Седакова Лариса Ильинична
Метаморфозы героев романа "Война И Мир" Л. Толстого

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 1, последний от 03/05/2025.
  • © Copyright Седакова Лариса Ильинична
  • Размещен: 27/04/2025, изменен: 29/04/2025. 47k. Статистика.
  • Эссе: Культурология
  • Скачать FB2
    • Оценка: 10.00*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В романе "Война и мир" Л.Н. Толстой с удивительной правдивостью описывает не только событийный жизненный путь каждого героя, но и каждое движение души, малейшие оттенки чувств, настроений и мыслей каждого. В текст романа как бы ненароком врываются, казалось бы, случайно возникшие такие суждения и такие поступки героев, которые порой не вяжутся с устоявшимся в сознании читателей представлением о том или ином образе. Некоторые дела героев и их высказывания звучат диссонансом, они как будто бы нечаянно промелькнули на страницах романа, читатель почти не обратил на них внимания, пропустил мимо сознания и забыл. Толстой вынуждает поверхностного и торопливого читателя не заметить эти непонятно откуда взявшиеся рассуждения, слова и дела героев. Читателю удобнее и привычнее видеть и принимать в характерах героев лишь то, что многократно подчеркнуто в тексте и стало устоявшейся и общепринятой характеристикой персонажа. Только кропотливое прочтение романа позволяет разглядеть ту правду жизни, которая порой лежит между строк и делает характеры героев многогранными, многоплановыми и неоднозначными. Тщательный анализ этого фантастического по глубине проникновения в души героев произведения позволяет читателю выйти за рамки сложившегося за более, чем полтора столетия взгляда на порядок вещей. Читая между строк романа Толстого, можно обратить внимание на недомолвки, жесты, несовпадения, которые идут вразрез с характером героев и которые не соответствуют тому, каким мы привыкли видеть тот или иной образ. Это то глубинное, сокровенное, что является подоплекой, ключом к тому, чтобы понять, какие побудительные мотивы лежали в основе поступков героев, руководили их поведением и являлись той движущей силой, которая вела их по жизни. Непредвзятый взгляд и трезвый подход к характерам героев может сослужить полезную службу современному читателю и помочь ему овладеть искусством видеть правду жизни за теми словами, которые он слышит каждый день, с которыми давно сжился и привычно сделал своими. Анализ текста романа "Война и мир" способен научить читателя тому, как в настойчивом и привычном повторе того, что он слышит ушами, расслышать то, что от него хотят спрятать, о чем умолчать. Научить тому, как слышать сердцем.
    •    МЕТАМОРФОЗЫ ГЕРОЕВ РОМАНА
       "ВОЙНА И МИР"
       СТАТЬ СЧАСТЛИВЫМ
       Среди героев эпопеи "Война и мир" Толстого есть такие, кто на протяжении всего действия романа остался верным своей натуре, чей взгляд на порядок вещей не претерпел изменений, а сама жизнь была посвящена служению одной цели. Есть и такие, чей образ мыслей, отношение к людям и к жизни претерпели за время действия романа разительные перемены. Это, прежде всего, Наташа и Николай Ростовы, Пьер Безухов, Андрей и Марья Болконские. Ветреная, влюбчивая, обожающая танцы и пение Наташа к моменту окончания романа совершенно изменилась. В матери четверых детей, которая, "что называют, опустилась", "трудно было узнать" вчерашнюю полную очарования волшебницу, "видна была одна сильная, красивая и плодовитая самка". "Ее брат Николай в 1809 году "испытывал страх, что его хотят вывести" из "безупречной праздности" военной службы и погрузить в "этот омут жизни с расстройствами и поправлением дел", касающихся управления имением. В 1814 году он приступил к управлению большим имением жены, и дело это стало "для него любимыми и почти исключительным занятием". "Состояние его быстро увеличивалось", а "после его смерти в народе долго хранилась набожная память о его управлении". Рассеянный любитель "мечтательного философствования" Пьер Безухов "прежде мучился" в поисках отдаленной и неясно видимой "цели жизни", а "во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное". Теперь "он чувствовал, что ее (цели) нет и не может быть" и это "давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие". Княжна Марья Болконская, была "дурна, неловка", "не умела быть любезной". Только в тысячах "мечтаний о будущей семейной жизни" она могла себе вообразить это несбыточное счастье - ребенок "у своей собственной груди", а "муж стоит и нежно смотрит на нее и на ребенка". В 1820 году, став любимой и любящей женой и матерью троих детей она думала, что. "никогда, никогда не поверила бы", "что можно быть такой счастливой". Ее брат князь Андрей в начале романа смотрел вокруг себя "с гримасой, портившей его красивое лицо" и с презрением говорил о женщинах. Он скептически относился к вере сестры в Бога, он не умел прощать и жаждал только славы и возвышения над людьми. Перед концом жизни его мировоззрение в корне изменилось, верить и прощать сделалось его потребностью. Он примирился со злейшим врагом, которому вчера еще желал смерти. Он испытывал радость не только от любви к Наташе, но и от того, что уже не видел за ней вины, что ему нечего было ей прощать.
       Судьбе было угодно провести каждого героя к новой жизни и новому отношению к людям своим собственным путем. Каждый заплатил свою цену за счастье любить и быть любимым, за радость отцовства и материнства. Нельзя не отметить, что счастливую жизнь двух описанных в финале романа пар - графа и графини Безуховых и графа и графини Ростовых - предваряли печальны события. Это смерть князя Андрея и юного Пети Ростова, а также Элен и Анатоля Курагиных. Отставной генерал Василий Денисов и кузина Соня так и не нашли спутников жизни. На пути к счастью Наташе и Пьеру пришлось лицом к лицу столкнуться со смертью, но выжить. Им, как и князю Андрею пришлось пройти через пограничное состояние, через полосу пустого пространства между жизнью и смертью. Только после этого, оставив позади то, что мешало им просто жить, радоваться и наслаждаться жизнью, они преобразились и стали другими людьми. Князь Андрей пришел к вере и любви к людям уже только перед самой своей ранней кончиной. В то же время будущим супругам Ростовым Николаю и Марье удалось избегнуть подобных мук и прийти к радости взаимной любви по сравнительно безопасному пути. Вряд ли это выделяющее их отличие могло быть случайным. Можно, конечно, допустить, что, взяв собственных родителей за прототип графа Николая Ростова и его жены, Толстой, что называется, пожалел их и не подверг их души таким нечеловеческим мукам и неимоверной ломке. Это, конечно же, аргумент, но есть и более веские причины того, почему за преображение будущих супругов Ростовых заплачено ценой не столь драматических глубинных потрясений.
       В начале повествования читатель видит Наташу и Николая Ростовых, Пьера, брата и сестру Болконских в отчем доме в кругу родителей и родных. Дети, как это и полагается, похожи на своих родителей и, продолжая семейные традиции и делая первые самостоятельные шаги, они следуют дорогой отцов и матерей. Свой собственный путь открывается для них с трудом и не сразу и только после того, как они сполна исполнили заветы предков, заплатили в буквальном и переносном смысле по их счетам.
      
       МЕТАМОРФОЗЫ ПЬЕРА БУЗУХОВА
       Пьер был "незаконный сын" "известного богача и красавца екатерининского времени старого графа Безухова", у которого было человек "двадцать незаконных" детей. "Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был". Отец проявлял любовь к сыну тем, что щедро оплачивал его обучение, давал приличное содержание и оставил ему после смерти и свое имя, и все свое громадное состояние. Пьер отца "почти не знал", про мать его в романе нет ни слова, опыта жизни в семье он не имел никакого, так как рос за границей среди посторонних людей. Его воспитанием руководил аббат, католический монах, который привил ему возвышенный и далекий от реальности образ мысли. Ласки, любви, родительской заботы, нежности Пьеру совсем не досталось. "Что я такое? Незаконный сын!" - так говорил он в 1805 году своему другу князю Андрею и "вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это".
       До возвращения из-за границы на родину в возрасте двадцати лет Пьер был на положении студента, чья жизнь регламентировалась наставником и учителями. Опыта самостоятельной жизни он не имел, в людях не разбирался и привык следовать советам старших. В Петербурге свобода обрушилась на него лавиной, он начал жить без оглядки на аббата и жадно впитывал впечатления новой жизни. "Я свободен пока, и мне хорошо". Оказалось, что в этой новой жизни есть немало удовольствий, о которых он и не подозревал и которыми он никак не мог насытиться. Здоровье позволяло ему много есть и пить, а также пользоваться услугами актрис. Он никак не мог удовлетворить ненасытность своей натуры и только железное здоровье помешало ему разрушить себя. Женщины составляли его "главное пристрастие", как и отец, Пьер обладал завидным темпераментом.
       Его поводырями в свободной жизни стали не знающий удержу в зачастую жестоких забавах распущенный князь Анатоль Курагин, его отец князь Василий, состарившийся "в свете и при дворе" и умевший "пользоваться людьми", а также игрок и повеса Федор Долохов. Никто из них не желал ему зла, просто у этой троицы баланс между добром и злом был сильно смещен в сторону зла. Постигая жизнь и видя мир их глазами, Пьер по своей школярской привычке подчиняться, невольно сделал их приоритеты своими собственными, "женщины Курагина, женщины и вино" с тех самых пор прочно и надолго вошли в его жизнь. Напрасно задушевный старший друг Пьера князь Андрей Болконский корил его за "все эти кутежи и гусарство", и говорил, что "надо на что-нибудь решиться", надо заняться каким-то делом, но "Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал".
       За этот первый год пребывания на родине с Пьером произошли громадные метаморфозы. Еще весной 1805 года он скромно жил, не зная забот, за границей с аббатом, а уже летом он ночи напролет пил и гулял в компании самых прожженных кутил Петербурга, причем, на их деньги. Осенью Пьер сделался "неожиданно богачом и графом Безуховым, после недавнего одиночества и беззаботности" и стал одним из самых богатых женихов в России. К зиме "он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов в большом петербургском, заново отделанном доме графов Безуховых". На родине перед Пьером постоянно вставала необходимость выбора. Для привыкшего к зависимому положению юноши выбор затруднялся тем, что неизбежно сопровождался неразрешимыми сомнениями и долгими колебаниями. Это состояние подвешенности было настолько мучительным и так изнуряло Пьера, что он был готов пойти даже на решение, противное собственной натуре, чтобы только прекратить мучиться неопределенностью. Принятие однозначного решения было одинаково тяжело для него как в общественной, так и в личной жизни. "Я все еще не знаю", кем быть, "ни то, ни другое мне не нравится", - такими слова оправдывал он неспособность выбрать карьеру. Когда князь Василий "устроил для его назначение в камер-юнкеры", "Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать", но "князь Василий перебил его". "Князь Василий делал все, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери" Элен, а Пьер, как и всегда, не мог ни на что решиться. "Он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою и как все, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою". Он понимал, что "что-то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что-то запрещенное" "и на него нашел ужас", но "с другой стороны души возникал ее образ со всею своей женственной красотой". Тогда князь Василий снова взял инициативу в свои руки и Пьер, сам не зная, как это случилось, сделался женихом Элен, а при этом испытал облегчение. "Все это так должно было быть и не могло быть иначе, - думал Пьер, - поэтому нечего спрашивать, хорошо это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения". Прошло совсем немного времени после женитьбы, когда перед Пьером встал еще один "неразрешенный мучивший его вопрос" о том, правда ли то, "что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него". "Я не верю, не имею права и не могу верить", такой была одна сторона дела, а с другой стороны - для Долохова "была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя или посмеяться надо мной". Сомнения его разрешились во время торжественного обеда в Английском клубе. "Что-то страшное и безобразное, мучившее его во все время обеда, поднялось и овладело им", и это вывело его из жуткого состояния ступора, граничившего с помешательством. "Вы...вы ...негодяй! Я вас вызываю, - проговорил он", обращаясь к Долохову. "В ту самую секунду, как Пьер" "произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно".
       На Пьера внезапно накатил приступ бешенства, который вмиг уничтожил в нем безволие, сомнение и нерешительность и сделал его таким сильным, властным и мужественным, каким был его покойный отец. В этом ключе личной силы и правоты он теперь уже смог говорить со всеми представителями семейства Курагиных. Первой стала эта "развратная женщина" его жена Элен. Накануне Пьер, в первый раз взяв в руки пистолет, едва не убил Долохова на дуэли. Возвратясь домой, он привычно погрузился в сомнения. "Зачем я связал себя с нею, зачем я ей сказал это: "Я вас люблю", которое было ложь и еще хуже, чем ложь", - с навязчивостью и невозможностью что-либо изменить думал он. И, когда Элен вошла к нему, чтобы привычно поставить его на место, "Пьер робко через очки посмотрел на нее", пока она с "презрительной улыбкой смотрела на него". "Он физически страдал в эту минуту", "он знал, что ему надо что-то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать было слишком страшно". "Я тебя убью! - закричал он" и "с неизвестной ему еще силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее". Это "порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства".
       Супруги стали жить отдельно, князь Василий, отец Элен приехал к зятю, чтобы примирить его с дочерью и тем самым прекратить поползшие слухи. Пьер "так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия", а потому в нем боролось чувство приниженной покорности и желание найти "возрождение к новой жизни". "Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседника, проговорил тихим шепотом: "Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите!" - он вскочил и отворил для него дверь". И, наконец, бывший кутежный друг Пьера князь Анатоль Курагин также испытал на себе "то страшное выражение бешенства и силы, которое (Элен) знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым". Уже давно женатый Анатоль пытался соблазнить Наташу Ростову и пытался увезти ее, чтобы "расстриженный поп" тайно обвенчал их. Пьер взялся помешать неизбежной дуэли между бывшим женихом Наташи князем Андреем и Анатолем. Он потребовал, чтобы Анатоль срочно покинул Москву. "Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточного выражения испуга". Пьер "взял в руку тяжелое пресс-папье и угрожающе поднял его и тотчас же торопливо положил его на место". Пьер добился своего, Анатоль уехал и дуэль не состоялась.
       Пьер предстает как убежденный пацифист, в разговоре с молодым и старым князем Болконским он решительно отстаивает эту свою точку зрения. "Если бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было", - говорит ему князь Андрей. "Это-то и было бы прекрасно" - отвечает ему Пьер. "По-моему, вечный мир возможен", - искренне убежден он. Старому князю "Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал это". Невозможно себе представить, чтобы этот добрый, застенчивый, рассеянный, слабовольный и миролюбивый человек мог своими руками нанести вред кому-либо. Однако, это он тяжело ранит Долохова, едва не убивает Элен и угрожает Анатолю тяжелым пресс-папье. "Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели Элен не выбежала из комнаты". Хотел он убить и Наполеона, для чего купил пистолет и остался в оккупированной французами Москве.
       Пьер, скорее всего, не отдавая себе в этом отчета, мстил всем тем, кто сбил его с правильного пути в тот первый год по возвращении на родину, когда он пристрастился к вину, праздности и развратным женщинам. Одним из его кумиров в то время был Долохов, который на пари выпил "бутылку рома всю, не отнимаю ото рта", "сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал на выступ стены за окном), и не держась ни за что..." Пьер пытался подражать ему в молодечестве и хотел повторить его опасную выходку, но Анатоль отвлек его от этой безумной затеи, предложив поехать к актрисам. Анатоль руководил Пьером в "разгульной жизни" "холостого общества" и пристрастил его к кутежам и разврату. Его отец князь Василий едва не лишил Пьера и графского титула, и наследства. Он всеми силами старался уничтожить завещание графа Безухова, сделанное в пользу сына, в таком случае громадное состояние графа досталось бы княгине Полине, жене князя Василия. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая сумела отвоевать у князя Василия и княжны, его кузины "мозаиковый портфель" с драгоценными для Пьера документами. "После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось". Конечно же, она рассказала об этом Пьеру, а он дал ей в виде благодарности немалую сумму. На это указывают внезапно и вскоре после кончины старого Безухова "поправившиеся дела" вчера еще абсолютно бедной княгини Друбецкой. Пьер, когда выгнал в бешенстве из своего дома тестя, "радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия", хоть немного, но отплатил ему за то, что он пытался его обокрасть. Элен была "развратная женщина", впрочем, других Пьер в тот первый год жизни на родине не знал, так что нечего удивляться тому, что он женился на ней. Впадая в припадки неконтролируемого бешенства, он старался уничтожить зло, носителями которого для него сделались Долохов и семейство Курагиных. Ни к кому другому он подобного бешенства и ненависти не испытывал и рук не распускал. "О, подлая, бессердечная порода!" - говорил он о семействе жены.
       Став масоном, Пьер на какое-то время посвятил себя самосовершенствованию и решил, что наконец-то обрел смысл в жизни. Он думал, что теперь "он совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни", но "вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил все той же прежней жизнью" и "совершенно не имел в себе" "добронравия". Он нередко "чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии, и с отчаянным усилием старался бороться против них", но это ему плохо удавалось и на Пьера опять находила та "тоска, которой он так боялся". "Чем бы он ни пробовал быть, за что бы он ни брался - зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности". "Ему представлялся вопрос: к чему?" "Все в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении к окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение". Он не видел в жизни смысла и "стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовал, что она была права и, чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву". Там он "от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину". "Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось".
       В Пьере, казалось, сосуществовало два несовместимых человека, что наложило отпечаток на его образ мысли и поведение. Еще в самом начале романа Ростовы и их гости "любопытно смотрели на этого большого, толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным". В июле 1805 года Долохов, Курагин и Пьер "втроем достали где-то медведя", "поймали квартального и привязали его спина к спине к медведю и пустили медведя в Мойку", так что "насилу спасли этого несчастного". Пролитие крови, угроза расправы были противны его натуре, также как и разгульная жизнь. Но неукротимый гнев и пагубные пристрастия были сильнее его, и он ничего не мог с этим поделать. "Порода отца" руководила им и против его воли толкала на насилие, на рукоприкладство, подкрепляемое и злобой, и бешенством. В светском обществе к нему также относились двояко. "Говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец", рассказывали "анекдоты о его рассеянности", "которые даже придумывали". Над ним подсмеивались: - "А этот-то, толстый, в очках, фармазон всемирный", "то-то шут гороховый"; "смешной очень". Были и такие, кто уважал и любил его. Князь Андрей говорил про него: - "Это золотое сердце", "ты один живой человек среди всего нашего света", княжна Марья вслед за братом отмечала его "прекрасное сердце", старый князь Болконский говорил сыну про Пьера: - "Молодец твой приятель, я его полюбил!". Столп нравственности высшего света Марья Дмитриевна Ахросимова, дама весьма требовательная и строгая в своих оценках людей, привечала и уважала Пьера и он нередко обедал у нее.
       "В душе же Пьера происходила за все это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и радостям". Эта постоянная работа, которой Пьер посвящал себя, так и не привела к тому, чтобы его образ мысли и образ жизни стали единым целым. Он ненавидел и осуждал носителей порока, а сам погряз в нем, но ни своими собственными силами, ни с помощью братьев масонов он так и не смог ничего изменить в себе. "Порода отца" все время брала свое и требовала следовать проторенной дорогой порочного старого графа Безухова. "Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить и что такое я?" "Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?" - спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного нелогического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: "Умрешь - все кончится. Умрешь - и все узнаешь или перестанешь спрашивать. Но и умереть было страшно".
       Насильственная смерть едва не сгубила Пьера в 1812 году в Москве. Оказавшись в плену у французов, Пьер был осужден, и когда его привели к месту казни, то "Пьер почувствовал", "как будто оторвалась какая-то часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать". Когда пятерых его товарищей по несчастью расстреляли и "яма была засыпана", "Пьера отвели на его место", а "перед вечером ему объявили, что он прощен" и он поступил "в бараки военнопленных". Пьер пробыл в плену до 23 октября 1812 года, почти два месяца. На это время он как бы умер для всех, кто его знал, так как судьба его оставалась неизвестной. После остановленной в последний момент казни он пережил такое глубочайшее потрясение, что почти что умер и "чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь не в его власти". На два месяца плена Пьер Безухов вообще исчез, для своих он пропал, а для французов он был "тот, кто не говорит своего имени". Он скрыл свое имя и звание, он облачился в мужицкую одежду и, оказавшись в компании простых людей, разделил с ними ту подневольную долю, к которой они привыкли и которой он прежде не знал. Он стал, как и они, без ропота и протеста, нести свой крест, уповая только на Бога. Целителем его опустошенной души стал пятидесятилетний солдат Платон Каратаев, который во всем, что происходило с ним, умел видеть не наказание, а Божий промысел и высший смысл. "Думали горе, ан радость!", - говорил он изменяющимся от улыбки голосом". "Рок головы ищет. А мы все судим: то не хорошо, то не ладно".
       Чудом избегнув смерти, Пьер как будто заново родился, он начал жизнь с чистого листа. Его душа заполнялась новым простым человеческим смыслом, далеким от искусственных условностей света. Он жадно впитывал веками сложившуюся мудрость жизни, которой владел простой человек Платон Каратаев. Он "остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого". Пьер "чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких-то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе". От Платона он перенял способность принимать удары судьбы не как наказание, а как испытание на прочность, как единственный доступный человеку путь очищения души и духовного продвижения. Платон был природный человек, он "пел, как поют птицы", а товарищи "его звали соколик", птичьим прозвищем. Он умел принимать жизнь и людей естественно и без протеста. "Он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь", он "любил товарищей, французов, любил Пьера", но "ни минуту не огорчился бы разлукой с ним". Жизнь его "не имела смысла, как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал". Рядом с Платоном Пьер ощутил, что тяготы жизни, так называемое, зло и его носители, так называемые, злые люди являются одними из главный участников духовного продвижения человека. Когда человеку пришло время освобождения от зла, именно они потребляют это зло, поскольку оно питает их. Злых людей надо любить, чтобы не воздвигнуть стену межу собой и ими и тем перекрыть канал освобождения от зла. И, выйдя на свободу, Пьер полюбил тех, кого раньше ненавидел: и свою жену, и своего тестя.
       Пережив лишения, голод, холод, непосильную ходьбу босыми стертыми в кровь и покрытыми струпьями ногами то по грязной, то по замерзшей дороге, пережив смерть отставших товарищей и обессилившего Платона, Пьер возвратился к привычной жизни другим человеком. Он был благодарен тому что пережил за то духовное обновление, к которому он тщетно стремился на протяжении всей жизни. "Да, ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради Бога, еще раз плен и лошадиное мясо". Он больше не был подвержен постоянным сомнениям. "В нем теперь явился судья, по каким-то неизвестным ему законам решающий, что было нужно и чего не нужно делать". "Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что предпринял, - теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это?" В нем появилась еще одна "новая черта", "это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по-своему". Пристрастие к вину и разврату совершенно исчезло из его жизни. В нее вошла любовь к Наташе Ростовой, к одной женщине, чего он не знал прежде. Он говорил, что он "одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни". Только раньше он был женат, она была невестой другого, а теперь жизнь рассудила так что ничто уже не мешало их счастью и это было как чудо. "Пока есть жизнь, есть и счастье", "что я выиграл несомненно", "так это свободу", - так думал теперь Пьер. Он был теперь "счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительности".
       Пьер любил теперь и своих вчерашних врагов Курагиных, смерть жены его "страшно поразила", ему было "очень, очень жаль ее". "Когда два человека ссорятся - всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого нет больше". "Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком". Анатоля больше не было, он погиб. Пьер теперь "не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того, чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, по которым стоило любить их".
      
       ПУТЬ К СЧАСТЬЮ
       НАТАШИ РОСТОВОЙ
       Наташе Ростовой повезло вырасти в полной и дружной семье любящих родителей - графа и графини Ростовых. Семья жила "в большом, всей Москве известном доме графини Ростовой на Поварской в Москве". "Графиня была женщина с восточным типом худого лица, видимо, изнуренная детьми, которых у нее было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение". К 1805 году, к началу романа в живых осталось только четверо: Николай двадцати лет, Вера - семнадцати, Наташа - тринадцати и Петя восьми лет. В семье воспитывалась племянница графа Соня пятнадцати лет. Из трех девочек любимой была лишь одна, Наташа. "В том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка" для Наташи не было запретов. Она могла себе позволить и позволяла шалости в присутствии гостей, громкий разговор на равных со взрослыми за столом во время званого обеда на "восемьдесят кувертов". Она выросла в атмосфере избранности, чему сильно способствовала безмерная любовь родителей и старшего брата, ее рано открывшийся певческий дар, для развития которого родители "взяли итальянца ее учить", ее резвость, обаяние и брызжущая через край неуемная энергия. В ней совершенно отсутствовала детская робость, застенчивость, стеснительность и страх сделать что-нибудь не так. Она жила без оглядки на то, какое впечатление произведут ее поступки, она привыкла быть центром притяжения, привыкла производить впечатление, излучать веселье и радость и заражать этим всех вокруг.
       Уже в тринадцать лет Наташа была влюблена в кузена Бориса Друбецкого и сама первая поцеловала его. Через год, когда Наташа уже надела длинное платье, она сполна ощутила свою власть над молодыми людьми. В четырнадцать лет ей сделал предложение друг брата бравый гусар Денисов. В шестнадцать она "в Петербурге отбила у нее (у Элен) Бориса" Друбецкого, отбила у шикарной светской львицы красавца блондина и идущего в гору адъютанта. В семнадцать лет она буквально свела с ума одного из лучших женихов России князя Андрея Болконского. Власть Наташи распространялась не только на влюбленных в нее молодых людей, но и на домочадцев и прислугу. В Отрадном зимой 1810 года "как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны", Наташа немного угомонилась и села играть на гитаре. С замужеством потребность быть хозяйкой положения не ослабла и "общее мнение было то, что Пьер был под башмаком своей жены, и действительно, это было так".
       В юные годы Наташа не переставала любоваться собой и гордилась тем, что "никто никак не может понять всего, что она понимает и что в ней есть". "Это удивительно, как я умна и как... она мила", продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой-то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина.... "Всё, всё в ней есть", "умна необыкновенно, мила и, потом хороша, необыкновенно хороша, ловка - плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!" Все это было и в самом деле так, как она думала за исключением ума. Дочь, как и отец умом не блистала, зато оба нуждались в том, чтобы их обожали и знали, как этого добиться. "Восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтобы ее машина совершенно свободно двигалась". Дочь унаследовала потребность в овациях от отца, который щедро оплачивал всеобщую любовь тем, что безрассудно транжирил состояние своей жены. Граф "жил в Отрадном все так же, как прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами".
       Собственного мнения ни дочь, ни отец не имели. "Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников". "Он был доволен" "вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал" и которую он слушал "с своею доброю улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим, одобрительно кивая головой" и "проглатывал слюни от удовольствия". Наташа, не зная, как правильно поступить, обо всех своих сердечных делах рассказывала графине, мать растолковывала ей, что и как, принимала решение, а дочь слушалась ее. Осенью 1809 года Борис Друбецкой стал "целые дни проводить у Ростовых". "Женитьба на ней, девушке почти без состояния - была бы гибелью его карьеры". Это понимали все, кроме Наташи. Она "тоном человека, у которого хотят отнять его собственность", говорила матери, что ежели "не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело", "не замуж а так". Графиня не могла пойти против общественной морали и поступила так, как того требовало приличие. "На другой день графиня пригласила к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых".
       Логически мыслить, рассуждать, предвидеть последствия того или иного поступка, сдерживать и контролировать эмоциональные порывы, ограничивать себя и останавливаться, когда до нового удовольствия можно уже достать рукой, ни граф, ни его дочь не были способны. Зато "граф танцевал хорошо", "Наташа танцевала превосходно". "Да, порох", "в меня пошла!", - говорил граф Илья Андреевич Ростов про дочь. По темпераменту отец и дочь были близки, хотя внешне она "черноглазая" более напоминала мать, у графа глаза были голубые. Отец говорил "на очень дурном, но самоуверенном французском языке", Наташа говорила с ошибками во французском, а графиня легко переходила с русского на французский язык. Отец и дочь отличались добротой, "и все это клуб и его доброта", "редко кто умел и хотел приложить свои деньги на устройство пира" в Английском клубе, "который стоил несколько тысяч", как граф Ростов. По доброте своей граф не мог выгнать управляющего, который был "мерзавец и вор" и "так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом". "Граф решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов", но "когда дела графа так запутались, что нельзя было представить, чем это все кончится, проживи он еще год, он неожиданно умер", оставив жену и детей не только нищими, но еще и с долгами намного превосходящими наличное имущество. Наташа также не умела отказывать, она готова была благоволить к Денисову, Друбецкому, Курагину. "Сущность ее жизни - любовь" вела ее за собой, она не могла отказом перекрыть тот поток любви, который вызвала в другом человеке.
       Наташа "была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то", князь Андрей вызвал в ней глубокое настоящее чувство. Мать всегда была рядом с ней и старалась освободить дочь от бури эмоций, уравновесить ее и направить на тот путь, который был принят в обществе. Случилось так, что, когда Наташа потеряла и без того слабую голову, влюбившись в Курагина, графиня была далеко. Наташа летела к погибели, как мотылек на пламя. "И погублю, и погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя". Такими словами она отталкивала от себя кузину Соню, которая, несмотря на решительное противодействие Наташи, все-таки смогла спасти ее от погибели, но дело приняло дурную огласку и от падения в общественном мнении Наташу уже нельзя было уберечь. Память о сумасбродном поступке Наташи пережила даже французское нашествие и только такой отвлеченный и далекий от мнения высшего света человек, как Пьер, мог связать с ней жизнь.
       Над семьей графа Ростова тяготел какой-то рок саморазрушения. Сам граф то ли по безалаберности, то ли по глупости, то ли по слабости характера, то ли ведомый злой судьбой, сделал все, чтобы пустить по ветру состояние жены. Граф "был дурным распорядителем имения своей жены и виноват перед своими детьми". Он пускал деньги на ветер и делал это методично день за днем, как будто имущество так сильно тяготило его, что он изо всех сил стремился сделаться свободным от него. Граф защищал управляющего Митеньку, обокравшего его и его детей, от сына Николая, когда тот пытался хоть как-то урезонить мошенника. "Старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему: "А знаешь ли ты, моя душа, напрасно погорячился. Мне Митенька рассказал все". Он встал на сторону злодея и защищал его от сына, пытавшегося спасти семью от разорения, совсем как Наташа защищала развратного Курагина от высоконравственной Сони, благодаря усилиям которой Наташу удалось остановить на пути к погибели.
       Ярче всего эта потребность в саморазрушении в семье Ростовых проявилась в натуре юного Пети который летом 1812 года едва не погиб, задавленный толпой, обезумевшей от желания увидеть царя и получить из его рук кусок бисквита, который царь кидал с балкона вниз. "Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание". "Дьячок вывел Петю бледного и не дышащего к царь-пушке". Он едва отдышался и бросился в толпу, расталкивая других, чтобы схватить желанный бисквит. "Опасность быть задавленным еще более возбуждала его", но он добился своего и бисквит попал в его руки. Опасность не останавливала мальчика, а притягивала, манила, звала. В октябре 1812 года, находясь в партизанском отряде Денисова, Петя, ведомый какой-то злой силой, безрассудно шел на смерть и пуля сразила пятнадцатилетнего мальчика наповал.
       Наташа дважды оказывалась на пороге гибели и каждый раз это происходило в связи с ее отношениями с князем Андреем Болконским. В первый раз это случилось, когда она решила "променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого". Поняв, что она своими руками разрушила и свою жизнь, и жизнь своего жениха князя Андрея, что исправить ничего нельзя, Наташа приняла мышьяк. Ее спасли, она долго болела и "была в опасности", но молодость взяла свое. От этого несчастья она оправилась и в середине августа 1812 года "Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей" - говорили про нее в свете. "Наташа была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова". Второй перелом в жизни Наташи случился через месяц, в конце сентября 1812 года после смерти князя Андрея и привел к коренному изменению отношения Наташа к жизни и к людям. Наташа и тяжело раненый князь Андрей случайно встретились, их любовь вспыхнула с новой силой и появилась надежда на счастье. Чуда не случилось и когда князь Андрей ушел из жизни и Наташа окончательно потеряла любимого, то вплоть до конца декабря 1812 года она все еще мысленно оставалась рядом с ним, а жизнь живых людей потеряла для нее смысл. "Та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала", "теперь казалась ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление". Чтобы быть рядом с ним, она заживо похоронила себя.
       Смерть любимого погрузила Наташу в небытие, а смерть младшего брата Пети возвратила к жизни. Известие о смерти Пети "страшно и больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что-то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенное освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней". "Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери" спасла ее и душа ее исцелилась. Наташа стала спокойней, сдержанней и, выйдя замуж за Пьера, целиком посвятила себя мужу, детям, семье. Жизнь напоказ, жизнь в вихре страстей, побед и завистливых взглядов, жизнь без оглядки на то, что остается позади, более не притягивала Наташу. У нее пропала потребность в самолюбовании, она перестала приносить несчастье тем, в ком вызвала любовь и перестала тратить себя без толку и смысла на пустые забавы. "Все силы душевные ее были устремлены на то, чтобы служить этому мужу и семье".
       Став матерью семейства, Наташа совершенно перестала заботиться о том, как она выглядит. "Ее костюм, ее прическа" "были общим предметом шуток всех близких". Этим она напоминала отца, который имел обыкновение одеваться неподобающим образом даже, когда в доме были посторонние. "Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару Английского клуба". "Всякий раз он конфузился", встречаясь с остановившейся в доме княгиней Друбецкой, которая "каждый день" "заставала графа в халате". Граф не придавал значения тому, что одежда была запачкана, и графиня, заметив, "что это у тебя запачкано здесь", "достав батистовый платок, терла им жилет мужа", оттирая пятно, которое он посадил, пробуя "соте с мадерой из рябчиков". Для отца с дочерью неряшливость в одежде была нормой, была привычней, небрежность и пятна на одежде были приятней, естественней и роднее, чем опрятный и чистый костюм. Костюм был нужен им, чтобы производить выгодное впечатление, а если этого не требовалось, то совершенно неважно, что надето. Не на показ можно одеваться кое как, наспех, не в костюме счастье. Свежий наряд был еще чужим и требовал к себе внимательного отношения, а обжитый и заношенный становился чем-то наподобие второй кожи, был помечен хозяином, сросся с ним и пропах его запахом.
      
       "МЫ - ГУСЕНИЦЫ АНГЕЛОВ"
       Для понимания природной сути метаморфозов, произошедших с Пьером, Наташей Ростовой и Андреем Болконским, стоит обратиться к известному стихотворению Владимира Набокова, в котором проводится параллель между людьми и бабочками.
      
       "Нет, бытие - не зыбкая загадка!
       Подлунный дол и ясен, и росист.
       Мы - гусеницы ангелов, и сладко
       Въедаться с краю в нежный лист".
      
       Набоков в этих строках пишет о том, что "подлунный", то есть земной мир предельно "ясен", не надо специально искать в жизни тайного смысла, а человеческое бытие не представляет никакой загадки. Все ясно и понятно, человек пришел на Землю, чтобы принятием и своей судьбы, и тех трудов, которые этой судьбой уготованы, заработать право на ангельский удел. Тогда на Землю не придется более возвращаться и можно будет обрести право на место на небесах. Люди по Набокову как гусеницы, а ангелы как бабочки.
       Владимир Набоков прославился дважды, как литератор и как ученый, исследователь бабочек. Было подсчитано, что на страницах его произведений бабочки упоминаются 570 раз. Бабочки вдохновили его на первый большой роман "Защита Лужина", он посвящал бабочкам стихи, собрал огромную коллекцию бабочек, обогатившую один из музеев в Швейцарии. Бытует мнение, что Набоков - самый знаменитый в мире ученый в этой области. Бабочки стали визитной карточкой писателя, он понимал их душу, проник в сущность их бытия, как никто другой.
       Жизнь бабочки состоит из четырех циклов, составляющих ее полную метаморфозу. На первом бабочка откладывает яйца, из которых через некоторое время вылупливаются личинки бабочки, то есть весьма прожорливые гусеницы. Накопив достаточно сил, гусеница превращается в неподвижный и малозаметный кокон, из которого по истечении известного времени выходит на свет прекрасная бабочка. Можно сказать, что бабочка в своем метаморфозе четыре раза появляется на свет, проходит через четыре рождения и четыре раза умирает. В первый раз она появляется на свет, то есть рождается, как яйцо. Яйцо служит питательной средой для развития гусеницы, оно перестает быть, то есть умирает, чтобы бабочке родиться во второй раз уже гусеницей. Затем из гусеницы образуется кокон, что можно рассматривать как третье рождение бабочки. Наконец, кокон исчезает, умирает, а из него рождается крылатое существо бабочка, чтобы, прожив, сколько ей отпущено, уже окончательно умереть, отложив предварительно яйца.
      
       "Рядись в шипы, ползи, сгибайся, крепни,
       И чем жадней твой ход зеленый был,
       Тем бархатистей и великолепней
       Хвосты освобожденных крыл".
       В этом четверостишии говорится о том, как мохнатая, покрытая шипами гусеница, ползает и сгибается пополам, она очень прожорлива и постоянно ест зеленую массы растений, доставляя немало хлопот садоводам и огородникам. Чем жадней она вгрызается в нежные зеленые листья, тем больше она накопит силы и тем великолепней будет явившаяся миру из блеклой и неподвижной куколки яркая порхающая бабочка. Набоков пишет о том, что люди - эти "гусеницы ангелов" - должны постоянно пребывать в деятельности, жадно жить. И чем больше они урвут от жизни, чем больше за жизнь сделают, "чем жадней твой ход зеленый был", "тем бархатистей и великолепней хвосты освобожденных крыл", тем в более прекрасную бабочку они смогут превратиться. Образ хвостов на крыльях бабочек в этом стихотворении не случайность. Хвосты, отростки на задних крыльях есть у многих бабочек, например, у махаона. Есть они и у бабочки урания с острова Мадагаскар, считающейся самой красивой бабочкой на планете. В свое время меня это прекрасное существо настолько поразило, что я написала стихотворение: "Бабочка урания с острова Мадагаскар", в котором отождествила себя с этой бабочкой. Стихотворение написано от первого лица, то есть я и есть та самая бабочка урания, обитающая исключительно на этом острове в Индийском океане.
      
      
       Бабочка Урания с острова Мадагаскар
      
       Что делать, если мы не пара,
       Ведь я росла средь райских кущ
       Густых лесов Мадагаскара,
       Где по деревьям вьется плющ,
       Где золото песчаных плесов
       И васильковая вода,
       И сок цветущих медоносов,
       Моя прозрачная еда.
       Где у меня чешуекрылой
       Глаз перламутровый опал,
       Где солнце ярко расцветило
       Мне сень легчайших опахал.
       И весь тот блеск, игру и просинь
       Пахучих кожистых ветвей
       Я принесла и в эту осень,
       И в сырость парковых аллей.
       Но неожиданно и странно
       Былое мне преподнесло
       Благословением Урана
       Мое земное ремесло.
  • Комментарии: 1, последний от 03/05/2025.
  • © Copyright Седакова Лариса Ильинична
  • Обновлено: 29/04/2025. 47k. Статистика.
  • Эссе: Культурология
    • Оценка: 10.00*6  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.