Аннотация: Особенности мировосприятия античного общества.
В согласии с богами (к проблеме понимания конфликта в античном обществе)
Понимание такого социально - психологического явления, как конфликт очень глубоко отражает специфику мировосприятия общества определенной эпохи.
В этой статье мы рассмотрим данную проблему на примере особенностей мировосприятия античного социума. Материалом послужат трагедии Софокла "Антигона" и Эсхила "Персы".
Толкование основной идеи трагедии "Антигона" Софокла сводится к нескольким, имеющим твердое обоснование, версиям: конфликт между нравственностью, совестью индивида и законом, олицетворяющим власть правителя; конфликт, порожденный так называемым родовым сознанием, пережитками матриархального прошлого, заключающимся в столкновении права рода с законом государства (брат покойной царицы и зять царя Эдипа Креонт - глава рода); конфликт между законами государства и семьи; конфликт между царем Креонтом и ненавистным ему, уже погибшим к началу действия трагедии, сыном Эдипа Полиником.
Креонт, который после произошедшей с мужем его сестры Эдипом трагедии был провозглашен царем Фив, издает приказ, по которому воспрещается надлежащим образом предать земле виновника междоусобной войны сына прежних правителей Полиника. Сестра Полиника Антигона осмеливается ослушаться царя и все же хоронит брата, за что сама подвергается казни. Вслед за нею - череда смертей: ее жених и сын царя Креонта Гемон, а также жена Креонта кончают жизнь самоубийством. В последней сцене трагедии - сожалеющий о содеянном Креонт:
Увы мне! Другому, раз я виноват,
Нельзя никому этих бед приписать(7, 227).
Как же можно истолковать смысл трагедии с точки зрения общественной психологии и особенностей умонастроения раннеклассического греческого общества? Польский историк, автор историко-художественной хроники "Перикл и Аспазия" А. Кравчук пишет, что многие афиняне увидели в Креонте своего предводителя, многократно избиравшегося стратегом, выдающегося политического деятеля Перикла. Они говорили: "Креонт, холодный и бездушный блюститель интересов государства, - не кто иной, как Перикл. Именно поэтому уже в начале трагедии он назван стратегом, хотя на самом деле был царем"(4, 175).
Также интересен тот факт, что после поставленной в 442 году до н.э. "Антигоны", когда трагедия получила первую награду, афинские свободные граждане выбирают самого Софокла на пост стратега. И если Перикл, имея на то полномочия, никак не препятствовал выдвижению Софокла, то все равно последний факт не изменил отношения к нему автора трагедии - он не приемлил политики знаменитого афинского предводителя.
Устоявшееся умонастроение античного социума, определенного совокупностью социально-чувственных элементов (в которых преобладали религиозные чувства) с точки зрения поднятой в трагедии проблемы означало, что нет ничего более страшного для души человека (его тени), чем не быть достойно погребенным после смерти. Также нет большей провинности перед богами, чем не предать земле труп даже самого заклятого врага. Это означало самое страшное, что только могло случиться с простым смертным - нарушение согласия с бессмертными небожителями. И дело даже не в простых этических нормах, существующих, по понятным причинам, до сих пор. Данный факт, в случае своего свершения, больше оказывался неприемлимым для окружающих, нежели для самого несчастного, чем, возможно и был обязан своим существованием данный нравственный закон. Тем не менее, особенности мировосприятия социума, как всегда, требовали от богов (в дальнейшем, от Бога) таких законов для людей, в которых последние сами больше всего нуждались. Вот как это выглядело с точки зрения данной проблемы в рассматриваемый исторический период: с одной стороны, тень непогребенного ожидали очень серьезные проблемы в загробной жизни, с другой же, как мы уже говорили, считалось большим непочтением к богам не схоронить тело даже своего самого непримиримого врага. Не все, даже самые мстительные и коварные, могли решиться на такое. Так, когда после смерти своего сына Геракла Алкмена жестоко убивает его мучителя Эврисфея, несмотря на общую ненависть и презрение к уже убитому царю "афиняне не оставили без погребения побежденного врага. Он был похоронен в Аттике, у святилища палленской Афины"(5, 316). Когда, в гомеровской Илиаде Ахеллес, движимый страшным горем утраты Патрокла, надругался над телом его убийцы Гектора, и затем, бросил "ниц распростерши во прахе", то содеянное было противно "на оное с неба взиравших" самим небожителям. Они (кроме Геры, Посейдона и Афины, которые имели свои счеты с "ненавистною Троей"), "Тело похитить зоркого Гермеса убеждали"(2, 397). Отец же Гектора, гордый царь Приам, во имя погребения своего сына, униженно склоняется перед своим лютым врагом Ахеллесом:
Старец, никем не примеченный, входит в покой и Пелиду
В ноги упав, обымает колена и руки целует, -
Страшные руки, детей у него погубившие многих(2, 408).
И Приам озвучивает Ахеллесу сущность своей страшной психологической муки:
Я испытую, чего на земле не испытывал смертный:
Мужа, убийцы детей моих, руки к устам прижимаю!"(2, 409)
Когда афиняне под предводительством Мильтиада разбили войско персидского царя Дария на равнине под Марафоном (490 г. до н.э.), они предали земле и тела погибших врагов (4, 33). Так требовала не только естественная профилактика эпидемий, но и нравственный закон, обеспечивающий согласие со своими богами. Также, когда был предательски убит заклятый враг Александра Македонского и всего эллинского мира персидский царь Дарий Кадамон, греческий завоеватель, после длительной погони за побежденным врагом обнаруживший его труп, устроил тому достойные его царскому сану похороны. "По свидетельству Арриана, Александр устроил своему мертвому недругу, которого многократно оскорблял при жизни, настоящие царские похороны. Тело Дария отправили в Персеполь для хахоронения в царской усыпальнице рядом с его предками"(6, 193).
Антигона в разговоре с покорной решению Креонта сестрой Исменой раздраженно говорит:
"...А ты, коль хочешь,
Не чти законов, чтимых и богами"(7, 183).
Или:
"Закон богов, не писаный, но прочный.
Ведь не вчера был создан тот закон"(7, 196).
Тиресий
Нет, смерть уваж, убитого не трогай.
Иль доблестно умерших добивать?(7, 217)
Прах обесчещенный, не погребенный;
На это права нет ни у тебя,
Ни у богов, и их противно воле(7, 219).
О том, как воспринимают данные события жители Фив, то есть каково мировосприятие раннеклассического античного социума по данной, поднятой Софоклом, проблеме, читаем:
Гемон
А я повсюду слушаю - и слышу,
Как город весь жалеет эту деву,
Всех менее достойную погибнуть"(7, 205).
Взгляд на роль народа в государстве, пусть слегка поэтичный и патетичный, проявляется в споре отца (Креонта) с сыном (Гемоном):
Гемон
Не государство, где царит один.
Креонт
Но государство - собственность царей!
Гемон
Прекрасно б ты один пустыней правил!(7, 207)
Креонт был жестоко наказан судьбой за то, что посмел нарушить одно из условий согласия с богами, обойти их закон, направленный, в конечном счете, на благо людей. Но это в трагедии. В реальности же так происходило далеко не всегда. А. Кравчук рассказывает о событии, когда некие "креонты" из - за родовой вражды расправились с предками Перикла, выбросив из гробов их прах. (4, 12).
То есть месть, порой, может быть сильнее страха нарушить главное условие существования античного человека - согласие с их богами.
Драма "Персы" Эсхила, героического участника битвы при Марафоне, у Саламина и под Платеями, была поставлена в 472 году до н.э. Этой постановкой Эсхил был обязан еще юному тогда Периклу, который стал хорегом (говоря современным языком - спонсором) хора в трагедии.
Конфликт, являющийся сюжетной и идейной основой в трагедиях Эсхила ("Прометей прикованный", "Персы", "Молящие") - лишен какого-либо "глобального" смысла, он более узок и скоротечен. Как верно отметил критик И. Духин, "у Эсхила трагедийность вырастала не из конфликта героя с обществом и даже - шире - не из конфликта его с бытием. Мир большинства его персонажей не трагичен, трагично лишь положение, ситуация, в которой они оказались. Конфликт, чаще всего разрешается гармонией, восстановлением мирового "равновесия"(3, 286).
В рассматриваемую нами эпоху - эпоху ранней классики , мы имеем дело и с феноменом ощутимой модификации мировосприятия, когда на смену наивного, антропоморфного представления о богах приходит нравственно-этическое понимание их сущности. Как верно отметил С. Апт, "наивно-антропоморфная гомеровская религия, где боги отличались от людей только бессмертием и сверхъестественным могуществом, а вообще-то вели себя как добрые или злые люди, сменилась теперь, когда человек стал мерилом вещей, более сложным религиозным сознанием"(1, 13).
"Персы" - "единственно известная нам "историчекая" трагедия рассматриваемого периода(8, 13). В ней мы видим конфликт, столкновение двух совершенно разных культур - восточной и западной. Чуждый демократических начал деспотический уклад жизни древней Персидской империи был, вполне понятно, глубоко чужд и афинянину Эсхилу, в родном городе которого процветали немалые для того времени демократические свободы (которые, как и понятно, никак не касались ни рабов, ни метеков (чужестранцев). "Персия для поэта не просто конкретный политический враг, но и воплощение менее гуманного, чем в родных Афинах, общественного устройства, но и прототип при изображении внешнего врага как угрозы самым глубоким корням греческой цивилизации"(1, 15). Когда приходит весть, что сын Дария Ксеркс потерпел от греков сокрушительное поражение в морской битве при Саламине, то в трагедии звучат следующие слова:
В страхе не будут люди
Падать наземь...
Люди язык за зубами
Сразу держать перестанут:
Тот, кто свободен от ига,
Также и в речи свободен(8, 57).
Конечно же, последние строки - это основа миропонимания греческого и, в частности, афинского свободного социума, уже в то время отвергавшего тиранию и довольно успешно боровшегося за демократический уклад жизни. (Именно коренящийся глубоко в мировосприятии грека рассматриваемого периода страх перед тиранией явился причиной одного из самого абсурдного способа голосования - "остракизма").
Действие трагедии происходит в Персии, в Сузах, и разворачивается так, что о поражении персидского войска узнает от гонца Атосса, жена покойного уже царя Дария и мать затеявшего бесславный поход на Афины Ксеркса:
Все персы, силой молодой блиставшие,
Отваги безупречной, рода знатного,
Вернейшие из верных слуг властителя
Бесславной смертью пали - на позор себе(8, 52)
Затем появляется тень Дария, которая в процессе беседы с Атоссой порицает попавшего в беду и сгубившего "силой молодой блиставших персов" сына Ксеркса. И уже потом появляется сам злосчастный горемычный Ксеркс, опозоренный и униженный, боящийся "взглянуть старикам в глаза"(8, 67).
Конечно же, нельзя не почувствовать, что автор трагедии - патриотично настроенный афинянин. Это видно и из текста, который отражает характерное мировосприятие грека. Так, сами персы называют себя варварами, когда как таковыми их называли эллины:
Атоссса
Увы, на персов и на всех, кто варваром
На свет родился, море зла нахлынуло!(8, 52)
Греческая оценка событий проглядывает и в словах Атоссы, когда она сожалеет о походе персов против Афин во главе с ее сыном:
Все время сны мне снятся по ночам с тех пор,
Как сын мой, войско снарядив, отправился
Опустошать и грабить Ионийский край(8, 44)
Персидский гонец, рассказывающий Атоссе о печальных для его соотечественников событиях, обнаруживает специфическое восприятие эллина:
Есть возле Саламина остров маленький,
К нему причалить трудно. Там по берегу
Крутому часто водит хороводы Пан(8, 53).
Или:
Ксеркс
О Зевс, пусть бы рок унес и меня
В ту темную ночь(8, 67)...
Сама битва при Саламине в трагедии описывается довольно подробно. Эсхил был объективен, когда писал о превосходящих силах противника ("О нет, числом - в том нет сомненья - варвары сильнее были"(49). Это подтверждает и историк Кравчук, за некоторым расхождением приведенных Эсхилом цифр(4, 55)
Оценивая события глубокой древности с позиции современности, А. Кравчук немаловажную заслугу в победе афинян над персами отдает отцу афинского флота Фемистоклу. На военном совете этот стратег горячо пытался убедить всех не отступать, но безуспешно. Даже бесстрашные спартанцы видели в этом единственный путь к спасению. Все, кроме Фемистокла были недальновидны: он был убежден, что только в проливе Саламина можно потопить вдвое превосходящий по численности персидский флот. Тогда Фемистокл прибегнул к хитрости: он подослал к персам раба, который смог их убедить в том, что греками будет сделана попытка увести свои корабли далеко от Саламина. Персы поверили. И преградили флотом выход из залива. "Коль скоро греки не хотят сражаться по своей воле, я заставлю их это сделать", - самодовольно ухмыльнулся, радуясь результату своей хитрой проделки, Фемистокл.(4, 55).
Эсхил следующим образом передает в трагедии это событие: устами еще не оправившегося от испуга персидского гонца, раб, посланный Фемистоклом в стан врага, характеризуется "каким-то греком из воинства афинского", "демоном" и "злобным духом", который был "всех этих бед началом"(8, 50).
Лейтмотивом во всей трагедии проходят одна из строф хора:
Но какой способен смертный
Разгадать коварство бога?
Кто из нас легко и просто
Убежит из западни?(8, 41)
В своем поражении персы винят богов, то есть видят его причину в нарушении согласия с ними:
Нет, мы слабей в сраженье этом не были,
Но бог какой-то наши погубил войска
Тем, что удачу разделил не поровну"(8, 50).
Также, когда тень Дария сокрушается об опрометчивости сына Ксеркса, осмелившегося пойти против греков (еще один пример эсхиловского субъективизма), истинным виновником безумного поступка царя в его словах, обращенных к Атоссе, выступает демон.
И могуч же этот демон, если свел с ума царя!(8, 61)
Следующие слова Дария характеризуют специфическое представление о языческом боге:
"Но того, кто сам стремится к яме, бог уж подтолкнет"(8, 62). То есть согласие с богами легко нарушить глупостью и сумасбродством. Интересно то, что речь идет о греческом Зевсе, которого в очередной раз персы обвиняют в своем поражении. В этом снова проглядывает восприятие Эсхила - грека, который распространяет свои божества и на "варваров".
Тень Дария
Такого разоренья в Сузах не было,
С тех пор как Зевс-владыка ниспослал закон(8, 63).
Греческое мировосприятие Эсхила, субъективная оценка истории Греко-персидских войн проглядывает также в словах Дария, когда тот говорит о нарушении его народом той важной части душевной гармонии с окружающим, что также обеспечивает вожделенное согласие с Богами:
И за гордыню горе ожидает тех,
Кто в Грецию явившись, позволял себе
Кумиры красть святые или храмы жечь.
До основанья алтари разрушены,
С подножий сбиты и разбиты статуи.
Так вот, не меньшим злом за это воздано
Теперь злодеям будет(8, 64-65). (То есть персам).
Далее, залогом согласия с богами Дарий считает отсутствие "заносчивости дерзкой"(8, 65), которая, увы, была присуща (разумеется, в трактовке Эсхила) его неразумному сыну.
Регулярно приносить жертвы умершим, в восприятии античного социума, важно не только для их теней, но и для обеспечения такого важного обстоятельства, как мир и согласие с бессмертными небожителями. В трагедии Эсхила этот ритуал совершает персиянка Атосса:
Атосса
...я из дворца пришла
Пешком, чтобы того, кем сын мой зачат был,
Почтить надгробной жертвой..."(8, 57).
Итак, достижение вожделенного согласия с богами, то есть состояния бесконфликтности, а также, наоборот, образование конфликтов в разных сферах человеческого миропонимания (личные, социальные, с воображаемыми высшими силами) тесно связаны с особенностями мировоззрения общества, которые, в свою очередь, обусловлены потребностями и нуждами того же общества.
Литература
1. Апт С. "Античная драма", вступительная статья, Библиотека всемирной литературы, т.5, античная драма, изд. "Художественная литература", М., 1970, с.5-34.
2. Гомер "Илиада", "Одиссея", Библиотека всемирной литературы, т.3, издательство "Художественная литература, Москва, 1967, с.23-416.
3. Духин И. "Эллинская трагедия в современном освещении", Вопросы литературы, 1979, ?8, с.280-287.
4. Кравчук А. "Перикл и Аспазия", Историко-художественная хроника, , М., "Наука", 1991, 268с.
5. Кун Н.А. Мифы древней Греции, Москва, Аст, Астрель, 2004, 389с.
6. Роджерс Г.М. "Александр Македонский, Москва, "Эксмо", 2007, 384с.
7. Софокл "Антигона", Библиотека всемирной литературы, т.5, Античная драма, изд. "Художественная литература", М., 1970, с.179-228.
8. Эсхил "Персы", Библиотека всемирной литературы, т.5, Античная драма, изд. "Художественная литература", М., 1970, с.179-228.
Xülasə
Ilahələr ilə razılıqda (antik cəmiyyətində ixtilaf anlayışın probleminə dair)
Məqalədə antik çağklassik cəmiyyətin sosial-psixolojı hadisəsi olan ixtilafı dərk etməsinin spesefikası tədqiq edilir. Problemin araşdırması üçün Sofokl və Esxilin "Antiqona" və "Persiyalılar" traqediyaları əsasa götürülür.
Mirzəyeva L.Ə. traqeyalarda qoyulmuş baxılan dövrün insanların dünyadərketməsinin xüsusiyyətlərı ilə bağlı ixtilafların mahiyyətini açıqlayır.
Summary
In agreement with gods (on a problem of conflict conception in antique society)
The article observes the specificity of perception of such social-psychological phenomena as a conflict in antique early-classical society. The research is done on the material of "Antigone" by Sophocles and "The Persians" by Aeschylus.
The author reveals the essence of conflicts in tragedies in connection with specific perception of the world in the society of studied period.