Так как я ездила на Остров много лет, мне приходилось часто менять жилье. Даже когда я решала на чем- то остановиться и думала: буду там жить и на следующий год, все равно все менялось - я приезжала, а там - стройка или еще что-то, и приходилось искать новое место.
Дело в том, что когда закончилось Государство Рабочих и Крестьян и началась рыночная экономика, местные жители Острова, единственный доход которых составляла сдача комнат с весны до осени, начали строить жилье для паломников, просто, как одержимые. И отдыхать под контрапункт тяжелых ударных стройки стало проблематично.
В Кара-Даге
Наконец-то стихает грохот машин,
треск мотоциклов водных
сменяет стрекот цикад,
плеск волн
и прочих природных
звуков...
Я лежу меж излучин
бухт.
Здесь только я и чайки.
Хребет Кара-Дага
с двумя бородавками-з`амками
небо качает
и небо не чает
ничего лучшего...
Где-то остался
привкус непонимания...
Мы ведь не Боги,
а души несовершенства
в земном изгнании.
Хозяин моей каморки,
маньяк-строитель,
все месит бетон
и лупит молотом по железу...
А я облезу
на Солнце,
но больше не стану глотать
строительных шлаков корки.
Наша цивилизация,
если так можно выразиться,
(я имею в виду одну шестую земного шара)
будет в вечном строительстве
пост-коммунизма...
Звуки удара
молота
о наковальню
слышны повсюду.
Не нравится,
можно сменить их
на крэзоту* америкашского чуда.
__________________________
* от англ. " crasy", т.е. на сумасшедшую жизнь США
Коренные островитяне, в смысле паломники, которые приезжали на Остров лет по 20 (особенно дачники с задратыми носами), смеялись надо мной и спрашивали при встрече: "Ну, где ты теперь"?
Одну весну я даже жила на два дома - днем у Нины Владимировны (когда она уже обитала в своей городской квартире) - там я рисовала, а ночевать уходила к хозяйке. Одной в доме Нины Владимировны было и страшно, и небезопасно. Ее дом всегда казался настолько недосягаемым, насколько что-то может казаться недосягаемым, и я даже не мечтала когда-нибудь провести в нем весну или осень. Но иногда мечты сбываются, даже самые невероятные.
К утр`у отходит страх бездонной ночи
в огромном одиноком доме,
и демоны слепые уползают,
как змеи, не нашедшие тропу.
Ко мне во дворик забегают куры,
а с ними и петух-красавец,
и солнечно,
и н`а сердце полегче,
и я играть и сочинять могу.
Душа смеется, вспоминая,
пред пробуждением
последний дивный сон...
ТАМ МУЗЫКА БОГАТАЯ ИГРАЛА,
и я с людьми ушедшими стояла,
и то, чего им в этой жизни не хватало,
чего хоть сколько-то, хоть кто-то был лишен,
Тем в Верхнем Мире каждый был так щедро наделен.
8 мая 1997
в доме художницы Нины Владимировны Коноваловой
Пожив в доме Нины Владимировны, я сделала для себя открытие - дома кажутся притягательными благодаря тем, кто в них живет. Только люди делают их необыкновенными. А уходят люди, и ты там чувствуешь себя одиноко и неуютно. Именно такие ощущения вызвал во мне дом Нины Владимировны без нее. Только с ней и при ней все озарялось Светом Духа и Творчества... А без нее стало пустым и неприглядным...
А за два года до дома Нины Владимировны я поселилась в домике на горе. На самом деле там стояло несколько домов - каскадом. И вид оттуда открывался...
Хозяйка любила повторять, что вид за окном - единственное, что примиряет ее с жизнью.
Пока я жила в этой комнатке
с видом на море,
где не было стен -
только окна, и окна, и дверь,
и просыпалась с Рассветом,
и видела перья Акации -
она расцвела.
И цветы ее сладкими гроздьями
потянулися к Солнцу и к Небу.
(Как я могла не заметить!)
А Небо жило Бесконечной Неведомой Жизнью -
Высоты и Простора -
и плавало в Божьих Объятьях,
гляделося в Море,
а Море гляделося в Небо,
не зная, не ведая -
месяц жизни нежданно-негаданно
улетучился, кончилось Время.
Как поверить? Сложилась майолика.
Так и долгая жизнь на Земле:
Не заметишь - Душа расцвела,
не поверишь - уж кончилось Время...
Мой домик состоял из двух комнат и веранды, где я завтракала. Я занимала одну комнату, а во второй жила молодая пара с маленьким ребенком.
Хозяйка наша не только сдавала свои домики в сезон, но и подрабатывала экскурсоводом. Ее муж тоже возил нас на экскурсии. И на какие!!! Как говорила его жена (то есть моя хозяйка), "он знает и рассказывает историю так, как будто эти татарские ханы - его ближайшие родственники".
Это правда - рассказывал он здорово, захватывающе. Особенно запомнилась мне экскурсия по пещерным городам. Я потом еще статьи написала об этих пещерных городах - и в англо-язычную газету, и в нашу (причем, обе статьи огромные - на два газетных листа, а на русском - даже на три - с фотографиями. Красота!!!)
Как редактировалась моя статья в англо-язычном издании, заслуживает отдельного юмористического рассказа. Может, и напишу.
Но вернемся на остров, к домикам на горе.
Домики моей хозяйки, конечно, располагались на горе, но не на самой вершине.
А на самой вершине стоял другой дом. И вид оттуда - лучший вид на всем Острове. С вершины открывался весь залив и Библейская долина, прекрасно просматривалась Верблюд-гора и даже виднелись бухты за заливом.
По иронии жестокой судьбы этот романтический домик принадлежал слепому человеку. Который, естественно, не мог насладиться своим сокровищем.
Я очень огорчилась, узнав о этом.
В своей же каморке я написала несколько листов гуашью - пока еще не врубили ночную дискотеку. Ну, а когда грохот ночного угара уже не давал спать, мне пришлось оттуда съехать вглубь Острова. Очень жаль. Я так вдохновилась. Могла бы еще много чего написать.
Одна работа даже попала в Музей при Кара-Дагской биостанции. Она называлась "Цветы на окне". Попробую ее сосканировать или сфотографировать и поставить в иллюстрациях. Вторая работа, которую я успела закончить, - "По вдохновению Мальвы".
Стояло лето 1995 года. И с того лета все на Острове начало катастрофически портиться.
"На Васильевский остров я приду умирать" - так думал Бродский, но умер под дверью спальни своей молодой жены в Нью-Йорке...
Я тоже думала, что приду умирать на Остров, только не на Васильевский, а на наш. Но теперь... какой там.
С 2010 года прошло всего 14 лет, но теперь я вижу ясно - в горах мне умереть не светит... А что еще будет...
Домик на Высоте Птичьего Полета со временем продали.
Муж моей хозяйки (любимый всеми экскурсовод) умер... Сорока лет... Он это предвидел...
Потом я перестала ездить на Остров...
И меня туда больше не тянет. Когда на you-tube я вижу набережную, забетонированную чуть ли не до горы Юнга и по обеим сторонам - палатки с одеждой и проч., (там, где раньше пляж покрывала уникальная цветная галька) мне становится дурно, и я закрываю видео.
Я хотела ездить на Остров не то, чтобы до пенсии, а до самого конца... Однако реальность часто игнорирует наши желания, тем более мечты.
Но Домик на Высоте Птичьего Полета пребудет в моих лучших мечтах - навсегда. К тому же я никогда в нем не жила, даже не заходила...
А все, что у меня осталось от моего домика - это великолепная фотография хозяйки: Чертов палец в светлых солнечных косых полосах - лучах заката, словно пирамида на скале. Она снимала с теплохода, что ходил вдоль Кара-Дага. На обратной стороне фото ее рукой - строка из стихотворения первого Паломника, который и построил знаменитый дом с мастерской-ротондой: