Владимирова Элина Джоновна
Безумие Нижинского, семантический анализ

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 1, последний от 26/12/2016.
  • © Copyright Владимирова Элина Джоновна (elyna-well@nm.ru)
  • Обновлено: 14/04/2018. 36k. Статистика.
  • Статья: Публицистика
  • Психоанализ
  • Иллюстрации/приложения: 4 штук.
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Психокибернетика. Семантика безумия Вацлава Нижинского. Текст написан мною в ноябре 2009 года, отредактирован и дополнен - в июле 2013 г. Поясняю специально. Психоанализ -- это и есть "правильно организованный бред" (Жак Лакан), то есть бессознательное функционирует по тем же правилам правополушарной логики, что и бредовые построения, но в отличие от бреда бредом не является.
    •    Изложены довольно очевидные соображения по поводу структуры и интертекстуальности жизненного фантазма Вацлава Нижинского, рассмотренного к моменту его 29-летия. Единицей анализа психического феномена (психика Нижинского - не исключение) является смысл, иначе - осмысленный текст, который генерирует свой смысл через отсылку к другому осмысленному тексту (Ю.Лотман). Структура фантазма Вацлава Нижинского выявляет оппозиции синтагматического и парадигматического плана, то есть структура фантазма наложена на матрицу типа шахматной доски. Речь пойдет о соотношении знаков, дополняющих и поддерживающих друг друга в одном симптоме (такое соотношение составляет синтагму), и об отношении знаков к содержанию симптома (такое отношение составляет парадигму).
      Функция фантазма, руководящего душой Вацлава Нижинского - сохранить адаптивную символическую способность, являющуюся прерогативной человеческого существа, с помощью "языка" танца. В жизни Вацлава, очевидно, имела значение ассоциированная пара оппозиций "сцена/реальность" и "адаптированный к жизни/безумный"(в смысле семиотического квадрата Греймаса).
      Успешная адаптация ушедшей от Дягилева Анны Павловой, сыгравшей в свое лондонское время безумную Жизель, послужила толчком к тому, чтобы артист, сыгравший здорового Альберта (Нижинский), в реальной жизни, к которой ему с трудом удавалось адаптироваться после ухода от Дягилева, обезумел. Текст, изложенный ниже, аргументирует основания, своеобразную логику и детали этой закономерности. Базовая теория - представления "фрейдиста" Жака Лакана, -- психиатра, использующего наработки структурной лингвистики. Равенство Жизели и Анны Павловой, а также Альберта и Нижинского оказалось возможным, как минимум, по двум по условиям: а) успех в Лондоне в 1911 году; б) разрыв с Сергеем Дягилевым, как Анны, так и Вацлава, проявление спесивых свойств характера (возможно, Павлову уйти от Дягилева надоумила фамилия Ольги Спесивцевой). Это условное равенство привело к ошибочному присвоению Нижинским некоторых свойств Жизели, в результате самоотождествлений с двумя: успешной в антрепризах Павловой и Карсавиной, как обладательницей сложной в ребусной семантике фамилии ( в смысле Жака Лакана). Причина - привычное использование Вацлавом семантики постановок для защиты от фрустраций реальности, формирование Эго в оппозициях, имеющих смысл в системе театра танца.
      Сравните: "Карсавина" и "Савинова" (сыгравшая Фросю Бурлакову и "имевшая", как любимица Пырьева, "все права" и на Анну Каренину). Обезумевшей и погибшей под колесами поезда, т.е., успешной, как Татьяна Самойлова, Савиновой крепко нагадил режиссер Пырьев, но причина, конечно, не в символическом "папике", отказавшемся оказывать звезде Фроси Бурлаковой ожидаемое покровительство, а в слове "вина", в смысле принятия навязанного социумом обвинения. В описанных ниже функциях фантазматического замещения Савинова аналогична Нижинскому, а Анна Павлова - успешной Татьяне Самойловой. Погибшая под колесами поезда Савинова, успешная, как Самойлова, аналогична обезумевшему Нижинскому, успешному, как Павлова.
       Мною показана семантика безумия Вацлава Нижинского, символически защищающегося системой смыслов танцев от воздействия символических ран, заключенных в его имени "ВАТслав". Имя "Ватслав", через запросы носителя имени "ват!!!" (в смысле, перевязочных материалов) указывают связь имени сына (Вацлава Нижинского) с именем его отца - Томаша, то есть Фомы. Имя "Фома" отсылает к библейскому Фоме Неверующему, который требовал "вложить персты в раны Иисуса", чтобы уверовать. Но, в сакральном мире танца, слог "ВАТ" приобретает иное значение, он отсылает к другому свойству материала "вата" - не к способности унять кровушку, а к легкости, низкому удельному весу. Так "Ватслав" оказывается "Славой" -- танцором, прославившимся от необыкновенной лёгкости, прыгучести, неподверженности Вацы силе земного притяжения. Понять, что здесь написано, человеку неподготовленному в структурной семантике - довольно сложно, так же, как сложно читать нематематику текст, наполненный математическими формулами, но при желании - вполне возможно. Показана механика защит человеческой психики.
       Вообще-то, если быть точной, безумие впавшего в безучастность к жизни и заторможенность Нижинского и безумие советской киноактрисы Екатерины Савиновой, действовавшей решительно, имеют разную природу. Если Савинова, фигурально выражаясь, добывала себе под колесами шпагу (атрибут психически здорового Альберта), то Нижинский, назвав младшую дочь именем Тамары Карсавиной, передал эту оппозицию (обладания или потери шпаги) своим дочерям, - Кире (как старшей обладательнице шпаги) и Тамаре (именованной подобно исполнительнице роли Жизели). Таким образом, Нижинскому было не за что больше бороться, и он стал созерцателем. В этом отношении показательна судьба теоретика и практика полетов в космос конструктора Сергея Павловича Королева, которому медицинские светила постановили вырезать полип (вспомните гоголевский "Нос"), но вместо этого зарезали его напрочь под неумелым наркозом. Некий Савинов обвинил в результатах операции следователей, избивших Королева и сломавших ему челюсть, а ведь сбор анамнеза -- необходимые действия любого врача, тем более, хирурга, наметившего операцию под наркозом. Фрустрационный комплекс символически кастрированных кастратов, как мотиватор жизнедеятельности и психической активности вообще - вот Матери-Земли извечный бюллетень.
       Итак, по поводу смысловых конструкций, актуальных для психики Нижинского. Кем был Дягилев по отношению к Нижинскому? Дягилев был Вацлаву безответственным родителем, эгоистическим потребителем его таланта. Пастернак описал Дягилева как Мефистофеля: "в чулках как кровь, при паре бантов..." "Сам он (Вацлав) ничего не мог" именно благодаря воспитанию Дягилева, он был обаблен Дягилевым. Был бы Дягилев порядочным человеком, воодушевляющемся полноценностью Вацы, а не развратным покровителем, создающим собственную полноценность взрослого дееспособного мужчины из неполноценности плохо социализированного мальчика, то не ревновал бы Вацлава к жене, и дал бы ему возможность, уговорил бы продолжать работать, - не под скользким покровительством, а на условиях контракта, выгодного Вацлаву и его семье. Чистое лучше грязного, и так же может вдохновлять. Звезда мирового уровня закончил полноценную жизнь, не дожив в здравом уме и до 30, слишком уж большая жертва - разум, принесенная Вацлавом под ноги Дягилеву, ради ублажения уязвленного самолюбия и эгоизма этого любителя свеженького мясца.
       См рисунок 1 в приложении. Подпись к рисунку: "Если убрать резкость при рассматривании фотографии, то есть, прищурить глаза и смежить ресницы, то похоже на взмывающую вверх птицу с длинными крыльями."
      
      Нижинский
       Для тугодумов: через весь данный текст проходит идея, что безумие Вацлава представляет собой набор психологических защит, имеющих смысл антикастрации, но не в реальном мире (о котором, по-Ж.Лакану, никто ничего не знает, так как мир реальный в человеческом обществе завуалирован символическими наслоениями), а в символическом мире танца. Под выражением "в мире танца" имеется в виду внутрибалетная система символов. То есть, профессиональный танец и для спятившего Вацы по-прежнему был сакральным, абсолютно мужественным действием. Символическая "игра" словами и смыслами, в самом общем случае, не обязательно в случае безумия Нижинского, представляет собой защиту от "властной функции человеческого дискурса" (Мишель Фуко). Для детской, первобытной и патологической психики, а также для сновидений нормального, психически здорового человека, характерно не разтличать смысл слова и его форму, так что форма слова, в этом мире безумной мистики, "способна" оказывать влияние на свойства объекта или явления, которые называются этим словом. Подобные феномены, как характерные (типичные) нарушения отношений классической логики, собраны в виде коллекции в текстах Льюиса Кэррола. На формальном языке психокибернетики это выглядит следующим образом: в реальности имеется некий объект, обладающий свойством, и в символическом мире имеется имя этого объекта (слово), обладающее (в воображении) дополнительным свойством, отличающимся от свойства именования. И волшебным, безумным, шизофреническим способом воображается функция, отличающаяся от функции именования, принудительно "переводящая" дополнительное свойство имени (слова) в свойство объекта. Поскольку эта функция способна производить эффекты в мире реальном, то ее уже нельзя назвать воображаемой, и она, эта функция, отождествляющая номинацию (т.е., именование, с указанием на единичное) и сигнификацию (т.е., означивание, с указанием на понятие), влияет на поведение индивида, нуждающегося в подобных психологических защитах.
      
       1. Язык матери
       Имена детей Элеоноры и Томаша Нижинских напоминают о передвижном полевом военном госпитале, что, в общем-то, и не удивительно, поскольку они - странствующие актёры. Эти имена - Станислав, Вацлав, Бронислава. Имя отца Вацы Нижинского - Томаш, а по-русски - Фома, что вызывает представление о Фоме Неверующем, библейском персонаже, вложившем персты в раны Иисуса. (Позже, укрывшись от Первой мировой войны в швейцарской деревушке Сент-Мориц, женатый Вацлав и, к тому времени, уже отец Киры, будет разгуливать с крестом, уверяя, что он и есть Христос). Где раны, там и стоны, кровь, вата, оружейная броня. Стони, Станислав, требуй ват и бинтов, Вацлав, заборонено (укр. - запрещено) - Бронислава. И все дети "одной крови" - вторые части их имен одинаковы - ...слава. Возможно, Нижинские-родители использовали в качестве балаганов шатры военного госпиталя. Почему нет? Если в госпиталях раздаются стоны и стенания, то в шатрах странствующих актеров должен раздаваться смех. Для любого мужчины, и для мальчика, в том числе, основу осознаваемых различий самого разного рода составляют различия половые, отличия девочек и мальчиков, взятые как классификатор, т.е., действующий образец (в смысле антрополога Клода Леви-Стросса), для осознания субъективной значимости любых различий вообще. Если сестру зовут Бронислава, а это имя ассоциировано с броней, то "беззащитные" братья (Вацлав (Ватслав), Станислав) вынуждены символически инвертировать свою мужскую принадлежность, ради её реальной сохранности. В терминах Лакана:
      (реальное) женское - (символическое) Бронислава, Броня - воображаемое(броня, защита от кастрации);
      не женское (мужское) - воображаемое (беззащитность) - символическое (набор адаптивных фантазмов).
      Тогда символическая кастрация удостоверяет реальную принадлежность к мужскому полу (это происходит и при религиозном обрезании). Поэтому, Нижинский - "божий клоун". Не просто "клоун", что не давало бы адаптивности, но "божий". То есть, сакральный клоун, клоун "как будто" с сакральной целью. (Если Фома - "божий скептик", то Ват-слав, которому требуется вата - перевязочный материал для его символических ран - "божий клоун". И тогда публика, переживая экзистенциальный запрос Ватслава - ВАТ! - заливается от смеха, потому что ей, публике, перевязочный материал - не нужен, у нее-то, у публики, - всё в порядке, в сравнении с этим клоуном). (Такого рода клоуны живут в фильмах Бергмана, такого рода Шуру Балаганова - то есть клоуна, работающего в балагане, мне удалось распознать в имени сына одного моего знакомого, поклонника текстов Ильфа и Петрова). Привыкнув с детства выстраивать синтагматический ряд в соответствии с запросом отца (Фомы), Вацлав, оставшись позже без отца, адресовал эту функцию своему покровителю - Сергею Павловичу Дягилеву, который, по-видимому, играл для Вацы роль и отца, и матери, а именно, матери, оказывающей привилегии (например, в виде грудного кормления или приоритета в очередности предоставления пищи) младшей сестре Вацлава, Брониславе.
       Перед нами стоит задача - рассмотреть текст и интертекстуальность вацлавских фантазмов, в результате которых болезненная отстраненность стала носить субъективно адаптивную функцию. (Безумие Вацы, "сыгравшее на руку" Сергею Дягилеву с Леоном Бакстом (в реальности - Львом РОзенбергом), "символической родиетльской паре, заменившей малодоходного, разорительного для бизнеса хореографа Нижинского высоко доходным хореографом Мясиным, с целью создания "Толстого Льва" (сытого, вдоволь наевшегося мяса льва)", вернуло Вацу в мир детства, мир, в котором главенствующую роль играло имя Отца. Смена ТОлстого Льва на Льва ТолстОго, цитирование Льва Толстого по поводу жемчугов Ромулы, иллюстрирует смену ударения (толстый лев и Лев Толстой) при женитьбе Вацы и смене сексуальной ориентации. Каждой перемене в биографии Вацы поставлено в соответствие новое означающее, формально связанное с предыдущим. Позиции и оппозиции фантазматических образований здесь рассматриваются как текст, вступающий в интертекстуальные (и интратекстуальные) отношения с фантазматическими текстами окружения: матери, сестры, антрепренера,художника, как друга антрепренера, а также нового фаворита, Леонида Мясина, как символического сына Сергея Дягилева и Льва Розенберга (то есть, Леона Бакста).
       Рисунок 4 (см. приложение). Подпись к рисунку: "На рисунке, выполненном рукою Нижинского, на безголовом, наполовину запряженном крылатом коне с квадрицепсом и пушистым хвостом изображен едущий задом наперед ... Петрушка? - Нет, Сергей Дягилев, - в виде справного такого кота. Лев-Дягилев уменьшен в размерах. Конечность с копытом коня принадлежит обладательнице прекрасно прорисованных коленок - балерине, (полагаю, Ромуле, супруге), которая в другой руке, одетой в варежку, держит ридикюль. Судя по школьному переднику, это могла быть и Бронислава. Не ясно, перегнута страница, оторвана или отчеркнута линией, пришедшейся на шею этого мускулистого трудяги. Судя по тетради и сюжету, времена американских гастролей. Также на рисунке приведен секрет элевации: прямоугольник задней конечности необходимо довести в прыжке до квадрата, в мышце заложен потенциал выпрямления (а в животе - потенциал увеличения). Есть такая игра компьютерная, - мальчик-мясо и девочка-бинты. Мальчик и девочка взлетают. Дягилев не смог стать Элеонорой своему повзрослевшему "сыночку", хотя на крупе и взлетал, что показано шаром над его головою. Тогда копыто Брониславы - это берующая еду в первую очередь рука младшей сестрички, любимицы матери. Тоска быть любимчиком у покровителя идет из семей. "Хорош" же аналитик, для которого эта сторона отношений осталась в тени, и какого рода психиатрической теоретической бредятины от него можно ожидать в последствии, нам известно".
      
       Итак:
       Броня - Вацек, Станислав.
       Защищенное в интертекстуальности языка родителей - нуждающееся в защите со стороны субъективности Вацы.
       Силой, производящей означивание, то есть производящей объединение явления мира с обозначающим его символом, в соответствии с языковой нормой, выступает страх кастрации, он же и дает символическую защиту с помощью использования языка (но в случае Вацы - "языка" танца).
      Система двух уравнений с одним неизвестным.
       Если девочка Броня - в броне,
       То мальчик должен быть беззащитным, чтобы сохранить требуемую половую оппозицию.
       НИЖИНСКИЙ
       НАНИЖИ (к примеру, нанижи бусины на нить).
      Низ жинкин.
      Что удалось до поры до времени младшему из двух братьев, Вацы и Станислава, и не удалось старшему, Станиславу, вот вопрос. Почему эта успешная и много лет срабатывающая символическая защита сорвалась после достижения тридцатилетия, вернее, за год до тридцатилетия?
      - Сунь пальцы в мои раны и уверуешь (отец - Фома).
      - Петрушечка - невинный версус Порку (УКРОП в противоположную сторону). Какой такой "укроп", скажете вы. Что за бред? Не спешите называть бредом те смыслы, логику которых вы не в состоянии понять. А такой укроп, который из одного семейства с ангеликой, то есть дягилем - из семейства зонтичные.
      - Фавн - по законам русской речи должен быть ФАВЕН, но грамотно - без гласной в конце (слова).
      - Приседы - писающий НЕ мальчик.
      - Руки с ладонями в противовыверте. Брови в противотонусе.
      "Слово" танца против правополушарной беззаботной реальности.
      НИ женский. Нежинский (из Черниговских окраин). Так кто же? Ни так, ни так. (А сами грамотности от парня требовали. Броня - в "А", в самую серединку этого "А").
      Выигрыш (приз) - рак Розы.
      Проигрыш - клешни огурца.
       Рисунок 2 (см. в приложении). Подпись к рисунку: "Праздничное ликование выглядит именно так. Праздные (в системе балетных правил) кисти рук. Червонный туз. Припоминается улыбка на губах глубоко и давно интровертированного пятидесятилетнего Нижинского, раскладывающего с Ромолой пасьянс, руки Вацлава Фомича тянутся к шестёрке червей. Червонный - красный. Под городом Нежином, нежинские жители розмовляють на украинской мове".
      
       2. Вацек
       - Кому сошел с ума Нижинский?
       - Дягилеву.
       Рисунок 3. См Приложение. Подпись к рисунку: "Мальчишка явно счастлив, вот ведь старый пень, не мог своё "Я" в карман спрятать, наделал делов, даром что старше Вацлава на несколько десятков лет. И не беспечный дружок "Серёжа", а взрослый дворянин Сергей Павлович. Бакст изображает его с няней, возможно, чтобы показать, что он не повзрослел. Мне кажется, Дягилев отделался от Вацы после провала его постановок, не выгодно стало Дягилеву иметь дело с непризнанным современниками хореографом в стиле модерн Нижинским. Не то, что бы Дягилев был скупердяем, нет, ему просто хотелось продолжать свое дело, а для этого нужны были деньги. Публике же подавай элевации, к которым сам Вацлав, похоже, интерес потерял".
      Поляк Вацек.
      То есть, Нижинский сошел с ума в мире символов, выстроенных Дягилевым.
      В воображаемом мире сумасшедшего Нижинского он был здоровым Альбертом, в оппозиции к сошедшей с ума Жизели.
      Не Кире и не Ромуле, реально удостоверявшим его мужественность.
      Символические оппозиции Вацека Нижинского, выстроенные Дягилевым:
      имя для всех других - имя, как символ эстрадной женственности, для Дягилева.
      Белый - красный;
      Альберт (белый) - Негр;
      Жизель безумная - Альберт здоровый;
      Альберт - Жар-птица;
      Альберт - Петрушка.
      Результат:
      Петрушка Вацек - это Жизель.
      Возможно объяснение с применением терминов "воображаемое" и "символическое".
      Тогда Идеал-меня - Вацек-Петрушка (в символах навязанной социумом вины, ассоциированной с фамилией "Карсавина"), а Я-идеальное - Альберт.
      Активность, как красный цвет, и пассивная затроможенность - как здоровый Альберт.
      Он попал в ловушку, выстроенную Дягилевым, который заставил Вацека разыгрывать на сцене воображаемые страданья, лишив его тем самым символических защит. В мире сложившихся символических защит Вацы, сцена, на которой он танцует, должна была защищать Вацу от страданий реальной жизни, и не давать возможность разыгрывать эти страдания в реальности. Разрушение языка танца, в оппозициях которого сложились символические защиты Вацлава Нижинского, привело его к безумию в реальной жизни. Диабет Дягилева потребовал Мясина и отождествления с Львом, как животным, употребляющим в пищу не углеводы, а белки, и парочка новых символических родителей Вацы, в виде Сергея Дягилева и Леона Бакста, сделала недейственными его бывшие защиты в виде легкости прыжка, подобной вате, то есть оппозиции к Фоме Нижинскому и Элеоноре Береда. К легкому прыжку и элевациям сам Нижинский интерес потерял (теперь ему надо было быть угодным новым символическим родителям, двум львам, мясоедам Дяги-ЛЬВУ и ЛЬву РОзенбергу), а новаторство Нижинского-хореографа, в виде тяжелой поступи танцоров в ритуалах "Священной весны" и в спортивных необалетах, не нашло отклика у инертной публики, требующей легкого прыжка ватки и пёрышка прежнего Нижинского, к которому она привыкла.
       Я говорю достаточно, чтобы понять.
      Два имени Бронислава и Станислав.
      Вацлава как такового в воображении Вацлва нет, там есть зеркала имаго "Броня" и "Станислав".
      Бронислава, как танцор, и Станислав, как сумасшедший. Преобразовываем:
      Не-сумасшедшая Бронислава, как женственность (красное).
      Дело в оппозиции воображаемых страданий жизни и воображаемых страданий роли.
      Есть в жизни - становишься в роли.
      Жизнь - театр.
      Ва(т)слав - Станислав.
      Стоять - прыгать.
      Символическая система матери, семьи, в которой сложилась защита, стараниями Дягилева, желавшего стать ему семьей на пару с ЛЬвом РОзенбергом, "проиграла" в психике Вацека символической системе Петрушка-Альберт-Жизель.
      
      3. Медиация
       Броня (металлическая) и вата (потому что Ватслав) (лёгкая) - семантические оппозиции собственного символического строя Нижинского,
      основанного на имени старшего брата "Станислав" - с тан ( с танцем), станешь, слава (известность), имя старшего брата (и его безумие, появившееся после рождения Брониславы, так как место сестры в символической системе Станислава Нижинского уже было занято Вацеком).
      Оппозиции, позволяющие Вацеку ассоциировать мужской пол с необычайно высоким прыжком (прыгал как пушинка, как ватка), медиативно разрешились в виде самолета, на котором он, по-видимому, летел жениться в Буэнос-Айрес (Буйный, арест, Бэреда). Семья ассоциативно связалась с безумием, звучанием слова "бред", ассоциированным со звучанием имени Элеоноры Бэреда.
      Отсюда - запись Нижинского в дневнике, касающаяся сакрального смысла самолетов, которые, по его мнению, уничтожат птиц. Птица - одновременно и перышко (т.е., ватка, женственность), и полет, прыжок (мужественность).
      
      Как бы то ни было, виноват ли Дягилев или нет, но Нижинский выстроил собственный мир символических оппозиций, который шизоиден только особенностью, компанию этому миру смыслов составлял Сергей Дягилев,
      в оппозицию к остальному миру, порицающему бимужскую любовь мужчины, женатого в католическом браке.
      
      Асексуальность танца, игра с половой принадлежностью, которая выгодна в данный момент, бисексуальность танцевального образа по желанию защит - вот основной смысл Нижинского, позволяющий оставаться ему на плаву социализации, а Дягилев, наверное, настаивал на женственности друга.
      
       Ром-ула (белое вино) ПУ - ;
      Вино-ват - красная от крови вата, наказание, рана, травма.
      
       4. Слово найдено
       Полька - это и польская женщина, и танец (активность, прыжки), как преимущественно мужское действие.
      Как в любой шизофрении, фантазм заключается в двойственном слове.
      Клубок любых фантазий может быть распутан, и медицинский набор "симптомов шизофреников"- не более чем медицинский бред, продуцируемый психиатрами.
      
      Два мира: мир обыденный, в котором есть страх кастрации, и мир сакральный, где полька - всего лишь танец, а не польская женщина.
      
       5. Бронислава
       Никаким "ангелом" Вацлав никогда не был.
      Несмотря на все старания брата, хореографию Весны священной, представляющей собой ритуальный топот и многочисленные прыжки протагонистки на непружинящие ноги, обладательница жестяной утробы Бронислава Нижинская сохранила беременность (возможно, благодаря мудрости Элеоноры и Томаша, давших имя будущей балерине во имя продолжения рода).
      По сюжету, жертва Весны священной, в виде молодой женщины в красных одеждах, принесенная во имя победы над возможным голодом, на самом деле представляла собой насильственную абортацию.
      Что касается Послеобеденного отдыха фавна, то троица симптомов, нарушающих контекстуально обусловленное свободное движение семиозиса, и составляющих, по мнению Мишель Бертран, основу любой шизофрении ( табу, фобия и фетишизм), вылилась у Вацлава в проекцию на сестру: кровосмесительная связь с нимфой ( нарушение табу), ее страх перед Фавном, фетишистский акт с раздобытым покрывалом нимфы.
      
       6. Стравинский версус Бородин
      
       Набор ситуативно обусловленного набора означающих из символических защит Вацлава выглядит следующим образом:
      Очевидно, что "Весна священная" была Игорем Стравинским написана или Вацлавом Нижинским воссоздана как семантическая оппозиция к "Князю Игорю" Бородина.
      Там Игорь - герой, сюжет, а автор - АП. Бородин. Ап - прыжок, вверх.
      Здесь "бороздить", "бороновать" - сюжет, а автор - Игорь Стравинский (Он же - автор "Петрушки" - про сумасшедшего Станислава, "Жар-Птицы" - про пернатого Вацлава и "Весны священной" - про бороздящую землю собственной негнувшейся конечностью Брониславу).
      Шаляпин - Кончак (половец, "наш", из тех, сакральных), звал Вацу Славушкой. Тогда Князь Игорь (О дайте, дайте мне свободу ..., Спасу я честь свою и Славу) был как бы Антишаляпиным.
      О дайте, дайте мне Буйенос-Айрес (брак, так что МОН ТЕ ВИДЕО), то есть в браке сексуальность приобретает отцовские (божеские) глаза.
      Два мира: мир гомосексуалистов, от которого можно было уйти, став самим своим импрессарио (как отец, и как Бог велит), и мир желаемый, но который Ваца не осилил в финансовом отношении, как это удалось Павловой.
      
      И вот на границе с Венгрией (жена - мадьярка) есть словакский (словак, слава - "парень" против "Вацы" неопределенного пола) город Братислава (сумасшедший братец Слава) и маленькая деревушка Пезинок (Сергей Павлович Дягилвев - родом из пензенских дворян).
      
      7. Свой язык
      У Ваци и Сережи Дягилева был свой язык. Плохо, непрофессионально, называлось Дункан (из-за Айседоры Дункан, танцовщицы самодеятельной)
      там возле Пезинка была ещё речка Ваг (Ваганова) и Ново-место над Вагом. Все это впадало в ДУНАЙ - ДУНкан АЙседора. К отцу (который был сам себе импрессарио) Ваца ехал по ВОЛге, потому что на железную дорогу денег не хватило. То есть профессиональный (НЕ ДУНКАН, НЕ ВОЛ) танец и для спятившего ВАЦЫ по-прежнему был сакральным, абсолютно мужественным действием.
      Никакого инстинкта или особых наслаждений гомосексуализм не сулил, из за отсуствия которых Ваца якобы спятил в жизни с женой. Это тоска от понимания собственной финансовой несостоятельности.
      [И, кстати, похож Ваца был на неандертальца, но это ровно ничего не значит для меня, то есть может значить для вас, указывать на "врожденную склонность к безумию" какому-нибудь импрессаро отечественных МЭРИ-ЖОппинс с идеал-имаго торчащими ягодицами для работы в Германии няньками].
      
      
      Забыла написать, что князь Игорь, по действию - князь Новгород-Северский, А ЭТОТ ГОРОД находится к северу от Чернигова, в то время как Нежин (Нижинский) - на таком же расстоянии к югу от Чернигова.
      Для Вацы, всё детсnво колесившего с родителями по Российской Империи, карта (топонимы) могла иметь ситуативно обусловленное (не социально-признанное) значение.
      
      Тогда по карте - Князь Северский: "О дайте, дайте мне свободу...",
      князь Нежинский - "О дайте, дайте мне Буэнос-Айрес..." ("Арест", заключение в зарешеченное помещение - за буйное поведение, то есть лишение свободы за безумие.
      
       8. Ботаническая классификация
      
       Использование ботанической классификации для построения безумного множества по созвучиям фамилий настолько очевидно. что уходило в моем рассуждении на второй план.
      Дягиль, пастернак, петрушка, - это все растения семейства зонтичных, в которое входит и ядовитая цикута. Тогда Стравинский - и с травой, и с отравой. Возможно, Кира ассоциировалась с кирказоном.
      
      Но если Пастернак (Маргаритиных (Брониславиных) стиснутых губ лиловей) высказался о Дягилеве в стихе Мефистофель, то Набоков, по-моему, - в "Защите Лужина" (в виде Валентинова). Лужин - это известная славянская фамилия сербского происхождения (я знаю миссионера мормонов LUZSHIN из Германии).
      
      По-моему, дело в брате Фокина, продавце автомобилей, с которым сумасшедшему Станиславу было не сравниться.
      Моей душе близка душа Нижинского.
      Я думаю за Нижинского. Мне не страшно, так как я обладаю разумом. Мне не противно , так как я обладаю сочувствием. Мне не стыдно, так как я понимаю двуличие позиции современной психиатрии.
      Я забыла, не записав, кусок, объяснявший самоназвание дневника Вацы - "Книга". Там много неприличного (из того, что есть в инете), но это для моих целей все равно, в КНИГЕ есть множество подтверждений верности моего строя рассуждений.
      
      Два мира: сакральный (в смысле сакральности не признанной, а необходимой для защит Вацы), без страха, без "кастрации", говоря словами Фрейда, и профанный, от которого Нижинский убегал - в танец, в дружбу с Дягилевым. Но потом, возможно из-за имени ВЕРА ФОКИНА, сакральным миром стал мир социально признанной религии. Половецкие пляски из князя Игоря взяты из мира сакрального, а провалившаяся пляска Избранницы - из профанного, хотя это и танец, благодаря инверсии , обеспеченной, по-видимому, декорациями Рериха - красным и синим небом.
      
      Рот - (и наоборот) фонема "О" свободно перемещается по фантазматическому телу, появляясь и исчезая у конкурентов-сибсов в виде знака страха голода и победы над этим страхом (Борона-Броня).
      Ядовитый (Кирказон, Кира и Дягилев - Цикута), как медиация еды и голода (точно как самолет в системе смыслообразования Ваци - медиация пера и железа)
      
       УПС
       Пезинок не при чем.
      Бразилия и Братислава - возможно, Ваг.
      Также плыл на пароходе, не летел на самолете в Буэнос-Айрес.
      Но почему Пермяк-уши-соленые-Дягилев
      
      Уши растворятся?
      
       9. Страхи Дягилева
       Возможно, фобия Дягилева нашла выражение в том, что бы быть дудником - музыкантом, играющим на дудке, а не съедобным растением дудником.
      
      Тогда страх ехать в АМ ерику - где его Рраз! и АМ!
      Но тогда Амазонка - Бразилия с Рио, одежа, нейро.
      Амазонка - амазон, кирказонка, кирказон.
      дудка кишка страх голода.
      
      На самом деле страх ФИ -на нсовый Нижинского -- это тоска по полноценному балету.
      Вывихнул ногу в Тиле уленшпигеле -- неуловимом мстителе в америке.
      
      Дягилев навязал свои страхи Нижинскому, но для того, чтобы спятить самому был недостаточно артистичен.
      Заменил его Мясиным, пельмень пермский.
       "Послеполуденный отдых фавна" легко может быть забыт как послеобеденный отдых фавна.
      Свобода движения и взаимной замены семантики голода и секса.
      
      Ангелика (Angelika archangelika) - известна среди лекарственных растений также как дудник, архангел, садовая ангелика, дягиль
      
       10. Дягилев
       "Я тебя съем" - это его страхи. Тогда съесть другого ради защиты, поменяв залоги, актив и пассив, или поменяв ... (неприлично).
       Дягилев - дог год - собака бог строй английской речи Фокин - для кино, для удовольствий. АП Бородин Даун Стравинский. Втаптывать в землю, вниз, вниз, в красный грунт, полить землю кровью (потому что небо синее, в противовес красному небу в "Князе Игоре" декораций по Рериху). Кокто: Кок - то, сожрет повар на корабле, скормит матросам в полосатых тельняшках, сварив пельмени из ушей. По залитой зарей дороге (Мефистофель), дудка лешего (Живаго) - определения Пастернака, данные Дягилеву - зоря - крестьянское кушанье из вареного в сиропе дудника
      
       Снежинки указывают на время действия Петрушки - ярмарочные гуляния на масленицу - Петрушка.
       Снижинский заборонено - запрещено снеговик с морковкою как нос
       Заяц с морковкой.
       Алябьев версус Стравинский (соловей) это уже из сезона 1919, года написания стихов Пастрнака. Фауста уже нет (сидит в дурдоме) за Жизель Павлову, которая как раз таки и выкрутилась в атрепризах, а Нижинский (Альберт) не смог. Жил только танцем. А ля бьев ( по фр. как бьев). Тут Ева (Бронислава) и подоспела со своей хореографией.
       Дягилев, не хуже Нижинского, - параноик, но Дягилев "имел сильное эго", как сказали бы сейчас, то есть "вертел" окружающими людьми бездумно ради своих защитных концептов. А Нижинский людей любил, то есть их, людей, играл, перевоплощаясь в них, как бы вставал на их место.
       Дело не в таланте импресарио, а в малой степени человечности Дягилева.
       Между ребрами
       Антрепренер - антрекот
      танцевать - есть
      Дягилев - Львов
      Лев Толстой
      Толст Львов
      Дягилев - Нижинский
      Мышкин - Достоевский
      Книга - князь
      граф Толстой
      графоман Нижинский
      писать книгу - поглощать пищу.
      и т.д.
      и т.п. НО в "Дансере" висят туши для антрекотов
      Люк Бессон антре. Замороженная туша
      Подвижная танцовщица и т.д.
      
       Ловцы жемчуга
       Ромола Нижинская, которая горевала о потере драгоценностей
      в дороге,
      в том числе и жемчужных ожерелий,
      ссылалась на слова мужа, которые она относила к влиянию
      Льва Толстова, о том, что носить жемчуг непорядочно,
      так как ловцы жемчуга рискуют жизнью, добывая его, а у них есть семьи, дети.
      Низать - На-низывать.
      Лев Толстой - граф Львов
      Нижинский горевал о войне.
      Он вел себя как сумасшедший, подчиняясь авторитету Блойлера, по словам Ромулы.
      Он танцевал танец, демонстрирующий непорядочность войны.
      Судя по книге его жены, которая любила его, он совсем не был малоумным.
      Это общество с его возможностью злобной агрессии и авторитетом психиатров сделало его
      патологически замкнутым и полностью погруженным вглубь своих переживаний.
      (Происхождение фамилии Нижинский, которое я не сразу уловила,
      указывает на необходимость для полноты смысла предлога НА, это понял и использовал
      в начале имени НАбоков, указывающий тем самым на специфическую "предлоговую" особенность русской речи).
      
      Цепочка - паровозик - вагончики - это ужасно. Я рада, что поняла сущность "болезни" Нижинского как толстовство, то есть движение к добру впереди общества
      
      
  • Комментарии: 1, последний от 26/12/2016.
  • © Copyright Владимирова Элина Джоновна (elyna-well@nm.ru)
  • Обновлено: 14/04/2018. 36k. Статистика.
  • Статья: Публицистика
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.