ИЗ ШУТКИХ СТИХОВ
(в смысле шуточных, отчасти и жутких)



*      *      *


Я пишу стихи плохие.
Хиппи хихикают:"Хи-хи!"
Лихие
 хилые хиппи -
  обхихикивать
   чужие стихи.

Но 
 стихия моего стиха
   не стихает,
     хоть лихие хиппи
       так нехило хихикают:
    
"Ха-ха".



1987 год



*      *      *


"Зла не хватает"
народная присказка


Луна передвинулась на середину неба,
Стрелки часов - на середину часов.
 Полшестого утра.

Душу свою на засов
 мне не задвинуть...

Добра
 не хватает.

Зла же хватает
 в этом мире 
  зла
   и добра.


5 февраля 2001



*      *      *

Поплачу-поплачу и снова иду -
 сильная,
  красивая 
   и
    молодая.

И скоро мне -
 пятьдесят...


8 февраля 2001



*       *       *

Жизнь меня научила
 быть настоящим мужчиной.

Хоть душа не имеет пола,
 но от укола
  жизни
   подскакиваю,
    отрываясь от пола,

и ливнем молитвы
 тушу греховные мысли...


5 февраля 2001




*       *       *


ЭЛМА МИТЧЕЛ

перевод Ольги Слободкиной

Размышляя над Раскином


Женщины напоминали ему розы и лилии,
А мне они напоминают скорее кровь и мыло...
Вооруженные мокрой тряпкой... Заносчивые носы,
Уши, шея, рот и все потайные места:


Вооруженные острым ножом, они режут печень,
Держат над краном кровоточащие сердца,
Потрошат, фаршируют, маринуют, консервируют,
Обдают кипятком, бланшируют, отваривают, очищают шелуху,
Жарят, толкут в ступке, измельчая в порошок, -
  вся жуткая химия кухонных кишок.


Их отдаленные мужья склоняются над столами
  из красного дерева
   и
    тонко влияют на конъюнктуру рынка,


пока защищенные домом, нежные и ласковые
Убивают крошечных мышей - мертвой петлей на шее,
Душат мух, выселяют пауков,
Чистят, скребут, моют, громко отдирают дочиста,
Разворачивают кухонные шкафы,
  предают отходы мусорным ведрам.

Выкручивают и выжимают белье -
  с красными запястьями, с белыми костяшками на руках,
    со сморщенными пальцами -
      мягкие и теплые.


Направляют жужжащие пылесосы в закоулки мебели,
Расправляют и вытягивают простыни из-под страдающих
  недержанием старых,
склоняются к докучливым молодым,
с усилием тянут, складывают, накрывают одеялами,
подтыкают, застегивают на пуговицы, на молнии,
размешивают ложкой еду,
воодушевляют на экскрецию,
протирают шваброй пол от рвоты,
всаживают в ткань иголки,
накручивают шерсть на вязальные спицы,
  создавая в них уютные гнездышки, шарфы...


Их огромные руки! Их вездесущие глаза,
их голоса, повышающиеся, чтобы перекрыть
 шум, гам, тарарам...


Их массивные ляжки,
излучающие комфорт,
их кровавые проходы
и волосатые щели,
их чрева,
скрывающие в себе
человечков вверх ногами!


И когда всё заканчивается - прочь, рабочая одежда!

Быстро сверившись с часами,
они поднимаются наверх,
садятся и, слегка вздохнув, расчесывают волосы
и понемногу находят в зеркалах
цвета и запахи,
свою сущность лилий и роз...


*      *       *

В жизни
 жизни
  новые русские
   строят особняки
    и набивают 
      деньгами 
        карманы,

А в жизни искусства
 бездарность
  лезет, как сорняки,
   и множится, 
    как тараканы.


4 марта 2001




*       *        *



Задумаешь какие-то дела,
А вместо этого Господь тебя влюбляет.

Задумаешь какие-то дела,
А вместо этого - ребенок в животе.

Задумаешь какие-то дела,
А вместо этого ты вдруг заболеваешь.


Задумаешь какие-то дела,
А тут уж за тобой и Смерть пришла.




11 апреля 1999




*     *     *

Мне б и хотелось посмеяться над собой...
Да ведь - грешно, над слабостью такой.



19 февраля 1999


*       *       *


Из цикла "Дома"

                   1.

Мою лоджию - жалюзи, окна...
Тоже не бесполезное занятие.
Потом, обессилев, на кухне пью кофе.
Уборка - это не Camel Trophy  в дикой саванне.
Стирка - это, не разгибаясь, в ванной.
Отнюдь не абстрактное понятие.

За год квартира накопит бумажек, пыли -
Тоннами выношу коробки, газеты.
Вещи - тоже живые и мстят, если о них забыли.
Пользовались, не сортируя, -
Материального мира заметы.

Хочешь, чтоб чисто, уютно...
Каждый день прикладывай ручку.
Тогда прощайте эссе, живопись, музыка, книги.
И интеллект задаст те такую взбучку.
Стихи отовсюду будут показывать фиги.

Человеком - труднее всего.
Человеком - сложно.
Он - и животное. Он - и Ангел.
Он - и с вещами. Он - с Духом.
Тут же бесы толкают в пропасть с узкой тропинки.
И вот, обессилив, ты понимаешь,
Что не можешь, как Бог, -
Петь в каждой травинке.

Прав был Бродский: "человек ограничен, а Бог - органичен".
Великий жил человек с нами.
Теперь он - с Богом. Расширил ли Там сознание? Прошел ли Границы?
Бог его знает. Вечность пока закрыта, а жизнь - цунами.


Эта волна несет меня в море искусства, поэзии.
Там все милы, все любимы:
Вуалехвостки, дельфины, киты.
И на рассвете Ангел - Иосиф Бродский - трубит,
А Серафимы - Фрескобальди и Пергалези -
Играют на скрипке и флейте в облаках пантомимы.




26 августа 1998 


*       *       *       


                 2.

ОТРАЖЕНИЕ ИЛИ ТРОЙНОЕ ЗЕРКАЛО 
   
   
   Я на руке держу часы 
   И фокус зрения разъединяю. 
   Мои глаза - волшебные весы. 
   Игру себе в безделье не вменяю. 
   
   Я левым глазом вижу циферблат - 
   В нем отражается цветов букет. 
   И правым глазом вижу циферблат - 
   В нем отражается резной буфет. 
   
   А есть еще и третьи часы - 
   Те, настоящие, что я держу в руке. 
   И в них - мои глаза, волшебные весы, 
   И стрекоза на ярком потолке. 
   
   Но кто-то, глядя мне в глаза, 
   Хихикает в усы. 
   Не отражает образа. 
   Не знает про часы. 
   
   Он все глядит - глаза в глаза... 
   Часы в моей руке. 
   А его глазах я - стрекоза 
   На ярком потолке. 
   
   конец октября 1994 
   



*     *     *


После отравления


        1.


И первая овсянка.
И сладкая слюна.
И Бог мой плавал в каше.
Я не была одна.

А что со мною станет
Потом, когда поем,
Никто пока не знает,
Да и зачем?



         2.

Больная, сижу под дождем
  в роскошной беседке,
   хозяйка огромных поместий.

Капает дождь.
 Ну, так что ж!


Слуги и муж
  носятся, угождая,
    всем моим маленьким прихотям -
      овсянка, сухарики, чай, рис...
        И ... по кругу сначала
         все понеслись.

Не скучаю,
 читаю
   и обожаю 
    жизнь.



         3.


В богатом поместье 
 заболела хозяйка.
  Несчастный супруг
    сбился с ног,
     умоляет милую
      не умирать,
        врача вызывает
          и сам
           падает
            на кровать
              без сил -
                вид любимой 
                 его скосил.

"Доктор! Сделайте что-нибудь, -
   просит муж, ударяя
    себя отчаянно в грудь 
     и стеная. -
      Дороже ее у меня нет".

Врач не сразу дает ответ -
  думает, сколько ему запросить монет.
    
Поправится женщина или нет,
       врач знает столько же,
        сколько местный квартет,
          но, ученость на себя напуская
           и простукав больную, - она ведь больная -
            дает медицинский совет.



12 июня 2002


             4.


Утром
  под окнами
    раскаркались вороны,
     но не могу еще встать и прогнать...

"На свои головы каркайте, -
   мысленно говорю я им, -
    на свои",
     научившись этому 
       у Одоевцевой Irene,
         маленькой поэтессы
           с огромным бантом-клин.

Вороны продолжают каркать во всю.
Не могу свести игру с ними даже вничью.
Как вдруг слышу снизу детский, но дерзкий голосок:
"Валоны! Уходите вы!"

Хоть на часок, думаю я.
Слава Богу, кто-то заголосил.
Сразу - прилив сил.

Вскакиваю.
Окно распахиваю - чпок!
"На свои головы каркайте!
Ну, что за неугомонные бабы"!


И замолкают.
  Иль улетают?



*      *      *



                5.

Я спрашиваю Бога: "Уезжать"?
Он отвечает: "Оставайся.
И морю с небом предавайся".
Я говорю: "Нет! Вспять".
И порываюсь с кровати встать.
Но нету сил с кровати встать.


И спрашиваю снова: "Ну, так ехать"?
Он говорит: "Давай! Потеха!"


Тогда спокойно я ложусь 
  и в Коктебеле остаюсь.



*     *     *



                 6.



Не икра то была, братцы, и на форель,
А соседки чернуха, чернуха соседки моей.
Боже! Спаси меня поскорей.
Я - словно сонная муха.



13 июня 2002



*       *       *


Now that I'm poisoned
I'm on par with the world.


end of June 2002



                  7.


Щас пойду куплю на рынке овощей.
Может, станет мне на сердце веселей.



14 июня 2002



*       *       *



                  8.


Вечером качаюсь в гамаке - трик-трак.
Хорошая штука гамак.
Солнце светит сквозь пирамиды пихт.
На море - цветные паруса яхт.
И яхонты моих глаз
Прослеживают весь сказ.



*       *       *


                  9.


Ночью под фонарем
Сижу в поместье своем.
Обуржуазела,
Як Евроазия.



13 июня 2002


*       *      *


Ночь наступает,
 стесняя немного болезнь,
   открывая в сознании Тайное Небо Высот.

Жизнь бесполезна в болезни.
 Божественных нот
  ты не услышишь,
   когда надрывает живот,
    сердце,
      желудок,
        кишки -
         вообщем, все,
          что внутри,
           все, что живет незаметно,
            пока ты здоров...

Вновь испытания прибыли.
 Здравствуй, о Иов!
  Праведным был ты.
   И здесь мы с тобой не равны.

Я же плачу за магический выверт ума.
В том виновата ли я?
Пусть ответит Господь.
Он меня выдумал. Он - и Творец, и Судья.
Я лишь слезами омою свою нездоровую плоть.


Как я устала болеть. И не жить. Горевать.
 Я же ковбой по натуре.
  Постель - не мое 
   в двух своих смыслах,
    но снова больная кровать
     и созерцание горя -
      мое бытие.

Я же художник,
 но сил уже нет рисовать.
   Я вытекаю по капле
     в Незримый Иной
       Срез.

Господи! Если решил ты кончать.
 Делай быстрее,
   не то я покончу с собой.

Большей бессмыслицы
 мне не придумать во век.
  Лето поет за окном, 
   я ж бессильно лежу,
     но не на пляже,
       под древней высокой сосной, -
         в духоте.
           И, вместо Солнца,
             горит с бахромой абажур.

Други в Париже и Шербурге
 выставят все,
   что натворили 
      в бездарной своей простоте:
        женские попы во мраморе
         и житие
          наших Святых -
            все в одном решете.

Ну, а мои Бесподобные Тайны Высот,
 отраженные в лужах небесных,
   останутся стыть
    в стенах каморки моей,
     и Божественных Нот
      Неба
       не вспомнить уж,
         не повторить.


30 июля 2002
           

*      *      *

В Кара-Даге

     
          1.


Над головой шумит прибой,
 а напротив, на камне, -
  молодой человек с подзорной трубой.


Сначала он изучает 
 таинственность вод,
  но потом, 
   как бы невзначай,
     труба его перетекает
       на грудь мою и живот.


Мужеский род
  никогда не прейдет.



           2.


Из-за внимания молодого человека
Теперь лежу в камышах.
Лишь бы камыш не порезал лицо.
Думаю, как бы мне сэкономить,
Прикупить с аметистом кольцо.
Не могу свою душу настроить
На пасхальных кругов яйцо.


           3.

Воспоминания о юности


Зачем же было мне не выйти за любимого.
Ребеночка прекрасного родить!

Так нет. Связала душу с волком нелюдимым
И вышла к краю: "Быть или не быть"?




13 июня 2002 



            4.

Засыпаю на Солнце,
 вдруг вскакиваю,
  озираясь, словно койот,
   wondering whether this or that object
    could be a person or a stone,
      вижу, что камень,
       потом
        переворачиваюсь на живот
          и снова сваливаюсь пластом.


14 июня 2002




*       *       *



В желудке, там, где болит,
Сидит
  Маленький Боженька
    и чудеса творит.




23 июня 2002




*      *       *



Завтра поеду к врачу,
Хорошо ему заплачу.
И он скажет: "Ничего нет".
Хороший ответ.
Вновь крылья расправлю и полечу.
В мире - много планет.




24 июня 2002




*       *       *



После врача, после дождя
Мир стал чужим и новым,
  будто бы я - за границей,
    и жизни основы - не надо лениться -
       мне не знакомы.
         Придется учиться.





24 июня 2002




*       *       *



Я обратилась к Богу - Там плыло
Бесстрастие над страстными веками.
Не ведая, что есть добро и зло.
Оно плыло, Прекрасное, над нами.


Я обратилась к Богу и узрела
Бесстрастие, плывущее в веках.
Ему до нас так мало было дела.
Мы для Него - словно дорожный прах.



26 июня 2002



*       *       *


Библия не более жестокая, чем жизнь.
Она - всего лишь книга,
  история людей...

А жизнь нас учит prudence,
  осторожности,
   а Бог - Любви.

По невозможности
 любить 
   мы все имеем сложности.



28 июля 2002