Ильясов Юрий Фёдорович
Устремление сердца

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Ильясов Юрий Фёдорович (dyukon@gmail.com)
  • Обновлено: 25/03/2007. 15k. Статистика.
  • Сборник стихов: Поэзия
  • 1995. Устремление сердца
  •  Ваша оценка:

    УСТРЕМЛЕНИЕ СЕРДЦА
    Цикл стихотворений


    * * *

    Валерию, другу

    «...Бесконечную зиму я прожил в предчувствии бед,
    А настигла беда в середине веселого мая.
    И в трамвае табличка, гласящая «Выхода нет»,
    Как последняя капелька — жгучая и болевая.

    Брошу пристальный город. Войду в настороженный лес,
    И забродит в стволах и замечется память о сыне,
    И прольется смола у сосны, и от синих небес
    Мне навстречу наклонятся робкие ветви осины.

    А в долине, где ветер по-детски доверчиво-глуп,
    Там простое и вечное мне в лепестках открывая,
    Шаловливо коснется сухих и горячечных губ
    И утешит ромашка — подруга моя полевая.

    «Под высокою елью найду я приют и ночлег...»
    .........
    Этих строк в голове набросав черновик, человек
    В круговерть городскую, печальный, шагнул из трамвая
    И на небо взглянул, и закрыл, как от боли, глаза:
    Полыхали за городом Воля, Любовь и Гроза,
    Щедрым ливнем и лес, и ромашку его поливая...

    май 1972; ноябрь 1990


    Земные зеркала

    Там, в небесном трельяже — тройное твое отраженье:
    Ты — пустой. Ты — святой. И такой, что предаст за гроши.
    И лукаво влекут зеркала, где лица выраженье
    Закрывает надежно любое движенье души.

    Вот опять перед зеркалом бедную совесть неволишь, —
    Примеряешь, как шляпу, достоинство, честность и честь.
    И безрадостны звезды, ведь ты перед ними всего лишь
    Только тот, кто ты есть.

    10 мая 1994


    * * *

    В. Р.

    ...Уйти б туда, где свищет соловей!
    Но разве сильный спрячется от факта
    Несовершенства мира? От инфаркта?
    От беспокойной совести своей?

    Живет, вопросы ставя на ребро
    Искатель истин в грозном мирозданьи, —
    Державный человек, чье состраданье
    Стремительно, как сердце и добро.

    12 мая 1994


    Звучащий пламень

    А. Прокопову

    Смотри — их лица еще при жизни — как бы портреты.
    Стихоснабженцы своей Отчизны, а не поэты,
    Усердно ищут в мозгах-копилках строке обнову,
    Гуськом выстраивая под копирку за словом слово.

    Зачем гордятся своей подругой — тугою думой?
    Не в строчках дело и мне порукой собрат угрюмый:
    Он знает Нечто, и оттого-то чуть не повесясь,
    Он бросил разом стихи и водку на целый месяц.

    Ах, как сверкает живое Слово, средь звезд играя!
    Где дерзновенный, который снова скользнет по краю? —
    По самой грани Любви и Света с кошмаром Ночи.
    Сияньем звезды, а не монеты закроют очи.

    ...Ты человеку в утробе века дай человечность! —
    Звеня стрелою, летит с тобою, пронзая Вечность,
    Звучащий Пламень для будней нудных Земли недужной.
    И это — больно. И это — трудно. Но это — нужно.

    8 марта 1994


    Лестница в небо
    (монолог женщины на пирушке в Рождество)

    Не знаю облик своего отца.
    Воображенье, вспыхивая ало,
    Меняло очертание лица...
    ...Скажи мне, мать, с кем дочку нагуляла? —

    Тебя не помнит первый мой причал:
    Там бабушка, там дед и я — ребенок.
    (А дед любил и на ноге качал,
    И называл не Катька, а Котенок.)

    Любовь сильней звучала, чем родство,
    И елка зажигалась в Рождество,
    И откровенье в комнатке витало.
    А с боку дома лестница была,
    Манила ввысь и точно б увела,
    Но в ней одной ступеньки не хватало.

    Ушли и дед, и бабка, где окрест —
    Куда ни глянь — то звездочка, то крест.
    ...А человек со мною рядом — кто он?
    Глазами мне за блузку зырк, да зырк.
    Но я — не я. И мир — огромный цирк,
    И ты, мой милый, на арене клоун.

    А я — никто. Ты понимаешь, нет?
    Совсем никто. Ни имени, ни тела.
    Ты гладишь воздух и к тебе в ответ
    Не я, а призрак рвется оголтело.

    Поймай меня! Скорее свистнет рак...
    Ты посмотри — пусты твои объятья.
    ...А ну отстань! Какой же ты дурак —
    Опять, дурак, пролил вино на платье.

    Все ложь! И эта пьянка в Рождество,
    И с клоуном слепым прелюбодейство.
    Да не было в помине ничего!
    Ну ничего совсем!..
    ...Но было детство.

    9 марта 1994


    * * *

    Памяти друга детства В. Токарева

    Мы поздно, мой друг, устремились к добру и Любви,
    Мы жили в стране, что вела бесконечную битву,
    Не знаю молитву и вновь повторю, как молитву
    Ту детскую клятву о дружбе навек — на крови...

    Ты помнишь? — пчела раскрывала нам тайну цветка,
    В причудливых снах расцветало, звеня, мирозданье.
    Но тайна цветка стала вдруг далека-далека,
    Когда нас настигло холодное зренье и знанье —

    Несчастна судьба, коль не творчество, а ремесло...
    А сколько за счастье мы пили! И били посуду
    И людям, и черту, и Господу Богу назло...
    — Не надо об этом...
    Не буду, дружище, не буду.

    И сердце, вздохнув, тяжело ворохнулось в груди.
    От боли и памяти нету надежнее средства,
    Чем снова вернуться к доверию сердца и детства,
    Где друг мой — со мной. И блистают миры впереди».

    10 марта 1994


    Голос

    Сложивши фигу из горсти,
    У неба требуешь блаженства,
    Чудовище несовершенства,
    Неведающее «прости».

    Меняй же лоб свой на чело,
    И не ищи на солнце пятна.
    Теперь тебе, дружок, понятно?
    Иль непонятно ничего?

    12 марта 1994


    * * *

    Сестре

    ...И рукописи не горят,
    И переплавит мирозданье
    Наш каждый жест и каждый взгляд,
    И звук, и слово — в созиданье.

    И прочь от денег и забот,
    От суматох и происшествий
    Вдруг снова властно позовет —
    Вперед — тоска по совершенству,

    Что плачет в нас и рвется к нам
    В прощальной музыке и строчке,
    В ущерб обыденным делам,
    И человечьей оболочке.

    Куда ведет слепой полет?..
    Зачем он жаждет постоянства?..
    Осенний дождь над миром льет,
    И наше бедное пространство,

    Как странный дом о трех углах.
    И мы такое Зданье ищем,
    Где невозможны боль и страх,
    Где Высота — за пепелищем...

    21 сентября 1994


    Устремление сердца

    ...И в тоске он проснулся. И вспомнил, что вольному — воля,
    И закат, и за полем — реки пламенеющий плес.
    И за волей пошел. И пришел он в ковыльное поле,
    И с собой ничего, кроме скорби своей, не принес.

    Всем на свете простив, горемычной судьбой не научен,
    Он еще повторял дорогие ему имена,
    Но уже притянулись грозой напряженные тучи
    К человеку, в котором за ближних звучала вина.

    Он понять не успел и ни слова молитвы не молвил...
    В озареньи Любви, закаленной на муках креста,
    Устремляется сердце навстречу свечению молний,
    И пульсирует в такт, и ликует, и ждет Высота.

    20 марта 1994


    Баллада о звездах

    Ты горестно жил и нелепо,
    Но звезды, взойдя на парад,
    Взывали: «Возрадуйся, брат,
    Причастный к мистерии неба!»

    Как милость, как счастия ключ,
    С ночного явясь небосклона.
    Тебя ослепительный луч
    В созвездие вел Ориона.

    Познания огненный путь
    Опасен, стремителен, тяжек.
    Душа захотела вздремнуть,
    И тело просило поблажек,

    А был ты такой молодой!
    И в жалобной жажде покоя
    Сменял разговор со звездой
    На глупое счастье людское.

    Зачем босиком по росе? —
    Гремит по асфальту прохожий.
    И стал ты таким же, как все —
    Такой же похожий, пригожий.

    И бабам отдал на убой
    Огня молодецкий излишек,
    А вот со звездой над собой
    Беседовал реже и тише.

    ...Однажды в мечтах ни о ком
    Жевал припозднившийся ужин,
    Когда из ночи за окном
    Возникло вдруг слово: «Не нужен!»

    Как грозная чья-то печать
    Любителю белого хлеба...
    .........
    ...Ты вышел под звездное небо,
    И с неба упала печаль,

    Пройдя сквозь щетину плаща —
    Морозною дрожью по коже...
    .........
    ...А звезды звенели: «Прощай!..»
    «Прощай, — повторяли — прохожий!»

    21 марта 1994


    * * *

    Олегу П.

    Ты однажды поверишь: и лед превращается в пламень,
    В раскаленной пустыне цветком распускается камень.
    Эта вечная тайна не с бедным рассудком в соседстве,
    А с распахнутой сказкой, что былью является в детстве.

    Милосердные крылья, подобные песне победной,
    Нам дарованы небом в полете над смертью и бездной.
    Но становится близкое чудо далеким, как локоть,
    Если хочется чуда, которое можно потрогать.

    26 октября 1994


    * * *

    В жестоком мире, где счастье скалится
    Машиной новою, икрою паюсной,
    Что с нами будет? Что с нами станется?
    Все продается, все покупается!

    Продали реки для сплава месива,
    И лес купили, чтоб делать просеки,
    И вместо листьев печальной осени
    Металл презренный, глумясь, навесили.

    Что с нами сталось? Шел вроде мимо я:
    И мимо золота, и мимо люмпена —
    Куда уходишь, моя любимая?
    Когда ты продана? И кем ты куплена?

    В лукавом звоне один купается,
    А у другого долги не розданы.
    .........
    Но ночью небо сверкает звездное:
    Не продается. Не покупается.

    23 марта 1994


    * * *

    ...Когда от подъезда без цели пошел в маяте
    По легкой, играющей искрами, первой пороше,
    Невольно подумал: «И как по такой чистоте
    На равных идут и плохой человек, и хороший?»

    А в нищей квартире своей нищетой сожжена,
    Укутавши плечи пуховым крылом полушалка,
    По следу опять посылала проклятья жена,
    И снова тебе эту бедную женщину жалко.

    И голос прозренья смятенный, по искренний твой
    В груди отзывается: «Нет ни жены и ни сына:
    Все люди планеты — великие искры Того,
    Что просто забыто и было когда-то едино,

    А жало вражды разделяет людей, как межа».
    ...И сердце зажала и боли, и нежности лапа,
    И рядом сынишка в одной рубашонке бежал,
    Цеплялся за руку и плакал: «Ну, папа, ну, папа...»

    Так трудно поэту покинуть небесную высь
    И мир на себе удержать ненадежный и шаткий:
    «Ты чей это мальчик? А ну-ка домой воротись.
    Так холодно, мальчик, а ты без пальто и без шапки».

    19 октября 1994


    * * *

    «Кто из нас заглядывал в сердце своего отца?»
    Т. Вулф


    Светлой искрой в золе —
    Пониманье, что все неслучайно.
    Я иду по земле,
    Словно книгу, листая года:
    Желторотым юнцом я смотрел вслед отцу беспечально
    И не знал, что отец уходил от меня навсегда.

    Звездным небом ведомый
    Сквозь тьму и душевную смуту,
    От отцовского дома
    Доныне взываю с крыльца:
    «Ничего не прошу, лишь оставь бесконечную муку,
    Полыханье стыда не сотри до могилы с лица».

    Жизнь прошла и уже
    Ничего невозможно поправить,
    На крутом вираже
    Мне уже удержаться невмочь.
    Почему же все плачет, все мечется молния-память
    По планете Земля, озаряя печальную ночь? —

    Потому что давно
    Рвется к людям сердечная речь в нас.
    Нам так много дано!
    Но с беспечной улыбкой юнца
    Вслед посмотрит мне сын
    На мгновенье — и в звездную вечность —
    Провожая отца.

    25 октября 1994


    * * *

    Владимиру, другу

    ...И вот пришла пора просить у неба
    Не золото, не почестей, не хлеба,
    А трудный дар смиренья и прозренья,
    Чтоб с дерзостью не путать дерзновенье.

    Чтоб жить и помнить: грешен Человек.
    И ждать достойно за грехи расплаты,
    И не заторопиться на Ковчег
    В грозу хранимый ангелом крылатым,

    Но вдруг понять в кромешной бойне боя,
    Что по цепочке вся людская рать, —
    Все связаны большой и кровной болью,
    И эту связь уже не разорвать.

    И стать святым и в сути, и наружно,
    И вымолвить, планету полюбя:
    «Я не могу в тот Божий рай, где нужно
    В аду оставить сирого тебя»,

    Ведь просто невозможно одному,
    Ведь каждый Человек велик и вечен,
    И сделать первый, твердый шаг — навстречу
    Неслыханному счастью своему.

    октябрь 1994


    * * *

    Посвящается Р. М. И.

    «Любовь, Надежда, Вера».
    (ступени Любви)


    «Так давно ты уехал, а я все ждала, ждала». —
    Я века коротала с печальным таким напевом.
    Полыхает над миром гроза, и в сплетенье белом —
    Среди молний — не сломлены белые два крыла.

    По одной невозможно огромную боль переплавить,
    В звездной бездне хранит и ведет меня молния-память,
    И мелькают, как искорки истин то гроздья рябины,
    То забытые мною слова «дорогой» и «любимый».

    Через тысячи-тысячи лет я тебя нашла
    На планете Земля, на печальной такой планете,
    Где ночами приходят во чреве убитые дети,
    Где дымы от пожарищ, а в душу летит зола.

    Это я или ты в перекрестке крутых дорог?
    Устремляется сердцем навстречу светло, повинно
    Половина, которую «не сберегла», «не сберег»,
    Той великой Любви, что дарована нам — половина,

    За ступенью ступень, где Надежда зовет к доверью
    Через черную ненависть, пепел былого, шлак,
    Через боль искупленья, где Вера Любви за дверью...
    «Я пришел», — говоришь. Отвечаю: «И я пришла».

    16 января 1994


    * * *

    В небо немое — мольба из-под век.
    Изнемогая, кричал человек:
    «Ну почему не другому, а мне,
    Мне босиком по колючей стерне —
    Именно мне?»

    ...Разум не слыша, Любовью дыша,
    Снова уходит на помощь душа
    К душам, что рвутся на волю из тьмы:
    «Я — это Мы».

    ...Вновь возвращается в тело, ведя
    Вслед за собой лепетанье дождя,
    Клин журавлиный, журчанье ручья:
    «Мы — это Я».

    31 января 1995

  • Оставить комментарий
  • © Copyright Ильясов Юрий Фёдорович (dyukon@gmail.com)
  • Обновлено: 25/03/2007. 15k. Статистика.
  • Сборник стихов: Поэзия
  •  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта.