Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Сергей Зелинский
Парадигма правды
роман
"...во всяком деле нужно иметь в виду его исход, чем оно кончится. Ведь уже многим божество [на миг] даровало блаженство, а затем окончательно их погубило".
Геродот
"...моя философия не дала мне совершенно никаких доходов, но она избавила меня от очень многих трат".
Артур Шопенгауэр
"Какой-то математик сказал, что наслаждение не в открытии истины, но в искании ее".
Лев Толстой
Аннотация
Роман-исповедь, входящий в серию философско-психологических романов-размышлений, романов, написанных неким особым, своего рода закодированным образом, когда баталии воспоминаний вмещаются в строчки, совсем на первый взгляд не относящиеся к былым событиям, но на самом деле как раз и являются таковыми, ибо передают не хронометражную суть событий, а психологическую составляющую оных, то, что остается в подсознании, вырисовываясь там зачастую заманчивыми лабиринтами как будто несвязанных граней бытия и на самом деле отражающими полную суть некогда произошедшего. Ведь любая история жизни с годами стирается в деталях, но ощущение от нее надежно сохраняется в подсознании, сохраняясь там в особого рода зашифрованном виде. И будучи через время извлекаемая наружу - всегда при желании способна восстановить любого рода детали прошедшего.
Пролог
Вот я и подступил к еще одной истине. Да, истин могло быть много, порой казалось, что имя им легион, но тем не менее с каждым новым шажком я все ближе и ближе приближался к таинству правды. Таинству, или вернее сказать парадигме, парадигме правды. Ну а что получится в результате моих поисков, пока лишь одному богу известно. Посмотрим с вами к концу повествования...
Парадигма правды
Мне, конечно же, всеми возможными способами хотелось докопаться до истины.
Во время поисков я стал понимать, что истина пребывает внутри меня. И все, что "по правильному" необходимо - это суметь извлечь ее из себя. Поистине сократовское "познай себя". И всю жизнь, так или иначе, я нахожу этому подтверждение. Но судя по продолжению "поисков" - или истина мне не поддается, - или ее необычайно много. Верно второе. Отчасти, правда, и первое. Но все же второе ближе к истине, которая скрывается за шарадой слов. А что делать, что делать... Разгадывать-то все равно надо.
Несмотря на возможность того или иного понимания, я тем не менее всяческим образом (создавалось такое впечатление) тормозил собственный процесс, словно бессознательно наслаждаясь им. Но вот если у кого создавалось подобное впечатление, было это совсем даже не так. А ежели все-таки какой-то подобный вывод и напрашивался, то это было не правда. Хотя, если разобраться, насколько каждый из нас способен понимать соотношение правды да неправды, ведь все на самом деле так туманно. И то, что еще недавно было правдой да истиной в последней инстанции, вдруг раз - и совсем уже не является таковой. Совсем даже не является. И не сказать, что имеет обратную полярность, нет. Норовит, быть может, вообще застрять этак посередине. И ищи ее потом, свищи...
Иногда казалось, что совсем впустую проходило время. Но даже в подобные минуты (как размышлений, так и, собственно, этого якобы уходящего времени) я понимал, что все направлено в единое русло упорядочивания информации, извлекаемой из подсознания. Причем такая информация вполне возможно сначала там, в подсознании, структурировалась. А когда подступало время выливаться наружу (заключаясь в строчки), она была уже не только по настоящему четкая да ясная, но и очищенная от примесей ненужного хлама, таящегося в душе каждого из нас.
Я писал (записывая мысли на бумагу) - и очищал тем самым душу. А от этого в итоге должно было (и так было) стать легче. Правда, сам текст становился от этого словно по-эзоповски зашифрован. И пока не знаю, что рождалось при перечитывания (написанное собой особо не приходится читать, по крайней мере пока), но то, что при написании я баталии воспоминаний кодирую в словно отстранённые строчки - непременнейший факт. Факт.
Поистине не все так чтобы просто - случается с нами. И происходящее зачастую кажется столь нелепым и загадочным, что одно время еще хочется воскликнуть да вскричать, словно опомнившись или подумав о чем-то, но после подобное проходит, и открывается всеми красками удивительная истина. А то, что уже вроде как и пройдено давно - предстает в иных цветах да красках бытия, меняя собственный оттенок в иных случаях чуть ли не на явно противоположный.
Но нет. Через время все возвращается на круги своя. А я понимаю, что так, собственно, и должно было все быть. А то, что еще недавно казалось ошибкой или невольным заблуждением, попросту растворялось в дымке бытия.
С одной стороны могло, конечно, показаться, что я начинаю топтаться на месте. Но вот спешу заверить, что это не совсем так, ибо если разобраться, даже за - на первый взгляд - отстраненным описанием чего бы то ни было, скрываются те невидимые детали, которые после, сложившись из разрозненных частиц в мозаику, являют единую картину бытия.
Выбираясь из множества хитросплетений жизни (а жизнь в моем понимании как раз и состояла из этих самых хитросплетений), я все чаще замечал, что сама по себе истина словно бы находится где-то поодаль. А если вы приближались, пытаясь ее получше рассмотреть, она удалялась. Да так, что все время сохранялась единая дистанция.
А еще через время вам вдруг начинало казаться, что все и вовсе почти самым удивительнейшим образом запутано. Но даже в такой вот (как казалось на первой взгляд) "запутанности чувствовали вы, что скрывается истина. Ну, или то нечто, что вас одновременно и радовало, и удручало. Причем последнее было лишь от того, что вы пока не могли нащупать тот невидимый ключик, который был способен открыть вам ларец правды. А вы... А вы все копошились и копошились в какой-то загадочной парадигме, то нащупывая истину, то от нее отдаляясь. Но при всем при том, искренне веря - что рано или поздно все разрешится самым для вас положительным образом. Да ведь и иного не дано. Не дано...
Я видел, что многое в жизни происходит не так, как того кто-либо желал. И в то же время человек всеми силами противится счастью, то ли из-за своей лени, то ли еще по каким причинам (сопутствующим отчаянному несчастью), но он больше готов ждать манны небесной, нежели чем сам делать что-то. Всегда ведь легче положиться на бога или царя, чем собственноручно приблизить ожидаемый успех, становившийся у большинства и неожидаемым совсем, по типу: будет - будет, не будет - не будет. Не потому ли большевики после захвата власти в прошлом веке стремились внушить людям, что счастье зависит от них самих, а не от призрачных ожиданий в ничегонеделании. Впрочем, это все касается масс, которые и сейчас, и сто, и тысячу лет назад фактически едины да одинаковы в собственных мыслях касаемо отношения к жизни. Иное дело лидеры, коих во все времена было исключительно мало, ибо легче все-таки скользить за большинством, нежели чем пытаться даже не то что противопоставить себя обществу, а, просто не оглядываясь на других (что значит, не сверяя дорогу с ними) попросту делать свое дело, даже, быть может, и не надеясь особо, что оно окупится сторицей. Да и незачем чтобы так-то уж все окупалось. Жить, надо просто жить. Жить с богом в душе и по совести - как ориентиру пути. А остальное все приложится.
Несмотря на какое-то мое мнение, существовавшее и корректирующееся в зависимости от жизненных обстоятельств, я тем не менее был преисполнен решимости действительно дойти до конца в собственном понимании бытия. Притом что оно порой заметно отличалось от принятого в обществе. Просто так выходило, что я видел нечто иначе, а чувствовал еще больше.
Мне все также хотелось любви. Видимо вся прошлая жизнь намертво укоренилась в подсознании в своих каких-то особых ощущениях; да так, что оказывали влияние они на ход мыслей, а я всячески старался подобного рода мысли если не искоренить, то пытался хотя бы заглушить. Но - не получалось. Одно время делать подобное в подростковом, юношеском или еще совсем молодом возрасте (хотя бы до тридцати с небольшим), и совсем уже иное позже, когда эффект от ранее совершенных поступков влиял на все, совершаемое после. И ничего тут уже было поделать, ибо так, вероятно, устроена психика, по крайней мере, моя. Хотя, конечно, сломать можно было любые установки в собственной психике. Долго ли умеючи, как говорится. Оказалось, правда долго. Ну, или не так просто. Необходима постоянная повторяемость новых событий. При этом особенно важен эмоциональный эффект от них. А иначе никак. Никак.
Иногда не совсем так просто было что-то понять, а тем более еще труднее сохранить должное душевное равновесие в соответствии с тем или иным "пониманием". Да и само подобного рода понимание, по сути, еще как таковым, конечно же, не являлось, ибо затуманивало сознание нечто, укоренившееся внутри. Установки психологические да прочая дребедень. Так что порой совсем было трудно да тяжело, но я уже знал, что рано или поздно приду к единому знаменателю. Надо лишь только заставить на себя работать время.
Я вспомнил, как во мне всегда боролись два начала. Именно боролись, боролись - сосуществуя вместе. Книги и спорт. Согласно первому, мне хотелось быть этаким "ботаником". Согласно второму - дать отпор даже там, где появлялся только намек агрессии со стороны других. И достаточно долгое время нечто подобное действительно беспокоило меня, пока со временем все не улеглось, а я понял, что вполне возможно все удачно совмещать, и даже не только совмещать, но и иметь с этого определенное преимущество. Ведь книги давали знания, спорт силу, а то и другое - уверенность в себе. А значит в жизни становилось значительно легче адаптироваться к этой самой жизни.
Случалось так, что мне приходилось сражаться с хандрой. С годами все чаще и чаще я выходил победителем. И даже ожидая ее - знал, что это даст мне дополнительный стимул быть немного злее, а значит добавить пороха в пороховницу жизненной силы, и данная сила, помноженная на спортивную злость (то есть злость - как проекция желания побеждать) творила чудеса, поистине творила чудеса.
Все время я стремился только вперед. Не было дня, чтобы самому себе я не предоставлял отчет в достигнутом за отчетный период времени. Я просто очень хотел все успеть в жизни, полагая, что если так суждено, чтобы я жил, то негоже плестись в аутсайдерах, лучше быть среди первых.
С недавних пор состояние загадочности поистине пришло и не отпускает. Я просто разом решил перевернуть собственную жизнь с ног на голову и обратно, начав ломать давно укоренившиеся в подсознании психологические установки. И не только полный отказ от алкоголя и табака, но еще и изменение графика и предпочтений жизни. И все вкупе - весьма и весьма серьезно. Быть может и происходило так болезненно.
Тяжелее всего подобные изменения оказалось выносить психологически. При этом существовало нечто, что попросту не позволяло идти на попятную. То ли мое извечное любопытство к различного рода событиям жизни (главным образом последствиям оных событий), то ли еще что было замешано, но я не мог сказать, что последствия принятого решения вносили в жизнь такой уж явный психологический дискомфорт. Интересно что из этого выйдет - да, это было. А так чтобы как-то уж слишком явно переживать да расстраиваться - нет. Да и не мог, даже если бы захотел. Себя бы перестал уважать. А после стало бы все обыденным, как уже случалось когда-то, то есть раньше. А мне хотелось новизны. В том числе и в ощущениях от жизни.
Я вдруг стал понимать, как удивительно мало в моем подсознании того материала, который зовется истинными знаниями. Да, они были. Но мозг требовал все больших и больших объемов. И даже скажу более того. Здесь все-таки вероятней всего следует искать некую (определённую, так сказать) первопричину, своего рода истоки, с чего вдруг сейчас все началось. А случилось то, что после моего решения (коему я до сих пор, стоит признать, благодарен) разом изменить собственную жизнь, я в первую очередь начал с изменения сознания. А что лучше изменяет сознание, как если разом встать с ног на голову и обратно, поменяв столь же удивительным образом и всю жизнь (попутно разрушая стереотипы да штампы восприятия бытия, коим подвержено подавляющее большинство людей каждого поколения).
Итак, разом бросив употребление алкоголя и табака, я в разы увеличил умственную активность, стал запоминать значительные по своему масштабу объему текста (и это по своему казалось эффективным, словно бы даже усиливаясь тем, что раньше не всегда делал подобное, а если и делал, то не в таких количествах). Помимо этого менялось мышление. Я словно нарочно стал совершать то, что раньше не делал (бессознательно задействуя тем самым новые участки мозга, - ранее не работающие). И это касалось не только поступков, но и в первую очередь даже мыслей. Ну, или мысли уже являлись следствием совершаемых поступков, тут уж я пока не вдавался в размышления, охотно предоставляя это любому желающему.
Содержание запоминаемого текста состояло из иностранного языка (одним решил не ограничиваться, со временем добавив несколько) и стихотворений (со временем решил добавить прозу, заучиваемую наизусть, причем факт так называемого "заучивания" был все-таки всегда условен, я просто предпочитал несколько раз прочитать материал, чтобы его запомнить, - точнее, чтобы он запоминался словно бы сам). Помимо иностранных языков и стихотворений с прозой, были и лекции (в видео, аудио, или печатном формате) на сызмальства интересующие меня темы (философия, психология, история, литература, религия, - религия это и богословие и религиоведение). Кроме этого стал перечитывать (или что-то заново для себя открывать) книги. Точнее, вероятней было так. Понимая (речь шла о русской классической литературе) что все читал в детско-подростковом возрасте, я начал перечитывать сейчас, с удивлением замечая совсем иное восприятие текстов, от коих я испытывал поистине наслаждение. Потряс Гончаров с его Обломовым, Лев Толстой с Анной Карениной, Достоевский с Карамазовыми, другие классики, ибо это было только начало, ведь я понял, что каким-то образом был попросту лишен определённого пласта жизни. Да, разумеется, если бы в процессе жизни я не встречал того, что так или иначе меня наталкивало на произведения подобного рода классиков, может и не начал бы перечитывать, заново открывая, русскую классику сейчас. А, открывая, я с наслаждением стал зачитываться строчками, кои ранее - в силу молодости и навязываемого извне, школой там и прочее - воспринимал видимо все же иначе (советская и постперестроечная власть навязывала стандарты, не воспринимаемые мной в силу характера, заключающегося в желании делать все наоборот). И вот теперь я с наслаждением осознал, сколько ранее было потеряно. Хотя может и не столько, чтобы потеряно, ведь если предполагать влияние судьбы на каждого из нас (то есть изначальную предначертанность жизненного пути свыше, помните, как в Писании: "А у вас и волосы на голове все сочтены" (Лк.12:7)), то можно заключить, что так задумывалось изначально: сначала изучение русской литературы (будучи примерным школьником, я не только "за лето", но и в течение года прочитывал много больше задаваемых объемов по внеклассному чтению), потом полное погружение в литературу западную, и, наконец, после сорока пяти - возвращение к детству, - ведь так или иначе, но повторное чтение ранее читываемых книг возвращает назад, подробно погружая в жизнь, прожитую когда-то (каждая книга связана с тем или иным промежутком времени, одну книгу, например, я когда-то читал в деревне, и перечитывая сейчас, тотчас же вспоминал события более тридцатипятилетней давности, когда мне было лет шесть-семь-восемь-десять отроду и каждое лето, помимо моря, гостил у бабушки с дедушкой в деревне; другую книгу читал, когда пребывал на море, а значит из памяти всплывали события тех лет. И происходящее было настолько занимательно и по-своему удивительно, что я который раз убеждался, что ведет каждого из нас (если не вас, то точно меня) кто-то свыше, ибо еще до рождения все записано в книгу судеб.
Я более чем явно замечал, что, к сожалению, фактически всю жизнь вынужден был преодолевать незримое (а иной раз достаточно явное) сопротивление женщин, в тот или иной период времени живущих со мной. И это, к сожалению, так. Когда-то я, вероятно, совершил ту единственную ошибку, последствия которой настолько надежно укоренились в моем подсознании, что фактически являлись теми алгоритмами действий, при которых становились возможными не только поступки в моей жизни, но и, собственно говоря, такими деяниями была продиктована вся жизнь. А это весьма и весьма печально. Тем более что последствия я начал ощущать лишь много позже. Тогда как раньше...
А черт его поистине знает, что было раньше. Вероятней всего, раньше я не только не ощущал чего-то подобного, но и сама по себе моя жизнь была тогда подчинена каким-то особенным правилам, которыми я руководствовался. И подобного рода "особенность" скорей всего состояла как раз в изначальном исключительном отличии моего собственно взгляда - на мнение окружающих. Я как бы уже изначально (наверное чуть ли не с момента рождения) противопоставлял себя другим. Но если раньше подобному отличию я еще не уделял какого-то исключительного внимания, то позже и сам не заметил, как нечто подобное вошло в норму. В итоге имеем сейчас то, что имеем, и не более того. При том что и какие-то сожаления, по сути, невозможны, ибо все настолько прочно, как говорится, вошло в плоть и кровь, что я и не раздумывал, как и что могло быть иначе. Было так - и все тут. (Ну а что до моего отношения к данному вопросу бытия - положительному или отрицательному - так это как-то само собой отходило на задний план, растворяясь там в облаке мрака происходящего времени; времени, в лучшем случае помноженного на ожидания будущего, или же, - если предположить, - разделенного на частицы прошлого; но непременно что до сих пор еще живущего, точнее, проживающего со мной рядом или поблизости. Или где-то).
Иной раз кажется, что вы совершаете словно не то да не так. А то даже и происходящее с вами расцениваете как какое-то недоразумение. Но становится возможным это лишь от того, что жизнь вдруг (как будто ни с того ни с сего) начинает предъявлять к вам какие-то повышенные требования. А на самом деле и не происходит ничего в реальности, кроме как в вашей голове. То есть именно ваше сознание вдруг начинает демонстрировать вам такую картину, после осознание которой становится "невмоготу жить" и порой принимаются столь скоропалительные решения, что они после приносят весьма и весьма много неудобств. Тогда как все ведь и действительно в голове (в сознании). А на самом деле ничего чтобы "такого уж" - и не происходит. И даже более того, все случается именно так, как это было сто, двести, тысячу, десятки тысяч лет назад. А иначе изменилась бы психология личности человека. А она не меняется вот уже века. Помните Экклезиаста? Что было - то и будет. "Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое"; но это было уже в веках, бывших прежде нас". (Екк.1:9-10).
Я предполагал, что всем этим таинствам, происходящим в собственной душе, фактически обязан сам себе. И допускал, что ничего этого могло не быть. И даже не то, что не быть со мной, а как бы не существовать вовсе. И при этом... И при этом четко понимал, что подобное все же было. Но вот только на что оно было похоже...
И, конечно же, очень многое, даже достаточно многое, казалось мне все еще очень и очень загадочным. Но я уже не отчаивался. Хотя и вполне четко допускал, что как таковые мои какие-либо размышления о сути вещей вполне могут не иметь четко выраженной мысленной основы. И в то же время показаться мне совсем даже не нужными. Ну, или нет. Нужными, вполне может даже и нужными (в плане - необходимыми), но то, что ситуация все время уже так или иначе норовила измениться, я верил, что так это будет на самом деле. А то и уже было. Ну, то есть - происходило.
Я понимал, что судьба сама по себе если и играла какую-то роль в происходящих с нами событиях, то это тоже, по сути, было словно играючи с ее стороны, ибо она попросту присматривалась к нам, обращая внимание на совершаемые нами поступки, мысли, появляющиеся у нас желания (желания в меньшей мере, несмотря на христианское поверие что помыслы уже греховны, ибо помыслы греховны лишь в случае если приводят к развитию греха, а если являются лишь проявлением бессознательного психики человека, да еще того, от чего человек хочет избавиться, так какой же это грех, ибо является лишь обозначением того, от чего имеется намерение избавится).
И вот таким, если можно сказать чудодейственным, образом я двигался в направлении жизни, понимая что, быть может, и сама по себе жизнь уже заслуживает того, чтобы изменить ее. Но вот если вы решите когда-то что-то изменить, то следует вам ответить как минимум на два вопроса: сами вы желаете подобного изменения, или же намереваетесь произвести подобное под действием каких-то обстоятельств (в том числе и влияние извне, то есть со стороны третьих лиц, пусть даже и, как вам кажется, искренне заботящихся о вас, но на самом деле все ведь люди могут ошибаться, отчего же вы уверенны, что не заблуждаются они).
Вообще в последнее время идет все, как мне кажется, не так гладко (как было раньше). Но может так происходит от того, что именно сейчас наступил (наступает или оканчивается) период тех циклических изменений, которые случаются с каждым в процессе жизни (подобные изменения происходят своеобразными циклами и заключаются в фактически полном обновлении личности, да зачастую так, что вы уже даже не помните, каким были раньше). И если допустить, что сейчас действительно происходит подобное, тогда следует выдержать накал, подобный нынешнему, а если нет, и вам это всего лишь кажется, то значит что-то не так в вашей жизни, и рано или поздно наступит беда или придет невероятная радость. Притом что и то и другое весьма недолговечно, ибо все в природе - как времена года - меняет друг друга, и удержать мгновение (счастья или печали, ибо печаль некоторые тоже удерживают для, например, избавления от душевных страданий своеобразным искуплением вследствие переносимых терзаний), так вот, удержать мгновение невозможно.
В жизни случались моменты, когда я испытывал абсолютное счастье. Но вот что я делал тогда? Берег его? Нет. Нет, не берег. И происходило подобное как раз вследствие моего внутреннего невротизма, ведь что как ни чувство вины способно разрушить порой самое прекрасное, что способно происходить в жизни.
А случается еще и так, что когда слишком много счастья, отчего-то непременно хочется страданий (особенно если переносил их раньше). Ты словно хочешь (бессознательно желаешь, если точнее) вновь окунуться в ту атмосферу прошлого, в которой, как тебе обманчиво кажется, когда-то было хорошо. На самом деле не хорошо тебе было, а просто психика так устроена, что больше ностальгически вспоминает прошлое, нежели чем желает строить настоящее (и тем более будущее; благо, что хорошей отговоркой служит библейская цитата о том чтобы - как не вспоминать прошлое (пусть прошлое само хоронит своих мертвецов - "Предоставь мертвым хоронить своих мертвецов" (Мф.8:21-22)), так и чтобы не заботиться о будущем (думай о сегодняшнем дне, завтрашний день пусть сам себя кормит - "Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы" (Мф.6:34)).
Я стремился как можно больше получать знаний, и даже заметил, что мозг начинал страдать, если не получал избытка информации. Тем самым я стал подозревать, что загнал себя в некую яму, хотя и подобная яма была столь благодатная, что оттуда совсем не хотелось выбираться. А то и наоборот, стремившись погрузиться все глубже, я верил (бессознательно) что все в итоге мне лишь поможет. Поможет отыскать ту самую истину, которая как универсальная отмычка будет подходить ко всему, существующему на свете (к чему бы у меня не проявлялся соответствующий интерес). И даже если когда-то я пойму, что это все не так (или не совсем так), то и не опечалюсь особенно, ибо посчитаю, наверное, что так все и надо, потому что без этого уже и жить-то, собственно, станет невозможно, или как минимум - весьма и весьма затруднительно.
Жизнь какой-то суровой загадкой пыталась воздействовать на судьбу, словно надеясь то ли видоизменить ее, то ли из каких светлых побуждений, но как бы то ни было, подобного рода воздействие я весьма ощущал. Вот разве что до сих пор еще оставалось загадкой для меня, так это насколько мне было все это необходимо, ибо невольно уже начинал опасаться, как бы нечто подобное не разрушило меня. Хотя, если разобраться, отчего бы не дать уничтожить нечто ненужное, если на смену придет душевный комфорт или, скажем, истинное да целостное (обновленное, уже получается) "Я".
Период какого-то удивительного отчаяния, охватывающего меня, неожиданно сменялся великой тайной бытия, заключающейся в непременном действии - то есть обязательной деятельности чего-то. А ежели я вдруг останавливался, то ни к чему хорошему это на самом деле не приводило, ибо оказывалось вдруг, что попросту следовало - лишь на миг замерев - обязательно пуститься в тот самый круговорот (вернее, последний выходил как-то сам собой, тогда как на первом плане было все-таки движение), который случался всякий раз, стоило мне лишь только начать какое-то движение.
И при этом еще немного, и я уже вполне мог запутать себя, ибо слово рождало предложение, а последнее, наслаиваясь друг на друга, уже так или иначе рождало определенный гипертекст, и все, что в итоге должно было получиться - не получалось, а что должно было выйти - не выходило; ну и соответственно - не терялось, не изменялось, не печалилось, и прочее, прочее, прочее, - пока наконец попросту не останавливалось, вернее, сначала останавливалось, а после и вовсе исчезало.
Насколько, конечно, я способен был сейчас сам достаточно явственно понимать происходящее? И не является это лишь претворением в жизнь чего-то поистине такого, что только является, вернее, не является, а кажется, да, что лишь только кажется нам (мне... мне...) таковым, тогда как, по сути, ничем на самом деле (в полной мере) не является, кроме как лишь тем, что способно как-то восторженно говорить и о нас - нам, и о них - нам, и о нас и их - и им, и нам.
И самое удивительное, что я нисколько не собираюсь вас запутывать. Поверьте, даже не имею подобного разумения. Вопрос лишь в том, что когда жизненные ситуации бытия - словно дамоклов меч пытаются начинать довлеть надо мной, тогда я каким-то загадочным образом преображаюсь, понимая, что на время игра окончена, и пускаю время в иной хоровод, а сам стремлюсь постигнуть истину иным образом (то ли путем познания, то ли путем веры, то ли одновременно и тем и другим, и в то же время и не тем и не другим, а чем-то отличным, своим собственным, теософским - религиозно-философским то бишь, или каким иным).
Загадочное постижение истины, вероятней всего, еще совсем даже не окажется настолько правильным в своем собственном понимании действительности, если мы с вами возьмем во внимание то нечто, что нам, быть может, и вовсе не нужно, но, по сути, так необходимо. И вот тут я мог заметить, что в последнее время, как раз в начавшийся год и может чуть ранее, со мной стали происходить те удивительные изменения, которые иначе как метаморфозами и невозможно назвать, разве что если заставить себя приглядеться к оным, я бы мог допустить всю ничтожность даже мысли о том, что это было случайно, ибо, на мой взгляд, все шло к этому ранее.
Как я уже отмечал вскользь, во мне была практически всепоглощающая страсть к какому-то особого рода подпитыванию мозга, заключающемуся в изучении материала любым доступным способом: чтением книг, прослушиванием лекций, просмотром передач, документальных фильмов или, так называемого, "кино не для всех", - в общем всем тем, что действительно питало мозг, потому как если он, мозг, не получал подобного рода нагрузки - болел. Причем болел фактически в буквальном смысле, ибо я или сходил с ума (чтобы не сойти - экстренно забивал его информацией) или начинались какие психологические инсинуации, и чаще всего депрессивного характера.
Необходимость подобного рода "подпитки" началось давно, очень давно, ведь еще в детско-юношеские годы я ощущал, что происходит нечто невообразимое: меня словно разрывало изнутри (позже я понял, что это была психическая энергия или либидо, как называл это Фрейд, но я предпочитал в данный термин вкладывать больше, нежели чем просто сексуальная энергия); при этом я ведь все время стремился по сократовски познать себя, ибо вполне явно допускал, что в случае если мне когда-то удастся действительно понять, что же мне было необходимо, сразу станет легче жить; предполагая со временем, что, во-первых, как таковой легкости (ни в какой степени существования оной) мне не требовалось (ибо я бы не довольствовался только ей), а во вторых, понимание (знание, - со временем понимание превратилось в знание), так вот, понимание - это еще нисколько не означало, что я мог бы попросту остановиться. Как оказалось, совсем нет. И все, на что я теперь оказывался способен - это выбор правильных адаптационных механизмов, то есть того, что помогало бы сосуществовать с существующим во мне неврозом (если это назвать, опять же по фрейдовски, неврозом). Например, просыпаясь, я должен был правильно распорядиться как дозой, так и направленностью получения информации мозгом, ибо от этого фактически зависел день. Равно как и в течение дня подобное следовало сделать исключительно правильно, как вечером и перед сном (перед моментом непосредственного засыпания, кое - как и пробуждение - я сопровождал чтением; причем чтение, а не прослушивание - книг, легкий, фильмов, передач и прочее - было связано с тем, что во время чтения мы способны вкачивать вы себя значительно большие объёмы знаний, нежели чем во время получения, - запоминания, - иным образом; хотя и, вероятно, тут все в какой-то мере индивидуально и зависит от соответствующей модальности - кто-то лучше воспринимает информацию на слух, а кто-то прочитывая самостоятельно).
Да, конечно, можно предположить существование нечто не совсем привычного (даже ненормального, как сказали бы отдельные скептики) в подобного рода способе сосуществования (сознания с бытием, то есть единения мира внутреннего - с миром внешним). Но с другой стороны, данная схема вырабатывалась (оттачивалась - справедливее сказать) в течение долгих лет, а потому на мой взгляд она именно таковой и должна была быть. В какое-то чудодейственное исцеление я не верил, да и никогда не хотел его, предполагая любое искусственное вмешательство приведет к уничтожению единой целостности собственного "Я", а так ли это было необходимо, и не приведет ли подобное к каким-то иным (необратимым) последствиям? В общем, мне это было не нужно. А потому еще двадцать лет назад, когда случайно нашли опухоль в черепной коробке - некое осторожное подозрение на опухоль мозга (почти полгода болела голова, проверили - оказалась застывшая гематома, - последствие занятий боксом) и предложили хирургическое вмешательство как максимум или длительное медикаментозное лечение как минимум, я разом отказался от всего и вся и чуть ли не сбежал из больницы через окно, предпочитая оставить все как было (в тайной надежде что опухоль рассосется - через несколько лет обследование показало нечто подобное - а способности останутся).
Что такое были эти способности? Скажу вам, что как таковые я еще, наверное, в полной мере и не ощущал их (равно как вряд ли до конца ощущаю сейчас), а лишь находил что-то загадочное-удивительное в своем общении (необязательно вербальном, ибо я всегда больше был предрасположен к мизантропизму) с внешним миром. Мне это нравилось. Равно как нравилось и собственное видение того, что было вокруг. Мыслил я несколько иначе, нежели чем большинство; соответственно жил точно также иначе, - да и вообще, вполне можно было предполагать у меня какой-то иной путь развития (существования). И это вполне устраивало. По крайней мере меня.
Да, конечно, очень важно было следить за наполняемостью содержания собственного подсознания (ведь так или иначе уже именно бессознательное психики - подсознание - влияло на формирование наших мыслей, а значит и поступков). И от того, какую вы вложите в себя информацию - такую вы фактически и спрогнозируете собственную жизнь. И получите, разумеется, такую жизнь и получите. Да, играет роль коллективное бессознательное и сила вашего рода, но непосредственное воздействие с окружающим миром осуществляется с помощью личного бессознательного, то бишь того, что находится в вашей голове, а там находится то, что было туда вложено (в подсознании откладывается все, что мы когда-то увидели, услышали, почувствовали и прочее).
Давайте немного подробнее остановимся на подсознании. Причем, обращаю внимание, что в случаях когда я буду употреблять слово "подсознание", это можно читать и как "бессознательное" психики и наоборот, ибо и подсознание и бессознательное - суть одно и тоже, названия просто разные.
Итак, наша психика состоит из трех структурных единиц: в зависимости первоначального перевода трудов Фрейда с немецкого или английского имелись разные названия, кои суть одно: "Я" или "Эго" (сознание), "Оно" или "Ид" (бессознательное), "Сверх-Я" или "Альтер-Эго" (цензура психики). Фрейд сравнивал сознание и подсознание как всадника и лошадь. Когда всадник (сознание) пытается подчинить себе лошадь (подсознание) - лошадь встает на дыбы и сбрасывает седока. В итоге всадник (сознание) подчиняется необузданной лошади (подсознание).
Сознание олицетворяет то, что можно назвать разумом и рассудительностью, в противоположность к подсознанию, содержащему страсти. При этом, чем сильнее был Эдипов комплекс (бессознательное желание убить отца с целью "овладеть" матерью - помните миф об Эдипе), чем стремительнее было его вытеснение, тем строже цензура психики ("Альтер-Эго") будет властвовать над сознанием в виде совести и бессознательном чувстве вины.
"Я" функционирует в соответствии с принципом реальности. "Оно" соответствует бессознательному и содержит инстинктивные влечения. Эта часть психики управляется принципом удовольствия и функционирует в соответствии с первичными процессами. Бессознательное находит отражение в сознании в виде предчувствий, сновидений, галлюцинаций, иллюзий, оговорок, эмоций, переживаний, интуиции, поэзии, музыки, влечений, страстей, привязанностей, привычек, инстинктов, стереотипов поведения и тому подобного. "Сверх-Я" - это цензура психики. Причина возникновения "Сверх-Я" - идентификация мальчика с отцом. Мальчик испытывает любовь к матери и на его пути встает отец. Так возникает Эдипов комплекс. Отец в данном случае более сильная фигура, поэтому, чтобы его победить, мальчик должен стать таким же сильным. У мальчика возникает желание занять место отца у матери. Отношение к отцу амбивалентно (любовь и ненависть). При разрушении Эдипова комплекса влияние матери на мальчика ослабевает. Исчезновение Эдипова комплекса укрепляет мужественность в характере мальчика. Фрейд считал, что у каждого человека существует Эдипов комплекс. Эдипов комплекс в большинстве случаев исчезает с достижением возраста пяти-семи лет. "Сверх-Я" хранит характер отца: чем сильнее был Эдипов комплекс, чем быстрее происходит его вытеснение и тем строже будет цензура психики ("Сверх-Я"), которое проявляется как совесть, мораль, стремление к совершенству, бессознательное чувство вины. "Сверх-Я" берет на себя роль родительской инстанции. Если родители придерживались строгого воспитания, то у ребенка развивается строгое "Сверх-Я". "Сверх-Я", "Я" и "Оно" составляют психический аппарат личности. Главной функцией "Сверх-Я" является подавление инстинктов из "Оно". В жизни подобное проявляется как совесть. Действия, совершаемые вопреки велению совести способствуют развитию чувства вины и приводят к возникновению потребности в наказании.
Цензура психики - это барьер критичности между мозгом и внешней средой. Информация из внешнего мира не сразу воздействует на психику, а сначала наталкивается на цензуру. Основная функция цензуры - распределение информации, поступаемой из окружающего мира между сознанием и подсознанием. Если информация, поступая из внешнего (окружающего) мира, усиливается эмоционально, то такая информация запоминается, сохраняясь, например, в виде психологических установок, сформированных и усиленных паттернов поведения за счет задействования, в том числе, и архетипической составляющей бессознательного. При этом большую часть информации, поступающей из внешнего мира, цензура психики не пропускает и такая информация вытесняется, то есть откладывается в подсознании. И только малая часть информации проходит в сознание (при этом сначала такая информация попадает в предсознание, своего рода "прихожую", а уже оттуда - или попадает в сознание или вытесняется в бессознательное). Однако информация из подсознания (бессознательного) все равно, рано или поздно, оказывается в сознании. Поэтому я уже обращал внимание, что любая информация, которая прошла в зоне внимания человека, оказывает влияние на психику, независимо была ли такая информация осознанной или нет. Таким образом, в нашем подсознании берет основу все, что в последствие находит отражение в сознании (то есть отображаются скрытые желания и закладываются основы мыслей, желаний, поступков и прочее).
Подсознание формируется двумя способами: коллективное бессознательное (то, что находится в психике от рождения и является концентрацией опыта предшествующих поколений) и личное бессознательное. Личное бессознательное содержит информацию, воспринимаемую при жизни посредством репрезентативных - визуальной (зрительной), аудиальной (звуковой), кинестетической (мышечные ощущения, вкус, запах) и двух сигнальных систем (чувства и речь), поэтому в личном бессознательном находит отражение любой прочитанный, прослушанный или увиденный материал, а также информация полученная органами вкуса, запаха и прочее.
Коллективное бессознательное представлено архетипами. Человек наследует архетипы (образы) из своего прошлого, которое включает жизненный опыт предшествующих поколений. Архетипы могут быть представлены как в виде определенных, передаваемых от поколения к поколению структур, так и в виде каких-то ситуаций. Способом представления архетипа является символ. Символизация - это главный путь проявления бессознательного. Человек воспринимает мир мифологически, то есть формируя архетипические образы, которые проецируются на реальный мир и являются выражением бессознательного. Архетипами являются коллективные модели (паттерны) поведения, исходящие из коллективного бессознательного и являющиеся основным содержанием сказок, мифологий, легенд и прочее.
Рассматривая как связаны между собой сознание и подсознание (бессознательное), представим случай, когда человек внезапно забывает какую-то свою мысль, которая до этого "вертелась на языке". В этом случае он говорит "забыл", хотя на самом деле эта мысль стала подсознательной, потому что когда идея выскальзывает из сознания человека, она не перестает существовать - так же как машина, скрывшаяся за углом, вовсе не растворяется в воздухе. Просто она оказалась вне поля зрения. Позже мы опять можем встретить эту машину, как можем и натолкнуться на ранее утерянные мысли. Таким образом, подсознание человека может быть занято множеством временно угасших образов, впечатлений, мыслей, которые продолжают влиять на сознательное мышление, хотя и являются потерянными. Еще пример. Человек пересекает комнату, чтобы что-то взять. На полпути он останавливается в смущении: забыл за чем шел. Человек механически перебирает вещи на столе - хотя первоначальное намерение забыто, подсознательно оно движет им. Наконец человек вспоминает, что хотел. Подсознание подсказало ему. Забытые идеи не прекращают существования, а пребывают под порогом сознания, ниже порога памяти, откуда могут всплыть в любой момент. Человек видит, слышит, чувствует запах и вкус множества вещей, не замечая этого. Но эту информацию впитывает подсознание (бессознательное психики). Именно подсознание берет контроль над сознанием в трансовых или измененных состояниях сознания.
В бессознательном скрываются архаичные желания человека (архаичные инстинкты), вытесненные в глубины психики в процессе развития цивилизации. При этом первичные инстинкты, вытесняясь в бессознательное, не исчезают окончательно; просто человек, находясь в режиме контроля сознания, способен контролировать их. При переводе психики такого человека в измененное состояние сознания (алкогольное опьянение, усталость, сильное сексуальное желание, состояние сильной тревоги или радости, нахождение в толпе и прочее) все эти первобытные инстинкты находят выход, снова оказываясь в сознании, и если нарушен контроль сознания - вынуждают человека совершать поступки, которые в обычном состоянии он может быть и не совершил бы (ибо его контролировало бы сознание с его запретами в виде норм, привитых цивилизацией, а так психика переводится в измененное состояние сознания, когда человек испытывает на себе влияние инстинктов, доставшихся от первобытного человека; перед таким человеком не существует преград, его сила удесятеряется, он способен на совершение явно выраженных криминальных поступков проникнутых деструктивным желанием).
По сути, это достаточно любопытное состояние. Ведь в случае нахождения человека в измененном состоянии сознания работает правое полушарие головного мозга (бессознательное), а левое полушарие мозга частично выключается и человек пребывает в ссуженном состоянии сознания (транс). Тем самым ослабевает барьер критичности на пути поступления новой информации, и вся получаемая информация откладывается в подсознании. Если такая информация будет эмоционально насыщена, то в этом случае - путем образования активных (очаговое возбуждение в коре головного мозга) или пассивных (очагового торможения в коре головного мозга) доминант - в подсознании закрепляются психологические установки, что приводит к формированию соответствующих паттернов (механизмов) поведения. Кроме того, как я когда-то обратил внимание, новые доминанты, установки и паттерны поведения помимо уже известных механизмов возникновения, появляются вследствие усиления раннее уже имеющихся полудоминант, полуустановок и полупаттернов. Подобное становится возможным от того, что в подсознании, ко времени попадания туда новой информации, могут уже иметься определенные, ранее сформированные полудоминанты, полуустановки, полупаттерны. В итоге новая информация способна или сразу формировать психологические установки в подсознании и переходить в паттерны поведения бессознательного или же может предварительно обогащаться остатками информации, хранящейся в личном бессознательном, то есть в этом случае вновь поступающая информация дополняет раннее существующую, а значит и образуется (доформировывается или формируется - в зависимости от силы совпадающих кодировок сигнала в прежней и новой информации) новый архетип, причем исключительно в личном бессознательном. Помимо этого в психике человека происходит постоянное формирование новых архетипов (в личном бессознательном), ведь архетипы присутствуют не только в коллективном бессознательном, но и в личном.
Как образуются архетипы личного бессознательного? В свое время попавшая в мозг информация не послужила образованию полноценных доминант, установок и паттернов поведения, но как бы наметила их формирование. В результате произошло образование полудоминант, полуустановок, полупаттернов поведения, которые остались как бы на поверхности личного бессознательного, на границе между сознанием и бессознательным, то есть не были окончательно вытеснены в глубины памяти, но создали определенный код. В последующем, при поступлении информации схожего содержания (то есть информации со схожей кодировкой - импульсами от связей между нейронами мозга), раннее полусформированные полудоминанты, полуустановки и полупаттерны доформировываются, в результате чего в мозге появляется полноценная доминанта, а в подсознании - полноценные психологические установки переходящие в паттерны поведения; в этом случае доминанта в коре головного мозга, вызванная очаговым возбуждением, служит причиной надежного закрепления психологических установок в подсознании, а значит и появлению мыслей, которые в последующем переходят в поступки вследствие перехода установок в подсознании - в паттерны поведения в бессознательном. Таким образом, новая информация способна как сразу переходить в паттерны поведения, формируя их и усиливая раннее существующие, так и может предварительно обогащаться остатками информации, хранящейся в личном бессознательном и подкрепленной схожей информацией (со схожей кодировкой) из коллективного бессознательного. Раннее у подобной информации не хватило силы для формирования отдельного архетипа (поэтому был сформирован полуархетип). Теперь же, вследствие повторения сигнала, старый сигнал усиливается (дополняется новой информацией), а значит и образуется (формируется) новый архетип бессознательного (архетип личного бессознательного).
К слову, в результате ослабления цензуры психики (снижения барьера критичности на пути поступления информации из внешней среды) становится возможным вводить в бессознательное психики значительные объемы информации, а также такая информация будет откладываться в подсознании, закрепляясь там особыми кодовыми характеристиками, благодаря которыми подобная информация перейдет в психологические установки в подсознании (происходит своего рода кодирование психики путем образования доминант - очагового возбуждения в коре головного мозга); также, как я уже обращал внимание, при поступлении новой информации со схожим кодовым значением такая информация будет доформировывать задатки намеченных к формированию (полусформированных) паттернов поведения и усиливать архетипы личного бессознательного.
Удивительно сколь многое на самом деле оказывалось главенствующим в психике. По крайней мере, что касается меня, то, имея возможность наблюдать за жизнью (а такое возможно, если вы не заняты каким-то обязательным регулярным трудом и свободного времени в ваших сутках больше, чем работы, необходимой для пропитания), я приходил к достаточно любопытным выводам, сопоставляя схожие по значению ситуации во времени - с психологическим восприятием оных.
Я не вдаюсь во всякие там подробности, отчего-то пишется так, как пишется сейчас. И поймал я себя на мысли, что может и вряд ли кто вообще когда-то разгадает эти записи (надо ли вообще это будет кому, а если надо - посвятит ли этому должное время), но вот убеждаюсь, что сейчас иначе я и не могу, и может наоборот, сам, много позже, буду разгадывать все эти закодированные письмена, а сейчас я должен не останавливаясь, просто записывать ощущения, происходившие со мной. Жизнь ведь даже не то что все время подкидывает новые и новые сюрпризы, совсем нет, здесь скорее какое-то вечно определяющееся правило, может даже (что скорей всего) определенная разработка подобного правила, задел, так сказать, на будущее; ведь вполне возможно, что когда-то все и пригодится. Но даже если и пройдет для этого очень много времени, важно, что именно сейчас я нахожу великую отдушину в том, что могу изливать таким вот образом состояние души; и тогда уже, вполне допустимо, что может именно это и главное и основное.
Периодически прошлое каким-то загадочным образом норовило напоминать о себе, но все чаще мне удавалось справляться с этим, хотя, конечно же, и не всегда в полной мере удавалось, ибо нет-нет да возникали нелепые (бессознательные) укоры-воспоминания. Но подобного и действительно становилось меньше.
Заслуги не было ничьей, просто сама психика, видимо, устав от былых экзекуций разума, начинала восстанавливать себя, включая те механизмы, которые должны вообще по нормальному существовать, дабы предохранять от ненужного психического (морального) выгорания, ведь уже так или иначе, но очень многое, если не все, зависит от психики, которая служит своеобразным мостиком между внешним, окружающим миром, и миром внутренним, миром конкретного человека.
В понимании жизни было еще многое, что вынуждало меня тщательно выбирать грань балансировки между бытием и сознанием, ибо стоило сделать какой неверный ход, и психика тотчас же грозила увести меня в область отчаяния. А так, получалось, сдерживал себя. И все время сдерживал. Десятки лет длилось подобное, но не вырастало оно в явное противостояние, ибо удавалось всё-таки как-то "договариваться", управляя собственным безумством, хотя и, конечно же, выходило подобное не всегда просто к осуществлению, но в такие разы вероятно вмешивалось нечто доброе, что существовало в подсознании, помогая мне понять, по настоящему понять что происходит, - а если существовало понимание, то значит и поддержка.
Конечно же, я очень многому, если не всему, удивлялся в себе. Так выходило (и подобное невероятно усилилось в последнее время), что, несмотря на то, что я четко понимал то, что мне необходимо, делал я словно все наоборот. И тем более, если кто-то мне желал добра (совершая оное). Я, просчитывая про себя вероятный положительный ход развитие событий, словно намеренно (и точно что всеми силами) делал наоборот, окончательно успокаиваясь лишь когда становилось все безвозвратно потеряно. И только если с потерей понимал, что больше ничего с невозможно исправить, только тогда (выжидая еще какое-то время) я наконец-то психологически успокаивался. А ещё через время (вероятно выждав момент, когда уже при всем желании ничего было бы невозможно вернуть) я начинал душевно расстраиваться о случившемся. Разумеется, виня во всем себя. Чтобы потом... Повторить все сначала (если вдруг улыбалась удача).
К слову сказать, со временем удача улыбалась все реже. А я... А я как будто и не опечаливался (так, чтобы особо сильно), словно и вовсе научившись принимать происходящее как нечто само собой разумеющееся. Ну да так выходило. (И понятно, что осознание подобного, словно само за себя, говорило об исправлении такого - ошибочного - подхода. Да это встречалось и не только у меня. Многие люди делают словно на зло и во вред себе. Что до меня, я просто ждал часа, когда можно будет включать обратные механизмы, добиваясь победы там, где уже словно бы все и отвернулись - когда отвернутся, так чтобы действительно чем-то выдающимся оказался подвиг мой движения наверх. Так это было всегда. Так это будет теперь. Так это будет всегда. Просто потому что невозможно максимально подняться, столь же максимально не опустившись. Ведь, чтобы прыгнуть вверх, необходимо сначала оттолкнуться от земли.)
Нет, конечно, я ни за что не мог остановиться и не записывать (делясь с вами содержанием собственного подсознания), ведь даже если бы когда и решил сделать нечто подобное, то это походило бы на самоубийство, ибо невыплеснувшиеся мысли попросту разорвали бы меня. И это совершенно верно, ибо даже если намеренно загромождать мозг отвлеченной информацией, все равно - рано или поздно - сознание переработает все хранящееся в подсознании и изложит в виде некоего структурированного единства (само отделив зерна от плевел). И тогда уже все, что требовалось от меня - по возможности всячески сохранять единую силу духа, веря в победу (эх, всю жизнь живу с подобной верой) и ни за что не поддаваться никаким трудностям в виде упаднического настроения (подобного рода настроение, зовущееся также депрессией, весьма негативно влияет на любого рода продвижения вперед, порой не только замедляя шаги, но и отбрасывая назад. Тогда как по факту в мире - вокруг нас - ничего не происходит такого, что не происходило бы раньше. А все есть суть исключительно наше собственное восприятие бытия; попробуйте в качестве примера на несколько дней выйти из жизни - например, запив или просто забив на все и вся - и увидите, что в мире ничего не изменилось, а окружающие не поменяли отношения к вам, списав ваше исчезновение на что-то известное и понятное только им, а то и вовсе не заметив вашей "пропажи"; окружающий мир на самом деле совсем даже иной, чем мы это представляем; равно как и наша роль в этом мире заметно меньше, чем полагает кто-то из нас. Если нас не станет - ничего не изменится. Земля также будет двигаться, как и луна появляться, и солнце светить, и дожди идти, и ветра дуть, и прочее, прочее, прочее. Поймите просто это. Поймите без переживаний, а то и сумейте из подобного понимания извлечь пользу. Равно как и если кто-то упрекает вас в чем-то, то можно избавиться от такого человека, - перестав общаться с ним, это лучше, чем убивать его, - и все станет на круги своя. Потому что и мнение людское - это мнение лишь одного человека или ряда лиц, имеющих схожее мнение, тогда как другие - будут считать иначе. Вот ведь как...).
- Но вот что же получается на самом деле, - задумался я. - Не происходит ли так сейчас, что я сам, словно не обращая внимания ни на что, пускаюсь в некий загадочный конгломерат нераскрытых истин (и даже не понимаемых, по сути, ибо подобное невозможно понять).
- Нет, - ответил я сам себе.
- Отчего же?
- Просто нет.
- Ну, если предположить здраво, на любое "нет" должно существовать какое-нибудь понятное осмысление -
- Происходящего? - перебил я себя же.
- Осмысление происходящего, верно.
- А если его нет?
- Ну, если нет, это еще не значит, что и вовсе не существует, согласись?
- Да, верно.
- И к тому же, если мы вдруг ни с того ни с чего начинаем говорить нет -
- Так то уж ни с того ни с сего? - вновь перебил я, уточняя.