Аннотация: Рассматриваются основные формы и субъекты (психотипы)насилия и агрессивного поведения
Роговский А.М.
Формы насилия в культуре:
психологический аспект
Феномен терроризма актуализирует проблему многообразных форм насилия, которая выявляется при переходе от социально-политического к культурно-национальному, религиозному контексту. Парадоксальное сочетание современного, масскультового и архаического придает своеобра-зие этому феномену и по-новому ставит проблему насилия. "Вирус" агрессии, образно говоря, успешно приспосабливается ко всем достижениям современной цивилизации: высокому уровню благополучия и образован-ности, новейшим информационным, компьютерным технологиям. Среди новых факторов живучести этого вируса следует указать культ успеха в профессиональной деятельности и связанную с ним фрустрацию, а также бегство от скуки, однообразия линейного времени и потребность в его интенсификации путем насыщения событийностью.
В литературе, посвященной этой проблематике, насилие остается чрезвычайно политизированной и морализированной (Фромм Э. и др.), либо концептуализированной в соответствии с историческими реалиями ХХ века (Фрейд З., Ранк О.) проблемой. Исследование психологических меха-низмов насилия часто осуществляется без учета культурного и, особенно, масскультового контекстов (Бэрон Р.,Ричардсон Д.− см.1). Важный шаг вперед сделан в работах Барта Р., который обратил внимание на скрытые, внутренние, пассивные формы агрессивности, которые находятся в социуме в диффузном состянии в виде слов, намерений, поведения, взглядов и т.д. [2, с.152]. Значительная диверсификация этих форм означает и необходимость "деконструирования" единого субъекта насилия в универсаль-ное множество психотипов.
Обращаясь к истории, следует отметить, что традиционный морализм происходит из системы норм и запретов (табу), воплощение которых часто сопровождается насильственно-принудительными мерами, что делает его неэффективным в борьбе с насилием. Как атрибут власти (государственной, социальной, духовной), морализм (нравственность) часто оказы-вался наиболее благовидной формой мотивации насилия и выступал в качестве цели, оправдывающей в том числе и насильственные средства её достижения, то есть оказывался зараженным вышеупомянутым вирусом, по крайней мере, в своих социально значимых проявлениях. Более того, если в эпоху классической культуры насилие играло подчиненную роль и существовало как бы в связанном виде, то, начиная с эпохи романтизма, его частичная реабилитация происходит вместе с освобождением лично-сти, как его побочный продукт. В этом качестве оно всегда сопутствует процессам либерализации и нуждается в свободе также как и творчество. Однако, если последнее её возвышает, то первое "успешно" дискредитирует и в конечном счете уничтожает.
ХIХ век с новой силой открывает ту истину, что жизнь и человек жестоки и что в правде больше жестокости, чем доброты. Поэтому, насилие входит в культуру через самоутверждение индивида, его преобразующую активность, которая встречает сопротивление в социуме со стороны власти, а в культуре, со стороны, прежде всего, христианского морализма. В этом противостоянии наука и философия, в силу традиционной леволиберальной позиции, принимают сторону личности и, тем самым, также способствуют высвобождению насилия. Это нашло свое выражение в работах таких значительных и разных авторов, как Дарвин Ч., Маркс К., Ницше Ф. и их последователей. Они ввели такие понятия как "борьба за существование", "классовая борьба", "диктатура пролетариата", "воля к власти", "сверхчеловек", "дионисийство" и др., в которых индивидуальное приобретало коллективно-безличные формы, в силу их общего свойства эволюционировать и воплощаться в социуме. По сути, эти авторы "откры-ли" позитивную и даже созидательную роль насилия, показали не только его укорененность в природе человека, но актуальность и неизбежность в современных условиях. Эта тенденция была закреплена и развита в психоанализе Фрейда З. в таких понятиях, как "эдипов комплекс", "танатос", которые послужили психологическим обоснованием трагических событий ХХ века и способствовали окончательной онтологизации и антропологиза-ции насилия, как уже непременного атрибута культуры. На самом деле, они оставались истинами типа "ad hoc", поскольку лишь концептуализи-ровали революции и войны прошлого века. В действительности, чрезмерная интенсификация исторического времени ("чрезвычайщина") всегда сопровождается насилием по отношению к индивиду, независимо от поли-тических задач решаемых субъектами.
В условиях неклассической современной культуры насилие приобретает большее разнообразие, поскольку отношение к нему включает в себя как неприятие, вытеснение, сублимацию, так и активное сопротивление насилию на практике, которое сопровождается усилением агрессивности ментально-психологической на фоне постоянной борьбы идей, систем. Пожалуй, впервые в истории культура становится фактором и условием организованного насилия в идеологической борьбе, в которой личностное начало значительно обесценивается. Особенность насилия в культуре в том, что оно направлено против индивидов, как носителей идей, ценностей претендующих на власть. Идеологически мотивированное насилие является, по сути, произвольно-беспредметным, поскольку абстрактная мотива-ция по отношению к индивиду равнозначна её практическому отсутствию, что представляет насилие в более чистом виде, как самоцельное явление. То есть, идеология была и остается формой легитимации, реабилитации насилия, независимо от её политической окраски, в силу уже своего культурно-эстетического статуса.
С другой стороны, творческое начало культуры способствовало и преобразованию насилия путем его индивидуализации, психологизации, диверсификации форм, что нашло свое выражение в радикализме модернистских, авангардных направлений. Здесь происходило разделение формы и содержания, их деструктурирование, поэтому носителем, отчасти и жертвою этой агрессивности становились язык и форма произведений, через которые автор обращался к обществу. То есть происходила сублимация насилия в демонстративное речевое поведение, совокупность переживаний, намерений, а также образов и символов культуры.
Далее, в пространстве массовой культуры реабилитация насилия ещё более преобладает над его сублимацией, что превращает его в полно-ценную форму человеческой (социальной) деятельности и даже некоторым образом приобщения к достижениям и ценностям культуры и цивилизации. Речь идет о совокупном феномене насилия, которое становится не-пременным атрибутом относительно мирного периода второй половины ХХ века. Парадоксальным образом его "расцвет" в массовой культуре со-четается с его уменьшением в больших формах в действительности. Дереализация насилия здесь связана с его преобразованием в активный по-требительно-гедонистический тип поведения субекта. Оно как бы перемещается из политической в культурно-психологическую сферу, из макро- на микроуровень, что означает дальнейшее его освобождение от материальных и социальных функций и соответствующих мотиваций. Это способствует выявлению беспричинно-иррационального характера (сущности) насилия, его геннно-клеточного уровня, который обычно прикрыт эстетико-романтическими формами. В художественном эксперименте, проделанном Кубриком С. в фильме "Заводной апельсин", нейтрализация гена агрессивности достигается путем возвращения субъекта к искусст-венной реальности изображения, которое должно вытеснить аналогичные реальные действия без катарсиса. Масскульт также может выполнить эту функцию, если выходит за рамки гедонизма и показывает его обратную сторону: антигедонизм пресыщения, неприятия, отвращения.
Пространство массовой культуры феноменологично-континуально и включает в себя традиционные понятия (этические, эстетические и др.), которые в интенсивном темпоральном потоке происходящего распадаются на множество точек-событий. Так, известный феномен "бархатных" революций можно рассматривать, как "деконструкт" классической революции. Такова же и связь современного терроризма с национально-освободительным движением. Деструктурирование насилия проявляется, прежде всего, в его культурно-психологической индивидуализации и распаде на множество действий, функций, актов, а субъекта - на множество психотипов. В условиях глобального массового общества, элементы насилия через СМИ распространяются благодаря таким факторам как всеобщая вовлеченность и культ успеха. В этих условиях они воспринимаются как образ, знак, сигнал, жест и могут иметь самые разнообразные, в том числе и позитивные последствия, а любой успех может восприниматься, как вызов и повод для агрессивных действий. То есть, элементы насилия для некоторой части социума и психотипов как дополнительное средство коммуникации и отрицательная форма общения, а в темпоральном аспекте как стадия индивидуализации, размежевания, за которой может последовать стадия ещё большей интеграции, сближения. Культура, наряду с традиционой комспенсатороной ролью, по отношению к насилию все больше включает его в себя, придавая ему новые этико-эстетические формы, как современному стилю "прикладного" искусства и средству самовыражения (восточные боевые искусства).
Исходя из того, что насилие существует в диффузном виде в социуме и культуре, то есть элементов агрессивности, присущих многим видам деятельности, можно предположить, что это относится ко всем психическим типам и установкам личности. Возникает вопрос: в каких формах агрес-сивность присуща различным, и даже противоположным психотипам? Ясно, что в культурно-психологическом контексте она приобретает скрытые, косвенные, пассивные формы, связанные с психологическими механизмами подавления, вытеснения, защиты в формах неприятия, игнорирования и т.д. Агрессивность часто занимает место обратной теневой стороны пози-тивной деятельности, связанной с её средствами, формами и крайними проявлениями и в преобразованном виде она присутствует в стереотипах массовой культуры. Поэтому, бывшая в классической культуре изящной, словесность (искусство) воспринимается сейчас, как террористическая [см. 3].
Психологическим базисом структурирования насилия является типо-логия личности Юнга К. [см. 4], поскольку она всесторонне отражает отношение человека к миру на основе универсальных бинарных оппозиций (экстраверт - интроверт и др.), которые проясняют направленность элементов насилия. Также и нейтрально-бинарный характер темпоральности призван выявить специфику субъектов насилия. Рассмотрим восемь основных психотипов и соответствующие формы насилия (агрессивности) в широком культурном контексте:
1. Экстравертный психотип - подавление все форм и проявлений субъективности на основе общепринятых в социуме и культуре норм, обычаев, законов и преобразование объектов в соответствии с ними;
1а. Рациональный экстраверт - подавление субъективно-чувственного, иррационального, использование насилия в борьбе против нарушения законов и порядка в социуме и традиций в культуре, характер темпоральности - объективно-дискретный:
- агрессивность материализма, прагматизма, научно-атеистического мировоззрения направленная против идеализма, традиционализма в куль-туре;
- авторитарное давление власти и её атрибутов, морализма, официоз-но-бюрократического стиля, идеология, как рационально-сублимированная агрессия;
- негативно-редукционое мышление: сведение к животно-материальному, агрессивность укрощения и схематизации стереотипов и шаблонов;
- характер раздвоенности: в обществе - герой, авторитет, в семье - тиран или яркий автор и посредственный человек;
1б. Чувственный экстраверт - подавление рационально-субъективного, чувственная экспрессивность, восхищение общепризнанными ше-деврами, официальным в искусстве и борьба с новаторским, оригиальным до тех пор, пока оно не утвердит себя в культуре (романтизм, модернизм и др.), характер темпоральности - объективно-континуальный (длительность, моментальность):
- борьба против самодовлеющего порядка, регламентации, формализма, бюрократизма, теорий, идей, оторванных от реальности;
- борьба за осуществление национально-культурных идеалов, религиозный фундаментализм, ксенофобия;
- насилие, как обратная сторона любви, либо отмщение за неоправ-данные ожидания, повышенные требования к партнерам;
1в. Сенситивный экстраверт - подавление духовно-моральной субъективности, борьба против официозно-нормативного в культуре, а также идей, учений альтруистического типа с позиций эгоцентризма, гедонизма, актуальной современности:
- агрессивность авангарда, модернизма, нетрадиционных направлений в социуме, борьба за права человека (индивида);
- зависимость от гедонистических объектов и их агрессивная защита, авторитарность этико-эстетических суждений, ориентаций;
- противостояние модного, актуально-современного и традиционно-нормативного, прошлого в культуре;
1.г. Иррациональный экстраверт - подавление рациональной субъективности в форме борьбы с проявлениями индивидуальности, новаторства, маргинальности с позиций традиционно-консервативных:
- агрессивность религиозного, культурного фундаментализма, расовая, национальная нетерпимость, фанатичная защита традиционных представлений, склонность к абсолютизации, вечным истинам, неприятие современости, как преходяще-иллюзорного.
2. Интровертный психотип - негативно-критическое отношение ко всем формам общепризнанного, официального, как примитивно-шаблонного, устаревшего с позиций эгоцентризма, защиты и развития ин-дивида:
2а. Рациональный интроверт - подавление объективно-чувственного, рефлексивно-раздвоенное мышление, обнаруживает последовательность только в следовании собственным принципам, идеям, направленным на самосохранение, самовыражение, характер темпоральности - субъективно-дискретный:
- субъективность мышления, которая связана с отрывом от реалий, борьбе с общепризнанными авторитетами, ценностями, вследствие упорного следования собственным принципам;
- использование культурных ценностей, достижений в личных эгои-стических интересах, а также в рекламных акциях;
- скрытое косвенное насилие заговоров, интриг, использование всех обстоятельств в борьбе за свои интересы;
2б.Чувственный интроверт - подавление объективно-рационального, избирательно-чувственное отношение к миру на основе симпатий и антипатий, агрессивность вследствие неоправданных надежд, ожиданий, субъективно-континуальная темпоральность:
- борьба против официальных порядков, законов, как бездушно-формальных;
- неприятие сложившихся стереотипов, традиций в культуре с позиций индивидуально-неповторимого, маргинального, самовыражения личности;
- внешняя агрессивность языка и формы произведений или поведе-ния при внутренней доброте и мягкости;
2в.Сенситивный интроверт - подавление объективно-духовного, борьба против абстрактных, вечных истин, идеологии с позиций индивидуального опыта, вовлеченности в происходящее:
- исключение другого, чуждого с позиций сохранения собственных ориентаций и идентичности (экзистенциализм);
- вызывающие, эпатажные формы безобразного, неприятного, исключительного в культуре, стремление подчинить себе гедонистические объекты, сохранить их с позиций эстетизма;
- повышенные требования к близким, конфликты семейно-бытового уровня, вследствие отождествления социального и родового;
2г. Иррациональный интроверт - подавление объективно-рационального, борьба против общепризнанных теорий, идей с позиций постижения объектов, расширение темпоральности за счет прошлого и будущего:
- проявления насилия в нетрадиционных религиозных течениях, авторитарных сектах, а также в психотерапевтических техниках (внушение, гипноз);
- насилие, вследствие нарушенной коммуникации, непонимания, а также над самим собой в формах религиозно-духовного аскетизма и суицида.
Таким образом, всем рассмотренным психотипам присущи элементы насилия в различных формах: открытой и скрытой, прямой и косвенной, первичной и вторичной, социально опасной и безопасной, проявляющих, но чаще скрывающих свою неизменную сущность. Как агрессивность, оно универсально и может служить любым целям и превращаться в самоцель, оно следует тенью за всякой деятельностью, становится обратной её стороной, а часто и завершением. Подобно вирусу, оно может размножаться в любом психотипе, угрожая существованию самого индивида. Несмотря на многообразие форм, нельзя не заметить большую распространенность скрытых, вторичных форм насилия. Это является следствием общего перехода от больших форм организованного насилия войн, борьбы, включая их экономические, политические и прочие аспекты - к малым формам груп-пового, индивидуального, а также внутреннего, психологического, этико-эстетического и прочим неявным формам насилия. Этот феномен можно рассматривать, как проявление обратной теневой стороны общедемократического процесса, либерализации, что мы наблюдали на примере криминализации в период перестройки. В темпоральном аспекте, это означает фрагментацию пространства и усиление многообразия, гетерохронно-сти времени. Однако, этот возврат к первичному многообразию временно-сти является относительным, поскольку осуществляется на достигнутой базе глобального синхронизированного пространства цивилизации. Это многообразие включает в себя противоречия и даже конфликты, которые, однако, не могут полностью реализоваться в силу того, что субъекты наси-лия почти полностью "деконструированы" и существуют в неадекватном для них асинхронном, дискретном времени. Другими словами, насилие перешло в модус потенциальной возможности, реализуемой на микроуровне индивида как часть свободы самовыражения или даже прав человека. В этом контексте следует рассматривать и проблему терроризма, как одну из актуальных форм насилия, но это уже задача отдельного исследования.
Литература:
1. Бэрон Р. Ричардсон Д. Агрессия (Мастера психологии).- Спб.: Питер, 2001.-351 с.
2. Барт Р. Избранные работы. Семиотика, Поэтика.- М.:Прогресс, 1989.- 615 с.
3. Полан Ж. Тарбские цветы или террор изящной словесности.-
Спб.: Наука, 2000.-336 с.
4. Юнг К. Психологические типы.- М.: АСТ, 2001.- 716 с.