и тем более с кем-то разговаривать).
***
Я не люблю прекрасную погоду:
По мне - пусть лучше будет дождь.
Я не люблю петь оды солнцу,
Наверно мрачен я, ну что ж.
А если снег на землю выпал белый,
Пурга, метель и черт уж знает что,
Вот это да! Из снежной карусели -
Меня не вырвать ни за что.
Допустим, нету с нами снега,
И о дожде забыли мы давно.
Но если ночь, и звезд на небе много:
Готов признаться: счастье мне дано!
Эти стихи я написал еще в далеком юношеском возрасте. Точнее, в старшем юношеском (в семнадцать лет).
И я вот о том, что я никак не мог прожить иную жизнь, нежели чем ту, по которой и развивался мой сценарий жизни. Вот ведь в чем вопрос (и может даже одновременная боль и даже обида - вкупе, правда, с бессознательной радостью что все было именно так). А потому и институт бросил (окончил после, вернувшись через много лет), и в места лишения свободы попал (нелепо и случайно, а после освободили, признав невиновным - но почти полтора года-то просидел), и в сумасшедшем доме побывал - надо же было как-то выходить из тюрьмы, хотя как раз в тюрьме мне всегда было проще, но поддался уговорам матери "изучить психологию изнутри" - она видимо уже тогда заметила во мне страстное желание к изучению человеческой психики, а где как ни в дурдоме это делать, где как раз все наизнанку и со всеми теми вывертами сознания, описания которых не встретишь ни водном учебники по психиатрии (после я, к слову, стал доктором психологии, но это уже в зрелые годы и видимо немалую роль сыграл как раз тот мой опыт), и женился и разводился много-много раз (то ли в поиске идеала, то ли согласно движению судьбы, а может - что скорей всего - опять же из-за своей психики, вот такой, вот такой как она была, но прошел я множество браков и никогда не был уверен что на этом все окончится, потому что давно уже многие женщины как на ладони - она говорит "а", а я вижу "э, ю, я", понимая чем все в итоге окончится).
А в двадцать лет я уехал в Ленинград (к тому времени уже переименованный усилиями Собчака в Санкт-Петербург), где жил ответственный работник Смольного (Администрации города) мой прадедушка (генерал-майор КГБ в отставке, - в годы войны майор НКВД - СМЕРШ - смерть шпионам, переводится, командир полка, ловивший диверсантов), тогда ему уже было за восемьдесят и он только-только вышел на пенсию. Тогда же освободили отца (вернув все гражданские права и восстановив на занимаемой должности. Но он пошел по своей второй специальности - журналистике (первая была агроном - самый младший, одиннадцатый сын моей бабушки, дочери царского генерала, знал сельское хозяйство на отлично, в свое время даже - при поступлении в вуз - подавал кассацию ректору после, на его взгляд, поставленной ему незаконной двойки при поступлении и добился повторной сдачи экзамена ученому совету в присутствии ректора, академика, после чего его зачислили, а преподавателя выгнали с "волчьим билетом"). И в Петербурге я, как и все тогда в начале девяностых мастера спорта, искал "место под солнцем" (попав в самую гущу событий так называемого - "бандитского Петербурга"). Кстати, ввел в обид это словосочетание удивительный человек Андрей Константинов (Бакунин), у которого есть даже интервью со мной в его первом выпуске журнала, а после, уже десятилетие спустя, я точно также (после того как стал продюсером шансона) тесно сошелся с двумя другими людьми (двумя - из трех, третий к тому времени был уже покойный) авторами словосочетания "русский шансон").
И вот я о том, что жизнь меня поистине бросала по этапам судьбы (отсюда и продажа, ради издания первых книг, родительской квартиры - после их убийства, когда застав ночью спящих в постели, нанесли обоим по двадцать-тридцать ножевых ранений каждому и ушли, не забрав ничего из денег и драгоценностей, - пачки купюр я сам нашел в шкафах и золото матери на комоде у изголовья кровати - и после поджёгших квартиру - на дым и отреагировали соседи, вызвав спецслужбы и брата, при котором вскрывали железную дверь, которую убийцы так и не смогли открыть и потому ушли как и пришли - через балкон - благо этаж был третий, небольшой, а кого-то из предполагаемых трех даже нашли, потому что он сорвался вниз и сломал ногу, после сидел на лавочке, курил да видимо собирался с мыслями), отсюда и мое (порой шапочное, порой искреннее, но точно, что меня знали) с представителями не только криминала (на уровне так называемых лидеров, но и шансона (лучших его представителей, тем более я лично организовывал международные конкурсы молодых исполнителей и также организовал лигу чемпионов мира, где помимо спортсменов чемпионов - вошли - в попечительский совет лиги - поистине звезды, начиная от Александра Новикова и Стаса Михайлова, включая Ефрема Амирамов, Александра Дюмина и других, не меньшего формата талантливых исполнителей, разве что чуть менее известных). И а при этом я еще - чуть ранее - получил семь высших образований, включая аспирантуру и подготовку докторской диссертации, и в трех вузах (государственных) преподавал - в двух читал авторские курсы по психологии, в третьем, военном, был главным тренером по армейскому рукопашному бою и помощником главного тренера по боксу), подготовил более семидесяти чемпионов и призёров всероссийских турниров по различным единоборствам и стал тренером-психологом трех чемпионов мира (на мой взгляд в спорте вообще самая главная это психология - девяносто процентов успеха, техника да тактика боя один процент, а оставшееся удача, - цифры могут разнится, но психология и случайность неизменно на первых местах, особенно психология).
Глава 12
Конечно, в таком ритме жизни (а я не рассказал даже о половине достигнутого или того что было) я имел много знакомств и столь же много (поразительно много) подобных знакомств терял. Сегодня ты мне друг или лучшая жена, а завтра я не хочу тебя знать и меняю "явки, пароли, адреса" чтобы меня не нашли (в желании со мной помириться). Вот ведь в чем дело. И при этом очень хорошо знаю (и такой пример дала мне на данный момент моя последняя жена), что в 99% случаев - я действительно ошибался, рушив все на корню порой только из-за того, что не желал элементарно объясниться. Поэтому - простите меня в чем я был не прав. Круг времени (точнее, забега по времени) был таков, что "лес рубят - щепки летят").
Глава 13
Хочу уточнить. Главы иной раз очень короткие, иной раз длинные. Когда короткие (это касается всех моих книг, уже к этому времени более двух с половиной сотен), это лишь если я хочу акцентировать на чем-то внимание и дальше оставляю время (как многоточие) для осмысления читателя. Ваше, ваше...
Глава 14
Пожалуй в равных соотношениях я выбираю в жизни и поэзию и прозу. Когда-то создается впечатление, что правит бал одно, когда-то - другое. И я не в силах сказать, что для меня важнее. Видимо это зависит от настроения и от чего-то свыше. Ибо до сих пор я уверен, что только там, на небесах, управляют нашей судьбой. Нашими судьбами едиными, и - каждой в отдельности.
Глава 15
Да уж, порой и на самом деле наступали загадочные времена в переосмыслении собственного пути. Но вот скажу я вам, что я действительно жил творчеством. Оно поглотило меня. Вернее, когда это точно произошло я не знал, но именно в нем находил я ту отдушину, то умиротворение, которое радовало душу и лило бальзам - и в сердце, и на сердце. И при этом еще выявляло такие перспективы, о которых ранее я даже не подозревал что они существуют. Вот ведь как бывает. Вот ведь как бывает...
Я не знал, насколько это долго продлится. Я все время хоронил себя. Но чем дольше жил, тем словно больше понимал, что жизнь моя и не окончится просто так (этак чтобы сразу "и сейчас"). Нет, мучиться конечно не буду. Уйду с улыбкой на устах и в час, предначертанный судьбой (и мне известный). Но вот то, что ранее со мной случались приступы патологического желания "все успеть" - наводило на мысль, что судьба сама подгоняла меня.
Но вот в чем дело. Я ведь все равно жил так, как и жил - и совсем не походил на человека, который стремится спешно завершить все начатые по жизни дела, узнав, что завтра умрет. Понятно, это все больше обыгрывают кинематографисты (и мне даже нравится подобное смотреть, ибо перед якобы смертью, равно как и при любых экстремальных ситуациях, как нельзя лучше проявляются искренние эмоции индивида), но тем не менее, тем не менее...
Глава 16
В поисках внутреннего разума я порой доходил до отчаяния. Вернее, конечно, готов был дойти, ибо практически с раннего детства я привык скрывать свои истинные эмоции и всегда больше во что-то играл (в проявление чувств, например), нежели чем это было на самом деле. И подобное не скрываю. Со временем это не только помогло мне закалить характер, но и выйти из таких ситуаций, из коих на моем месте оставался лишь труп. А я дальше дружески расставался с теми, которые меня должно были убить. Точнее, другого конечно же, кто бы мог оказаться на моем месте. Не меня... не меня... (Обо всем пока рассказывать время не пришло; но ведь и умирать не собираюсь. Пройдёт срок давности и обязательно расскажу. Иные разведчики ведь молчат и по пятьдесят лет. Какие наши годы...).
Глава 17
Да, порой я не знал о чем писать. Но случалось такое крайне редко, и в это время я или редактировал ранее написанное, или же перепечатывал что было написано на бумаге (например стихи я писал только ручкой на бумаге; а раньше и все первые романы - этак десяток-два - все тоже только на бумаге; сейчас уже много-много меньше из научного творчества: отдельные сны разве что - тотчас же после пробуждения, или какие-то внезапно пришедшие мысли, когда нет под рукой компьютера или планшета - раньше печатной машинки, была у меня хорошая печатная машинка, немецкая, плюс машинка отца - доставшаяся после его смерти и потерявшаяся после моих многочисленных переездов и оставления части имущества детям с их мамами - бывшими моими женами коих было много, а детей много меньше, по крайней мере пока. Очень верю, что еще будет много и еще больше внуков; хотя детей, отчего-то уверен, что будет больше; впрочем, я всегда плохо считал).
Глава 18
В жизни самое главное значение играет случай. Я это давно уже понял и все время убеждался в результате наблюдений.
Кто-то рождается сразу богатым, здоровым и талантливым. Кто-то больным и убогим. И глупым. Кто-то красивым, и бессознательно пользуется красотой в течение жизни. А кто-то ужасным внешне. И даже при доброте внутри - в жизни это практически не оказывает результата.
Кто-то обладает чертовски привлекательной харизмой, сильным характером, - причем все это досталось ему от рождения. (В течение жизни можно лишь закалить то, что уже было дано, но не сделать с нуля - "от осинки не родятся апельсинки", гласит старинная русская поговорка.) А кто-то может и самый, что называется, расчудесный человек, а вот не привлекает он других. А то и даже отталкивает. И как бы не старался, у него не выходит и десятой доли того, что другому достается просто так, ибо было уже предначертано так свыше, еще до рождения.
Понимаете, когда знаешь такую истину - вдвойне тяжелее жить. Впрочем, равно как и легче. Но вот большинство людей уже кажутся откровенно неинтересными. А потому ты все больше и больше замыкаешься внутри себя. Но это окупается сторицей, ибо там ты находишь такую отдушину, которую поистине больше нигде и не встречал.
Глава 19
Затуманенность ошибки бытия все время манила своей непредсказуемостью. Это становилось сродни латентному (бессознательному) садомазохизму - сначала доводить себя до отчаяния, а после стремиться из всего этого выбраться. Но вот разве мог я развязать этот гордиев узел. Разве что разрубить. Но не было меча...