All rights reserved. No part of this publication may be reproduced or transmitted in any form or by any means electronic or mechanical, including photocopy, recording, or any information storage and retrieval system, without permission in writing from both the copyright owner and the publisher.
Requests for permission to make copies of any part of this work should be e-mailed to: altaspera@gmail.com
В тексте сохранены авторские орфография и пунктуация.
Published in Canada by Altaspera Publishing & Literary Agency Inc.
О книге.
СБОРНИК РАССКАЗОВ.
С.А.
Зелинский
Всегда только правда
СБ.РАССКАЗОВ
Altaspera
CANADA
2014
C. А. Зелинский
Всегда только правда
С. А. Зелинский.
Всегда только правда. Сборник рассказов.-- CANADA.: Altaspera Publishing & Literary Agency Inc, 2014. -- 176 с.
ISBN 9781312310650
No ALTASPERA PUBLISHING & LITERARY AGENCY
No Зелинский С. А., 2014
Текст печатается в авторской редакции.
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Всегда только правда. Сборник рассказов.
Оглавление.
1.Родриго - русский человек.
2.Загадки Гриши Похлебкина.
3.Бег.
4.Ошибка судьбы.
5.Деньги для счастья.
6.Накатило...
7.Желание ошибки.
8.Девушка из регистратуры.
9.Желание.
10.История.
11.Всегда только правда.
12.Культура пития.
13.Каждому свое.
14.Сомнения Марата Зязикова.
15.Игрок.
16.Актер поневоле.
17.Мечтатель.
18.Дура.
19.Подарок судьбы.
20.Душевный праздник.
21.Разрешение сомнений.
22.Трудный случай.
23.Такая судьба.
24.Тайная страсть.
25.Жизнь в радость.
26.Друзья.
27.Мистика, да и только.
28.Праздник души.
29.Тяга к искусству.
30.Проблема.
31.Принц.
32.Родственные связи.
33.Случай на гражданке.
рассказ
Родриго - русский человек
Ему казалось, что многое сделано не так. Но он старался не показывать вида. И соблюдая таким образом дистанцию между людьми - наблюдал за ними.
Наблюдения Родриго Мартинаса были странны, загадочны, и по-своему удивительно прекрасны. Родриго был гражданин России. Испанское имя он получил в честь дедушки, привыкшего в советский союз в тридцать восьмом. Потом дедушка женился на русской женщине (бабушке Родриго), а уже в перестроечные времена уехал обратно в Испанию. В поисках родственников, да так там и остался. По крайней мере, пока не было известий, что он собирается назад.
Папа Родриго жил в Бразилии. Мама - в России. Но она была уже стара, чтобы как-то контролировать взрослого сына (Родриго было сорок четыре года. Полное имя -- Родриго Хуан Гомес Мартинас. Но представлялся он как Родриго Хуан, или Родриго Гомес).
Ничем путным Родриго никогда не занимался. Несмотря на способности к языкам, он так и не смог развить свое дарование (хотя вполне сносно понимал на нескольких язык, и изъяснялся еще на двух), а после окончания филфака - работал не по специальности.
Кем он работал, было и вообще стыдно сказать. Ресторан (перепробовал все низшие должности, начиная от халдея и заканчивая вышибалой), казино (к первым двум добавилось - крупье), кинотеатр (билетер), бассейн (вахтер, ночной сторож), агентство недвижимости (агент - неудачный, сразу заметим), и прочие специальности, не требующие каких-то особых знаний и навыков, и через время надоедавших Родриго, потому что его душа хотела полета.
Несмотря на то, что имя и внешние данные явно не походили на русскость, в душе Родриго был исключительно русский человек. Исключительно. Щедрый, добрый, отзывчивый - Родриго и с перечисленных работ-то вылетал практически везде по одной причине - заступался за ближнего, видя какое-то особое отношение к тому от начальству. Можно сказать, что Родриго страдал за правду.
И все бы это невероятно затянулось, если бы Родриго не понял, что он просто-напросто потакает себе. И ему нравится страдать. Когда на самом деле можно было и вообще не страдать. Достаточно иными глазами посмотреть на окружающий мир. И тогда все будет действительно по-другому.
Но вот у него никак не получалось так смотреть. Хотя вроде и пытался. Он даже выработал для себя что-то на вроде кодекса, или, говоря по-русски - свода правил.
Согласно этому кодексу он, Родриго Хуан Гомес Мартинас, впредь не должен был обращать внимание на все, что не касалось его лично. То есть, вроде как и жить,-- но жить теперь исключительно для себя. И действовать. Самое главное было исключить какую-либо пассивности. Ему надо было во что бы то ни стало закрепиться в жизни. Для этого Родриго Гомес должен был в срочном порядке преобразовать мир вокруг себя. Изгнав из этого мира всяких неудачников и прочих нытиков.
И это на удивление достаточно быстро ему удалось. Вскоре он уже остался один. Потому что оказалось, что все его знакомые как раз и были эти самые неудачники. И всячески тянули его к себе. Притягивали. А теперь он стал свободным. И как-то быстро получил предложение работать переводчиком в одной крупной международной компании. Ну и что, что компания производила продукт, выговорить название которого он пока не мог. Главное что все было в рамках закона, да и платили там столько, что когда Родриго узнал зарплату, у него тут же исчезло желание что-то спрашивать лишнее. Да и к чему это лишнее. Ни к чему. Совсем ни к чему.
Также Родриго продолжал работать над собой. Помимо когда-то разработанного им и тут же введенного в жизнь кодекса, Родриго придумал ряд правил, согласно которым требовалось в кратчайший срок измениться, причем, чуть ли не кардинально.
Прежде всего изменения должны были касаться его внешности. Из внешне смуглого и упитанного мужчины чуть выше среднего роста он должен был стать высоким (каблук) и худощавым (диета) блондином (краска).
Усы и бороды Родриго никогда не носил. А сейчас вдруг решил отпустить темные усики (тут же почему-то перекрасив их в рыжий цвет). В общем, когда в офисе, куда он приходил каждое утро, в один из дней увидели обновленного Родриго, то поперхнулась кофе секретарша (миловидная брюнетка со злым лицом и слишком продажными глазами), чуть не упал со стула менеджер Федор (молодой и подающий надежды брюнет с правильными чертами лица), врезался в дверь курьер (засмотревшись на чудо природы, явленное в образе перекрасившегося в белый цвет Родриго, который, не дожидаясь пока вырастут его усы - приклеил чужие, взявшие напрокат у знакомой гримерши театра.
В общем, внешность Родриго Хуана Гомес Мартинаса превратилась в сущий ад. По крайней мере, за первым шоков при виде его - в помещении начался смех. Который не прекращался, несмотря на появления начальства (в лице высокого мужчины средних лет, в костюме и со строгим лицом, и почти такой же высокой и излишне худой женщины в длинном облегающем платье, с длинными рыжими волосами, и взглядом женщины согласной за деньги на многое).
Начальство, однако, смех не одобрило. Также как и внешний вид Родриго Гомеса. Которого сначала пригласили в кабинет, а потом дали сутки, чтобы он исправил ошибку. И стал тем самым Хуаном,--посмотрел на него начальник,--которого мы всегда знали. Причем при упоминании его имени женщина явно вздохнула, как показалось Хуану слишком томно, но сейчас ему было не до того: рушился с таким трудом созданный им новый имидж. Причем не только рушился, но и, судя по всему, впредь любые эксперименты запрещались.
--Я могу вернуть прежний вид гораздо быстрее, чем за сутки,--пробурчал Родриго Гомес, однако начальник, посмотрев на него как врачи-психиатры на выздоравливающих, тихо сказал, что на сегодня Гомес получает выходной.
--Сделаем так, что как будто этого дня не было,--улыбнулся начальник, обняв второй рукой за талию начальницу, и явно давая понять, что аудиенция окончена, у руководства были еще и другие дела.
Неожиданно Хуан спросил, чем они будут сейчас заниматься. Если сексом, он просит разрешение посидеть в сторонке и посмотреть.
От подобных слов начальник неожиданно покраснел, а его заместительницы непроизвольно облизала губы, явно представляя развитие событий. Однако начальник тут же взял себя в руки, и сказал, что и Родриго и Хуан и всякие там Гомесы с Мартиносами могут уже не приходить. Никогда!--грозно посмотрел начальник на единого в четырех лицах испанца.
--Я русский,--на всякий случай сказал Родриго Гомес, и тут же готов был спросить себя, к чему он это сказал. И про русскость и про фактическое признание в эксгибиционизме.
--Пошел вон,--тихо попросил начальник, и на всякий случай сделал полушаг назад, не зная как в таких случаях должны реагировать русские испанцы, потомки тореадоров.
Но Родриго не спорил. Он молча развернулся и ушел. А как вышел на улицу, спросил у первого встречного, где находится ближайшая налоговая инспекция. У Родриго даже не то, что возник план мести. Просто он давно уже собирался честно рассказать все, что он знал о том, как утаивают доходы на его работе. А там уже пусть решает государство.
А что бы оно решило наверняка, Родриго Хуан Гомес Мартинас решил как придти домой написать еще заявление в прокуратуру и в ряд иных инстанций. На всякий случай. Так сказать, продублировать то, что он расскажет в налоговой инспекции.
А еще Хуан Мартинас подумал о том, что, наверное, то что он намерен совершить сейчас -- не совсем в духе русского человека. Хотя, вспомнил Мартинас своего деда, которого после приезда чуть ли не посадили по доносу, но потом отпустили, разобравшись, и понял, что русские тоже стучат. А некоторые стучат еще как.
А он ведь был русский. Родриго Хуан Гомес Мартинас - русский человек.
Сергей Зелинский
11.12.07 год.
рассказ
Загадки Гриши Похлебкина
Трудно было конечно говорить, хотел ли он этого сам?
Можно было ответить и так и этак. Причем, что любопытно, почти невозможно было сказать (дабы не ошибиться), что предпочтительнее для самого Григория Похлебкина. По всей видимости, и действительно стоило согласиться, что для него оказывалось приемлемо и так и этак.
Это объяснялось, видимо, тем, что Григорий никак не мог нащупать тот жизненный путь, следование которым привело бы его к намеченной цели. Цель базировалась в жизни. Проблема заключалась в том, что подобная цель намечена пока не была.
И вот тут уже словно образовывалась первая загадка: стремился или не стремился Григорий Похлебкин как-то наметить ее, а значит и в последующем решить. Хотя, конечно, решить, по всей видимости, можно было и не намечая. Просто так. Решить и все.
Но все это только одна сторона вопроса. На самом деле хотелось бы заметить (и в первую очередь этого хотел сам Григорий Похлебкин, двадцатидвухлетний выпускник факультета журналистики), что в своей душе он уже давно разработал жизненный план. Причем известно, что закончил его разрабатывать еще будучи в старшем подростковом возрасте.
С тех пор несколько раз план подвергался корректировке. А окончательный вариант не сформировался до сих пор. Загадка? Да не было никакой загадки. Если бы кто знал, какие трансформации иной раз приходилось преодолевать психике Гриши, так, наверное, и вопросов бы лишних не возникло.
Хотя, видимо, вопросов у ряда лиц (близко знавших Гришу) итак не возникает. Все просто единожды смирились, словно бы договорившись представлять Гришу таким, каким он был. А был он чудиком. А иной раз - и провидцем (в своем деперсонализационном безумии).
Хотя стоит заметить, что сам Гриша всегда был против того, чтобы у него изыскивали деперсонализацию личности. Он был нормален. В меру нормален, конечно. Ведь он еще был и человеком творчества. А таковому, на его взгляд вообще должно было многое прощаться.
И ведь не сказать как-то прямо, что он был шизиком. Нет. Лучше списать его странности на творчество. Как будто сама способность к творческой реализации предполагает условную долю шизоидности. Придумываемую зачастую обывателями, не способными объяснить полет творческой фантазии того или иного индивида, наделенного неким природным дарованием, дающим ему возможность творить.
И тогда мы заметим: явным шизиком Гриша никогда не был. Так, легкая доля совсем незначительного отклонения от обывательской нормы. Да и что такое норма, как на самом деле не придуманная когда-то да кем-то; после чего подобная теория разошлась в мнении народа сравнивать безумие ближнего - по девиациям собственного поведения. Похож - нормален. Не похож - дурак. Ну или безумен (или мягче - человек со странностями). Не похож на других - значит ненормален. Истина.
От подобного Гриша готов был действительно если не сойти с ума (как пошутил кто-то из его знакомых - нельзя сойти с ума, если уже сошел), то все это вызывало в душе Похлебкина боль и негодование. Боль, потому что не мог он ничего противопоставить такому мнению о себе. А негодование - потому как не мог с таким мнением смириться. Переживал. Да, ведь Гриша и действительно иной раз более чем (чем необходимо) переживал. Одно время он даже стремился всяческим образом доказать обратное. Да вот доказательства выбирал настолько детские, что не иначе как чудиком его и назвать-то при этом было нельзя.
Странный, загадочный, иной раз до нелепости наивный был человек Гриша Похлебкин.
И самое любопытное было то, что он и сам постоянно задавал себе всякие загадки. Мучился,-- не хотел,-- но задавал.
А потом не знал, как разрешить те.
И что было самое интересное, иной раз загадки были такого рода, что и разрешать их не следовало. Попросту было не надо.
Но Гриша хотел. Он вообще многого хотел. Как добиться в жизни, так и хотя бы попросту запланировать что-то прекрасное. Причем, как уже можно догадаться, планировал он многое.
Большая часть из запланированного сбыться не могло из-за иллюзорности разрешаемости тех или иных загадок бытия Похлебкина. Он был умный человек, конечно, но иной раз в голове его начинало рождаться такое, что наиболее оптимальным для него было бы попросту прекратить думать. Хотя бы на какое-то время. Чтобы дать организму (психике в первую очередь) возможность восстановить запланированный природой потенциал. Ну а то, что потенциал этот был велик, становилось заметно по рождающимся в голове Похлебкина идеям.
Проходило время. Григорий Михайлович Похлебкин, казалось, многое переосмыслил, и со многим смирился. Он даже себя стал воспринимать с долей условности. А иной раз ему начинало казаться, что его и вовсе не существует. Была оболочка какого-то человека, внешне напоминающего Григория Похлебкина. Но при всех раскладах (стоило только подойти поближе, всмотреться, что-то с чем-то сопоставить) это был уже не он. Точнее - и он, и не он.
Но тогда кто?
Сколько же на самом деле было загадок... И еще больше их рождалось в чудной голове Похлебкина. Шизика, и уже вроде как не шизика. Но как минимум - человека со странностями. И эти странности (было такое предположение) оказывались более чем необходимы Грише. Быть может, только благодаря наличию их - он и жил. И выживал. И планировал свое существование. Он ведь все равно (несмотря ни на что) продолжал планировать. И небольшими шажками продвигался к цели. Добиваясь ее. Собирая по крупицам все то, что было вокруг, анализируя, и делая какие своим, известные только ему выводы.
И в этом был он весь - Григорий Михайлович Похлебкин. Человек. Потому что все проблемы у него человеческие...
Сергей Зелинский
05.08.07 год.
рассказ
Бег
1
Ему часто становилось грустно, когда он вынужден был вновь погружаться в реальность.
Реальность ему не нравилась. Там он был не такой, какой хотел быть. Образ, к которому Василий Галибин всячески стремился, в этой самой реальности столь четко высвечивался своей порочной несостоятельностью, что Василию уже ничего не хотелось, как только чтобы все прекратилось.
Он страдал. А ведь и действительно тогда он очень сильно страдал.
Но как только избавлялся от людей, злонамеренно вводившись его в эту самую реальность,-- то тотчас же исчезало в его душе боль и тревога.
А сама душа радовалась и расцветала. Причем краски были такие, которых он уже знал, что никогда не увидит в реальной жизни.
Но конечно же, не из-за красок он не хотел находиться в реальности. Он ведь и так там все время находился. Но старался делать это схематически. Ничего не запоминая, и ни на чем не фокусируя внимание. Только тогда была вероятность, что с ним не случится ничего страшного.
В ином случае - перед Василием вставала одна лишь боль. Боль, от осознания того, какой он. Боль от всех тех девиаций психики, которые стремились в таком его состоянии поглотить его. И подчинив - подтолкнуть его в порок бездны.
Он не хотел.
Василий Галибин ни за что не хотел подчиняться. Он был сильный парень. Всего двадцать восемь лет, но с такой внутренней решимостью биться до конца, что казалось, должно было отступить от этой решимости все что угодно.
Да все что угодно и отступало. Вот только люди, в которых Галибин угадывал ту же внутреннюю ущербность, которую когда-то находил и в себе, и от которой все эти годы стремился избавиться - оттягивали его назад. Стремились, чтобы он вновь слился с ними.
Для чего? Галибин не раз размышлял над этим. И остановился на том, что эти люди уже решили про себя, что им самим не выбраться. А значит, в какой-то мере смирившись с тем, что происходит в их душе (предполагал Галибин, что вызывает это в их душе определенное волнение), желали утащить за собой (ну или удержать подле себя - это уже смотря с какого боку подходить) и кого-то еще.
Грустно, но этим кем-то обычно оказывался Галибин. Так повелось еще со школы. Внутренне скованный и невероятно совестливый мальчик, он уже тогда вынужден был терпеть присутствие рядом многих неудачников.
И ведь самое любопытное, что по натуре своей эти самые неудачники были весьма интересные люди. Да - они были забитыми. Да - неуверенными в себе. Но вынужденное погружение вглубь себя - словно бы способствовало, что они чаще сверстников находились наедине с собой. А значит, их мозг наполнялся той многочисленной информацией для работы, которую могли дать книги. Что также предполагало, что эти люди начинали анализировать эти книги (просто еще и оттого, что чем-то другим, как то - общение со сверстниками во дворе и проч. -- заниматься им было некогда, да и неинтересно).
Сверстники этих мальчиков тоже заполняли свой мозг информацией. Но информация эта носила характер выживания и адаптации в обществе. А потому они оказывались более приспособленными к этому самому обществу. Можно даже сказать, более приспособленными - к жизни в социуме (ну и, уже получается, в восприятии социумом, обществом).
И как будто не случалось в их душе каких-нибудь конфликтов. А все было даже, можно предположить, разложено по полочкам.
Отчего жить им было легко и свободно.
Совсем не так приходилось Галибину.
Да, внешне он был высок и строен. Имел атлетическое телосложение. Вел здоровый образ жизни. Не носил ни бороды, ни усов. Был чист и светел как младенец (и вместо своих лет выглядел лет на восемь моложе).
Но это была лишь одна сторона медали.
Потому как иной раз Галибину хотелось погрузиться в ад и разврат.
Но вот он не знал как.
2
Случилось как-то Галибину напиться (обычно делал он это крайне редко). А как напился - потянуло Галибина из дома (он жил с мамой и папой).
Выходя из квартиры, а потом и из парадной, Галибин еще не знал, куда он направится. Четкого плана не было, как не было и вообще - плана. И он решил положиться на интуицию, в тайне надеясь, что она его приведет туда, куда надо.
Интуиция его привела в кабак.
Решив на этот раз окончательно подчиниться бессознательному влечению, Галибин вошел в питейное заведение, оглядел окружающих, никого не нашел (что было немудрено - знакомых у него практически не было), и, усевшись за свободный столик, заказал водки и закуски. В общем, как полагается.
Почти сразу же он заприметил молоденькую девушку, которая понравилась ему в первого взгляда.
Проследив за ней взглядом (девушка танцевала с каким-то толстым мужчиной), и отметив столик, за которую ее посадили, Галибин решил пока не форсировать события.
Через полчаса, пьяный Галибин (он осушил разом бокал водки, налив следом томатный сок, и еще раз плеснув водки - жадно выпил) обнимал женщину (молоденькая девушка вблизи оказалась зрелой женщиной), подловив ее около туалета.
Толстый мужчина, спутницей которого была женщина, спал за столиком. Галибин был преисполнен решимости овладеть его спутницей тут же, как говорится, не отходя от кассы.
Женщина сначала поддалась (разрешив себя целовать и обнимать), а потом неожиданно потянула Галибина на выход.
Сунув деньги встретившему его у выхода официанту, Галибин вышел, спешно поймал такси, и повез женщину к себе домой, по пути пытаясь набрать по телефону родителей, видимо желая предупредить о приходе.
Телефон все время норовил выскользнуть у него из руки. Другой рукой он обнимал даму, прильнувшую к нему в тайной в надежде приключений (такая мысль почему-то промелькнула у Галибина).
Такси остановилось прежде, чем ему удалось набрать какие-то цифры.
Отдав телефон вместе с портмоне водителю, Галибин вышел из машины, захлопнув дверь перед носом собравшейся было с ним выходить дамы. А как только вышел - то побежал.
Галибин никогда так не бежал раньше. Казалось, сейчас, в этом беге, он избавлялся от своих самых страстных и потаенных желаний. Все, что в последнее время довлело над ним - исчезало. Все о чем он думал и отчего расстраивался - разом перестало из себя представлять что-то серьезное (и стало казаться таким мелочным, что он уже об этом сразу и забыл).
Галибину давно уже не было так хорошо.
Быть может он вообще - никогда не чувствовал себя так хорошо.
"И к чему, к чему были у меня все это время какие-то переживания и тревоги",--думал Василий Галибин, а слова отчеканивались с каждым прыжком по утреннему асфальту в его просветленной душе.
И он уже ничего не боялся.
И хотел лишь только одного - бежать дальше...
Сергей Зелинский
16.07.07 г.
рассказ
Ошибка судьбы
Василий Никитин, тридцатилетний стажер милиции, только сейчас начал осознавать, что судьба занесла его в правоохранительные органы.
Грустно было Никитину. Печальная была у него судьба. Но надо видимо говорить о том, что печальной она казалась только ему. Работникам милиции вообще практически не свойственны сантименты. И это должно быть великая ошибка, своего рода усмешка судьбы, что в рядах их оказался человек, который чувства ставил выше, чем какие-либо эмоции. Да и пошел он в милицию, наверное, как раз, чтобы избавиться от них. Активной деятельностью и погружением в судьбы несчастных людей (а основной категорией задержанных помимо профессиональных преступников были несчастные люди) изжить в себе какое-то излишнее чувствование. Стать, быть может даже, бессердечным, злым, а значит где-то и уверенным в себе. То есть он бессознательно хотел быть наделенным теми качествами, которых в обычной жизни ему всегда недоставало.
Когда-то Никитин закончил профессионально-техническое училище, выучившись на повара. После школы учиться дальше он не хотел. Любил готовить. Решил стать поваром.
Поварское дело вскоре Никитину разонравилось. Огромные раскаленные плиты, постоянная жара, пар, необходимость что-то варить в огромных бадьях (Никитин устроился на работу в столовой), достаточно быстро отбили у него какую-либо охоту к подобному виду профессиональной деятельности.
Потом Никитин устроился дворником. Вполне быть может и типичный поворот судьбы для человека, который не нашел пока себя в жизни.
Дворником Никитин проработал полгода, после чего ушел в длительный загул, пропив вверенный ему инвентарь.
После этого Никитин решил стать профессиональным преступником, и обворовывать квартиры граждан. И ему вроде как даже удалось залезть в одну из квартир, но там оказался хозяин, который жестоко избил его, и вышвырнул вон.
Уже много лет спустя Никитин подумал, что если бы его тогда отвели в милицию, то может срока за неудавшуюся кражу он бы и не получил, но в дальнейшем дорога в милицию для него оказалась бы закрыта.
Однако до работы в милицию было еще далеко.
После неудавшейся кражи, Никитин понял что воровская жизнь все-таки наверное не его, и устроился грузчиком в вино-водочный магазин. А когда украл свою первую бутылку портвейна, то в какой-то мере компенсировал неприятный осадок, оставшийся после неудачного ограбления квартиры. Причем для себя Никитин уже твердо решил ни к каким кражам, кроме краж на рабочем месте, больше не возвращаться.
Но так вышло, что хозяин не только обнаружил пропажу бутылки портвейна, но и списал на Никитина огромный долг, накопившийся после воровства другими грузчиками и продавцами. Причем (как сочувствовали Никитину добрые грузчики и продавцы), ему не повезло просто из-за того, что бутылку с портвейном хозяин обнаружил в его рабочем шкафчике. Причем половина бутылки была уже выпита, а от Никитина исходил устойчивый запах влитого вовнутрь алкоголя.
С работы Василия выгнали, предварительно заставив отработать бесплатно, в счет компенсации долга, пол месяца.
После случившегося Никитин серьезно задумался о жизни. Как-то выходило так, что уж очень подозрительно вокруг него консолидировались несчастья. И он словно бы независимо от своего какого-то желания оказывался погруженным вглубь них. И словно бы уже не было шанса выбраться обратно.
--Много ли чего еще будет в жизни,--рассудил он, и устроился на работу в цех по производству рыбьих консервов. В его задачу входило учет продукции, а попросту слежения за другими работниками, чтобы те не воровали. Какое-либо воровство должно было Никитиным пресекаться. А виновный - доставлен для соответствующего разбирательства начальству.
Работа Никитину понравилась. Вверенной ему должностью он как бы возвышался в глазах других. В иные моменты Вася даже готов был упиваться своей неограниченной, как он считал, властью.
Но вот другие работники Василия не любили. А мужики даже намекнули, что желают как-нибудь поймать его да отмутузить. На что Никитин заметил, что бить его не за что. А только за то, что он честно исполняет свой долг - так этого мало. После чего Василий поспешил закрыться в туалете (потому как грузчики да прочий персонал низшего рабочего звена все же решил воплотить угрозу в жизнь), и сообщил в рацию, что на предприятии бунт - рабочие выдвигают требования смены власти, и грозятся поломать оборудование.
Оборудование было только месяц назад закуплено в Германии, поэтому не на шутку испугавшись, директор завода вызвал ОМОН (так называемой "крышей" завода было местное отделение милиции), а самого Никитина решил наградить поездкой в Турцию.
Из Турции Никитин решил обратно не возвращаться, и попросил политического убежища, а заодно и турецкого гражданства. Но по ошибке перепутал здания, о свои просьбы озвучил возле арабского посольства.
Арабский посол сначала выслушал русского агента (для большей убедительности Никитин назвался агентом КГБ, который желает выдать все секреты своей страны), а потом связался с русским консульством, и сдал им разбушевавшегося русского (к тому времени Никитин уже начал грозить "взорвать несговорчивых моджахедов").
Никитина поспешно экстрадировали из страны, прервав его отпуск. Но на удивление каких-либо последствий для него не было. Ну, разве что оперативник местного, по месту жительства Никитина, отделения милиции дал негласную команду двум маячившим без дела стажерам слегка побить его, поучив уму-разуму. После чего, пригрозив Василию возбуждением против него уголовного дела по статье "хулиганство" -- выгнал вон.
На завод Василий не вернулся. У него появилась идея стать профессиональным бродягой. Но сначала он решил вести разгульную жизнь, с шампанским, черной икрой и проститутками.
К делу Никитин подошел профессионально. Обратившись в агентство недвижимости, он обменял свою однокомнатную квартиру на комнату в коммуналке. А разницу в деньгах и решил пустить для осуществления собственного плана.
Денег хватило только на ящик водки да десять банок консервов. Риэлторы уговорили Никитина вместо комнаты в коммуналке -- переехать в большой дом на берегу Финского залива (наш герой жил в Санкт-Петербурге). И в придачу пообещали много-много денег.
Грузчики с риэлтерского агентства (причем, судя по наколкам, это были грузчики с уголовным прошлым), которые помогали Василию с переездом, за свою помощь забрали ящик водки и консервы. А когда Никитин, было, заикнулся о деньгах - избили его, пригрозив, что отберут и дом.
Дом оказался полуразвалившейся лачугой без света и газа в одном из поселков Ленинградской области. Ближайшая река была в нескольких часах ходьбы. Если он надумает жаловаться - они придут и убьют,--пообещали риэлтеры-уголовники. И Василий Никитин с тех пор стал деревенским жителем. Причем местные мужики отчего-то его сразу невзлюбили. А некоторые из них даже грозили при случае надавать ему тумаков.
Новая жизнь в какой-то мере Никитину даже понравилась. Понравилась прежде всего тем, что быть может впервые за годы его существования у него исчезла какая-либо социальная ответственность по отношению к обществу. Он словно бы разом перестал быть кому-то обязан. И первое время вполне искренне наслаждался своей свободой. Пока... Пока не устал от нее. Все-таки филогенетически русский человек тяготеет к контролю и власти над ним соответствующей силы, царя там или президента. Ну и, разумеется, соответствующих органов контроля со стороны власти.
Поэтому Никитин, поразмышляв его несколько дней, поехал в город. И устроился на работу. Работал он теперь в милиции. В милиции всегда недобор. Поэтому милиционеры вполне охотно взяли к себе в коллеги Василия. Тем более что биография его оказалась вполне типичной для большинства сотрудников районного отделения милиции. Да и официально Никитин оказался вполне чист. А в трудовой книжке было записано, что он работал на различных работах, прошел путь от повара до сотрудника службы безопасности завода. Причем везде увольнялся по собственному желанию, потому как -- согласно его утверждениям -- не мог мириться с воровством на местах. Оттого и пошел в правоохранительные органы, чтобы бороться с преступниками.
Василия Никитина зачислили стажером, и у него были все основания считать, что сейчас его жизнь только начинается. Тем более что было ему только тридцать лет, и вполне можно было считать так.
Ну а то, что Никитин был придурком и неудачником? Так мало ли таковых на бескрайних просторах нашей страны?
Сергей Зелинский.
19.03.07
рассказ
Деньги для счастья
Могло бы показаться удивительным, но Роман Ибрагимов никогда до конца не верил никому.
При этом очень хотел. И даже, быть может, по-своему к этому стремился.
Внешне была всегда заметна доброжелательность Романа к людям. Быть может даже он людей любил. По крайней мере, к своим годам он научился не зависеть от них. Папа Романа был крупный предприниматель. Деньгами Роман был обеспечен. И вполне мог строить дальнейшую жизнь с наличием в ней определенной суммы денег, необходимых для счастья.
Какой-то определенной суммы, конечно же, не было.
А еще вернее - эта сумма всякий раз различалась. Сдвигаясь то в одну сторону, то в другую.
Причем папа периодически просил сына определиться, сколько ему необходимо денег для счастья. А сын не знал. И даже не от того, что он так привык к папиным деньгам, что не замечал их количества. Скорее нет. Просто мальчик (Роману было двадцать два) периодически находил себе новые занятия. Занятия требовали денег. А нужного количество денег нельзя было предположить даже примерно, потому что через время Роман забрасывал старое занятие (занятие становившееся старым), находя новое. Замкнутый круг.
Как-то папа Романа уехал в длительную командировку. Откуда уже не вернулся. Написав письмо, чтобы в ближайшие несколько лет его не ждали. Роман предположил, что папу посадили работники правоохранительных органов. И хотел, было, его найти и выкупить (мальчик с детства уяснил истину, что все можно купить), да папа прислал второе письмо, где просил этого не делать.
Жена папы (мачеха Романа) тоже повела себя несколько странно. Вместо того, чтобы ждать папу, горевать, и быть может все же искать пути его спасения - вышла замуж. Причем новым мужем ее стал двоюродный брат. И Роман, рассудив, что мир стал сходить с ума - уехал в Сан-Ремо, покупаться в Лигурийском море, позагорать, отдохнуть, и прочее. Тем более папиных денег, которые остались после суда и конфискации имущества,-- все равно оставалось более чем достаточным (мальчик оказался прав. Папу посадили).
Из-за границы Роман решил не возвращаться. Тем более денег хватило бы на долгую и счастливую жизнь в любой стране мира. Причем, хватило бы даже на несколько поколений, если предположить что Роман бы женился, и семья со временем разрослась бы до неимоверных размеров (включая внуков и правнуков с их семьями).
Но вот в чем дело. Роман вдруг стал испытывать некоторую тревогу. Даже, можно сказать, страх.
Причем, первоначально страх произошел по совсем смехотворному поводу. Роман вдруг подумал, что деньги могут у него украсть. И не абы кто - а сами работники банков (Роман знал некоторые номера счета папиных вкладов в ряде зарубежных банков, откуда периодически снимал деньги).
Но вскоре эта проблема сменилась другой. Роману стало казаться, что именно те банки, в которых хранятся его средства - непременно рухнут. Причем, почему это может произойти - он, наверное, не смог бы сказать никому. Просто появилось такое предположение. А после появления - стало преследовать его своей навязчивостью.
И Роман, быть может, и вовсе бы потерял покой и сон (а еще аппетит. Мальчик был крупный, и всегда любил хорошо покушать), да тут случилась новая напасть. Которую с долей условности можно было бы отнести и к счастью. Роман встретил свою первую любовь.