Аннотация: Стихи классика американской поэзии 20 века Роберта Лоуэлла из книги "История" в переводе Анатолия Кудрявицкого печатаются по текстам из журналов "Дети Ра" номер 3-4 (29-30), 2007, и "Окно" номер 2 (5), 2008.
Роберт Лоуэлл RobertLowell (1917 - 1977)
Вступление и перевод с английского Анатолия Кудрявицкого
Все права защищены. Перепечатка без письменного разрешения правообладателя будет преследоваться по закону. За разрешением обращаться: akudryavitsky[at]hotmail.com
СТИХИ ИЗ КНИГИ "ИСТОРИЯ" (1973)
Быть может, самый значительный из американских поэтов второй половины двадцатого века", - так Американская Академия поэтов, подводя итоги века, охарактеризовала Роберта Лоуэлла (1917 - 1977). Лоуэлл родился в Бостоне в привилегированной и одной из самых известных в городе семей. До него эта семья дала американской поэзии двух выдающихся поэтов: Джеймса Рассела Лоуэлла и Эми Лоуэлл, вместе с Эзрой Паундом возглавлявшую группу имажистов.
Получив филологическое образование в Гарварде и в Кенион-колледже в Охайо, Лоуэлл занялся преподаванием. Он был пацифистом и отказался служить в армии в годы Второй мировой войны, за что был на короткое время заключен в тюрьму; впоследствии он протестовал против войны во Вьетнаме. Уже в двадцать лет он был автором объемистой папки со стихами, которые впоследствии - после строгого отбора - вошли в его первую книгу "Страна непохожести" (1944).
Следующая книга Лоуэлла - "Замок лорда Уири" (1947) - принесла ему широкую известность и была отмечена Пулитцеровской премией. Постепенно его стихи становятся все менее формальными, он отказался от традиционных размеров и ритмов. Самое главное для него в эти годы - выработать свой неповторимый поэтический "голос". Его тексты, достаточно сложные, вполне доходчивы; они стали образцом так называемой "исповедальной поэзии", в них поэт ведет прямой разговор с читателем.
Книгу Лоуэлла "Постижение жизни", вышедшую в 1959 году, часто сравнивают с "Бесплодной землей" Т. С. Элиота - критики пишут, что обе книги навсегда изменили лицо мировой поэзии. В 1973 году была опубликована книга Лоуэлла с обманчиво простым названием "История". Почему Лоуэлл обратился к истории? Вот как он объясняет это сам: "Великие, эпического размаха события не проходят бесследно. Конечно, сведения о них используются в процессе обучения, в целях пропаганды или накопления знаний - но у них есть и некая таинственная метафизическая значимость. Постигнув ее, мы приближаемся к пониманию характера какой-либо нации". Лоуэлл не просто констатирует события, он смотрит на них с точки зрения философа и заглядывает не только в прошлое, но и в будущее. Потому, наверное, эти стихи о тирании и лицемерии, терроризме и медико-биологических экспериментах звучат так актуально и сегодня.
Данная подборка печатается по текстам из журналов "Дети Ра" номер 3-4 (29-30), 2007, и "Окно" номер 2 (5), 2008.
Сталин
Ветер заставляет деревья скрипеть, как деревянные игрушки; живая изгородь - виноградная лоза, кусты трех-четырех видов, черная ольха - трепещут, причудливы и непостоянны, рождая сотню оттенков зеленого. Темным теням недостает черноты, белым лепесткам - белизны. Страна - если заглянуть за изгородь, за стену - поросль нежных побегов, которые легко погубить. Сталин... что побудило его взбираться на дерево власти? Люди ли, уложенные в землю вместе с зернами, его ли подручные, умерщвленные, как паучьи самки? В большом брюхе переваривается лишь успех. Этого человека сделала тем, кем он стал, страсть к жестокости, к топтанию икон. В этом он и выразил себя.
Нигилист - герой дня
"Есть строки вдохновенные у каждого французского поэта, но у кого найдешь хотя бы шесть подряд?" - однажды вопросил Поль Валери. То был счастливый день для Князя тьмы. Нужны слова мне весомые, трепещущие, словно плоть живая, но я обрел лишь станиолевое пламя, отблеск негасимого огня, что мне сиял и в детстве... Юдолью перемен назвать я мог бы жизнь: у нас то новая машина, то жена, а то и новая война. И все же, только если болен я иль обессилел, зеленым, словно молодой росток, мне видится горящей спички пламя. В таком вот странном мире жить желает нигилист, и вечные холмы дробит он взглядом на песок и камень.
Во льдах
Нас скоро заморозят. О, пустяк - привычны мы к недомоганью. Конечно, в холодильнике у нас испарины не будет - сперва. Не будет и болезней, и пробка с каждым днем все легче станет поддаваться. Вот только будет ли естественным дыханье? Когда-нибудь изгладятся улыбки - и станем в злобе мы скользить по темным льдам - игрушки для теченья, рыбы хладные. Небытие уже не наказанье, не заслуга, а повседневность - жизнь, что длинновата для комфорта, но коротка для совершенства, для пути от динозавра к кроманьонцу... ...и невозможность поболтать по вечерам, одно самопознанье - так медики-студенты изучают на себе скелет. А рядом, среди льдов, старинные друзья и мамонтово мясо.
Бог Джонатана Эдвардса, худшего из грешников
Первый праведник на заре нового времени, узревший некий багрянец, узревший в себе убийцу, понял, что красный тростник в его красных пальцах сладок, что кровь пастуха подобна крови волка. Джонатан Эдвардс молился о том, чтобы считаться худшим из смертных. Он был порядочный человек, и он молился не зря - кто из нас не думал о себе так же? Каждую ночь я лежу на целительном одре сна; два или три раза в неделю я, пробуждаясь, сознаю, что грешен. Нет, все семь раз. Даже Бог не в силах проснуться более молодым, чем он есть, не может и осушить чашу с ядом - а ведь он лучший в этом, возможно, лучшем из миров!
----------- Эдвардс, Джонатан (1703-1758) - американский философ и богослов, способствовал упрочению кальвинизма в Новой Англии; в известнейшей своей книге "Свобода воли" (1754) этически и метафизически обосновал детерминизм (прим. переводчика).
Марш мира - 1
Дуайту Макдональду
У подножия линкольновского мраморного мемориала, слишком белого, под обелиском в честь Вашингтона, слишком высоким, глядящимся в зеркальный пруд, слишком удлиненный, под красноватыми осенними деревьями, поднимающимися в стылое небо вместе с беспощадными мегафонными призывами к миру, шагаем мы, взявшись зачем-то за руки (правда, это приятно), размыкая цепь лишь затем, чтоб закурить иль протереть очки. Мы похожи на новобранцев в первом боевом поход. Вокруг суетятся фотографы, девицы, отцы города. Страх, торжество, растерянность, разброд... Наше зеленое воинство растянулось по зеленым лугам. Навстречу - другое воинство: герои, гориллы, марсиане в блестящих зеленых касках, с новенькими винтовками.
Марш мира - 2
Там, где сгрудились двое ли, трое тех, чьи мечты, к сожаленью, мне чужды, - лысых, седых и юнцов, а также и женщин, - сидел я в закатной тени Пентагона, Бастилии наши, разминая затекшую ногу, тоску унимая моего любопытного робкого сердца. Тут и услышал я речи, проникшие в думы мои с этих пор, и понял, как слабы мы были, как правы. Сержант из военной полиции все повторял: "Идите сквозь их ряды. Сидящих, не троньте". Зеленые тени просочились меж нами, как влага. Вторая ж волна нас опрокинула навзничь и в землю вдавила. Благословен будь, солдат, подавший мне руку, помогший на ноги встать и спастись.
Опубликовано в журнале "Дети Ра" номер 3-4 (29-30), 2007
Слова
Первым воплощением Христа была ослиная голова - простая правда, что есть в его простых словах, похоронена под спудом случайных, затасканных фраз, и десятки нитей, ведущих к пониманию, оборваны. В наши времена Бог - это совсем никудышный человечишка; у нас была пара таких, Гитлер и Муссолини, с одними ртами на лице, и от их крика люди столбенели. Этих двоих, с их пистолетиками и девицами, забили, как на бойне, но теперь мы знаем: им кое-что удалось. По крайней мере, показать нам: недолговечны наши договоры против общего врага, бессильны коммуны, лечащие экономические язвы жизненными соками простых людей. Снова и снова - союз мечей, где нет места слову.
Скажи, в какой стране искать мне Флору, римлянку, и милую Архипаиду, и Таис, прелестницу, и Эхо, чей голос колокольцами звенел над водами, над долом, а красота казалась неземной? Где умница-девица Элоиза, которую любил Пьер Абеляр, страдавший за свою любовь, охолощенный палачом в квартале Сен-Дени? Где Жанна д'Арк из Лотарингии, сожженная в Руане волей англичан? Где, Боже, Боже, прошлогодний снег?
Копирайт: Анатолий Кудрявицкий, 2007, 2008 - перевод.
Все права защищены. Перепечатка без письменного разрешения правообладателя будет преследоваться по закону. За разрешением обращаться: akudryavitsky[at]hotmail.com