"Я решила писать дневник. Как Наталья Николаевна. Как-то там, в Сосновке, я увидела, что Наталья Николаевна что-то пишет не на отдельных листочках, а в толстой тетради, и спросила, что она пишет. А она ответила, что пишет в дневник. Я спросила: "Зачем?" Она сказала: "Это очень увлекательно. К тому же, систематизирует мысли и впечатления". Мне тоже захотелось систематизировать. Но там все как-то не получалось. А тут у меня обнаружилось много времени, и я решила не тратить его даром. В общем, пишу.
Мы приехали к Наталье Николаевне домой вчера. Могли прилететь еще раньше, но задержались на ночь в Тюмени из-за нелетной погоды. Я напишу еще про одно очень важное происшествие, которое мы пережили по дороге. Дело в том, что на аэродроме в Сосновке мы встретили нашу маму. Это получилось так неожиданно, что я до сих пор никак не могу прийти в себя. Короче, мы все, то есть, я с Натальей Николаевной, Ваня и Тамара Семеновна, которые поехали нас провожать, и еще шестеро пассажиров, которые тоже, как и мы, должны были улететь на самолете, приехали в машине на аэродром и стали ждать самолета. К нам в Сосновку прилетает маленький "кукурузник". Он, обычно, высаживает прибывших пассажиров, затем загружается новыми и улетает обратно. Ну, вот, самолет прилетел, остановился далеко на поле, и мы все прямо по полю побежали к нему. А прибывшие пассажиры, естественно, направились к нам навстречу. Подходим ближе друг к другу и видим: среди прибывших пассажиров идет наша мама. Мы так остолбенели, что чуть было не увалились прямо на поле. И она удивилась. "Вы меня встречать приехали? - кричит она нам с Ваней. - Откуда же вы узнали, что я приеду?" А сама вся такая расфуфыренная, разнаряженная, загорелая и даже потолстела как-то. И чемодан у нее такой новенький, блестящий. А через плечо какая-то модная сумочка. Ну, прямо модная девица! Меня такое зло взяло! Противно стало! Мы тут ее жалеем, оплакиваем! Столько ночей не спали, столько всего страшного передумали, тосковали по ней, измучились до последней степени, а она развлекалась, наряжалась да загорала на солнышке. Мать называется! Я к Наталье Николаевне подошла и за руку ее взяла, потому что она тоже побелела вся, как полотно, от неожиданности. Смотрю, а Ваня тоже к Тамаре Семеновне прижимается. Да и все люди, которые к самолету шли, оторопели. А мать к нам подбегает: "Ванечка, Алечка! Что ли, вы свою маму не узнаете?" Ну, Ваня тут все-таки оторвался от Тамары Семеновны и к матери подскочил, давай реветь и обнимать ее. А у меня ноги к земле приросли, и злость на мать все больше нарастает. Она мне: "Алечка, иди же к маме, доченька! Я же так соскучилась!" Ну, тут я ей и выдала: " Не мать ты мне, - говорю, - а девка уличная!" Тут Наталья Николаевна схватила меня за голову и уткнула себе в грудь, чтоб я поскорее заткнулась. Ну, я, конечно, заткнулась. Но и мать тоже. Стоит и не говорит ничего. И все остальные ничего не говорят. Потом Наталья Николаевна первая опомнилась и говорит: "Мы, - говорит, - Галина Тарасовна, не встречать Вас приехали. Мы с Алей уезжаем на юг, а Ваня с Тамарой Семеновной нас провожают". Потом Наталья Николаевна отстранила меня от себя и говорит маме: "Давайте-ка, отойдем в сторонку на пять минут, Галина Тарасовна! Поговорить надо!" Ну, они отошли, а все остальные пошли своей дорогой. А мы с Ваней и Тамарой Семеновной остались на месте. Я не знаю, о чем Наталья Николаевна говорила с матерью. Они вправду не больше пяти минут говорили. Потом Наталья Николаевна подошла к нам и спрашивает меня: "Аля, ты хочешь вернуться домой или поехать со мной?" Я говорю: "С ней я не останусь, она предательница!" "Стало быть, едем! - сказала Наталья Николаевна, потом обратилась к маме, - Я надеюсь, к концу лета Вы и Ваш супруг урегулируете Ваши отношения! Всего Вам доброго!" Потом мы попрощались с Ваней и Тамарой Семеновной и побежали к самолету. Потом Наталья Николаевна говорила мне, что я не должна была так разговаривать с матерью. А как я должна была с нею разговаривать, если она так поступила с нами? Ей даже Ваньку не жалко было, хотя он всегда так привязан был к ней. И больше всех плакал и вспоминал о ней, пока она где-то развлекалась.
Ну, вот, написала обо всем, и легче на душе стало. Действительно, дневник помогает разбираться в себе и во всем остальном. Прямо, как с человеком поговорила!"
2.
5 июня 1975 г. Из письма.
"Мишка, привет! Я пишу тебе, как и обещала. Сразу же не смогла, зато теперь могу все описать подробно. Сегодня Наталья Николаевна уехала в университет. У нее там сессия с заочниками. Она и вчера ездила, но не надолго. А сегодня, сказала, задержится, потому что будут две пары, и еще совещание на кафедре. Потом ей надо будет поговорить со своим рецензентом. В общем, закрутилась она. А вечером у них в доме намечается вечеринка по поводу приезда Натальи Николаевны. Наталья Николаевна на ходу объявила об этом своей няне Марии Степановне, которую она называет "Мусей", что прибудет много людей: надо что-нибудь "придумать вкусненькое".
У Натальи Николаевне есть еще младшая сестра. Ее зовут Лиза, и ей скоро будет восемнадцать лет. Она учится в том же самом университете, в котором работает Наталья Николаевна. Сейчас у Лизы тоже сессия, поэтому она умчалась утром вместе с Натальей Николаевной. Представляешь, Мишка, у родителей Натальи Николаевны есть машина. И даже не одна. То есть, одна не собственная, а служебная, на которой отца Натальи Николаевны возят на работу. А другая - до приезда Натальи Николаевны стояла в гараже. Оказывается, Мишка, наша Наталья Николаевна умеет водить машину, и теперь она ездит на этой машине. И Лизу в университет на машине возит. В общем, они уехали, а Мария Степановна теперь должна что-то придумывать к вечеру. Думаю, что мне надо пойти помочь ей. Я после тебе допишу..."
3.
-Мария Степановна, а можно, я Вам помогу! А то вечером, я слышала, должны гости прийти. Вы же можете не успеть.
-От, спасибо, дочка! Успеть-то, я, конечно, всенепременно должна. Только сильно это затруднительно теперь для меня становится: готовить на столь огромную толпу. Да еще так скоро. К ним-то, обычно, целая прорва народу является - все, кому не лень. Которые, бывает, и на другой день остаются, и на неделю. Никто ни у кого не спрашивает: приехали, ну, и приехали. А кто, откуда, насколько - один бог ведает! Родственники, друзья, знакомые - все тут ошиваются. Раньше-то, бывало, все больше к Николай Васильичу приезжали. Потом Наташенька привечать гостей стала. А теперь уж и у Лизаньки приятелей тьма появилась. А Полина Львовна сама все больше по гостям. Не любит она дома сидеть.
-А кто ж в доме хозяйством занимается?
-А я на что? Почитай уж лет двадцать пять при них. Ну, да, что-то около этого. Наташенька у них как появилась, так меня из деревни-то и выписали. Так что я у них уж больше двадцати лет.
-Двадцать четыре.
-Что?
-Двадцать четыре года Вы у них тут. Наталье Николаевне если двадцать четыре года, то и Вы, значит, с нею вместе.
-Ага! Полина Львовна сама-то ничего не умела. Молоденькая была шибко, глупенькая. Вот Николай Васильевич, значит, написал своим родителям. Сам-то он из нашей деревни. Ну, родители, царство им небесное, меня и рекомендовали. Я у них навроде родственницы. Слава Богу, ни разу ничем не обидели. Я у них тут и нянька, и хозяйка, и отец с матерью. Наташенька, голубушка, у меня на руках так и выросла. Слышь, она меня "Мусей" зовет. Махонькая когда была, думала, что я мамка ее, ну, и "мамусей" звала. То есть, "мама Маруся". А потом и вовсе "Мусей".
-Она рассказывала об этом.
-Стало быть, вспоминала меня там?
-Конечно! И не один раз.
-Я знаю, она меня любит. Ну, да и я души в ней не чаю. Она ж мне все равно, что дочка. Своих-то детей мне бог не дал.
-А чем я могу вам помочь?
-Да чем же? Картошку чистить надо. Мясо на мясорубке прокрутить. Я потом тебе по ходу подсказывать буду. Сейчас, вот, еще Леночку позову. И ей работа найдется.
-А Леночка - это кто?
-Так она тоже сюда из нашей деревни приехала. Дом у них там сгорел. Отец по пьянке спалил и сам на пожаре угорел. Не смогли спасти. Мать в той же деревне у старшей дочери поселилась. Ну, а этой некуда было деться, вот сюда и приехала. Больше полугода здесь уж. Мне помогает, хозяйке прислуживает. Сама-то хозяйка шибко любит, чтоб ей прислуживали. Сама ни за холодную воду, а вокруг нее чтоб все крутились. Одно хорошо, что дома редко бывает.
-А где же она бывает?
-Как это, где? В городе. У нее подруг и приятелей немерено. Потом, в парикмахерской у нее там свое место имеется. В клубах каких-то состоит. Дел невпроворот, я полагаю. Вечером приезжает домой еле живая от усталости. В свою комнату завалится, и что там она делает - никто не знает. Поди, телевизор допоздна смотрит. А утром спит до обеда. Какие у нее заботы? Ей и еду Леночка в комнату носит.
-Она, что же, не работает нигде?
-А зачем ей работать? У ней муж работает. Он, моя дорогая, у нас в городе очень большая шишка: самый главный человек. Все городские дела на нем. Вот этот дом он сам выстроил. Ну, то есть, строили его, конечно, рабочие. Но сам он тут каждый сантиметр вымерил.
-И давно они тут живут?
-Да, почитай, лет пятнадцать. А до этого у них квартира была в городе. В самом центре. Тоже большие хоромы были. Но не чета тутошним.
-Да, уж, я думала в первый день, что и заблужусь тут.
-Ага, я и сама попервах блуждала. Теперь-то, конечно, и закрытыми глазами каждый уголок отыщу. Ты тоже привыкнешь. Только в комнату Полины Львовны не советую заглядывать. Она не любит посторонних глаз.
-А Наталья Николаевна?
-Наталья Николаевна - не Полина Львовна. У нее все просто, все открыто. Но порядок тоже любит. И не любит, когда ей мешают в чем-либо. Еще разболтанности не любит, и когда кто не выполняет своих обязательств. Сама-то она всегда слово держит. Полина Львовна поговорить любит. Как начнет трещать, не остановишь! А Наташенька любит слушать. Выслушает, потом скажет что-нибудь, а человек думает, что он сам додумался до того дела, о котором Наташенька сказала. Очень она уважительная, скажу я тебе. Простые люди ее любят, сколь я знаю. Да и студенты ее тоже любят. Как далеко от университета живем, а они и сюда добираются. Толпами топчутся. Да ты сама увидишь, как поживешь тут. Лиза вся в мать. Такая же балаболка. Сколь ее Наташенька не тянет наверх, все без толку. Вон, учиться к себе пристроила, так что? Через пень колоду. То пропуски, то "хвосты" какие-то. Только из-за Наташеньки ее и держат. Она и в школе кое-как училась. Отец постоянно всякие проблемы утрясал. Ну, и погулять любит. Подружек и приятелей у неё всегда море. Такие же шалопаи, как и она. Вот и Леночка подоспела! Ну, как, управилась с делами, дочка?
-Да, Мария Степановна. Потом, ближе к вечеру пыль в гостиной еще раз протру. А Наталья Николаевна у себя в комнате не велела прибирать.
-Ни-ни, доченька! Она не любит этого! Я сразу-то тебя не надоумила. Теперь уж, раз она дома, то сама будет прибираться. В библиотеку тоже не суйся: она там работает. Где какую книжку не туда сунешь, ей потом искать придется.
-А я вчера у нее полы помыла. Она ничего не сказала.
-И не скажет. Меня будет в посредники привлекать. Ты к ней со своими услугами не суйся. Если что нужно, она и сама попросит.
-Да, это так, Мария Степановна. Я знаю. Она и в Сосновке не позволяла, чтоб за нее что-то делали.
-Зато Елизавета Николаевна только и знает: Лена, принеси то, подай это, сходи туда! Замучаешься бегать.
-А мне она показалась очень милой.
-Да она, вообще-то, довольно милая и есть на самом деле. Просто ей не хватает собранности и ответственности. Избалованная она. Меру ей в свое время родители не установили.
-А Наталье Николаевне устанавливали?
-Наталью Николаевну они, можно сказать, и не воспитывали. Отцу некогда было, а Полина Львовна интересовалась дочерью, когда ей приходила в голову блажь. Поставит перед собой и орет на нее, почем зря. Накричится, выругает, обзовет по-всякому и выставит вон. Бывало, что и колотила под горячую руку.
-Она била Наталью Николаевну?!
-Еще как. Особенно, когда Наташенька еще совсем маленькой была. Бывало, как начнет бить почем попадя, а я стисну зубы и молчу. И Наташенька молчит, не плачет. А ту это еще больше раздражает. Очень уж ей хотелось, чтоб заплакала. Ну, когда дитя заплачет, тогда бросала. Почему у нее такая злость проявлялась, ума не приложу?
-За что же она ее била?
-А за все. К примеру, что Наташенька не шибко быстро выполнила ее поручение. Или что не ответила на вопрос. Или что посмотрела не совсем почтительно. Не любила она ее - вот что. А с другой стороны, ревновала ко мне, к отцу, к учителям в школе - ко всем, кто к Наташеньке по-доброму относился. Заявляла, что Наташа не заслуживает хорошего к себе отношения. Плела про нее всякие гадости. И еще требовала, чтоб ребенок с любовью к ней относился. А когда Лизанька родилась, то мать поостыла малость. Лизаньку-то она любит. Зато, Наташе доставалось за то, что та сестре не потакала, прихоти ее не исполняла.
-А что же отец?
-Да он разве знал? У него, окромя работы, ничего и никогда за душой не было.
-Вы-то почему молчали?
-Да, ведь, боялась, что выгонит меня хозяйка. Она могла. Без меня Наташеньке и вовсе плохо было бы. Так, давайте-ка, мы, девоньки, перекусим чего маленько, да и продолжим свои дела. А то, ведь, время, гляди, к обеду подходит. Скоро и Самого привезут. Он у нас завсегда дома обедает. Говорит, что домашняя пища намного вкуснее и полезнее столовской. Давай-ка, Леночка, беги накрывать!
4
-Что же получается, Наталья Николаевна? Вы предлагаете полностью реформировать систему народного образования?
-По большому счету, нашу систему народного образования, действительно, следует реформировать полностью. Мы уже не можем обучать наших детей, как двадцать лет назад. И наука, и техника - все уже давно вперед ушло, а мы по старинке с мелом у доски.
-Ну, с мелом или без мела, а наше-то образование считается самым лучшим в мире. Это признают все зарубежные деятели, к Вашему сведению.
-Да знаю я, Федор Степанович, про то, что признают за рубежом. Качество образования в данном случае определяется по конечному результату, то есть, по степени образованности. И я не спорю, что наш народ по уровню образования далеко обогнал, скажем, тех же американцев. Но этот показатель совсем не устраняет проблемы, которые рождает несовершенство системы образования. Какой ценой, скажите мне, достигается этой высокий показатель? Что Вы скажете, к примеру, о непомерной загруженности среднестатистического ученика?
-А что Вы хотите сказать?
-Я хотела бы, Федор Степанович, предложить Вам арифметическую задачку. Обычный учитель обычной средней школы, как известно, имеет ставку, равную 18 часам в неделю. Если эти 18 школьных часов поделить на 6 дней в неделю, сколько уроков в день у него получается?
-Ну, три.
-А обычный ученик обычной средней школы сидит за партой ежедневно по пять- шесть уроков. То есть, ребенок в два раза больше работает, чем взрослый человек.
-Да, но Вы не забывайте, что каждый учитель кроме этих трех часов еще готовится к урокам, проверяет тетради, работает над школьной документацией...
-Федор Степанович, это Вы мне рассказываете, чем занимается каждый учитель вне урока? Кстати, у Вас дети школьного возраста есть?
-Мои дети, голубушка моя, уже вышли из школьного возраста.
-Жаль! Вы могли бы поинтересоваться у них, сколько они ежедневно сидят над домашними заданиями.
-Постойте, товарищи, о чем Вы спорите? По-моему, Наталья Николаевна права: наше народное образование давно уже следует реформировать. Действительно, система устарела и требует существенного обновления. Лично я не могу понять только лишь одного: ну, чего это наша уважаемая Наталья Николаевна ухватилась за эту бесперспективную проблему? И, более того, придумала впихивать в диссертацию.
-Вот и я об этом же! Наталья Николаевна, Вы же филолог. Что стоило Вам взять какую-нибудь филологическую тему? Ну, скажем, пушкинскую. Да Вам любую пушкинскую тему утвердили бы не глядя. Ей-богу! А со всеми этими культурологическими проблемами Вы будете мучиться еще пять лет бесперспективно и сидеть в аспирантуре до пенсии.
-Это правда, Натали. Всякую систему до поры до времени беспокоить опасно: не пустит, еще и вытолкнет вон. В конце концов, и культурология, и народное образование - это не наш профиль.
-Нет, Наталья Николавна, а Вы все-таки расскажите хотя бы вкратце, в чем суть Ваших идей? Очень интересно послушать, так сказать, из первых уст.
-Я могу, конечно, поделиться с Вами своими идеями, товарищи, но, боюсь, наша вечеринка - не самое удачное время для серьезных научных прений.
-Да, ладно, Наталья Николавна, уважьте, Бога ради! Очень интересно. Если честно, то Ваша работа немало шума наделала в университете. И ведь, главное, никто ничего толком не знает. Работа, к сожалению, почему-то не опубликована, а в рукописи мало, кто ее читал. Я, вот, признаться, не удосужился. А жаль.
-Я подарю Вам экземпляр, Иван Андреевич.
-Буду весьма признателен! А все-таки расскажите хоть немного! Думаю, что и остальные послушают с интересом.
-Извольте! Все-таки, скажите, хоть какое-то представление о моей работе Вы имеете?
-Разумеется! Я так понял, что Вы там перемешали проблемы народного образования с новым культурологическим предметом, который предлагаете ввести в качестве основного. Я правильно все понял?
-Не совсем так. Во-первых, я касаюсь только проблем общего среднего образования, а не всего народного образования в целом. Во вторых, нет никакой речи о "перемешивании" проблем, как Вы это выразились. Проблемы образования и культурологические проблемы в системе нашего образования, по моему глубокому убеждению, не могут не сливаться в одну общую проблему, поскольку всякое образование невозможно строить, не учитывая природы познания человеком окружающего мира. А природой познания окружающего мира и деятельностью человека в окружающем его пространстве занимается культурология.
-Вы, что же, собираетесь вдалбливать детишкам все эти премудрости?
-Да вовсе нет! Я просто объясняю причинно-следственную связь между культурологией и общим средним образованием. Ведь на этой связи я и строю свою концепцию. Вы, например, знаете, почему наши дети не хотят учиться? Или почему нужно тратить целых десять лет и больше, чтобы научить гражданина грамотно изъясняться и писать на родном языке?
-Ну, и почему?
-Потому что, во-первых, система нашего образования построена без учета природы познания, во-вторых, эта система являет собой, образно говоря, лоскутное одеяло, которое не использует тесные межпредметные связи. И получается, что каждый из предметников в школе работает сам по себе, разумеется, полагая, что его предмет - самый главный и важный из всех прочих. Ученик при таких условиях остается в положении обоза, которого лебедь, рак и щука тянут в разные стороны. Теснейшие межпредметные связи в состоянии осуществить тот самый предмет, который сможет объяснить общие законы природы и общества, объяснить связи наук, искусств, деятельности человека в различных сферах и областях. Таким предметом может стать культурология. Впрочем, назвать этот предмет можно как-нибудь иначе, скажем, "Мировая культура", или "Основы мировой культуры", или "Введение в культурологию", можно просто "Введение в культуру". Суть остается та же.
-И что же будет предметом изучения у Вашего предмета?
-Думаю, что правильнее было бы сказать, что не изучения, а познания.
-Да какая разница?
-Очень большая. Как нам известно, некоторые школьные предметы призваны обучать. Ну, например, обучать письму, чтению, счету, навыкам логического мышления или иностранной речи. Есть предметы развивающего характера. Их задача расширить кругозор и сформировать у человека мировоззренческое представление об окружающей действительности. К таким предметам следует отнести историю, литературу, географию, естествознание, ну, и другие, подобные этим, предметы. Третья группа предметов призвана прививать определенные навыки, необходимые человеку в его физическом и духовном развитии: навыки трудовой деятельности, физического развития, изобразительного творчества или музицирования.
-Как это интересно, Наталья Николаевна! Честно говоря, я полагал, что школьные предметы делятся на гуманитарные и естественно-математические.
-Все на свете можно классифицировать как угодно, Иван Андреевич.
-Это верно. Впрочем, простите, что я перебил Вас! Продолжайте, пожалуйста!
-Разумеется, каждый из школьных предметов, кроме свой основной функции, должен выполнять и другие. Скажем, на уроках русского языка ученик не только обучается правильно излагать устно и письменно свою речь, но и одновременно познает с помощью родного языка окружающий мир, а также развивает в процессе говорения и письма свой артикуляционный аппарат, руку и мозг. На уроках музыки ребенок учится интонировать музыкальные звуки и одновременно развивает слух, голос, артикуляционный аппарат, легкие. Помимо этого еще узнает о музыке как искусстве, развивающемся исторически и географически.
-И какова же все- таки задача Вашего культурологического предмета?
-Основная - координирующая. Разумеется, как и всякий другой школьный предмет, культурология призвана дать определенные знания. Но главное предназначение этой дисциплины - осуществить межпредметные связи, представивши вниманию учащихся целостную картину мира природы, продуктов деятельности человека и саму человеческую деятельность. Видите ли, разных дисциплин очень много в школе. С каждым годом их должно быть больше, поскольку сферы деятельности человека с каждым годом расширяются и углубляются. Стало быть, получается, чтобы дать ученику хотя бы поверхностное представление обо всех этих сферах, необходимо каждую из них внести в учебный план. И каким, скажите мне, по объему станет этот самый учебный план через какой-нибудь десяток лет? Уверяю, настанет пора, когда возникнет острейшая необходимость его сильно урезать, чтоб не подвергать угроблению наших детей. За счет чего урезать? За счет каких-то учебных дисциплин, которые мы начнем делить на "нужные" и ненужные", "главные" и второстепенные"? А если каждая из них нужная и главная? Ведь, если существует какая-то сфера деятельности, значит, она необходима. Как мы можем не познакомить подрастающего человека с этой деятельностью? Мы уже сейчас дискриминируем права ребенка на получение знаний о таких важнейших сферах деятельности как СМИ, средства коммуникации, сферы общения, мода, дизайн, основы предпринимательства, синтетические виды искусства, религия и многое другое. Как видите, сам собой напрашивается вывод: чтобы в стенах школы можно было бы дать всесторонние знания обо всех сферах и видах деятельности человека, следует не расширять количество учебных дисциплин, а представить все сферы и виды деятельности в рамках одного школьного предмета, который мог бы отразить наиболее полную и целостную картину всего мира природы и культуры. Такой дисциплиной может стать только предмет, дающий основы культурологических знаний. Стоящий над всеми школьными дисциплинами, он способен объединять сферы изучения всех остальных предметов, объясняя основные особенности и законы природы и общества.
-Позвольте, Наталья Николавна, но ведь такой предмет существует в высших учебных заведениях. Философия.
-Вы, что, предлагаете ввести философию в школах? В том виде, в каком она есть в вузах, для школы она не годится. С нашей нынешней философией студенты-то с трудом справляются. К тому же, для подлинного постижения философии необходима серьезная подготовка. В науках об обществе есть много таких понятий, которые подростки не могут уяснить в силу своего возрастного восприятия.
-А Вы подумали, Наталья Николавна, кто будет вести этот ваш мудреный предмет? Где Вы найдете такого учителя, который бы знал все?
-Во-первых, и медведя можно научить ездить на велосипеде, как известно. Мы же готовим для школы математиков, словесников и прочих специалистов. И подготовить преподавателя культуры, я уверяю, ничем не сложнее, чем любого другого. Была бы охота. Во-вторых, и сам предмет не столь уж мудреный, как это кажется. В жизни, в науке и в любой сфере деятельности, на самом деле, все довольно просто, если рассматривать с точки зрения закономерностей и взаимосвязей. Зато, представляете, как одним единственным предметом можно упростить и разгрузить учебный процесс!
-Да кто Вам это позволит? Сами же предметники заклюют Вас за то, что отнимаете у них хлеб.
-Это правда. Я с этим уже сталкивалась. Но если предмет будет введен в учебный план официально, если будет внедрена соответствующая подготовка...
-Наталья Николаевна, боюсь, что, к сожалению, Вы до этого не доживете.
-Это точно! Говорил же я тебе, Натали: возьми другую тему, защитись! Получишь кандидата, потихоньку станешь свою идею двигать. Кандидату гораздо легче, чем простому аспиранту. А с твоей головой и доктора отхватить недолго. Главное, за хорошую тему ухватиться следует.
-Да не могу я о других темах думать! И вообще, мы, ведь, сейчас для чего собрались? Чтобы о теориях научных толковать? Давайте, устроим веселые танцы!
-Натали, спой что-нибудь! Ей-богу, спой! Товарищи, клянусь перед всеми святыми: самое лучшее, что умеет делать наша дорогая Наталья Николаевна, так это петь!
5
9 июня 1975г. Из письма.
" Мишка, я продолжаю свое письмо. Вчера не смогла, потому что была вечеринка, которую Наталья Николаевна устроила 1-го для своих университетских приятелей. Вообще-то, пришли не только приятели, но и всякие другие люди, которые работают с нею вместе. Народу навалило целый дом. А дом у Натальи Николаевны, вернее, у ее родителей, прямо скажу, не маленький. Такой домина, прямо целый дворец! Ну, правда, отец у Натальи Николаевны - не простой работяга, а какая-то там сильно большая шишка в руководстве. Но Мария Степановна сказала, что этот дом он сам проектировал и почти что сам строил. Когда мы приехали, то сначала я думала, что в этом доме в квартирах живет много семей. Ну, как во всех больших домах. Оказалось, что весь дом принадлежит всего одной семье. Я с удивлением все время думаю: как это можно так, чтобы одна семья имела такой огромный дом?
В доме два основных этажа. Еще есть этаж под крышей. Называется мансардой. Там всего две комнаты: одна для гостей, а другая - игровая. А еще полуподвал имеется. Там гараж и какие-то хозяйственные помещения. Я там не бывала. А во дворе еще стоит небольшой дом. Марья Степановна называет его флигелем. Во флигеле живет только сторож дядя Вася. Он же еще и дворник, и садовник - в общем, по хозяйству во дворе. А про дом я напишу подробно. Как я уже сказала, дом имеет два этажа. На первом этаже холл, две комнаты хозяев, гостиная, столовая и кухня. Еще ванная и туалет. На втором этаже комната Натальи Николаевны. А следом за ее комнатой находится библиотека. В эту библиотеку можно попасть еще прямо из комнаты Натальи Николаевны. Марья Степановна говорит, что в библиотеке только одна Наталья Николаевна и работает. Возле лестницы на этой же стороне имеется ванная комната Натальи Николаевны. Напротив комнаты Натальи Николаевны расположена комната Лизы. Дальше комната Марьи Степановны. Вместе с Марьей Степановной живет Леночка. Это родственница Марьи Степановны. Ей уже целых 20 лет, и она вроде прислуги в доме. Представляешь, Мишка, тут у них все, как при капитализме.
Отец Натальи Николаевны мне понравился. Марья Степановна рассказывает, что люди в городе его очень уважают. А мать Натальи Николаевны мне совсем не понравилась, хотя я и видела-то ее всего два раза. Вообще, я обратила внимание, что настоящие хозяева в доме - это все, кроме хозяев. Хозяева больше напоминают квартирантов: приезжают, уезжают, все время где-то находятся, а дома только отдыхают и едят. Но, может, это мне в первые дни так показалось? Ко мне все, кроме хозяйки, отнеслись хорошо.
И вообще, у меня все хорошо. Я потом тебе еще напишу. Пока! Алька"
10 июня 1975 года Из дневника.
"Поселилась я в комнате Натальи Николаевны. Мне у нее в комнате сразу все понравилось. Если бы даже мне никто не сказал бы, что это ее комната, и предложил бы угадать из числа других, то я сразу бы сказала, что эта точно комната Натальи Николаевны, хотя Наталья Николаевна не находилась тут около года. Тут все так похоже на то, как обустроено все было в ее квартире в Сосновке. Конечно, здесь все богато. Даже роскошно. Но все к месту, и все нужно - ничего лишнего. Удивительно, я только здесь хорошо поняла, как вещи и обстановка могут рассказывать о своем хозяине.
Я могла бы о Наталье Николаевне и обо всем, что ее окружает, писать и говорить часами, настолько я обожаю ее. Как-то странно получается, но раньше я почему-то очень боялась учителей и никогда не думала о том, что они тоже обыкновенные люди, что у них может быть личная жизнь. А теперь у меня другое мнение. И еще я думаю, что многие учителя, как, например, там, в Сосновке, просто работают учителями. А такие, как Наталья Николаевна, - учителя во всем и везде. Они учат всей своей жизнью. За это их и любят. Правда, много и завистников находится".
6
11 июня. Из дневника.
" С сестрой Натальи Николаевны я подружилась. Лиза, вообще-то, хорошая девчонка. Простая и общительная. Она вовсе не выкаблучивается, как многие богачки. Только сильно капризная, и психует без всякой нужды. Она в первый же день подошла ко мне и спросила:
-Это правда, что ты Наташина ученица?
-Правда, - говорю.
-Вот повезло-то! У нас Натали замечательная! Я ее очень люблю, и хотела бы на нее быть похожей.
-А ты и так очень похожа, - сказала я.
Лиза и впрямь внешне очень сильно похожа на Наталью Николаевну. Ну, прямо, одно лицо! И фигура такая же. Только прически у них разные. Ну, и, конечно, Наталья Николаевна посолиднее. Сразу видно, что она старшая. Но если бы они обе одинаково оделись, то, наверное, сразу бы и сказать было бы трудно, кто есть кто. Я Лизе об этом сказала. Она засмеялась и сказала, что очень хотела бы учиться у сестры. Еще сказала, что в следующем году, если Наталья Николаевна никуда не уедет, то у Лизы на курсе будет предмет Натальи Николаевны. Я уверила Лизу, что на следующий год Наталья Николаевна не поедет в Сосновку. Мне так очень кажется. Вчера мы с Лизой ездили в город. Лиза показала мне центр и самые исторические места. Лиза очень хорошо рассказывает. Вероятно, у нее такие же способности, как у Натальи Николаевны. Я спросила у Лизы, играет ли она на музыкальных инструментах?
-Я ленюсь, - ответила Лиза. - Знаешь, меня в детстве очень баловали. А теперь мне трудно переделываться. Хотя Натали утверждает, что на 90% человек сам себя воспитывает. Может, оно и так, но у меня с самовоспитанием что-то не получается.
С Лизой мне очень легко и радостно общаться. Такое ощущение, что я знаю Лизу уже давно. Хотя, на самом деле, я знаю Наталью Николаевну. И мне хотелось бы общаться именно с Натальей Николаевной. Но она все время занята. Утром уезжает в университет, когда я еще валяюсь в постели. Приезжает почти вечером, принимает ванну, ужинает и отправляется в библиотеку. Когда Наталья Николаевна работает, то лучше ее не беспокоить. Даже если и ответит что, то в таком отсутствующем состоянии, что сразу пропадает желание что-то говорить или спрашивать. Со мной, впрочем, как и со всеми, говорит только за ужином. Просит, чтобы я не забывала заниматься музыкой. Но я и без ее напоминаний с удовольствием играю. У Натальи Николаевны в комнате стоит пианино. А внизу, в гостиной, у них еще стоит рояль. На вечере, когда у Натальи Николаевны были гости, она много играла на этом рояле, а все танцевали или пели.
Вообще, мне этот вечер понравился. Перед самым приходом гостей Лиза затащила меня в свою комнату, и мы с ней больше часа наряжались. Она все примеряла на меня различные свои платья. Их у нее тьма-тьмущая! И все великолепны. Ну, пока Лиза искала для меня наряд, внизу уже была куча гостей. Мы выбрались вниз, и к нам тут же подскочил какой-то дед в сером костюме и с бабочкой вместо галстука.
-Дорогая Наталья Николавна! Вы обязаны познакомить меня с этими очаровательными принцессами! - воскликнул он и взял Лизу за руку.
-Это Лиза, моя сестра. А это моя ученица Аля, - представила Наталья Николаевна. Дед поцеловал нам ручки и отстал. Потом Лиза сказала мне, что этот дед - профессор и декан факультета.
Наталья Николаевна в этот вечер была неподражаема. Она, конечно, красивая женщина, ничего не скажешь. Но на вечере я прямо обалдела от ее очарования. Как увидела, в первую минуту почему-то представила себе Наталью Николаевну Гончарову - жену Пушкина. Прямо наваждение какое-то, честное слово, случилось. Неужели, думаю, она такая же была? Если так, то Пушкин должен был быть невероятно счастлив. И ничего удивительного нет в том, что она постоянно была королевой балов. И еще я подумала, что наша Наталья Николаевна, наверняка, ничем не уступила бы своей знаменитой тезке..."
7.
-А вот и я! Добрый вечер, Аленька!
-Ой, Наталья Николаевна! Вы сегодня так рано!
-Да, представь себе, сегодня я умудрилась освободиться пораньше. А ты, я смотрю, решила заняться писаниной? Что пишем? Романы или письма?
-Да, так себе...
-Ладно, ладно, не отчитывайся, пожалуйста. Писание - это прекрасное занятие. Для всех и всегда. Но теперь я хотела бы просить тебя, чтоб ты сворачивала свои бумаги. Мы ужинаем и отправляемся с тобой на речку. Ты была уже у нас на речке?
-Н-нет, еще не успела.
-Как же так? Приехать на Кубань и самой Кубани до сих пор не повидать? Грешно. Впрочем, сегодня мы исправим дело. Готовься к походу! Я - в ванну, а потом ужинать!
-Так ведь рано еще.
-Ну, ничего. Значит, мы пойдем на кухню и поможем Марии Степановне, чтоб она успела пораньше нас с тобой накормить.
-А Лиза пойдет с нами?
-У Лизы предстоит зачет. Так что, вероятно, она будет заниматься.
8
-Ну, как тебе наша река, Алечка?
-Я думала, что она гораздо шире.
-Зато посмотри, какие берега! Вообще-то, это не настоящая Кубань, а старица. Старое русло реки. Видишь ли, наша Кубань имеет обыкновение со временем менять свое русло, потому что несет в своих водах с гор очень много песка и глины. Песок и глина так засоряют дно, что река выходит из своих берегов и устремляется в низины, где прокладывает новое русло. А старое русло называется старицей.
-Вы, я вижу, любите свою Кубань.
-Очень люблю! Я здесь родилась и выросла. Родом отсюда и мои родители. Да ведь и край-то какой благодатный и красивый, Аля! У нас на Кубани есть и степи, и леса, и горы. И два моря омывают наш край. Кубань по праву называют житницей России, потому что здесь растет все. У нас тут казаки говорят, что в нашу землю посади палку, вырастет дерево.
-Зачем же Вы тогда в Сибирь поехали?
-Ну, надо же белый свет повидать. Чтоб сильнее любить свою родину, следует побывать в других местах.
-На Волге тоже красиво.
-Не спорю. Но для меня лучше моей Кубани нет места. Вообще, правильно говорят в народе: "Где родился, там и сгодился". А тебе тут у нас понравилось?
-Понравилось. Только я еще мало, где была.
-Это мы исправим, Алечка. Завтра Лиза сдаст зачет, а послезавтра я повезу вас в театр. У нас тут приехал на гастроли Пермский театр оперы и балета. Великолепный театр. Один из лучших в стране. Ты уж, моя дорогая, прости меня, что я не смогла уделить тебе должного внимания с самого начала. Понимаешь, столько всяких проблем сразу накопилось. Не обижайся! Вот разгребу все дела, и махнем с тобой на побережье недельки на две. Я сто лет не была на море. А ты была на море?
-Не-а! Мы только на Волге и в Сибири жили.
-Теперь побываешь. Главное, мне сейчас сессию отработать и диссертацию подготовить к защите.
-А когда защита будет?
-Либо в конце июня, либо уже в сентябре. А в доме у нас тебе комфортно? Не обижает кто-нибудь?
-Ну, кто меня может обидеть? Нет, в доме у вас мне понравилось. И все хорошо.
-А с Лизой как вы поладили?
-Ой, с Лизой мы прекрасно подружились. Она хорошая, только немножко своенравная, по-моему.
-По-моему - тоже. Но она довольно добрая. К ней нужно найти подход. А еще у нее есть всякие студенческие заморочки. Ну, я имею в виду, что может и покуривать, и спиртным побаловаться, и в какой-нибудь не совсем легальный клуб поехать может предложить. Ты на такие штуки не попадайся.
-Да, что же, я совсем маленькая, что ли? Мне у вас хорошо, а когда вы дома, так и вовсе все замечательно.
- К сожалению, много быть дома я пока не смогу. Но ты в мое отсутствие можешь пользоваться библиотекой, играть на пианино. В пределах моей комнаты ты совершенно свободна в действиях. А в доме почаще спрашивай Марию Степановну. Она прекрасная женщина. И, похоже, вы с ней нашли общий язык.
-Ну, да, нашли. Она так много о вас рассказывает. Особенно о том, как вы девочкой были.
-Ну, еще бы! Она же вырастила меня.
-А если в июне не будет защиты диссертации, мы тогда не поедем на море?
-Поедем, конечно. Что ж, из-за этой диссертации и не отдыхать, что ли?
-Наталья Николаевна, а у вас там, на занятиях, сейчас лекции?
-Ну да. Лекции, семинары, зачеты. Позже экзамены будут.
-А можно мне хоть на одной лекции у вас посидеть?
-Тебе очень хочется?
-Очень!
-Ну, что ж, поедем! Хотя бы прямо завтра. Готова завтра поехать со мной?
-Конечно! Еще как готова!
9
-А что, Лизавета, по-моему, ты всю ночь провела со своим зачетом?
-Угу! Спать так охота! И голова трещит, просто страсть.
-Ну, хоть что-то выучила?
-Ой, лучше не спрашивай! Какая-то каша в голове.
-Тогда у тебя мало шансов сдать.
-Почему?
-Потому, чтобы успешно сдать, необходимо выполнить три условия: выспаться, поесть и выучить. Два из них ты явно не выполнила. Постарайся хотя бы с третьим хорошо управиться.
-Ничего в рот не лезет, Натуся!
-Надо! Кто принимает у вас? Байбаков?
-Ага! Он самый.
-Тогда со шпорами лучше и не связывайся. Постарайся уломать его красноречием. Вообще-то, лично я против шпор никогда не имела ничего против.
-Ага, я знаю. У нас, среди студентов, даже анекдоты ходят, как ты принимаешь.
-Неужели?
-Ну! Рассказывают, что ты разрешаешь шпоры до того момента, пока не поймала за руку.
-И при этом усиленно делаю вид, что ничего не замечаю.
-Наталья Николаевна, а зачем вы позволяете шпоры? Разве так можно?
-Шпоры - это хорошая штука, если студент сам их писал. Пока пишет, прекрасно все запоминает. А на экзамене, как правило, пользуется просто для страховки.
-Представляешь, Аля, Наташа еще и завтракать студентов отправляет.
-Зачем?
-Затем, что, как выражается, "не любит на экзамене трупов".
-Ну да, что это за экзамен, если человек сидит над билетом и думает над тем, что в животе у него пусто.
-И что, идут завтракать?
-А куда деваться?
-Ага, представляешь, как это у нее все оригинально получается: заходит студент, берет билет и читает задание. Наташа забирает зачетку, вносит номер билета в протокол, а потом спрашивает: "Завтракал или нет?" Ошарашенный студент говорит: "Как можно? Я к экзамену готовился". "Тогда, - говорит Наташа, - сходи в столовую и позавтракай. Мне на экзамене трупы не нужны".
-"А как же билет"? - спрашивает еще более ошарашенный студент. "Билет полежит здесь, на твоей зачетке", - говорю ему.
-Ну, счастливый человек выбегает в коридор и тут же кидается к товарищам, чтоб они подсказали ответ на задания в билете. Те, естественно, быстренько рассказывают ему, что и как нужно отвечать.
-Просветленный новыми знаниями студент заходит в аудиторию и протягивает руку к своему билету. А я опять спрашиваю: "Так, в столовую ходил или нет?" Тот мямлит что-то вроде буфета. Ну, явно, что до завтрака он не добежал. Отправляю опять. Бывало, что и по три раза так посылала. Но это поначалу так было. Теперь студенты уж информированные пошли. Идут сразу же в столовую, если я их отправляю.
-А почему же вы билет-то тот же отдаете? Он же все ответы по дороге в столовую получает.
-И хорошо, что получает. Разве лучше, если бы он совсем их не получил? Аленька, в экзаменах главное не проверка знаний. Ясно ведь, что из того объема знаний, который предусмотрен программой, что-то человек усвоил, а что-то и нет. Все исключительно знать не может никто. Экзамен - это, в первую очередь, проверка человеческих качеств, степени готовности человека к ответственным делам. Это проверка на прочность, стойкость. Это умение преподнести себя и свои мысли.
-Эх, дорогая моя сестричка, твои бы мысли да в голову Байбакову. Ему твой демократизм неведом. Говорят, любит поиздеваться над нашим братом-студентом.
-Нет, почему же, бывает и у него великодушное настроение.
-Вот то-то же: все по настроению. Ладно, под ваши байки, дорогие мои, я и со своим завтраком неплохо управилась. Гляди, Наташа, одно из условий я все-таки выполнила преотлично.
-Тогда все в порядке будет - это уж точно.
10
-Значит, так, Алечка! Сейчас поднимаемся по этой лестнице на второй этаж, сразу поворачивай направо и ищи 216 аудиторию. Там будет моя лекция. Проходи в аудиторию и занимай любое свободное место. У нас тут места не привязаны к студентам. Тем более, что сейчас у меня заочники.
-А вы куда?
-Мне на кафедру зайти надо. Ну, и подготовиться немного. Иди, давай, не бойся! Вон, туда, прямо по коридору, где толпа.
*
-Простите, а вы все в 216-ю аудиторию?
-Если на зарубежку к Гончаровой, то да. А ты что, в первый раз пришла?
-Угу, в первый.
-А что на первые лекции не приходила?
-Да некогда было.
-Понятно! Небось, "хвосты" сдавала?
-Ну, да, они самые.
-Жаль, что ты не слушала первые лекции. Не читает, а просто священнодействует. Представляешь, без всяких бумажек выступает, да так интересно! Позавчера на первой лекции нас тут совсем мало было, а вчера много навалило народу! Интересно же умного человека послушать. И сегодня, вон, яблоку упасть негде. Очники вчера подвалили, овацию приветственную устроили. Говорят, Гончарову все студенты так встречают. Слушай, ты садись здесь рядом. По-моему, место свободно. Интересно, а как она экзамен принимает?
-Нормально принимает.
-А ты откуда знаешь? Ты ж говоришь, что первый раз к ней пришла.
-Здесь - первый. А, вообще, я у нее училась.
-Когда ж успела?
-Да в этом году, в Сибири.
-Она, что же, еще и в Сибири преподает?
-Ну, да!
-Да, шустрая дама, по всему видать, хоть и молодая.
-Двадцать четыре года.
-Сколько, сколько?
-Двадцать четыре.
-И уже так читает?! Слушаешь, рот разинув, даже писать не хочется. О, вставай! Идет уже.
11
12 июня. Из дневника.
"Без Натальи Николаевны дома как-то очень скучно. Целый день жду вечера, и когда она приедет с работы. Она приезжает очень уставшая. По-моему, в Сосновке она так не уставала, как здесь. Выглядит такой замученной, что смотреть больно. А еще каждый день до поздней ночи сидит в библиотеке и пишет. Один день я была у нее на лекциях. Студенты встречают ее стоя, и с аплодисментами. И провожают аплодисментами. Как знаменитую артистку. Да она и выступает совсем как артистка. Я, вот, вовсе ничего не писала на лекции, а запомнила все от начала до конца. Она рассказывала об английских писателях начала 18 века Даниэле Дефо и Джонатане Свифте. Ну, и, разумеется, об их знаменитых произведениях: "Приключение Робинзона" и "Путешествия Гулливера". Я эти книжки, конечно, читала еще в детстве. Но читала просто как увлекательные сказки. А оказывается, что эти произведения не только предназначены для взрослых, но еще они отразили жизнь и общественные явления своего времени. Более того, они и в наши дни не утратили своего философского, психологического и педагогического значения. В общем, я столько много узнала об этих произведениях и их авторах, что, когда приехала домой, тут же принялась искать эти книги в библиотеке. А потом двое суток читала без отрыва одну за другой. И убедилась, что все в них так, как говорила Наталья Николаевна. Наталья Николаевна увидела, что я читаю, улыбнулась и спросила: "Ты как думаешь, студенты читают?" "Еще как читают, Наталья Николаевна!" - уверила я. Думаю, что и не погрешила против истины.
А еще мы с Натальей Николаевной ездили в театр смотреть балет. Наталья Николаевна хотела, чтоб с нами и Лиза поехала. Но Лиза не захотела. У нее какая-то вечеринка с друзьями намечалась. А балет был изумительный! Называется "Лебединое озеро". Музыку к этому балету написал Чайковский. Оказывается, Пермский театр - единственный театр, в котором поставлены все балеты и оперы этого композитора. Очень жаль, что Лизы с нами не было! Хотя мне с Натальей Николаевной было очень хорошо и без Лизы. Представляю, как позавидовали бы все из нашего класса, если бы увидели, что мы с Натальей Николаевной сидели рядом в театральных креслах, слушали прекрасную музыку, а после спектакля Наталья Николаевна возила в машине лично меня по вечернему городу, показывала его достопримечательности и рассказывала о нем. Потом, уже поздно вечером, мы приехали домой, Наталья Николаевна поставила машину в гараж, и мы пошли прогуляться к речке. Наталья Николаевна сказала, что перед сном очень полезно побродить на природе. Ну, мы бродили и много разговаривали. Пожалуй, в первый раз за все время, сколько я знаю Наталью Николаевну, мы так много говорили вдвоем. И никто нам не мешал. А еще Наталья Николаевна пообещала, что в конце июня мы поедем на море. А диссертацию свою она будет защищать в сентябре. И это значит, что в Сосновку она точно уже не вернется. Очень жаль! Я как-то немного надеялась, что еще годик у нас поработает. Теперь уж точно нет. Надо написать Мишке".
12
-Слушай, Алька, я заметила, что ты от нашей Натали совсем без ума.
-Вот еще! Откуда ты взяла?
-Да, ладно, не отпирайся! Что же я не вижу, как преданно ты на нее смотришь? Небось, боготворишь, как икону?
-А если и так, то это плохо, что ли?
-Сказано в Библии: "Не сотвори себе кумира!". А Натали вовсе не такое уж и божество, как ты это себе представляешь.
-Отстань от меня! Не хочу тебя слушать! Она моя учительница, и отношусь я к ней так, как и обязаны ученики относиться к учителям. А тебе завидно.