Аннотация: Эта сказочная повесть - финалист всероссийского конкурса "Новая детская книга - 2012" и лауреат специального Приза читательских симпатий. В сентябре этого года намечена к выходу в московском издательстве "Аст".
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ДОМА НОМЕР ТРИНАДЦАТЬ
(петербургская сказка)
Моим дочкам - Свете и Сонечке.
Часть первая
Чудеса в решете
Глава первая,
в которой вдруг появляется не очень добрая
фея Алевтина Леонидовна.
Кто не знает дома номер тринадцать на улице Барочной!
Хотя... если честно, то этого дома никто не знает. И, если вы вдруг решите приехать к нам в Питер и пройдетесь вдоль улицы Барочной, то вы убедитесь лично, что эта не слишком-то длинная и не очень красивая улица заканчивается домом номер двенадцать.
Но было так не всегда. Давным-давно на улице Барочной имелся и дом номер тринадцать, а в доме этом жил Владимир Кириллович Шкандыбайкин.
Владимир Кириллович был очень умным и очень взрослым мальчиком и учился в первом 'а' классе. Хотя в самом-самом начале нашей истории он еще нигде не учился. В самом-самом начале нашей сказки - 29-го августа, в пятницу -Владимир Кириллович сидел у себя во дворе и, подперев ладонью курчавую голову, думал, что очень, очень, очень и скоро - через каких-нибудь два с половиной дня - он станет всамомделишным учеником всамомделишного первого 'а' класса.
Если бы на месте Владимира Кирилловича оказалась какая-нибудь девчонка-задавака, то она бы, конечно, мечтала о разной там ерунде: о клетчатой юбочке, о синеньких бантиках, о новой мобиле и о прелестненьких розовеньких туфельках. Но Владимир Кириллович был человеком умным и думал о самом главном.
То бишь - об учебе.
Владимир Кириллович естественно знал, что будет учиться лучше всех в школе. Сплошь на пятерки. Но учиться сплошь на пятерки - это еще не фокус. Мальчиков, учащихся сплошь на пятерки, в городе Санкт-Петербурге словно собак нерезаных. На одной, наверное, улице Барочной проживает, наверное, штук пятьдесят круглых, как глобус, отличников.
Как бы тут выделиться?
И Владимир Кириллович, немного подумав, решил сделать вот что: он решил стремиться к тому, чтобы за все-все время учебы вообще не получать ничего, кроме отлично.
Вы меня поняли?
Вообще - НИЧЕГО.
По всем школьным предметам.
И по самым-самым главным, вроде математики и русского.
И по предметам не главным, но нужным, вроде английского или физкультуры.
И даже по предметам совсем уже шуточным, вроде рисования или ДПИ.
Изо дня в день, из года в год - ТОЛЬКО отлично.
И в самом-самом первом классе.
И во втором.
И в третьем.
И в четвертом.
И даже в очень трудном пятом, в котором начинается алгебра и история древнего мира, Владимир Кириллович твердо решил не получать ничего, кроме отлично.
И вот слава о Владимире Кирилловиче разойдется по всей России, и вот даже в Москве, в Государственной Думе на специальном заседании, посвященному успеваемости в российских школах, самый красивый и самый упитанный депутат не спеша взойдет на трибуну и, откашлявшись, вымолвит:
- Га-аспада! Наряду с позитивными процессами во вверенной нам стране имеются и отдельные... гм... не-до-стат-ки. В частности во всей... гм... России не нашлось ни единого ученика, получающего ТОЛЬКО отличные отметки. Хоть одна четверочка-троечка да у каждого... гм... най-дет-ся.
- А вот и неправда! А вот и неправда! - закричит со своего места самый старый и самый худой депутат. - Во вверенном мне городе Санкт-Петербурге проживает ученик шестого класса Шкандыбайкин Вэ Кэ, все пять лет получающий ТОЛЬКО отлично. По ВСЕМ предметам. Включая ДПИ и физкультуру.
- Вы в этом уверены? - недоверчиво спросит солидный.
- Да я уверен! - пискнет худой. - Факт успеваемости Владимира Кирилловича подтвержден Счетной палатой и специальным справкой от ФСБ.
- Это неслыханно! - запричитает упитанный. - Давайте-ка наградим Владимира Кирилловича Орденом за Заслуги перед Отечеством!
- Думаю, что и этого мало. Полагаю, что вверенный мне Владимир Кириллович вполне заслуживает звания Героя России, а так же...
Но додумать эту мысль до конца без пяти минут Герой не успел.
- Мо-ло-дой че-ло-век! - вдруг раздался над самым его ухом чей-то скрипучий и слабый голос. - Мо-ло-дой че-ло-век! Вы бы не были столь любезны, чтоб подсказать мне дорогу к ближайшей подземке?
Владимир Кириллович поднял голову.
Перед ним стояла ОЧЕНЬ старая женщина в глухом черном платье с пелеринкой.
- Видите ли, юноша, - как-то очень чудно выговаривая слова, продолжила старушка, - я всю свою жизнь прожила на Песках и здесь, на окраине, малость... теряюсь. Так что скажите мне честно, к вам уже проложили подземку?
Владимир Кириллович вытаращил глаза и ничего не ответил.
(Дело в том, что из речи этой ОЧЕНЬ старой и ОЧЕНЬ странной женщины Шкандыбайкин Вэ Кэ не понял ни единого слова).
- Мо-ло-дой че-ло-век, - укоризненно покачала головою старушка, - но это же просто невежливо. Во-первых, вообще невежливо не отвечать даме, а, во-вторых, вдвойне невежливо игнорировать даму столь превосходящую вас по возрасту. Моим годам не пристало кокетство, и я скажу вам прямо: я вас старше на двести одиннадцать лет. Впечатляет?
- Впе... чатляет, - ошарашено выдавил Вовочка.
- О, слава Тебе, Господи! - всплеснула руками таинственная незнакомка. -Вы таки умеете говорить! А то я грешным делом подумала, что вы вообще не разговариваете по-русски. Видите ли, моя домработница Марфушка не раз говорила, что здесь, на Петербуржской в преизрядном числе проживают китайцы, татары, чухонцы и прочие инородцы, практически не владеющие нашей речью. Вот я и приняла вас за татарчонка. А вы, стало быть, великоросс?
- Да... - растерянно вымолвил Вова.
- Charmant! - довольно кивнула старушка. - Я искренне рада, что обмишурилась. А теперь отвечайте, как на духу: к вам уже проложили подземку?
- А что такое 'подземка'? - осмелев, спросил Вовочка.
- Нелепый вопрос! Подземка - это... подземка. Подземка - это такая чугунка, но... под землей. Вы меня поняли?
- Нет, - покачал головой Вова.
- Ну... подземка - это такая огромная конка без лошади, полностью скрытая в земных недрах! Теперь-то вам ясно?
- Н-нет...
- О, Боже ж ты мой... - закусила губки старушка и вдруг с размаху хлопнула себя по лбу ладонью. - Вспом-ни-ла! Вспомнила это модное слово! Подземка - это метро. Теперь-то вы уяснили?
- Ага, - закивал Шкандыбайкин, - теперь уяснил. Только вам на какую станцию: на Петроградскую или Чкаловскую?
- О, решительно безразлично! Мне бы только скорее бы выбраться из этой клоа... из этой страшной окраины и вернуться к себе на Пески. Вы бывали у нас на Песках, милый юноша? Это самое лучшее место на свете. Лично я живу на четвертой Рождественской улице. Дом семнадцать, квартира восемь.
- Это станция метро 'Площадь Восстания'?
- О да-да! Вы вновь совершенно правы! Именно так и называется остановка нашей подземки.
- Ну... тогда, - нерешительно начал Вовочка, - тогда вам, наверное, лучше на Чкаловскую. Вы... - он надолго задумался, - вы, короче, бабуся, сначала вернитесь на Барочную и шлепайте прямо. А потом дойдете до Большой Зеленина и сверните налево. А потом опять рулите вперед и в самом-самом конце вы увидите страшную медную бошку, а за ней - павильон. Это и есть Чкаловская.
- Charmant! - расплылась в улыбке старушка. - Charm... А как вас, кстати, зовут?
- Владимир Кириллович Шкандыбайкин, - с достоинством ответил ей Вова.
- Шкандыбайкин? Владимир Кириллович? Это просто великолепно! А меня зовут Алевтина Леонидовна Скавронская. Я доцент действительной магии. И знаете что, Владимир... - лицо старушки стало очень серьезным, - а вы ведь без шуток спасли мне жизнь! Ваньки сдирают втридорога, о том, чтоб нанять экипаж, не могло быть и речи, и, соответственно, не найди я метро, я бы навечно застряла на Петербуржской. Вы представляете? На Петербуржской! Навеки! Я у вас в неоплатном долгу. И как бы мне вас отблагодарить?
- Да ладно уж ... - великодушно махнул рукой Вовочка.
- Нет, не ладно! - неожиданно вспылила Алевтина Леонидовна. - И не надо, Владимир Кириллович, смотреть на меня, словно рекрут на вошь. Ведь вы, естественно, думаете: а чем меня может отблагодарить эта... странная старушенция. А, между тем, старушенция может. И может - зело, а не чуть. Ибо дело, дорогой мой Владимир Кириллович, в том...
Старая дама испытующе посмотрела на мальчика.
- Ведь вы, естественно, пионэр? И в чудеса не верите?
- Почему 'пионэр'? - удивился В. К. Шкандыбайкин. - Я... я... как это? ... я - беспартийный.
- Беспартийный? - испуганно выдохнула Алевтина Леонидовна. - Ох, Владимир Кириллович, большевики вас за это отнюдь не похвалят! Ну, да ладно... ладно... в политику я не лезу. Короче, слушайте меня со всею внимательностью. Дело, Владимир Кириллович, в том, что я - фея. Вы в это верите?
- Нет, - честно ответил ей Шкандыбайкин.
- О, боже ж ты мой! - осуждающе покачала головою волшебница. - Какое ужасное время! Решительно всем нужны доказательства. Решительно всем. Даже крошечным беспартийный детям. Ну, хорошо-хорошо. Будут вам доказательства. Будут. Смотрите - как это по-модному? - в оба.
Старушка порылась в сумочке, достала из нее небольшую волшебную палочку с рукояткой из чистого золота и, сделав пару странных движений, произнесла захлебывающейся скороговоркой:
Хиккори-диккори-док,
Э маус ран ап вэ клок,
Э маус ран ап вэ клок,
А потом прошмыгнула между ставнями.
А ну, тополек, золотой мой дружок,
Покройся на срок
Бананами!
После чего торжественно поднесла палочку к росшему рядом с площадкой дереву.
Сперва не произошло ничего.
- Ну, и где же ваши бананы? - разочарованно выдавил Вова.
- Терпение, юноша! - гордо ответствовала пожилая дама. - Терпение и еще раз терпение! Зарубите себе на носу, что труд волшебника - это один процент ремесла, полпроцента таланта и девяносто восемь с половиной процентов терпения. Так что стойте и ждите.
И Владимир Кириллович, хочешь - не хочешь, принялся стоять и ждать. Достаточно быстро он убедился, что волшебника из него бы не вышло. Ибо терпеть Владимир Кириллович не умел и не любил. Да и вообще, колдовство этой странной старушки было каким-то... дурацким, не фирменным. В отличие от красивых и быстрых чудес в американских мультфильмах, ее волшебство протекало чересчур постепенно.
Прошло уже минут пять, а с росшим рядом с площадкой деревом ровным счетом ничего не случилось.
- Ну и где же ваши бананы? - еще раз не выдержал и поторопил волшебницу Вова.
- Тер-пе... - привычно заголосила старушка, и здесь чудо наконец-то произошло.
НАСТОЯЩЕЕ чудо.
Росший во дворе дома тополь вдруг целиком - от корней до макушки - покрылся бананами. К самому нижнему и самому спелому фрукту был приклеен скотчем ярлык:
Бананы эквадорские
(волшебные)
БЕСПЛАТНО.
Цена за кг:
00 руб. 00 коп.
- Вот это да! - восхищенно протянул Шкандыбайкин. - Вот... это... я понимаю! Можно попробовать?
- Пожалуйста, - пожала худыми плечами фея, - ешьте, сколько хотите. Хоть все.
Ну, все - не все, а три с половиной банана Владимир Кириллович Шкандыбайкин скушал. Бананы были сладкие, вкусные и очень-очень большие. Пожалуй, что СЛИШКОМ большие. Такие большие, что половину четвертого банана пришлось обернуть в кожуру и незаметно положить на скамейку. Доесть его до конца Владимир Кириллович не сумел.
- Ну теперь-то вы верите? - улыбнувшись, спросила старушка.
- Ага, - утирая измазанный сладкой мякотью рот, ответил Владимир. - Теперь-то я верю. Вы, ясное дело, волшебница. И, ясное дело, добрая. Вы ведь добрая, Алевтина Леонидовна?
Старушка надолго задумалась.
- Знаешь, Владимир, - неожиданно перейдя на 'ты', вдруг сказала она, - а я ведь просто... не знаю, злая я или добрая. Ибо добрыми или злыми волшебники бывают исключительно смолоду. А с возрастом мы начинаем хотеть одного: чтобы люди оставили нас в покое. Так что всего честнее было б назвать меня не очень доброй волшебницей.
- Короче, ясно, вы добрая, - бесшабашно махнул рукой Вова. - Можно загадывать три желания?
- Нет, нет, погодите, Владимир. Давай лучше сядем.
И Алевтина Леонидовна, аккуратно оправив шуршащие складки платья, присела на скамью.
Рядом с нею (незаметно откинув завернутый в кожуру банан), вздохнув, уселся и Вовочка.
- Ну, во-первых, Владимир, - торжественно произнесла старушка, - желание вам положено только одно.
- Как... одно?
- Так. Одно. Я фея, а не золотая рыбка. Это раз. А, во-вторых... ну, голубчик, ну сами подумайте ... а так ли вам нужно использовать это желание всенепременно сразу? Ну что вы там можете в данный момент пожелать? Да какую-нибудь ерунду, вроде этих несчастных фруктов. Так не лучше ли будет отложить загадывание на потом? Лет, скажем, на сорок.
- Но... зачем? - удивился Вэ Ка Шкандыбайкин.
- Да затем же! Затем! - закричала фея. - Представьте, насколько же больше пользы вы извлечете из этой возможности, став человеком и взрослым, и мудрым. Ну, например, когда вам стукнет лет шестьдесят. Хотя... - старушка надолго задумалась, - хотя, знаете, Вова, многие и в шестьдесят способны на весьма и весьма опрометчивые поступки. Сто! Вот возраст истинной мудрости. Так что давайте-ка подождем вашего первого столетнего юбилея.
- Но...
- Никаких 'но'!
- Но, может быть, подождать, пока мне исполниться десять?
- Вы что, - удивилась старушка, - всерьез полагаете, что в день своего десятилетия достигнете совершенства?
- Ну... десять с половиной, - заканючил мальчик.
- Ну, ладно-ладно! Уговорили. В тот самый день когда вам стукнет ровно... четырнадцать, я снова с вами встречусь и исполню любое ваше желание. Или почти любое. А пока удовольствуйтесь фруктами. Поверьте, так будет лучше. Я старше вас на двести одиннадцать лет, я старейшая фея Санкт-Петербурга и я со всею ответственностью заявляю: так будет лучше для нас обоих. Прощайте, Владимир Кириллович. Ровно через семь лет состоится наша новая встреча.
Алевтина Леонидовна встала и, по-балетному ровно держа свою спину, направилась прочь.
- Постойте!!! - закричал Вовочка. - А как вы узнаете мой день рождения?
- Поверьте, Владимир, что для доцента действительной магии это не составляет больших затруднений, - улыбнувшись, ответила фея. - Ровно через семь лет, 24 августа 2... года мы с вами вновь встретимся, - произнесла она и продолжила шествовать к выходу.
Шкандыбайкин вздохнул и сорвал свой пятый банан. Банан был такой здоровенный и спелый, что стало даже чуть-чуть противно.
Глава вторая,
повествующая о бесчисленных бедах,
причиняемых волшебной палочкой в руках младенца
Страшный сон увидел дед:
К чаю не дали конфет.
Вадим Шефнер
I
Итак Алевтина Леонидовна направилась прочь. Но на пути ее встала песочница. Стенки у этой песочницы были настолько низкими, что мы-то с вами наверняка предпочли бы их просто перешагнуть. Однако Алевтина Леонидовна, немного подумав, решила таки обойти препятствие. При этом она машинально поправила сумку и...
ЧИТАТЕЛЬ, ВНИМАНИЕ!
КРАЙНЕ ВАЖНОЕ СООБЩЕНИЕ!
Висевшая на боку у Алевтины Леонидовны сумочка была ОЧЕНЬ красивой. С витой серебряной ручкой, из крокодиловой кожи, с золоченым фигурным замком в виде двух дерущихся львов. Но у этой шикарной сумки был один недостаток. Она была вещью НЕ НОВОЙ. Алевтина Леонидовна купила ее в 1889 году на первой Всемирной Выставке в Париже.