Lib.ru/Современная:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Помощь]
ЗЕМЛЯ МОЯ
х х х
Земля моя, сосуд наполненный любовью,
Чтобы вкусить твои счастливые дары,
Землян подушки клали к изголовью
Бессмертные до утренней поры.
Земля была лишь местом для потехи,
Яслями их детей полубогов,
Чьих подвигов сверкающие вехи
Пронизывали толщу облаков.
И мы самих себя опережали,
И мы с богами были наравне,
И наши изумрудные скрижали
Сверкали в их межзвездной вышине.
РОДИНА
В палисад, обсаженный сиренью
Трель скворца врывается, звеня,
Родина, своею нежной сенью
Как ребенка обними меня.
Пес, зажавший кость в мохнатых лапах,
Парус занавески на окне
И родного дома древний запах
Как огнем ожегший ноздри мне.
Над черемухой шмелей круженье,
Бабочки прерывистый полет,
Соловья пронзающее пенье
Мне уснуть, как прежде, не дает.
Ком навоза под моим движеньем
Мягкою становится землей,
Как нежны ее прикосновенья,
Как безмерен долг дочерний мой.
Все отдам, чтоб полною рекою
Дни текли в согласии с тобой,
Родина моя, своей рукою
Приголубь меня и успокой.
ФИНЕЕВО
главы из поэмы
ДЕТСТВО БАБУШКИ
Скудная земля в моей деревне,
Тонкий дерн, а чуть копнешь - песок,
И, наверное, поэтому издревле
Перешли крестьяне на оброк.
Был у многих с Лаврою подряд,
И под Пасху наши мужики
Шли с обозом в Сергиев Посад
Рамы отвозить на парники.
С деньгами домой спешить не след,
И они в столицу прямиком,
Там в трактире съел севрюги мой прадед.
Крыс тогда травили мышьяком...
Всех сирот кормить, покуда силы,
Твердый дал зарок и бросил пить
Мой прапрадед Трохин сын Семен Гаврилов,
А вдова так может замуж выходить.
В будний день сидеть без дела грех,
Но работать в праздники грешней,
Редко раздавался детский смех
В доме деда бабушки моей.
Строго дедушка держал детей,
И, ворчанью бабки вопреки,
Лет с шести водила лошадей
Лизонька в ночное у реки.
Снимет с лошади ее пастух,
Через лес боса она бежит
И молитвы распевает вслух,
А сердечко детское дрожит.
Развлекался дед таким уроком:
Бросит на пол мелкую монету,
А потом глядит, чтоб ненароком
Не присвоил кто-то мелочь эту.
Думаю, что пролила немало
Лиза от обиды горьких слез,
Мать ее, конечно, утешала,
Но кто там женщин принимал всерьез,
Если даже бабушке с почтеньем
Первой разрешалось говорить,
Лишь, чтоб испросить соизволенья
Иль узнать, что на обед варить,
Если даже бабушке до срока
Запрещалось ставить самовар,
Грела воду в печке ненароком,
Словно в чае есть какой навар.
Став девицей, Лиза не роптала,
С приданым-то Бога грех гневить,
Ведь двенадцать тысяч капитала.
Дедушка за жизнь сумел скопить...
СМЕРТЬ БАБУШКИ
И кому сгореть в какой геенне
Суждено, до срока не узнать,
Бабушке моей пришлось гангрене
Тело свое грешное отдать,
Набожным являясь человеком,
Равно славя боль и благодать
И, не представляя жизнь калекой,
Ногу отказалась отнимать,
А когда ступать не стало силы,
Ползала ночами по ковру,
Все работы для себя просила,
Отдохну, мол, я, когда умру.
И до смерти дань платя гордыне,
Не давала за собой ходить,
Сладкий запах помню я доныне,
Невозможно мне его забыть.
Пред концом оставила гангрена
Бабушкину высохшую плоть,
Чтоб смогла она в преддверье тлена
Поднести к губам ржаной ломоть.
Где бы ты на белом свете не был
И какой бы не вкушал еды,
Что вкусней куска ржаного хлеба
Получал ты за свои труды?
Так сладка была маца евреям
В дни скитаний по пескам сухим,
Божьей дланью был наш хлеб содеян,
Сделан быть не мог никем другим.
Перед тем, как навсегда покинет
Плоть ненужную мой светлый дух,
Пусть мой взор родимый край обнимет
И вдохну я хлеба теплый дух,
Пусть быстрее ветра пронесется
Все, что подарил мне отчий кров
И сознание ко мне вернется,
Чтобы ощутить твою любовь
И с твоим ребенком единенье,
Молоком наполненную грудь,
И уже последнее виденье
Даст мне силы глубоко вдохнуть,
Я увижу, будто на бегу,
Нашу речку в утреннем тумане,
Камыши на топком берегу
И, как утоленное желанье,
Проплывет знакомое крыльцо,
И улыбкой легкой ожиданья
Озарится мертвое лицо,
Разожмется рук земных кольцо
И рассеются мои страданья.
ХОЗЯИНУ
Я была собакой в Вашем доме,
Не давали мне иметь детей,
Я за это презирала, кроме
Вас и Ваших близких, всех людей.
С каждым днем прошедшим все сильней
Раздирал инстинкт меня на части,
Сердцу становилось все больней
От бессилия и безучастья.
Но однажды мне приснился сон,
Будто я на двух ногах стояла,
Звонко воздух резала бичом,
Стаю псов на привязи держала.
И, когда придет заветный час
С Вами мне ролями поменяться,
Я позволю Вам хотя бы раз
Счастьем материнства наслаждаться.
ЛЕТАЕТ МОЯ СОБАКА
Чтоб покинуть свой облик постылый,
Хоть на миг человеком стать,
Ты однажды взлетел, мой милый,
А потом не мог не летать.
Тебе трудно лежать, хвостатый,
На спине, мешает хребет
И нельзя тебе вытянуть лапы,
У собак такой позы нет.
И поэтому, лежа у стенки,
Днем летает мохнатый мой друг,
Чуть присогнуты лапы в коленках,
Нос на север, а хвост на юг.
Никогда ты мне не расскажешь,
Где бываешь в полете дневном,
Подойдешь и тихонько ляжешь,
Будем думать мы об одном.
Ты по-моему жил эти годы,
За обиды меня не кляня,
Помнишь, пес, как ты бросился в воду
И поплыл, чтоб вернуть меня?
Помню я, как по нашей дороге
Плелся ты, обессилев от ран,
И полгода ты был хромоногим,
Это кара за мой обман.
Мы все лучше друг друга знаем,
Мы все дольше умеем летать,
В новой жизни тебе я желаю,
Мой родной, человеком стать.
СОЛНЦУ МЕРТВЫХ
Я молилась солнцу мертвых
Много дней и много лет,
В словесах его затертых
смысл искала и ответ,
А в туннелях душноспертых
Чистый и прозрачный свет.
Под пинки его когорты
Музыку иных планет
Тщетно услыхать стремилась
И сама с собою билась,
Только солнце закатилось
И, безвременьем одет,
Мир теней угомонился,
Лишь, шагая точно в след,
Равномерно шевелился
Неживой его балет.
РОЗА
Ты принес мне пунцовую розу
И в любви объяснился, как смог,
Только как мне забыть туберозу,
Пряно пахнущий илом цветок.
Я когда-то был не царицей,
Что лишь тень у царя за спиной,
Я была всемогущею жрицей
И ничьей не была я женой.