Говорили, что поэт был крайне мнительным. Якобы часто повторял россказни про нечистую силу и однажды стал очень своеобразно гадать о будущем. Принес в общежитие Литературного института, где учился, копирку и нарезал из нее самолетиков. Затем открыл окно и объявил:
- Каждый самолет - судьба! Как полетит - так и сложится. Вот судьба... - и назвал имя одного из своих приятелей-студентов.
Самолетик вылетел из окна и, весело покружившись, приземлился на снежной аллее. Точно так же поступил и другой самолетик.
- А это - моя судьба, - наконец пробормотал суеверный и отправил в небо третий самолетик.
Тот послушно взмыл вверх, но внезапно налетел ветер... Легкого "путешественника" резко бросило на снег... Помрачневший Николай Рубцов с шумом захлопнул окно. И неделю после этого ходил подавленный... Никто не мог его разговорить и отвлечь от мрачных мыслей.
Впрочем, свою судьбу - как часто это бывает у поэтов, воистину провидцев! - Рубцов предсказал сам, написав: "Я умру в крещенские морозы..." Так и случилось. Он погиб девятнадцатого января, в Крещение... А о смерти думал и писал немало.
...Может быть,
Гробовщик толковый
Смастерит мне хороший гроб.
А на что мне хороший гроб-то?
Зарывайте меня хоть как!
Жалкий след мой
Будет затоптан
Башмаками других бродяг.
И останется всё,
Как было,
На Земле, не для всех родной...
Будет так же
Светить Светило
На заплёванный шар земной!
("Да, умру я!", 1954)
Рубцовские поэтические ритмы... Они где-то восходят к маршевой чеканности Маяковского, где-то перекликаются с песенностью Есенина. Рубцов увлеченно работал именно с ритмикой, интонацией, почти всегда горькой, порой не обращая много внимания на метафору. И Рубцовская мощь - четкие, предельно музыкальные строки, ведущие за собой.
Но угадать причину своей гибели... Нет, этого поэт не мог. Да и кто бы сумел представить такое... Рубцов погиб от руки любимой женщины, тоже поэта и тоже предсказавшей будущее в стихах:
О, как тебя я ненавижу!
И так безудержно люблю,
Что очень скоро (я предвижу!)
Забавный номер отколю.
Когда-нибудь в пылу азарта
Взовьюсь я ведьмой из трубы
И перепутаю все карты
Твоей блистательной судьбы...
Да, карты были перепутаны, смяты, сброшены на пол... Людмила Дербина во время пьяной драки, в страхе и отчаянии, сжала горло поэта, перекрыв артерию... Он не дожил даже до сорока, повторив судьбу умершего еще раньше любимого им Есенина. Пил... Увы, был такой грех. Так же, как у Есенина. Жизнь сломала Николая Рубцова очень рано, и - слабый человек - он оказался не в силах противостоять ее тяжким испытаниям. Но понимал, что обязан был это сделать. Не сумел - чья вина?..
Мы сваливать
не вправе
Вину свою на жизнь.
Кто едет --
тот и правит,
Поехал - так держись!
Я повода оставил.
Смотрю другим вослед.
Сам ехал бы
и правил,
Да мне дороги нет...
(1970)
Мотивы дороги и дома преследуют многих. Ни того, ни другого не выпало несчастной доле Николая Рубцова.
Многодетная семья в Вологде, смерть матери перед войной, детский дом... Там было написано первое стихотворение, получены первая грамота за хорошую учебу и прозвище Любимчик... Николай оказался ранимым, нервным, обижали - не давал сдачи, а забивался в угол и плакал...
После Великой Отечественной отец вернулся, но детей не взял, словно забыл о них. Женился, появились другие дети...
Николай никак не мог простить отца, хотя сделал попытку его обрести вновь. Тщетную... Отец не пожелал принять сына в своем новом доме... Умер от рака.
Сиротство всегда мучило Николая. Вечно нищий, голодный... Несколько раз его исключали из Литинститута. Причины были разные, чаще всего - необоснованные, хотя попадать в конфликты Рубцов умел с завидным постоянством. Окончить институт удалось с трудом.
Потому неслучайны в его творчестве мотивы бесприютности.
Дорога, дорога,
Разлука, разлука.
Знакома до срока
Дорожная мука.
И отчее племя,
И близкие души,
И лучшее время
Все дальше, все глуше.
Лесная сорока
Одна мне подруга.
Дорога, дорога,
Разлука, разлука.
Устало в пыли
Я влачусь, как острожник.
Темнеет вдали,
Приуныл подорожник.
И страшно немного
Без света, без друга,
Дорога, дорога,
Разлука, разлука...
("Дорожная элегия", 1970)
После гибели поэта его песни стали шлягерами, в том числе "Дорога-дорога, разлука-разлука", "В горнице моей светло", "В этой деревне огни не погашены", "В минуты музыки печальной", "Я буду долго гнать велосипед"... Почему так часто приходится говорить и писать о посмертном признании?.. Словно только смерть позволяет расставить все точки над "и"... А где окружающие были раньше?.. Вопрос риторический...
Поэт пробовал прожить творчеством - затея неосуществимая... И когда он, наконец, получил место в Вологодской газете и квартиру, то вселился туда с одним потрепанным чемоданом.
Таким Рубцов остался на века. В Вологде на набережной есть памятник Николаю Михайловичу. Смотреть на поэта тяжко... Скульптор очень четко уловил суть и передал настроение неизменного черного сиротства. И этот портфельчик в руках...
Материальные блага и искусы были глубоко чужды Николаю Михайловичу. Он просил: "Пускай всю жизнь душа меня ведет!" и объяснял свою позицию:
- Чтоб нас вести, на то рассудок нужен!
- Чтоб мы не стали холодны как лед,
Живой душе пускай рассудок служит!
В душе огонь - и воля, и любовь!-
И жалок тот, кто гонит эти страсти,
Чтоб гордо жить, нахмуривая бровь,
В лучах довольства полного и власти!
- Как в трех соснах, блуждая и кружа,
Ты не сказал о разуме ни разу!
- Соединясь, рассудок и душа
Даруют нам светильник жизни - разум!
("Философские стихи", 1964)
Рубцова объявляли тунеядцем, называли поэтом средней руки...
Весьма своеобразная оценка... Иногда думаешь: если вот такие стихотворения называли средними, то что тогда в понимании подобных критиков поэзия вообще?..
Когда заря, светясь по сосняку,
Горит, горит, и лес уже не дремлет,
И тени сосен падают в реку,
И свет бежит на улицы деревни,
Когда, смеясь, на дворике глухом
Встречают солнце взрослые и дети,-
Воспрянув духом, выбегу на холм
И все увижу в самом лучшем свете.
Деревья, избы, лошадь на мосту,
Цветущий луг - везде о них тоскую.
И, разлюбив вот эту красоту,
Я не создам, наверное, другую...
("Утро", 1965)
Мысли о невозможности подлинных творений преследовали поэт почти всегда, усиливаясь в годы неудач. Первая попытка построить семью не удалась - не спасло даже рождение дочери. Мечты погибали одна за другой... Потом встреча с Людмилой Дербиной... Новые надежды... Но в поэзии Рубцова они остаются весьма призрачными.
Светлеет грусть, когда цветут цветы,
Когда брожу я многоцветным лугом
Один или с хорошим давним другом,
Который сам не терпит суеты.
За нами шум и пыльные хвосты -
Все улеглось! Одно осталось ясно -
Что мир устроен грозно и прекрасно,
Что легче там, где поле и цветы.
Остановившись в медленном пути,
Смотрю, как день, играя, расцветает.
Но даже здесь чего-то не хватает...
Недостает того, что не найти.
Как не найти погаснувшей звезды,
Как никогда, бродя цветущей степью,
Меж белых листьев и на белых стеблях
Мне не найти зеленые цветы...
("Зеленые цветы", 1967)
Людмила Дербина вспоминала: "Я хотела сделать его жизнь более-менее человеческой... Хотела упорядочить его быт, внести хоть какой-то уют. Он был поэт, а спал как последний босяк. У него не было ни одной подушки, была одна прожженная простыня, прожженное рваное одеяло. У него не было белья, ел он прямо из кастрюли. Почти всю посуду, которую я привезла, он разбил. Купила я ему как-то куртку, замшевую, на "молнии". Через месяц спрашиваю - где? Он так спокойно: "А-а, подарил, понравилась тут одному".
Все восхищались его стихами, а как человек он был никому не нужен. Его собратья по перу относились к нему снисходительно, даже с насмешкой, уж не говоря о том, что равнодушно. От этого мне еще более было его жаль. Он мне говорил иногда: "Люда, ты знай, что если между нами будет плохо, они все будут рады...""
Поэзия Рубцова - вся горе, и стон, и крик измучившейся души... Привычные мотивы лирики - философские, пейзажные, любовные - становятся у него особенными, часто ностальгически-надрывными. Обращенными не в будущее, а в прошлое. Омытыми водами страданий...