- Ай, да, Кощей! Ай, да, Бессмертный! Сладко сказки сказываешь, - хвалят довольные слушатели.
Кощей к похвалам глух. На балалайке тихохонько поигрывает, любимые песенки поет. То про "гимнастику", то про "баньку по белому", еще какие. Знает он их несчет-ное число. Благо, жизня у его долгая, успел наизусть вы-учить.
Около его завсегда соберутся кучкой слушатели. Кто подпоет, кто и спляшет. А чаще о том о сем поболтают в музыкальных паузах.
Дровишки потрескивают, искорками взрываются. В причудливых всполохах огня мысли отражаются. Не пой-мешь, сами ли думы в голове родятся, навевает ли кто? Или опять с водицей ключевой зачерпнул мудрость земную да и выпил ее?
Горыныч приполз, еле хвостом шевелит.
Змей привычно мучался головняком. Ему в энтом киношном бедламе труднее всех остальных. Характеру он мягкого, безотказного. Вечером, как соберутся артисты на свои посиделки, обязательно, для ради забавы, хоть одну голову да напоят лишка. А страдает весь Змей. Она, которая перепьет, обязательно то на сторону тянет - по бабам, то драться ей надо. Или в полет просится, или уснет в самый неподходящий момент. Повиснет на безвольной шее, таскай ее как балласт за собой, кочки да камни затылком собирай. А вдруг дамы благородные рядом окажутся? Чего подума-ют?
- Я тебе доктор, да? - бурчит Кощей. С детства пья-ниц не любит.
- Налей стакашок! - клянчит Горыныч, и старика со всех трех голов обихаживает. И справа на ушко шепчет, и слева в щечку целует, и сверху по лысине гладит.
- Отколь? - брыкается непривычный к телячьим нежностям Кощей. - У меня что, шинкарная лавка?
- Третьего дни бутылек привозили, - проявляет чуде-са осведомленности Змей. - Ты ж трезвенник, сам не вы-пьешь.
Кощей от возмущениев аж подпрыгнул.
- Ну ты нашел об чем вспоминать! - воздел руки вверх. - Третьего дни! Да вы, - сгреб все три бошки в охап-ку, шеи узлом завязал, - в тот же день все вылакали! Буты-лек! Кабы одному. А то в три глотки, тут никакой меры не хватит! - и ногой на поверженного Змея наступил.
Одна голова раньше других выпуталась, по ноге за-скользила.
- Ну, давай еще слетаем, - попросила жеманно.
- С тобой? С пьяным?
- Ну дыть.
- В лужу посмотри, соловый! Ты ж в таком состоя-нии нестояния, что и сам вусмерть разобьешься, и меня по-чем зря угробишь.
- Ты ж насовсем Бессмертный, - подлизывается Змей.
- Я то Бессмертный, а ну как кости переломаю, али ноги вывихну? Инвалидом быть на баушкином иждивении прикажешь? Нет уж, уволь. Мы к безделию не приучены.
Змей ужо насовсем развязался, встал о весь рост, но шеи все так же просительно перед Кощеем клонит.
- Я тихонько полечу, на первой скорости, - уговари-вает невыполнимыми обещаниями. - Над самой землею.
- Этак мы сколь ден пролетаем? - усмехается Кощей. - До морковкина заговенья?
- На тебя не угодишь!
И так печально у Змея получилось, что сердце Ко-щеево дрогнуло.
- Иди к Бабе Ежке, у ее попросись, - смягчился Бес-смертный. - Дыхни в трубку. Кровь на анализы сдай. Разре-шит взлет, я полечу. Не разрешит - уволь. Она тута главный диспетчер и старший автоинспектор.
Делать нечего Змею трехголовому, пошел к Бабе Еж-ке путевой лист клянчить, разрешения на вылет добиваться.
- Куда оне у тебя просятся? - Мастер Наврук заинте-ресовался разговором. - В магазин слетать?
- Не-а, - отмахивается Кощей и ну на балалайке ти-хохонько себе подыгрывать. - В Тридевятое царство, за мертвой водой.
- Мертвая вода? А для чя?
Кощей глаза мечтательно к небу задрал, ответствует.
- Ох и хорошо она похмелье, ну и другой какой не-дуг, сымает. Прям, как заново родился. Главное, не пере-борщить. Чуть лишка глотанешь, на другой бок окосеешь. Можно и не вернуться.
- Ты ее пробовал? - напрягся интересом Наврук.
- А то!
- И как?
- Сам видишь, живой. Только благодаря ёй столь ве-ков землю топчу.
- А ну как я глотну малость?
- Все на пользу. Она, водица мертвая, особую силу имеет. В любом человеке ненужного всякого полным полно. Я тута прочитал, почти два кила гадостев разных. И бакте-рии ненужные, и болячки, и вредностев дефективного вос-питания.
- Мы третьего дни летим, значит, домой. У меня в одной руке бутыль с живой водой. Для баушкиных настоев прихватил. В другой - мертвая вода. Энти охломоны о трех дурных бошках что удумали? На посадку ужо пошли, над избушкой контрольный круг летим, у диспетчера свобод-ную полосу запрашиваем. Ну, одна голова и закричи благим матом.
- "Ой, мотор огнем горит! Не долетим, свалимся! Тушить надоть!"
Я, старый, переср... испужался, короче говоря, давай им подыгрывать.
- "Где горит? Ничего не вижу!"
А оне мне.
- "Как же ты увидишь, когда внутри горит!"
- "Ну дык, тушите, - говорю им, - пока не шмякну-лись".
Средняя спрашивает.
- "Можно? Даешь добро?"
Я чего, я дал добро. Отколь мне знать, что это такое?
Оне у меня бутыль с мертвой водой выхватили и на троих ее, в три глотка. Я слова молвить не успел.
- И чего было?
- А ничего не было. В стог мы наудачу приземли-лись. Я отряхнулся и домой побрел. А чудо это трехголовое седни только оклемалось, опять вон в рейс просится. Знать, крепко на мертвую воду подсело.
- Полетишь?
- Дадут команду на взлет, куды деваться, полечу. Только впредь умнее буду.
- Ой ли, - подсмеивается Свинка. - У их три головы, опять чего-нибудь придумают, чтобы тебя с носом оста-вить...
Так дни и вечера в баушкином лесу коротались.
Не успел Мастер Наврук оглянуться, другой месяц быстренько пролетел.
Сели опять дебет с кредитом подводить.
Мастер бухгалтерию свою доложил, а Баба Ежка ему встречь счет опять на сорок мер предъявляет.
- За что? - возмущается. - Я цельный месяц на всем економил. Ел через день травку бесплатную, пил из луж во-дицу дождевую. Даже спал с Козлом в одном хлеву, на его коммунальной территории без временной регистрации.
- Ты ж только на еде и питье економил. А санаторно-курортное лечение?
- Какое лечение? Никто меня не лечил!
- Радикулит твой с геморроем не беспокоят больше?
- Нет, - другорядь попался Наврук.
- Во! А ты говоришь, не лечили!
- Да где же? Ни одного укола, ни одной таблетки!
- У нас, милок, медицина народная, изначально нату-ральная, самая что ни на есть природная. Мы тебя травкой шелковой да водицей энтой самой и пользовали. Сном глу-боким да словом ласковым на ноги подымали. Солнце крас-ное тебя прогревало. Небо звездное тебе головной порядок наводило.
- Я отказываюсь! - встал на дыбы Мастер.
- От чего? От исполнения договора?
- Нет-нет! - опамятовал Наврук. Согласно подписан-ной им бумаге, расторжение договора оставляет его без до-ли в бизнесе.
- От оплаты?
- От ваших навязанных мне услуг! Никакого пропи-тания, никакого лечения! Только если что бесплатное раз-давать зачнете!