Язык священный пращурских времен,
язык из слез, из сдавленного стона,
язык того, кто в рабстве был рожден
и умирал под игом обреченно.

Кто кроткого не хаял языка,
его своим презрением увеча?
А ведь его мелодика сладка,
и благородны обороты речи.

Кто ведает, что это - исполин,
Разнообразье смыслов в нем какое,
каким величьем веет от руин
былого грамматического строя?

В неволе ослабел он и поблек,
хоть сам язык за это не ответчик.
Нескладным хором ка́лек - что кале́к,
заёмных и ненужных нам словечек

в нем заглушен первоначальный глас,
унижена мыслительность живая,
и от него элита отреклась,
для болтовни его предназначая.

И я страдаю с молодых ногтей:
уже тогда глумиться было в моде
над варварской вульгарностью речей
"непросвещенного простонародья".

Я на себя возьму беду твою
и, вдохновясь вульгарностью самою,
уродство в красоту перекую,
наросты соскребу и грязь отмою.

И для счастливых будущих времен
тебя я высвобожу из-под спуда.
И злой язык умолкнет, посрамлен.
И возглаголешь ты, живое чудо.
1883