Канцона вторая




И совсем не в мире мы, а где-то
На задворках мира средь теней.
Сонно перелистывает лето
Синие страницы ясных дней.
Маятник, старательный и грубый,
Времени непризнанный жених,
Заговорщицам-секундам рубит
Головы хорошенькие их.
Так пыльна здесь каждая дорога,
Каждый куст так хочет быть сухим,
Что не приведет единорога
Под уздцы к нам белый серафим.
И в твоей лишь сокровенной грусти,
Милая, есть огненный дурман,
Что в проклятом этом захолустьи -
Точно ветер из далеких стран.
Там, где всё сверканье, всё движенье,
Пенье всё, - мы там с тобой живем.
Здесь же только наше отраженье
Полонит гниющий водоем. 



We're not here, not at all, but hover
Somewhere, 
   on the outskirts of this world,  
     in shadows' bays.
While the Summer's sleepily turning over
The blue pages of its clear days.


And the pendulum - so diligently, roughly,
Time's unrecogniz`ed groom,
Cuts the conspirators-seconds toughly,
Cuts and cuts their pretty heads in bloom.


Every road is dusty, very dusty.
Every bush wants to be dry within.
So a unicorn will not be brought to us - how nasty -
Bridled by a snow-white Seraphim.


Only in your secret dolour, dear
There's a fiery dope that never ends
In this cursed and damned middle of nowhere -
It is like the wind from distant lands.



Where it is all moving, sparkling, singing -
That is where we live. O, hell!
Here our sole reflections stringing
Fascinate a rotting well.




Translated by Olga Slobodkina-von Bromssen