Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
О книге.
Роман "Зигзаги понимания" - о вечной борьбе добра со злом, где под пониманием добра в данном случае понимается разум (поистине, как писал Джошуа Барнс: "Deus quos vult perdere dementat prius" - "Кого бог хочет наказать, того сначала лишает разума"), а под злом - патология души, или, иными словами, психическое сумасшествие. И вот извечный вопрос: можно ли найти компромисс в одновременном существовании и первого и второго? Или все слишком дискретно, чтобы даже мечтать о какой-то положительной сопоставимости в рамках одной жизни...
Аннотация
В который раз, в стремлении описать психологию души, склоняюсь к новому роману. Роману, где главной (и основной) зарисовкой будет попытка понимания пределов одновременного существования патологии и разума, а равно пределы допустимого расширения последнего.
Сергей Зелинский
Зигзаги понимания
роман
"Конечно, я приложу все старания к тому, чтобы в моей книге не было никакого обмана, но, с другой стороны, в сомнительных случаях я скорее скажу невольно ложь, чем допущу ее по своей воле, так как предпочитаю быть лучше честным человеком, чем благоразумным".
Томас Мор
"...во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь". (Еклл.1:18).
"Deus quos vult perdere dementat prius" ("Кого бог хочет наказать, того сначала лишает разума")
Джошуа Барнс
Пролог
Старинная поговорка говорит, что "все новое - хорошо забытое старое". Это вполне перекликается со словами Экклезиаста, жившего за несколько веков до рождения Христа. "Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем". (Еклл.1:9).
И потому я понимал, что все, что происходило со мной - будет также происходить да сопровождать меня. И длиться так будет, быть может, всю жизнь. То отпуская на миг, то вновь возвращаясь.
А я буду все также размышлять, или в отчаянии заглушать собственные мысли (скорее выводы) или водкой, или новыми отношениями, или книгами, или, или, или...
И кажется, что эта вечная борьба - и нет в ней победителя.
Ну а если разобраться, то так ли уж он должен обязательно быть, этот победитель? Ведь, по сути, мы сами не знаем, что творим ("...у вас и волосы на голове все сочтены". (Лк.12:7).
И получается, что надо просто жить.
Но вот как раз "просто" жить - зачастую не получалось. Ведь предо мной была загадка: почему я такой?
И в этом так хотелось разобраться...
Глава 1
Не правда, что новое - хорошо забытое старое. Вернее, в ряде случаев (даже, иной раз, в большинстве) все так может и есть. Но вот я давно уже ощущал, что именно у меня все-таки какой-то иной путь в том числе и собственного развития, и осмысления да восприятия бытия. А потому то, что для других могло быть какой-то истиной, в моем случае зачастую достаточно быстро теряло свой единый смысл. Да еще так, что после становилось поистине загадочно и туманно воспринимать вообще все происходящее со мной.
При этом я, конечно же, нисколько не сдавался (в собственном анализе бытия, а равно в стремлении к истине понимания этого самого бытия). И оттого получалось так, что даже мое затуманенное сознание словно намерено говорило мне о том, о чем в другом случае даже не подкопаться, не подойти, не доискаться правды - (тире) истины. Да и сама истина, если допустить, что она все-таки когда-то существовала, кажется все больше словно бы даже потерявшей себя. Ну или не распознавшей. Да, скорее, не распознавшей.
Но при этом опознанной. И по своему даже великой. Хотя какое может быть величие, если запутано все и вся, а сама по себе жизнь периодами казалась мне настолько одновременно удивительно-прекрасной и забавной, что уже вроде как и не ощущал я ничего более, кроме как общего понимания ее же. Жизни. Бытия. Судьбы. Да, пожалуй даже судьбы.
Глава 2
На неутомимый жар познания зачастую начинало наслаиваться то нечто, что пока мне было достаточно сложно определить, и я придерживался мысли (пусть и временной, дабы далее или отречься от нее или потвердеть ее истинность), что все происходящее со мной на всем протяжении жизни есть ничто иное, как особого рода фарс судьбы, ибо я, играя все время с судьбой (судьба в данном контексте - в виде окружающих людей), тем не менее замечал, что каким-то образом все-таки отличаюсь от большинства из них. Причем уже даже не важно, в лучшую или худшую сторону (ибо были как те, кто явно проще меня, так и те, кто столь же явно значительнее), а скорее важен сам факт наличия "отличия". Хотя и, по большому счету, так ли уж важен он именно сейчас? Не берусь судить да знать. Видимо покажет время. Хотя с другой стороны, что значит это время, когда в этом мире мы сами все время изменяем все и вся; да порой еще изменяем так, что позже оказывается невозможным уже и вовсе не подступиться к этому. Почему? А черт его знает.
Глава 3
Нежданно-негаданно когда-то наступает то самое время, которое дарует каждому из нас осмысление собственного пути. При этом могу заметить, что согласно наблюдениям, кто-то может подобного не замечать и попросту жить как он и жил, кто-то может замечать, но для всех показывать, что не замечает, кто-то может всерьез обеспокоиться, и тут уже тоже двоякое, ибо одни от подобного беспокойства сходят с ума (ну или слишком явно норовят это сделать), в психике же других через время что-то словно перещелкивает, и они продолжают собственное движение по жизни уже даже не замечая того, что было с ними раньше.
Вообще, я давно уже мог заметить, что люди подобны куклам и игрушкам, и при умелом знании законов бытия можно умело пользоваться этим, хотя бы даже не в плане управления, а только для обеспечения собственной безопасности.
Впрочем, всегда, конечно же, находятся те, кто стремится подчинить человека. Но вот скажу я вам, что без воли самого человека сделать подобное достаточно сложно и способны лишь только поистине сильные маги, колдуны, психотерапевты, гипнотизеры, психологи да прочие специалисты по управлению человеческой психикой (именно человеческой, ибо управлением животными занимаются дрессировщики, кои работают старинным методом кнута и пряника: сначала животных избивают, а после подкармливают - таковы методы работы цирка).
Однако нам-то необходимо было не только управлять, но и делать это словно бы совсем ненавязчиво; да еще желательно так, чтобы люди сами (заранее) догадывались, что от них хотят и совершали подобное. Вот это поистине и называется великим искусством. И уже таких людей единицы, может чуть больше, но уж никак не миллионы.
Всю жизнь я стремился к постижению психики. И точно также понимал, что мне еще многому необходимо учиться. Вы скажете нет предела совершенству? Или может кто-то подумает, что я страдал синдромом вечного ученика (который так никогда и не станет мастером)? Да нет, я вполне четко отдавал отчет, что давно уже на полученной мной базе знаний мог делать определённые "дела", но точно также понимал, что существуют вершины, которые пока еще ожидают своего постижения. Понятно, что рано или поздно так или произойдет, или уже не произойдет никогда. Всегда следует быть готовым и к первому, и ко второму.
Во мне, как мне казалось, все было направлено на какое-то свое собственное разрушение. Как только начинался успех, почти тотчас же включались своеобразные механизмы защиты (проклятия рода), которые тянули меня обратно, а то и вовсе возвращая со временем даже не в начало пути, а отбрасывая далеко назад. И в чем заключалась проблема, я долго не понимал. Притом, что я хорошо знал, что мне всегда наиболее удавалось добиться вершин лишь там, где (и когда) другие уже ничего не способны были сделать (и тогда включался я). Все мои самые большие достижения спортивно-физического характера произошли благодаря этому. Когда случалась какая-то физическая или психическая травма - я интуитивно начинал предпринимать такие усилия, которые не только возвращали в прежнее, до болезненное, состояние, но практически тут же я уходил далеко вперёд в большой отрыв от предполагаемых преследователей (коим конечно же большей частью был сам, ибо практически любого рода травмы человека есть суть предварительного нарушения психики, будь то развитие заболеваний, или попросту осталось и невнимательность). А после становилось скучно от ощущения что уже словно бы "все достигнуто" (на самом деле мизер удачи я уже ошибочно считал "всем").
Именно потому я понял, что необходимо двигаться не по велению души, а в буквальном смысле заставляя себя работать над тем или иным проблемным аспектом бытия. Работать - это в большинстве случаев заниматься делом не тогда, когда явно хочется (обычно в таком случае тебя хватает лишь на миг, а после в душу спускается лень, парализуя сознание да тело), а тогда, когда надо. Именно поэтому что-то уже изначально следует делать так, чтобы не возникало после каких-то иных вариантов (а равно способов к тому, чтобы "соскочить"), и конечно же делать, делать, делать. (По типу как учил когда-то Владимир Ильич Ленин - учиться, учиться, учиться).
Я и учился. Единственно что, никак не мог в полной мере перевести собственные знания в финансовые составляющие по выгодному мне курсу. Все время "курс" прыгал, и я чувствовал, что "теряю на разнице".
Глава 4
Знания уникальным образом одновременно манили своей красотой (большей частью, ожидания чего-то сверхъестественного, что всегда дает нам ранее непознанное), и при этом я по-прежнему сожалел, что мне приходилось убеждаться в определенного рода невозможности перевода книжных знаний в какую-то яркую финансовую составляющую. И если раньше я об этом почти не думал, то теперь все чаще становилось наоборот (хотя, понятно, что и не поглощало меня всего и без остатка). Но, опять же, если мысль менялась в моей голове, то оставался вопрос, насколько когда-либо удастся нечто подобное транспортировать в реальное событие. Ибо что ни говори, но я продолжал жить в собственном измерении бытия. И, по сути, мне там было более комфортно.
Конечно, комфорт комфорту рознь. Существуют великие таинства жизни, открытие коих могло бы принести людям радость; хотя и столь же, пожалуй, существенной части людей подобное могло бы казаться безразличным. Но что делать, мир все равно существует по своим законам, люди - по своим, правительство - по своим, маргиналы - по своим, попы да священники - по своим (священники - это хорошие церковнослужители, а попы - те, число которых известно со времен апостолов Христа - каждый двенадцатый - Иуда Искариот или его родственник). И вообще, если вы перестанете быть собой и станете обращать внимание на то как воспринимают вас люди (а равно чрезмерно зависеть от них), это неминуемо приведет вас в сумасшедший дом, ибо люди столь различны между собой, а большинство, к сожалению, столь часто ошибается, что вы попросту разорветесь на части в поисках собственной правды жизни, особенно когда сначала узнаете что эта правда - ложь, а после - что ложь это то, что она не ложь, а истина, а еще через время все может настолько стать исковерканным, что уже и не узнаете вы ничего больше. И это очень и очень возможно, кстати...
Глава 5
Как-то с годами становится загадочно в душе. Память самым удивительным образом стирает эмоциональный окрас от словно бы еще совсем недавних событиях. Забываются эмоции, которые испытывал при событиях всего пяти-семи летней давности, а что уж говорить о том, что было десять - двадцать - а тем более тридцать или сорок лет назад. Так, какие-то фрагментарные моменты, практически не вызывающие психических ощущений. Единственно, все конечно помню, и до сих пор мог бы разложить по полочкам происходящих событий. Но что они, события, если сейчас становится совсем неважным, что при этом тогда испытывал. А ведь считается, что чем выше эмоция, тем сильнее закладывается в память психологическая установка, а значит запоминается то или иное событие. Да вот оказалось, что событие-то запоминается, но мое отношение к нему сродни как у стороннего наблюдателя, а не как у прямого (и еще недавнего) участника. Вот ведь в чем таится секрет. Причем, исходя из воспоминаний того, что мне когда-то (когда я был маленький, например) говорили люди старшего поколения, которые помнили, что случалось с ними раньше, я делаю вывод, что память о событии конечно же остается, а вот эмоции уже под вопросом: могут прийти, могут нет. При том что в каждом случае все индивидуально. Кого-то (возможно) эмоции сопровождают на протяжении всего времени земного бытия (вероятно все-таки прерываясь на какое-то время, но после возвращаясь, непременно возвращаясь), а у кого-то канут в лету, и уже, как пел Высоцкий, не докричаться, сколько ни зови ("Не докричишься - сколько ни зови // Им счёт ведут молва и пустословье // Но этот счёт замешен на крови. // А мы поставим свечи в изголовье // Погибших от невиданной любви...").
Всю жизнь нас окружает любовь. Меня же любовь сопровождала по жизни. Из-за любви я совершал поступки, которые вызывали эмоции. А вот проходит время, и стирается накал борьбы. Но в памяти конечно же все остается.
И вот видимо тогда уже все чаще возникает ощущение, что вы словно сходите с ума. И даже понимая, что это не так (или не совсем так), вы, тем не менее, словно сами не отдавая в этом отчет, стремитесь удержать в себе подобное состояние внутренней отрешенности; тем более что за отрешенностью внутренней - практически тотчас же наступает и отрешенность внешняя. А сами события если и происходят (а они конечно же происходят), то нет уже особого накала ("Нет особых новостей // Все ровнехонько, // Но зато накал страстей - // О-хо-хо какой!.." Высоцкий).
Глава 6
Всякий раз когда начинаешь свой труд, предательски нет-нет да начинаешь думать, что вот бы поскорей его написать и приступить к новому. Этакий вечный бег вперед, чем-то напоминающий забег на месте. Ну а если разобраться, ведь и действительно вся жизнь проходит в каком-то нескончаемом тумане, когда не ведаешь что на самом деле происходит, а сам пребываешь в неком особого рода трансовом состоянии этакого вечного душевного комфорта; ну или полной отрешённости (у русских есть более емкое слово, гораздо четче выражающее суть: состояние полного пофигизма).
А еще у меня периодически возникало желание одиночества. Периодически я даже наслаждался собственным одиночеством. Понимаете, такого ведь раньше со мной не было. Все время я жил с кем-то, все время приходилось (вольно или невольно) подстраиваться под того, кто находился рядом; а после, когда переполняло через край и душа рвалась к простору - расставался; но все также находил другого человека, и жил уже с ним. А после все по новой, по новой, по новой...
Человек - это женщина (кто бы сомневался, что женщина тоже человек). Единственно, что любая женщина - это все-таки порой колоссальное отличие от мужчин. В плане психологии (отношения да восприятия мира). Быть может потому, так мне и хотелось, чтобы наступил тот момент, когда я смогу прожить сам. Всегда. Когда мне не нужно будет ни от кого испытывать никакой поддержки. Ведь понятно, что всегда подобной поддержки не доставало, потому и научился жить один, но все равно, нет-нет да возникает необходимость иметь рядом надежное плечо. А как ни странно, таким плечом может быть только любящая вас женщина.
Желательно, конечно, чтобы вы тоже ее любили. Впрочем, жизнь так часто била, что с годами может уже даже и смирился в необходимости последнего. По крайней мере, с подобного рода "смирением" всегда легче пережить предательство. Женщина ведь ассоциируется со словом предатель, также как Ева ассоциируется с той, которая обманула Бога и предала своего мужа, ибо, поверив ей - Адам враз оказался лишен прежнего своего благосостояния и был вынужден в поте лица добывать пропитание ("в поте лица твоего будешь есть хлеб". (Быт.3:19).
"Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть. И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло. И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел. И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания. И услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня; и скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревьями рая. И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: [Адам,] где ты? Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся. И сказал [Бог]: кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть? Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел. И сказал Господь Бог жене: что ты это сделала? Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела. И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей; и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту. Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою. Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься". (Быт.3:1-19).
Всю жизнь на себе я испытывал одновременно и хитрость, и заботу от женщины. Встречались женщины хорошие. Встречались не очень. Надолго не задерживались ни те ни другие, ибо я все время стремился к какому-то совершенству; причем сейчас возникают подозрения, что на каком-то этапе подобного стремления эталон совершенства незримо растворился в воздухе. Я его потерял в общем. При этом нельзя, конечно, сказать, что потеря так-то уж велика, ибо начинаю жить уже с иным представлением о жизни, и как-то становится это даже не то что нравиться, но допускаю мысль, что может и не существует ничего иного уже, кроме как такой жизни что сейчас у меня.
Загадка вот, наверное, но сколько подобных загадок возникало в процессе жизни, другой уже видимо и перестал бы на них реагировать, а я вот все обращаю внимание и даже тешу себя надеждой, что когда-нибудь удастся все разгадать.
Но настолько ли тогда будут хороши открывшиеся знания? И не от опасности ли получения подобного рода знаний все время были выгнаны из рая первые люди, Адам и Ева, которые получили такое наказание, что их родовой грех перенесся на детей их, когда один убил другого из-за ревности к богу. ("Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от Господа. И еще родила брата его, Авеля. И был Авель пастырь овец, а Каин был земледелец. Спустя несколько времени, Каин принес от плодов земли дар Господу, и Авель также принес от первородных стада своего и от тука их. И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился, и поникло лице его. И сказал Господь [Бог] Каину: почему ты огорчился? и отчего поникло лице твое? если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним. И сказал Каин Авелю, брату своему: [пойдем в поле]. И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его". (Быт.4:1-8).
Таким образом, вероятно, сложно обвинять в чем-то женщину, ибо она была просто созданием природы; а значит мне необходимо с самим собой разобраться в вопросе: насколько мне необходимо вообще женщина?
Но и здесь я мог сказать, что познал все-таки много хороших женщин, понял, что существуют они на свете, жаль только, что не существует единого совершенства и всегда чего-то будет не хватать; впрочем, также, как всегда будет не хватать знаний, - и потому чем больше читаю книг, тем больше понимаю сократовское: "Я знаю, что ничего не знаю".
Глава 7
Мифической составляющей поистине проникнута вся наша жизнь. Если кто-то наивно смотрит на мир с материалистических позиций, он искренне заблуждается, так как, по всей видимости, попросту еще не встретил тех явлений жизни, которые не могут быть постигнуты с помощью не иначе как веры. Взять то же внушение. Внушение вообще представлено везде и всегда, ибо можно даже выпить яд, но представив себе, что это лекарство, остаться невредимым. (Справедливости ради, конечно, стоит заметить, что подобное бывает, если у человека развита сверхвнушаемость, а яд все-таки не такой опасный. Но вот если коснуться не яда и чего-то иного, то ведь и на самом деле порой случаются чудеса. Особенно, если не пускаться в крайности и просто жить.)
Также я вполне могу предположить, что, вероятней всего, у каждого вообще и свой собственный (жизненный) путь, и такое же собственное (особое, то есть, отличное от других) отношение к жизни. Да и вообще, по сути, как в той русской поговорке: что русскому хорошо, немцу смерть. (Не имеется в виду конкретная нация, на месте немцев могут быть любые другие иностранцы, как-то шведы, финны, французы, в общем все те, с кем когда-то происходили военные конфликты; равно, впрочем, как и наоборот).
Глава 8
Со мной все время происходили какие-то парадоксальные истории, которые я со временем вполне мог интерпретировать как нечто сродни магическо-безумному. Вообще, по сути, и безумство, и магия (равно как и любая наука в высшем проявлении своего значения) весьма схожи по своей энергетической составляющей. Это как бы звенья одной цепи. Вы можете заниматься одним, даже не думать о другом, но рецепторы вашего мозга рождают столь схожие импульсы, что при ближайшем рассмотрении можно диву даваться; а можно даже не реагировать. Суть тоже будет одна. Как ни странно, конечно.
Вообще, странность тоже сродни одновременно и сумасшествию, и величию. Странность всегда вызывает как минимум интерес или любопытство. Странность привносит в нашу жизнь некую изюминку, которая разбавляет обыденность.
Мне всегда нравились странные люди. Можно даже сказать - притягивали к себе. Равно как и я, вероятно, их. Ведь в чем-то мы были весьма схожи. Я и они, они и я. Схожи своей странностью...
Глава 9
А еще я понимал, что, по всей видимости, должен был пройти какие-то испытания в жизни. И если раньше мне все давалось относительно легко, сейчас я вдруг потерял какую-то особую чувствительность к происходящему. Словно все случается со мной, и в то же время я - это лишь сторонний наблюдатель. Ушли эмоции, ушли чувства, исчез накал страстей. Быть может так приходит старость? Или же наоборот (как я втайне надеялся), это лишь новый поворот судьбы, которая таким вот образом готовит меня сейчас - чтобы после я уже стал другим.
Каким? Неведомо это никому. Разве что... Разве что...
Да нет. Хотя? Разве что это и правда всего лишь временный миг испытаний (что есть миг - в сравнении с вечностью), и со временем все образуется настолько, что изменится, в том числе, и мое собственное понимание бытия. И тогда уже все, что окажется рядом - уже не будет восприниматься так, как раньше. Ведь помимо хорошего - раньше было и плохое, негативное, и даже, быть может, иной раз совсем туманно-загадочное.
Ну или же это попросту я так все воспринимал. А на самом деле может и не было ничего. Совсем ничего. Ничего.
Глава 10
Сумасшествие подступало, и казалось еще немного, и оно уже захватит тебя полностью без остатка. И когда ты уже смирялся с этим, наступало просветление. Но ненадолго. Так, чтобы ты, конечно, хоть и испытал на миг счастье, но было это лишь на миг, чтобы до конца не забыл всю пагубность бытия, того, что окутывает тебя, мешая дышать и фактически препятствует всему тому, что невозможно назвать, не иначе как помутнением рассудка. При том, что сам рассудок как раз был чист, ибо способность мыслить и рассуждать совсем даже не исчезала, просто словно на параллельном плане мелькало всякое безобразие, да и не часто, можно сказать, даже изредка, но ведь мелькало, и видимо это вас смущало.
Меня, конечно же, смущало меня. И я понимал, что кому-то даже в полной мере рассказывать об этом - есть как минимум ошибка, ибо мыслят люди ненужными штампами да стереотипами, и если что-то выбивается из их привычного представления о мире, тотчас же они записывают вас в сумасшедшего, а после и вовсе забывают - то есть не вкладывают эмоций в ваше бытие, а значит попросту констатируют факт (вашего, по их мнению, сумасшествия), после чего спокойно живут да доживают.
Много лет я намеренно шутил с врачами психиатрами. Вернее, всего один раз обманув, после какое-то время поддерживал подобное (для того чтобы вместо заключения под стражей отпустили на свободу), а после уже как ни пытался откреститься от "сумасшествия" (и стать полноценным членом общества), очень долго это мне не удавалось. После получилось. Но вот загадка, что прошло еще какое-то время, и я уже сам стал ощущать себя таким, как, наверное, когда-то "придумывая" собственное "психическое" состояние - рассказывал врачам.
Конечно же, я играл. Игра по жизни постепенно (даже сам не заметил как) превратилась игрой уже даже в саму жизнь. Когда я невольно начинал задумываться над происходящим и с ужасающей реальностью замечал, что, по видимому, со мной вообще происходит нечто загадочное да невероятное, и что уж точно, на каком-то этапе я практически и вовсе потерял грань между вымыслом и реальностью. И спроси меня где я "настоящий" - я ведь и не отвечу искренне да честно. Не потому, что не хочу - не знаю.
................................
Фактически я все время боролся с собственной патологией души. Еще с детства у меня было два страха, два ощущения. Я видел окружающий мир не так, как его видят другие, и я боялся был слабым (будучи им от рождения), а потому всю жизнь (до сих пор) тренирую одновременно и тело, и голову. Тело - спортом, голову - знаниями. И то и другое поглощается в неимоверных количествах, причем с годами все больше делаю уклон на "голову", потому что вижу, что именно здесь необходимо уделить особое внимание, ибо мозг начинает болеть - если не получает знания (по типу как болят мышцы - если не получают физическую нагрузку). Этакий извечный замкнутый круг, во власти которого все время пребываю, не в силах совладать и одержать окончательную (и бесповоротную) победу.
Странное, конечно, дело, скажет кто-то, но ведь мы не в праве выбирать, ибо даже если вдруг и хочется, чтобы было иначе, как раз иначе невозможно уже словно по факту самого бытия, в кое я погружен, существую, и даже не делаю попыток выбраться, а лишь стремлюсь хоть как-то заглушить сознание, чтобы унять эту ужасающую боль души.
По особенному ярко подобное проявляется когда я прекращаю пить. Пить алкоголь я всегда прекращаю совсем - то есть сразу и окончательно. И лишь после, когда уже совсем не в силах совладать с начинающим окутывать меня безумием - возвращаю все на круги своя. Окружающие, конечно же, не понимают подобного, ибо живут в собственных представлениях о вреде алкоголя, навеянных социумом. Но и пить мне случается не хочется именно потому, что когда я не пью, то работа моя увеличивается чуть ли не десятикратно, а я словно на последнем дыхании стремлюсь наверстывать упущенное.
Но вот было ли это "упущенное"? Так ли верно, что это так, или же просто во время употребления алкоголя я снижаю активность (пишу и читаю, но уже не столь интенсивно в сравнении с собой же "непьющим")? При том, что в своей общей массе "на гора" выходит заметно больше, чем у тех, кто не страдает подобной формой безумства, как у меня, или же страдает, но не нашел столь целительного лекарства как "знание" (особая форма раскрытия сознания), что интуитивно нащупал я.
Ну а с другой стороны, вероятно существуют те, кому не требуется заглушать свое безумие, просто от того, что у них его нет, и эти "счастливчики" способны спокойно проживать жизнь, не ведая, что имеются такие люди как я, которые вынуждены чуть ли не ежесекундно бороться с собственным сумасшествием.
Глава 11
Катаклизмы судьбы дарили новую радость. Вернее, одновременно, и радость, и отчаяние. Отчаяние - от того, что ты не в силах был изменить судьбу. Радость - от того, что честно пытался, и уже радуешься, что способен предпринимать хоть какие-то поступки (пусть пока и безрезультатные, но ты ведь веришь, что это все "пока", до поры до времени, веря в лучшее). Да и что лучше веры. Вера уже сама по себе дает ощущение порой такого безграничного счастья, что даже если кто попытается - не получится у него ничем заменить подобные ощущения, даже если он попытается да предпримет все усилия. Да и что такое усилия? Усилия ведь могут, по сути, закончиться ничем (и в подавляющем большинстве, к сожалению, это так, ибо все нам дается свыше - как хорошее, так и плохое; причем, то, что кажется плохим - еще не всегда на самом деле является таковым, о чем мы узнаем уже позже).
И вот выходит так, что между нашим восприятием бытия - все вроде как и проходит. Проходит мимо, и может даже бесполезно (как кажется иной раз), но это не так, ибо во всем существует всякого рода предначертанность; равно как и равноудаленность объектов еще не означает, что подобное существует на самом деле, а не лишь кажется нам.
Вот так и в жизни. Живешь ты и живешь, совершаешь что-то, радуешься, быть может, даже при этом или переживаешь после, а на деле оказывается, что и не есть все так, как ты представляешь, а лишь подобное так только кажется. Ну а после... А после выходит все по другому. Да еще и так, что не известно, что лучше, а что хуже, потому что сам по себе человек вообще не способен до конца (да в полной мере) что-либо понимать. Ибо живет не в реальном мире, и лишь в представлениях о нем. Потому что сам по себе реальный мир до боли загадочен и неуловим. А вот наши представления о нем - как раз и составляют суть нашего бытия. Тогда как что там на самом деле - поистине загадка. Но тогда уже, как раз из этих загадок не только состоял мир, но и в разгадывании их заключалась отчасти моя земная миссия. Причем, не толька разгадать, но и дать ответы другим. Научить, уже получается. Научить.
Глава 12
Когда случилось так, что я потерял себя? И когда начнется поистине восхождение? Вся жизнь настолько циклична, что я даже иной раз совсем не понимаю, что происходит, а порой спускается свыше такая благодать, что думаю, что может и вот оно счастье.
Иной раз подступает ощущение что счастье осталось в прошлом. По всей видимости душевное страдание настолько глубоко въелось в плоть и кровь, что когда приходит счастье - я словно бессознательно совершаю все, чтобы исчезло оно.
Убивая счастье - я обрекаю себя на новые душевные страдания. И как ни странно, только тогда мобилизуюсь и начинаю новое восхождение. Но, вероятно, если было бы быстрым оно - тогда бы в душе не откладывались все те установки на несчастье, а значит можно было бы преодолеть все то, что так начинало беспокоить меня когда отпускало вдохновение от начала пути и впереди оказывалась беспросветная рутина из загадочных стремлений и таких же загадочных парадоксов бытия.
По сути, я никогда еще достаточно длительное время не жил настоящей жизнью с высокой долей отмеренного мне счастья. Ведь все действительно оказывалось так, что стоило обрадоваться, констатируя завершенность некогда начатого пути, как почти тотчас же, совсем порой неожиданно для меня (даже не привыкнуть к подобному, несмотря на годы да десятилетия повторений) приходит желание всячески навредить самому себе. Да и делаю я все это настолько профессионально, что вскоре действительно наступает то или иное несчастье. Но вместо печали (печаль всегда оказывается наигранной и предназначена для окружающих) приходит бессознательное удовлетворение. Вслед за ним - осмысление. Далее - желание вернуть все обратно. Хотя вдруг оказывается, что как раз "обратно" - в подавляющем большинстве уже невозможно (обычно я заранее сжигая мосты, действуя как партизан в тылу врага), а потому фактически все приходится начинать сначала.
Сколько раз я говорил себе остановиться. Сколько раз я всячески убеждал себя, что даже если происходит все именно так, совсем не стоит печалиться да огорчаться. Что следует попросту начать новый путь. Что необходимо во что бы то ни стало сделать все, чтобы впредь не повторялось то ужасное нечто, после которого поступает к вам безумие, и на долгое время вас отбрасывает назад; туда, где не горят огни, а лишь приходят ночные кошмары от мелькающих теней, прячущихся в глуши квартиры.
И при этом внутри меня существовало что-то, что не давало окончательно отчаяться. Всегда рано или поздно находились силы, благодаря которым я продолжал собственное движение вперед. И даже как будто бы отчаявшись, использовал такое отчаяние для собственного внутреннего роста, дабы все равно, несмотря ни на что, продолжать движение вперёд, даже пусть это всего лишь бег в никуда или движение по кругу. Главное двигаться. Главное сжигать все эти калории психологического упадка, дабы на смену им пришло что-то хорошее, позитивное. Нужное, да еще и настолько необходимое, что после этого сгорит все отчаяние, и начнется поистине счастье.
Глава 13
Внешне как будто затуманенное сознание тем не менее все-таки достаточно ярко мерцало. И пусть пока оно походило на какой-то одинокий фитилек, тем не менее это уже был тот огонек, из которому после разгорится настоящее пламя. А то еще и оно перерастет в пожар. Пожар счастья, в котором сгорит несчастье.
Я действительно иной раз не понимал, что происходит. Всякий раз начиная семейные отношения с новой женщиной, я преисполнялся самой что ни на есть великой радости. Чтобы после начинать тяготиться такими отношениями. А после расставания - сожалеть о своих ошибках. После - все вновь и вновь повторялось.
И это был действительно какой-то замкнутый круг, или же просто мое предназначение, то, что мы называем судьбой. И до сих пор я еще размышляю, как же лучше все-таки было: остановиться сразу, но тогда я бы не открыл, в том числе, и в себе того, что открывал с другими женщинами, или же действительно менять, не останавливаясь на полпути и все время двигаясь по направлению вперед и только вперёд? Двигаться в тайной (сродни бессознательной) надежде, что все со временем образуется, и если сейчас происходит все так, - значит попросту время еще не пришло, - что уже словно само за себя говорит о том, что ожидает когда-нибудь радость окончания пути и одновременно с этим поистине одно нескончаемое счастье.
И я ведь верил в это, вот в чем вопрос. Верил, даже иной раз опасаясь признаться самому себе в собственной наивности. Вот такая загадка...
Глава 14
Ни с какой женщиной я не хотел быть до конца, ибо через время наступало полное разочарование да безразличие, чтобы после расставания вспоминать о ней и пытаться вернуть. Этакая извечная борьба, поиск, мучения, страх одиночества - помноженный на неуверенность в себе из глубокого детства, желание, чтобы рядом все время кто-то находился, и еще чтобы этот "кто-то" был такой, о чем мне могли бы завидовать другие.
И в подобной глупости я жил все время. И с подобной глупостью существовал. Ненависть к женщинам во мне сочетались со злой патологической невозможности остаться навечно одному. А в итоге получалось, что я не мог с ними, - и одновременно не мог и без них.
При том, что все великие философы и мыслители человечества все-таки, в отличие от поэтов (воспевающих неудачную любовь), говорили о женском коварстве. И если разобраться, и те и другие фактически свидетельствовали об одном и том же, ибо поэты становились таковыми после предательства женщины; и самые лучшие стихи всегда рождаются или в попытке осмысления подобного предательства или в тайном желании недопущения оного, отчего и пишутся все эти лживые оды любви, которые женщины читают сквозь пальцы, ибо природа их изначально настолько греховна, что им ничего не остаётся кроме как лгать, обманывать, изворачиваться. А мужчинам принимать эту ложь в тайной (бессознательной) надежде, что может как раз к нему - это не относится. И лишь через время замечая, как они заблуждаются, наивные.
Да и примеров ведь множество. Из самых известных - Пушкин, погибший на дуэли из-за своей молодой жены, которая родила ему четверых детей, а после его смерти вышла замуж и родила другому мужчине ещё троих. Про жизнь Сократа с двумя злобными женами, выливавшими ему на голову грязную воду (помои) уже исторический факт.
Из-за женщин разрушены государства древности. Та же самая Троя была уничтожена из-за похищения Елены, равно как и Рим испытывал напасти из-за Клеопатры.
И примеров женского коварства действительно такое множество, что даже не хочется перечислять все, и начало этому положила первая прародительница Ева, из-за собственной лживости погубившая и мужа, и все последующие поколения (из-за чего христианский бог должен был присылать на землю своего сына, Иисуса Христа, чтобы он собственной смертью очистил человечество от первородного греха).
Грустно мне становилось порой настолько, что думалось о том, что была бы возможность такая - застрелился бы да и дело с концом.
Но почти одновременно с этим приходило понимание, что мне попросту необходимо жить одному и всячески ожидать такой возможности. А для этого следовало приобрести полную свободу (и физическую и психическую, где под физической - я понимаю материальные блага, достаточные для уединения, а под вторым - отсутствие страха одиночества).
Глава 15
Вообще, конечно, до сих пор еще очень многое кажется в жизни непонятным.
Но именно потому я и продолжаю исследовать жизнь, все время не останавливаясь, ибо фактически целыми днями предоставлен самому себе, сама судьба так распорядилась, что оградила меня от множества забот, видимо для того, чтобы я наконец-то открыл этот загадочный ключ к всемирному разуму, по типу, как когда-то Прометей (двоюродный брат Зевса, сын богини правосудия Фемиды) вернул людям огонь, который отобрал у них Зевс (за что Прометей был прикован Зевсом к скале, а орел клевал его печень). Вот, правда, после своего "открытия" - не хотелось бы получить мученическую судьбу Прометея.
И все-таки я все время шел вперед. Как бы то ни было, но я замечал, что чем душевно (да и физически) тщедушнее человечек, тем острее в нем ненависть к тем, кто добился, по его мнению, успеха (ну или хотя бы лучше него адаптирован к жизни), и тем чаще пускается он на различного рода коварства, дабы потешить свое ничтожное самолюбие.
Подобных людей я всячески стремился избегать. Но они все равно нет-нет - как моллюски к киту - норовили присосаться, а я их всяческим образом отшвыривал.
Глава 16
Одновременно с годами жизни приходило и какое-то особое понимание ее. Причем, было это не как нечто сверхъестественное (подобное тоже было, но не сейчас), а именно осознание некоего особенного рода сумасшествия (как ласково и про себя я называл подобное).
Вы внешне вроде как оставались таким же, а вот внутри "видели" окружающий мир, находясь, при этом, в трезвом здравии (то есть без употребления алкоголя), но сродни легкому алкогольному воздействию.
Понимает ли кто всю пагубность подобного состояния? Это ведь часто так получается, когда мы немного выпили. Вы еще не пьяны, и окружающие из тех, кто не видел вас пьющим - могут подумать, что вы трезвы, но вот вы уже приняли (дополнили принятую) некоторую дозу алкоголя, и потому окружающий мир кажется вам несколько иным, нежели чем раньше. Вы ведь не всегда были пьяным или, как я сейчас, полусумасшедшим. Помните, что да как, очертания мира, да прочее. И вот на тебе... Вижу - уже его иначе.
Причем, что любопытно, приходится при этом "играть" перед окружающими, ведь они совсем не понимают, что с тобой происходит, а потому тем, кто знает тебя - следует говорить, что заболел вот, потому что резко и в одночасье бросил пить (и это так), кто не знает - можно говорить тоже самое, а можно попросту играть некую роль, то есть, постоянно контролировать себя "на людях", расслабляясь дома.
Но не пить.
Если выпить - то да, сознание тотчас же придет в норму и мир станет на свои места. Но вот вероятность того, что не удастся бросить употребление алкоголя - останется, в таком случае, достаточно высока. Потому что до конца что будет - никто не знает. В каждом человеке все всегда индивидуально. Общих правил не существует. Причем, при должном уровне внушаемости, человек может бессознательно моделировать в собственном поведении ранее услышанное. Например то, что при таких-то или таких-то условиях человек ведет себя так-то и так-то. Вот и тот, кто слишком внушаем, будет совершать подобное. Поэтому я все-таки придерживаюсь того, чтобы люди понимали, что в каждом отдельном случае все индивидуально. И если сейчас с вами происходит все так, это совсем не значит, что также это будет происходить с другими. Вот в чем вопрос.
Тяжелее всего было ощущение того что давно уже сидело во мне и периодически казалось, что я даже с подобным родился. Дело в том, что когда я с кем-то живу - мне очень хочется расстаться и жить одному. Как только осуществляется "мечта" - тотчас же хочется обратного. А исходя из того, что, зачастую, "обратное" не получается, то с новой пассией через время повторяется все тоже самое. И даже если удается возвратиться обратно, все равно тоже самое. Вот в чем вопрос.
Я нахожу, что это особого рода то ли проклятие, то ли какой-то непознанный для меня пока дар. И как ни странно, до сих пор не могу понять: идет ли подобное мне во благо? Или же наоборот, в наказание и во вред.
Понимаете? Я если и испытываю разочарование, когда случается подобное, то где-то на заднем плане сознания у меня все время щелкает мысль о том, что ни один человек не в силах понять внутреннюю сущность творения бога или дьявола, ибо у людей нет такого сверхсознания, они могут если и пытаться открывать его, то все равно лишь приближаются к порогу того видения, коими обладают высшие силы. И потому, конечно же, совсем неизвестно, что в итоге это мне приносит. С одной стороны, я открываю новый мир (каждый человек - это новый мир). С другой - испытываю некоторое разочарование, что не удержал мир старый. Но уже с еще одной стороны, почему не удержал, если как раз этот мир перестал для меня быть актуальным, исчезла его эмоциональная составляющая, мне стало попросту скучно (в любовной связи с этим человеком); а когда происходит подобное, - как я знал, - включаются механизмы сублимации и вы всецело начинаете погружаться во что-либо иное, и непременно новое (я - в творчество и науки познания).
Можно было сказать, что я в какой-то мере сознательно использовал собственное подобное состояние (чувственной любовно-семейной психологической неудовлетворенности) для внутриличностного совершенствования и вообще внутреннего роста, ведь когда случалось такое - я на порядок больше читал, писал, слушал, творил в общем, - и это было по особенному прекрасно. Мозг отсекал мысли о любви, привязанности и прочей любовной вакханалии, которая так часто приближала меня к пропасти. Сознание раздвигало свои границы. Впереди ждал успех. И ожидание его, пожалуй, было поистине самым прекрасным, что только могло существовать, - по типу, как предвкушение счастья - намного красочнее и эмоциональнее, чем само счастье.
Глава 17
Загадочность мироздания словно само по себе дарило предвкушение чего-то таинственного, загадочного, отчасти даже нелепого - и точно сродни сумасшедшего даже.
Ну или я так за этим наблюдал да чувствовал. Что поделать, давно можно было смириться со всем что есть или было или будет, но при этом мозг жил согласно какому-то своему расписанию, и ничто было не в силах помочь ему; при том что сама по себе помощь ему не требовалась, потому что был он достаточно самостоятелен.
....................................
С другой стороны, наверняка, достаточно глупо было не признавать тот факт, что всю жизнь я поступал - ломая стереотипы, штампы, и вообще, делая все иначе, чем то, наверное, ожидалось.
В этом кто-то находил сумасшествие, а кто-то и мою собственную уникальность (хотя, по сути, между сумасшествием и уникальностью вполне можно ставить знаки равенства; в случае, конечно, если и то и другое выбивается из общей картины распространённых душевных заболеваний).
Но вот при этом было достаточно трудно, когда спускалось на меня свыше то безумное состояние, при котором затуманен ваш мозг, а что-либо делать вам приходится - прилагая при этом достаточное усилие.
И все вызывает такое неудобство, что только хочется: дабы тотчас прекратилось подобное. А возможно это лишь в одном случае - если вновь начать употреблять алкоголь (алкоголь, в моем случае, способствовал расширению сосудов головного мозга, после чего и приходило ощущение, когда, всплывая из глубин, вы снимаете гидрокостюм, или, возвращаясь с марш-броска, снимаете вещмешок, набитый камнями да боеприпасами).
...............................................
Периодически мне приходилось совершать такие поступки, которые я про себя называл "возвращением на землю".
Но вот ничего хорошего это не приносило.
Жить с затуманенным сознанием не каждый решится даже на короткое время, а вот пребывать так длительный срок - это уже сродни самоубийству.
Этакому медленному и верному самоубийству.
А я так жил.
Какое-то время, правда, после чего вынужден был вновь употреблять алкоголь. Ведь, в моем случае, алкоголь действительно являлся лекарством. Как бы кто не считал иначе. Да и для обывателя вообще алкоголь - это самый что ни на есть настоящий яд (именно такой стереотип надежно проник в общества и там распространен). Причем, конечно, для кого-то это действительно может быть яд, также как для кого-то ядом является молоко или мясо. Люди ведь все разные, у всех собственное отличие друг от друга и такая же, особого рода, переносимость или непереносимость того или иного продукта.
Да и вообще, стоит признать, все ведь действительно достаточно различные люди, отличающиеся друг от друга в частностях (но, зачастую, повторяющиеся в неких общих формах распространения общих пороков земного бытия).
Глава 18
Сознание отодвигало собственные границы, и казалось, что уже не предвидится ничего даже не то что светлого да чистого, а то и вообще разверзлись границы пропасти, откуда с адовой усмешкой взирает на вас царство теней. Притом, что пусть оно и манит вас, но вы ведь нисколько не стремитесь попасть туда. Да и зачем, спрашиваете сами себя, понимания при этом, что вполне возможно, что вам уже ничего и не остается, как нести бремя подобного внутреннего "подвига" на себе, нисколько не обнадеживая в том числе и себя же, ибо так попросту дано вам, так надо, так получается, а раз так получается, то значит так фактически и будет.