Мартьянов Виктор Сергеевич
Символическая реконструкция "советского проекта": проигрышный сценарий политической элиты в условиях глобализации

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Мартьянов Виктор Сергеевич (urfsi@yandex.ru)
  • Размещен: 23/01/2012, изменен: 23/01/2012. 12k. Статистика.
  • Статья: Публицистика, Политика
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мартьянов В.С. Символическая реконструкция "советского проекта": проигрышный сценарий политической элиты в условиях глобализации // Проблемы социального гуманизма: история и современность. Четвертые Марксовские чтения: Материалы научной конференции. Нижневартовск: НЭПИ-ТюмГУ, 2004. с. 188-193. Объяснение символического дефицита периода пост-перестройки вытекает из констатации промежуточного состояния России: советские символы дискредитированы, новые почему-то никак не создаются, западные "универсальные" - не приживаются. Поэтому нет ни целостной доминирующей системы символов, ни противостоящей ей альтернативы. Отсюда ностальгическая реконструкция властью советских символов, как реконструкция единой легитимирующей культурной традиции.
    •   Объяснение символического дефицита периода пост-перестройки вытекает из констатации промежуточного состояния России: советские символы дискредитированы, новые почему-то никак не создаются, западные "универсальные" - не приживаются. Поэтому нет ни целостной доминирующей системы символов, ни противостоящей ей альтернативы. Отсюда ностальгическая реконструкция властью советских символов, как реконструкция единой легитимирующей культурной традиции. Ностальгическое восстановление символов прошлого вытесняет первоначальный этап радикальной деконструкции советского наследия, который так и не смог породить новой легитимирующей идеологемы.
      Поэтому "советское" фигурирует сегодня как симулякр, искусственно воссоздаваемый символический мир. Но "советское" модно и востребовано лишь как материал для создания новых политических идей именно потому, что оно "мертво". То есть в массовом сознании возврат к "советской реальности" стал окончательно нереальным. Как раз подобная ситуация и открывает советскую реальность для интеллектуальных политико-конструирующих игр в пост-советском пространстве, в качестве значимого материала для легитимирующих нынешнюю элиту идеологем. Поскольку надежда прорваться обратно в "золотой советский век" оставила даже коммунистов, вместо призыва к революции, взрыву несправедливого социально-политического порядка остается лишь предаваться ностальгии о золотом веке: "В 1996 году прыжок в прошлое представлялся преждевременным. Оно было слишком близко, в одном шаге. Возвращение коммунистов было реально. Мифу о "светлом прошлом" негде было раз-вернуться. Однако в 1999 году возвращение в СССР было уже невозможно... В обществе стал зреть запрос на символический возврат в СССР".
      В последние годы можно наблюдать как вновь актуализируются в российской политике легитимирующие и интегрирующие советские идеологемы. Интуитивно, российская власть добивается эффективности и легитимности, следуя именно ряду противоречащих глобальной пост-современности, но, тем не ме-нее, эффективным культурным архетипам, содержащимся в латентном виде в этой пост-современности. Например, концепт органического народа-государства противостоит здесь концепту "вторичного гражданского общества", которое предполагает в качестве своего условия разбивку на индивидов-атомов и последующую сборку "идеологического трансформера". Беспартийность Президента знаменует вполне сознательную пиаровскую установку на видимость целостности традиционного общества как "большой семьи". И эта норма является приоритетной перед "раскольническими" идеологическими членениями общества на партии, классы, институты "гражданского общества".
      Советские мифы неуязвимы в настоящем, поскольку принадлежит прошлому. Достаточно отметить, в качестве примера, лишь смену ключевого ельцинского либерального мифа о сверхценности демократии и свободы, путинской реконструкцией политической риторики и символики, связанной с мифом о справедливом (то есть, фактически, социалистическом) государстве. Причем в последнем случае советская риторика, понятная большинству населения, никак не коррелирует с реальным либеральным политико-экономическим императивом, образуя для него лишь алиби, прикрытие.
      При этом можно заметить, что глобализирующие общественные транс-формации/революции являются уже не народными и не демократическими "верхи не могут, низы не хотят", не объективными "конфликт производительных сил и производственных отношений", но субъективными, символическими революциями, в основании которых лежит воля, конструирующая "иное" политическое бытие. И эта открепленность от традиции, символов аутентичного политического универсума и истории позволяет "осимулякрить" политическую систему, так и систему политического знания "во вчерашнем дне", сохраняя подобное состояние до тех пор, пока не возникнет новый политический проект не принадлежащий настоящему, которому, на самом деле, принадлежит и пост-Модерн, но утопические контуры которого только начинают проступать на пороге современности.
      Диагноз в отношении нынешней Россия заключается в том, что она попала в ситуацию "межвременья", когда из традиционной идеалтипической культур-ной модели политики вынут скрепляющий стержень ценностей "базового мифа" общества, когда "порвалась связь времен", поэтому весь историко-политический контекст сузился до "тирании настоящего времени". Российская власть с ее дискурсом повседневности, текущей повестки дня: отдать долги, сверстать бюджет, проиндексировать зарплату, стипендии, пенсии, - лишила политическую реальность утопического элемента, необходимо для ее развития, так же как и коммунистическая идеология перестала в свое время справляться с задачами легитимации политических решений с помощью воспроизводимой в ней марксистской политической этики, синтезированной в советской культуре со всей предшествующей отечественной историей.
      На наш взгляд, в настоящее время поиск новых стержневых идей, которые могли бы стать адекватным ответом России на вызовы глобализации, наиболее успешно ведется неомарксистами и евразийцами, которые уже не столько критикуют западный проект Просвещения, сколько перспективу реализации глобального пост-Модерна, который оборачивается симуляцией и уничтожением Модерна, контр-Модерном. Здесь ведется, и достаточно успешно, поиск оснований для анализа складывающейся политической ситуации, интенция которой состоит в том, что "Великая книга новоевропейской демократии до сих пор читалась на национальном уровне. Ее предстоит теперь прочесть на глобальном уровне - с позиций восстановленного суверенитета большинства, призванного демократически контролировать действия элит, подвизающихся на мировом уровне". Однако существует и пессимистический вариант: "Демократия была эффективна в рамках национальных государств, усиление транснациональных политических институтов, с их информационными и экономическими технологиями делает публичную политику просто лишней".
      Интенсификация процессов политической глобализации/локализации про-демонстрировала цивилизационную герметичность и граничность проекта Про-свещения и Модерна. С религиозной точки зрения глобализация становится проектом "глобальной Реформации", легитимирующей превосходство "избранных" Капиталом над "проклятыми" Трудом. Логика глобализма основана на привилегированной референции политического экономикоцентризма, псевдоуниверсальной логике чистого Капитала, представляя собой своего рода "глобальную Реформацию" с господством меновой стоимости, которую не сдерживают уже никакие этические, исторические, культурные ограничения и различия. Политика подчиняется меж- и транс- национальным экономическим структурам, противопоставляющим себя нации-государству. Политические ценности функциональны, то есть, подчинены интересам доминирующего политического субъекта. В процессе глобализации политики можно наблюдать смену стержня национально-государственного интереса ценностями дегуманизированной экономической логики чистой прибыли, капитала, конкуренции.
      Глобализация, в отличие от относительно объективных процессов интернационализации, носит субъективный, управляемый характер. Единственным субъектом глобализации в мировом масштабе выступает пост-индустриальный "золотой миллиард", действующий через доминирование в международных организациях (МВФ, ВТО, ООН, МБРР и др.), а также МНК и ТНК. Остальной мир участвует в процессах глобализации лишь в качестве объекта глобализации, то есть обыкновенной эксплуатации, будь то эксплуатация Труда в индустриальных экономиках "второго мира" или двойная эксплуатация тру-да/сырьевых ресурсов стран "третьего мира". Глобализированные элиты уже не соотносят себя с конкретными нациями-государствами, не нуждаясь в своей легитимации волеизъявлением местного населения.
      Актуальный конфликт глобалистов и антиглобалистов, по сути, есть конфликт неолиберализма, взятого в своем предельном глобальном масштабе, и мировоззрения, где национальные, культурные, географические отличия национальных экономик обусловливают невозможность равноправного глобального слияния на нормативных условиях свободы и капитала. Если глобализм реализует ценности "универсального" для всех участников неолиберального экономического порядка, за которым стоят, прежде всего, интересы стран "золотого миллиарда" и интересы ТНК, то антиглобалисты указывают на его не-универсальность и особенность, через явное противоречие этическим, историческим, национальным, экономическим принципам укладов незападных эконо-мик, где устранение особенностей этих укладов, фактически, означает крах основанных на них экономик и политик.
      Можно отметить, что правота глобалистов/антиглобалистов относительно позитивных/негативных эффектов глобализации зависит от того, на ком: "первый", "второй" "третий" политические миры; или же, в иной терминологии: центр, полупериферия, периферия - иллюстрируются издержки/выгоды глобализации. Нетрудно заметить, что экономическая глобализация формирует мировое разделение Труда и Капитала, где страны Капитала получают сверхприбыль за счет организации людской и сырьевой эксплуатации стран Тру-да/Сырья, не входящих в "ядро глобализационных процессов". Более того, "свободной конкуренции" стран "второго", "третьего" мира между собой за по-токи глобальных инвестиций истощает эти страны, лишает ресурсов для самостоятельного, национально ориентированного развития. Глобализация отвергает эквивалентный экономический обмен. Любой обмен между субъектом и объектом глобализации, между "золотым миллиардом" и остальным миром носит ассиметричный характер, связанный с изъятием прибавочной стоимости у тех, кто ее произвел.
      Сегодня альтернативы неэквивалентной модели глобализации связываются в основном с маргиналами как общества: хиппи, экологи, антиглобалисты, раз-личного рода меньшинства, так и странами-маргиналами, которых эксплуатирует глобальный мировой капитал, и которые должны будут ответить на эксплуатацию созданием "глобального интернационала угнетенных", в составе всего "третьего" и бывшего "второго" мира. В свое время эта идея реванша Маргиналов, выдвинутая еще Г.Маркузе, соотносилась с левыми идеями. Сего-дня ее спорность состоит в том, что маргиналы как люди, так и страны, выкинутые из глобальной экономической системы, вовсе не превращаются автоматически в антисистемную силу. Скорее сложившаяся система, в случае возникновения реальной угрозы со стороны "отбросов общества", пойдет на увеличение издержек их содержания. То есть, приручит, адаптирует и нейтрализует эти разрозненные группы, скорее, чем те смогут составить ей действительную альтернативу.
      ***
      Реального политического субъекта, который мог бы противостоять "золотому миллиарду", как субъекту глобализации, после краха СССР и соцлагеря - не существует. Глобальное "восстание элит" продемонстрировало, что они готовы в одностороннем порядке пересмотреть казавшийся незыблемым ранее контракт Труда и Капитала, воплощенный в идее "среднего класса", как только был устранен сдерживающий фактор в виде СССР. Сегодня альтернатива ассиметричной глобализации связана лишь с трансформацией самого "центра глобализации", демобилизацией его политической воли в результате исчерпания пределов роста (сырьевых, технологических) или природными катаклизмами. Антиглобалистская оппозиция контролируема и не катастрофична. Реальная угроза связана лишь с возрастанием и реваншем всего того, что было подавлено и вытеснено глобализированным капиталом как "проклятая сторона вещей". Возможно, "проклятая сторона" кристаллизуется в идеях, связанных с религиозной эсхатологией, фундаментализмом, хилиастичностью, надвигающимися глобальными экологическими угрозами и т. д. Глобализму, связанному с универсальностью экономического кода и методологическим индивидуализмом, способен противостоять только политический тоталицизм, связанный с методологическим холизмом. В перспективе эти идеи будут левыми, так как правые идеологии ориентированы на сохранение существующего статус кво и связаны национальными границами, препятствующими их переносу на глобальное политическое сообщество.
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Мартьянов Виктор Сергеевич (urfsi@yandex.ru)
  • Обновлено: 23/01/2012. 12k. Статистика.
  • Статья: Публицистика, Политика
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.