Lib.ru/Современная литература: Дмитриев Алексей Викторович. Шестидесятые

Алексей Дмитриев

Сентябрь

ТРИПТИХ

За что же я люблю Брюссель?

И - не до селе и отселе?

Здесь варят по утрам кисель,

И крутят ночью карусели...

Здесь ходят жирные коты,

Но мусор не морочат когтем...

Здесь чьи-то помыслы - чисты,

Хотя, и смазанные дегтем...

За что же я люблю Брюссель?

Мне ж речи не читать с амвона...

А, гладя смятую постель,

Потом глядеть во двор с балкона...

И непременно пиво пить -

И пену на усах смакуя,

С балкона с небом говорить,

Что жизнь всегда хотел такую...

За что же я люблю Брюссель?

За то, что устаю в остатке...

Я по утрам варю кисель

Из осени и шоколадки...

Иду куда-то наугад,

Точнее нет во мне маршрута...

Как будто - зол, как будто - рад,

Как будто - есть, но только - будто...

* * *

Мы принимаем те миры,

Что нам не кажутся игрушкой...

Превыше смерти и игры

Нам сон над радужной подушкой...

Мы не бежим глядеть рассвет,

И трав не трогаем руками...

Мы - будто есть. но будто - нет...

И не по линии - стежками...

Дельфин, что радостно плывет

То прыгая, то погружаясь...

В нем что-то важное живет -

А что? Умру - не догадаюсь...

Но если так, из стертых строк

Сложить с похмелья пирамиду -

Дельфин - он вечно одинок,

Хотя и очень счастлив с виду...

И утром будит нас трамвай,

Что искры рассыпает щедро...

И днем мы обретаем рай,

В лимоне пожирая цедру...

И, понимая, что корзин

Не хватит для грибов и ягод,

Идем за водкой в магазин

Среди руин, колон и пагод.

И жизнь не кажется плохой...

Но и хорошей не приснилась...

По жизни скачешь ты блохой,

Ища как милостыню, милость...

И тщетный проживая век

Твердишь, желая молвить мудро:

Я - бесполезный человек,

Хотя, я есть - но есть как будто...

* * *

У триптихов плохая связь -

В них краски мажутся по краю...

Возможно, жизнь - не удалась,

Когда ты изгнан был из рая...

Страдал Адам, жуя листок...

И Ева не скрывала грусти...

Дельфины плыли на восток,

Что б там детей найти в капусте...

Кружились плавные волхвы,

Не в танце - а в душе и плоти...

Все были с ближними - на Вы,

И просто так, и по работе...

Цвела сирень - к цветку цветок,

Как символ новой вечной были...

Дельфины плыли на восток... -

Порою прыгали - но плыли...

И кедры, обретая связь

С вселенской сутью, что без сути -

В тенях ветвей хранили грязь,

Что умножалась по минуте...

Был мир не плох, и не хорош -

Обычный мир - такой, как надо...

Он - от цилиндра до калош -

Прошел от рая и до ада...

Ты не суди его - прости...

На что нам этот мелкий суд то?

Ведь мы - лишь прах в чужой горсти:

Мы - если есть - то лишь как будто...

ДИПТИХ

* * *

По ночам ты читала плохие стихи,

Ты мечтала о чем-то, что так далеко...

Ты хотела бы вжиться в чужие грехи,

НО порочные утром не пьют молоко...

Ты хотела бы стать ... Ну... Хоть Жанною Д Арк

Столько сплетен о ней - что понятен полет...

Жаннам ДАрк не хватает арканов и арк...

И коль ступишь в костер - так никто не поймет...

Ты хотела быть девой, что с прежних картин -

Леонардо всегда их писал на заре...

И стоять на пуантах из ста паутин...

Ну, какие пуанты? Зима на дворе...

Ты хотела быть той, что всегда хороша...

Чтобы быть маркитанкой и рваться на бой...

Нет... Конечно - о многом мечтает душа...

Почему не о том, что б стать просто - собой?

* * *

Я читал очень умные книги и спал...

Я заучивал их наизусть просто так...

Я мечтал о тревогах монарших опал,

И, чтоб как Буратино, попасть на верстак...

Я мечтал стать монахом - сей выбор не нов,

А потом я, почуяв небесную суть,

Стал мечтать о реальности, что не из снов,

Но во сне из которой возможно уснуть...

Я мечтал о пиратских набегах с земли,

И о жаркой любви под холодным плащом...

И мечты меня крепко по жизни вели -

Но - признаемся честно - мечты ни о чем...

Я мечтал, чтобы смерть состоялась к среде -

Ибо вторник - не то, ведь по вторникам - сбой...

Отчего же в местах никогда и нигде

Не случилась мечта, чтоб случиться собой?

* * *

ОДНА КАРТИНА

Так... В тени от виадука -

Как красиво это слово -

Не мука - движений мУка,

Будто девы из Ростова...

Там - за миром виадучным,

Пребывает мир вселенский:

И стада с приплодом тучным,

И - с покоем деревенским...

Там - не замки, а руины,

Хороши, однако, в цвете...

Там - под вечер - балерины

Застывают на паркете...

Там цветут венки из лилий -

Так цветут, хотя - не в запах...

Там по строгой Пиккадили

Ходит зверь на стройных лапах...

Я - знаток второго плана -

Мне ведь первый план не нужен...

Вынимаю из капкана

Сто невзгод и сто жемчужин...

Ну, а там, за акведуком -

Третий план - игрой и фарсом...

Небо, что вспахали плугом -

Что б засеять вечным Марсом...

Да? Картина? Есть такая...

Не поверишь? И напрасно...

Там, на первом плане - тая,

Дама, что почти прекрасна...

Ну, уродлива - не будем

Вкус на вкус похож едва ли...

Но ее недаром люди

Столько лет обожествляли...

Нет? Ну, пусть - и Бог бы с ними,

Все - от нищих до бомонда...

Что? Ну, да... Картине имя

Мона Лиза... Иль - Джоконда...

Так, мой друг - идем по луже -

Там - проклятье, там - икона...

Есть картины лучше, хуже...

Только нет картин без фона

ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

Пушкин с Вяземским дружил

Дружбой этой дорожил.

Г. Шпаликов

* * *

Я не знаю, как там было...

Было ль иль приснилось праздно...

Пыль в Москве плыла без пыла,

Диссидентство - не заразно...

Были биты полукровки,

И посажены - витии...

И стихи от Маяковки

Разлетались по России...

Это так? Конечно, нет уж...

Ну, картинка из блокнота...

Позолота - та же ретушь,

Если ретушь - позолота...

Это время коммуналок

От обоев - только клочья...

Это ночи тех, кто жалок -

И живет не днем, а ночью...

Две сторожки, два прогиба,

Елисеевское чудо...

Под портвейн - сырая рыба

Что всплыла из ниоткуда...

Что сказать, уже не зная

То, что видел, но забыто...

Ну, Москва была резная,

Будто древнее корыто...

Где-то роспись проступала,

Где-то цвел рельеф барочный...

Но - Москва себя не знала,

Знать боялась, коли точно...

Ах, какие были годы -

Евтушенко шел бульваром...

Под землею - переходы,

Водка пахнет - скипидаром...

Хлеб ржаной в лотке - как птица,

И зефир без шоколада...

Думал я в Москву влюбиться,

Но потом решил: - Не надо...

Что мне этот гвалт вселенский?

В коем все весьма картинно?

На бульваре Вознесенский

В пиджаке от Валентино...

И Рождественский с губою,

Опадающей на блузу...

Что в стихах цедит трубою

Гимн Советскому союзу...

Ахмадулина - богиней

От отца не так - Ахата...

Нет Ахматовой в помине -

Лишь две тени у Арбата...

* * *

Пушкин с Вяземским дружил

Дружбой этой дорожил

Ну, а Вяземский, конечно,

И не с Пушкиным дружил...

Скажем, с Дельвигом дружил,

Хоть, при этом, с ним не жил,

А не жил он, потому что

С хрупкой фрейлиной он жил...

Ну, а может, и не жил...

По борделям все кружил...

Там он с Пушкиным встречался,

И за водкой с ним дружил...

Ну, а, может, не кружил?

Крепостных лишал он жил?

Бил кнутом их для острастки,

А потом вовсю дружил...

Или даже не дружил...

Не тянул последних жил...

Был суров, но прогрессивен -

Ведь он с Пушкиным дружил...

Пушкин с Вяземским дружил...

Дружбой этой дорожил...

Но и с Дельгвигом он тоже

Хоть не часто, но дружил...

Пушкин очень ярко жил -

Он со многими дружил...

Но с Натальей Гончаровой

Он хоть жил, но не дружил...

С Керн дружил. С Мари - дружил,

С балериною без жил,

С крепостными - их без счета -

Тоже очень он дружил...

С Чаадаевым дружил...

Но - ничем не услужил...

Как того признали психом -

Пушкин с Вяземским дружил...

Вот такая, брат, игра...

Дружба, знаешь, не икра...

И на хлеб ее намазать

Не сумеешь ни хера...

* * *

Я помню, Москва рассыпалась на блестки,

Трамваи несли над собою огарки -

И осени запах - как запах известки

Охватывал рельсы, деревья и парки...

Бульварным кольцом, насладившись до жути,

До боли в висках от похмелья и страсти...

Я знал, что в любой приходящей минуте

Смогу обрести то ли смерть, то ли счастье...

Ходил к Маяковке я в форме мышиной,

И слушал поэтов - тогда неизвестных...

А рядом - гудели и выли машины,

И не было лиц равнодушных и пресных...

Иль выдумал все это я? И в квартире,

Читал самиздат - фотографии с текста?

И знал, что хоть пусто и муторно в мире.

Но жить в нем болезненно и интересно?

Теперь и не помню, но знаю - в проклятых

Годах, что отмечены были, как чудо -

Шестидесятые в семидесятых

Нашел я - и вышел сюда из оттуда...

И, знаешь? Селедку не делаю с шубой,

Очков не ношу, хоть читать и умею...

И слышу из детства знакомые трубы,

И слыша стихи с Маяковки - немею...

* * *

Я с Губановым дружил...

Ну, не так, чтобы дружил,

Пару раз мы с ним подрались -

Значит, каждый заслужил...

С Алавердовым дружил,

Был в Москве он старожил...

Мастерская на Арбате -

Хорошо, что б я так жил...

С Чудаковым я дружил -

Он же - с девками дружил...

Продавал большой Богеме -

Этим пил и этим жил...

С ним и Бродский сам дружил...

И Никита с ним дружил...

Все дружили с Чудаковым

Ну, а он на всех - ложил...

На меня он не ложил -

Я ведь с ним и не дружил...

Я бы с Бродским подружился -

Он же - на меня ложил...

Вот такая, брат, херня...

Все не гоже у меня...

С кем хочу дружить - не дружат,

Даже ложут на меня...

* * *

Конечно, теперь разбираться приятно -

Кто умер, кто спился, кто - ветром по вене...

Из прошлого яркие мутные пятна,

Как будто на блюдце в слюне пельмени...

Ты можешь сказать, что последний из списка...

А список вот был? Или он не писался?

Конечно, скажу, что со всеми был - близко:

Дружил - не совсем, но приятно общался...

И будут враньем эти жалкие стоны -

Живые не могут притронуться к смерти...

У той Маяковки - рыдают клаксоны,

У этой - рыдают болиды, как черти...

Все стало иным и совсем не пригожим -

Ну, мне не уютно здесь... Муторно очень...

Мы шли по Москве, улыбаясь прохожим,

Читая стихи на ходу, между прочим...

И славы не ждали... Не верили в славу...

Желали ее - но не высшей ценою...

Вулканы жевали погасшую лаву...

И листья хотели уже перегноя...

Не будем твердить, что мы были прекрасны -

Прекрасны лишь те, о которых не знали...

Они погибали, и было им ясно

Что будут они - ну, а мы, проиграли.

О них не напишут, не вспомнят, не зная

И вспомнить нельзя - но они ведь - не просто?

Поэты, которых планета - иная,

Поэты без имени, срока и ГОСТа....

* * *

Брежнев с Сусловым дружил...

Дружбой этой дорожил...

Но не просто так - ведь Суслов -

Был кремлевский старожил...

Суслов с Берией дружил -

Тот уже давно не жил,

Но у дружбы нет предела -

Потому он с ним дружил...

С кем же Берия дружил?

Он со Сталиным дружил...

Дружбой этой он гордился -

Потому так мало жил...

Сталин с Берией дружил...

Тот над ним поворожил -

Яд в компот, в вино отрава...

Сталин слишком долго жил...

Сталин с Лениным дружил...

Верно Ленину служил...

Яд в постель, отрава в кашу -

Ленин умер, как и жил...

Дружба, ведь - не сахар, брат...

В ней никто не виноват...

Друг - всегда врага опасней -

Так в народе говорят...

* * *

Ведь времени - нет? Лишь на окнах - подтеком

Гардины? Иль шторы? Иль отклик витражный?

Мы бродим под чьим-то всевидящим оком -

Под чьим? Ну, под чьим-то - ведь это неважно...

Мы метим в герои, потом - в интенданты ,

Потом - до предела набивши карманы -

Мы молим о том, что б нам дали таланты

Дойти от кромешного сна до нирваны.

Нам мало того, что уже в сундуках. Но

Нам хочется рая, добравшись до ада...

Когда я вот так от отчаянья чахну -

Всегда говорю себе: Милый, не надо...

Ну, что ты? Была ведь эпоха - волшебна,

И вихри крутили тебя по бульварам...

Реальность - паскудна, но память - целебна -

Так, значит, все это случилось недаром...

* * *

С Авраамом Бог дружил...

Дружбой этой - дорожил...

Авраам был другом Бога,

Потому, что заслужил...

С Моисеем Бог дружил...

Но, не то, чтобы дружил -

Дал скрижали Моисею -

Тору тот потом сложил...

Бог со всеми ведь дружил...

С теми, кто и с ним дружил...

Нам понять терпенье Бога?

Проще выпрыгнуть из жил...

В дружбе Бог совсем не слаб...

Ведь не нужен Богу раб...

Бог друзей по свету ищет -

Вот такое дело, брат...

ВОТ ТАК

Знаешь, милая, сижу теперь на даче...

Есть две пальмы, две бутылки, два букета...

Вечерами я давно уже не плачу

Слез ведь нету - и желанья плакать нету...

Знаешь, милая... Скажу тебе по сути -

Я ведь болен и на голову хромаю...

То, что люди проживают по минуте -

Этой жизни я совсем не понимаю...

Я давно уж не боюсь и не перечу,

Я давно уже люблю, но не ласкаю...

Вот такой сейчас в Тбилиси тихий вечер.

И тоска, конечно, точно же такая...

Знаешь, милая? Схожу потом на рынок...

Ну, схожу... А кто мне в этом помешает?

Выпью чачу и куплю кило ботинок,

Покормлю на речке тихих белых чаек...

Знаешь, милая? Я жил всегда в полете...

Только не было тебя со мною рядом...

Мужики все по охотам, по охоте...

Ну, а женщины их травят сладким ядом...

Знаешь, милая? Скажу тебе - не спрячу,

Все как есть, но не всегда, и очень грустно...

Если я и по ночам печально плачу -

Оттого лишь, что нашелся я в капусте...

Знаешь, милая - во мне осталось мало...

Жизни - мало, и талантов - на три вздоха...

Жить устал я - и душа моя устала...

Не тверди мне, что усталость - это плохо...

Обними меня холодными руками...

Расскажи мне о далеких жарких странах...

Знаешь, милая... Искались мы - веками...

Чтобы стать во всю влюбленными из странных...

* * *

Твое признание в любви,

Что я хорош и даже светел

Что я из плоти и крови -

Чего я, правда, не заметил...

Что я прекрасен, как никто,

Иль, может быть, и не прекрасен...

Хоть иногда хожу в пальто -

И ликом далеко не ясен...

Скажи, а что же есть любовь?

И почему мы любим сладко

Лишь тех, кто пьет нам вечно кровь,

И в душу гадит очень гадко...

Ну, почему мы любим тех,

Кто нам - увы - дарован свыше?

В любви не ищем мы утех,

И не сигаем утром с крыши?

Ну, почему все так, как есть?

И не хотелось бы иначе?

Возможно, все за вечность месть?

Иль три столетия на сдачу?

Скажи мне - любишь ли меня?

Мне очень больно жить повсюду...

Ты любишь? Новый ветер дня

Мне скажет, что я в мире - буду...

ТБИЛИСИ

Ну, приехал и уехал...

Есть гранаты, есть орехи

Жизнь что просто так и возле...

Розы... Дыни на обозе...

Два унылых ишака -

И по городу - река...

Нет, Тбилиси очень светел...

Хоть, я света не заметил,

Но заметил жизнь вполне...

Тени легкие в окне,

Двор похожий на руины,

Два притопа, три картины...

Два меня, когда двоюсь,

Три меня, когда напьюсь...

Виноград, что пахнет чачей,

День, что мог бы быть удачей,

Перепелки у куста,

И с похмелья чернота...

Утром пью я саперави...

Мало думаю о славе,

Слава? Ну, ее ведь нет

И не будет, полагаю...

Я стихи свои слагаю

И гашу в уборной свет...

Так живу, чего и всем

Жить, конечно же, желаю...

* * *

А можно ночью тихо встать...

И свет дневной нарисовать...

И - сто домов на горке дальней...

И вкус пирожного миндальный...

И трехэтажную кровать

Где хоспис грязный и скандальный...

А можно ночью так лежать...

Не спать, по памяти бежать,

Бежать за трепетной синицей,

Что не угодней журавля...

Лежать и знать - все только снится,

За восемь лари от рубля...

А можно просто посидеть,

Ведь за столом - вино с гранатом...

А пожно просто умереть

И никогда не стать богатым.

А можно есть халву

Корой нет на ближнем рынке -

ИР знать, что время наяву -

Нам по рогам и по ботинкам...

А можно просто так уйти -

Куда? Не суть. Уйти - и ладно...

И знать, что в город по пути

Все персично и виноградно...

И знать, что ты всегда один...

И знать, что ты всегда, на деле -

Лишь - непонятный господин

С десятком пятниц на неделе...

* * *

Нарисую вам пейзаж -

Город есть, но он - не наш...

Он на скалах, будто птица -

Смог под утро примоститься...

Гор здесь много - с пьяных глаз,

Я подумал: - В самый раз...

Утром глянул - ну, не тянет

На совсем крутой Кавказ...

Отчитаюсь дневником:

О себе и ни о ком...

В общем, что-то я заметил,

Хоть остался - дураком...

Мцыри Лермонтов писал...

Пушкин девушек бросал...

Не о том я... Надо шире -

Ну, Тбилиси - это мир,

Где на пятью пять - четыре,

И зеленый есть инжир...

Где есть многое и много,

Где до гор ведет дорога -

И, пожалуй, не одна,

НО люблю дорогу эту -

И она ведет во Мцхету -

С Мцхеты Грузия видна...

Я в пейзажах не силен -

Где там речка, где там клен,

Где орех, где нет ореха -

Где - кудрявая лоза...

Горы - вечность, горы - веха,

Горы - Божии глаза...

До вершин я не доехал...

Я давно уж не ходок...

Слышал птиц и слушал эхо -

Ну, насколько это мог...

Шел усталый по дороге,

Иль - точней - меня везли...

Все монашки были - строги,

Все монахи - короли...

Все красавицы - туманны,

Все красавцы при себе...

Не скажу, что было странно -

Необычно по судьбе...

* * *

Маяковский Пушкину

Писал в каком-то мороке...

Мы б хинкали кушали

На мясе и на твороге...

Мы б, с тобою пели

Песни про Тифлис...

Не совпали цели -

Цели - разошлись...

* * *

Ну, а что мне цели?

Я ж всегда бесцелен...

Может, этим - целен,

Словно хванчкара?

Или я - прохожий,

Что идет по миру?

Путая все время

Завтра и вчера?

* * *

Ну, продолжим дневник...

Цены в лари иль как?

Продают все и вся,

Не за так - за пятак...

Хаш идет по утру,

Как лавина с пути...

Граммов сто? Не совру -

Ты еще накати...

* * *

Бывали передвижники -

Художники, не книжники...

Они ходили стаями,

Не хвастая достатком...

Куда уж с горностаями

В миру, совсем не сладком???

Они картины мучили -

Точнее, их писали...

И мыслями дремучими

Как шерстью, обрастали...

Они ходили в Грузию,

Неся с собой холсты...

Я не встречал их в Грузии -

А видел ли их ты?

Возможно, пироманы

И все такое - прочее...

И жил тут Пиросмани -

Сын прачки и рабочего...

Возможно, и не прачки,

Рабочий - не фонтан...

Художник без заначки,

Картина - за стакан...

И что тебе скажу я -

Стакан за сто мазков...

Мы не в полях Анжуя,

Не в поле дураков...

Художник, что картину

Стаканом оценил -

Он жизнь - не паутина,

И явно не бескрыл...

* * *

Пойдем еще по городу -

Армянские кварталы...

Армян тут много к холоду,

Кварталов только мало...

И наступает осень,

Хоть в октябре - зима...

У неба солнца просим,

Чтоб не сойти с ума...

* * *

О Грузии я знаю,

Не много и не мало...

Я иногда гуляю,

А иногда хандрю...

И знаешь? Я приеду -

Вернусь, чтоб жарко стало...

И я теперь Тбилиси

Об этом говорю...

* * *

Возможно, это - невозможно,

НО превратился я в заложника...

Себя я чувствую острожно,

И сплю, как ветер у треножника...

Я слушаю шаги за грядкой,

Боюсь чужой руки и вздоха...

Ну. да... Картина без порядка,

Что говорит о том, что плохо...

А что тут плохо, разобраться?

Что я в заложниках? И что же?

Дают порою искупаться,

Почти совсем не бьют по роже...

Такая, видимо, стихия -

Мы все в заложниках у Бога...

По вечерам пишу стихи я...

Порой - почти, порой - убого...

Я не боюсь своей кончины,

И Страшного суда - нисколько...

Возможно, я уже - мужчина?

Хоть признавать мне это горько...

Возможно, я уже и вырос

И не хожу в коротких шортах?

Возможно, волос - взял и вылез?

И видом я похож на черта?

Возможно, я давно заложник?

С рожденья? Да... И нет - по сути...

Я втер сам - и сам треножник,

Я сам минута по минуте...

Я сам себе хозяин бара,

Где все в стакан и все в бокалы...

А сам себе один и пара,

Я -то что было, будет, стало...

Иду по набережной смело,

За мной - два дула, два прицела...

Заложник... Ты живи лишь смело -

Все, что не так - не наше дело...

* * *

Пушкин с Богом говорил...

Разговор был у перил...

Пушкин: - Бог... Что это значит?

Сердце что-то говорит...

Бог: - То сердце, милый, плачет -

Ты уже давно убит...

Речкой черной не пройти...

В Речке черной нет пути...

Пушкин: - Бог? Ну, что ж такое?

Это ж вечная стезя...

Бог: - Нельзя идти рекою,

И по суше нам нельзя...

Нам по небу - это кратко,..

Нам по небу - это шатко...

Пушкин: - Бог... Откуда крылья

Что б лететь не к звездам - от?

Бог: - Ты - пыль... И будешь пылью...

Пыль до неба донесет...

2 окт. 2013...

Знаешь, тоска открывается к ночи...

Судишь не тех, и ругаешь не тех.

В сердце ты что-то толкуешь и прочишь,

Что-то находишь, как в банке орех...

Знаем слова - но не знаем начала,

Знаем по смыслу - не ведая сути...

Нас очень долго земля привечала -

Значит, скажи - Ухожу и забудьте...

Как мы пугаем то раем, то адом,

Рядом - они, но попробуй понять их...

Раньше, я часто общался с Де Садом,

Девушки-бабочки в тогах и платьях...

Знаем ли мы, что такое искусство,

Коль начитались томов и скрижалей?

Кровью из вен - так писать не искусно,

Девушки в серых коробках лежали...

Вены, что порваны в строчках белесых,

Рвать и писать, в них перо погружая...

Девушки? Были весьма интересны...

Ждали поля от себя урожая...

Все эти моды, все цепи и маски -

Что это? Бред неподкупного зверя?

Знаешь... Я верю в прекрасные сказки,

Только в садизм я Де Сада не верю...

Вены, что порваны, перья по плоти...

Так написать не реально, скажи мне...

Девушки гибли на царской охоте,

Множась стенаньями в призрачном гимне...

И говорить мне об этом не надо -

Знаю я цену и слову, и делу...

Жуткие книги маркиза Де Сада

Шли от фантазии, а не от тела...

Значит, что можем мы против фантазий?

В ров закопать, каблуком уничтожа?

Нет... О Де Саде - ни блажи, ни грязи

Просто ножом по душе и по коже...

Не говори, что пошел я в садисты -

Этого нет... И не будет. Иль - может?

Были Де Садовы помыслы - чисты...

Просто ножом по душе и по коже...

* * *

Закончу все - и все начну сначала... Страница белая всегда лежит в блокноте... И, чтобы жизнь моя ни рисовала, она рисует зубра на охоте... Он не бежит - стоит, под сердце стрелы, он не кричит - отсох язык примятый... Он жизнь свою уж отделил от тела, и гордость от того, что в жизни свято... Он не попросит о пощаде - просто - уйдет и сгинет между кочек серых... Вот жизнь моя - от люльки до погоста... И не скажи, что в слишком высших сферах... И дует ветер, листья собирая... Тбилиси покидаю я на завтра... Мы ищем рай - но не находим рая, хотя и пьем амброзию на завтрак...

4 окт 2013

Дмитриев Алексей Викторович Шестидесятые

Дмитриев Алексей Викторович
Шестидесятые