Аннотация: Сборник статей о тех, кто "День Победы приближал" опубликованных в журнале "Военно-исторический архих"
ЭДУАРД ХАРИТОНОВ
ТРУДНЫЕ ШАГИ
К ПОБЕДЕ
КОЛОМНА
"ИНЛАЙТ"
2009
Посвящаю светлой памяти
ХАРИТОНОВА
Михаила Ивановича
ИЗВЕСТИЯ 29 мая 1998 года
Актуальный архив
" ... Выгрузились на Красной, многие бойцы были босыми"
Рассекречены уникальные документы о победе советского оружия,
после которой Адольф Гитлер назвал СССР ... "колоссом на глиняных
ногах"
Владимир ШМЫГАНОВСКИЙ,
"Известия"
Долгое время события 1939- 1940 П. в отношениях между СССР
и Финляндией старались обходить молчанием. Правда мешала
"особым отношениям" между двумя странами. А когда стали
известными многие архивные документы, проливающие свет на так
называемый "советско-финляндский вооруженный конфликт", одни и
те же факты по обе стороны границы трактовались по-разному.
Поэтому можно считать событием первое совместное издание ученых
двух стран о "незнаменитой", как назвал ее Александр Твардовский,
войне {на русском языке книга вышла в издательстве "Наука").
Кстати, одним из свидетельств консенсуса, достигнутого истори-
ками, можно считать тот факт, что двухтомник носит финское назва-
ние "Зимняя война". Именно так (по-фински "Талвисота") называют
ее в Суоми, да и в других странах. Мир до этого не знал боевых
действий в условиях 40-45-градусных морозов. В мировой практике
не было также случаев, чтобы наступление развертывал ось против
таких долговременных укреплений, как линия Маннергейма. Напом-
ним, что французы не рискнули штурмовать линию Зигфрида, хотя
основные силы немцев были заняты войной в Польше, а вермахт,
протоптавшись восемь месяцев у линии Мажино, обошел ее со сто-
роны Бельгии.
Попытка совместного издания, разумеется, не означает полного
совпадения мнений по всем проблемам. Приводятся разные точки
зрения и на цели СССР, и на предвоенную дипломатию Финляндии.
Некоторые вопросы остаются крайне болезненными, и их разная
интерпретация неизбежна. Не забудем, что Финляндия уступила
примерно дерятую часть своей территории с близким сердцу каждого
финна Виипури (Выборгом), 400 тысяч мирных жителей лишились
крова, покидая родные места. Хотя потери Красной Армии почти в пять, раз превысили потери финнов, авторы книги приходят к выводу, "что урон
9
от сражений был все же более чувствителен для маленькой
страны: 1,8 процента от общей численности населения, тогда как для
СССР - О,15 процента.
Один вопрос можно считать снятым с повестки дня. В российских
архивах не найдено документов, которые указывали бы на то, что
Москва ставила своей целью прямое включение Финляндии в состав
Советского Союза. Ей нужна была лишь часть территории соседей,
которую поначалу безуспешно пытались "обменять" на советские
земли. К решению применить оружие привела не только "неуступчивость" Финляндии, но и изменение международного положения.
Сталин оправдывал военные действия против суверенной страны так: "Мы ничего не можем поделать с географией".
Читая впервые полностью рассекреченные материалы второго
тома, озаглавленного "И.В.Сталин и финская кампания", лучше, нагляднее понимаешь, в чем причины будущих поражений Красной
Армии в 1941 году и российской армии в Чечне. Истоки этих неудач
прослеживаются в финской кампании, когда победители обрели не
только славу, но и позор из-за пренебрежения к человеческой жизни,
всеобщего головотяпства, неэффективности военного командования.
Говорят, именно после этой победы Гитлер назвал СССР "колоссом
на глиняных ногах".
Похоже, что фюрер пришел к такому выводу, прочитав публикуемую только сейчас стенограмму совещания при ЦК ВКП(б) в апреле 1940 года, созванного с целью подведения итогов и учета опыта
войны с Финляндией.
Уникальный исторический документ! Здесь простой артиллерийский командир - майор Мухин (имя не названо) не спешит подобострастно отвечать самому вождю, потому что вопрос последнего
"задан экспромтом". Здесь командир особого отряда лыжников полковник Х.Мамсуров прямо упрекает верховного политикана РККА
Л.Мехлиса в некомпетентном вмешательстве в дела армии и после
продолжительной словесной перепалки со своим клевретом (Мехлис,
естественно, ничего не признавал), Сталин открыто принимает
сторону военных.
Стенограмма полна критики системы боевой подготовки войск,
действий командования, безграмотности политруков, крайне низкого
уровня дисциплины в войсках. Славословиями в адрес будущего
Генералиссимуса, правда, наряду с деловыми замечаниями по
финской кампании, занимались в основном комиссары и некоторые военачальники - комкор П.Батов, командарм Г.Штерн, зам. наркома
обороны Г. Кулик, но все это было в умеренных для тех времен дозах.
Выступающие говорили о "финнобоязни" в частях, о массовом
дезертирстве из армии и "самострелах". Не могу в этой связи не
процитировать часть стенограммы. Комиссар 2-го ранга А. Запорожец
приводит такие данные: только за день боев в одном 143-м полку
оказалось 105 солдат-самострелов.
СТАЛИН. В левую руку стреляют?
ЗАПОРОЖЕЦ. Стреляют или "в левую руку, или в палец, или
в мякоть ноги, и ни один себя не изувечит.
СТАЛИН. Дураков нет. (Смех),
Другой выступавший рассказывал, что до 30 процентов
бойцов, прибывших на фронт, не умели' обращаться с винтовкой!
А командиры?
"Из начальствующего состава дивизии, читаем в стенограмме, - только 17% знающих компас, карту и умеющих холить по азимуту".
Комдив М.Кирпонос: "В мирное время мы готовились воевать
только летом. При 15-градусных морозах мы не выводили в поле
наших бойцов".
Впрочем, огромное количество обмороженных объяснялось не только отсутствием учений в холодное время у армии, заметим, северной
страны:
"13 декабря выгрузились на станции Красной ... Много бойцов
были босыми ... Московские дивизии прибыли раздетыми".
А как поначалу воевали? Соответственно.
"Артиллерийскому полку ставили задачу против отдельно
действующего финского снайпера".
"По заданию тов. Сталина мост через реку Кюмань должен был
подвергнуться бомбежке. Мы направили на выполнение этой задачи
80 бомбардировщиков. В мост попала только одна бомба".
Все командиры говорили об отсутствии элементарных разведданных о противнике, незнании местности, неумении действовать малыми группами, в чем сильны были финны. Забитые лживой
пропагандой, люди были уверены, что в Финляндии их ждут с
букетами цветов. "А вышло не то", - констатировал 33-летний
начальник Главного разведывательного управления Генштаба И. Проскуров (в 1941 году он был расстрелян, в 1954 г. реабилитирован).
Подводя итоги совещания, Сталин дал, " мягко говоря, странную
оценку побежденному противнику: "Финская армия не способна к большим наступательным действиям ...
11
Вот главный недостаток финской армии. Она создана и воспитана не для наступления, а для обороны, причем обороны не активной, а пассивной". И это говорил человек, бросивший против "плохой" армии почти миллион вооруженных людей, имевших в 10-12 раз больше артиллерии, чем противник, огромное количество танков и самолетов. Они воевали три с половиной месяца вместо двух отведенных вождем недель. Куда честнее был на совещании комкор В.Фролов, наступавший на Петсамо, в Заполярье: "Мы встретили довольно хорошего противника. Против нас дрались пограничники, рабочие роты с никелевых
разработок, электростанций и местные жители ... Стреляли финны
прекрасно".
Для нас с позиций сегодняшнего дня важен не пафос тех сражений, не количество героев с обеих сторон. Не дают покоя те страшные документы о разутой и раздетой, плохо управляемой и, по сути, униженной армии.
ЧЁРНЫЕ И КРАСНЫЕ ФЛАЖКИ
Река Руза12.08.1940г. г.Зарайск12.05.1941г.
Я - на руках у папы.
В центре - дядя Миша.
Самым ярким из них, сохранившимся на всю жизнь, осталось
воспоминание о дне 22 июня 1941 года.
В тот день, а день был солнечным и по-летнему очень
хорошим, почти всё население города (по городской традиции)
переместилось с городских улиц на лужайки Городского леса (лес так и назывался - Городской) и берега речек Осетра и Осетрика. Последний
12
протекал как раз через Городской лес. На одной из
живописных полянок расположилась и наша семья. А состояла она
из трех братьев, отца и матери на 9-0М месяце беременности.
Младший брат оставался при родителях, а меня со старшим братом
предоставили самим себе.
Ощущение свободы было полным. Меня особенно радовало то,
что, пожалуй, впервые отец разрешил мне взять его отличный
перочинный нож. Нож был действительно хорош. У него было два
блестящих лезвия и ещё более блестящая ручка. И надо же было
беде случиться, срезая прут орешника, я сломал самое хорошее,
самое длинное лезвие. Огорчению моему не было предела. Впервые
мне как взрослому человеку - мужчине доверили настоящий
перочинный нож. И вот, пожалуйста - нож сломан. Я готов был
провалиться сквозь землю. Я молил Бога о чуде. И оно свершилось.
Во второй половине ДНЯ по лесу распространил ась чудовищная весть о ВОЙНЕ. Я хорошо помню, что всем стало не до отдыха, а моему отцу и не до ножа. Я не помню чувства личной тревоги, я хорошо запомнил ощущение радости - пронесло.
Но чувство тревоги всё-таки вскоре появилось и у меня почему-то более сильное, чем у кого-либо другого в нашей семье. На одной из стен нашей 2-х комнатной (со смежными комнатами) коммунальной квартиры висела большая административная карта СССР, и отец начал втыкать в нее булавки с черными флажками. Он втыкал их в населённые пункты, занимаемые немцами. Отец со старшим (десятилетним) братом до конца оставались оптимистами, а меня, хорошо это помню, наступление черных флажков повергало в ужас. Мне казалось, что они перешагнут через нас. Но они дошли только точно до нас. То есть непосредственно до города Зарайска.
К защите Родины - готовы! Немец - не пройдет!
13
И мы действительно были готовы. Доказательством того служит тот факт, что, выйдя в свой сад с рогатками поохотиться на воробьёв, и увидев огромную 2-х моторную "птицу" с чёрными крестами на крыльях, мы не только не испугались, а открыли из своих, заряженных чугунками рогаток, ураганный огонь по этому стервятнику. Самолёт летел очень низко и разбрасывал листовки. Сбить его нам не удалось. До сих пор удивляюсь, почему, кроме нас двоих, по нему больше никто не стрелял?
Следующая встреча "tet-a-tet" с фашистскими стервятниками у
меня состоялась в Луховицах в ноябре 1941 года.
Мы со старшим братом катались перед домом бабушки Груши на лыжах, когда над нашими головами появились немецкие
бомбардировщики, летевшие бомбить железную дорогу Рязань-
Москва. Отбомбившись, один из стервятников, видимо, заметивший
двух крох, грозивших ему своими кулачками, открыл по нам огонь из
пулемёта. Фашистские пули прошли, совсем рядом от нас,
продырявив кузов проезжавшего мимо нас грузовика.
Навсегда остались в памяти несколько случаев бомбёжки
немцами (и не только ими) Зарайска.
Первое воспоминание связано с взрывом немецкой бомбы
(говорили, что примерно 100-килограммовой) посреди проезжей части
нашей улицы Дзержинского на участке между улицей Ленинской и
фабрикой "Перо-пух". Тогда во всю ширину проезжей части
образовалась воронка, наполненная водой из перебитого водопровода.
Однажды мимо проходила лошадь, желая напиться из этой воронки,
она сорвалась в неё и смертельно распорола себе живот об
исковерканные трубы. Никогда в жизни я не ел более вкусной
колбасы, чем ту, которая была приготовлена из туши той лошади.
Запомнились ещё три трагикомических случая, связанных с
налётами немецкой авиации на наш город:
В одном случае бомба угодила в подвал под сараем углового
дома между улицами Дзержинской и Ленинской. В этом случае
пострадала только дворняжка, опередившая своих хозяев, решивших
на время воздушной тревоге укрыться именно в этом погребе.
В другом случае, после объявления воздушной тревоги, мы с
братом, решив спрятаться, залезли под машины (как потом
выяснилось - С боеприпасами), укрывавшиеся под большими липами
около нашего дома.
А ещё в одном случае, после объявления воздушной тревоги, мы
с братом не стали прятаться (в саду специально для этого было
оборудовано бомбоубежище), а поспешили в соседний сад, где в кузове полуторки был установлен счетверённый зенитный пулемёт.
14
Брату запомнилось, что один из зенитчиков, подбежавших к пулемёту,
был в одних подштанниках. А мне запомнились "горячие", которые
мне выдала переволновавшаяся за нас мама, после того, как со
словами: "смотри, они ещё тёпленькие" я вывернул перед ней
карманы, наполненные гильзами, свалившимися прямо к нам в руки сквозь щели в полу полуторки.
Но, самой удивительной была бомбёжка, без объявления в городе
воздушной тревоги. Окрестности нашего дома ? 23 по улице
Дзержинского были изрядно посыпаны небольшими зажигательными бомбами. Ходили такие не то слухи, не то соображения, что бомбил
нас один из наших "ассов". Так как, чтобы бомбить немцев надо
лететь через линию фронта, а это опасно, он решил избавиться от
бомб, бросив их в поле. Но немного просчитался, и высыпал свой
смертоносный груз на наши головы. Взорвались не все бомбы, так как
они были без стабилизаторов (вот откуда мысль, что бросал свой). Но
были всё-таки два пожара и прямое попадание в зубной кабинет
больницы. В больнице никто не пострадал, так как зубной кабинет был ночью пуст.
А самым тревожным воспоминанием было то, что у меня, 7- летнего пацана, тогда было такое ощущение, что никакая Красная
Армия Зарайск защищать и не собиралась. Это ощущение усилилось,
когда и всех работников прокуратуры (в которой следователем работал отец) уволили с работы в связи с эвакуацией района.
Я, конечно, знал о существовании в Зарайске истребительного
батальона, но способным защитить нас, его не считал. Когда
несколько раз мы с братом приходили в батальон к отцу, мы ни
пушек, ни танков и даже кавалерии там не видели, а на те
малокалиберные винтовки, из которых отец давал нам пострелять,
надежды было мало.
Это теперь я знаю, что истребительные батальоны (в том числе и
Зарайский ? 58) создавались НКВД совсем не для войны с немцами, а
для обнаружения и задержания дезертиров, шпионов, трусов и
паникёров. И наш Зарайский истребительный батальон ? 58 неплохо с этим справлялся. Вот что об этом сказано в одном из "Политдонесений" комиссара батальона Антипова Виктора Ивановича: "С 15 Х 1941г. до
15
конца ноября истребительный батальон ? 58 нёс охрану порядка тыла
Московской зоны в г. Зарайске и районе, вёл борьбу с дезертирами,
шпионажем, дезертирами тыла, паникёрами и др. вражескими
элементами. С 24 октября по 9 дек. Силами батальона было задержано 322 чел. дезертиров, вышедших из немецкого окружения, из немецкого плена, без документов и других.
По имеющимся в батальоне данным более 35 дел на задержанных переданы в Воен. трибунал. Среди задержанных имелись и немецкие шпионы. В частности, двое задержанных
назвавшихся, один старшим-лейтенантом - командир взвода и другой
- комиссаром артдивизиона оказались немецкими шпионами ...
Батальон ? 58 имел заставы в сел. Чернево, Алферьево, совхоз
им. Кагановича, с. Кобылье, сел. Печерники, сел. Б. Белыничи и в г. Зарайске".
Из того же Политдонесения Антипова В.И. узнаём, что:
"28 ХI - по заданию командира 9-й бронетанковой бригады
батальон направил в тыл врага 12 разведчиков, бойцов
истребительного батальона. Хотя до конечных пунктов назначения
никто из разведчиков не смог дойти (из-за слишком короткого срока,
данного для выполнения задания), тем не менее, разведка принесла
ценные сведения, которые были использованы командованием.
При выполнении этого задания бойцы т. т, Волков М.Р. и Маршев
были захвачены в плен (оба были в гражданском платье и без оружия),
при возвращении из разведки неожиданно наткнулись на противника.
Тов. Маршев через несколько часов сумел из плена убежать и
прибыл в распоряжение батальона. Волков М.Р. до сих пор из плена
не возвращался.
29 ноября при наступлении немцев на селение Алферьево
Зарайского района, где было расположено 2 отделения
истребительного батальона под командованием комвзвода тов.
Воробьёва и находился штаб армии во главе с генерал-майором
Терешковым, эти два отделения, прикрывая отход штаба, потеряли 2-х
бойцов: Константинова и Петрунина, без вести пропавшими. Кроме
того, из этого подразделения пропали без вести бойцы т.Т. Попов И
Марухин, они были посланы в разведку командиром взвода
Воробьёвым, не вернулись из неё до момента вступления немцев в
сел. Алферьево.
30 ноября по приказанию командования из батальона была
направлена в район Алферьево разведка в количестве 8 чел. До пункта
назначения разведка не дошла, была встречена сильным огнём