All rights reserved. No part of this publication may be reproduced or transmitted in any form or by any means electronic or mechanical, including photocopy, recording, or any information storage and retrieval system, without permission in writing from both the copyright owner and the publisher.
Requests for permission to make copies of any part of this work should be e-mailed to: altaspera@gmail.com
В тексте сохранены авторские орфография и пунктуация.
Published in Canada by Altaspera Publishing & Literary Agency Inc.
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
роман
Алгоритм счастья
Пролог
Я до сих пор не могу сказать, насколько для меня были важны все эти люди. Скорей всего общался с ними по какой-то, наверняка известной на тот момент, необходимости. Но вот уже потому что сейчас почти все они исчезли из моей видимости - заставляет как минимум задуматься, а так ли уж действительно они были для меня важны?
Важны. Появляющееся было периодически желание рубануть категоричностью необходимости для меня всех этих людей - на самом деле почти тут же исчезает. А я наоборот, начинаю задумываться и тут же понимаю, что все на самом деле и не так просто. А если когда-либо эти люди были для меня важны, то наверняка было это не просто так. Да и вполне можно предположить, что испытывал я по отношению к ним вполне определенные чувства. От просто дружеских, до непременно какой-то заинтересованности в их судьбе. Причем как ни странно, но это было действительно так. А все что необходимо сделать мне сейчас - постараться понять, почему же это так. Да и наверное главным образом не только понять, но и вспомнить. И к тому же ответить себе на вопрос: каким образом могло так произойти, что потом я совершенно обо всех этих людях забыл. Притом что я ведь и не какой-то старик, чтобы что-то можно было списывать на возраст. А в мои сорок...
Ну, должно быть, стоит все по порядку.
Часть 1 - Потерянные люди.
Глава 1
В стремлении ответить на многие вопросы (причем ничто не оставляет сомнений догадываться что обрушились они на меня все разом) я действительно начал было задумываться, почему только сейчас у меня появилось это самое стремление на эти вопросы отвечать. Но вовремя понял, что и не о том ведь я совсем собираюсь сейчас размышлять. А мне стоило отбросить все, да действительно подумать над тем, почему так произошло, что люди, с которыми когда-то я достаточно тесно общался, вдруг совсем куда-то исчезли. Причем если с несколькими из них я продолжал созваниваться (с удивительной периодичностью в полгода - год - полтора - пять лет), то остальных я уже как бы и совсем потерял из вида.
И при этом у меня уже не было никаких сомнений, что когда-либо я начну с ними общаться. Притом что почти наверняка уверен, если кто-либо из них неожиданно возникнет на моем горизонте, то вполне наверняка что и буду. И даже скажу больше - вполне возможно, что я и жду, когда же это произойдет. И быть может мое самое большое желание - собрать всех тех, с кем я когда-то достаточно тесно общался. И собраться на каком-то острове, где была бы гарантия, что хоть на какое-то время никто бы не смог потеряться. А мы бы уже наобщались вволю.
Насколько реально к осуществлению все то, о чем я здесь сказал?
На мой взгляд реально. Просто как бы изначально необходимо сделать анализ: почему вообще произошло наше разлучение? Почему так вышло, что мы расстались. Причем я хорошо помню, что ни с кем сознательно (и предварительно) не испортил отношений. Просто как бы были люди - и их не стало. А куда делись? Так навроде как и неизвестно. Просто в какой-то один момент я заметил, что мы перестали общаться. Причем до сих пор уверен, что это действительно произошло каким-то загадочным образом; по совсем независящим ни от кого из нас обстоятельствам. Потому как и на самом деле трудно предусматривать в этом какой-то интерес одной из сторон. Да и не совсем честно мне было бы так даже думать. Да я и не думал.
Глава 2
Мне кажется подошло время сейчас вспомнить всех. Ведь таких людей было действительно значительное количество.
И на каком-то этапе своего жизненного периода я действительно с ними со всеми общался. Тесно общался. Даже дружил. А вот теперь...
Видимо прежде всего стоит разобраться что это за периоды? Ну здесь на первый взгляд все достаточно просто. Таких периодов... Задумался. Видимо все же достаточно явно цикличность просматривается в пять лет, нежели чем в десять. Да и мало с кем я общался десять и более лет. А значит все же пять. И тогда число периодов будет... четыре. Как минимум четыре. Именно столько будет от 20 до 40. Причем последняя цифра - это некое настоящее. А первая - тоже весьма условна, ибо означает относительно сознательное прошлое. Хотя уже тут можно и предположить, что видимо как минимум можно прибавить еще период, простиравшийся до двадцатилетнего возраста. А если поднапрячься, то и несколько ранее.
Но с вашего позволения я их все же оставлю на некий запас. И когда-нибудь обязательно вернусь к ним; но только не сейчас. Потому что если это мне захочется сделать сейчас, то наверняка ведь собьет это меня с толку. А то и еще хуже - и совсем запутаюсь что и как.
Итак, пока буду действительно рассматривать временно период, простиравшийся в 20 лет. Ну а быть может потом - и опущусь чуть ниже.
Глава 3
Итак, что это были за люди?
Видимо прежде всего следует разобраться что из себя представлял я. Ибо уже так получается, что в каждые пять лет я менялся. Пусть границы "пятилетки" весьма условны, но чтобы не запутаться, я буду действительно придерживаться их. Учитывая про себя что все на самом деле и по-настоящему весьма условно. Но все же...
Так случилось, что в двадцатилетнем возрасте я оказался в новом месте, новом городе, уехав из города детства. Ну и уже понятно, что передо мной стали появляться совсем другие, новые люди; тогда как с теми, с кем я общался когда-то - на время (тогда я считал что это только на время) исчезли из сектора моей видимости.
Нравились ли мне новые люди? Такой вопрос передо мной никогда не стоял. Скорее всего общение с новыми людьми относилось к вообще необходимости продолжения жизни. И если сейчас мы перешагнули в новое тысячелетие (и даже уже вроде как уверенно закрепляемся в нем), то начало двадцатилетнего возраста пришлось на середину восьмидесятых. Когда в стране уже начинался абсолютный бардак, который и привел в последующем к развалу этой самой страны.
Ну а пока, тогда все только начиналось. И я (как и кто-то другой) прикладывал определенные усилия, желая разобраться в новом времени. И тогда мне даже казалось, что я и действительно разобрался. Тогда как все то, что произошло после, не оставило мне сомнений что это так не было. А мои мысли видимо носили достаточно определенный сумбур. И если я как-то и способен был закрывать какие-то вопросы (находящиеся всецело в зоне тогдашних моих мыслей), то так происходило исключительно потому, что на тот момент мне необходимо было закрыть какие-то знаменатели. Про себя допуская их вполне приемлемую ошибочность. Но так уж выходило. Это было не страшно. Да это и действительно было не страшно. Потому что только закрыв один вопрос, мы можем переходить к другому. А если эти вопросы будут накапливаться как снежный ком, то в итоге это ведь и ни к чему не сможет привести. И на каком-то этапе вконец запутает все и вся. И так действительно будет.
Я могу сказать, что уже просто необходимо именно сейчас докопаться до каких-то глубин восприятия прошлого. Притом что это прошлое на самом деле пока есть самое лучшее, что когда-либо было. И это так же верно, как и то, что именно оно поможет разобраться, лучше поняв, все то, что происходит сейчас, и что еще может произойти в будущем. Причем уже без сомнений, это самое будущее каким-то образом находится в программной зависимости от того, что было когда-то. Хотя, безусловно, я и допускаю что всегда - и словно бы независимо от меня - будут вноситься свои коррективы. Хотя и по-прежнему уверен, что нечто происходящее в масштабном порядке - не изменится.
(Я не буду добавлять что это так, потому как это и действительно так. Все и без того понятно.)
Глава 4
Кто были эти люди? Наверняка ведь или они мне, или я им, или мы друг другу нравились. Испытывали взаимные симпатии. Или же просто нас объединяло какое-то дело, окончание которого уже как будто и предполагало и окончание общения между нами. Причем тут же можно предположить, что не только окончание дела, но и невыполнение его по каким-то причинам. И точно также, видимо, разочарование друг в друге уже во время выполнения этого дела. Причем само дело по всей видимости было сродни чему-то важному, быть может даже секретному. Ну, по крайней мере, что уж точно (не помня никакого "дела", я тем не менее предполагаю что это так) было что-то такое, что включало в себя тайну. И уже быть может - как раз наличие этой самой тайны и сплачивало нас. Потому как ничто не может объединить больше, чем совместная принадлежность к какому-то тайному ордену. Члены которого составляют между собой братство. И совсем иначе смотрят на тех, кто не входит в их (сплоченные и секретные) ряды.
Что до какой-то секретности, то думаю она была весьма условна. Скорей всего было нечто, что действительно могло свидетельствовать о не особом желании распространения о том деле, которое нас объединяло. Если, разумеется, допустить что это все действительно так.
И хотя я наверное не помню каких-либо деталей (да и наверняка бы достаточно скептически отнесся к наличию их), тем не менее могу просто предположить, что нечто подобное наверняка было. Ну, на крайний случай, а почему бы и нет?
Глава 5
В той ситуации, в которой оказался я сейчас, словно бы предполагается, что я действительно должен разобраться, почему в моей жизни происходило то или иное событие. Причем это уже кажется интересным мне. Ибо, получается, я предвижу, что каким-то образом все это способно помочь мне. Помочь разобраться не только в прошлом, но и в настоящем, но и в будущем. Потому как уже без всяких сомнений, если мы знаем ошибки, совершенные когда-либо - нам заметно легче становится обходить острые углы в нашем (далеком - не далеком - вопрос условный) будущем. И можно даже предположить, что наше будущее неким таинственным образом уже и формируется в соответствие с наличием в нашей жизни прошлого. Того прошлого, которое для меня совсем не хочется чтобы исчезало. Потому что...
--А быть может и не было никакого прошлого?--задумался я.--Быть может не было ничего, на что мне бы сейчас пришлось обращать такое уж особое внимание. А значит, в соответствие с этим...
Это все не так.
Это все не так, потому что я с легкостью могу опровергнуть самого себя.
Это все не так, потому что в призрачном возникновении подобных мыслей угадывается нежелание доискаться истины. Хотя и каждому должно быть известно исцеляющее значение правды. Той правды, без которой совсем невозможно жить. Потому что чуть ли не любое наличие правды приводит к исцелению души. А если не болит у вас душа - то вы сможете совершать дела с еще большим вдохновением. А значит есть некая уверенность, что все у вас действительно получится.
Глава 6
Люди из прошлого все чаще начинают будоражить мое настоящее. Черты большинства из них уже стерлись из моей памяти. Но при этом они словно бы ненавязчиво начинают появляться передо мной, угадываясь в тех или иных окружающих; которых я совсем не знаю. Так же как, быть может, и по-настоящему не знал тех, кто когда-то был рядом.
На вопрос: действительно ли я считаю, что для меня все эти люди необходимы - я скорей всего сразу не отвечу. Да это и понятно. Не так-то уж и легко ответить о необходимости людей, с которыми как будто и сам потерял контакт.
Но уже и тут, вероятно, следует говорить не о какой-то сознательности. И даже скорей всего - как раз об бессознательности. И ответ, почему подобное случилось - простирается как раз, ни больше ни меньше, в область бессознательного. А с позиции этого быть может и следует рассматривать все то, отчего так произошло.
А ведь и действительно: отчего?
Глава 7
Всю жизнь я прожил в одном российском городе. И как будто никуда из него уезжать не собирался.
А потом неожиданно уехал за границу. Причем мой отъезд по всем признакам подпадал под категорию поспешности. Ибо произошло все и действительно достаточно скоро. И я, собрав все необходимые документы, уехал.
Первое время на новом месте меня как будто должны были занимать другие вопросы, да как будто бы и занимали.
А потом я вдруг начал вспоминать о родине. Причем поначалу я даже не мог решить для себя, к каким характеристикам следует относить мои воспоминания. С ностальгией ли я вспоминал, или с разочарованием. Или же в моих воспоминаниях просматривалось исключительно безразличие.
Наверняка ничего не изменилось бы, если бы я задал себе еще с дюжину подобных вопросов. Возвращаться обратно я не собирался. На новом месте мне тоже не сказать чтобы нравилось. Но я списывал это на необходимый инкубационный период. А потому просто заставил себя начать думать о чем-то другом. И вот тут-то ко мне как раз и пришли эти воспоминания о прошлом. О людях прошлого. О людях, которых я потерял. О потерянных людях.
Нет, наверняка ведь все было не совсем так, как это хотело представлять мое сознание (притом что это по-настоящему было - сознание, бессознательное, или просто элементарная игра воображения - а может и еще что; тоже одиночество на новой родине, например), я не знал. И поначалу, было, отнесся к этому как к чему-то такому, что, по сути, было временно и проходящее. А потом неожиданно понял, что у меня уже и нет пути назад. И мне следует как минимум разобраться в вопросе, почему подобное становилось возможным - чтобы хотя бы избавиться от этого. Ведь как ни печально, но иными методами избавиться от этого было невозможно. Да и, пожалуй, не совсем и нужно было это делать. Потому как мои воспоминания есть еще и удивительная возможность погрузиться в некое свое прошлое. Прошлое, которое еще совсем недавно было более чем настоящим. С той самой степенью настоящего, что вы и сами не замечаете, что на каком-то этапе это все вдруг отходит от вас. И ничто уже от вас и не зависит. А вам приходится как минимум элементарно смириться с тем, что это так. Смириться еще и потому, что какая-либо борьба попросту неуместна. А вам... а вам необходимо действительно восстановить в памяти прошлое. И уже, думаю, и быть может не для того чтобы избавиться от него, а для того, чтобы, например, лучше его понять.
И через какое-то время для вас уже не существует ничего. И вы пускаетесь в эти самые воспоминания, желая чтобы как минимум лучше понять то, что когда-то происходило с вами. Про себя еще не понимания, что вам ничего и не остается...
Начав набрасывать всех, кто когда-либо находился рядом со мной, я неожиданно обнаружил, что список "потерянных людей" значителен. И почти одновременно с осознанием этого, меня стал преследовать вопрос: зачем я с ними расстался? На самом ли деле в каждом конкретном случае была какая-то причина, или же все объяснялось довольно просто - моей проекцией бессознательного на этих людей.
То есть, все те не совсем положительные черты, которыми был наделен я - я самым удивительным образом находил в них. Причем, видимо, нечто похожее (если имело место) происходило как раз в тот момент, когда нам, по моему мнению, необходимо было расстаться. И что я и делал, уже не обращая внимание на какие-то причины, которые наверняка могли бы отвратить подобное желание, исходившее от меня.
Так вполне могло быть. С психологической, так сказать, точки зрения.
Но, к сожалению, не всегда следует полагаться на мнение определенных светил психологии. Особенно учитывая, что в каких-то вопросах они могут увидеть не совсем то, что увидите вы. А уже потому, получалось, что именно мое мнение оказывалось наиболее приоритетным в выборе направления, которому буду я следовать. А раз так, то как легитимность бывших моих знакомых, так и необходимость моего расставания с ними - не вызывала сомнений.
Глава 8
Кто были эти люди?
Армен Маракян, во времена моего знакомства с ним, студент факультета правоведения одного из вузов. Высокий, атлетичный, мастер спорта по велогонкам.
Миша Фокусов, тоже студент: по-моему, на курс младше старшекурсника Маракяна. Среднего роста, обычного телосложения.
Витек Скоробогатых, спортсмен-боксер, маленького роста, спортивного телосложения, озорной и задиристый. Учился на одном курсе с Фокусовым, но в отличие от большинства других студентов - пришел в институт из армии (десантные войска).
Вот три наиболее значительных фигуры моих институтских лет.
Да, чуть не забыл. Саша Гандыбин. Тоже пришел в институт из армии (строительные войска). Чуть выше среднего роста, с небольшим пузиком, каким-то всегда взлохмаченным чубом и в одеждах с претензиями на моду.
Ну вот почти и все. За исключением еще десятка-двух персонажей, которых сейчас мне уже не вспомнить (быть может чуть позже мне и удастся собрать их лица словно в калейдоскопе).
Удивительно, собираюсь что-то о них написать, так словно бы и при этом что-то противится этому. Притом что помимо перечисленных были еще фигуры; да и сами "перечисленные" - относятся лишь только к начальному периоду, так сказать, первой пятилетке, рассматриваемого времени. Притом что и не хочется просто давать им какие-то характеристики (предполагая, что на этом все и закончится). Но и писать что-то больше - как будто действительно что-то мешает. Вопрос - что?
Глава 9
В то время я учился на факультете правоведения одного из вузов одного из крупнейших городов на юге страны. Из него же потом я и эмигрировал за границу (откуда, собственно, как уже говорил, и веду свои мемуарные воспоминания).
Что касается обучения, то этот вопрос, должно быть, предельно глубоко рассматривать не буду. Остановлюсь на той жизни, которая была около самих занятий наукой. Тем более что та жизнь была не менее интересна, а если вспомнить те годы, то быть может интересней и более. Потому как, с одной стороны, была молодость. В некотором смысле даже дух сносило от открывающихся перспектив. А потому...
Это вспомнилось мне только что, и может показаться достаточно интересным. А дело все в том, что видимо в то время я и стал открывать в себе способности к некоему раздвоению. То есть я с полной самоотдачей мог заниматься одним делом. А чуть позже переключаться - и жить жизнью уже другой. Причем с той же самоотдачей отдавать себя новому занятию. Да и - уже как будто попутно - реализуя еще несколько своих увлечений. Притом что по-настоящему никто не смог бы сказать - что для меня ближе всего. Где я настоящий. Причем не смог бы сказать наверняка и я сам. И не оттого, что к тому времени еще не определился; а просто я тогда уже понял, что с равным успехом могу отдавать себя разным увлечениям. Причем порой настолько отчаянно, что, казалось бы, ничего иного кроме этого для меня и не существовало. И что удивительно, все это действительно было так. Ну, так уж выходило.
Если сделать экскурс в молодость (там где, собственно, и происходила первая часть повествования), то словно незримо на первый план начинают выходить детали, при взгляде на которые можно сказать, что они как минимум достойны отдельного повествования. Ну, или как минимум, чтобы о них упомянули наравне с теми, о которых и так как вроде бы собирался рассказывать. Ну а с другой стороны, как будто ведь и наверняка не может быть как-то иначе. Потому как... Потому как заинтересован я, чтобы повествование получилось максимально полным. А если так, то уже как бы и по принципу не должен я ни о чем замалчивать; кроме как расписывать все как есть. Ну или - как было.
Глава 10
В один из дней Армен, страстный велогонщик, пригласил меня в путешествие на велосипедах. Когда уже позже я посмотрел на счетчик километража - обнаружил что проехал каждый из нас более тысячи километров. Но если для Армена подобные расстояния были привычными, для меня это получился некий подвиг. Ну и победа в споре. Ибо почти никто кроме меня и Армена не верил в то, что я эту дистанцию пройду (что принесло мне несколько ящиков отборного коньяка - один из участников спорта был сын директора коньячного завода).
Встретившись ранним утром, мы отправились в путь. И с небольшими остановками, к вечеру добрались до Черного моря. Проехали почти все побережье. И вернулись обратно. Ночевали в горах. В палатке. Обстановка тогда в стране еще не была такой как сейчас, время было еще советское, и потому все относительно было спокойно.
Вот заговорил сейчас о времени, и задумался над тем, что ведь и действительно тогда в стране было намного спокойнее. Чтобы не говорили о социализме, но была относительная безопасность. Не было такого количества обездоленных, спившихся, и озлобленных людей как сейчас. А значит вы могли как минимум рассчитывать, что уехав - вернетесь обратно. Притом что мне тогда было 18 лет. Был я кандидат в мастера спорта по боксу (через полгода состоялся турнир, где я стал мастером). И по идее собственную безопасность закладывал своими тренировками. Да и жизнь, в общем-то, тогда только начиналась.
Не могу сказать, что она закончилась сейчас. Но так получается, что за два десятилетия образовался некий вакуум; в результате которого многие люди каким-то образом действительно выпали из зоны моего общения с ними. Притом что у меня фактически и нет четкого мнения по поводу того, помнят ли они меня. Мне вот кажется что помнят. Но и при этом - до конца я все же не уверен.
Как бы не втором плане возникает вопрос что такое память. Хотя и все рассуждения пока перевешивает мое мнение о том, что если все, кто меня знал когда-то, хотя бы минимальное время будет слышать мою фамилию - то обязательно вспомнят меня. А значит и вполне возможно, что возобновятся какие-то отношения. Ну или, как минимум, попытка оных.
Вернувшись с велопробега и забрав свой приз, я было задумался над тем, что вновь потекут обыденные будни, по почтит тут же признался себе, что на самом деле ничего обыденного не было и раньше. Жизнь каким-то образом постоянно умудрялась преподносить мне определенные сюрпризы; каковые, собственно, и делают эту самую жизнь увлекательной и достаточно занимательной. Причем почти всегда присутствовал фактор непредсказуемости. Что, бесспорно, вносило свою лепту в то, чтобы жизнь моя - не была скучна.
Да она, впрочем, таковою никогда и не была. Хотя бы потому, что если не я, то события находили меня. И все что мне оставалось - включаться в игру. Зная что если не я - то сама эта жизнь-игра засосет меня. И мне останется только придумывать различные многоходовые комбинации; делавшие жизнь и слаще и веселее.
Насколько я мог быть уверен, что так-то уж инициатива не происходит от меня? Ведь известно, что в психологии существует такой термин как "перенос". Что означает - в общении с другими людьми мы невольно проецируем свое внутреннее чувствование ситуации. А на самом деле, получается, что другой человек (или люди) уже как бы и не причем. Потому как совсем независимо от их состояния души - вы "переносите" на них - состояние души уже свое. И каким-то удивительным образом реагируете уже на это. Причем, в зависимости от вашего воображения и внутреннего восприятия действительности - перед вами могут разыгрываться целые драмы, невольным участником которых вы становитесь. Причем все происходит как будто и независимо от вас. Именно в этом вы уверены. И очень тяжело бывает вас разубедить.
Та моя ранняя жизнь как минимум делилась на несколько достаточно существенных направлений. Причем каждое из них действительно имело право на значимость, потому что даже до сих пор, по прошествии почти двадцати лет, я не могу с уверенностью сказать, какое направление действительно было в фаворе. Притом что жизнь, конечно же, распорядилась по-своему. Но вот выбери я что-то другое - и с точно таким же правом в моей жизни могли произойти и совсем иные события. Причем с моей стороны не было бы ничего такого, что указало бы на мою безучастность (или неконтролируемость) к происходящему. Ибо я точно также и был бы на первых ролях, и события все бы закручивались вокруг меня. И это было бы бесспорно что так. Ну а почему нет? Такова жизнь.
Глава 11
И тем не менее, жизнь набирала свои обороты. Я встречался с разными людьми. У нас возникали какие-то общие интересы. Насколько помню сейчас - были даже какие-то общие переживания (в результате необходимости решения общих вопросов). И словно бы ничего не говорило о том, что мы когда-то друг с другом расстанемся. Притом что все были действительно искренни. И ничего не говорило, что когда-нибудь может произойти как-то иначе. (Притом что на тот момент никто и не предусматривал, что могло что-то случиться).
Но ведь произошло?
Я часто теперь задаю себе этот вопрос. Ведь наверняка может произойти так, что я сам до конца что-то не понял; где-то не увидел что как вроде бы и явно высвечивалось; и... Ну ведь и действительно так все могло произойти. Но и тогда я уверен, что моя допустимая неконтролируемость ситуации не простиралась далее тех событий, которые я не способен был действительно заметить. А раз так - то следовало говорить как минимум о сознательном (или как минимум бессознательном) отпускании ситуации от себя. И то, какими я при этом руководствовался целями - могу только предполагать. Более чем допуская, что мне нравилась игра ради игры. И я действительно не думаю, что могло быть как-то иначе.
Вообще-то сейчас уже задумался над тем, что считать так - было бы по-настоящему чем-то не совсем честным. Вряд ли я действительно полагал так тогда. И наверняка просто-напросто в дело сейчас вмешивается та самая проекция, о которой вкупе с переносом я уже упоминал. А значит на первое место выходит все то наносное, что заполнило мой внутренний мир за эти двадцать лет.
Витек Скоробогатых, маленького роста крепыш, больше отдавал себя боксу, чем учебе. Был он старостой группы, и своим организаторским талантом (вкупе со спортивными достижениями) вполне компенсировал проблемы в учебе.
По натуре это был достаточно серьезный и бескомпромиссный человек (с некоторыми он даже бывал достаточно груб), но ко мне всегда относился с подчеркнутым уважением. Это вообще была характеристика большинства людей, общавшихся со мной. Ко мне все они относились как минимум с вниманием.
Витек поступил в институт после службы в десантных войсках. Был он отчаян и храбр. И, признаться, как-то случайно оказавшись поздним вечером около институтских общежитий, я изумился, насколько много учится в институте случайных людей. Причем, некоторые из них имели чисто уголовные наклонности. И мне было даже действительно удивительно, почему могло произойти такое. Причем, опять же, удивление это было - удивлением тогдашнего фактически юноши. Который окружающий мир видел в несколько иных плоскостях, чем вижу я сейчас. Причем до сих пор я замечаю в себе эту наивность. С которой в какой-то мере боролся все эти годы. Ну, так уж выходило.
Сейчас уже подумал, что две другие обозначенные мной фигуры (Миша Фокусов и Саша Гандыбин) почти ничего и не изменят в моих воспоминаниях. И не потому, что не занимали они в прошлом совсем никакого места; а скорее просто из-за того, что я ничего толком и не помню того, чтобы могло мне показаться существенным. А то что помню, на мой сегодняшний взгляд, практически и не имеет такого уж отношения к делу. Потому как наверняка не прольет свет на прошлое; не изменит положение вещей. Да и наверняка ведь совсем ничего не изменится.
А что, по сути, может измениться? Ведь если разобраться, заинтересован ли я, чтобы это мое прошлое так-то уж выползало наружу? Но даже если и в какой-то мере я не против, то фактически уже созревает во мне убеждение, что это на самом деле ничего и не изменит. Хотя и по-прежнему мне хочется разобраться, почему же все происходило (да и происходит) так. И куда периодически исчезают все эти люди. Люди, с которыми был когда-то очень дружен (насколько я вообще предрасположен если не к дружбе, то к какому-то слишком частому общению).
И все-таки мне действительно интересно было понять, отчего все происходило так. Притом что заниматься каким-то бытописанием, как я уже понял, я конечно же не буду. Разве что это будет необходимо для разъяснения каких-то концептуальных моделей вообще построения повествования (как бы в целом). Ну и, должно быть, чтобы ярче высветить какие-то моменты. Хотя и что-то говорит мне, что стоит только начать вдаваться в эти ненужные детали, окружавшие мое прошлое, и заметно растянется повествование. Да и наверняка, немного уйдут в тень какие-то моменты, о которых мне уже удалось если не рассказать, то хотя бы схематично обозначить.
И все же что-то говорит мне, что не стоит так быстро отказываться от понимания роли тех людей в моей жизни. Ведь наверняка им отводилась какая-то роль. Причем также наверное это могли быть и просто случайные люди. Которые каким-то образом пришли ко мне (на каком-то этапе моей жизни); а потом точно также исчезли. Причем сейчас уже, конечно же, и не узнаю их. Хотя и в моей памяти запечатлелся определенный их образ. И если только допустить что не изменились они, а еще лучше, если вернуть меня в то время - то наверняка узнаем мы друг друга. За исключением того, что по идее, изменился я.
Не знаю... Может и забавно это, но словно бы что-то и дает и не дает мне вернуться в прошлое. Притом что я по-прежнему уверен, что не только переосмысление прошлого с позиции будущего, но и само прошлое, со всем тем, что было когда-то - важно для меня сейчас. И совсем не будет никогда иначе. Ибо... Потому что это уже проверено. Проверено временем. А значит необходимо вновь и вновь погружаться мне в то свое состояние. Чтобы как и всегда - доискаться какой-то истины. Истины, без которой совсем как будто и невозможно ничто. Потому как все, что происходило и будет происходить - будет весьма и весьма запутанным. Только так и никак иначе.
Глава 12
Так получается, что прошлое неким образом нагоняет грусть. И происходит так ровным счетом от того, что понимаю, что многое, чуть ли не все, было совершено не так. Надо было, обязательно надо было по-другому. Но вот почему я не считал так раньше? Почему раньше полагал, что совершаю правильные поступки? Хотя сейчас уже анализируя то, что было когда-то, понимаю что и, по сути, все было не так.
Но вот никак не пойму, что заставляло меня делать именно то, что делал? Ведь наверняка хоть раз интуитивно (хотя бы интуитивно) догадывался, что что-то надо делать иначе. Притом что сейчас понимаю, что иначе - надо было делать почти все. А сама жизнь, без сомнений, могла смело идти по другому направлению. Ну, или хотя бы так же как раньше, но без кучи тех глупостей, в которых я участвовал в качестве главного и единственного героя.
Отчего же все-таки происходило так?
Отчего судьбе было угодно не остановить меня хоть каким-то образом? Чтобы действительно задуматься над тем, что совершал я. А задумавшись - следовало непременно все изменить. Чтобы все пошло по-другому. Чтобы не мучились те, кто жил со мной, и те, кто каким-то образом зависел от меня. Потому как уже давно понимаю, что и действительно виноват. Так может...
Вот ведь незадача. Сейчас подумал: почему же я совершал так, и вдруг в который уж раз осознал, что ведь и до сих пор продолжаю жить той жизнью, о которой потом буду вопрошать, почему же так все получалось, что жил ей?
Почему, почему, почему?
Как и всегда в моей жизни вопросов значительно больше чем ответов. Но и ничто не остановит суматошный бег этого проклятого времени. А мне всю жизнь придется каяться. Уже не сомневаясь, что ничего на самом деле больше не изменится. Как и ничто не отвратит меня от этого пути. Пагубного, по сути, пути. Пути в никуда. Пути, с заранее известным негативным финалом, и более чем негативными последствиями совершенных и совершаемых поступков. И мне бы действительно остановиться, оглянуться назад, задуматься, более чем задуматься, и быть может покончить с собой, наказав самого себя таким вот образом; ибо действительно понимаю, что и давно уже не заслуживаю жизни. Жизни, в которой царит с моей стороны лишь только душевное предательство. И эта чертова игра, заставляющая меня постоянно приспосабливаться ко всем обстоятельствам. В надежде даже не найти какой-то лучший путь, и тем более не искупить прошлые ошибки, а. к сожалению, даже наоборот - еще больше приспособиться к обстоятельствам. Причем все представив таким образом, чтобы и ни у кого не было сомнений по поводу моей невиновности; потому как я и действительно, словно независимо от себя, все представлял таким образом, что как будто оказывался (да и оказываюсь) все время вне каких-то подозрений; в то время как это ведь и самая настоящая трагедия; трагедия человека, который в душе своей понимает, что он и не человек вовсе; что если разбираться по совести - то не имеет право на дальнейшее продолжение жизни этот человек. Вот разве что только вся оставшаяся жизнь должна проходить в искуплении и стремлении к исправлению ошибок. Ошибок, которые быть может и продолжаются еще совершаться; но уже словно бы и независящим от меня образом; да еще и со стремлением, с надеждой на... В общем - с желанием чтобы все, что произошло дальше, непременно было бы по-другому. Именно так, а не иначе. Все - иначе. И уже без каких-либо сомнений, что это необходимо делать так.
Так выходило, что даже и действительно задумывался о том, что необходимо все кардинальным образом менять в собственной системе взаимоотношений с внешним миром, я все же каким-то образом (и скорее бессознательно) стремился найти что-то хорошее, что было раньше. И уже как будто я знал, что стоит мне найти это что-то, как уже после этого - следующей цепочкой - будет нахождение оправданности того, совершенного мной. А уже если произойдет так - то уже как бы и вскроются передо мной природные механизмы проблемы. А значит быть может и станет объяснимо, почему я тогда совершал все так.
Хотя и про себя уже понимаю, что на самом деле нет этому объяснений. И все доводы, которые появятся у меня, окажутся просто-напросто подогнанными под соответствующие обстоятельства. То есть уже понимаю я, что будет это как минимум весьма и весьма условно. Более чем условно.
Что на самом деле не существует ничего, чтобы каким-то образом доказывало, что у меня вообще существовала возможность что-либо изменить.
И самое решительное, что я на самом деле мог сделать - предпринять все, чтобы мне изменить свое будущее. Вгрызться в эту сучью суровую действительность; изменить ее; повернуть ход складывающихся обстоятельств в другую сторону. Чтобы дальше происходило все иначе. Настолько иначе, что это бы искупило и искупало вину мою перед другими.
Ну и иначе и зачем жить? Хотя даже и не жить - а существовать. Приспосабливаться. Выживать...
Глава 13
Все эти так называемые потерянные люди видимо и действительно существовали. Но уже понимаю я, что на самом деле и ничего не изменится от упоминания их. Даже если я вдруг всех их вспомню - это на самом деле ничего не изменит. Потому что если нет их сейчас, значит и действительно все произошло каким-то образом в соответствие с течением времени. И ничего не изменилось бы, надумай я сознательно вмешиваться с ту ситуацию. Потому что... Потому что - то, что и так происходило - так происходить было и должно. И я совсем неволен был вмешиваться в ход времени. Особенно если учесть, что от какого-то вмешательства моего на самом деле ничего бы не изменилось.
Я вот подумал сейчас, что, по видимому, причиной, почему я с легкостью шел вперед, расставаясь с людьми, с которыми общался когда-то, было то, что на каком-то конкретном жизненном отрезке выбрал я ориентиром каких-то людей, наиболее близких мне на то время по духу. И уже неким бессознательным образом строил жизнь в соответствие с принципами этих людей. Причем, конечно же, со временем я вносил свои коррективы; и почти с точно такой же легкостью расставался и с этими людьми. Хотя и до сих пор в отношении их уверен, что можно практически в полной мере возобновить наше прерванное общение. Притом что как оно было прервано - для меня быть может неким образом и настоящая загадка.
И что уж точно, не думал я тогда, что все действительно так нелепо и печально, как быть может представляю все это сейчас.
Причем, насколько она странная, настолько же и нелепая. Потому как ведь до сих пор в полной мере не уверен я, что необходимо мне поступать как-то так, а не иначе. И все, о чем могу я действительно подумать, так это лишь только о том, почему же все действительно произошло именно так. Ибо ничто как будто и не говорит, что может быть по-другому.
Самым разумным и наиболее нереальным для меня было бы вернуться в прошлое.
Но ведь это и действительно невозможно. Разве что в своем воображении начинать воскресать детали того, что было когда-то. И моделировать уже с учетом этого, нечто другое, новое, то, что могло бы быть, если бы... Если бы действительно когда-нибудь произошло сродни чуду. И можно было бы исправить многое (если не большинство) из совершенного когда-то, а потом вновь вернуться в будущее настоящее. Чтобы иметь подобную возможность. Чтобы более не сникать перед какими-то ситуациями, в которых через много лет стало известно, что поступил не так, не правильно, и что еще можно было бы все как-то, хоть как-то, изменить...
Я не пишу сейчас об антиутопии. Хотя и по всему получается, что именно так. А я тогда уже сознательно беру на себя ответственность во всем происходящем. И главным образом в оценке этого происходящего. Потому что многое из того, что, как мне кажется, требует изменения, на самом деле и не будет, и не должно быть так. Ибо будет это хотя бы минимальная гарантия того, что нечто похожее - будет уже и не совсем похоже, а - по-другому.
Я вот задумался: сколько же на самом деле развертывается трагедий из-за того, что через какое-то время мы понимаем, что возвратиться назад, в прошлое, не только не возможно, но совершенно тогда было столько ошибок, что навсегда в нашей душе образуется после этого незаживающая рана. И еще грустней становится оттого, что ведь и действительно уже ничего не изменишь.
А ведь и действительно ничего не изменишь. Разве что... разве что сознательно реконструировать события прошлого; и, оживив их, пусть по иному сценарию. Что возможно, конечно, лишь только в своем воображении...
Признаться, что-то оттягивало меня по-настоящему заняться реализацией этого проекта. Словно бы... нет, я даже не то что не уверен, что не реализуется (а тем более - невозможен) он.
Но так получается, что задумываюсь я прежде всего над тем: имею ли моральное право так поступать? И насколько вообще способность к неким подобным действиям - не способна привести к катастрофическим последствиям?
Видимо это и действительно загадка...
Глава 14
Я не помню сейчас разговоров, которые вел когда-то...
Вот ведь и на самом деле удивительно. Но я не помню их. Видимо я никогда всерьез не задумывался о них. Притом что (хм, шутка что ли...) я ведь и действительно их вел. А судя по тому, что иной раз говорю я очень даже охотно - разговоров я вел много. И не о совсем уж чем-то пустом. На тот момент это видимо и действительно было актуально. Но вот реконструировать и их?..
Первое пятилетие практически всецело прошло под эгидой учебы. Дневное отделение факультета правоведения словно бы и не оставляло ничего другого. Утро и день - учеба, вечер - спорт. Поздний вечер - занятия самообразованием.
Ну а уже в это вклинивалось нечто, относящееся к обычной жизни. Ведь безусловно, жизнь не могла состоять лишь только из учебы и спорта. Хотя, с другой стороны, ни из чего другого она и не состояла.
Я мог бы задуматься вновь, куда все же исчезло из моей жизни большинство из тех, с кем я общался когда-то? Почему они не дошли со мной до нового времени? Почему на каком-то этапе они покинули меня? Или это все же я - расстался с ними?
И ведь это ни такая уж загадка. Просто через какое-то время многое действительно становится непонятно. А все попытки разобраться в вопросе, должно быть именно этими попытками и остаются. Без какой-либо надежды на разрешение ситуации; и разгадки истории вопроса.
Вот уже думаю сейчас, что ведь и в оставшихся трех пятилетках практически ничего не изменилось. Все также там появлялись люди, с которыми я быть может и еще ближе общался. А потом исчезали они. Причем зачастую не от какой-то серьезной причины. А скорее просто от того, что заканчивались между нами какие-то интересы. А видимо каких-то близких точек соприкосновения все-таки не было. В результате чего и получалось то, что получалось.
Часть 2 - Не потерять себя.
Глава 1
--Насколько вы считаете, он справится со своей ролью?--Влад Топалов, высокий молодой брюнет со спортивной фигурой, развалился в кресле собственного кабинета директора аналитического агентства, и внимательно смотрел на ежившегося у входа Арсения Черникина, только что отчитавшегося о ходе выполнения полученного задания.
Задание заключалось в ведении наблюдения над неким... ну в общем, надо мной. И все что будет дальше - скомпилировано мной в результате длительных разговоров с теми, кого вы встретите ниже на страницах данного произведения.
--Уверен, что справится,--отрапортовал Черникин, который оказался средних лет мужчиной, по виду бывшим военным.
--Ну тогда вам, как говорится, и флаг в руки,--неожиданно согласился Топалов.--Хотя, если по мне, я бы заменил этого человека, и лучше это сделать на раннем этапе, чем придется делать позже.
--Уверен, этого не произойдет,--убежденно ответил Черникин.--Да и в любом случае, ситуация действительно под контролем.
Спешу внести некоторые коррективы. Наблюдали люди Топалова за мной. Причем сам Топалов, скорее всего, получил на меня заказ. После того, как я выдвинул свою кандидатуру в депутаты местного собрания. Причем, самое печальное было то, что никто из этих деятелей по-настоящему не знал как и то, действительно ли я буду баллотироваться, так и то, насколько мне это действительно нужно. А ведь без первопричины необходимости моего участия в выборах - действительно трудно было говорить о моих настоящих намерениях. Притом что по-настоящему не знал я их и сам. Ну, или точнее, не мог пока никому говорить.
А у Топалова и К был заказ - наблюдая за мной, сделать необходимые выводы. Ну...действительно ведь заказ.
--И все же я думаю, вам следует усилить наблюдение за объектом,--распорядился Топалов.--Вы можете использовать весь имеющийся у нас штат. Напишите список людей, которые вам могут потребоваться, и я сразу же откомандирую их всех в ваше распоряжение.
Черникин засмущался. Он давно уже вел как минимум двойную игру. Не закончив высшего образования, он умело выдавал себя за бывшего майора. Причем, спроси его, и он сам бы не ответил, зачем ему нужно, чтобы это было обязательно так. Просто на каком-то этапе Черникин придумал легенду, изменившую его собственную жизнь. И если поначалу у него еще оставались какие-то сомнения, то со временем (и как-то быстро) он привык к тому, что говорил о себе. Ну а когда попал на работу в агентство Топалова, то и вовсе воспрял духом. Да, наверное, уже и не решаясь как-то повернуть назад. Тем более что сама работа ему нравилась. А почему бы и нет? Он ведь всегда был предрасположен к какой-то аналитической деятельности. Просто так получалось, что судьба постоянно уводила его в сторону, не давая приблизиться, быть может, и к мечте детства. А тут как будто представился шанс. Которым Арсений Черникин воспользовался. И уже как год работал на Топалова.
Топалов Черникину не доверял. Как не доверял и остальным сотрудникам. Да он и вообще никому не доверял. Считая, что должен всегда полагаться только на самого себя. Ну или быть может еще на кого-нибудь. Правда, на кого - пока не решил.
--Вы поняли о чем я вам только что сказал?--Топалов внимательно посмотрел на Черникина. Он давно уже ставил под сомнение профессиональные качества этого человека. А в последнее время у него вообще было подозрение, что тот его недопонимает. Хотя Топалов и не мог так скоро избавиться от Арсения Черникина. И все, по сути, зависело от выполнения им полученного задания. Справится - останется. Не справится.... Наверное, останется тоже. Людей не хватало.
--Я все понял,--заверил Топалова Черникин, про себя подумав, что его шеф в последнее время несколько подозрительно смотрит на него. Хотя и по большому счету списывая это на специфику характера своего начальника.
После того как Черникин ушел, Влад Топалов внимательно просмотрел полученные материалы. Из них следовало, что объект (так они называли меня) ведет достаточно загадочный образ жизни, этакая смесь аскетизма с тусовками. То есть может несколько дней практически безвылазно просидеть дома; а потом куда-то сорваться. И чуть ли не такое же количество дней кутить по ночным клубам и кабакам. И просыпаясь черт знает где, и ночуя неизвестно где. Да и, собственно, зачем. Ведь объект производит достаточно положительную характеристику человека, который знает, что хочет от жизни. Также как и знает, кто в этой жизни может ему помешать, и вовремя самоустраняется от этих людей.
И судя по записям - до последнего времени объекту это удавалось. Хотя и на удивление - получен заказ. Где необходимо было проследить за его жизнью и дать полную оценку этой самой его жизни, попутно просчитав возможное реагирование на те или иные ситуации.
Скажу сразу, что нашлись-таки обстоятельства, вынуждавшие меня снять свою кандидатуру. Да и, по сути, только ограниченный круг людей знал, насколько мне действительно необходимо было это депутатство. Конечно же, нет. Мне оно было не нужно. Быть может, только невольный порыв души был случайно подхвачен соответствующим желанием некоторых моих покровителей, которых мне уже чуть позже и удалось убедить в бесперспективности подобной затеи. Да и, если разобраться, механизмы поиска компромата таковы, что свой "скелет в шкафу" можно отыскать практически у каждого человека. Всегда отыщутся люди, которые помнят о вас подробности, которые могут быть совсем иначе интерпретированы, если получат массовую огласку.
В результате чего вы и имеете то что имеете. А как-то противиться судьбе? Глупо. Тем более я знаю, что любые обстоятельства и факты можно преподать абсолютно разным образом, в зависимости от заказа.
Так что, когда возникла подобная необходимость, я сделал то, что сделал.
Достаточно интересно, что потом стало с Топаловым и Черникиным. Эти двое... устроились на работу к одному из моих покровителей, курировавших неудавшиеся выборы. Причем, насколько мне известно, они сначала достаточно удачно вписались в то направление, которое было; а потом внесли в него некие коррективы, озвучив сначала предположение об улучшении эффективности работы аналитического отдела, в котором начали работать, а потом (причем достаточно скоро) и возглавили новое ответвление его.
Говоря о своих покровителях, я имею в виду несколько по-настоящему сильных личностей, которые в меру допустимых возможностей симпатизировали мне в тот мой жизненный период, и которыми я восторгался, имея в виду, конечно же, прежде всего их личностные качества.
Первым... Я не могу сказать, кто был первым. Да и будет не совсем корректным разделять их по какому-то главенству; тем более что по рангу они были равны. Все трое имели практически одинаковые финансовые возможности; притом что занимались разными направлениями.
