Зелинский Сергей Алексеевич
Пляски заумности (2020)

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • © Copyright Зелинский Сергей Алексеевич (s.a.zelinsky@yandex.ru)
  • Размещен: 14/10/2021, изменен: 14/10/2021. 1602k. Статистика.
  • Роман: Проза
  • Романы-размышления,философская проза
  • Скачать FB2
  • Аннотация:
    И ведь иной раз даже непонятно что происходит. Ты словно подбираешься, бродишь в потёмках души, но веришь, чувствуешь, что подбираешься. Да и истина уже как будто рядом. И ведь правда, что так. Понимаешь ты это. Понимаешь, правда, пока всё больше этак "про себя", но сути то не меняет. Рядом она. Рядышком. А кто она? Смерть? Или женщина?Эк-ка ты куда хватил. Истина.Истина?Она, родимая. Из-за неё весь то и сыр бор.Понятно...Ну, ну. Понятно ему. Вижу пока не понятно. Ну так затем мы здесь, как говорится, и собрались. Хотя может кому-то понятно и уже.Что?Да нет. Это я так. Думаю вслух...
    •   
      СЕРГЕЙ ЗЕЛИНСКИЙ
      
      
      
      ПЛЯСКИ ЗАУМНОСТИ
      
      
      
      2020
      
      
      
      
      љ C.А.Зелинский. Пляски заумности. Роман.
      
      Текст печатается в авторской редакции.
      Все права защищены. Любая часть данной книги может быть воспроизведена в любой форме только с указанием автора, Сергея Зелинского (владелец авторских прав - Сергей Алексеевич Зелинский).
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      Аннотация-1.
      Жизнь, она ведь всегда двигается в исключительно правильную сторону. Правильную да верную. И вариантов нет иных. Да и не должно быть. Равно как и всё происходит в ней так, как это необходимо. А потому и жить надо, и проживать жизнь одинаково. И никаких вопросов не иметь к тому (или касается что того, - а равно и любые иные что, как, да почему), не иметь вопросов и просто жить. Жить так, как может никто ещё до этого не жил. Жить - настолько любя жизнь, чтобы даже духа ни у кого не нашлось сказать что-то против, а тем более сделать.
      Жить так, чтобы даже смерть нет-нет, да и снимала шляпу в уважении и кланялась как доброму знакомому, приятелю, брату, родному человеку, - на коего у неё - от её же самой - негласный закон да распоряжение: "не трогать".
      
      
      Аннотация-2.
      И ведь иной раз даже непонятно что происходит. Ты словно подбираешься, бродишь в потёмках души, но веришь, чувствуешь, что подбираешься. Да и истина уже как будто рядом. И ведь правда, что так. Понимаешь ты это. Понимаешь, правда, пока всё больше этак "про себя", но сути то не меняет. Рядом она. Рядышком.
      А кто она? Смерть? Или женщина?
      Эк-ка ты куда хватил. Истина.
      Истина?
      Она, родимая. Из-за неё весь то и сыр бор.
      Понятно...
      Ну, ну. Понятно ему. Вижу пока не понятно. Ну так затем мы здесь, как говорится, и собрались. Хотя может кому-то понятно и уже.
      Что?
      Да нет. Это я так. Думаю вслух...
      
      Аннотация-3.
      А иной-то раз ведь и действительно загадочно как бог-то всеми нами управляет. Бог, что-то Свыше, это мы уж решили. Привычно для русского слуха бог, будем бог. Для арабского Аллах привычней, значит Аллах. Для кого Будда, Будда, Вишну - Вишну, Высшие Силы - значит Высшие Силы, как удобно, разница переводов, несколько тысяч богов и в каждого верят десятки тысяч людей минимум, да и даже если несколько сотен - неужели и они могут заблуждаться (но если сохранились имена богов в истории, значит много поколений верит, а там количество уже не важно), и вот если так всё происходит, то значит вот вам, друзья мои дорогие, и истина. И сама она как будто не преподнесена, и нужно расстояние каждому чуть ли не в вечность пройти, ан тем не менее. Я ведь постепенно и на протяжении всё раскрываю всё и вся. Остаётся лишь верить. Поистине, как сказал Тертуллиан в ещё третьем веке: "Credo quia absurdum" (Верую, ибо абсурдно).
      
      Вот я что понимаю. Люди все быть может и грамотные да здравомыслящие (в рамках природной условности конечно), но никогда ни у кого не может быть полной информации (о том или ином предмете, событии, прочее), а люди судят - и судят, к сожалению, так, что после получается как в том испорченном телефоне, когда пока одну новость передали через десятки лиц, получилось то ли он украл, то ли у него украли... Вот так и у нас. Во-первых, полную информацию порой не знает даже сам человек (он мог что-то не увидеть, на эмоциях не заметить, на что-то не обратить внимание и прочее). Но он передаёт такую информацию кому-то. Заметьте, это уже частично искаженная информация. Далее, в зависимости от уровня образования, интеллекта, усталости, собственных внутренних установок и прочее - другой человек выслушает информацию, и поймёт уже по-своему. Передаст кому-то он неминуемо в собственной транскрипции. И чем больше людей, тем больше в конечном итоге всё изменится. А потому совет. Никогда не спорьте. Скажите себе, что каждый понимает в силу своего разума. И винить его за это нельзя. Отдайте пальму первенства другому, пусть он считает, что прав, поблагодарите "за науку", и бегите, бегите, бегите... помните, как у американского классика, кролик - беги...
      
      
      О книге-1.
      Конечно, в первую очередь мы с вами должны и сами подойти к разрешению этого (равно и любого иного) вопроса. И вот потому всё мелочное, наносное, левое, пустое - следует тотчас же отмести, оставив, соответственно, то, что действительно необходимо.
      И вот как раз тут оказывается, что этим необходимым остаётся то, что для кого-то может даже и странным вовсе не кажется. И так всегда. Настоящую истину (также как верную и преданную женщину) по ошибке оставляют в стороне, обращая внимание порой и вовсе на чёрт знает что (извините). Тогда как истина...
      Понимаете, истина ведь - это не девка на выданье или там девица с характером, истина - женщина опытная и даже может умнее большинства из нас. Оттого она и двигается всегда не только поступью времени, но ещё и на шаг впереди. (И обычно это так.)
      А потому, как говорил Шарапов в диалоге с Груздевым (подозреваемым в том, что не совершал) - я хочу разобраться. Понять, понимаете, разобраться... и понять... И разобраться...
      
      
      О книге-2.
      Что ж. Будем тогда попросту жить да, как говорится, не мудрствовать лукаво. Ведь, если разобраться, только жизнь - это то, что всегда и для всех самое главное. Любовь, деньги, жильё и прочее - это лишь блага да удовольствие. Жизнь. Она лишь важна этак априори - и баста. Когда на кону жизнь - остальное всё разом ничто. И это истина! Разом да навсегда.
      
      
      О книге-3.
      А ведь многое, и, если разобраться, очень многое (равно как и о многом, о чём можно говорить) фактически канула в лету; но если кто только думает так (даже мысль если такая промелькнёт), то искренне и от всей души заблуждается. Хотя вот слово-то какое, право, "заблуждение". Ведь это слово фактически индульгенция всем нам. Мы все ведь иногда заблуждаемся. Но не по злобе, а по доброте душевной. Amen.
      
      
      О книге-4.
      Как на самом деле хорошо, когда есть деньги.
      И здоровье.
      И разум (хотя разум относится к психическому здоровью, но на первое место ставим физическое, ибо будет оно - будет и остальное, тем более иной раз и грамотный психиатр, сошедший с ума, вполне может выдавать себя за относительно здорового; профессия ведь как на войне, всякий может "заразиться").
      И любовь. И любовь хорошо, когда есть.
      
      Если будут деньги - будет всё (кроме здоровья).
      Если будут деньги и здоровье - будет всё (кроме любви).
      Если есть деньги, любовь и здоровье - поистине уже можно жить.
      Если будет, помимо денег, здоровья и любви, ещё и разум - можно жить долго.
      А если помимо денег, любви, разума и здоровья будет ещё творческий дар - то можно жить не только долго, но и счастливо.
      Поистине, да будет так.
      И всё остальное - доброе, нужное, вечное - ещё да прибавится свыше.
      Amen.
      
      
      О книге-5.
      Ну да это ведь только иногда случается, чтобы такое понимание али единство (в душе... в душе...) находилось; и когда придёт своё время или наступит время его (а оно - и "придёт" и "наступит" - помяните моё слово), и вот когда подобное произойдёт - тогда я, вероятно, поверю во многое. Хотя ведь я и сейчас верю. Оказия лишь иной раз случается в виде недоверия. А так ничего. Да, ещё вот бывает, что накатывает ум на разум. А так ничего. Хотя... Хотя вот, случается, слова иной раз словно смеются окаянные навзрыд (над собой, надо мной, пока не выяснил). А во время смеха - шутят. Но не словами, - а аккордами. Поистине, и вовсе мракобесие, подумает кто. Ну да тут уж извините. Не от нас в жизни многое зависит, а может и всё. Всё что происходит зависит не от нас. Не мы главные. Человек предполагает, бог располагает, говорится в старинной русской поговорке. Старинной - значит существует подобное веками. Народная мудрость, получается. Amen.
      
      
      
      
      
      
      
      Сергей Зелинский
      
      Пляски заумности
      
      роман
      
      
      
      
      "Не приведи бог видеть русский бунт - бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердечные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копеечка".
      Александр Сергеевич Пушкин
      
      
      
      
      Пролог.
      Я всегда не только жил в долг (перед судьбой), но и получал всё авансом (от жизни). Я верил в свою миссию. Особую. До конца не ведая какая она, я знал только то, о чём мне говорили люди, благодарив меня за помощь. Я учитель. Моя миссия помогать людям. Я психолог. Моя миссия помогать людям. Я писатель и философ. Моя миссия записывать в том числе и свои философские мысли. Любого рода специальности и профессии в точной степени коррелировали с помощью другим. Учитель - от слова "учить". Но учить - это не только навязывать свои знания, но и раскрывать природные таланты людей. Помогать, направлять, оберегать, - и дальше они сами пойдут, им ведь только на первом этапе надо помочь, а дальше они уже сами, дальше они уже сами...
      
      
      
      Часть 1
      Глава 1
      И всё-таки, конечно, не так всё просто было у меня сейчас. С одной стороны, я видел начало какого-то окончания (так вроде бы обязательного да необходимого), а с другой, - совсем было это нечто загадочное, забавное, ранимое душевно и отчасти, вероятно, даже ненужное.
      Как бы то ни было, в общем, я совсем даже нисколько не задумывался: надо ли мне было это. Ну или, скорей всего, конечно же, задумывался, но этакой своей "задумчивостью", больше по детски-наивной, нежели какой-то реальной, настоящей да грамотной.
      И всё ведь было (или только казалось) действительно так. И вот забавно, - подумал я, - что, если и правда, всего лишь только казалось. Тогда как на деле всё это было совсем даже иначе. Да и отчасти даже так, как - то и понять-то становилось возможно не сразу, а то и вовсе непонятно было никогда, а если вам кто говорил о каком понимании, то было это больше не правдою, чем истиной, как-то так.
      Как-то так - вероятно, к сожалению. Ну а может и к счастью. К тому некоему счастью, которое, по сути, было совсем вроде как ни о чём, и при этом если в чём-то и повторялось, то лишь от того, что так было надо. Надо, не надо, вопросов, вероятно, и действительно было не в пример более, чем ответов, да и ответы, как таковые, совсем даже не напрашивались, а если и были - были всё также загадочные, нелепые, ранимые отчасти, и столь же отчасти не сопоставимы с той самой истиной, к которой, как я всегда полагал, стремился. Вот только существовала ли она? И действительно ли, - что не менее важно, - ждала меня эта самая истина? Или для неё было, - что скорей всего, - всё и вся безразлично. Равно как и вообще безразлично: достигнет ли кто её, или нет.
      Подобного рода вопросами я если и не то, чтобы терзался этак всерьёз, но тем не менее иной раз нет-нет и задумывался о том да о сём. А порой, когда хотелось и вовсе как будто не думать, думы нет-нет да захватывали меня. И тогда становилось по-своему загадочно да удивительно. И был я на пороге какого-то открытия (как полагал сам). Тогда как на самом деле было ли это так или нет, - кто знает, как говорится, кто знает...
      
      
      Глава 2
      Несмотря ни на что, мои размышления всё-таки имели какую-то определённую завершённость. Да, вполне могло быть, что она просматривалась не тотчас же (это и понятно!). Да, возможно, что и вообще нечто должно пройти занимательное, прежде чем удастся подойти к определённым истинам (коих может, впрочем, и вовсе не оказаться). И даже так случается, что обстоит дело (и подобное действительно бывает), что ничто совсем даже не подходит ни под какое-либо разумное объяснение, а при этом раз - и всё вдруг становится на свои места, раз - и перед тобой самый веселый танец пляшет разум, раз - и...
      А ведь подобное и действительно интересно, - подумал я. И, прислушавшись, понял, что продолжать мне вослед никто не будет. Я обречён общаться с собой, но это ведь сладкая обречённость, не правда ли? (пытался раззадоривать я сам себя). И было то действительно правда. И мои поступки, и мои мысли. И не всегда мысли переходили в поступки, равно как и поступки не всегда являлись следствием мыслей. Мысли вообще могли закончиться - лишь начавшись или перескочить на какой-то иной круг развития (себя же). И поди, как говорится, свищи. Этак, свищи - не свищи, да всё бестолку (ну, в плане, - без толку).
      
      
      Глава 3
      Если что-то для вас (или вам) не понятно так чтобы сразу, или понимается с трудом, ничего, читайте дальше, позже всё сложится в единую картину по типу мозаики; да так всегда и во всём ведь: например, без школьного курса - будет сложен курс в институте, без института - будет затруднено обучение в аспирантуре, всему своё время и время каждой вещи под солнцем, как сказал Экклезиаст. ("Всему своё время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру". (Еккл.3:1-8)).
      Однако, конечно же, не всё ещё, далеко не всё ещё было так, чтобы просто. И то и даже (что скорей всего) совсем не просто. И понимания как такового ещё не было, и разум пока лишь только стремился к чему-либо этакому правильному да (вероятно) значимому, ну да как бы то ни было, загадок всё равно пока было явно больше, чем ответов. Хотя и ответы как таковые особо как-то не напрашивались.
      И создавалось даже впечатление, что они может и должны быть, но вполне возможно, что быть их не должно. Так, наметиться разве что этакое нечто, да не более.
      
      
      Глава 4
      Многое оставалось до сих пор чего-то того, к чему я вроде как если и имел какое-то отношение, то всё равно чувствовал некую неподвластность совершенства оного. Так, словно было это одновременно и надо, и не надо мне. Да и вообще, иной раз, загадочности всё равно было несравненно больше, нежели какой-то истины. И это притом, что истину как таковую я всё также продолжал искать. А при нахождении даже частицы её - лелеял, всячески оберегая и потворствуя, казалось, всему и вся (но благо, что подобное делать было не нужно, не важно, да и не совсем пока объяснимо "зачем" бы понадобилось в будущем).
      Впрочем, как всегда любопытного казалось больше, чем, вероятно, должно было казаться. А потому иной раз так обстояло дело, что и указываемое, и значимое, и по своему разграниченное "начало" - имело нечто общее с какими-то мыслями (моими, вашими, ничьими), а после всё также забывалось, ибо мне порой казалось, что и не обязательно иметь чёткую последовательность суждений, вернее, не то что совсем не иметь, но исходя из того, что следовало охватить множество вопросов, получалось, что необязательно каждый доводить до логического завершения сразу; а то даже и наоборот, хорошо будет когда (после, после) они все разом придут в одно депо, сложившись словно мозаика в единое полотно восприятия бытия, ибо тотчас же после этого как раз всё и станет на свои места. Я так думаю.
       Я сейчас так действительно думал, и для меня какие-либо размышления оказывались лишь неким средством движения вперёд. Ибо я, вероятно как и мой герой, верил, что вполне готов был ожидать того, чтобы всё сложилось после, а пока... А пока пусть идёт так, как идёт, - говорил я самому себе, и мне от этого было и радостно, и приятно.
      
      
      Глава 5
      Иногда не всё так оказывается просто, как то быть может кажется (или хочет казаться). Но почти непременно, что подобное ещё ни есть ничто плохое (равно как и коварное, ненужное да прочие синонимы, не важные сейчас), ибо всё равно в итоге будет всё так, как уготовано на то судьбой. Как распорядится некто свыше. И ему, этому "некто", если честно (этак, как говорится, между нами девочками) совершенно безразлично: вера будет у нас или неверие. Законы в мире всё равно проходят по особого роду, характеризуясь изредка каким-либо предзнаменованием, а чаще всего и вовсе как будто ничем не знаменуются, а просто случаются словно сами собой и всё. Аут. До первой остановки. По полной программе. До второго Пришествия. Но пока рано. Пока ещё рано. Хотя и всё впереди. Иначе никак. Иначе нельзя. Иначе неправильно.
      ...........................................................................................
      
      Постепенно, с годами, я начинал понимать большинство из каких-то значений, кои, казалось ранее, пришли ко мне словно сами по себе, сами собой, да ещё отчасти так, что этого мне и правда недоставало. Ну, по крайней мере, я был подобному рад. И то, что когда-то выглядело как нечто необъяснимое (и столь же невероятно загадочное да забавное), со временем перешло в какой-то особый случай (по типу "особой папки", но не совсем так), после чего становилось всё как-то разом на свои места и было на самом деле легко, очень легко и понятно. (А от легкости в душе - было ещё и внутренне спокойно. Но это уже другой разговор.)
      
      
      Глава 6
      Порой печально, конечно (и отчасти это действительно так), что вкрапливается в течение новой жизни - жизнь прошлая. Подобного рода воспоминания всегда больно ранят и, признаться, на протяжении сознательной жизни я было с ними боролся (не всегда, правда, побеждая), пока не понял, что всё это дано для личностного роста, для лучшего осмысления будущего, для того, чтобы сохранились в душе остатки душевности (сострадания, толерантности, терпения, прочее), и всё подобное для того, чтобы не исчезало чувство эмпатии, этого тончайшего прочувствования другого человека, которое помогает нам при случае не только понимать людей, но и управлять ими, угадывая порой мельчайшие струнки души, на кои можно воздействовать.
      И в этом нет ничего плохого или скверного, ибо всё равно другим человеком играют все, просто кто-то это только намеревается делать, у кого-то получается в реалии, и всё происходит в большинстве случаев исключительно бессознательно (у подавляющего большинства уж точно). Такова природа психики, ничего личного, как говорится.
      Однако мне, как душе чрезмерно чувствительной, достаточно долго приходилось учиться контролировать собственные чувства, ибо на первом этапе - у тех, у кого получается чувствовать, то есть сострадать другому - обычно отдают себя Бахусу (предаваясь тому порой безмерно), и лишь кто сумел преодолеть подобное тягостное влечение (сгубившее большинство, ибо после первой ступени зачастую все двери судьбы оказываются закрыты) могут рассчитывать на снисхождение свыше. Но и тут важно не остановиться в подобного рода неге сладкого обмана (думая, что ты всё и вся), а непременно двигаться вперёд. И вот только тогда приоткроются перед вами горизонты. Ну или, если по-справедливому, ещё пока только могут приоткрыться, ибо на самом деле всё ещё бабушка надвое сказала и, по сути, ничего не понятно.
      Но иногда нет-нет да я возвращался в этих (становившимися нежелательными в подобном контексте) воспоминаниях к прошлому, выдёргивая из памяти отдельные эпизоды того, из-за чего было стыдно (и что хотел бы исправить); но всё равно не желал бы забыть их, потому что я вообще сторонник того, чтобы помнить всё что было, ведь если это когда-то происходило с вами - это ваш опыт, жизненный, а значит именно он способен научить, помочь, скажем, два раза не наступить в одну и ту же лужу, или что-то по типу того; а потому забывать, стирая из памяти, ничего не надо, а лучше наоборот, раздуть до неимоверности негативное восприятие (душевную боль, помноженную на сожаление) оного, да и направить ударной волной на нечто кажущееся непреодолимым сейчас. И, прорвав плотину, добиться удачи. Удача, как и судьба, - как и любые женщины, - всё-таки любят, когда их завоёвывают. У женщин это, вероятно, повышает их внутреннюю значимость (для самих себя, ведь каждый человек внутри себя, - и особенно когда это никто не видит, - всегда жутко не уверен, недаром все подвиги происходят чаще всего на публике или когда об этом "узнается" после; причём не важно, кто неуверенный в себе герой: женщина или мужчина), а судьбе да удаче просто нравится, когда их завоёвывают, ведь это люди придумали слово "завоевание", для удачи и судьбы ближе слово "призывание", то если вызывая их, люди их призывают, - призывают удачу, призывают успех (а ни в коем случае не "испытывают", - это просто неправильный перевод, каждое слово зачастую ведь имеет несколько значений и важно правильно перевести, - то бишь в нужном контексте). И об этом тоже необходимо как минимум задуматься. Ну или хотя бы подумать. (Здесь переведено верно.)
      
      
      Глава 7
      Не всегда так чтобы нечто чёткое да разумное способно приходить в голову, но в этом нет ничьей вины, ибо несмотря на наше какое-либо желание или не желание - на всё воля божья, как говорится, то бишь судьба, батенька, судьба-с, - как сказал бы кто-то раньше (в то время, особенно царское, когда вера в бога была сама собой разумеющееся, и в то время, которое, вероятно, навсегда потеряно, ибо советское прошлое внесло свой оттенок порой поразительного бескультурья на всех и вся, хотя и понятно, что такую большую страну не смогли бы изжить со свету, мудрецы всегда найдутся, разве что не в тех, конечно, количествах, как то могло иметь место, если бы не Октябрьский переворот, названный после революцией...).
      
      Удивительной, порой, бывает судьба. И можно, конечно, долго рассуждать на тему как бы что пошло, как бы оно было-не было, да и вообще, как бы да что, а на самом деле порой кажется, что и не важно совсем это; потому что если предположить, что на всё воля божья, то значит так и должно было быть. То бишь судьба, тогда уже, у всех должна быть непременно такой, как она и была. А если так, то и размышлять о том да о сём можно разве что в целях тренировки ума, а поиски истины как таковые следует оставить на потом, отложив в долгий ящик, ну или, - что разумнее, - и попросту забыть, посчитав подобное неуместным.
      
      
      Глава 8
      Не всегда, вероятно, можно прийти к какому-то ясному логическому разумению - (тире) - пониманию. Да и не всегда, впрочем, подобное так-то уж необходимо. Но вот факт остаётся фактом: если методично идти к цели, - подобную цель достигнете. А всё, что было совершенно раньше (если это имеет в памяти вашей негативный оттенок), представьте, что совершенно было подобное исключительно в целях личностного роста. Проверить невозможно, а для психики будет гораздо спокойнее считать так. Поверьте, я знаю. (Помните фразу Владимира Высоцкого в роли Глеба Жеглова из фильма "Место встречи изменить нельзя" по роману Братьев Вайнеров, когда он советовал подозреваемому Груздеву в исполнении Сергея Юрского, облегчить душу: "В кабинете по-прежнему было холодно, но Груздев расстегнул пальто, пуговицы на сорочке -воротничок душил его, на лбу выступила испарина. Острый кадык несколько раз судорожно прыгнул вверх-вниз, он даже рот раскрыл, но выговорить не мог ни слова.
      Жеглов сказал задушевно:
      - Я понимаю... Это трудно... Но снимите груз с души - станет легче. Поверьте мне - я зна-аю...
      - Вы знаете... - выдохнул наконец Груздев с тоской и ненавистью. - Боже мой, какая чудовищная провокация! - И вдруг, повернувшись почему-то ко мне, закричал что было сил: - Я не убива-ал!! Не убива-ал я, поймите, изверги!..").
      
      Я тоже знаю. Знаю, что всё давно бы могло измениться, если бы я никогда (вы слышите?! никогда, ключевое слово: "никогда") в жизни не пил. Вообще. Даже не пробовал. Алкоголь. Туда же - в утиль - относится алкоголь, наркотики, и вообще всё, что способно так или иначе воздействовать на изменение сознания (поистине мусульманская культура, в отличие от христианской, исключает заранее алкоголь, а Русь и на христианстве остановилась по причине что князь Владимир сказал, что русскому человеку запретить пить нельзя, не поймёт, и выбрал христианство, где любили вино). Я даже больше скажу. Весь мир, начиная с самих изначальных веков, пошёл бы по иному сценарию, если бы никто и никогда (ни разу!) не попробовал бы ничего, что приводит мозг в состояние искусственного транса (алкоголь, табакокурение, наркотики, прочее). Всё было бы иначе. Вероятней всего, заметно снизилось бы количество войн. Да, за войны отвечает такая особенность мозга как доминантность (то нечто, что досталось современному человеку от первобытных людей), но ведь именно с помощью допинга в виде алкоголя и прочих наркотиков стираются границы допустимости совершения того или иного. Помните великолепны работы Фрейда (в русском переводе известные как: "Психология масс и анализ человеческого Я", "Будущее одной иллюзии" и другие - "Massenpsychologie und Ich-Analyse", "Die Zukunft einer Illusion", и др.) где он проводит параллель между развитием культуры, культуры как цивилизации, - и появлением у человека запретов культурного характера, то есть сдерживании известных первичных позывов: убить, съесть, изнасиловать, - которые живут в психике цивилизованного человека и проявляются в состоянии пребывания в массе, в толпе, или когда стираются границы сознания с помощью алкоголя и наркотиков).
      
      В качестве примера, - для лучшего понимания, - с некоторыми купюрами я приведу отрывок из одной из своих научных книг по психологии массового сознания, из сборника лекций: "На любого человека общество оказывает воздействие, выражающееся в необходимости придерживаться определенных правил и норм поведения. Фрейд прослеживал пути возникновения подобных правил и норм исходя из времен существования первобытного человека. Психика современного человека в своих глубинных основах ничем отличается от психики первобытного человека. Отличие лишь в соблюдении современным человеком норм поведения, сформированных в свод законов и являющиеся следствием развития цивилизации (развития в обществе культуры).
      Как наиболее явное доказательство схожести психики - поведение современного человека при его попадании в толпу или при нахождении в измененном состоянии сознания (алкогольное опьянение, например). В обычном состоянии психика человека контролируется сознанием. Но если подобный контроль ослабевает - наружу прорывается то, что таится в подсознании, и что сдерживается цензурой психики, роль которой выполняет Сверх-Я. Любая информация из внешнего мира программирует человека на совершение поступков. Поступки являются следствием мыслей. Таким образом мысли являются трансформацией, полученной из внешнего мира информации. Трансформации, потому что информация, поступаемая в подсознание, переводится в сознание не в чистом виде. Такая информация смешивается с уже имеющейся в подсознании информацией, полученной как в процессе жизненного опыта самого индивида, так и в результате филогенетического наполнения.
      В процессе жизнедеятельности большинству индивидов удается сдерживать первобытные инстинкты (сохранившиеся в психике в латентной форме) с помощью Сверх-Я. Человек освобождается от Сверх-Я когда его психика переходит в режим измененных состояниях сознания (ИСС). ИСС - алкогольное или наркотическое опьянение, усталость, стресс, внутреннее расстройство, вызванное, например, переключением внимания на какой-либо посторонний объект, и т.п. трансовые и полутрансовые состояния. В этом случае ослабевает контроль Сверх-Я (пропускная способность цензуры психики). Сверх-Я находится между Я и Оно. Бессознательное (Оно) стремится вывести в сознание свои первобытные желания, которые запрещает мораль и закон современного общества. Сверх-Я противится этому, сдерживая деструктивные желания индивида.
      По Фрейду культура несет в себе тревожность и невроз для индивида, так как загоняет его в рамки цивилизации. Фрейд выделял, что цель жизни задана удовольствием. Мы уже говорили, что психика современного человека мало чем отличается от психики человека первобытного; наиболее яркое отличие заключается в следующем: то что у первобытного человека было представлено в сознании, современный, цивилизованный и культурный человек, вынужден скрывать в бессознательном (подсознании). Речь идет о желаниях, которыми активно жил первобытный человек, и которые современный человек вынужден подавлять. Это три основные желания: убить, съесть, изнасиловать. И только когда психика современного человека переводится в ИСС такие желания (как минимум два из них) он свободно реализует (например, войны). Как отмечал Фрейд, то, что называется счастьем, проистекает из внезапного удовлетворения достигшей высокого уровня напряжения потребности. Любое постоянство вызывает лишь чувство равнодушного довольства. Психика устроена таким образом, что способна наслаждаться лишь при наличии контраста.
      Иное с испытанием несчастья. С трех сторон психике угрожают страдания: со стороны тела, приговоренного к упадку и разложению, предупредительными сигналами которых являются боль и страх. Со стороны внешнего мира. И со стороны наших отношений с другими людьми. Поэтому принцип удовольствия под влиянием жизненных обстоятельств преобразуется в принцип реальности. Задача избавления от страдания вытесняет принцип удовольствия, то есть - удовлетворение низменных желаний. При этом можно или сознательно контролировать проявление таких желаний или сознательно уходить от мира, например, в монастырь. И в том и в другом случае это сознательный уход от реальности проявления тайных желаний, которые современный человек вытесняет в бессознательное и сдерживает там с помощью барьера психики, воздвигаемого между сознанием и бессознательным.
      Существует также бессознательный уход от проблем окружающего мира (психические заболевания). Среди полусознательных можно назвать наркотики и алкоголь, как своего рода бегство от реальности. Но это путь в никуда. (Любопытная деталь: в молодости Фрейд двадцать лет подряд употреблял кокаин, защитив за это время докторскую диссертацию врача-психиатра и разработав все основные концепции психоанализа; при этом до конца жизни он выкуривал каждый день больше двадцати сигар, прожил почти восемьдесят четыре года и закончил жизнь самоубийством.)
      Необходимость сдерживать позывы бессознательного в ряде случаев приводит к неврозу. В других случаях человек пребывает в так называемом пограничном состоянии. Таких людей большинство. Наиболее частым проявлением симптоматики пограничных состояний вследствие отказа от удовлетворения бессознательных желаний является чувство вины. Фрейд писал, что существуют два источника чувства вины: страх перед авторитетом отца (Эдипов комплекс) и страх перед "Сверх-Я". Даже при самом мягком воспитании у ребенка может развиваться суровая совесть. Совесть - одна из структур Сверх-Я, и действует как цензор, отсеивая поступающую в сознание информацию.
      Всякая культура, замечал Фрейд, покоится на принуждении к труду и на отказе от влечений. В итоге это вызывает сопротивление со стороны психики. Значительное число людей повинуется культурным запретам лишь под давлением внешнего принуждения (когда нарушение запрета грозит наказанием). Бесконечно многие культурные люди не отказывают себе в удовлетворении своей алчности, своей агрессивности, своих сексуальных страстей, не упускают случая навредить другим ложью, обманом, клеветой, если могут при этом остаться безнаказанными, и это продолжается без изменения на протяжении многих культурных эпох.
      Фрейд обращает внимание, что деструктивные желания можно реализовывать в творчестве. Это называется сублимацией. На пути удовлетворения влечений в обычной жизни становится, по мнению Фрейда, религия. В чем заключена особая ценность религиозных представлений? - задается вопросом Фрейд. Если вообразить, что ее запреты сняты и что отныне всякий вправе избирать своим сексуальным объектом любую женщину, какая ему нравится, вправе убить любого, кто соперничает с ним за женщину или вообще встает на его пути, может взять у другого что угодно из его имущества, не спрашивая разрешения, - какая красота, какой вереницей удовлетворении стала бы тогда жизнь! Правда, мы сразу натыкаемся на следующее затруднение. Каждый другой имеет в точности те же желания... По существу, только один-единственный человек может поэтому стать безгранично счастливым за счет снятия всех культурных ограничений - тиран, диктатор, захвативший в свои руки все средства власти; и даже он имеет все основания желать, чтобы другие соблюдали по крайней мере одну культурную заповедь: не убивай.
      При этом, в случае избавления от культурных запретов, единственной участью человека окажется природное состояние. Но в этом случае природа погубит человечество. Поэтому люди создали культуру. По мнению Фрейда, любая религия - это иллюзия. При этом религия способна сдерживать асоциальные влечения индивида. Когда культура выставила требование не убивать соседа, которого ты ненавидишь, который стоит на твоем пути и имуществу которого ты завидуешь, то это было сделано явно в интересах человеческого общежития, на иных условиях невозможного. В самом деле, убийца навлек бы на себя месть близких убитого и глухую зависть остальных, ощущающих не менее сильную внутреннюю наклонность к подобному насильственному деянию. Он поэтому недолго бы наслаждался своей местью или награбленным добром, имея все шансы самому быть убитым. Даже если бы незаурядная сила и осторожность оградили его от одиночных противников, он неизбежно потерпел бы поражение от союза слабейших. Если бы такой союз не сформировался, убийство продолжалось бы без конца, и в конце концов люди взаимно истребили бы друг друга... Одинаковая для всех небезопасность жизни сплачивает людей в общество, которое запрещает убийство отдельному индивиду и удерживает за собой право совместного убийства всякого, кто переступит через запрет. Так со временем возникают юстиция и система наказаний".
      
      
      Глава 9
      Конечно, порой, то разумным казалось, то неимоверно заумным (и оттого казавшимся даже не нужным) всё то моё понимание бытия, которое складывалось таким вот самым забавным образом во время жизни. Справедливее даже сказать: в процессе взросления, ибо несмотря на возраст, я всё время занимался самообучением, и вкупе с самотренировками мозга и тела, тренировалась, вероятно, и душа, потому что стал я со временем смотреть на всё иными глазами, чем раньше, а после, как предполагаю, будут смотреть иначе, чем сейчас. Этакое эволюционное развитие, что, на мой взгляд, совсем не плохо, да только вызвано оно было, к сожалению, не достаточной развитостью раньше. Всё-таки социальная среда, окружение, играет видимо наиглавнейшую роль, ибо подчиняет себе всё и вся. И это хорошо ещё, что я рос в семье интеллигентных родителей, дома была правильная речь, манеры и огромная библиотека в каждой комнате; что при моём замкнутом характере (послужившем мне на пользу) было поистине подарком, ибо я мог проводить всё время за чтением, прерываясь на хождение в школу (школу не любил) и занятия спортом (бокс, борьба и каратэ в те годы были вынужденной необходимостью для победы над дворовыми хулиганами, коих... коими были почти все мальчишки моего двора и соседних улиц).
      
      
      Глава 10
      Не всегда нечто необходимое и долгожданное появляется перед нашим пониманием. Чаще всего вдруг оказывается так, что наблюдаете вы некую разрозненность того, что внутри - с тем, что в итоге выражается в виде ваших слов, чувств, поступков. И вот над этой дилеммой размышлял я довольно долго, пытаясь всё-таки разгадать механизмы функционирования бытия, и, признаться, скорей всего до сих пор ещё в размышлениях (хотя и за время оных успел уже сделать множество различных выводов, служащих, вероятно, одним из отростков гидры, ибо, как понимаю, процесс весьма длителен и может даже бесконечен).
      С раннего детства я жил уже как минимум в двух измерениях, одним из которых (первым - равно как и вторым, и вторым - равно как первым, - порядковых номеров не было, ибо были они едины по силе своего желания) была непременная необходимость научиться драться (для этого были занятия боксом, борьбой и восточными единоборствами; причём попутно было желание стать сильным, а потому прибавлялись физические упражнения), другим чтение книг (позже прибавилось написание оных). Я очень долго мучился над выбором, потому что все вокруг говорили о несочетаемости одного и другого (на протяжении уже как минимум века, - вероятно, начиная с советской власти, хотя и спорт как таковой родился незадолго раньше, - в обществе бытует устойчивый стереотип: "ботаник" (то есть человек очень образованный) - хил физически, а спортсмен - туп интеллектуально). Но тем не менее я продолжал делать своё дело: и книг читал безбожно много (в школе часто читал вместо уроков, кои были скучны и выполнялись часто ещё на уроках) и спортом занимался ежедневно да по несколько раз в день (всегда пробежка перед уроками, так что успевал принять душ и позавтракать - пока просыпалось большинство сверстников, днем тренировка обязательно, и вечером тоже стадион или парк; когда занимался спортом профессионально - доходило до восьми часов в день каждый день) и книги читал в большом количестве. И всё как-то успевал. Я ведь не знал, что оказывается можно было не успевать. Я вообще понял наверняка: что с помощью внушения можно постигать совершенно любые объемы информации. И память развить до невероятности, - и жизнь прожить до удивительности.
      Кто знает, конечно, что, как, да почему всё это должно было идти так, а отчего этак? И всё чаще в последнее время наблюдал я забавную деталь: стоило мыслям, кои бродили доселе в собственном измерении да водили только им известные хороводы, пытаться вывести на чистую воду, и тотчас же доселе вроде как уже готовые выстроиться в ряд они вдруг разбредались, да ещё так, что, как говорится, и днём с огнём не сыскать. И тогда только остаётся восклицать: бывает же такое?! И тотчас же ответить самому себе, - что бывает. Что даже не только бывает, но и то ли ещё будет. А что будет, может и не запомнится после, да наворотит дел, ой наворотит. Ну да ладно. Как говорится, и не такое выдерживали, и не такую ношу вытягивали из реки жизни. Потому что, если есть жизнь, значит может ещё в ней быть и много хорошего. Другой момент, когда ничего быть не может. Ну да это уже после смерти. А пока живы - всегда есть шанс. Всегда.
      
      
      Глава 11
      Мне отчего-то казалось, что осталось ещё совсем немного, и я обязательно должен был успеть. Должен, мог бы, обязан, любые слова здесь так или иначе не несут в себе даже части той ответственности, которую, вероятно, были бы должны. Но и даже это ещё совсем может не главное, не важное, не нужное даже отчасти (хотя говорить так - есть как минимум заблуждение, а как максимум преступление), и тогда уже мне попросту хотелось бы, чтобы всё складывалось в режиме "как получится", - но с непременнейшим (и почти уловимым) оттенком в лучшую сторону. В мою. Почти всегда в мою.
      Но вот фактически проходит жизнь, а мне очень трудно понимать, что она быть может и вовсе уже прожита. Хотя ведь и правда, что нет. Я всегда на что-то надеюсь. Ну а почему бы и нет? Пока жив, всегда остаётся шанс что-то изменить. Ведь только со смертью приходит отчаяние и ощущение что уже поистине всё. Тупик какой-то, точнее, наверное, даже не тупик, из тупика ещё можно как минимум развернуться обратно, а когда конец жизни - там уже ничто невозможно, смерть и всё, аут, как говорится, аут. И вот наверное только "аут" - это всё, хотя, если разобраться, в боксе "аут" - это нокаут, когда продолжение боя невозможно вследствие потери сознания спортсмена, но и потери лишь больше десяти секунд, предусматривая, что он обязательно очнётся (умирает один на миллион или на несколько, погрешность случайна и невысока), а значит "аут" - это ещё не всё, это просто временный отдых, этакий искусственный, насильственный, так же как бывает отдыхают те, кто очень устал и не спал несколько суток, сваливается навзничь и спит, организм попросту берёт своё, и это действительно "его" необходимо ему возвратить. А так нет, аут - это ещё не всё. И в жизни вообще может даже не может быть такого, чтобы всего. Всегда есть возможность продолжить движение. Всегда есть возможность прожить ещё. А прожив - непременно что-либо сделать. Другой вопрос, конечно, нужно ли будет это "что-то". Но если вам кажется что нужно, то значит следует совершать его. Просто знать, что каждому человеку в большей мере всегда интересен лишь он сам. Но вот и точно также, уже исходя из такого определения, если они увидят у вас что-то, что непременно будет необходимо им, тогда им стане интересна и ваша жизнь и всё, что вы в этой жизни совершаете. Но это всё возможно, конечно, только если уж действительно очень стали интересны. Этак даже исторически интересны. В нашей стране (да и во всём мире) подобные случаи фактически пересчитать по пальцам. Среди наиболее заметных примеров моего поколения Высоцкий и, вероятно, Есенин (хотя Есенин поколение предыдущее). Ну да этак чтобы среди всего народа, без остатка. Этакая народная любовь. А по изысканной любви мне нравится Бродский. Не все быть может знают, ещё меньше читали, и намного ещё меньше тех, кто понимали написанное, но это, конечно же, Бродский. А так много. Довлатов, Пастернак, Бунин, Толстой - и первый и второй, Достоевский, Пушкин, Чехов. Куда-то можно ещё идти по убывающей (не в силу таланта, а в силу иных причин: годы существования, там, или годы открытия творчества для себя - в плане ясного понимания), в общем, ещё и другие авторы-классики. Некоторые очень любимые. Необязательно всех произносить всегда. Любого рода таблица зависит больше от сиюминутного настроения и уж точно соответствующего периода жизни сейчас, тогда как в другое время и под иное настроение будут существовать иные, или уж точно выбьются на первый план, а потому всё же лучше, на мой взгляд, перечисление вести этак просто так, с указанием фамилий, но не степени важности, ибо важность вполне может меняться в том числе и с возрастом, а значит и с моментом понимания, если возраст связан с изучением чего-то и дополнительным постижением всего и вся, но ни в коем случае ни с возрастом как с синонимом маразматической старости, коя, к сожалению, достаточно наблюдаема мною вокруг, ну да каждому своё, как говорится).
      
      
      Глава 12
      Конечно, порой случается поразительно, что застаёт меня моё состояние как будто невзначай. Но это ещё что, это ничего. Справлялся обычно запросто: Бахус в помощь, как говорится. А с недавних пор вот понял, что достаточно. Не то, чтобы отторжение было какое, или вред, нет, всё произошло на неком ментальном уровне, ибо понял вдруг, что просто хватит. Да и вред, конечно, есть, но он скорее выражается в торможении того, что быть могло бы - а не произошло; и не произошло как раз по причине излишней расслабленности мозга. Алкоголь ведь расслабляет мозг, позволяя совершать то, что никогда не совершилось бы и равно (что самое печальное) не совершить то, что так или иначе могло бы совершиться. При ином раскладе, разумеется.
      Ну и попутно ещё множество причин, столь же не нужных для жизни, сколько и опасных. Да и итог-то жизни...
      Впрочем, никто не знает, как он закончит. Бывает и счастливые при жизни люди встречают старость в одиночестве, умирая в муках, а случается и те, кто не мог бы гордиться душевным спокойствием - оканчивают жизнь тихо да размеренно. И в трезвой памяти, со столь же здравым умом, стоит заметить.
      Вообще, жизнь порой действительно весьма и весьма прозорлива да загадочна, и совершенно точно, что она ни за что не укладывается ни в какие (навязанные кем бы то ни было) рамки, стереотипы да правила. Бывает, что историю пишут с одного человека, а то и начинают её писать (словно априори отметая то, что было ранее). Ну а на самом деле, конечно, никто никогда ни о чём не знает. Как бы там не били себя в грудь попы о всевидении, приписывая оному мнимое всемогущество. Причём, что самое любопытное, такое всемогущество может и есть, но совершенно не то, что да как считают да якобы знают люди. В средние века тоже знали, должно быть, сжигая на кострах инквизиции. И крестовые походы организовывали также люди "знающие". Равно как и Христа распинали. Во все времена люди искренне заблуждались. И если кто-то что-то и знает, то доходит до всего интуитивно. Да и то ему не дают всех знаний, как при возведении вавилонской башни рассоединили людей путём введения различных языков, так и сейчас точно также мозгов, не совершенных, кои что-то понимают, и это истина, а что-то отвергают, и это тоже истина, только вот они не знают этого; равно как могут отвергать да принимать наоборот, всё так, всё верно, ибо не бывает ни у кого на все сто процентов истинной безгрешности, в чём-то да согрешит человек, согрешит хотя бы собственной глупостью. Всякое ведь случается. Тем более что судит чаще всего суд истории. А это должно пройти порой очень и очень много времени. Столько не живут.
      
      
      Глава 13
      По сути, не всегда, конечно, случается так, как мы то желали да предполагали. Но если разобраться, отчего бы нам самим начать не только прогнозировать ожидаемое, но и непременно стремиться совершать оное. Да ещё чтобы это нравилось. Хотя бы самим. А в идеале и всем. И почему нет, если только да. Верно?
      От вопросов, задаваемых себе, я периодически не то что уставал, а, опасаясь, дабы они не свели меня с ума, отключал мозг. А потому таким образом я мог увеличивать обороты изучаемого материала. Который учил, словно стремясь компенсировать когда-то упущенное. И мне это не только нравилось (да и мозг я таким образом изучал), но и чувствовал я благодарность от психики; психики, которой становилась заметно лучше и легче, нежели чем если бы не было такого обучения. Вот в чём дело. И тем самым, вероятно, я опровергал некоторые теории о мозге (как, например, то, что мозг стремится больше отдыхать, чем работать, ибо при малом объеме в сравнении с массой тела затрачивает практически четверть, а то и более всей энергии, и отдых в таком случае это якобы вынужденная необходимость), а у меня вот наоборот: если мозг не включался на полную мощность, чувствовал я упадок сил; а когда он использовался по полной - мне было радостно и хотелось ещё и ещё (не потому ли раньше, когда я заканчивал употреблять алкоголь, то тут же оканчивал какое-нибудь учебное заведение - экстерном и с отличием; это в то время когда я ещё проводил периодически подобные научные алкогольные эксперименты, теперь давно уже всё закончено, alles).
      
      
      Глава 14
      Когда ситуация норовит выскочить из-под контроля, я вроде как всеми силами и делаю что-то, а на деле ничего не выходит, ибо попусту и напрасно.
      А иногда находит и вовсе нечто невообразимое. И даже не то, что вы сходите с ума (но как будто!), и даже не то, что мерещится вам всякое (мерещилось!), и даже не то, что зиждилось этак привидеться и вовсе порой невообразимое (так всё и было!), а вот проходило время, и словно истекало куда-то это всё. И после даже казалось, что словно ничего и не было. Но вы то хорошо знали, что было.
      "Было. Даже к бабке не ходи - было", - думал я про себя, норовя нисколько не подчиняться этому суматошному времени, после которого порой кажется нечто и вовсе невообразимое, а иногда и что-то сходит с ума, и больше уже даже не проявляется (как будто) никак, ан нет, - думаешь про себя, - появится, обязательно появится нечто, - да и действительно, почти не проходит такого уж чтобы совсем длительного времени, и появлялось оно всё. А вот что это было? - так я и запамятовал как будто. Так, словно не день да два прошёл, а годы какие-то. Ведь так случалось, что, то, что было через годы - не помнил я совсем. А иной раз забывал и что было совсем недавно. Но не забывал, конечно, окончательно, а просто память вытесняла, будучи поглощена чем-то (или кем-то); и после всё вдруг всплывало совсем неожиданно да порой и не к месту.
      И лишь какие-то отдельные мысли нет-нет на будоражили сознание. А может и не было их. А лишь что-то такое попросту казалось. Ни больше, ни меньше.
      
      
      Глава 15
      На самом деле иногда мне и правда бывало очень забавно да удивительно. Не знаю сейчас, насколько всё это вообще должно было мне когда-нибудь казаться. Но вот выходило, что я словно и не задумывался над происходящим. А подумав, мог бы, пожалуй, и сойти с ума. Но ведь даже и не думая, я словно намеревался подойти к вопросу разрешения всего и вся этак правильно да положительно. Да ещё ведь и хотелось мне, чтобы всё было очень и очень искренне. Искренность вообще обычно всегда превалировала в моих каких-либо суждениях, мнениях да понимании бытия. И это в высшей степени правильно, да и почему бы, собственно говоря, и нет, как говорится. Если обычно только да.
      
      
      Глава 16
      Далеко не всегда может казаться, что нечто совершается так-то уж непременно важно. Равно как и случается порой даже обратно пропорциональное (особенно по силе воздействия), нежели чем то было, казалось, предопределено. Но вот в чём вся соль, в чём суть, в чём вообще что-либо возможно, чтобы было так или этак, иначе, если как раз "иначе", - порой совсем даже не хочется (не особенно хочется), чтобы было. А то и скорей всего, чтобы не было. Да и не зачем всё это. К чему? Ни к чему. Порой и правда, что попросту ни к чему. Тогда как... Да нет. Вполне может и правда ни к чему. Ну а почему нет? Когда самое что ни на есть да, да, и только да. Хотя вот, если разобраться, по-особенному как-то понять это иной раз не дано. Ну или не то, чтобы дано. Запутанно просто бывает всё донельзя, до неузнаваемости; и до того момента, пока к чему-то (или к кому-то) как-либо хочется будто бы даже стремиться (а может и не стремиться), то скорей всего в этом во всём всегда пустоты чуть более запланированного. Притом, что особенно так-то уж что никто и не планирует ведь.
      
      Я начинал понимать, что запутываюсь. Не то чтобы так как-то сразу и навсегда. Нет. Иногда ещё случались какие-то отблески мысли, да всё больше происходило это только вначале, а дальше меня каким-то (порой самым таинственным) образом уводило в туманную даль. Притом, что если туман - то и даль, как таковая, не обязательна. Ведь всё равно невидимое нечто, а что оно из себя представляет да и где находится, кто его знает, может здесь, может там, а может и вовсе неизведанно где, так что случается, что и нет этого вовсе, а бывает что и рядом оно, совсем рядом. Так что и не разобрать даже вовсе. "Непонятное что-то", - хочется даже сказать, ан нет, молчишь; молчишь да понимаешь, что чуть ли и не напрасно всё, незачем это, необъяснимо ведь (а что необъяснимо - так то традиционно как будто и непонятно, тогда как на самом деле ведь всё не так; или так? кто знает, кто разберёт, кто поймёт, кто осудит, кто разумеет, кто, кто, кто... никто, никто, никто...), и вот оказывается вдруг тогда, что совсем будто и не следует так-то опускать руки, проигрывая; нет, действительно совсем нет. Хотя... ("Кто знает"? "Да, кто знает". "Ну, я же говорил"? "Говорил". "И меня не слушали"? "Скорей не слышали". "Как"? "Не слышали, говорю". "Первая гласная "ы"? "Она самая". "А, тогда понимаю". "То-то и оно".)
      
      
      Глава 17
      Какое-то отчасти "нЕчто" необъяснимыми волнами начинало играть во мне, - и при этом я словно сам ещё не решил для себя: насколько всё это мне нравится. "Да и так ли уж чтобы обязательно должно нравится"? - восклицал я себе, и, не дожидаясь ответа, бежал куда-то вдаль, словно роняя на бегу мысли, - так могло показаться, - а может и наоборот: собирая оные.
      - Но ведь не те, которые потерял? - спросил я себя же.
      - Не те, - ответил самому себе.
      - Тебе видимо нравится разговаривать с собой же?
      - А почему и нет, - недоумённо ответил я. - Чем плох такого рода разговор?
      - Ничем, ничем, - словно нехотя, проговорил я же.
      - То есть?
      - Ничем-с, совершенно ничем-с он ни плох, ни хорош, - я посмотрел несколько задумчиво, - верно ведь?
      - Отчасти да, - столь же задумчиво проговорил я же. - Но...
      - Но...
      - Но мне иной раз кажется...
      - То есть создаётся такое впечатление?
      - Да... Кажется...
      - Кажется?
      - Кажется, что всё быть может и не столь важно да правильно, - произнёс я все тем же задумчивым голосом, словно бы одновременно и говоря и решая: насколько о подобном говорить следует.
      - Вы полагаете, что это так? - не заметив, я перешёл с собой на "вы", когда бывало, как я знал, в минуты, когда нечто действительно серьёзно занимало меня. Занимало порой настолько, что я мог, - размышляя, - отдаляться даже от собственных мыслей. Хотя и, конечно же, не всегда это было так, равно как и не всегда, как я понимал, было правильно, но...
      - Но?
      - Не следи за моими мыслями, - распорядился я. - Порой они случаются весьма и весьма хаотичными.
      - Но в них всё также способна скрываться истина.
      - Возможно, возможно, - процедил я, словно примеривая слова на что-то нанизывая их. - Хотя?! - внезапное озарение охватило меня, но ещё раньше исчезло, оставив ощущение отблеска чего-то с одной стороны ясного, а с другой и вовсе словно бы неопределённого... Хотя...
      - В том всё и дело.
      - Думаете?
      - Уверен.
      - Мне тоже кажется, что ещё не всё потеряно.
      - Мы с Вами вообще ничего не теряли.
      - А ведь и верно.
      - Совершенно верно.
      - Так считать мне спокойней.
      - Ещё бы. Это и должно быть спокойней.
      - Хорошо, - согласился я с собой же.
      - Хорошо, - ответил я себе сам.
      - Хорошо, - согласился со мной кто-то.
      - Хорошо, - сказал согласие - не согласившись другой.
      - А какая разница, - ответили все мы.
      - И то верно, - вторило эхо.
      
      
      Глава 18
      До сих пор порой так случается, что поступает ощущение отчаяния. Но если раньше я дожидался наступления его и только после начинал с ним бороться (причём, эта борьба иной раз весьма затягивалась), то сейчас я уже ощущаю на подступах ожидающееся безобразие души, - и всячески перепрограммирую мозг - дабы даже в мыслях не ощущать всего того безумия, которое столь сильно было распространено раньше.
      Вероятней всего, можно даже сказать, что всей своей жизнью я доказываю существование возможности излечения. Душевного излечения. И, наверное, чтобы понять всё от начала до конца, стоит заново проанализировать книги (ведь я писал их словно в невидимом, бессознательном, желании остановить безумие), отыскав в них самую суть истины - хотя истина никогда не кроется в одной фразе, в этакой сердцевине, нет, кто-то когда-то посчитал что это ошибочно, с тех пор все повторяют периодически, тогда как истина может являть пример этакого многоречья, открываясь по разному в зависимости от того или иного контекста восприятия и не более.
      А может выйти так, что и не понятно будет так чтобы сразу. Но это лишь потому, что всему своё время, и время бывает, что ещё не пришло. Просто не пришло и всё.
      Но даже и это ещё совсем ничего не значит. Ситуации могут быть разными. Мозг наш только один - если он верно воспринимает действительность; и он должен воспринимать её исключительно с трезвых позиций бытия, ведь только тогда будут самые, что ни на есть, трезвые оценки, а значит можно будет сохранить себя - познав жизнь, равно как познав жизнь - и сохранить себя.
      И не важно, что не всегда всё может открываться так чтобы сразу. И не обязательно это будет просто. Скорей всего, как раз совсем не просто. Время. Всему всегда своё время. И вот когда пройдёт оно, когда перейдёт оно границы, вверенные ему, тогда возможно что-то и наступит. Может да, может нет. Надо относиться к жизни - как к забегу на исключительно длительные дистанции и научиться ко всему подходить как к выполнению длительнейшей (по продолжительности времени) работы. Это очень важно. Тогда наступает состояние дзен (сатори, - откровение, открытие, вспышка сознания, любые переводы, кои будут верны лишь если сами когда-то испытали нечто подобное). Если вы не привыкли долго делать что-то, рассчитывая на скорый результат, а при его "не наступлении" отчаиваетесь - это ошибка, ибо только в медитативной работе, только после неё, откроется вам истина. Потому так важны медитации, которые можно проводить как путём созерцания, так и во время движения (монотонной ходьбы, например, или езды на велосипеде и прочее).
      
      
      Глава 19
      Я понимал, что судьба рано или поздно выведет меня к истинному предназначению себя же. Да, порой на это необходимо время. Но время - это как раз ваш самый верный союзник. Потому что именно по прошествии времени ты начинаешь вдруг понимать то, к чему был предрасположен собственным развитием. И иного не дано. И иное неправильно. И иное недопустимо. И иное ошибочно. Аминь.
      
      
      Глава 20
      Неминуемое, отчасти невидимое, почти всегда непосредственное, нежное, ранимое, милое, и такое вполне естественное бытиё спускалось как будто свыше, попутно награждая всех нас (и меня в том числе) чем-то до удивления прекрасным, ранимым, нежным, и таким по-своему, наверное, ненаглядным счастьем, имя которого жизнь. Вот только прожить жизнь необходимо было правильно. И правильность эта заключалась видимо не в следовании каким-то наставлениям да прочим разработанным кем-то да когда-то нормам жизни, а именно всё-таки что-то больше необъяснимое было во всём этом; отчего казалось, что будет так вечно. Хотя вот разве что-то бывает вечно?
      Но проходит время, и спадает былая пелена таинственности с чего-то столь долгожданного. И перед нами всё также возникает нечто до удивления неизведанное, необъяснимое, и в тоже время такое необходимое нам. Мне. Конечно же, всё это было необходимо мне. Просто потому, что так уж очень хотелось. Очень. Хотелось. Очень... Хотелось. Очень.
      
      
      Глава 21
      Порой не всегда случается так, как то желает быть запланированным. При этом - что именно способно к подобного рода "планированию" - как всегда вопрос больше, нежели возможность ответа на него. И не просто по каким-то, этак чтобы абы каким причинам, ан нет, тут всё-таки намечается нечто одновременно как будто и загадочное, и забавное, и необходимое, и даже отчасти не нужное вроде бы, - но нет, при ближайшем рассмотрении понимаешь, что нужно, необходимо всё, надо, просто всё это надо и всё, без размышлений, сомнений, недоверий и прочих перевёртышей сознания. Просто потому, что так. Просто оттого, что надо, чтобы было так. Просто - так лучше, справедливей, желательней быть может даже; и вообще, пожалуй, вполне уместны любые синонимы того слова, что имеет первоначальное значение истины, тем более как загадка оной, так и остаётся до сих пор не открытой тайной, просто потому... Просто потому...
      Просто потому, что пока не пришло время. Помните Экклезиаста? Всему своё время... ("Всему своё время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру". (Еккл.3:1-8)).
      
      
      Глава 22
      Порой вдруг накатывает на тебя нечто, - и в таком состоянии ты не то что обдумывать что-то, желаний никаких не случается - кроме как размышлений, да не простых размышлений (как рассуждают те, кто готов сойти с ума), а это может и не размышления даже в привычном понимании слова, этакое погружение в транс, нахождение там, и вот оттуда - из глубин подсознания - извлекаешь... нет, даже, пожалуй, и не извлекаешь ничего, много там слишком всего, а ты сам погружаешься туда, и копаешься, лазаешь, бродишь - в предвкушении поиска чего-то больше даже ради самого поиска, ради наслаждения процессом, ради огромнейшего "Я", - притом что в чём оно, собственно, выражается, да и выражается ли вообще - ты даже не представляешь, не задумываешься, не нужно тебе ничего, кроме процесса - ради самого процесса. И ведь приятно, чёрт возьми, чертовски приятно. Да и нравится тебе это всё. Очень даже как нравится.
      
      
      Глава 23
      А вот ведь как забавно ещё случается. Выходит так, что словно один ты, будто понимаешь всё, не ищешь даже каких исканий серьёзных да этаких, а вдруг раз - да исчезает подобное вИдение.
      И ты уже смотришь на всё совсем с иной колокольни. И ведь не то, что тебе нравится это (или вызывает какой несказанный интерес), а вот получается, что и хорошо всё, и правильно, и видно, и понятно, и нерушимо интересно даже; а если проходит время...
      Впрочем, если время проходит, то с ним, зачастую, точно также уходит и всё остальное. Именно потому я считаю пьяниц слабыми людьми. Выпить можно всегда. Это сделать легко. Это хочется сделать. Не пить - много трудней. Не пить, даже не раздумывая все "за" и "против". Не пить - просто потому, что не пить и всё. Вот так много трудней. Но и возвышаетесь вы разом благодаря этому над большинством. Из тех, кто пьёт. Потому что пьёт большинство. Даже если оправдывает себя количеством, стремясь убедить качеством. Это не важно. Даже грамм алкоголя - это всё же алкоголь, а значит мозг уже получил свой допинг, а значит ему уже легче, а значит вы стали слабее. Ибо сила - когда преодоление боли желания. Сила - когда вечное воспитание и закаливание себя. Сила - когда перед вами нет преград, ибо какие есть - они даны нам для личностного роста, для того, чтобы стать сильнее. И иного не дано.
      
      
      Глава 24
      Необходимо во что бы то ни стало следовать единой цели, которая может даже и быть чётко выраженной на бумаге и лишь мелькать в памяти, складываясь в виде образа, к коему следует стремиться.
      И независимо ни от чего - надо обязательно достигать запланированного. Пусть, повторюсь, остаётся оно задуманным лишь в виде некоей мечты; мечты отчасти даже как-то особенно даже и невосполнимой, не важно, на деле всегда, зачастую, оказывается совсем иначе, чем то случается в каких-то даже предположениях. И это так. И это верно.
      И всё это будет даже более нежели чем верно, если мы всяческим образом станем мысленно представлять задуманное, - ведь представляя, мы тем самым словно прокладываем невидимую дорожку к ожидаемому, - и тем самым приближая его.
      И это тоже верно и всё также правильно, а если попытаться понять что-то, так и понять быть может даже невозможно будет, и даже не от того, что ещё не время к такому пониманию, а просто складывается всё таким образом, что всё свыше, что всё порой иначе, что всё, зачастую, не так, как мы того хотим (помните апостола Павла? Не то делаю, что хочу, а что не хочу - то делаю: "Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. ...Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю". (Рим.7:15,19)).
      И отсюда уже выходит так, что может и не совсем так, чтобы даже важно, когда да как свершится что-то (что-то, как-то, почему-то), и будет даже быть может действительно не важно оное; но вот могу сказать, что всяческим образом я уже так или иначе стремился к свершению когда-то ранее задуманного (пусть то даже и не так, чтобы задумано было, а мелькало лишь в виде образа); но и это будет верно, но и это будет правильно, но и от этого буду уже я счастлив, потому что это всё-таки ещё одна ступенька к вершине, а когда мы наверху - всегда ведь проще да спокойнее. И смотреть проще, и прощать проще, и понимать проще. Сильный всегда благороден - если не душевно болен. Сильный всегда уверен в себе. А если уверен сам, значит способен и предоставить уверенность другим. Что-то простить, что-то понять, во что-то поверить...
      
      
      Глава 25
      Давно борюсь с душевными треволнениями и, не давая им главенствовать над собой, всякий раз оттачиваю всё новые способы борьбы.
      И когда подступают мысли, кои несут в себе пагубные последствия для психики, - а я угадываю таковые на полпути подступления, - тотчас или усиливаю ожидаемый негативный эффект от них (путём представления "последствий" в гиперболической степени), или же попутно выбрасываю множество других мыслей, дабы перегрузилась психика информацией и мозг перестал оказывать влияние на сознание, ибо начался бы хаос.
      А когда окончился бы он, тогда и мысли, которые должны были оказать негативный эффект, рассеялись бы словно сами по себе. Да ещё и так, что словно и не существовало никогда их.
      
      
      Глава 26
      Слом ранее заложенных психических установок является трудным, но необычайно необходимым и важным, - это то, кстати, что называется психопрограммированием, - ибо позволяет из одного человека сделать человека другого, изменив его и сознание, и подсознание, и вообще - понимание им бытия (отчасти через изменения сознания и подсознание).
      ..................................................................................................
      
      Иногда совсем не кажется, что это должно быть именно так; но не и не всегда в мире всё бывает чётко да понятно.
      Чаще всего даже наоборот.
      И, зачастую, из таких парадоксов состоит жизнь. Которая быть может совсем даже не предрасположена к какому-то пониманию, - запутывая по ходу любых разгадок себя, отчего становится и вовсе порой непонятно да необъяснимо всё, да вот просто объяснять ничего не надо: любого рода понимание - как полупрозрачная дымка тумана - всегда невидима, осязаема, рядом, - но стоит начинать объяснять её - как тотчас же исчезает.
      
      Прошлое должно остаться в прошлом. Былые ошибки, о чём каждый совестливый человек переживает, точно также должны остаться там же. Не то, что ничего с собой не брать, нет. Переживать по этому поводу не следует. И не потому, что приветствуется чёрствость души, нет. Просто от того, что любого рода переживания - не есть истина, ибо всегда, к сожалению, предстаёт в искажённом виде. А то, что необходимо и по-настоящему желательно - этого никогда нет. Забывается, исчезает из памяти, стирается, а то и вовсе попросту ничего на самом деле нет. Так, туман один, ни больше, ни меньше...
      
      
      Глава 27
      Иногда кажется вдруг нечто, что это что-то важное да нужное чуть ли не до узнаваемости, а на деле при ближайшем рассмотрении оказывается, что и не нужно вовсе, а то и просто даже не необходимо, а пагубно, чуть не пагубно будет для вас, вот ведь и такое бывает, однако.
      Хотя, конечно, если внимательно проанализировать всё и вся, то окажется что не так всё, не правильно быть может даже, да и не нужно, по сути, это всё. И тогда разве что туман опустится незримо. Да покажется что-то, что необходимо сверх меры насупротив того, что вам необходимо. Тем более что это видимо и не необходимо вам, а как-то спокойнее, что ли. Кто знает, как говорится, кто знает...
      
      
      Глава 28
      Безусловно, оказывается как-то так, что когда размышляю о жизни (а мысли таковые нет-нет да окутывают разум, застилая его сладкой негой какого-то то ли обмана, то ли тумана, то ли просто окутывает приятная паволока воспоминаний о ещё не свершённом, а равно давно свершившемся), так вот, когда начинаю размышлять, почти тотчас с печалью, стоявшей где-нибудь этак на отдалении, готовой, при случае, броситься и оказаться рядом, с этой печалью и появляется именно то нечто, что, вероятно, зовётся будущим, вернее, не только зовётся, но и всяческим образом приближает к нему, так что кажется, что вдруг хочется, непременно хочется, чтобы это произошло тотчас и именно с тобой, - а с другой стороны, быть может и наоборот, где-то что-то таится такое, замирает, кажется, что вот-вот и взмахнёт крылами сама судьба, - да пока отчего-то не взмахивает; а ещё через время и ранее возникшая мысль (которая, собственно, и явила всё это беспокойство) вдруг затихает, смирившись с чем-то только ей ведомым. И тогда действительно затихает, успокаиваясь всё.
      А бывает ровным счётом словно наоборот. Но это уже кажется не очень важным после всего пережитого. И проходит ещё какое-то время, - как всё на самом деле успокаивается.
      И это хорошо, и это правильно.
      
      
      Глава 29
      Мой мозг отчего-то периодически пытался завывать какую-то ему одному известную песню, скорее собрание гласных, большей частью "и" - "ы" да "у" - "ю", - но даже на это я уже начинал привыкать не обращать внимание, осторожно накладывая что-то новое и тем самым перепрограммируя психику (когда на место старых психологических установок накладываются новые посредством периодического повторения значительных по силе выраженности эмоциональных нагрузок) и надеясь, искренне даже веря в то, что в будущем наконец-то наступит такая жизнь, когда уже не надо будет опасаться за свою психику и будет всё ровно, правильно и хорошо.
      Вообще, если вспомнить, с юных лет я вёл постоянную работу над собой, что-то всё время исправляя да совершенствуя, а ещё больше выправляя до более-менее сносной нормы. Это уже позже я понял, что всё ушло куда-то в сторону, и нагонять остальных будет даже не то что не правильным, а и вовсе нелепым, и потому я выбрал для себя свой путь, по которому иду уже почти полвека, в тайной надежде значительно облегчить со временем своё собственное движение. И со мной всегда были мои верные спутники на этом пути - спорт, книги и творчество. Спортом - я поддерживал баланс психического и физического здоровья, книгами - питал разум, а в творчество - сублимировал негатив души.
      И вот таким образом я знал, что будет результат. Положительный. Я видел его. Видел - значит знал, ибо было это пока на ментальном да интуитивном уровне, ну а для меня в самой явной реальности, ибо порой я ощущал себя как иностранец среди не говоривших на моём языке, что-то объяснять - долго, совсем не говорить - не корректно, лучше коротко пояснить, в надежде, что кому надо услышать - услышат, ну а кому не надо - так ведь и не надо значит.
      
      
      Глава 30
      Иной раз кажется, что будто бы и жизнь даже остановилась; а потом делаешь полшага в сторону, осматриваешься вокруг, да понимаешь, что всё ерунда полная, ничего не серьёзно это, даже не стоит и думать о том, жизнь настолько быстро движется, что не успеешь оглянуться и уже старость такая придёт, от которой и не надо уже ничего, - и не потому что не хочешь, а потому что поздно.
      А ещё ведь существуют болезни, которые могут одолеть намного раньше. И к чему тогда мучиться, ведь когда ты болеешь - уже не думаешь ни о чём, всё равно тебе уже всё, страшно, наверное, даже становится, - так зачем же допускать до оного, всерьёз реагируя на что-то, происходящее с вами в жизни? Не следует делать ничего подобного. Жить, надо просто жить, и жить спокойно, реагируя на всё и вся.
      Вспомните Пушкина? Ревность и забота о мнении окружающих вызвала преждевременную смерть посредством его убийства. Не отреагировал бы - так бы и жил как его убийца до глубокой старости, тем более та, из-за которой стрелялся Пушкин - после благополучно вышла замуж за богатого старика и жила, и жила, и жила... себе.
      И стоило, спрашивается? Да, так воспитывали в то время, честь, совесть, гордость и прочее - но в итоге, если следовать оному, лишь смерть или борьба с нищетой. Вот ведь как бывает. Честь, правда, сохраняется. С ней и умирают.
      
      
      Глава 31
      Помните об одном: судьба всегда будет испытывать вас, если почувствует, что с вас может получиться какой толк.
      Это ещё в Библии сказано, что бог испытывает того, кого любит (также сказано, что бог никого не искушает, каждый искушается собой, своим внутренним "Я"). И потому, если чувствуете, что перед вами открываются какие-то испытания, значит так всё и есть, это так, и всё, что требуется от вас - это преодоление собственной - внутренней - слабости, и - попытаться ударить в самый неподходящий момент).
      И вот когда получится это, значит пришло ваше время. Значит всё должно идти так, как того желаете даже не вы сами, а ваше внутреннее "Я", подсознательный разум, всё то, что так или иначе довлеет над нами и несёт свои результаты на пути к истине.
      Да будет так.
      Amen.
      
      
      Глава 32
      В жизни часто случаются ситуации, отвлечение на которые (особенно опасно оные принимать всерьёз) расстроят душевное состояние и всё равно ведь после придёт всё на свои места, а сил заберёт немало; так стоит ли отвлекаться почем зря?
      Понапрасну, то есть.
      Нет.
      Не стоит.
      А раз так, научиться следует, - говорил я себе, - принимать всё без какого-то особого трепета душевного. Так, словно было это, а может и не было. Да ещё и так сделать, придумать можно что-нибудь, чтобы даже если захотелось очень где-то внутри - всерьёз бы воспринять не получилось. Так было бы спокойнее.
      
      
      Глава 33
      Раньше мне становилось мучительно больно от того, что с кем-то я расставался. Оно и понятно, душа поэта всегда ранима. Сейчас тоже всё осталось также, разве что, когда всё слишком часто повторяется, теряет свой накал.
      И к тому же глупо горевать по тем, коим вы безразличны. Элементарное уважение себя, которое помогает уважать других. Да и, всему ведь и правда своё время. И если сейчас сложилось всё так, значит так должно быть и на самом деле. Ведь всё когда-нибудь оканчивается.
      
      
      Глава 34
      Удивительнее было всего моё поведение. Я уже не терял голову, как это было раньше, сходя с ума и делая оттого множество необдуманных поступков. Конечно, большей частью то была игра, этакое испытание себя по типу: а как он (я) поведёт себя в том или ином случае. А после сам начинал верить в собственную игру, - и грустил, и переживал уже не по-детски. Причина, вероятно, ещё и алкоголь (традиционное средство на Руси борьбы с печалями). Алкоголь даёт слабость. Я давно уже противник любого допинга. Потому сейчас всё иначе. Да будет так. Amen.
      
      
      Глава 35
      Иногда мне становится нестерпимо больно. Но вся эта боль не легко отображается словами, это нечто одновременно отображённое в музыке, в балете, в опере, - а отчасти в прозе и в поэзии; то есть всё, наверное, вместе, и при этом ничто так, чтобы если одно. Одним, единым штрихом вообще не выразить ничего. И не то что сложно, невозможно вовсе. Вот ведь как.
      
      
      Глава 36
      Считается, что по прошествии того или иного времени боль затихает, успокаивается. Душевная боль. Странная, нелепая она, и ещё нелепее мы сами, когда словно намеренно совершаем нечто, дабы после сожалеть, горевать, но - не выражая эмоции внешне - вихрем обкатывать их внутри себя. И - словно наслаждаться этим.
      Странно это всё. Иногда мне кажется, что будто всё даже не по-настоящему. Но ведь это существует на самом деле. Да и что тогда вообще жизнь. Насколько...
      Впрочем, нет. Хотел было написать о том, что насколько можно верить чему-то или ожидать оного, а в душе висит ощущение потери. Так, что после всего, чтобы ни происходило, главное тут не сорваться, не уйти, не исчезнуть, - ибо с этим действием тотчас же можно потерять и самого себя, - а жить. Жить, сцепив зубы (но так, чтобы не треснула челюсть). Жить, чтобы знать, что пройдёт ещё множество времени, и постепенно всё станет на свои места. Захочется даже не то, чтобы жить или доказать, или... Нет, захочется просто увидеть то, что будет дальше. Не посмотреть, нет. В просмотре сквозит любопытство, а любопытство всегда от неведения. А тут ощущение знания того, что, должно быть, и просто желание дождаться, увидеть, понять - заранее понимая, или, вернее, одновременно - и понимая, и не понимая (а отсюда уже - и зная и не зная). И вот когда случится нечто подобное, тогда и наступит душевное равновесие. Но ведь оное есть покой? А к чему покой, ведь когда наступает он, означает это, что всё-всё буквально замирает. А ведь не хочется, чтобы было так. Потому что жизнь состоит из движения. Движения физического и движения ментального, воздушного, невидимого, медитативного. И вот когда наступает оно, тотчас же всё становится на круги своя. Да, на круги своя. Думаю, так. Аминь.
      
      
      Глава 37
      Сама по себе ситуация, которая зачастую так или иначе, но большей частью случайно, происходит в жизни, несёт в себе, с одной стороны, отпечаток когда-то случившегося, а с другой, фактически предупреждает о том, что должно бы ещё произойти. И вот, вероятно, в связи с этим у меня всегда появлялась некоторая мысль, которая не могла воплотиться в собственную яркую очерченность вследствие уж совсем, видимо, независящих от меня причин. Хотя я всегда оставлял шанс что-то понять после, по прошествии времени, ибо верил в теорию, что с годами нам что-то открывается лучше.
      
      Несмотря на моё какое-то желание (или отсутствие такового), я был предрасположен к пониманию жизни, а значит фактически настраивал себя на то, что со мной что-то произойдёт такое, после чего явно откроются если не тайны мироздания, то понятно, что нечто важное и нужное. При этом допускал, что вместо нужности может получиться занудность, а вместо какого-то счастья, - туман да пустота. Душевная пустота.
      Однако всё же это не совсем было так, чтобы в полной мере, потому что, как я знал из жизни, всегда могут появляться какие-то такие обстоятельства, которые будут непременно значимее вообще всего того, что происходит. А значит жизнь может явить нечто поистине удивительное. И это было так, и это было правильно. По крайней мере, я считал именно так, а значит пока я не изменил свои взгляды (а они менялись - в зависимости от случающихся в жизни обстоятельств), всё именно так быть было и должно. (Не скажу, что быть обязано, всегда какой-то шанс остаётся на случайность и прочие недоразумения, но слово "должно" фактически в значении "обязано"; по крайней мере так бы мне хотелось, чтобы было).
      А вообще, я вполне допускал, что много чего-то пустого, не нужного да случайного происходит. Ну да это уже не от нас самих зависит, всё свыше, как говорится, всё свыше.
      
      
      Глава 38
      В любой ситуации важно состояние духа. Дух - это то, что называется уверенностью. Уверенность помогает преодолевать любые беды, нивелируя сущность таковых и даже их значение. Сущность - это то, из чего они состоят, содержание. Значение - представления других об этом. В мире ведь, в первую очередь, всё зависит от представления. Каждый видит вещь по-своему, с учётом образования, воспитания, социального окружения и прочих факторов. Ничего не случается просто так. Всегда есть своя причина и следствие. Называется причинно-следственная связь. Вот только это оказывается почти ничто, когда вмешивается судьба. Впрочем, тут информация разнится и зависит от веры. Вера - это то, во что человек верит. Буддисты полагают, что в мире всё - это цепь причинно-следственных связей. Христиане и мусульмане верят в провидение свыше. Есть ещё множество религий, где по-своему объясняется всё и вся. Хорошо, когда люди понимают это, и выбирают каждый для себя, во что верить. Плохо, когда разум недостаточно позволяет понять, что всё в мире выдумано людьми же. И потому каждый верит в то, во что он хочет, не навязывая другим своих убеждений. Тем более что, как показывает практика, в течении жизни всё может меняться. В том числе и вера. Но речь сейчас большей частью не о ней. Самое главное - дух. И вот именно от него поистине зависит всё и вся. Дух способен сокрушить человека в одночасье, и точно также привести к небывалым победам. Укрепляется дух - через преодоление страданий. Сначала должны возникнуть страдания, после надо их преодолеть. Как возникнут - преодолеть. Иного не дано. Просто так ничего не будет. Разве что, отчасти, кому-то дано от природы. Но без должного укрепления всё может сойти на нет. От того и существует закалка воли. Дух - это воля. Будет сильная воля - будет всё и вся. Иного не дано. Аминь.
      
      
      Глава 39
      Я погружался в страдания; мне словно необходимо было попасть в самую внутрь их, чтобы там, нащупав клапан, выпустить джина, после чего тотчас же всё должно стать на свои места. Вернее, быть ещё лучше, ведь если мы преодолеваем что-то, значит, для морального удовлетворения, нам надо перейти на следующую ступеньку развития. И это как минимум, и это важно, и это есть поступательное движение, потому что только когда мы двигаемся вперёд - случается эволюция, развитие, совершенство. Так - и никак иначе.
      Ну и к тому же, получение дополнительных благ после преодоления горя, тешит самолюбие и закладывает в подсознание полуархетипы успеха. Дальше, когда появится что-то ещё, схожее по импульсам, такой полуархетип усилится, превратившись в полноценную установку, влияющую на психику. И это важно, и без этого никак. Нет, конечно, всегда возможны иные пути (все дороги ведут в Рим) и вполне можно идти своим путём, и тогда вышеперечисленный - один из них.
      
      
      Глава 40
      Фактически непонятно, конечно, многое из происходящего сейчас. Но так ведь было всегда. И только после кое-что становится на свои места. А может и никогда не становится, оставаясь поистине загадкой. ну или быть может какой-то неведомой тайной, кто знает, кто знает.
      
      Я стремился отчего-то познать всё и вся. На пути подобного рода познания всегда случались те или иные события, большинство из которых скрылось в подсознании, оставив после себя осадок чего-то загадочно-таинственного и про себя тайно обязуясь, видимо, выйти наружу по прошествии какого-то времени. Ну так что же, подождём-с.
      
      
      Глава 41
      Всё или очень многое из того, что со мной происходило, я старался записывать, дабы запечатлевать, в том числе, и в памяти. Однако в последнее время писал всё больше эзоповым языком. Так мне отчего-то казалось более правильным. Формировалась своеобразная калька, кою можно было наложить на события, происходившие в любое время и, в том числе, с кем угодно. Кроме того, было представлено, на мой взгляд, самое основное - это психологическая составляющая. А уже всё остальное было одновременно как бы и важно, и не важно, не обязательно. А ещё что, пожалуй, было может и главное - посредством письма осуществлялось своего рода проговаривание внутриличностной проблемы, а значит в той или иной степени избавляться от оной.
      Но самое печальное, что избавление от чего-то одного, совершенно не означало избавления от всего. А потому периодически возникало что-то новое. И так фактически было до бесконечности. Разве что всё происходило неспроста и видимо для чего-то было нужно.
      
      
      Глава 42
      То, что повторяется по прошествии времени - входит в историю, и также, вероятно, всё и у меня, да только вот понимать стал я, что всё, что случается, далеко не просто так, потому что несёт свой знак, а любой знак трактуется с позиции ожидаемых последствий, которые и так произойдут, да вот знак - нечто вроде предсказательной карты во время гадания, и поистине всё не просто так.
      Я с недавних пор как-то разом перестал рассуждать о том, что даже не то, что случается просто так, а скорее задумываться над тем или иным поворотом событий. И знаете, могу признаться, что доволен. Доволен тем, что в возврате ближе к полувеку по новой открываю для себя Пушкина. Не знаю, всегда много читал, научившись лет этак с трех-четырех, в десять лет "Опыты" Монтеня прочитал и так далее, не говоря уже о литературе попроще (мемуары всегда очень любил), а вот что-то стал приоткрывать по новой уже после. Того же Достоевского, например. Прочитав несколько раз собрание сочинений в период с двенадцати-пятнадцати и до двадцати, я уже после сорока пяти открыл вдруг его по-другому и буквально взахлёб зачитывался. Также как Горьким, также как... Чеховым. Всю русскую классику я перечитывал заново и не ведал как выразить мне наслаждение. Причём, погружался я в русскую литературу по-настоящему, скупая и прочитывая книги, коим было шестьдесят - семьдесят и более лет. Это было дополнительно интереснее. И даже то, что случались попутно с этим всяческие жизненные обстоятельства (о характере коих даже не всегда удобно упоминать), уже не ощущались так остро как то было ранее, потому что жизнь как-то разом и вдруг предстала совсем в ином цвете. И сказать, что я был поражён этими изменениями, а равно доволен - не сказать ничего, ибо не выразить словами всё. Да оно и не выражается: наиболее яркие события жизни всегда предстают в виде одновременно нескольких ярко категорий, музыки, балета, оперы, живописи, поэзии, прозы, кинематографа (кино категории - "кино не для всех") да прочего. И бывает, что и после оного ещё хочется что-то сказать. А потому эмоции всегда больше прочувствоваются, нежели чем выражаются. Ибо выражение всего - лишь отображение чем-либо, а чувства... Чувства они у каждого свои и даже одно и тоже, увиденное да услышанное, прочувствуется по-разному, и точно также по-разному понимается.
      
      
      Глава 43
      Случалось так, что не всё становилось понятно. Однако я допускал, что подобная ситуация временная, и рано или поздно изменится.
      Кроме того, оставалось много того, что для меня было попросту неприемлемо. От того и получалось, что жил я одной жизнью, окружающие предполагали жизнь другую, а тот, кто начинал присматриваться ко мне, и вовсе видимо терялся, ибо тотчас всё разобрать было невозможно. Да и надо ли это было делать? Человеческая жизнь загадка, а судьба ряда людей так и вовсе может запутать настолько, что не будет возможности после и выпутаться.
      Впрочем, никогда никого запутывать я не собирался, наоборот, стремился быть до конца понятым. Вот разве что иногда свыше как-то излишне усердно подбрасывали поленьев в огонь, оттого начинало двигаться всё уж излишне хаотично. Хотя... Может так и должно было быть, кто знает, что там по судьбе: так или этак, а то и раз этак.
      
      
      Глава 44
      Тем не менее я продолжил жить с ощущением, что всё, что должно быть ещё знаменательное - впереди. Что сейчас, равно как и до этого, была лишь какая-то подготовка. Что многое из того, что когда-то считалось значимым, на деле оказалось пустым, а то и нелепым. Да и вообще, я отчего-то предполагал, что всё ещё только начинается. И для того, чтобы приблизиться к ожидаемому, следовало не только продолжать делать то, что я и делал, а ещё больше идти вперёд, никогда не только не останавливаясь, но даже и не задумываясь над необходимостью какой-либо остановки; предполагая, что остановка - равносильна смерти; а то и ей же подобно.
      
      
      
      Глава 45
      Если на каком-то этапе бытия у вас теряется нечто, что доселе исходило из души, это всего лишь значит, что наметился какой-то душевный разлад, что-то произошло в жизни, события, кои вы переживаете, но, вероятней всего, не проявляете внешне (ибо, если было бы внешне, то всё вышло бы наружу как пар и душа стала бы спокойна).
      ..............................................................................................
      
      В любой ситуации я понимал, что всё на самом деле вполне может быть и иначе. И пытался разобраться в причинах того, отчего нам что-то кажется, что это так или этак. Ведь одному кажется так, а другому этак. Третьему раз так. Четвертому - раз этак, пятому раз этак да ещё и да так. И всё вплоть до бесконечности. Сколько людей, столько мнений. Загадка, не правда ли? Загадка. Так я и работал над этими загадками. Пытался раскрыть оные. Дело, с одной стороны, бесперспективное; а с другой, - весьма увлекательное. Так-то вот-с.
      
      
      Глава 46
      Отчасти, вероятно, кажется как будто, конечно, но ситуация очень часто рождала целый ряд каких-то новых и удивительных открытий, так что казалось порой чёрт знает что, а иной раз виделись и ого-го как нечто здравое, нужное, полезное, быть может даже. И вот ведь удивительно, тогда (во время осуществления) видел чётко необходимость оного, а после не мог вспомнить, как какая напасть образовывалась, забираясь в душу. Вот ведь как, однако. Да, всё так, всё так. Даже порой именно так. А то и только так. Случается же, однако.
      .............................................................................................
      
      Очень многое для меня до сих пор ещё оставалось тайной за семью печатями. Не сказать, чтобы я как-то препятствовал познанию чего-то нового. Равно как необъяснимо казалось, наверное, действительно мне как-то заметно приоткрывать какую-то тайну. Но вот судьба фактически обстояла таким образом, что для меня было загадочно и не важно спешить к каким-то откровениям, - и при этом чувствовал я, что время не уходит, а этого времени даже прибавляется, становится больше, заметно больше. Притом, что в иные разы - это время исчезало само собой. И чем быстрее происходило подобное, тем больше походило на какое-то немыслимое чудо. Чудо удивительное и отчасти очень и очень занимательное. Вот ведь как иной раз случается. Как порой весьма забавно тасуется колода судьбы. И выходит такой расклад, что и диву даёшься, восклицая про себя: "бывает же такое"!? Бывает. Тут же понимаешь, что бывает. Ну, в плане, что случается.
      .................................................................................................
      
      Порой я начинал испытывать какое-то новое, особое состояние. Не сказать, что его не было раньше. Ровным счётом ничего такого не могло случится и после, и сейчас. Но вот было нечто такое какое-то особое, как-то по-своему занимательное, что вроде как, с одной стороны, оно и казалось так, а с другой, было уже иначе.
      И что любопытно, правды да истины так что и не нащупать сразу. И при этом знаешь, что она была. Очень даже была, эта самая правда, существовала. А на деле часто оказывалось, что ничего такого и не было. Так, какое-то видение своё, вероятней всего, и не более.
      И только восклицаешь всё также: "случается же такое"!? Понимая при этом, что да, случается, непременно случается. Становится возможным. А то и даже - возможным-с.
      
      
      Глава 47
      Вероятно, мало что бывает совсем простым и малозапутанным. Так выходит от того, что подобное неинтересно. Замечу при этом, что понятно, что у кого-то другого будет иначе. Здесь даже не то, что у каждого всё индивидуально, люди объединяются в определённые группы, своего рода подклассы, и вот уже в этих самых группах - всё различно, по типу, как одним нравится одно, а другим уже совсем даже иное. И ничего не пожелаешь. Да и делать особо ничего не надо. Просто, видимо, когда-то ещё задолго до рождения всё за нас уже становится предопределено. И, появляясь на свет, каждый думает, что он будет идти какой-то собственный путь. А этот путь на самом деле предугадан. И ступает человек по нему, порой не подозревая, что даже если бы не хотел, то всё равно двигался бы именно так и никак иначе. Да, - иначе может и хочется конечно, и даже пытается кто-то совершать, как он полагает, что-то назло - ему предначертанному. Да вот только это тоже всё заранее предопределено. А потому и двигается человек так, как за него было решено давно-давно - до рождения. Даже не только до его, но и его предков.
      
      
      Глава 48
      Но вот кто-то и правда пытается вырваться из, - как думает он, - заколдованного круга. И кому-то даже, - как думают они, - удаётся.
      Но на самом деле всё не так. И это тоже, отчасти, предугадано заранее. Просто кто-то смиряется со всем и не развивается далее. А кто-то всё время ищет какие-то новые пути. И вот в таком случае иной раз вдруг оказывается так, что удаётся изменить судьбу. А изменив её...
      И вот что может случиться, когда удаётся изменить, - поистине загадочно... Кто-то сходит с ума... Кто-то прекращает думать... Кто-то перестаёт жить... А кто-то вдруг развивается до бесконечности.
      Загадочно, не правда ли? И чудесно. Очень даже чудесно.
      
      
      Глава 49
      Мне самому до сих пор ещё предстояло избавиться от очень многих стереотипов. И чтобы кто ни говорил, но то, что незримо порой входит годами, проникает в самые потаённые частицы души и после живёт в бесстрашии, факт, от коего не то что избавится тяжело, но и заметить, зачастую, очень и очень сложно.
      И вот что удивительно. Внимательно наблюдая за своим внутренним "Я", замечал я, что как только открыл для себя возможность увидеть несравненно больше, нежели дозволялось посредством сознания (и замечая таким образом то, что скрывалось за границами его), я и видеть начал несравненно больше, и жить словно в параллельном измерении. И не то, что раньше я в нём не жил. Точнее, допуская возможность оную, я всё же, вероятно, пребывал, большей частью, то там, то там, а тут раз - и оп-па, как говорится, на худой овце в рай. Ну или на кобыле. (Иисус, помнится, въехал в Иерусалим на ослике.)
      
      
      Глава 50
      Не всегда ещё чётко видится то, что необходимо, да и необходимость порой оказывается больше условна, нежели действительно существующая. Но я понимал, что мне достаточно многое порой просто необходимо, а без чего-то уже даже и тяжело жить. И при этом, и первое, и второе, третье, сотое да тысячное - если бы существовало, было очень кстати, донельзя кстати, необходимо, желанно, и прочие синонимы, но уже в другую секунду, положа руку на сердце, ничего было не нужно. Так и жил. С одной стороны, туман вдохновений. С другой - тяжелая реальность бытия. И это всё вмещало некое шаткое счастье, имя коему была "свобода".
      
      
      Глава 51
      Каким-то забавным образом всё обстояло так, что не удавалось мне успокоить сознание, ибо оно норовило разыграться порой и вовсе совсем какими-то немыслимыми сценками из такой же неизведанной жизни. И при всём притом, я верил, что если рано или поздно что-то ещё станет возможным, то будет оно не таким нужным и правильным для меня, потому что это и вовсе порой походило на сущее безобразие, но так это было и, на мой взгляд, даже не надо было что-то менять. Попросту бесполезно.
      И в то же время я допускал, что до конца ещё всё не ясно. И вполне могут явиться какие-то подробности, которые так или иначе станут способствовать появлению чего-то поистине нужного и необходимого. Но что такое это, как не своего рода обман, ибо ничего такого на самом деле не будет. Да и не должно быть. Я так думаю.
      (Говорить, что я запутался - значит было не говорить ничего. Да и не запутался я, отчего запутался, всё просто пускалось порой в такой круговорот, что не знали, когда и выход какой был или не был из этого. Вот ведь в чём вопрос. А если предположить, что он, этот выход, был, если допустить что...
      Впрочем, у каждого из нас свои пути. И нам просто необходимо проходить каждому своё. Чтобы после складывалось всё в единое целое. То, что должно было оказывать влияние на жизнь - всячески этой жизни способствуя и приветствуя её.)
      
      
      Глава 52
      Порой накатывает тоска, но ты уже знаешь, что это всё не так. Да, что-то подобное существует в человеческой природе. Но это лишь особенность психики. И всегда можно найти что-то, что способно заглушить хандру. Причём, это может быть и какое-то занятие. А, в таком случае, любого рода занятие заполнит определённое пространство времени, отведённого судьбой на хандру. И ещё лучше будет - остановить печаль усилием воли. Этак как в цирке, - "ап", - и тигры у ног моих сели... Усилием воли. С помощью воли можно сделать всё и вся. Потому что, при любого рода занятии, мысли нет-нет, да и начнут возвращаться к событию, им не нужному (но вызывающему печаль да прочие негативные последствия), а вот усилием воли - самоприказом - можно добиться всего. Раз - и всё. И это намного лучше. Да и сложнее, а значит - и эффективнее.
      
      
      Глава 53
      Не всегда нам удаётся постигнуть истину, а то даже и приблизиться к пониманию её. И ситуация порой кажется столь грустной, что кажется что... Но стоп. Истина довольно проста и открывается сразу. Всё дело в том, что всё в мире намного проще, чем то можно даже представить. Помните, как сказал Экклезиаст: во мной мудрости много печали. ("...во многой мудрости много печали". (Еккл.1:18)) Вот и получается, - и он тогда уже это подметил, - что чем более становится развит ум, тем больше человек испытывает сложностей. Ибо, с одной стороны, начинает лучше понимать мир, а с другой - скучно в этом мире от непонимания себя другими. Потому и удел мудрецов - одиночество. Отшельничество всякое и прочее. К сожалению.
      
      
      Глава 54
      И вообще так, вероятно, должно быть, что когда-то наступает долгожданное понимание жизни. При котором уже не совершаешь - совершаемые ранее - нелепые ошибки (кажущиеся нелепыми, как обычно, через время после их совершения). Да и вообще, - понимаешь ведь всё много позже.
      ..................................................................
      
      Не уверен, что всё прошло навсегда, ведь никто не может поручиться от несовершения ошибок в жизни, - на то она и жизнь, - но то, что стало приходить понимание - это факт. И такое понимание не может не радовать. Ну а какие-то трудности, так сильному они необходимы дабы становиться ещё сильнее, а слабого - раздавят (как штангиста, который навесил на штангу больше блинов чем следует и потому вес неподъёмен), так что, на всё про всё судьба, которая в итоге и расставляет всё по своим местам. И лишь если она видит, что кто-то очень уж стремится войти не в тот вагон - она дозволяет это сделать. Предварительно, правда, чуть ли не испепелив в трудностях да лишениях. И это тоже правда жизни.
      
      
      Глава 55
      Чем меньше я с кем общался, тем лучше было для моей внутренней гармонии. Спокойнее всё как-то и, что важно, мысли появлялись новые. А как с кем поговоришь, - так часть и разбредётся почём зря.
      Не нравилось мне это. Не правильно оно было. Ну да с другой стороны, и выхода так чтобы особого не было. Вот разве что предположить если, чтобы совсем в отшельники уйти. Так там тоже свои минусы. Мне ведь наблюдения за людьми нужны. Просто общаться я и мог и хотел по своему разумению, когда мне это было надобно. Да и без социума жить, всё равно что в одиночной камере сидеть. Слишком уж силу характера надо было иметь, но "иметь" - это ещё полбеды, иметь можно и нужно, а вот чтобы на практике использовать, так это ошибочно, неправильно подобное. Да и не нужно совсем. Равно как не нужно и вовсе какое-то одиночество, если оно полное и беспросветное. Одиночество хорошо - этакое царское. Сидишь у себя в келье, не мешает никто, по углам все, а как нужны - так кличешь, и сбегаются они. Вот так вот. Поистине, как сказал когда-то Довлатов, я хочу быть один, но рядом с кем-то...
      
      
      Глава 56
      И ведь если разобраться, то оказывается так, что всю жизнь мы живём и всё до конца не ведаем ничего, используя в суждениях малозначительные факты. А даже если и что-то серьёзное, то не замечаем, как вкрапливается в это малозначащие детали, которые порой направляют всё совсем в иную сторону движения.
      И тогда уже, даже если хочется нам остановиться, подумать, то всё равно искажено всё. И редко, когда действительно возможна истина. Разве что, если изначально от природы одарен кто - да способствует провидение тому, чтобы узнали нечто сверх чего-то. А то ли и вовсе когда по случайности какой, как это, впрочем, не раз бывает в жизни, а после уже задним числом подтаскиваются факты, необходимые логическому объяснению того да иного.
      Иной раз даже ощущение приходит о том, что не просто всё. Но положа руку на сердце и основываясь, большей частью, на имеющийся опыт, понимаешь, что в действительности далеко не просто всё. И что, если происходит по каким-то причинам, то это ещё далеко не значит, что всё действительно так. И что совершенно точно, что существуют ещё множество иных причин, которые в той да иной степени влияют как на происходящее, так и на то, что ещё когда-то только может произойти. А если не произойдёт, значит в более позднее время вмешались - как всегда неожиданно - новые факторы, кои, собственно, вдруг и повлияли на всё и вся. И это тоже жизнь. Даже, быть может, как раз та самая жизнь, какая она и должна быть всегда. Да она такая, впрочем, и есть. Просто каждый всё равно замечает что-то исключительно своё. То самое "своё", которое на деле, зачастую, заметно отличается от реального, и в то же время есть самое, что ни на есть, реальное, просто потому, что реальность да действительность все мы воспринимаем по-разному, каждый с позиции собственного разума, воспитания, генетики, жизненного опыта, образования, интеллекта, и прочее, прочее, прочее, что быть может каждый найдёт лишь только у себя, но это будет тем отличительным фактором, который изменит именно его восприятие бытия. И такое тоже бывает да случается.
      
      
      Глава 57
      Я понимал, что одиночество, с одной стороны, грозило начать вредить душе, а с другой - оно извлекало из неё множество чего-то таинственного, того, что таилось там и быть извлечено иначе, кроме как тем способом что сейчас, не могло. Понимаете? Когда психика начинает испытывать состояние психологического стресса, она необычайным образом мобилизуется, и всё это идёт исключительно на пользу. Тогда как в ситуации, когда наступает душевное затишье, - вслед этому непременно следует спад. Который привносит за собой раздал и прочий психологический негатив (который непременно отзывается на здоровье, а значит и на судьбе, - ведь как ни крути, но самочувствие человека и общее здоровье его - руководят и судьбой, потому как, вспомните того же Анатоля Курагина из романа Льва Толстого "Война и мир", когда-то он был настолько хорош собой, что с лёгкостью увлёк собой невесту князя Андрея Наташу Ростову, а когда при Бородинском сражении ему отрезали руку, то уже и совсем иная судьба - у безрукого-то...).
      Вообще, я очень часто замечал события, которые в один момент способны были перевернуть жизнь человека, а потому всё больше и больше склонялся к философскому созерцанию бытия, потому как к чему напрасно скрещивать шпаги, умирая на дуэли как Пушкин, кто из этого выиграет - его жена благополучно вышла замуж, равно как и Ольга, героиня его романа в стихах "Евгений Онегин" вышла замуж после убийства на дуэли своего возлюбленного Ленского. Да и вообще, события жизни идут порой со столь страшной скоростью, что достаточно взять небольшую паузу в желании поразмышлять о том да о сём, как события уже порой настолько изменятся, что забудете, о чём ещё совсем недавно размышляли. Однако, к сожалению, подобное постигается лишь с возрастом. Молодость горяча. Равно как горяч характер тех, кто желает заставить других уважать себя, не понимая, что иной раз проблем от оного много больше, нежели чем того воображаемого вреда, который им бы могли принести. Но это, конечно же, трудно, порой невероятно трудно сохранить себя, сдержавшись. Причём, чем более воспитания да образования, тем сделать легче, а чем ближе к животной природе, то и поступают люди сродни животным. Да, страну, конечно, очень сильно отбросил назад Октябрьский переворот, породив огромнейшее количество невежественных масс, которые вдруг получили право на навязывание своего мнение побеждённому классу. Но ведь всё равно, кто имел возможность, те выжили, кому по судьбе было так предрасположено, и после уже без революции стало словно по накатанной происходить разделение масс на узкий слой интеллигенции и обывателей, которых поистине большинство как и во все времена, и которых самое разумное попросту не замечать, как признаком хорошего тона служит не замечать глупость окружающих, удаляясь от них, а не вступая в перепалку, из-за которой, как правило, ничего хорошего не выходит, потому что самое разумное - это физическое искоренение, но и это дорога в никуда, ибо так и людей совсем не останется...
      
      
      Глава 58
      Какая-то поразительная да неведомая внутренняя энергия всё время норовила захлестнуть меня, но я не давался, а, впрягал её словно тройку, - и выплескивал содержимое разума на бумагу. И как только выходила она, тотчас же становилось легче. Но уже через время начиналось вновь. И постепенно я понял, что мне и не нужно ничем более заниматься, как только этим. А со временем подобное и направило течение жизни по заданному свыше руслу. Стал называть я это судьбой. Спокойно мне становилось. Спокойно в душе, что позволяло внимательно взирать на окружающий мир, находя, тем самым, с ним великую гармонию. И это было хорошо и правильно. Вот только порой норовило вмешаться нечто обывательское (что раздражало и от чего хотелось поскорее избавиться). Но ещё на каком-то этапе собственного жития я понял, что периодически вокруг нет-нет да будут появляться раздражающие факторы. И самым правильнее будет не сражаться с ветряными мельницами, дабы не расплескивать внутреннюю гармонию, а попросту не замечать оную ошибку природы. Хотя в природе и зло имеет равные права наравне с добром, потому что уравновешивает мир, иначе бы возник хаос. Правда и ложь, доброта и коварство, истина и заблуждение существует равносильно дню и ночи, штилю и урагану, холоду и теплу.
      
      
      Глава 59
      Всю жизнь я разбирался в природе страха. Причём, со временем страх стал понятен мне и исчез он фактически одновременно с осознанием того, что почему должен существовать кто-то, кто решает, что он настолько значимее меня, что может управлять мной. Ведь страх - это воздействие на вас со стороны кого-то. И если вы всё время будете делать нечто, что возвысит вас в собственных глазах - причём, не голословно, а за реальные достижения личностного роста, - то сможете страх преодолеть. И здесь нет, должно быть, ничего схожего с развитием гордыни, хотя в хорошем понимании, отчего не гордиться собой, если что-то достигаете; разве что, наверное, важно не возгордиться настолько, чтобы ошибочно посчитать, что вы способны на всё и вся, ведь подобного не существует, даже главный ангел, Денница, когда-то, возгордившись, упал, сраженный лучами солнца и возглавил силы зла. Так попросту устроен мир. И не надо сожалеть об этом.
      Впрочем, я никогда и не сожалел. Наоборот, стремился всё время что-то постичь. Понять не только как устроен мир, но и разобраться в механизмах функционирования. Вот, разве что, странно может так выходит, но на каком-то этапе понял я, что мир периодически меняет собственную сущность. Что вам словно и понятно, что да как, а на самом деле понимания нет. И далеко не всё ясно. А то может очень даже и не ясно совсем.
      
      
      Глава 60
      Случается, что очертания реальности словно бы зиждутся на чём-то доверчиво-необходимом вам и для вас. А бывает, что проходит время, и уже ничего не улавливаешь такого, что, по твоему усмотрению, должно было быть.
      И при этом тебе уже совсем ничего не кажется. И ты принимаешь действительность такой, как она есть; хотя, положа руку на сердце, понимаешь, что в действительности ты и понятия не имеешь, какая она есть; просто потому, что это всего лишь твой взгляд такой на то, что ты называешь действительностью. А у кого-то другого будет и другой взгляд. И так порой до бесконечности. А правду так и не найти.
      А может и наоборот, правда на самом деле давно уже найдена. Просто существует что-то, что каждый раз мешает осознать это.
      
      
      Глава 61
      Поистине удивительные открытия периодически наполняли содержание моей психики.
      И самое любопытное было, что чувствовал я внутреннее облегчение, лишь когда изливал содержимое души на бумагу. Пусть даже марал после, вычеркивая да выправляя. Пусть даже не всё описывал как было, видоизменяя да по-своему усиливая Эзопов язык, так что совсем терялась порой изначальная суть, да ведь я не хронометрист времени, - рассуждал я, - а то, что записывал в зашифрованном виде - оно и так было понятно для тех, кому требуется, а кому не нужно - так будь написано чёрным по белому, всё равно не поймут, а поняв - не запомнят, а запомнив - не вспомнят, а вспомнив - не применят на практике. И не по каким-то там мудрёным причинам, а просто время пока не пришло. А когда придёт оно, так и не ведает никто. Может никогда не наступит, а может уже наступило. А то и было совсем недавно, а не заметили. Не обратили внимания, как то часто случается. А то и не хотели, не желали, не понимали, не изволили, - а если и желали, то без воли, значит без заинтересованности, значит просто и на самом деле не время пока, просто не время.
      
      
      Глава 62
      Я понимал, что жизнь словно намеренно сгущает краски, вынуждая отчего-то отказаться. Этак по-своему (подло и хитро) пытается меня переформатировать. Пытается. Но у неё ничего не выйдет. Чем становилось труднее и опаснее, тем больше во мне просыпались какие-то дремавшие доселе силы. Те самые силы, которые, как я чувствовал, были способны сокрушить любого, кто бы встал на моём пути.
      Знаете, случаются такие моменты в жизни, когда вам становятся совершенно безразличны любые страхи, и нет ничего, что способно сдержать вас - просто потому что вы готовы умереть за собственную истину. А что может быть сильнее смерти? Ничто. Потому и побеждает всегда тот, кто готов отдать жизнь. Это как идти по канату над пропастью, любое сомнение - и вас ничто не спасёт, а на злости да уверенности можно многое.
      
      
      Глава 63
      Я всегда искал выхода из самых запутанных ситуаций. И отчего-то полагал, что мне удавалось такие выходы находить. Но на деле видимо оказывалось, что отыскивал я больше нечто выдуманное да надуманное, нежели чем в реальности существующее. А это фактически означало неминуемое продолжение пути. Причём, само по себе продолжение означало, что предстоит двигаться по некоему заколдованному кругу. Ну да, по сути, разве могло быть как-то иначе.
      Впрочем, "иначе" всегда может быть. Разве что часто так случается, что не всё удаётся принять за чистую монету. Иной раз очень много разрастается какой-то глупости. Ну да это часто случается в жизни. Лучше что-то просто не замечать. Как говорится, живее будем. Наверное. (Привычка всё подвергать сомнению стала всё больше развиваться в последние годы. Раньше я как-то всегда боялся походить на маразматического старика, потому видимо и сдерживал себя. А тут отпустил ситуацию, решив, что будь что будет. И словно заранее зная, что будет все хорошо.)
      
      
      Глава 64
      Поистине, ситуация в одночасье может быть и страшной, и печальной, и коварной, и в то же время такой же неизвестной, как и была доселе. Только вот на самом деле очень даже непонятно, отчего так всё происходит.
      Но уже ясно, что мы никаким образом не влияем ни на что. Мир живёт по своим законам, и эти законы больше напоминают хаос да случайность, а всё желание людей что-либо упорядочить больше напоминает детские игры в песочнице. На уровне развития интеллекта одно-двух-трех летнего ребёнка всё так или этак, а по сути, откровенная чепуха. Так что попробуй разбери что к чему, если надумаешь разбирать, потому что разбирать не надо. Да и любые философские измышления - не больше чем этакое утешение себя самолюбивым величием, присовокупленным к некоей тренировке мозговых извилин путём философских размышлений. Хотя, вероятно, точно также размышляет и извозчик да грузчик - на своём уровне образовательного уровня, конечно, но для мозга суть едина: мысль - она и есть мысль. Другое дело какая она, эта мысль.
      
      
      Глава 65
      А вообще ведь очень любопытно иной раз кажется, что происходит что-то так или этак, а на самом деле всё может лишь в воображении, а в реальности и нет ничего, а то появляется и совсем иное.
      Но ведь многие так и живут.
      Верят не истине, а придуманной себе правде, которая вовсе и не правда, но это совершенно не имеет значения. Да и вообще, мне иной раз казалось, что в мире возвеличивание пустоты гораздо значимее того, что происходит в действительности. Может, конечно, просто потому, что реальность не так красна, оттого её всё время и желают приукрасить.
      Но критерии оценки во всём этом "ничтоже сумнящеся" и, по сути, изначально ошибочны да не нужны. Просто потому, что как сомнений, так и любого опровержения не может быть априори, а потому живём-с как живём-с, и никак иначе. Аминь.
      
      
      Глава 66
      Несмотря на то, что в жизни нет-нет да случаются какие-то события, которые так или иначе должны вас обескуражить, я со временем понял, что надо просто не обращать внимание. Любые страсти ещё не есть то, какими будет на самом деле эффект от них, ибо больше всё-таки всё на самом деле кажется, нежели существует в реальности. Люди вообще склонны паниковать. Особенно этому потворствуют власти, которые сами по себе зачастую и являются инициаторами различного рода паники, причём, что любопытно, в большинстве случаев не осознавая это. Да и как осознать, если в лидеры выбирают из средних по уровню интеллекта лиц, потому как будь ты сильно умный или глупый - не выдвинут, в первом случае, - опасно, во втором - себе дороже.
      
      
      Глава 67
      Мне было любопытно и загадочно, отчего порой становилось в душе тепло и приятно, а иногда норовила прийти грусть. Да, я её научился не пускать, конечно. А случалось, она подбиралась словно с чёрного хода. Потом тихо сидела, затаившись до времени. Видимо выжидала, чтобы нанести свой удар, как я понимал. Но вот с другой стороны, что такое был этот удар, если сама жизнь столько потрепала за всё время, пытаясь сломать, и в отчаянии то ли исчезла прочь, то ли просто потеряла интерес вредить. Не знаю. Вероятно, конечно, ещё будет много интересного, но, с другой стороны, на всё про всё есть ещё всё-таки судьба. И вот как она в итоге распорядится... Мне, правда, ещё в детстве шепнули, что всё всегда будет хорошо; а то, что непонятно как начнётся, столько же загадочно окончится. Ну ведь случаются, вероятно, исключения. Причём, порой настолько разнообразные по необъяснимой значимости их, что даже диву даёшься, как выживаешь. А ведь и не только выживаешь, но и двигаешься вперёд. Пусть иногда не семимильными шагами, хотя в жизни и такое встречалось, но всё равно темп бега даже пожилого чемпиона всегда выше, чем молодого новичка. А потому, как говорится, ещё повоюем.
      
      
      Глава 68
      Случается, что грозит наступить состояние, когда будет совсем тяжело, но в процессе жизни привыкаешь уже ко всему и подобное не кажется новостью, а значит и всё ожидаемое ни более чем фейк, пустышка, то есть, по сути, ничто.
      И тогда уже всё что требуется, это двигаться в единственном направлении, это раз, и не отвлекаясь ни на что, это два. То, что будет ваше - придёт к вам само. То, что лишнее, исчезнет. Самоликвидируется. И никак не должно быть иначе. Это вы можете полагать, что это иначе, а отсюда не нужные душевные волнения. Тогда как на деле - не следует думать ни о чём, кроме истины. А истина заключается в том, что будет только то, что должно быть. Остальное лишь наводит волнение и укорачивает годы жизни. Да и качество жизни. Ведь можно прожить сто лет и оставаться бодрым, а можно дотягивать и до пятидесяти, будучи прикованным к койке. Выбор за вами. Просто не следует слишком близко принимать всё к сердцу. Да, что-то волей-неволей будете в жизни терять. Ну и что, если так. Если так дано свыше. Устроено свыше. Положено свыше. Если каждый наш шаг является предвестником нового шага, - и следствием шага предыдущего. Во всём причинно-следственная связь и судьба. Карма - это тоже судьба. И бог - тоже судьба. Люди различных народностей придумали то или это, и это всё лишь слова, обозначающие фантазии людей с помощью букв. И не более. Это каждый пусть сам для себя решит, какому названию он верит.
      
      
      Глава 69
      Очень много поистине загадочных ситуаций выявляются практически каждый день. Но не всегда следует на это обращать внимание, потому что всего лишь через время часть забудется, а другая часть потеряет актуальность. Всё в действительности иначе, чем то иной раз предполагаем. А жизнь бежит по своим волнам, и где-то не всегда случается грамотно да понятно, равно как всегда существует нечто, что ни при каких условиях не будет объяснимо. Да, фактически, так и живём в каком-то - то ли в бреду, то ли в кошмаре, - если смотреть со стороны реализма, - и в совершеннейшей гармонии, - если видеть всё так, как это вижу я. Для меня вообще реализм всегда весьма условен. Он заметно уводит в сторону спокойного бытия. При нём становится загадочно-неинтересно ожидать будущее (ибо всё на себя забирает "несчастье" настоящего). Да и вообще, психологически ясно, что всё это ничто - в сравнении с пониманием жизни, ибо жизнь одна, а понимают её все по-своему.
      
      
      Глава 70
      Конечно, не всегда удаётся сказать то, что желаешь. Чаще всего в последний момент вмешивается всё то нечто, что ты сам подозреваешь, как оно уводит в сторону. И ты вроде как даже справиться не можешь, а всё равно не отступаешь, продолжаешь двигаться в каком-то неизвестном (или известном только тебе) направлении. Вернее, ты по наивности ещё думаешь, что всё делаешь верно да правильно, но только на самом деле оное выглядит очень даже иначе. Да ещё и непонятно как. Разве что... Да нет, и правда ведь непонятно.
      Впрочем, тебя словно всё устраивает. Ты даже отчасти полагаешь, что именно так всё и должно быть. "Ну а как иначе?" - бывает восклицаешь ты (про себя... про себя...). На деле понимая, что ничего такого важного, по сути, не произошло. Вот разве что... Да нет же говорю. И правда нет. Ну, - нет так нет. Да, - нет. Хорошо. Нет - так нет. Да - нет. Именно нет. А если? Нет. Ну нет, так нет. Да, нет. Хорошо.... Хорошо.
      
      
      Глава 71
      А иногда случается так, что чувствую я уходящее время. Не ушедшее, нет, - уходящее. Но сейчас ещё не очень отчётливо. Видимо ещё недостаточно лет. До пятидесяти - это, наверное, ещё не срок. До шестидесяти тоже ещё есть возможность. Также, как и до семидесяти. Но и до восьмидесяти ещё продолжается жизнь. Равно как до девяносто и до ста. После тоже, но сложновато, потому что вмешиваются житейские стереотипы. Знания вообще всегда, большей частью, мешают, если касается дело психики. Вспомните Экклезиаста, с его "во мной мудрости - много печали". ("И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это - томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь". (Еккл.1:17-18)). А жил ведь ещё за века до рождества христова, то есть до новой эры.
      
      
      Глава 72
      Жизнь не только всё расставляет по местам, но и появление тех или иных стремлений изначально предначертано нам. Можно, конечно, попытаться что-то изменить. Особенно когда кажется, что печаль совсем обуяла. Но не выйдет ничего. И всё равно в итоге станет так, как было записано в книгу судеб (ещё до рождения). Не только нашего рождения, но и родителей наших родителей и всех родителей рода, и так вплоть до седьмого колена, а может и более.
      А потому и сейчас, то, что происходит с вами, накладывает свой отпечаток на будущие поколения, и может ваша нынешняя печаль необходима лишь чтобы жизнь сложилась определённым образом, необходимым для какого-нибудь вашего пра-пра-правнука.
      
      
      Глава 73
      Ситуация не всегда складывается таким образом, что хочется играть в пляски заумности. Жизнь вообще порой накладывает ограничения. Вернее, как раз жизнь движется по единому ритму, это психика норовит нет-нет, да и пустить жизнь по-своему. И при этом, конечно, до конца всё-таки ничего не ясно, ибо получается зачастую так, что и сам человек до поры до времени не ведает ни о чём.
      И случается, что и жизнь оканчивается, а он так и не знает, как и что.
      Впрочем, я был не из таких, и иной раз больше меры всё предпочитал что-то узнать да изведать. И даже если ошибался, то ошибки такие были всего лишь заблуждением, а любое заблуждение рано или поздно всё равно вытянет на какую-то дорогу к истине. Да, иная дорога могла завести и в тупик. Но моя вела к истине.
      
      
      Глава 74
      Часто было даже как-то тяжело расставаться с тем, что скапливалось в душе. Но ведь это на самом деле скорее походило на какое-то заблуждение, нежели чем на истину, потому что не ведаем мы в полной мере отчего, как, да почему. И никто не ведает. Даже самые мудрёные знатоки порой элементарно ошибаются. Но не признаются в этом. Да люди вообще мало в чём-либо признаются, отчего-то по глупости да непониманию настаивая на своём. И мне кажется, что и не живут они, ведь только тот, кто может признаваться в своих слабостях - живёт. И сам живёт, - и другим даёт жизнь. Жизнь - ведь это постоянное обновление. А если человек стоит на чём-то своём, так он может так и умереть, отстаивая прогнившие истины, ставшие заблуждениями. Вот ведь в чём вопрос. Не всегда, далеко не всегда необходимо отстаивать нечто консервативное. В своё время один генеральный секретарь, желая обновить закостеневшую систему (и не понимая, что это особенность русского менталитета портить всё и вся, потому что, как показал опыт, и ту систему, что создал он, постигло то же самое закостенение, являющееся веянием души русского человека, особенностью его менталитета), так вот, в своё время этот человек решил перестроить всё, а на самом деле разрушил. Но идея-то видимо была хорошая. Только вот, если использовать подобную идею по жизни, то окажется так, что подавляющее большинство "всего и вся" вполне можно сдавать в утиль, и даже скорей всего - без ожидания последующей переработки. Ну, то бишь, попросту не веря в её реинкарнацию.
      
      
      Глава 75
      Я допускал, что утверждение о том, что любая ситуация могла измениться в любой момент точно также верна - как и не верна, ибо фактор изменения ситуации зависит от многих случайностей. Ещё Экклезиаст сказал пророческие слова о том, что в мире не важны никакие усилия да стремления, а на первом месте случай. ("И обратился я, и видел, что не проворным достаётся успешный бег, не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, и не у разумных - богатство, и не искусным - благорасположение, но время и случай для всех их". (Еккл.9:11)). А потому можно иметь какие угодно стремления к чему угодно, но если так не дано по судьбе, то всё будет безразлично. Равно как и наоборот. Во все времена выделяются случаи, когда, казалось бы, у совершенно случайных людей - имеется всё и вся, а у тех, кто по мнение других - должен был бы иметь - не имеет. (Различные революции да государственные перевороты отчасти являются бессознательным следствием всего подобного. Задним числом историки да прочий учёный люд зачастую подтаскивает под то или иное произошедшее событие свои причины, чаще всего надуманные и тогда, когда уже и проверить фактически невозможно по причине смерти "главных героев" или современников. Тогда как всё на удивление просто: рожденный ползать - летать не может, как заметил когда-то один замечательный писатель, и был до удивления прав.)
      
      
      Глава 76
      Многое, вероятно, очень многое до сих пор ещё остаётся не ясным. Ну да я с недавних пор не печалился оным, а, задумавшись о чём-то своём, просто жил. Жил в предчувствии чего-то значимого и важного. Жил, рассуждая словно бы про себя о том да о сём, а при этом нет-нет да взмывало радостно сердце в каком-то доселе неведомом ощущении. И как минимум любопытно становилось от всего.
      Однако не от этого всего мне становилось весело, а тем более появлялось ощущение жизни (да и желания жить). Признаюсь, без такого желания, желания жить, жизнь становится не мила, даже если дом полная чаща (и финансово, и любовно). Да, можно было сказать, что дело в психологии (болезни души), можно предположить ещё что-нибудь, но на самом деле никто до конца не ведает, отчего происходит то или это.
      Что до меня, то я всё время боролся с подобного рода непонятными ощущениями (сковывающими душу порой так, что становилось действительно как-то очень муторно на душе, как часто говорят, но до конца, могу предположить, не понимают). Я же понимал всё, ибо какое-то особенное состояние души было у меня с детства. Именно с тех лет я начал испытывать нечто необъяснимое, отчего хотелось скрыться, и непременно избавиться. И способы я искал разные, иной раз в отчаянии пускаясь порой и в вовсе странные меры спасения собственного "Я", да всегда как-то бог миловал, и моя психика возвращалась обратно со своих неизведанных экзекуций разума.
      И, должно быть, много времени ещё должно было пройти, нежели чем всё как-то по-своему возвратится на круги своя. И даже не то, что возвратиться, главное ведь было не это, главное была душа, именно она должна была успокоиться так, чтобы стало действительно комфортно.
      
      
      Глава 77
      Конечно, иной раз может и загадочно выходило: отчего так, а не этак развивался я (мой мозг, и через мозг - жизнь), ну да подобный вопрос и меня самого мучить начал ещё до совершеннолетия; и до сих пор разбираюсь - да не сказать, что всё стало ясно и понятно. И как инсайт, вспышка, озарение, сатори или дзен - верю, что придёт само. И как это часто бывает, придёт тогда, когда его не ждёшь (хотя и жутко обрадуешься при этом. Жутко - обрадуешься).
      
      
      Глава 78
      Многое, очень многое до сих пор ещё не кажется чётким, ясным да понятным. Но сама по себе жизнь, по сути, и не обязана быть таковой.
      Что вообще ещё возможно?
      Что случается?
      Что бывает, а что уже никогда не будет?
      Я часто задавался подобными вопросами, но не скажу уверенно, чтобы понимал всю правильную суть ответов. Да, что-то своё мне было понятно всегда. Я мог дать отчёт тому или этому, я способен был угадать близившуюся завершённость, и при этом бессознательно уберечься от печали. Но вот что казалось очень важным, это понимание того, к чему всё в итоге приведёт, что будет являться важным, а что лишь казаться таковым. Вы ведь знаете, что очень часто то, что только кажется, со временем рассеивается словно призрак. И по прошествии времени невозможно точно сказать, существовало ли увиденное на самом деле, или же только явилось вам.
      И это притом, что достаточно много мы все в жизни совершаем порой самых глупых ошибок. Ошибок, сделанных даже не по злому умыслу, а просто по глупости. И совсем неизвестно, насколько вообще когда-нибудь придёт понимание этого. Разве что незримо спустится благодать свыше. И всё как-то разом станет на свои места. Видимо только так. А почему? Отчего? Это уже просто вопросы. Вопросы без ответов. Ибо ответы, как таковые, не нужны. Amen.
      
      
      Глава 79
      В любой ситуации, что бы ни случилось и как бы не казалось, что происходит то или это, я шёл только вперёд, а если не мог идти - полз, но только так и никак иначе, ибо движение - жизнь, и этот известный лозунг как никакой другой отвечал реалиям уже даже не только достижений жизни, но и самой жизни.
      .................................................................................................
      
      Несмотря на иной раз явное безумие, спускавшееся как-то незримо свыше и охватывавшее меня, я понимал, что всё на самом деле может быть не так. И даже более, никогда не бывает одинаково, всегда вмешивается какой-то случай, отчего начинает казаться, а то и являться, то, что не соответствует действительности.
      И в то же время мне нет-нет да виделось загадочным всё то, что так порой переполняло душу. Иной раз возникало внутри такое ощущение, что готов был разорваться от чего-то переполнявшего, но в последний момент брал себя в руки, успокаивался, переключался.
      
      
      Глава 80
      Мне пока не всегда ещё удаётся сказать то, что хочу или собираюсь. Бывает кажется, что всё только начинается, а случается и застилает мозг истина о том, что всё уже завершено.
      Я понимаю, что и то и то - неправда, ибо не самом деле всё может быть даже совсем иначе. Но в то же время внезапно словно вспыхивает передо мной то нечто, кое порой и вовсе уводит в запредельную даль самых отчаянных мечтаний и удовольствий. Удовольствий, которые может и не являются таковыми, но лишь только кажутся чем-то запредельно-прекрасным и недоступным. Или, скорее, не совсем доступным. А то, что вам ещё вроде, как только кажется... Впрочем, что кажется - то кажется. Пока мы не о том. Ещё надо разобраться. После... Всё после.
      
      
      Глава 81
      Я допускал, что ещё невероятно много будет рождаться глупостей. Вернее, как рождаться, так и процветать.
      И тогда уже всё, на что ещё можно рассчитывать, это человеческий разум.
      Но не бывает исключений у глупости.
      Если мозг не жаждал знаний в течение жизни, если не желал он развития, то означало это, что до конца не развиты нейроны мозга, и такой человек не только ограничен от рождения, но и поступки, и мысли, и прочее являет такое, что в пору за голову хвататься, а не хватаются, потому что подавляющее большинство общества, к сожалению, такое же. Только мудрец способен отличить посредственность от глупца, и тем более от такого же мудреца как он. Но таковых ведь мало в силу природного распределения ума, так же, как и природного распределения богатства: кому-то свыше дано, чтобы он ни делал - разбогатеть, а кто-то гнёт спину - да напрасно, историческая предопределённость на всё и вся, равно как и жизни наши записаны в книгу судеб ещё до рождения.
      
      
      Глава 82
      Не в пример много за последние годы скопилось вредных психологических примесей в нашей с вами душе. Психика вообще, я удивляюсь, как ещё живёт, двигаясь по краю всего этого массового безумия, окутывавшего разум. Просто, вероятно, существуют нормы саморегуляции, которые исцеляют всё, вся и всех, и лишь малый процент (некая естественная убыль) подвержен влиянию извне, а значит ничего страшного не происходит, да и не произойдёт. Мир вообще подвержен какому-то порой особого рода кошмару, который на самом деле не столь важен, сколько просто необходим для существования. А потому, не обращая внимания на фейковые новости, будем жить. Amen.
      
      
      Глава 83
      Несмотря на какое-то явное понимание или непонимание ситуации, происходящей вокруг, я допускал, что единственным верным условием будет являться продолжение обычной жизни, то есть следование единожды установившимся правилам. И это важно, и это правильно. Стоит начать каким-то сомнениям, стоит пуститься в анализ оный, и тотчас пиши пропало, ибо всё остановится; и при этом всё равно рано или поздно возвратится на круги своя, просто время будет упущено. Но не безвозвратно, ибо любое время всегда можно наверстать вследствие того, что подавляющее большинство индивидов действуют размеренно, и при даже минимальных усилиях их можно - и догнать, и обогнать, и уйти при желании в такой отрыв, что, как говорится, не догонят.
      
      
      Глава 84
      Фактически человек способен сохранять и жизнь, и здравое осознание себя в любое время и в любом состоянии, но случаются небольшие изменения, когда наступают помутнения разума, и тогда поистине чёрт ногу сломит в том, что такой человек из себя представляет.
      .............................................................................................
      
      Насколько возможно будет к свершению когда-либо запланированное "нечто", если предположить, что сама по себе жизнь, несмотря ни на что, идёт своим чередом, никому не подчиняясь.
      Да, фантазии о боге красивые и в разные времена всё это существовало, но совершенно ясно, что понимает большинство, кроме фанатиков, что всё возможно, если только принимать на веру (без доказательств), ну или, как в моём случае, рассматривать для личного самосовершенствования да разнообразия жизни. Теология, эзотерика, психотерапия, любая гуманитарная наука, фактически все они весьма схожи, так как во всех случаях основным является лишь слепая вера (без возможности каких бы то ни было доказательств, ибо оные всегда будут "притянуты за уши"). И при этом в каждой представлено нечто важное и полезное, потому я всегда считал необходимостью овладение как можно большим числом знаний, а там уж куда кривая судьбы выведет, как говорят в русском народе...
      
      
      Глава 85
      Иногда кажется, что тебя начинает окутывать какое-то поистине чудовище. Не замечая его, или, скорее, делая вид, что не замечаешь, ты словно ребёнок из-под ладошек, закрывших глаза, с любопытством и осторожностью наблюдаешь за тем, что будет дальше.
      То, что происходит, тебя уже отчасти даже не беспокоит. Ты знаешь, что лично для тебя ничего не случится. Но вот что вокруг? И, главное, что из всего этого выйдет? Ведь действительно любопытно, что происходит. Что будет. Что уже было. К чему мы так или иначе сможем прийти, а к чему уже не придём никогда.
      Мне вообще на удивление нравилось многое. Я даже понимал, что как таковая жизнь порой совсем не представляет никаких особенных требований, если только не относиться к ней с особой долей сумасшествия, свойственного, к слову, даже психически относительно здоровым людям (без этаких крайних норм психопатологии).
      
      
      Глава 86
      Уже давно возникало ощущение сродни картинке из детства, когда часто наблюдал за холостыми попытками завести мотоцикл того или иного любителя такой езды. То ли мотоциклы были не лучшего качества, то ли ещё по какой причине, но осталось с тех пор в памяти подобное воспоминание, и оно незримо проецируется на ситуации в жизни. И когда что-то начинается как будто, но так и не выходит на прямую, ощущение возникает, что не запускается оное - как тот мотоцикл, который несколько раз вхолостую ногой пробовал тогда завести тот или иной водитель.
      А ещё у меня была какая-то загадочная грусть, которая точно также, начиналась, да всё не могла начаться. Так, что словно и не поймёшь, надо ли с ней бороться или нет (ощущение начала грусти есть, но продолжения нет, потому словно и есть она и нет, этакий мираж, а осадок не добрый).
      
      
      Глава 87
      Я понимал, что ситуация всегда может выйти из под контроля, но если быть справедливым, так всё-таки больше казалось, нежели чем было в реальности. И не оттого, что на деле всё могло пойти не так или ещё по какой причине, тут вообще быть может даже напрашивался больше кавардак каких-то запутанных истин да ложных симфоний бытия. Но на деле, если разобраться (и хоть чуть-чуть быть справедливым), ничего такого ведь и не было. Так, какое-то фрагментарное упрямство себя по отношению к себе же и прочая путаница. Ничего личного, как говорится. И тем более, что ничего серьёзного.
      
      
      Глава 88
      И всё-таки я должен быть запустить этот чёртов двигатель.
      Невозможно, чтобы всё вокруг стало терять краски. Это как минимум скучно, а как правило просто неправильно. Не ошибочно, нет. Неправильно.
      И вот когда случается подобное, - это отчасти даже может нравиться. Ну а почему бы и нет.
      Впрочем, вполне разумно, что непонятно и обратное. Но тогда уже...
      Хотя нет. Лишнее.
      
      
      
      Часть 2
      Глава 1 (89)
      Очень важно никогда не сдаваться. Понимая это, вы сами увидите, как судьба начнёт благосклонно взирать на вас, оказывая сначала маленькие, а потом, по прохождении особого рода испытаний, всё большие и большие блага, вспоможествуя вам.
      А дальше будет необходимо не совершить очень частую ошибку, не подумать ненароком, что всё дозволено, не пуститься в глупость, а продолжать делать своё дело. Обязательно, чтобы у каждого было своё дело, своя миссия. И не важно какого уровня да масштаба подобное. В истории известны примеры, когда люди взлетали на самый высочайший уровень, страной начинали руководить, а после их имя кроме позора ни с чем и не ассоциировалось. Так что, - лучше быть на своём месте. У каждого ведь своё место. Надо просто узнать его и осознать. Это не значит, что никуда больше не стремиться, нет; дело в том, что при затрате должных усилий, судьба сама найдёт вас да направит куда будет нужно. Важно верить в себя и не сдаваться ни перед какими трудностями; тем более что большинство из таких "трудностей" мнимые и рассыпаются прахом зачастую при первом же вашем усилии на благо преодоления их.
      
      
      Глава 2 (90)
      Любая ситуация одновременно может выйти из-под контроля и не может, и всё дело лишь в вашем восприятии той или иной ситуации, по типу, захотите так - будет так, решите иначе - будет иначе.
      При этом ничто не бывает статично, а значит вполне может изменяться. И это правильно.
      Но даже и не то важно, что это правильно или нет, иначе никак невозможно просто, вот в чём вопрос.
      А потому и сожалений по этому поводу делать не следует.
      Вообще, как я понимаю, всё в мире надо принимать без какого-то явного противостояние, по типу, как есть - так и есть (в смысле происходит что - пусть так и происходит). Всякого рода борьба вносит сумятицу не только в стан врага, но и в вашу психику. А это уже не хорошо, потому что дураки - как были, так и останутся, а вот вас всё же лучше будет себя пожалеть. Жить-то лучше здоровым, чем пораженным душевным беспокойством на фоне осознания глупости людской и попыток бороться с оными (что уже изначально пустое, ибо дурака не исправишь, особенно когда глупость в масштабах страны и мира, а себе навредишь).
      А потому рецепт простой: просто жить. Жить, к тому же ещё стараясь не реагировать на мысли да поступки окружающих и поступая как врачи в психиатрической клинике: если начнёте близко к сердцу принимать глупость каждого пациента - или сами сойдёте с ума или рано или поздно вас в том обвинят (вспомните палату номер шесть Чехова).
      Поэтому ещё и ещё раз: как бы ни было трудно - просто живите.
      Общество, особенно на фоне мировых бедствий, действительно больно.
      Ну и пусть.
      Плетью обуха не перешибёшь, как говорится.
      
      
      Глава 3 (91)
      Я чувствовал, что ситуация всё больше и больше норовит выйти из-под контроля сознания, но при этом понимал, что ничего на самом деле нет, а всё надуманно. Даже в войну или блокаду люди выживали. Даже при самых страшных бедствиях всегда находился тот, кто спасался. А кто-то ещё и выжимал со всего этого пользу. Так отчего мне не добиться, чтобы подобное происходило со мной. На всё про всё ведь только сила внушения, не более. Мыслью можно уничтожить, а можно спасти и выжить даже при самом страшном несчастье. Тут, как говорится, как будет. Но важно, чтобы не было ничего лишнего. Только вперёд. Только невзирая на страх. Только победа.
      
      
      Глава 4 (92)
      К сожалению, жизнь начала преподносить те сюрпризы, которые ранее не встречались, и потому достаточно сложно понимать: как реагировать.
      Понятно, что всё это - есть испытания; а испытания необходимо проходить достойно (тогда как всегда отчего-то хочется наоборот, природе человека свойственна паника словно бы уже априори).
      При этом общая ситуация кажется действительно удручающей, но так лишь от чьего-то глупого желания, чтобы было так. Тогда как иначе всё ведь и действительно иначе, и сейчас весь мир вдруг внезапно оказался на пороге каких-то загадочных испытаний, бессознательной внутренней целью которых должно являться выживание человечества. Причём, я как всегда уверен в своей теории о том, что руководят страной не лучшие, а те, кто сумел подавить лучших, и потому понятно, что будут фактически катастрофические последствия.
      Но мы выживем. Люди и при ядерном взрыве, вероятно, выживут.
      Равно как и при атаке без оружия на пулемёты или прогулке по минному полю - всё равно всегда кто-то выживет. Это проверено историей.
      
      
      Глава 5 (93)
      Как не всегда становятся заметны действия, совершаемые здесь и сейчас, также и будущее не всегда являет нам своё понимание.
      А то даже случается так, что мы вроде как смотрим, смотрим, смотрим, а не видим бессознательно ожидаемое, или наоборот, замечаем то одно, то другое, да всё в итоге ведь всё равно не то, ну а что тогда-то?
      А в том и дело, что оно может вообще явилось вначале и стало бы понятно, будь на то свои какие-то особые причины, а так как не случилось оных, так всё и происходит, так и происходит...
      
      Я по-прежнему верил в своё исключительное предназначение. Равно как и знал, что говорить о том - принижать не только свои достоинства, но и фактически на нет сводить вообще восприятие тебя другими. Это Мохаммед Али (Кассиус Клей) мог кричать, что непобедим, и он действительно в то время таким был (в восемнадцать лет - победа в полутяжёлом весе на олимпийских играх, после - абсолютный чемпион мира среди профессионалов и долгое время непобедимый боксёр пока не вмешалась политика и его искусственно "слили", дождавшись пока он не стал естественно проигрывать).
      Мир не стоит на месте.
      И в то же время мир статичен.
      Вопрос, кто считает (помните фразу, приписываемую товарищу Сталин о выборах: не важно, как голосуют, важно, как считают).
      
      
      Глава 6 (94)
      Порой не иногда, а часто изнутри какое-то особенное нечто порывается сделать то-то и то-то да сдерживается столь же часто словно сама собой (а на самом деле блокируется тем невидимым нечто, что до сих пор ещё неразгаданно и имеет различные воплощения-инсинуации). И ведь что на самом деле важно. Важно двигаться вперёд, не сдаваясь. Но и при этом обязательно необходимо помнить про манёвры (война ерунда, главное манёвры), ибо они как ничто другое запутывают врага, зачастую не только его уводя в сторону, но и доводя до фактического самоуничтожения. (Подобное всегда подозревал, что бывает, а Лев Николаевич в войне и мире наглядно да не единожды доказал, что, как, почему, отчего и прочее, причины да следствия...)
      
      
      Глава 7 (95)
      Возможно, что отчасти даже кажется иной раз что-то, и это "что-то" ошибочно даже принимается за весомую долю какой-то истины.
      Да ведь, по всему, и не случается такое, ибо неправильно и откровенно ошибочно.
      
      Я выживал при любых условиях, обстоятельствах, правилах и не правилах, и вообще всё, что в обычной ситуации могло бы принести какие-то разрушения, в моей или обходили стороной, или давали возможность извлекать прибыль.
      Но не я был тому причиной (причиной столь чудодейственных деяний со стороны судьбы). Род. Весь мой огромный род (к моему совершеннолетию практически уже убиённый по линии отца - десять родных братьев его, как и он позже, погибли насильственной смертью), мой род вставал в могилах на том свете, когда видел, что ко мне приближалась беда и выручал, избавлял, спасал, уберегал и оберегал (уберечь и сберечь несколько разные слова по своему значению, приставка ведь порой не только меняет, но и значительно усиливает).
      Сам я это долгое время не понимал, молясь иконам с незнакомыми святыми (в том числе и по наставлению матери, взявшей когда-то с меня слово обязательно молиться каждый день и читать также каждый день библию, главу или страничку, хотя бы открывать, думать, размышлять, представлять, верить... ключевое слово "верить"), а потом мне открылись глаза (все убиенные - мученики и святые, ибо не сами ушедшие в мир, а по злой воле дьявола, а значит тотчас же в рай, сразу в рай, в рай... Помните, истинно говорю, сегодня же будешь со мной в раю: "Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если Ты Христос, спаси Себя и нас. Другой же, напротив, унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал. И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю". (Лк.23:39-43)).
      
      
      Глава 8 (96)
      Я верил, что не должен сдаваться при ударах судьбы. Да и что такое удары, когда я чемпион по боксу. Понятно, что любые удары надо держать. И совершенно верно, что бой как раз и состоит, заключается в том, чтобы не просто нанести другому большее количество ударов, а победить. И для победы количество ударов фактор не важный. Возьмите ребёнка пяти лет и взрослого супертяжа в три раза больше того ростом и в десять раз больше весом. Наденьте на обоих перчатки. Ребёнок может наносить любое количество ударов и все они будут безвредны для тяжа, а тот один удар и ребёнка не будет (детей пяти лет бить нельзя, даже очень злобных).
      
      
      Глава 9 (97)
      Иной раз события судьбы каким-то загадочным образом стремятся обогнать бег чуть ли не столетия, но это почти всегда оказывается неверным, ошибочным да неправильным, и всё, что от этого требуется или не требуется, является каким-то мнимым да не верным. Просто так раз - и не верным. А всё, что необходимо, порой до боли обыденно и привычно. Помните бессмертный фильм Леонида Быкова "В бой идут одни старики". Ребята, будем жить! ("Улыбнулись пилоты, и Скворцов подытожил: Будем жить! - От винта, - скомандовал, вскакивая, Титаренко. А Зоя вспомнила: Слушайте, ну, мы когда-нибудь услышим лучшего солиста 1-го Украинского? Будущего солиста Большого театра? - улыбнулся Скворцов, а Титаренко небрежно добавил:
       - Так это запросто!.. - и взмахнул рукой. Вступила музыка. И запел Скворцов. Умел петь! Нiч яка мiсячна, зоряна, ясная...
      Прекрасен голос, и прекрасна песня. Видно, хоч голки збирай...
      Нет, не зоряна и не ясная ночь проходит перед нами под эту песню. В бушующем огне горящих городов. Разрываемая вспышками десятков орудийных стволов. Вийди, коханая, працею зморена,
      Хоч на хвилиночку в гай!.. Не выйдет дивчина в гай, она в этот час в измазанной окопной глиной шинели, сгибаясь, как тростинка, под непосильной тяжестью, тащит из боя изранненого, в кровавых бинтах солдата. Ти не лякайся, що своi нiженьки. Вмочиш в холодну росу...
      Засмущались летчицы. Задумчивые девичьи лица. Я ж тебе, вiрная, аж до хатиноньки Сам на руках однесу. Еще звучит песня, свежо, чисто, сильно, а в небе мгновенно вспухают грязно-белые облачка разрывов. ...Остервенело работают автоматические зенитки. ...Два самолета кружат в небе. Огненные трассы перечеркивают небо, впиваются в машину. Звучит песня. Я ж тебе, вiрная, аж до хатиноньки... В горящей кабине Скворцов, сжав зубы, ведет самолет. Черный дым окутывает летящую прямо на нас грозную машину. Оборвалась песня. Стало поразительно жутко тихо. Наискось через экран падает горящий самолет. И отчаянный крик комэска: - Серега, прыгай! Прыгай, Серега!
      Тяжелый, надрывный вой горящей и падающей машины. Но перекрывая его, в охваченной пламенем кабине кричит Скворцов, из последних сил нацеливая самолет, - и крик его эхом отдается в небе: - Ребята! Будем жи-и-ить!.. Железнодорожная станция внизу забита составами. Эшелоны, цистерны стремительно приближаются. Гигантский взрыв разметал все: в огне, в дыму исчезли эшелоны").
      
      
      Глава 10 (98)
      Иной раз хотелось всё бросить и уйти в тартарары.
      Но это было такое неверное решение, что оно даже не обсуждалось (не то что: не думалось, не мечталось, тем более не осознавалось да прочие перипетии разума).
      .........................................................................................
      
      Времени, как и человеку (тому или иному) необходимо признание (для внутреннего оправдания собственного существования). Но не всегда, к сожалению, становится оправданным то или нечто. Ибо случается, что и ситуация изменяется, и то, что некогда ещё было как будто таким дорогим, становится вдруг нелепым и не нужным. А жизнь...
      Впрочем, жизнь всё равно ведь бежит своим чередом. Пусть не всегда верным. Случается, иной раз не правильным. Часто даже кажется, что ошибочным. Но главное ведь, что своим. Понимаете? Если вы совершаете даже самую большую в мире ошибку, но твёрдо уверенны в своей правоте, - продолжайте - и вам поверит мир! Вся история существования бытия, с его философскими да историческими законами мироздания говорит да подтверждает это!
      Ура! Дерзайте!
      Да храни вас господь.
      Amen (Аминь, что значит: да будет так).
      
      
      Глава 11 (99)
      Я, казалось бы, никогда ещё не подходил к этой отчаянной точке бытия так отчётливо и верно, и одновременно с этим нахрапом и почти до безрассудства выверено да чётко.
      Понимаете? Это было бы сродни безумству, если не было бы так правильно.
      .............................................................................................
      
      Сознание менялось и уподоблялось какому-то необъяснимому кошмару.
      А ещё казалось, что происходит что-то, что никак невозможно будет после доказать. Но сейчас ты всё это наблюдаешь, веришь (разве можно не верить в явно наблюдаемое), и при всём притом понимаешь, что ничего этого не существует, и не от того, что нет на самом деле, а просто завтра уже не будет слышаться (так отчётливо как сейчас), и ничего такого ты уже не сможешь доказать.
      Впрочем, ты ведь и сейчас не сможешь доказать. У нас ведь так явно списывают непонимаемое - на счёт сумасшедшего. А потому, что говорить.
      
      
      Глава 12 (100)
      Иной раз уходят да теряются из вида не сами по себе обстоятельства, а нечто порой намного опережающее даже время.
      Да вот судьба так распоряжается, что не видно ничего сверх обозначенного судьбой. А потому и кто ведает хорошо ли это или нет. Правильно или ошибочно. Так ли или... Никто-с не знает. Так-то вот-с. К сожалению.
      
      А случается, что движется всё будто бы своим чередом.
      И даже как-то порой незаметно становится и непонятно да необъяснимо.
      И ещё немного, и хочется воскликнуть да обратить внимание на ошибку, ан нет. Всё на самом деле правильно, выверено да чётко. Просто так надо. Именно то, что необходимо. Как говорится, раз и навсегда. Amen.
      
      
      Глава 13 (101)
      А иной раз я не понимал как будто явного. Но разумел про себя, что попросту значит это "явное" было не таковым.
      А так всё хорошо, хорошо-с.
      ..........................................................................
      
      Судьба порой движется к собственному безумству, но не всегда время располагает соответствующими обстоятельствами дабы поверить происходящему, а тем более объяснять оное (тем более пояснить другим, не особо сведущим).
      И так всё тогда получалось, что я двигался даже не по заколдованному кругу, а, вероятно, кругу своего бытия; да ещё так (если уж философствовать в этой парадигме), что уже и варианта иного не оставалось, кроме как жить. (Для тех, кто не совсем понял: жить так, как живу.)
      
      
      Глава 14 (102)
      Соблазн порой вообще велик сделать да совершить всё (или что-то) иначе. Да только вот не пускает земля. Да и космос. Вот ведь как вывернуло сознание, однако. Но всё правда. Да и почему нет? Тем более если только да. Думаете снова "amen"? Нет, сейчас уж точное (русское) аминь. (Аминь, - что "аминь" что "amen", - в переводе с греческого: да будет так).
      (Глава, любая глава, сама по себе несёт не только содержание, но и особого рода наполняемость, некую даже иной раз смысловую основу; а потому вполне может иной раз заключаться и в одном предложении.)
      
      
      Глава 15 (103)
      Иной раз не плачет да не отзванивает судьба свистопляской времени. И не оттого, что оно такое уж хорошее (куда ж там да притом без всякого кудахтанья, - о, русский язык с его оборотами, относительно зная минимум пять языков ещё лучше на фоне подобного "знания" понимаю "русский", - а ведь ещё в школе "литература" была "твёрдое шесть по пятибальной системе", как говорила учительница, а "русский" был "три с плюсом", как говорила она же). Да вот не ведаю отчего, ибо ещё к первому классу школы писал свободно на латинском и знал немецкий (в шесть лет сносно, начав с пяти, в семь относительно, в десять побеждал старшеклассников на городских олимпиадах), после уже прибавились к ним другие языки (испанский, английский, французский, португальский), после "пошёл" арабский, ну а на итальянском пел с юности, и одна из жён моих полуторадесятков браков была итальянка, вернее, поданная Италии (свободно говорившая на языке третьего мужа).
      
      
      Глава 16 (104)
      Порой я сам, казалось, что не отдавал отчёт реальности. Словно нечто безмерное (тяжёлое, сплошное, необъятное и прочее страшное) надвигалось на меня, и в такие минуты очень хотелось скинуть одеяло, одновременно достав револьвер из-под подушки и стрелять, стрелять, стрелять. Но где-то вместе с этим (в своём воспалённом воображении) понимал я, что у меня дома пока что лишь "Стечкин" и "ТТ" (планировал ещё "Калашников" в двух вариантах, укороченный и обычный, да пока не с руки, - то бишь руки не дошли). И вы думаете, что "враг не дремлет"? "Beretta" пистолет на немецкий 15-ти зарядный "HK USP", или бельгийский и порой 30-ти зарядный "FN Five-seveN".
      Люблю оружие.
      
      
      Глава 17 (105)
      ("Мне каждый вечер зажигают свечи, // И образ твой окуривает дым, // - И не хочу я знать, что время лечит, // Что все проходит вместе с ним". Высоцкий).
      И всё это страшно.
      А ещё так хочется жить.
      Но как жить в этой стране? Но ведь и что поделать (думаешь порой), если ты филолог и любишь русский язык. (Да, ты и немецкий любишь, - говоришь себе да про себя, - и может даже больше любишь, судя по всему, но вот родился в России и потому изъясняться можешь лучше - учи не учи другие языки - только по русски. И это факт. Потому что и русский, несмотря что "носитель" языка, шлифуешь всю жизнь. И даже сейчас, в сорок семь, открываешь что-то новое. И это по-своему всегда радует. Да и даже не по-своему. Радует и всё. Аминь.)
      
      
      Глава 18 (106)
      Я иной раз сходил с ума от безумия, а, случалось, радовался неожиданному счастью. И всё это притом, что всеми силами был готов служить Родине. Вот только ей оказался не нужен. Да и всегда было так. И это ужасно. Нёс флаги страны на двух чемпионатах мира. После победы все блага заключались лишь в том, что меня не трогали (когда делал что-то, за что может другого и наказали бы). И на этом спасибо. Я всегда говорил, просил, умолял, учил - не надо помогать, просто не мешайте. Так и жил. Так и живу. Но иной раз начинали мешать. И не конкретно мне. А словно обстоятельства судьбы испытывали. Ну или начинали испытывать (ведь точное начало испытаний от свершение оных порой и невозможно отличить, всегда или пропустишь, или фальстарт).
      
      
      Глава 19 (107)
      Иногда удавалось выдергивать из подсознания такие пласты материала, что только диву даёшься, насколько там порой скапливается важного, нужного, полезного, а видимо иной раз незаменимого даже (ибо раскрывается значение всего позже, зачастую даже много позже).
      А часто хотелось признаться, что не понимал ничего, - но ведь понимал и всегда мог объяснить (привычка вечного отличника, школа, институты, университеты, академии, спортивные виды - бокс, каратэ, ушу, рукопашный бой, кикбоксинг, бои без правил, борьба, штанга - всегда твёрдое пять, или шесть с плюсом, как шутили преподаватели да тренеры).
      Но вот всё равно, сколько ни живу, а всё время хочется (и стремлюсь) развиваться. И ничего. Получается. Сейчас, когда мир поразила страшная болезнь и умирают массово, продолжаю жить, изучать, постигать, учить, наставлять, и верю, что выживу, когда всё закончится. Даже если вокруг будет смерть, я выйду с открытым забралом. Так воспитан. Как обо мне другим говорила покойная мама, он сам себя воспитал. И мне тоже самое подтверждала. Amen.
      
      
      Глава 20 (108)
      Покойный отец учил из всего извлекать пользу (особенно из самых плохих ситуаций). В детстве я не понимал, но запоминал. После сорока лет (и особенно ближе в пятидесяти) стало всё открываться (да ещё такими красками, что диву даёшься как правильно, чётко и выверено устроена жизнь). И действительно, те философские направления что полагали жизнь как хаос, также не совсем верны (как и те, впрочем, что жизнь является набор чётких правил). Скорей всего золотая середина. Хотя и до сих пор уверен в значении Библии, ибо если правильно следовать всем теологическим предписаниям, то не будет печали, явно, как и особой радости, но зато будет всё в норме и спокойно, а может это, по сути, и важно (я всегда рассматривал Библию всё-таки больше как свод лучшей мысли человечества, некоей философии, но намного усиленнее самых лучших философский откровений. Хотя и если угодно, вполне можно полагать что всё дал бог, этакие скрижали Моисея. Как говорил Тертуллиан, "Credo quia absurdum" ("Верую, ибо абсурдно").
      
      
      Глава 21 (109)
      На самом деле неизвестно как будет дальше. Так многие говорят. А я знал, что лично у меня всё будет правильно и спокойно. И с такой уверенностью я видимо родился. И передо мной всегда был пример отца. Ему было всё ни по чём. Я так полагаю, что даже из ада он бы выбрался, сумев договориться с дьяволом. И где он сейчас, после смерти, неизвестно. Ну или известно, конечно, все убиенные - попадают сразу в рай. Но вот отцу такая фора была не нужна. Мне очень его не хватает сейчас. Учиться бы да учиться. А так свои университеты постигаю сам. Как и мои дети. Бедолаги. Видимо такая карма. То бишь судьба. Амин, amen, любое что сами для себя придумайте, ибо всё едино. Здравствуйте, бояре. (Слово "здравствуйте" - не приветствие, а пожелание; "бояре" - условная единица понимания каждый себя, и к тому же носит условный оттенок юмора или, скажем, оттенок условного юмора, тут уж кому какие лингвистические да филологические изыски ближе.)
      
      
      Глава 22 (110)
      Сама по себе жизнь иной раз начинала играть оттенками какой-то то ли загадки, то ли и вовсе безобразия. Но при этом я понимал, что всё это действительно лишь игра, а значит ни на что не следует обращать внимания. Да и всё, по сути, пустое. (И даже не потому что не настоящее, а так просто, пустое и всё.)
      Но вот жизнь-то продолжалась. И несмотря на обрамление какое-то (иной раз нелепое более, нежели загадочное) явно замечалось вычурность да предвзятость бытия. Оно как будто есть, и при этом его не было. Не существовало.
      
      
      Глава 23 (111)
      И всё приходит и проходит как праздник, удаляясь и часто (и это так) не понимая отчего да почему всё происходит именно так. Да и большинство не понимает. А я всю жизнь положил на поиски подобных загадок. Изучаю, анализирую, и верю, что истинно что вода камень точит. А значит рано или поздно правда приоткроется.
      
      Но и при всё при том, в мире почти непременно будет ещё множество того, что попросту не станет (так чтобы сразу да тотчас же) поддаваться вашему анализу (а то и проводит ли кто ещё такой анализ, да мои читатели верно проводят). И значит, если не будут поддаваться, то фактически и не ясно ещё ничего. Так, одни предположения лишь да догадки. Хотя, если интересно моё мнение, как раз в догадках да предположениях и есть вся соль, ибо они исходят напрямую из бессознательного, никак не связаны с многовековой да столь же тысячной - много, ох как много - проверкой сознанием себя же, а потому истины в них много более, нежели где. Так-то вот уж. (Если точно, по правде, да наверняка-с, как говорится).
      
      
      Глава 24 (112)
      А порой жизнь норовит преподнести сюрпризы. Но здесь больше всё зависит от вашего какого-то участия или нет. На мой взгляд, всё всегда излишне надуманно да не верно. Но отчего-то психика человека (с её роевым мышлением) так устроена, что люди ведутся. Ну и напрасно. Мир вообще больше выдуман, чем реален, и до конца ещё до сих пор не изучен (да и не будет изучен никогда, ибо со временем теряются знания, этакая своеобразная интеллектуальная карусель, и по прошествии сотен веков вдруг "заново открывают" то, что давно уже было открыто). И такие свистопляски будут продолжаться очень и очень долго. Так заведено. (В том плане что так устроено в мироздании.)
      
      
      Глава 25 (113)
      По всей видимости и действительно правильно будет соблюдать оговоренное свыше, но вот только я всегда делал всё наоборот и этим жил. Точнее - выживал. А потому даже когда в сто лет положено умирать, я продолжал жить. И тут главное не сломаться. Старики за сто пять, сто десять, сто двадцать лет иной раз по глупости умирают. Хотя смерть конечно же существует. Но, как и болезни, начинается всё исключительно от внушения. А после уже как снежный ком. И пиши пропало. То бишь, amen да аминь. К сожалению.
      
      
      Глава 26 (114)
      Ну а вообще очень многое, конечно, скоро будут подвергать под сомнение, а то, что не признавали, разом - и словно наоборот - получит совсем иную окраску.
      А значит станет попросту счастливее жить. И лучше. Конечно, что лучше.
      
      
      Глава 27 (115)
      Ну и конечно, жизнь иной вспыхивает и даже никто не ведает как всё в итоге окончится. Но это не важно. Как ни странно, подобное и правда не важно, потому что никто на самом деле никогда не ведает кто да что он найдёт или потеряет. Просто так устроена жизнь. Причём даже те, кто думает, что ухватили даже бога за бороду, нет, поплатятся над оным заблуждением. Да ещё и всё будет так, что окружающие осознают урок и не станут впредь совершать подобные ошибки. До смерти своей. А другое поколение станет. Ибо как у Тургеневского молодого Кирсанова да Базарова, им бы только ругать и ругать...
      
      
      Глава 28 (116)
      Я задыхался от отчаяния. Иной раз казалось что уже совсем ничего не осталось, кроме как забраться на гору, сделав последнее в жизни физическое усилие, и броситься вниз. Но это только так казалось, потому что всегда находились причины (и соответствующие возможности) жить. А потому и жив ещё, курилка. Или дурилка картонная. Кто знает, кто знает...
      
      
      Глава 29 (117)
      А ещё мне очень хотелось жить. Жить свободно, чтобы никто не смел пытаться манипулировать, управлять мной. Чтобы никто не ограничивал свободу передвижения и вообще свободу. Чтобы можно было заниматься тем, чем я хочу, а не что искусственно навязано. За всё это в процессе эволюции было заплачено кровью предков. Но до сих пор кто-то намеревается подмять под себя, сделав новый ужас и не понимая, что реакция будет всегда обратная. Сметут люди ту власть, которая ошибочно будет полагать, что ей возможно всё. Вероятно, где-то в процессе поднятия наверх что-то меняется в мышлении и человек как-то разом начинает глупеть. И это страшно. А ещё страшнее становится, когда понимаешь, что подобное мало кто понимает. Печально.
      
      
      Глава 30 (118)
      Конечно, не всегда будет всё происходить правильно. Я это уже понимал.
      Но с другой стороны, ситуация иной раз совсем грозила выйти из-под контроля.
      И при этом, словно бы, несмотря ни на что, я продолжал не только жить, но и стремиться к такого рода существованию, что всевозможные неприятности, грозившие мне и исходившие, как я понимал больше из психики, нежели чем из реальности, подобного рода неприятности не поражали меня, словно обходя стороной. Причём, порой в самый последний момент (по типу как два самолёта идут в лобовую атаку, а после у одного лётчика сдают нервы, и он отворачивает вверх или вниз и тут же оказывается изрешеченным пулями, ибо тот, кто инициировал такую атаку, только и ждёт слабости нервов противника).
      Вот и со мной играла жизнь в такие игры, то усиливая негатив, то предоставляя различного рода поблажки (что в итоге и спасало меня, и предоставляло возможность жить).
      
      
      Глава 31 (119)
      Иногда казалось очень страшно. Но большей частью тут же просачивалась искусственность всего этого. И отпускало.
      И пусть это всё было на время. И пусть даже может было не по-настоящему. Я всё равно верил во что-то своё, и такая вера помогала мне выжить, а значит и спасти себя.
      И означало это, что весь мир мог сходить с ума. И даже кольцо блокады смыкаться вокруг. Но я не только продолжал жить, но и знал, что со мной ничего не случится. Будем жить. Ребята, будем жи-и-и-и-ть! (Как кричал последним криком лейтенант Скворцов из фильма "В бой идут одни старики" направляя свой задымившийся самолёт на вражеские эшелоны.)
      
      
      Глава 32 (120)
      Я так полагаю, что мир существенно изменится. Всё станет иначе. Даже не то что по-другому, а вообще иначе. Когда начинаются массовые смерти, такое случается. Мир стал другим после мировой войны 1914 года и мировой войны 1941 года. Мир изменится и сейчас, в 2020 году в результате вспышки массовой эпидемии коронавируса и столь же массовой гибели людей. Это своего рода третья мировая война. (Причём, в отличие от двух войн предыдущих, смерть коснётся гораздо больше стран.)
      
      
      Глава 33 (121)
      Но было удивительно, у меня и у вас (все, кто читает меня, самоизлечиваются, это также верно, как тем, кто со мной, гарантирована жизнь дольше и лучше, чем другим), так вот, и меня и у вас всё будет в порядке и, что важно, словно изначально всё поворачивалось так, чтобы исключить какие-то проблемы. Понаблюдайте за собой. Я веду анализ себя уже десятилетия и давно уже только убеждаюсь в правоте когда-то сделанного анализа.
      
      
      Глава 34 (122)
      Я видел, что жизнь становилась какая-то одновременно и обычная, и необычная.
      И всё так казалось оттого, вероятно, что способна была психика накрутить сама себе зачастую такого, что и не разберёшь после, когда последствия начнут одни за другим случаться разные.
      Но вот с другой стороны, вполне возможно, что ничего такого чтобы и не было.
      Да, казалось всякое. Да, могло даже привидеться. Но ведь, если по сути, ничего на самом деле не происходило такого, отчего можно было бы ввергать себя в панику. А если такое происходит, значит это психика включается. Оттого и безобразия такие. И вообще, всё это на самом деле ужасно конечно. Но какого-то вреда, - так уж повелось и это единое правило, не раз подтверждённое жизнью, - что вреда всё-таки всегда больше от надуманного, нежели чем от реального. Человек вообще способен порой вообразить себе чёрт-те что, а потом сам себя же и загнать от воображения собственного. Тогда как в реальности чтобы случилось что-то страшное, да ещё и последствия от этого страшного какие-то совсем уж опасные произошли, нет, такого не бывает и не будет никогда, если сами не внушите себе путём сначала воображения, а потом и неожиданной реальности.
      
      
      Глава 35 (123)
      Я знал, что мне необходимо остановиться. Всё что угодно могло происходить у кого угодно, а мне нельзя было допустить подобного.
      А вообще, если так-то уж разобраться, у меня всегда был какой-то свой собственный путь. И отчего-то совсем иной и не похожий на другие. У них, у других, всё могло быть и так, и этак, и даже порой чёрт знает как, а вот у меня всё совсем иначе (от них), по другому, не как все. Вспомнились стихи Высоцкого про иноходца, бег мой назван иноходью, значит, это по-другому, не как все... ("Я скачу, но я скачу иначе, по камням, по лужам, по росе... Бег мой назван иноходью значит, по-другому значит не как все. Мне набили раны на спине, я дрожу боками у воды. Я согласен бегать в табуне, но не под седлом и без узды! Мне сегодня предстоит бороться. Скачки! Я сегодня - фаворит. Знаю - ставят все на иноходца, но не я - жокей на мне хрипит! Он вонзает шпоры в ребра мне, зубоскалят первые ряды. Я согласен бегать в табуне, но не под седлом и без узды. Нет! Не будут золотыми горы! Я последним цель пересеку. Я ему припомню эти шпоры, засбою, отстану на скаку. Колокол! Жокей мой на коне, он смеется в предвкушеньи мзды. Ох, как я бы бегал в табуне, но не под седлом и без узды! Что со мной, что делаю, как смею - потакаю своему врагу! Я собою просто не владею, я придти не первым не могу! Что же делать? Остается мне вышвырнуть жокея моего И бежать, как будто в табуне, под седлом, в узде, но без него! Я пришел, а он в хвосте плетется, по камням, по лужам, по росе. Я впервые не был иноходцем, я стремился выиграть, как все! Я впервые не был иноходцем, я стремился выиграть, как все!").
      
      
      Глава 36 (124)
      Любую происходящую с вами ситуацию можно использовать в своё благо. По такому принципу я жил. Подавляющее большинство людей не способны долгое время учиться. Мне сейчас сорок семь, почти сорок восемь, и я всё равно продолжаю учиться. Буду искренне рад, если будет так и через десять и двадцать лет. Просто потому, что я понимаю, что уже не могу иначе. Это необходимо мне. Это важно для меня. Это попросту фактически обязательно в моём случае.
      И при всём при том, периодически наблюдал я у себя множество факторов, которые мне не совсем нравились и требовали искоренения.
      А потому я уже просто вынужден был постоянно работать над собой. И учёба на факультетах различных вузов, равно как и самообразование, были лишь частицами единого и слаженного механизма, звенья одной цепи, ни больше ни меньше. И меня всё это устраивало.
      
      
      Глава 37 (125)
      Да, не всегда бывало, что можно и остановиться. Равно как совсем неизвестно, что вообще случается, случится, намечается, предвидится и прочее, особенно если что-то всё-таки кажется не в пример более обычному (а затем, что только кажется, как обычно через время следует и реальность), а порой даже может и не кажется ничего, а всё равно случается какое-то безобразие, да ещё так, что диву даёшься как выжил, уберёг себя, и вообще - спасся.
      А мир не стоит на месте. Покажется странным или нет, но мир продолжает двигаться в своём направлении. И кажется, что уже надо будет остановиться, может даже замереть на месте, ан нет, судьба, судьба-с... Она всё как-то расставляет на свои места. Быстро и находчиво.
      
      
      Глава 38 (126)
      И неизвестно, непонятно, да отчасти загадочно происходит всё это нечто вокруг да кругом, но самое, пожалуй, главное, что продолжаю я существовать, несмотря на весь этот массовый кошмар. А то даже отчасти и начинает нравиться. Так, если фору дать себе некоторую, потому как что на самом деле может нравится во всём этом безумии, разве что дабы не сойти с ума только...
      
      
      Глава 39 (127)
      Я мог менять по своему усмотрению правила, способен был на это, ибо подозревал, что именно сейчас наступает та возможность, когда, как сказано в Писании, первые станут последними и наоборот. ("Многие же будут первые последними, и последние первыми". (Мф.19:30)).
      ..................................................................................................
      
      Ну а вообще, как полагаю, некоторые плюсы в коронавирусе и нагнетающем СМИ страхе есть, по крайней мере у меня, ибо родная дочь, двадцати трёх лет отроду, которая на протяжении последнего года, а то и более, была так занята, что некогда ей было ответить на мои смс, теперь сидит дома у себя и пишет чуть ли не каждый день, кардинально изменив отношение и через каждое слово вставляя приятное мне слово "папа". Да и сын, ему семнадцать, тоже вспомнил и отвечает на смс не как раньше через сутки, а сразу. Так что есть всё-таки хоть что-то положительное во всём этом массовом психозе...
      
      
      Глава 40 (128)
      И получалось так иногда, что я видел всю удивительную правильность и необходимость происходящего. И даже если когда-то что-то не понимал, верил, что это временно просто недопонимаю, что после будет иначе, непременно станет так, что пройдёт какое-то время и всё изменится, перейдёт на иную степень развития, и тогда уже всё будет точно, что хорошо и даже отлично. Мне вообще нравилось всегда только отлично. Я так учился в школе и в нескольких десятках оконченных мной институтах, мне так нравилось даже не просто из-за какой-то блажи, а просто я понимал, что невозможно чтобы было как-то иначе. Понимаете? Жизнь, она ведь до того удивительная, что каждому, - непременно каждому и для каждого, - раскрывается по-разному. Оттого и видит один кислый лимон, а другой сладкий рахат-лукум. Понимаете?
      
      
      Глава 41 (129)
      Никогда, вы слышите, никогда не сдавайтесь, даже если к вашему виску приставят пистолет и окружат вас гады. Ведь это может быть всего лишь розыгрыш, скрытой камерой снимаемый на всю страну (а то и мир), а вы предстанете в униженном свете, не хорошо. (Но и даже если и реально, лучше умереть стоя и в бою, нежели на коленях и с завязанными глазами получить пулю в затылок.)
      
      
      Глава 42 (130)
      И жизнь так загадочно играло в свои свистопляски (то отгораживаясь от бытия, то приближая оное), что всё, что было вокруг, казалось одновременно и таким чудесным, и при этом... Ну не то что совсем уж загадочным, нет, вполне вероятно, что нет, но вот что-то всё равно казалось мне каким-то... Удивительным, что ли. Тут ведь всё равно до конца ещё не ясно. По одному видишь так, а посмотришь по-другому, так и может даже чёрт знает что, кавардак какой-то... Не знаю. Но пока точно, что так. А там посмотрим. Всяк верно, что многое откроется. (А если не откроется, то откроем сами.)
      
      
      Глава 43 (131)
      Фактически, ни у кого из нас не меняется судьба (если брать ту, что составлена ещё до рождения и записана отчасти в метрике, хотя там часто много невольных искажений).
      И если действительно полагаться на случай (а в судьбе невольно правит именно он, как бы не противились патриархи теологии), то ещё до конца неизвестно, чем всё закончится.
      Но что совершено точно, ещё ничего так-то уж чтобы и не начиналось. Так, прелюдия какая-то да фугы несмышлёные... (Как помним, "фуга" - это последовательное повторение одной музыкальной темы несколькими голосами; возможные прилагательные: фуговая, фуговое, "ая", "ое", в моём контексте иной раз даже "ые", ну да не будем нарушать русский язык, это только Пушкин мог позволить вносить нововведения, а сам Маяковский даже пытался внести свой "гвоздь", и ведь не сказать, что вышло... У Бродского, правда, многое получалось... Ну да это уж совсем гений из гениев. Сама природа отметила-с.)
      
      
      Глава 44 (132)
      Судьба словно норовила всё время загнать меня в угол.
      Но это было не так, - или не совсем так, - ибо внутри меня сверкала алым величием та истинная правда, которая при особых раскладах позволяет одному выходить победителем в борьбе с миллионами.
      .........................................................................................
      
      Я уже допускал, что в один момент, с попустительства, или, скорее, глупости властей, ситуация вышла из-под контроля как бы разом. А значит всё, что будет после, это всего лишь смена власти (сумасшедшие должны уйти, ибо больных сменяют здоровые, такая общая - распространённая - практика). И совсем не принимаются в расчёт те обстоятельства что они что-то не поняли или недопоняли, нет, всё меняется единым разом и, как говориться, всё, аут. Так повелось с примера истории. Так повелось с... Ну так наконец, принято. О чём вы-с. Так принято-с. Да уж-с. Так-то вот-с.
      И никак иначе.
      
      
      Глава 45 (133)
      Неизвестно, непонятно, необъяснимо что происходит; и при этом явно что творится сейчас в стране полное безумие - с подачи сошедшего, разом и безвозвратно, правителя, коего явно подставили (иначе никак не могу понять отчего некогда умный как-то разом да вмиг сошёл с ума).
      ................................................................
      
      Чтобы ни было страшно, когда страх всеми силами подступает к вам, необходимо продолжать движение вперёд. Любого рода движение, конечно, тоже хорошо. Но движение вперёд всегда по-особенному привлекательно, потому что позволяет иной раз просто выжить. (А иной раз не только выжить, но и обозначить себя).
      И вот порой так становится удивительно. Когда со всех сторон спускаются сумерки, и вам уже вроде как ничего не остаётся, кроме как делать что-то своё, вы словно на время остановитесь, и даже думать можно не надо, просто отдохните. А потом с новой силой продолжите движение вперёд. И увидите, что будут положительные результаты.
      
      
      Глава 46 (134)
      Иной раз какая-то жестокая боль проходила по душе, но, не оставляя и следа, столь же внезапно испарялась.
      Я понимал, конечно, что это всё ненастоящее, отчасти даже не правильное, может великой беды ложное, но вот не думал, что должен останавливаться в собственных измышлениях, а потому, рассуждая дальше, находил что это всё быть может и вовсе очень даже ошибочно.
      По крайней мере я верил, что это так, и всякий раз, стоило только начать думать об этом, всё больше и больше убеждался.
      И ведь не сказать, что ошибался, заблуждался, забывался, не понимал, не верил и прочие синонимы. Тут всё было не так просто всё-таки. И самое главное, я жил. Понимаете, не во всякие времена понимают люди эту фразу, думал на моём веку не испытаю, но сейчас, когда, на мой взгляд, идёт третья мировая война (просто она биологическая, без взрывов да снарядов, а этак подло да выверено).
      
      
      Глава 47 (135)
      Иногда можно было бежать по парапету времени, улавливая на хожу частицы сознания и замечая не замечаемое ранее, да вот почти тут же я понимал всю ненужность подобного рода инсинуаций разума, ибо, по сути, непонятно да необъяснимо было (так чтобы если до конца и по гамбургскому счёту если) к чему в итоге всё это приведёт. Тем более часто оказывалось так, что всё вокруг вообще терялось в каком-то необъяснимом неведении.
      И даже проходило ещё какое-то время, и вдруг вовсе норовило потеряться всё и вся. Но мы как-о жили, сохраняя единство разума, мысли, просто единство.
      И что говорить ещё, если порой и действительно непонятно всё. (А иногда кажется всё настолько ясным, чистым, добрым, светлым и само собой разумеющемся, что вроде как и вопросов нет; впрочем, если по правильному, вопросы всегда есть. Даже в Библии не всё понятно всем, от того и разночтения случаются, от того и толкования у всех на свой лад: православные читают по одному, католики тот же текст по-другому, протестанты ещё иначе, староверы изначально всё знают, а вспомните церковные ереси с развенчиванием на первых вселенских соборах - сходах, нет, не будет в мире единства, как говорится, сколько людей, столько и мнений.)
      
      
      Глава 48 (136)
      Как будто беспримерная тоска окутывает меня. И кажется, что ничего невозможно, и даже видится, иной раз, какое-то необъяснимое непотребство оного (чего вот только?), и понимаешь, что попросту иной раз заговариваешься от печали, а, по сути, ничего чтобы уж такого и не происходит. Так, обман какой-то да нелепица. И ты знаешь, что сам себя запутываешь грешным делом; и надо, непременно надо, говоришь себе, остановиться. Но вот проходит время - и нечто необъяснимое спускается на тебя. И тебе кажется, что ещё как будто немного и всё закончится. Но где-то на краю собственного сознания ты понимаешь, что всё это лишь только начало. А потому уже почти совсем не удивляешься происходящему. Так, разве что, отмечаешь про себя все эти странности (намереваясь верно позже разобраться или совсем забыть, там уж как карта ляжет). И - продолжаешь жить. А что тебе ещё остаётся. Любопытство-с.
      
      
      Глава 49 (137)
      Я не понимал и не отдавал отчёт всему этому безумию.
      Казалось бы, жизнь сама начинает играть в какие-то свистопляски, и словно бы осталось какое-то мгновение для понимания, но только подумаешь об этом как тут же разом всё оканчивается.
      А ты даже не понимаешь, что и как тебе делать, ибо жизнь поистине кажется то великой да многогранной, то какой-то до боли удивления обманчивой.
      А самое любопытное, то ли ещё будет.
      
      
      Глава 50 (138)
      И ведь да, действительно, то ли ещё будет. Но и даже если сознание (вдруг, как-то вдруг) настолько затуманится, что разом исчезнет контроль над тем или этим, я тотчас же, всё равно понимал, что не всё так то чтобы сразу (и обязательно) закончится; нет, подобное невозможно (ибо обязательно будут играть роль ещё такие величины как нравственность, самосознание, прочее, притом что психика до невероятности включится и осознает всё и вся; и ведь и правда им будет нас не взять - особенно голыми руками, в рукопашную мы сами кого хочешь одолеем).
      И значит так получается, что мы должны жить. И - будем жить! (Помните слова из фильма Леонида Быкова "В бой идут одни старики": "Ребята, будем жить!".)
      
      
      Глава 51 (139)
      Многое до сих пор остаётся загадочным да таинственным.
      Что-то не всегда вообще узнаётся и так.
      Но всё равно, существуют разного рода тайны, которые как будто бы и приоткрывают своё понимание, а после закрываются, не понимая, видимо, почему да отчего они поступают так.
      Странно, вообще, действительно многое. И в то же время всё как-то загадочно...
      Вернее, загадочно и любопытно.
      
      
      Глава 52 (140)
      Но не так страшен чёрт, как его малюют (особенно если малюют его малютки).
      ....................................................................
      
      Я допускал, что ситуация порой почти одновременно могла и выйти из-под контроля и остаться безразличной (в том числе и себе).
      И вот что тогда получалось, если допустить (пока я только предполагал), если допустить существование в мире чего-то такого, что могло бы заметно изменить, осознанием себя, всё мироздание, то не означало ли это...
      Да нет, задумался я. Ерунда какая-то. Так, чего недоброго, мысли способны вообще не только сами заблудиться, но и меня завести неведомо куда.
      И я отпустил собственное мышление (по типу как отпускают бричку, заезжая в степь и понимая, что и дороги нет, и жизнь длинна, и время суток ещё солнце, и на душе какая-то то ли тоска, то ли задумчивость). Потом, конечно, берут себя в руки да отправляются куда следует (согласно предписанию). Но бывает, что час, а кто и солнечный день, дуралействуют. И это им даже нравится.
      
      
      Глава 53 (141)
      Фактически, не удавалось закрыться в собственной ракушке, ибо были всё-таки ещё обстоятельства в жизни. (Не сказать, что серьёзные, хотя и всё, конечно же, как всегда относительно.)
      Но и при этом совершал я всё равно ведь какие-то деяния и, судя по ненаказуемости оных, допускал, что и ранее всё также бывал невиновен (а лишь ругал себя понапрасну); и это сейчас не оттого, что я пытаюсь как-то преумалить вину, - её ведь, вины, попросту и нет (а есть глупое предвидение да предчувствование, - что есть следствие всего лишь недобросовестности психики: когда кажется много больше произошедшего в реальности). Да и ведь действительно паскудство, - грозил воскликнуть я, но молчал, притихнув и решив для начала изучить ситуацию. А после всё это как-то забылось. И вот с тех пор думаю: привиделось ли мне что-то, али и правда, что было да и не было ничего? Поистине, загадка. Так вот-с. Дилемма. Да и не просто дилемма, а самая, что ни на есть, настоящая дилемма-с. Так-то вот-с.
      
      
      Глава 54 (142)
      Я понимал, что всё очень и очень надуманно. Я допускал, что быть может и вообще жизнь идёт совсем даже неправильно. Но и при всём при этом я верил в то, что ничто не может быть похоронено (равно и мысли наши, а лишь только тела, да и то после смерти, когда нам до того, по сути, уже нет дела), и... В общем, явно что всё было не так просто. А может и даже не очень просто. А потому я пока просто продолжал жить, попутно наблюдая за ситуацией (происходящей отчасти в действительности, то бишь в реальности, а отчасти лишь только в нашем воображении). Но ведь ключевое слово "жил". А остальное - или спишем на недоразумение, или прислушаемся. Как бог укажет, однако-с.
      
      
      Глава 55 (143)
      И понимал (да и допускал, можно сказать предвидел) я, что всё, что сейчас происходило со мной или при моём участии, было лишь этаким, в лучшем случае, недоразумением. Ибо на самом деле поистине не отдавался отчёт в происходящем. Словно по факту. Словно априори. Словно так, как это, быть может, собственно говоря, и должно быть. Ну а почему бы и нет? Когда всё время только да, да, да.
      
      
      Глава 56 (144)
      Несмотря на как будто бы бушующее безобразие (этакое мысленное да неподвластное общему единству бытия), я допускал, что всё ведь и действительно способно показать очень даже туманно. Ну по крайней мере согласно этакому расписанию (и чему-то может не существующему даже), на что мы ненароком обращаем внимание и верим в его (её?) существование.
      
      
      Глава 57 (145)
      Не в пример чему-то страшному, туманному да неведомому я продвигался вперёд. И несмотря на то, что фактически ничего было не ясно (неизвестно, непонятно, необъяснимо), тем не менее виделось мне нечто достаточно привлекательное. Вернее, то иной раз привлекательное (достаточно), то какое-то страшное да загадочное. И кто его знает, кто, как говорится, знает его... Чёрта окаянного. Ведь так отчего-то думают да полагают. И вот всё ошибочно. К сожалению или к радости, но всё ошибочно.
      Но... Но всё ведь не так просто (да и непонятно всё так уж ведь всё-таки чтобы уж).
      
      И при этом я всё-таки словно не знаю что, как, почём, отчего да почему. И даже если видится нам что-то такое, что достойно быть может самого простого воображения (и порой это так, этакое волшебное искусство), то всё равно, требуется всем нам что-то, что готово в единый миг поставить всё на свои места. И почти одновременно с этим проникнуть в полное безумство. (Только вот истина ли там будет царить? Поистине, неведомо.)
      
      
      Глава 58 (146)
      Можно, конечно, что-то внезапно сказать, как будто бы ещё такое, что, или, вернее, отчего то ли с ума сойдёшь, то ли просто сможешь безумствовать. Но ведь если разобраться, по сути, и не правда ведь всё это. Да, иной раз выходит (а то даже и приключается) какое-то недоразумение. Но ведь это не важно (не нужно, не понятно, не объяснимо, неприемлемо и прочее "не"); отчего иной раз может и загадка какая-то закрадывается, да вот действительно неправильно всё это. Ну или правильно. Кто знает, как говорится, кто его знает. (Помните? Почти как в стихотворении 1938 года Михаила Исаковского: "На закате ходит парень // Возле дома моего, // Поморгает мне глазами // И не скажет ничего. // И кто его знает, // Чего он моргает. // Как приду я на гулянье, // Он танцует и поет, // А простимся у калитки - // Отвернется и вздохнет. // И кто его знает, // Чего он вздыхает. // Я спросила: // "Что не весел? // Иль не радует житье?" // "Потерял я,- отвечает, // Сердце бедное свое". // И кто его знает, // Зачем он теряет. // А вчера прислал по почте // Два загадочных письма: // В каждой строчке - только точки,- // Догадайся, мол, сама. // И кто его знает, // На что намекает. // Я разгадывать не стала,- // Не надейся и не жди,- // Только сердце почему-то // Сладко таяло в груди. // И кто его знает, // Чего оно тает".
      
      
      Глава 59 (147)
      Не всегда понятно, равно как и недопустимо, что оканчивается жизнь. Но ведь вот что касается жизни, она на самом деле настолько сильна в своей способности выживать, что общераспространённые нормы да правила являются в великой степени ошибочными (неверными и неправильными).
      ...............................................................
      
      Не всегда и не всё нам понятно. Разумеется, глупостью свыше, держит власть если... Зачем-то ребята и правда тупят. Может действительно наступает время революции. (Но вот как всегда удивительно наблюдать тех, кто сам загоняет себя в капкан. Сто лет назад царь. Сейчас... тоже царь. Правил ведь столько лет, что случилось... Загадка.
      
      
      Глава 60 (148)
      Я, конечно, отчасти понимал, что сейчас происходит что-то нелепое (и точно что ещё новое, неиспробованное раннее), а потому и каких-то оценок этаких чтобы существенных нет. Но вот и при всё при том, верил я что не самом деле не так всё просто. Понимаете? Помните, как у Маяковского? ("Послушайте! Ведь, если звезды зажигают- значит - это кому-нибудь нужно? Значит - кто-то хочет, чтобы они были? Значит - кто-то называет эти плево́чки жемчужиной? И, надрываясь в метелях полу́денной пыли, врывается к богу, боится, что опоздал, плачет, целует ему жилистую руку, просит - чтоб обязательно была звезда! - клянется - не перенесет эту беззвездную му́ку! А после ходит тревожный, но спокойный наружно. Говорит кому-то: "Ведь теперь тебе ничего? Не страшно? Да?!" Послушайте! Ведь, если звезды зажигают - значит - это кому-нибудь нужно? Значит - это необходимо, чтобы каждый вечер над крышами загоралась хоть одна звезда?!").
      .........................................................
      
      Я не знал, не ведал, не понимал, отчасти и не разумел даже, как жизнь летит да взрывается своими какими-то особого рода и праздниками, и непонятностями, и прочим чем-то. И это ведь всё оправданно, очень даже как оправданно. И самое главное, что важно. Непременно важно. Значимо. Значимо.
      
      
      Глава 61 (149)
      Несмотря на происходящие события, я всё равно продолжал двигаться вперёд. Понимаете, просто не знал к чему иначе. Достижения там всякие и прочие - это не тот, вернее, не совсем тот разговор, мне просто необходимо было понимать, что я хоть на йоту стану лучше. Этакая извечная тяга (стремление) к знаниям да первенству. Хотя, конечно, первенства ведь и есть и знание, и звание.
      
      
      Глава 62 (150)
      Несмотря на какое-то отчасти безумие, мы, друзья, всё равно должны сохранять благодушие.
      
      Хотя и, конечно, насколько сами сейчас способны отдавать отчёт в происходящем. Тем более что оно довольно изменчиво и, по сути, мало кто понимает насколько и что вообще ещё будет возможно. (В том числе к пониманию.)
      
      
      Главам 63 (151)
      Как я понимаю (и отчасти как минимум отдаю в том отчёт), мне жить ещё долго. По крайней мере в вашей памяти. Да и сердцах, надеюсь, сердцах.
      А потому - ребята да девчата - будем жить!
      
      Кто знает, конечно, насколько может быть оправданным сейчас то или это. Но почти совершенно точно, что очень многое начинало не только предвидеться, но и высвечивалось каким-то особым цветом. Да ещё так, что иной раз становилось до боли удивительности приятно и лучезарно смотреть да наблюдать происходящее. (Слова "смотреть" и "наблюдать" на мой взгляд несут в себе несколько разное значение, усиливая текст, по типу всех тех многочисленных синонимов, которые существуют в русском языке, который я поистине открываю всю свою жизнь как-то по-новому и всё время видится что-то ещё более чётче да ярче.)
      
      
      Глава 64 (152)
      Иной раз может и необходимо всё понимать, но порой не всегда хочется - после оного понимания - делать какой-то анализ (ибо напрашивается очень явное безобразие). И вот в связи со всем этим. Как вы полагаете, насколько и дальше способны сходить с ума люди (во время массового психоза, этой начавшейся третьей мировой, коронавируса), тем более что в реальности никто с ума не сходит (из тех, кто во главе) и это скорей всего попросту, как когда-то говорил Маяковский, если звёзды зажигают, значит это кому-то нужно. Вот так всё вероятно и сейчас. Просто вот насколько кто, когда поймёт всё это, как полагаю, все оценки случатся намного позже, когда будет традиционный "разбор полётов".
      
      
      Глава 65 (153)
      Судя по всему, не всегда возможно массовое единение да понимание. Иной раз достаточно много неких обстоятельств, которые, с одной стороны, вроде как и не должны нести в себе нечто неправильное, а с другой, если посмотреть с другой стороны, о оказывается что и не всё так просто. А то даже и вовсе не просто. Совсем не просто. Сложно даже. Очень даже сложно.
      Но это тоже несколько ошибочно. Ибо что происходит в реальности, знают о том лишь боги, это раз, после отчасти сведущие люди (сведущие в той или иной сфере - касаемо этой сферы), и три - это провидцы. Вот они по-настоящему и видят всё и вся. А зачастую может и не видят. Ведь несмотря на любого рода предсказания, всё равно случается что идёт всё по какому-то своему пути. И нужному или не нужному, бывает, что и жизни не хватит разобраться...
      
      
      Глава 66 (154)
      Очень часто психически накручиваемое ожидание опасности намного злее самой лютой беды.
      .........................................................................
      
      Жизнь - не сахар-рафинад, а скорее яд замедленного действия, который по каким-то только ему известным причинам не активируется сразу, расползаясь по годам жизни.
      ......................................................................................................
      
      Случается, что вы вдруг словно ни с того ни с сего понимаете больше одного да другого, а на деле после оказывается, что не понимали ничего вовсе. Но не печальтесь, не вы такой один. Большинство людей проживает жизнь, и по окончании понимают, что ничего так и не поняли. (А ещё большая часть и не задумывается даже, умирают - и всё.)
      
      
      Глава 67 (155)
      Иной раз не всегда, конечно, понятно то, что происходит, но, по сути, так видимо и должно всё быть, ибо как-то загадочно выходит, что о том что будет правильно или не правильно - судить действительно невозможно по любого рода жизненным разумениям (как и недоразумениям тоже). А очень часто и жизнь оканчивается, а так ничего и не успели мы. Поистине ведь странно, не правда ли?
      (Хотя вполне может что и не правда. Просто время такое, просто карты так сложились, да оказались раскинутыми, просто звёзды так сошлись...) Amen.
      
      
      Глава 68 (156)
      Словно вот и действительно всё больше и больше кажется загадочнее всё происходящее; но даже если разуметь что это так, тем не менее словно даже хочется обратить внимание на что-то очень и очень важное, да ведь не получается, запрещено, не дано чтобы так, ограничили, разом вдруг ограничили всё и вся (и ведь по надуманным всё больше причинам, да надеешься, что может просто "не разобравшись"), и... И ты не знаешь, что дальше, что продолжать, что это такое "и" и прочие предлоги, ибо совсем что-то не связанное кажется тебе сейчас (и неизвестно становится что вообще будет дальше, особенно завтра), хотя, помните, как у Булгакова в "Мастере и Маргарите", что вы будете делать сегодня вечером... Но, право, лучше весь диалог, полностью, дабы не были вырваны слова из контекста), общего контекста великого и настоящего Мастер Слова:
      "- Но, позвольте вас спросить, - после тревожного раздумья спросил заграничный гость, - как же быть с доказательствами бытия божия, коих, как известно, существует ровно пять?
      - Увы! - с сожалением ответил Берлиоз, - ни одно из этих доказательств ничего не стоит, и человечество давно сдало их в архив. Ведь согласитесь, что в области разума никакого доказательства существования бога быть не может.
      - Браво! - вскричал иностранец, - браво! Вы полностью повторили мысль беспокойного старика Иммануила по этому поводу. Но вот курьез: он начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное шестое доказательство!
      - Доказательство Канта, - тонко улыбнувшись, возразил образованный редактор, - также неубедительно. И недаром Шиллер говорил, что кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус просто смеялся над этим доказательством.
      Берлиоз говорил, а сам в это время думал: "Но, все-таки, кто же он такой? И почему так хорошо говорит по-русски?"
      - Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки! - совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич.
      - Иван! - сконфузившись, шепнул Берлиоз.
      Но предложение отправить Канта в Соловки не только не поразило иностранца, но даже привело в восторг.
      - Именно, именно, - закричал он, и левый зеленый глаз его, обращенный к Берлиозу, засверкал, - ему там самое место! Ведь говорил я ему тогда за завтраком: "Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут".
      Берлиоз выпучил глаза. "За завтраком... Канту?.. Что это он плетет?" - подумал он.
      - Но, - продолжал иноземец, не смущаясь изумлением Берлиоза и обращаясь к поэту, - отправить его в Соловки невозможно по той причине, что он уже с лишком сто лет пребывает в местах значительно более отдаленных, чем Соловки, и извлечь его оттуда никоим образом нельзя, уверяю вас!
      - А жаль! - отозвался задира-поэт.
      - И мне жаль! - подтвердил неизвестный, сверкая глазом, и продолжал: - Но вот какой вопрос меня беспокоит: ежели бога нет, то, спрашивается, кто же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле?
      - Сам человек и управляет, - поспешил сердито ответить Бездомный на этот, признаться, не очень ясный вопрос.
      - Виноват, - мягко отозвался неизвестный, - для того, чтобы управлять, нужно, как-никак, иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок. Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день? И, в самом деле, - тут неизвестный повернулся к Берлиозу, - вообразите, что вы, например, начнете управлять, распоряжаться и другими и собою, вообще, так сказать, входить во вкус, и вдруг у вас... кхе... кхе... саркома легкого... - тут иностранец сладко усмехнулся, как будто мысль о саркоме легкого доставила ему удовольствие, - да, саркома, - жмурясь, как кот, повторил он звучное слово, - и вот ваше управление закончилось! Ничья судьба, кроме своей собственной, вас более не интересует. Родные вам начинают лгать, вы, чуя неладное, бросаетесь к ученым врачам, затем к шарлатанам, а бывает, и к гадалкам. Как первое и второе, так и третье - совершенно бессмысленно, вы сами понимаете. И все это кончается трагически: тот, кто еще недавно полагал, что он чем-то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи. А бывает и еще хуже: только что человек соберется съездить в Кисловодск, - тут иностранец прищурился на Берлиоза, - пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может, потому что неизвестно почему вдруг возьмет - поскользнется и попадет под трамвай! Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так? Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой? - и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком.
      Берлиоз с великим вниманием слушал неприятный рассказ про саркому и трамвай, и какие-то тревожные мысли начали мучить его. "Он не иностранец! Он не иностранец! - думал он, - он престранный субъект... Но позвольте, кто же он такой?"
      - Вы хотите курить, как я вижу? - неожиданно обратился к Бездомному неизвестный, - вы какие предпочитаете?
      - А у вас разные, что ли, есть? - мрачно спросил поэт, у которого папиросы кончились.
      - Какие предпочитаете? - повторил неизвестный.
      - Ну, "Нашу марку", - злобно ответил Бездомный.
      Незнакомец немедленно вытащил из кармана портсигар и предложил его Бездомному:
      - "Наша марка".
      И редактора и поэта не столько поразило то, что нашлась в портсигаре именно "Наша марка", сколько сам портсигар. Он был громадных размеров, червонного золота, и на крышке его при открывании сверкнул синим и белым огнем бриллиантовый треугольник.
      Тут литераторы подумали разно. Берлиоз: "Нет, иностранец!", а Бездомный: "Вот черт его возьми! А?"
      Поэт и владелец портсигара закурили, а некурящий Берлиоз отказался.
      "Надо будет ему возразить так, - решил Берлиоз, - да, человек смертен, никто против этого и не спорит. А дело в том, что..."
      Однако он не успел выговорить этих слов, как заговорил иностранец:
      - Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер.
      "Какая-то нелепая постановка вопроса..." - помыслил Берлиоз и возразил:
      - Ну, здесь уж есть преувеличение. Сегодняшний вечер мне известен более или менее точно. Само собой разумеется, что, если на Бронной мне свалится на голову кирпич...
      - Кирпич ни с того ни с сего, - внушительно перебил неизвестный, - никому и никогда на голову не свалится. В частности же, уверяю вас, вам он ни в коем случае не угрожает. Вы умрете другой смертью.
      - Может быть, вы знаете, какой именно? - с совершенно естественной иронией осведомился Берлиоз, вовлекаясь в какой-то действительно нелепый разговор, - и скажете мне?
      - Охотно, - отозвался незнакомец. Он смерил Берлиоза взглядом, как будто собирался сшить ему костюм, сквозь зубы пробормотал что-то вроде: "Раз, два... Меркурий во втором доме... луна ушла... шесть - несчастье... вечер - семь..." - и громко и радостно объявил: - Вам отрежут голову!
      Бездомный дико и злобно вытаращил глаза на развязного неизвестного, а Берлиоз спросил, криво усмехнувшись:
      - А кто именно? Враги? Интервенты?
      - Нет, - ответил собеседник, - русская женщина, комсомолка.
      - Гм... - промычал раздраженный шуточкой неизвестного Берлиоз, - ну, это, извините, маловероятно.
      - Прошу и меня извинить, - ответил иностранец, - но это так. Да, мне хотелось бы спросить вас, что вы будете делать сегодня вечером, если это не секрет?
      - Секрета нет. Сейчас я зайду к себе на Садовую, а потом в десять часов вечера в МАССОЛИТе состоится заседание, и я буду на нем председательствовать.
      - Нет, этого быть никак не может, - твердо возразил иностранец.
      - Это почему?
      - Потому, - ответил иностранец и прищуренными глазами поглядел в небо, где, предчувствуя вечернюю прохладу, бесшумно чертили черные птицы, - что Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила. Так что заседание не состоится.
      Тут, как вполне понятно, под липами наступило молчание.
      - Простите, - после паузы заговорил Берлиоз, поглядывая на мелющего чепуху иностранца, - при чем здесь подсолнечное масло... и какая Аннушка?
      - Подсолнечное масло здесь вот при чем, - вдруг заговорил Бездомный, очевидно, решив объявить незванному собеседнику войну, - вам не приходилось, гражданин, бывать когда-нибудь в лечебнице для душевнобольных?
      - Иван!.. - тихо воскликнул Михаил Александрович.
      Но иностранец ничуть не обиделся и превесело рассмеялся.
      - Бывал, бывал и не раз! - вскричал он, смеясь, но не сводя несмеющегося глаза с поэта, - где я только не бывал! Жаль только, что я не удосужился спросить у профессора, что такое шизофрения. Так что вы уж сами узнайте это у него, Иван Николаевич!
      - Откуда вы знаете, как меня зовут?
      - Помилуйте, Иван Николаевич, кто же вас не знает? - здесь иностранец вытащил из кармана вчерашний номер "Литературной газеты", и Иван Николаевич увидел на первой же странице свое изображение, а под ним свои собственные стихи. Но вчера еще радовавшее доказательство славы и популярности на этот раз ничуть не обрадовало поэта.
      - Я извиняюсь, - сказал он, и лицо его потемнело, - вы не можете подождать минутку? Я хочу товарищу пару слов сказать.
      - О, с удовольствием! - воскликнул неизвестный, - здесь так хорошо под липами, а я, кстати, никуда и не спешу.
      - Вот что, Миша, - зашептал поэт, оттащив Берлиоза в сторону, он никакой не интурист, а шпион. Это русский эмигрант, перебравшийся к нам. Спрашивай у него документы, а то уйдет...
      - Ты думаешь? - встревоженно шепнул Берлиоз, а сам подумал: "А ведь он прав!"
      - Уж ты мне верь, - засипел ему в ухо поэт, - он дурачком прикидывается, чтобы выспросить кое-что. Ты слышишь, как он по-русски говорит, - поэт говорил и косился, следя, чтобы неизвестный не удрал, - идем, задержим его, а то уйдет...
      И поэт за руку потянул Берлиоза к скамейке. Незнакомец не сидел, а стоял возле нее, держа в руках какую-то книжечку в темно-сером переплете, плотный конверт хорошей бумаги и визитную карточку.
      - Извините меня, что я в пылу нашего спора забыл представить себя вам. Вот моя карточка, паспорт и приглашение приехать в Москву для консультации, - веско проговорил неизвестный, проницательно глядя на обоих литераторов.
      Те сконфузились. "Черт, все слышал," - подумал Берлиоз и вежливым жестом показал, что в предъявлении документов нет надобности. Пока иностранец совал их редактору, поэт успел разглядеть на карточке напечатанное иностранными буквами слово "профессор" и начальную букву фамилии - двойное "В".
      - Очень приятно, - тем временем смущенно бормотал редактор, и иностранец спрятал документы в карман.
      Отношения таким образом были восстановлены, и все трое снова сели на скамью.
      - Вы в качестве консультанта приглашены к нам, профессор? - спросил Берлиоз.
      - Да, консультантом.
      - Вы - немец? - осведомился Бездомный.
      - Я-то?.. - Переспросил профессор и вдруг задумался. - Да, пожалуй, немец... - сказал он.
      - Вы по-русски здорово говорите, - заметил Бездомный.
      - О, я вообще полиглот и знаю очень большое количество языков, - ответил профессор.
      - А у вас какая специальность? - осведомился Берлиоз.
      - Я - специалист по черной магии.
      "На тебе!" - стукнуло в голове у Михаила Александровича.
      - И... и вас по этой специальности пригласили к нам? - заикнувшись спросил он.
      - Да, по этой пригласили, - подтвердил профессор и пояснил: - Тут в государственной библиотеке обнаружены подлинные рукописи чернокнижника Герберта Аврилакского, десятого века, так вот требуется, чтобы я их разобрал. Я единственный в мире специалист.
      - А-а! Вы историк? - с большим облегчением и уважением спросил Берлиоз.
      - Я - историк, - подтвердил ученый и добавил ни к селу ни к городу: - Сегодня вечером на Патриарших прудах будет интересная история!
      И опять крайне удивились и редактор и поэт, а профессор поманил обоих к себе и, когда они наклонились к нему, прошептал:
      - Имейте в виду, что Иисус существовал.
      - Видите ли, профессор, - принужденно улыбнувшись, отозвался Берлиоз, - мы уважаем ваши большие знания, но сами по этому вопросу придерживаемся другой точки зрения.
      - А не надо никаких точек зрения! - ответил странный профессор, - просто он существовал, и больше ничего.
      - Но требуется же какое-нибудь доказательство... - начал Берлиоз.
       - И доказательств никаких не требуется, - ответил профессор и заговорил негромко, причем его акцент почему-то пропал: - Все просто: в белом плаще...".
      
      
      Глава 69 (157)
      Не совсем, конечно, получается, что мы хотим, чтобы было так. И даже в большинстве случаев как раз так, как мы хотим, не выходит. Но вот с другой стороны, - если этак со стороны, - смотрю я на жизнь, да вижу, что она действительно, как в своё время пел Иван Кучин, хороша. Быть может даже, - добавлю уже от себя, - хороша как-то по-своему, этакой Бунинской да Шукшинской, - этакой особой да особенной, - красотой. Да и ничего в этом быть может страшного нет. Пусть, как говорил мой друг, многократный чемпион мира среди ветеранов - в свои, на то время, восемьдесят лет, пусть, идёт всё как идёт (как он говорил). Так что может и правда, что правильно.
      
      
      Глава 70 (158)
      Не всегда можно всё понять и даже разуметь (так чтобы если честно да на прямоту). И потому порой не совсем ясно всё оказывается в итоге, но понимаешь интуитивно что это всего лишь ещё не окончательная информация (так сказать, не истина в последней инстанции), а потому... А потому пока ты просто живёшь, и это уже плюс. Ибо если ты жив, то есть время осмотреться на местности. А своё ты всегда возьмёшь да наверстаешь. Где наша не пропадала, как говорится. Мы, восьмидесятники, народ ещё тот. Живучий. (А если будем живы, то помогать нам не надо, своё возьмём; главное, не мешайте. А дальше мы сами.)
      
      
      Глава 71 (159)
      Совсем порой как будто что-то необъяснимо спускается на нас. Этакое нечто. Но и при этом, ничего как будто и не говорит хорошо это или плохо. Просто иначе. По-другому. И всё. А что это - да кто знает. Сейчас то и неведомо пока. После да. Будет известно. После.
      
      
      Глава 72 (160)
      Получалось так, что необходимо было научиться выживать. Ситуация, по сути, не новая. Был на улице. Страшно сколько людей на грани выживания. Увидел живых покойников. И ведь они не то, что даже умрут сейчас, они словно и не жили ведь. Понимаете, словно бы не жили. Я там грешным делом ещё сомневался в чём да плакался втихомолку, а сколько оказалось разом, в одночасье, несчастных людей. И разве это не геноцид? Неужели никто не видит, не понимает, не думает, что это так. Хотя похоже и там наверху тоже не понимают. Ситуация ведь новая такая. Да и никогда я ведь никого не обвиняю. Так, порой высказываю своё мнение, но на каторгу за него как когда-то Достоевский не хочу. Незачем да и не к чему это. Мне ближе библейское не судите, да не судимы будете. ("Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете". (Лк.6:37)).
      
      
      Глава 73 (161)
      Может быть ещё многое не ясно. Допустимо, что истины так и не найдём никогда. Просто как всегда все всё будет понимать по-разному, по своему. А потому какой смысл в одном или в другом, если не ведаешь как надо, как есть, тем более как будет. И лишь как было можно узнать, хотя и там трактовки все по-разному...
      Но вот что на самом деле происходит - как обычно каждый видимо по-разному. Оттого и правды (если под правдой понимать истину, которая едина, потому и зовётся истиной - мы не узнаем никогда).
      А можно ли попытаться понять что-то? Или, скажем, прийти к какому-то единому заключению. Не знаю. Так иной раз получается, что не всегда и возможно ведь всё. Понимаете. Бывает такое, ох как бывает. К сожалению.
      
      
      Глава 74 (162)
      Если удастся когда-нибудь столь необъяснимое, что, по сути, сейчас и так волей да неволей проскакивает, то как я полагаю, то ли ещё будет. В том плане, что будет быть может и то и это, а может и не будет ничто. И кто знает, конечно, насколько важно для каждого из нас будут все эти слова, - как конструктивные диалоги важности да тире - сознания, к сознанию, где-то там и пониманию и прочее; и вот насколько действительно всё будет понятно да объяснимо, разъяснено, кто знает, как говорится, кто знает. Я вот только стал отмечать про себя какую-то до удивления, порой даже до смехотворного удивления происходящего надо мной - того что происходит, и вижу я, что совсем ещё необъяснимо быть может, и не верное отчасти, да и не нужно, чтобы оно было верно, и лишь если пытаться подумать да продумать (равно одуматься, задуматься, может иной раз и передумать), и вот если вдруг всё образуется так, то мы тогда попросту принимаем жизнь такой, как она есть, а если и это признаётся что так, то уже тогда разом и становится не нужно роптать ничему.
      Да и чему, - так то уж если разобраться, - роптать, благо что жизнь всё равно расставляет всё на свои места, и всё что нужно нам, это жить. Жизнь - это вообще тот минимум, который патологически допустим (этак априори) и применяется в жизни. То пусть даже если это будет только сентенция заглавия моей собственной мысли, всё равно двигаться будет всё вперёд. И рано или поздно (равно как рано да поздно) придёт к какому-то пониманию. И так это будет. Amen.
      
      
      Глава 75 (163)
      А ведь если разобраться, даже в этот период, словно предчувствуя его, мне Он дал всё. Поистине, аминь (да благословит также Аллах да приветствует пророка Мухаммеда). И бог может быть любой (хотя нет бога кроме Аллаха и Магомет пророк его), и даже если ещё многое предположить, то тотчас с ума сойти можно на фоне религии (а я уважаю равно как любое божество, всех и вся, начиная от одного из первых, ещё кому поклонялся египетский фараон Навуходоносор, включая богов, якобы из-за непочитания которых заставили принять яд Сократа, и оканчивая последними богами, явно из коих пока это Аллах, ибо и Будда, и Христос, и тем более иудейский бог - да и прочие - были ранее. Потому, собственно, Коран и говорит, что: Ля иляха илля Аллах ("Нет Бога, кроме Аллаха") - и - ("Знай же, что нет божества, кроме Аллаха, и проси прощения за свой грех и за верующих мужчин и верующих женщин. Аллах знает о ваших передвижениях и вашей обители". (Сура 47. Мухаммад, 19-й аят.)
      
      
      Глава 76 (164)
      Возможно... Пока говорю что лишь возможно, но нечто такое в моём отношению к жизни даже не то что изменилось, а поменялось вообще у всех нас. Со временем поменяется или и правда оно изменилось уже, кто знает что, как, к чему, и действительно ли. Но вот о чём ведаю я (да невольно и правда разумею), так это то, что многого из того, что уже было - не будет после, а что привиделось когда-то - быть может никогда и не почувствуем (да не вспомним) то да о том. Мир, понимаете, весь мир изменится после этой третьей мировой, коронавируса, геноцида. И ведь глупость явная, и ведь понятно, что надуманно всё, да вот на поверку дня разум у кого-то оказался вдруг единым разом такой, кто поверили они, а значит "вскрылись", как говорят уголовники (на своём жаргоне), значит тотчас же стало всё понятно; стало понятно, что правят нами не какие-то гении да сверхчеловеки (Ницше), а простое ничто. Да, помню правило библейское, не осуждай, - не суди, да не судим будешь, - но это книга, мысли главного героя, а то, что он сошёл с ума (или как-то там), тут уж я не в силах предвидеть, да и не предвидеть, ни понять, ни разуметь, ни...ни...ни. (Пишу сейчас просто, записываю мысли, новое время наступает, иное, другое, неизвестное.)
      И вот ведь разом единая глупость правителей вскрылась. Правда? Одно дело управлять страной, когда всё хорошо, и иное - если вдруг надо думать. А тут уж и глупость проявляется сразу и прочее. И ничего ни поделаешь. Как говорят японцы, приходится сохранять лицо. А если оно, лицо, глупое да безмозглое, то это уже как будто и аут. Только бы чтобы народ до этого не догадался, думают бедолаги. Ужас. Хотя, отчасти я рад, что так всё действительно вскрылось да стало на свои места. Наконец-то люди может поймут, что управляют всеми нами далеко не гении. А пока подождём. Сколько ещё да что - именно что, Господи, - эти оборванцы от мысли (интеллектуальной да значимой) смогут придумать. Поистине, все предпосылки для революции. Если кто-то сообразит, - то осуществит. Причём, как когда-то мечтали Маркс с Энгельсом, сразу во всём мире. Помните? Призрак бродит по Европе...
      Или может я в чём (а то и во всём) невольно заблуждаюсь? Так научите, расскажите, поясните, объясните... Пожалуйста. Или уж ничего не говорите. Хотя у вас ведь точно, что есть своё мнение... Всё останется между нами... Умрёт там, куда пришло. И это словно априори. Даже не обсуждается.
      Просто хочется понять, что происходит.
      
      
      Глава 77 (165)
      Мы ведь всего и до конца поистине не знаем. А то даже что невольно обрамляется чем-то, так это так, пустота да не более; то бишь некое ошибочное "нечто". Ну или "что-то". Совсем быть может что-то.
      Но вот что любопытно. Когда случается что-то подобное, начинаешь вдруг понимать, что может когда-то ты недоразобрался в чём-то. Оставив невольно вопрос открытым. Да, ты сам считаешь может и закрытым его, а вот-с. Невольно так сказать подумалось. Ты уж проверишь. И вы проверьте. Мало ли. Все ведь люди. А человеку свойственно ошибаться.
      
      
      Глава 78 (166)
      И ведь по сути, действительно так чтобы до конца. Не знаем мы, к чему вообще в итоге все придём. Да, какое-то тягостное предчувствие у кого-то, а кто-то и вовсе не разумеет должным образом. Ну так сейчас это хорошо, сейчас это впервые, сейчас это словно бы и правда всё по-настоящему. А если предположить, что люди так или иначе живут "по учебнику", то что толку с ними говорить, что от них ожидать, шаблонных фраз? Так мы сами, как говорил Пушкин, учились понемногу чему-нибудь да как-нибудь... Так что... Проходите мимо-с. Пустое-с. Волнения, там, напрасны, да прочая какая иная глупость. Мы уж тут сами. "-с".
      
      
      Глава 79 (167)
      И все вы быть может даже до конца не поняли да не разумели там (и всякое что ещё невольно способно встретится в пространстве) бытия. Жизнь, она такая, что даже не понимаешь, иной раз, куда стремишься и к чему (к чему разумеешь). И если жизнь накладывает свои отпечатки, и если сам по судьбе готов играть, и если видишь ты, что ещё не всё окончено, то вот тогда видимо и будет всё правильно да единогласно (равно как и громогласно, несчастно, однообразно, прочие синонимы, совсем не нужные, если всё хорошо, как говорится, априори хорошо), и вот потому, когда наступают будни
      
      
      Глава 80 (168)
      Но вот дальше не от тупости хочется воскликнуть или (али) - априори - призвания. Я даже не только сейчас, я сейчас еще важнее чем когда-либо, убедился, что быдло - это быдло, что - это он, а людям, дано быть людьми. И это уже что бы того с ними не случилось, каждому - свое.
      
      
      Глава 81 (169)
      И в предыдущей главе - всё так.
      
      
      Глава 82 (170)
      Просто знайте.
      
      
      Глава 83 (171)
      Но и даже несмотря на какую столь явную ситуацию (настолько явную, что порой грозит что-то выйти из-под контроля, но тем не менее там остаётся, и то и даже выгадывает с этого со всего), и вот, если разобраться, нельзя многое делать из всего этого. Понимаете. Ты вроде как и готов осуществить этакое "нечто", а на деле может выйти или "ничто" или вовсе "что-то". А это нам не нужно.
      Вообще, конечно, мысли о том, что нужно (да необходимо), а что нет - наверное, нельзя вообще произносить ни мысленно, ни вслух. Это всё относится как бы к чему-то порой и вовсе необъяснимому. И если так разобраться, то может и выхода особого, так-то что, если вдруг да ни с того ни с сего, и нет. Но с другой стороны выход есть. Выход -это то или иное наше с вами желание (осуществлённое или нет, не суть важно сейчас). Или это даже что-то, что явно (ну если предположить) выходит за границы вообще какого-то разума да разумения. Не знаю. С одной стороны... (с одной стороны, мы дома сидим, с другой стороны, мы едем, - была когда-то шуточная песенка во времена детства), так вот, с одной стороны, мы сейчас быть может способны даже воздвигнуть нечто ясное, явное, отчасти иной раз даже если фрагментарное, то всё равно аховое. Но за всей этой кажущейся порой ахинеей видимо как раз и скрывается истина. Просто нужно извлечь зёрна от плевел. Тогда станет всё понятно. (А любого рода понимание ох как дорого стоит. На этом самом понимании рушились жизни, да что жизни, державы, а уж карьеры порой сыпались так, что даже уму непостижимо. Да и понятно, что никогда ничего непонятно. И даже если в сей миг ясно всё, после перечитываешь, и не понимаешь. А через годы возвращаешься, - к раннее простиранному, ибо память девка скромница, слов у ней не лишку, как пел бард Новиков, так вот если и возвращаешься невольно, то по новой вот тебе и истина. Чувствуешь её да ощущаешь.)
      
      
      Глава 84 (172)
      Я допускал, что можно что-то придумать. Я верил, что отчасти может даже родиться вообще что-то такое, отчего всё станет или с ног на голову или на свои места.
      Я понимал, что при любом раскладе понимания или непонимания (можно даже недопонимания) ситуации, от самой ситуации одновременно и ничего останется - как и ничего не изменится. Что всё большей частью (и почти всегда) больше надуманно, а если и проходило в реальности, так опять же, и инсценируется и трактуется так или этак (и почти всегда всё в итоге оказывается, что неправда, - а то даже и является таковым).
      И вот в итоге, что же нам тогда делать. Да, мы вроде как можем (способны даже) предполагать что-то, что должно бы, как разумеем, выйти за границы понятного (допустимого, верного, важного, необходимого, родного, близкого - любого-с), и если это действительно так, то отчего как говорится и нет. Но вот видите ли, иной раз сама по себе ситуация и действительно способно настолько сильно запутаться, что не знаешь, как у того извозчика, который получил суверен от миссис Хадсон, если он скажет "важные" сведения Шерлоку Холмсу, и как тот их сказал (как мы помним, он назвал даже имя предполагаемого Холмсом злодея, правда тот "злодей" оказался юмористом, - с интеллектуальными изысками, конечно, раз смог провести самого Холмса, имя было "Шерлок Холмс" ...
      
      
      Глава 85 (173)
      Я очень верил, что начавшаяся третья мировая расставит всё на свои места. А знал, что так это будет.
      Я ждал момента, когда наступит час "ч" и случится истина.
      Но это ведь можно было сделать на основе анализа всего и вся. Я сделал такой анализ. Даже не то что специально как-то, всё в голове и так (поэту не надо придумывать стихотворение, если он знает слова и строчки просто сами идут). Так вот и здесь. Всё разом складывалось в единую мозаику увиденного, и кто знает что наложилось, то ли вынужденная изоляция, то или ещё что, но вот как-то разом сошлись все пазлы и стало понятно что будет. Что былой власти уже не будет. Что те, кто казался что управляет - на деле глупы и невежественны. И даже заговора нет мирового, а есть просто глупость. К сожалению. Обычная и не замечаемая доселе. Просто всё вдруг разом расставилось на свои места. Стало понятно да интеллектуально осязаемо. И даже совсем не страшно. Помните, как у Булгакова, в диалоге Иешуя с Понтием Пилатом. Правду говорить не страшно.
      ("В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца ирода великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат.
      ...
      На мозаичном полу у фонтана уже было приготовлено кресло, и прокуратор, не глядя ни на кого, сел в него и протянул руку в сторону.
      ....
      ...тихо спросил по-арамейски:
      - Так это ты подговаривал народ разрушить Ершалаимский храм?
      Прокуратор при этом сидел как каменный, и только губы его шевелились чуть-чуть при произнесении слов. Прокуратор был как каменный, потому что боялся качнуть пылающей адской болью головой.
      Человек со связанными руками несколько подался вперед и начал говорить:
      - Добрый человек! Поверь мне...
      Но прокуратор, по-прежнему не шевелясь и ничуть не повышая голоса, тут же перебил его:
      ...
      
      Прозвучал тусклый больной голос:
      - Имя?
      - Мое? - торопливо отозвался арестованный, всем существом выражая готовность отвечать толково, не вызывать более гнева.
      Прокуратор сказал негромко:
      - Мое - мне известно. Не притворяйся более глупым, чем ты есть. Твое.
      - Иешуа, - поспешно ответил арестант.
      - Прозвище есть?
      Га-Ноцри.
      
       ...
      
      - Знаешь ли какой-либо язык, кроме арамейского?
      - Знаю. Греческий.
      Вспухшее веко приподнялось, подернутый дымкой страдания глаз уставился на арестованного. Другой глаз остался закрытым.
      Пилат заговорил по-гречески:
      - Так ты собирался разрушить здание храма и призывал к этому народ?
      Тут арестант опять оживился, глаза его перестали выражать испуг, и он заговорил по-гречески:
      - Я, доб... - тут ужас мелькнул в глазах арестанта оттого, что он едва не оговорился, - я, игемон, никогда в жизни не собирался разрушать здание храма и никого не подговаривал на это бессмысленное действие.
      Удивление выразилось на лице секретаря, сгорбившегося над низеньким столом и записывающего показания. Он поднял голову, но тотчас же опять склонил ее к пергаменту.
      - Множество разных людей стекается в этот город к празднику. Бывают среди них маги, астрологи, предсказатели и убийцы, - говорил монотонно прокуратор, - а попадаются и лгуны. Ты, например, лгун. Записано ясно: подговаривал разрушить храм. Так свидетельствуют люди.
      - Эти добрые люди, - заговорил арестант и, торопливо прибавив: - игемон, - продолжал: - ничему не учились и все перепутали, что я говорил. Я вообще начинаю опасаться, что путаница эта будет продолжаться очень долгое время. И все из-за того, что он неверно записывает за мной.
      Наступило молчание. Теперь уже оба больных глаза тяжело глядели на арестанта.
      Повторяю тебе, но в последний раз: перестань притворяться сумасшедшим, разбойник, - произнес Пилат мягко и монотонно, - за тобою записано немного, но записанного достаточно, чтобы тебя повесить.
      . ..
      
      - Я, игемон, говорил о том, что рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины. Сказал так, чтобы было понятнее.
      - Зачем же ты, бродяга, на базаре смущал народ, рассказывая про истину, о которой ты не имеешь представления? Что такое истина?
      И тут прокуратор подумал: "О, боги мои! Я спрашиваю его о чем-то ненужном на суде... Мой ум не служит мне больше..." И опять померещилась ему чаша с темною жидкостью. "Яду мне, яду!"
      И вновь он услышал голос:
      - Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти. Ты не только не в силах говорить со мной, но тебе трудно даже глядеть на меня. И сейчас я невольно являюсь твоим палачом, что меня огорчает. Ты не можешь даже и думать о чем-нибудь и мечтаешь только о том, чтобы пришла твоя собака, единственное, по-видимому, существо, к которому ты привязан. Но мучения твои сейчас кончатся, голова пройдет.
      Секретарь вытаращил глаза на арестанта и не дописал слова.
      Пилат поднял мученические глаза на арестанта и увидел, что солнце уже довольно высоко стоит над гипподромом, что луч пробрался в колоннаду и подползает к стоптанным сандалиям Иешуа, что тот сторонится от солнца.
      Тут прокуратор поднялся с кресла, сжал голову руками, и на желтоватом его бритом лице выразился ужас. Но он тотчас же подавил его своею волею и вновь опустился в кресло.
      Арестант же тем временем продолжал свою речь, но секретарь ничего более не записывал, а только, вытянув шею, как гусь, старался не проронить ни одного слова.
      - Ну вот, все и кончилось, - говорил арестованный, благожелательно поглядывая на Пилата, - и я чрезвычайно этому рад. Я советовал бы тебе, игемон, оставить на время дворец и погулять пешком где-нибудь в окрестностях, ну хотя бы в садах на Елеонской горе. Гроза начнется, - арестант повернулся, прищурился на солнце, - позже, к вечеру. Прогулка принесла бы тебе большую пользу, а я с удовольствием сопровождал бы тебя. Мне пришли в голову кое-какие новые мысли, которые могли бы, полагаю, показаться тебе интересными, и я охотно поделился бы ими с тобой, тем более что ты производишь впечатление очень умного человека.
      Секретарь смертельно побледнел и уронил свиток на пол.
      - Беда в том, - продолжал никем не останавливаемый связанный, - что ты слишком замкнут и окончательно потерял веру в людей. Ведь нельзя же, согласись, поместить всю свою привязанность в собаку. Твоя жизнь скудна, игемон, - и тут говорящий позволил себе улыбнуться.
      Секретарь думал теперь только об одном, верить ли ему ушам своим или не верить. Приходилось верить. Тогда он постарался представить себе, в какую именно причудливую форму выльется гнев вспыльчивого прокуратора при этой неслыханной дерзости арестованного. И этого секретарь представить себе не мог, хотя и хорошо знал прокуратора.
      Тогда раздался сорванный, хрипловатый голос прокуратора, по-латыни сказавшего:
      - Развяжите ему руки.
      Один из конвойных легионеров стукнул копьем, передал его другому, подошел и снял веревки с арестанта. Секретарь поднял свиток, решил пока что ничего не записывать и ничему не удивляться.
      - Сознайся, - тихо по-гречески спросил Пилат, - ты великий врач?
      - Нет, прокуратор, я не врач, - ответил арестант, с наслаждением потирая измятую и опухшую багровую кисть руки.
      Круто, исподлобья Пилат буравил глазами арестанта, и в этих глазах уже не было мути, в них появились всем знакомые искры.
      - Я не спросил тебя, - сказал Пилат, - ты, может быть, знаешь и латинский язык?
      - Да, знаю, - ответил арестант.
      Краска выступила на желтоватых щеках Пилата, и он спросил по-латыни:
      - Как ты узнал, что я хотел позвать собаку?
      - Это очень просто, - ответил арестант по-латыни, - ты водил рукой по воздуху, - арестант повторил жест Пилата, - как будто хотел погладить, и губы...
      - Да, - сказал Пилат.
      Помолчали, потом Пилат задал вопрос по-гречески:
      - Итак, ты врач?
      - Нет, нет, - живо ответил арестант, - поверь мне, я не врач.
      - Ну, хорошо. Если хочешь это держать в тайне, держи. К делу это прямого отношения не имеет. Так ты утверждаешь, что не призывал разрушить... или поджечь, или каким-либо иным способом уничтожить храм?
      - Я, игемон, никого не призывал к подобным действиям, повторяю. Разве я похож на слабоумного?
      - О да, ты не похож на слабоумного, - тихо ответил прокуратор и улыбнулся какой-то страшной улыбкой, - так поклянись, что этого не было.
      - Чем хочешь ты, чтобы я поклялся? - спросил, очень оживившись, развязанный.
      - Ну, хотя бы жизнью твоею, - ответил прокуратор, - ею клясться самое время, так как она висит на волоске, знай это!
      - Не думаешь ли ты, что ты ее подвесил, игемон? - спросил арестант, - если это так, ты очень ошибаешься.
      Пилат вздрогнул и ответил сквозь зубы:
      - Я могу перерезать этот волосок.
      - И в этом ты ошибаешься, - светло улыбаясь и заслоняясь рукой от солнца, возразил арестант, - согласись, что перерезать волосок уж наверно может лишь тот, кто подвесил?
      - Так, так, - улыбнувшись, сказал Пилат, - теперь я не сомневаюсь в том, что праздные зеваки в Ершалаиме ходили за тобою по пятам. Не знаю, кто подвесил твой язык, но подвешен он хорошо. Кстати, скажи: верно ли, что ты явился в Ершалаим через Сузские ворота верхом на осле, сопровождаемый толпою черни, кричавшей тебе приветствия как бы некоему пророку? - тут прокуратор указал на свиток пергамента.
      Арестант недоуменно поглядел на прокуратора.
      - У меня и осла-то никакого нет, игемон, - сказал он. - Пришел я в Ершалаим точно через Сузские ворота, но пешком, в сопровождении одного Левия Матвея, и никто мне ничего не кричал, так как никто меня тогда в Ершалаиме не знал.
      - Не знаешь ли ты таких, - продолжал Пилат, не сводя глаз с арестанта, - некоего Дисмаса, другого - Гестаса и третьего - Вар-раввана?
      - Этих добрых людей я не знаю, - ответил арестант.
      - Правда?
      - Правда.
      - А теперь скажи мне, что это ты все время употребляешь слова "добрые люди"? Ты всех, что ли, так называешь?
      - Всех, - ответил арестант, - злых людей нет на свете.
      - Впервые слышу об этом, - сказал Пилат, усмехнувшись, - но, может быть, я мало знаю жизнь! Можете дальнейшее не записывать, - обратился он к секретарю, хотя тот и так ничего не записывал, и продолжал говорить арестанту: - В какой-нибудь из греческих книг ты прочел об этом?
      - Нет, я своим умом дошел до этого.
      - И ты проповедуешь это?
      - Да.
      - А вот, например, кентурион Марк, его прозвали Крысобоем, - он - добрый?
      Да, - ответил арестант, - он, правда, несчастливый человек. С тех пор как добрые люди изуродовали его, он стал жесток и черств. Интересно бы знать, кто его искалечил.
      
      ...
      
      - Правду говорить легко и приятно, - заметил арестант.
      Мне не нужно знать, - придушенным, злым голосом отозвался Пилат, - приятно или неприятно тебе говорить правду. Но тебе придется ее говорить. Но, говоря, взвешивай каждое слово, если не хочешь не только неизбежной, но и мучительной смерти.
      
      ...
      
      - В числе прочего я говорил, - рассказывал арестант, - что всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть.
      - Далее!
      - Далее ничего не было, - сказал арестант, - тут вбежали люди, стали меня вязать и повели в тюрьму.
      Секретарь, стараясь не проронить ни слова, быстро чертил на пергаменте слова.
      - На свете не было, нет и не будет никогда более великой и прекрасной для людей власти, чем власть императора Тиверия! - сорванный и больной голос Пилата разросся.
      Прокуратор с ненавистью почему-то глядел на секретаря и конвой.
      - И не тебе, безумный преступник, рассуждать о ней! - тут Пилат вскричал: - Вывести конвой с балкона! - и, повернувшись к секретарю, добавил: - Оставьте меня с преступником наедине, здесь государственное дело.
      Конвой поднял копья и, мерно стуча подкованными калигами, вышел с балкона в сад, а за конвоем вышел и секретарь.
      Молчание на балконе некоторое время нарушала только песня воды в фонтане. Пилат видел, как вздувалась над трубочкой водяная тарел
      
      ...
      
      - Я думаю, - странно усмехнувшись, ответил прокуратор, - что есть еще кое-кто на свете, кого тебе следовало бы пожалеть более, чем Иуду из Кириафа, и кому придется гораздо хуже, чем Иуде! Итак, Марк Крысобой, холодный и убежденный палач, люди, которые, как я вижу, - прокуратор указал на изуродованное лицо Иешуа, - тебя били за твои проповеди, разбойники Дисмас и Гестас, убившие со своими присными четырех солдат, и, наконец, грязный предатель Иуда - все они добрые люди?
      - Да, - ответил арестант.
      - И настанет царство истины?
      - Настанет, игемон, - убежденно ответил Иешуа.
      - Оно никогда не настанет! - вдруг закричал Пилат таким страшным голосом, что Иешуа отшатнулся. Так много лет тому назад в долине дев кричал Пилат своим всадникам слова: "Руби их! Руби их! Великан Крысобой попался!" Он еще повысил сорванный командами голос, выкликая слова так, чтобы их слышали в саду: - Преступник! Преступник! Преступник!
      А затем, понизив голос, он спросил:
      - Иешуа Га-Ноцри, веришь ли ты в каких-нибудь богов?
      - Бог один, - ответил Иешуа, - в него я верю.
      - Так помолись ему! Покрепче помолись! Впрочем, - тут голос Пилата сел, - это не поможет. Жены нет? - почему-то тоскливо спросил Пилат, не понимая, что с ним происходит.
      - Нет, я один.
      - Ненавистный город, - вдруг почему-то пробормотал прокуратор и передернул плечами, как будто озяб, а руки потер, как бы обмывая их, - если бы тебя зарезали перед твоим свиданием с Иудою из Кириафа, право, это было бы лучше.
      - А ты бы меня отпустил, игемон, - неожиданно попросил арестант, и голос его стал тревожен, - я вижу, что меня хотят убить.
      Лицо Пилата исказилось судорогой, он обратил к Иешуа воспаленные, в красных жилках белки глаз и сказал:
      - Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорил ты? О, боги, боги! Или ты думаешь, что я готов занять твое место? Я твоих мыслей не разделяю! И слушай меня: если с этой минуты ты произнесешь хотя бы одно слово, заговоришь с кем-нибудь, берегись меня! Повторяю тебе: берегись.
      - Игемон...
      - Молчать! - вскричал Пилат и бешеным взором проводил ласточку, опять впорхнувшую на балкон. - Ко мне! - крикнул Пилат.
      И когда секретарь и конвой вернулись на свои места, Пилат объявил, что утверждает смертный приговор, вынесенный в собрании Малого Синедриона преступнику Иешуа Га-Ноцри, и секретарь записал сказанное Пилатом").
      
      
      Глава 86 (174)
      - Фактически, вы не сказали ещё ничего ни страшного и ни безумного.
      - Так полагаете?
      - Думаю, что так.
      - Но если это так...
      - Да, предположить если.
      - Если так
      - То?
      - То...
      - Не ищите во всём этом чего-то неординарного. Помните английскую поговорку, не ищите чёрную кошку в тёмной комнате.
      - Тем более если её там нет.
      - Да, тем более что её - там нет.
      - Я понял.
      - Мне бы очень хотелось, чтобы как можно больше.
      - Да нет, я понимаю конечно.
      - Но?
      - Что?
      - У Вас невольно напрашивается "но"?
      - Да... Пожалуй...
      - И?
      - Не знаю, сейчас может совсем не корректно говорить. Да и я стал задумываться, что попросту могу ошибаться. И всё что происходит - не является таким-то уж чтобы...
      - Важным и необходимым?
      - Совершенно верно.
      - Точно.
      - Что?
      - Вы сказали, что "точно".
      - "Верно" я сказал, слово "верно", совершенно верно, и...
      - Не важно.
      - Что?
      - Сейчас, да и уже не важно.
      - А что произошло.
      - Многое.
      - Но я... простите... я не совсем понимаю.
      - Да не надо ничего понимать. Понимаете? Что вообще Ваше (да и не только Ваше, не именно Ваше), что вообще любого рода понимание или не понимание, ведь это ничего не значит. Истина, по сути, давно уже разрушена, поругана, ограблена, но...
      - Как Феникс?
      - Да, как птица Феникс она возродится. А, простите, откуда Вы... Позвольте, у Вас всё-таки есть некий дар предвидения?
      - Не знаю.
      - Да всё Вы знаете.
      - Отнюдь. Не всё. Иногда я ругаю себя, что патологически глуп. Но после успокаивает то, что другие ещё более глупы и иной раз попросту не заметили моей глупости.
      - Да, подобное бывает.
      - Ещё бы.
      - Простите?
      - Что?
      - Как вы сказали?
      - Ещё бы.
      - А.
      - Ну да.
      - Понимаю Вас.
      - Благодарю.
      - А?
      - Что?
      - Как Вы сказали?
      - Благодарю-с.
      - А, да. Вот теперь...
      - Понятно?
      - Да, теперь полностью понятно.
      - Ну и хорошо.
      - Ещё бы.
      
      
      Глава 87 (175)
      Как будто непонятно, необъяснимо, непояснимо даже - и всё также нелепо - проходит мимо истина. Но она уже начинает оглядываться и даже нет-нет да норовит вернуться. Я угадываю её намерения и сам для себя представляю, что она просто может пошла "погулять". Ну, этак пройтись (особенно на фоне начавшейся войны, мировой, третий, пандемии, - из-за, как всегда, из-за глупости власть державших - а почему они всё-таки полагают, что способны управлять? Отчего думают, что умнее каждого в сотни раз? Ведь не правда это. Ошибочно. Да и глупо так считать. Просто видимо один считает, а второй поддакивает. Третий не обращает внимания. И так далее и вплоть до бесконечности. А ведь на самом деле и не верно ведь это всё. Как вы сами-то полагаете? А?
      И вот в том-то и оно, что всё происходящее является каким-то особого рода вызовом всему и вся. Но и помимо вызова - говорит ведь это о том, что грядут изменения. Что совсем иначе всё теперь будет да станет, и уже совсем нельзя будет отсидеться. И что нужно вдруг разом всё менять (ибо так внезапно оказалось). А что на самом деле будет, ещё никто не ведает. Не знает. Не понимает. Не думает. не... Не, не, не, - только точки, вместо строчки, помните как в песне моего детства... ("А вчера прислал по почте // Два загадочных письма: // В каждой строчке - только точки,- // Догадайся, мол, сама. // И кто его знает, // На что намекает").
      
      
      Глава 88 (176)
      А вообще мне сейчас вдруг стало очень легко.
      Мир и правда меняется.
      Такое, наверное, было после войны, второй мировой, когда возвращались те, кто выжил. И вот сейчас. Но сейчас становится ещё интересней, потому что мир-то уже иной. Более интеллектуально -0 вернее, информационно, доступнее (по своим возможностям). А потому быстро всё изменится.
      ("И кто его знает,
      На что намекает..."
      
       "И кто его знает,
      Чего он моргает..."
      
      "И кто его знает,
      Чего он вздыхает."
      
      Исаковский. Как всегда прав. Талант, однако. А любой талант отчасти и предвидец. Ну а почему нет. Если только да, да, да).
      
      
      Глава 89 (177)
      Иной раз создавалось впечатление, что я и правда что-то недопонимал.
      Но почти тут что убеждался, что как раз не понимали они, ибо явно следовало из всего что мир меняется, он уже не будет другим, что в связи с этим и изменится всё вокруг.
      Чёрт его знает, где скрывается (таится, девка-мерзавка) истина. А девка - потому что она молодая и всё время обновляется в связи "со вновь открывшимися обстоятельствами". И тут уж поистине ничего необъяснимо иной раз. А то и скорей всего понятно. (Да этак "понятно" - чтобы очень скорее даже непонятно, в этом вот их якобы "понятии" да "понимании"...).
      
      
      Глава 90 (178)
      И в то же время я двигался в своём известном направлении. Всё, что сейчас волей да неволей происходило, весь этот кошмар да безумие, оборачивал я - спасибо бабке еврейке - в свою какую-то если не пользу (такую уж чтобы явную, по крайней мере пока не проявилась она), то точно, что будет из этого плюс.
      О, великий еврейский народ. Спасибо что мы вместе (по крови).
      
      
      Глава 91 (179)
      Ну а вот, если разобраться да попытаться понять (и разобраться попытаться, и понять тоже попытаться), ведь, как ни крути, но мир фактически просто меняется. И всё становится даже не то что на свои места (эти "места" всякий раз с новой эпохой меняются), а просто всё вдруг иначе да по-другому. И процесс подобный необратим. Мы все умные, но спросите ребёнка, а лучше детей, трёхлетний понимает, что вы глупы и его не понимаете, пятилетний своё понимает и столь же явно верит вполне искренне что вы тупите-с, десятилетий, пятнадцатилетний, в восемнадцать, двадцать, двадцать пять, - когда оставлен уже юношеский максимализм, но пришёл разум, - хотя и относительный разум, я в сорок понял, что дурак был все предыдущие годы, а сейчас ближе к половине века, так понимаю, что и в сорок ещё попросту глупил.
      Вот так и время. Эпоха. Уходит и всё. (Как прав тогда был Тургенев с его отцами да детьми, Кирсановым да Базаровым, молодыми прохвостами, совсем не знающими жизнь, но в итоге представителями оной, новой жизни, ибо новое время, новая эпоха, новое поколение... А по сути, всё, как и было всегда. Просто обычная возрастная глупость - и своя - в каждом возрасте... К сожалению.)
      
      
      Глава 92 (180)
      И если вдруг вот сейчас и уже фактически в одночасье всё не станет на свои места (а предчувствую, что станет, всегда, в самый последний момент вмешивается нечто свыше, что уберегает, оставляет, наставляет), и вот если так случится... Да ведь уже понятно, что не случится.
      Ну а если всё-таки случится? Если в итоге произойдёт то, от чего в каждом веке невольно пытаются уберечь, а на поверку оказывается, что всё равно происходит. И что после этого?
      А вот, как ни странно, практически и ничего. Ничего нового. Поистине, прав был Экклезиаст, что было, то и будет, и нет ничего нового под солнцем... ("Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем". (Еккл.1:9)).
      
      
      Глава 93 (181)
      Поистине, всё становится понятно вдруг как бы и без истины. И даже иной раз настолько явно всё да объяснимо, что вроде как и разбираться (этак - как будто) нет необходимости, но если предположить что это всё правда... Хм... Если так и правда предположить, да ещё что всё и правда, и на поверку окажется ещё что так, и... ну да... хм... но... хотя... а... а вот если... нет... нет-с... пустое... пустое-с - и потому всё почти моментально (да в одночасье) обернётся если (так или этак, - уже и не важно), то будем мы жить, поживать, лелеять, верить, отчасти знать, всё также не понимать, - равно как и недопонимать, - ну а потом изменится и всё это, и станет всё словно бы на круги своя. Этак правильно да печально. Ощущения такие будут. Психологические. А там как оно... Чёрт его, как говорится, знает. Аминь. Да и amen вероятно тоже. Равно как и Аллах Акбар. А что тут скрывать истину. Бог ведь един. Как пророк и написал, - да благословит его Аллах и приветствует.
      
      
      Глава 94 (182)
      Но я понимаю, что лучшее, - этакое правильное, честное, отчасти наставительное, - и что точно - очень и очень верное, - так вот, если подобное всё сейчас начинает играть сейчас свою роль; и если это всё действительно - как-то вдруг, даже если представить, - и вот если это всё так, то приходите... Впрочем, к одному уже пришли. В его дом. Убили и ушли. После ловили всех. Да кто знает тех ли в итоге поймали. Приходите в мой дом, мои двери открыты... Да уж. А у меня на засов. Запор. И ещё охрана (с разрешением стрелять на поражение). Пароль, отзыв. Не знает никто. Иной раз меняется по несколько раз на дню. Кругом могут быть враги. Сталина тоже ближайшие соратники отравили. Хотя я и не Сталин. Фигура была. Поистине. Или? Или вновь вся приписанная история? Будем разбираться. Пока опрашивает оставшихся в живых. Кто помнит. Какое время было. И что было. А что точно не было, а если и было, то не играло значения. Ладно. Разберёмся. Аминь. Тут уж точно, что и амен. Их. Латинский. Amen. Всякое просто случается (происходит да бывает). Мы, как говорится, люди подневольные. Только там господин какой, а тут сам Господи. Божество. Он. Господь Бог!.)
      
      
      Часть 3
      Глава 1 (183)
      И нет несчастья больше для страны, когда такие лидеры. А, впрочем, устал. Боже, как глупы все эти глупости.
      
      
      Глава 2 (184)
      То ли оное ещё, конечно, будет. Но вот даже если невольно сбудется лишь часть пророчества, глупость начнётся несусветная. (А может и наконец-то торжество справедливости.)
      Не известно сейчас, как и что в полной мере (так, чтобы было правильно).
      Но совершенно точно, что всегда и во всём всё больше надуманно, нежели истинно. (А то, что истинно - так и не ведает никто.)
      
      
      Глава 3 (185)
      Фактически, мы все сейчас не ведаем, что даже происходит. Но вот я знаю. В режиме тюрьмы (изоляция да тюрьма отчасти синонимы, и, как говорил Маяковский, близнецы-братья - о ином говорил, но схоже), и вот в таком режиме - вдруг включатся дар предвидения. Кстати, как они там сейчас. В тюрьме. Ведь камеры одиночные не у всех, да и сидят в них только самые злостные нарушители режима, коим и коронавирус не страшен (а у нас только по официальной статистике больше миллиона осужденных, больше чем при Сталине). Армия. Казармы. Полиция. Правительство (больше трёх не собираться, а их там...) Да в том и дело. Всё как всегда только для народа и в ограничениях народа. По типу, люди - быдло-с. Всех под одну гребёнку. Интересно, изменится ли когда такая ситуация. Скорей всего нет. Иначе массами управлять сложно. Стадом - да. Легко. А вот отдельными индивидами, да ещё и не рядом стоящими, а на дистанции метра, - нет. Невозможно-с. Ибо они думают, - и не заражаются. Поистине, как вот вся эта глупость проявляется. Система гнилая, да и словно разом вся мировая да изнутри внутри - кто в элиту так называемую вошёл - почти каждый... Валится всё. Рушится. И ведь то ли ещё будет. (Я пишу, делюсь мыслями, могу ошибаться да заблуждаться, кто знает, как и что будет, у каждого своё мнение, - это моё. И я знаю, что всё изменится. И как раньше не будет. Даже несмотря на то, что кто-то этого не хочет. Скорее, не предусмотрел. Монархия пала, триста лет правила. И кто знает, как говорится, кто знает. Грядёт революция. Мировая. Это я чувствую. Но дар предвидения ведь не всегда может включаться. Просто сейчас он как-то особенно ярок стал. Ну да ладно. Может и всё просто эмоции.
      А пока третья мировая. Война. Это моё личное мнение. Вернее, отчасти даже не моё, а героя, главного героя, книги. Но ведь кто знает, кто знает, кто из нас прав... Да и что там ещё будет. Так, - чтобы да ещё и впереди. Вернее, впереди-с. Так-то вот-с. Кто знает, кто знает... И ведь никто не знает-с.)
      
      
      Глава 4 (186)
      И ведь как сказать (пронять - от слова "проняло" - чтобы), да и принять быть может тоже уже никак. Всё словно в прошлом (осталось). Всё славно разом (как-то и вдруг) неправильно оказалось. Всё словно... Всё словно...
      ...Я вот просто очень хорошо, - и до сих пор, - помню всё, что было когда-то. Мне сорок семь. У нас 2020 год. Отец родился в 1946 году. В 26 лет он уже был "при власти" (в руководстве). Это семидесятые... И оставался там вплоть до сорока лет (пока Горбачёв не вспомнил конфликт, "сбросил" с власти, а после Ельцин освободил и снял всё, так что официально семь лет заключения даже и не было, как оказалось после). А вот в те годы ещё папа был - и это почти на протяжении полных четырнадцати лет - "любимчик" Брежнева, - как отца, тогда ещё мальчишку, впрочем, называли в кулуарах. На равных был со всеми и вся (Медунов, тогдашний 1-й секретарь крайкома партии КПСС Краснодарского Края, Кубани, это как сейчас губернатор, - а в отличие от Москвы и Ленинграда, являющихся субъектами федерации, во всех регионах страны глава края или области номинально выше главы города, даже города-миллионеры), Медунов, глава края, тогда считал отца своим замом, но никогда не вмешивался в его работу, а отец был, как сейчас сказали бы, всего лишь вице-губернатор и 1-й зам. управления сельхоз.химиии РСФСР по Краснодарскому краю, житницы Советского Союза, страны (начальник отца был традиционно в то время пожилой человек, номинально занимающий должность в силу правил времени, а "удобрениями" - и распределением по всему ССССР - руководил тогда отец); и после, когда Горбачёв был лишь руководителем Ставрополья и они с моим отцом на равных, а потому отец... у него был несколько буйный гнев... В общем, я сейчас о том, как всё изменилось. У меня детство прошло при самом, - каком только ни на есть, - благосостоянии (спец, всё спец., - питание, поликлиники, прочее, - даже помню самолёт, отец рейс задерживал, летели мы в Москву или в Ленинград, - а ему не понравилось, что в буфете была только красная икра, а он полагал, что икрой считается только чёрная, как он всех учил, и я маленький помню всю эту картину, в памяти отложилось, не красит его, понятно, но уровень возможностей, как говорится). И вот потом всё. Аут. Брежнев умер. Отцу высшую меру (снизошли до одиннадцати, из коих семь пробыл в заключении, пока Борис Николаевич не освободил, и то, из-за своего противостояния с Михаилом Сергеевичем, - как только Горбачёв потерял власть и его выгнали из Кремля, - отца тотчас же освободили и всё вернули, да после, правда, папа прожил уже не так долго, впрочем). Я о том, что как всё меняется. И я, маленький тогда, всё помню. Сегодня человек руководит страной и думает, что чуть ли не господь бог. А завтра всё летит в тартарары и даже его ближайшее окружение в утиль. Это Россия. Тут так будет всегда... Неужели история ничему не учит?
      
      
      Глава 5 (187)
      Вот как-то разом мы поняли, что у всех нас разные мозги. И даже если предположить, что у кого-то они единые да одинаковые, да вдруг теория т. Аллоизовича в чём-то оказалась права, хотя и не совсем в том о чём он думал (знал бы как сейчас власть подписывает своей глупостью себе приговор).
      
      
      Глава 6 (188)
      Отчего (да и почему) люди иной раз сами совершают явные глупости. А ведь то, что касается в нашем с вами мышлении, мы вроде как и не понимаем (как будто "не понимаем", но "мы-то с вами знаем"), как и всё было. И даже как оно произошло. Отчасти даже предвиделось. Я не думаю сейчас, чтобы поистине всё так было важно, - ибо говорю просто лишь о том что думаю, - честно и от души, - и совсем не рассчитываю даже на какой-то отклик (просто мыслями захотелось поделиться с друзьями, а друзья для меня важны, - ведь, несмотря на то, что меня знают во всём мире сотни тысяч (а когда-то будут и миллионы), - плюс там да минус, - скорее "плюс", - далеко не всё априори верно в категориях "знать" и "дружить" (даже, как филолог скажу вам, что слова-то разные всё-таки), ну или пусть что и даже бы чуточку разное, как учила меня покойная мама, ведь не всё ли равно...
      
      
      Глава 7 (189)
      И если предположить (до допустить там и всякое, каждое, любое, - прошлое в общем), если допустить да предположить это, что тогда будет свет или тьма, если брать их в значение контекстов - богом данных свыше; ничто, фактически ничто, поистине, ибо меняется всё и вся, - разом меняется, разом.
      
      
      Глава 8 (190)
      И вот насколько всё провидится или (а?) предвидится. (И ведь не предвидится, равно как не увидится и не запамятоваться - да памятоваться и запамяться, это ещё даже не памятуется, однако, это иное построение слов. Великое, можно сказать. Ибо всё ведь что новое - то и великое. Аминь. Amen и аминь. Да и отчего что нет. Ибо всё ведь точно, что да.) И - оч-ч-чень интересно. (Больше любопытно, ну да где "любопытство" там и "интерес".)
      
      
      Глава 9 (191)
      Я продолжал извлекать из подсознания эти страшные истины.
      Равно как понимать, что, по сути, они все верны (но лишь также, как верна жизнь, и всему и правда бывает да случается что окончание, и, поистине, грядут иные- новые и другие - времена).
      И вот в связи с этим (со всем вот с этим) какие мысли мне ещё пришли.
      Но они ушли тотчас как поняли, что их обнаружили. И ведь так часто случается, что мы предрекаем какое-то пророчество, но только просят нас, - зачастую близкие, невольные враги, если помнить Библию, - если просят, то и забываем мы. А про невольных "врагов" вот уж правда, в Писании не раз, не раз...
      Однако, если кто мне не верит, да и не надо ведь... Не я первый; да и не я последний. Уж поистине... Как в Писании... (по одному из образований - помимо педагога, психолога, философа, филолога, историка, - да много прочих, - ещё я профессиональный журналист, этак к слову, и даже агроном по первому высшему, - но вот я ещё и теолог и православный богослов, два вуза по соответствующему профилю невольной оказией окончил, извините, после школы думал вообще священником стать... А сейчас вот вспомнились цитаты-с.
      ("Когда же Он еще говорил к народу, Матерь и братья Его стояли вне дома, желая говорить с Ним. И некто сказал Ему: вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? и кто братья Мои? И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои". (Мф.12:46-49.)
      ("И, когда окончил Иисус притчи сии, пошел оттуда. И, придя в отечество Свое, учил их в синагоге их, так что они изумлялись и говорили: откуда у Него такая премудрость и силы? не плотников ли Он сын? не Его ли Мать называется Мария, и братья Его Иаков и Иосий, и Симон, и Иуда? и сестры Его не все ли между нами? откуда же у Него всё это? И соблазнялись о Нем. Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем". (Мф.13:53-57)).
      
      
      Главам 10 (192)
      И ведь не сказать, чтобы так-то уж слушали, хотя, если по-честному, то конечно... Но... Но всегда (словно отчего-то да вдруг - невольно этак до ещё более "по незнанию") вмешивалось нечто, что бы даже и вообще не могло показаться каким-то удивительным, необходимым да прекрасным (чудесным, может и несчастным, точно, что не, да и, отчего нет, конечном, - в том плане что бес - конечным), в общем многое ещё бы возможно, да пока нельзя-с. Пока - мешать будет, просто по глупости отвлекая. А зачем? Ну вот и я о том ведь. Зачем-с.
      
      
      Глава 11 (193)
      И ведь опасно что-то говорить, мало ли там революция али война, нам-то и грамота от Кирилла да Мефодия (после, к слову, за это их убили, не пощадили, что русским Библию открыли, в Германии, как помним, из-за этого же протестантство появилось, когда Лютер перевёл на немецкий Писание, разрушив многовековое царство католической церкви), так вот, приходила на Русь тогда грамота, когда весь мир уже зачитывался мировыми бестселлерами - Вальтер Скотт, Шекспир, ранние авторы, не менее гениальные, - а у нас лишь, - и то спасибо ему - Богу... Богу... - великий Пушкин тогда только появился, золотой век русской литературы начал, а в мире до него уже несколько столетий вовсю читали да писали и зачитывались, а у нас вот, лишь открыли; а ведь массовая грамотность с 13-го века была на Руси, судя по берестяным грамотам одного из моих учителей, академика Зализняка Андрея Анатольевича (открытых им, раскопками руководил), и в грамотах когда мужья жёнам наставления писали или те обратно отвечали отчего дети во время "карантина" - чума там и прочие "гриппы" да "вирусы" были в те времена - отчего дети на улице гуляют, а не заперты (ибо кто-то сошёл с ума или?).
      Но не о том я сейчас. Мне вот вдруг вспомнилось, - и не сопоставить с русским этаким лаптем, - в Англии в 1861 году первое метро пустили, а у нас в этом же году только крепостное право отменили (там метро, а в России это год отмены крепостного права при царе Александре; причём, убили его после, взорвали, тогда это модно в России было, на Западе всё больше ядом травили, а у нас или как Павла столешницей в голову, или как плеяду царей, бомбами, чтобы, видимо, так уж чтобы наверняка наверное, бог знает что там эти народовольцы тогда думали); или взять ту же Францию, революцию, они своё когда ещё совершили, в 1848 году, и когда в Россию пришла, в 1917-том, семьдесят лет доходило...
      Но вот Маркс верил в светлое будущее именно России. И я очень опасаюсь всё-таки, как бы сейчас не рвануло... (Я просто как учёный, ничего личного, страшно ведь, однако, факты так анализируешь да понимаешь) Помните, как на Востоке говорили, не дай вам жить в эпоху перемен...
      
      
      Глава 12 (194)
      И вот если по правилам (да по мыслям там разумным), то окажется так что "здорово погорячились" невольные правители земли, да уж не останется им шансов. "Разбор полётов" ведь начнётся, а там и семи пядей не надо во лбу чтобы понять, что не удастся на "козлов отпущения" списать...
      ("В заповеднике (вот в каком - забыл)
      Жил да был Козел - роги длинные, -
      Хоть с волками жил - не по-волчьи выл -
      Блеял песенки, да все козлиные.
      И пощипывал он травку, и нагуливал бока,
      Не услышишь от него худого слова, -
      Толку было с него, правда, как с козла молока,
      Но вреда, однако, тоже - никакого.
      Жил на выпасе, возле озерка,
      Не вторгаясь в чужие владения, -
      Но заметили скромного Козлика
      И избрали в козлы отпущения
      Например, Медведь - баламут и плут -
      Обхамит кого-нибудь по-медвежьему, -
      Враз Козла найдут, приведут и бьют:
      По рогам ему и промеж ему...
      Не противился он, серенький, насилию со злом,
      А сносил побои весело и гордо.
      Сам Медведь сказал: "Робяты, я горжусь Козлом -
      Героическая личность, козья морда "
      Берегли Козла как наследника, -
      Вышло даже в лесу запрещение
      С территории заповедника
      Отпускать Козла отпущения.
      А Козел себе все скакал козлом,
      Но пошаливать он стал втихимолочку:
      Как-то бороду завязал узлом -
      Из кустов назвал Волка сволочью.
      А когда очередное отпущенье получал -
      Все за то, что волки лишку откусили, -
      Он, как будто бы случайно, по-медвежьи зарычал, -
      Но внимания тогда не обратили.
      Пока хищники меж собой дрались,
      В заповеднике крепло мнение,
      Что дороже всех медведей и лис -
      Дорогой Козел отпущения
      Услыхал Козел - да и стал таков:
      "Эй, вы, бурые, - кричит, - эй вы, пегие
      Отниму у вас рацион волков
      И медвежие привилегии
      Покажу вам "козью морду" настоящую в лесу,
      Распишу туда-сюда по трафарету, -
      Всех на роги намотаю и по кочкам разнесу,
      И ославлю по всему по белу свету
      Не один из вас будет землю жрать,
      Все подохнете без прощения, -
      Отпускать грехи кому - это мне решать:
      Это я - Козел отпущения "
      ... В заповеднике (вот в каком забыл)
      Правит бал Козел не по-прежнему:
      Он с волками жил - и по-волчьи взвыл, -
      И орет теперь по-медвежьему".)
      
      
      Глава 13 (195)
      Вот словно жизнь сама по себе выступает (или способна выступить) какими-то непонятными да необъяснимыми иллюзиями бытия; и всё, что перед вами (тобой, мной, им - перед ним) откроется в каком-то своём особенном отблеске (рассвета, заката, тени - да светотени, прочим), и вот если вдруг случится так, - случайно али намеренно, не важно, разумение или отсутствие оного уже - сейчас не важно. - так вот если случится такое, если когда-то оно произойдёт, то знайте, что именно тогда как раз и вышло самое любезное, милое, - ранимое, отчасти если, но настолько действительно нужное и важное, и, повторюсь, действительно важное для вас событие.
      А остальное всё не то и не так. Пустое. Они уже все не те. Лишние. Левые. Ненужные. Пустые. Однако.
      
      
      Глава 14 (196)
      И фонарь или мусорщик растёт да познавается, не важно ведь сейчас. ("Познаётся" - более правильно если, ну да уж извините. Мне как привычней для всех.)
      И вот... И вот-с. Заслушался внутренних мыслей да постороннего шума. Но что совсем уж не познать (не опознать да прочее там), так это попросту наше с вами (моё, твоё, её, ваше) бытиё. И вот именно это чтобы (и так-то уж всё).
      
      
      Глава 15 (197)
      Поистине, насколько помню что так, у женщин то ... то золотуха, то ..., то квартальные, то любые, то глупые, то мнимые - но с коих можно что-то "выжать", бы, - то прочие. И вот сколько живу на свете, столько и "злодействуют". А по факту ведь и ничего личного, как говорится.
      И все бабы дуры.
      А потом оказывается, что дураки это мы. Мужики.
      Однако.
      Но факт. Поистине, природа так распорядилась. Хитрые, умные, коварные. И всегда всеми нами правят. (немка Екатерина сколько у власти в России была? Два десятилетия? То-то и оно-с.)
      
      
      Глава 16 (198)
      И я отчасти, то любил её, то прощал. И даже готов был простить измену, - что ещё сильнее в её безумолье, и, - как мне тогда подозревалось, - любви её да и всё без устали, - но в единый миг - наказать её за её обман - да, глупо, отчасти, да, нет, обман, сук... а, - о, а, э, ы, - гласные любые, пида...-е-а-о-у-е..., - о, а, э, - может "у"? "у? У! Нет, на всё да на "х".. у, понялись - с - вас-с - и да ведь гласные любые (медведь? Твари-с...), твари - и...
      И... суки... Кричал я, и тотчас же угасала страсть - страстей и то, отчего ещё недавно я рвал и метал, и... рвал и... метал, и... с... да-с... с..су..суки..суки-с.. (Ну да полноте-с. Не стоит-с.)
      (Немного невнятно, ну так эмоции, однако.)
      
      
      Глава 17 (199)
      И ведь на самом деле ничего не понятно. И даже если очень попросить. И даже если разобраться. Если вникнуть. Попытаться понять. Нет. Поистине, безумие.
      А потому и станет судить за всё суд истории. Этих негодяев, захвативших когда-то власть. Априори. Истинно. Если надо приговор - исполнить - я смогу. Да и не только я. Кошкам даже кишки вскормим. Если надо беззвучно. Так-то вот-с. Старая гвардия. Однако. (Перечитывая - не совсем понимаю о чём, эмоции, эмоции...)
      
      
      Глава 18 (200)
      Даже если ты сам (ты, я, он) невольно ошиблись, или я столь же невольно обманул если кого - прости, те, меня, и, - ведь и действительно не судите строго, ем более не за что.
      
      
      Глава 19 (201)
      Все дни проходили по-своему, не повторяясь на предыдущий. И это притом, что я всё время, - на фоне всего этого научного эксперимента по самоизоляции - затворничеству - был один. Мысли возникали вот несколько разные. И я уже чувствовал, что эксперимент подходит к завершению.
      
      
      Глава 20 (202)
      Несмотря на это (несмотря на всё), мне достаточно непонятно пока было когда всё в реальности завершится. Тут даже не то что я как-то был к тому не готов, но может быть и так.
      Ну и вообще довольно загадочно что вообще сейчас происходит, ибо данная ситуация рождает достаточно любопытные мысли. Поистине, если ни с кем не контактировать, то будет чудо в виде текста - психика всё равно ведь должно что-то из себя освобождать путём мыслей (просто эти мысли можно проговаривать вслух посредством речи, а можно с помощью письма).
      
      
      Глава 21 (203)
      Удивительно, но как будто вот понимал я что-то, и одновременно или через время ощущение появлялось что и не понимаю вовсе.
      Причём, как-то странно да загадочно было.
      И даже не знаю куда это всё в итоге (к чему, да и куда) может привести.
      Ведь если допустить что...
      Впрочем, тут пока важно самое главное - это извлечение материала из подсознания.
      Пока это основная да ключевая цель.
      А дальше...
      А дальше - оно на то и дальше, чтобы понимать это что оно дальше.
      
      
      Глава 22 (204)
      Иной раз мне казалось, что я ничему не отдаю отчёт. И тогда как знал что это не так, но видимо что-то такое существовало собственной жизнью в психике. Из-за чего казалось... Ну вот это, собственно, и казалось.
      Правила свержения строя ни к чему никогда не приводили, ибо победа в революции достаётся не тем, чьими руками да умами было всё сделано, а значит совершенно бесполезно для кого-то делать что-то. При том что в итоге и ведь всё равно никаких особенных изменений не произойдёт, потому что просто меняется обложка, внутренность остаётся прежней.
      
      
      Глава 23 (205)
      Я может даже уже и не знаю, что в действительности происходит.
      И очень часто содержание разума уходит куда-то (но не исчезает совсем, а как бы просто в назидание остаётся да рядом держится).
      И вот если предположить, чтобы стало дальше, и так ещё если, скажем, совсем чтобы невмоготу, - то вот не тогда ли вдруг начинает просвечивать истина.
      И пусть пока мало-помалу; пусть быть может иной раз так что и не разглядеть сразу.
      А вот нет, продвигается ведь жизнь. Да и она не просто "продвигается" и идёт своим путём. Этаким неведомым может и самому себе, а двигается ведь и двигается. Ну и пусть, как говорится. А почему бы и нет.
      
      
      Глава 24 (206)
      Иногда мне казалось, что и необъяснимая и не правильная будет жизнь, если я вдруг что-то не успею записать из приходящего в мои мысли.
      Но если так разобраться, совсем ведь ещё и не факта, чтобы было всё именно так. А то, быть может, и совсем было не так.
      Да, точно, что далеко не так, совсем не так (и не этак да не раз так да раз этак); и вот любопытно: несмотря на словно бы одно какое-то событие (любое событие когда-то происходящее), я тем не менее, вдруг начинал размышлять о том, что видится одно как минимум с нескольких ракурсов. И ведь правда, что было такое. Не казалось, кажется это от глупости больше да недоразумения психического, а именно было. И вот если допустить, что подобное было; и если, - далее, - предположить, что если было когда-то, значит и ещё произойдёт, - то в таком случае (не томи, мерзавец), в таком случае оставалось попросту дожидаться того, когда оное произойдёт вновь.
      И ведь рано или поздно это обязательно случится.
      Ну а если нет, то тогда и не стоило как будто и вовсе об этом говорить, ибо что ушло - то ушло. Не воротится. Да и не возвратиться. (И это не словесный каламбур, а слова "воротится", "воротиться", "возвратиться" - имеют чуточку разные всё-таки значения и в данном контексте на мой взгляд лишь усиливают общее содержание сей повести).
      
      
      Глава 25 (207)
      И... И что там вам кажется да предвидится, пустое всё это. Так, померещилось лишь. Мистика, да и только. А в мистику, как и в бога можно верить или не верить, сути от того не меняются (кроме как психологически если, хотя и путём внушения можно довести кого угодно, и себя в том числе, до любого, - и сущего, исключительно сущего, - безобразия.)
      
      
      Глава 26 (208)
      Насколько будет возможно когда-нибудь мне оказаться понятым. При жизни если (чтобы самому наблюдать, после смерти там... Там уже лишь в памяти, да и то, сейчас и фотографий не все делают, а потому и не останется может ничего, - уж сколько было электронных фотографий, а растерялось со сменой электронных носителей информации и всё, аут, ничего не осталось, - ну или почти ничего да уже не в тех форматах чтобы можно было отпечатать. А раньше по-иному к этому относились. И более правильно, - если на мой взгляд.)
      Но вот я о чём. Если предположить, что ситуация сейчас настолько изменится, что будет действительно кардинально всё по-другому. - и если правда предположить, что это будет так, - то что же в таком случае... Ну, даже не то что останется в итоге, нет. Тут вопрос может надо ставить иначе. Но вот действительно что любопытно. Всё в природе настолько чётко и правильно выверено, что даже иные (как кажется глупые) действия кого-то - это всего лишь незримая цепочка - да звенья одной цепи. Понимаете. Тут... Тут не всё так просто. (Во всём угадывается смысл, причём, правильный и верный. А уж как вы то назовёте, высшие, Аллах, Христос, Будда, Хари Кришна и прочее, это уже от лукавого как говорится, не имеет значения, ибо всего лишь разница переводов.)
      
      
      Глава 27 (209)
      Не всегда возможно будет всё понять да разуметь. Ибо всегда останется хоть какая-то, но загадка. Не тайна, загадка. Но вот если только предположить, что когда-нибудь будут созданы такие условия...
      Впрочем, о чём это я. Всё поистине гениальное да талантливое рождается, как говорится, на колене. Если создать условия - то мозг и работать не станет. Ему бы всё в режиме выживания. Чуть ли не от безысходности. А когда всё хорошо, так и не заставить себя. Да и проверено уже не единожды. Впрочем... Что до меня, так я никогда и не работал иначе, кроме как в режиме выживания. Когда жил в коммунальной квартире, писал по ночам на кухне, а днём на улице (где-нибудь под деревом и, как говорится, на коленках - и сидя на оных, и подложив под тетрадь). После думал, что изменится ситуация, да, изменилась, расстался со всеми и стал жить один, потому пишу сам с собой да наедине с собой, но при этом выгадывая время в перерывах между работой (ограничив оную фактически донельзя - дабы только хватало на сносное пропитание, помните, как говорил Шерлок Холмс, мне много не надо, кусок холодной телятины и чистый воротничок), ну вот так и я, так и я... Остальное - рукописи да книги. Первые пишу. Вторые читаю. Свои - не читаю. Только бегло на этапе первого - и единственного - редактирования. Ну да это личное. Всё время вперёд. Некогда отвлекаться на мелочи, а равно изучать то, что уже являлось плодом моего подсознания. Как тут не вспомнить Остапа Бендера с его: вперёд, нас ждут великие дела.
      
      
      Глава 28 (210)
      И если сейчас окажется для нас какое-то (для всех нас, но понятно что в первую очередь для меня и для вас, тех, кто читает вслед за мной эти строки), так вот, если вдруг окажется так, что всё подобное будет понятно и разумеемо (а равно и само собой разумеющееся), то в таком случае действительно покажется вполне оправданным весь этот путь (сложный, но без него никак, оттого и каким бы он ни был, всё равно ведь будем двигаться по заданному кругу бытия, - но с взлётами вправо-влево-вверх-вперёд - по развороту и опять, и вновь. И всё по новой, новой, новой...).
      И этого ли отчасти не глупость (али какое просто недоразумение). Ну или же, так, если предположить, допустить, если позволить себе этакое такое... да всё с позволения свыше... И вот если дерзать так сделать, чтобы и было так. Как тогда. А? ("Да как же тебя понять, коли ты ничего не говоришь?", - помните по Булгакову актёр Яковлев в фильме Гайдая, гениально озвучил истину ведь тогда.) И, получается, я тоже пишу истину? ("Так что же, выходит у вас два мужа? Выходит два...", - там же в фильме. Слова актрисы Крачковской - по тексту Булгакова.)
      
      
      Глава 29 (211)
      Мы порой быть может и не знали да не ведали (признаюсь, случается так что вот порой), что происходило всё то нечто, отчего сейчас такой сыр бор. Я даже сам не понимал. Да, видел, что кто-то (там-то где у нас порой), что кто-то там сошел или сходит, или подставляют его, с ума сошёл или сходит, или подставляют, - отчего-то в этой больше верится, но ведь если так, то отчего не использовать подобное время и действительно, не провести его по своему какому-то сценарию. Причём, замечу да обращу внимание, сценарию очень новому (хотя и не конечно, чтобы уж совсем, но всё же всё же), и ведь действительно, если где-то там у нас порой, - если там уж разом да как-то в одночасье сошли с ума (не понимая, что всё в итоге перейдёт к крагу, - их краху), то отчего и не использовать оное время для чего-то своего (и ещё больше заняться самовоспитанием, например, - терпение, мне муза, о, терпение, - родился Пушкин... Когда родился Пушкин то не поняли, а надо было оградить его от любых напастей да оберегать и пусть бы делал что хотел, на голове стоял да даже спал бы сов семи без разбору, можно было бы понять ведь что гений, и ему можно, - а так... тридцать семь... у Лермонтова какие были перспективы... тот же сценарий... только двадцать шесть, даже не успел раскрыться... Есенин в тридцать... Тоже не уберегли... Высоцкий в сорок два... Шукшин в сорок пять... Блок в сорок... Гоголь в сорок... Да что душу травить, Пастернака затравили... Только недавно был февраль, вспоминал его "...достать чернил и плакать, смеяться с февралём навзрыд, пока грохочущая слякоть, печалью черною горит...)
      ("Февраль. Достать чернил и плакать!
      Писать о феврале навзрыд,
      Пока грохочущая слякоть
      Весною черною горит.
      Достать пролетку. За шесть гривен,
      Чрез благовест, чрез клик колес,
      Перенестись туда, где ливень
      Ещё шумней чернил и слез.
      Где, как обугленные груши,
      С деревьев тысячи грачей
      Сорвутся в лужи и обрушат
      Сухую грусть на дно очей.
      Под ней проталины чернеют,
      И ветер криками изрыт,
      И чем случайней, тем вернее
      Слагаются стихи навзрыд.")
      
      
      Глава 30 (212)
      Но жизнь, конечно же, продолжается. И нам, сейчас, сейчас - это значит ещё в этой жизни, отчасти ведь и действительно захочется даже не то что плакать, а понимать, принимать, допускать, видеть - этак особенно непророча, а я ведь и сам раньше да порой ошибался, и вот если когда-нибудь будет чтобы так, если станет возможно, если даже так чтобы допустить... допустить... слово-то какое, словно пробую на вкус слово, и вот если допустить, то неужели за всё это, - да и много после, - не будет у нас у всем, - мне, вам, мне... мне как им! Мне простой хотя бы поблажки... и не станет понятно, что так сейчас, значит так. Помните, как у русского поэта Ивана Кучина, если я выпил - значит надо. ("И если я сегодня пил, то, значит, мне так было надо", с понимаем и душевно: "Пап, ты выпил чуток. Ну и хватит. Иди отдыхать".)
      
      ("Спасибо, друг, что ты со мной.
      Мне на душе сегодня тошно...
      Ты уведи меня домой,
      Я так увяз в холодном прошлом.
      
      И вдоль по улице родной,
      Где каждая плетень знакома,
      Ах, друг ты мой, ах, друг ты мой,
      Ты доведи меня до дома.
      
      Ну вот -
      Прошла пора тревог и мук.
      И вероятность новых бед уменьшена.
      Как хорошо,
      Что есть на свете друг -
      Любимая
      И преданная
      Женщина.
      
      Как я бы жил, и где б я был,
      Не будь тебя со мною рядом?..
      И если я сегодня пил,
      То, значит, мне так было надо.
      
      И хоть клонюсь я головой,
      Но пью не с горя, а с излома...
      Ах, друг ты мой, ах, друг ты мой,
      Ты доведи меня до дома.
      
      Ну вот -
      Прошла пора тревог и мук.
      И вероятность новых бед уменьшена.
      Как хорошо,
      Что есть на свете друг -
      Любимая
      И преданная
      Женщина".)
      
      ("На багульник в весеннюю ночь
      Мои сны белым снегом легли.
      Вот на саночках катится дочь
      И, смеясь, исчезает вдали...
      
      Я - за ней. Но забрезжит рассвет -
      Вдруг пойму, аж заноет плечо, -
      Что всё сон. И её вовсе нет.
      Что она не родилась ещё.
      
      Ах, багульник, багульник мой розовый!
      Ты скажи мне, скажи, не тая,
      Что ты плачешь за рощей берёзовой,
      Надо мной свои ветки склоня?
      
      А проснусь - на дворе весна
      Пьяный дух выгоняет прочь...
      И так хочется, чтобы она
      Наяву была, моя дочь.
      
      Чтоб меня кто-то мог, хоть разок,
      Хоть разок в этой жизни понять!
      И сказать: "Пап, ты выпил чуток,
      Ну и хватит, иди отдыхать".
      
      Ах, багульник, багульник мой розовый!
      Ты скажи мне, скажи, не тая,
      Что ты плачешь за рощей берёзовой,
      Надо мной свои ветки склоня?
      
      Жизнь проходит. И что говорить -
      С каждым годом становится злей.
      И так хочется всё позабыть
      И жить ради своих детей.
      
      Чтоб они, как цветы средь зимы,
      Засияли цветеньем глаз!
      Чтоб они были лучше, чем мы,
      И, быть может, любили нас.
      
      Ах, багульник, багульник мой розовый!
      Ты скажи мне, скажи, не тая,
      Что ты плачешь за рощей берёзовой,
      Надо мной свои ветки склоня?").
      
      
      Глава 31 (213)
      И ведь действительно истина. Так даже чтобы по истине, а то и без истины. Чёрт его знает, как говорится.
      Чёрт его поистине знает (да еще что "за истину" мог сказать да заступиться).
      
      
      Глава 32 (214)
      По жизни, по самой такой чтобы верной да правильной (искренней и надёжной) мне ещё предстоит идти. Это я вижу. И даже могу предположить, что всё, что и сейчас происходит, это лишь плач младенца, которого ударили по попе, чтобы прочистить лёгкие, когда вынули из лона. А значит и получается да выходит, что все эти иллюзии да коллизии (помноженные оные на оное, да ещё и с размахом оных) есть ничто иное, как манипулирования в том числе и моим сознанием. И я хорошо что ещё разобрался. А ведь иные быть может и не поймут. (...Вспомнилось сейчас... деревня... станица Кужорская под Майкопом, родина отца, как дом стоял на краю села, предпоследний от края, как после огромного огорода - в несколько сотен метров - шла речка, а после речки нескончаемый да бесконечный луг и потом горы и дальше уже, через несколько километров лес. Вернее, лес сначала, а после уже горы, они лишь виднелись - со снегами в почти пятидесятиградусную жару, и жилось ведь, и какая бы там сейчас самоизоляция... Господи... об этом бы только мечтать. А тогда маленькими не понимали мы с братом, просились обратно, в цивилизацию. А вот прошло сорок лет с тех пор и сейчас только мечтаешь о том... И ведь пескарей полной да плотвы в реке всегда, малину - зимние сорта - до ноября собирали, и вся крупная такая, в небольшое яблоко, груша дичка, там всего вдосталь... Телефона не было. Одна программа телевидения (больше не ловило, но даже на эту одну программу помню как приходили соседи, смотреть телевизор - больше ни у кого в селе не ловило, хотя станица крупная, около пяти а то и десяти тысяч жителей... Отец в школу пять километром шёл пешком туда, и столько же обратно... А школа в центре села, значит большая была станица... Станица Кужорская, Гиагинского района Краснодарского Края, под Майкопом...)
      
      
      Глава 33 (215)
      Уже может и кажется даже если... А то и предвидится. А может и вообще даже ни то ни иное. Но вот почти наверняка, что всё это всё равно расцветает каким-то любопытным цветом (главное, что ярко и алыми красками), и после всего становится ведь и действительно что-то понятно, что-то как будто и раньше было ясно, так улучшается восприятие, а где-то быть может и вовсе всё по-новому открываешь. И ведь хорошо, а? И правда ведь хорошо!
      
      
      Глава 34 (216)
      Ты видишь, что вспыхивает истина, - замечаешь это ведь как будто, и словно даже как-то по своему она сверкает, играя в тебе (в памяти, воображении, сознании да подсознании, в психике, в мозге, да и во всём том, что так дорого тебе); и вот когда ты ещё и ещё раз наблюдаешь за всем этим, а после отмечаешь про себя, что ничто не меняется, - не изменяется твоё восприятие и ты и правда всему этому веришь, - вот после этого, вот тогда, как говорится, и действительно как будто случается что-то. А сама жизнь - уже тут и действительно да реально - открывается какими-то особенными красками. И уж тогда душа поёт. Поистине, тогда уже душа поёт.
      
      
      Глава 35 (217)
      Мне становилось то холодно, то жарко. Жарко ли холодно было или от... ну не от беды же... нет... беды со мной вообще не должно никогда приключиться, весь род предков искупил, и если теперь что-то кто-то надумает такое. Даже мысль да поползновение... Впрочем, велик Аллах и слава всевышнему, а потому не будет никакого поползновения... Так вот и если не беда, то значит предчувствие грядёт какого-то важного величия. Блага. Поистине, того, о чём каждый мечтает, но что далеко (очень далеко - далеко далёко, далеко далёко пасутся ко... правильно коровы) что далеко не с каждым случается. Да и не произойдёт у большинства никогда. А у меня да. Этакий перст судьбы. Спасибо боже. Благодарю (впервые слово "благодарю" кажется мне неким преуменьшенным по значению чтобы выразить всё), а потому простое спасибо ("спасибо" в данном контексте далеко не простое и вмещает в себя эгрегор человеческой благодарности), а потому, спасибо Высшие - за то, что теперь исполнилось предназначенное и с этих пор обычная жизнь уже никогда - ни у меня ни у моего последующего рода, а я всем помогу как и мне помогали и помогли, ни у кого никогда, и ни у меня, сейчас ни у меня, не станет вызывать любого слова "сложностей", ибо всё - теперь и навечно - будет отлично. Так и только так. Аминь. Amen. Да будет так - что означает в переводе с греческого. Аминь.
      
      
      Глава 36 (218)
      И ведь быть может и действительно никогда, так уж чтобы чего-то нового, не случится да не произойдёт. Но вот не вставляю я слова предыдущей главы в окончание, не заканчивая ими, просто потому, что в отличие от чуда для кого-то, всё это не чудо, а вполне ожидаемое деяние со стороны высшего разума (который и управляет нашей планетой, а там уж богом можно назвать, дьяволом даже, прочим, это всё риторика, это всё переводы, вернее, не только переводы, но и удобное для всех понимание реальности. Ибо всё равно говорим мы на разных языках и понимаем по разному, ибо мозг различается порой в десятки, в сорок, а может и в сто, двести, миллионы раз, так что точно что не поймёт один чудак другого, и лишь только большинство примерно схожим по объёму мозга объединяются вместе и хоть как-то контактируют, отчасти даже они при этом не понимают всего, да, так и есть, но всё равно ведь, всё равно... хоть так... Сохраните... Помните пи как Булгаков, завещая уже при смерти роман своей последней супруге, третьей, как заметила профессор Мариэтта Чудакова, вещал он тогда, Булгаков, вещал - это просил то есть, чтобы сохранили... вещал - это ещё и предсказывал (предугадывал, не приумаливал, верил, понимал), но всё вот просил, чтобы помнили... Знал, что по этому роману помнить его будут... Мастер и Маргарита... Поистине бессменная классика.)
      
      
      Глава 37 (219)
      Кто знает, конечно, кто (да и что) знает (что да как) всё это в итоге будет и чем оно ещё обернётся. Я думаю, - моё мнение, - будет простой русский бунт, как Пушкин писал, безжалостный, бездумный и беспощадный, и в одночасье вдруг изменится всё и вся. И у меня даже предвидение, что где-там (в кулуарах соратников) нечто подобное и предвидится. Да только вот начнётся действительно не по приказу (по приказу - это надо разом арестовать верхушку и тут же через пять минут, как в своё время Берию, расстрелять, - а после уже задним числом суд там и прочее, иначе пример ГКЧП вполне ясен из истории), а тогда с всесильным Берией Жукова взяли на помощь, он своим авторитетом помог, а после его убрали, столь же тихо, как и взяли, да тут история, ничего личного, просто факты. Да и анализ истории - это не просто факты, это психология жизни. Я вижу агонию. И про себя считаю последние дни. Скоро вспыхнет. Только вот видит бог, пока не предвижу, как всё произойдёт. Нет, я вижу несколько сценариев (по типу как я бы поступил на месте мятежников тире революционеров), но вот лучше понаблюдаем, так бывает вспыхивает всё внезапно и совсем не так, как было запланировано. История, однако. Равно как и те, кто делает историю одними из первых погибают. (Неблагодарное это дело.) Причём, зачастую даже больше случайно погибают (по типу, как рождается новый человек через девять месяцев после удачного осеменения и попробуй разбери отчего да почему, можно гадать, как говорится, тома писать на тему предвидения, а тут просто природа, - устройство мироздания, вот так и в нашем случае...). В общем, лучше останемся дома и... посмотрим-с.
      
      
      Глава 38 (220)
      И вот что в итоге оказывается этак любопытным. Мы с вами вроде как не призываем, упаси боже, ни к чему. Учёные ведь мы, изучаем обстановку просто, высказываем какие-то свои предчувствия (в меру способностей, как Пушкин писал, мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь) чтобы после "возможного случившегося" посмотреть на всё и вся. Вот я о чём. Вроде наблюдения со стороны. А вот запускается ведь в пространство информация (энергетическое пространство, эгрегор, то, что раньше было в ведении так называемой метафизики, после вытеснилось в рамки магии, то есть антинауки, но по-прежнему иной раз нет-нет да участвует в руководстве жизнью. Бытиём отчасти правит. Да и тут ведь всё просто, кто в бога верит, то верит и в дьявола верит. Просто принимает да поклоняется каждый своему Господину... А отрицания ведь нет и по Библии если. Это прописано, бог и дьявол (силы зла, силы тьмы, и силы света, добра). Иначе и дня не было бы, если бы не было ночи, и уберите дьявола - а дьявол это олицетворение зла, так уберите их жизни тотчас же деньги, ибо деньги это дьявольское искушение, значит зло, преступников уберите - это значит сразу все фискальные ведомства распустить и людей без работы оставить, да и, по сути, почти всё - армию, с кем воевать, если кругом одни боги и всё мирно, судей - кого судить, если все боги, законодательное собрание - над кем законы, если все боги и словно априори чисты и невинны, ну и так уже по наклонной... Там уже не дай бог докатится до того, что и к чему нам правители, если у нас один бог - для кого Иисус, для кого Аллах, для кого Будда, кто в Хари Кришну верит, таким миллиард почти, там всё по своему и все святые. ) Так что вот без дьявола никак нельзя. Это как про бога в своё время сказал Вольтер, что, если бога бы не было, его надо было бы выдумать, вот так и "зло" надо выдумать, а иначе чем оправдать свою "необходимость". А это же огромные деньги и власть, о, господи, поистине, как пел покойный бард Токарев, небоскрёбы, небоскрёбы, а я маленький такой... Лучше так и жить. А то произойдёт "нечто" сейчас в связи со всеобщей глупостью что творится от правителей земли, да ещё в невольные идеологи "революции" впишут. Нет, это строчки из рукописи просто, прошу так и считать; сижу да пишу, самоизоляция, однако, времени невольно много оказалось, да и мысли не мои, если что, а "главного героя" книги художественной, как говорится, ничего личного, но ведь всё же, всё же, всё же-с. А может и ничего. Так-с. Попросту захотелось поделиться...
      
      
      Глава 39 (221)
      Что же. Будем тогда попросту жить да, как говорится, не мудрствовать лукаво. Ведь, если разобраться, только жизнь - это то, что самое главное для всех. Любовь, деньги, жильё да прочее - это лишь блага да удовольствие. Жизнь. Она лишь важна этак априори и баста. Когда на кону жизнь - остальное всё разом ничто. И это истина! Разом да навсегда.
      
      
      Глава 40 (222)
      Фактически, ну да этак если разобраться, я полагаю, что невозможно вывести из всего происходящего каких-то чётких истин (особенно учитывая философское правило, что любая истина - незыблема). Но вот что, пожалуй, будет даже значимо сейчас и верно. То, о чём мы как будто вам говорим (и что даже иной раз и вовсе не учитывается), это всё совсем даже иным путём пойдёт (если предположить такой чтобы путь к истине). И если мы как-то разом (словно все вместе и вдруг) начнём по-своему что-то выстраивать (в этом мире, с этим миром, согласно законам этого мира, тут могут быть невольные расхождения, но всё поправимо, ибо уяснимо; да и объяснимо). И вот если, когда прямо чтобы такое начнётся... Да ещё так, чтобы так уж чтобы головы полетели (или опасность оной, гильотина там да прочее французской революции), но ведь нет. Наши отечественные "бестии" иной раз намного опаснее. И не просто абы что так, а по своей природной мужицкой философии. (Причём, по которой, они оказываются правы.) И тут не придерёшься. Поистине, загадочная русская душа. Или, точнее, душа-с.
      
      
      Глава 41 (223)
      ...А ведь может и правда нам всем нужно, чтобы этак встормошилось всё. Я вот, помню, когда-то рос этаким "барчуком", всё готовое (всё, что только можно при СССР было: папа, а можно черешни, да, сынок, два ящика привозят, я же не съем, выбросишь; папа, а можно арбузов и что такое раки, арбузов машина - персонал разгружает; папа, а как их кушать? арбузы? Ножом верх отрезываешь и дальше ложкой; папа, а также тогда и помидоры - размером в два-три кулака боксера тяжёлого веса, да, конечно, смущается папа от того, что я такие простые вещи не понимаю, а он не научил когда-то, ложкой, сынок, столовой - уточняет он; а раков? раки в мешках в прихожей, дядя Саша, водитель отца, вносит в квартиру и высыпает в ванну, те, ещё живые, копошатся; раков отварят когда, поясняет папа, сейчас как тина они пока цветом, тёмно-зелёные, а вот будут когда красными, значит готовые они, и тогда их просто клешни кушать, я покажу, остальное выбрасывать; и ставят ведро десятилитровое на плиту, да не одно, а три таковых, и в каждом раки... Варятся... Я понял, папа... Было же такое. А у кого-то и до революции было (дед моего отца был царский генерал, а бабка с дедом по матери - золотопромышленники... да вот революция); но и при советской власти (то, что описываю, это я ведь маленький совсем помню, сорок лет назад, ещё при СССР). И вот сейчас. Грядёт что-то. Просто чувствую. И тогда всё на свои места. А может и нет. Ничего и не грядёт. А так лишь, привиделось. Кто знает, как говорится, кто знает. Но важно нам всем уметь жить в любые времена, как бы когда-то Конфуций не предостерегал жить в эпоху перемен, а сам ведь, бедолага, то хорошо всё у него и царь да бог - советник, то в изгнании... А после снова приняли... Когда власть одумалась да разобралась в том, кто ей поистине нужен. Интересно, как будет у нас?..
      
      
      Глава 42 (224)
      Просто вот, иной раз, поистине "кубометры", как отмечал Маяковский, "словесной руды" анализируешь, да понимаешь, что всё ещё, наверное, впереди...
      
      
      Глава 43 (225)
      А знаете ещё что, как оказалось, поистине удивительным. То, что я некогда предвещал, вдруг оказалось правдой. Но это даже и самого меня удивило, ибо как вдруг "вскрылись" (уголовный жаргон "вскрылись" - означает лишь, и весьма образно, что они, эти люди, показали свою истинную сущность, и это вообще-то русский язык, ведь иной раз случается что и матом проще - в плане понятнее - сказать нежели дифирамбы да прочую ахинею источать, коя не будет быстро, чётко да выверено воспринята; иной раз, точнее ведь не скажешь); так вот, - в продолжении речи, и как поистине "вскрылись" даже те, о ком бы я даже не подумал (поистине как в Писании сказано, врагу человеку - ближние его: "И враги человеку - домашние его". (Мф.10:36)).
      Имён людей я по своему внутреннему правилу никогда не называю (Всевышнему скажу, когда призовёт, да и ему зачем, отвечу, по типу как помните, когда одного из философов прошлого на суд вызывали и, решив подставить, вынеся заранее объявленный, но умышленно смоделированный приговор, сказали о том, что как минимум половина нашего собрания, что будет тебя сейчас судить, знает всё то, о чём ты говорил против власти и богов, а потому мол признайся и произнеси это вслух при всех, чтобы мы ещё раз услышали, а философ ответил, что пусть та половина, которая знает, ответит той половине, которая не знает, а я, мол, пока послушаю вас да воздержусь... Его тогда, как помнится, оправдали. Правда после всё равно...
      Но я не о том...
      Вот и правда сейчас кое-кто из некогда "ближних" отчего-то проявился не так... Ну да может по недоразумению, ошибочно, давайте пока понаблюдаем. Да и что-то предсказывает, что, - то ли ещё будет. Не они одни. (А после уже... огласите весь список, пожалуйста...) А пока понаблюдаем. Мало ли кто ещё проявится. Так уж после чтобы понимать... Кто друг, кто враг, как говорится. Друг или враг. Друг... Или... Или....
      "Если друг оказался вдруг
      И не друг, и не враг, а - так,
      Если сразу не разберешь,
      Плох он или хорош,-
      Парня в горы тяни - рискни!
      Не бросай одного его,
      Пусть он в связке в одной с тобой -
      Там поймешь, кто такой.
      
      Если парень в горах - не ах,
      Если сразу раскис и - вниз,
      Шаг ступил на ледник и - сник,
      Оступился - и в крик,-
      Значит, рядом с тобой - чужой,
      Ты его не брани - гони:
      Вверх таких не берут, и тут
      Про таких не поют.
      
      Если ж он не скулил, не ныл,
      Пусть он хмур был и зол, но - шел,
      А когда ты упал со скал,
      Он стонал, но - держал,
      Если шел за тобой, как в бой,
      На вершине стоял хмельной,-
      Значит, как на себя самого,
      Положись на него".
      Владимир Высоцкий.
      
      
      Глава 44 (226)
      И вот если представить, что сейчас и правда куда-то. Закусив удила, даже не умчаться, а просто предположить оное... И верить, искреннее вдруг верить всему, что открывается перед взором... Знаете... Тогда ведь и поистине можно мчаться чуть ли не бесконечность. И понимать, где-то там по итогу, что жизнь может вдруг и закончилась, да только судьба продолжается. А значит, то ли ещё будет.
      
      
      Глава 45 (227)
      Обострение разного рода глупости на фоне ситуации, в коей не разбираешься потому что власть, как оказалось выбиралась, не по уму, а по умению обмануть ближнего (откровенно подставив его), и потому, когда вдруг случилось думать, то оказалось, что думать нечем. Если взять малого ребёнка и поставить его во главу угла, то он может со всей серьезностью что-то говорить, и если вокруг тишь да гладь, то ничего и не заметят, а вот если экстремальная ситуация, то тотчас же и оказывается, что перед нами чистой воды глупость. И так я понял, что и оказалось со страной и во всём мире.
      Ну да это мысли вслух и про себя, ибо просто хорошо, что стало всё понятно да объяснимо. Будет ли от этого легче жить - неизвестно. Но факт, что уже любого рода понимание являться важным и необходимым для любого решения вопроса (вопрос оный может и не решая как хотелось бы, но зато многое на фоне попыток этих решений понимаешь). Явно как после наблюдения всей этой глупости явно - и как-то разом - лучше стал понимать историю, потому что и там значит были такие же люди во главе, которые принимали такие же глупые решения (один дурак сказал, другие - чтобы сохранить кресло в ряду дураков - дружно поддакнули, в итоге родилась массовая глупость.)
      Ничего. Из надо извлекать уроки. Сейчас просто стало ясно, кто нами правит. Потому вероятно люди и живут так как живут. Ну и, как говорится, то ли ещё будет. Общее безумие ведь не закончилось. Что ещё придумают именитые глупцы. Посмотрим, посмотрим как говорится.
      
      
      Глава 46 (228)
      Вероятно, ещё много будет испытаний для психики. В условиях больших городов и современного развития информации психика испытывает дополнительную агрессивную нагрузку, а тут словно безумие какое-то начинается и самое разумное правило это попросту оградить себя от любых источников информации кроме классических книг (скажем, русская классика золотого века, максимум в дополнение серебряного, остальное лишний раз опасно. И ведь поистине многое очень раскрывается сейчас перед нами. Задача да, смотреть, наблюдать, анализировать. Но вот оказывается так, что сошедшая с ума власть (а всё что происходит, повторюсь, геноцид и позже должен быть обязательный суд истории над всеми персонажами кто в это время не сложил с себя полномочия, не став участвовать в массовой травле своих же людей). И это ведь не какое-то государство в средние века, наши с вами дни, пусть и вымышленное царство-государство, книга всё-таки, роман, но в нём совсем всё как по-настоящему, в жизни ведь такое встречается. А может и нет, конечно. Может и нет. Тут иной раз легче промолчать, нежели сказать о чём-то. Смелость ни при чём, глупостью является любое геройство, хотя кто-то говорит, и вот если его ещё услышат... Хотя повторюсь, вспыхивает всё как снежный ком и начинается ни от того, о чём ожидалось или нет, а всё как единым разом. Вспомните Майдан. Тоже ведь планировалось по одному сценарию, а после пошло совсем иначе.
      
      
      Глава 47 (229)
      Очень многое становится понятно, так как совсем ясно начинаем понимать "что-то" - как будто бы "сразу". На Востоке это состояние называется сатори или дзен, когда наступает как вспышка максимальное прозрение. Прозрение - это моментальное (во всех красках и во всей красе) понимание всего и вся.
      
      
      Глава 48 (230)
      Но вот насколько и действительно наступит, когда понимание всего. Тут-то видите ли в чём дело. Бывает и вспышка, а после память вдруг утеряна и забывает всё человек. Этак разом. (И не по глупости даже, просто забывает и всё.) А случается, что и ещё какие причины включаются. Тут уж как сказать иной раз, как сказать.
      Но и ещё отчасти может и не это всё даже важно становится. А нечто такое, что как-то сразу и не разглядеть можно, а оно вдруг становится разом понятно всем и вся. Как фотография на негативе проявляется как-то вдруг разом и словно бы вдруг.
      
      
      Глава 49 (231)
      Видимо не всегда всё как-то доступно для понимания. И что-то разом если там существует, то не заметно или недоступно для понимания. Но жизнь - она ведь не случается так чтобы по глупости или какому недоразумению. Она бывает, что начинает вдруг играть свои какие-то роли (именно во множественном числе, да ещё и зачастую не совсем объяснимо как ибо не сразу проявляется результат и значение).
      И вот когда всё случается так. Когда ты понимаешь, что тебе может быть и совсем уже ничего не остаётся, кроме как писать что-то важное (а ты грешным делом полагал что всегда так, главное да важное, да чем старше - тем всё больше понимаешь, что и жизнь-то ещё не начинал), и если сейчас всё на самом деле так (этак вдруг), то даст господь сил всем нам небесным для осуществления оного всего и вся. Аминь.
      
      
      Глава 50 (232)
      Ситуация замкнутого пространства (и любого рода ограничения свободы) рождает в душе порой столько невероятных эмоций, мыслей, впечатлений, размышлений (а равно эпитетов да прочего), что порой после и не собрать даже всё в некое единое целое, потому что это играет такими дифирамбами мысли (да впечатлений оной), что оказывается просто невероятно что да как. Невероятно.
      А ещё это и налагает своего рода ответственность, ибо как раз из-за того, что из подсознания извлекается всё то нечто, что таилось, скрывалось, пряталось - не особенно желая быть представленным наяву, - а появляется-то как раз всё наяву, то убеждаешься, что не всё так просто и, как говорится, то ли ещё будет.
      
      
      Глава 51 (233)
      И кто когда-то знает да ведает (разные значения слов знать, что более точно, чем ведать, что ближе к предсказыванию, а любого рода предсказание ещё и когда сбудется точно, с годами ведь можно несколько ошибиться). И вот что любопытно. (А сами видите, что в последнее время любопытства очень и очень даже много оказывается.)
      Хотя вот если разобраться (да этак попытаться понять), что такое любого рода наше понимание, если оно представлено лишь фрагментарными, небольшими, отчасти даже, - и быть может это так, - внутренними интересами того что вообще свершается. И ничего как будто не понятно даже может быть (если вдруг), и никогда не важно что-то вроде как становится (бывает, случается и такое), но ведь мир всё равно продолжается двигаться по единому, - и некогда заданному кругу. И чтобы ни совершал человек, изменить ему мироздание невозможно. Иначе накажут попросту свыше. Уничтожив (разом) всю планету.
      
      
      Глава 52 (224)
      Запомните. Если вы правильно, честно, искренне и от души делаете своё дело, то свыше не оставят вас и будет поддержка. Причём, придёт она иной раз и в последний быть может даже момент, когда уже совсем не ждёшь, а вот раз - и сразу в рай на кривой овце. Ну или как Иисус, на ослике въезжал в Иерусалим, и после вознёсся и до сих пор... Ну да Иисус, это Иисус (его все знают).
      Быть может и правда не всегда и не всё мы с вами понимаем да разумеем. Но вот жизнь не стоит на месте, и самое главное, там, те кто не поставлены нами кем-то да как-то и никто - ни одни ни другие - так, играют в "войнушку" - а именно те, кто и правят Свыше, высшие силы, те, кому подчиняется ход мироздания (человеку это невозможно, богу же всё возможно: "...человекам это невозможно, Богу же все возможно". (Мф. 19:26)), но и ведь речь идёт о тех, кто над Богом! Понимаете ли! Тут, конечно, речь Раскольникова просится: понимаете ли - тварь ли я дражайшая, или права имею, - ох, гений Фёдора Михайловича Достоевского, поистине гений:
      ("- ...Молчи, Соня, я совсем не смеюсь, я ведь и сам знаю, что меня черт тащил. Молчи, Соня, молчи! - повторил он мрачно и настойчиво. - Я всё знаю. Всё это я уже передумал и перешептал себе, когда лежал тогда в темноте... Всё это я сам с собой переспорил, до последней малейшей черты, и всё знаю, всё! И так надоела, так надоела мне тогда вся эта болтовня! Я всё хотел забыть и вновь начать, Соня, и перестать болтать! И неужели ты думаешь, что я как дурак пошел, очертя голову? Я пошел как умник, и это-то меня и сгубило! И неужель ты думаешь, что я не знал, например, хоть того, что если уж начал я себя спрашивать и допрашивать: имею ль я право власть иметь? - то, стало быть, не имею права власть иметь. Или что если задаю вопрос: вошь ли человек? - то, стало быть, уж не вошь человек для меня, а вошь для того, кому этого и в голову не заходит и кто прямо без вопросов идет... Уж если я столько дней промучился: пошел ли бы Наполеон или нет? - так ведь уж ясно чувствовал, что я не Наполеон... Всю, всю муку всей этой болтовни я выдержал, Соня, и всю ее с плеч стряхнуть пожелал: я захотел, Соня, убить без казуистики, убить для себя, для себя одного! Я лгать не хотел в этом даже себе! Не для того, чтобы матери помочь, я убил - вздор! Не для того я убил, чтобы, получив средства и власть, сделаться благодетелем человечества. Вздор! Я просто убил; для себя убил, для себя одного: а там стал ли бы я чьим-нибудь благодетелем или всю жизнь, как паук, ловил бы всех в паутину и из всех живые соки высасывал, мне, в ту минуту, всё равно должно было быть!.. И не деньги, главное, нужны мне были, Соня, когда я убил; не столько деньги нужны были, как другое... Я это всё теперь знаю... Пойми меня: может быть, тою же дорогой идя, я уже никогда более не повторил бы убийства. Мне другое надо было узнать, другое толкало меня под руки: мне надо было узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею...
      - Убивать? Убивать-то право имеете? - всплеснула руками Соня.
      - Э-эх, Соня! - вскрикнул он раздражительно, хотел было что-то ей возразить, но презрительно замолчал. - Не прерывай меня, Соня! Я хотел тебе только одно доказать: что черт-то меня тогда потащил, а уж после того мне объяснил, что не имел я права туда ходить, потому что я такая же точно вошь, как и все! Насмеялся он надо мной, вот я к тебе и пришел теперь! Принимай гостя! Если б я не вошь был, то пришел ли бы я к тебе? Слушай: когда я тогда к старухе ходил, я только попробовать сходил... Так и знай!
      - И убили! Убили!
      - Да ведь как убил-то? Разве так убивают? Разве так идут убивать, как я тогда шел! Я тебе когда-нибудь расскажу, как я шел... Разве я старушонку убил? Я себя убил, а не старушонку! Тут так-таки разом и ухлопал себя, навеки!.. А старушонку эту черт убил, а не я... Довольно, довольно, Соня, довольно! Оставь меня, - вскричал он вдруг в судорожной тоске, - оставь меня!")
      
      
      Глава 53 (235)
      И вот это счастье, именно счастье, а не ощущение его, придёт, ибо всё предначертано заранее и свыше. Понимаете, тут даже не то что не все люби избранные и прочее, не об этом речь, но если вы только представите это огромнейшее количество людей, которое населяет земной шар, - землю нашу, - и ведь у подавляющего большинства внутри него происходят какие-то события, механизмы, деяния - которые, если разобраться, подчинены единому ключу мироздания, да вот только большинство и не заметно проходит вовсе и от того ошибочно (некие сильные мира сего, - воображаемые по крайней мере в нашем сейчас контексте) не замечают они ничего, а становится заметно то (и проходящее у тех) кто хоть как-то на виду. А таких единицы (иначе и память-то не может всё вместить).
      
      
      Глава 54 (236)
      Несмотря на страх и мнимое (ложное) недопонимание себя, следует продолжать движение к единожды поставленной цели. Страх действительно играет всегда очень отрицательную роль. Страх убивает раньше времени. Целью провоцирования страха в эпоху выдуманного вируса является вызывание реальных заболеваний психосоматического характера. Причём до сих пор ещё никак не верится, что там настолько глупы, чтобы делать это неосознанно (ведь ещё академик Бехтерев писал о психической заражаемости) а значит тут целенаправленный геноцид против своего народа. И, кстати, Бехтерева убили (отравили, как это очень распространено, убить подло, из-за угла, чужими руками даже иной раз - что вообще составляет труда если грамотно рассчитать, подставить, направить кого-то, используя того вслепую).
      
      
      Глава 55 (227)
      Я понимал, что многое пошло не по тому сценарию. Но это вина ни кого-либо, а так распорядились свыше. Ну да с этим ещё разберётся сама история.
       ....................................................................
      
      Жизненная сущность, будто то касается одного человека или целого гарнизона людей, а то и всего народа, не должны существенно отличаться и являться единой да неразлучной с истиной. А вот если истина изменяется, вот тут уже тогда и всплывает (а где и только намечается такое всплывание) всё то нечто, что носит исключительно отрицательный характер общей концепции мысли. Негодяев конечно же всегда было и будет больше (просто от того, что для того чтобы быть добрым и честным, надо приложить усилие, ведь психика индивида от природы исключительно деструктивна). Человек вообще априори негодяй и подлец. Только воспитание ставит его на уровень чуть выше животных инстинктов. Но в любой момент всё готово разрушится (в его восприятии мира) если не будет соответствующего контроля. Тогда хаос и анархия. Тогда человек разрушит не только сам себя, но и прежде всего уничтожит множество себе подобных.
      Мне не очень хотелось сейчас вновь возвращаться к природе манипулирования психикой, ибо изучению этого вопроса я посвятил десятки научных монографий (в коих тема вполне раскрыта, - в пятидесяти-шестидесяти книгах грех подобного не сделать). Поэтому отсылаю вас туда. Мне же больно писать о тех прописных истинах, изучению которых я посвятил добрую часть жизни и только убеждаюсь, что подавляющее большинство людей как ничего не понимало в этом, так и не понимает. Ну да мои книги читают те, кто понимает. А если что-то надо узнать шире, отсылаю вас друзья к моим научным произведениях по психологии массового сознания. (Слово: "коллективный разум" - не люблю использовать, ибо коллективное бессознательное Карла Юнга всё же больше другое, нежели с чем ассоциируется словосочетание "коллективный разум", что может и понятно по-своему, но коллективный разум это именно коллективное бессознательное с его архетипами поколений, доставшихся каждому новому от последующих, Юнг очень подобно всё прослеживает, да и я также расширенно излагаю своё понимание в научных книгах).
      
      
      Глава 56 (228)
      Ни я и никто другой не отличается величественностью всего того благородства, что больше всё же таится, нежели чем раскрывается, выходя наружу. Да, понятно, что в подавляющем большинстве негодяев вообще чего-то такого настолько мало, что даже не следует думать об их каком-то исправлении да очищении (это не разбойник, сумевшем в благородном порыве проникнуть к себе Иисуса и тем самым первым войти в рай). Дай людям время на изучение их, поставь человека в соответствующие условия, и перед нами предстанет такая скверна человеческой природы, что все пороки мира будут лишь ангельским восприятием бытия. Хотя, как помним, и ангелы ведь грешны, ибо и их будет судить бог (как учит теология). Так что тут тоже ещё, как говорится, бабушка на двое сказала.
      Но лучше всегда стремится к светлому. А первый путь к оному - знания (получение оных). Хотя и во мной мудрости много печали, как говорил Экклезиаст ("И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это - томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь". (Еккл.1:17-18), предполагая про себя что умнее всех-то дьявол, - равно как и бог конечно, - а потому обретая знания в сверх количестве, мы приближаемся к дьявольскому пониманию бытия. (Не потому ли та судьбоносная встреча и гётевских Фауста и Мефистофеля, особенно в переводе Пастернака, и главное, предшествующее понимание тому, чтобы отдаться дьяволу - за постижение ещё большей науки:
      
      "Фауст
      Я богословьем овладел,
      Над философией корпел,
      Юриспруденцию долбил
      И медицину изучил.
      Однако я при этом всем
      Был и остался дураком.
      В магистрах, в докторах хожу
      И за нос десять лет вожу
      Учеников, как буквоед,
      Толкуя так и сяк предмет.
      Но знанья это дать не может,
      И этот вывод мне сердце гложет,
      Хотя я разумнее многих хватов,
      Врачей, попов и адвокатов,
      Их точно всех попутал леший,
      Я ж и пред чертом не опешу, -
      Но и себе я знаю цену,
      Не тешусь мыслию надменной,
      Что светоч я людского рода
      И вверен мир моему уходу.
      Не нажил чести и добра
      И не вкусил, чем жизнь остра.
      И пес с такой бы жизни взвыл!
      И к магии я обратился,
      Чтоб дух по зову мне явился
      И тайну бытия открыл.
      Чтоб я, невежда, без конца
      Не корчил больше мудреца,
      А понял бы, уединясь,
      Вселенной внутреннюю связь,
      Постиг все сущее в основе
      И не вдавался в суесловье".
      
      Мефистофель
      Где нет нутра, там не поможешь потом.
      Цена таким усильям медный грош.
      Лишь проповеди искренним полетом
      Наставник в вере может быть хорош,
      А тот, кто мыслью беден и усидчив,
      Кропает понапрасну пересказ
      Заимствованных отовсюду фраз,
      Все дело выдержками ограничив.
      Он, может быть, создаст авторитет
      Среди детей и дурней недалеких,
      Но без души и помыслов высоких
      Живых путей от сердца к сердцу нет.
      
      Фауст
      Пергаменты не утоляют жажды.
      Ключ мудрости не на страницах книг.
      Кто к тайнам жизни рвется мыслью каждой,
      В своей душе находит их родник".
      
      И далее много можно и цитировать, и говорить, помнится, когда попросили Казинник, очень талантливого искусствоведа, назвать одно произведение любого автора, которое он сохранил бы, если бы был разрушен мир, тот назвал "Фауста" Гёте. (Это о многом говорит. Пусть и можно соглашаться с этим или нет. Причём я думаю здесь не только талант Гёте, а именно его обыгрывание той темы, которую он взял в основу произведения - легенду о продаже души дьяволу.)
      
      
      Глава 57 (229)
      А разум вообще иной раз во многом мешает, заслоняя излишними мыслями истину, которая так порывается выйти из глубин. Да, без разума, и особенно без знаний, истина вообще невозможна даже если придёт к вам - вы не узнаете оную.
      И как же ещё важно, это когда... Ну как я говорил, пока думали при рождении мысли как её лучше оформить, тут же выскочила ещё одна мысль о том, надо ли, а та, которая так и пришла вроде неожиданно (ведь была явно из другого контекста, а просилась отчего-то сюда - и это тоже стал я обмозговывать), да вероятно и точно, что во многой мудрости много печали, тут уже совсем как у Крылова - лебедь, рак да щука пошла каждый в лес по дрова и тянут каждый в свою сторону, мерзавец ты этакий, и... Не... Не возвратиться пока... Бывает же такое. (Это как Юнг, уже упоминаемый выше, писал, что ушедшая в сторону мысль - это как автомобиль, если вы видели недавно и он исчез за углом - это не значит, что его не было), вот так и наша мысль... Причём, как помним Фрейд учил, уход, исчезновение мысли - никогда не уходит так чтобы неизвестно куда, а откладывается в подсознании и рано или поздно обязательно всплывет, а пока станет незримо на нас влиять. И уж так это поистине. Сколько лет убеждаюсь... Спасибо знания, так бы голову ломал почём зря, а так вспоминаешь вовремя приходящее научное объяснение да легче становится, - по типу как - то или иное слово вспоминаешь при общении на том или ином языке и тотчас же легче становится (вспомнился Достоевский, его "Село Степанчиково и его обитатели". А по мне, говорит один из героев, Бахчеев, что за надобность изучать языки, по мне выпил графин водки да и заговорило на всех разом. ("А по-моему, графин водки выпил вот и заговорил на всех языках").
      
      
      Глава 58 (230)
      А иногда и как будто опускается ночь на мысли. Скорее не на мысли, те, когда устают - они отдыхают. А ночь наступает на... Да и не ночь это, а ожидание страха какого-то. Непонятно что. Неизвестно что. Неизведано становится что-то, да и всё больше норовит начаться какое-то нечто.
      
      
      Глава 59 (231)
      По многому если, всегда свято место пусто не бывает (притом, что даже если оно не свято, а просто пространство не терпит пустоты).
      Первая магия вообще называлась наукой (или наука магией, хотя нет, это после они разделились, когда люди стали умнее, образованнее - с этим можно поспорить, да стали разделять сферы влияния, чтобы получать доход и с того и с того, везде и во всем ведь свой доход, иначе к чему да зачем все, если от голода умираешь, этак раз и все, я вот разве что пишу ради блага земного, да если жив пока, значит дается с иного доход, а если голод, так, батюшка, тут хоть имей желание хоть нет, когда умираешь - не до письма, там уже всё-с.)
      
      
      Глава 60 (232)
      Жизнь порой преподносит элементарную глупость, и кто-то даже боится этого (а чаще всего не задумывается). Я не ведаю сейчас, насколько это верно, равно и не знаю, к чему такое уж совсем постижение истины. Хочется ведь всё равно, чтобы шло своим чередом. А если оно перехлёстывает грань сознания, то поистине или ждать беды, или пиши пропало (что поистине одно и тоже, хотя различается фактически в корне и совсем может трактоваться о разном).
      Не всегда нам всем приходит чёткое понимание истины. Вот у меня соседи сходят с ума оттого ,что их заперли в режиме изоляции (пусть и навязанной свыше, ну да общий суд покажет история), но соседи ведь сходят с ума и гудят уже которую неделю - да почти две - пьянствуют, прерываясь только на короткий сон и поход в магазин, и им ведь тоже хорошо (компания их там под десять человек, точно что несколько одного и несколько иного пола судя по голосам, плачу, крикам, ругани, примирению, стонам, ударам, пению, - по бросанию бутылок из окна да особо не определишь, режим изоляции, однако, кто придумал видимо мудры в каком-то нашем детском представлении мудрости, а раз не смогли просчитать заранее того, что видел я - а ведь не гений, так, погулять вышел, и можно было бы... В общем получается, что там даже не просто глупы, а что самое страшное - середнячки с явными помыслами на гениальность, это уж упаси бог, лучше сразу на шпалы, быдло правит и от быдла никуда не деться, вспомните гениального Булгакова, когда профессор Преображенский в собачьем сердце от автора говорит замечательные слова управдомцам...)
      ("Глухой, смягченный потолками и коврами, хорал донесся откуда-то сверху и сбоку.
      Филипп Филиппович позвонил, и пришла Зина.
      - Зинуша, что это такое означает?
      - Опять общее собрание сделали, Филипп Филиппович, - ответила Зина.
      - Опять! - горестно воскликнул Филипп Филиппович, - ну, теперь стало быть, пошло! Пропал калабуховский дом! Придется уезжать, но куда, спрашивается? Все будет как по маслу. Вначале каждый вечер пение, затем в сортирах замерзнут трубы, потом лопнет котел в паровом отоплении, и так далее. Крышка Калабухову!
      - Убивается Филипп Филиппович, - заметила, улыбаясь, Зина и унесла груду тарелок.
      - Да ведь как не убиваться?! - возопил Филипп Филиппович, - ведь это какой дом был! Вы поймите!
      - Вы слишком мрачно смотрите на вещи, Филипп Филиппович, - возразил красавец тяпнутый, - они теперь резко изменились.
      - Голубчик, вы меня знаете? Не правда ли? Я - человек фактов, человек наблюдения. Я - враг необоснованных гипотез. И это очень хорошо известно не только в России, но и в Европе. Если я что-нибудь говорю, значит, в основе лежит некий факт, из которого я делаю вывод. И вот вам факт: вешалка и калошная стойка в нашем доме.
      - Это интересно...
      "Ерунда - калоши, не в калошах счастье, - подумал пес, - но личность выдающаяся".
      - Не угодно ли - калошная стойка. С тысяча девятьсот третьего года я живу в этом доме. И вот в течение этого времени до апреля тысяча девятьсот семнадцатого года не было ни одного случая - подчеркиваю красным карандашом "ни одного"! - чтобы из нашего парадного внизу, при общей незапертой двери, пропала бы хоть одна пара калош. Заметьте, здесь двенадцать квартир, у меня прием. В апреле семнадцатого года, в один прекрасный день, пропали все калоши, в том числе две пары моих, три палки, пальто и самовар у швейцара. И с тех пор калошная стойка прекратила свое существование. Голубчик! Я не говорю уже о паровом отоплении! Не говорю! Пусть. Раз социальная революция, не нужно топить! Хотя когда-нибудь, если будет свободное время, я займусь исследованием мозга и докужу, что вся эта социальная кутерьма - просто-напросто больной бред... Так я говорю: почему, когда началась вся эта история, все стали ходить в грязных калошах и валенках по мраморной лестнице! Почему калоши до сих пор нужно запирать под замок и еще приставлять к ним солдата, чтобы кто-либо их не стащил? Почему убрали ковер с парадной лестницы? Разве Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Где-нибудь у Карла Маркса сказано, что второй подъезд калабуховского дома на Пречистенке следует забить досками и ходить кругом через черный двор? Кому это нужно? Угнетенным неграм? Или португальским рабочим? Почему пролетарий не может оставить свои калоши внизу, а пачкает мрамор?
      - Да у него ведь, Филипп Филиппович, и вовсе нет калош... - заикнулся было тяпнутый.
      - Нич-чего похожего! - громовым голосом ответил Филипп Филиппович и налил стакан вина. - Гм... Я не признаю ликеров после обеда, они тяжелят и скверно действуют на печень... Ничего подобного! На нем есть теперь калоши, и эти калоши... мои! Это как раз те самые калоши, которые исчезли тринадцатого апрелея тысяча девятьсот семнадцатого года. Спрашивается, кто их попер? Я? Не может быть! Буржуй Саблин? (Филипп Филиппович ткнул пальцем в потолок) - смешно даже предположить! Сахарозаводчик Полозов? (Филипп Филиппович указал вбок) - ни в коем случае! Это сделали вот эти самые певуны! Да-с! Но хоть бы они их снимали на лестнице! (Филипп Филиппович начал багроветь). На какого черта убрали цветы с площадок? Почему электричество, которое, дай бог памяти, потухало в течение двадцати лет два раза, в теперешнее время аккуратно гаснет раз в месяц? Доктор Борменталь! Статистика - жестокая вещь. Вам, знакомому с моей последней работой, это известно лучше, чем кому бы то ни было другому!
      - Разруха, Филипп Филиппович!
      - Нет, - совершенно уверенно возразил Филипп Филиппович, - нет. Вы первый, дорогой Иван Арнольдович, воздержитесь от употребления самого этого слова. Это - мираж, дым, фикция! - Филипп Филиппович широко растопырил короткие пальцы, отчего две тени, похожие на черепах, заерзали на скатерти. - Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да ее вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом? - яростно спросил Филипп Филиппович у несчастной картонной утки, висящей кверху ногами рядом с буфетом, и сам же ответил за нее. - Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха! Если я, входя в уборную, начну, извините меня за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной получится разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах! Значит, когда эти баритоны кричат: "Бей разруху!", я смеюсь. (Лицо Филиппа Филипповича перекосило так, что тяпнутый открыл рот.) Клянусь вам, мне смешно! Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот, когда он вылупит из себя мировую революцию, Энгельса и Николая Романова, угнетенных малайцев и тому подобные галлюцинации, а займется чисткой сараев - прямым своим делом, - разруха исчезнет сама собой. Двум богам нельзя служить! Невозможно в одно и то же время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то испанских оборванцев! Это никому не удастся, доктор, и тем более - людям, которые, вообще отстав в развитии от европейцев лет на двести, до сих пор еще не совсем уверенно застегивают свои собственные штаны!
      Филипп Филиппович вошел в азарт. Ястребиные ноздри его раздувались. Набравшись сил после сытного обеда, гремел он, подобно древнему пророку, и голова его сверкала серебром.
      Его слова на сонного пса падали точно глухой подземный гул. То сова с глупыми желтыми глазами выскакивала в сонном видении, то гнусная рожа палача в белом грязном колпаке, то лихой ус Филиппа Филипповича, освещенный резким электричеством от абажура, то сонные сани скрипели и пропадали, а в собачьем желудке варился, плавая в соку, истерзанный кусок ростбифа.
      "Он бы прямо на митингах мог деньги зарабатывать, - мутно мечтал пес, - первоклассный деляга. Впрочем, у него и так, по-видимому, денег куры не клюют..."
      - Городовой! - кричал Филипп Филиппович. - Городовой!! - "Угу-гу-гу-гу!" - какие-то пузыри лопались в мозгу пса... - Городовой! Это, и только это! И совершенно неважно - будет ли он с бляхой или же в красном кэпи. Поставить городового рядом с каждым человеком и заставить этого городового умерить вокальные порывы наших граждан. Вы говорите - разруха! Я вам скажу, доктор, что ничто не изменится к лучшему в нашем доме, да и во всяком другом доме, до тех пор, пока не усмирите этих певцов! Лишь только они прекратят свои концерты, положение само собой изменится к лучшему!
      - Контрреволюционные вещи вы говорите, Филипп Филиппович, - шутливо заметил тяпнутый, - не дай бог вас кто-нибудь услышит!
      - Ничего опасного! - с жаром возразил Филипп Филиппович. - Никакой контрреволюции! Кстати, вот еще слово, которое я совершенно не выношу! Абсолютно неизвестно, что под ним скрывается! Черт его знает! Так я и говорю: никакой этой самой контрреволюции в моих словах нет. В них лишь здравый смысл и жизненная опытность...".
      
      В сценарии фильма режиссера Бортко несколько чётче да проще. Уж простит меня Михаил Афанасьевич:
      "Суровые годы уходят // Борьбы за свободу страны, // За ними другие приходят // Они будут тоже трудны.
      - Зинуша, что это значит?
      - Опять общее собрание сделали.
      - Опять? Ну теперь, стало быть, пошло. Пропал дом. Всё будет как по маслу. Вначале каждый вечер пение, затем в сортирах замёрзнут трубы, потом лопнет паровое отопление, и так далее.
      - Вы слишком мрачно смотрите на вещи, Филипп Филиппович. Они теперь резко изменились.
      - Голубчик, я уж не говорю о паровом отоплении. Пусть! Раз социальная революция - не надо топить. Но я спрашиваю, почему это, когда это началось, все стали ходить в грязных калошах и валенках по мраморной лестнице?
      - Вот это да.
      - И почему это нужно, чтобы до сих пор ещё запирать калоши и приставлять к ним солдата, чтобы их кто-либо не стащил? Он бы прямо на митингах мог деньги зарабатывать. Первоклассный деляга. Почему убрали ковёр с парадной лестницы? Что, Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Где-нибудь у Карла Маркса сказано, что 2-й подъезд дома на Пречистенке нужно забить досками, а ходить кругом, вокруг, через чёрный вход? Кому это нужно? И почему это пролетарий не может снять свои грязные калоши внизу, а пачкает мрамор?
      - Да у него ведь, Филипп Филиппович, и вовсе нет калош.
      - Ничего похожего. На нём теперь есть калоши. И это калоши мои! Это как раз те самые калоши, которые исчезли с 18-го года. Спрашивается, кто их попёр? Я? Не может быть. Буржуй Саблин? Сахарозаводчик Полозов? Да ни в коем случае. Это сделали как раз вот эти самые певуны. Да хоть они бы снимали их на лестнице. Какого чёрта убрали цветы с площадок? Почему электричество, дай Бог памяти, тухло в течение 20-ти лет 2 раза в теперешнее время аккуратно гаснет 2 раза в день?
      - Разруха, Филипп Филиппович.
      - А что означает эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая вышибла все стёкла, потушила все лампы? Да её вовсе не существует, доктор. Что вы подразумеваете под этим словом? А это вот что. Когда я, вместо того, чтобы оперировать, каждый вечер начну в квартире петь хором - у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна,- в уборной начнётся разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. Значит, когда эти баритоны кричат "долой разруху!" - я смеюсь. Ей-богу, мне смешно. Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот, когда он выбьет из себя все эти галлюцинации и займётся чисткой сараев - прямым своим делом разруха исчезнет сама собой. Двум богам служить нельзя, дорогой доктор. Невозможно в одно и то же самое время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то иностранных оборванцев.
      - Контрреволюционные вещи говорите, Филипп Филиппович.
      - А, ничего опасного. Никакой контрреволюции. Кстати, вот ещё слово, которое я совершенно не выношу. Абсолютно неизвестно - что под ним скрывается? Чёрт знает что. Так вот я и говорю, никакой контрреволюции в моих словах нет. В них здравый смысл и жизненная опытность".
      
      Талантливо, не правда ли. Точнее, гениально. (Ну или вернее, это уж как кому больше нравится.)
      
      
      Глава 61 (233)
      Но мы с вами сейчас, конечно же, не разбираем сборище даже не то что сумасшедших, а просто необразованных индивидов, кои выражают мысли согласно развитию интеллекта. Каждому своя, и эта истина одна из незыблемых останется вовсе времена (да и слава богу). На мой взгляд, нам в какой-то мере надо вскрыть механизмы вообще природы человека, возникновения тех или иных процессов, да вообще всего того, чем занимаемся мы, учёные, которые и в литературной форме, а не исключительно техническим текстом, описывают своё понимание жизни (и своё - ключевое слово "своё") видение тех или иных процессов, происходящих в жизни, а равно процессов, которые в той или иной мере происходят. Да и то ли ещё будет. Вполне возможно, что сейчас лишь только начало всего и вся, а потому наша задача это лишь наблюдение, а дальше там оно как карта ляжет или как бог положит (дьявол как улыбнётся, любая игра слов ибо всё суть синонимы единого целого, управления всеми нами свыше, но не просто богом или дьяволом, это было бы слишком просто и как сейчас рождает споры отчего бог одной религии считает святым одно, блог другой иное, в Японии ушедшие посредством самоубийства "сохраняют лицо" и тотчас же возносятся на небо, в христианстве подобное великий грех, и там ещё сотни, миллионы отличий, тома книг на эту тему написаны. Потому тут я сейчас лишь говорю о высших силах - том, что правит нам и чему мы все поклоняемся, просто называем их по разному - кто богом Иисусом, кто боком Кришной, кто богом Буддой - хотя Будда просил не считать себя богом, кто богом Аллахом - через пророка Мухаммеда, да благословит его Аллах и приветствует, очень разумный и всевидящий бог, храни Аллах Аллаха, кто богом Вишну, тысячи вер да исповеданий, все верят во что-то свое, но давайте просто уразумеем что эта разница переводов и все верят в высший разум и все станет на свои места и все будет правильно, и изъясняется здесь каждый на своем языке да молитесь каждый своими богам, Аллах - значит Аллах, Иисус значит Иисус, Кришна - с его миллиардом верующих, подписчиков хотел сказать, да и хотя и подписчиков больше, не все верят те кто знает, но кто изучает, ученые там и прочее, и верьте, верьте, я за веру любую, но языки разные, и говорите вы на арабском а не поймут вас русские или якуты, а на якутском говорите - французы не поймут, люди, у каждого свой бог - это потому что разница переводов, бог един - и будь он хоть Аллах, хоть Иисус, хоть кто - это лишь разница переводов, высшие силы, силы, управляемые нами, вот наш бог. Amen.
      
      
      Глава 62 (233)
      А бывает, что и не то великое, что поистине великое, а что попросту оправдано.
      И когда происходит так, видишь ты словно в одночасье нечто больше (видишь да понимаешь). И становишься сам оправданным по типу как помните в Евангелие сказано, что неверующая жена очищается мужем верующим ("Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы". (1Кор.7:14)), так и нас происходит та самая поистине магическая практика, когда всё и вся предстаётся, быть может, только для нас таким и правильным, а - да и к чему думать ведь о чём-то, когда истина сама ведь явить себя нам. Да и так всегда по крайней в моей жизни. А случается, что ждёшь одобрения близкого, а ближний твой негодяй (помните, как у Пушкина в "капитанской дочке", главный герой стихи своему сослуживцу в мечтании о тайном одобрении, а тот его до дуэли довёл, и всё не из-за того, что стихи плохие, а любили одну и ту же девушку, да ещё и оба тайно).
      
      
      Глава 63 (235)
      Как в бочку не вольётся воды более, чем вмещает она, так и мозг наш не примет и тело не осилит. И это есть первейший закон, который может и был открыт, когда, да и каждый всяк с этим сталкивался, да только любой вероятно, и я в том числе, что греха таить, всё время пытался его оспорить. А сейчас впервые в свои сорок семь, уже через полтора месяца сорок восемь лет, понимаю. А понимая, замечаю, что это и есть истина. Притом, что самих по себе в жизни много, а каждая является нам именно тогда, когда время к оному пришло. Поистине, как писал Экклезиаст, всему своё время и время всякой вещи под небом...
      (Я приведу слова Экклезиаста в двух вариантах, церковнославянском, - ещё называют древнерусский, хотя несколько не соответствует действительности, ибо в Древней Руси письменная и устная речь отличалась, не то что после стало, и он более на мой взгляд точен, и, после, в обычном.)
      
      ("Всѣ́мъ вре́мя и вре́мя вся́цѣй ве́щи подъ небесе́мъ:
      вре́мя ражда́ти и вре́мя умира́ти, вре́мя сади́ти и вре́мя исторга́ти сажде́ное,
      вре́мя убива́ти и вре́мя цѣли́ти, вре́мя разруша́ти и вре́мя созида́ти,
      вре́мя пла́кати и вре́мя смѣя́тися, вре́мя рыда́ти и вре́мя ликова́ти,
      вре́мя размета́ти ка́менiе и вре́мя собира́ти ка́менiе, вре́мя обыма́ти и вре́мя удаля́тися отќ обыма́нiя,
      вре́мя иска́ти и вре́мя погубля́ти, вре́мя храни́ти и вре́мя отќрѣ́яти,
      вре́мя раздра́ти и вре́мя сши́ти, вре́мя молча́ти и вре́мя глаго́лати,
      вре́мя люби́ти и вре́мя ненави́дѣти, вре́мя бра́ни и вре́мя ми́ра").
      
      ("Всему свое время, и время всякой вещи под небом:
      время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное;
      время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить;
      время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать;
      время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий;
      время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать;
      время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить;
      время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру". (Еккл.3:1-8)).
      
      
      Глава 64 (236)
      А иной-то раз ведь и действительно загадочно как бог всеми нами управляет. Бог, что-то Свыше, это мы уж решили. Привычно для русского слуха бог, будем бог. Для арабского Аллах привычней, значит Аллах. Для кого Будда, Будда, Вишну - Вишну, Высшие Силы - значит Высшие Силы, как удобно, разница переводов, несколько тысяч богов и в каждого верят десятки тысяч людей минимум, да и даже если несколько сотен - неужели и они могут заблуждаться (но если сохранились имена богов в истории, значит много поколений верит, а там количество уже не важно), и вот если так всё происходит, то значит вот вам, друзья мои дорогие, и истина. И сама она как будто не преподнесена, и нужно расстояние каждому чуть ли не в вечность пройти, ан тем не менее. Я ведь постепенно и на протяжении всё раскрываю всё и вся. Остаётся лишь верить. Поистине, как сказал Тертуллиан в ещё третьем веке: "Credo quia absurdum" (Верую, ибо абсурдно).
      
      
      Глава 65 (237)
      Ну и вот тогда в связи со вновь открывшимися обстоятельствами 9а это гениальное словосочетание поистине придумал не только великий юрист, - помните, как у Булгакова в "Мастере...", признайся, ты великий врач, - не только юрист, но и философ, потому что жизнь этот человек (или сам господь бог, равно как дьявол, равно как мы помним из легенды о Фаусте, каждый может наделить великими знаниями люб..., чуть не сказал любого, наделить знаниями "избранного" (доктор Фауст был избранный? Я профессор вот, но я могу, достоин, хотя помнится, что и доктор я, да и нескольких наук доктор, признали несколько университетов и сам писал о том чуть ли не десяток лет назад или? Или это всё не то, и никому из вас не дадут ту поистине силу величия - силу знания. - если вы сами не будете всевышним! Или продадите душу дьяволу! Или... Или переспите с ведьмой....
      
      
      Глава 66 (238)
      Что толку выпить литр коньяка и умирать. Или остановиться на семистах - восьмистах граммов и заново родиться. Поистине, правильное решение. Жизнь, как я уже не раз говорил, сама расставляет всё на свои места. И не даст вам совершить даже явной глупости, если эта глупость не проходила в рамках испытания судьбой. Я был на встречной на кольцевой (несколько раз с периодичностью в десять лет) и остался жив (первый раз ни царапины, второй раз тоже ни царапины, но пришлось выбираться из покорёженного и сгоревшего от столкновения с КамАЗом автомобиля да ещё уносить ноги и после ложиться в тень чтобы не нашли (благо все живы). Кстати, тот человек, который был со мной первый раз - за рулём, я ведь не автомобилист, просто пассажир верящий в судьбу, как я узнал из СМИ много лет позже решил повторить "подвиг" (кома, многочисленные переломы, пластины, прочее. - а со мной ни царапины и это при скорости больше 180 км/ч задним ходом по встречной полосе), второй человек пока "подвига" не повторяет, она тоже была за рулём, и надеюсь без меня не повторит, а не больше судьбу испытывать не буду (за всё время у меня более четверти разного рода испытаний, и во всех случаях, - я специально находил схожие в сводке новостей, - это смерть или тяжёлое увечье), а меня проносило да уносило, потому что я просто было ещё нужен. Впрочем, что мне сейчас, сорок семь, ещё полсотни нет, больше ста ведь жить надеюсь. Или... Или если миссия окончится, то всё?! Поистине, не хочется в это верить. Но ведь поймите, я просто знал что (и ножом били, и из пистолета стреляли, и... и... и...) а жив и "без царапины" ("просроченные на много лет продукты и молоко селёдкой запивать это самое простое и потому о том не упоминаю сейчас даже), но чтобы вы понимали все, это не один я такой, это все такие, просто два простых правила - у каждого своя судьба, и на каждого своя судьба, а всё записано свыше. Аминь.
      Amen.
      
      
      Глава 67 (239)
      Послушай?! К чему говорить обидные слова да совершать нелепые деяния, если ты отлично знаешь (и на опыт собственной жизни и знания исторического опыта человечества) понимаешь всё и вся? Наверное, где-то ты не готов к великому? Ну тогда остановись. Да и нельзя ведь быть пожизненно глупым. Послушайте меня все. Пора поумнеть. Да, кому не дано, там говорить не о чем. Но раз вы читаете эти строчки, значит вам уже дано всё словно априори! Поверьте, я знаю о чём говорю. Что и о чём. Будем жить!
      
      
      Часть 4
      Глава 1 (240)
      Всегда по своему любопытно начинать что-то новое заново. А тут как будто бы глава всё той же книги. Да ещё и повествование о бытие, что, по сути, итак описано в каждой моей книге, - но тут как всегда особенный случай, ибо поистине ведь я никогда не повторяюсь.
      И сейчас, когда любого рода работу (над любым произведением) я всегда разделяю на два этапа - собственно письмо и, собственно, общение (ибо не могу долго писать и прикрываюсь якобы сбором материала, хотя давно известно, что не сажусь писать, если нет материала, значит... оставим на потом разгадку этого "значит").
      К слову сказать, душа болит из-за увиденных манипуляций; ну да уж пусть они манипулируют, может и сами заблуждаются или глупы - а я, к сожалению, именно к этому склоняюсь, просто типичная глупость да невежество, - да страх сделать что-то иначе - первый начинает из центра; потом вторит из второго - и бывшего первого при царе-батюшке - или сначала несколько самых главных по регионам, но второй - он же когда-то первый ("...Ленинград, Ленинград, я ещё не хочу умирать...") - тут же и словно под копирку, хотя понятно, что их то и набирали на условиях ..., а не свободы мысли). Страшно от всего, страшно, что видишь и понимаешь много больше большинства, с братом оказались расторгнуты отношения, и это родной брат, ладно другой дурак, но близкий дурак, он так потом и признаётся, как ты скажешь, а этот ведь меня пытается выставить, Господи, да ведь таких как он миллионы! И это страшно, страна невежд. Опасно жить в этой стране, но и в большинстве других вижу бред да чума (наши-то оттуда копируют, у самих ума как ...), ну да в общем не до смеха, мне, специалисту по манипулированию массами, написавшему под сотню книг по этой теме на основании всех источников мира - каково то смотреть... Страшно... Страшно, когда все кругом сходят с ума и ты уже даже не знаешь кто адекватен, может он и друг, а у него вирус; вирус, потому что подхватил его как дурак. Страшно. Тем более что иной раз кажется, что дурак ты сам... Ну то бишь я. Или ты. Или уже, получается, все мы.
      
      
      Глава 2 (241)
      Писатель был такой, всё время хотел повторить его "подвиг". Да всё не было возможности на такой срок "уйти в подполье", да и сейчас вроде все условия из глупости дураков свыше, да.... Юлиан Семёнов Писатель, автор Штирлица. Гений. (Равно как Гений и Татьяна Лиознова, режиссёр фильма "Семнадцать мгновений весны".)
      
      
      Глава 3 (242)
      И ты сам как будто, то ли по неведению, то ли от радости душевной, забираешься в самую гущу событий.
      И понимаешь, чёрт возьми как же ты чертовски всё понимаешь (перед тобой промелькивает разом и слова матери - о ком-то, шутила, мол, говоря что тот понимает, да вот как собака сказать не может, и смерть матери, когда её убивали десятками ножевых ранений (около тридцати или сорока), но ты не видел этого и прошло между событиями десятки лет, такие же тридцать сорок, и ты многое сейчас понимаешь, но ещё понимаешь - что не до конца ты понимаешь потому что твой возраст ещё только приближается к смерти их, отца убили вместе с матерью, но еще десять лет оставалось им жизни тогда, и если бы ты вот тогда, в их сорок семь знал, что осталось им всего десять лет жизни, тебе сорок семь, может... может ты понимаешь что и по другому было бы все, и твое отношение и кого-то по отношению к тебе, но ты понимаешь, что как невозможно вернуть время, так и не смогут понять при жизни, самого Сократа при жизни не ценили, убили. Христа убили - Сократ несколько веков до Христа жил - помнят до сих пор, Христос уже третье тысячелетние живет в памяти - жив до сих пор, а вот будешь ли ты столько жить, или еще кто-то, да не в памяти народности одной, а мира. Да и причем тут ты. Из тех негодяев кто сейчас что-то творит, разве сохранятся они. Да, понятно, что хотят и Сталина и даже Гитлера переплюнуть, а то и Александра Македонского (все кровавые убийцы, но видимо такие... Хотя Сократ... Платон... Аристотель... значит не только такие только живут в истории, но ведь кровью намного легче.)
      
      
      Глава 4 (243)
      А ты попытайся сломать собственное восприятие - тире - представление бытия. Одновременно пребывать и в настоящем времени, - выдёргивая из подсознания воспоминания. - и при этом пребывать хотя бы в недавнем прошлом (год - два - три - от силы четыре, далее сам вижу сойдёшь - сойду? - сойдёшь - сойду? - сойдёшь - сойду - ну можешь сойти, не надо сейчас, как покойница говорила на "кровь из носа" сделать если надо, ты сможешь, но зачем, к чему, даже не то что время изменилось, времена во все времена едины да одинаковы, равно как и люди, просто рано умирать.
      
      
      Глава 5 (244)
      И как снежный ком всё валится и едет и словно живёт самостоятельно, а вот если на каком-то этапе негодяй затесался. И пиши пропало. Аминь? Аминь. Или ещё, конечно, можно что-то исправить. Но это тогда 37-год год. Чистки. А после всё опять. Честные и... И вся история повторяется. И че6м больше знаешь, тем страшнее становится. Знают ли те, кто делает сейчас историю?.. Думают даже, если что знают, я же многое знал, одну науку изучил, думал вот, на всю жизнь хватит, вторую - думал ну теперь уж всё, возьму бога за бороду да управлять буду, третью, пятую, десятую, двадцатую, уже сороковую - и не для "красного словца" знаю да пятидесятую изучаю, а всё как Сократ могу признаться, что не знаю ни черта, и это страшно. А что знают они? Господи, поистине думаешь сейчас чтобы выжить только, ибо такая пропасть да яма - интеллектуальная да невежественная, поистине, как детям дошкольникам доверили ядерную кнопку...
      
      
      Глава 6 (245)
      Конечно, можно поистине сойти с ума от всего, но вот только если вы не станете сами себе психологически "накручивать" (русский термин, на немецком может перевестись построчно как: очень сильно сходить с ума), и если так всё действительно произойдёт, то поистине немного, не очень много останется у нас действительно психически адекватных людей, способных и вовсе понять происходящее. Понимаете, мне как учёному очень больно смотреть вокруг. Но... Но ведь тут есть что-то и хорошее. Просто неожиданно открылось. Я там сидел, переживал, хватался за голову, понимая, что раздуваемый страх намного опасней вируса, особенно учитывая, что и в "мирное время" более 80% болезней - это психосоматика (психо - душа, сомо - тело, сходят с ума - веря в болезнь тела и тут же ею реально заболевают), а тут вдруг... Ну как бы вам сказать... Тут, помимо прочего, появилась и позитивная сторона. Вот ведь в чём дело. И ведь как не просто. По крайней мере, когда кругом все умирают (если слушать СМИ) и вы ещё живёте лишь по божьей милости, то вы станете поистине делать всё, чтобы поддерживать хотя бы внутри себя подобное мнение. А значит - ..! А значит будете делать то, что раньше быть может делали лишь изредка, да и то, просто знали, что надо, но всё время откладывали на потом.
      
      Лично я. Я стал не просто проветривать да держать открытым окна в квартире в течение семидесяти процентов времени суток из 24 часов до "войны", а увеличил это время до девяносто пяти да девяносто девяти процентов (когда уж совсем холодно, ведь всё-таки Петербург это северные широты проживания, закрываю, но больше 20-ти или даже 22-х часов в сутки открыто точно); если я раньше делал влажную уборку квартиры раз в два-три дня (пыль каждый день, пол - через день или каждый день), теперь не только каждый день, но и на всякий случай два раза в день; посуду и так я мыл ещё не успев принять пищу, - приготовил, помыл, положил в тарелку, съел, помыл, - сейчас мою несколько раз, получается и перед приемом пищи, и после приёма, и чуть ли не во время (отвлекаясь невольно на то, что смотрю по интернету - тв и раньше смотрел лишь с целью анализа для диссертации, сейчас лишь ютуб). И при этом, друзья, я не схожу с ума (даже моя руки по десять, вернее, это раньше десять-пятнадцать в течение суток, сейчас давно за сорок-пятьдесят раз на дню; обувь я и так мыл всегда после прихода домой, независимо какая погода, сейчас стал немного чаще, - мимо прохожу, посмотрю, помою, заодно одежду щёточкой почищу, стены, двери, ручки, замки... Всего что касался.. На всякий случай). В что касается лица и тела (душ обычно, в нормальное время, принимал два-три раза в день, летом до пяти-семи-десяти раз, лицо как и руки мыл раз по пятнадцать, сейчас - неограниченно, но и... и ещё самое главное. Я ведь и раньше не болел никогда. В свои сорок семь лет ни разу температуры не было. И насморка никогда не было. Ничего не было. Даже карточки у врача нет и не прикреплён к поликлинике. Но сейчас, когда кругом смерть от пандемии - тире - вируса (будь он неладен, если верить СМИ) - я заметно усилил меры безопасности. Прости, Господи. Дай бог не сойти с ума. Поистине, не в простое время живём, история вместе с нами пишется!.. Будем жить!
      
      
      Глава 7 (246)
      Понимаете ли, тут иной раз даже не то что важно не сойти с ума (норовя порой сойти до безобразия). Но я тут невольно написал как лучше переводить на немецкий, памятую что книги в Германии издаются, и вот вспомнил полторы-две-три-пять сотен основного набора слов.... Карточки даже, открыл сервант, достал. Там ведь всё кюхель - кашель - да кухен - кухня и прочее. Да и грипп, болезни, сдавайтесь, - это что?! Или немецкая нация так себя не уважает (ладно выплачивает репатриантам, внутренние дела), или это все народы мира (и особенно русские) так полагают о немцах что лишь хенде хох. Забыв, что великая философия и литература немецкая.
      Я немецкий люблю с рождения. Русский слог выверен под немецкий. У немцев чётко, ясно, понятно. Без изысков. Даст ист гут. Германия! Люблю тебя!
      
      
      Глава 8 (247)
      Уж сколько раз я замечал существование двух, трёх и больше реальностей. И это поистине одновременно и загадочно, и необъяснимо (и порой необъяснимо больше, нежели загадочно, а иной раз загадочно больше, нежели чем необъяснимо).
      Я допускал, что всегда может произойти любое. Причём, что характерно, у меня всегда положительного было гораздо больше (а то почти и всё), и даже если случалось нечто, в итоге оно больше говорило о недостижении ещё большего, чем о том, что там когда-то что-то недодали. Да и простое правило, по крайней мере в отношении меня, действовало всегда - то, что сейчас кажется плохим, вполне может быть самое наоборот благо, просто надо посмотреть иными глазами и по прошествии времени (когда, собственно говоря, поистине, как раз и открываются различные тайны, да приходит понимание когда-то совершённого да с вашим участием совершаемого).
      
      
      Глава 9 (248)
      Поистине, судьба способна быть и страшной, и загадочной и странной и ведь всё равно какой, главное, что это большей частью необъяснимо что происходит, необъяснимо да неразгаданно. А то, что только быть может и случается, так оно уж словно и само куда-то исчезает. Да так, что и следа вовсе не остаётся.
      А после всё всплывает по новой и как бы ничего не было. Бывает же и такое, согласитесь.
      Но вот я сейчас о чём. Я всегда сам хотел всего того, что происходило с моей жизни. Просто может и говорил иное, да больше или от того, что так надо было мне говорить на тот момент, или руководствуясь чем-то своим уже сейчас и не вспомнить, каждый конкретный момент следует воспринимать по-своему и в конкретный период времени, ни до ни после - до понятно, предсказания будут, после - забудутся факты, а значит появятся домысли, и первое и второе совершенно пустое. Я почти всегда чувствовал себя как Штирлиц. Только пусть и не враги были кругом, обычные мирные люди (не война ведь была, а я не был за линией фронта), но вот как бы просчитывать мне приходилось всё и вся, и делать что-то своё - нужное да удобное мне - а при этом официально преподносить иную точку зрения. И не потому что я был какой-то подонок или негодяй, нет разведчик. Разведчик в душе. Исключительно в своей одинокой душе. Не более.
      
      
      Глава 10 (249)
      Да, пусть многое будет необъяснимо (равно как и непонятно). Да, случается, что мы сами ставим перед собой нечто до того неизведанное ещё, что, как говорится, открывать да открывать. Но вот ведь в чём вопрос. Ситуация быть может не всегда будет такой (и это точно). Да и поменяться может всегда всё в любой момент. Не надо, чтобы мысли какие-то отвлекали вас, равно как и не следует, чтобы накапливалось в душе какое-то недопонимание (сами себя "съедите" потом, психологически изничтожите).
      Поэтому давайте пока всё оставим как есть.
      Понаблюдаем так сказать за ситуацией.
      А после уже решим как да что там будет или не будет. Договорились? И не упрямьтесь. Сейчас так нужно. Считайте, что так. Да так ведь и проще. А вот что хочу заметить: в минуты какой-то невероятной опасности, именно самая что ни на есть простота способствует выживанию. Ибо когда умираешь - уже не до поэзии да философии. Это всё чуть позже. Сначала необходимо выжить. Спасти себя. В ленинградскую блокаду, которая началась с попустительства известно кого (причём "они" тогда весьма схожи с "ними" - теми, кто, запугивая сейчас с громкоговорителей - вынуждает умирать, заболевая - ведь чем не - ахтунг, ахтунг!), так вот тогда, в ленинградскую блокаду, когда бушевал голод и надо было выживать, временно о сохранении полотен живописи можно было не думать, отдавая оные за бесценок на рынках. И как тогда, так и сейчас "они" невольно попустительствуют этому. Потому что подлецы-с.
      
      
      Глава 11 (250)
      Самое любопытное, что из всего, что происходит в жизни, я стремился извлекать какие-то уроки и, что, пожалуй, ещё любопытное, старался "проживать" то особого рода состояние, когда случалось то или нечто. В подавляющем большинстве случаев вопрос можно решить сразу, только ступив в лужу - тут же, почувствовав холод, вытащить ногу да и быстрой ходьбой согреть ногу, а дома сменить носок да обувь.
      Но вот чтобы почувствовать всё до конца, посмотреть какие мысли возникают в том или ином состоянии, мне как учёному нельзя было "тотчас же вынимать ногу", а потому приходилось останавливаться, погружаться, следить за эмоциями, запоминать оные - записывать нельзя так чтобы сразу, иначе пока записываешь одни - не заметишь другие, а потому пока просто смотреть, запоминать, внимательно наблюдать, замечать, отображать про себя - если и записывая, то лишь в ячейку памяти, - и вот таким вот образом жить, понимаете. Жить - только так. Жить - проживая жизнь, а не избегая её. Вот тогда и будет может какой-то результат. Да и то, результат кратковременный, не вечный, вечный - он ведь как вечный жид, обманет да предаст, а тут всё-таки требовалось иное. (К евреям никакого поползновения, равно как к арабам, христианам и прочее, я сам еврей, араб, христианин, и чёрт знает кто ещё, частица всего в крови и в уму - а последнее вообще наверное самое страшное, - равное впрочем как и сильное, самое сильное, хотя кровь тоже сильна, горца возьмите, увезите, облагораживайте, а кровь всё равно останется и рано или поздно он накажет врага - только поумневший да облагороженный цивилизацией горец накажет как еврей - чужими руками, а честный да искренний аксакал.... нет, аксакал это старейшина... джигит, вот, горец джигит - накажет тотчас же и не задумываясь, подчиняясь только веянию крови, а после уйдёт в горы; я знаю, я сам с Кавказа! С Северного.
      
      
      Глава 12 (251)
      С одной стороны, я допускал какое-то особое развитие ситуации.
      Поистине, сейчас мы живём в исторический период, и также как у меня свой взгляд и на девяностые годы, которые официально преподносятся иначе, ну да слава богу, я был прямым участником, и на развал страны - видел её последнюю агонию - ГКЧП - находясь в самом центре пенитенциарной системы, в тюремном отделении психиатрической клиники, где очень чётко замечалось по действию санитаров-охранников - ещё когда ГКЧП герои, а через три дня жалко смотреть (поистине как тут Майдан не вспомнить, когда на колени ставили некогда стражников порядка).
      
      
      Глава 13 (252)
      Конечно, первая реакция (рвать и метать) иной раз может и кажется правильный (если предполагать, что, то, что тотчас же приходит не ума идёт от бессознательного и пока не обложено цензурой психики - барьером между сознанием и подсознанием), но тем не менее это всё-таки не правильно в тактическом плане, ибо как в революциях и войнах погибают те, кто первым бросился на амбразуру а вольготная жизнь остаётся другим, там и совершено верно, что ничего кроме неприятностей и минутной славы (а то и без оной, славы, но неприятности могут потянуть и на пожизненный срок - кто как в девятьсот семнадцатом откроет казематы - не факт, не факт). К тому же это верное укрепление сейчас, в том числе, и собственной психики. Нервы, воля, характер - первое весьма раздражает, конечно, но именно подчинив нервы - можно укрепить характер, а значит и волю, а уж с волей и нервы станут стальными и можно будет одержать победу над врагом, обрекающим народ на медленное уничтожение под угрозой мнимого большего - кое сам же и провоцирует собственным мерами. Да, таких надо расстреливать тотчас и сразу - без суда и следствия. Но вот вопрос, что вокруг них столько холуев, да ещё прошедших школу: "как подставить ближнего и предать некогда родного" - что они раньше времени тебя подведут под суд, да еще и спровоцируют пьяное большинство (которое намеренно спаивают), кое растопчет в агонии. А потому - сиди, молчи, наблюдай, записывай, анализируй, после, всё после. Даст бог придёт время. А не придёт, рукописи сохранятся. Уже для суда истории.
      Тем более Свыше тебя не оставляют. А потому, как говорил Остап Бендер, крепитесь, заграница нам поможет.
      
      
      Глава 14 (253)
      И вот поистине когда случится, - да готова будет случится напасть, - то тогда всё быть может и проявится по своему. Но ещё совсем ничего неизвестно. Да и будет ли точно известно, не факт как говорится.
      
      
      Глава 15 (254)
      Я не имел намерения совершать нечто больше того, что только ещё было возможно. При этом, совершенно наверняка было то, что вокруг собирался клубок чего-то поистине явного да правильного (равно как и сверхграмотного - в своём каком-то логическом восприятии бытия), и при всём притом - чувствовал я что совершается нечто, что будет (может и не будет, но отчего-то предполагалась возможность) продлено действие договора во времени.
      Впрочем, лично мне это всё не столь важно, потому что собственное будущее отчасти уже завершено, отчасти предопределено, отчасти неограниченно во времени - по режиму, да и согласно оному, восприятия - и вообще, я понимал, что любого рода подобные действия весьма и весьма мне сейчас даже необходимы (точнее, необходимы не мне, а для меня - это, согласитесь коллеги-филологи, несколько разные изыски литературного слова), и потому я несколько, если можно так осторожно (если только очень осторожно) сказать наслаждался (поставлю в кавычки, потому читается как "наслаждался") происходящим - при этом, что любопытно, само так называемое "происходящее" отчасти даже и не происходит. Ибо впечатления от воображения - поистине больше, нежели самого факта бытия-с. (Ну или что правильнее, факта осознания по бытию-с.)
      
      
      Глава 16 (255)
      Конечно, можно очень долгое время шутить и смеяться (полагаясь на нечто порой и вовсе невообразимое); но ведь если мне и раньше очень часто становилось понятно что-то ожидаемое (и да этак предвиденное), то отчего же сейчас могли наступить какие-то сбои (тем более, что в эпоху массового сумасшествия - особенно ребят, оказавшихся у власти, и возможно что пытающихся даже что-то сделать позитивное, ну да разве может оказавшееся на гоночной трассе "Жигули" - любой модели, даже ещё неизобретённой - соперничать с "Поршем". И самый добрый и честный первоклассник - оказаться умнее академика. Или в шахматах второразрядник - вдруг победить гроссмейстера. Вот так сейчас и в ситуации в стране. Ребята может и хорошие, туповаты-с лишь только. А так ничего. А так ничего-с. Наверное. (Вернее - наверное-с.)
      Да, я так пишу про глупость там и разное, я сам не очень умный, даже отчасти дурачок-с. Ну так я ведь не во власти. (Власти-с.)
      
      
      Глава 17 (256)
      И вот когда ситуация будто обманчиво (а на самом деле глупо, нелепо, предательски) и при полном попустительстве свыше - со стороны тех, кто управляет "на местах" но не на самом деле свыше (Помните Булгаковского Иешуа:
      "- Чем хочешь ты, чтобы я поклялся? - спросил, очень оживившись, развязанный.
      - Ну, хотя бы жизнью твоею, - ответил прокуратор, - ею клясться самое время, так как она висит на волоске, знай это!
      - Не думаешь ли ты, что ты ее подвесил, игемон? - спросил арестант, - если это так, ты очень ошибаешься.
      Пилат вздрогнул и ответил сквозь зубы:
      - Я могу перерезать этот волосок.
      - И в этом ты ошибаешься, - светло улыбаясь и заслоняясь рукой от солнца, возразил арестант, - согласись, что перерезать волосок уж наверно может лишь тот, кто подвесил?
      - Так, так, - улыбнувшись, сказал Пилат, - теперь я не сомневаюсь в том, что праздные зеваки в Ершалаиме ходили за тобою по пятам. Не знаю, кто подвесил твой язык, но подвешен он хорошо"), и вот если это всё действительно так, и нами на самом деле управляют глупцы или невежды (впрочем, так ведь было не именно, не только сейчас, во все времена во власть приходят таковые - заодно и те, кто сами берут власть силой, - какая искра разума у них есть конечно у всех, но я всё равно полагаю - и так всегда считал - что лишь только тот, кто очень образован, может принимать единственно верные решения. Да, отчасти они тоже могут походить на решение глупца. Но пусть советниками будут дураки (извиняюсь, "середнячки"), но остальное-то должно оставаться за... Хотя вот тут вопрос "кто считает" (помните, Сталину приписывают фразу что он якобы говорил что не важно как голосуют, важно кто считает, Сталин не Сталин, суть не меняется), вот так и у нас... Любая революция показала. На смену одним придут другие. А дальше как у Кучина, и всё пошло поехало сначала: ("Теперь слезами горю не помочь // И знаешь, мам, не стоит убиваться, // Что делать, если жизнь сплошная ночь // И некогда в ней толком разобраться. // Вернусь домой и вот они дружки // и всё пошло поехало сначала, // Дешёвое бабье да кабаки, // да, деньги, коих вечно не хватало"). К сожалению.
      Это не значит, конечно, что нельзя что-то менять, можно было бы и оставить - но если бы только прислушалась бы власть придержащие...
      (Помните, как у Юлиана Семёнова в романе "Семнадцать мгновений весны":
      "Когда астронома увели, Штирлиц сказал:
      - Он в определенной степени невменяем, разве ты не видишь? Все ученые, писатели, артисты по-своему невменяемы. К ним нужен особый подход, потому что они живут своей, придуманной ими жизнью. Отправь этого чудака в нашу больницу на экспертизу. У нас сейчас слишком много серьезной работы, чтобы тратить время на безответственных, хотя, может быть, и талантливых болтунов.
      - Но он говорит как настоящий англичанин из лондонского радио... Или как проклятый социал-демократ, снюхавшийся с Москвой.
      - Люди изобрели радио для того, чтобы его слушать. Вот он и наслушался. Нет, это несерьезно. Будет целесообразно встретиться с ним через несколько дней. Если он серьезный ученый, мы войдем к Мюллеру или Кальтенбруннеру с просьбой: дать ему хороший паек и эвакуировать в горы, где сейчас цвет нашей науки, - пусть работает, он сразу перестанет болтать, когда будет много хлеба с маслом, удобный домик в горах, в сосновом лесу, и никаких бомбежек... Нет
      Холтофф усмехнулся:
      - Тогда бы никто не болтал, если бы у каждого был домик в горах, много хлеба с маслом и никаких бомбежек...")
      
      
      Глава 18 (257)
      Я всё, конечно, понимал.
      И многое допускал такого, чего быть может совсем не должно было быть. Вернее, должно бы, конечно, но не могло. Словно априори не могло бы и всё. И не важно отчего да почему, не важны никакие сентенции да никакое инакословие, ибо всё это и правда сейчас не важно. Впереди что-то грядёт. Мы как учёные будем наблюдать. Остальное прошу считать aus dem Kontext gerissen (вырванным из контекста).
      
      
      Глава 19 (258)
      Да, не всё, конечно, подчиняется единому началу. Но то, что оно рано или поздно туда возвращается - факт. Факт, который даже огласке придавать не следует, ибо он и так понятен.
      И вот что ещё мне иной раз кажется очень любопытным. Если рассудить (да отбросить риторику - неуместную сейчас), то можно предположить, что нам и вовсе не следует касаться всего и вся (особенно политических моментов, - этаких изысков, из-за которых все преступления мира). Мы учёные. Давайте с вами ими и оставаться. Или Вы в чём-то не согласны?
      - Согласен. Отчего ж, я вполне согласен, - чуть подумав, ответил я.- знаете, признаться, мне и самому не нравилась вся эта какая-то...
      - Чехорда?
      - Да, чехорда. Вот именно. Благодарю, точное слово. И потому, как и что будет дальше. Да, я понимаю народ, партия, единства (равно как равенство да братство)...
      - Но вы учёный.
      - Да, я в первую очередь учёный. И мой удел наблюдать со стороны. И позже уже это как-то комментировать.
      - По-научному и с позиции правящей власти?
      - Да. И здесь нечему смеяться. Проанализируйте историю. Можно считать себя умнее всех и полагать, что вы ухватили блога за бороду, а вам отвёртку в подворотне и вся ваша земная миссия завершена.
      - Вы испугались?
      - Нет. Я просто ученый. И моё дело: констатация факта - согласно уже произошедшим событиям. А не революция. Помните, как в одном замечательном фильме врач словами актёра Броневого говорит, наше дело сиди на солнышке - грейся.
      - Помню.
      - Ну вот я за то.
      ("- Это он к тому говорит, что каждому свой срок установлен и торопить его не надо.
      - Абсолютно верно. Тем более что организм ваш, батенька, совсем расстроен неправильным образом жизни... Печень вялая, сердечко шалит... Как вы с ним две тыщи лет протянули, не пойму! Кончать надо с хиромантией, дружок! Пальцем искрить, вилки глотать в нашем возрасте уже не годится. И с барышнями поаккуратней! Мраморные они, не мраморные - наше дело сторона. Сиди на солнышке, грейся!". Кинофильм "Формула любви". Сценарий Григорий Горин по повести Алексея Толстого "Граф Калиостро").
      
      
      Глава 20 (259)
      Да, конечно, иной раз можно сказать что и не верно да неправильно всё было. Да и происходит, если происходит. Но ведь, во-первых, если происходит, значит мы ещё живы. А во-вторых, помните, как у Экклезиаста, что было то и будет
      ("Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь. Все вещи - в труде: не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием. Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое"; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после". (Еккл.1:7-11)),
      а потому что толку с нашего какого-то разглагольствования, тем более оно ведь разве что показать какую-то собственную значимость (у кого-то есть деньги, у кого-то власть, у кого-то знания - учёные чаще всего и пи... (пишут, сочиняют, любые приемлемые синонимы, но вот синоним на "ят" более точен), просто чаще всего втихомолочку, а тут смотри как, прямо чуть ли не вселенский масштаба выискался... наше дело сиди на солнышке, грейся.
      
      
      Глава 21 (260)
      Отчасти мыслишь ты всё равно как спортсмен (если касается судьбоносных вопросов бытия да скороспелых - не плохо, но - принятия решений). Вероятно, отчасти сказывается, что по-своему тебя формировали (судьба, судьба...). Хотя с иной стороны, у Бродского было незаконченных восемь классов, а профессор Гарварда и Нобелевский лауреат (самообразование, самообразование...). Но тогда отчего не всё на лице - или всё? Ведь порой и правда парадокс возникает (да готов возникнуть - был бы, уже, априори), но... Но ведь вот что верно в твоей жизни, это чертовски много от внушения. Вообще быть может всё от внушения. И это верно точно также, как психосоматика - это свыше восьмидесяти процентов всех реальных болезней. А остальное всё от лукавого. (Однако невольное - и приемлемое в литературном контексте употребление "черта" ничто иное, как мне кто-то заметил, что я - ты - ты, это я - сам чёрт. В дьявольском понимании, разумеется, не в уголовном. В уголовном это очень плохой человек. Узники тяготятся к религии (зачастую ничего в ней не понимая). Так вероятно пошло с первого святого - разбойника. Ну это так, если прослеживать корни. Можно, конечно, и диссертацию на эту тему написать. Ну так ведь очередная докторская - куда уж их копить или нанизывать как уши... как нити... как лук... много их в общем-с. В общем-с. Хотя я и не против. Мне как Брежневу награды нравятся. Ему звезды, мне дипломы.)
      
      
      Глава 22 (261)
      И вот что получается. Ситуация, конечно, может меняться, изменяться (добавление приставки несколько меняет смысловое содержание, согласитесь), может и ещё чёрт - поистине - знает, что, но... Но самое главное это то, что всё и будет и даже то что не будет - является это в таком свете, что даже диву даёшься (а равно не даёшься), и порой... Вот что предположу, и порой ведь очень многого и нет как будто бы на свете, - даже не в том плане что не существует, а в том, что не понимает основное большинство что "существует" - и при этом как будто бы всё равно всё, верно да правильно. Истинно, как говорится. Верно ведь, что истинно. А то и даже исключительно истинно!
      
      
      
      Глава 7 (246)
      Да, отчасти если вы или я (этак ненароком да вдруг) появлюсь перед вами, тогда да... Это ещё можно будет как-то представить (ну хотя бы как-то за нечто сверхъестественное). Но если рукописи мои, вернее книги (первое от второго, собственно, лишь в опубликовании). Тогда вот как? Да и разве возможно подобное? Явно ведь являюсь я не ко всем (да ещё тем более после смерти земной - я жив, если вдруг предположить, что когда-то жизнь окончится). Хотя вот, по сути. Толстой, Лев Николаевич, или Достоевский, Фёдор Михайлович, Чехов, Антон Павлович, Высоцкий, Шукшин, Довлатов, Бродский, да миллионы - жили ведь среди таких же "современников" (театр не по той же мысли?), и в то же время не встречались друг с другом (Толстой и Достоевский современники, но не были знакомы). И всё ведь только по книгам, песням, документам, воспоминаниям... Вот потому может я, умер как сотни три или пять назад, а всё как живой (просто живущий в другом городе), а значит вроде как и рядом-с.
      
      
      Глава 8 (247)
      Очень многое в жизни может порой не совсем корректно "отображаться" что касается нашего отношения к бытию (к людям, - а люди ведь почти всегда судьбы, - и прочему), но почти всегда, и точно, что наверняка, мы с вами вполне представляем, чем закончится то или иное представление.
      И почти всегда - и от всего - мне бывает как-то по-особенному предательски сладко.
      
      
      Глава 5 (244)
      Ну вот, отчасти, как будто бы (этак разом и словно бы даже "по-доброму") вырисовывается нечто такое, отчего потом и действительно бывает почти о одновременно и "стыдно", и "не стыдно".
      И даже если сейчас попытаться прояснить (помните, как у Золя, офицер после искал возможность извиниться перед дамой, коя не смогла из-за увечья ответить ему в приглашении на танец - его муки да терзания), и вот когда вот тут и сейчас, словно бы даже тут и сейчас что-то вспыхивает, но точно ведь, что не заканчивается тут же, - ибо время окончания сообщат позже, - и что мы видим? Всплеск? Нет. Ударь юношеская (ещё путают с ухарью гусарской - и тоже нет). Ну а так что же тогда? Или быть может мы уже ничего не видим? Но ведь видим! Я сам и лично совершенно точно вижу, что видим! Даже отчасти, позвольте, видим-с.
      
      
      Глава 6 (245)
      Иной ведь раз даже в самый последний момент могут сойти поистине безобразия (психические) и наступить... А ничего и не наступит. Потому что если у вас что-то случилось психологически, то это значит всего лишь - что болит душа, то бишь, друзья, "что-то с душой" (Вы уж извините, но по крайне мере для меня это просто: "вылечим... подправим... исправим... изучим... Поможем, в общем если "ключевое" слово)
      
      
      Глава 7 (246)
      Тяжело. Тяжело по утрам и всё больше психологически.
      Вечером тоже тяжело.
      Случается наоборот, словно бы эти "тяжести" меняются местами, а на самом деле просто быть может этого всего и нет в реальности, а всё лишь наше с вами видение. Так показалось, так почудилось, так привиделось.
      Возможно? Возможно.
      Всё вообще всегда вполне возможно.
      Но вот что быть может способно показаться если не удивительным, до точно, что достаточно занимательным. Я ведь словно сам в себе вызывал разного рода ощущения "тяжести" и после, словно преодолевая себя - и в этом "преодолении" по-своему расцветая - находил себя, попутно же себя и закаляя.
      Другими словами, это работа в экстремальных ситуациях, обучение себя этому, привыкание к работе в подобного рода условиях, ну и, собственно, уже жизнь, сама жизнь. Ведь со временем оказывается, что иначе ты уже и не можешь, не способен, испытываешь - начинаешь испытывать если "иначе" - психологический дискомфорт. И оказывается... И оказывается, что всё так и есть. Неправда ли, весьма любопытно, а?
      
      
      Глава 8 (247)
      Ситуация по-своему, конечно, одновременно и грустна, и печальна, и нелепа. И если предположить, что, то ли ещё будет; или, скажем...
      Впрочем. Что толку предполагать?
      Не иначе, как только стращать напрасно себя. Не лучше ли даже не думать об этом и просто жить даже не то что своей жизнью, а новой жизнью в новых условиях. Да, они сейчас такие. Да, всё складывается именно таким образом. Ну и что с того если сейчас всё так. Ведь вполне быть может и хорошо посмотреть, как в таких вот условиях выживать. Не это ли есть те самые "тяжести" (описанные выше), которых ты сам искусственно вызывал, а тут они вроде как сами открылись перед тобой. Ну да, ситуация непонятна, неприятна, необъяснима. Ну так и что с того. Да, сейчас это так. Да, потом станет по-другому. Ну а что с того? И что было бы чтобы так, как сам-то считаешь?
      Я задумался. С одной стороны, и на самом деле в этих словах была правда да истина. Но была эта правда всё-таки какая-то своя. Да и истина оказывалась такой же. То есть с одной стороны вроде как и понятно как будто бы всё. А с другой ведь и не ясно совсем. Тому верить, или этому. Да и чему на самом деле верить лучше, особенно если можно быть может и вовсе ничему не верить. Уйти, так сказать, в глубокое подполье, в небытие. И там, сидя да пребывая под своеобразным замком разума - выгадывать потихоньку у судьбы тех или иных благ. Да и считать ненароком что это и есть, собственно говоря, соль земли. Помните, как в Писании, если не будет соли, к чему всё тогда... ("Вы - соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям". (Мф.5:13)).
      
      
      Глава 5 (244)
      Происходившая со мной ситуация одновременно и удручала, и радовала. Ну и конечно же во всём это угадывалось всё то нечто, что так или иначе способствовало и ещё гораздо лучшему пониманию. Понимаете? Ведь одно дело рассуждать, размышляя, на фоне условий психологически ровных, и совсем иное, когда перед вами (кругом, кругом...) некий хаос (из мыслей, поступков, событий), а вам необходимо это всё не только обработать, точнее если, не просто обработать, но и привести к единожды верному знаменателю. Единому. Другого быть не может. Всё другое есть ошибка.
      Но и даже это ещё не главное. Основным и решающим является то обстоятельство, что вам ведь и правда необходимо не только выжить, вернее, не просто выжить, но и выйти победителем в таком вот "выживании". А значит это должна уже быть непременно победа и только победа. Понимаете? Нельзя полагаться на какое-то нечто, что вдруг возьмёт и как-то само вас и найдёт (отыскав в пустоте) и начнёт лелеять да заботиться. Смысл-то какой личному ему или кому-то ещё, если нет выгода. Личная выгода - это двигатель того или этого. А уж какая она, это уже для каждого всегда что-то своё. Кого-то манят деньги, кого-то власть, кого-то любовь, а кому-то буде достаточно и улыбки. Всё зависит от исключительно внутреннего восприятия каждого в отношении себя, или как лучше сказать, в его проекции к внешнему миру. Вот ведь в чём важно. Вот ведь что правильно...
      
      
      Глава 6 (245)
      Кто знает, да и что почём ведает жизнь, когда она сама иной раз настолько кажется всем нам порой одновременно и загадочной, и удивительной, и что уж точно, весьма точно расставляющей всё на свои места. Да, пусть не сразу (кому-то и сразу), со временем. Пусть иной раз что-то становится даже необъяснимо-непонятным, а что-то ясно будто как божий день, а после вдруг оказывается, что и не так всё (а то и так). Понимаете. Тут ведь совсем всё как-то по-разному, по-другому, по-новому даже может быть (ведь не всегда сбывается даже то, что вроде как до того шло по накатанной). И вот тогда уже вполне можно предположить, что... Что почти одновременно - и не совсем ясно нам всё, и при этом наоборот, всё чётко, ясно да понятно. Тут ведь, вероятно, как повезёт. Тут ведь, наверное, как оно ещё будет. Тут ведь скорей всего даже не то что не ясно становится (иной раз и ясно, да как будто не о том всё), но и ведь всё равно, не так всё-таки чтобы что-то уж совсем да наверняка. Помните фильм на закате советской власти "Гений", когда пригласили профессора с известного института чтобы он дал оценку прибору, который изобрёл по версии милиционером мошенник, а тот крутил, смотрел, так ничего и сам не понял и других запутал. ("В общем, если, так сказать, в лабораторных условиях... Ну, словом, если вы поймаете этих ваших подопечных... то их с этой вот техникой ко мне, в лабораторию..."). И это ведь всё так и по жизни. К сожалению, к радости, другой вопрос. Тут скорей всего, для кого-то к сожалению, для кого-то к радости. Мне всегда было легче, когда я видел недочёты, и, соответственно, можно было эти "недочёты" использовать, чтобы что-то обойти. К сожалению (опять же, или к радости) подавляющее большинство людей до боли удивления невежественно и необразованно, а случаются ещё и грамотные вроде как глупцы, этак и диплом имеет, ещё и степень да прочее, а по факту дурак дураком), и вот когда такое... Ну тут, впрочем, как в фильме вышеупомянутом. Если... да... тотчас же ко мне... в лабораторию...
      
      
      Глава 7 (246)
      Понимаете, тут ещё вопрос в чём. Всё ведь, с одной стороны, быть может хорошо и правильно. А вот вмешивается фактор каких-то (довольно подозрительных при этом) обстоятельств, и оказывается, что и неизвестно даже чёрт возьми что да и как. И вроде сходилось ещё недавно всё, как вдруг оно же - рассыпается в одночасье, да ещё и так, что по прошествии времени и следов-то не оказывается. Вот ведь как бывает. А случается идёшь по минному полю, даже не то что идёшь по надобности какой, гуляешь, или пробежку делаешь, и ничего с тобой не происходит, жив да здоров, и лишь много после узнаёшь сколь много погибло из тех, кто только ступило было туда и уже всё, и уже всё...
      
      Ну и потому словно бы живёшь уже ты да знаешь, что жизнь - она твоя да с тобой да лучше будет только, а что случается да вроде как на первый взгляд кажется, что не то, самое что ни на есть то, то что надо, то что и так должно быть, то что правильно - именно согласно расписанию бытия твоей собственной жизни. А кто другой пытается повторить, аут. То бишь смерть.
      
      
      Глава 8 (247)
      Если продолжить концовку предыдущей главы, то совершенно точно тогда уже что и жизнь не жизнь, и смерть не смерть, беспокойство и не беспокойство вовсе, да и оказывается так, что непонятно да необъяснимо будто бы всё, а вот раз - и происходит такое "нечто", что оно словно бы и не происходит вовсе, а радует душу. И уж поистине хочется сказать: "Аминь". Amen.
      
      
      Глава 5 (244)
      И если вдруг начинает казаться, что идёт что-то не то, - это отнюдь не так. И ещё поистине бабушка надвое сказала, как оно всё должно происходить.
      Но меня всегда беспокоил не этот вопрос. Понимаете, я всё время имел огромнейшее внутреннее желание двигаться вперёд и только вперёд. Мне во что бы то ни стало необходимо было двигаться, преодолевать преграды, но это необязательно было такие чтобы жизненно важные преграды, просто преодоление оных - на шажок, на полшажка мне помогало быть ещё выше (помните лозунг советских времён: быстрее, выше, сильнее) чем остальные. (И я при этом не думал, точнее, правильнее будет сказать, чтобы этак поточнее, я имел не делание обязательно быть конкретно кого-то быть "быстрее, выше, сильнее", а мне очень хотелось на фоне общей массы - быть вне её.)
      
      
      Глава 6 (245)
      Порой, казалось, я делал необдуманные поступки, но само вкрапление в предложение глагола "думать" неуместно и ошибочно, ибо слишком шаблонно и неправильно. А неправильно прежде всего из-за того, что любого рода тавтология является патологической глупостью и способом замещения нечто неопределённого (равно как отчасти необъяснимого и даже глупого; да, на мой взгляд, глупого). А значит как нет ничего тайного, чтобы не стало бы явным ("Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу" (Мк.4:22)), так и в нашем с вами примере нет ничего такого, чтобы можно было рассудить что поступки являются необдуманными, потому что я, по сути, вообще не думал (если слово "думать" ассоциируется с продолжительностью конкретного периода времени), и подчинялся мыслям, кои приходят в голову сразу (потому видимо и люблю так называемые "быстрые шахматы"), а там уж за эти доли секунды - вот мозг и включается, и не только миллиарды комбинаций выдаёт, но и разом просчитывает единственно верные решения, - а потому и по шахматам я играю на уровне мастеров, хотя хотелось бы гроссмейстеров, но ведь все впереди. Учусь всю жизнь и развиваюсь.)
      
      
      Глава 7 (246)
      Но не это всё, конечно, главное.
      И не это важно.
      А важно то, что я, путём порой неимоверный усилий, создаю рай при жизни. Но не материальный, ибо он тлетворен, а магический - то бишь энергетический. Первые ученые были мистики - маги, колдуны да монахи. После монахи поняли, что это весьма прибыльное дело, умы людские, и вытеснили магию (а заодно и науку, ибо первая наука была магия, метафизика) вытеснили за круги сознания порядочности, предав ещё позже суду инквизиции, ибо стало ясно, что попросту не вмещает сознание народа глупость власть придержавших. Ну да касается последних так было во все времена. Сама история завоеваний может лишь благосклонно внимать какой-то своей истине. Да ещё той, коя сохраняется в угоду правящей власти (помните как поручик Гринёв у Пушкина в Капитанской дочке несколько раз выжил только благодаря вмешательству Пугачёва, - хотя поручик на службе у императрицы Екатерины, а Пугачёв, согласно правящей власти, буян и разбойник (разве что какое-то время достаточно легко расправлявшийся с войсками власти, побеждая генералов, пока не позвали самого фельдмаршала Суворова, приказав расправится с бунтовщиками, - пустив армию - против кучи отщепенцев, то бишь разбойников, как они представлены в летописях и как будут представлены все те. Кто и сейчас вдруг вознамерится - то ли по глупости душевной, то ли по доброте, то ли просто не зная историю и чем все оканчивается на Руси - пойти против правящей власти. Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить, как говорится.... (И новому бы так, чтобы в памяти поколений не просто притча во языцех, а как у Мао Дзедуна... на десятки лет вперёд... Ох. Эх. Может не тех советников "Он" берет на службу? Ведь если те, кто смог бы помочь переформатировать мышление масс - да и на самом деле сделать всё много лучше - а в сегодняшнее время это уже почти в контексте по-другому - но с теми же составляющими, разумеется.)
      
      
      Глава 8 (247)
      В самый последний момент я не хочу унижаться. Объяснять что да как и отчего сегодня вы сделали то-то и то-то - потому что вам просто надо было то-то и то-то, а если бы не сделали то-то и то-то, то на это тут же последовало бы то-то и то-то, позвольте, это или интеллектуальное безумие или безумие людское. Человек, который не задумываясь (как считают многие, а на самом деле выверено и расчётливо. - ибо просто рисковал выбрасывал "на ветер" десятки тысяч долларов (забывая о них в ту же секунду, - и не потому, что кроме них у него ещё было столько же, а просто "отыгранная сцена", "пройденная роль", - и вот тогда, когда жизнь по своему всё время норовило выстроить какие-то свои новые - собственные и безумные (ты ведь считаешь что это так, значит это и правда так) инсинуации разума (при этом к этому самому разуму не относящиеся), и если это поистине так (а это так), то после что ещё может более вспыхнуть перед тобой какой-то неизвестной звездой... Тем более что и про звёзды (да и тем более неизвестные) ты на время забываешь. И всё также вперёд да вперёд. Туда, где истина. Туда, где успех. Туда, где удача. Где поистине удача. Ведь ты проходишь минное поле - потому что просто идёшь так как надо идти (дорога пролегает так), а не то что совершаешь какой-то подвиг. Да будет так. Аминь.
      
      
      Глава 9 (248)
      И вот тут даже не то, что открывается перед нами нечто, али может чудеса какие (да обстоятельства неведомы), а просто дело ведь всё и на самом деле обстоит так, что несмотря ни на какие передержки сознания (а это, поверьте, в иные - оные? - и иные и оные разы очень - ох? - и ох, как и очень неразумная вещь). И ведь если вдруг разом что-то будет блокировано разом. И если даже здесь (или там... там... там, где, за шумной водою, солнцу не слышно огня, друг мой навеки усопший ласково встретит меня), и вот когда там это по-настоящему будет, то тогда уже и ничто, казалось, не сможет удержаться в рамках чудовищной силы разума - в том плане что движения будут бегать и туда, и сюда, ни одно из них не сможет убежать отсюда. Равно как и стать извлечённым из беды бытия. Ну или небытия. Тут уж кому как сказано да на роду написано. Ибо победа. У меня лично - победа. Ну и у тех, кто со мной! Amen.
      
      
      Глава 10 (249)
      Я пытался забить последний гол. Нанести в самый последний момент уже, казалось бы, проигранного боя - последний удар - и чтобы он стал нокаутирующий. Я всегда пытаться запрыгнуть в последний вагон - если это касалось образного выражения в жизни, и никогда не бежал за составом - если поезд уходил или норовил подобное сделать. Уважал себя? Любая трактовка на ваш выбор исходя из того, что я просто не любил, когда передо мной захлопывались двери. Нет так нет. Поедем следующим составом. А бокс или футбол там другое. Там спорт. Матч проигрываешь, раз - и мат (шахматы). Раз - и гол (футбол). Раз и нокаут (бокс). Раз - и туше (борьба, это когда на лопатки кладёшь противника). Раз - и в дамки (это уже не только в шашки, но и по жизни...)
      Я просто всегда не только любил быть первым, но и стремился всячески выйти в отрыв, да ещё так, чтобы ни у кого не было сомнений в победе (стопроцентное подавляющее преимущество, в боксе это нокаут, в борьбе и самбо - победа за явным преимуществом, в каратэ и дзюдо - иппон, чистая победа, в кикбоксинге и рукопашном бое - нокаут. (Бое, а не бою, потому что окончание ю - бою - когда речь идёт о поединке, окончание е = бое - когда о виде спорта, рукопашный бое, в рукопашном бое, о ком о чём - о рукопашном бое, но не бою, - бою это армия, это смерть, а в спорте всегда есть шанс "воскреснуть" и "отыграться"; после смерти конечно тоже есть шанс, но это если совсем уж кто психологически восприимчив и будет верить, что убиенный им приходит к нему в виде духа по ночам... как-то так)
      
      
      Глава 11 (250)
      Конечно, если как-то совсем уж взять и предположить (ну или там допустить этакое допускаемое - окончание именно как "аемое", а не "имое", допустимое) и вот если это предположить, что так, то, по сути, много ведь ещё может явиться перед нами удивительного да занимательного. А если предположить, что и не будет этого... Ладно. Мысль другая пришла. Нельзя жалеть о чём-то совершённом. Вы ведь руководствовались чем-то, а то даже если и сиюминутными... слабостями тут не уместно, инстинкты не в счёт, они вне закона, речь о разуме, - и вот если вы руководствовались этим, да ещё если взвесили не раз... Понимаете? Если вы больше раза (а тем более двух=-трёх-пяти) раз думали да размышляли над чем-то, значит перед вами поистине...
      
      
      Глава 12 (251)
      И потому вот хочется если... И потому если допускается... (А равно допустимо оказывается.) Понимаете, тут ведь поистине всё свыше. Мы уже рождаемся или богами, или уродами. Всё пусть как всегда условно, конечно. И даже в рамках земного понимания, быть может, не всегда есть объяснение подобного рода пониманию бытия (не бытию, а именно бытия, ая), и даже есть в этом "ая" что-то такое отчасти страдальческое, отчасти ранимое, терпеливое, необходимое быть может даже. Сейчас точно в эпоху развития вируса грядут иные времена (иных уж нет, а кто далече). И я напрасно, подвергнувшись первому (отчасти даже не естественному мне) порыву принялся ругать власть, власть - это ведь как Штирлиц, забросили его, разведчика, к Гитлеру, он видит, что кругом полное безобразие и начни ругать и что бы сразу с ним? Кальтенбруннер сдал бы Миллеру, а тот бы на куски, на куски-с; и после говорили бы что не глупо ли так-то вот-с (говорили условные "наши" конечно, тем что всё равно, там как при Союзе всё в угоду партии и правительству). И вот подумал я, что уже и раньше поистине думал, а ведь правда. Пусть идёт оно стороной, наше дело "сиди на солнышке, грейся...". А заодно пиши, записывай, анализируй, вот уж поистине - ум-то прибывает иной раз и не с годами даже, а с днями, часами, минутами, секундами-с... Вот ведь как оно... Однако... (А хорошо Горин написал, сиди на солнышке, грейся... А уж актёр Леонид Броневой как озвучил... Если бы он не озвучил, может и не совсем понятно было бы что написал... Актёры всегда усиливают и способны усилить любое слово... Талант-с. Однако.)
      
      
      Глава 13 (252)
      А самое... А самое вот... Ведь мало кто поймёт, что даже если принимал я коньяк, то это лишь как допинг для активации мозга. Я никогда не пил просто так. Как в спорте каждую таблетку допинга используют - если для роста мышечной массы - то не просто заглотнули и сидят, кайфуют, - нет, всё на дело (кушая дополнительно много и "качайся" обязательно), вот так и я с алкоголем - если выпил - пиши тотчас же, записывай всё что приходит в голову, поистине из подсознания столько можно извлечь; это такой же допинг, как и в спорте. А если чувствуешь, что лимит исчерпан (всегда так, в спорте тоже. Переборщишь с допингом и не только пиши пропало, но и себя погубишь), вот так и в науке - тире - литературе (тех исследованиях коими я занимаюсь). Выпил - пиши, но знай меру, градус не разбавляй почему зря, но и используй грамотно, если уходит - не лови, всё значит, время закончилось, всему своё время как сказал Экклезиаст, врем я разбрасывать камни и время собирать камни... ("...время разбрасывать камни, и время собирать камни...". (Еккл.3:5)). И - наслаждайся мгновеньем. Допинг он ведь поистине - если грамотно, то "дорогого стоит". (В мире всегда чаще всего "неграмотно", а потому он превращается в яд, тогда как априори был задумал как благо, да вот, природа человека вмешивается... Коварная и глупая... К сожалению.)
      (Это как оружие. Можно во благо, можно на упокой.) Amen.
      
      
      Глава 14 (253)
      И ведь поистине, можно лишь только радоваться сложившейся ситуации (в силу происходящего). Тут и сплочение, единение, родственный душ (я, признаться, тотчас же узнал, что до девяносто процентов окружения были так себе, а те, о ком бы и не подумал, что настолько друзья - оказались таковыми). Что говорить, близкие предают, а тут... Нет, поистине, война всё расставляет на свои места. Да, поначалу я понимал, что обман там и прочее, а потом как озарило, - да и чёрт с ним, выживут ведь сильнейшие. Просто это возможность для максимальной мобилизации. Но не для выживания (это слишком просто и... можно и на подножном корме, скучно), а тут как раз важно выйти в отрыв! На фоне остальных! Понимаете! И в этом плане лично я благодарен. Товарищ главнокомандующий - спасибо! И низкий поклон. Городской голова - спасибо! И низкий поклон. Товарищ самый главный министр - спасибо. И ведь я не ёрничаю. И правда, спасибо. Мало того, что мне открылась великая истина о том, кто нами правит, так я ещё почувствовал себя Штирлицем в тылу врага. И выжил! Научился выживать. (Вернее, я и так умел, а тут отработал технологии да понял, что можно и в отрыв идти. Поистине, аллягэр ком аллягэр). Поистине, если бы не вы... Только так и никак иначе. À la guerre comme à la guerre (на войне как на войне).
      Да ещё и правда, поистине столько попутно вскрылось, что только благодарить судьбу - спасибо, вирус! Точнее, не он. А спасибо что уготовило нам всем в стране советской жить... Россия - благодарю.)
      
      
      Глава 15 (254)
      Всю жизнь мне мешали деньги. Отсутствие их в тех количествах, которые были необходимы для совершения моих планов. Я никогда не был бедным или нищим (по истинным понятиям бедности или нищенства). Но мне всегда не хватало денег для реализации всех своих амбиций. Также продолжается и сейчас. Спасибо всем тем, кто помогает и поддерживает меня, присылая нужные мне суммы. Без вас, друзья, я не был бы тем, кто я. От души благодарю!
      
      
      Глава 16 (255)
      Мысли наши имеют очень специфическую сентенцию, друзья. Они способны раскрываться в одночасье, а после затихать, если вдруг не нашли "должного" (по их мнению, потому и сразу поставил в кавычки) понимания (оное слово тоже можно ставить в кавычки), "понимания" происходящего, - но. Но. Ну да вот и вмешалось тут наше это "но". А всё дело в том, что в том вопросе и правда нельзя подходить этак с кондачка. Как говорили в том фильме, "трэба разобраться" (Спасибо, покойница, бабушка Люба, мама мамы - еще двадцать четвёртого года рождения, что мы тогда с Вами, - у нас в семье бабушек и дедушек на "Вы", мама впрочем тоже на "Вы" своих маму, отчима и папу называла - мама покойная сорок шестого года, так вот, спасибо бабушка Любап, что когда-то мы с Вами - я и Вы - не только смотрели фильмы вместе, когда я маленький гостил у бабушки - это конец семидесятых годов - начало восьмидесятых, но и мы смотрели почти исключительно фильмы или "немые" или раннего советского времени, ибо они их только показывали по тем двум каналам советского телевидения, кои были с позволения дорогого товарища Леонида Ильича, царство ему небесное, всё-таки папу любил, телеканалы на тот момент были; ещё один был, но это как и сейчас губернатор рот боится раскрыть перед "главным по стране", - одного нашего юмориста любопытное высказывание, кого он имело в виду, Михаил Жванецкий, уж тут не ведаю..., там и в тот время местный канал был словно ... как бы чтобы не обозвать ненароком... ещё ассоциативную связь припишут... никакой в общем.).
      
      
      Глава 17 (256)
      И тут уж поистине, начнёшь как анализировать, так порой в такие дебри бытия (помноженного ненароком на производное от сознания да подсознания) забредёшь, что уже вроде как и жить не знаешь да не ведаешь как. И жить-то надо.
      
      
      Глава 18 (257)
      То, что жить надо, мне говорили всегда. Я слышал это с самого детства. То, что надо как-то так "приспосабливаться" слышал тоже (кстати, то слово взял в кавычки, ибо оно мне претит). Оно не вписывалось в моё понимание бытия с первых лет детства (когда я шёл пешком, чтобы не ехать на коляске и мне не говорили, что вон мол какой барин нашёлся, возят его). После всё тоже вскрылось. Я помню себя с рождения, даже помню ещё в утробе. Сумасшедший? Отнюдь, отнюдь. Хотя понятно, что официальная наука подобное может принять за... и потому конечно же я подстроюсь - под вас... (ох, Господи, обещал не называть дураков - дурами, а истину - истиной, самого или убьют, или в сумасшедший дом запрут. Потому да - я помню себя с возраста, который положен помнить по закону (см. учебник тот или ной, я как Васин - со всем согласен. "кто такой, кстати, этот Васин"? Полковник он был что ли. Так я давно уже генерал. Я или он?) нет, нет. Ничего не помню, а помню лишь то, что допустимо, возможно, см. да читай кодекс коммунизм. Поистине, времена не меняются в этой стране. Аминь? Нет. Я буду рад. Я ведь изначально готов следовать всему и вся. Вы только дайте команду. Я уже готов.
      
      
      Глава 19 (258)
      Аминь. (Что выжил.)
      
      
      Глава 20 (259)
      И подумай. И проверь. И вымерь (сто раз отмерь, один отрежь). И пойми.
      Вот о "пойми", я бы и хотел поговорить. Да и, пожалуй," вообще о всём, что так сейчас происходит.
      Впрочем, нет. Обо всём - тема масштабная, замахнёшься, не оправдаешь ожиданий, тем более мой взгляд всегда традиционно противоположен большинству (даже "подавляющему"), а потому тут уж, как говорится, или волки сыты, или овцы целы (а по мне, извините, - и ещё этак поправив очки, вернее очёчки, - а по мне, чтобы целым остался я; а вы хоть...) Подонок, но ведь прав. Подлец, но ведь прав. Негодяй, но ведь прав. (Заметили - ли, - как я иду этак по касательной да ласкательной...) Чудак, но ведь... Прав, прав, прав. В том и дело что всегда прав. А потому зачем война. Тем более что... (...всегда были важны маневры.)
      
      
      Глава 21 (260)
      - И вот пусть, под поистине с шампанским изысками. Увидят мир люди другими, - поистине, как свинью, трюфелями.
      - Вы находите это красивым?
      - Позвольте.
      - Ну подобного рода обращение...
      - К поданным?
      - Да.
      - Ну если к поданным, то да.
      - Точно?
      - Что?
      - Оно.
      - Ну да.
      - Что?
      - Да-с. Разве что, всё-таки, - ну это если на мой взгляд, - не всё конкретно. Точнее, да-с.
      - Что?
      - Да корректность-с, и присовокупить если да-с, то и выходит да-с.
      - Да-с. И я о том же. (Россия. Время правления вождя и учителя. Весна двадцатого года. Вирус.)
      
      
      Глава 22 (261)
      Мало кто, конечно, способен понять да разуметь, когда вы совершаете поступки, которые с одной стороны противоречат логике обывателя, с другой - тотчас же переводят вас на иную границу восприятия бытия. При этом существенной ошибкой будет пытаться что-то доказывать человеку с простыми мозгами, потому что он, во-первых, не поймёт, а во-вторых, обгадит вас в ответ. (И чем больше будет не понимать и понимать, что "не понимает", тем больше будет срываться на вас, стараясь посильнее ужалить.) Потому отступите. Не спорьте. Не переубеждайте. Не доказывайте. Со временем человек всё поймёт сам. С годами. А если не поймёт, значит ему не дано. И тем более не о чем тогда об этом говорить. Мы биологи, понимаем, что мозги индивида весьма различаются друг от друга (в десятки раз). И если сравнить с боем на ринге, когда против боксера даже в два метра выйдет противник в сто два метра, шансов нет. Даже если всего в три-четыре-пять метров. И весом ведь тоже в столько же раз больше. А разница в мозге между одним и другим может быть в сорок раз и более. Это значит два метра и. Далее - в десять если, то двадцать метров, в сорок если то восемьдесят метров, в пятьдесят если - сто метров. То бишь человек и сорокаэтажный дом. Каково?
      А потому о чём вы говорите... Друзья. Не спорьте. Не доказывайте свою. Правоту. Просто идите своей дорогой. Можно даже лесом если посылают. Прогулка по лесу ещё лучше. Воздух чище и птички поют.
      
      
      Глава 23 (262)
      Мы с вами должны понимать, что жизнь одна, это да. Но если не рисковать в этой жизни, то глупо да скучно жить. Помните, как Пушкин словами Пугачёва рассказывает в "Капитанской дочке" Гринёву одну притчу про ворона, живущего триста лет, и орла, живущего тридцать лет и три года. ("- Слушай, - сказал Пугачёв с каким-то диким вдохновением. - Расскажу тебе сказку, которую в ребячестве мне рассказывала старая калмычка. Однажды орёл спрашивал у ворона: скажи, ворон-птица, отчего живёшь ты на белом свете триста лет, а я всего-на-все только тридцать три года? - Оттого, батюшка, отвечал ему ворон, что ты пьёшь живую кровь, а я питаюсь мертвечиной. Орел подумал: давай попробуем и мы питаться тем же. Хорошо. Полетели орел да ворон. Вот завидели палую лошадь; спустились и сели. Ворон стал клевать да похваливать. Орел клюнул раз, клюнул другой, махнул крылом и сказал ворону: нет, брат ворон; чем триста лет питаться падалью, лучше раз напиться живой кровью, а там что бог даст! - Какова калмыцкая сказка?").
      
      
      
      Глава 24 (263)
      - Может и к лучшему?
      - Что?
      - Я говорю, что может и к лучшему, что происходит.
      - Да понятно, что к лучшему. Это нам всем урок. И ещё важно, что выйдут вперёд как раз те, кто умеет работать в экстремальной ситуации.
      - Думаешь?
      - Ещё бы. Это даже, как говорится, не обсуждается.
      - Хороший ты человек.
      - Все мы хорошие. Пока не обременяем никого.
      - Это верно.
      
      
      Глава 25 (264)
      - А чтобы не обременять...
      - Что?
      - Ну, к вчерашнему разговору...
      - А...
      - Чтобы не обременять - надо работать.
      - Всё время работать над собой. Простая работа - это поверхностно и относительно (хотя тоже очень значимо). Но основное - это работа над собой.
      - Я понял.
      - Я тоже понял...
      
      
      Глава 26 (265)
      Я всегда не только жил в долг (перед судьбой), но и получал всё авансом (от жизни). Я верил в свою миссию. Особую.
      До конца не ведая какая она, я знал только то, о чём мне говорили люди, благодарив меня за помощь.
      Я учитель. Моя миссия помогать людям.
      Я психолог. Моя миссия помогать людям.
      Любого рода специальности и профессии в точной степени коррелировали с помощью другим.
      Учитель - от слова "учить". Но учить - это не только навязывать свои знания, но и раскрывать природные таланты людей. Помогать, направлять, оберегать, - и дальше они сами пойдут, им ведь только на первом этапе надо помочь, а дальше они уже сами, дальше они уже сами...
      (Описанное выше я упоминал вначале, но оно ведь именно сейчас появилось, да и повторение через двести с лишком страниц не навредит, а лишь только ещё более закрепит мысль, в самом начале сказанную. Потому я оставил написанное здесь. Поначалу, признаюсь, удалил, да после обратно возвратил. Посчитав что так будет правильнее и отчасти что-то написав даже в свою "защиту".)
      (Слово "защита" поставлено в скобки, потому что тут тоже минимум несколько смыслов, ну хотя бы тот, что автор волен самолично распоряжаться собственным произведением и отряжать отряд слов в любое место собственного произведения, в том числе... Ну довольно пока. Чем он при этом может руководствоваться - это как родителей не спрашивают отчего их дети родились такие или вот такие. Природа. Вот так и у нас, авторов. Природа-с.)
      
      
      Глава 27 (266)
      Жизнь - она ведь... Вот, сбили с толку мыслю прошлой главы. Но если бы я не написал примечание о том почему вновь упоминал о ранее указанном в предисловии, многое было бы непонятно. Потому ладно, эта глава пока на этом всё. Следующая!
      
      
      Глава 28 (267)
      Мысли бегут по кругу вы полагаете? Отчасти да, отчасти это так. Но как и всё происходящее способно переходить - словно само собой, но при этом по распоряжении свыше - в любое состояние, точно также и по настоящему расставлять какие-то приоритеты мы в точной мере не способны. Можем, да, мы всё можем, но способность и обязанность есть всё-таки какое-то нечто в сравнении с видимым порядком вещей. Да и кто знает на самом деле, что да как. Главное ведь - это наше движение вперёд. На это всё направлено, об этом всё оговорено, к этому всё приведено. И вполне ведь что это всё так и есть, согласитесь. Хотя я порой и сам с собой не соглашаюсь (особенно перечитывая написанное, может оттого и не читаю, - в отличии от классиков, коих иной раз до дыр зачитываю, дыр не дыр, а десять-двадцать, а то и сотню раз могу перечитать одно и то же произведение; мертвые души помнится раз пятьдесят читал. Но стараюсь поменьше. Иной раз и нескольких раз - три-четыре-пять, от силы десять, достаточно. Ну а почему нет? Они ведь классики, мы у них не только учимся, но и просто иной раз наслаждаемся слогом. Если бы я как Гоголь по сорок раз переписывал свои произведения, оттачивая слог, наверное, я и себя бы читал по сорок раз. Хотя вот любопытно, что читал Гоголь? Или Пушкин? Достоевский.
      ...себя бы Фёдор Михайлович прочитал бы ненароком, там и Кондратий раньше времени пришёл бы обниматься... Потому правильно сделали что оставили нам... Мы уж помногу. Как того Кафку да Набокова, моих любимейших писателей. Я уж помногу раз... помногу раз... и так, и этак. Хорошо ведь, а? А Пушкин один чего стоит! Поистине, гений чистой красоты...
      
      
      Глава 29 (268)
      Всё когда-то случается, равно как и всё когда-то оканчивается. Но это понятно, парадигмы таких категорий бытия как "жизнь" - "смерть" известны любому вероятно с самого рождения (Будду оберегал отец, держа во дворце, а что вышло знаем - как только узнал, что люди смертны, сбежал, ушёл странствовать, испытания претерпел и Буддой, просвещённым стал). Мы сейчас о другом. Жизнь... жизнь поистине только расставляет всё на свои места, но постепенно всё ведь и действительно будет расставлено. Жизнь, смерть, прочие понятия, они хороши если их обыгрывать в книгах, но в самой жизни (и для неё) всё условно и безразлично. Смерть приходит, и там уже всё. И по боку и вечное блаженство в раю и прочие чудеса... (хотел написать хиромантии, подумал причём тут гадание на руке, хотел было пиротехники, так фейерверки тоже не причём, магии писать неудобно, веры наверно лучше) чудеса веры - они да, хороши, конечно, но, если ты жив. (Когда жив - можно любой глупостью заняться.) А вот когда на пороге смерти, тогда уж и чёрт знает, что сделаешь да кого угодно примешь к себе (и в дом, и в душу) если только спасёт.
      
      
      Глава 30 (269)
      Помните, как писал Высоцкий, а жизнь мелькает как в немом кино, мне хорошо, мне хочется смеяться, пусть счётчик крутится, пусть, всё равно, в конце пути придётся рассчитаться... ("А он кричал: "Теперь мне все одно! // Садись в такси - поехали кататься! // Пусть счетчик щелкает, пусть все равно // В конце пути придется рассчитаться".) Поистине, какие слова пророческие и, что говорится, на все времена да под любые обстоятельства. Не, конечно, обессмертила себя в этом плане Библия, вот уж поистине книга книг. (Может ещё оттого, что столько авторов сразу писали да все вместе - проникнувшись одним духом - единым - и усиливая одну мысль). Хотя, о Ленине писали так, о Марксе, где сейчас Ленин? Союз распался, а с ним канул в лету и Ильич. Маркс ещё держится, ну да потому что мировая философская мысль, тут политэкономия, помноженное на психею, тут отчасти - а может и поистине - вечность.
      ("Твердил он нам: "Моя она!",
      "Да ты смеешься, друг, да ты смеешься!
      Уйди, пацан, - ты очень пьян, -
      А то нарвешься, друг, гляди, нарвешься!"
      
      А он кричал: "Теперь мне все одно!
      Садись в такси - поехали кататься!
      Пусть счетчик щелкает, пусть все равно
      В конце пути придется рассчитаться".
      
      Не жалко мне таких парней.
      "Ты от греха уйди!" - твержу я снова,
      А он - ко мне, и все - о ней...
      "А ну - ни слова, друг, гляди, ни слова!"
      
      Ударила в виски мне кровь с вином -
      И, так же продолжая улыбаться,
      Ему сказал я тихо: "Все равно
      В конце пути придется рассчитаться!"
      
      К слезам я глух и к просьбам глух -
      В охоту драка мне, ох как в охоту!
      И хочешь, друг, не хочешь, друг, -
      Плати по счету, друг, плати по счету!..
      
      А жизнь мелькает, как в немом кино, -
      Мне хорошо, мне хочется смеяться, -
      А счетчик - щелк да щелк, - да все равно
      В конце пути придется рассчитаться...").
      
      
      Глава 31 (270)
      И вот поистине, как средства массовой информации запугивают людей. Но, опять же, как в том фильме, не корысти ради... Я думаю просто по глупости, а отчасти просто идёт каким-то своим кругом. В жизни вообще всё так и должно идти. По-своему. На всё есть своё предначертание. Люди, которые не понимают этого, поддаются ненужной паники и погибают обычно (как и животные во время паники, например, во время пожаров), а кто сохраняет разум, не только переживает пандемию, но и остаётся в выгоде. Да ещё существенной. Ну а почему нет. Тут главное довершить до конца. Не останавливаться. Всё время идти вперёд. И поистине, как почти семидесятилетний продюсер Вайнштейн, заболевший в тюрьме Америки коронавирусом и излечившийся, то так и все и вся вылечиваются, а то и не заболевают, если тягу к жизни имеют. Под плитами травинка прорастает. А вы говорите какой-то мнимой заразой заразиться да умереть. Ну, ну, фантазия у вас, однако, как у нашего правительства да СМИ. Акститесь, друзья. Один белорусский лидер держит оборону. Хвала ему и вечная память во всех поколениях. Аминь.
      
      
      Глава 32 (271)
      Ну а вообще, конечно, ничто не происходит. Так, выявляются психически больные люди на фоне глупости правителей земли, а так более ничего, обычная война. И во время войны выживали. Ничего не изменится и сейчас. Кому суждено - тот уйдёт. Кто надо- останется. Когда в совершенно мирное нынешнее время рано утром в квартире убивали моих родителей, никому не было дела. Все мирно спали и после жили. А тут заохали, вирус, смерть, пандемия - да кому суждено, тот умрёт и так, а кому не суждено - выживет. Законы мира. И политика даже тут не при чём. Просто глупость иной раз всеми нами правит, но это в порядке вещей. Так принято. (Иной раз не глупость даже или там вселенский заговор, просто я уже говорил, что даже если очень добрым и честным первоклашкам доверить вести космический корабль, к сожалению, он будет лететь в совершенно своём направлении и спасёт его лишь случайность, - а скорей всего и не спасёт, и потому, когда до этого принимали на работу и продвигали патологических первоклашек, что вы, простите, хотите чтобы было дальше. Какие такие мудрые решения. Да, решения мудрые, даже порой сверх. Но на уровне первого класса средней школы, говорю вам как школьный учитель по образованию.
      (Внезапно вспомнилось стихотворение Брюсова, поистине актуально, особенно совет не обращать внимание на сейчас происходящее и думать о будущем да вечном, просто творить и писать, сочинять, жить, не уподобляться панике...
      ("Юноша бледный со взором горящим,
      Ныне даю я тебе три завета:
      Первый прими: не живи настоящим,
      Только грядущее - область поэта.
      Помни второй: никому не сочувствуй,
      Сам же себя полюби беспредельно.
      Третий храни: поклоняйся искусству,
      Только ему, безраздумно, бесцельно.
      Юноша бледный со взором смущенным!
      Если ты примешь моих три завета,
      Молча паду я бойцом побежденным,
      Зная, что в мире оставлю поэта".)
      
      
      Глава 33 (272)
      Жизнь ещё многое расставит по своим местам. Особенно после окончания массовых смертей. А такие ещё и не начинались. Всё на подходе. (Поэтому не надо идти против власти. Там скоро начнётся агония и она сама себя съест. Понаблюдайте со стороны.) Тем более что мы-то выживем и возвратимся к нормальной жизни. А они перегрызут себя. Ироды. Поистине, всё расставляется на свои места. Бог расставляет? Бог, бог. Высшие силы. Читай много выше.
      
      
      Глава 34 (273)
      Одним из смыслов развития значения мирового порядка является психологическая составляющая человека. Именно от психики зависит всё и вся. Помните слова о том что даже благими намерениями иной раз вымощена дорога в ад и это совершеннейшая правда ибо всё и на самом деле зависит от развития мозга (мозг - это ключевое, далее уже психика и прочее, ибо психика развивается от того каков мозг, - и там уже далее идут разные морально-нравственные качества и прочая лабутень, потому что если априори дурак, то не сделаешь ничего кроме дурацких поступков, но делаешь их не из злого умысла, а потому что мозг недоразвит просто, и не геноцид это и не преступники все, а просто мозг такой, дети первоклашки во взрослом обличие; и это ещё хорошо что первоклашки, могли быть грудничками, представляете чтобы они тогда натворили бы...)
      
      
      Глава 35 (274)
      А мне впервые было настолько хорошо. Когда разом замечаешь глупость сильных мира сего, понимаешь, что ты хоть чуточку лучше их - (иначе как бы ты узнал, что они дураки, учитель ставит оценки ученикам потому что просто знает больше, а не потому что он распрекрасный какой-то, по натуре он может быть даже полный мудак, и таких я очень много видел среди преподавателей вузов, ну да не увлекаемся о глупости. Речь о другом, - хотя и тема глупости, замечу, каким-то интеллектуальным вирусом проходит сквозь призму моих сочинений, а ведь и правда удивительно, когда такая глупость! И особенно когда она как пандемия - масштабна среди правителей земли.)
      
      
      Глава 36 (275)
      И нам сейчас надо главное - не лезть (в том плане что не вылезать, к глаголу приставку "лезть" - "лазать" - присовокупливаем или присовокупляем - ненужное удалить - приставку: "вы" и получаем исходную величину. Поистине, так и математику выучу (когда-то, имея маму математика, я имел твердую пять по предмету, но после забросило и перешел на папин гуманитарий, хотя вот тяга все равно осталась, потому нет-нет да изучаем-с предмет-с.) Не находите, что послесловие "с" несколько пошловато. Может потому его поняли и от него отказались. Я, конечно, тоже ради юмора употребляю да усиления значения смыслового оттенка, но что-то и самого уже начало немного раздражать. Раздражать-с. Однако. (однако-с.) надо же как прицепилось... может оттого-с (без "с") от того может, что классики русской много читаю?
      
      
      Глава 37 (276)
      Жизнь - она поистине такая хорошая, что я вечно буду благодарить её за то, что взяла меня к себе жить!
      И высших благодарю, бога благодарю, всех - за то, что приняли меня, вернее, не только приняли, но и всячески оберегают меня от напастей бытия! Храни вас всех взаимно господь!
      
      
      Глава 38 (277)
      Но, конечно же, сейчас - отчего мне всегда нравятся экстремальные ситуации - всё вскроется настолько, что даже ума разума не всегда возможно, чтобы привести в чувство (осознать как-то оное там и прочее), и если предположить (если только предположить, что нечто будет явно и возможно),
      
      
      Глава 39 (278)
      И ведь никогда и ни за что мы бы с вами не поняли, что на самом, если бы так близко всё не приблизилось к этому самому что называется бытию. Оно и правда рядом. Даже настолько близко, что, если вам кажется, что пройдёт мимо, это не так. А если когда-то и случится так, то совсем не будет что так точно.
      И мистики никакой нет. Констатация факта, не более. Но значимость порой какая возникает, а?
      
      
      Глава 40 (279)
      Но вот кто ещё знает да ведает на самом деле, что поистине может произойти чтобы такого, отчего может и весь мир вздрогнет. Ну и даже если не "вздрогнет", так, с ума, скажем, сойдёт. Хотя, тут понятно, что, если слабый кто, так он и так с ума сойдёт. Так сказать, по предназначению (свыше). А уж кому не уготовано если, и, представим, что вмешаются какие-то (опять какие-то, эти фигуральные "какие-то") злые силы (ну если вдруг да правда), то, ну, уж, - в общем, тогда, наверное. (Но не точно).
      
      
      Глава 41 (280)
      ...А жизнь она ведь просто хороша, как Катька недотрога из Баима...
      Вспомнилось... Иван Кучин... Русский поэт.
      
      ("Теперь слезами горю не помочь
      И знаешь мам, не стоит убиваться,
      Что делать, если жизнь сплошная ночь
      И некогда в ней толком разобраться.
      
      Вернусь домой, и вот они, дружки
      И все пошло-поехало сначала,
      Дешевое бабье, да кабаки
      Да деньги, коих вечно не хватало.
      
      А там, конечно, снова лагеря
      И взгляд твой, как немая укоризна
      Отвык я, мам, по правде говоря,
      Отвык от человеческой я жизни.
      
      А жизнь она ведь просто хороша,
      Как Катька недотрога из Баима
      Но и она продажная душа -
      Сама уже четырежды судима.
      
      Эх, бросить все бы мне, да тонуть в глушь:
      Найти простую бабу да жениться
      Детишек завести полсотни душ,
      Глядишь, пошел бы и остепенился.
      
      Да вряд ли я ведь мам, рецидивист,
      За мной тюрьма, как пашня за колхозом.
      Не выйдет из меня, мам, тракторист
      Пахать уже нельзя, а сеять поздно...".
      
      
      
      Часть 5
      Глава 1 (281)
      Я вернулся.
      
      
      Глава 2 (282)
      Конечно, совсем неизвестно (как полагать) насколько аукнется вся это, с вашего позволения, война. Но с другой стороны, если войны нет... И если предположить, что враг может отступить. И если даже, боюсь осмелиться, но всё же, если, скажем, и ничего вообще нет.... А всё лишь искусственно создано и раздувается.
      - То, простите
      - А?
      - То, простите
      - А?
      - Что тогда?
      - А уж тогда совсем иные, ваше благородие, последствия.
      - И всё, как понимаю, по-другому.
      - И всё по-другому.
      
      
      Глава 3 (283)
      Конечно, жизнь, равно как и ситуация в целом, фактически оказались на грани банкротства их собственного "Я". Но ведь всегда хотелось воскликнуть, что не до такой же степени. Акстись. Равняйсь. Смирно. Отставить. Пшёл вон. Пёс. Собака. Не опускайся. Ты понял. Да, мам. Спасибо сынок.
      
      
      Глава 4 (284)
      Удивительная и по-своему загадочная судьба, по сути, так и должна стремиться к своему какому-то знаменателю. Но не к смерти. Зачем стремиться к смерти, если так придёт и так. Жизнь. Но не просто жизнь, а жизнь в самом расцвете (величия слова) и с самыми яркими красками бытия. Понимаете? Тут ведь поистине не так всё сложно с одной стороны, но я очень и очень чувствую, как всё-таки трудно уяснить и понять такую вроде как простую истину.
      Кстати, стремление к жизни обезопасит вас от смерти и даже предпосылок её. Всё пройдёт стороной (ведь, если уж так, всегда есть те, кому уготованы страдания, так сказать "по жизни", а если в переводе на русский, то карма такая.) Любопытно получилось с кармой. Ну да оставим.
      И вот жизнь поистине всегда не только продолжается, но и я давно уже понял, что любое из того, что сейчас может не совсем ясно да явно пониматься как благо - на самом деле быть может даже ещё большее благо чем представляется, потому что это фактически жизнь. А жизнь... Помните? А жизнь она ведь просто хороша... Вот, наверное, и потому.
      
      
      Глава 5 (285)
      Конечно, любая ситуация не простая. Но так было во все времена. И, по сути, чем то, что происходит сейчас, отличается от того, что происходило много раньше или точно также будет происходить много после. Если останется планета - всегда останется кто-то, кто будет на ней жить. А значит у нас всегда есть шанс быть среди живых. Так и будет. Да и всегда было. Даже после Потопа остался Ной и его потомство. Даже если планета сойдет с орбиты и окажется чёрт знает где, а то и разрушится напрочь, всё равно останется жизнь. Вот так где жизнь останется, там мы и будем жить. Ну, по крайней мере точно, что я и те, кто со мной захочет и прошёл испытания в процессе жизни. Да будет так. Amen.
      
      
      Глава 6 (286)
      Однако, наша миссия состоит ещё и в наблюдении. Помимо прочего мы учим и помогаем, но для этого должны и сами развиваться. И это важно. И так необходимо, потому что это единственная возможность движения. А любого рода движение может быть только движением вперёд (если это не манёвр какой-то, когда по плану предусматривается отступление назад или уход влево или вправо). А может и вообще разведка боем. Сейчас многое всплывёт из военной науки. А сочетание любых наук являет силу, которая разрушит всё. Помните, как Пушкин писал: и я заслушивался волн, и я смотрел бы счастья полн в пустые небеса, и сильный, смелый был бы я, как вихорь, роющий поля, ломающий леса...
      ("Не дай мне бог сойти с ума.
      Нет, легче посох и сума;
      Нет, легче труд и глад.
      Не то, чтоб разумом моим
      Я дорожил; не то, чтоб с ним
      Расстаться был не рад:
      Когда б оставили меня
      На воле, как бы резво я
      Пустился в темный лес!
      Я пел бы в пламенном бреду,
      Я забывался бы в чаду
      Нестройных, чудных грез.
      И я б заслушивался волн,
      И я глядел бы, счастья полн,
      В пустые небеса;
      И силен, волен был бы я,
      Как вихорь, роющий поля,
      Ломающий леса.
      Да вот беда: сойди с ума,
      И страшен будешь как чума,
      Как раз тебя запрут,
      Посадят на цепь дурака
      И сквозь решетку как зверка
      Дразнить тебя придут.
      А ночью слышать буду я
      Не голос яркий соловья,
      Не шум глухой дубров -
      А крик товарищей моих,
      Да брань смотрителей ночных,
      Да визг, да звон оков").
      
      
      Глава 7 (289)
      Ситуация, которая складывается в жизни почти любого, несёт в себе поистине несколько основных моментов, но при этом всё равно является очень и очень загадочной. Да и многое из того что происходит, является поистине и уникальным, и удивительным, и точно, что по своему захватывающим. А жизнь всё время, - словно от радости внутренней, - стремится подбросить новых поленьев в общий костёр радости и удачи. Даже можно сказать, что радостного восприятия бытия. Окружающий мир - бытиё. Вот жизнь и идёт словно бы в общей канве всего подобного. И даже если предположить, что становится возможно многое, это многое и на самом деле становится возможным. Правильно просто нужно сойти с дистанции. Вы ведь как марафонец, взяли старт, пробежали, но потом ведь необходимо и остановиться. Не будете же бежать дальше пройденного отрезка. Да, можно новый круг начать там и прочее, но какое-то время на отдых, покой да "разбор полётов" должен ведь быть. А иначе что... А иначе ничего. Ерунда какая-то иначе...
      
      
      Глава 8 (288)
      Мировое время, равно как и жизнь в миру, порой показывают разные и противоречивые значения касаемо даже ранних своих показателей. Но и даже это почти ничего не значит перед тем обстоятельством, что всё ведь и правда очень и очень относительно. А значит то, что может для вас сейчас является каким-то важным и значимым, на самом деле не несёт в себе почти ничего, кроме какого-то пустого, отчасти глупого, и видимо совершенно бестолкового положения, коим является... не жизнь, понимание, разумение жизни, попытка такого разумения... А на самом деле обман всё и нелепица, как писал я когда-то в своих юношеских стихах.
      
      
      Глава 9 (289)
      Я могу чётко сказать, что происходящее весьма правильно как раз своей исключительностью. Мне всегда нравились любого рода экстремальные ситуации. Если бы ещё можно было наказывать некоторых откровенных идиотов, которые излишне шумят в своих жилищах. Ведь взять меня, я всегда даже по квартире хочу настолько аккуратно, контролируя каждый шаг (соизмеряя мускульную силу ног с поверхностью, потому, думаю, даже наступив на мину и почувствовав что-то не то, уберу ногу в сторону). А вот те, кто шумит... если бы можно было их бить, я бы право избил бы. Сколько бы их там не было за их пьяным столом. Но ведь может ненароком произойти что-то такое, отчего и тюремный срок. А этого я допустить не мог. Меня требовалось оставляться на воле, потому что я очень спешил жить. Да и не просто жить, а многое было нужно успеть завершить. Потому приходилось молчать. Заодно воспитывая и себя. Ведь характер взрывной у меня, слово за слово, а уже и убиваю негодяя. Или негодяев. Количество мне всегда было совершенно безразлично. Если будет слишком много - возьму автомат.
      
      
      Глава 10 (290)
      Если разобраться, жизнь как шифровальные карты открывает перед вами коды судьбы. Часто не сразу понятно. Может даже трудно разгадать. Но для меня подобное никогда не являлось проблемой. И мне чертовски нравилось всё это.
      Более того. Я понимал, что лично моя изоляция или подходила к концу или выходила на новый уровень развития. К своим, на это время, двадцати пяти оконченным институтам (тридцать даже скорее конечно, или сорок, как хотел, но там всё ещё впереди, равно как впереди вопрос с диссертацией в военном вузе - его мы разберём несколько позже, хотя я ведь и учился там), в общем, ко всему этому добавляются божьей милостью и дьявольским провидением ещё всегда что-то. И это меня очень и очень радовало. Именно потому я вполне свободно уйду на некое завершение бытия, погрузившись в науку более обычного. Да, я и так всё время только что и читаю да читаю. А тут... А тут просто несколько больше. (Да и то, если по праву, ещё как минимум с десяток наук, которые я знаю досконально, но дипломов об окончании институтов оных направлений не имею, так пусть уж потихоньку справедливость то восторжествует, а?)
      Я вообще энциклопедист. Мне нравится Ломоносов. Но есть одно "но". Фактически пока все мои знания касаются гуманитарных наук (за не очень большим исключением.) Но ведь если я в итоге когда-нибудь - вот сейчас подумал - помимо дипломов философа, психолога, биолога, филолога, теолога, агронома, психоаналитика, гипнолога, богослова, искусствоведа да историка - что есть на сей день, получу ещё дипломы математика, физика и химика - разве не будет в том самая что ни на есть справедливость. (Кроме того я отлично знаю журналистику, политологию, физическую культуру и спорт.) (А также имею пристрастия к музыке, географии, астрономии и иностранным языкам.) Впрочем, иностранные языки - это особая эпопея. Их я традиционно оставляю на потом, ибо полагаю, что учитель должен свободно переходить с языка на язык, чтобы даже "носители" не поняли какой-то он нации - откуда родом, каков его настоящий язык. И так тоже со временем будет. Свои пять языков я продолжаю учить. Ещё на нескольких свободно понимаю. В итоге, когда число достигнет десяти, а лучше полуторадесятков (чёртовой дюжины, например, хотя очень "опасаюсь" что количество языков, кои я знаю, выйдет далеко за пределы. Хотя вот подумал, что есть ведь и две чёртовы дюжины, и три, и четыре... Сколько их у Дмитрия Петрова? Если он знает сотню-другую языков, то.... А я считаю Дмитрия своим учителем. Одним из учителей, не с ним начинал я, но, если бы не он - остановился бы где-то там в своём развитии, не приоткрыв границы горизонта, попутно расширив и возможность не только в языках, но и получения дипломов о высшем образовании в науках.)
      (Пять языков - немецкий, английский, французский, испанский, итальянский. Дополнительно нравятся - португальский и арабский. Сносно знаю - болгарский и украинский. О немецком уже упоминал, дополню, что на немецком языке очень охотно смотрю фильмы, на итальянском - оперу. Испанский просто люблю. На арабском смотрю новости. На португальском футбол. Болгарский был знаком по работе. Украинский - потому что родом с Кубани, а там весьма близко всё и жителям станиц ближе украинский, чем русский. Оттого и выучил в детстве.) Пока всё. Об остальном поговорим.
      
      
      Глава 11 (291)
      По всей видимости, роман подходит к завершению. Видите ли, всегда во всём есть начало и окончание. И нельзя это как-то высчитывать, а надо лишь только понимать. Чувствовать. Сила в том, что она приходит от природы. Это называется талантом. Если много таланта, - гениальностью. А если что-то вызвано искусственно - это ремесленничество. Последнему можно научиться. Но оно всегда будет проигрывать тому и тем, у кого искра божья (как обо мне когда-то сказал ныне покойный писатель Александр Драгомиров (член союза писателей СССР, Драгомиров Александр Дмитриевич, благодаря которому я и начал писать и потому считаю своим крёстным отцом в литературе. Да, родной отец тоже говорил всё тоже что и Драгомиров, но все близкие и так всегда за нас, а со стороны отчего-то кажется, что правдивей. Тем более что о таких как Александр Дмитриевич говорят последний русский интеллигент-аристократ... Изысканная речь, изысканные манеры, нежность во всём... Отца не стало в 2003, Драгомирова в 2005, он был ещё моложе отца, родившегося в 1946 году, а Драгомиров в 1953, но Александр Дмитриевич не смог перенести смерть друга. Вернее, его убийство.)
      
      
      Глава 12 (292)
      Ничего. Иной раз нужно поддаться, чтобы победить. Принцип дзюдо-до. Так часто и в жизни. Да, думаю, не только я. Путин тоже. Вождь и учитель. И ведь действительно сильный человек.
      ...........................................................................................
      
      А я ведь и действительно всегда использовал в жизни это правило. Характер, конечно, был идти напролом (невзирая на то что с шашками наголо на танки, - если по характеру), но я всё время старался сдерживать себя, говоря что "ещё не время". Да, понимаю, что так говорить и время никогда не наступит, и потому иной раз в залихватском угаре я разом перечёркивал былые "достижения" (заметили кавычки?). Но... но чёрт возьми, ведь умом я понимал, что так правильнее. Да вот иной раз характер вмешивался и тогда шашки наголо и в атаку и пошло всё на ... А это, наверное, нехорошо. Особенно что жизнь учит, что продвигаются вперёд не умные, честные да красивые, а те, кто просто знает где подойти, когда отойти, при каких условиях улыбнуться, а когда сказать слово - если ему дозволят его сказать. А не - промолчит, просидит, протупит, но всё ведь жив, жив, жив. А ведь и мир такой. А потому если имеете излишнюю честность души - идите лесом. В прямом смысле даже, помните, как Штирлиц, чтобы ему справиться с собственным безумием - разведчик в самом логове врага - выезжал в лес. И там было хорошо. Там было ему спокойнее. Для легенды он брал старушку. Для легенды...
      ("- Господин Бользен! Вы меня слышите, господин Бользен? Я должна сказать, вам следующее: я не знаю как вы, но я уже зарядилась кислородом для нашей ужасной городской жизни. Как вы думаете, господин Бользен, нам уже, вероятно, пора домой?
      - Пожалуй, пора.
      - Господин Бользен, господин Бользен, будьте, пожалуйста, любезны до конца и помогите мне - я не могу перешагнуть это.
      - Прошу, фрау Заурих.
      - Благодарю. Вот уже несколько лет подряд, господин Бользен, вы меня ранней весной вывозите сюда. И должна вам сказать откровенно, что мне этой прогулки хватает почти на целый год").
      
      
      Глава 13 (293)
      Нет, конечно, различного рода жизненные обстоятельства совершенно точно, что должны играть свою роль и над жизнью, и над пониманием жизни (вернее, как раз понимание порой приходит после, но тогда уже замечу, что иной раз и поворот жизненного круга - а то и спирали иной раз, почему круга - может идти по разного рода направлениям да совсем необязательно что всё имеет свои последствия; особенно учитывая, что в жизни как раз зачастую всё совсем иначе, и настоящие последствия всегда непредсказуемы).
      
      
      Глава 14 (294)
      Жизнь очень часто показывает свои интеллектуальные изыски не тот того, что хочет нам продемонстрировать нечто, сама себя словно бы величав. Совсем нет. Кстати, обратил внимание, что слишком часто встречается слово "жизнь". Но это ведь и хорошо. Особенно когда кругом смерть и так много страха. А мы с вами словно идём вперёд, навстречу ветрам и врагам. Правда врагом ведь и нет вовсе, всё больше всем всё-таки кажется, как вы полагает? Или всё-таки есть?
      
      
      Глава 15 (295)
      Кажется, иной раз ведь, что и сознание уходит да отчаливает на какой-то посторонний план. Но совершенно точно, что ничего этого нет. И сознание ровно, и восприятие бытия ровно, и всё, что происходит вокруг всё также ровно, чётко да подчиняется "внутреннему распорядку". Но вот если тебя отчего-то начинает беспокоить всё это "нечто", то может ненароком ты забрёл не на тот путь? Да, сейчас тебе хорошо. И ты внутренне желаешь, чтобы это "хорошо" было всегда. Но из опыта жизни понимаешь, что так никогда не будет. Любые иллюзии - прочь! А значит... А значит будет просто всё то нЕльзя (равно как и нельзЯ), что так по своему манит и зовёт нас всех к себе. Да и согласитесь, жизнь ведь и правда на всём этом не заканчивается. Включаются новые горизонты бытия. И хочется всё большего и большего.
      
      
      Глава 16 (296)
      А в любой момент может всё закончится. И ведь не знаешь сам ты, когда это случится. Даже мыслей подобных может нет. А вот приходит что-то свыше (даже по неразумности это скорее похоже на "нечто") и тотчас же всё как-то и не так, и не то, и вообще, если разобраться, действительно ведь не так всё, а? Вы не находите? Не, если не находите тогда даже думать об этом не буду - с вами - найду иных с кем "подумать". Но ведь вы же сами всё видите, а?! Вот то-то и оно. Нехорошо. Очень нехорошо.
      
      
      Глава 17 (297)
      С подачи какой-то внутренней "ухари" (доселе будто необъяснимой вроде бы, да вот как прорезала истина и разом всё понял, - чуть позже скажу) и вот когда такое поистине "пугачёвское" - "степан-разинское" да "распутинское" безумие - чисто при этом русское (тупое, удалое, пьяное, - на удачу! - но поддерживаемое всеми, - ибо народ туп, глуп, пьян, - не весь народ, упаси боже (хотя стихи Пушкина про народ, который достоен лишь чтобы его "резать и стричь" словно перед глазами), - а во внутренней сущности его, коллективное бессознательное, - то, что по Карлу Густаву Юнгу, - в русском народе оно просто своё; индивидуальное. Интересно, надо освежить в памяти работы Маркса, Энгельса, Ленина - знали ли "классики" об этом? Ульянов-Ленин уж точно должен был знать. Ещё Александр Сергеевич в "Капитанской дочке" писал про русский бунт, глупый и беспощадный, и, как понимаю, коммунисты, переиздавая Пушкина, в "Приложение" к "капитанской дочке" запихнули первое предложение, впрочем, оставив в книге, но без "тире" и без второго предложения, явно усиливающее и объясняющее первое. ("Не приведи бог видеть русский бунт - бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердечные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копеечка".).
      Лучше Пушкина не сказать. (В том числе и окончание того стихотворения про "резать и стричь" что про народ: "Паситесь, мирные народы! // Вас не разбудит чести клич. // К чему стадам дары свободы? // Их должно резать или стричь. // Наследство их из рода в роды // Ярмо с гремушками да бич".)
      
      
      Глава 18 (298)
      Но ведь и не изведано нам, насколько всё заканчивается в том или ином промежутке бытия. Да, с одной стороны, мы способны вообразить себе вообще чуть ли не этакое "нечто". А на деле окажется что "пустое" всё. Станет стыдно. Потом ещё что-то всплывёт. А потому лучше пока так. Тихим сапом. А дальше уж по ситуации, как говорится.
      (И ещё. Принцип дзюдо всё-таки верен. Лучше этак да так, чем напролом. Где Александр Матросов с его амбразурой. А его военачальники ещё после его смерти до-о-о-лго жили. Ну это так. К слову. А там подумайте, пожалуйста.
      
      
      Глава 19 (299)
      Также как в любой лодке или в бочке, или в чём угодно, если долгое время используется, есть течь, почти точно также есть своя "течь" и в человеке. Помните "Урри" из фильма моего детства про "Электроника", Урри-Урри,узнай где у него кнопка! И такая "кнопка" (слабость, страх, всё, на что можно надавить, подчинив этого человека, есть, существует.)
      ("Прогресс против бандитизма. Попытка ограбления предотвращена сверхсовременной системой сигнализации. Наконец-то, с бандой Стампа покончено. Покончено навсегда.
      - Слыхали? Но они ошибаются. И дело чести - доказать это.
      - Сигнализация? Да у меня до сих пор звенит.
      - Вы слышали о профессоре Громове? Говорят, у него есть то, что нужно. Отмычка. Электронная. Новейшей системы. Кто рискнёт? Ты?
      - Громов? Русский? Нет.
      - Ты?
      - Ещё чего. Нет.
      - Вы?
      - Может быть?
      - Бубби?
      - Успокойтесь, шеф. У меня есть один парень, он умеет всё.
      - Имя?
      - Имя Урри.
      - Урри?
      - Урри! Где Урри?
      - Урри!
      - Вот, это Урри.
      - Я здесь.
      - Что ты умеешь делать?
      - Всё, господин Стамп. Я жду приказа.
      - Тогда в путь.
      - Здесь рация. Удачи тебе, малыш.
      "Я с детства был послушным, Ребёнком золотушным, Я не любил проказы, Но обожал приказы. С тех пор для меня слово шефа - закон, Вперёд, никаких рассуждений! Я только в одном глубоко убеждён, Не надо иметь убеждений! В бою о личной шкуре Не будет думать Урри, Хозяину в угоду Пойду в огонь и в воду. Всегда для меня слово шефа - закон, Вперёд, никаких рассуждений! Я только в одном глубоко убеждён, Не надо иметь убеждений! Бывает, я бунтую И шефа критикую, Я спорить с ним пытаюсь, Но тут же просыпаюсь. Нет, нет, для меня слово шефа - закон, Вперёд! Никаких рассуждений! Я только в одном глубоко убеждён, Не надо иметь убеждений!"
      - Урри, я - Стамп. Не забудь, профессор Громов. Его модель называется "Электроник").
      
      
      Глава 20 (300)
      Я всегда запрыгивал в последний вагон - если он контролировался .... И там уже не было слова "пытался". Подобное слово было, если мы играли в прятки с "мусорами". Любая власть тоже мусор. Потому что гнилая и построена на обмане. Но я вам ничего не говорил.
      
      
      Глава 21 (301)
      Жизнь иной раз норовит сыграть в карты с тобой. Но это неправильно. Ты ей скажи об этом, и пусть идёт лесом. (Лес ведь есть в округе? Не всё ведь окружено мусором. Чем легавые плохи? Тем, что волю выполняют хозяина. А сами тупы. Вернее, умные, конечно. Но настолько, насколько могут быть умными псы. У которых есть хозяин.)
      
      
      Глава 22 (302)
      У меня нет родителей, но они были. И они руководили страной. Выстраивая (и отчасти навязывая те отношения), которые существуют даже после распада Союза. Ибо правят всё те же.... Вернее, уж поистине... (когда после ареста отца пришёл новый губер, а я вижу, что не то что-то и у мамы спрашиваю, а тот всё борется с преступностью во власти, я говорю, мама, а этот "псевдо-батька" - народный любимец, ты как к нему относишься? А мама отвечает, что как мне к нему относиться, если в бытность власти твоего папы он у нас в прихожей стоял и трясся, я ему: "Вы зачем здесь"? а он - я вот - называет имя отчество отца - "занести", а после смотри каков. После освобождения отец вошел в приемную и при всех ударил по щеке. За то, что тот мою маму не принял в партию. Проститутка политическая. А при СССР всё было. Спец питание. Берёзки... Застал маленьким.
      
      
      Глава 23 (303)
      Однако я вчера несколько увлёкся. Надеюсь в редактировании особо острые углы уйдут. Да это и правильно, эмоции можно выплеснуть, но слушать их заново, а тем более многократно, невозможно, невольно будем пролистывать. Да просматривать. А текст надо читать, а не просматривать. Потому я чуть позже уберу всё, подчищу, подредактирую. Это будет правильнее. (Вот только когда это всё случится.... Да и случится ли. Говорю уже после редактирования. Хотя, было ли оно... Аминь.)
      
      
      Глава 24 (304)
      Нет, всё конечно далеко не однозначно. И если даже предположить, что какие-то моменты воскресания в памяти станут понятны; и что ещё больше затруднительно по вере, но предположить всё же, если вы все вдруг разом, - этак кардинально, - измените свою точку зрения. Да ещё быть может будет что-то так, а не этак (а может и не так и не этак, а может и вообще чёрт те как), в общем, если этак покрутить (всё больше про себя), подумать (всё больше случайно да между делом), если... В общем, если всё сопоставить, то может и вовсе не надо ничего. Пусть пока останется как есть. (Ну а так известно, что всё течёт, всё меняется, и потому понятно, что "как есть" уже не будет, то вот пусть будет так как будет и уже словно бы "само собой", без нашего искусственного вмешательства. Хотя волну мы с вами, конечно, уже запустили...)
      
      
      Глава 25 (305)
      И ведь иной раз даже непонятно, что происходит. Ты словно подбираешься, бродишь в потёмках души, но веришь, чувствуешь, что подбираешься. Да и истина уже как будто рядом. И ведь правда, что так. Понимаешь, ты это. Понимаешь, правда, пока всё больше этак "про себя", но сути то не меняет. Рядом она. Рядышком.
      - А кто она? Смерть? Или женщина?
      - Эк-ка ты куда хватил. Истина.
      - Истина?
      - Она, родимая. Из-за неё весь то и сыр бор.
      - Понятно...
      - Ну, ну. Понятно ему. Вижу пока не понятно. Ну так затем мы здесь, как говорится, и собрались. Хотя может кому-то понятно и уже.
      - Что?
      - Да нет. Это я так. Думаю вслух...
      
      
      Глава 26 (306)
      Мы, может, иной раз и не так способны понять величие момента, как его ощутить каким-то своим внутренним разумением.
      Зовётся у кого-то это интуиция. У кого-то дар предвидения. Маги, колдуны, мистики всех времён и народов, равно как и церковники, монахи и прочее - все в полной мере готовы к тому, чтобы поверить в единое чудо, которое просто зовётся подсознанием. Но всякий выдаёт это за что-то своё. Хотя, я ведь уже не раз говорил, это просто набор слов и ошибочность перевода. Бог, дьявол, Будда, Аллах, Иисус, Кришна, все-все-все иные - это всё едино, высшими силами зовётся. И остальное всё лишь разница перевода да исключительно для "внутреннего" (внутри той или иной расы аль народности) удобства. Хвала Аллаху и пророку его Моххамеду, да благословит его Аллах и приветствует. Аллах последний бог, бог из богов! ("الله أكبر") - (Хвала Аллаху - Алла́ху а́кбар (Аллах акбар).
      
      
      Глава 27 (307)
      И ведь что любопытно, с каждым разом всё более и более новые истины приоткрывались. И понимал я как будто всё. И даже верил им отчасти. Но всё равно какое-то неумолимое право тире обстоятельство заставляло двигаться вперёд. Чаще всего - лучше сказать чтобы по правде - продвигаться. Но и то и другое есть движение. Быть может это главное да основное.
      
      
      Глава 28 (308)
      Ситуация, конечно, могла (способна была) меняться со временем. Достаточно многое до сих пор ещё так и оставалось в тени. Помните, как у Пушкина, Наполеон наступает, наши отступают, Москва в шоке ("Наполеон шёл на Москву; наши отступали; Москва тревожилась"). Насколько всё точно, а?! Поистине, только гений так мог, чётко, ясно, понятно - доступно! Ключевое слово... Да нет. У Александра Сергеевича все ключевые слова. В каждом слове. Поистине, открываешь иной раз что-то и заново. И я не стыжусь в том признаться. И благодарен судьбе. И благодарен тем обстоятельствам, которые меня сподвигли к определённого рода нищете и скупке букинистической литературы (вследствие огромного желания читать). Скупка, блошиный рынок, коллега-тренер - у коего я добрую сотню-другую книг купил по совсем льготной цене и еще до войны. Вирус, карантин, прочее - по последствиям и ситуации ощутимой - это война. Ещё до войны. Спасибо, тренер (моего тренера убили, также, как и родителей, но оказалось, что старик, тридцать седьмого года рождения, библиофил и тренер по лыжам, я на лыжах даже кататься не умею, боксёр, но и он был боксёр, призёр флота, в армии, во флоте, ещё в начале пятидесятых годов двадцатого века...).
      
      
      Глава 29 (309)
      Да и ведь многое, и если разобраться многое (равно как и о многом) можно и говорить и фактически канула в лету, - но если он только думает так (даже мысль если такая промелькнёт), то искренне - и от всей души, этак и правда что так - заблуждается он. А слово-то какое, право, "заблуждение". Ведь это слово фактически индульгенция всем нам. Мы все ведь когда-нибудь да заблуждаемся. Но не по злобе, а по доброте душевной. Amen.
      
      
      Глава 30 (310)
      Условия, в которые погружают собственный народ, эти внезапно включающиеся громкоговорители (унесшие не одну жизнь как полагаю), конечно, по сути, это геноцид. Паника, раздувание оной. И я думаю, что чем дальше всё будет продолжаться, тем больше будут наказаны те, кто ответственен за это. Но я думаю все спишется внезапной смертью вождя. С мертвого какой спрос, как говорится. Вот только люди не такие дураки. Потому кое-кого из аппарата будут преследователь по углам и добивать по типу как в днях Турбиных добавили офицеров, гоняясь за ними по всему городу по углам и выискивая оных в щелях. Да, будут вновь, как и при любой гражданской войне, издержки. Но ведь надо же думать, что вы творите. Вождь и учитель, конечно, спишет на самоуправство местной власти. Отчасти и уже списал, слышал я про одного такого, снег когда-то выходил убирать. Ну да каждому своё. И он ли один. Это как в Писании сказано, имя им - легион. ("И приплыли в страну Гадаринскую, лежащую против Галилеи. Когда же вышел Он на берег, встретил Его один человек из города, одержимый бесами с давнего времени, и в одежду не одевавшийся, и живший не в доме, а в гробах. Он, увидев Иисуса, вскричал, пал пред Ним и громким голосом сказал: что Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего? умоляю Тебя, не мучь меня. Ибо Иисус повелел нечистому духу выйти из сего человека, потому что он долгое время мучил его, так что его связывали цепями и узами, сберегая его; но он разрывал узы и был гоним бесом в пустыни. Иисус спросил его: как тебе имя? Он сказал: "легион", - потому что много бесов вошло в него. И они просили Иисуса, чтобы не повелел им идти в бездну. Тут же на горе паслось большое стадо свиней; и бесы просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, выйдя из человека, вошли в свиней, и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло". (Лк.8:26-33)).
      
      
      Глава 31 (311)
      В предыдущей главе снова наболело. Но ведь правда, живёшь своим делом в режиме замкнутого пространства, а тут нечто вещает из окна. Да ещё по три раза подряд. Товарищ, ты полный ..., или... Хотя... Проявил себя. Нечисть. Не дай бог будет ещё революция, сродни французской. Головы полетят.
      (А после всё возвратится на круги своя. После. После того, как мы пройдём сквозь все круги ада. Сколько их? Семь? А сколько прощать? Тоже семь? ("Тогда Петр приступил к Нему и сказал: Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе: "до семи", но до седмижды семидесяти раз". (Мф.18:21-22)).
      
      
      Глава 32 (312)
      Я знал, что всё будет хорошо. Во время общей паники у меня всегда открывались некие сверхспособности. Это на самом деле обычные способности, просто они даны не каждому и потому люди стали давать приставку "сверх". Но не это сейчас главное. А то и даже всегда далеко не это. Мир вообще иной раз (и на самом деле зачастую всего) верит да молится не тем истинам, которые открыты и необходимы, а совсем иным. Ну уж давайте без критики. Тем более нет-нет да... В общем, её и так излишне много. Ничего. Посмотрим. Понаблюдаем. Мы-то с вами выживем. А дурак сломается. Слабак. А я даже кровью буду исходить, но буду продолжать идти вперёд. Двигаться. Так заведено. Остальное излишнее внушение. Равно как и выдуманный вирус. Психическое заражение на самом деле. Так что, понаблюдаем пока за действием тех, кто взял во всём мире права руководства стадом - полагая, что люди - это действительно стадо (отсюда войны и революции - от не совсем верного мышления тех, кто пролез во главу угла). Нам действительно ничего не остаётся (ибо огородили они от критики себя). Вот пусть потому и "нарабатывают" себе статьи за геноцид. А после как бешеных псов их... Ну, конечно, бабушка надвое сказала, разве что суд истории... (А самолёты летают и летают... И всё военные... Раньше такого не было. До войны. Возят кого-то. В смысле - перебрасывают. А вот куда? И кто? И может всё попросту кажется? Тут ведь любые варианты возможны. Такие дела, как говорил когда-то Курт Воннегут.)
      
      
      Глава 33 (313)
      Жизнь сама порой приоткрывает перед вами лоно любви. И это хорошо, ибо это ведь и правда просто жизнь. И совсем нет в этом ничего такого. Истина, разве что, да и только.
      
      И ведь как я, друзья, наслаждался этой истиной. Нам совсем не надо было с вами тогда оглядываться по сторонам, потому что судьба была чёткая, ясная, и перед нами. Кто боится, тот да, всегда проиграет. Ну так это было действительно всегда. Аминь. Ну или даже (чтоб уж этак наверняка, как роспись пера) Amen (и непременно с заглавной буквы на зло всем правилам орфографии). Хотя. Если вот так, то можно. Да, тогда (лучше) так. Amen.
      (И - берегите себя, друзья! А кто читает меня - тот и правда мой друг. Друг, подруга, окончание не имеет значение, - по типу как поэт или поэтесса, Анна Ахматова говорила, что она "поэт", - поэтому и у нас: спасибо - друг! Даже с заглавной буквы, - всё также невзирая на правила орфографии, - спасибо Друг!)
      
      
      Глава 34 (314)
      - Если правда предположить...
      - Что?
      - Ну этак скажем и действительно...
      - Что?
      - Да нет.
      - А всё же?
      - Изыди. Заладил "что" да "что". Не скажу я пока.
      - До поры до времени?
      - До поры до времени. А откуда ты...
      - Знаю.
      - Вот, мерзавец.
      - Спасибо.
      - Да пожалуйста. Хороший ты.
      - Я знаю.
      - Я тоже.
      - На том и...
      - Э, нет. На "том", как ты выразился, а по-нашему "на этом", на этом мы с тобой никак не договаривались.
      - Ростом не вышел? Или умом?
      - Да и тем и этим. Тварь ты.
      - Ой ли, тварь ли я дражайшая, или право имею?
      - Образованный, гад.
      - Ещё бы.
      - Ну да чёрт с ним. Отпускаю.
      - Что?
      - Отпускаю тебя.
      - Как это?
      - Иди с богом.
      - И больше мне не попадайся?
      - Пшёл!
      - Что, простите.
      - Пошёл вон.
      - Ушёл, Ваше благородие, ушёл. Ушёл-с, даже, - всё только для Вас.
      - Пшёл! Пшёл вон!
      - Есть!
      - Бывай.
      - Ушёл.
      - Не пропадай надолго. Когда понадобишься, за тобой придут.
      - Знаю.
      
      
      Глава 35 (315)
      И ведь я даже не знаю насколько он держался чётко выверенного маршрута. Очень надеюсь, что все клятвопреступники со временем пойдут на голгофу. Там их и место. Хотя одного так уже казнили. После веками замаливают грехи...
      
      
      Глава 36 (316)
      Конечно, друзья мои, далеко не всё так просто. Одно дело пользоваться своим воображением, и совсем иное как всё обстоит на практике. Практика - это жизнь. А любая жизнь - совсем иначе нежели чем даже самые великие (равно как и самые глупейшие) представления о ней. Просто всё ещё очень и очень впереди. Я и так полагаю, что у всех. Ну а время... Время ведь придёт тогда, когда на то будет воля свыше. Всему ведь своё время... ("Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру". (Еккл. 3:1-8)).
      И если можно я продолжу. Вернее, Он. ("Что пользы работающему от того, над чем он трудится? Видел я эту заботу, которую дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в том. Всё соделал Он прекрасным в свое время, и вложил мир в сердце их, хотя человек не может постигнуть дел, которые Бог делает, от начала до конца. Познал я, что нет для них ничего лучшего, как веселиться и делать доброе в жизни своей. И если какой человек ест и пьет, и видит доброе во всяком труде своем, то это - дар Божий. Познал я, что всё, что делает Бог, пребывает вовек: к тому нечего прибавлять и от того нечего убавить, - и Бог делает так, чтобы благоговели пред лицем Его. Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было, - и Бог воззовет прошедшее". (Еккл.3:9-15)).
      И если можно, ещё немного. Также, Он, Соломон. Экклезиаст. ("Еще видел я под солнцем: место суда, а там беззаконие; место правды, а там неправда. И сказал я в сердце своем: "праведного и нечестивого будет судить Бог; потому что время для всякой вещи и суд над всяким делом там". Сказал я в сердце своем о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе животные; потому что участь сынов человеческих и участь животных - участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что всё - суета! Все идет в одно место: все произошло из праха и все возвратится в прах. Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю? Итак увидел я, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими: потому что это - доля его; ибо кто приведет его посмотреть на то, что будет после него?"). (Еккл.3:16-22).
      
      
      Глава 37 (317)
      Вот такие вроде как и простые истины да столь же понятные истории, братья. Но ведь и то ли ещё будет. Я, как извечный студент в постижении психики, предрекаю впереди очень многое. Как раз из-за того, что те, кто управляет, весьма несведущи в вопросе массовой психологии. То ли учебники не читали, то ли советники не те. Но факт есть факт. Впрочем, как я говорил, меня всё устраивает. Я человек маленький. Без денег, без зарплаты. Сейчас вообще живу благотворительной помощью друзей. Спасибо - друзья.
      
      
      Глава 38 (318)
      Я буду говорить начистоту. И перед совестью памяти. Да, многое, даже если признаться, очень многое, поистине кануло в лету. Но это совсем не значит, что там же оказались мы. Помните, как в бессмертном романе Булгакова: но мы-то живы! Вот так и мы. Мы ведь всё-таки живы. Хотя и, если честно, отчего мы должны умереть. От глупого желания не очень талантливых людей? Ну так и вся жизнь дана нам исключительно для личностного роста и самообразования. Лично я так всегда считал. А потому что, собственно, изменилось? Да ничто. Людишки вот просто один за другим "вскрываются". Ну так мы и это проходили. И в тюрьме, и в армии. И там и там, в условиях замкнутых пространств, происходит то самое "нечто", что после беллетристы всех народов пытаются описывать в романах (попутно выдумывая небылицы), режиссёры снимать фильмы (усиливая музой эффект слова), а все остальные, - не наделённые разного рода способностями, - попросту подхватывают да разносят весь этот бред. Тогда как правда (равно как и истина) остаются девственно нетронутыми. Ну да, значит, время ещё не пришло. Попросту да говоря.
      
      
      Глава 39 (319)
      А мозг вот сидит и думает про себя очередную глупость.
      И ведь правда. Мы все живём в ведении стереотипов. У кого-то миллион, и он считается миллионером, ого как вроде бы, но после узнаём, что рублёвый счёт практически ни о чём и лучше долларовый. Где доллар, там и евро. У меня почти миллиард. В рублях. Когда-то был. Почти столько же в долларах и в евро. И ещё на каких-то счетах. А ещё в недвижимости. И, наверное, - как я порой думаю, - ещё чёрт знает где, но я очень хорошо знаю, что из моих нескольких миллиардов в результате любых экзекуций сохранится хоть один, - но и даже если из этого одного мне достанутся "жалкие" десять процентов, то и ста миллионов долларов мне хватит на всю оставшуюся жизнь. А там ведь не сто миллионов, там ведь семьдесят по сто и таких пачек пятьдесят. Хотя я ещё тот арифметик...
      
      
      Глава 40 (320)
      И вот оказывается вдруг так, что тот, который ещё недавно был вроде как самым что ни на есть смутьяном да ослушником, вдруг разом становится другом семьи. И не только возвращается на круги своя, не только всё возвращается, но и оказывается так, что тот, который, казалось, всё когда-то потерял, вдруг разом обретает всё, да и ещё свыше. Поистине, парадигма бытия. И ведь даже не сказать, что такое бывает. Да вот ныне - происходит.
      
      
      Глава 41 (321)
      Жизнь, она ведь всегда двигается в исключительно правильную сторону. Правильную да верную. И вариантов нет иных. Да и не должно быть. Равно как и всё происходит в ней так, как это необходимо. А потому и жить надо, и проживать жизнь одинаково. И никаких вопросов не иметь к тому (или касается что того, - а равно и любые иные что, как да почему), не иметь вопросов и просто жить.
      Жить так, как может никто ещё до этого не жил.
      Жить, - настолько любя жизнь, чтобы даже духа ни у кого не нашлось сказать что-то против, а тем более сделать.
      Жить так, чтобы даже смерть нет-нет да снимала шляпу в уважении и кланялась как доброму знакомому, приятелю, брату, родному человеку, - на коего у неё - от её же самой - негласный закон да распоряжение: "не трогать".
      
      
      Глава 42 (342)
      Иной раз минимальная система всякого рода ценностей уже по-своему и хороша, и правильна. Но вот вопрос в том, что у нас нет возможности двигаться в то время, когда мы стоим. Но с другой стороны, если сделать даже легкое отклонение в сторону, это уже движение. А если так, то отчего тогда думать что-то иное. Совсем не надо. Совсем. Даже и правда совсем.
      
      
      Глава 40 (320)
      Важно, очень важно, несмотря ни на что, двигаться вперёд.
      Понятно, что всегда станут начинаться какие-то препоны. Понятно, что нет-нет да будет то или это, - но это всё неважно. Важна сама жизнь. В любой ситуации, всегда и везде, мы должны выживать, и мы будем выживать. Выживем. Должны жить. Будем жить!
      
      
      Глава 41 (321)
      Несмотря ни на что, мы должны стремиться и продолжать движение вперёд. При этом хочу обратить внимание на то, что сейчас невероятно обостряются различного рода сверхспособности, имеющиеся у человека.
      Поверьте, я считаю, что каждый наделён тем или иным даром. У моего отца была чертовски развита интуиция, за что его называли дьяволом (близкие и родные). У моей матери был развит сильный магнетизм (она не только металлические ложки и вилки держала, но даже утюг). У меня есть какие-то гипнотические способности (как и у отца). У каждого что-то своё. Это не значит, что в этом заключена миссия на земле (нет, так считать слишком просто и излишне поверхностно). Но это значит, что такие способности имеются, а если это так, то в период войны - а сейчас, на мой взгляд, третья мировая и, к сожалению, одновременно с этим и гражданская, война против народа - так вот во время войны всё иной раз очень и очень обостряется. А потому, как говорится, почему бы и нет - если мы время посвятим чему-то полезному. Я вот, помимо учёбы, решил пойти дальше и бросить пить (употреблять алкоголь). В то время когда плохо кругом и этот допинг поистине всегда помогал - вот, как говорится, это вполне в моём духе, делать то, что другие бы никогда не делали. Прорвёмся, ребята. Будем - жить!
      
      
      Глава 42 (342)
      Всё труднее продвигается рукопись. Значит близится логическое завершение. Или же основные мысли сказаны, но это и своего рода дневник блокады, потому я должен продолжать. Пусть и не так часто, не так много, не столь пространственно буду описывать всё и вся. И ещё - это ведь моя возможность выживания. Когда-то мой друг из Германии, Серж Винс сказал, что тот, кто пишет, никогда не умрёт. (Не сопьётся, не умрёт, не погибнет и прочее - пока есть стимул писать, записывая ежедневно свои мысли. Это про меня и сказано мне. И это так, и это правда, даже из могилы встану, чтобы записать как там.)
      
      
      Глава 40 (320)
      Однако в любой ситуации помимо необходимости жить, следует всё также думать о том, чтобы в том числе и извлекать уроки из любых ситуаций и любых ваших в том числе состояний. Понимаете. Тут, как говорится, без дураков. Да, иной раз может и не хочется ничего и, что называется, "душа не лежит" - но это абсолютно не играет никакого значения в стремлении необходимости движения вперёд. Цель - цель достигнута. Новая цель - новая цель достигнута. И так всегда, и так вперёд, и так постоянно и всё время, - без увиливаний, без... Впрочем, я и так всё время шёл вперёд и жил согласно единожды прописанным требованиям и правилам. А потому... А потому, как говорил Высоцкий, отставить разговоры, вперёд и вверх, а там, ведь это наши горы, они помогут нам.
      ("Мерцал закат, как блеск клинка.
      Свою добычу смерть считала.
      Бой будет завтра, а пока
      Взвод зарывался в облака
      И уходил по перевалу.
      
      Отставить разговоры!
      Вперёд и вверх, а там...
      Ведь это наши горы -
      Они помогут нам!
      Они помогут нам!
      
      А до войны вот этот склон
      Немецкий парень брал с тобою,
      Он падал вниз, но был спасён,
      А вот сейчас, быть может, он
      Свой автомат готовит к бою.
      
      Отставить разговоры!
      Вперёд и вверх, а там...
      Ведь это наши горы -
      Они помогут нам!
      Они помогут нам!
      
      Ты снова тут, ты собран весь -
      Ты ждёшь заветного сигнала.
      И парень тот - он тоже здесь,
      Среди стрелков из "Эдельвейс".
      Их надо сбросить с перевала!
      
      Отставить разговоры!
      Вперёд и вверх, а там...
      Ведь это наши горы -
      Они помогут нам!
      Они помогут нам!
      
      Взвод лезет вверх, а у реки -
      Тот, с кем ходил ты раньше в паре.
      Мы ждём атаки до тоски,
      А вот альпийские стрелки
      Сегодня что-то не в ударе...
      
      Отставить разговоры!
      Вперёд и вверх, а там...
      Ведь это наши горы -
      Они помогут нам!
      Они помогут нам.")
      
      
      Глава 41 (321)
      Несмотря ни на что, мы с вами всегда действительно должны идти вперёд. Ключевые слова: "идти" и "вперёд". Остальное нет. Не бывает. Как говорила моя мама, покойница, - царствие ей небесное, - "кровь из носа". Вот так я и иду всегда вперёд. И вас зову вместе с собой. Вас зову идти рядом. И кто пойдёт, тому обеспечена вечная жизнь. Равно как и мне. Да будет так. Аминь.
      
      
      Глава 42 (342)
      Жизнь - она ведь и действительно течёт в каком-то своём ключе, часто непонятном ближайшим окружающим, но очень понятным остальным, ибо, как говорил Высоцкий, большое видится на расстоянии, но лучше, когда всё-таки вблизи, - а вот в нашем случае и не вблизи оказывается. И даже быть может так со временем произойдёт (да и уже происходит) что поменяется всё и вся. Нужен, поистине нужен был планете какой-нибудь ядерный - но не ядерный - взрыв, и вот видимо сейчас он произошёл и всё напрочь перетасуется, поменяется, изменится, станет по-другому. Вот увидите. Всё поменяется. Этак разом и до удивления и умопомрачения. Поистине, как сказано в Писании, последние станут первыми, а первые - сегодня кто первые - последними. Отбросами. Ничем. И разом все уйдут в небытиё. ("Многие же будут первые последними, и последние первыми". (Мф.19:30)). Хотя, конечно, и не все. Кто-то выживет да просочится и в Новое время. ("И вот, есть последние, которые будут первыми, и есть первые, которые будут последними". (Лк.13:30)). И это правильно. Ибо доказывает жизнь. В жизни так просто происходит. Равно как и наши с вами какие-то - порой даже самые отчаянные и смелые - намерения, - не значит, что обязаны воплотиться. Так-то что ли взять и... Обязаны... Понимаешь... Но кое-что случится. Это я предрекаю. А пока понаблюдаем. Даже, этак скорее, понаблюдаем-с. Аминь.
      
      
      Глава 40 (320)
      Жизнь не только покажется, но и будет на самом деле взаимной - к вам, просто потому, что, если наблюдать за ней, она ведь всё время учит. Я вот постоянно анализирую прошлое, копаюсь в нём (не с целью провоцирования психической болезни, а в рамках анализа, самоанализа себя, - и посредством этого исцеления душевного). Если правильно всё понимать, придёт истинное чудо. То есть это не только истина придёт, коя так ожидаемая нами, но ещё и чудо. Когда-то Иван Иванович, мой друг священник отец Иван, сказал такую фразу и последствия, и величия, и значимость её - я наблюдаю в течение всей жизни: "Сергей Алексеевич! Дорогой! Всегда в вашей жизни будет чудо, верьте чуду и никогда не исключайте чуда. Тем более, если хотите услышать моё мнение, - так он сказал мне, - в Вашей жизни всегда будут чудеса. Других покосят, умрут, заболеют, а мимо Вас всё пройдёт". Дальше Иван Иванович ещё очень много хороших и пророческих вещей сказал, ну да буду открывать постепенно, не всё сразу. Сказал-то он эти слова, - приведенные выше, - уж больше десяти лет назад, двенадцать, а упоминаю сейчас. Ибо сбываются слова пророка, отца Ивана, пастыря церкви Христовой. Да и дальше сбудутся. Вот я тогда и, даст бог, открою вам.
      
      
      Глава 41 (321)
      Ну да вот мы с вами, дорогие мои, просто должны жить. И без всяких приставок, правил да требований, жить и всё, и потому я сегодня оканчиваю проект по изучению бытия, и, с вашего позволения, перехожу на несколько иную ступень (равно, впрочем, как и степень) развития.
      
      
      Глава 42 (342)
      Мы с вами, друзья, и правда будем жить. И я, лично я (что касается меня, так я ведь сам отвечаю за свои поступки), и я точно знаю, что это будет так.
      
      
      Глава 40 (320)
      Мы ещё повоюем.
      
      
      Глава 41 (321)
      И это всё правда.
      
      
      Глава 42 (342)
      Смущает ли вас или не смущает, что в отдельных главах всего одно предложение (а может и слово, когда случится или уже было), так это значит, что, прочитав оное - вы дальше должны (никому никто не должен, но мне бы хотелось) дописать - за мной. Этак взять и дописать. Можно даже мысленно. Домыслить. И это будет так. И для каждого тогда это будет та самая истина, к которой мы с вами (да и все наши предшественники, Шопенгауэр, Ницше, Фрейд, - мои учителя, отцы-основатели, да и другие, да и даже многие другие, - Набоков, Кафка, Воннегут, Пушкин, Толстой, Чезаре Ломброзо, Монтень, Господи, всех ведь не упомнишь, Павел... апостол Павел... другие... это... это поистине мои отцы-основатели) так методично да искренне приближались всё это время.
      
      
      Глава 43 (323)
      Я так полагаю, что надо и правда заканчивать. Не жизнь, не науки, не спорт, не допинг. На мой взгляд, излишне дополнительное стимулирование мозга - самому мозгу не вредит, но я опасаюсь за физическое здоровье. Да, организм как у робота. У Электроника. Моего кумира детских лет, отчего, собственно говоря, и объясняется всё и вся (все эти десятки образований и прочее, я просто во всём хотел быть лучшим, чтобы меня считали таким, чтобы стать... Человеком.)
      
      
      Глава 44 (324)
      Да, можно много думать о человеке. И даже готовиться к чему-то - этакому - важному.
      Но всегда находится то "нечто", что ставит на свои места всё и вся. Это как на ринге, какой-нибудь боксёр-позёр (если он не Мохаммед Али) может говорить то да это, а потом вдруг бой - и всё становится на свои места.
      А вот Али даже если проигрывал... Равно как и Тайсон... Как же я хотел в своё время встретиться на ринге с Тайсоном. Вес набрал. В Америку, в США приехал. Отточил всё и вся, что касается техники. Сразиться хотел лоб в лоб, - или переиграть по очкам. Я ведь в боксе был во всех стилях, и "универсал", и "нокаутёр" - это мне ближе всего, и в обратной стойке могу боксировать - как в родной - и бью с двух рук и тренируюсь до сих пор. Сорок семь уже. Через полтора месяца сорок восемь. А Майк Тайсон лучший. Али (Кассиус Клей) тоже гений, но он другой. А Тайсона считаю своим учителем на ринге. Спасибо, друг. Ты поистине лучший!
      
      
      Глава 45 (345)
      Не всегда кажется вам, - мне, тебе, ему, вам, - не всегда кажется вам, что всё уходит (исчезает) поистине без оглядки. Да, есть отдельные "недоработки". Работаем с ними (и над ними), но. Но ведь и правда, друзья, всё будет хорошо. И когда-нибудь да наступит эта нам обещанная "эра милосердия". Ну а почему нет? Когда только да, да, да. А ведь и правда да. Или нет?
      
      
      Глава 46 (326)
      Нет, конечно, если так можно понять (да разобраться), то ещё быть может и во многом разберёмся, равно как и столько же определим алгоритмов. И знаете... А вообще знаете... Я не шучу. У меня маму убили. И отца. Они многое могли бы. Особенно отец. Одиннадцатый сын. Десять его братьев убили. Ещё шутил я, мол, ты то один, папа, останешься жить. Да, я уехал в другой город. Брат, его сын. Мой брат, не уберёг (его не виню). Папу убили. Так что, ребята, я ещё за них всех и поживу, и доживу. Назло врагам. А иначе, к чему тогда всё это мироздание.
      Да нет. Вы уж не переживайте. Я контролирую вопрос. Будем жить.
      
      
      Глава 47 (327)
      Поистине и правда была необходимость жить. И даже не то, что необходимость, речь даже, скорее, шла о возможности. И одно дело думать там или проверять (не изведано что) в собственном сознании, а совсем иное ведь и правда - порой просто жить. Понимаете? Я сейчас говорю о жизни. Лебен. Жить. Leben. А потому - wir werden Leben, будем жить.
      
      
      Глава 48 (348)
      Конечно, я иной раз (а то и чаще всего) не понимал, отчего что да как происходит. Ну да так чтобы в реальности если. Но верил - что это... Последние записи отца помню. Заглянул в печатную машинку (компьютеров тогда не было). Прочитал. Помню всё. Да вот лист бы. Поистине, мы глупы, кубаноиды.
      
      
      Глава 49 (329)
      На мой взгляд, всё образуется. Да, сейчас такая ситуация, когда не каждый даже быть может понимает (и тем более в полной мере отдаёт отчёт) в том, что происходит. Но очень важно не бояться. Страх, - это единственное, что самое плохое.
      Ещё зависть.
      Зависть рождает предательство.
      Предательство провоцирует всяческие злодеяния, которые зачастую приводят и к смерти.
      Нельзя этого допустить, друзья. Мы с вами должны жить. Жить, не просто проживая её, жизнь, а наслаждаясь тем, что мы живём. Что мы живы. Тем, что... И при любых условиях, вы слышите, чтобы ни случилось, мы должны выжить. Всегда.
      
      
      Глава 50 (330)
      А ведь на самом деле меня очень мало кто понимает. Так, чтобы по-настоящему. Ещё меньше, наверное, любит. Так, чтобы по-настоящему. Со временем, когда пройдёт то время, когда современники, как и мы, уйдут в небытиё, возможно тогда, позже. Но неужели... Да. Очень тяжело жить, осознавая, что идёшь по минному полю судьбы, и тебя в лучшем случае не замечают, а кто-то и откровенно смеётся вслед. Ничего. Мне важно жить, чтобы поняли. Жить, чтобы узнали. Жить, чтобы... Чтобы просто жить.
      
      
      Глава 51 (331)
      Однако что-то становится тяжеловато. Видимо просто устал. Третья неделя в слишком большом интенсиве. Ничего. Всё будет хорошо. Иного не дано.
      
      
      Глава 52 (332)
      Несмотря на кажущиеся ошибки да заблуждения, всё на самом деле совсем не так, как это предполагается. Я не говорю сейчас о том, что кто-то заблуждается, хотя отчасти это тоже так. Но здесь всё же нечто иное. Понимаете? Как бы не оказывалось трудно и тяжело, понятия всех этих трудностей да тяжестей всё равно весьма условны и относительны, ибо всегда, абсолютно всегда есть что-то, что тяжелее ситуации, в коей прибываете вы. И даже если будет ещё тяжелее и кажется, что уже и выхода нет ниоткуда, всё равно может случиться так, что будет ещё тяжелее. А потому не ропщите и просто принимайте всё именно так, как оно и есть. Ни больше, ни меньше. Ситуация вообще чаще всего совсем другая, чем нам она представляется. Просто кажется что так, видится бывает что и этак, а на деле может и вовсе всё совсем и совсем даже по иному. Ничего, друзья. Прорвёмся. Закончится война. Закончится геноцид против собственного народа. Преступники понесут заслуженную кару (голову им оторвать, как у Булгакова в Мастере и Маргарите, и всё станет на свои места.)
      ("- Вот, граждане, мы с вами видели случай так называемого массового гипноза. Чисто научный опыт, как нельзя лучше доказывающий, что никаких чудес и магии не существует. Попросим же маэстро Воланда разоблачить нам этот опыт. Сейчас, граждане, вы увидите, как эти, якобы денежные, бумажки исчезнут так же внезапно, как и появились.
       Тут он зааплодировал, но в совершенном одиночестве, и на лице при этом у него играла уверенная улыбка, но в глазах этой уверенности отнюдь не было, и скорее в них выражалась мольба.
       Публике речь Бенгальского не понравилась. Наступило полное молчание, которое было прервано клетчатым Фаготом.
       - Это опять-таки случай так называемого вранья, - объявил он громким козлиным тенором, - бумажки, граждане, настоящие!
       - Браво! - отрывисто рявкнул бас где-то в высоте.
       - Между прочим, этот, - тут Фагот указал на Бенгальского, - мне надоел. Суется все время, куда его не спрашивают, ложными замечаниями портит сеанс! Что бы нам такое с ним сделать?
       - Голову ему оторвать! - сказал кто-то сурово на галерке.
       - Как вы говорите? Ась? - тотчас отозвался на это безобразное предложение Фагот, - голову оторвать? Это идея! Бегемот! - закричал он коту, - делай! Эйн, цвей, дрей!
       И произошла невиданная вещь. Шерсть на черном коте встала дыбом, и он раздирающе мяукнул. Затем сжался в комок и, как пантера, махнул прямо на грудь Бенгальскому, а оттуда перескочил на голову. Урча, пухлыми лапами кот вцепился в жидкую шевелюру конферансье и, дико взвыв, в два поворота сорвал эту голову с полной шеи.
       Две с половиной тысячи человек в театре вскрикнули как один. Кровь фонтанами из разорванных артерий на шее ударила вверх и залила и манишку и фрак. Безглавое тело как-то нелепо загребло ногами и село на пол. В зале послышались истерические крики женщин. Кот передал голову Фаготу, тот за волосы поднял ее и показал публике, и голова эта отчаянно крикнула на весь театр:
       - Доктора!
       - Ты будешь в дальнейшем молоть всякую чушь? - грозно спросил Фагот у плачущей головы.
       - Не буду больше! - прохрипела голова.
       - Ради бога, не мучьте его! - вдруг, покрывая гам, прозвучал из ложи женский голос, и маг повернул в сторону этого голоса лицо.
       - Так что же, граждане, простить его, что ли? - спросил Фагот, обращаясь к залу.
       - Простить! Простить! - раздались вначале отдельные и преимущественно женские голоса, а затем они слились в один хор с мужскими.
       - Как прикажете, мессир? - спросил Фагот у замаскированного.
       - Ну что же, - задумчиво отозвался тот, - они - люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было... Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или из золота. Ну, легкомысленны... ну, что ж... и милосердие иногда стучится в их сердца... обыкновенные люди... в общем, напоминают прежних... квартирный вопрос только испортил их... - и громко приказал: - Наденьте голову").
      
      
      Глава 53 (333)
      Но и всё-таки нам необходимо с вами выжить. Жить в последнее время вообще будет весьма модно. Не все смогут это позволить. Я так полагаю, власть своими тупыми действиями всё-таки сможет вызвать вирус - причём разом во всём мире - и начнётся та революция, кою ещё когда-то хотели Маркс с Энгельсом. Но если случится такое, мир уж точно сойдёт с орбиты, как того хотел когда-то Архимед, и всё пойдёт крахом, причём разом и у всех. (Хотя, конечно, всегда сохранятся избранные. Кто они будут, по каким критериям выбираться. Быть может в сознании большинства это будут и вовсе случайные люди - но они будут. Появятся. Обязательно. Во все времена так было. Новое время - не исключение.)
      
      
      Глава 54 (334)
      Нет, мы, конечно, выживем. Ещё ведь любопытно посмотреть, чем этот карнавал закончится. Удивительно, мозг видимо ведь и действительно очень и очень сильно отличается у людей. И отчего-то так вышло, что в одном месте удалось собрать популяцию особей, имеющих одинаковые и причём разом - так чтобы у всех или почти у всех - весьма скромные интеллектуальные возможности. Одно решение глупее другого. Одно заявление хуже, чем то было ещё вчера. Господи, как ты умело всё сейчас вскрыл. Я даже не предполагал, что правители настолько .... (Думаю что на Западе первые должны заявить об окончании этой бесовщины. После найдут "стрелочника". После спишут всё на него. Вернее, это в нашей Азии найдут. Традиция такая. А Запад он потому и велик, что интеллект иной. Ну да посмотрим и понаблюдаем. Понаблюдаем... Может и поменяется всё с ног на голову. Кто знает, кто знает...)
      
      
      Глава 55 (335)
      Ну вот теперь видимо и подступает час настоящих испытаний. Причём, для всех. И именно сейчас важно максимально мобилизоваться. Да, ни капли страха или отчаяния. Просто предельная собранность. Как на ринг выходите и перед вами противник. И он явно хочет вас победить и даже убить. Поэтому собранность, шутка, веселие даже, - дабы обескуражить врага, - а далее всё будет хорошо да спокойно.
      
      
      Глава 56 (336)
      Не в первый раз жизнь предполагала какие-то испытания, но в первый раз они касаются всей страны разом. Война, друзья, сейчас война, а любая война затрагивает всех и вся. (Но вот на войне тоже живут и выживают, и любят, и страдают. И любая война, какая бы она страшная ни была, всё равно заканчивается. Рано, поздно, но будет окончание её. И я очень отчасти даже рад, что сейчас нам всем с вами приходится проходить такие испытания. Вместе - мы сила. Ура. Победа будет за нами. Враг будет разбит.)
      
      
      
      Часть 6
      Глава 1 (337)
      Запомните, этот день одинаково может стать как вашим последним днём жизни, так и днём первым вашего бессмертия.
      И тут не как карта ляжет или повезёт, а как вы, вашей волей и характером, распорядитесь сами.
      Хотите жить - будете жить. И даже из-под танка вылезете невредимым.
      А не хотите жить - так на ровном месте поскользнётесь, да и всё, аут, пиши пропало. Поэтому - будем жить!
      
      
      Глава 2 (338)
      Это точно, что касается всего и вся. И совершенно верно, что я - несмотря и на что - стремился двигаться вперёд. А там и жизнь не жизнь, конечно, но и смерть ведь ни смерть; там продвигаемся мы вперёд, совсем не обращая внимание на любого рода сомнения, трудности, потрясения, вообще - любого рода обстоятельства. И когда мы уже там, на вершине, тогда и можно оглянуться, тогда и можно оглядеться, тогда и можно подумать, вздохнуть, погрустить, - но лишь на миг, чтобы после продолжать собственное движение вперёд.
      И вот там, когда мы и в самом деле войдём на самую величайшую вершину мировых жизненных ценностей - попутно достигнув невидимых рубежей - вот там тогда мы и подумаем о том, что всё-таки было когда-то сделано правильно, а может и неправильно - но с оправданной необходимостью будем полагать, что всё это правильно, просто потому, что и не можем ведь мы иначе.
      Иначе - это ошибка. Иначе - шаг назад.
      А войдите на вершину и сделайте такой шаг - и всё, аут, пиши пропало, сорвётесь с вершины - и вас не станет.
      Поэтому, друзья, только вперёд. И мы с вами вместе преодолеем всё и вся. А если вы где замешкаетесь ненароком - я помогу, подтяну, удержу, сохраню, выдержу двойное испытание за вас - чтобы мы всё-таки с вами пришли вместе. Мне не трудно.
      
      
      Глава 3 (339)
      К сожалению, идёт геноцид. Видимо, испытывают терпение. Но ведь всё равно закончится всё. А доверие они уже все потеряли. Интересно, как будут выкручиваться.
      
      
      Глава 4 (340)
      Мировая практика уничтожения человека человеком, к сожалению, выходит на новые рубежи собственного развития. На мой взгляд - отчего-то мне всё ещё хочется верить в это - это глупость, а не явное преступление. Но, по сути, и одно и другое уже плохо. А, учитывая масштаб "бедствия" (ведь дураки в каждом регионе), поэтому лучше...
      Лучше ушки на макушке и не думать об этом, - что я и стараюсь делать, а когда народ всё-таки восстанет (а я опасаюсь, что может всё вспыхнуть в один миг)... Эх, оружие так и не закупил. Меня ведь ещё несколько лет назад предупреждали, что всё вспыхнет. Ну ничего. Плётка есть. И нож для мяса. Люди тоже мясо. Хотя, конечно, надо было бы подойти к вопросу более профессионально. Впрочем, человек двадцать плёткой разгоню. Она даже для тех, кто в бронижилете будет опасно. Впрочем, те малоподвижны, их и в рукопашную - шея, артерия, кадык, бог в помощь против врагов отечества - первые воины на Руси всегда были монахи да священники, - так что авось выдержим.
      
      А самолёты всё летают и летают. Как понимаю, перебрасывают войска. Только вот куда.
      
      
      Глава 5 (341)
      Ну да пока суть да дело, мы будем учиться. Я как раз на два факультета сразу поступил. И на подходе ещё три. И один. И ещё один. Ну да всему своё время. Будет много оконченных институтов. Учился в ещё большем количестве. Ничего, всему своё время. Пока такая оказия - наверстаем.
      
      
      Глава 6 (342)
      Жизнь... Жизнь она или проходит или разом останавливается и никогда не замедляется. Ощущение может быть замедления, да, но на самом деле всё не так. И если предположить, что нам с вами необходимо двигаться вперёд - а нам двигаться так необходимо - то о чём тогда говорить (если о другом), потому что неправильно всё, не верно, ошибочно, ложно, да и вообще, если предположить этакий ва-банк (а я всегда предпочитал идти ва-банк, вырывая победу - нокаутом - на последней минуте боя), так вот, если предположить что-либо такое, так тут уже, собственно говоря, и говорить-то много не надо (так - если не следует). Но, по большому счёту, я в различных ситуациях мыслю согласно "предписанию" (образованию). Ну а так как образований много (теолог, филолог, историк, философ, режиссёр, агроном, журналист, политолог - да ещё несколько десятков, - то и расхождения случаются порой различные да любопытные. Хотя и понятно, что в рамках закона. Духовного. Духовных законов бытия.)
      
      
      Глава 7 (343)
      Я не говорю сейчас о том, что всё быстро закончится. Любого рода окончание - есть скорее фактор случайные, нежели планируемый. Да, люди имеют те или иные намерения. Да, я (да и вы) живём в тех или иных представлениях бытия. Что-то нам кажется. Как-то да что-то происходит. Нечто - случается или происходит не так, как было задумано (ранее). Ну так ещё в Писании сказано: не думать о завтрашнем дне, мол, он сам позаботится о себе и каждому дню хватит своей заботы. ("Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы". (Мф.6:34)).
      
      
      Глава 8 (344)
      А мир действительно любопытен. Особенно, деяния людей. Наблюдаю за всем. Иной раз рвусь в бой, но куда с шашками на танки. Понаблюдаем. Обождём. Авось сами себя загрызут. А уж кто останется, не умрёт от вируса. Я о тех, кто выносит решения. Они явно пошли против в том числе и себя. И как всегда - не корысти ради, а чуть ли не по доброте душевной. Просто никто не знал, что так патологически глуп. Ну да дождёмся окончания спектакля. Карнавала. Всего этого (правительственно-губернаторского) безумия. Дождёмся, когда поставят плаху. Гильотину. Дождёмся, когда головы полетят. Быть может в футбол... Нет, головами играть в футбол не станем. Что мы, разбойники какие что ли.
      
      А самолёты военные да транспортные и огромные все летают и летают. Уж не война ли. По ходу и правда что-то такое совсем тупят они наверху. Помните Пугачева пела на слова Резника и музыку Паульса? Ей вы там, наверху... Интересно как цензура тогда эту песню пропустила. ("Что это такое? Просто жуть! Жуть! Жуть!
      Не уснуть мне снова, не уснуть.
      Как весною горная река-а,
      Музыка грохочет с потолка!
      
      Эй, вы, там, наверху! От вас опять спасенья нет!
      Не могу больше слушать я этот ваш кордебалет!
      Эй, вы, там, наверху! Не топочите, как слоны,
      От себя отдохните, ну дайте, дайте тишины!
      
      Делу время, делу время, да, да, да, да, да, да, да,
      А потехе - час.
      
      Ну, что такое, что за тарарам-рам-рам?!
      Ну, как не стыдно, как не стыдно вам?
      Сколько можно петь и танцевать, а?
      Завтра полседьмого мне вставать!
      
      Эй, вы, там, наверху! В последний раз я вас прошу!
      Позвоню, ой, позвоню - все участковому скажу!
      Эй, вы, там, наверху! Испила чашу я до дна,
      Есть предел моим мукам,
      Все знают - в гневе я страшна!
      
      Делу время, делу время, да, да, да, да, да, да, да
      А потехе - час.
      
      Ну, что это такое, стыд и срам!
      Быстро расходитесь по домам!
      Все им куролесить-колесить!
      Нет, чтоб меня в гости пригласить!
      
      Эй, вы, там, наверху! Я приглашения не жду,
      Если я так решила, сама я к вам сейчас приду.
      Эй, вы, там, наверху! Ну, раз у вас потехе час,
      Поднимусь, ух, поднимусь, ну, чем, ну, чем я хуже вас?!").
      
      
      Глава 9 (345)
      Мы с вами не только выживем, но и извлечём выгоду с происходящего. А иначе к чему тогда всё. Участвовать в соревновании и быть просто участником без победы? Нет, увольте. Я никогда с детстве так не делал (заняв первое место в своём первом турнире - он был, как сейчас помню, по самбо, все шесть или восемь противников "на удержании" сделал после проведённых бросков - есть у меня один коронный бросок, коронный, это тот что "проходит" всегда и со всеми, левой за кисть или локоть кимоно, правой отворот, смещение назад и вправо - с падением и выставлением левой ноги - и противник через неё летит как куль, - ну или кулёк, как борцовское чучело в общем, бросок передняя подсечка с падением называется; "падение" усиливает эффект движения противника, после - тотчас же "добивание" или переход на болевой, - дзюдо если, - или на "удержание", если самбо).
      
      
      Глава 10 (346)
      Я всегда - как любой поэт - преувеличенно усиливаю психологическую суть любой ситуации. На самом деле всё, конечно же, не так. И даже мои истинные эмоции ещё, как говорится, попробуй разбери. Закалка психики ведь ещё та, недаром мой учитель академик Кандыба тогда сразу выделил меня и после мы с ним вместе проводили сеансы гипноза да преподавали. Приятно вспомнить.
      
      
      Глава 11 (347)
      Мир, господа, не завершится никогда. Потому что попросту время ещё на то не только не пришло, но и не придёт никогда. Понимаете. Любого рода инсинуации психики - это лишь эти самые инсинуации, не более как. Потому как действительность - совсем иная. Другая. И вообще не такая, как вы о том когда-то думали да представляли. Да и сейчас как думает большинство. Но и меньшинство также порой искренне заблуждается. И всё на самом деле по-иному. Намного, друзья мои, интереснее да занимательнее.
      
      
      Глава 12 (348)
      Но вот всё-таки что-то поистине и случается, о чём нам всем (с Вами) следует поберечься. И тут сейчас даже не то что жизнь идёт по какому-то непонятному сценарию (любой сценарий как раз всегда понятен, ибо следует от заказчика да с позиции некоего искусства). Но порой совсем иное. Другое. Важное отчасти, а может и непонятное даже совсем. Понимаете?
      (Даже я пока не обо всём могу говорить, но не от какого-то своего понимания или непонимания, а просто пока сама по себе ситуация бывает порой неясна; ну или не так ясна, чтобы я что-то действительно мог о том сказать.)
      
      
      Глава 13 (349)
      Пока мы с вами будем жить, друзья, а равно, как и уже не будем, да всё останется после нас и нас с вами будут знать и читать, мы всё-таки должны сейчас, ещё при жизни, оставить что-то для каждого из тех, кто подле нас, около нас, за нас, - и даже просто намечается быть рядом. Я сейчас нисколько не шучу и не собираюсь выглядеть каким-то излишне простым да нелепым (тем более что словно априори я любой свой поступок - слова - прочее - делаю, точнее, никогда не делаю просто так). А потому давайте так уже действительно всё обсудим и по-настоящему, и по-честному, и по искреннему, и по-справедливому, и вообще, как говорится, по гамбургскому счёту. Ну а иначе и зачем было бы нам это всё. А?
      
      
      Глава 14 (350)
      Миром что руководит, что движет, я сейчас не буду вдаваться в детали, ибо, на мой взгляд, поистине мир меняется и изменится в ближайшее время существенно. День, два, три, неделя, год, полгода, и всё сотрётся в понятии людей настолько, что им даже не будет понятно что, как, да почему произошло когда-либо то или это, это или то. И ведь не то будет и не это. И непонятно даже что. Просто всё иначе. Просто по-другому. Просто не так, как у всех. (И, что самое главное, - не так, как это было раньше!). Вот тут уж поистине так. Amen.
      
      
      Глава 15 (351)
      Послушайте. Как я очень чётко полагаю, знаю, чувствую, понимаю, предполагаю будет в скором, совсем скором времени действительно всё иначе. Поистине, как сказал ещё за несколько веков до рождения Христа, царь Соломон (писавший под псевдонимом "Экклезиаст"), всё течёт и всё меняется. Подождите немного. Судьба всё сама расставит по своим местам. Поистине, как было, так и будет, а как будет, так и должно быть.
      ("Слова Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме. Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, - всё суета! Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем? Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои. Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь. Все вещи - в труде: не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием. Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое"; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после. Я, Екклесиаст, был царем над Израилем в Иерусалиме; и предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем. Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, всё - суета и томление духа! Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать. Говорил я с сердцем моим так: вот, я возвеличился и приобрел мудрости больше всех, которые были прежде меня над Иерусалимом, и сердце мое видело много мудрости и знания. И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это - томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь. Сказал я в сердце моем: "дай, испытаю я тебя весельем, и насладись добром"; но и это - суета! О смехе сказал я: "глупость!", а о веселье: "что оно делает?" Вздумал я в сердце моем услаждать вином тело мое и, между тем, как сердце мое руководилось мудростью, придержаться и глупости, доколе не увижу, что хорошо для сынов человеческих, что должны были бы они делать под небом в немногие дни жизни своей. скота было у меня больше, нежели у всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; собрал себе серебра и золота и драгоценностей от царей и областей; завел у себя певцов и певиц и услаждения сынов человеческих - разные музыкальные орудия. И сделался я великим и богатым больше всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; и мудрость моя пребыла со мною. Чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья, потому что сердце мое радовалось во всех трудах моих, и это было моею долею от всех трудов моих. И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, всё - суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем! И обратился я, чтобы взглянуть на мудрость и безумие и глупость: ибо что может сделать человек после царя сверх того, что уже сделано? И увидел я, что преимущество мудрости перед глупостью такое же, как преимущество света перед тьмою: у мудрого глаза его - в голове его, а глупый ходит во тьме; но узнал я, что одна участь постигает их всех. И сказал я в сердце моем: "и меня постигнет та же участь, как и глупого: к чему же я сделался очень мудрым?" И сказал я в сердце моем, что и это - суета; потому что мудрого не будут помнить вечно, как и глупого; в грядущие дни все будет забыто, и увы! мудрый умирает наравне с глупым. И возненавидел я жизнь, потому что противны стали мне дела, которые делаются под солнцем; ибо всё - суета и томление духа! И возненавидел я весь труд мой, которым трудился под солнцем, потому что должен оставить его человеку, который будет после меня. И кто знает: мудрый ли будет он, или глупый? А он будет распоряжаться всем трудом моим, которым я трудился и которым показал себя мудрым под солнцем. И это - суета! И обратился я, чтобы внушить сердцу моему отречься от всего труда, которым я трудился под солнцем, потому что иной человек трудится мудро, с знанием и успехом, и должен отдать всё человеку, не трудившемуся в том, как бы часть его. И это - суета и зло великое! Ибо что будет иметь человек от всего труда своего и заботы сердца своего, что трудится он под солнцем? Потому что все дни его - скорби, и его труды - беспокойство; даже и ночью сердце его не знает покоя. И это - суета! Не во власти человека и то благо, чтобы есть и пить и услаждать душу свою от труда своего. Я увидел, что и это - от руки Божией; потому что кто может есть и кто может наслаждаться без Него? Ибо человеку, который добр пред лицем Его, Он дает мудрость и знание и радость; а грешнику дает заботу собирать и копить, чтобы после отдать доброму пред лицем Божиим. И это - суета и томление духа! Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру. Что пользы работающему от того, над чем он трудится? Видел я эту заботу, которую дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в том. Всё соделал Он прекрасным в свое время, и вложил мир в сердце их, хотя человек не может постигнуть дел, которые Бог делает, от начала до конца. Познал я, что нет для них ничего лучшего, как веселиться и делать доброе в жизни своей. И если какой человек ест и пьет, и видит доброе во всяком труде своем, то это - дар Божий. Познал я, что всё, что делает Бог, пребывает вовек: к тому нечего прибавлять и от того нечего убавить, - и Бог делает так, чтобы благоговели пред лицем Его. Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было, - и Бог воззовет прошедшее. Еще видел я под солнцем: место суда, а там беззаконие; место правды, а там неправда. И сказал я в сердце своем: "праведного и нечестивого будет судить Бог; потому что время для всякой вещи и суд над всяким делом там". Сказал я в сердце своем о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе животные; потому что участь сынов человеческих и участь животных - участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что всё - суета! Все идет в одно место: все произошло из праха и все возвратится в прах. Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю? Итак увидел я, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими: потому что это - доля его; ибо кто приведет его посмотреть на то, что будет после него? И обратился я и увидел всякие угнетения, какие делаются под солнцем: и вот слезы угнетенных, а утешителя у них нет; и в руке угнетающих их - сила, а утешителя у них нет. И ублажил я мертвых, которые давно умерли, более живых, которые живут доселе; а блаженнее их обоих тот, кто еще не существовал, кто не видал злых дел, какие делаются под солнцем. Видел я также, что всякий труд и всякий успех в делах производят взаимную между людьми зависть. И это - суета и томление духа! Глупый сидит, сложив свои руки, и съедает плоть свою. Лучше горсть с покоем, нежели пригоршни с трудом и томлением духа. И обратился я и увидел еще суету под солнцем; человек одинокий, и другого нет; ни сына, ни брата нет у него; а всем трудам его нет конца, и глаз его не насыщается богатством. "Для кого же я тружусь и лишаю душу мою блага?" И это - суета и недоброе дело! Двоим лучше, нежели одному; потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их: ибо если упадет один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадет, а другого нет, который поднял бы его. Также, если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться? И если станет преодолевать кто-либо одного, то двое устоят против него: и нитка, втрое скрученная, нескоро порвется. Лучше бедный, но умный юноша, нежели старый, но неразумный царь, который не умеет принимать советы; ибо тот из темницы выйдет на царство, хотя родился в царстве своем бедным. Видел я всех живущих, которые ходят под солнцем, с этим другим юношею, который займет место того. Не было числа всему народу, который был перед ним, хотя позднейшие не порадуются им. И это - суета и томление духа! Наблюдай за ногою твоею, когда идешь в дом Божий, и будь готов более к слушанию, нежели к жертвоприношению; ибо они не думают, что худо делают. Не торопись языком твоим, и сердце твое да не спешит произнести слово пред Богом; потому что Бог на небе, а ты на земле; поэтому слова твои да будут немноги. Ибо, как сновидения бывают при множестве забот, так голос глупого познается при множестве слов. Когда даешь обет Богу, то не медли исполнить его, потому что Он не благоволит к глупым: что обещал, исполни. Лучше тебе не обещать, нежели обещать и не исполнить. Не дозволяй устам твоим вводить в грех плоть твою, и не говори пред Ангелом [Божиим]: "это - ошибка!" Для чего тебе делать, чтобы Бог прогневался на слово твое и разрушил дело рук твоих? Ибо во множестве сновидений, как и во множестве слов, - много суеты; но ты бойся Бога. Если ты увидишь в какой области притеснение бедному и нарушение суда и правды, то не удивляйся этому: потому что над высоким наблюдает высший, а над ними еще высший; превосходство же страны в целом есть царь, заботящийся о стране. Кто любит серебро, тот не насытится серебром, и кто любит богатство, тому нет пользы от того. И это - суета! Умножается имущество, умножаются и потребляющие его; и какое благо для владеющего им: разве только смотреть своими глазами? Сладок сон трудящегося, мало ли, много ли он съест; но пресыщение богатого не дает ему уснуть. Есть мучительный недуг, который видел я под солнцем: богатство, сберегаемое владетелем его во вред ему. И гибнет богатство это от несчастных случаев: родил он сына, и ничего нет в руках у него. Как вышел он нагим из утробы матери своей, таким и отходит, каким пришел, и ничего не возьмет от труда своего, что мог бы он понести в руке своей. И это тяжкий недуг: каким пришел он, таким и отходит. Какая же польза ему, что он трудился на ветер? А он во все дни свои ел впотьмах, в большом раздражении, в огорчении и досаде. Вот еще, что я нашел доброго и приятного: есть и пить и наслаждаться добром во всех трудах своих, какими кто трудится под солнцем во все дни жизни своей, которые дал ему Бог; потому что это его доля. И если какому человеку Бог дал богатство и имущество, и дал ему власть пользоваться от них и брать свою долю и наслаждаться от трудов своих, то это дар Божий. Недолго будут у него в памяти дни жизни его; потому Бог и вознаграждает его радостью сердца его. Есть зло, которое видел я под солнцем, и оно часто бывает между людьми: Бог дает человеку богатство и имущество и славу, и нет для души его недостатка ни в чем, чего не пожелал бы он; но не дает ему Бог пользоваться этим, а пользуется тем чужой человек: это - суета и тяжкий недуг! Если бы какой человек родил сто детей, и прожил многие годы, и еще умножились дни жизни его, но душа его не наслаждалась бы добром и не было бы ему и погребения, то я сказал бы: выкидыш счастливее его, потому что он напрасно пришел и отошел во тьму, и его имя покрыто мраком. Он даже не видал и не знал солнца: ему покойнее, нежели тому. А тот, хотя бы прожил две тысячи лет и не наслаждался добром, не все ли пойдет в одно место? Все труды человека - для рта его, а душа его не насыщается. Какое же преимущество мудрого перед глупым, какое - бедняка, умеющего ходить перед живущими? Лучше видеть глазами, нежели бродить душею. И это - также суета и томление духа! Что существует, тому уже наречено имя, и известно, что это - человек, и что он не может препираться с тем, кто сильнее его. Много таких вещей, которые умножают суету: что же для человека лучше? Ибо кто знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни суетной жизни его, которые он проводит как тень? И кто скажет человеку, что будет после него под солнцем? Ибо кто знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни суетной жизни его, которые он проводит как тень? И кто скажет человеку, что будет после него под солнцем? Доброе имя лучше дорогой масти, и день смерти - дня рождения. Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира; ибо таков конец всякого человека, и живой приложит это к своему сердцу. Сетование лучше смеха; потому что при печали лица сердце делается лучше. Сердце мудрых - в доме плача, а сердце глупых - в доме веселья. Лучше слушать обличения от мудрого, нежели слушать песни глупых; потому что смех глупых то же, что треск тернового хвороста под котлом. И это - суета! Притесняя других, мудрый делается глупым, и подарки портят сердце. Конец дела лучше начала его; терпеливый лучше высокомерного. Не будь духом твоим поспешен на гнев, потому что гнев гнездится в сердце глупых. Не говори: "отчего это прежние дни были лучше нынешних?", потому что не от мудрости ты спрашиваешь об этом. Хороша мудрость с наследством, и особенно для видящих солнце: потому что под сенью ее то же, что под сенью серебра; но превосходство знания в том, что мудрость дает жизнь владеющему ею. Смотри на действование Божие: ибо кто может выпрямить то, что Он сделал кривым? Во дни благополучия пользуйся благом, а во дни несчастья размышляй: то и другое соделал Бог для того, чтобы человек ничего не мог сказать против Него. Всего насмотрелся я в суетные дни мои: праведник гибнет в праведности своей; нечестивый живет долго в нечестии своем. Не будь слишком строг, и не выставляй себя слишком мудрым; зачем тебе губить себя? Не предавайся греху, и не будь безумен: зачем тебе умирать не в свое время? Хорошо, если ты будешь держаться одного и не отнимать руки от другого; потому что кто боится Бога, тот избежит всего того. Мудрость делает мудрого сильнее десяти властителей, которые в городе. Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы; поэтому не на всякое слово, которое говорят, обращай внимание, чтобы не услышать тебе раба твоего, когда он злословит тебя; ибо сердце твое знает много случаев, когда и сам ты злословил других. Все это испытал я мудростью; я сказал: "буду я мудрым"; но мудрость далека от меня. Далеко то, что было, и глубоко - глубоко: кто постигнет его? Обратился я сердцем моим к тому, чтобы узнать, исследовать и изыскать мудрость и разум, и познать нечестие глупости, невежества и безумия, - и нашел я, что горче смерти женщина, потому что она - сеть, и сердце ее - силки, руки ее - оковы; добрый пред Богом спасется от нее, а грешник уловлен будет ею. Вот это нашел я, сказал Екклесиаст, испытывая одно за другим. Чего еще искала душа моя, и я не нашел? - Мужчину одного из тысячи я нашел, а женщины между всеми ими не нашел. Только это я нашел, что Бог сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы. Кто - как мудрый, и кто понимает значение вещей? Мудрость человека просветляет лице его, и суровость лица его изменяется. Я говорю: слово царское храни, и это ради клятвы пред Богом. Не спеши уходить от лица его, и не упорствуй в худом деле; потому что он, что захочет, все может сделать. Где слово царя, там власть; и кто скажет ему: "что ты делаешь?" Соблюдающий заповедь не испытает никакого зла: сердце мудрого знает и время и устав; потому что для всякой вещи есть свое время и устав; а человеку великое зло оттого, что он не знает, что будет; и как это будет - кто скажет ему? Человек не властен над духом, чтобы удержать дух, и нет власти у него над днем смерти, и нет избавления в этой борьбе, и не спасет нечестие нечестивого. Все это я видел, и обращал сердце мое на всякое дело, какое делается под солнцем. Бывает время, когда человек властвует над человеком во вред ему. Видел я тогда, что хоронили нечестивых, и приходили и отходили от святого места, и они забываемы были в городе, где они так поступали. И это - суета! Не скоро совершается суд над худыми делами; от этого и не страшится сердце сынов человеческих делать зло. Хотя грешник сто раз делает зло и коснеет в нем, но я знаю, что благо будет боящимся Бога, которые благоговеют пред лицем Его; а нечестивому не будет добра, и, подобно тени, недолго продержится тот, кто не благоговеет пред Богом. Есть и такая суета на земле: праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников. И сказал я: и это - суета! И похвалил я веселье; потому что нет лучшего для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться: это сопровождает его в трудах во дни жизни его, которые дал ему Бог под солнцем. Когда я обратил сердце мое на то, чтобы постигнуть мудрость и обозреть дела, которые делаются на земле, и среди которых человек ни днем, ни ночью не знает сна, - тогда я увидел все дела Божии и нашел, что человек не может постигнуть дел, которые делаются под солнцем. Сколько бы человек ни трудился в исследовании, он все-таки не постигнет этого; и если бы какой мудрец сказал, что он знает, он не может постигнуть этого. На все это я обратил сердце мое для исследования, что праведные и мудрые и деяния их - в руке Божией, и что человек ни любви, ни ненависти не знает во всем том, что перед ним. Всему и всем - одно: одна участь праведнику и нечестивому, доброму и [злому], чистому и нечистому, приносящему жертву и не приносящему жертвы; как добродетельному, так и грешнику; как клянущемуся, так и боящемуся клятвы. Это-то и худо во всем, что делается под солнцем, что одна участь всем, и сердце сынов человеческих исполнено зла, и безумие в сердце их, в жизни их; а после того они отходят к умершим. Кто находится между живыми, тому есть еще надежда, так как и псу живому лучше, нежели мертвому льву. Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению, и любовь их и ненависть их и ревность их уже исчезли, и нет им более части во веки ни в чем, что делается под солнцем. Итак иди, ешь с весельем хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим. Да будут во всякое время одежды твои светлы, и да не оскудевает елей на голове твоей. Наслаждайся жизнью с женою, которую любишь, во все дни суетной жизни твоей, и которую дал тебе Бог под солнцем на все суетные дни твои; потому что это - доля твоя в жизни и в трудах твоих, какими ты трудишься под солнцем. Все, что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости. И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным достается успешный бег, не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, и не у разумных - богатство, и не искусным - благорасположение, но время и случай для всех их. Ибо человек не знает своего времени. Как рыбы попадаются в пагубную сеть, и как птицы запутываются в силках, так сыны человеческие уловляются в бедственное время, когда оно неожиданно находит на них. Вот еще какую мудрость видел я под солнцем, и она показалась мне важною: город небольшой, и людей в нем немного; к нему подступил великий царь и обложил его и произвел против него большие осадные работы; но в нем нашелся мудрый бедняк, и он спас своею мудростью этот город; и однако же никто не вспоминал об этом бедном человеке. И сказал я: мудрость лучше силы, и однако же мудрость бедняка пренебрегается, и слов его не слушают. Слова мудрых, высказанные спокойно, выслушиваются лучше, нежели крик властелина между глупыми. Мудрость лучше воинских орудий; но один погрешивший погубит много доброго. Мертвые мухи портят и делают зловонною благовонную масть мироварника: то же делает небольшая глупость уважаемого человека с его мудростью и честью. Сердце мудрого - на правую сторону, а сердце глупого - на левую. По какой бы дороге ни шел глупый, у него всегда недостает смысла, и всякому он выскажет, что он глуп. Если гнев начальника вспыхнет на тебя, то не оставляй места твоего; потому что кротость покрывает и большие проступки. Есть зло, которое видел я под солнцем, это - как бы погрешность, происходящая от властелина: невежество поставляется на большой высоте, а богатые сидят низко. Видел я рабов на конях, а князей ходящих, подобно рабам, пешком. Кто копает яму, тот упадет в нее, и кто разрушает ограду, того ужалит змей. Кто передвигает камни, тот может надсадить себя, и кто колет дрова, тот может подвергнуться опасности от них. Если притупится топор, и если лезвие его не будет отточено, то надобно будет напрягать силы; мудрость умеет это исправить. Если змей ужалит без заговаривания, то не лучше его и злоязычный. Слова из уст мудрого - благодать, а уста глупого губят его же: начало слов из уст его - глупость, а конец речи из уст его - безумие. Глупый наговорит много, хотя человек не знает, что будет, и кто скажет ему, что будет после него? Труд глупого утомляет его, потому что не знает даже дороги в город. Горе тебе, земля, когда царь твой отрок, и когда князья твои едят рано! Благо тебе, земля, когда царь у тебя из благородного рода, и князья твои едят вовремя, для подкрепления, а не для пресыщения! От лености обвиснет потолок, и когда опустятся руки, то протечет дом. Пиры устраиваются для удовольствия, и вино веселит жизнь; а за все отвечает серебро. Даже и в мыслях твоих не злословь царя, и в спальной комнате твоей не злословь богатого; потому что птица небесная может перенести слово твое, и крылатая - пересказать речь твою. Отпускай хлеб твой по водам, потому что по прошествии многих дней опять найдешь его. Давай часть семи и даже восьми, потому что не знаешь, какая беда будет на земле. Когда облака будут полны, то они прольют на землю дождь; и если упадет дерево на юг или на север, то оно там и останется, куда упадет. Кто наблюдает ветер, тому не сеять; и кто смотрит на облака, тому не жать. Как ты не знаешь путей ветра и того, как образуются кости во чреве беременной, так не можешь знать дело Бога, Который делает все. Утром сей семя твое, и вечером не давай отдыха руке твоей, потому что ты не знаешь, то или другое будет удачнее, или то и другое равно хорошо будет. Сладок свет, и приятно для глаз видеть солнце. Если человек проживет и много лет, то пусть веселится он в продолжение всех их, и пусть помнит о днях темных, которых будет много: все, что будет, - суета! Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд. И удаляй печаль от сердца твоего, и уклоняй злое от тела твоего, потому что детство и юность - суета. И помни Создателя твоего в дни юности твоей, доколе не пришли тяжелые дни и не наступили годы, о которых ты будешь говорить: "нет мне удовольствия в них!" доколе не померкли солнце и свет и луна и звезды, и не нашли новые тучи вслед за дождем. В тот день, когда задрожат стерегущие дом и согнутся мужи силы; и перестанут молоть мелющие, потому что их немного осталось; и помрачатся смотрящие в окно; и запираться будут двери на улицу; когда замолкнет звук жернова, и будет вставать человек по крику петуха и замолкнут дщери пения; и высоты будут им страшны, и на дороге ужасы; и зацветет миндаль, и отяжелеет кузнечик, и рассыплется каперс. Ибо отходит человек в вечный дом свой, и готовы окружить его по улице плакальщицы; - доколе не порвалась серебряная цепочка, и не разорвалась золотая повязка, и не разбился кувшин у источника, и не обрушилось колесо над колодезем. И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его. Суета сует, сказал Екклесиаст, всё - суета! Кроме того, что Екклесиаст был мудр, он учил еще народ знанию. Он все испытывал, исследовал, и составил много притчей. Старался Екклесиаст приискивать изящные изречения, и слова истины написаны им верно. Слова мудрых - как иглы и как вбитые гвозди, и составители их - от единого пастыря. А что сверх всего этого, сын мой, того берегись: составлять много книг - конца не будет, и много читать - утомительно для тела. Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом всё для человека; ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо". (Еккл. Весь.)
      
      
      Глава 16 (352)
      И вот, господа хорошие, и вот, несмотря ни на что, я предстаю тут перед вами, - словно на исповеди, - но если и правда исповедь это, так я всегда, как говорится, по жизни говорил ведь только правду. Тем, быть может, и интересен я. Не обманывал. Всё, - даже о самых личных "вещах". - начистоту. Я просто не могу обманывать. Не умею. Не научили. (А если и учил бы кто - разучился бы я сам и того разучил бы, кто учить подобным вещам бы вздумал. Учитель - для меня это слово всегда с заглавной буквы, а не прописной, и для меня это очень много. Да это и всё, пожалуй, я ведь сам - учитель. Это моя миссия, моё кредо, моё предназначение, мои радость, горе и прочие все категории бытия, - ибо я - учитель. Да будет так. Аминь. Amen.
      
      
      Глава 17 (353)
      А военные транспортные самолёты всё летают и летают. Поистине, кто-то видимо раньше времени решил умереть. До суда не дождаться.
      
      
      Глава 18 (354)
      Я понимал, что это были последние дни, в рамках всё такого же (исключительно крайнего) бытия. И всё, что должно было поистине окончится, видимо приближалось к своему логическому завершению.
      Впрочем, мне видимо не стоит быть столь категоричным. Поистине, ведь не всё так просто. Поэтому мы с вами ещё несколько продолжим диалог. Разве что он всё больше и больше будет носить завершающую стадию. Ну да и сами согласитесь, разве возможно иначе. Всё ведь должно когда-то заканчиваться. (Ведь даже если вам очень и очень "хорошо" сейчас - это совсем не значит, что так будет и завтра. Помните? Завтра пришла война. Юрий Кара был такой режиссёр. А ведь и правда, чем чёрт не шутит (тем более что несмотря на "звёздность" актёров, согласитесь, фильм по Булгакову у Бортко воспринимается иначе, чем у... Может потому что Владимир Владимирович снимал "буквально" по тексту? Но ведь и Юрий Викторович гений, поистине, одно даже словосочетание, завтра ... была... война...).
      
      
      Глава 19 (355)
      Несмотря на всю радужность обстановки, я, конечно, понимал, что ещё предстоят поистине поступки, чтобы выжить.
      Вопрос вот только, что я ведь и правда это понимал.
      А потому хоть на какое-то мгновение предугадывал "предстоящее". Колдуны-с... Поистине... Будем жить!
      
      
      Глава 20 (356)
      Несмотря на любого рода развитие ситуации, мы всё равно не только выживем, но и будем жить. Хотя бы на зло тем, кто устраивает геноцид. Поистине, в преддверии победы уж лучше бы воскрес, чем все эти тупые чудовища. Хотя... Хотя о чём это я...
      
      
      Глава 21 (357)
      Ну, хорошо. Да, предположим, что-то (а то и всё) пошло как-то не верно да неправильно. И даже, если уж так разобраться, тоже перешёл (несколько, всего лишь несколько) границу (дозволенного). Но скажите пожалуйста, разве среди нас, учёных, не совершается подобное искусственно и в целях лишь научного эксперимента?! Я не говорю, что именно так сейчас. Я лишь говорю, что научная привычка в эпоху экстремальных ситуаций порой вынуждает и (бессознательно) совершать экстраординарные меры.
      Спасибо всем. Я понял, что всё будет хорошо. Будем жить! (как говорил лётчик Скворцов, направляя самолёт на вражеские эшелоны. И - будем жить, как говорил капитан Титаренко (Леонид Быков), желая нам всем и правда жить. Будем - жить!
      
      
      Глава 22 (358)
      Значит всё вот так как-то загадочно получается, что практически как будто никуда ни спадая (а равно и не падая) мы каким-то образом катимся в эту непонятную для всех нас жизнь. Да, понятно, после наступят другие времена (эра милосердия придёт - помните Жеглова?), и даже может нечто совсем иное так вроде как (да и будто бы) образуется. Но не всегда всё так. Не всегда всё слишком просто. Не всегда всё понятно. Да и разуметь порой не способны мы так, чтобы на раз-два взять и - словно априори - всё ясно, доступно да понятно. Нет. Тут надо бы ещё повозится.
      (А если, с другой стороны, то почему бы и нет. Сами себя обслуживаем. Достаточно - этак, в пределах разумного, - умны да воспитаны. Да и вообще, если разобраться, можем, вполне ещё можем так, чтобы и сгодиться - и на что-то важное и просто, как говорится, для жизни если. Вот одна промашка разве что. Нам это не надо. А так всё хорошо, а так всё правильно.)
      
      
      Глава 23 (359)
      И вот даже жизнь, если наша с вами будет продолжаться, вернее, не только продолжаться, но и всячески косоворотить да буеровить - мы всё равно выдержим и выживем. Просто потому, что должны, обязаны жить. И ничто иного не будет. И никак иначе не будет. И незачем всё иначе. Потому что...
      Потому что главным и незыблемым остаётся жизнь. Жизнь во все времена и на все времена. И иного не дано.
      Будем жить. И давайте уже и правда жить. Время пришло. Пришло.
      
      
      Глава 24 (360)
      Я так понимаю, что мировое безумие показало, что всё надо менять и учебники переписывать. Всё неправильно, всё ошибочно, всё во вред людям.
      Но самое любопытное для меня уже даже не это. Я заканчиваю свой научный эксперимент. Выхожу из анабиоза. Наступает новый этап развития. Всё, что я хотел узнать, узнал. Всё, что хотел понять, понял. Теперь мыслю по-другому. Стало грустно наблюдать за действием идиотов. Пусть они копошатся в своих иллюзиях относительно непонятно чего, запугивая себя же и тех миллионов других, которые могли быть здоровыми, но погибнут из-за них. Какая разница от чего умереть, от ножа, от пули, или от страха. Разве что от страха будут умирать больше. И кто за это простит. Да, они может не поняли, не просчитали, и сглупили. Когда-то таких называли врагами народа. И всё поистине так.
      
      
      Глава 25 (361)
      Ситуация ошибочная. И это понятно. Но самое любопытное, что так было и будет всегда. Всегда есть тот процент людей, которые будут заболевать, умирать, которых будут убивать, которые станут попадать в разного рода ситуации и прочее, прочее, прочее - так было всегда и так будет всегда, ибо это обычная жизненная статистика. Но это совсем не значит, что нечто такое обязательно произойдёт с вами. Какова вероятность падения вниз под куполом цирка идя по канату. А ведь ходят цирковые гимнасты да далеко не все падают. Я думаю это о многом говорит.
      
      
      Глава 26 (362)
      Сегодня как-то по-настоящему тяжело на душе. Пора абстрагироваться от происходящего. Чёрт, как говорится, с ним. Станет легче. Да и вообще, психика ведь есть психика. О чём речь. К чему сходить с ума да переживать. Тем более что самолёты уже летают столь часто, словно разом где-то рядом сделали подпольный аэродром. Любопытно, не правда ли. Больше года даже самолёта ни разу не видел, чтобы пролетал мимо, а тут гул и гул, гул и гул, гул и гул. Поистине, подумаешь, не Армагеддон ли, этакий апокалипсический. Да и апоплексический разом (не дай бог). Ну да уж будем жить. Хотя да и живём ведь. (От допинга бы ещё откреститься, цены бы не было.)
      - Поистине?
      - Поистине.
      - Я подумаю.
      - А что думать, делать надо.
      - Пожалуй, ты прав. Время пришло?
      - Пришло.
      - Хорошо.
      - Что?
      - Хорошо, говорю.
      - А...
      - Что?
      - А, говорю.
      - Понятно.
      - И мне понятно тоже.
      
      
      Глава 27 (363)
      - Поистине и дальше уже просто некуда. Настала пора просто остановиться.
      - Я тоже так считаю.
      - И если мы сможем продолжать в таком же русле, то с этого просто не будет той выгоды...
      - Чего, простите, не будет?
      - Ну не выгоды, результата...
      - По типу что из всего в жизни надо извлекать результат?
      - Да, ибо это одно из стремлений вообще жить.
      - Жить, не просто проживая...
      - В том и дело, совершенно верно, жить не просто проживая жизнь или существуя, а обязательно делать нечто полезное, значимое, важное, совершать то...
      - На что была предназначена миссия...
      - Да, совершенно точно, именно так, на что была она предназначена.
      - Но это может быть тяжело.
      - Отнюдь. Тяжело - это если не вдаваться в детали. Тяжело - это если вдаваться в детали. Тяжело - это если просто даже тяжело. Но никакое на самом деле "тяжело" не способно оказаться таковым, просто по факту своего желание (а равно не желания) чтобы было "тяжело". Понимаете?
      - Кажется да.
      - Вот то-то и оно. Необходимо подчинить, заставить на себя работать это самое "тяжело", извлечь из всего поистине максимальную пользу, чтобы двигаться вперёд, чтобы понимание приходило подобного движения, чтобы мы даже с вами понимали что к чему, а не просто так относились непонятно к чему. И вот когда нечто подобное случится. Когда поистине произойдёт это, вот тогда и заживём мы по-настоящему. Хотя на мой взгляд это ведь будет всего лишь один какой-то очередной этап победы, лишь маленький штришок к этой самой победе, но победы обязательной, истинной, бесповоротной.
      - И очень ожидаемой.
      - Совершенно верно. И очень ожидаемой.
      
      
      Глава 28 (364)
      - На мой взгляд уже практически не происходит дополнительного стимулирования мозга в результате употребления допинга. Так, отдельные вспышки, не более. Просто всё имеет своё логическое завершение. И когда-то это случается.
      - И как дальше?
      - Всё просто. Как и раньше. Без него.
      - Да, по сути, это логично.
      - Да и жизненно более оправданно.
      - Кроме того...
      - Кроме того, я полагаю, что когда-то будет "разбор полётов". И мне отчего-то кажется, что он действительно случится. А потому всегда следует иметь трезвую голову. Особенно к тому времени.
      - И крепкое здоровье.
      - Совершенно верно. Преступления против человечества всё-таки надо будет кому-то разбирать. А чтобы в запале борьбы не подставили ненароком вас, надо быть мудрым и во всеоружии.
      - Я согласен. Я понимаю. Всё так.
      - Да, и причём, - спасибо, - и причём не только всё так, но и нам с вами необходимо продолжать движение вперёд. А это будет весьма затруднительно (а то и невозможно) если излишне уходить в сторону в собственном восприятии бытия.
      - Совершенно точно.
      - Вот и я о том же.
      - Спасибо.
      - Благодарю.
      - От души.
      
      
      Глава 29 (365)
      Эти диалоги я веду сам с собой. Не упоминая что это моё первое "Я" или второе, я как бы несколько перехожу на иной уровень восприятия, оставляя за собой право менять общий сценарий и концепцию рукописи иной раз даже до неузнаваемости, а на самом деле это просто что-то новое, что раньше не создавалось. Именно потому я и отпускаю сознания (поток сознания, пожалуй, и раньше не был излишне скован, но теперь он просто выходит на какую-то иную глубину да величину сознания), и отпуская этот поток, я просто начинаю жить. Жить так, как может и раньше никогда не жил. Жить так, как может всё было когда-то ещё лишь только возможно (а сейчас явно, чётко и открыто). Жить так, как жить, на мой взгляд, собственно и надо. Просто не надо сожалеть о прошлом, о чём-то ушедшем и словно бы не достигнутом - поверьте, это не так, ибо жизнь всегда (ваша жизнь, жизнь- это судьба) ваша жизнь всегда всё расставляет на круги своя. И если сейчас что-то должно быть так, то "так" - оно должно значит быть именно сейчас. И никогда иначе. (Ибо если бы случилось иначе, то не было бы того что должно именно сейчас. А это судьба.)
      Это и правда просто судьба. Но очень и очень значимая, и важная.
      
      
      Глава 30 (366)
      Всегда важно даже проигрывая бой, вырвать победу пусть даже и на последних секундах. И если предположить, что вы не успели... Я в своё время не успел. Мне бы если бы добавили тогда ещё несколько раундов, я бы того чернокожего друга бы выиграл (на втором чемпионате мира в финале). Да я и к нему подошёл сразу после боя, и он был согласен, что выиграл я и даже хотел подавать апелляцию, да мне пришлось уехать из США. Хотя по итогам чемпионата меня и пригасили на панамериканские игры. Но Россия конца 90-х. Бедность. Если бы тогда нашлись деньги, всё было бы иначе. А так всю жизнь как Павка Корчагин на узкоколейке, строил, кровь из носа, а после умер. Я вот только как-то сумел приспособиться. И выжить. Живу ведь пока.
      
      
      
      Глава 31 (367)
      Не всегда можно перейти границы сознания (а равно и понимания бытия). Но вот если предположить, что всё двигается в едином - заданном свыше - ключе мироздания, то поистине вот перед вами и постепенное возникновение всего и вся. А может и ничего во всём этом и нет, конечно, но совершенно точно, что мы даже и при этом будем продолжать движение, и то, что будет впереди - оно ведь и правда будет впереди, этому фактически посвящена сейчас наша жизнь, и очень какие-то большие и значимые варианты - они ведь так и продолжают блестеть перед нами (этакими чудодейственными блёстками), а всё, что ещё только будет впереди - поистине и будет только лишь впереди.
      А значит мы к этому с вами должны прийти. Смело, искренне, иной раз даже настойчиво - но дойти. А как иначе. Иначе ведь даже и никак.
      
      
      Глава 32 (368)
      Видимо оно и правда всё должно двигаться словно бы само по себе (точно, что не сдерживаемое никем). Но вот так ведь хотелось выбраться из заколдованного круга бытия. Увидеть то, увидеть поистине то, что предназначалось ведь далеко не каждому. Ну да я как-то был всегда среди тех, "кому можно". Просто так получалось.
      
      
      Глава 33 (369)
      Конечно, тысячи вариантов могут быть всего и вся (рождаться и одновременно с этим умирать, воплощаться донельзя, приходя из ниоткуда и также уходя в никуда), но это всё означает лишь одно - что жизнь продолжается. И вот именно это, пожалуй, и самое главное, важное, основное. Жизнь. Какая бы она ни была, жизнь. Быть может даже и действительно, просто жизнь.
      
      
      Глава 34 (370)
      Иной раз кажется, что жизнь ещё только и не начиналась. А порой - что она внезапно закончилась. Я не понимаю, порой ведь и правда не понимаю, что происходит, потому что впечатление - что словно то ли дети кругом, то ли взрослые, но с детскими мозгами. И тут даже слушать ничего не надо, и тут даже понимать не требуется, и тут даже просто иной раз ведь и правда непонятно да необъяснимо словно бы всё и вся. Но если (этак предположить), если и правда предположить существование нечто обратного любого рода правилу; да ещё, скажем, допустить наличие вообще (а то и вовсе) какого-то нечто, то тогда вероятно и правда может быть... Даже и правда, вполне может быть... Произойти... Ну если допустить...
      - Да ничего не будет.
      - Спасибо что пришли на помощь. Я, признаться, тоже почувствовал, что здесь что-то не то.
      - Именно так.
      - Благодарю.
      - Взаимно.
      - А меня за что? Впрочем, спасибо. Спасибо.
      
      
      Глава 35 (371)
      Да, конечно, порой не всё происходит именно так как хотим. Часто вообще идёт что-то иначе (разве что в общей канве у особо удачливых сохраняется былой ход бытия).
      Но вот что важно. Не думать, не переживать, ни стремиться понять всё и вся. Я, конечно, как раз всю жизнь и занимаюсь только тем что думаю (об этом и над этим), но тем не менее всё-таки, этак положа руку на сердце, иной раз и самоустраняюсь. Всегда ведь любой эксперимент имеет свои пределы окончания. А иначе к чему его проводить, если не думать, что он закончится. Игра ради игры. Так это же не физкультура. И даже не спорт. В спорте как раз надо выигрывать (или для кого-то проигрывать). Поэтому я думаю так, что поистине, как сказал Экклезиаст, всему своё время. Вот исходя из этого и надо исходить. Помните Экклезиаста? Я уже не раз упоминал его. ("Всему свое время, и время всякой вещи под небом... время разбрасывать камни, и время собирать камни". (Еккл.3:1,5)).
      
      
      Глава 36 (372)
      Несмотря ни на какие глупости, мы должны продолжать движение. Да, порой случается, что непонятно. Да, иной раз я видел, что пандемия разом блокирует сознание лидеров (и они самоустраняются). Но, по большому счёту, если уж так, как говорится, по гамбургскому счёту, так глупость ведь никто не отменял. Просто её можно было не замечать. Просто она порой тонула в масштабности - высказывающихся о том да о сём - идиотов. Но саму по себе глупость действительно никто не отменял. Поэтому я на самом деле очень рад, что так всё разом проявилось. Ничего. Мы по домам. Мы понаблюдаем. Мы дождёмся, когда после начнётся агония и всё закончится. А пока подождём. Пусть они ещё проявятся. Сволочи. (Извините, вырвалось. Дураков нельзя называть сволочью и вообще всячески обзывать. Если боженька не додал ума - а то и кому-то попросту не дал - это трагедия человека. Только вот жил бы такой человек и знал свой уровень, а он ведь думает, что гений. Ох уж эта человеческая глупость. Впрочем, я и сам не очень умный, если пишу об этом. Хотя меня оправдывает время. Иначе как бы я вам всё это мог изложить - если бы скрывал да таил внутри себя. Ну ведь правда, а?) Признайтесь мне, что любите меня... Было мной написано когда-то такое стихотворение. Признайтесь мне что любите меня...
      ("Признайтесь мне, что любите меня,
      Мне этого так долго не хватало.
      При всех скажите, громко, не тая:
      Любимый! Я давно тебя искала!
      
      И пусть наивны нежные слова,
      Но для меня их нет сейчас дороже.
      Пусть даже скажете о том Вы не любя,
      Так вышло - что для меня одно и то же.
      
      Почти одно и то же... Ведь я Вас люблю!
      И вновь в каком-то жутком изможденье,
      Теряя силы к Вам бегу, бегу...
      А вы смеетесь в нервном исступленье.
      
      Да я и сам смеюсь как никогда,
      Смеюсь себе и про себя и все же
      Скажите мне, что любите меня -
      Нет этих слов для меня сейчас дороже...").
      
      
      Глава 37 (373)
      Ну да жизнь продолжается. А потому, как говорили лейтенант Скворцов и капитан Титаренко в художественном фильме "В бой идут одни старики!": Будем Жить!
      
      
      Глава 38 (374)
      Конечно, мы с вами должны в первую очередь и сами подойти к разрешению этого (равно и любого иного) вопроса. И вот потому всё мелочное, как говорится, наносное, левое, пустое - следует тотчас же отмести, оставив, соответственно, то что действительно необходимо. И вот как раз тут оказывается, что необходимым этим остаётся у нас то, что для кого-то быть может и даже странным не кажется. И так ведь всегда. Настоящую истину (как и верную да преданную женщину) по ошибке оставляют в стороне, обращая внимание порой и вовсе да совсем на чёрт знает что (извините). Тогда как истина... Понимаете, истина ведь - это не девка на выданье или там девица с характером, истина женщина опытная и безусловно даже быть может и умнее большинства из нас. От того она и двигается всегда не только поступью времени, но ещё и на шаг впереди. (И обычно это так.) А потому, как говорил Шарапов в диалоге с Груздевым - подозреваемым в том, что он не совершал - я хочу разобраться. Понять, понимаете, сам разобраться... и понять...
      "(- Дежурный доложил, что вы хотите поговорить со мной", - сказал Жеглов терпеливо. - Так, нет?
      - С вами или с кем-нибудь еще, мне все равно...- разлепил наконец губы Груздев. - С вами меньше, чем с кем бы то ни было...
       - Да почему же, Илья Сергеич? - искренне удивился Глеб. - Чем же я-то лично вам досадил? Ведь вот товарищ Шарапов, например, или следователь мы ведь одним делом занимаемся!
       - Слушайте, бросьте вы это словоблудие! - выкрикнул Груздев и еще передразнил: - Де-елом вы занимаетесь! Не делом - то-то и оно, что не делом, невинного человека в тюрьме держите!
       - Во-она, значитца, что-о...- пропел Жеглов. Встал, подошел вплотную к Груздеву. - Я-то думаю, заела человека совесть, решил грех с души снять... А ты опять за старое!
       - Вы мне не тыкайте! - яростно закричал Груздев. - Я вас чуть не вдвое старше, и я советский гражданин... Я буду жаловаться!..
       - Между прочим, это ведь все равно, как обращаться - на "ты" или на "вы", суть не меняется, - сказал Жеглов, возвратился к столу и уперся сапогом в стул.- Какая в самом деле разница будущему покойнику?..
       Даже у меня дрожь прошла по коже от тихого и вроде ласкового голоса жегловского, а уж у Груздева и вовсе челюсть отвисла, бледный он стал прямо до синевы. Но держится молодцом. - Кто из нас раньше покойником будет, это мы еще посмотрим, - говорит. - А засим я с вами разговаривать не желаю.
       - А я желаю, - улыбнулся Жеглов. - Я желаю услышать рассказ о соучастнике убийства Фоксе. Я желаю между вами соревнование устроить: кто про кого больше и быстрее расскажет. От этого на суде будет зависеть, кто из вас пойдет паровозом, а кто - прицепным вагоном. Понятно излагаю?
       Груздев так впился в него взглядом, - видно, что волнуется, но молчит. Потом на меня посмотрел и давит из себя:
       - Мне давно, из книжек конечно, известен прием: один следователь грубый и злой, а другой - контратип. И по психологии допрашиваемый стремится к "доброму", чтобы рассказать то, что собирался скрыть... Тем не менее я вас очень прошу - уйдите, а с ним вот, - тут Груздев на меня указал, - с ним мы поговорим...
       Жеглов расхохотался:
       - Добра! Шарапов у нас следователь молодой, но настырный. Пусть попрактикуется, не возражаю...
       Мне, конечно, комплимент жегловский не понравился: в моем-то возрасте уже не учеником желторотым - мастером пора быть... Но я, конечно, промолчал, а Жеглов сказал уже в дверях:
       - Спасти свою шкуру можно только чистосердечным признанием и глубоким раскаянием. Как говорится, зуб за зуб, ребро за ребро, а печенка за селезенку...
       Про Фокса надо все рассказать... пока не поздно...- Захлопнул тяжелую, с "волчком", дверь, и долго еще слышался его смех под аккомпанемент сапожного скрипа, и я почему-то подумал, что Глеб, хоть и не "тыкал" больше Груздеву, но и на "вы" ухитрился к нему ни разу не обратиться. Я сел за стол и сказал попросту:
       - Илья Сергеич, я действительно в милиции недавно, и опыта нет никакого, и в юриспруденции этой самой я не очень, но... вот какая штука. Я, когда разведротой командовал, любил к наблюдателю нового человека подсылать - старый ему видимую обстановку докладывал, а тот свежим глазом проверял. И, представьте, очень удачно это порой получалось, потому что у наблюдателя от целого дня напряженного всматривания глаз, что называется, замыливался; он, чего и не было, видел и, наоборот, не замечал порой того, что внове появлялось. Понимаете?
       Груздев, мне показалось, слушал меня с интересом. И кивнул. А я дальше свою мысль развиваю:
       - Тут ведь какая штука? У Жеглова, может, и действительно глаз на что-то замылился. Да и характером вы не сходитесь, ну прямо как кошка с собакой, черт побери! Вы мне-то хоть поверьте: не собираюсь я вас делать козлом отпущения.
      Виноваты - ответите. Невиновны - идите, как говорится, с миром. Но я хочу разобраться. Понимаете - р а з о б р а т ь с я. - Но вы же не верите ни одному моему слову, - нерешительно сказал Груздев.
       - И не надо! - горячо сказал я,- На что нам верить, не верить - нам надо з н а т ь. Вы мне тоже можете не верить, будем только на факты ориентироваться. Ну, еще... на здравый смысл. - Хорошо. Если на здравый смысл, давайте попробуем, - согласился Груздев. - У меня тогда сразу вопрос, как раз на здравый смысл. Я, собственно, по этому поводу вас и вызывал").
      
      
      Глава 39 (375)
      Поистине, никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. А то, что ты отыщешь потерянное - факт. И я это всегда знал про себя (о себе, по отношению к себе). А потому то, что как будто и может, и должно, и предполагается ещё быть впереди - оно отчасти именно так всё и произойдёт. Но, в отношении тех, кто "знает" - всегда будет поистине нечто чуть лучше (и трава зеленее, и небо голубее, - как в том споре офицеров-лётчиков перед сигнальной ракетой о бое... "В бой идут...".).
      
      
      Глава 40 (376)
      "В небо взмыла ракета, и упала за реку...", как писал когда-то поэт Иван Кучин. В небо поистине взмыла - взмылась - ракета. Ракета - это наша жизнь. Ракета - это наши ожидания. Ракета - это наше бытиё и всё, всё, всё, что, по всей видимости, окружает всем нас. Нас с вами. Вас и меня. Ракета - это, отчасти, даже наша судьба. Так неужели мы, когда сейчас вот так берём и попросту иной раз бездумно (неосознанно) да не понимая (может и понимая) расходуем то или это... Впрочем, я уверен, что ничто в этом мире не случается просто так и всё изначально предопределено. Даже наши с вами ошибки, заблуждения, озарения, мысли.... Поистине, ведь даже и мысли. Amen.
      
      
      Глава 41 (377)
      Непонятные истины. Отчасти неизведанные слова. Порой пустые разговоры, - но если они вдруг кажутся такими (таковыми - невольно... невольно...), то это ещё совсем не значит, что всё будет так. И что всё это действительно так.
      Не надо нести ответственность - за несовершённое и не совершаемое. Не надо думать о неосуществимом и не осуществляемом (равно как и неосуществлённом). Думайте о живом. Завтра Пасха. Завтра воскреснет Он, а вместе с Ним и мы. Да будет так. Аминь.
      
      
      Глава 42 (378)
      В который раз Он "воскресает", а всё ведь приятно, блин. (Даже без блинов, к слову, коих я не видел уже много лет и увижу ли когда - не знаю. Поистине, на всё воля божья. Amen.)
      
      
      Глава 43 (379)
      Даже жизнь иной раз неспособна думать или рассуждать о размышлениях своих. А вот если предположить, да ещё этак чтобы порассуждать, да ещё (и всякое, всякое, всякое - прочее да иное), и вот если и правда предположить, что всё это так, поистине тогда выстраиваются вполне длинные логические - и даже умные отчасти - предположения; которые, впрочем, станут базироваться на действительно чём-то нужном и необходимом. А если так просто что-то говорить. Даже о чём-то. Нет. Сие есть скучно и неинтересно. (Как-то так.)
      
      
      Глава 44 (380)
      Уходить в туман или в пустоту можно различными способами, но почти никакой из них... Впрочем, никакой из них не является поистине правильным. И даже не из-за того, что является ошибочным (правильный или ложный путь - тут ещё иной раз сам чёрт ногу не разберёт, скажем, двигаются они в разных направлениях; ну или вообще никогда не должны были встретиться, - такое ведь тоже бывает, да и сплошь да рядом случается), так вот, не оттого что подобного рода путь может являться ложным или ошибочным. Иной раз и вовсе бывает, что ничего не понятно (да необъяснимо). А иной раз попросту время ещё не пришло. Все предпосылки - есть. Желание (к осуществлению оного) - есть. Да всё есть. А просто не время ещё.
      
      
      Глава 45 (381)
      Ну вот и значит мы с вами приближаемся, друзья, к некоему логическому завершению. Книга ещё не будет окончена полностью. Ещё вперед одна часть. Другая. И какая она будет, я пока не знаю. Всё по наитию, всё по воле божьей, как там, свыше, продиктуют, так и будет. Но и может потому мне очень и очень всегда интересно что это так. Правда напряжение огромное. И риск что уйду ("туда") не успев закончить "здесь". Ну а с другой стороны, ведь "там" и правда всё контролируют. А потому выживем. Допишем. Проживём. Да и доживём.
      
      
      
      Часть 7
      Глава 1 (382)
      Признаться, какая-то такая ерунда уже случалась. Но я тогда её и записал как "ерунда". Может оттого и не происходит. С тех, так сказать, пор. (А может какая иная причина, кто знает, как говорится, кто знает да ведает, да ещё больше смыслит и зачастую совсем даже не понимает. Впрочем, кто знает, кто знает. Может и... Ладно. С вашего позволения посмотрим. Порой и самому любопытно, что там будет дальше.)
      
      
      Глава 2 (383)
      А там уже всё закончилось. Лишнее оно было. Но, к сожалению, необходимое, чтобы разобраться да всё с вами решить (заодно подытожить к завершению, доставить точки над "и", убрать "тире" да прочие знаки препинания - напоминания).
      
      
      Глава 3 (384)
      Всему, поистине, своё время. И от нас с вами зависит, будет ли это время играть с нами в прядки, или оно честно да искренне станет шутить за нас. Когда случается такое, что иной раз по истине если (не поистине, а если по - истине), так вот по истине если (честной и ни от кого не зависящей "истине"), всё разом может быть - и хорошо, и прекрасно. И даже, уверяю вас, очень и очень отлично.
      Ну а почему бы и нет, господа? Ибо только да только да, да, да! (уважаемые дамы, снимаю шляпу!)
      
      
      Глава 4 (385)
      Что, по большому счёту, изменилось в том, что происходит сейчас. Если не смотреть про поступки правителей, понимая, что это явный геноцид, то фактически больше ничего и не происходит. Да, заперли по домам. Да, сейчас идёт война против народа. Но ведь, с другой стороны, может стоить и посмотреть, чем это всё закончится. А то, что оно закончится, это точно. Долго так никто не выдержит. Ну и помимо прочего, можно достаточно чётко закалить собственную психику. Ведь понятно, что убил бы уже давно от злости сошедших с ума соседей. Можно перебить патруль. Можно поднять восстание и... Но этого всего делать-то попросту не нужно. Просто не нужно и всё. Равно как и всё время пить (употреблять алкоголь). Пить - самое простое. Но вот без него-то поистине сложнее. Так почему бы не попробовать именно так, а? Мне вообще нравилось всегда ставить себя на грань выживания, дабы проверить возможности психики. Так может сейчас просто очередное испытание?
      
      
      Глава 5 (386)
      И вот знаете, может и правда такие вот испытания служат хорошей, отличнейшей даже тренировкой для укрепления воли и характера, для психики. Да, с одной стороны может тяжело. Но что такое слово "тяжело", когда оно весьма и весьма условно. В камере одиночной - там тяжело. В камере просто - тоже тяжело. Ну а мы же были с вами там, и выжили. Неужто дома, когда есть интернет - а значит фильмы, спектакли, опера, балет, когда есть книги - неужели не проживём. Да, немного усложнили нам ситуацию, заработка лишили, ну ничего. Пусть будет дополнительно тяжело. Зато после... Вот зато, когда всё закончится, вот там и будет поистине, вот там и скажется всё на самом деле, - сильные тотчас же окажутся впереди и займут всё и вся, а вот слабые... Да слабые ещё посмотрим, выживут ли сейчас.
      А мы с вами должны жить. И как бы не хотелось разом и бесповоротно сойти с ума, мы не будем этого делать. И просто станем наблюдать и ждать. Как снайпер в засаде. И - дождёмся.
      
      
      Глава 6 (387)
      Конечно, такие люди как мы способны выживать в любых условиях. И сейчас не исключение. Выживем тоже. Даже не только выживем, но и уйдём в отрыв. Надо лишь немного осмотреться. Уже очень долго в мире продолжается геноцид против народа. Власть то ли не понимает, то ли, - что к ещё большему сожалению, - действительно считает себя умнее всех живых, а народ принимает за тупое стадо. Ничего. История рассудит и рассудит она в пользу исторической справедливости, ибо так всегда и было. Никто им не простит унижения ни в чём не повинных людей, когда стариков, женщин, детей, мужчин, прогуливающихся с детьми, избивают, помещают в каталажки, увозят в неизвестном направлении; никто не простит и то время, когда у людей нет денег и они вынуждены выживать, с них выкачивают огромные штрафы, обрекая людей на смерть. И это всё под угодой якобы борьбы с вирусом, которого не существует. Вот уж поистине не будет им никогда прощения. Смерть за смерть, унижение за унижение, око за око.
      Ну да не нам судить, есть на все высший судия, и если он допускает подобное, значит кому-то надо - видимо как и ему когда-то (ведь Христа оболгали и безвинно распяли) - пострадать. Хотя, как помним, самого главного разбойник Пилат по требованию Синода должен был отпустить, сказав тогда фразу, вошедшую в историю: я умываю руки. Так что авось и мы, простые люди, прорвёмся. Не всех же по судам да каталажкам. Авось и не хватит... А после уже и самих судить будут. ("Был тогда у них известный узник, называемый Варавва; итак, когда собрались они, сказал им Пилат: кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву, или Иисуса, называемого Христом? ибо знал, что предали Его из зависти. Между тем, как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него. Но первосвященники и старейшины возбудили народ просить Варавву, а Иисуса погубить. Тогда правитель спросил их: кого из двух хотите, чтобы я отпустил вам? Они сказали: Варавву. Пилат говорит им: что́ же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Говорят ему все: да будет распят. Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Но они еще сильнее кричали: да будет распят. Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы. И, отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших. Тогда отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие". (Мф.27:16-26)).
      
      
      Глава 7 (388)
      Да, жизнь, она сейчас (да и всегда) поистине проходит свои огромнейшие рубежи развития и собственного в этом возвеличивания (в том числе и себя). Понятно, что всё (как и всегда) не просто. Понятно, что мы просто обязаны продолжать наше движение вперёд, потому что, если станем замедляться на каких-то рубежах да препятствиях, то будет как минимум жаль упущенного времени. После всё равно всё вернётся на круги своя. Преступную власть любой страны будет судить суд истории. Они-то и так погибнут в аду да канут в лету, а вот нам-то надо продолжать жить, ибо в истории ещё то ли будет, как говорится, сегодня одно, через годы другое, проживите сто лет и убедитесь сами, что чего вообще произошло да случилось. Даже всего сто лет истории (с момента октябрьского переворота, названного позже революцией) и эпохой современного времени. Так что, друзья, то ли ещё будет, как говорится.
      
      
      Глава 8 (389)
      Насколько, конечно, может что-то повториться, ещё не начавшись. И насколько мы с вами вообще в состоянии правильно да верно (чётко и понятно) оценить, объяснить, осознать происходящее именно в том ключе правильности, как это рассудит время через сто, двести, триста лет.
      Впрочем, когда совсем проходит много нет, когда уже и нет современников, достаточно сложно правильно судить о том да о сём (ибо всегда станет вмешиваться фактор искажения). Хотя и понятно, что именно (и только) это не может являться причиной чтобы не давать оценок. Отчего же нет. Если да.
      
      
      Глава 9 (390)
      Отчего-то то ли я изначально по другую сторону баррикад, то ли действительно правители делают всё, чтобы обозлить против себя народ. Ну а с другой стороны, к чему беззащитных людей словно скот загонять по домам, штрафовать, запугивать. Ведь всегда найдутся те, кто будет против. А таких станет ещё больше.
      Поистине, вновь (как и всегда) очень становится актуален Высоцкий, его "Охота на волков" как никогда становится важна сейчас для всего честного русского человечества.
      ("Идёт охота на волков,
      Идёт охота -
      На серых хищников
      Матёрых и щенков!
      Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
      Кровь на снегу - и пятна красные флажков.
      
      Не на равных играют с волками
      Егеря, но не дрогнет рука:
      Оградив нам свободу флажками,
      Бьют уверенно, наверняка.
      
      Волк не может нарушить традиций -
      Видно, в детстве, слепые щенки,
      Мы, волчата, сосали волчицу
      И всосали: нельзя за флажки!
      
      И вот - охота на волков,
      Идёт охота -
      На серых хищников
      Матёрых и щенков!
      Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
      Кровь на снегу - и пятна красные флажков.
      
      Наши ноги и челюсти быстры -
      Почему же - вожак, дай ответ -
      Мы затравленно мчимся на выстрел
      И не пробуем через запрет?!
      
      Волк не может, не должен иначе.
      Вот кончается время моё:
      Тот, которому я предназначен,
      Улыбнулся и поднял ружьё.
      
      Идёт охота на волков,
      Идёт охота -
      На серых хищников
      Матёрых и щенков!
      Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
      Кровь на снегу - и пятна красные флажков.
      
       Я из повиновения вышел:
       За флажки - жажда жизни сильней!
       Только - сзади я радостно слышал
       Удивлённые крики людей.
      
       Рвусь из сил - и из всех сухожилий,
       Но сегодня - не так, как вчера:
       Обложили меня, обложили -
       Но остались ни с чем егеря!
      
       Идёт охота на волков,
       Идёт охота -
       На серых хищников
       Матёрых и щенков!
       Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
       Кровь на снегу - и пятна красные флажков").
      
      И ведь как действительно актуально. Поистине, пройдёт совсем небольшое время и люди поднимутся. И что будет тогда. Как в охоте на волков? Или как в продолжении, как в "Охоте с вертолётов".
      ("Словно бритва, рассвет полоснул по глазам,
       Отворились курки, как волшебный сезам,
       Появились стрелки, на помине легки,-
       И взлетели стрекозы с протухшей реки,
       И потеха пошла - в две руки, в две руки!
      
       Мы легли на живот и убрали клыки.
       Даже тот, даже тот, кто нырял под флажки,
       Чуял волчие ямы подушками лап;
       Тоже в страхе взопрел и прилег - и ослаб.
      
       Чтобы жизнь улыбалась волкам - не слыхал,-
       Зря мы любим ее, однолюбы.
       А у смерти - красивый широкий оскал
       И здоровые, крупные зубы.
      
       Улыбнитесь же волчей ухмылкой врагу -
       Псам еще не намылены холки!
       Но - на татуированном кровью снегу
       Ваша роспись: мы больше не волки!
      
       Вы ползли, по-собачьи хвосты подобрав,
       К небесам удивленные морды задрав:
       Или сверху возмездье на вас пролилось,
       Или света конец - и в мозгах перекос,-
       Только били вас в рост из железных стрекоз.
      
       Кровью вымокли вы под свинцовым дождем -
       И смирились, решив: все равно не уйдем!
       Животами горячими плавили снег.
       Эту бойню затеял не Бог - человек:
       Улетающим - влет, убегающим - в бег...
      
       Свора псов, ты со стаей моей не вяжись,
       В равной сваре - за нами удача.
       Волки мы - хороша наша волчая жизнь,
      Вы собаки - и смерть вам собачья!
      
      Улыбнемся же волчей ухмылкой врагу -
      Псам еще не намылены холки!
      Но - на татуированном кровью снегу
      Ваша роспись: мы больше не волки!
      
      К лесу - там хоть немногих из вас сберегу!
      К лесу, волки,- труднее убить на бегу!
      Уносите же ноги, спасайте щенков!
      Я мечусь на глазах полупьяных стрелков
      И скликаю заблудшие души волков.
      
      Тот, кто жив, затаился на том берегу.
      Что смогу я один? Ничего не смогу!
      Затупились клыки, изменило чутьё...
      Где вы, волки, былое лесное зверье,
      Где же ты, желтоглазое племя мое?!
      
      ...Я живу, но теперь окружают меня
      Звери, волчих не знавшие кличей,-
      Это псы, отдаленная наша родня,
      Мы их раньше считали добычей.
      
      Улыбаюсь я волчей ухмылкой врагу,
      Обнажаю гнилые осколки.
      Но - на татуированном кровью снегу
      Ваша роспись: мы больше не волки!
      Тает роспись: мы больше не волки!
      Наша роспись: мы больше не волки!").
      
      Хотя иной раз нет-нет да начинается казаться, а может они и правда просто патологически глупы и не отдают отчёт что творят. Ну или правда, как я раньше считал, группа этаких середнячков, мозги которых просто не способны сопоставить характер поступков с последствиями. Этакие добрые пионеры, которые живут в мире взрослых людей, но не понимают, что мир совсем другой, чем их учат в младшей школе.
      
      
      Глава 10 (391)
      Вирус может и есть. Не верится, конечно, и вероятно, что он существует ровно настолько, насколько существует всякая муть в виде множества других заболеваний. А вот когда всех по домашний арест... Да ещё лишить средств к жизни... Оставить без денег... Сказав, выживайте как можете, а мы будем всячески вас унижать и уничтожать, то это уже, на мой взгляд, действительно геноцид. И последствия тут должны быть очень серьезными. (Хотя я выживу, и даже выйду с плюсом, рассмотрев подобное как уголовники, попадая в тюрьме якобы на ментовское исправление, на самом деле закаляются там и дальше действуют - исключительно благодаря "мной" власти - уже более избирательно и жёстче. Так и мы сейчас. Слабые уйдут. А мы ещё более закалимся. Будем считать, что это просто очередной университет жизни. Который намного эффективнее любых учебников, профессоров и прочих кабинетных учёных, которые также, как и захвативших власть индивидов - оторваны от жизни.)
      
      
      Глава 11 (392)
      По большому счёту, наша с вами книга не о власти (не о какой-то конкретной власти), но просто любая власть будет существовать всегда, а потому и просто любопытны некие её психологические изыски, которые по прошествии времени будут мыслиться как исторические. Не исторические заметки, а поступки, ставшими, или если ещё точнее, канувшими в лету.
      
      
      Глава 12 (393)
      Во всём огромнейшем мировом безобразии, из-за которого людей сажают на карантин, никогда не было современного безумия, когда людей, оставив без денег, заставляют сидеть по домам, а если нет - жестоко избивают и выписывают огромные штрафы, которые неизвестно они должны платить. Вот это геноцид, вот это. Ну и равно как здоровых людей держать по домам. Пушкин тоже попал под карантин, но он катался весь день верхом, потом сочинял дома, у него были средства и свежий воздух. У Льва Толстого, Гоголя, Чехова, писатели, которых некоторые пытаются представить тоже якобы мучениками, отнюдь не страдали, имея средства. Дайте мне загородный дом с большим участком и питание, и я вполне готов быть предоставленным самому себе и писать, писать, и писать - но только чтобы я видел, что в мире никого не уничтожают собственные власти и у всех хорошо с пропитанием. А иначе это геноцид. Они, правда, боюсь, этого не понимают. А если понимают - геноцид.
      Ну да ладно. Поистине, устал уже об одном и том же. Фактов я не готовлю, описываю лишь что вижу и слышу, факты всегда найдутся те, кто предоставит. Да и для суда истории будет достаточно моего слова. Тем более что, когда уже состоится этот суд, не будет основных (и возможных) "обвинителей" свобод. А лишь их тени, кои и станут судить, вымарывая из памяти народа.
      
      
      Глава 13 (394)
      По сути, нами управляет мозг. Но не только он управляет, вернее, не только речь идёт о физиологии, но и о психике. И важным становится то, что в мире ничего не происходит такого, что вызывало бы нашу с вами тревогу - если мы только сами того не хотим. В народе бытует такое выражение "накручивать, излишне накручивать события, например, в этом контексте, и это вот, по сути, и есть та соль, в этом весь смысл, из-за этого все беды и страдания человека, а значит и его смерть, а не смерть если, то болезни. Понимаете? Вы все излишне сами всё себе "накручиваете", излишне представляя даже то, чего никогда не было. А если человека ещё лишить информации, посадить в одиночную камеру, сказав для острастки несколько слов - этаких "тем для размышления", то через время он поистине сойдёт с ума если не одумается. Вот в чём дело то.
      
      
      Глава 14 (395)
      Я так понимаю, что существует особого рода психическая энергия, которая способна блокировать всё и вся, и в то же время сама же и разрушать. Надо просто научиться удерживать её внутри, направляя во благо. Если дать ей излишнюю волю, она способна разрушить нас. А если "направить во благо", то тогда становится возможным решить множество так называемых целей собственного предназначения. Исправить какую-то - ранее очень сложную и запутанную - ситуацию, выйти в отрыв от конкурентов, ибо это всё равно что во время существования обычного оружия - у вас появляется атомное оружие (оружие возмездия, как называли в Третьем Рейхе то, что они создавали и что после оказалось у американцев, и еще после у русских - американцы вывезли немецких учёных и создали бомбу. А русские шпионы украли у американцев, - проект в России курировал Берия при патронаже Сталина, если бы не они, шпионы не украли бы, а русские ещё бог бы весь, когда изобрели, да и изобрели бы - это как после тайного союза с фашисткой Германией Гитлер предоставил СССР лучшие немецкие истребители, "Мессершмитты" и "Юнкерсы", и советские учёные копировали каждую деталь, чтобы после разработать что-то своё).
      
      
      Глава 15 (396)
      История вообще достаточно уникальна и разрушительна для любой страны. Потому её преподавание зависит от правящей власти точно также, как правящая власть зависит от того, кто будет "считать" на выборах то, как "проголосует" народ - если по честному, будет другая власть, а если "правильно и кто надо" посчитает, то власть может быть поистине безграничной и вечной (до смерти... до смерти... впрочем, после смерти только суд истории, а он уже зачастую обратный ожидаемому... Сталина тоже вынесли из Мавзолея, а Берию застрелили без суда и следствия; хотя какой суд или следствие при тоталитарном, царском, демократическом, - любом режиме, ведь если поступит заказ от власти - и суд и следствие позже можно подогнать под "букву закона"; как, впрочем, всё и делается во всем нам известной стране; менталитет наверное такой. Какой? Такой. Такой? Такой, такой... И нет Моисея, чтобы сорок лет водить по пустыне...).
      
      
      Глава 16 (397)
      Волна поистине чего-то загадочного и необъяснимого накатывала на меня, стремясь поглотить всего без остатка. Да, жизнь всё равно возьмёт своё. И как бы то ни было, ничего невозможно у врагов души нашей, чтобы они так-то уж что-то попытались изменить в нашем сознании. Ведь тут будет самым важным ещё держаться, чтобы не произошли изменения в сознании. Ведь уже так или иначе, но я допускал, что жизнь способна повернуться какой-то своей особой стороной. Я не знал какой. Вполне ведь есть и не только плохие стороны у судьбы, но и положительные. И вообще, если власть гарантирует закон, надо забросать их резолюциями чтобы они этот закон выполняли. А иначе получается, что я сам, представляя, что один на один со всем миром, словно и начинаю бороться с ветряными мельницами и понятно, что сил как у даже самого быстроходного катера и океанского лайнера. А потому надо не идти против ветра так чтобы всё время, тем более если это ветер судьбы и существует путь, который и лучше и добрее, и справедливее и полезнее и вообще - вся, вся, вся да всё, всё, всё.
      
      
      Глава 17 (398)
      Любого рода ситуация одновременно может или выйти из-под контроля, или попытаться сделать оное, или же остаться там, да ещё настолько по-своему срастись с реальностью, что порой даже духу даёшься к чему и как всё вообще может когда-то быть. А потом рассуждаешь: надо ли. А ещё дальше уже и не думаешь, и не рассуждаешь, а лишь начинаешь гадать, почти одновременно и понимая, и не понимая происходящее.
      И лишь только на краю сознания улавливается эхо чего-то поистине необходимо, нужного, родного даже, и точно что так, по сути, ожидаемого.
      Но через время убеждаешься, что это всё туман. Что ничего на самом деле даже не то что нет, а и вовсе не существует. Что всё есть лишь фантазия твоего воображения. И какой он мир - ты не знаешь. А каким-то нелепым образом стал жертвой какого-то невидимого обмана. Или заговора. Или, - что вполне может быть, - и того и другого.
      И тогда... И тогда ты готов признать, что вполне возможно, что ты уже и вовсе ничего не понимаешь. Да, тебе что-то кажется. Да, ты полагаешь что существует какое-то решение вопроса, а его нет. Да, ты быть может вообще стал жертвой какого-то невероятного обмана. И насколько всё это действительно так, ты, по сути, ты даже не то что не знаешь, ты может и не узнаешь никогда. А всё, что происходило перед тобой когда-то, это лишь бред какого-то несуществующего разума. Которому ещё только предстоит показать себя. Себя, но не все собственные возможности. Их мы оставляем уж и вовсе на потом. На совсем этакое "потом". На "после". А может и никогда они не будут перед тобой. Просто потому, что и не существует их вовсе. А всё лишь бред твоего воображения. Воспалённого да нелепого. И обман, кругом один лишь обман...
      
      
      Глава 18 (399)
      Я пока не могу сказать точно и наверняка, но в который (в миллионный?) уж раз замечаю о некой особой предначертанности свыше всех тех действий и поступков, кои совершаются при моём прямом участии. Да, пусть всё покажется непонятным, да и даже необъяснимым. Да, может (вполне возможно) я и сам многого не понимаю. Но ведь интуитивно я угадываю, что во всём происходящем лично для меня нет слишком огромнейшей беды. Да, трудности. Да, лишение привычного распорядка жизни и ограничение свободы влияет психологически, но не для того ли всё совершается чтобы стать сильнее да крепче; укрепив таким образом психику (а она укрепляется если вы не даёте волю эмоциям, начиная сходить с ума) вы таким образом закладываете частички удачи на будущее. Да и не только удачи, а фактически обеспечиваете себе жизнь. Ведь когда ещё была бы такая возможность, чтобы - не пребывая в тюрьме, - испытать, пройти вновь (как когда-то в восемнадцать - девятнадцать - двадцать лет) все те испытания, то ощущение, психологическое ощущение несвободы, но при этом сейчас вы на свободе, вас просто ограничили в работе (я добывал пропитание проведением тренировок по боксу да восточным единоборствам, тренировки запретили), но, по сути, ведь так то чтобы ничего не изменилось, просто да, нет должного образа финансовых сбережений, ну так это же всё - всё равно когда-то окончится. Да и не ты один. "Так используй время", - говорил я себе, для учёбы (тем более вновь пошёл учиться), для творчества (продолжаешь сочинять ведь), для чтения (читаешь ведь всё также много), есть возможность просто сейчас помимо всего - ещё больше укрепить (закалить) психику. Тем более сходят с ума соседи (орут, кричат, крушат мебель, потом её чинят и прочее), другие пьянствуют с утра до ночи шумными компаниями, ничего, это всего лишь некий раздражающий фактор, ведь кто бы подобное выдержал, сорвался бы, и таких большинство, а ты даже не реагируешь, разве это не воспитание воли и не закалка характера? Воспитание и закалка. А потому о чём речь. Тем более ты знаешь, что вируса нет и его придумали враги народа. Вот как раз здесь конечно кроется основная беда, оттого что ты видишь обман и никак не можешь понять, глупость ли чиновников да правители земли это, или всё-таки геноцид. И ты понимаешь... Ты то к одному то к другому склоняться. А может и то, и другое даже всё вместе. Но ведь не могут быть они таким уж совсем глупыми (да, губернатор отдельные показали полную атрофию интеллекта), но ведь на самом верху, чёрт возьми думаешь ты, неужели... И тогда геноцид? Ведь и учёные с мировыми именами говорят, что надуманно всё, значит геноцид, или всё же глупость, или и то и другое, или никого и нет наверху, тени лишь только, или... И вот от всех этих "или" у тебя и готова пошатнуться уже твоя собственная психика. А этого допустить нельзя. Вирус пройдёт. Как проходит любая война. Город, где ты сейчас пишешь эти строчки, Ленинградскую блокаду испытал, а там уж похлеще было. И потому получается, надо просто сейчас - максимально собраться (психологически), мобилизоваться, да, тяжело, особенно когда понимаешь, что они творят, уничтожая людей и обрекая народ на уничтожение, но - но как быть твоему отцу, который был не виноват, а его осудили на одиннадцать лет и продержали семь, пока не оправдали, признав его невиновность. Как было ему? А ведь он все годы сражался. Ведь он не сломался. Ведь он продолжал бороться за свои права. Да и тебя ведь тоже в свое время незаконно продержали почти полтора года, пока не признали невиновным да не отпустили. Так неужели ты сейчас будет скисать... Ничего, выдержим, мой друг. Да ещё и извлечём из всего пользу. Назло врагам! Будем жить! Аминь.
      
      
      Глава 19 (400)
      Вероятность того, что когда-нибудь мы с вами приблизимся к пониманию, существует. Вопрос лишь в том, что мы должны понимать? Здесь, на мой взгляд, могут быть разногласия. Но почти наверняка, если мы очень того захотим, нам и правда удастся понять что-то, что так или иначе будет способствовать разуму. Разуму не как какой-то явной способности понимания, нет, как таковому разуму до этого даже далеко (ибо то, что понятно вам, будет совсем непонятно им и / или - кому-то иному и прочее), но вот то, что рано или поздно мы с вами доберёмся до истины - факт. Ну или почти факт, смотря каким путём пойдём да способом станем двигаться.
      
      
      Глава 20 (401)
      Конечно, иной раз поистине множество накапливаешь материала, и всё больше он кажется тебе какого-то особого рода полезным, что ли. Но при этом, ты словно бы ещё не отдаёшь полного отчёта его значимости. То есть ты уже понимаешь всё, конечно, понимаешь (правда, что именно понимаешь - тоже пока не знаешь), но то, что перед тобой проходит нечто необычное, ты чувствуешь, улавливаешь, каким-то самым подсознательным образом веришь в этом. А вот что дальше делать, пока не знаешь. То ли само оно как-то (и куда-то) пойдёт, то ли ещё будет нечто (что-то такое, что как нечто, а то и ничто), и вот так в итоге получается, что перед тобой вдруг открывается истина. И расцветает эта истина особого рода радугой. Да ещё такой, что, как говорится, и ни в сказке сказать, ни пером описать. А ведь любопытно, а?
      "А ведь любопытно, а?!" - хочешь ты сказать, да что-то сдерживает вдруг, как и когда-то и всегда, мы говорим друг другу "Вы", и любите Вы не меня... (Вспомнилось вдруг своё же стихотворение.)
      ("Вы говорите - все напрасно,
      Вам отчего-то верю я.
      Но боязливо и негласно
      Стремлюсь вернуть вас для себя.
      
      Ах, эта чудная нелепость,
      Неспешный шум шагов, туман.
      И позабыта на миг верность,
      И нет меня, и словно пьян
      
      Я от любви, от этой тайны,
      От недописанных стихов.
      И как-то грустно возвращаться
      Обратно мне из мира снов".)
      
      Немного не то, то, откуда строчки выше, вот:
      
      ("Ведь не сказать, что я боюсь,
      О вас не думаю почти,
      Ко мне приходит только грусть
      От осознания беды.
      
      Да боль какая-то в груди
      Не отпускает ни на миг,
      Ты подожди, не уходи,
      Признаюсь я сейчас в любви.
      
      Но что-то сдерживает вдруг,
      Как и когда-то, и всегда
      Мы говорим друг другу "Вы",
      И любите Вы не меня...").
      
      
      Глава 21 (402)
      А вообще, конечно, очень любопытно как всё складывается. Каким образом, каким таинственным образом, что даже вернее было бы сказать. Но что до конца складывается и к чему всё именно так, ведь очень грустно и неправильно, словно - ощущение такое - что словно совершается чудовищная ошибка и кто-то просто намеренно рушит себе и карьеру, и жизнь (заодно).
      А наша задача понять механизмы бытия. Детали - этим будут заниматься те, кому интересны только детали. Мне конечно всё это тоже интересно, но на первом месте всегда именно психологическая составляющая происходящего. Там поистине кроется всё и вся. Там, и нигде иначе. Помните из фильма "Мимино" водителя грузовика Рубика, которого играл Фрунзик Мкртчян, когда он говорил своему другу Валико (роль Вахтанга Кикабидзе) - "Я так думаю!".
      Но на самом деле главное не это. Мне всегда очень печально по прошествии времени смотреть на упущенные мной возможности и неверно совершённые поступки. Вот это поистине грустно и всегда, - вы слышите, - всегда вызывает какую-то свою особенную душевную боль. Я конечно стараюсь не вспоминать, не ворошить прошлое, и порой мне это даже удаётся; но вот чем больше не вспоминаю я, тем больше оно после накатывает, да ещё такой волной грусти, что кажется ещё немного, - и смоет всё, и захлебнусь, и всё.
      
      
      Глава 22 (403)
      Да, ситуация иной раз складывается весьма беспечно. Мы способны двигаться в каком-то мысленном направлении. Способны иной раз даже больше, чем нечто что-то улавливать. Но вот, по сути, никогда же в полной мере нам всё неизвестно. Да и даже если кажется что-то известно, пока не произойдёт, остаётся всё равно на уровне догадок. И потому - о чём речь. И потому - к чему всё. И потому - зачем что да как. Да и ведь действительно как всегда вопросов чуть ли не на порядок больше, чем ответов. А последних иной раз и нет вовсе. Ну или они такие запутанные да странные, что и не знаешь да не ведаешь ты ничто. Вот такие дела.
      
      
      Глава 23 (404)
      Порой я действительно совершал какие-то странные, иной раз даже до боли странные поступки. А то даже и не то что поступки это были, а даже жизнь, отрезок жизни уж точно. И вот что это? С одной стороны, можно сказать, что судьба (по типу что "все предопределено"). Но вот если посмотреть с другой? Разве не будет там казаться, что это каждый из нас делает что-то такое, чтобы попросту саму по себе свою судьбу перекраивать, да ещё и перекраивать этак в какой-то минус, иной раз минус даже поразительный и глубочайший. Вот загадка какая. Вот уж поистине непонятно что. Вот уж... Не знаю. Часто вдруг начинает казаться, что и вовсе ничего не знаю. Но это как тень проходит и вдруг открывается истина. А после опять всё повторяется. И в итоге появляется такое ощущение, что словно и чёрт, вернее, даже не то что сам чёрт ногу сломит, а просто вовсе не разберёшься, ибо чёрт его знает, как там оно должно было бы быть... Может и вовсе никак. Потому как непонятно ничего. Потому как отчего-то становится настолько необъяснимо, что и не важно всё, - и в то же время очень и очень важно. Не знаю. Не знаю, потому что...
      Порой мне кажется, что и правда не знаю. Всё этак волнами. Или радугой. Цвета меняются. То понимание, то вновь непонятно да необъяснимо что. И так всё до какой-то почти парадоксальной ситуации, пока вдруг не понимаешь, что, а ведь на самом деле ничего и нет. И даже быть может никогда и не было. А то что было - вдруг разом становится не важным, не нужным, не интересным. И лишь только где-то вдали, отдалённо и тихо, и словно заглушая сам себя, плачет нерв. Но так, словно стесняясь. Словно стараясь никому не мешать, ничью психику дабы ненароком не повредить собой. Не знаю. Может я и правда ничего не знаю. Ну да и поистине на всё воля божья. Всё во власти высших сил. Им видней.
      (Но я очень хорошо знаю, что высшие не оставят, что они пусть даже в самый последний момент дадут всё что необходимо - и даже сверх того. И я уверен, что их всех этих мнимых испытаний - на самом деле испытаний серьезных и злых, но не привык я кланяться пулям - мы выйдем в большом плюсе. А то и даже огромном. Таков закон жизни. И это не Пушкинская "Пиковая дама", где главного героя Германа подводит удача в последний момент и вместо "туза" выпадает "пиковая дама". Это он ведьму обманул. Я никого не обманывал. Даже наоборот. В полной гармонии с оной. Да и с дьяволом тоже. Равно как и с богом. Ведь всё это мои добрые друзья, помощники, заступники, покровители - Высшие Силы! Да будет так. Названия разные, переводы такие просто (вследствие разницы языков). Amen.
      
      
      Глава 24 (405)
      Конечно, любая ситуация так или иначе выносящая разум за рамки адекватного восприятия бытия всегда является чем-то отчасти загадочным, отчасти нелепым. И то, к чему фактически всё это двигается, совсем даже быть может и непонятно, и необъяснимо. Но то, что мы живём и будем жить дальше - факт. Да, кого-то не будет, но это естественный процесс (к сожалению). Хотя и мне бы не очень хотелось, чтобы так было, но люди есть и хорошие, и плохие, и существование и тех и других весьма затруднительно слишком продолжительное время. А потому рано или поздно (и когда-то это высвечивается достаточно ярко) становится понятно, что мир действительно двигается по своему какому-то заданному курсу. Что это за курс и куда, собственно, направленно движение - неизвестно. Но вполне ясно, что в то время, когда правит хаос, именно он в конечном итоге и перевешивает. А чтобы сохранить себя, собственную целостность, необходимо прекратить вмешательство в собственную психику извне любого рода информации (за исключением той информации, которая будет выбрана вами и поступать исключительно даже не то что дозировано, тут вы сами вольны распоряжаться, а поступать именно та информация, которую вы захотите сами. И ни больше, как говорится, ни меньше).
      
      
      Глава 25 (406)
      Движется жизнь по своему какому-то особому и порой удивительному распорядку. И если касаемся мы чего-то такого, что пока что недопонимаем, так это всё от того что подобное лишь "пока"; а дальше всё изменится, потому что вообще ведь всегда всё изменяется. Всегда есть особенного рода пути. Человеческие пути. Да, они иной раз и ведут не туда, и выводят, - если совсем уж заблудились, - словно тоже не оттуда. Но на самом деле это всё равно всё лишь как нам посмотреть на эти вещи. Не всегда всё просто. Усложнять казалось тоже не надо, но мне всегда было привычнее видеть жизнь в нескольких пластах, так что раскрывалась она как книжка высшей школы, от малого к сложному, от букваря к высшей математике.
      И всё было очень интересно, а ещё больше казалось таковым. И непонятно да неизвестно было до конца, когда должно (да и могло ли?) наступить какое-то окончание. И действительно ли оно чтобы так было необходимо. Но вот что самое разумное (то, что казалось мне таковым, но вполне возможно, что не то, что являлось таковым на самом деле), так это наше с вами какое-то особого рода видение на предмет вопроса. Понимаете, мы ведь все словно смотрим одинаково, а вот видим уже иначе. Я по крайней мере почти всегда видел как-то иначе. Что-то мне говорило, что должно быть всё (или многое, или почти всё, или ничего) по-другому.
      И вот где-то примерно в такой парадигме я существовал. И даже отчасти видел, как мне казалось, больше, чем мог бы увидеть кто другой. (Не все, конечно, кто-то наверняка мог увидеть и ещё дальше, но и я ведь ещё учусь, ребёнок ещё, и возраст не при чём, седой малыш, как сам я себя называю, да и нет здесь ничего такого уж странного, у каждого свой возраст просто, Есенина уже в тридцать не стало, Пушкина в тридцать семь, Лермонтова в двадцать шесть, Шукшина в сорок пять, Высоцкого в сорок два, Довлатова в сорок девять - и пришла известность после смерти, Бродский в сорок семь стал нобелевским лауреатом, а прожил пятьдесят шесть лет, как и мой отец, а Набоков семьдесят восемь лет прожил, и только в пятьдесят шесть мировая слава пришла после опубликования "Лолиты", написанной несколькими годами раннее, каждому своё, как говорится, мне сейчас сорок семь, авось ещё повоюем; да победим, разумеется.)
      
      
      Глава 26 (407)
      Многое, конечно, ещё не только кажется, но и на самом деле будет непонятным. О многом мы даже не ведаем как ещё говорить да к нему подступиться. Что-то вообще становится словно бы тайной за семью печатями. Поистине, во мной мудрости много печали, как сказал Экклезиаст, и как заметил Сократ, чем больше я знаю, тем больше понимаю, что не знаю. ("Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь". (Еккл.1:18)). "Я знаю, что ничего не знаю". (Сократ)).
      
      
      Глава 27 (408)
      А ещё я очень понимаю, что фактически жертвую жизнью ради того, чтобы записать свои мысли, ради творчества. Не для того, чтобы выговориться, а для того, чтобы научить, рассказать, пояснить кому-то то, что быть может он и сам хотел бы понять да не мог, не успел, кто-то не способен даже сам, если не помочь ему - я сам часто бывает стою у ворот истины, а кто-то добрый и истинный подтолкнёт слегка, и поистине открывается врата в рай и знаний, и истины, и такого внутреннего величия (там и дзен, и сатори, и инсайт), что после становится ведь и правда просто легче жить, легче жить. Поистине - легче жить. На самом деле - легче жить. И правда - легче жить. (Вот только обязательно вы должны сломить на пути на этом сопротивление психики. "Сопротивление" в данном случае выступает как психологический термин. В своё время мне очень нравилось сламливать подобного рода "сопротивление", ибо я понимал всё величие и его и последствия, самое главное тут последствия этого "сопротивления".
      (На мой взгляд роль "сопротивления" действительно очень важна и по особенному многим будет полезна, поэтому с Вашего позволения я остановлюсь на этом вопросе несколько подробней и опишу то, что я понимаю под сопротивлением. Текст будет ниже, до следующей главы. Если кому-то будет неинтересно - ибо, по сути, несколько вырывается из общего контекста произведения, до следующей главы всё что ниже можно пропустить. А кому интересно - для вас.
      Итак, сопротивление.
      Такой механизм защиты психики как сопротивление является очень важным как для понимания специфики защитных реакций в целом, так и служит возможностью перехода на новый этап развития индивида как личности, что при благоприятных раскладах помогает ему подняться и на следующую ступень в иерархической лестнице социальных отношений.
      Прежде всего вспомним, что психика человека делится на такие составляющие как сознание (левое полушарие мозга; примерно десять процентов объема), подсознание (бессознательное, примерно девяносто процентов объема, правое полушарие), и цензура психики (Альтер-Эго). Цензура психики находится между сознанием и бессознательным; цензура психики - это барьер критичности на пути информации из внешнего мира и психики (мозг) человека, то есть цензуре психики отведена роль критического анализа в оценке информации, поступающей из внешнего мира. Часть такой информации цензура пропускает в сознание (а значит человек способен осознавать эту информацию), а часть - наталкиваясь на преграды в психике (Альтер-Эго, цензура психики), переходит в подсознание; чтобы оттуда в последствие оказывать влияния на сознание посредством возникающих мыслей и осуществлением поступков (поступки - как следствие мыслей или неосознанных, рефлекторных, желаний, инстинктов).
      Сопротивление, являясь одной из защитных функций цензуры психики препятствует поступлению нежелательной для сознания информации в сознание, вытесняясь в бессознательное. Подобное становится возможным в случаях, когда характер новой информации, её смысловая часть, не находит отклика в душе индивида, то есть на первоначальном уровне восприятия становится невозможным коррелят данной информации - с информацией, уже существующей в бессознательном конкретного человека, информации, которая, находясь в памяти индивида - начинает явно противиться поступлению новой информации. На вопрос, каким образом в психике закрепляется информация, поступающая из внешнего мира, следует ответить что наблюдается своего рода совпадение кодировок (вновь поступаемой и раннее существовавшей) информации, то есть новая информация вступает в коррелят с более ранней информацией схожего содержания и направленности, которая к моменту поступления новой информации уже находилась в бессознательном психики (сформировавшись в паттернах поведения после предварительного доминантного закрепления в установках).
      При воздействии информации на мозг следует говорить, что любого рода такое воздействие становится возможным благодаря внушаемости психики. Внушение в этом случае - это сознательное изменение существующих у человека психологических установок посредством активации архетипов бессознательного психики. Архетипы, в свою очередь, задействуют раннее сформированные паттерны поведения.
      Если рассматривать подобное с позиции нейрофизиологии, то в мозге человека активируется соответствующая доминанта (очаговое возбуждение коры головного мозга), а значит замедляет свою работу та часть мозга, которая отвечает за сознание. В этом случае цензура психики (как структурная единица психики) временно оказывается заблокированной или полу заблокированной, а значит, информация из внешнего мира беспрепятственно поступает в предсознание, а то и сразу в сознание. Иной раз, минуя сознание, оно проходит в подсознание.
      Личное бессознательное психики (подсознание) также формируется в процессе вытеснения информации цензурой психики. При этом не вся информация, поступающая с внешнего мира, вытесняется бессознательно в подсознание. Часть переходит в подсознание намеренно. Например, для подпитки уже имеющейся в бессознательном информации и доформировывания архетипов, или же специально с целью формирования новых архетипов, паттернов будущего поведения индивида. И это на наш взгляд необходимо правильно понимать и различать. Если же затронуть вопрос, каким образом та или иная информация вытесняется цензурой психики, отправляясь в подсознание, то следует говорить, что такая информация не прошла верификацию, то есть не получила должный "отклик" в душе человека, психика которого оценивает такую информацию.
      Таким образом, вытесняются какие-либо болезненные для психики ситуации, обстоятельства жизни, то есть всё то, что он бессознательно не желает пропускать в сознание. В этом случае нежелательные моменты жизни забываются, то есть намеренно вытесняются. Причем замечу, что и сопротивление, и вытеснение - является возможностью психики избавиться от невроза. При этом новая информация, находя "отклик в душе" усилит и раннее существовавшую в мозге (бессознательное психики, правое полушарие головного мозга) информацию схожего содержания. В результате, на какое-то время возникнет своеобразный информационный вакуум, во время которого мозг будет усваивать любую поступающую из внешнего мира информацию.
      Подобное возникает и в случае, если специальными методиками удается сломить волю человека к восприятию информации посредством преодоления сопротивления. Тогда любая новая информация прямиком откладывается в подсознание, и в последствие оказывает влияние на сознание. На этом принципе построены психотехнологии гипнотического воздействия в бодрствующем состоянии сознания человека (объекта воздействия).
      Иными словами, если нам удастся сломить сопротивление другого человека на пути получения им новой информации, то эта новая информация не только отложится в его подсознании, но и человек получит возможность воспринимать ее когнитивным (сознательным) образом. Причем, по силе собственного воздействия, подобная информация может иметь несравненно большее воздействие в сравнении с модальностью существовавшей раннее информации в психике. Если модальность совпадает, то в этом случае легче наступает состояние раппорта, то есть устанавливается надежная связь, посредством чего человек становится восприимчив к принятию информации от другого человека.
      Следует обратить внимание на тот факт, что психика почти всегда выказывает протест всему новому, неизведанному. И происходит это потому, что как бы изначально (при поступлении новой информации), как мы уже заметили, отдельные компоненты такой информации ищут "некие родственные связи" с информацией, существовавшей в подсознании раньше ("совпадение кодировки", как мы это определяем). То есть когда новая информация начинает оцениваться мозгом, мозг ищет в этой информации что-то знакомое, посредством чего или закрепит такую информацию в сознании, или вытеснит в подсознание. В случае, если когда коды новой и раннее существовавшей информации совпадают, возникает ассоциативная связь между новой и существующей информации, а значит, налаживается определенный контакт, в результате чего новая информация как бы ложится на благодатную почву и, имея под собой какую-то основу - служит возможности адаптации информации новой, обогащения ее при этом знаковыми, эмоциональными и прочими составляющими уже существующей информацией, а далее путем трансформации (без этого никак, память человека не может не обновляться) рождается некая новая информация, которая уже и проходит в сознание, а значит посредством возникших в бессознательном психики мыслей - проецируется на поступки, которые хоть и являются в большинстве случаев (в случае отсутствия измененных состояний сознания) следствием деятельности сознания, беря свою основу в бессознательном психики, формируясь там.
      При этом я должен заметить, что сопротивление позволяет выявлять бессознательные импульсы человека, его бессознательные желания, установки, которые были раннее заложены (обществом, средой или другим человеком) в психике данного индивида, и уже тем или иным образом стали оказывать влияние на его настоящую или будущую деятельность. В этом случае следует говорить, что подчинение психики другого человека происходит путем программирования его психики посредством внедрения в его подсознание различных установок, которые позже могут быть востребованы манипулятором (и тогда он их активирует с помощью кодовых сигналов аудиально-визуально-кинестетического характера); причем роль такого манипулятора могут играть как конкретные люди, так и общество, социальная среда, какие-либо природные факторы и прочее.
      Таким образом, мы с вами можем говорить, что любого рода информация, которая задействуется любой репрезентативной или сигнальной системой человека - или сразу откладывается в бессознательном психики или находит подтверждение у существующей раннее информации, тем самым обогащаясь за счет этого, и усиливаясь - оказывается способной влиять на сознание, то есть на процесс жизнедеятельности человека.
      Замечу, что, преодолевая сопротивление, человек открывает психику для восприятия новой информации. Причём, высока вероятность получения вообще кардинально новой информации. Ведь если ранее, как мы говорили, какая-то информация уже присутствовал в памяти, то при получении новой информации цензура психики бессознательно ищет подтверждение вновь поступаемой информации в запасниках памяти. Вероятно, психика в этом случае должна определенным образом отреагировать, и она реагирует. Визуально это заметно по внешним изменениям, происходящими с человеком в параллели здесь и сейчас (покраснением или побледнением кожи лица, расширенными зрачками, вариантами каталепсии (одеревенения тела) и тому подобного).
      При этом такие изменения могут происходить и не обязательно столь заметно, но все равно улавливаться взглядом опытного наблюдателя. Подобные изменения свидетельствуют о наступлении, о возможности, раппорта (информационного контакта) с объектом манипулирования. А вероятность того, что в таком состоянии объект будет принимать подаваемую ему информацию без купюр - доходит до ста процентов. Другой вопрос, что возможны индивиды, которых невозможно ввести в состояние раппорта в транскрипции здесь и сейчас, но подобное, например, возможно сделать позже. Все равно у каждого бывают состояния, когда он максимально подвержен к информационно-психологическому воздействию, к манипулированию над его психикой, вторжением в его психику и управлением психикой данного лица. Причем, до конца проследить выбор подходящего момента также возможно, но для этого необходимо обладать опытом, знаниями, и предрасположенностью к подобного рода реализации возможностей. То есть хоть относительными, но способностями, а ещё лучше - талантом. В этом случае вероятность достижения результата программирования значительно повышается.
      В результате того, что сломлен барьер критичности, психика начинает с небывалой силой воспринимать новую информацию. Такая информация откладывается в подсознание и находит свое отражение в предсознании и сознании. То есть в данном случае мы можем говорить о том, что атака ведется как бы сразу на нескольких фронтах. В результате чего наблюдается необычайно сильное программирование психики, появление мощных по силе устойчивых механизмов (паттернов поведения) в бессознательном.
      Кроме того, после создания подобного наблюдается инициирование появления все новых и новых механизмов схожей направленности в бессознательные психики. Однако теперь они находят постоянное подкрепление и в сознании, и в предсознании. А значит, возможен не только процесс закрепления полученной когда-то информации в подсознании (не всякой информации, а именно той, которая вызвала подобный процесс, информации, которая, в результате поступления которой начали сформировываться паттерны в бессознательном), но и уже такая информация начинает активизироваться, подчиняя в скором времени мысли и желания индивида в ключе, обозначенном смысловой нагрузкой подобного рода информации.
      При этом весьма важным фактором в обработке подобной информации являются особенности психики отдельного человека. Известно, что одна и та же информация на одного индивида может не возыметь никакого воздействия, а другого заставить чуть ли не кардинальным образом изменить жизнь.
      Правое полушарие головного мозга, как я уже заметил, простирается в спектре деятельности бессознательного психики. Тогда как левое - формирует сознательную личность. Правое полушарие мыслит образами, чувствами, схватывая картинку, левое - анализирует информацию, полученную с внешнего мира, прерогатива логического мышления - левое полушарие. Правое полушарие реализует эмоции, левое - мысли и знаки (речь, письмо, проч.) Встречаются люди, у которых в совершенно новой обстановке создается впечатление уже увиденного. Это характерный пример деятельности правого полушария.
      В итоге можно говорить, что деятельность мозга обеспечивается двумя полушариями, правым (чувственным) и левым (знаковым, то есть интегрирует объекты внешнего мира с помощью знаков: слов, речи, и тому подобное). Взаимодополняемость деятельности двух полушарий проявляется часто одновременным присутствием в психике индивида рационального и интуитивного, разумного и чувственного. Отсюда и высокая эффективность директивных указаний мозгу в виде таких механизмов суггестивного воздействия как приказ, самовнушение, проч. Связано это со спецификой деятельности психики, когда, произнося или слыша речь - у человека включается также и воображение, что в данном случае заметно усиливает подобного рода воздействие.
      При этом следует еще раз обратить внимание на необходимость слома сопротивления. Известно, что сопротивление включается тогда, когда в мозг (в психику) поступает новая информация, информация, которая изначально не находит отклика в душе человека, не находит чего-то схожего, с уже имеющейся в памяти информации. Такая информация не проходит барьер критичности и вытесняется в подсознание. Однако, если усилием воли (то есть, задействуя сознание; воля - прерогатива деятельности сознания) сможем воспрепятствовать вытеснению, и заставим мозг анализировать поступающую информацию (необходимую нам часть такой информации), то тем самым нам удастся преодолеть сопротивление, а значит еще через какое-то время станет возможным испытать то состояние, которое мы именовали раннее сатори, или озарение.
      Причем эффект от подобного окажется несравненно выше, нежели чем информация методичным и длительным путем проникала в подсознание, позже оказывая влияние на сознание. В нашем случае, в случае слома барьера критичности, а значит и сопротивления, мы добьемся несравненно большего, ибо в этом случае какое-то время будет наблюдаться состояние так называемого "зеленого коридора", когда поступающая информация практически целиком и полностью проходит, минуя барьер критичности. Причем, также быстро в этом случае происходит и переход в сознание как их предсознания, так и из бессознательного. А значит, нам уже не надо будет ждать долго, как в случае естественного перехода информации из подсознания в сознание, когда такая информация начинает свой переход только когда находит отклик в душе, т.е. только тогда, когда, цепляясь за схожую информацию, имеющуюся в данный момент в сознании (информацию временную, потому что любая информация в сознании держится недолго, и через время, из оперативной памяти поступает в память долговременную) поступает туда.
      В случае преодоления сопротивления такая информация поступает сразу, изменяя при этом мировоззрение человека, потому что в данном случае активно задействуется сознание, а если что-то осознается человеком, то принимается как руководство к действию.
      Также необходимо говорить о том, что любого рода информация, проходящая мимо сознания и подсознания индивида, то есть подпадающая под спектр действия его репрезентативной системы (аудиальная, визуальная, и кинестетическая) и двух сигнальных систем (чувства и речь) неизменно откладывается в подсознании. Сопротивление может быть сознательным, предсознательным, подсознательным, может выражаться в виде эмоций, мыслей, идей, установок, фантазий и прочее. Одной из форм сопротивления является молчание. К сопротивлению также относится избегание болезненных для психики человека тем; рассказ общими фразами о том, что в действительности вызвало в свое время бурю эмоций; длительный рассказ о чем-то второстепенном, бессознательно избегая того, что может являться для человека действительно важным.
      Сопротивлением является любое бессознательное нежелание менять какой-либо устоявшийся порядок в проведении бесед, встреч, форм общения и проч.
      К проявлению сопротивления относятся опоздания, пропуски, забывание, скука, отыгрывание (проявляется в том, что о важных для него фактах человек рассказывает разным людям), нарочитая веселость или грусть, огромный энтузиазм или длительное приподнятое настроение. При этом сопротивление может проявляться по-разному, то есть быть явным или не явным. Например, при получении какой-либо информации человек может внешне не выказывать каких-либо эмоций, но как раз это является свидетельством сопротивление, потому как отсутствие аффекта наблюдается как раз, когда рассматриваются действия, которые должны быть чрезвычайно нагруженными эмоциями. Но при этом замечания человека скучны, монотонны и невыразительны. Тем самым перед нами ошибочное представление, что самому человеку не интересно, и получаемая информация его не трогает. Это не так, потому что такой человек наоборот - активно переживает, но стремится не показывать своего истинного отношения к той или иной ситуации как раз путем бессознательного включения сопротивления.
      Преодолев такой защитный механизм психики как сопротивление, индивид способен перейти на новый уровень собственного восприятия жизни, а значит подняться на следующую ступень в социальной лестнице. Становится возможным подобное следующим образом. Известно, что психика делится на три важных составляющих: сознание, подсознание (бессознательное) и так называемая цензура психики. Последней отведена роль критического анализа в оценке информации, поступаемой из внешнего мира. Часть такой информации цензура пропускает в сознание (а значит, у человека появляется способность осознавать эту информацию), а часть - наталкиваясь на преграды в психике в виде Альтер-Эго (цензуры психики), переходит в подсознание. Чтобы все равно в последствии оказывать влияния на сознательные поступки через предварительное возникновение мыслей бессознательной и сознательной направленности.
      Сопротивление, как мы заметили, является одной из защит психики. Рассмотрим сопротивление - в концепции жизненного роста индивида, повышения его социального статуса, его интеллектуальных способностей, жизненной адаптации, и проч. И уже тогда, нам необходимо выделить роль сопротивления - как особенности психики, влияющей на запоминание новой информации. При этом мы большей частью будем рассматривать не любую новую информацию, а лишь ту, которая вызывает определенный протест в психике после того, как наталкивается на заслон критичности, а в ряде случаев, и инициируя его. Подобное становится возможным, если характер новой информации, ее смысловая часть, не находит отклика в душе индивида; то есть на первоначальном уровне ее восприятия становится невозможным коррелят данной информации - с информацией, уже существующей раннее в бессознательном индивида, информации, которая, находясь в памяти индивида - начинает явно противиться поступлению новой информации. Причем, особенно сильно проявляется подобного рода сопротивление в случае, если или совпадает общая информационно-целевая направленность новой и прежней информации, или же если новая информация представляет собой вообще нечто новое, быть может даже в какой-то мере впервые представленное в психике подобного индивида; а значит в оценке такой информации индивид - бессознательно - не будет ссылаться только на то общее представление о той или иной проблеме (вопросе), которое, как известно, имеется в душе почти каждого человека, и характеризует собой жизненный опыт, объем знаний и т.п..
      При этом необходимо обратить внимание, что информация, получаемая из внешнего мира (посредством любых видов контактов: межличностных, с помощью масс-медиа, прочее) не вся и не полностью находит отклик в душе индивида. В первую очередь оказывает влияние та информация, которая словно бы попала на особую волну, на которую настроена в момент получения подобной информации психика индивида.
      Также мы должны напомнить и то, что в следующий момент та же самая информация уже может и не восприниматься. Даже и вообще на ее пути могут встать невидимые барьеры критичности, являющиеся результатом деятельности цензуры психики. Но если информация, воздействующая на психику индивида, оказалась задействованной в режиме "здесь и сейчас", если эта информация не оказалась как другая вытеснена в подсознание, а почти беспрепятственно, или не теряя своей основной сути, после которой в последующем возможно восстановить компоненты ее, собрав единое целое, так вот, если мы говорим, что такая информация сейчас проникла в сознание, то нам следует признать, что подобное вполне возможно. И происходит это в результате того, что часть подобной информации (ее авангард) не только вступила своими кодами (любая информация, как известно, может быть преподнесена в системе кодов) в коррелят с уже имеющейся в психике индивида информацией, но и в результате подобного цензура психики на время ослабла и приоткрылась (метафорически выражаясь - психика открыла шлагбаум на пути поступления новой информации). А значит и другая информация, подаваемая с информацией, которая проникла посредством совпадения кодов, может точно также проникнуть в сознание. Разве что в этом случае такая информация (информация, проникшая в сознание обманным путем) не задерживается надолго, и вскоре оказывается вытесненной в подсознание. Но если в результате деятельности цензуры информация переходит в подсознание из внешнего мира, то в данном случае - подобного рода информация вытесняется из сознания. Хотя и в том и в другом случае оказывается в подсознании.
      Если вернуться к вопросу поступления информации, которая посредством бессознательного подбора кодов оказалась востребованной в сознании, то в данном случае необходимо отметить, что подобный механизм психики, который способен пропустить, почти минуя цензуру, какую-то информацию, хорошо известен специалистам по манипулированию психикой. Причем несколько получившее негативный аспект слово манипуляции, как мы уже замечали раннее, можно заменить более нейтральным словом управление. Управление, или, например, программирование психики. Перестановки слов - смысловое воздействие не меняет. Да и, вероятно, слово управление -- не вызывает слишком явного провоцирования психики, взрыва эмоций и проч. барьеров психики, которые в зависимости от обстоятельств могут нести в себе как позитивный так и негативный аспекты в результате озвучивания слово манипуляции, и которые задействуют тот или иной пласт бессознательного психики, в недрах которого таятся такие залежи порой бесценного материла, что тот, кто умеет извлекать из подсознания хотя бы ничтожно малую часть скрытой там информации, способен значительно опередить других индивидов в информационном могуществе. Ведь вполне понятно, что любую информацию важно не только получить из внешнего мира, но и запомнить. Причем процесс запоминания тестируется достаточно просто, и как один из вариантов - заключает в себе такую составляющую психики индивида как память. Процесс вспоминания - схож с процессом извлечения информации из подсознания, и попадания такой информации в сознание. Несмотря на довольно ограниченный объем сознания (в сравнении с подсознанием), без сознания жить невозможно. Потому как, если бы человек все время пребывал бы в бессознательном состоянии, то это означало бы, что первенство взяли бы первичные инстинкты, желания дикаря - убить, съесть, изнасиловать. И они бы повсеместно осуществлялись. Что привело бы к фактическому уничтожению цивилизации.
      Каким образом поступаемая в психику из внешнего мира информация находит отклик в душе индивида? Как мы уже заметили, в этом случае нам следует говорить о том, что перед нами своего рода совпадения кодировки новой информации с информацией, которая раннее уже находилась в бессознательном психики такого индивида. В этом случае задействуются установки и паттерны поведения, в результате чего новая информация, практически минуя цензуру психики (которая отступает, признавая "своих" после получения определенных "пароля-отзыва") попадает сразу в сознание, а значит и оказывает прямое воздействие на мысли и поступки человека. При этом, даже если по каким-то причинам такая информация (или часть ее) окажется вытесненной в подсознание, вероятней всего она или не проникнет далее чем предсознание (есть еще и такая структура психики, означающее, если говорить метафорой, прихожую, то есть нечто, расположенное между входной дверью (цензурой психики) и гостиной (сознанием), или же - окажется в бессознательном, но с некой положительной пометкой. В результате информация, уже находящаяся в подсознание раннее, обогатится еще одним зарядом схожей направленности (кодировки), усилится, а значит можно говорить (сразу или через какое-то время) о формировании полноценных установок и паттернов поведения.
      Отвечая на вопрос, каким образом та или иная информация вытесняется цензурой психики, отправляясь в подсознание, мы говорим, что подобная информация не получила должный отклик в душе индивида, оценивающего такую информацию. Ведь известно, что почти любая информация из внешнего мира подвергается оценке психикой принимающей стороны. И уже от этого зависит, информацию какой направленности психика индивида пропустит в сознание и сразу начнет с подобной информацией работать, а какую-то информацию вытеснит.
      Вытесняются какие-либо болезненные для психики индивида ситуации, обстоятельства жизни, т.е. все то, что он бессознательно не желает пропускать в сознание. В этом случае уместно также говорить, что в результате подобного включается сопротивление психики, в результате чего нежелательные моменты жизни забываются, то есть намеренно вытесняются. Или, например, на пути информации, стремящейся проникнуть в сознание, стоит цензура психики, которая владеет различными способами защиты, одной из которых является сопротивление, и как следствие работы сопротивления - вытеснение. Причем все это (и сопротивление и вытеснение) есть также ничто иное, как возможность психики избавиться от невроза, потому как любые нежелательные для психики потоки информации способны по прошествии какого-то времени привести к появлению симптоматики невроза, и как следствию - заболеванию психики, расстройствам психики.
      В этом случае, предпосылкой для существования симптома является то, что какой-то душевный процесс не произошел до конца нормальным образом, так что он не мог стать сознательным. Симптом представляет собой заместитель того, что не осуществилось. Сильное сопротивление должно было направиться против того, чтобы душевный процесс проник в сознание; поэтому он остался бессознательным. Как бессознательный, он обладает способностью образовать симптом. Патогенный процесс, проявляющийся в виде сопротивление, называется вытеснением.
      Таким образом, мы прослеживаем возникновение вытеснения посредством сопротивления цензуры психики, противящейся чтобы нежелательная, болезненная для психики информация перешла в сознание, а значит, подчинила себе мысли, желания, и поступки индивида. В то время, как то обстоятельство, что по прошествии порой совсем незначительного времени эти же болезнетворные микробы, поселившиеся в бессознательном психики, начнут бродить в поиске "сторонников" (кодов информации), и, найдя последних, все равно смогут пробить оборону и оказаться в сознании, об этом психика, инициировавшая через барьер критичности препоны на пути потоков информации из внешнего мира, словно бы не думает. Как не думают и все те, кто ошибочным образом полагает, что ничего не существует кроме сознания, отрицая под надуманными предлогами подсознание, и тем самым подпадая своими действиями под систематику механизмов защиты.
      Прежде чем еще более детально рассматривать роль сопротивления в жизни индивида, заметим психоанализ от всех других психотерапевтических методик отличается как раз рассмотрением в нем вопроса о сопротивлении. Сопротивление может быть сознательным, предсознательным, подсознательным, может выражаться в виде эмоций, мыслей, идей, установок, фантазий и проч.
      Кроме того, одной их форм сопротивления является молчание.
      Молчание - это наиболее частая форма сопротивления. Молчание означает, что человек сознательно или бессознательно не расположен сообщать другим свои мысли или чувства и задача в этом случае ставится в необходимости проанализировать причины молчания. При этом, иногда, несмотря на молчание, человек может невольно раскрыть мотив или содержание молчания своей позой, движениями или выражением лица.
      Делая небольшое отступление, мне хотелось бы обратить внимание на методику прикладного психоанализа, являющегося на мой взгляд одной их эффективнейших систем управления психикой человека и масс; при этом наше использование подобной методики подкреплено (обогащено) и некоторыми другими подходами в воздействии на психику, которые, по нашему мнению, также эффективны.
      При этом стоит говорить и о ряде отличий между классическим психоанализом в так называемом лечебном аспекте, и прикладным психоанализом, где теории воздействия на сознание-подсознание разрабатываются не для психотерапевтического эффекта (в плане лечения конкретного индивида или группы больных), а с целью управления человеком, моделирования его мыслей, желаний, поступков, и проч., и по своей эффективности применимы как к отдельному индивиду в частности, так и к обществу в целом. В этом случае мы можем говорить об искусстве управления массами. О предварительном моделировании поведения масс посредством программирования их психики на выполнения необходимых установок. Те, кто дает такие установки - называются манипуляторы. Но они же, как мы обращали внимание, могут называться и лидерами, а также управленцами, менеджерами, кем угодно, если подходить к подобному вопросу в контексте управления, власти одних людей над другими. И в этом важная особенность вообще подхода к возможности управления психикой. Да это и оправданно, особенно учитывая еще и то обстоятельство, что враг не дремлет, разрабатывая все новые и новые способы манипуляций психическим сознанием и открывая новые методики воздействия на подсознание с целью манипулирования личностью. Поэтому победит тот, кто не только сможет выявить вражеские поползновения, но и сможет победить врага его же методами, в лучшем случае заставив идти на поводу себя, а как минимум - избежав его психологических атак.
      Возвращаясь к вопросу сопротивления, следует обратить внимание, что психика почти всегда выказывает протест всему новому, неизведанному. И происходит так потому, что как бы изначально (при поступлении новой информации) отдельные компоненты такой информации ищут некие родственные связи (схожую кодировку в процессе афферентных связей между нейронами головного мозга), то есть нечто такое, схожее, за что можно было бы "уцепиться". То есть, когда новая информация начинает оцениваться мозгом, он ищет в этой информации что-то знакомое, посредством чего можно было бы закрепиться. Когда коды новой информации и информации, уже существующей в бессознательном психики совпадают, в этом случае становится возможна некая ассоциативная связь между новой и существующей информации, а значит налаживается определенный контакт, в результате чего новая информация как бы ложится на благодатную почву, и имея под собой какую-то основу - служит возможности адаптации информации новой, обогащения ее существующей информацией, и путем некой трансформации рождается новая информация, которая уже и проходит в сознание, а значит посредством возникших в бессознательном психики мыслей - проецируется на поступки, которые хоть и являются в большинстве случаев следствием деятельности сознания, тем не менее, берут свою основу в бессознательном психики, именно там рождаясь (формируясь). При этом сопротивление позволяет нам выявлять бессознательные импульсы индивида, его бессознательные желания, установки, которые были раннее заложены в психике подобного индивида, и уже так или иначе влияют на его нынешнюю или будущую жизнь.
      Можно даже сказать, что как раз программирование человека происходит отчасти и путем внедрения в его подсознание различных установок, которые позже могут быть востребованы манипулятором (и тогда он активирует их посредством кодовых сигналов аудиально-визуально-кинестетического характера); причем роль такого манипулятора могут играть как конкретные индивиды, так и общество, социальная среда, какие-либо природные факторы и тому подобное.
      Таким образом, информация, которая задействуется любой репрезентативной или сигнальной системой человека - или сразу откладывается в бессознательном психики, или находит подтверждение у существующей раннее информации, тем самым обогащаясь за счет этого, и усиливаясь - оказывается способной влиять на жизнедеятельность рассматриваемого нами индивида (т.е., или сразу формируя полноценные доминанты в коре головного мозга, или установки в подсознании, или же предварительно формируя полу-доминанты и полу-установки, а после, при получении новой информации схожей кодировки - формируя полноценные установки и паттерны поведения).
      Рассматривая роль сопротивления, еще раз напомним, что сопротивление может быть явное или не явное, но оно почти всегда существует и проявляется по-разному. Например, при получении какой-либо информации человек может внешне не выказывать каких-либо эмоций, но уже как раз в этом и можно увидеть сопротивление.
      Кроме того, необходимо обратить внимание на позы, которые могут служить верным невербальным признаком сопротивления. Когда человек неподвижен или свернулся в клубок, как бы оберегая себя, это может указывать на защиту. Кроме того, любые позы, которые принимаются человеком и не меняются в течение определенного времени всегда являются признаком сопротивления. Если человек относительно свободен от сопротивления, его поза периодически изменяется.
      Чрезмерная подвижность также показывает, что нечто разряжается в движении, а не в словах. Противоречие между позой и вербальным содержанием - также признак сопротивления. Человек, который рассказывает спокойно о каком-то событии, а сам корчится и извивается, рассказывает лишь часть истории. Его движения пересказывают другую ее часть. Сжатые кулаки, руки, туго скрещенные на груди, лодыжки, прижатые друг к другу, свидетельствуют об утаивании. Зевание во время разговора - признак сопротивления. То, как человек входит в комнату, избегая ваших глаз или заводя небольшой разговор, который после не продолжается, или то, как он уходит, не взглянув на вас, - все это показатели сопротивления.
      Также сопротивление проявляется, если человек все время рассказывает что-то последовательно о настоящем, без погружений в прошлое, или о прошлом, без перескакиваний в настоящее. Привязанность к определенному временному периоду является избеганием, аналогичным ригидности, фиксированности эмоционального тона, позы, и так далее.
      На сопротивление указывает и тот факт, что человек, рассказывая что-то, говорит о поверхностных и маловажных событиях в течении длительного времени, словно бессознательно избегая того, что может являться для него действительно важным. Когда при этом есть повторение содержания без его развития или аффекта, или без углубления понимания, мы можем говорить, что действует какое-то сопротивление. Если же рассказ о мелочах не кажется самому человеку лишним, мы имеем дело с "убеганием". Отсутствие интроспекции и полноты мысли - показатель сопротивления.
      В целом вербализация, которая может быть изобильной, но при этом не приводит к новым воспоминаниям или новым инсайтам, или к большему эмоциональному осознанию - показатель защитного поведения.
      К сопротивлению следует относить и избегание каких-либо болезненных для психики этого человека, тем в разговоре. Или рассказ общими фразами о том, что в действительности вызвало в свое время бурю эмоций в душе данного индивида. Помимо этого, в сопротивлении следует угадывать любое бессознательное нежелание менять какой-либо устоявшийся порядок в проведении бесед, встреч, форм общения и проч. При этом мы можем говорить и о том, что выполнение однотипных и устоявшихся действий - является в том числе и одной их форм защиты от невротической зависимости. Ведь во всех психоневрозах контроль со стороны сознания ослаблен, но при обсессиях и компульсиях сознание продолжает управлять двигательной сферой, хотя и не властвует в ней полностью, а лишь в соответствии с обстоятельствами. При этом может наблюдаться явный переход какой-либо фобии в обсессию. Сначала определенная ситуация избегается, затем, чтобы обеспечить необходимое избежание, постоянно напрягается внимание. Позднее это внимание приобретает навязчивый характер или развивается другая позитивная обсессивная установка, настолько несовместимая с изначально пугающей ситуацией, что ее избежание гарантировано. Табу прикосновения замещаются ритуалами прикосновения, страхи загрязнения - компульсиями мытья; социальные страхи - социальными ритуалами, страхи засыпания - церемониями подготовки ко сну, торможения ходьбы - манерной ходьбой, фобии животных - любовь при обхождении с животными.
      Показателем сопротивления служит и использование клише или технических терминов, что указывает на то, что такой человек, с целью избежать личного самораскрытия, избегает образности своей речи. Например, он говорит "я испытывал неприязнь", тогда как на самом деле он был взбешен, тем самым избегает образа и ощущения взбешенности.
      Также можно заключить, что такие словосочетания, как "на самом деле" и "честно говоря" - обычно означают, что человек ощущает противоречивость своих чувств. Он хочет, чтобы то, что он сказал, было всей правдой. И его слова: "Я действительно думаю так" -- в данном контексте означают, что он действительно хочет думать так, хотя на самом деле думает иначе. А слова: "Я искренне сожалею" -- означают, что он хотел бы искренне сожалеть, но на самом деле это не так, и внутри себя такой человек ни о чем не сожалеет.
      Также как слова: "Я думаю, я сердился" означают: я уверен, что я сердился, но неохотно это признаю. "Я не знаю, с чего начать" означают: я знаю, с чего начать, но колеблюсь, начинать ли так. Человек, который говорит: "Я уверен, что вы действительно помните" -- и называет имя какого-то человека, на самом деле означают: "Я не уверен что вы помните....", т.е. при сопротивлении перед нами обратная реакция того что человек говорит и чувствует на самом деле. Все это трудноуловимо, но обычно повторения показывают наличие сопротивлений и должны усматриваться как таковые.
      Наиболее часто повторяющиеся клише также являются проявлениями сопротивлений.
      Кроме того, к различного рода проявления сопротивления следует относить опоздания, пропуски, забывание, скуку, отыгрывание (может проявляться в том, что об одних и тех же фактах человек рассказывает разным людям; в этом случае, кстати, проявляется и бессознательное свидетельство-подтверждение важности подобной информации для человека), нарочитая веселость или грусть, энтузиазм или длительное приподнятое настроение и проч. - и на самом деле это все показывает обратные чувства и ощущения человека, и говорят о некоторой форме депрессии.
      Говоря о сопротивлении, мы должны говорить и о том, что если нам удается сломить подобную защитную реакцию психики на пути получения новой информации, то в этом случае, за счет ослабления цензуры психики, нам удастся добиться эффекта несравненно большего, нежели чем, если бы новая информация, посредством ассоциативных связей и появления эмпатической привязанности, прошла через барьер психики и осталась бы в сознании. И больший эффект достигается как раз за счет того, что психика, словно бы желая оправдаться за прежнюю неприступность, почти максимально раскрывается на пути новой информации. Причем такая информация может заполнять глубины психики и позже проецироваться на сознание. Например она может - даже оказываясь первоначально в бессознательном - создавать там те устойчивые формирования, на которые в последующем будет опираться, если пожелает взять власть в свои руки на время интроецирования информации, хранящейся в бессознательном, в сознание. Подобный период может быть, в зависимости от времени, или кратковременным и насыщенным; или заметно распределяться по времени, и как бы готовиться к выступлению, т.е. к переходу информации из бессознательного в сознание. Или же, на какое-то время такая информация (вновь полученная информация) окажется не только не активной, но и возникнет предположение, что она залегла исключительно в те глубины психики, из которых ее не так-то легко будет и извлечь. Но на самом деле это не так. Ибо мы являемся свидетелями того, что такая информация, информация, раннее попавшая в подсознание, активируется столь сильным образом, что буквально потянет за собой и иную информацию, хранящуюся в бессознательном, если только найдет в подобной информации какое-либо сходство. Причем вновь образующийся поток подобной информации, информации в какой-то мере не имеющей личного исторического бессознательного опыта связанного с психикой конкретного индивида, не только заполнит образовавшуюся пустоту, но и приведет к тому, что потянет за собой весь этот поток, и в итоге на протяжении длительного времени сможет подчинить своему восприятию почти любую другую информацию, которая после будет поступать в психику, и таким образом действительно окажется, что по своей эффективности значительно выше.
      Причем подобное, на мой взгляд, тесно соприкасается со спецификой воспитания и обучения. Ибо если таким образом удается сломить сопротивление другого индивида на пути получения им новой информации, то вполне вероятно, что подобная информация не только отложится в подсознание, но и человек получит возможность воспринимать ее когнитивным (сознательным) образом.
      Также еще раз повторю, что по силе собственного воздействия на психику индивида, подобная информация может иметь несравненно большее воздействие в сравнении с модальностью существовавшей раннее информации в психике. Да, если модальность совпадает, то в данном случае легче наступает состояние раппорта, т.е. устанавливается надежная связь, посредством чего один индивид (или группа) становится восприимчив к принятию информации от другого индивида (группы). Состояние раппорта также оказывается весьма эффективным при манипулятивном воздействии, то есть при управлении одним человеком - психики другого. При этом необходимо для подобного воздействия, для эффективности его, найти в подаваемой информации нечто, что найдет подтверждение с информацией, уже существующей в психике.
      В головном мозге человека протекают процессы вероятностного прогнозирования, сопровождающиеся процессами верификации всей поступаемой информации, то есть происходит неосознаваемое определение ее достоверности и значительности. В связи с чем, если потребуется что-то внушить другому лицу, то необходимо обеспечить введение информации, принимаемой человеком без критической оценки и оказывающей влияние на нейропсихические процессы. При этом, далеко не всякая информация оказывает неотразимое внушающее воздействие. В зависимости от форм подачи, источника поступления и индивидуальных особенностей личности одна и та же информация может оказывать или не оказывать на личность суггестивное воздействие. Состояние раппорта вообще считается неоценимо важным в использовании всех возможностей трансового воздействия. Нам не надо для этого погружать объект в состояние сна. Точнее, он впадает в сон, но это будет т.н. сон наяву. И как раз подобное состояние, на наш взгляд, оказывается наиболее результативным и необычайно эффективным в реализации возможностей информационно-психологического воздействия на индивида, на объект, с целью внушения последнему выполнения определенных действий, необходимых нам.
      Возвращаясь к теме сопротивления, выделим еще раз важную функцию подобной защитной реакции психики. И замечу, что, преодолевая сопротивление, мы самым удивительным образом открываем свою психику для восприятия новой информации. Причем высока вероятность получения вообще кардинально новой информации. Ведь если ранее, как мы говорили, какая-то информация уже присутствовал в памяти, то при получении новой информации цензура психики бессознательно ищет подтверждение вновь поступаемой информации в запасниках памяти. Психика в этом случае должна определенным образом отреагировать, и она реагирует. Визуально это заметно по внешним изменениям, происходящими с человеком в параллели "здесь и сейчас" (покраснением или побледнением кожи лица, расширенными зрачками, вариантами каталепсии (одеревенения тела), и тому подобное). При этом такие изменения могут происходить и не обязательно столь заметно, но все равно улавливаться взглядом опытного наблюдателя. Подобные изменения свидетельствуют о наступлении, о возможности, раппорта (информационного контакта) с объектом манипулирования. А вероятность того, что в таком состоянии объект будет принимать подаваемую ему информацию без купюр - доходит до ста процентов. Другой вопрос, что возможны индивиды, которых невозможно ввести в состояние раппорта в транскрипции "здесь и сейчас", но подобное, например, возможно сделать позже. Все равно у каждого бывают состояния, когда он максимально подвержен к информационно-психологическому воздействию, к манипулированию над его психикой, вторжением в его психику и управлением психикой данного лица. Причем до конца проследить выбор подходящего момента также возможно, но для этого необходимо обладать опытом, знаниями, и предрасположенностью к подобного рода реализации возможностей. Т.е. хоть относительными, но способностями, а еще лучше - талантом. В этом случае вероятность достижения результата программирования значительно повышается.
      Вернемся к сопротивлению. Итак, в результате того, что сломлен барьер критичности, психика начинает с небывалой силой воспринимать новую информацию. Такая информация откладывается в подсознание, и находит свое отражение в предсознании и сознании. То есть, в данном случае мы можем говорить о том, что атака ведется как бы сразу на нескольких фронтах. В результате чего наблюдается необычайно сильное программирование психики, появление мощных по силе устойчивых механизмов (паттернов поведения) в бессознательном. Кроме того, после создания подобного наблюдается инициирование появления все новых и новых механизмов схожей направленности в бессознательном психики. Однако теперь они находят постоянное подкрепление и в сознании, и в предсознании. А значит, возможен не только процесс закрепления полученной когда-то информации в подсознании (не всякой информации, а именно той, которая вызвала подобный процесс, информации, которая, в результате поступления которой начали сформировываться паттерны в бессознательном), но и уже такая информация начинает активизироваться, подчиняя в скором времени мысли и желания индивида в ключе, обозначенном смысловой нагрузкой подобного рода информации. При этом весьма важным фактором в обработке подобной информации являются особенности психики отдельного человека. Известно, что одна и та же информация на одного индивида может не возыметь никакого воздействия, а другого заставить чуть ли не кардинальным образом изменить жизнь.
      Рассматривая воздействие информации на психику, обратим внимание на роль сопротивления в оценке информации, поступаемой извне, со стороны как непосредственно окружающего мира (здания, памятники архитектуры, пейзаж, инфраструктура, прочее), так и со стороны других индивидов (в результате межличностных контактов), а также транспортирования информации на значительные расстояния с помощью средств массовой коммуникации и информации (СМК и СМИ). Как мы уже заметили, одна и та же информация способна как оказывать, так и не оказывать влияния на индивида. В первом случае следует говорить об установлении раппорта (контакта), в результате которого ослабевает барьер критичности психики (цензура психики), а значит и подобная информация оказывается способной проникнуть в сознание, или же из под сознания (где откладывается вся информация) оказывать воздействие на сознание, то есть в процессе первоначальной кодировки психики достигается управление ею, потому что уже давно доказано различными учеными (З.Фрейд, В.М.Бехтерев, И.П.Павлов, С.А.Зелинский и др.), что мыслями и поступками индивида управляет именно подсознание, бессознательное. Но мы должны обратить внимание, что если предпринять попытки сломать барьер критичности, то становится возможным достигнуть в результате этого шага (заметим, весьма опасного, и необходимого к осуществлению под руководством специалистов соответствующего профиля) что-то на вроде просветления, сатори. Как раз подобные состояния являлись целью занятий боевыми искусствами и медитативной практикой в восточных единоборствах и восточной философии (религии), или состояния просветленного сознания в русских языческих практиках, или схожих состояний в других системах мира. Причем, следует обратить внимание, что состояние сатори - состояние временное, проходящее со временем (длится от нескольких секунд до нескольких минут, у кого-то чуть больше или меньше); кроме того, это не вечное состояние, т.е. не состояния в парадигме "раз и навсегда", поэтому по прошествии какого-то времени необходимо вновь погружаться в глубины сознания или преодолевать сопротивление - для достижения подобного эффекта. Разве что в этом случае можем заметить, что вероятней всего для большинства после первого достижения подобного состояния последующее вызывание состояния "просветления" будет легче. Хотя и в этом случае необходимо учитывать и большую прогнозированность достижения подобного для такого типа человека, который хорошо запоминает зрительную информацию (активность правого полушария мозга), не в пример тем, которые больше запоминают логическую информацию (левое полушарие).
      В введении левого полушария находятся речь, чтение, письмо, счет, решение задач, требующих логики (рациональное, аналитическое, вербальное мышление). В введении правого - интуиция и пространственно-образное мышление (т.е. зрительная и слуховая образная память). Добавим, что к левому полушарию относится сознание (десять процентов мозга), а к правому - подсознание, или бессознательное (девяносто процентов мозга). Причем механизмы работы мозга являются результатом функционирования психики индивида, а значит и способов последующего воздействия на психику объекта манипуляций, поэтому остановимся чуть подробнее на деятельности полушарий мозга.
      Развитое левое полушарие головного мозга предрасполагает человека к речи, логическому мышлению, абстрактным умозаключениям, обладает внешней и внутренней словесной речью, а также свойством воспринимать, верифицировать, запоминать и воспроизводить информацию и индивидуальный жизненный опыт конкретного индивида. Кроме того, наблюдается взаимосвязь работы левого и правого полушарий мозга, так как левое полушарие воспринимает реальность через соответствующие механизмы (образы, инстинкты, чувства, эмоции) правого полушария мозга. Как, впрочем, и через свои аналитико-верификационные психофизиологические механизмы (жизненный опыт, знания, цели, установки).
      Правое полушарие головного мозга, как мы уже заметили, простирается в спектре деятельности бессознательного психики. Тогда как левое - формирует сознательную личность. Правое полушарие мыслит образами, чувствами, схватывая картинку, левое - анализирует информацию, полученную с внешнего мира, прерогатива логического мышления - левое полушарие. Правое полушарие реализует эмоции, левое - мысли и знаки (речь, письмо, проч.) Встречаются индивиды, у которых в совершенно новой обстановке создается впечатление "уже увиденного". Это характерный пример деятельности правого полушария.
      В итоге, деятельность мозга обеспечивается двумя полушариями, правым (чувственным) и левым (знаковым, то есть интегрирует объекты внешнего мира с помощью знаков: слов, речи, и тому подобное).
      Взаимодополняемость деятельности двух полушарий проявляется часто одновременным присутствием в психике индивида рационального и интуитивного, разумного и чувственного. Отсюда и высокая эффективность директивных указаний мозгу в виде таких механизмов суггестивного воздействия как приказ, самовнушение, проч. Связано это со спецификой деятельности психики, когда, произнося или слыша речь - у человека включается также и воображение, что в данном случае заметно усиливает подобного рода воздействие. Более подробно специфику мозговой деятельности при обработке информации, поступающей с внешнего мира, мы рассматриваем отдельно, поэтому не останавливаясь на механизмах работы мозга, вернемся еще раз к состоянию просветления, сатори, инсайта, озарения и т.п. многочисленные названия, обозначающие суть одного и того же - установлением с этих пор (с начала активации подобного механизма) устойчивой связи между манипулятором и объектом, на которого направлено манипулятивное воздействие.
      Любого рода манипуляции, это внушение, то есть сознательное изменение существующих у объекта установок с помощью задействования (активации) архетипов бессознательного психики; архетипы в свою очередь задействуют раннее сформированные паттерны поведения. Если рассматривать подобное с позиции нейрофизиологии, то в мозге объекта активируется соответствующая доминанта (очаговое возбуждение коры головного мозга), а значит, замедляет свою работу та часть мозга, которая отвечает за сознание. В этом случае цензура психики (как структурная единица психики) временно оказывается заблокированной или полу заблокированной, и информация из внешнего мира беспрепятственно поступает в предсознание, а то и сразу в сознание. Иной раз минуя сознание такая информация проходит сразу в подсознание.
      Личное бессознательное психики (подсознание) также формируется в процессе вытеснения информации цензурой психики. Но не вся информация, поступающая с внешнего мира вытесняется бессознательно в бессознательное. Часть все-таки как бы переходит в подсознание намеренно (например, для подпитки уже имеющейся в бессознательном информации и доформировывания архетипов, или же специально и исключительно с целью формирования новых архетипов, паттернов будущего поведения индивида). И это на наш взгляд необходимо правильно понимать и различать.
      При этом следует еще раз обратить внимание на необходимость преодоления сопротивления. Известно, что сопротивление включается тогда, когда в мозг (в психику) поступает новая информация, информация, которая изначально не находит отклика в душе человека, не находит чего-то схожего, с уже имеющейся в памяти информации. Такая информация не проходит барьер критичности и вытесняется в подсознание. Однако если усилием воли (т.е. задействуя сознание; воля - прерогатива деятельности сознания) сможем воспрепятствовать вытеснению, и заставим мозг анализировать поступающую информацию (необходимую нам часть такой информации), то тем самым нам удастся преодолеть сопротивление, а значит еще через какое-то время станет возможным испытать то состояние, которое мы именовали раннее сатори, или озарение. Причем эффект от подобного окажется несравненно выше, нежели чем информация методичным и длительным путем проникала в подсознание, позже оказывая влияние на сознание. В нашем случае, в случае слома барьера критичности, а значит и сопротивления, мы добьемся несравненно большего, ибо в этом случае какое-то время будет наблюдаться состояние т.н. "зеленого коридора", когда поступаемая информация практически целиком и полностью проходит, минуя барьер критичности.
      Причем также быстро в этом случае происходит и переход в сознание как их предсознания, так и из бессознательного. А значит, нам уже не надо будет ждать долго, как в случае естественного перехода информации из подсознания в сознание, когда такая информация начинает свой переход только когда находит "отклик в душе", т.е. только тогда, когда, цепляясь за схожую информацию, имеющуюся в данный момент в сознании (информацию временную, потому что любая информация в сознании держится недолго, и через время, из оперативной памяти поступает в память долговременную) поступает туда. В случае преодоления сопротивления такая информация поступает сразу, изменяя при этом мировоззрение человека, потому что в данном случае активно задействуется сознание, а если что-то осознается человеком, то принимается как руководство к действию.
      Также необходимо говорить о том, что любого рода информация, проходящая мимо сознания и подсознания индивида, т.е. подпадающая под спектр действия его репрезентативной системы (аудиальная, визуальная, и кинестетическая) и двух сигнальных систем (чувства и речь) неизменно откладывается в подсознании. А значит, в конечном итоге начинает оказывать влияние на сознание индивида, потому что все, что находится в подсознании - влияет на сознание, на возникновение у индивида соответствующих мыслей, желаний, поступков.
      То есть в данном случае мы можем говорить о моделировании поступков человека посредством первоначального формирования бессознательного его психики. И это поистине серьезный вопрос, внимание которому позволило бы избежать многих проблем в том числе и в воспитании детей и взрослых. Причем, в ситуации с ребенком, становится возможным просчитать его взрослое поведение, а в случае со взрослым следует говорить, что подобное воздействие может начать оказывать свое влияние в том числе и за достаточно короткий срок.
      Особенно усиливает первоначально заложенные в подсознание схемы пребывание объекта среди других людей, т.е. когда мы ведем речь о массовом поведении. В случае последнего включаются механизмы массы, толпы (мы в данном случае не отделяем эти понятия), а значит эффект оказывается намного результативнее, чем в случае предварительного воздействия на одного индивида.
      При этом, в результате оказываемого нами воздействия на объект следует добиваться состояния эмпатии, когда внутренний мир объекта воспринимается нами как наш собственный. Быть в состоянии эмпатии означает воспринимать внутренний мир другого точно, с сохранением эмоциональных и смысловых оттенков. Как будто становишься этим другим, но без потери ощущения "как будто". Так, ощущаешь радость или боль другого, как он их ощущает, и воспринимаешь их причины, как он их воспринимает. Но обязательно должен оставаться оттенок "как будто": как будто это я радуюсь или огорчаюсь. Если этот оттенок исчезает, то возникает состояние идентификации.
      Эмпатический способ общения с другой личностью имеет несколько граней. Он подразумевает вхождение в личный мир другого и пребывание в нем, "как дома" и включает постоянную чувствительность к меняющимся переживаниям другого - к страху, или гневу, или растроганности, или стеснению, одним словом, ко всему, что испытывает он или она. Это означает временную жизнь другой жизнью, деликатное пребывание в ней без оценивания и осуждения. Это означает улавливание того, что другой сам едва осознает. Но при этом отсутствуют попытки вскрыть совершенно неосознаваемые чувства, поскольку они могут оказаться травмирующими, что включает сообщение наших впечатлений о внутреннем мире другого, когда мы смотрим свежим и спокойным взглядом на те его элементы, которые волнуют или пугают нашего собеседника.
      Также это подразумевает частое обращение к другому для проверки своих впечатлений и внимательное прислушивание к получаемым ответам. Вы доверенное лицо для другого. Указывая на возможные смыслы переживаний другого, вы помогаете ему переживать более полно и конструктивно. Быть с другим таким способом означает на некоторое время оставить в стороне свои точки зрения и ценности. Подобное могут осуществить только люди, чувствующие себя достаточно безопасно в определенном смысле: они знают, что не потеряют себя в порой странном или причудливом мире другого и что смогут успешно вернуться в свой мир, когда захотят.
      Психоанализ понимает под сопротивлением все, что мешает проникновению в сознание тайных (глубинных, бессознательных) мыслей индивида. Выделяют явные и неявные формы сопротивления. Под первыми понимаются опоздания, пропуски встреч, излишняя болтливость или полное молчание, автоматическое отрицание или неправильное понимание всех ваших высказываний, игра в наивность, постоянная рассеянность, прерывание терапии. Ко вторым (неявным формам) относится все остальное, например, когда человек общается с вами, но при этом явно заметно его безразличие.
      Классификация видов сопротивления включает в себя: сопротивление вытеснения, трансферентное сопротивление, сопротивления бессознательного и цензуры психики, и сопротивление, основанное на вторичной выгоде от болезни.
      Сопротивление возникает тогда, когда психика индивида противится проникновению в сознание какой-либо болезненной для нее информации из подсознания. При этом, такой вид сопротивления можно считать отражением так называемой "первичной выгоды" от заболевания неврозом. В результате действия метода свободных ассоциаций раннее скрытая в бессознательном информация может выйти наружу (перейти в сознание), поэтому психика и сопротивляется подобному - задействованием (активацией) механизмов сопротивления. Причем, чем ближе раннее вытесненный из сознания (и перешедший в подсознание) материал приближается к сознанию, тем больше возрастает сопротивление.
      Трансферентное сопротивление характеризует собой инфантильные импульсы и борьбу с ними. Под инфантильными импульсами понимают импульсы, вызываемые у вашего собеседника вашей личностью и возникающие в прямой или модифицированной форме: аналитическая ситуация в форме искажения реальности в определенный момент способствует вспоминанию раннее вытесненного материала (материала, который, оказываясь в бессознательном, вызывал невротический симптом). Трансферентное сопротивление различается в зависимости от того, какие трансферентные отношения (позитивные или негативные) лежат в его основе. Люди с эротическим трансфером (например, с истерическим типом организации личности) неожиданно могут стремиться к сексуальным отношениям с вами или же демонстрировать сопротивление для того, чтобы избежать в таком трансфере осознаний сильного сексуального влечения. Люди с негативным трансфером (например, с нарциссическим типом организации личности) преисполнены агрессивных чувств по отношению к вам и могут стремиться через сопротивление унизить вас, заставить страдать или точно так же избегать в переносе осознания этих чувств.
      Сопротивление бессознательного психики характерно для случаев, когда негативные и эротизированная формы переноса становятся неразрешимым препятствием для продолжения вашего общения. При этом наиболее сильным сопротивление является сопротивление Альтер-Эго (цензуры психики), поскольку его трудно выявить и преодолеть. Такое сопротивление происходит из бессознательного чувства вины и скрывает импульсы, которые вашему собеседнику кажутся неприемлемыми (например, сексуальные или агрессивные).
      Одним из проявлений сопротивлений Альтер-Эго является негативная реакция на общение. То есть ваш собеседник, несмотря на явное общение, относится весьма негативно как к вам, так и к вашим словам в отношении него.
      При этом от осознания подобного бреда у такого человека ухудшается психическое здоровье, потому что известно, что для нашей психики фактически безразлично, случается ли какое событие на самом деле, в реальности, или оно прокручивается лишь в наших мыслях. Импульсы от подобного воздействия мозг получат одинаковые и практически равноценные по вовлеченности и активации нейронов.
      Также может наблюдаться сопротивление, базирующееся на так называемой "вторичной" выгоде, когда человеку, который высказывается о какой-нибудь собственной болезни, выгодно его заболевание, так как в данном случае перед нами наблюдается явное прослеживание мазохистских акцентов психики индивида-невротика, потому как такому человеку нравится, когда его жалеют, и он не желает избавляться от поддержки, оказываемой ему "как больному".
      Условная схема работы с сопротивлением состоит в следующем:
      1) распознавание (необходимо чтобы сопротивление заметили не только вы, но и ваш собеседник);
      2) демонстрация (вербально демонстрируется какой-либо вид сопротивления, замеченный у вашего собеседника с тем, чтобы он обратил на это внимание);
      3) прояснение сопротивления (что предполагает конфронтацию с тем, чего ваш собеседник избегает при общении и почему и как он это делает).
      После прояснения причины сопротивления анализируется его форма. Результатом данного этапа становится обнаружение инстинктивного побуждения, попытка удовлетворения которого привела к конфликту. После этого методом интерпретации выясняется история переживания. На этом этапе выясняется, каким образом возник конфликт, как он проявлялся и проявляется в течение жизни человека, какие паттерны поведения и эмоционального реагирования он породил и т. п.
      История переживания позволяет включить выявленный конфликт в более широкий контекст препятствий на данном этапе психодинамической терапии. При этом вы должен помнить, что критика или несогласие с чем-то вашего собеседника еще не всегда означает проявление сопротивления.
      Ну и наконец, хотелось бы еще раз обратить внимание на то, что деятельность сопротивления - это бессознательный акт, и тем самым вполне оказывается логичным, что если мы хотим разгадать природу человека, природу его психики, разгадать механизмы управления психикой, мы непременно и в первую очередь должны обращать внимание на его бессознательные реакции, путем анализа и сопоставления различных фактов выявлять то, что скрывает человек, а значит и в последствие подобные методы могут еще ближе приблизить нас на пути понимания человеческой психики, помогут раскрыть механизмы устройства психики, как проследить те или иные реакции человека, так и выявить механизмы возникновения импульсов, следствием которых и являются эти реакции.
      Другими словами, всегда непременно важен анализ, проведение аналитической работы, обращение внимание на каждые мелочи, потому как именно они в итоге позволят собрать наиболее полную картину о психике того или иного индивида, а значит в последствие - и узнать (разработать, выявить, проч.) механизмы воздействия как на подобного индивида, так и на общество в целом, ибо общество как раз и состоит из различных индивидов, которые, объединяясь в массы, коллективы, собрания, съезды, процессы, симпозиумы, толпы и т.п. формы объединения людей являются частью среды. Ибо среда как раз представлена в том числе и постоянным объединением-разъединением людей, процесс этот текучий как ртуть, масса изменчива и непостоянна не только в своих желаниях и интересах, но и по составу участников и тому подобное
      Таким образом, разгадка психики каждого конкретного человека способна приблизить нас к тайнам и разгадкам общества, а значит к выработке методологии управления человеком, моделирования его мыслей и проецирования подобных мыслей в поступки.
      
      
      Глава 28 (409)
      Не всё на самом деле просто из того что кажется, равно как и случается, что мы совершенно неожиданно наталкиваемся на такие заградительные механизмы, что порой даже и диву даёшься насколько всё это верно да значимо (а ещё вероятно правильно), а насколько всё подобное является каким-то быть может и вовсе каким-то иносказательным да и по сути, невероятно запутанным. Вот ведь в чём вопрос. Я когда жил... Впрочем, речь не обо мне. Я и главный герой всегда различен. И хотя в ряде случаев очень даже кажутся какие-то совпадения, они настолько же очевидны, насколько художественная литература описывает жизнь. Пушкин, Гоголь, Достоевский, Толстой, Чехов - описывали? Описывали. Искренне? Искренне. А кто-то скажет, что их мир существовал лишь в парадигме их собственного восприятия. А кто-то полагает что это чуть ли не учебники истории, написанные литературно-художественным языком. Всякое бывает. Любое мнение важно и хорошо (для меня как для учёного), ибо уже о чём-то говорит, к чему-то сподвигает, предоставляет какой-то материал для анализа, в общем, всё во благо, всё во благо...
      
      
      Глава 29 (410)
      Конечно же, в мире не так всё просто и тем более никогда ничего не должно быть так чтобы понятно. Если честно, я вообще жил всегда в каком-то своём измерении бытия. Я понимал, что для меня так было удобно. Я допускал, что это могло быть непонятно окружающим. Я верил, что все, кто будет нужен мне - поймут, а остальные... Остальные или поймут после, или уже не поймут никогда. Понимаете, багаж знаний у каждого свой. И на основании этого, на мой взгляд, человек строит свою жизнь. Не интеллект, что такое интеллект, у многих он в принципе одинаков, а вот именно объём знаний. Я стремился собственный объём пополнять до бесконечности. Мне так было проще. Для меня так было спокойнее. Мне подобное было ближе. Я так чувствовал жизнь. (Помните фильм был такой советских времён про приключения принца Флоризеля, - играл Олег Даль, когда разыскивали одного важного преступника, - играл Донатас Банионис, - и попросили художника нарисовать портрет, тот написал нечто непознаваемое - по мнению принца - но вот все, кто знал главаря шайки - содрогались в ужасе и готовы биться в конвульсиях от страза. А художник тогда сказал на вопрос что вы нарисовали, я так вижу его. И - оказался прав.)
      ("Сейчас я покажу вам портрет. Я предупреждаю вас, что это именно портрет. Во всяком случае, я прошу вас отнестись к нему, как к портрету".) Помните?
      
      
      Глава 30 (411)
      Не ведаю сейчас насколько точно и справедливо я смог бы выразить свою мысль, но (кстати, самолёты все летают и летают, куда м кого интересно перебрасывают, гул стоит с утра до ночи, уже полночь близится... Уж полночь близится, а Германа всё нет... Зато самолёты летают, в мирное время такого не было, и судя по гулу всё "Илы", тяжёлые транспортные самолёты), так вот, не знаю насколько смог бы я выразить свою мысль - этак верно, выверено да чётко - но только у меня очень большие подозрения что жизнь идёт вообще не по запланированому сценарию. Понимаете, видите ли, ничего запланировать вообще никогда невозможно. Можно провести какую-то контурную линию, обозначить все Pro et contra ("За" и "против"), но это фактически ничего не будет выражать, понимаете. Помните, как в романе "Война и мир" Лев Николаевич описывал подготовку к Бородинскому сражению, что на картах так и так, а на деле всё совсем и совсем даже иначе...
      
      
      Глава 31 (412)
      Нет, конечно, мир просто обязан был изменится, но вот если попытаться понять всё-таки хоть что-то, а ещё бы лучше и разобраться (основной анализ - этакий "разбор полётов" понятно, что после, но ведь и сейчас что-то уже понятно), и вот если да когда произойдёт такое... Не думаю что время повернётся вспять, судя по истории страны (да и мира) любые сверхсобытия лишь как некая вспышка (сродни "озарению" сатори или дзен), а после возвращается всё на круги своя (великая французская революция с её отрубанием голов венценосным особам, октябрьская революция в России с её поголовным уничтожением аристократии, прочее) несут в себе лишь некий кратковременный эффект, а после те, кто победил, просто пользуется благами тех, кого победили (пришедшие к власти большевики поселились в царских дворцах и окружили себя роскошью и обслугой, - правда жена Сталина ездила на трамвае и просила у него денег на проезд, но это была индивидуальная особенность Иосифа Виссарионовича, на остальных членов партии большевиков - ВКПб - не распространявшаяся, они получали особые пайки, где курица не считалась мясом, а потому выделялась в неограниченных количествах, помимо свинины, говядины, яиц, молока, икры и прочего).
      
      
      Глава 32 (413)
      Не всегда, конечно, то понимание, что приходит к вам, является искренним да верным (или даже лучше предположить, что "значимым"). Нет. Совсем иной раз даже нет, ибо свыше (Высшие) порой так тасуют карты, что уже как будто и не придраться. И лишь только кажется вам, что всё идёт... Вот тут обычно наблюдается некое раздвоение, ибо то кажется, что идёт всё по плану да заданному кругу, а с другой стороны отчего-то почти тоже самое видится наоборот. А оттого и правда порой взрыв эмоций да случайная оказия (нелепая да коварная). А то, что есть на самом деле, то в общем-то и не видится почти да может и вовсе. И, поверьте, так тоже бывает. К сожалению.
      
      
      Глава 33 (414)
      На удивление не всегда приходит то, что способно называться истиной. Порой я даже не знаю, как это всё выразить. Может быть так, а может и этак. А может ведь и вовсе непонятно да необъяснимо как. И вот когда такое и на самом деле случается, вот тогда... Задумался. А, по сути, что тогда, а?
      
      
      Глава 34 (415)
      И это при том, что может быть на самом деле и ничего. Так себе. Случается, что нам приходят как будто бы "умные" да "значимые" мысли, а на деле, как после оказывается, они не несут в себе никакой серьёзной основы. Просто от того... Да ни от чего, наверное, словно бы просто так, помните "Место встречи изменить нельзя" - от форса бандитского.
      ("-Что это за "Чёрная кошка" такая?
      - Их второй год ищут. А выйти на след не удаётся. Был бы я писателем, я бы книжку об этом написал.
      - Так о чём же писать, если следов нету.
      - Ну нет, так будут. Хотя, конечно, увёртливые они, гады.
      - Чем же они занимаются?
      - Ну, грабят магазины... ...квартира зажиточная, склады, сберкассы... ...а, главное, людей режут, стреляют почём зря. И где ни покажутся, там обязательно... ...или углём чёрную кошку нарисуют или котёнка подбросят.
      - Зачем это?
      - Ну, для форса бандитского. Вот будто смеются они над нами, издеваются. Почерк свой хотят показать").
      
      
      Глава 35 (416)
      Происходящее сейчас и сегодня помогает в какой-то мере понять и наше прошлое. Например, я очень чётко теперь понимаю ненависть пролетариата к аристократии любого рода. В любом времени отчего-то правящая власть делает всё, словно намеренно, чтобы после, когда вспыхнет революция, точно также была поголовная ненависть к чиновникам любых ведомств и силовым структурам (любым). И понятно, что их точно также, как и раньше, после семнадцатого года, будут убивать там, где найдут. И это страшно, но объяснимо (ибо они сейчас, прикрываясь своими полномочиями, как раз издеваются над народом). Господи, почему такая страна, что не живётся мирно да хорошо и спокойно, а всё время возникают предпосылки для народного бунта, восстания, крови, хаоса, разрухи, голода, безобразия - что за власть посылает Господь (или он, опившись вина своего любимого - случайно да не туда всё и вся... Хотя и не пил ведь сильно. Да и в те годы принято было вино разбавлять на две трети водой, так и при желании особенно не напьёшься). Акстись, хочется сказать, да пока к сожалению, лишь только аминь, аминь, аминь. Amen.
      
      
      Глава 36 (417)
      Любопытно, что вот пишу уже далеко за четыреста страниц и видимо будет за семьсот, а может и больше. И я об этом не просто так подумал сейчас. Это всё ещё раз доказывает, что моим пером двигают свыше, я просто записываю... Иначе уже четыре слепил бы книжонки, если бы надо было как кто-то грешным делом подумал бы что "для количества"; а вот и нет, как оказалось (последние книг двадцать или сорок были по сто страниц - но так тоже диктовали свыше), и вот сейчас, поистине, что говорят свыше, то и пишу. Они диктуют, я записываю.
      
      
      Глава 37 (418)
      Мы живём с вами как будто в действующих, и одновременно исключительно вымышленных парадигмах, не имеющих ничего общего (фактически это и правда так) ни с реальностью, ни с неким эрзацем, замещающим эту самую реальность. И я не знаю, конечно, насколько это всё и правда будет и значимо, и актуально. Но на мой взгляд порой даже в самую честную реальность и правду вдруг вмешиваются жуликоватые жулики (почти как "масло масляное", но, право, лишь для усиления эффекта той самой Марксовской "тавтологии", которую он когда-то точно также упоминал в своём "Капитале"). Но вот в нашем случае, если эти самые "жуликоватые жулики" вдруг и правда так себя проявляют, так может пришло время просто по-другому на них посмотреть (а заодно и поговорить, и увидеть, и рассмотреть, и понять, и осознать, и представить, и прочее, прочее, прочее, - понять их), и понять, конечно же понять, а уже дальше, в зависимости от понимания, и сделать, собственно говоря, свои выводы. Поистине и уж точно, как вижу, что это Amen (невзирая на лица, как говорится).
      
      
      Глава 38 (419)
      Насколько, конечно, какая-то поистине живая душа двигается навстречу вам. Или быть может это всего лишь обычная да фрагментарная реальность. И не узнать ведь быть может вообще. Хотя и конечно же бывает (так случается) что попросту грустно что происходит так. Но здесь, опять же, не стоит так чтобы сильно огорчаться. Надо просто несколько посмотреть на всё в иной реальности. А уж там, то ли вспыхнет она поистине неведомыми красками, а то ли и просто замолкнет навсегда. Ведь может и так что будет. И никто не знает. Не ведает. Не понимает. А ведь действительно не понимает...
      
      
      Глава 39 (420)
      И всё-таки всё равно, что-то не так начинаешь понимать, когда поистине присоединяешься (этаким сознанием) к какой-то, пусть и потусторонней, реальности. И ведь на самом деле, как будто непонятно да необъяснимо ещё всё. И словно у тебя ещё фора есть (и она мелькает этак перед глазами), и ты веришь, что даже если что-то вдруг (как бы "вдруг") пойдёт не так, то ты всё равно выправишь всё и вся. А вот нет. Тут словно необъяснимый узел противоречий. И даже если тебе сейчас всё понятно, перестанешь понимать после. Равно и наоборот. И вот что это такое, вот в чём поистине - истина. Хотя, конечно, и не истина это вовсе, а порой и вовсе безобразие какое-то душевное. Тревога, что ли. Или как, помнится, шутил академик Кандыба, тревога, говорит, это на флоте, где я служил, а душевное состояние - это тревожность.
      
      
      Глава 40 (421)
      Мировая практика того безумия, которое каким-то замысловатым образом разрастается всюду, на мой взгляд не должна нести в себе (да и не несёт) ещё всего того ужаса, который поистине способен разрастись, если, как говорится, дать волю врагам. Всё ведь и на самом деле весьма и загадочно и отчасти действительно нелепо. Но как-то безропотно следуют этому все и вся. И главное общий тупизм тех, кто должен руководить, лелеять да заботиться. Отчего же они такие ..., господи. Почему ты им дал так мало .... А они же воображают, что у них - "их" - много! Не это ли трагедия. А ведь и поистине трагедия.
      Но на самом деле, как раз те, кто знает об этом и молчит, они как раз и делают всё и вся. Как при СССР (когда-то я работал у подпольного миллионера), так и сейчас. А значит, это мы тупые и неучи. А они умные и лучшие на свете. Аминь, да будет так. (И вот так и надо ведь. Ну если кто дурак, не ругай его, а имей его. Кто глуп - имей его, получая. А то, что он глуп, гарантия твоя, что он не догадается. Так меня учили. Я вот сейчас вспомнил только. Глупый, ох какой же я глупый, однако. Простите. Ай, Аллах, ты пошли просвет в делах, ай, Аллах, ай, Аллах, ты пошли просвет в делах, пел герой одной комедии одну веселую песенку...)
      
      
      Глава 41 (422)
      А самое интересное, отчасти даже значимое и важное, это то, что всё как-то до удивления складывается и любопытно, и необычно, и даже отчасти (и это правда так) удивительно. Понятно, что ничего у них (у неё, у него, у них) не получится, но вот отчего-то страсти нагнать, тумана отчасти даже, а то и вовсе загнать в какие-то дебри необычного да необычайного, ух, там, как говорится, только держись. А спроси "зачем", так и не ответят. Ступят, разве что малость (слово "ступят" производное от слова "тупить", и к слову "ступить" - типа поступь и прочее, не имеет никакого отношения; это я для иностранных переводчиков, русский язык иной раз до одури изыскан и - моё мнение - даже несколько тлетворно влияет на Запад да Восток, ибо запутывает порой до невероятности, отчего туман в голове да ощущение "не знания языка" - при его высоком знании; просто он "не родной", от того и туман в голове да дрожь в членах - "члены" это не собственно, говоря, "член", а члены тела - то бишь - ноги, руки, шея, - от шеи трясётся голова, и это при наблюдении страшно, а по факту - ерунда. Говорю, как врач-психиатр и биолог. Выпейте за здоровье науки любой напиток, который пьёте - молоко, виски, коньяк, чай, простоквашу, чай, кефир, ряженку, сок, йогурт, квас, - равно как и пиво, да прочее любое, что адекватно будет именно для вас по типу поговорки "что русскому хорошо, то немцу смерть; я сам немец, но поговорку люблю. Немец, еврей, поляк, русский, я человек всех национальностей. Я за всех. Аллах Акбар. Господи помилуй. Харе Кришна.)
      
      
      Глава 42 (423)
      В какой-то мере, конечно, может правы и все. Но вот когда было мне одно время "грустно" и не знал что к чему да как, а вот позвонил мне друг (высокий, красивый, статный - заглядение для девиц любого возраста, от... цати и выше, и тут же другой друг, коренастный, статный, третий, четвертый, пятый, десятый) и сказали они мне каждый примерно да всё одно и тоже просто: "Я собрал на первое время, чтобы продержаться, сто, двести, четверть миллиона, миллион - еда, долги там и прочее, а будет надо ещё добавлю (добавим) сколько нужно будет, просто не думай об этом, подарок). Вот это друзья. У меня. А у вас? (Ничего личного, кто-то и куском хлеба может поделиться, если этот кусок последний; вопрос не в количестве, а в отношении.)
      
      
      Глава 43 (424)
      И я понимал, что ситуация почти "донельзя" (или "до того что нельзя") возможного. И я верил, что "всякое" ... Равно как и "многое" ... Почти как и "этакое" ... И почти уже что "запредельное", - в общем, верил я что всё будет хорошо и правильно, понимаете? Верил. И даже знал - что это будет так. Аминь.
      
      
      Глава 44 (425)
      Не всегда, ох, поистине, не всегда, конечно, то, что глаголю я - есть сущая правда да истина. Но и ведь с другой стороны, насколько у вас есть доводов обосновать все эти противоречия? Я полагаю немного. То-то и оно. Ну или вот то-то и оно. Оно, в общем, ключевое слово. Вернее - то-то. Ну или всё предложение вместе.
      
      
      Глава 45 (426)
      По большому счёту, так, если разобравшись (попытавшись если сделать оное), перед нами вырисовывается поистине и уникальная и запутанная картина всего и вся. И это при том что на самом деле, - и я так по-прежнему уверен, - ничего этого может и не существовать вовсе. Обман один какой-то визуальный. Ни больше, ни меньше.
      Хотя и конечно же, как и в любом вопросе, и здесь могут быть весьма существенные изменения да уточнения. Ну взять, например, вопрос с истинным пониманием бытия. По сути, загадка на загадке, ибо каждый человек так или иначе, но воспринимает всё по-разному (по-своему). И это не значит, что подобное плохо или хорошо. Это просто всё иначе. Это просто по-другому. Помните, как у Высоцкого в песне про иноходца - по-другому, значит, не как все.
      ("Я скачу, но я скачу иначе
      По камням, по лужам, по росе.
      Бег мой назван иноходью, значит -
      По-другому, то есть - не как все.
      
      Мне набили раны на спине,
      Я дрожу боками у воды.
      Я согласен бегать в табуне -
      Но не под седлом и без узды!
      
      Мне сегодня предстоит бороться -
      Скачки! Я сегодня фаворит.
      Знаю, ставят все на иноходца,
      Но не я - жокей на мне хрипит!
      
      Он вонзает шпоры в ребра мне,
      Зубоскалят первые ряды...
      Я согласен бегать в табуне -
      Но не под седлом и без узды!
      
      Нет, не будут золотыми горы -
      Я последним цель пересеку:
      Я ему припомню эти шпоры,
      Засбою, отстану на скаку!..
      
      Колокол! Жокей мой на коне,
      Он смеётся в предвкушенье мзды.
      Ох, как я бы бегал в табуне -
      Но не под седлом и без узды!
      
      Что со мной, что делаю, как смею!
      Потакаю своему врагу!
      Я собою просто не владею -
      Я прийти не первым не могу!
      
      Что же делать? Остаётся мне
      Вышвырнуть жокея моего
      И бежать, как будто в табуне, -
      Под седлом, в узде, но без него!
      
      Я пришёл, а он в хвосте плетётся
      По камням, по лужам, по росе...
      Я впервые не был иноходцем -
      Я стремился выиграть, как все!
      Я впервые не был иноходцем -
      Я стремился выиграть, как все!").
      
      
      
      Глава 46 (427)
      Мне иной раз кажется, что происходит что-то вокруг настолько то ли загадочное, то ли чудодейственное, что фактически пока и как трактовать подобное я не знаю. Так, и правда кажется отчасти что-то. Да может быть и просто создаётся впечатление, что вокруг нас ничего нет, этакая дзеновская пустота; а то, что быть может ещё и наблюдается, просматривается настолько фрагментарно, как люди видят бога. (Помните апостол Павел как-то заметил, что человек бога видит словно через тусклое стекло. "...мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно...". (1Кор.13:12), ещё лучше на церковнославянском, более чётче и понятнее: "Ви́димъ у́бо ны́нѣ я́коже зерца́ломъ въ гада́нiи...")
      
      
      Глава 47 (428)
      И кажется мне, что погружаться в мой внутренний мир для меня и спокойней, и удобней, и привычней, и просто да гармонично всё получается при этом. Там, во внешнем мире, всё равно всё как-то иначе. Нет, не то что там плохо, просто, когда я выхожу туда, я должен меняться и уже не быть самим собой. Я всё-таки больше по природе затворник. Мне так спокойней. Вероятней всего, при наличии должных финансовых возможностей я мог бы вообще жить в каком-нибудь собственном замке, не обращая внимание ни на что (и ни на кого). Да, вторая моя черта - это наоборот, общительность. И вот в такого рода амбивалентности мне, по сути, и приходится существовать. Равно как играть две совсем различные роли по жизни - ботаника и хулигана. Люди, которые нам встречаются, просто различные. Кому-то ближе "ботан". Кому-то хулиган. Но хулиган не в этаком Есенинском ключе, скорее в моём случае это не хулиган, а уголовник. Так проще, да и спокойнее. (Тем более всё моё вытатуированное тело словно и не оставляет шансов думать иначе - посередине груди крест, Иисус на кресте, слева тигр, оскал, справа Богородица с младенцем, на плечах - слева и справа - барышни полуобнажённые, на предплечьях цитаты из книг (слева строки Есенина "Как мало пройдено дорог, как много сделано ошибок", справа - на правом предплечье, строчки мои из одного из первых стихотворений, написанных ещё в семнадцать лет, как сейчас помню, на лекции: "И мне до рая один шаг, до ада, впрочем, лишь полшага"), на запястьях текст по латински, на левом: "Dum spiro spero" (пока живу надеюсь), на правом: "Contra spiro spero" (надеюсь без надежды), и потому... Ну вот так, в общем.
      
      
      Глава 48 (429)
      Жизнь быть может несёт в себе и вовсе какие-то загадочные парадигмы бытия. И при этом совершенно точно, что этого тоже ещё ничего нет (не существует). А всё, что вам только кажется - поистине оно и правда лишь только кажется. Ведь как хороший коньяк открывает букет лишь со временем, точно также и жизнь не тотчас же (этак прям да сразу) предстанет перед вами чем-то поистине правильным и занимательным. Нет. Поживём ещё, как говорится. Да и ведь действительно не всё так чтобы сразу. Сдаваться вообще не хорошо, а я даже не то что не привык, но никогда и не стану привыкать.
      
      
      Глава 49 (430)
      Многое вообще очень часто почти одновременно и понятно, и непонятно да необъяснимо. И даже если предположить, что жизнь движется по единому, заданному свыше, кругу, всё равно впереди ещё совсем даже много, порой даже очень многое, и непонятно и необъяснимо нам. Всем. Кто хочет разобраться, конечно. Но раз читаете, значит желаете. А если так, то можно попытаться и вместе. Может моё какое слово невольно натолкнёт вас на цепь правильных размышлений. Может я, дописывая что-то, пойму нечто большее. Всё в мире взаимосвязано, и с нами тоже всё именно так. Да и, по большому счёту, надо нам всегда уметь переигрывать оппонента. Люди ведь... Люди как люди, помните, как у Булгакова, только квартирный вопрос измучил. ("Ну что же... они - люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было... Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или из золота. Ну, легкомысленны... ну, что ж... и милосердие иногда стучится в их сердца... обыкновенные люди... в общем, напоминают прежних... квартирный вопрос только испортил их...". Михаил Булгаков. "Мастер и Маргарита").
      
      
      Глава 50 (431)
      Да, если этак попробовать понять что-то да разобраться (особенно разобраться), то перед нами и вовсе какая скучнейшая пьеска по имени жизнь нарисует сама себя. Но ведь это всё не так. Ну или это всё не совсем так. И жизнь намного и обширней, и многогранней; и даже и привычней, и понятней; и даже - не надо "и" (Помните, как в "Приключении Электроника", когда робот Элик замещал Сыроежкина и на хоре перед пением попросил учительницу музыки не говорить "и" перед песней.
      ("Тихо! Начали.
      Ну, хорошо. Давайте по одному. Кукушкина. Смирнов.
      - Лев Лещенко.
      - Корольков.
      Внимание.
      - Муслим Магомаев.
      - Гусев. Подойди к инструменту.
      Я? Сейчас. Держите меня.
      Прошу.
      Да что с тобой, Гусев? Развернись и оправься. Видишь? У тебя же голос, как труба. Давай, давай, давай.
      У меня слуха нет.
      - Всё есть, а слуха нет.
      - А можно я?
      Сыроежкин?
      - Ну, попробуй.
      - Что это?
      Не надо "и".
      - Тихо.
      - Пожалуйста, сначала.
      Ну, хорошо.
      Тихо. Успокойтесь.
      "В юном месяце апреле
      В старом парке тает снег,
      И весёлые качели
      Начинают свои разбег.
      Позабыто всё на свете,
      Сердце замерло в груди,
      Только небо, только ветер,
      Только радость впереди.
      Только небо, только ветер,
      Только радость впереди.
      Взмывая выше ели,
      Не ведая преград,
      Крылатые качели
      Летят, летят, летят."
      Слыхал? Опять йога.
      "Детство кончится когда-то,
      Ведь оно не навсегда,
      Станут взрослыми ребята,
      Разлетятся кто куда.
      А пока мы только дети,
      Нам расти ещё, расти,
      Только небо, только ветер,
      Только радость впереди.
      Только небо, только ветер,
      Только радость впереди.
      Взмывая выше ели,
      - Кто это поёт?
      - Не знаю.
      Не ведая преград,
      Крылатые качели
      Летят, летят, летят.
      Крылатые качели
      Летят, летят, летят.
      Послушайте!
      Молодцы!
      - Везёт же этому Сыроежкину.
      - Пропустите, пропустите.
      Поздравляю, поздравляю, теперь
      у нас в школе настоящий хор.
      Объявляю вам благодарность.
      - Ну, чего новенького?
      - Сегодня только по пению.
      По пению.
      Слушай, а чего это она?
      Понимаешь, я спел голосом
      Робертино Лоретти.
      - Какого ещё Лобретти?
      - Итальянского.
      Для этой песни он подошёл
      больше других.
      - А что, есть ещё и другие?
      - Карузо, Тито Рокко, Шаляпин.
      Шаляпин.
      Профессор Громов очень любит музыку").
      
      
      Глава 51 (432)
      Да, отчасти различного рода жизненные обстоятельства конечно могут способствовать как рождению тех или иных эмоций, так и возможности судить о том да о сём. Но, если так-то уж попытаться разобраться, всё равно оказывается так, что истины намного меньше, чем того бы хотелось, и тем более чем вообще оной должно быть.
      
      
      Глава 52 (433)
      По сути, ещё, конечно же, ничего не окончено. Наверняка, что будут ещё непонятно какие испытания. Равно как и уже любого рода испытания (учитывая суммарное количество на единицу прожитых лет) окажутся этакими детскими игрушками (в песочнице да и только). И тогда уже я могу заметить, что отчасти как раз с этих позиций я рассматривал жизнь (и её земные характеристики). Не всё, конечно, точно и бесспорно; что-то как всегда требует ещё своего уточнения. Но вот совершенно верно, что и глупости и по глупости ничто не закончится. И это совершенно верно. А значит...
      А значит мы ещё повоюем. И выйдем победителями. Иного не дано.
      
      
      Часть 8
      Глава 1 (434)
      Поистине - хвала и слава Высшим!
      
      Глава 2 (435)
      И вот так получается, что вмещает порой одно предложение целую книгу. Текст целой книги - в нескольких строках. И мы с вами даже не будем сейчас говорить, что это за строки. Я даже не стану думать и рассуждать об этом. Понимаете, если нам с вами суждено испытать жизненное величие, то оно почти тотчас же окажется рядом (с нами), да ещё и так, что будет всё как будто и ясно, и понятно, и правильно (самое главное, что "правильно"). А вот если не будет так. Если... Если вдруг и правда не будет так. Если перед нами возникнет какое-то "нечто", что, по сути, может и отношения никакого не имеет к нашей жизни (но очень хочет и прямо-таки желает к ней относиться), но что наверняка является лишь фейком, пустышкой, ничем. (По типу - и ты никто и звать тебя никак, - как любят изъясняться мошенники или несколько отупевшие от своего мнимого величия представители власти.) А после раскаиваются, да уже поздно.
      
      Глава 3 (436)
      И вот насколько подобное станет высвечиваться красками (бытия), настолько вероятно и будет со временем всё ясно да понятно. Не то что я верю, что как-то разом всё разрешится, нет, это слишком просто было бы, да и не совсем правдиво по отношению к жизни, а вот этак постепенно, планомерно, спокойненько - и - как говорил Сенька Туз в фильме "Место встречи изменить нельзя", шашка тотчас же прыгает в дамки. (В книге братьев Вайнеров "Эра милосердия", по которой был снят фильм, написано более понятнее для тех, кто фильм не смотрел: "Вор Сенька Тузик, которого Жеглов не то припугнул, не то уговорил - этого я не понял, - но, во всяком случае, этот вор пообещался вывести на банду "Черная кошка". Он согласился передать бандитам, что фартовый человек ищет настоящих воров в законе, чтобы вместе сварганить миллионное дело. Для внедрения в банду был специально вызван оперативник из Ярославля: чтобы ни один человек даже случайно не мог опознать его в Москве. А сегодня утром позвонил Тузик и сказал, что фартового человека будут ждать в девять вечера на Цветном бульваре, третья скамейка слева от входа со стороны Центрального рынка.
      Оперативник Векшин, который должен был сыграть фартового человека, мне не понравился. У него были прямые соломенные волосы, круглые птичьи глаза и голубая наколка на правой руке: "Вася". Он изо всех сил старался показать, что предстоящая встреча его нисколько не волнует, и бандитов он совсем не боится, и что у себя в Ярославле он и не такие дела проворачивал. Поэтому он все время шутил, старался вставить в разговор какие-то анекдотики, сам же первый им смеялся и, выбрав именно меня как новенького и безусловно еще менее опытного, чем он сам, спросил:
      - А ты по фене ботаешь?
      А я командовал штрафной ротой и повидал таких уркаганов, какие Векшину, наверное, и не снились, и потому свободно владел блатным жаргоном. Но сейчас говорить об этом было неуместно - вроде самохвальства, - и я промолчал, а Векшин коротко всхохотнул и сказал Жеглову:
      - Вы не сомневайтесь, товарищ капитан! - И мне послышался в его мальчишеском голосе звенящий истеричный накал. - Все сделаю в лучшем виде! Оглянуться не успеют, как шашка прыгнет в дамки!")
      
      
      Глава 4 (437)
      Нас не надо жалеть, ведь и мы никого не жалели... Порой очень часто приходят эти строчки... Помню ведь много всего наизусть, учил (да и учу) постоянно, память тренирую, да и когда длительные пешие прогулки так и приятно порадовать себя... А вот тут снова вспомнилось... И вновь эти строчки, нас не нужно жалеть, ведь и мы б никого не жалели... И как всегда актуально. К сожалению.
      ("Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
      Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.
      На живых порыжели от крови и глины шинели,
      на могилах у мертвых расцвели голубые цветы.
      
      Расцвели и опали... Проходит четвертая осень.
      Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
      Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел,
      нам досталась на долю нелегкая участь солдат.
      
      У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя -
      только сила и зависть. А когда мы вернёмся с войны,
      все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
      что отцами-солдатами будут гордится сыны.
      
      Ну, а кто не вернётся? Кому долюбить не придется?
      Ну, а кто в сорок первом первою пулей сражен?
      Зарыдает ровесница, мать на пороге забьётся, -
      у погодков моих ни стихов, ни покоя, ни жён.
      
      Кто вернётся - долюбит? Нет! Сердца на это не хватит,
      и не надо погибшим, чтоб живые любили за них.
      Нет мужчины в семье - нет детей, нет хозяина в хате.
      Разве горю такому помогут рыданья живых?
      
      Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
      Кто в атаку ходил, кто делился последним куском,
      Тот поймет эту правду, - она к нам в окопы и щели
      приходила поспорить ворчливым, охрипшим баском.
      
      Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают
      эту взятую с боем суровую правду солдат.
      И твои костыли, и смертельная рана сквозная,
      и могилы над Волгой, где тысячи юных лежат, -
      
      это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
      подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.
      ...Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
      Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.
      
      А когда мы вернёмся, - а мы возвратимся с победой,
      все, как черти, упрямы, как люди, живучи и злы, -
      пусть нам пива наварят и мяса нажарят к обеду,
      чтоб на ножках дубовых повсюду ломились столы.
      
      Мы поклонимся в ноги родным исстрадавшимся людям,
      матерей расцелуем и подруг, что дождались, любя.
      Вот когда мы вернёмся и победу штыками добудем -
      всё долюбим, ровесник, и работу найдём для себя").
      
      
      Глава 5 (438)
      Жизнь порой двигается и течёт как речка, впадающая в море, а из моря в океан, но - не всё вот только в жизни имеет взаимное окончание, всегда что-то может и прерываться внезапно, и способно даже идти не туда, куда (его посылают) и где (его ждут).
      Поверьте, бывает и такое.
      .........................................................................
      
      Иногда самые отчаянные поступки я совершал, будучи на грани (пройдя особого рода испытания). Помню, как в двадцать лет освободившись (и всё время настолько чётко "там" тренируясь под руководством тренера, полковника спецназа, отбывавшего наказание со мной, мы сдружились), что когда я проходил по черноморскому побережью с - на тот момент - новой пассией, шутил, почему она не ведётся на уловки мошенников, расставляющих ловушки "для приезжих", потому что они кто? Они те, которые хотят обмануть, а я не хотел давать им такую возможность, предпочитая взять с них и штраф за попытку (в том мире или они, или вы - закон асфальтных джунглей), но... Но мошенники не велись, замечая меня издалека и обходя стороной. В итоге - не разбогател (обобрать мошенника милое дело было, особенно в то время, когда стреляли "воров в законе" и была паника в уголовном мире - одни устои рушились, другие ещё не насаждались).
      
      
      Глава 6 (439)
      Жизнь фактически расставляет всё (с одной стороны) на свои места, а с другой, - при некоем ненужном увлечении "посторонним", - уводит в сторону. И тогда становится совсем даже и непонятно, и необъяснимо что.
      
      
      Глава 7 (440)
      На мой взгляд, всё равно всё это "нечто" (что так или иначе образуется да образовывается) является ещё не тем окончательным вариантом (этакой конечной фазой бытия), и всё и всегда еще способно измениться. Но, конечно же, не так, как может того нам всем хотелось (да и хочется).
      
      
      Глава 8 (441)
      Бывает, что наступает та ситуация, когда уже невозможно ни молчать, ни отступать. И вот когда всё это действительно происходит, перед нами - совсем через время, немного ждать - открывается истина.
      И тогда поистине всё расцветает настолько яркими красками, что просто диву даёшься как такое вообще случается.
      А ведь случается.
      А ведь бывает.
      А ведь происходит.
      Да что там происходит - произошло.
      
      
      Глава 9 (442)
      Почти ничего в этом нет страшного или там чего-то подозрительного. Просто когда-то наступает время, когда приходит возможность вообще всё повернуть с ног на голову. Изменить реальность. Поменять вообще направление ветра. И тогда... И вот тогда перед нами наступает действительно истина. Причём, самая что ни на есть настоящая, честная, долгожданная, ранимая, желанная, и очень-очень значимая для всех нас. А то, что она пришла или вот-вот придёт, я не сомневаюсь. Не сомневаюсь.
      
      
      Глава 10 (443)
      И здесь ведь совсем необязательно наблюдать да замечать (обращать внимание) как кто себя проявляет. Понимаете, когда душа рвётся в бой - её... Раньше бы я сказал, что её не надо сдерживать, потом бы сказал, что надо поступать по ситуации, а сейчас отвечу, что чёрт его знает, если очень хочется, то отчего бы и нет. Характер свой ведь надо уважать! И не кланяться ни пулям, ни подонкам, будь то негодяи хоть от власти, хоть от криминала (этакого дворового да местечкового, по типу собрались два-три алкаша да наркоши и решили, что они уже чуть ли не авторитеты), ни от женщин (это вообще самое страшное, бабы очень любят нами манипулировать), ни вообще ни от кого. Да будет так. Аминь. Будем жить!
      
      
      Глава 11 (444)
      Нет, конечно, если только предположить, что какие-либо изменения (значимые, важные, необходимые, полезные, отчасти даже трогательные, сердечные, и, опять же, действительно необходимые) так чтобы и правда становятся важны, то тут вопрос отчасти и спорный, и этакий даже планетарный по значимости (бытия). Да вот вопрос лишь только в том, что, по всей видимости, это всё и не нужно и не важно и не стоит даже того, чтобы об этом говорили. Да и даже если отчасти что-то такое проговорили вслух, забудьте. Не о том всё речь. Не о том.
      
      
      Глава 12 (445)
      Отчасти очень многое быть может и вовсе кажется таким чтобы запредельным, но, по сути, таковым, конечно же, не является. И даже если предположить, что мы с вами можем о многом сказать, о ещё большем помыслить, что-то кто-то представит для себя, о чём-то кто-то забудет, где-то да что-то срастётся (причём, зачастую, этак по-своему), и в итоге окажется что может и вовсе ничего такого нет. Но ведь в то же время мы знаем, что оно существует. Вот в чём вопрос и правила жизни. И если это действительно так... Ну, если предположить, что это всё так. То, что же тогда получается? Вот уж, поистине загадка да нелепица... Хотя, конечно, в каждой такой загадке так или иначе есть (существует) ответ. Просто он может не так вычерчен, не столь явен, не напрашивается ещё такой откровенный вывод, который обязательно должен быть. И то, что это действительно будет, факт. Самый, что ни на есть, точный, верный, правильный, искренний, и прочий, прочий, прочий. Аминь. Ну или если чтобы быть точнее, - Amen.
      
      
      Глава 13 (446)
      Я понимал, что жизнь сама по себе ставит такие обстоятельства, что вы непременно должны извлечь из них пользу, что будет возможно только при условии вашего выживания (в этих условиях). И чем больше они вызывают неприязнь, чем больше оказывается психологически тяжело (а "тяжело" ведь зачастую именно психологически), тем вы сильнее укрепите себя, закалите характер, отточите волю, отыграете те или иные условия (можно ведь представить, что и война, и блокада, и город "сдан немцам" - особенно в предвестии девятого мая, тут уж можно что угодно себе самому довообразить - исключительно для усиления эффекта того положения самоизоляции да карантина, кои придумали враги народа.
      
      
      Глава 14 (447)
      А давайте-ка эту главу я освящу массовой психологии. Кому неинтересно - продолжайте чтение со следующей главы пожалуйста. А здесь я расскажу хотя бы вкратце о законах толпы.
      Итак. После того, как человек попал в толпу, он, как образно заметил в свое время Лебон, опускается вниз на несколько ступенек по лестнице цивилизации. А значит становится доступен и различным манипулятивным воздействиям. Поведение толпы кажутся процессом хаотичным только для тех, кто раньше имел дела только с организованными группами, где уместны рациональные доводы, согласование мнений или хотя бы формальный приказ.
      В стихийном массовом поведении реализуются более примитивные механизмы управления. События и цели таких групп часто несут в себе деструктивную основу. Но при этом знание таких механизмов оказывается необходимо в современной жизни. Чем лучше мы будем знать приемы манипулирования, тем труднее будет манипулировать нами. Массы действительно иной раз оказываются весьма противоречивыми, и при этом мы должны говорить о существующих законах массообразования, помогающих понять механизмы поведения масс или, другими словами, механизмы массового поведения.
      Как известно, ведущая роль в отображении контактов человека с реальностью, в восприятии этой реальности, играет сознание. Однако помимо сознания существует также и подсознание. То есть мы должны говорить о том, что психика индивида состоит из двух слоев - сознания и бессознательного. При этом именно от подсознания зависит выполнения индивидом скрытых, сублиминальных воздействий. Воздействий со стороны манипуляторов посредством введения соответствующих установок в подсознание, бессознательное. Бессознательное, в свою очередь, тоже представлено двумя слоями. Это личное бессознательное и коллективное бессознательное (или так называемая филогенетическая память).
      Своим поведением представители массы (бессознательно подчиняющиеся законам массового поведения) обязаны архетипическим составляющим психики, которые частично были сформированы еще до его рождения и представлены опытом предков, а частично формировались уже в результате личного опыта каждого индивида, и поэтому в большинстве случаев исключительно индивидуальны для каждого конкретного индивида (поэтому люди друг от друга о отличаются в деталях восприятия окружающего мира, соединяясь в общем взгляде на мир, потому что общее как минимум едино в восприятии одной расы, одного народа). То есть, личное бессознательное формируется при жизни индивида посредством активации его репрезентативных систем (аудиальной, визуальной и кинестетической), а также сигнальных систем организма (чувство, запахи, и тому подобное), а формирование коллективного бессознательного напрямую зависит от опыта человечества, опыта предшествующих поколений.
      На информацию, поступающую при жизни, частично оказывает влияние не только сам индивид, но и среда обитания, которая формирует направленность мыслей в спектре знаний индивида. При этом, если индивид обладает соответствующей волей и характером, помноженным на некую генетическую предопределенность, то можно допустить, что он в какой-то мере сам способен участвовать в формировании бессознательного собственной психики, а также и предопределять судьбу (в условных пределах, разумеется). Бессознательное это багаж знаний, накопленный в процессе жизни человека. Причем, следует обратить внимание на необходимость постоянной "пополняемости материала", постоянно забрасывая все новые и новые порции информации в топку (мозг). Информация таким образом будет переработана и явится следствием возникновения у индивида определенных мыслей и соответствующих поступков. И первое и второе - в русле новой информации, поступившей в подсознание и вступившей во взаимодействие с уже имеющейся там информацией раннее; информацией, отложенной, закрепленной, в психики в виде архетипов, т.е. устойчивых механизмов.
      Архетипами являются паттерны поведения, исходящие из коллективного бессознательного и являющиеся основным содержанием сказок, мифологий, легенд, и проч. Возьмем случай, когда мы теряем мысль, забываем, что хотели сказать, хотя секунду назад слово "вертелось" на языке. Вы говорите "забыл" - на самом деле мысль стала подсознательной. Когда идея выскальзывает из сознания, она не перестает существовать - так же как машина, скрывшаяся за углом, вовсе не растворяется в воздухе. Просто она оказалась вне поля зрения. Позже мы опять можем встретить эту машину, как можем и натолкнуться на ранее утерянные мысли. Забытые идеи не прекращают своего существования. Хотя их нельзя воспроизвести по собственному желанию, они пребывают под порогом сознания, как раз ниже порога памяти, - откуда могут всплыть в любой момент, иногда после многих лет, казалось бы, полного забвения. Это происходит, когда мы видим и слышим что-то вполне осознанно, а впоследствии забываем.
      Наряду с этим мы видим, слышим, чувствуем запах и вкус множества вещей, не замечая этого либо потому, что наше внимание отвлечено, либо потому, что раздражитель, воздействующий на наши органы чувств, слишком слаб для осознанного восприятия. Тем не менее эту информацию впитывает подсознание, и подобное подпороговое восприятие играет значительную роль в нашей повседневной жизни. Хотя мы не осознаем этого, оно влияет на наше восприятие событий и людей. Таким образом, если говорить об архетипах бессознательного в факторе влияние на подсознание с использованием манипулятивных методик, мы должны заметить, что это становится не только возможным, но и оказывается результативным посредством определенной провокации архетипических составляющих психики. Манипулятор в этом случае наполняет таким смысловым значением информацию, передаваемую на психику индивида или массы, чтобы путем задействования того или иного архетипа - вызвать в психике индивида соответствующие реакции, а значит и сподвигнуть последнего к выполнению установок, заложенных и закладываемых в его подсознание, а значит и выполнить подобным запрограммированным индивидов тайных требований манипулятора. Другими словами, все в нашей психике представлено бессознательным. Бессознательным, составляющим один из важнейших пластов психики. Ведь именно в бессознательном психики сосредоточены желания, инициативная составляющая поступков, да и вообще все, что позже переходит в сознание и становится заметным большинству. И уже одним из пластов бессознательного составляет так называемое коллективное бессознательное, или те филогенетические схемы, которые практически в незыблемом виде дошли до нас из архаичных времен, которые так или иначе оказывают свое управляющее влияние на психику. Причем эффект наличия в подсознании различных архетипов столь силен, что независимо от воли сознания человек бессознательно подчиняется некой бессознательной воле предков, практически бесповоротно готовясь выполнить любую волю вождя.
      Рассматривая вопрос массового поведения, остановимся на законах массообразования. И прежде всего попытаемся определить, что такое масса? Массу образует скопление людей в определенное время и в тот период, когда они предоставлены самим себе. Масса образуется из обычных граждан общества как просто свободных в данное время людей, способных проводить это время по своему усмотрению, имеющих возможность думать о своем положении, способных совершать какие-то поступки без принуждения извне, свободно. Они способны на это главным образом во внерабочее время, когда вообще теряют работу или по каким-то причинам вырываются из привычного образа жизни. Другими словами, массу определяет собрание индивидов в одном месте. Люди могут собраться в массу стихийно, без посторонних вмешательств. Но практика показывает, что такие скопления людей могут создаваться искусственно из разрозненных людей, пригодных для этого, и поддерживаться какое-то время посторонними силами в интересах этих сил. При этом, для того, чтобы манипулировать массой, желательно любую массу предварительно превратить в толпу. В этом случае воздействие на массы может оказаться еще более результативным, если общаться с такой массой (толпой) в вертикальной иерархии, то есть строго и в приказном порядке. Также рекомендуется действовать методом "кнута и пряника", сначала инсценируя в массе страхи, а после, поощряя отдельных ее представителей, которые обычно после этого становятся активными сторонниками и популяризаторами идей руководителя.
      Кроме того, для более результативного управления массой рекомендуется добиться слепого подчинения (искренней, фанатичной веры) вождю - руководителю массы. Такого вождя масса может выбрать самостоятельно, или он может сам, посредством определенных манипуляций сознанием масс, добиться подобного рода "выборной должности" (проведя предварительную подготовку обработкой сознания масс, и постоянно подкрепляя власть собственными действиями). При этом использует бессознательное желание самих индивидов объединяться в массу (в массе исчезают страхи, тревоги, сомнения, беспокойства).
      В массе образовывается безличностный род коллективной души, и подобную особенность массообразования необходимо активно и правильно использовать. Каждый индивид сам по себе может быть личностью, но оказываясь в массе, у таких индивидов обычно исчезают признаки, свойственные признаками цивилизованного, культурного, индивида.
      В толпе вверх берет бессознательное психики индивида, то есть исчезает так называемый наносной пласт цивилизации, предоставляя главенство психики архаичного, первобытного человека, или варвара. Причем трудно не заметить тех психологических метаморфоз, которые происходят с индивидом при попадании в массу. И при этом мы даже можем сейчас не рассматривать конкретно какое-либо собрание (пусть и хаотичное) индивидов, или, например, толпу. Нет. Возьмите просто факт самого попадания какого-либо индивида в массу. И в нем тотчас начнут проявляться ранее ему не свойственные черты. При этом, если масса окажется подчинена общей идее под руководством фанатика (массой лучше всего может управлять фанатик), то отдельному индивиду уже ничего не остается, как выполнять вместе со всеми установки, проецируемые на толпу таким вождем-фанатиком. Установки, проецируемые от лидера на любого члена толпы, и от последнего уже (путем индицирования или заражения) подхваченные остальными индивидами, составляющими толпу.
      Впрочем, говоря об изменении сознания отдельного индивида при нахождении его в толпе, фактор оказываемого на него влияния можно как бы разделить на два участка. В первом, мы будем наблюдать выполнение всех тех законов массовой психологии, которые в свое время были описаны классиками работ по психологии масс, включая ученых советского времени. По второму же участку мы должны отметить, что уже так выходит, что масса (масса - как сосредоточение индивидов в одном месте), современная масса, масса любого мегаполиса - необычайно глупа в своей основной массе представленных индивидов. Причем уже становится понятно, что для того, чтобы так произошло, сыграл целый ряд факторов. И помимо общего негативного аспекта сосредоточения индивидов в массы (в таких массах, как известно, проявляется вся тупость и невежество одних - помноженное на общее количество других), важное значение занимает тот факт, что власть заинтересована общим оглуплением масс (или оглуплением отдельных индивидов, объединенных в массы), потому как известно, что наиболее подверженную манипуляциям массу создает объединение малограмотных людей. Масса, состоящая из интеллектуалов, по всей видимости не будет иметь той степени управления, в сравнении с массой необразованных индивидов (вспомним как пример, октябрьский переворот 1917 года; деятели революции, как известно, опирались в первую очередь на малограмотных рабочих-разнорабочих и безграмотное крестьянство). Массы образуются в основном из представителей низших и части средних слоев населения, близких к низшим. Представители высших и близких к ним средних слоев предпочитают быть вне масс.
      И при этом нам хотелось бы еще раз отметить характер современной толпы, того общества, свидетелями которого мы являемся, как крайне негативный, с исключительно ограниченным кругозором представленных индивидов (в своей основной массе). Особенно подобное следует говорить о молодежи и подрастающем поколении. Так сложилась, что существовавшая при СССР система ценностей оказалась разрушена в результате Перестроечных и постперестроечных режимов. Те, кто успел сформироваться (хотя бы относительно) в советские времена, оказались менее подвержены тому влиянию, которое стало выступать в качестве новой пропаганды современной России. И тогда уже весь удар пришелся на неокрепшие головы молодежи, родившейся или вступавших в период более-менее осознанного восприятия действительности в период после распада былой державы и тем более позже.
      Рассматривая вопрос масс, мы почти наверняка должны обратить внимание на необходимость оглупления масс в целях дальнейшего управления ими. Потому как собранием высокоинтеллектуальных индивидов значительно труднее управлять, нежели чем сборищем людей, в сознании которых значительно превалируют установки психики, прежде всего, первобытного человека, варвара. Причем тут как будто и нет чего-то странного да загадочного. Как мы уже отмечали, психика человека состоит из двух основных слоев - сознания и бессознательного. При этом обратим внимание, что значительно более важную роль (в т.ч. и по объему) в противовес сознанию занимает бессознательное, или подсознание. В подсознании берут начало (сформировываются) все мысли, желания, и последующие поступки индивида. Бессознательное тоже представлено двумя слоями. Это личное бессознательное и коллективное бессознательное (генетическая память). Причем наполняемость как раз коллективного бессознательного в своей основе представляет собой весь тот опыт, который прошло человечество. Ну и конечно же, важное значение (помимо генетической предрасположенности индивидов к интеллектуальному совершенствованию) имеет фактор того сознательного оглупления масс, который использует власть для еще большего подчинения масс, а, следовательно, и лучшему управлению такими массами. Схема здесь довольно простая и строится на методиках управления массами, основанными на массовой психологии, соответствующих законах управления массами (полученными в том числе и эмпирическим путем, например, после прихода к власти в 1933 году Гитлера или в 1917 году большевиков). Если в двух словах - то управлять значительно легче малообразованными индивидами, объединенными в массу, в толпу. Нацисты, выстраивая свое схемы управления массами, сначала превращали отдельных представителей единого собрания в обезличенную толпу. А позже уже управляли данной массой с помощью механизмов и принципов, известных в психоанализе Фрейда (не ссылаясь, впрочем, на самого Фрейда, который к тому времени сбежал от нацистов на Запад) - то есть общались с толпой как властный мужчина с женщиной. Причем следует также отметить поразительные способности лидера нацисткой партии, который всегда заводил (подчинял) массу, заставляя ее не только выполнять любые приказа вождя, но слепо любить его.
      Говоря о массах, мы должны говорить о том, что поведение индивида подчинено ряду особенностей, которые практически в незыблемом виде представлены в характере поведения, отмечаемого в практически в любой толпе (массе). Рассмотрим характерные признаки, свойственные массовому поведению. Что это за признаки? Во-первых, это эффект подчинения своего "Я" - "Я" коллективному. Находясь среди себе подобных, любой человек испытывает чувство непреодолимой мощи, позволяющее ему предаться первичным позывам, которые он, будучи один, вынужден был бы обуздывать. Другими словами, когда человек находится в толпе, в массе, он может быть самим собой, может дать волю своим древним природным инстинктам. Тем инстинктам, которые вынужден скрывать, живя в современном обществе. В культурном обществе. Потому как культура накладывает незримый отпечаток на поведение индивида. Если в душе определенная часть индивидов желала бы руководствоваться принципами жизни древнего человека (с его архаическими инстинктами), то с развитием цивилизации подобные желания приходится усмирять. В итоге наблюдается развитие различной симптоматики заболеваний психики.
      Вторым принципом массообразования, является так называемый эффект заразительности. Заразительность следует причислить к феномену гипнотического рода. В толпе заразительно каждое действие, каждое чувство. И в такой сильной степени, что индивид легко жертвует личным интересом в пользу интересов общего. Понимание данного факта также упирается в культуру. В развитие и существование цивилизации. Ведь с развитием цивилизации общества культура накладывает на каждого индивида отпечаток в виде существования определенных норм и запретов. Общество вырабатывает свои законы (законы существования индивида в цивилизованном мире), и выйти за рамки этих законов - значит подвергнуться определенному наказанию. А в толпе каждый индивид обезличен и может совершать различные противоправные действия, не думая о наказании. Думать - это уже прерогатива сознания. В толпе же вверх берут бессознательные инстинкты. Кроме того, находясь в толпе, любой человек должен подчиняться внутренним законам толпы, то есть делать то, что делают другие представители массы, толпы. В итоге масса подчиняет индивида, блокируя его волю и сознание. Или, если рассматривать с позиции психофизиологии, толпа актуализирует инстинкты правого полушария мозга (правое полушарие - мыслит образами, чувствами, а не разумом, в отличие от логики левого полушария мозга). Поэтому сознание индивида блокируется. Такой человек на какое-то время перестает мыслить логически и отдавать отчет в совершении собственных действий. И вверх берут бессознательные, низменные инстинкты, и человек начинает выполнять команды правого полушария мозга. Цензура психики, с ее критическим анализом к любой поступающей из внешнего мира информации, находится в левом полушарии. А левое полушарие частично заблокирована в результате чрезмерной активации правого полушария.
      Под заразительностью можно понимать циркулярную реакцию. Простой пример: когда кто-то входит в помещение, где все смеются, такой человек бессознательно поддается общему веселью. Циркулярная реакция - это взаимное заражение, передача эмоционального состояния на психофизиологическом уровне контакта между организмами. Таким образом, мы должны говорить, что циркулярная реакция стирает различия между индивидами в личном опыте и ролевой идентификации, уничтожает здравый смысл. А значит, в толпе зачастую актуализируются низшие, исторически примитивные пласты психики.
      Исчезновение сознательной личности и ориентирование чувств и мыслей в известном направлении - главные черты, характеризующие толпу. Стоит какой-нибудь случайности свести этих индивидов вместе, чтобы все их действия и поступки немедленно приобрели характер действий и поступков толпы. Каковы бы ни были индивиды, составляющие ее, каков бы ни был их образ жизни, занятия, их характер или ум, одного их превращения в толпу достаточно для того, чтобы у них образовался род коллективной души, заставляющей их чувствовать, думать и действовать совершенно иначе, чем думал бы, действовал и чувствовал каждый из них в отдельности. При этом, заметим, практически любую толпу со временем охватывает коллективное возбуждение, в результате которого участники толпы становятся менее устойчивы к каким-либо воздействиям. И как следствие - рост безответственности, а значит и бессознательное желанию при совершении каких-либо поступков больше руководствоваться эмоциями и сиюминутными желаниями, нежели чем принципами здравого тестирования реальности. Кроме того, повышенное эмоциональное возбуждение отдельных индивидов по цепочке захватывает толпу в целом, неким чудодейственным образом вторгаясь в ее энергетику. В результате чего и нарастает общее коллективное возбуждение в массах. А у отдельных индивидов такое коллективное возбуждение подавляет индивидуальные поведенческие механизмы и служит образованию новых, быть может, и не свойственных им раннее форм поведения, и уже как следствие - изменение привычек и требований, выдвигаемых к себе как к личности; что может свидетельствовать об общем снижении порога цензуры собственной психики, а также устранении критичности в отношении информации принимаемой извне, и в целом значительно повышает подверженность данного индивида (и массы в целом) к суггестивным воздействиям (к внушению). Другими словами, нам следует говорить о том, что у каждого индивида в толпе фактически формируется эмоциональное возбуждение, вызывающее чувство безнаказанности, продиктованное в свою очередь принадлежностью к какой-либо общей идее. В результате, человек в толпе, словно загипнотизированный одинаковыми поступками других членов толпы, автоматически (бессознательно) совершает те же самые действия. Иной раз совершают их с маниакальным наслаждением и свойственной в таких случаях жестокостью, совершают так, потому нахождение в толпе позволяет раскрепостить сознание и сделать раннее запрещенное законом, который фактически и является единственным сдерживающим фактором на пути приоритета низменных желаний. Не сознательность сдерживает большинство людей от претворения в жизнь низменных желаний (убить, насиловать, мучить, пытать, и проч.), а страх перед последующим наказанием. Закон, большинство сдерживает только закон. И чем он будет строже, чем больше начнут за совершения убийства тоже убивать, а за совершение перед личностью отрубать соответствующие части тела, тем больше будут бояться преступники подобного рода наказания. Если бы легально продавали наркотики, многие не удержались бы чтобы их хоть раз не попробовать, а убедившись, что ряд т.н. наркотиков на самом деле не приводят к сильной зависимости, продолжили бы их употребление. Но наркотики официально запрещены, поэтому и наркоманов меньше. Также, если бы разрешили насиловать и убивать кого хочешь, тотчас бы начались массовые убийства и изнасилования. В толпе всегда значительно легче устраивать безобразия. Легче устраивать погромы, беспорядки, поджоги, массовые убийства. За это никто не осудит. Ведь виновника в данном случае как бы нет. Виновны все. А значит никто. И, зачастую, то, что возможно совершить толпой - невозможно в одиночку. Причем каждый индивид чувствует за собой мощь толпы. И это только многократно увеличивает его силы и возможности. Владычество толпы всегда указывает на фазу варварства. Цивилизация предполагает существование определенных правил, дисциплину, переход от инстинктивного к рациональному, предвидений будущего, более высокую степень культуры, а это все условия, которых толпа, предоставленная сама себе, никогда не могла осуществить. Благодаря своей исключительно разрушающей силе, толпа действует, как микробы, ускоряющие разложение ослабленного организма. Если здание какой-нибудь цивилизации подточено, то всегда толпа вызывает его падение, ведь масса производит на отдельного человека впечатление неограниченной мощи и непреодолимой опасности. На мгновение она заменяет все человеческое общество, являющееся носителем авторитета, наказаний которого страшились и во имя которого себя столь ограничивали. Совершенно очевидна опасность массе противоречить, и можно себя обезопасить, следуя окружающему тебя примеру. Слушаясь нового авторитета, индивид может выключить свою прежнюю совесть, предавшись при этом соблазну услады. Поэтому не столь удивительно, если мы наблюдаем человека, в массе совершающего действия, от которых он в своих привычных условиях отвернулся бы. Мы исходим из основного факта, что в отдельном индивиде, находящемся в массе, под ее влиянием часто происходят глубокие изменения его душевной деятельности. Его аффективность (состояние аффекта - слушающие фактором освобождения от наказания в судебной психиатрии) чрезвычайно повышается, а его интеллектуальные достижения заметно понижаются, и оба процесса происходят в направлении уравнения себя с другими массовыми индивидами. Этот результат может быть достигнут лишь в том случае, если индивид перестанет тормозить свойственные ему первичные позывы и откажется от удовлетворения своих склонностей привычным для него образом. Нет сомнения, что у нас имеется тенденция впасть в тот аффект, признаки которого мы замечаем в другом человеке. Так почему же мы поддаемся этому заражению в массе? Приходится сказать, что это внушающее влияние массы; оно принуждает нас повиноваться тенденции подражания, оно индуцирует в нас аффект.
      В итоге следует заметить, что отдельные индивиды могут вести какую-то свою, отличную от других индивидов жизнь, могут различаться в принадлежности к социальному классу, находиться на совсем различных ступеньках иерархической лестницы как в условиях жизни, так и в рамках какой-либо даже одной структуры, предприятия.
      Да и вообще, отдельные индивиды могут значительно отличаться друг от друга. Но все это не будет играть никакой роли, если такие индивиды окажутся объединены в массу. В этом случае каждый из них уже не принадлежит себе. А перед нами в итоге предстанет некая обезличенная масса. Которая искренне готова будет выполнять любое желание и волю своего вождя. Того, кто возглавит эту массу. Массу, слившуюся в своем архетипическом единстве со своими предками из первобытного строя, когда все было намного проще, и в споре побеждал исключительно тот, кто сильнее. Сотни и тысячи индивидов, отделенных друг от друга, могут одновременно подпадать под влияние сильных эмоций и приобретать черты толпы. Стоит какой-либо случайности свести этих индивидов вместе, чтобы все их поступки немедленно приобрели характер поступков толпы.
      Мы также должны выделить третье качество, - внушаемость. Индивид, находящийся в лоне массы, впадает вскоре вследствие излучений, исходившей от нее в особое состояние, весьма близкое к "зачарованности", овладевающей загипнотизированным под влиянием гипнотизера.
      В понятии внушения содержится элемент непосредственности воздействия. Будет ли внушение производиться посторонним лицом при посредстве слова, или воздействие будет производиться при посредстве какого-либо впечатления, то есть имеем ли мы словесное или конкретное внушение, везде оно влияет не путем логического убеждения, а непосредственно воздействует на психическую сферу, благодаря чему происходит настоящее прививание идеи, чувства, эмоции или того или иного психофизического состояния.
      Внушение проходит сквозь сознание и воздействует сразу на чувства. Внушение возбуждает у отдельных членов толпы одни и те же чувства, поддерживает одно и то же настроение, укрепляет объединяющую их мысль и поднимает активность отдельных членов до необычайной степени. Благодаря этому взаимовнушению те чувства, которые испытывают отдельные лица, нарастают до необычайной степени напряжения, делая толпу могучим существом. Сила внушения берет перевес над убеждением и волей и приводит к событиям, свершить которые воля и сознание долга были бы не в состоянии. Внушение это слепая сила, лишенная тех нравственных начал, которыми руководят воля и сознание долга.
      Рассматривая вопрос проявлений агрессивности в толпе, можно выделить такие варианты агрессивного поведения, как экспрессивная, импульсивная, аффективная, враждебная и инструментальная агрессия.
      Экспрессивная агрессия - устрашающе-агрессивное поведение, главной целью которого является запугать оппонентов. Примеры подобных действий - ритуальные танцы, военные парады, или факельные шествия (вспомним времена 3-го Рейха).
      Импульсивная агрессия - агрессивное поведение, спровоцированное каким-либо фактором. Такая агрессия может носить импульсный характер, возникая волнами, в виде своеобразных приливов и отливов агрессивного поведения".
      Аффективная агрессия - агрессия толпы в данном случае носит временный характер. Это особое состояние, требующее немедленных, любой ценой, жертв и разрушений. Как правило, жертвы в таких случаях превосходят достигаемые результаты.
      Враждебная агрессия - характеризуется целенаправленно-осознанным намерением нанесения вреда другому.
      Инструментальная агрессия - одна из форм организованной агрессии, "где цель действия субъекта нейтральна, а агрессия используется как одно из средств ее достижения".
      Говоря о преобразованиях, которые психика индивида приобретает в толпе, выделим такие характеристики как повышение эмоциональности восприятия всего, что он видит и слышит; снижение способности рациональной переработки воспринимаемой информации; усиление внушаемости и уменьшение критичности по отношению к себе; подавление массой чувства ответственности за поведение индивида; появление чувства своей силы; возникновение ощущения анонимности и безнаказанности своих действий.
      Рассматривая вопросы объединения отдельных индивидов в массу, следует обратить внимание на такую особенность поведения в массах, как бессознательную подчиненность общим идеям, и, что самое главное, желание претворять в жизнь такие идеи, если они помимо прочего исходят от лидера, вождя. При этом следует говорить также о стремлении массы добиться расположения вождя, руководителя массы, его благодарности и одобрения поступкам. Даже можно сказать, что какие-либо поступки массы как раз совершаются и ради такого одобрения и, в первую очередь, в результате соответствующего приказа вождя. Кстати, называя руководителя массы вождем, мы считаем, что это слово наиболее подходит тем взаимоотношениям между собранием индивидов (массой) и их лидером. В таких отношениях действительно в большей мере превалирует именно слепое подчинение, и огромнейшее желание исполнить волю вождя. При этом массовый героизм в этом случае помимо других факторов основывается еще и на том свойстве человеческой психики, что при объединении в массу у разрозненных прежде индивидов исчезает страх. В том числе и страх перед какими-либо последствиями. Кроме того, сила каждого индивида значительно увеличивается. И бессознательно появляется ощущение, что не только все - как один, но и один - как все. Каждый индивид, находясь в подобной толпе (массе), ощущает в себе силу других. В том и сила массы, что любой индивид не воспринимает себя разрозненно, а исключительно в единении с остальными. А вместе, как говорится, ничего не страшно.
      Приведем четыре характеристики вождей массы. Первый тип - это убежденные проповедники, мессии и апостолы неких верований (независимо, религиозных, социальных или сугубо политических). Это харизматические лидеры, обладающие именно теми качествами, которые востребованы массой. Такие лидеры - как бы прообраз толпы, они несут в себе все ее основные свойства. Они готовы на все жертвы для распространения толпы и кончают даже тем, что целью своей жизни ставят воцарение этой веры. Эти люди находятся как в полубреду, изучение их требует патологического исследования их умственного состояния, но, несмотря на это, они всегда играли в истории громадную роль. Такой апостол всегда представляет собой религиозно настроенный ум, одержимый желанием распространить свое верование; но вместе с тем и прежде всего это ум простой, совершенно не поддающийся влиянию доводов разума. Его логика - элементарна. Законы и всякие разъяснения совершенно недоступны его пониманию. Его психика - это персонифицированная психология всей массы. Можно отметить внешнюю простодушную наивность этих людей. Ничто их не затрудняет. Для них ничего нет легче, например, чем перестроить все общество. В структуре поведения такого лидера особенно выделяется жажда разрушения.
      Случайный фанатик. Второй тип лидеров массы - это фанатики одной идеи. У них существует своя "идея-фикс", но она проявляется не постоянно. Всегда нам встречаются умные люди, теряющие способность рассуждать, когда дело касается некоторых вопросов. Увлеченные тогда своей политическою или религиозною страстью, они обнаруживают изумительное непонимание и нетерпимость. Это случайные фанатики. То есть в обычное время, в обычных условиях это могут быть вполне нормальные с виду люди. Однако при возникновении экстремальных обстоятельств (возникновение массы, появление "апостола" и тому подобное) в них просыпается дремлющая фанатичная сущность. И тогда они - самые верные и надежные помощники апостолов.
      Дегенерат-аутсайдер. Третий тип лидеров массы принадлежит к обширной семье дегенератов. Занимая благодаря своим наследственным порокам, физическим или умственным, низкие положения, из которых нет выхода, они становятся естественными врагами общества, к которому они не могут приспособиться вследствие своей неизлечимой неспособности и наследственной болезненности. Они - естественные защитники доктрин, которые обещают им и лучшую будущность, и как бы возрождение. У данного типа мало фанатизма, нет увлечения одной идеей и даже особой стойкости веры. Тут все решает чувство обиды на жизнь и личная заинтересованность в ее изменении. По своей психологической сути это лица с сильным комплексом неполноценности, движимые стремлением к его гиперкомпенсации, полные обычно безотчетного желания преодолеть свои внутренние комплексы с помощью той самой толпы, которую хотят возглавить.
      Диктатор. Четвертый тип лидеров массы, обычно приходит на смену предыдущим вожакам и овладевающий массой после того, как фанатики ее сформировали и основательно разогрели. Это лидер, усмиряющий и организующий массу, подбирающий власть и пользующийся плодами того, что уже сделала для него возглавлявшаяся другими толпа. Основное его качество заключается в том, что он умеет заставить массу полюбить себя.
      Говоря о вождях массы, нам также следует обратить внимание на то, что масса сама находит себе лидеров, выталкивая их из своей среды. А, несмотря на то, что масса идет вождю навстречу, вождь должен соответствовать этой потребности своими личными качествами. Он должен быть сам захвачен глубокой верой (в идею), чтобы пробудить эту веру в массе; он должен обладать сильной волей, которую переймет от него безвольная масса.
      Говоря о роли вождей массы, заметим, что таким вождем редко становится мыслитель, потому как мысли рождают сомнения, а сомневаться перед толпой - для подчинения толпы - нельзя. Толпа понимает только силу и власть. Силу разума и убеждения. Авторитетность представляют собой такие чувства, которые легко усваиваются толпой и так же легко применяются ею на практике. Массы уважают только силу, и доброта их мало трогает, так как они смотрят на нее как на одну из форм слабости. Симпатии толпы всегда были на стороне тиранов, подчиняющих ее себе. Толпе знакомы только простые и крайние чувства; всякое мнение, идею или верование, внушенные ей, толпа принимает или отвергает целиком и относится к ним или как к абсолютным истинам, или как к абсолютным заблуждениям.
      Желательно также вождям дистанцироваться от массы, не показывать не только свои слабости, но и все то, что может быть расценено как слабости. При этом необходимо возвести вокруг себя некий ореол. Вещи, которые одевает вождь, или средства передвижения его должны быть иными, чем у большинства представителей толпы, массы, потому как масса должна чувствовать, что вождь отличается от нее. И отличается не только своим разумом (толпа инстинктивно, т.е. бессознательно, наделяет вождей порой сверхъестественным разумом), но и что немаловажно - внешним видом. И даже если вождь ездит на том же транспорте, как и некоторые из массы, она, масса, не должна видеть, что этот так. При этом можно обратить внимание, что в иных случаях вождь может представлять собой некую невротическую фигуру (Гитлер, Муссолини), или наоборот - спокойного и расчетливого в своих действиях вождя (Сталин, Путин). Но и в том и в другом случае вождь должен быть исключительно уверен в своих действиях. И проявлять заботу, прежде всего, о людях. А в случае, если произойдут какие-то сбои - тут же найти виновных, и наказать тех; лучше всего прилюдно.
      Кроме того, вожди должны создать в массах любую веру: религиозную, политическую, социальную, или веру в какое-нибудь дело, человека или идею. Управление массами строится вождями различными способами. Например, когда это необходимо - внушением и повторением простых истин. Оратор, желающий увлечь толпу, должен злоупотреблять сильными выражениями. Преувеличивать, утверждать, повторять и никогда не пробовать доказывать что-нибудь рассуждениями. Толпа желает видеть в своих героях преувеличение чувств; их кажущиеся качества и добродетели всегда должны быть увеличены в размерах.
      Одним из форм внушения является личный пример. Когда нужно увлечь толпу и заставить ее совершить какой-нибудь акт, например, ограбить дворец, погибнуть, защищая укрепление или баррикаду, надо действовать посредством быстрых внушений, и самым лучшим внушением является личный пример. Когда же есть время, вожди действуют осторожнее, методично и уверено вдалбливая в сознание масс какие-либо установки посредством утверждения и повторения. Простое утверждение, не подкрепляемое никакими рассуждениями и никакими доказательствами, служит одним из самых верных средств для того, чтобы заставить какую-нибудь идею проникнуть в душу толпы. Чем более кратко утверждение, чем более оно лишено какой бы то ни было доказательности, тем более оно оказывает влияние на толпу.
      Следует обратить внимание на такую эффективную категорию подчинения масс, как заразительность в толпе, или подражание. Человек склонен к подражанию; оно составляет для него потребность. Именно эта потребность и обусловливает могущественное влияние т.н. моды. Управляют толпой не при помощи аргументов, а при помощи образцов. Во всякую эпоху существует небольшое число индивидов, внушающих толпе свои действия, и бессознательная масса подражает им. Кроме того, следует помнить, что масса завораживает любого индивида, но не всех может подчинить. Правда, не подчиниться толпе можно одним способом - выйти из ее состава. В другом случае, общая индуцированность, разраставшаяся в массе, приведет к тому, что все индивиды в итоге окажутся подчинены единой идее.
      Масса напоминает первобытную орду. Так же как в каждом отдельном индивиде сохранился первобытный человек, так и из любой человеческой толпы может снова возникнуть первобытная орда. Масса производит на отдельного человека впечатление неограниченной мощи и непреодолимой опасности. На мгновение масса заменяет все человеческое общество, являющееся носителем авторитета, наказаний которого страшились и во имя которого себя столь ограничивали. Совершенно очевидна опасность массе противоречить, и можно себя обезопасить, следуя окружающему тебя примеру, иной раз даже "по-волчьи воя". Масса импульсивна, изменчива и возбудима. Ею почти исключительно руководит бессознательное. Импульсы, которым повинуется толпа, могут быть, смотря по обстоятельствам, благородными и жестокими, героическими или трусливыми. Толпа не выносит отсрочки между желанием и осуществлением желаемого. Она чувствует себя всемогущей, у индивида в массе исчезает понятие невозможного. Масса легковерна и чрезвычайно легко поддается влиянию, она некритична, неправдоподобного для нее не существует. Она думает образами. Чувства массы всегда просты и гиперболичны. Она не знает ни сомнений, ни неуверенности. Масса немедленно доходит до крайности, высказанное подозрение сразу же превращается в уверенность, зерно антипатии - в дикую ненависть. Тот, кто хочет влиять на массу, не нуждается в логической проверке своей аргументации, ему подобает живописать ярчайшими красками, преувеличивать и всегда повторять то же самое. Масса уважает силу. От своего вождя масса требует силы и даже насилия. Масса легко подпадает под магическую власть слов.
      Все перечисленное служит одним из доказательств того, что в наибольшей степени масса более охотно подчиняется фанатику, или же лидеру, с ярко выраженными харизматическими качествами. Также нам следует говорить, что в большинстве случаев у тех, кто стал участником массы, толпы, уже нет возможности противиться деяниям толпы. А значит такой индивид, став частью толпы, должен подчиняться законам толпы.
      Таким образом, мы можем заметить, что, попадая в толпу, любой индивид вынужденно (бессознательно) меняет свои привычки, желания, наклонности, становившись частью толпы. Появление новых черт, характерных для толпы, следующее: индивид в толпе приобретает, благодаря только численности, сознание непреодолимой силы, и это сознание дозволяет ему поддаваться таким инстинктам, которым он никогда не дает волю, когда бывает один. В толпе же он менее склонен обуздывать эти инстинкты, потому что толпа анонимна и не несет на себе ответственности. Чувство ответственности, сдерживающее всегда отдельных индивидов, совершенно исчезает в толпе.
      Следует обратить внимание на такую особенность, как управление толпой (массами). Можно предположить, что если существует какая-либо толпа (масса), то рано или поздно найдется кто-то, кто захочет такую массу подчинить. Причем подчинить, зачастую, для реализации собственных интересов (идей).
      Если попытаться спектрально рассмотреть толпу, то заметим, что толпа имеет ядро и более разрозненно на периферии. При этом следует обратить внимание, что воздействие на толпу может быть различным. Например, можно воздействовать на периферию, и тогда начнет играть роль такой механизм психики масс как заражение (циркулярная реакция), появляющееся в том, что если кто-то, находясь в толпе, начнет выполнять какие-либо действия (особенно если это будет не один человек, а несколько), то через время остальные подхватят, и в этом случае толпа переключит свое внимание с недавнего объекта - на новый.
      В то же время возможно и сразу воздействовать на центр толпы (на ядро), например, через агентов, внедрившихся в толпу. Кроме того, иной раз, если ситуация начнет выходить из-под контроля, рекомендуется жертвовать чем-то малым для того, чтобы спасти целое. Например, если толпа идет убивать каких-то людей (устраивая массовые погромы), то в этом случае вполне окажется желательным переключить внимание толпы на какой-либо попавшийся на пути крупный и пустой супермаркет, начав громить который толпа успокоится, переключившись на удовлетворение такого архаичного инстинкта в психике индивида как жажда обогащения. При этом толпа действительно до удивления легко отзывается на какие-либо манипуляции. Причем, заметим, толпа уже изначально предрасположена к этим манипуляциям вследствие того, что по своему интеллектуальному значению, собрание в одном месте даже высокоинтеллектуальных индивидов (сформированных в толпу) намного ближе к психике древних людей. Решения, касающиеся общих интересов, принятые собранием даже знаменитых людей в области разных специальностей, мало отличаются от решений, принятых собранием глупцов, так как и в том и в другом случае соединяются не какие-нибудь выдающиеся качества, а только заурядные, встречающиеся у всех. В толпе может происходить накопление только глупости, а не ума. Становится возможно это благодаря тому, что в толпе удивительно легко исчезает наносной пласт, сформированный культурой и цивилизацией. В результате чего толпа руководствуется собственным бессознательным. А в бессознательного любого индивида, как известно, независимо от количества веков, минувших со времен первобытнообщинного строя, живет три основных желания древнего человека: убить, съесть, изнасиловать. При этом, как мы выяснили, индивиды, объединенные в массу, достаточно свободно пользуются собственной ненаказуемостью вследствие достаточно сложного выявления фактически совершивших тот или иной проступок. В данном случае вполне допустимо, что виновны все и никто. При этом мы можем предположить, что такая реакция индивидов, заключенных в массу, вполне может свидетельствовать и о наличие некоего социального протеста, вызванного, как мы уже замечали раннее, влиянием цивилизации, культуры, сила которой держится на законах, а значит и на наказании преступивших закон. Тогда как если отдельные деструктивные элементы собираются вместе, - они уже ведут себя так, как говорит их бессознательное, т.е. первобытные инстинкты.
      В наше время, с развитостью средств массовой коммуникации, мы можем предположить, что воздействовать на массы в какой-то мере стало легче, особенно если учитывать фактор всеохватываемости, управления гораздо большим количеством индивидов, прежде всего, путем программирования их сознания методами средств массовой коммуникации, информации и пропаганды. Причем с развитием современных СМИ, а также появлении большого количества эмпирических фактов результативности психотерапевтических методик в воздействии на массы, появляется возможность говорить о возможности воздействовать на психическое сознание масс с целью формирования масс в искусственные толпы. (Примеры так называемых бархатно-оранжевых республик в бывших союзных республиках бывшего СССР, в которых в результате политических технологий и методик манипулирования массовым сознанием удалось свергнуть прежнее правительство.) И при этом мы также можем говорить о том, что управляются массы (в том числе и на уровне бессознательного влияния), когда сначала провоцируется та или иная невротическая зависимость в массе (страх, невроз, волнение, беспокойство, депрессия, и т.п.), а позже лидер массы (вождь толпы) "снимает" подобную зависимость, освобождая каждого отдельного индивида массы от симптоматики невроза; и подобное становится возможным в результате тех эффектов, которые разрастаются в любой сосредоточенной массе как снежный ком, охватывая психическое сознание участников подобного массообразования, потому как мы хорошо помним, что в толпе всегда исчезают любые страхи и сомнения, которые если и могут оставаться в психике индивида, то только в случае, если он выйдет из толпы, отделится от нее. Но для этого нужно желать стать личностью. Что для подавляющего большинства участников толпы попросту невозможно. Причем какая-либо невротическая зависимость (инициированная установкам со стороны манипуляторов) легко исчезает вследствие выполнения массой команды вождя. Вспомним уже упоминавшееся нами олицетворение вождя массы с архаичным отцом, сохранившимся в бессознательном психики каждого индивида. Кроме того, представитель массы бессознательно идентифицирует вождя массы и со своим отцом, а значит и с собой. Это помогает выполнять приказы вождя, не сомневаясь, как в необходимости их, так и, собственно, в легитимности власти вождя. То есть отсутствует принцип критичности, который не примерим в отношении своего отца. Подобная установка простирается в плоскости бессознательного психики, и в той или иной мере ей подвержен каждый индивид. Причем, если такой индивид пребывает в толпе, то в этом случае на его психику дополнительное влияние оказывает еще и архетипические установки коллективного бессознательного, которые усиливают желание некритичного отношения к действительности и желания всецелого подчинения лидеру массу - вождю. Нам необходимо весьма тонко понимать подобное обстоятельство, потому как, по всей видимости, именно наличием его объясняется исключительное подчинение во времена Третьего Рейха Адольфу Гитлеру. Причем помимо восьмидесяти миллионного немецкого народа, Гитлеру как вождю также слепо подчинялись и другие вожди Рейха, руководители и высшие офицеры СС, СД, Абвера и т.п. - Р.Гесс, Й.П.Геббельс, Г.Геринг, Г.Гиммлер, Р.Гейдрих, К.Дениц, М.Борман и другие (несколько раз Гитлер выдвигался на нобелевскую премию мира, его приветствовали главы всех ведущих стран мира, вместе с Советским Союзом перед войной немцы проводили парад на Красной площади, это потом он уже стал преступником номер один, а было время когда всё было совсем иначе). И даже когда война была почти проиграна, а поражение Германии неотвратимо, многие все равно стояли до конца, в первую очередь, опасаясь гнева Гитлера, ставшего для них Богом.
      Исторически существовало две психологии: одна - психология массовых индивидов, другая - психология отца, вождя. Отдельные индивиды массы были так же связаны, как и сегодня, - отец же первобытной орды был свободен. Его воля не нуждалась в подтверждении волей других. На заре истории человечества он был тем сверхчеловеком, которого Ницше ожидал лишь от будущего. Еще и теперь массовые индивиды нуждаются в иллюзии, что все они равным и справедливым образом любимы вождем, сам же вождь никого любить не обязан, он имеет право быть уверенным в себе и самостоятельным.
      Идентифицируя вождя массы с отцом (как с архаичным, так и с собственным) каждый представитель массы, толпы, бессознательно готов был выполнить любой приказ вождя, только лишь для того, чтобы заслужить его уважение, или хотя бы одобрение собственному поступку. Вспомним из истории, какое влияние на массы оказывал тот факт, что какой-нибудь из крупных военачальников лично награждал отличившихся бойцов орденами и медалями. Вождь массы - праотец, к которому все преисполнены страха, масса все еще хочет, чтобы ею управляла неограниченная власть, страстно ищет авторитета.
      В массах отдельный индивид стремится отождествиться с вождем, в котором воплощается его массовый идеал. Поэтому какому-либо вождю массы становится легче управлять массообразованием, достаточно только производить впечатление силы и могущества; причем действие не обязательно должно распространяться на всех индивидов в массе. Используя принцип внушения, распространенный в массе, другие индивиды уже вполне могут индуцироваться (заразиться) от тех, кто попал под воздействия вождя, слившись с его образом и тем самым получая от него силу и исчезновение от собственного страха.
      Следует обратить внимание, что бессознательное психики формируется несколькими взаимодополняемыми способами. Одним из которых является коллективное бессознательное, другим - информация, поступаемся при жизни индивида посредством репрезентативных и сигнальных систем. Кроме того, фактор наполняемости подсознания посредством коллективного бессознательного (филогенетических схем) напрямую зависит от опыта человечества, опыта предшествующих поколений. На информацию, поступающую при жизни, частично оказывает влияние сам индивид, и, видимо в гораздо большей мере, среда обитания. Хотя скорей всего следует говорить о том, что среда обитания формирует направленность мыслей в спектре знаний индивида. Тогда как, если индивид обладает соответствующей волей и характером, то можно допустить, что он вполне способен сам участвовать в формировании бессознательного своей психики. И в этом случае среда лишь косвенно влияет на будущие знания индивида. Ведь бессознательное это ничто иное, как определенный багаж знаний индивида, накопленный в процессе жизни. Причем, следует заметить о необходимости постоянной пополняемости материала. И уже отходит на второй план то обстоятельство, что не весь подобного рода "материал" переходит в сознание, а значит, отображается в сознательной жизни индивида. Тут вообще следует говорить о том, что, когда появится необходимость, информация из бессознательного обязательно перейдет в сознание, то есть станет осознанной индивидом. При этом совпадение кодировки новой и уже существующей в бессознательном информации может способствовать более быстрому переходу такой информации. В общих чертах это можно сравнить с механизмом вспоминания. Какая-то случайно возникшая деталь может вызвать за собой цепочку тех или иных воспоминаний. Так и в случае сознания и подсознания - на частичное появление информации способно оказывать влияние нечто, появляющееся в спектре внимания сознания индивида. При этом совсем необязательное какое-либо сознательное участие индивида в процессе вызывания мыслеобразов. А для того чтобы понять, почему поступила в сознание та или иная информация, иной раз, требуется серьезная аналитическая работа.
      Психика представлена двумя уровнями: личным и коллективным бессознательным. На первом уровне бессознательного залегают воспоминания обо всем, что пережито, прочувствовано, продумано индивидом или узнано им, но что больше не удерживается в активном осознании по причине защитного вытеснения или простой забывчивости. Однако существует второй уровень бессознательного - коллективное бессознательное. Этот уровень бессознательного содержит общие для всего человечества паттерны психического восприятия - архетипы. В силу того, что коллективное бессознательное является сферой архетипического опыта, следует рассматривать этот уровень коллективного бессознательного как более глубокий и более значимый, чем личное бессознательное; как уровень, содержащий в себе принципиально иной психический источник энергии, целостности и внутреннего преобразования.
      Рассматривая роль архетипов в коллективном бессознательном, можно отметить, что архетипов существует столь же много, как и типичных ситуаций в жизни. Бесконечное повторение запечатлело эти опыты в нашей психической системе не в форме образов, наполненных содержанием, а вначале лишь в формах без содержания, представляющих просто возможность определенного типа восприятия и действия. При возникновении ситуации, соответствующей данному архетипу, он активизируется и появляется побуждение, которое, как и инстинктивное влечение, прокладывает себе путь вопреки всем доводам и воле, либо приводит к конфликту патологических размеров, то есть к неврозу. Термин коллективное бессознательное наиболее полно отражает природу психики исходя из того, что, помимо личностной души, включает и образы поведения, идентичными другим индивидам, а, говоря об архетипах, как главных составляющих коллективного бессознательного, заметим, что архетип представляет то бессознательное содержание, которое изменяется, становясь осознанным и воспринятым. Кроме того, архетипами являются некие коллективные модели (паттерны) поведения, исходящие из коллективного бессознательного и являющиеся основным содержанием сказок, мифологий, легенд, и прочее.
      Можно привести пример действия бессознательного психики в сопоставлении с сознанием. Возьмем случай, когда мы теряем мысль, забываем, что хотели сказать, хотя секунду назад слово "вертелось" на языке. Вы говорите: "забыл", на самом деле мысль стала подсознательной. Когда идея выскальзывает из нашего сознания, она не перестает существовать - так же, как машина, скрывшаяся за углом, вовсе не растворяется в воздухе. Просто она оказалась вне поля зрения. Позже мы опять можем встретить эту машину, как можем и натолкнуться на ранее утерянные мысли. Подсознание бывает занято множеством временно угасших образов, впечатлений, мыслей, которые продолжают влиять на сознательное мышление, хотя и являются потерянными. Отвлекшийся или рассеянный человек пересекает комнату, чтобы что-то взять. На полпути он останавливается в смущении - он забыл, зачем шел. Он механически, как лунатик, перебирает вещи на столе - хотя первоначальное намерение забыто, оно подсознательно движет им. Наконец он вспоминает, что хотел. Подсознание подсказало ему. Забытые идеи не прекращают своего существования. Хотя их нельзя воспроизвести по собственному желанию, они пребывают под порогом сознания, ниже порога памяти, откуда могут всплыть в любой момент, иногда после многих лет, казалось бы, полного забвения. В данном случае имеется в виду ситуация, когда мы видим и слышим что-то вполне осознанно, а впоследствии забываем. Наряду с этим мы видим, слышим, чувствуем запах и вкус множества вещей, не замечая этого либо потому, что наше внимание отвлечено, либо потому, что раздражитель, воздействующий на наши органы чувств, слишком слаб для осознанного восприятия. Тем не менее, эту информацию впитывает подсознание, и подобное подпороговое восприятие играет значительную роль в нашей повседневной жизни. Хотя мы не осознаем этого, оно влияет на наше восприятие событий и людей.
      Прослеживая влияние архетипов бессознательного в факторе влияние на подсознание манипулятивными методиками, мы должны говорить о том, что подобное оказывается результативным вследствие провокации архетипических составляющих психики. Манипулятор в этом случае наполняет таким смысловым значением информацию, чтобы путем задействования того или иного архетипа - вызвать в психике индивида соответствующие реакции, а значит и сподвигнуть последнего к выполнению установок, заложенных в его подсознании раннее, а значит - и выполнить, таким образом, требования манипулятора, в роли которого может быть, как вождь массы, так и его ближайшие подручные.
      Говоря о роли вождя в управлении массой, можно заметить, что высвобождение иррациональных сил толкает к тому, что вождь становится решением проблемы существования масс. Любая партия, любое движение или учреждение рано или поздно обзаведутся каким-нибудь лидером, живым или умершим. Средства массовой информации, имея в виду в том числе и те эмоции, которыми переполняется толпа при виде какой-нибудь поп-звезды, церковного или политического деятеля, делают нас участниками и современниками всех этих восторгов и экстатических коленопреклонении. Идолопоклонство перестало быть экзотикой. Народ легко переносится от желания свободы к жесткому подчинению власти одного человека, лидера, вождя.
      Выделяют следующие типы толпы.
      Окказиональная толпа - случайная толпа, собравшаяся, например, посмотреть на какое-либо происшествие.
      Конвенциональная толпа - заранее обусловленное каким-либо событием скопление людей (например, концерт, или боксерский матч).
      Экспрессивная толпа - толпа, члены которой ритмично выражают одну эмоцию (например, радость, возмущение и т.п., проявляющиеся на митингах, футбольных трибунах и проч.)
      Экстатическая толпа - толпа, доводящая себя до экстаза выполнением каких-либо действий (например, шаманские пляски и проч.)
      Действующая толпа наиболее опасный вид коллективного поведения, который подразделяется на несколько подвидов: агрессивная толпа (доминанта - агрессия), паническая (доминанта - паника), стяжательная (доминанта - жадность; толпа, которая подчинена реализации каких-либо стяжательных амбиций, жаждой обладания чего-то), толпа повстанческая (подобная толпа по ряду признаков сходна с агрессивной (преобладает чувство злости), но отличается от нее социально справедливым характером возмущения. Например, восстание на броненосце "Потемкин" в 1905 году - пример повстанческой толпы). Кроме того, толпы делятся на активные и пассивные. Одним из видов активной толпы является агрессивная толпа. Это толпа, которая вымещает свою бессознательную агрессию на внешнем объекте. Также различают спасающуюся толпу, паническую, стяжательную (массовый грабеж) и демонстрирующую (демонстрация, протест). Причем спасающаяся толпа превращается в паническую, если доступ людей к средствам и способам спасения оказывается неопределенным или ограниченным.
      Феномен толпы возникает в результате двух типов условий: долговременного и ситуативного характера. К первым относятся любые экономические, социальные, политические и другие факторы относительно длительного действия, которые создают высокий уровень напряженности в обществе, формируют и нагнетают чувства фрустрации, беспомощности и отчаяния. В условиях тоталитарного режима эти чувства, как правило, не могут найти выхода в форме каких-либо массовых и тем более насильственных действий и поэтому долгое время сохраняются в латентном виде, трансформируясь в состояние общественной апатии. Однако при первой же возможности быстро назревают ситуации социального взрыва в самых разнообразных его проявлениях, в том числе и в виде агрессивной толпы.
      Но существуют и естественные причины образования масс. К таковым можно отнести: стихийные бедствия (землетрясения, крупные наводнения, пожары), общественный транспорт и транспортные узлы (вокзалы, метро и т. д.), массовые зрелища (спортивные матчи, эстрадные концерты и т. п.), политические акции (митинги, демонстрации, политические выборы, забастовки и другие акции протеста), места массовых празднований и отдыха (стадионы, площади и улицы городов, помещения и площадки для крупных дискотек и так далее).
      Поведение индивида в толпе характеризуется следующими категориями: снижение самоконтроля (у человека усиливается зависимость от толпы, и снижаются функции самоконтроля), деиндивидуализация поведения (попадая в толпу, человек легко утрачивает свою индивидуальность, становится "как все"), неспособность удерживать внимание на одном и том же объекте (является следствием общего снижения интеллектуального уровня каждого отдельного индивида при попадании в толпу), характерные особенности переработки информации (информация в толпе подвергается постоянному искажению, распространяясь по коммуникативным контактам внутри толпы, от одного индивида другому; каждый участник толпы бессознательно стремится адаптировать подобную информацию "под себя; вследствие этого и наблюдается искажение информации, и порой резкое отличие ее от первоначальной), повышенная внушаемость (человек в толпе способен поверить в самую необычную информацию или заведомо невыполнимые обещания, а также следовать иной раз абсолютно абсурдным лозунгам и тому подобное), повышенная физическая, психофизиологическая и психическая активация (в толпе происходит мобилизация всех ресурсов индивида, поэтому в толпе человек может проявить такие физические и психологические качества, которые становятся ему недоступными вне толпы, например: поднять что-то тяжелое, сломать прочное, быстро бежать, высоко прыгнуть и прочее), нетипичность, необычность поведения (находясь в толпе человек способен на нетипичные для него формы поведения, порой заметно отличающиеся от того его психоэмоционального состояния, когда он находится наедине с собой, или вне толпы).
      Следует обратить внимание на такую особенность, как управление толпой (массами). Можно предположить, что если существует какая-либо толпа (масса), то рано или поздно найдется кто-то, кто захочет такую массу подчинить. Причем подчинить, зачастую, для реализации собственных интересов (идей).
      Толпа имеет ядро, и более разрозненно на периферии. При этом следует заметить, что воздействие на толпу может быть различным. Например, можно воздействовать на периферию, и тогда начнет играть роль такой механизм психики масс как заражение (циркулярная реакция), появляющееся в том, что если кто-то, находясь в толпе, начнет выполнять какие-либо действия (особенно если это будет не один человек, а несколько), то через время остальные подхватят, и в этом случае толпа переключит свое внимание с недавнего объекта - на новый. В то же время возможно и сразу воздействовать на центр толпы (на ядро), например, через агентов, внедрившихся в толпу. Кроме того, иной раз, если ситуация начнет выходить из-под контроля, рекомендуется жертвовать чем-то малым для того, чтобы спасти целое. Например, если толпа идет убивать каких-то людей (устраивая массовые погромы), то в этом случае вполне окажется желательным переключить внимание толпы на какой-либо попавшийся на пути крупный и пустой супермаркет, начав громить который толпа успокоится, переключившись на удовлетворение такого архаичного инстинкта в психике индивида как жажда обогащения.
      Приведем простой исторический пример переключения внимания толпы на другой объект. Запрещенная коммунистическая партия Турции находилась на полулегальном положении, вызывая сильную неприязнь не только у государственных властей, но также у разного рода националистов, фашистов и религиозных фанатиков. В 1969 году, при очередном всплеске антикоммунистической истерии, толпа фанатиков, под барабанный бой и с криками "Аллах Акбар!" бросилась на штурм здания, в котором располагался партийный комитет. Завязался бой с применением камней и "коктейлей молотова" (бутылок с зажигательной смесью). Но силы были неравны, и защитникам здания грозила физическая расправа. В разгар боя на улице неожиданно появились четыре американские девушки в мини-юбках. Эта новая мода уже распространилась в Англии и в США, но в Анкаре такого еще не видывали. Сначала головы, а потом и туловища штурмующих стали поворачиваться в сторону волнующего зрелища - и большая часть толпы удалилась вслед за блондинками. На площади осталось несколько десятков человек (ядро), которых удалось быстро рассеять.
      Можно привести и пример подчинение толпы ритму. После того, как толпа "поймалась на ритм", ее можно удерживать в экстатическом состоянии очень долго: пока музыка продолжается, люди, попавшие под ее влияние, не способны по собственной воле избавиться от наваждения. О воздействии музыки (ритма) на массовое психическое сознание знали давно, поэтому те же самые барабаны или оркестры во время шествия военных парадов - ничто иное как подчинение психике масс единому ритму, с помощью которого становится возможно управлять психическим сознанием масс. Здесь также следует, на наш взгляд, сказать и о методе психического устрашения, который использовался во времена Гражданской войны, когда белогвардейские офицеры (чуть ли не в полной армейской выправке и без единого выстрела шли ровными колоннами на пули красноармейцев, сея иной раз панику в рядах последних.
      Первоначально ритм - это ритм ног. Каждый человек ходит, а поскольку он ходит на двух ногах и попеременно касается земли ступнями, поскольку он передвигается, покуда происходит это касание, независимо от его желания возникает ритмический звук. Шаг правой и левой ноги никогда не бывает совершенно одинаков. Разница между ними может быть больше или меньше, это зависит от личных свойств или настроения. Можно также идти быстрее или медленнее, можно бежать, внезапно остановиться или прыгнуть.
      Выделяют четыре черты массы: масса хочет постоянно расти, внутри массы господствует равенство, масса любит плотность, массе нужно направление.
      Обратим внимание на такую характеристику массы, как разрядка, понимая под разрядкой такое состояние, когда индивиды, находящиеся в массу, отбрасывают все различия, отделяющие их друг от друга в обычной жизни, и в массе они становятся все как один. С равными условиями и правами. В обычной жизни, вне массы, люди отличаются друг от друга по своим должностным, социальным, имущественным и прочим различиям. Человек, занимающий определенное место, чувствует себя вправе никого к себе близко не подпускать. Его жизнь основана на чувстве дистанции: дом, которым он владеет и в котором запирается, должность, которую он занимает, положение, к которому он стремится, все служит тому, чтобы укрепить и увеличить расстояние между ним и другим. Освободиться от этого сознания дистанции можно лишь сообща. Именно это и происходит в массе. Разрядка позволяет отбросить все различия и почувствовать себя равными. В тесноте между людьми уже нет расстояния, каждый ощущает другого как самого себя, и испытывает от этого огромное облегчение. Ради этого счастливого мгновения люди и соединяются в массу.
      Рассматривая факторы противодействия толпе, следует привести такой способ как деанонимизация, то есть исключение анонимности. Эффективность такого приема основывается на том факте, что в толпе любой индивид безличностен. Поэтому если какими-либо способами вычертить его индивидуальность (например, записью ФИО в результате проверки паспорта, или фотографированием на камеру), то в этом случае подобный индивид способен не реагировать на индуцированность толпы, а значит таким способом, направленным на очерчивание зачинщиков, возможно привести толпу к распаду. На крышах окружающих зданий размещаются хорошо заметные камеры и (или) высылаются мобильные группы телерепортеров. Демонстративные действия последних (с проверенными путями ухода от опасности) способствуют возвращению идентичности индивидам в толпе и снижению коллективного эффекта.
      Примеры использования суггестивных методик манипулирования над большими группами (массами) наряду со своей достаточной встречаемостью, показывает нам и допустимость подобного воздействия, и эффективность его. Притом, что у индивидов, собравшихся в массу, уже фактически нет способа избежать манипулирования над собой, потому как, находясь в толпе, индивиды невольно подчиняются законам массообразования. И какая-либо индивидуальность в данном случае не только неуместна, но и фактически бесполезна. Да и сам индивид, попадая в толпу - меняется, вынужденно подстраиваясь под нее и подчиняясь ее законам. Самый поразительный факт, наблюдающийся в толпе, следующий: каковы бы ни были индивиды, составляющие ее, каков бы ни был их образ жизни, занятия, их характер или ум, одного их превращения в толпу достаточно для того, чтобы у них образовался род коллективной души, заставляющей их чувствовать, думать и действовать совершенно иначе, чем думал бы, действовал и чувствовал каждый из них в отдельности.
      Для создания массы, толпы, иной раз необходим только повод. И тогда будет соблюдено одно из главных условий формирования толпы - достаточный накал социального беспокойства. Вожди массы и провокаторы, сознательно создавая у представителей толпы бессознательное чувство вины, страх, иные формы симптоматики невроза, формируют невротические установки, снятие которых становится возможно при выполнении ряда условий, выдвигаемых вождем (манипулятором). Причем в толпе невроз отдельных индивидов передается друг другу посредством нарастания коллективного возбуждения, и в этом случае запускается механизм манипуляций над ней: решения задач и выполнение требований, поставленных манипулятором. Далее происходит какое-либо волнующее массу событие. Это событие приковывает внимание толпы. Тем самым вызывая у толпы интерес. А удовлетворение интереса вследствие поглощенности событием склоняет как отдельного индивида в частности, так и толпу в целом - к утрате части своего самоконтроля. А значит, в итоге приводит к подчинению объекта манипуляций. Потому как, чем больше человека заводит чувство, тем больше человек втягивается. Проявляя, фактически, способности к подчинению. В результате чего получается, что толчея порождает коллективное возбуждение. А коллективное возбуждение способствует тому, что индивиды становятся менее устойчивы к каким-либо воздействиям на их психику со стороны манипуляторов, и в своих поступках больше руководствуются эмоциями и сиюминутными желаниями, нежели чем принципами здравого тестирования реальности (т.е. правое, животное, полушарие возобладает над левым, логическим). А повышенное эмоциональное возбуждение отдельных индивидов по цепочке захватывает толпу в целом, вторгаясь в ее энергетику. В результате в массах чего нарастает общее коллективное возбуждение. А у отдельных индивидов такое коллективное возбуждение подавляет индивидуальные поведенческие механизмы и служит образованию новых, быть может, и не свойственных ей раннее форм поведения, изменению привычек, требований выдвигаемых к себе как к личности и т. п., что в свою очередь говорит об общем снижении порога цензуры собственной психики и устранении критичности в отношении информации принимаемой извне, и в целом значительно повышает подверженность данного индивида (и массы в целом) к суггестивным воздействиям (к внушению).
      Рассматривая способы подчинения толпы, мы говорим о том, что у каждого индивида в толпе фактически формируется эмоциональное возбуждение, вызывающее чувство безнаказанности, продиктованное в свою очередь принадлежностью к какой-либо общей идее. Заметим также, что какая-либо толчея рождает первичный транс. А индивидам (или группой) находящимся в измененном состоянии сознания значительно легче управлять, прежде всего потому, что снижается порог критичности. И получаемая извне информация, фактически минуя цензуру психики, проходит сразу в сознание.
      Когда мы обращаем внимание на манипулирование массами, то имеем в виду возможность подобного, основанную на таких эффектах толпы как заразительность, повышенная внушаемость, бескомпромиссность, фактическая безвластность. Одним из общих свойств толпы является податливость внушению. Любое внушение в толпе заразительно. Как бы ни была нейтральна толпа, она всегда находится в состоянии выжидательного внимания, которое облегчает внушение. Внушение тотчас же передастся вследствие заразительности другим участникам толпы, и тут же возникает соответствующее настроение. У всех, кто находится под влиянием внушения, идея, овладевшая умом, стремится выразиться в действии. Толпа так же легко совершит поджог дворца, как и какой-нибудь высший акт самоотвержения; все будет зависеть от природы возбудителя, а не от тех отношений, которые у изолированного индивида существуют между внушенным актом и суммой рассудочности, противодействующей его выполнению. Блуждая всегда на границе бессознательного, легко подчиняясь всяким внушениям и обладая буйными чувствами, свойственными тем существам, которые не могут подчиняться влиянию рассудка, - толпа, лишенная всяких критических способностей, чрезвычайно легковерна. Невероятное для ее не существует, и это надо помнить, так как этим объясняется та необычная легкость, с которой создаются и распространяются легенды и самые неправдоподобные рассказы.
      При этом следует учитывать уже как бы изначальную повышенную агрессивность толпы. Хотя и видимо здесь же следует понимать, что т.н. агрессивная толпа способна осуществлять разрядку внутреннего напряжения в поведении, в результате которой прослеживается их тенденция к становлению их священными, отмеченными глубоким внутренним чувством, что в свою очередь способно являться фундаментом соответствующего религиозного строя. Так же, как впрочем, и соответствующую агрессию толпы возможно использовать в направлении целенаправленных социальных изменений, что в свою очередь приводит к возникновению нового политического строя. Эти убеждения напоминают религиозное чувство. Это чувство характеризуется очень просто: обожание предполагаемого верховного существа, боязнь приписываемой ему магической силы, слепое подчинение его велениям, невозможность оспаривать его догматы, желание распространять их, стремление смотреть как на врагов на всех тех, кто не признает их - вот главные черты этого чувства. Относится ли это чувство к невидимому Богу, к каменному или деревянному идолу, или к герою, к политической идее, - с того самого момента, как в нем обнаруживаются вышеуказанные черты, оно уже имеет религиозную сущность. Сверхъестественное и чудесное встречаются в нем в одинаковой степени. Толпа бессознательно награждает таинственной силой политическую формулу или победоносного вождя, возбуждающего в данный момент ее фанатизм.
      В вопросе манипулирования массами следует учитывать и такое обстоятельство, как уважение со стороны толпы к силе и авторитету. Толпа обладает незаурядным воображением. А истинным источником мотивации толпы являются чувства. Поэтому применяемая какая-либо рациональная аргументация на толпу не действует; и т. к. рассуждения толпы основываются на свободных ассоциациях, то и возможный лидер толпы должен мыслить исключительно образами, и помимо применения трех методов воздействия - убеждения, повторения и суггестии (внушения), - использовать исключительную внутреннюю убежденность в собственной правоте.
      Говоря о суггестивных механизмах в толпе, следует обратить внимание что становятся возможны они в результате разрушения личностной структуры индивида и подчинении его общей идее толпы, в результате которой внушение, собственно, и становится возможно.
      Резюмируя психологию поведения индивида в толпе, мы можем заметить, что в поведении индивида в массе характерно следующее: сознательная личность совершенно утеряна; воля и способность различения отсутствуют; все чувства и мысли ориентированы в направлении, указанным вождем.
      Законы толпы будут характеризоваться следующими позициями: толпа спонтанна и живет только настоящим; толпа непостоянна, безответственна, и легко подвергается различного рода внушениям; не имея каких-либо традиций, толпа руководствуется сиюминутными желаниями, и действует на основании единого порыва, направляющего ее.
      Несмотря на то, что толпа является неким сосредоточением индивидов в одном месте, - толпа не всегда отличается и приверженностью каких-либо идей. Хотя и в случае последнего, данная толпа уже, большей частью, походит на единую, сплоченную массу, - силу и возможности которой возможно использовать для претворения манипуляторами в жизнь каких-либо идей и задач (от митингов до восстания и изменения руководства любым объектом, от завода до страны). Масса до удивления легко отзывается на какие-либо манипуляции. Причем, заметим, что она уже изначально предрасположена к ним вследствие того, что по своему интеллектуальному значению, собрание в одном месте даже высокоинтеллектуальных индивидов (сформированных в толпу), по своему интеллектуальному состоянию намного ближе к психике древних людей. Решения, касающиеся общих интересов, принятые собранием даже знаменитых людей в области разных специальностей, мало отличаются от решений, принятых собранием глупцов, так как и в том и в другом случае соединяются не какие-нибудь выдающиеся качества, а только заурядные, встречающиеся у всех. В толпе может происходить накопление только глупости, а не ума. Заметим, что подобное становится возможным потому, что в толпе удивительно легко исчезает наносной пласт, сформированный культурой и цивилизацией. В результате чего толпа руководствуется собственным бессознательным. А в бессознательном психики любого индивида, как известно, независимо от количества веков минувших со времен первобытнообщинного строя, живет три основных желания древнего человека: убить, съесть, изнасиловать. При этом, как мы выяснили, индивиды, объединенные в массу, достаточно свободно пользуются собственной ненаказуемостью вследствие достаточно сложного выявления фактически совершивших тот или иной проступок. В данном случае вполне допустимо, что виновны все и никто. При этом мы можем предположить, что такая реакция индивидов, заключенных в массу, вполне может свидетельствовать и о наличие некоего социального протеста, вызванного, как мы уже замечали раннее, влиянием цивилизации, культуры, сила которой держится на законах, а значит и на наказании преступивших закон. Тогда как отдельные деструктивные элементы собираются вместе, они уже ведут себя так, как говорит их бессознательное, т.е. первобытные инстинкты.
      В толпе индивид способен жить по принципу несдерживаемого желания - будучи уверенным в собственной безнаказанности. И даже можно сказать, что именно эта безнаказанность, порождая новую безнаказанность, сподвигает его на совершение все новых и новых деяний. Тех, за которые в иных случаях он бы понес заслуженное наказание. В толпе образуются новые черты личности и связано это с различными причинами. Первая из причин заключается в том, что индивид в толпе приобретает, благодаря только численности, сознание непреодолимой силы, и это сознание дозволяет ему поддаваться таким инстинктам, которым он никогда не дает волю, когда бывает один. В толпе же он менее склонен обуздывать эти инстинкты, потому что толпа анонимна и не несет на себе ответственности. Чувство ответственности, сдерживающее всегда отдельных индивидов, совершенно исчезает в толпе. Вторая причина - заразительность - также способствует образованию в толпе специальных свойств и определяет их направление. В толпе всякое чувство заразительно, и притом в такой степени, что индивид очень легко приносит в жертву свои личные интересы интересу коллективному. Подобное поведение, однако, противоречит человеческой природе, и потому человек способен на него лишь тогда, когда он составляет частицу толпы. Третья причина, это восприимчивость к внушению. Индивид, пробыв лишь некоторое время среди действующей толпы, приходит в такое состояние, которое напоминает состояние гипнотика. Сознательная личность у такого человека исчезает, а воля, рассудок, чувства и мысли направляются волей гипнотизера.
      Такое приблизительно состояние индивида, принадлежащего к психологической массе. Он больше не осознает своих действий. Под влиянием внушения он готов приступит к выполнению заданных вождем действий, совершая их необдуманно, лишь выполняя команду (установку вождя). Достаточно, чтобы кто-нибудь возбудил в толпе низменные инстинкты, и толпа, объединившаяся благодаря возвышенным целям, становится в полном смысле слова зверем, жестокость которого может превзойти всякое вероятие. Иногда достаточно одного брошенного слова, одной мысли или даже одного мановения руки, чтобы толпа рефлекторно разразилась жесточайшим злодеянием, перед которым бледнеют все ужасы преступников. Толпа внушаема, заразительна, подчинена стремлению к обезличиванию, исчезновению индивидуального, личного "Я", подчинению и приобщению этого "Я" - к "Я" коллективному.
      Психологический анализ мужчин и женщин показывает, что переплетение социально-экономической структуры с сексуальной структурой общества и структурное воспроизведение общества в человеческом характере происходят в первые пять лет в авторитарной семье. Таким образом, авторитарное государство проявляет большой интерес к авторитарной семье: она превращается в фабрику, на которой формируется структура и идеология государства. Можно провести параллель между развитием авторитаризма в обществе и авторитаризма в семье и обратить внимание, что именно семья формируют в последующем послушных членов общества, которые психологически готовы к восприятию вождя (фюрера), потому что до этого точно также идентифицировались с отцом, а отец теперь идентифицируется с вождем. В результате морального сдерживания естественной сексуальности ребенка у такого ребенка развивается пугливость, робость, страх перед авторитетом, покорность, "доброта" и "послушание". Такое сдерживание парализует развития протеста в ребенке, а значит превращает ребенка в будущего послушного члена любого тоталитарного общества. Задача морали может заключаться в формировании покорных личностей, которые, несмотря на нищету и унижение, должны соответствовать требованиям авторитарного строя. Таким образом, семья представляет собой авторитарное государство в миниатюре, в котором ребенок должен научиться приспосабливаться к социальным условиям. При этом авторитарная структура личности формируется путем погружения сексуальных запретов и страхов в живую субстанцию сексуальных импульсов.
      Если проследить влияние сексуальности на внушение в массах (например, во время того же Третьего Рейха), то можно обратить внимание, что сексуальное воздействие военного мундира эротически провоцирующее воздействие ритмического "гусиного шага" и эксгибиционистский характер военных распорядков оказались более доступными пониманию молоденьких продавщиц и секретарш, чем речи всесторонне образованных политиков. Практическая задача психологии масс заключается в активизации пассивного большинства населения, которая всегда помогает политической реакции одержать победу, а также в устранении торможений, препятствующих развитию стремления к свободе, которое возникает благодаря социально-политической ситуации. Освобожденная от оков и направленная на достижение разумных целей освободительного движения психическая энергия обычных людей, которые увлекаются футболом и дешевыми мюзиклами, не позволит себя закабалить. В лице отца авторитарное государство имеет своего представителя в каждой семье, и поэтому семья превращается в важнейший инструмент его власти. Авторитарное положение отца отражает его политическую роль и раскрывает связь семьи с авторитарным государством. Отец занимает в семье такое же положение, какое занимает по отношению к нему начальник в производственном процессе. В своих детях, особенно в сыновьях, он воспроизводит свое раболепное отношение к авторитету. Благодаря этим условиям возникает пассивно сервильное отношение мелкого буржуа к фигуре фюрера. Гитлер имел в виду именно эту ее особенность, когда отмечал, что по своей природе и мировоззрению народ в подавляющем большинстве настолько женствен, что его мысли и поступки определяются эмоциями и чувствами в значительно большей мере, чем доводами здравого смысла. Здесь мы имеем типичный пример воспроизведения авторитарной системы в структуре ее членов. Вышеупомянутое положение неизбежно приводит к жесткому подавлению женской и детской сексуальности. Если под влиянием мелкобуржуазной среды у женщин развивается покорность, усиленная вытесненной сексуальной непокорностью, то у сыновей, наряду с раболепным отношением к авторитету, формируется глубокая идентификация с отцом, которая служит основой эмоциональной идентификации с любой формой авторитета.
      Более любопытной представляется роль идентификации массовых индивидов с фюрером. Чем беспомощней становится человек толпы (благодаря своему воспитанию), чем отчетливей проступает его идентификация с фюрером и тем глубже детская потребность в защите прячется в чувстве его единства с фюрером. Эта склонность к идентификации составляет психологическую основу национального нарциссизма, то есть уверенности отдельного человека в себе, которая ассоциируется с величием нации. Индивид ощущает себя в фюрере, в авторитарном государстве. Благодаря такой идентификации он ощущает себя защитником национального наследия и нации. Это ощущение не позволяет ему презирать массы и противопоставлять себя им в качестве индивидуума. Ужас его материального и сексуального положения настолько затмевается возвышающей идеей принадлежности к расе господ и существования выдающегося фюрера, что со временем он полностью утрачивает понимание всей ничтожности своей слепой преданности. Гитлер неоднократно подчеркивал, что говорить с массами необходимо на языке чувств и верований, а не разумных доводов, доказательств и знания.
      Таким образом источником и прототипом всякого рода авторитета является отец. Его влияние возникло вместе с семьей. Оно сохраняется и ширится в современных массах людей, вырванных из их семей. История политических режимов представляет лишь медленные изменения власти отцовского типа. С первых попыток раскрыть механизмы этой истории, существующие под видом бюрократии, партии, государства и т.п. обнаруживались лишь определенные разновидности примитивной власти главы семьи, образцового и идеального.
      Рассматривая вопрос психологии массового поведения обратим внимание, что мы от каждого ожидаем, что он будет действовать рассудительно, руководствуясь сознанием и своими интересами будь он один или в обществе себе подобных. Между тем наблюдение показывает, что это вовсе не так. Любой человек в какой-то момент пассивно подчиняется решениям своих начальников, вышестоящих лиц. Он без размышления принимает мнения своих друзей, соседей или своей партии. Он принимает установки, манеру говорить и вкусы своего окружения и становится способным на крайние формы насилия или паники, энтузиазма или жестокости; совершает действия, которые осуждает его совесть и которые противоречат его интересам. В этих условиях все происходит так, как если бы человек совершенно переменился и стал другим. Это загадка, с которой мы сталкиваемся постоянно, и которая не перестает нас изумлять. Когда индивиды попадают в массу, то начинают демонстрировать свои худшие качества. В этом случае они образуют толпу. В толпе люди преображаются, приобретают общую сущность, которая подавляет их собственную. Вместо личной воли, такие индивиды проявляют волю коллективную. При встрече с таким материализованным, передвигающимся, кишащим общественным животным некоторые слегка отступают, прежде чем броситься туда с головой, другие испытывают настоящую фобию. Все эти реакции характеризуют влияние толпы, психологические отклики на нее, а через них и те, уже рассмотренные, эффекты, которые ей приписывают. Следствием погружения в толпу является обезличивание умов, паралич инициативы, порабощение индивидуальной души. Массы живут под влиянием сильных эмоций и аффективных порывов. У индивида, находящегося в массе изменяется личность. Внушение или влияние - это в коллективном плане то, что в индивидуальном плане является неврозом. Оба предполагают: уход от логического мышления, даже его избегание, и предпочтение алогичного мышления и раскол рационального и иррационального в человеке, его внутренней и внешней жизни.
      В этом случае наблюдается утрата связи с реальностью и потеря веры в себя. Человек с готовностью подчиняется авторитету группы или вождя, и становится податливым к приказам. Такое влияние может поглотить человека вплоть до его растворения в массе. Невроз подтачивает сознательный слой личности до такой степени, что его слова и действия становятся не более, чем живым повторением травмирующих воспоминаний его детства. Люди впадают в состояние внушаемости, сходное с гипнотическим. И пока они пребывают в этом состоянии, они верят всему, что им скажут, и сделают все, что им прикажут. Они будут подчиняться каждому призыву, каким бы бессмысленным он ни был. При нахождении в толпе реакции людей обостряются. Оглянитесь вокруг: на улицах или на заводах, на парламентских собраниях или в казармах, даже в местах отдыха вы увидите толпы, движущиеся или неподвижные. Некоторые люди проходят сквозь них, как через чистилище. Другие ими поглощаются, чтобы уже никогда не выйти обратно. Ничто не выразило бы сути нового общества лучше, чем определение "массовое". Оно узнаваемо по его многочисленности, по нестабильности связей между родителями и детьми, друзьями и соседями. О нем можно догадаться по тем превращениям, которые испытывает каждый человек, становясь анонимным: реализация присущих ему желаний, страстей, интересов зависит от огромного числа людей. Можно видеть его подверженность приступам общественной тревожности и тенденции уподобляться, соответствовать какой-то коллективной модели. Согласно этой концепции, мы имеем дело с массификацией, то есть со смешением и стиранием социальных групп. Пролетарии или капиталисты, люди образованные или невежественные, происхождение мало что значит: одни и те же причины производят одни и те же следствия. Из разных, совершенно разнородных элементов образуется однородное человеческое тело: масса состоит из людей-массы. Внедряясь в каждый дом, присутствуя на каждом рабочем месте, проникая в места отдыха, управляя мнениями и обезличивая их, эти средства превращают человеческие умы в массовый разум. Благодаря своего рода социальной телепатии у многих людей вызываются одни и те же мысли, одни и те же образы, которые, как радиоволны, распространяются повсюду. Так что в массе они всегда оказываются наготове. Когда это на самом деле происходит, то можно наблюдать волнующее незабываемое зрелище, как множество анонимных индивидов, никогда друг друга не видевших, не соприкасавшихся между собой, охватываются одной и той же эмоцией, реагируют как один на музыку или лозунг, стихийно слитые в единое коллективное существо.
      Находясь в толпе, людьми начинают руководить воображение. Они возбуждены эмоциями, обладают предрасположенностью верить тому, что им говорят, они идентифицируют себя с персоной, которая избавляет их от одиночества, и поклоняются ей. Единственный язык, который они понимают, - это язык, минующий разум и обращенный к чувству. Человек-индивид и человек-масса - это две разные вещи. Разница между ними проста: индивида убеждают, а массе внушают. Желая влиять на людей необходимо обращаться к самым древним слоям их психики. Если массы сформировались - необходимо выявить среди них вожака, и управлять массами, взывая к их страстям, верованиям и фантазии.
      Говоря о преемственности власти, обратим внимание, что для того, чтобы обеспечить себе преемственность, правящая партия рекрутирует свои кадры и своих руководителей из узкого круга. Никому другому не доверяется забота о пополнении и содержании питомника будущих государственных деятелей, пестования их будущей карьеры. Именно эта система продвижения по службе внутри аппарата и поднимает их к вершинам власти. Назначая их на должности депутата, мэра и т.п., она дает им право на претензию представлять народ. Что касается подлинных выборов, они бы восстановили свободную конкуренцию между кандидатами. Между тем, каждый из них выбирается высшим органом (руководящим комитетом, политбюро, секретариатом и т.п.) согласно степени своего соответствия человеческому прототипу и своей лояльности по отношению к партии. Затем их представляют на всенародное утверждение, которое часто бывает формальным и автоматическим закамуфлированного под выборы всеобщим голосованием анонимного вождя, раздробленного на совокупность индивидов. Вместо того, чтобы заниматься средствами производства, этот тип власти привлекает средства коммуникации и использует их как нервную систему. Они простирают свои ответвления повсюду, где люди собираются, встречаются и работают. Они проникают в закоулки каждого квартала, каждого дома, чтобы запереть людей в клетку заданных сверху образов и внушить им общую для всех картину действительности.
      Рассматривая вопрос массового поведения, мы должны затронуть тему и такого проявления массового поведения как массовая паника. Слово "паника" происходит от имени Пана, греческого бога пастухов. Пастухи часто наблюдали картину, когда целые отары овец как будто без особых причин бросались в пропасть. Это явление они объясняли гневом Пана, бога пастухов. Позже Пан стал также и богом войны в древней Греции. Раньше войны велись большей частью в рукопашную с легким вооружением в виде холодного оружия, поэтому, когда под натиском противника одна сторона не могла устоять, то спасалась бегством вследствие начавшейся паники. Кроме того, панические состояния могут быть вызваны и невротическими страхами. Чаще всего паника вызвана состоянием ужаса и сопровождается резким ослаблением волевого контроля и как следствие - ступором. Известна охватившая Америку паника 30 октября 1938 года во время радиотрансляции в Калифорнии спектакля по роману Герберта Уэллса "Война миров". Многие жители Америки побросали свои дома и в ужасе выбегали на улицу, всерьез решив, что нашествие марсиан случилось, а правительство США в ужасе, замешательстве, и не контролирует ситуацию в стране.
      Существует четыре комплекса факторов превращения более или менее организованной группы в паническую толпу.
      Социальные факторы - общая напряженность в обществе, вызванная происшедшими или ожидаемыми природными, экономическими, политическими бедствиями (землетрясение, наводнение, государственный переворот, и т. д.)
      Физиологические факторы - усталость, голод, алкогольное и наркотическое опьянение и т.п. снижают контроль сознанием индивида действительности, а значит, при массовом скоплении людей могут нести в себе тяжелые последствиями для попавших в панику людей.
      Общепсихологические факторы - неожиданность, удивление, испуг, и тому подобные, вызванные недостатком информации о возможных опасностях и способах спасения.
      Социально-психологические и идеологические факторы - отсутствие общей цели, пользующихся доверием лидеров, низкий уровень групповой сплоченности.
      Рассмотрим механизмы развития паники. Шокирующий стимул обычно вызывает испуг сначала у одного или нескольких человек. В толпе минимальный порог возбудимости обычно имеют женщины или дети, а в боевой ситуации - молодые и неопытные солдаты. Их испуг проявляется криками, выражением лиц и суетливыми телодвижениями. Такие люди становятся источником, от которого страх передается остальным. Происходит взаимная индукция и нагнетание эмоционального напряжения через механизм циркулярной реакции. Далее, если не приняты своевременные меры, масса окончательно деградирует, люди теряют самоконтроль, и начинается паническое бегство, которое кажется спасительным, хотя в действительности только усугубляет опасность.
      Присутствие в толпе женщин и детей плохо еще и потому, что звук высокой частоты - женские или детские крики - в стрессовой ситуации оказывает разрушительное влияние на психику. Сразу после шокирующего стимула обычно наступает так называемый психологический момент. Люди оказываются во взвешенном состоянии и готовы следовать первой реакции, поэтому следует держаться подальше от толпы, если оказались в ней наметить пути выхода из нее, и никогда не поддаваться панике.
      Когда-то нобелевский лауреат по литературе Канетти писал, что ничего так не боится человек, как непонятного прикосновения, когда случайно дотрагиваешься до чего-то, хочется увидеть, хочется узнать или по крайней мере догадаться, что это. Человек всегда старается избегать чужеродного прикосновения. Внезапное касание ночью или вообще в темноте может сделать этот страх паническим. Даже одежда не обеспечивает достаточной безопасности: ее так легко разорвать, так легко добраться до твоей голой, гладкой, беззащитной плоти. Эта боязнь прикосновения побуждает людей всячески отгораживаться от окружающих. Они запираются в домах, куда никто не имеет права ступить. Взломщика боятся не только потому, что он может ограбить, страшно, что кто-то внезапно, неожиданно схватит тебя из темноты. Рука с огромными когтями обычный символ этого страха. Нежелание с кем-либо соприкоснуться сказывается и на нашем поведении среди других. Характер наших движений на улице, в толпе, в ресторанах, в поездах и автобусах во многом определяется этим страхом. Даже когда мы оказываемся совсем рядом с другими людьми, ясно их видим и прекрасно знаем, кто это, мы по возможности избегаем соприкосновений. Если же мы рады коснуться кого-то, значит этот человек оказался нам приятен, и сближение происходит по пашей инициативе. Быстрота, с какой мы извиняемся, нечаянно кого-то задев, напряженность, с какой обычно ждешь извинения, резкая и подчас не только словесная реакция, если его не последует, неприязнь и враждебность, которую испытываешь к "злоумышленнику", даже когда не думаешь, что у него и впрямь были дурные намерения, весь этот сложный клубок чувств вокруг чужеродного прикосновения, вся эта крайняя раздражительность, возбудимость свидетельствуют о том, что здесь оказывается задето что-то затаенное в самой глубине души, что-то вечно недремлющее и коварное, что-то никогда не покидающее человека, однажды установившего границы своей личности. Такого рода страх может лишить сна, во время которого ты еще беззащитней. Освободить человека от этого страха перед прикосновением способна лишь масса. Только в ней страх переходит в свою противоположность. Для этого нужна плотная масса, когда тела прижаты друг к другу, плотная и по своему внутреннему состоянию, то есть когда даже не обращаешь внимания, что тебя кто-то "теснит". Стоит однажды ощутить себя частицей массы, как перестаешь бояться ее прикосновения. Здесь в идеальном случае все равны. Теряют значение все различия, в том числе и различие пола. Здесь, сдавливая другого, сдавливаешь сам себя, чувствуя его, чувствуешь себя самого. Все вдруг начинает происходить как бы внутри одного тела. Видимо это одна из причин, почему массе присуще стремление сплачиваться тесней: в основе его желание как можно в большей степени освободить каждого в отдельности от страха прикосновения. Чем плотней люди прижаты друг к другу, тем сильней в них чувство, что они не боятся друг друга. Этот переход боязни прикосновения в другое качество свойство массы. Облегчение, которое в ней начинаешь испытывать, становится наиболее ощутимо при самой большой ее плотности.
      Таким образом толпа - понятие количественное и визуальное. Общество всегда было подвижным единством меньшинства и массы. Меньшинство - совокупность лиц, выделенных особо. Масса - не выделенных ничем. Масса - это средний человек. Стихийный рост массы предполагает совпадение целей, мыслей, образа жизни. Масса - это посредственность. Масса сминает все непохожее, недюжинное, личностное и лучшее. Кто не такой как все, кто думает не так, как все, рискует стать отверженным. Сегодня весь мир становится массой. Такова жестокая реальность современности. Современное государство - самый явный и наглядный продукт цивилизации. Отношение к нему массового человека проливает свет на многое. Такой человек гордится государством и знает, что именно оно гарантирует ему жизнь. Но такой человек не сознает, что государство создано людьми, а значит держится на определенных человеческих ценностях, которые сегодня есть, а завтра их может и не быть. При этом массовый человек видит в государстве безликую силу и сливается с этой силой. А если в жизни государства возникнут конфликты, проблемы, массовый человек постарается, чтобы власти немедленно вмешались и взяли заботу на себя, употребив на неограниченные средства. Здесь-то и подстерегает цивилизацию главная опасность - полностью огосударствленная жизнь, экспансия власти, поглощение государством всякой социальной самостоятельности, словом, удушение творческих начал истории, которыми в конечном счете держатся, питаются и движутся людские судьбы. И когда у массы возникают затруднения или просто разыграются аппетиты, она не сможет не поддаться искушению добиться всего наиболее привычным для нее способом, без усилий, без сомнений, без борьбы и риска. Масса считает государство и себя единым целым, усматривая в таком взгляде ошибку, так как государство идентично массе лишь в том смысле, в каком Икс идентичен Игреку, поскольку никто из них не Зет. Современное государство и массу роднит лишь их безликость и безымянность. Но массовый человек уверен, что он-то и есть государство, и не упустит случая под любым предлогом двинуть рычаги, чтобы раздавить какое бы то ни было творческое меньшинство, которое раздражает его всегда и всюду, будь то политика, наука или производство. И любое государство, конечно же, способно существовать благодаря людям, составляющим массу, ибо кормится власть исключительно за счет народа (налоги и прочие оброки да подати). При этом сам народ ни во что не ставя, и все также как и встарь управляя безвластным народом с помощью кнута и пряника.
      
      Глава 15 (448)
      Следует понимать, что мир никогда не был однороден. Это понятно. Но вот точно также должно быть понятно, что существует (и всегда так будет, равно как и было) всего лишь небольшая прослойка людей, которые будут стремиться к искусству, и, к сожалению, ещё меньшая, кто будет действительно понимать.
      (Желание и возможности тут традиционно различны. Помните, как в фильме "Кавказская пленница" один из героев объяснял разницу между желаниями и возможностями.)
      ("― Цель приезда?
      ― Этнографическая экспедиция.
      ― Понятно. Нефть ищите?
      ― Не совсем. Я ищу фольклор.
      ― А?
      ― Я буду у вас записывать старинные сказки, легенды, тосты.
      ― Тосты? Вах! Дорогой, тебе исключительно повезло. Я тебе помогу.
      ― Что это?
      ― Тебе нужен тост.
      ― Да.
      ― А тост без вина - это все равно, что брачная ночь без невесты.
      ― Нет, я ж не пью.
      ― А я пью? Что тут пить?
      ― Вы меня не так поняли. Я совершенно не пью. Понимаете? Не имею физической возможности.
      ― Вот по этому поводу - первый тост.
      ― Тост? Сейчас запишу...
      ― Потом запишешь. Бери стакан. Мой прадед говорит: имею желание купить дом, но не имею возможности. Имею возможность купить козу, но не имею желания. Так выпьем за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями".)
      
      
      Глава 16 (449)
      Непонятное, необъяснимое, порой странное и отчаянное время наступало, приближалось, желало, видимо, ещё ближе подойти да быстрее наступить, потому как уже слышался ветерок от взмаха крыла этой страшной смерти - но для кого-то она может и правда страшная, но я с ней уже давно пребываю в родственных связях, и хоть говорится в Писании, что враги человека домашние его, - ("И враги человеку - домашние его. (Мф.10:36)), - в наших с ней отношениях другое; что-то родное и близкое. Что-то такое, что так чтобы сразу словами и не передать. Знаете... Так получалось, что я всегда оказывался в "любимчиках" у сильных мира сего. Всегда и во всём. Начиная заниматься тем или иным видом спорта, тотчас же меня выделял тренер и приближал к себе. Начинал учиться в вузе - обращал внимание ректор, проректор, зав. кафедрой, декан - и брали под своё крыло. Где бы я ни оказывался, всегда тотчас же рядом со мной были лучшие представители, уже достигшие всего. Фирма если какая - генеральный директор тотчас же приближал и вёл как с равным. Да и всегда так. Какой сферы не коснись. Да, обыватели считали, что я прыгаю через головы да по головам. А я никогда не шёл ни через головы, ни по головам, потому что мне это просто было не нужно. Я никогда не лез в чужую епархию. Я никогда не судил никого, не помогал никому, не делал ничего такого, чтобы ущемляло интересы других. Хотя заступался, признаюсь, но только если чувствовал явную справедливость. А "по беспределу" ничего не делал. Не так воспитан. Даже если воспитала жизнь. Но главное, конечно, родители. Сегодня конец апреля. Через несколько дней, в начале мая, их убьют. Вечная им память.
      
      Глава 17 (450)
      Тогда, когда ничего не случается, человек пребывает в заблуждениях собственной психики. А когда объявляется то, что касается поистине всего человечества, вот тогда поистине случается максимальная мобилизация, и значит тот, кто сильный - выживет тот, кто слабый - или укрепиться в силе своей (если окажется рядом с сильным человеком), или уничтожит себя, опустившись ещё ниже по лестнице цивилизации. И тут очень важно понимание данного вопроса. Ведь так случилось, что... Подумал сейчас (одна мысль перебила другую), что действительно не всё так просто, и случается, что даже самые сильные личности вдруг сходят на нет и заканчивают жизнь сначала на острове св. Елены, а после умирают, будучи отравленными (хотя имя их гремит до сих пор, свыше двух столетий уже минуло, а всё Наполеон, Наполеон, Наполеон...).
      
      
      Глава 18 (451)
      Жизнь ведь и правда порой весьма занимательна, и всегда справедлива. Просто вопрос в том, как к этому подходить. Одно дело этак просто так плыть по течению, рассматривая окружающие в предметы в контексте "наблюдения" за ними, и совсем иное быть активным участником процесса. Любого процесса. Иной раз даже того, который уже окончился (тогда это история). Или ещё не начинался (тогда это магия и предсказания). Или того, который существует сейчас (тогда это публицистика).
      Жизнь и правда занимательна. Вопрос только в том, что кого-то эта жизнь сводит на нет (и тогда он завершает своё земное бытиё, даже если тело и мозг его ещё живы), и другое дело, когда он продолжает стремиться жить - и даже несмотря на всё это якобы "стремление" - действительно живёт. Вот в чём вопрос. (А в любом вопросе ответ уже сказан изначально, ещё до того как вопрос был задан, вот в чём дело. Это для тех, кто понимает. Кто нет, то да, ждать порядка очереди. Не в порядке, а порядка. Когда та упорядочится. Или тот. Мир. Мир...
      
      
      Глава 19 (452)
      Прав был Шопенгауэр, одним из залогов раскрытия себя, своих внутренних возможностей, является максимальное ограничение контактов с внешним миром. Мизантроп его называли (закрылся в замке, спал с пистолетом под подушкой, жил один, стал известен через двести лет после смерти, при его жизни "в моде" был Гегель), и ведь и правда прав. Может потому он мне и особенно близок (он и его последователь Ницше). И это притом, что Монтеня я ещё в одиннадцать лет прочитал, казалось бы, а вот Шопенгауэра фрагментарно с шестнадцати, а с двадцати уже глубоко и основательно и до сих пор и его и Ницше перечитываю и внутренне радуюсь (знаете, сродни, когда классическую музыку слушаете, я каждый день уже на протяжении десятков лет слушаю классическую музыку, вот и в нашем контексте, какое-то внутреннее озарение тотчас приходит, сатори, дзен - как говорят на Востоке).
      
      
      Глава 20 (453)
      Иной раз кажется, что словно приоткрывается перед нами всё то доселе неизведанное, что так или иначе вмещает себя - своей собственной сутью - в искусство (ну хотя бы эпохи Возрождения: Босх ("Блудный сын"), Эль Греко ("Поклонение пастухов"), Тициан ("Ʌюбовь земная и любовь небесная"), Мазо ди Банко, братья Лоренцетти, Джованни, Пизано, чуть ранее эпоха Дученто (Каваллини , Буонинсенья, Чимабуэ, Бонтоне), чуть после Микеланджело Буонарроти ("Пьета Ронданини"), Бенвенуто Челлини ("Персей с головой Медузы"), Джамболонья ("Похищение сабинянок"), Ʌеонардо да Винчи ("Джоконда"), Микеланджело Буонарроти ("Страшный суд"), господи, да их так много! И все они такие прекрасные! Я с самого рождения любуюсь полотнами... (У родителей была целая коллекция книг по живописи, после я сам уже многое докупал, особенно на иностранных языках и, соответственно, на бесподобной бумаге; да и у меня, как я уже отмечал выше, коллекция картин довольно объемная, на сегодняшний день несколько сотен полотен...).
      
      
      Глава 21 (454)
      Да, поистине уносит душа куда-то вдаль. Так было и раньше. Так было и всегда. Вероятно... Вероятно когда я пишу и слушаю классическую музыку - так всегда выходит. Двойной эффект и психика не выдерживает. Особенно учитывая, что пишу я в своём музее (где сотни картин) и библиотеке (где тысячи книг, - букинистических), и, вероятно, мозг разрывается от счастья - двойной, тройной, четвероякий... как писал Шопенгауэр (работа: "О четверояком корне закона достаточного основания"), в общем... В общем, пора сделать небольшую паузу и послушать оперу... Лучано Паваротти на проводе ауди да видео реальности... Извините.... Прервусь.
      
      
      
      Часть 9
      Глава 1 (455)
      Конечно, не всё можно понять (так чтобы сразу).
      Конечно, не всё можно исполнить (так, чтобы сразу).
      Конечно, иной раз и вовсе нечто невероятное да загадочное приходит в голову. И тогда поистине лишь только наблюдать остаётся за бытиём. А то, что уже произошло, списывается отчасти или на что-то поверхностное и отчасти даже невероятное, или... Или просто куда-то оно исчезает. Растворяется. Самоликвидируется. В общем, ты их в дверь, они в окно (как писал Высоцкий). Нет их в общем.
      (Кстати, помимо Высоцкого я очень уважаю творчество Толстого, Чехова, Достоевского, Гоголя, Пушкина, Ремарка, Кафки, Воннегута, Довлатова, Набокова, Пастернака, Андрея Белого, - и ещё с добрую сотню или полутора сотен авторов, коих я традиционно читаю от корки до корки, - то бишь всё, что они написали - Набоков, Кафка, Воннегут - три автора которых точно, и ещё десяток - коих тоже точно, Пушкина всё время заново открываю, вот уж поистине гений из гениев... Наградила природа.
      
      
      Глава 2 (456)
      Я думаю так, что жизнь отчасти (да и по сути) как бы так осторожненько пытается "протолкнуть" нечто своё; особенно, как мне кажется, при этом понимая, что как раз что-то "своё" этак чтобы и не получится. Не о том разговор. Не та масть. Не та карта кроет. Не тот ракурс. Не то, в общем, это всё. Но если сказать по-честному, на самом деле (да и по делу), сказать так, дабы ничего не изменялось уже после - и не получается ни у кого, к сожалению. То ли боятся. То ли опасаются. То ли и вовсе случается в жизни (да и в судьбе, особенно если предположить, что судьба - проекция жизни), так вот если случается, происходит нечто такое, что, как говорится, ни в сказке сказать, ни пером описать, то уж тогда поистине происходит может быть и на самом деле - этакое по-настоящему чудо. (А остальное это так, басни Крылова, ни больше ни меньше; тем более что и Иван Анатольевич большинство своих басен позаимствовал у "западных источников", перевёл и адаптировал на русский менталитет - басни Лафонтена, например, кои впрочем и сам Лафонтен подсмотрел у Эзопа и других).
      
      
      Глава 3 (457)
      На грани реального да ирреального ты (поверхностно) видишь своё бытиё. И оно манит тебя неведомыми красками. Но ты понимаешь, что лишь стоит поддаться искушению, и тотчас исчезнешь ты в потоке времени. А у тебя ведь задача как раз стать, восстать, над этим потоком.
      А потому ты должен просто подождать. Недолго. Немного. Немножко, - это значит, что почти что самую малость. Ну да ты ведь не гордый ("...посему и сказано: Бог гордым противится, а смиренным дает благодать". (Иак.4:6)), ты прошёл уже всё и вся, ты знаешь правила игры. Да и играешь по ним. ("Вся наша жизнь - игра, а люди в ней - актеры". (Шекспир)).
      
      
      Глава 4 (458)
      Поистине, жизнь зиждется на компромиссах, а движется согласно хаосу (лишь в последствие подгоняя законы бытия уже под свершившиеся события). И подобное даже не то что страшно или ужасно, нелепо там, коварно, любые синонимы здесь не нужны, потому что всё равно не станут отображать в полной мере всё то, что происходит. И даже если когда-то вдруг кажется, что это всё так - это не так, а если всё этак - так точно также оно "не этак" - как и было "не так". Нелепица всё да сумасшествие бытия. Парадигма небытия, даже скорей всего. В общем, этого ничего нет. И не будет. Вот так.
      
      
      Глава 5 (459)
      Не всегда, конечно, понятно, ясно, даже отчасти разумно всё, чтобы предстаёт перед нами.
      Но вот если разобраться, если попытаться понять, пояснить, объяснить, разуметь быть может что-то, то окажется что вдруг и вовсе предстаёт всё как на ладони: чётко, ясно, понятно - и доходчиво к тому же объяснено. (А, по сути, что ещё нужно, а?)
      
      
      Глава 6 (460)
      Поистине, - и это я уже чувствовал, - начинали открываться передо мной необычайные горизонты бытия.
      И это настолько завораживало, что не было иной раз возможности даже вздохнуть полной грудью (всё хотелось уйти куда-то да нибудь и отдышаться), но я уже точно знал, что всё, совершенно, абсолютно всё, что делалось (и делается и ещё будет делаться) в этом мире рядом со мной или при моём непосредственном участии, будет настолько близко, что ведь и даже диву даёшься иной раз, как да что вообще чтобы было возможно. Вот ведь как оно бывает. (А я всему этому только рад, только рад. Понимая, что и возраст иной раз вдруг начинает идти в плюс. Да и почему бы нет?
      
      
      Глава 7 (461)
      Да, отчасти событийные моменты жизни могут показаться этакими и загадочными, и задумчивыми, а порой видимо ещё и вовсе непонятно да необъяснимо чем. Но не так вот всё просто. И, пожалуй, даже далеко не всё так просто. А значит то, к чему вы всеми силами стремитесь (пусть даже бессознательно, то есть - неосознанно), возможно и станет главой угла (помните Писание? "Камень, который отвергли строители, соделался главою угла". (Пс.117:22)).
      
      
      Глава 8 (462)
      Ситуации в жизни случаются разные. Людей всё также множество. Каждый что-то думает по-своему, но, если оказывается много людей вместе, они думают практически одинаково. Иначе тебя выбросят из стада. Потому и собрание людей вместе - это всегда стадо. Стадо управляется вождём. Вот только сейчас отчего-то власти оказываются настолько ленивы в плане собственного образования, что всяческим образом совершают глупости. Впрочем, глупости тоже вполне свойственны человеку. Да и наша с вами задача не критиковать, а используя общую глупость - выжить, выбраться, узнать, понять, прорваться. Причём, помните, как в фильме "Место встречи...", ты пришёл за их жизнями, значит и за моей (когда Шарапов попал в банду он встретил фронтового друга и тот предложил его вывести, когда все уснут, а когда Шарапов не согласился, то и сказал эти слова), ну вот так и в случае с нами, если пришли за жизнью - а иначе не назовёшь, когда творится геноцид, чему ты свидетель - значит есть все основания выживать, не обращая внимания на врагов народа. Тем более они не вечны и рано или поздно, или умрут или пойдут на плаху (как это уже не раз было в истории) А после придут другие. А кто старое помянет - тому глаз вон. Так бы судить, конечно, их всех. И лучше сразу как Берию - пулю в затылок, вина и так доказана - был во власти - априори виновен. Но не нам судить. Не судите, да не судимы будете. Тем более что сейчас нам с вами надо просто выживать. ("Не судите, да не судимы будете". (Мф.7:1)).
      
      
      Глава 9 (463)
      Но, конечно же, не всё так, чтобы ясно да понятно. Растёт даже, отчасти, какое-то внутреннее... Ну, уже даже не негодование, время этому прошло. Протеста тоже нет. Да и на глупость чиновников пришла усталость обижаться. По сути, нельзя ведь обижаться на первоклашек, за то, что они что-то не понимают в высшей математике. Правда первоклассники и не рассуждают о ней, о математике, а эти олухи дискутируют вовсю и даже от радости, что они умнее всех нас вместе взятых, с удовольствием правят нами. Но я полагаю, что смеюсь над ними не только я. Да и помните сказку про голого короля, тут уж что говорить. Всё сверхактуально и во все времена едино (независимо, выдуманное это царство - или настоящая реальность), психика у человека одна. И ей, психике, всё равно кому принадлежать - чудаку, дураку, глупцу, царю, или президенту да губернатору или прочей всякой нечисти, всё равно всё едино.
      
      
      Глава 10 (464)
      Жизнь всё равно будет продолжаться, равно как и стремиться к чему-то такому, после чего всё уже станет иначе. Вот только на самом деле кажется лишь это, что станет, ибо также как ручеёк течёт, - независимо что вокруг, - война, мир, голод, чума, и прочее, - так же и жизнь всё равно будет продолжаться и двигаться по своему сценарию. И ей, жизни, совершенно всё равно, есть ли я или нет меня, кто наш царь и прочее, люди не живут вечно, а кому какая разница уже до того что было даже двести лет назад, того времени никто не застал, а ведь тогда тоже были правители земли русской, которые, вероятно, полагали, что будут жить вечно, а вот прошло время и забылось всё, Сталина из Мавзолея вынесли, царя Николая второго Романова даже и праха не нашли (застрелили, соляной кислотой залили, а кости растолкли... соляная как известно не всё до конца растворяет, требуется после еще и "рукотворное" вмешательство дабы скрыть следы преступления - любое убийство всегда преступление, какого негодяя не убивали бы, царя или президента, - на Руси всё едино, и тот и другой враг народа, враг людей, ибо думает лишь как обогатиться за счёт них и их же держать в жёстком теле, Россия не Запад, когда в Англии метро открыли, в России только крепостное право отменили... Помните как у Есенина, ах Россия моя Россия, азиатская сторона...).
      ("Снова пьют здесь, дерутся и плачут
      Под гармоники желтую грусть.
      Проклинают свои неудачи,
      Вспоминают московскую Русь.
      
      И я сам, опустясь головою,
      Заливаю глаза вином,
      Чтоб не видеть в лицо роковое,
      Чтоб подумать хоть миг об ином.
      
      Что-то всеми навек утрачено.
      Май мой синий! Июнь голубой!
      Не с того ль так чадит мертвячиной
      Над пропащею этой гульбой.
      
      Ах, сегодня так весело россам,
      Самогонного спирта - река.
      Гармонист с провалившимся носом
      Им про Волгу поет и про Чека.
      
      Что-то злое во взорах безумных,
      Непокорное в громких речах.
      Жалко им тех дурашливых, юных,
      Что сгубили свою жизнь сгоряча.
      
      Где ж вы те, что ушли далече?
      Ярко ль светят вам наши лучи?
      Гармонист спиртом сифилис лечит,
      Что в киргизских степях получил.
      
      Нет! таких не подмять, не рассеять.
      Бесшабашность им гнилью дана.
      Ты, Рассея моя... Рас... сея...
      Азиатская сторона!").
      
      
      Глава 11 (465)
      Да, несмотря ни на что нам с вами выживать. И не только выживать, это было бы слишком просто, но и надо выйти победителями, выйти с пользой, то есть, не только закалить и укрепить характер, но и ещё остаться в плюсе. Вот тогда можно будет признать, что "они" - дураки, а "мы" (ты да я) - ну если не умные или хитрые (лисы хитрые, а мы то люди), то, по крайней мере, пусть уж будет такая власть, которую можно "иметь", чем та, которая будет нас загонять в Ежовы рукавицы.
      
      
      Глава 12 (466)
      Всегда и во всём мы с вами живём как будто бы простой жизнью. Даже те, кто думает, что их жизнь не простая или не совсем простая, на самом деле всё весьма относительно. С позиции трёх или пяти столетий назад - да ещё если взять королевских особ ведущих европейских стран - и сравнить ту жизнь с нынешней да современной... В общем, всегда можно найти множество отличий. Именно потому я могу сказать (повторить вслед Эйнштейну), что всё относительно.
      
      
      Глава 13 (467)
      Как бы то ни было, но всякий раз я всё равно вносил коррективы в жизнь (если можно так сказать - "жизнь", то, что вокруг если назвать этим словом, ведь можно употребить и слово "бытиё", можно, вероятно, и ещё что-то иное). И вот так получается, что всё это лишь говорило о том, что я жил, существовал. Свидетельствовало об этом. Я ведь всегда шёл каким-то своим, отличным от других, путём. Да, было всё и правда иначе. Да, мне казалось, что по-другому, но ведь и правда я так жил, словно на последнем дыхании, словно всё время по краю, словно так, что завтра уже может и жизни не будет. И мне поистине так... Ну даже не то что не нравилось, слово "нравится" тут может не совсем точно выражает ощущение того, что у меня просто и выхода иного попросту не было. Я должен, я обязан был существовать именно так, потому что самым страшным я всегда считал - потерять гармонию с собой. Поругавшись с собой - вам уже станет совершенно всё равно и безразлично до окружающего мира. Когда вы сами по себе - вы живёте. Когда вы вдруг начинаете ненавидеть себя - то через время себя убиваете. (Не потому ли по самоубийствам в нашей стране закрытая статистика, ибо количество самоубийств намного больше любой другой смертности.) А себя убивают как раз тогда, когда начинают себя сначала ругать, а после себя ненавидеть. Следующий шаг - прекращение земного существования. (Сколько христианская церковь не стращала бы тем, что самоубийц не отпевают и прочее, в других религиях, у японцев, например, самоубийцы - это почёт и уважение, они тотчас же попадают в рай; но насколько христиане считают японцев за людей, конечно. Это уж вечное противостояние народов.)
      
      
      Глава 14 (468)
      Всё вокруг способно действительно на каком-то этапе показаться и странным, и загадочным, и нелепым, и прочим каким-то словно бы "никаким". И так обстоит не из-за того, что всё что есть является каким-то истинным или ложным. Подобного рода категории можно вообще не употреблять, просто потому что всё и на самом деле способно и менять, и изменяться. И даже не потому, что мир такой уж совсем загадочный (хотя он всегда будет таковым, ибо если хоть раз кто-либо до конца разгадает всё и вся, то тотчас же остановится эволюционное развитие, ибо дальше разгадывать будет нечего, а если так, то и незачем существовать - планета сорвётся со своих слонов и покатится в тартарары всё и вся, и ты и я, и он и она, и мы, мы, мы... к сожалению).
      По сути, быть может и вообще ничего такого не нужно. Всё что необходимо, это следовать какому-то своему курсу. Курсу, который отчасти затуманен больше истиной, чем сам к ней ведёт. Да и не способен так, чтобы он вести куда-то, как не способен вести нас вперёд слепец - или в обрыв заведёт, или в тину да болото, или в яму, или и вовсе уведёт в небытие - хотя вот правители ведут ведь, думают что ведут, в душе ненавидит их народ и терпит, а они даже не понимают как их ненавидят и полагают, что вокруг всеобщая любовь и уважение к тем, кто взялся быть поводырём, а все ждут лишь улучить момент да прибить за углом, или как во время войны - ждали начало атаки и стреляли командиру в спину, по типу что убит в бою, или убивали и переходили на сторону врага, полагая в то время, что лучше плен, чем жизнь в выстроенном "раю". (Правда официальная пропаганда иная. Может потому до сих пор и военные архивы закрыты. Ведь боятся правды и заинтересованы скрывать её. Ну да слава богу мы знаем историю по рассказам очевидцев. Застали. Ведь и сами уже не молоды...)
      
      
      Глава 15 (469)
      Думаю, врагам народа осталось недолго. Да и вирус как-то удивительно вскрывает глупость и поражает мозги. Люди быстро и явно высвечиваются. Глупые становятся глупее. Умные - не знаю ещё, становятся ли умнее или что-то с ними тоже случается, но вот как-то вдруг резко стали совершать непростительные ошибки те, от кого ещё недавно я не ожидал. Что же ты за коронавирус такой, что снимаешь корону с головы у людей и они предстают вдруг порой откровенными или идиотами, или предателями. Странное дело, словно Мамай прошёл мечом да пожаром - всё разом и чётко до истины. Так всё разом проявилось чтобы... Забавно.
      
      
      Глава 16 (470)
      Я знаю, что меня не оставят Высшие. Это даёт силы. Даёт уверенность. Право на жизнь. (Господи, какие крики вокруг... Соседи явно сошли с ума и просто убивают друга и попутно рушат свои квартиры. Потом бегут по лестнице. Может убегают. Поистине, иной раз сильных мира сего надо судить хотя бы за то, что довели народ до такого состояния. И лучше, как во время французской революции. Видимо не учли, что люди начнут сходить с ума. А если учли и допустили, так это двойная вина. В общем, у них шансов остаться нет. Интересно, как они будут удерживаться на своих местах. Армия? Полиция? Гвардия? А если гвардия штыки повернет против них, тогда что? Да, поистине, нам с вами нужно просто сохранить свою жизнь и дальше увидим, ибо со временем события начнут раскручиваться как снежный ком.
      
      
      Глава 17 (471)
      На мой взгляд, ошибочно полагают те, кто считает, что он знает и управляет всем, забывая про (и фактически отметая её) судьбу. Это или искреннее заблуждение, или попросту, как говорил Солженицын, "необразованщина", ибо иначе и правда ничего непонятно. (И я сейчас даже не о том, что будет понятно или непонятно, эти дискретные качества науке отдадим на откуп, но тут дело в том, что если судьба - то значит не надо вообще ни о чём переживать; и когда ей будет угодно, тогда за вами и придёт смерть; а если не верить в судьбу - тогда, опять же, и вовсе всё глупо, ибо за годы и моих наблюдений и наблюдений миллионов людей во всех поколениях бытия - жизни, бытие - это всего лишь текущий момент жизни - так вот подтверждения всюду и всегда, поэтому, как говорится, тут только руками развести да признать судьбу. И это правда. Помните, как сказал Тертуллиан в третьем веке? Верую, ибо абсурдно. Вот так всё и есть до сих пор. Разве что после третьего до нашего двадцать первого уже столько собрано доказательств "бытия божия" - это перефразируя - иронизируя Булгакова, что уж, как говорится, ни в сказке сказать, ни пером описать.)
      ("Credo quia absurdum" - "Верую, ибо абсурдно".)
      
      
      Глава 18 (472)
      На миг вы можете даже умереть. Если очень того захотите. Но после вам необходимо обязательно воскреснуть, ибо мир всё-таки должен идти по своему пути. Пути изначально предугаданному не нами, нами лишь отчасти предсказанному, да и то, как и во всех предсказаниях случаются погрешности во времени. Ну а всё, что нам с вами необходимо сейчас, это просто жить. Жить так, как быть может никто никогда и не жил ещё. Жить и за себя, и за того парня. Жить. Сейчас ключевое слово "жить". А после мы со всем (и всеми) разберёмся. Да их и сама покарает судьба. И даже уже не нашими руками, а найдутся отщепенцы, кто не выдержит первым. И порвёт их. Это начнётся. Народ долго ждать не будет. Если царь сходит с ума, его или свои же бояре травят или народ на кол садит. История. Хотя и как будет - покажет время. Как говорится, и я там был, мёд - пиво пил, по усам текло да в рот не попадало. А я к тому же ещё и безусый.
      
      
      Глава 19 (473)
      Свыше всю жизнь играют в свою игру. Забрали родителей, заставили раздать кров, обрекли на вечную борьбу, и при этом я чётко понимаю, что именно так и должно быть, ибо трудности закаляют, и лёгкость расслабляет, и значит если сейчас так - значит так и должно быть. Попросту так. А потом придёт другое время. Уже скоро. Главное продолжать борьбу.
      
      
      Глава 20 (474)
      Смешно, конечно, это всё. Смешно - даже не от нелепости какой-то или ещё какого безобразия, а, наверное, сродни отчаянию весь этот смех. Смех сквозь слёзы. Как ведь и правда глупо. Как глупо, нелепо, неискренне всё. И в то же время ты (я) понимаешь, что впереди ещё всё даже возможно. Пусть, понятно, уже и не в таком ключе как раньше. Пусть, понятно, и даже быть может вообще не будет больше ничего, что когда-то так завораживало, тянуло, привлекало, манило... Пусть... Ничего... Поверьте, как пел в известном советском мультике кот Леопольд - неприятность эту мы переживём.
      Мы и правда всё должны пережить. Только ради того, чтобы жить дальше. Как говорится, мы ещё спляшем на костях врагов наших. И не танец маленьких лебедей, а железное болеро, как говорил Шукшин в "Калине красной" ("Они у нас, собаки, спляшут! И не маленьких лебедей, нет - железное боле-р-р-ро! Краковяк вприсядку!").
      ("- Шалашовки, - ругался Егор, выходя с почты. - Вы у меня танец маленьких лебедей будете исполнять. Краковяк!.. - Он зашагал к вокзальному ресторану. - Польку-бабочку! - Егор накалял себя. В глазах появился тот беспокойный блеск, который свидетельствовал, что душа его стронулась и больно толкается в груди. Он прибавил шагу. - Нет, как вам это нравится! Марионетки. Красные шапочки... Я вам устрою тут фигурные катания! Я наэлектризую здесь атмосферу и поселю бардак. - Дальше он и вовсе бессмысленно бормотал, что влетит в голову: - Тарьям-па-пам, та-рьям па-пам!.. Тарьям-папам-папам-папам...").
      (Сценарий, написанный Шукшиным, и текст, который "пропустила" цензура, несколько отличается. Первый вариант -из фильма. Второй - из книги. Автор один и тот же, Василий Макарович Шукшин).
      
      
      Глава 21 (475)
      А ещё я понял, что, отдавая по частицам свою душу, - вы не имеете в итоге целостности души. Понимаете? Но обиднее всего, что те, кому вы отдаёте душу - из них даст бог один-два из двенадцати оценит. А перед остальными или мимо пройдёт (и будет оценено в качестве забавы), или же они ещё и на вас ополчатся. Вот ведь в чём вопрос...
      (Не потому ли так развито монашество, келья, уединение - когда люди, умудрённые опытом и жизнью, попросту решали оставить суету мира и уединится, дабы лишь наедине с собой открыть всю ту многовековую, - и ведь поистине многовековую, - мудрость, коя скрыта в глубине всех нас; ну или не всех, а избранных. Каждому ведь своё. Кто-то "избран" быть хорошим семьянином, кто-то "слесарем да токарем", кто-то "водителем", а кому-то и просто хорошо наедине с собой, ибо много ещё предстоит наблюдать, анализировать, изучать, понимать, прочее, прочее, прочее...)
      
      
      Глава 22 (476)
      Да, вот... Я почти совсем забыл... Мы говорили с вами о психике и о массовой психологии, но я хоть немного должен (обязан!) коснуться темы манипулирования, ведь это всё так часто встречается...
      Итак, рассмотрим вопрос манипулирования психикой.
      Любое человеческое общение строится на законах психики. Согласно этим законам, любое слово, жест, мимика и прочее, то есть речь и поведение человека - обладают исключительно суггестивными факторами.
      Слово - это внушение. Когда мы говорим кому-то о чём-то - мы даём этому человеку психологическую установку, то есть посредством внушения закладываем в подсознание данного человека определенную установку, которая в последствие реализуется в его действиях, поступках, мыслях, желаниях и прочее (посредством, в том числе, формирования паттернов поведения и стереотипов). Именно поэтому строить любое общение можно двумя основными способами: императивным внушением (жёстко указывая другому человеку что ему необходимо делать, невзирая на его собственные мысли и желания), или недирективными методами.
      Поэтому разговорный гипноз - это внушении в бодрственном состоянии другого человека, в отличие от гипноза, когда объект воздействия (к которому обращаемся) погружается в гипнотический сон.
      В случае классического гипноза - глаза объекта нашего воздействия закрыты (закрытие глаз - это основное отличие классического гипноза от гипноза наяву), в случае гипноза в бодрственном состоянии - глаза гипнотика открыты. И в том и в другом варианте между гипнотизером и гипнотиком устанавливается управляющая связь, так как раппорт, во время которого наблюдается торможение коры головного мозга гипнотика кроме одного участка, ответственного за связь между гипнотиком и гипнотизером (то есть гипнотик утрачивает связь с окружающей реальностью, слышит и подчиняется только гипнотизеру).
      Если говорить об этической стороне вопроса в факторе использования гипноза в общении (речь идет о разговорном гипнозе), то как и любая иная форма манипулятивного воздействия - вторжение в психику другого человека без согласия его самого или, в случае недееспособности, согласия его попечителей, на наш взгляд должна сурово пресекаться. Хотя, стоит заметить, происходит сплошь и рядом.
      Манипулирование - бессознательное навязывание воли другому человеку. При манипулировании человек (объект манипуляций) выполняет какие-то поступки, у него возникают мысли и проч., но при этом он как бы не подозревает, что инициатором его мыслей и поступков является другой человек. В этом плане манипуляция имеет схожесть с такими феноменами воздействия на психику человека, как: психопрограммирование, психокодирование, гипноз наяву, и тому подобное.
      При этом, при манипулятивном воздействии особенно явственно прочерчиваются такие основные направленности воздействия на психику, как провоцирование в психике объекта невроза.
      Невротические зависимости имеют множество различных вариаций. Не всегда невроз - это только тревожность, беспокойство, чувство вины и прочее, но и ряд, на первый взгляд, не имеющих отношение к неврозу процессов функционирования человека в социуме, например, любовь, стремление к обогащению, построение карьеры и т.п. Все перечисленные категории бытия по своим характеристикам имеют явственную схожесть с невротическими зависимостями. Именно поэтому данное обстоятельство позволяет объединить любые формы манипулятивного воздействия в одну: невроз. Другими словами, любое манипулятивное воздействие осуществляется путем провокации невроза в психике объекта.
      При этом следует заметить, что в контексте манипулирования речь о неврозе идет как о форме некоего пограничного состояния; то есть в нашем случае, в случае манипуляций, невроз - это еще не болезнь, но уже не норма.
      При пограничных состояниях психика индивида существует как бы на грани между нормой и патологией. Именно на данную особенность обратили внимание специалисты по манипулированию психикой человека, поэтому вызывая какими-либо действиями (словами, жестами, поступками, прочее) в психике объекта временный дискомфорт, они как бы погружают выбранный ими объект манипуляций в состояние предпатологии, то есть уже обозначенное нами пограничное состояние психики, вызывая состояние невроза, проявляющегося в различных формах невротических зависимостей: чувство вины, беспокойство, тревожность, моральный мазохизм, как высшая форма невроза - страх и тому подобные особенности девиантного поведения. При этом ясно дается понять, что снять любую из вышеперечисленных невротических зависимостей можно только одним эффективным способом: подчинением, т.е. добровольно-принудительным выполнением воли манипулятора. Таким образом, выполняя волю манипулятора, объект манипуляций освобождается от невротической зависимости, и его психика вновь приближается к категории нормы, а значит отступает тревожность, беспокойство, чувство вины и иная нежелательная для психики относительно здорового человека симптоматика. Это как бы общая модель манипулирования. То есть манипулирование - это провокация невроза. Если же разделить вышепредложенную модель на небольшие, как бы основополагающие отдельные части, то в этом случае следует вести речь о дополнительной модели манипулирования, как бы втором уровне манипуляций. Первый уровень - это провоцирование в психике человека невроза, после чего такой человек становится объектом манипуляций, а значит уже как бы себе не принадлежит, выполняя волю манипулятора. А второй уровень - это воздействие на психику человека, объединенное нами в трех практически равнозначных блоках: Страх-Невроз, Секс-Любовь, Деньги-Власть.
      Разберем данные пункты подробней.
      Прежде всего отметим, что все три блока взаимосвязаны и равнозначны. Это значит, что в зависимости от условий осуществления манипулятивного воздействия, на индивида может оказать влияние с целью подчинение его психики любое из перечисленного в трех блоках (по принципу, не одно, так другое). Причем во внимание можно не воспринимать более никакие условия, как то: степень развитости интеллекта, возраст, пол, уровень образования и воспитания, психическое здоровье и проч. Если перед нами совершеннолетний индивид с относительно здоровой психикой, на него может быть оказано воздействие составляющими любого из блоков. В случае иных условий - все равно из трех блоков найдется один, с помощью которого таким человеком можно управлять (на ребенка - страх, на психически больного - страх, на чиновника - деньги или дальнейшее продвижение по службе, то есть карьера). Однако большинство населения, из тех, на сознание которых оказывается манипулятивное воздействие, всё-таки относительно психически здоровы и находятся в молодом, среднем, или пожилом возрасте, то есть пребывают в состоянии, внешне пригодном для осуществления манипуляций. При этом следует заметить, что манипуляции осуществляются с какой-либо корыстной целью, то есть направлены, как правило, против тех, у кого "есть что взять". Причем, что-то "забрать" могут как у крестьянина (например, надел земли под какое-нибудь государственное или частное строительство), так и у президента (например, власть, вспомним политическую историю).
      Страх-Невроз. Страх - является высшей формой проявления невроза. Под страхом мы понимаем страх смерти, т.е. угрозу для жизни, в результате которой может наступить смерть или увечье. Подобная форма манипулятивного воздействия является одной из самых эффективных, т.к. направлена против инстинкта выживания. При этом угроза смерти или увечья может касаться как конкретно лица, на которого направлено манипулятивное воздействие, так и близких, родственников и т.д., то есть лиц из ближайшего окружения или просто на посторонних людей, если от данного человека зависит их жизнь. Невроз объединяет в себя, в данном случае, какую-либо (одну или несколько) форму невротической зависимости, т.е. проявления симптоматики невроза. Например, чувство вины, тревожность, беспокойство, сомнения, неуверенность, неврастения, навязчивые состояния (например, обсессивно-фобический или обсессивно-компульсивный неврозы), истерия, психосоматические расстройства и проч.
      Секс-Любовь. К данной категории относят все, что связано с проявлением либидо (полового желания) или любви. Что такое сексуальное желание в общих чертах большинству понятно. Поэтому несколько подробней остановимся на том, что попадает в нашем манипулятивном аспекте под любовь. И уже тогда, под понятие любовь в данном случае подпадает все что, что выражается проявлением чувств одного человека к другому. Т.е. это и любовь между мужчиной и женщиной, и любовь между детьми и родителями, любовь между родственниками, это, собственно, может быть не только любовь, но и привязанность и прочее; поэтому любовь в данном случае необходимо трактовать намного шире, чем это представляется возможным на первый взгляд. Причем, как уже понятно, секс может исключать любовь, а может и не исключать, и уж точно не является обязательным и вполне может, при осуществлении манипулятивного воздействия, существовать одно без другого (например, атака манипуляторов направлена на любимую игрушку взрослого ребенка с целью подчинения его: на машину, например; машина угоняется и возвращается после выполнения условий манипуляторов; или, скажем, киднеппинг; и тому подобное).
      Деньги-Власть. Данная категория объединяет все, что связано личным материальным и нематериальным обогащением. К материальному относят деньги и богатство: золото, машины, квартиры и прочее, к нематериальным - то, что не осязается как богатство, но или дает возможность заработать капитал или нажить богатство (карьера, например), или само по себе приносит богатство (власть, например).
      Категория Деньги-Власть - наиболее серьезная категория. Манипулятивная атака в данном случае направлена против тех объектов манипуляций, которые по каким-то причинам смогли удержать себя в рамках, чтобы не поддаться на запугивание (страх, первый блок) или провокацию сексом или любовью (второй блок). Другими словами, практически любого человека можно купить. Вопрос в том, что помощь может быть предложена не конкретно в какой-то валюте, а, например, в качестве услуги, помощи или содействии в каком-либо мероприятии, и прочее, и прочее, и прочее. При этом важно также от кого будет принята подобная "помощь", как она будет оформлена, и т.п. Иной раз можно действовать через "третьи руки" в решении какого-то вопроса, нужного, в первую очередь, самому манипулируемому. Т.е. всегда дело можно обставить так, что человек "пойдет на контакт". А если кто-то оказывается совсем "неподкупным", воздействуют предыдущими двумя способами-блоками (сексом или страхом). Но и в случае, когда человек абсолютно неподкупен, ничего не боится и никого не любит, всегда есть кто-то, кого он уважает, кто такому человеку как-то по-особенному дорог, и проч. И тогда оказывается воздействие уже на этого человека.
      Главное помнить правило: у каждого человека есть какой-то пунктик, воздействуя на который можно добиться осуществления манипулятивного воздействия. Другой вопрос, как будет осуществляться это воздействие: мягко и ненавязчиво или нагло и уверенно, это уже зависит от предварительного сбора информации об этом человеке: выявлении его связей, привычек, предпочтений, настоящих и прежних знакомств, нежелательных контактов, компрометирующих данных, способных испортить отношения со значимыми для данного человека лицами, порочащих материалов, способных помешать карьере, очерняющих материалов на близких для объекта лиц, скандальных фактов, способных загубить личную жизнь или карьеру, установление людей, которым по мнению объекта нежелательно знать о нем некоторые данные, и так далее и тому подобное.
      Говоря о страхе также следует помнить, что тесная взаимосвязь страха и высокой внушаемости человека обусловлена общностью физиологических процессов центральной нервной системы. Боящийся человек - это высоковнушаемый, а значит и управляемый.
      Правила манипуляций: если хочешь обмануть человека - должен ему что-то предлагать (когда человеку что-то даешь или обещаешь - это сильный гипнотический ключ) и, если человек завоевал какую-то симпатию - это навсегда (что-то пообещай - и уже навсегда завоюешь этого человека).
      Для успешного осуществления манипулятивного воздействия необходимо соблюдение ряда условий: установить контакт с объектом, перевести контакт в управляющий раппорт, добиться углубление транса (а значит и более эффективного управления над человеком).
      Также выделяют наиболее характерные мотивы подверженности манипулированию: алчность, страх за себя или близких, угрозу болевого воздействия, сексуальное желание, провоцирование депрессии, национализм, внутренний авантюризм, тщеславие, легкомыслие, фанатизм, жадность, преувеличенное мнение о своих способностях, сострадание, пороки и др. Интенсивность проявления отдельных чувств часто изменяется во времени и поддается коррекции. Это учитывается при манипулятивном воздействии. Помните, что, когда есть информация - всегда легче управлять.
      Таким образом, любые контакты между людьми могут являться манипулятивными и вызванными разговорным гипнозом с помощью внушения наяву (т.е. при общении в бодрственном состоянии человека; а управляющая связь осуществляется через раппорт между гипнотиком и гипнотизером.
      Во время "подстройки" (мимика, жесты, поза, проч.) к человеку активно используются следующие правила: ваша физическая привлекательность всегда играет на руку, равно как если мужчину сопровождает красивая женщина (или женщину - мужчина); скромность и застенчивость воспринимаются как привлекательность; улыбка способствует доверительности; твердое рукопожатие дает положительные эмоции о человеке, а его активная жестикуляция говорит о его заинтересованности; уютная обстановка, хорошая еда, алкоголь, негромкая музыка всегда располагают к общению, а значит и повышают риск использования манипулирования.
      Мы должны обратить внимание, что психика человека по своей природе предрасположена к некой восприимчивости, которую используют для скрытого воздействия (манипулирования). Как мы уже заметили, манипулирование - это психологическое воздействие одного человека на другого. Цель такого воздействия - выполнение воли манипулятора. Манипулирование встречается везде и всегда, т.к. отношения в обществе невозможны без манипулирования. Манипулирование в данном случае будет завуалировано стремлением одного индивида - подчинить (оказать воздействие на психику с целью подчинения) другого.
      Вследствие предрасположенности людей к различного рода невротическим зависимостям, всегда найдутся те, кто пожелает воспользоваться слабостью для навязывания своей воли. Таких людей называют манипуляторами. Манипуляторы для управления другим человеком провоцируют в нем невроз (т.е. вызывают невротическую симптоматику), выдвигая определенные условия, выполнение которых приведет к избавлению от невроза, т.к. подчинение - всегда является избавлением от невроза. Точнее, в этом подсознательно уверен человек, подвергшийся манипуляциям. Подсознательно - потому что манипулятор всегда действует скрытно. Скрытность - это отличительная особенность манипуляций. Например, если вы открыто кому-то отдадите команду - это будет приказ. Человек воспринял вашу команду сознательно и уже подчиняется или не подчиняется в зависимости от обстоятельств. Тогда как скрытое, манипулятивное, управление - состоит в том, что манипулятором отдается как бы не явная команда к действию, а закамуфлированная, тайная команда, направленная не на сознание, а в обход сознания - на подсознание. И в этом случае сопротивляться, зачастую, невозможно. Скрытая команда поступает сначала в подсознание, а уже оттуда переходит в сознание и оказывает влияние на сознание вследствие того, что сознанием руководит бессознательное психики. При этом, в случае скрытого манипулятивного воздействия в психике человека, подвергшегося манипуляциям, словно все время мигает "лампочка", вызывая невротическую симптоматику; такая симптоматика исчезает, когда человек выполняет волю манипулятора, провоцировавшего в нем невротическую зависимость.
      Рассмотрим данный вопрос подробней.
      Известно, что психика человека устроена таким образом, что вынуждена все время балансировать на грани между неврозом и обычным, нормальным состоянием (т.н. условной нормой). Мы не рассматриваем в данном случае невротиков, которых на самом деле намного больше, чем показывает статистика обращений к врачам. Психика почти всех без исключения людей подвержена специфическому воздействию, вызывающему соответствующую симптоматику, именуемую неврозом. Причем, как раз для снятия подобной (невротической) зависимости такой индивид вынужден подчиниться воле другого. И тогда симптом исчезнет. Наступит временное улучшение состояния. И в какой-то мере вся проблема для человека будет заключаться лишь в том, что он будет вынужден пойти на уступки манипулятору (выполнив его волю). Подобную особенность психики человека используют манипуляторы. Они намеренно создают дисбаланс в психике (нагнетают обстановку), а после предлагают своего рода "лекарство" (способ избавления от вызванной ими раннее симптоматики).
      Важное значение в структуре психики занимает бессознательное. Именно в бессознательном берут начало мысли и рождаются желания, которые после переходят в поступки и действия. При этом создается впечатление, что поступки происходят под контролем сознания. На самом деле сознание в данном случае имеет подчиненную функцию, потому что причина происходящего сейчас заключается в том, что было заложено в подсознание раньше. Как формируется бессознательное? Все, что было когда-то индивидом услышано или увидено, все, что когда-то проходило мимо него (его зрения, слуха, органов осязания...) оседает в бессознательном психики. При этом так получается, что становится совсем не важен срок давности. А то и наоборот, для того, чтобы информация, попавшая в подсознание, обработалась, необходимо время. Другими словами, информация, заложенная в подсознание, может "выстрелить" и на другой день, а может только через годы, а то и десятилетия. Важность такой особенности взаимодействия сознания и подсознания (бессознательного) весьма существенна, ибо на этой особенности отчасти построено манипулятивное воздействие на психику. А потому для манипуляторов самое важное правило - воздействовать на подсознание другого индивида таким образом, чтобы он выполнял вашу команду (ваше завуалированное желание), но при этом считал, что делает это сам, по доброй воле и собственному усмотрению. Как возможно сделать подобное? Среди многочисленных способов выделяется один, который, за малым исключением, не оставляет шансов индивиду, на которого направлено манипулятивное воздействие, не поддаваться манипуляциям. И становится возможным подобное от того, что первоначально в манипулируемом провоцируется воздействие на какой-либо из базовых инстинктов (страх, например). А после манипулятор демонстрирует способ избавления от того, что вызвало подобный негатив в психике (и начало развития психо- или невро- симптоматики). Подобный прием обычно действует безотказно. Например, вас сначала могут заключить в камеру, угрожать избить и проч., дождутся, когда ваше эмоциональное состояние будет на грани срыва, а после придет кто-то, кто вас спасет. Пригрозив обидчикам. Помимо вашей воли вы будете благодарны такому человеку. Это в масштабах, так сказать, отдельного человека. А вот пример в масштабах страны. Сначала власти посредством СМИ и других возможностей будут нагнетать обстановку, всячески высвечивая угрозу, например, терроризма или страшного вируса. А после (когда общественное мнение будет соответствующим образом подготовлено) - объявят о мерах чрезвычайного воздействия, направленных на предотвращения терактов или дальнейшего распространения вируса и прочего, что необходимо согласно общему плану правителей (и что понятно отличается обычно всегда от реального положения вещей). И уже под эту кальку можно будет делать любое ужесточение, от прослушивания телефонных переговоров (которые и так прослушиваются; правда пока делается это выборочно и робот-автомат реагирует на ключевые слова, после упоминания которых запись разговора включается автоматически), до массовых арестов и депортирования неугодных лиц из страны, да чего угодно.
      Следует заметить, что к угрозе подобного воздействия люди становятся подвержены в период относительной стабильности. Когда психика человека в течение определенного времени не испытывает потрясений, как бы привыкает к состоянию покоя, расслабляется. И если в это время последует удар - подобное будет иметь гораздо более существенные последствия, нежели чем произвести манипулятивную атаку в период, когда организм индивида (прежде всего его психика, его эмоциональное состояние) находится как бы на взводе. Помните: пролетариату нечего терять, кроме своих цепей? И в тоже время, имеющий какой-то материальный достаток человек всегда подсознательно опасается лишиться этого. Это заложено в природе. Причем, говоря о природе, мы должны отдавать отчет в том, что психика практически всех без исключения людей имеет общую структуру, а поведение отдельного человека складывается из механизмов психики, реагирующих на какие-либо обстоятельства. Именно общий характер проявления подобной реакции имеет как бы схожу направленность и почти не зависит от характера личности самого индивида. Да и сам характер формируется в результате нахождения индивида в той или иной социальной среде. Потому-то и в своей основной массе психика всех индивидов схожа, и имеет некоторое отличие большей частью объясняемое воспитанием, социальным окружением, и т.п.
      Обратим внимание, что характер манипулирования иной раз не просто определить. Причем, именно т.н. невидимый характер манипулирования зачастую и является причиной факта возможности и результативности манипулирования. Да и большинство людей по природе склонно к доверию в значительно большей степени, чем это можно поначалу предположить. Причем на данное обстоятельство как бы оказывает положительное влияние целый ряд факторов, берущих начало в структуре психики индивида. И при определенных обстоятельствах, через какой-то (заранее не планируемый) промежуток времени ситуация складывается таким образом, что психика индивида становится наиболее предрасположена к влиянию извне. А последующее воздействие порой несопоставимо как по масштабам, так и по силе оказываемого на психику воздействия - с чем-то существовавшим доселе. Ведь вполне разумно предположить, что если мы рассматриваем психику взрослого человека, то имеем дело с уже сформированными в данной психике определенными установками (а все наши поступки - суть влияние установок, имеющихся в бессознательном).
      Рассматривая вопрос манипулирования, заметим еще раз, что манипуляции не только осуществляются всегда и везде, но и носят преимущественно бессознательный характер. Можно предположить, что связано это с общей теорией выживаемости видов (человек такой же вид, как и другие животные) и простирается в плоскости подавления одними - других, установления собственной власти, показного величия, и прочих моментов, символизирующих в привычном нам понимании демонстрацию власти и могущество. Принимая во внимание, что власть и могущество - суть способ выживания. Не вы - так вас. Если не покажете силу - другие будут стремиться поглотить вас. Страх - лучше, как страх (боязнь) вас, а не страх у вас (в отношении к кому-то). Потому как, если вас боятся - значит, вы имеете возможность предохранить себя от невольного или вольного покушения и тем самым имеете возможность продолжать заниматься своим делом, не опасаясь вмешательства извне. Сохранение своей идентичности и самостоятельности мышления и поведения было важно во все времена, и по-особенному важно сейчас, в двадцать первом веке, когда всеобщая глобализация значительно упростила выживание человека в пределах природы, а значит порой значительно сократила необходимость расходования мускульной силы для жизни, выживания. Не поэтому ли (а недостаток расходования физической энергии приводит к стрессовой подверженности) в психике современного человека значительно больше прослеживается фактор агрессивности, возникающий из-за недостатка реализации той психической энергии, которая в былые времена расходовалась на борьбу со стихиями природы или врагами.
      Кстати, тема врагов может показаться весьма интересной, потому как на всем протяжении существования человека (начиная с библейских времен) всегда существовали враги по отношению одних индивидов к другим. А что такое враг? Враг - это угроза. Угроза существованию, угроза выживанию, угроза вообще жизни. И уже получается, что масштабы общества и в представлении Томаса Мора, и в учении Карла Маркса (коммунизм как высшая форма социализма, и утопия - как оптимальная, хотя и не совсем возможная модель общества) были в чем-то схожи. И прежде всего, ни в том, ни в другом не должно было существовать врагов. Явно предусматривая, что враги к тому времени или будут уничтожены, или же - наподобие коммуны Макаренко - преобразованы в тружеников. Во что, в общем-то, верилось не особо, и потому словно для надежности и в зависимости от тяжести вины и общего вреда - врагов или уничтожали, или перевоспитывали в исправительно-трудовых учреждениях. В нынешние же времена, когда массовые аресты могут привести к дестабилизации общества (или хаоса, который мы наблюдаем на примере оранжевых, бархатных и коричневых революций в бывших союзных республиках), власть (власть - как основной и главный манипулятор массами; массы = народ) использует такой известный метод управления, как предварительное формирование образа врага. Если враг не сдается - его уничтожают. Если врага нет - его выдумывают. А уже после, как бы под шумок, проделывают свои грязные делишки. Общий результат которых один: ужесточение и связанное с таким ужесточением выгадывание всяческих благ себе. Ибо настоящей справедливости до конца быть не может, так как все люди не могут быть одинаковыми: есть лентяи, а есть труженики, есть умные, а есть глупые, есть те, кто все время стремится к постижению знаний, а есть те, кому ничего не нужно более того, чем у них уже есть. И в таких диалектических категориях проходит жизнь. И это, в принципе, нормально.
      Рассматривая вопрос манипулирования, мы также должны выделить такую непреложную часть возможности манипулирования, как стремление индивидов к подчинению. Что такое подчинение? В общем плане - это выполнение воли другого. Отдельный вопрос: злая или добрая может быть воля, и сознательное ли выполнение воли (приказа) другого индивида или подчинение бессознательное? Так же как и добровольное ли это выполнение приказа, или вынужденное?
      Отбросим сразу какое-либо нагнетание обстановки, возможное с позиции подчинения к выполнению приказа. Манипуляторы так не действуют. Манипуляция вообще становится заметна (зачастую заметна лишь после анализа проблемы) только тогда, когда основное событие уже свершилось. Причем тот, кто в результате маневров манипулятора совершил какие-либо действия против себя, в момент совершения таких действий чаще всего не подозревал о нанесении тем самым вреда себе. В этом и искусство манипулятивного воздействия, когда манипулятор тайно вынуждает кого-то выполнять его команду, но при этом тот, кто выполняет ее - искренне считает, что инициатива исходит от него. Это особенность и определенное преимущество манипулятивных методик перед просто технологиями силы и подчинения, например, страх наказания (в результате манипуляций страх тоже может быть, но в данном случае страх страху рознь: при явной угрозе страх от сиюминутного осуществления угроз, а в случае манипуляций - страх как угроза от некоего фантома, когда последствия только предполагаются). Обычно манипулятор ни за что не признается в своих манипуляциях даже себе. То есть он понимает, что другие индивиды выполняют его какие-то требования, но сводит это не на требования, а на просьбы. Да и вообще, манипуляторы как маньяки: имеют приятную наружность, вкрадчивый голос, всем своим видом располагают к себе. Но бойтесь их. Это волки в овечьей шкуре. Ибо стоит им только добиться необходимого от вас - и уже способны напрочь исчезнуть их манеры. А если вы по доброте душевной рассчитываете на продолжение понимания - ошибаетесь. В большинстве случаев манипуляторы рвут контакты сразу, и вы их больше не интересуете (если, конечно, у вас уже ничего не осталось из того, что нужно манипуляторам).
      Вообще же, говоря о манипуляциях, мы как бы волей-неволей должны поднимать вопрос доверия. Он как никакой другой проявляется в данном случае в наибольшей степени. Притом, что сам факт манипуляций, как мы заметили, зачастую сразу не обнаруживается. А по-настоящему доверчивые лица и после свершившегося ни за что не могут предположить, что их попросту использовали. Поэтому будьте всегда настороже, сохраняйте трезвый ум, крепкие нервы, меньше чувств и больше холодного расчета. К сожалению, только так можно противостоять врагам, которые часто скрываются под личинами добрых приятелей, знакомых, и особенно много их среди друзей. Вернее, среди тех, кто стремится всяческим образов навязаться к вам в друзья, заискивая, угождая, и проч. Не поддавайтесь на провокации. Манипулятор - это как лакей - сначала кланяется, а при случае с удовольствием обманет. А наиболее искусные манипуляторы могут походить и на дрессированных тигров. Будут прыгать через горящий обруч, давать себя гладить, показывая свою покорность и пресмыкаясь перед вами, а когда полностью усыпят вашу бдительность - загрызут без зазрения совести. Враг он и есть враг. Но враг еще опасней, если до поры до времени скрывается под личиной друга или всячески норовит показать свою слабость и беспомощность. И еще хорошо, если обман вскрылся сразу, и вы не успели привыкнуть к такому человеку. Но иной раз враг таится, выдавая себя за вашего сторонника. А если это хитрый враг-манипулятор, то и действует он осторожно, потихоньку отщипывая куски от пирога. И может пройти много времени, прежде чем становится понятно, что нас обманывали. Обман и ложь - это достаточно характерно для манипуляторов. Если что-то отняли у вас силой - это не манипуляция. А если вы сами что-то отдали, да еще чуть ли не упрашивали, чтобы у вас взяли - вот это уже похоже на манипуляцию. По крайней мере, манипуляторы действуют именно так. Они ни за что не заявят, что у вас имеется что-то, что им необходимо. Но своим видом, словами, действиями, повадками и проч. будут показывать, незримо намекая, пока, наконец, вы сами не сообразите из-за внутренней порядочности, что другой человек нуждается в том, что есть у вас, и отдалите ему это, да еще уговорив, чтобы взял. Он возьмет, еще бы! Но при этом разыграет целый спектакль, и у вас еще возникнет чувство вины за то, что вы не отдали это ему раньше. Ну а после, когда обман обнаружится...
      Если разобраться, кто сможет сейчас вспомнить всех, с кем мы общались пять-десять-пятнадцать и даже двадцать и более лет назад? С кем как будто дружили? Вряд ли вспомним всех. Потому что прошло время. Со временем все проходит, говорил библейский царь Соломон. Поэтому и ваши нынешние страсти через четверть века потеряют свой накал, а через полвека скорее всего и вовсе забудутся. Так стоит ли в этом случае сейчас о чем-то переживать? Может, если уж произошло, забыть. А еще лучше, по возможности быть бдительным, обезопасивая себя от вмешательств в подсознание с целью навязывания вам чужой воли. Воли манипулятора. По сути, врага. И что уж точно - не друга. А кому-то из манипуляторов и вовсе нужен лишь миг. Они все сделают, чтобы хотя бы на миг вы почувствовали к ним особое очарование и стали уверены, что все, что есть у вас, вам не принадлежит, вам не нужно, вам даже мешает. Через миг вы просветлеете, сознание вновь придет в норму. Но этого мига, мига, пока вы пребываете в измененных состояниях сознания, достаточно, чтобы манипулятор присвоил ваше добро. Манипуляторам, этим врагам в человечьей шкуре, действительно этого будет достаточно. Потому что схватят они - то, что хотели, - и бежать. И не настигните вы их, трудно будет настигнуть, потому что опасны эти люди на самом деле, и может в иных случаях даже лучше отдать им все что просят, и больше не связываться с ними. Потому что осуществление обмана против вас будет в таких случаях хоть какой-то гарантией, что на какое-то время (если повезет - навсегда) эти манипуляторы будут вас избегать. Да и то, что произойдет, для вас, быть может, тоже в какой-то мере окажется полезным. Ибо, во-первых, вы избавитесь от замаскировавшегося под друга врага, а во-вторых, в другой раз будете осторожными. А манипуляторам придется с каждым разом повышать свое криминальное мастерство.
      Хотя и без этого манипуляторам приходится работать над собой вдвойне, потому что для удачного осуществления их схемы обмана должны быть выверены до мелочей, а сами манипуляторы должны быть как минимум на порядок выше жертвы по интеллектуальному уровню. Иначе ничего не получится. Их обман быстро раскусят. А при случае еще и побьют. Но верно одно: эти люди в большинстве своем уже не исправятся. Они будут приспосабливаться, всячески мимикрировать в поисках новых удачных схем обмана. Но не исправятся. Потому что это их жизнь. А исправить их может только смерть. Но манипуляторы обычно всегда как-то по-особенному живучие...
      Поднимая вопрос возможности манипуляций, мы должны говорить и о том, что существует определенная категория людей, которые как бы излишне изначально подвержены манипулятивному воздействию. Кто эти люди? Это определенная категория индивидов, исключительно честных по своей природе, которые привыкли видеть в окружающем мире только хорошее, которые привыкли доверять людям, и которые сами по себе очень мирные и добросердечные, чтобы видеть в первом встречном врага (притом что манипуляторы чаще всего как раз и выступают в роли этих самых первых встречных, быстро входят в доверие, становятся чуть ли не близкими друзьями или родственниками, а после того, как притупили бдительность, обманывают и исчезают).
      Стоит заметить, что большинство подверженных манипуляциям людей населяло бывший Советский Союз, какая-то часть их еще до сих пор остается в провинции, заметно меньше их (почти не осталось) в крупных городах-мегаполисах, и особенно почти нет в двух столицах России. В свое время (после Перестройки и особенно после одна тысяча девятьсот девяносто первого года) таких людей всячески высмеивали, ставя в укор устарелость их взглядов, тогда как весь вопрос заключался в том, что молодость и взрослая жизнь таких людей прошла при одном режиме власти, а после внезапно пришли новые экономические отношения с демократическим уклоном и надо было срочно "перестраиваться" (от слова Перестройка). А перестроиться в те времена почти в большинстве случаев означало стать спекулянтом и расхитителем социалистической собственности. Что, по вполне понятным причинам, такие люди сделать не могли, ибо их не так воспитывали. Зато могли другие, бывшие комсомольцы, фарцовщики и спекулянты, которые всегда с особой долей условности воспринимали эпоху развитого социализма (или, по мнению ряда исследователей - коммунизма), а потому вовремя среагировали на ситуацию, и "перестроились", оставив позади более честных собратьев, в большинстве случаев обобрав этих самых собратьев до нитки.
      Мы еще раз обратим внимание: в большинстве своем люди, подверженные к манипуляциям, очень честные люди. А манипуляция против них становится возможной в случае, если враг-манипулятор использует неосведомленность таких людей в каких-то вопросах. Во все времена было известно: вооружен - значит защищен. Вооружен знаниями, а значит и защищен против манипуляторов, из которых состоит практически каждый второй, а еще вернее - каждый гражданин любой страны, ибо манипуляция начинается в раннем возрасте, когда ребенок замечает, что свои хныканьем сподвигает родителей или воспитателей на выполнение каких-то действий, необходимых (выгодных) ему. Вот вам и простейший пример манипуляции. Когда ребенок вырастает, т.е. становится взрослым, он просто выбирает другие средства для того, чтобы заставить других выполнить свои условия, и, зачастую, ведь выполняют. А если выполняют, значит манипуляция осуществилась, мозг манипулятора получил соответствующий сигнал, который передается в сознание (а заодно и в подсознание) уже в виде психологической установки, ну и дальше нечто подобное уже может осуществляться как бы бессознательно. Образуется что-то вроде условного рефлекса. Манипулятор, после удачно проведенной манипуляции, закрепляет свой успех. И уже становится неисправимым негодяем по жизни.
      Однако, не все так просто. Если рассматривать вопрос индивидов, подверженных к манипулированию, то мы должны говорить, что в иных случаях они сами провоцируют нечто подобное своим поведением, например, по типу как провоцировала бы инстинкты местного контингента зашедшая в притон подвыпившая девица в мини-юбке. Люди, подверженные манипулятивному воздействию, это в большинстве своем достаточно доверчивые люди. В основном это интеллигенция. А отличительной чертой интеллигентности со времен Достоевского и Толстого было непротивление злу насилием. И вот тут-то и оказывается, что те, кто проповедует подобный взгляд на жизнеустройство - в первую очередь и оказываются под прицелом манипуляторов как раз вследствие своей исключительной беззащитности. А значит и доверчивости. Ведь добродушного человека намного легче облапошить.
      Наличие доверчивости у таких людей словно располагает к совершению против них манипуляций. Как, например, следует говорить о неких индивидах, которые то ли внешностью, то ли складом характера, а скорее всего, помимо перечисленного, еще чем-то уже как бы бессознательно располагают преступников к совершению против них преступлений. Как это ни печально. И люди становятся черствыми, потому как сейчас это почти единственная форма выживания и адаптации в новом демократическом обществе. При этом демократия демократии рознь. Где-то это действительная свобода (когда министра могут снять с должности, увидев его с проституткой). А где-то и вас еще и посадят за то, что вы увидели то, что вам не полагается.
      Таким образом, мы вполне можем говорить о существовании определенной категории индивидов, которые всей своей внутренней сущностью словно располагают против себя, бессознательно вынуждая к совершению против них преступного умысла. Причем здесь, по-видимому, мы действительно должны говорить о некой бессознательности совершения подобного. Под юрисдикцию оправдания в судебной практики, конечно, подобная форма задействования подсознания не подпадает (это не "состояние аффекта"); но если подходить к вопросу с позиции наличия в психике индивида сознания и подсознания, то в этом случае следует обратить внимание, что обвиняемую сторону в этом случае вполне можно признать как бы и не виновной. Ну разве что виновной в том, что сознание на этот момент у такого индивида отключилось настолько, что он не смог сдержать внутреннего позыва посягнуть на другого индивида, уже получается вынудившего его своим внешним видом к манипуляциям, то есть к обману. При этом следует заметить, что здесь достаточно тонкая грань, и, по всей видимости, в реальности доказать что-либо подобное будет весьма затруднительно (а может и невозможно). Но уже то, что подобный факт существует в природе, как бы говорит за себя. Хотя и, опять же, если провести параллель между бессознательными желаниями, возникающими в подсознании, и их реальным воплощением, то следует заметить, что как минимум больше половины подобных желаний уголовно наказуемо. Потому и существует в психике такая инстанция как цензура, функция которой как раз и заключается в том, чтобы не пропускать в сознание негатив, прорывавшийся из подсознания. В случае же, если цензура психики по каким-то причинам не справляется с отведенной ей ролью (подобное возможно в результате нахождения индивида в измененных состояниях сознания), тогда обычно и становятся возможными преступления против личности, различного рода убийства да изнасилования.
      Мы уже замечали, психика индивида представлена тремя составляющими некоего структурного единства (сознание, бессознательное, и цензура, Альтер-Эго). В обычном состоянии, состоянии ровном, т.е. не удрученном какими-либо невзгодами, трудностями, волнениями, опьянением, чрезмерной усталостью и проч., человек находится в сознании. В таком состоянии (состоянии сознания или обычном состоянии сознания) важную роль играет цензура психики, которая стоит на пути между информацией, поступаемой как из внешнего мира в мозг (в психику) индивида, так и (что менее заметно) на пути информации из мира внутреннего (бессознательного, или подсознания) в ту же самую психику (т.е. оказывает влияние на психику). Цензура психики представляет собой своеобразный барьер критичности, и основная роль цензуры - перераспределять информацию из окружающего мира между сознанием и подсознанием (бессознательным). Известно также, что при определенном влиянии разных факторов цензура психики индивида может ослабевать, и в такое время информация, которая раннее могла быть отвергнута цензурой (и отправлена в бессознательное) оказывается в сознании, а значит может сразу влиять на поведение индивида. Тогда как ранее ей приходилось сначала откладываться в подсознании, будучи отвергнутой цензурой, и только при создании определенных ситуаций, в благотворном ключе воздействующих на сформированные раннее полу-установки и полу-паттерны поведения, начинать оказывать свое влияние на сознание, т.е. на мысли и поступки. В случае ослабления цензуры психики мы можем говорить о нахождении индивида в измененных состояниях сознания. При этом следует понимать, что сами измененные состояния сознания в ряде случаев являются результатом каких-либо предварительных воздействий на психику, в результате которых психика на время теряет привычное ей свойство выставлять барьер на пути любой информации, получаемой из внешнего мира, информации как посредством межличностной коммуникации, так и информации, получаемой при помощи средств массовой коммуникации. Кроме того, следует обратить внимание, что в измененных состояниях сознания психика индивида может погружаться как самостоятельно (в результате, например, алкогольного или наркотического опьянения, депрессии, немотивированной агрессии и проч.), так и намеренно, со стороны манипулятора. В этом случае манипулятор какими-либо своими действиями (словами, поступками, проч.) провоцирует психику объекта манипуляций (жертвы), чем вызывает в психике последнего явный временный дисбаланс (психологический дискомфорт, результатом которого является ослабление цензуры психики), проявляющийся в погружение на какое-то время такого человека в состояние измененного сознания, в результате, например, ярости, вспышки агрессии, печали, и проч. симптоматики проявления явно деструктивного поведения, когда у человека временно исчезает способность контролировать себя (посредством сознания), и какое-то время он пребывает в т.н. "состоянии аффекта". При этом, повторимся, опытные манипуляторы (специалисты, прошедшие специальную школу подготовки в спецслужбах, врачи-психиатры, психотерапевты, психологи, или иные лица, в т.ч. имеющие врожденные или интуитивно приобретенные в течении жизни способности) могут намеренно погружать нужного им человека в ИСС (измененное состояние сознания), провоцируя, например, у него невроз, и таким образом добиваясь "своего", потому что исходя из того, что в ИСС ослабевает барьер критичности, становится возможным запрограммировать такого индивида или на появлении у него определенных мыслей, которые приведут в последствии к определенным поступкам, необходимым манипуляторам, или сразу вызвать совершение поступков, через, например, повышение порога суггестии (внушения) в моменты изменённого состояния сознания (ИСС). Другими словами, человека можно сначала вывести из себя, а после запрограммировать на выполнение нужных действий. И если необходимо чтобы кто-то выполнил то, что хотите вы, но это невозможно достигнуть пока этот человек пребывает полностью в сознании (в обычном состоянии сознания), психику такого человека нужно сначала перевести в ИСС (посредством, например, провокации невроза), а после уже внушить ему выполнение действий, которые от него необходимы.
      При этом, заметим, в зависимости от порога внушаемости и прочих обстоятельств (жизненный опыт, уровень образования), можно добиться быстрого или замедленного результата. А значит, будут различаться и способы воздействия на психику. Например, если мы рассматриваем психику неуравновешенного человека, то если какими-либо словами, жестами, или поступками произвести воздействие на этого человека, то можно перевести его нервную систему в состояние возбуждения, а значит тем самым спровоцировать такого человека на принятия каких-либо скороспелых действий (являющихся следствием состоянием аффекта, т.е. кратковременным превалированием порывов, идущих из под сознания - над сознанием). Позже, когда режим торможения сменит гиперактивность, такой индивид будет сожалеть и раскаиваться над совершенным им; но это уже будет после. А значит акт манипулирования психическим сознанием состоялся. Тогда как для тех индивидов, у которых наоборот, в коре головного мозга преобладают периоды торможения, необходимо будет использовать другую методику. К каждому человеку можно подобрать свой ключик. Не существует тех, кто не подвержен к воздействию. Вопрос заключается в том, чтобы для разных индивидов подбирать свои "ключи", открывая дверцы в их психику, а значит и получая возможность воздействовать на таких индивидов, в иных случаях фактически моделируя их поведение.
      Остановимся на подобных формах моделирования. В данном случае мы должны говорить не только о воздействии на подсознание такого индивида, но и о воздействии на архетипическую часть подсознания. Известно, что в бессознательном психики (в подсознании) хранится внушительный объем информации. Это как информация, попадающая в бессознательное в процессе жизненного опыта индивида (в результате задействования репрезентативных и сигнальных систем), так и информация, полученная генетическим (через ДНК родителей) и филогенетическим (опыт предшествующих поколений) путем. Причем важность каждой части подобного пополнения бессознательного психики поистине огромна и имеет бесконечные характеристики.
      При этом фактически невозможно предсказать каким образом в тот или иной момент произойдет активность соответствующих нейронов головного мозга, вызвавших в последствие ту или иную реакцию человека. Подобное зависит от разных факторов и трудно поддается какой-либо разгадке в масштабах того или иного индивида.
      Как известно, все, что психика человека воспринимает через т.н. репрезентативные (визуальные, аудиальные, кинестетические) и сигнальные системы (чувства, речь) откладывается в подсознании (независимо от того, было ли это воспринято сознанием, или оказалось сразу вытесненным последним).
      Далее подобная информация помещается в глубинах памяти и при необходимости может быть извлечена наружу (то есть перейти в сознание, реализуясь в поступках человека). Кроме того, информация, перемещаемая в подсознание, может находить отклик с информацией, уже находящейся в бессознательном ранее. В этом случае можно говорить о сформировании в бессознательном психики паттернов поведения, т.е. неких устойчивых механизмов, которые формируются посредством того, что в бессознательном оказывается информация, которая имеет сигнал, полярный с раннее поступившей в подсознание, и сформировавшей там полу-паттерны. При таких условиях прежняя информация усиливает вновь поступившую и служит образования полноценного паттерна.
      Можно говорить, что бессознательно психика ставит некие якоря или ловушки, попадая в которые новая информация почти тут же находит благотворный отклик. Такую информацию принимают как свою, оказывают ей повышенное внимание, потому как она укрепляет информацию, находящуюся раннее, усиливает ее, и служит дальнейшей консолидации совместных усилий, когда появляется возможность перейти в сознание, а значит и претворится в действительность.
      При этом следует обратить внимание, что необходимость в данном случае - лишь как следствие возможности, потому как не каждая информация из бессознательного психики переходит в сознание. Причем, процесс перехода может иметь различную протяженность по времени. В ряде случаях можно несколько увеличить скорость реакции (т.е. скорость прохождения информации) и почти сразу обратить информацию, получаемую из внешнего мира, в какие-либо поступки и прочие реальные действия индивида. Известно, что не вся информация поступаемая из внешнего мира находит положительный отклик в цензуре психики, а значит попадает в сознание. Большая часть информации оказывается вытесненной (в результате барьера критичности психики). Об этом мы уже говорили. Однако какая-то часть информации, поступаемая из внешнего мира, действительно оказывается способной сразу поступить в сознание. Т.е. цензура психики по каким-то причинам подобную информацию пропускает. Такие факты встречаются.
      Следует обратить внимание, что психика индивида с повышенным вниманием относится к информации, которая имеет схожую кодировку с той информацией, которая поступила в мозг ранее. В этом случае новая информация как бы не противоречит поступившей ранее информации, которая закрепилась в подсознании, образовав или полноценные установки и паттерны (тогда новая информация усиливает уже сформировавшиеся установки и паттерны), или только наметив образование таких установок и паттернов (вследствие чего образовались полу-установки и полу-паттерны, а теперь новая информация схожей кодировки усиливает их, формируя полноценные установки и паттерны). Процесс формирования полу-установок и полу-паттернов используют манипуляторы, которые сначала преподносят объекту манипуляций информацию, которую этот человек хочет услышать, тем самым усыпляя его бдительность (т.е. нейтрализуя цензуру психики) и вызывая предрасположенность к себе, а значит, и становятся практически полноценными управленцами души подчинившегося им человека. Подчинившегося, заметим, не по воле своей, а в результате предварительно проведенной работы манипулятивного характера. Диверсии против психики. Вражеской вылазке с последующим порабощением психики. Подчинении и управлении волей. Влияния на совершаемые поступки и даже на появление тех или иных мыслей. Т.е. злодей-манипулятор в ряде случаев может полностью подчинить себе того или иного человека, получив контроль над его психикой.
      Как мы уже заметили, весьма эффективным методом манипулятивного воздействия на индивида является выведение его из психоэмоционального равновесия. Простирается этот метод в спектре воздействия на сознание и закладывание установок в подсознание и устойчивых механизмов (паттернов в бессознательное психики) в то время, когда психика индивида находится в ИСС, что, в свою очередь, достигается путем сознательного погружения индивида в трансовые состояния, провокацию, например, невротической зависимости, страха, и проч., в результате чего цензура психики на какое-то время ослабевает, и как раз в этом время становится возможным навязать такому индивиду установки, которые в последствие он будет неукоснительно выполнять. Кроме того, мы еще раз обращаем внимание, что большинство людей на самом деле бессознательно желают подчиняться. Путем подчинения (выполнения воли другого) такие люди на время снимают с себя психологический груз ответственности (любой человек испытывает воздействие культуры, т.е. сознательного контролирования первичных инстинктов, а значит в той или иной степени находится в состоянии невроза). Подчиняясь другому, большинство людей бессознательно освобождаются не только от щемящего их душу чувства ответственности, но и подчиняясь, бессознательно успокаивают себя тем, что, идя на поводу у другого - на самом деле оказывают ему своеобразную услугу, помогают ему. То есть, в данном случае, как и практически при всех видах манипуляций, перед нами искренняя заинтересованность объекта манипуляций (без этого любая манипуляция была бы затруднительна) в выполнении каких-либо действий, которые, заметим, угадал манипулятор. Угадал сознательно или бессознательно - другой вопрос. Сам факт манипулирования налицо, потому как манипулирование - это выполнение воли другого с искренним желанием эту волю выполнить. И пред нами навязывание подобного исполнительского желания со стороны манипулятора - объекту манипуляций. У самого объекта появляется желание даже не выполнить волю (это вторично), а он считает, что инициатива исходит от него, и что уж точно, никто его ни к чему не вынуждает. Наивное заблуждение. Объект не подозревает, что все его поведение было чуть ранее смоделировано злодеем-манипулятором. И, к сожалению, излишнее самомнение объекта манипуляций иной раз слишком дорого ему обходится.
      Но людям хочется выполнять чужую волю. В результате выполнения воли другого, индивид подспудно (т.е. бессознательно) понимает, что и ответственность за совершенные им действия как бы уже несет не он, а другое лицо (навязавшее ему свою волю). А значит, с такого индивида-ведомого словно автоматически снимается ответственность. И как следствие, исчезает тревога, потому как еще со времен развития цивилизации, культура накладывает свой отпечаток на личность индивида, погружая его психику в состояния необходимости постоянно сдерживать первичные инстинкты, что, в свою очередь, бессознательно вызывает рост обеспокоенности индивида, и как следствие - развитие тревожности и прочих форм симптоматики невроза.
      Стоит заметить, что манипуляции различаются по характеру воздействия: манипуляции, направленные против отдельной личности, и манипуляции против масс. Манипуляция - это скрытое воздействие, воздействие на подсознание. Согласно психоаналитической теории, манипулирование - это стремление навязать свою волю другому. Причем, не посредством силы (иначе это будет не манипулирование, а силовое воздействие), а через вызывание в психике индивида, на которого могут быть направленно манипулятивное воздействие - или невроза, или, например, через провокацию базового инстинкта (страха, например). Что почти тут же вызывает определенный дискомфорт в психике и заставляет такого индивида скорее принять условия манипулятора. А значит манипуляция прошла успешно, и манипуляторы достигли успеха. Одной из защит от манипуляций является разграничение воздействия манипулятора. Ведь чаще всего манипуляции становятся возможными в случае как бы поверхностного или рассеянного воздействия. В случае же если несколько вопросов (или один, но весьма расплывчатый) вы разделяете на несколько составляющих - то в этом в случае манипулятору приходится находиться в жестких рамках, в которые вы его ставите разграничением (разделением) вопроса на несколько составляющих. И ему волей-неволей приходится или отвечать, или искать другой объект манипуляций. И в том и в другом случае эффект противодействия манипулированию достигнут.
      Рассмотрим несколько подробней. Как мы уже заметили, эффект противодействия часто достигается тем, что мы своими уточнениями (не бойтесь уточнять, тем самым любого можно сбить с волны психической атаки) как бы вносим некий дискомфорт в психику манипулятора, решившего путем оказания на нас психологического воздействия добиться выполнения каких-либо нужных ему целей и задач. Когда наиболее возможны манипуляции? Когда нас застают врасплох. В этом случае легче побыстрее согласиться со всем, о чем говорят, чтобы вновь оказаться наедине с собой. Ведь известно, что из всех состояний для любого индивида наиболее предпочтительнее одиночество (или нахождение в кругу проверенных близких). Поэтому вполне объяснимо, что если кто-то внезапно вмешивается в характер наших размышлений, мы стремимся поскорее дать ответ на его вопрос, дабы вновь оказаться наедине с собой. А значит, правильно выбранный манипулятором момент вполне может привести к успеху его манипуляций. Ведь ему надо добиться своего. Задача может быть легко выполнена при удачно выбранном моменте (таким моментом может быть также: усталость, недомогание, чрезмерная радость, горе, легкое алкогольное опьянение, и т.п.). То есть в данном случае перед нами пример так называемых измененных состояний сознания, во время которых ослаблена цензура психики, а значит сама психика становится весьма подвержена манипулятивному воздействию. Тогда как, если сознание индивида все время включено, то вероятность оказания воздействия на него весьма снижена.
      Известно, что манипуляторы используют различные методики воздействия на психику индивида с целью порабощения его сознания, и посредством подчинения воли - выполнения чуждых индивиду требований, санкционированных желанием манипулятора навязать свою власть. Причем, как мы уже заметили, угроза подобного рода воздействий всегда скрыта мнимым добродушным поведением манипулятора. Если вас открыто принуждают что-то сделать - это уже будут не манипуляции, а насилие. Манипулятор действует искусно. Ему главное вторгнуться в ваше сознание и (или) в ваше подсознание. Для этого он должен использовать те слова или действия (жесты, поступки, проч.), которые смогут или сразу деморализовать вашу психику, и тем самым сдаться на милость победителя, или же усыпить бдительность, обмануть цензуру психики, чтобы потом - внезапно - нанести свой решающий удар, результатом которого станет победа.
      Какие же способы при этом может использовать манипулятор? Как было сказано ранее, манипулятор дает себе установку вторгнуться в вашу психику (с целью подчинения ее хотя бы на непродолжительное время), и при этом понимает, что для осуществления подобного он должен усыпить бдительность такой инстанции психики, как цензура. Вспомним, что такое цензура психики. Психика индивида разделяется на три составляющих: Эго, Ид, и Альтер-Эго. Эго относится к сознанию, Ид - к бессознательному (подсознанию), Альтер-Эго - или так называемая цензура психики, это то, что находится на пути между сознанием и подсознанием (бессознательным). При этом быть сознательным есть чисто описательный термин, ссылающийся на наиболее непосредственные и наиболее надежные восприятия. Но дальше опыт показывает, что психический элемент, например, представление, обычно не осознается длительно. Напротив, характерно то, что состояние сознательности быстро проходит; осознанное сейчас представление в следующий момент делается неосознанным, но при определенных условиях может снова вернуться в сознание. И мы не знаем, чем оно было в промежутках; мы можем предположить, что оно было латентно, и подразумеваем под этим, что оно в любой момент было способно быть осознанным. Но и в этом случае, если мы скажем, что оно было бессознательным, мы даем правильное описание. Это бессознательное совпадает тогда с латентной способностью к осознанию. Кроме того, бессознательное психики можно условно разделить на два составляющих, латентное, но способное к осознанию, и вытесненное - само по себе и без дальнейшего неспособное для осознания. Допускается, что и Эго в некоторых случаях может быть бессознательным. Возникновение же Альтер-Эго базируется в существовании Эдипова комплекса, в тех запретах, которые существовали в период детства индивида в результате двух биологических факторов: длительной детской беспомощности и зависимости человека, и факта наличия Эдипова комплекса, который объясняется перерывом в развитии либидо, вызванным латентным временем, то есть двумя - с перерывом между ними - началами его сексуальной жизни.
      Таким образом Альтер-Эго отображает самые значительные черты развития индивида и развития вида, и, кроме того, создает устойчивое выражение влияния родителей, т. е. увековечивает те моменты, которым оно само обязано своим происхождением. Альтер-Эго - результат нашего отношения к родителям, является наследием Эдипова комплекса и, следовательно, выражением наиболее мощных движений и наиболее важных судеб либидо в бессознательном (Ид). Вследствие установления Альтер-Эго - Эго овладело Эдиповым комплексом и одновременно само себя подчинило Ид. В то время как Эго в основном является представителем внешнего мира, реальности, - Альтер-Эго противостоит ему как поверенный внутреннего мира, мира Ид (бессознательного). Конфликты между Эго и Идеалом будут, в конечном итоге, отражать противоположность реального и психического, внешнего мира и мира внутреннего.
      Следует обратить внимание на то, что манипуляторы люди большей частью искусные и даже в чем-то талантливые. Не совсем верно рассматривать манипуляции исключительно как зло. Да, с помощью манипуляций манипулятор добивается для себя каких-то лучших жизненных условий, на которые он, по его мнению, претендует. Но и при этом (особенно если касается т. н. манипуляций над личностью, в противовес манипулирования массами) и повод, и причина, и последствия могут быть столь ничтожными, что от того не несет каких-то значительных убытков тот, на кого обращена манипуляция, а сам манипулятор получает весьма кратковременный эффект; причем и манипулятор и манипулируемый как бы знают, что в том, что произойдет, словно бы ничего страшного не будет. Да, один, в результате манипуляций, должен пойти на уступки другому. Но ведь и не более того; к тому же если сами эти уступки не несут какой-либо масштабной трагедии. И это весьма важный факт, помогающий понять возможность манипуляции; ибо в большинстве случаев тот, кто идет в результате подобного на поводу у другого, как бы действительно понимает, что ничего страшного не произойдет. Не замечая, впрочем, общего зла, потому как известен такой принцип запоминания как повторение. Поэтому существует опасность, что в результате того, что индивид идет на уступки другому индивиду не раз и не два, подобная установка прочно откладывается в его памяти, в его сознании, закрепляясь и в подсознании. А значит велика вероятность того, что в последующем, при возникновении схожей ситуации, такой индивид будет реагировать уже привычным ему образом, т.е. подчиняясь. Притом, что манипулятор в данном случае тоже в следующий раз будет действовать более увереннее, а значит и успешнее.
      Говоря о распространенности манипуляций, следует признать, что в наибольшей мере манипуляции распространены в личной жизни (в семье, на работе, и т.п.), где всегда находится кто-то один, который стремится подчинить других; причем зачастую выстраивает такие схемы, где действуют словно бы и беспроигрышные варианты манипуляций и вероятной победы. Поэтому необходимо уметь противостоять подобного рода атаке на вашу психику, уметь воздействовать на манипулятора таким образом, чтобы он понял, что по отношению к вам подобные штучки не проходят.
      Еще раз вернемся к такой форме манипуляции сознанием (путем воздействия на подсознание) как провоцирование в объекте манипуляций чувства вины. Чувство вины - это особая форма невротической зависимости, которая может весьма пагубно сказаться на жизни индивида, ставшего объектом недобросовестных манипуляций со стороны как профессиональных манипуляторов, так и близких (жен, мужей, псевдо-друзей, знакомых, коллег и проч.) В картине проявлений неврозов чувство вины играет первостепенную роль. Специфика психики такова, что человек, страдающий неврозом, часто склонен объяснять свои страдания как заслуженные. При этом такой человек часто чувствует себя виновным чуть ли не во всем. Если кто-то хочет увидеться с ним, его первая реакция - ожидание услышать упрек за что-либо им сделанное ранее. Если друзья не заходят или не пишут какое-то время, он задается вопросом, не обидел ли он их чем-то? Он берет на себя вину, даже если не виноват. Виновников своих обид он оправдывает, обвиняя во всем случившемся только себя. Он всегда признает авторитет и мнение других, не позволяя себе иметь собственное мнение или по крайней мере высказывать его. Чувство вины оказывает серьезное влияние на изменение личности невротика. При этом сам невротик бессознательно не стремится избавиться от наличия у себя чувства вины. В этом проявляется его латентная форма т.н. морального мазохизма. Он как бы наслаждается собственными страданиями. Многое из того, что кажется чувством вины, является выражением либо тревожности, либо защиты от нее. Многие мужчины, которые говорят о сохранении верности на основе велений совести, в действительности просто боятся своих жен. Вследствие высочайшей тревожности при неврозах невротик чаще, чем здоровый человек, склонен прикрывать свою тревожность чувством вины. В отличие от здорового человека, он не только страшится тех последствий, которые вполне могут иметь место, но заранее предвидит последствия, абсолютно несоразмерные с действительностью. Природа этих предчувствий зависит от ситуации. У него может быть преувеличенное представление о грозящем ему наказании, возмездии, покинутости всеми, или же его страхи могут быть совершенно неопределенными. Но какой бы ни была их природа, все его страхи зарождаются в одной и той же точке, которую можно определить, как страх неодобрения. Страх неодобрения очень часто встречается при неврозах. Почти каждый невротик, даже если на первый взгляд он кажется абсолютно уверенным в себе и безразличным к мнению других, испытывает чрезвычайный страх или сверхчувствителен к неодобрению, критике, обвинениям, разоблачению. Страх неодобрения очень важен для понимания чувства вины. Неадекватный страх неодобрения может распространяться на всех людей или только на друзей, хотя невротику обычно трудно различать друзей и врагов. Такой страх может проявляться в опасении вызвать у людей раздражение. Например, невротик может бояться отказаться от приглашения, опасаться высказать несогласие с чьим-либо мнением, выразить свои желания, которые могут, по его мнению, противоречить желаниям других, и т.п. Такой страх может препятствовать общению невротика с другими людьми из-за опасения, что они что-то о нем узнают (при этом другие люди могут проявлять к этому человеку исключительно добрые намерения и симпатии).
      Также следует говорить о том, что любая форма невротической зависимости вводит человека-невротика в измененные, трансовые состояния. Находясь в таких состояниях, психика человека максимально предрасположена к различного рода внушению. Поэтому, если сначала ввергнуть объект в состояние транса (например, спровоцировав у него тревожность, беспокойство, чувство вины - т.е. сделать провокацию невроза), а после внушить объекту установку (посредством формирования доминанты, очагового возбуждения в коре головного мозга), можно быть уверенным что такая установка, (т.е. информация, поданная в директивной форме) отложиться в подсознание, а значит, через какое-то время начнет оказывать свое влияние на сознание индивида. Тем самым будет осуществлено программирование психики объекта на выполнение заданных вами действий.
      В заключение отметим, что существуют универсальные факторы противодействия манипуляциям. На сегодняшний день имеется очень большое количество различных манипулятивных приемов, суть действия которых - подчинение психики человека посредством оказания давления на нее. Естественно, как минимум столько же должно существовать и способов противодействия манипуляциям. Запомнить такое количество способов защиты от манипуляций для неспециалиста практически невозможно. Поэтому перед нами была поставлена задача найти некие универсальные способы преодоления, противодействия, манипуляциям. Причем, в количественном выражении, их должно быть сверхмалое количество (для удобства при запоминании), но каждый из данных способов должен быть исключительно универсален, и если допустить такую метафору, в одночасье "обезвреживать" десятки а то и сотни различных манипулятивных приемов.
      Подобная задача нами была выполнена и представлена ниже.
      Универсальные показатели эффективного противодействия манипуляциям.
      Недоверие. Недоверие является защитной реакцией психики. Если у человека развито недоверие - никто другой уже не сможет навязать такому человеку что-то со стороны.
      Избегание источников воздействия. Данный способ также является наиболее надежным, потому как если человек не получает информацию, то значит и будь такая информация хоть трижды манипулятивной направленности, на данного человека она не окажет никакого воздействия. При этом данный подход в иных случаях можно признать слишком радикальным и фактически не всегда осуществимым. Поэтому следует внести необходимые коррективы, заключающиеся в следующем: если по отношению к вам оказывается информационно-манипулятивное воздействие, необходимо максимально возможно отвлечься от источника информации. Т.е. слушать - и не слышать, смотреть - и не видеть, и т.п. Именно это является наиболее эффективным способом противодействия, и к тому же позволяет человеку не отключаться от источника информации, а значит не пропустить ту информацию, которая покажется ему важной.
      Отмечу, что в свое время мной был разработан метод наиболее успешного противодействия манипуляциям, обозначенный как "Метод Анти-М" ("Метод Анти-Манипуляций Зелинского"). Если кратко, то данный алгоритм преодоления манипуляций заключается в развитии и совершенствовании сознания человека на трех базовых уровнях: сознательном противодействии манипуляциям (в этом случае в отборе, верификации, поступаемой информации участвует исключительно сознание, через приобретенные индивидом знания по психо-технологиям манипулятивного воздействия на психику), бессознательном противодействии (в этом случае противодействие осуществляется вследствие перевода раннее полученных знаний в устойчивые навыки, когда включение механизмов защит осуществляются без участия сознания, т.е. бессознательно), и третий, заключительный этап совершенствования в нашем методе, это сознательно-бессознательный алгоритм анализа поступаемой информации (в этом случае по-прежнему используется бессознательный анализ поступаемой информации что значительно ускоряет процесс верификации, отбора, информации на полезную и не нужную, но при этом, так как со временем меняется характер поступаемой информации, и может появляться информация, раннее не знакомая индивиду, поэтому для успешного противодействия на данном этапе необходимо периодическое включение сознания, для осуществления сознательного отбора вновь принимаемой информации и ее оценке; при этом часть информации, уже известной, будет анализироваться бессознательно; поэтому третий этап развития способностей к противодействию был назван нами сознательно-бессознательным и представляет собой высший этап развития способностей к преодолению манипулятивного влияния информации, поступающей со стороны внешнего мира).
      Смех, насмешка, высмеивание. Сей факт обычно сразу нивелирует получаемое от манипулятора сообщение, заставляя последнего "выходить из себя", а значит и показывать свою "истинную сущность".
      Мнимое непонимание. Заставляет возможного манипулятора "раскрыться", более подробно объясняя, что он, собственно, хочет, ибо успешность манипуляций базируется на такой особенности психики, как домысливание (когда в слова человека вкладывается иной раз совсем другой смысл).
      Критичность мышления. Способность ставить все под сомнения, доходить до понимания всего самолично, принимать на веру только после подтверждения своим опытом, т.е. развитая критичность мышления.
      Вера в собственную избранность. Данный факт может прослеживаться в русле идеологически-пропагандисткой обработки сознания и быть применим в организациях различных учебных и патриотических направленностей.
      Возможность выбора. Если у человека будет свобода выбора, то он уже не на сто процентов примет слова манипулятора. Наличие выбора означает, что человек не загнан в угол, означает, что есть выход, отсутствует паника (паника является формой страха, когда человек видит выход, но понимает, что не может им воспользоваться).
      Наличие времени для обдумывания. Ограниченность временем является существенным способом оказания манипулятивного воздействие. Поэтому наличие времени для обдумывания того или иного ответа, т.н. "времени на размышление", в большинстве случаев позволяет уверенно отыскать пути выхода из любой сложной и критической ситуации, а значит само по себе манипулятивное воздействие может быть нивелировано.
      Бесстрашие и уверенность в себе. Наличие уверенности человека в собственных силах позволяет преодолевать любые направленные на него манипуляции. Человек, которому "нечего терять", представляет собой грозную силу, т.к. такого человека невозможно подчинить, ибо любое подчинение направлено на провоцирование чувства страха и невроза, страха за свою жизнь, карьеру, проч. или за жизнь близких. Данный факт многократно представлен-подтвержден примерами из истории, например, восстания рабов или гладиаторов в Древнем Риме, воспитание самураев и ниндзя в Древнем Востоке, народные восстания и революции (Франция, Россия - восстание Емельяна Пугачева и др.), революционные призывы Маркса и Энгельса ("рабам нечего терять кроме своих цепей"), восстание рабочих и крестьян во время Октябрьской революции одна тысяча девятьсот семнадцатого года (ставка Ленина была на отсталые слои населения), и многочисленные другие примеры, из которых сотканы революции, восстания, бунты и которые демонстрируют пример исключительной отваги и невозможности сломить сопротивления восставших, если они готовы к смерти.
      Самодостаточность. Последний факт также является наиболее эффективным и позволяет избежать подавляющего количества манипуляций со стороны кого бы то ни было, ибо человеку, исповедующему самодостаточность, не нужны поблажки и льготы со стороны других; а значит он не будет ничего ни у кого ни просить, ни брать, тем самым сохранит свою исключительность, целостность, не подвластность влиянию со стороны, и становится абсолютно неподкупен никаким манипуляциям.
      Таким образом мы представили десять универсальных показателей эффективного противодействия манипуляциям. Каждый из этих показателей вбирает в себя противодействие десяткам различных методов манипуляций. Однако есть возможность еще больше сузить способы противодействия, представив три блока-алгоритма исключения (нивелирования) любого манипулятивного воздействия. Подобные три блока или три самых главных алгоритма противодействия: не верь, не бойся, не проси.
      И напоследок три важных фактора для противодействия манипуляциям: уверенность в себе (в своих силах и знаниях); знания (о психике и технологиях манипуляций); воля (позволяющая объединить уверенность и знания - в применении против любого навязывания чужого мнения, то есть манипуляций).
      
      Часть 10
      Глава 1 (477)
      Поистине, иной раз наступает момент, когда ваше сознание открывается даже не на девяносто или на сто процентов да на триста шестьдесят градусов, а так, что ещё и не видано доселе; так, что и необъяснимо (и даже слов не найти, не отыскать, - ибо не существует оных.)
      И вот когда подобное случается с вами, тогда вы понимаете, что жизнь - жизнь как жизнь, что и люди как люди, и судьба как судьба, и вообще всё, что как будто бы ещё недавно представало пред вами какими-то загадками - словно разом открывается. И, главное, не надо никому ничего доказывать, не надо никого ни в чём убеждать, не надо вообще ничего, потому мир вдруг предстаёт перед вами как на ладони. Всё вдруг становится ясно, чётко, понятно, и до удивления грамотно, так грамотно всё, что особая теплота разливается по душе, и наступает поистине удивительная гармония. (Состояние, вероятно, сродни возвращению понимания языков после Вавилонского столпотворения, когда бог, испугавшись чего-то про себя, вдруг разом лишил строителей, решивших построить башню до неба, общего понимания - с тех пор, согласно легенде, у нас и существует столько языков...)
      ("На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести. И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли. И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать; сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город [и башню]. Посему дано ему имя: Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле". (Быт.11:1-9)).
      
      
      Глава 2 (478)
      Иногда наступает такой момент, когда ты садишься и пишешь поистине в вечность. Ты ведь просто описываешь своё состояние души. Ты не думаешь о том, кто и как будет это читать, но ты веришь, что тот, кому это будет дано по судьбе, он обязательно прочтёт.
      И с этими мыслями ты живёшь. И ты только поэтому существуешь. Что прочтёт их тот, кому дано изменить мир. И он его изменит. А ты будешь (уже после смерти, там, взирая с поднебесной глади) тихо и про себя радоваться, что это поистине свершилось. А если будет радоваться и Он - то Его радость обязательно дойдёт до тебя. Даже минуя ту цензуру, которая, как подозреваешь ты, существует и на небесах. Люди ведь остаются людьми, живы они, или уже умерли. Натура, к сожалению, не меняется....
      
      
      Глава 3 (479)
      Конечно же, ничего не окончится так чтобы случайно да внезапно (как быть может случилось с моими родителями), потому что... Ночью у меня отключен телефон... И, вероятно, у брата... А что, если они звонили и просили помощи... За тысячи километров я бы не приехал, но мог поднять всех, а вот брат... Впрочем, вечная память. Во всём виноваты мы сами. Аминь. (И я. Пусть буду виноват всегда я. Я так живу. Мне так проще, брать грехи других на себя. Поистине, как отец мой небесный Иисус...). Amen.
      
      
      Глава 4 (480)
      Отчасти происходящее меня и манило, и завораживало. А ещё оно всеми силами удерживало моё сознание в заданной пар алели бытия. Отчего становилось по-своему интересно. Но помимо интереса (что есть интерес? - ничто в сравнении с любопытством вечности), так вот помимо интереса угадывалось во всём этом и всё то огромное "нечто", что ещё, как я понимал, и не раскрылось даже.
      "Всё впереди", - говорил я себе, допуская, что я ведь и правда всё это знал очень давно и оно даже занимало меня. Но вот если только предположить, что вокруг собирались такие люди... Масштабы мысли, и ещё больше масштабы значимости величия, порой сродни петровскому... Вот там поистине видимо и таилась истина. Пряталась, да даже не пряталась она, так, играла сама с собой в прятки (в рамках бытия). И кто ещё (да после) поймёт, что, кто оценит, кто вообще способен представить, что происходит. Тем более что вполне может быть, что и не происходит вовсе ничего. Так, нечто фрагментарное да полуестественное (помните, как полусвет - имеется в виду общества, свет, "знать", "чернь", "простолюдины", темнота, а есть полусвет - мошенники всякие там, жулики, или такие же извращенцы из знати, которые на виду одни, а копни внутрь да вглубь - и разврат один от пресыщения да врожденных наклонностей).
      Но ведь признайтесь, как ведь всё это интересно! Я копался во внутренних сущностях людей, разбирал те или иные их особенности, и понимал, что поистине ведь и правда это очень всё интересное, значимое, важное, необходимое, полезное, и всякое, всякое прочее да распрочее... Что так нужно мне.
      
      
      Глава 5 (481)
      Иной раз мне казалось всё весьма печальным и запутанным. А через минуту вспыхивала зарницей радость и становилось весело и чудесно. Я одновременно и понимал, и не понимал себя, но не стремился до конца разобраться, оставляя всё на потом ибо мне нравилось копаться в том, что было.
      ...........................................................................................
      
      Не всегда всё должно представать перед вами в своей прямоте, наготе, пустоте, естестве. Случаются и сложные вещи. Бывает, что и просто вдруг не всё так "просто". Да и вообще, если разобраться, чёрт его сколько будет. Просто сейчас важно не... (никогда важно "не") - не ломаться (в плане что не сламливаться), не сдаваться, не думать да не считать ошибочно, что всё вдруг разом может окончиться. Совсем даже нет. Мир - он весьма сложен. И тому, кому Свыше разрешили разгадать лишь малую часть загадок бытия, может быть уверен, что всю оставшуюся жизнь будет стремиться разгадать истину и всякий раз будет удивляться, ибо в разном возрасте истина открывается по-разному. В том числе (да и главным образом) понимание её, конечно.
      Ну да по-своему это ещё даже и интересней и уж точно, что многое объясняет. Многое. Если не всё. (Хотя всё до конца объяснить невозможно, иначе окончилось бы земное бытиё, потому как если не остаётся тайн, жизнь скучна для пытливых умов, и они могут привести планету к гибели; потому лучше занимать их научными изысканиями. Целее все будут. В том числе и они сами. Да и вы. И точно, что подавляющее большинство, для кого, собственно, в той или иной мере это всё и предназначается. Аминь.)
      
      
      Глава 6 (482)
      Жизнь словно и правда расставляет всё на свои места. Но вот только совсем порой и непонятно, и необъяснимо, когда подступаешь ты к чему-то, и словно наталкиваешься на стену, - как это случалось раньше. Сейчас такого уже нет. Может тогда и вообще этого "нет", а лишь видимость вследствие определённого рода проекции мозга. Может так? Может и так.
      
      
      Глава 7 (483)
      Не всё так просто конечно. Но и не надо усложнять. С одной стороны, кажется, что не поймут самые сложные вещи, а их как раз понимают много больше, чем простые. Случается, и наоборот. Вот потому я и говорю, что жизнь не только загадка, но и с гордостью произношу это так. Ибо нам с вами предстоит и разгадать отчасти эту загадку, и попутно осознать, что до нас это уже делали многие (Фрейд, Ницше, Шопенгауэр, тот же Кафка, да любой крупный писатель или философ по-своему отгадывал - но ведь всё и после них продолжалось и после нас будет продолжаться, потому что и сколько людей, столько мнение, а на самом деле потому что психика различна и мозг у каждого имеет свои пределы восприятия бытия. А потому это всё вечно, вечно... Помните, как фильме "В бой идут одни старики" - не боись, и на ваш век хватит...
      ("Всё. Вылет через двенадцать минут. Пацанов не брать. В бой идут одни старики.
      - А мы?
      - Возьмите и нас!
      - Не подведем!
      - Да не спеши ты, на твой век хватит").
      
      
      
      Глава 8 (484)
      Конечно, так порой всё складывается, что ты и не знаешь точно к чему и когда случится то-то или то-то (а может и не случится вовсе). Но вот то ли жизнь действительно иной раз кажется очень любопытной, то или ещё какие силы приходят на помощь, но оказывается так, что жизнь, в которой мы с вами живём, это лишь один какой-то определённый пласт сознания (в рамках да контексте восприятия бытия). Тогда как существуют ещё и другие пласты. И даже если оказывается так, что всё сумбурно, не ясно, лениво - по-своему лениво, так ведь тоже случается - и после этого становится и вовсе необъяснимо - то это всё ещё почти совсем и ничто на самом деле, так, фрагмент бытия в лучшем случае. А по факту перед нами совсем даже всё иное. Ну а разве это не так? Разве мы что-то чувствуете иначе? Да и что такое ощущения какие-то. Жизнь всё равно, как я не раз уже говорил, расставляет всё по своих местах. И не жизнь это, а судьба. А судьба бывает такой печальной, коварной, не искренней - и при этом ранимой, доброй, родной. И вот в таких категориях бытия (была когда-то у меня такая книга философская, с таким названием, лет двенадцать-пятнадцать назад ещё), так вот, в таких категориях бытия и живём. Проживаем. И наблюдая за всем этим - практически одновременно и понимаем всё - и не понимаем ничего. Такая жизнь. Можно даже сказать, что вот она - именно такая - жизнь. (Мать её...)
      
      
      Глава 9 (485)
      Загадочное, далёкое, нелепое, - мысли текли своим чередом, и всё-таки нет-нет да говорили о скором окончании нашего с вами романа. Да, потом начнётся другой. Да, и существуют другие. Да и глупо вытягивать всё из себя если вдруг, когда наступит момент, когда не пойдёт (помните, как Бунин мучился со своим романом "Жизнь Арсеньева", а когда закончил - радовался и ни за что не пожелал писать продолжение). Ну да у меня такого нет. Когда наступает окончание - мне говорят Свыше. Когда приходит продолжение - мне говорят Свыше. Когда надо или не надо записывать - мне готовят Свыше. Я просто лишь проводник и делаю то, что диктуют мне высшие Силы. Amen.
      
      
      Глава 10 (486)
      Не всегда всё способно окончится так чтобы сразу. Иной раз получается, что перед нами происходит и многое из того необъяснимого, что, вероятно, ещё только предстоит когда-то открыть. Но даже если вы находитесь на краю сознания. Даже если вы понимаете, что вам уже больше ничего не остаётся, кроме как принять смерть (или пожизненную изоляцию), то опомнитесь в самый последний момент и подумайте о том, что на всём этом жизнь ещё не заканчивается. И если захватили где-то власть фашисты или чекисты, - так они близнецы братья, кто больше матери истории ценен, мы говорим..., так вот, всё равно рано или поздно всё в истории оканчивается. Не существует вечных царств. Даже Римская империя пала, столько лет. Монгольское ханство. Персы. Тамерлан. Всё когда-то заканчивается. Надо просто подождать и не идти с шашками наголо на танки (как было во время второй мировой). Отчаяния и смелость - да, но ведь глупо и, как говорится, без вариантов. Равно как и сейчас. А вот если как Ленин в своё время сказал после смерти брата Александра, мы пойдём другим путём, вот там и результат ведь был. В общем, то ли ещё будет. Притом, что может и ничего не будет. Люди другие, предпосылки исторические иные, всё вроде как другое. Хотя если вспыхнет, там уж всё равно. И красные, и белые, все под нож. В рамках очага сопротивления. Неужели у Него, советники не могут спрогнозировать такое. Так зачем этих губошлепов брал тогда?
      ("А Егор в это самое время делал свои дела в райгороде.
      Перво-наперво он шикарно оделся.
      Шел по улице небольшого деревянного городка, по деревянному тротуару, в новеньком костюме, при галстуке, в шляпе, руки в карманах.
      Зашел на почту. Написал на телеграфном бланке адрес, сумму прописью и несколько слов привета. Подал бланк, облокотился возле окошечка и стал считать деньги.
      - "Деньги передашь Губошлепу", - прочитала девушка в окошечке. - Губошлеп - это фамилия, что ли?
      Егор секунду-две думал. И сказал:
      - Совершенно верно, фамилия.
      - А чего же вы пишете с маленькой буквы? Ну и фамилия!..
      - Бывают похуже, - сказал Егор. - У нас в тресте один был - Пистонов.
      Девушка подняла голову. Она была очень миленькая девушка, глазастенькая, с коротким тупым носиком.
      - Ну и что?
      - Ничего. Фамилия, мол, Пистонов. - Егор был серьезен. Он помнил, что он в шляпе.
      - Ну, и... нормальная фамилия.
      - Вообще-то нормальная, - согласился Егор. И вдруг забыл, что он в шляпе, улыбнулся. И обеспокоился. - Скажите, пожалуйста, - сунулся он в окошечко, - вот я приехал с золотых приисков, а у меня совершенно тут никаких знакомых...
      - Ну и что? - не поняла девушка.
      - У вас есть молодой человек? - прямо спросил Егор.
      - А вам что? - Тупоносенькая вроде не очень удивилась, а даже оставила работу и смотрела на Егора.
      - Я в том смысле, что не могли бы мы вместе совершить какое-нибудь уникальное турне по городу?
      - Гражданин!.. - строго повысила голос девушка. - Вы не хамите тут! Вы деньги переводите? Вот и переводите.
      Егор вылез из окошечка. Он обиделся. Зачем же надо было оставлять работу и смотреть ласково? Егор так только и понимал теперь: девушка, прежде чем зарычать, смотрела на него ласково. К чему, спрашивается, эти разные штучки-дрючки?
      - И сразу на арапа берут! - негромко возмутился он. - "Гражданин!.." Какой я вам гражданин? Я вам - товарищ и даже друг и брат.
      Девушка опять подняла на него большие серые глаза.
      - Работайте, работайте, - сказал Егор. - А то только глазками стрелять туда-сюда!
      Девушка хмыкнула и склонилась к бланку.
      - Шляпу, главное, надел, - не удержалась и сказала она, не глядя на Егора.
      И квиточек отдала, тоже не глядя: положила на стойку и занялась другим делом. И попробуй отвлеки ее от этого дела.
      - Шалашовки, - ругался Егор, выходя с почты. - Вы у меня танец маленьких лебедей будете исполнять. Краковяк!.. - Он зашагал к вокзальному ресторану. - Польку-бабочку! - Егор накалял себя. В глазах появился тот беспокойный блеск, который свидетельствовал, что душа его стронулась и больно толкается в груди. Он прибавил шагу. - Нет, как вам это нравится! Марионетки. Красные шапочки... Я вам устрою тут фигурные катания! Я наэлектризую здесь атмосферу и поселю бардак. - Дальше он и вовсе бессмысленно бормотал, что влетит в голову: - Тарьям-па-пам, та-рьям па-пам!.. Тарьям-папам-папам-папам...
      В ресторане он заказал бутылку шампанского и подал юркому человеку, официанту, бумажку в двадцать пять рублей ("это как сейчас сто баксов, а то и все двести; примечание моё") и сказал:
      - Спасибо. Сдачи не нужно.
      Официант даже растерялся...
      - Очень благодарен, очень благодарен...
      - Ерунда, - сказал Егор. И показал рукой, чтоб официант присел на минуточку. Официант присел на стул рядом. - Я приехал с золотых приисков, - продолжал Егор, изучая податливого человечка - и хотел вас спросить: не могли бы мы здесь где-нибудь организовать маленький бардак?
      Официант машинально оглянулся...").
      
      
      Глава 11 (487)
      А отчасти быть может и не было, не существовало, такой уж чтобы правды. Да и сама истина была какая-то странная да загадочная.
      Но и даже если предположить, что на всё да про всё будет идти судьба (в своей значимости), то и тогда оказывается, что самая настоящая правда ещё дремлет. А то, что ожидает нас, туман лишь какой-то да нелепица.
      А может даже и не это всё. А просто какое-то сущее безобразие. Кто знает, как говорится, кто знает...
      
      
      Глава 12 (488)
      Нет, конечно, понимание какое-то (а то и вовсе внутреннее безобразие) оно ведь действует иной раз и нелепо и даже отчасти фрагментарно. Но вот что и о чём я. Впрочем, тут как Сократ тогда шутил, когда его вызвали судить. "Знаете ли о чём я сейчас вам буду рассказывать?" - спросил он. "Знаем", - ответили ему. "Ну раз знаете, тогда зачем мне говорить?" Тогда они в следующий раз решили сказать, что "не знаем". "Ну раз не знаете, тогда и знать не надо", - ответил он. После этого они договорились обмануть Сократа и часть амфитеатра сказать, что "знаем", а часть что "не знаем". "Ну тогда, - ответил Сократ, услышав это, - пусть те, кто знает, расскажут тем, кто не знают...". Шутка, наверное. Легенда. Но, как говорится, в каждой шутке ведь и есть доля правды. То есть той самой истины, которую мы с вами так все время ищем да разыскиваем. Amen.
      
      
      Глава 13 (489)
      Я знал, что несмотря ни на какие ухищрения от жизни или судьбы (и прочее), у меня всё будет отлично, грамотно, правильно. И что даже если мы с вами ещё... вернее, скорее "уже" не увидимся или не поговорим... Бред. Поговорим. И увидимся. Ну да если даже так, помните, что я был всегда простой и бесхитростный. И просто старался делать своё дело. Сочинять, помогать, учительствовать. А остальное всё от лукавого.
      
      
      Глава 14 (490)
      Я часто жил словно на последнем дыхании. И даже тогда, когда хотел остановиться (и вроде как начать - тотчас - как все), что-то свыше вмешивалось, встревало, впрягалось в эту уже даже не тройку, не только тройку, коней судьбы.
      И впереди оказывалась уже тоже не пустота, а нечто такое, от чего улетаешь, что не знаешь, кого не ведаешь и отчасти (да и скорей что так) не понимаешь; и даже не то что недопонимаешь, а именно что не понимаешь уже ничто (да и ничего), а может и нечего уже гонять (мысли, идеи, желания, проклятия, возможности, глупости); и вот видимо тогда перед тобой разом открывается всё это самое "нечто". А, по сути, быть может и "ничто". А отчасти может и "нечего". А на деле... Чёрт его знает, как "на деле", ибо меняется всё со временем и, в том числе, меняется взгляд наш на те или иные вещи (бытия). Вот потому-то после зачастую и оказывается, что зеро. Нуль. Ничего. Понимаете? Ни-че-го-с. (Однако я бы предостерёг от Мармеладовского "ничего-с", равно как и Раскольниковского-с "ничего-с" с его "тварь ли я дрожавшая или право имею", в моём случае всё иное. Временно и фрагментарно. А у Достоевского герои помещаются уж совсем в какую-то судьбы. Если так, если в сравнении с ними, так я не только эстет, но и жигало, обманщик, но, если кто подумает так, значит он тоже ничего не понял, ибо я просто не сдаюсь, в отличие от героев Федора Михайловича, и предпочитаю идти до конца, да при этом ещё и уверенным в своей победе. Вот такие дела, господа и дамы. Вот такие дела. Дела-с, даже скорее всего.) Аминь.
      
      
      Глава 15 (491)
      Я никогда не прыгал на подножку уходящего трамвая, не забегал в двери уходящего поезда (метро), но я почти всегда в жизни использовал именно такое движение, ибо... Чёрт его знает, может и не было никакой иной возможности. Может и просто так всё получалось, что именно так приходилось. Но так повелось ещё со спорта, когда, проигрывая на ринге, я вырывал победу нокаутом чуть ли не на самых последних секундах. Не знаю, иной раз и забавно может кажется, но если "всё ровно" я даже движение ног во время ходьбы не ускорю (и всегда иду размеренным шагом - помнится одно высказывание обо мне - мне, что я хожу, словно у меня миллионы в кармане, когда известно, что там иной раз даже копеек нет), но как бы то ни было - и вновь продолжается бой! (И вновь продолжается бой, // И сердцу тревожно в груди, // И Ленин такой молодой, // И юный Октябрь впереди.)
      
      
      Глава 16 (492)
      Жизнь, она да, всё равно будет продолжаться, всё равно будет любопытна, всё равно будет по-своему интересна. И я даже не о том сейчас, что мне так-то уж чтобы хочется в ней что-то понять (что нужно - пойму по судьбе, а дальше, как ни пытайся, закроют информацию). И главное, и важно ведь не это. Заголить шашки наголо и идти на танки - да, это может и поступок, но и ровно такая же глупость, ибо нет возможности победить. И вот также в жизни, такая же глупость во всём и вся часто встречается. А не лучше ли победить? Не лучше ли понять, а поняв - подчинить себе этот мир. Ну а почему и нет? Почему, отчего нет? Жизнь ведь не заканчивается на каком-то - сродни тупому - бесстрашии. Впереди вполне может быть истина (этак бродит в одиночестве да не спеша, и столь же неспешно нас находит - ну или найдёт - если попросим бога, если попросив свыше, если нам уподобятся Высшие силы - и помогут, помогут, помогут... Помните, избавит тебя от сети ловчи... и под крылом Его укроешься, спасёшься... Псалом девяностый...).
      ("Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Речет Господеви: Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи, и от словесе мятежна, плещма Своима осенит тя, и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его. Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тме преходящия, от сряща, и беса полуденнаго. Падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе, к тебе же не приближится, обаче очима твоима смотриши, и воздаяние грешников узриши. Яко Ты, Господи, упование мое, Вышняго положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою, на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия. Яко на Мя упова, и избавлю и: покрыю и, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его, и прославлю его, долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое".
      "Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится, говорит Господу: "прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!". Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы, перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен; щит и ограждение - истина Его. Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень. Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится: только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым. Ибо ты сказал: "Господь - упование мое"; Всевышнего избрал ты прибежищем твоим; не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему; ибо Ангелам Своим заповедает о тебе - охранять тебя на всех путях твоих: на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею; на аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона. "За то, что он возлюбил Меня, избавлю его; защищу его, потому что он познал имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его; с ним Я в скорби; избавлю его и прославлю его, долготою дней насыщу его, и явлю ему спасение Мое".)
      
      
      Глава 17 (493)
      Никогда не следует сдаваться так чтобы разом, сразу, и не за так. (Равно как и ни за так.) Смысловое значение предложения - сражение до конца.
      
      
      Глава 18 (494)
      Странно, конечно, может кто-то что-то понимает, конечно, но уже видимо не я... Почему-то многие люди по-своему как-то проявляются и становятся то ли чудаками, то ли больными (ведь может и так).
      А может то и это мы с вами больны, или я, или вы, или... Или и никто вовсе, а лишь так, показалось словно что-то, да и забывалось при этом всё. Аминь.
      
      
      Глава 19 (495)
      Словно в бессмертной жизни, когда стоит на парапете вечности принятия решения: "за кого ты", и - "он или я", и вот тогда, когда случатся поистине такое, перед нами словно и вовсе открывается нечто невообразимое, странное, загадочное, ранимое, несчастное, в общем всё что-то другое, иное, не честное отчасти и несправедливое по факту. И что после этого. Жить ещё или сразу? Хотя "сразу", это значит паскудам дать возможность выжить. Так, тогда, жить? Но как? Как жить после всего этого...
      
      
      Глава 20 (496)
      Поистине, быть может когда-то приходится и выживать без истины (как без царя в голове, по типу как говорили когда-то).
      Но совершенно точно, что вся та ситуация, в которой я сейчас пребываю, совсем не стоит и гроша ломаного, если мы вдруг решаем о чём-то говорить честно и правдиво. Тогда как и сама жизнь при этом фактически уже зиждется на чём-то поистине - то потустороннем, то фрагментарном, то быть может и нелепом даже и уж точно, что отчаянном.
      Но, тогда уже, и это ещё не суть что важно. Видите ли, мы с вами идём по курсу согласно тому пути наклонения (равно как склонения, спряжение, вместе с ним и ведения, и введения, и неведения и прочее), но мы ведь не можем так вольготно пользоваться русским языком, хотя с другой стороны, а почему бы и нет... Если кто может - в плане способен - то может, если кто нет - то и нет. Не знаю, но на мой взгляд всегда для всех возможности равны. А дальше уже видимо идут способности и прочее...
      
      
      Глава 21 (497)
      Жизнь проходит какими-то особого рода фрагментами. И даже если кажется, что это ещё ничего не настоящее, если намечается какое-то ложное восприятие, то, поверьте, это ведь совсем ещё ничего не значит. Ну или почти ничего. Потому что всё, что происходит (равно как и может ещё происходить), не иначе как жизненная - почти одновременно - и правда, и ошибка. И даже быть может ещё чёрт знает что. И если предполагать что он, чёрт, и правда всё (или многое) знает да может, то не иначе как точно также надо понимать, что бог знает никак не меньше (а то и больше, хотя зло появилось одновременно с добром, равно как и бог с дьяволом, а значит на равных... на равных... в ведении дьявола просто земное, а у бога небесное - ну плюс понятно, что контроль земного, но лишь так, чтобы планета совсем не пришла к погибели и была работа одновременно и у бога, и у дьявола - иначе зачем полиция и армия, если не будет преступности, куда такое полчище пойдёт, обирающих простых людей), а уж Высшие силы вообще знают всё и вся. И я полагаю скоро они накажут виновных. А мы с вами присутствуем при истории и наблюдаем её. Так что мы - свидетели века. Увидим, как в одночасье гаснут звёзды тех, кто ещё так думал править вечно...
      
      
      Глава 22 (498)
      Я понимаю, что отчасти может непонятно и необъяснимо всё (этак чтобы сразу). Но вот если предположить, что жизнь не заканчивается даже в результате самых страшных потрясений... И очень многое значит если у вас есть друг, и друг этот может быть совершенно любого пола, но вы должны быть уверенны в нём - и тогда что может существовать вообще страшного у вас или пред вами. Ничего. Война? Помните поговорку, кому война - кому мать родна. В любой, абсолютно в любой ситуации будут как кто-то по одну, так и кто-то по другую сторону баррикад. Так уж психика устроена. И совсем необязательно выискивать какой-то компромисс, просто потому, что всегда будет существовать чёрное и белое, добро и зло, свет и тьма. И как кто-то не стремился бы делать да совершать что-то, всегда будут те, кто станет - точно с таким же рвением - стремиться совершать обратное. (Вернее, кому-то кажется, что "обратное", тогда как тот, кто это делает, уверен, что как раз он совершает всё правильно да верно, а ему, супротив него, совершается обратное. Это уж в каком лагере находиться. Для кого-то и полиции были герои. А для кого-то предатели народа. Тут уж как смотреть, но и те, и другие - правы. Разве что какой честный человек отдаст сына или дочь в полицию, ибо это означало бы что отдать в стан тех, кто борется с народом, но всякое бывает. Идейные, наверное, тоже есть, но мне хорошо помнится рассказ одной девушки, которая была восторженна настроена - после сериалов - о работе полиции и после получения юридического образования пошла к ним на практику, но когда увидела что там только пьянка, насилие, разврат и вымогательство под прикрытием погон - сбежала и без содрогания вспоминать службу не может. Да я и сам с детства свидетель, после незаконного ареста отца... Такой несправедливости, такого... Да после и сам прошёл и видел воочию... И потом видел, видел, как вылавливают людей, вышедших глоток воздуха сделать в парке - где воздух свежее - и штрафуют, и наказывают, и унижают... Скажите, разве палачом может быть честный человек?
      Впрочем, сколько людей, столько и мнений, свет и тьма, добро и зло, фашизм и народ. Ведь для матери немецкого солдата, убивающего врага, он был самым любимым сыночком, - равно как и для матери солдата русского, убивающего врага был уже её сыночек самым любимым, а враг его - враг. Всё относительно. Поистине, не судите - да не судимы будете. ("Не суди́те, да не судимы будете". (Мф.7:1)).
      
      
      Глава 23 (499)
      Конечно, если только что-то понять, узнать, принять, - и точно также грамотно освоить, - то перед нами будет поистине нечто такое родное и близкое (душевно приятное нам), что вроде как более и не нужно ничего. Но и даже если предположить, что всё это не так, или не совсем так, то ведь и всё равно обязательно случатся моменты, когда вы просто обязаны, даже не то что обязаны, я против любого рода правил да обязательств если они навязываемы, лучше пусть по договорённости да согласию, и вот если это так, то и тогда ничего чёткого да путного выйти не может, просто потому что там, где априори невозможно - этого попросту и не будет. Вот в чём вопрос. Вот... в чём... вопрос... (Но у любого вопроса есть и его оборотная сторона, ответы, а ответы уже могут быть ох как различны... Ох как различны...).
      
      
      Глава 24 (500)
      Поистине, с какой-то новой - особой - стороны предстаёт современная действительность. Люди... Люди, некогда ещё такие вроде как адекватные да нужные нам всем, вдруг оказываются патологически глупы. Вирус отчего-то действует на мозг, а не как стращали на дыхание. (Вероятно на дыхание у немногих, на мозг у большинства.) И тогда это поистине страшное мировое бедствие, ну или наоборот, благо, ибо так легче вдруг стали все проявляться... Был человек - оказался дурак. (Интересно, а если дурак - то стал ли он человеком, или этот закон обратной силы не имеет?)
      
      
      Глава 25 (501)
      Задумался я вот о том, что поистине совсем какая-то глупость иной раз царит (да разносится) вокруг. И ведь спасения такого уж чтобы и нет от этого. То, что думали (ещё совсем недавно) является значимым, оказалось бесполезным. То, о чём даже не думали, выходит вдруг на первый план. И ведь не сказать, чтобы это имело какое-то значение или просто важность даже, нет. Случается, что и не несёт в себе подобное ничто. А то даже и наоборот, является таким замысловатым, сложным, избирательным, нелепым - что даже и говорить вдруг оказывается, что о том не стоит. Не следует. Не важно всё это.
      
      
      Глава 26 (502)
      Удивительно, но мир меняется на глазах. А значит и люди в нём.
      И ведь понятно, что мы с вами не агнцы божии, равно как и не агнцы на заклание. А равно и всё, что будет происходить в этом мире, оно ведь так и будет происходить, с нашим (участием) или без нашего (участия). И тогда уже вопрос вполне справедливый? А к чему погибать? Назовите навскидку хотя бы ещё одно имя кроме Иисуса, который погиб бы - и от этого выиграл? Ну если так, по гамбургскому счёту. Никого. Умерли - тире - забыты. Всё. Только Иисус, который вознёсся и всем людям земли дал надежду с собой взять на небо, когда придёт во время Второго Пришествия. ("После сих слов Иисус возвел очи Свои на небо и сказал: Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя, так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную. Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа. Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить. И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира. Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое. Ныне уразумели они, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть, ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня. Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои. И все Мое Твое, и Твое Мое; и Я прославился в них. Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду. Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы. Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твое; тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание. Ныне же к Тебе иду, и сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мою совершенную. Я передал им слово Твое; и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира. Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла. Они не от мира, как и Я не от мира. Освяти их истиною Твоею; слово Твое есть истина. Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир. И за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною. Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, - да уверует мир, что Ты послал Меня. И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены́ воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня. Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира. Отче праведный! и мир Тебя не познал; а Я познал Тебя, и сии познали, что Ты послал Меня. И Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них" (Ин.17:1-26)).
      
      
      Глава 27 (503)
      Неописуемое... Невероятное... С возрастом открываешь для себя по-новому многие вещи, ранее хорошо тебе известные. А потом заслушиваешься и зачитываешься вдруг самым невероятнейшим образом. (Я всегда любил слушать множество композиторов классической музыки и читать множество авторов, - и всё одновременно, то бишь последовательно друг за другом в течение того же часа-двух-трёх... А вот тут вдруг Чайковский и Пушкин... А потом Чехов... И временно уже ничего не надо...)
      
      
      Глава 28 (504)
      Фактически, я отчасти сам себя загонял в какие-то необъяснимые (логике?) замки. Но даже если это было всё и действительно так, то отчего же тогда... (А ведь не правда ли, иной раз очень удивительно, что жизнь словно и проносится как вихрь, и при этом совсем даже словно бы и не начиналось. Такое вот ощущение. Не правда ли?) Да, продолжим прежнюю мысль, так вот, отчего же тогда... А вот что "отчего же"? Что я должен был? Умереть? Уснуть? И видеть сны, как Шекспир писал. А вот думаю, что может и нет. Ведь если есть у меня какое-то своё предназначение, то почему бы этим и не воспользоваться, не научиться (чему-то), не постигнуть (что-то), не понять (чего-то там не понять, тем более что ощущение что иной раз ум за разум заходит, ну да пока предположим, что не понять), и вот если всё так... Если предположить, что всё такое хорошее, новое, воздушное, значимое... Ну, друзья, если нам сейчас предположить что так, тогда к чему борьба... Нам ведь ещё воевать надо. Так что, с вашего одобрения да понимания, мы несколько обождём. Храни вас господь, да пусть берегут высшие силы совместно с отцом небесным, богом, и отцом земным, дьяволом. (Хоть о том и не принято говорить.) Ну тогда мой поклон и просто слушаем Вивальди. Поистине, он сам за всех нас сказал (вместе с Моцартом, Бетховеным, Чайковским, Бахом, Вебером, Шубертом, Шуманом, Рахманиновым, Стравинским, Мусоргским, Бородиным, Сен-Сансом, Брамсом, Щедриным, Свиридовым, Шостаковичем, да многими, многими, многими... Господи, мы же не в угадайку играем и не проверяем энциклопедические знания... Что-то вспомнится сейчас и сразу - и забудется, а что-то после и на всю жизнь... Или часто... Идёшь по улице, тебе музыка, музыка, музыка... И всё Вивальди, Чайковский да Моцарт... Или иные... Иные... Так что и наушники не надо надевать, слышимость на все сто.... Да и даже во сне. Уж поистине, Армагеддон.
      
      
      Глава 29 (505)
      А ведь он иной раз и поистине запутывал всё да вся. И уверуя, передо мной вдруг стали открываться такие возможности, которые раньше и не представлял, чтобы как. (А вот, как говорится, на тебе.)
      Но, по сути, ведь даже не это странно. Да и не странно, лишь этак загадочно. Так вот загадочно то, что сколько бы мы ни пытались разгадать тайну бытия, сколько бы подчинить всем и вся (ко всему и ко вся) не пытались, нет, всё равно ерунда какая-то... И ведь не мистика даже... Так... чертовщина.
      
      
      Глава 30 (506)
      Вероятнее всего, как я сейчас подозреваю, никто ничего на самом деле попросту не понимал (не "недопонимал", а именно "не понимал"). И вот отчасти видимо как раз это и было и самое ужасное, и самое страшное, и даже отчасти действительно неразгаданное.
      Но вот тогда, если спросить, что есть истина? И существует ли она так, чтобы на самом деле?
      Да. Конечно. Она есть. Истина. Но вот только порой (незыблема, хочется сказать), нет. Истина просто порой скрыта за столькими (заголовками, фразами, предложениями, псевдоистинами, что уже может и диву даёшься, или берёшься, или... В общем, всё очень непонятно.)
      
      
      Глава 31 (507)
      Я так понимаю, что иной раз и вовсе не с согласия бытия (тех, кто "смотрит" за ним) сложилось всё в пазлы и прочее. Нет. Как я понимаю, мы ещё повоюем. Ведь правда?
      (Правда... Правда... Правда...)
      
      
      Глава 32 (508)
      Ситуация иной раз может казаться загадочной, может ещё что случается, но всегда в каждом вопросе всё индивидуально, и, если с кем-то случается что-то, это совсем не значит, что такое же произойдёт с вами. Это просто необходимо как минимум понимать. Как минимум.
      
      
      Глава 33 (509)
      Отчасти да, ситуация и правда всё больше казалась загадочной и нелепой. Но не в этой ли нелепости быть может и заключена жизнь. Ведь не сказать же, что нам с вами так-то уж всегда всё ясно да понятно, а вот живём же. Да оно в какой-то мере и правильно, ибо осознанно да понятно. Ну а там уж всё понятно или малая только часть, это, как говорится, никто как-то особо и не разберёт (да и разбирать не станет). Жизнь просто сама по себе так, идёт, идёт, и вдруг раз -и этак как-то разом всё на нет сходит. А потом новый виток, и всё продолжается (а то ещё и по новой). Всякой бывает, что случается. И что точно, всегда это бывает интересно и любопытно. И, что самое главное, значимо для нас. Такие вот дела.
      
      
      Глава 34 (510)
      Не всегда всё то, что происходит, творится, делается, совершается - а равно свершается - всё это способно в одночасье иметь свои какие-то последствия, и в то же время существовать лишь в качестве обрамления бытия. То есть словно и ни о чём, то есть словно и не так как хотелось быть может даже кажется, а то и вовсе создаётся порой впечатление, что ерунда всё, ненужность, нелепица, чушь даже иной раз, - но эти все ощущения порой оказываются весьма и весьма ложными (и это всё действительно так), и, по сути, то, что на деле - того быть может и вовсе не существует. (И почти одновременно с этим оно не только есть на самом деле, но ещё и оказывает огромнейшее психологическое - бессознательное - влияние на всех нас. Да и не только на нас, между прочим.)
      (А что касается жизни, так она не только продолжается, но и выходит благодаря судьбе и Высшим - Богу, кстати, можно молиться, иконам, все эти имена-названия придуманы для общего понимания в рамках сознания, также как и слово высшие, - мама покойница говорила, что она верит и знает, что существует высший разум, - а мама математик между прочим, и поэт в девичестве, а после экономист, руководила экономкой департамента сельского хозяйства края, и не так как сейчас - когда во власти малосведущие люди, а это послевоенное поколение, мама одна тысяча девятьсот сорок шестого года рождения, которые сами всего достигали, использую личные индивидуальные особенности своего интеллекта, также как и отец, приехавший их деревни поступать в институт, где в школу по пять-семь километров пешком ходил туда и столько же обратно, и ему профессор ставит на вступительном экзамене двойку и отправляет обратно, а отец идет к ректору и говорит что хочет сдать еще раз вступительный экзамен в его присутствии и в присутствии комиссии, что профессор не знает химии, ректор - академик академии наук СССР между прочим, то ли хрущёвская оттепель шестидесятых годов двадцатого века на дворе, то ли первый случай за всю историю института такой, но ректор-академик соглашается, и после экзамена ставит отцу твердую пятёрку, а того профессора-химика погнали поганой метлой с работы... Ну да это родители. А мы должны сами двигаться да продвигаться. Тем более я так и делал всегда, уехав когда-то, чтобы все было по-честному. Без блата. А теперь, впрочем, уже и родителей нет, и мне через менее чем десять лет будет столько же, сколько было им, когда их пришли убивать... и убили.)
      
      
      Глава 35 (511)
      В какой-то мере вся эта так называемая истина кому-то может и не нужна. И не потому, что без неё им хорошо, а просто жизнь они выстроили по-своему, и если всё складывается удачно, то и почему, как говорится, и нет. (Знаете, какая разница какой дорогой идти к цели, если конечная цель будет достигнута. Это как в математике, существует множество различных способов доказательства одного и того же. Или как в шахматах. Цель - мат королю. А пути достижения - различны.)
      
      
      Глава 36 (512)
      И вот иной раз ведь не понимаешь ты, и даже отчёта кажется, что не отдаёшь, так, двигаешься к цели, да, кажется даже, что и цель близка и намерения благие, а вот и не ведаешь ведь в точной мере, как и что оно... Вполне возможно, что не доходит всё до истины. Так случается порой, что и зашкаливает эту самую истину (а ты стоишь словно в сторонке и любуешься). И ведь и правда, чёрт его знает как да что (да "почему" в придачу, конечно же "почему"). Но это тоже совсем ещё не факт, не правда даже быть может, а то и просто-напросто самая запутанная истина (ещё словно бы и "похлеще" тех запутанных историй, которые ого-го-го - ещё только могут быть).
      
      
      Глава 37 (513)
      И ведь истина входит в мозг словно по маслу своей ментальной правдой и стелется дорожкой по разуму, попутно вычищая всю случайную накипь глупости как губка - в своём поиске чистоты для истины помогая достижению этой самой истины. Истины, которые ищем мы с вами всю жизнь, как искали философы до нас, и как будут искать после. Но не от того, что мы не найдем, найдем, мы то с вами обязательно все найдем, да и уже нашли (и не раз), а просто процесс этот вечный и столь же, вероятно, и интересный, и удивительный, и необходимый, и важный, и справедливый, и нужный, обязательный, главный даже (в каком-то роде). И что самое удивительное - он точно такой же удивительный, как и наша жизнь.
      
      
      Глава 38 (514)
      Порой и не знаем мы как нам да что "ведано" свыше, а вот в этом тоже есть свой смысл, ибо всё равно всё складывается по судьбе (так же как и судьба кого как наградила при рождении и понятно, что ещё до рождения; и от этого по сути и жизнь будет так или иначе складываться; тем более случается так, что лишь только с годами, лишь только постепенно всё расцветает - и человек сам, и душа его, и разум - словно пазлы, в единую мозаику складывается, - а всю жизнь до того было лишь "накопление материала", и ведь ничего, а ведь и правильно оказывается иной раз, а?) Поэтому самих вариантов возможного существования и ответов на вопрос "правильно" или нет, что происходит сейчас, это поистине вопрос в какой-то мере даже не важный, не главный, не основной, да и вообще, всё, если так чтобы по-честному, всё ещё впереди. Такие дела, как говорил Курт Воннегут.)
      
      
      Глава 39 (515)
      Несмотря ни на какие операции любого рода запутанно-загадочного характера, я к ним относился примерно точно также, как и ко всякого рода запутанности, которая очень часто встречается в жизни. Кому-то к сожалению, мне к радости, - ибо моё пытливый мозг учёного всё время требовал новой пищи для анализа бытия, потому что жизнь уже сама по себе прекрасна - потому что она и не проста, и запутана, и в то же время иной раз слишком проста, да и она всякая, всякая, всякая. (Потому мне и всегда была интересна жизнь. А если случались какие ребусы судьбы, так я бросал всё на разгадывание их. Хотя даже и не всё, мне всегда удавалось всё делать легко, просто потому что я придерживался того понимания, что, если что-то представляет для вас невероятную сложность - значит оное попросту не ваше. Понимаете? Все должно быть легко, по таланту, вернее, тогда будет понятно, что если вас что-то заложено природой, - то что именуется "талантом", не очень люблю это слово, ну да люди придумали, - так вот если это всё так, то тогда вам легко и комфортно. А если начинаете биться как рыба об лёд, значит попросту не ваше. Можно конечно, как говорилось в одном фильме, и зайца научить курить, но вот зачем только вам заниматься тем, что не ваше, если вы еще не испробовали то, что "ваше". И вот только когда вы уже всё испробовали, и вас одолевает не скука, хотя даже и скука, скука тоже хорошо, скука Шерлока Холмса бросала на открытие важных дел с которым не справлялся Стотлондярд, так вот, если вам уже действительно нечего больше искать, - не Достоевского "некуда больше идти, понимаете ли когда некуда больше идти", нет, а вот именно если сделали да достигли вы всего да много и ваш мозг требует чего-то нового - тогда да, дайте ему "непосильную" на первый взгляд задачу, начините изучать то, к чему вы никогда не имели наклонностей, и тогда он поистине включится в полную силу, а вы - расширите свои горизонты. Ибо лишь только когда мы "сламливаем" психическое сопротивление, только тогда наблюдается поистине расцвет наш. И психика цветёт, и мозг улыбается, и душа смеётся как ребёнок. И все вдруг разом становятся счастливы. Этакая райская идиллия. То есть та, которая возможна только в раю - по мнению отцов церкви. А тут этак раз - и еще при жизни. Ну или уже - пари жизни. Аминь. Равно как и amen.
      
      
      Глава 40 (516)
      Жизнь - как ангел, улыбается, поддерживает, но будут её после судить, как и тебя высший суд. ("Разве не знаете, что мы будем судить ангелов..." (1Кор.6:3)).
      
      
      Глава 41 (517)
      Однако жизнь не то, что стучит по камушкам да бежит как ручеёк. Чем больше, чем насыщеннее была ваша жизнь, чем она состояла из большей эмоциональной насыщенности (а не текла однообразно), тем поистине вы больше знаете и это всё в итоге складывается как раз в ту самую мозаику, которая создаёт поистине удивительные полотна. Маленьким нас с братом отправляли в глухую деревню (станицу, станица от деревни отличается размерами, станица больше - примерно пять тысяч жителей было на тот момент, может семь). И мы писали письма, посылая в виде одуванчиков да просили "божьих коровок", чтобы те полетели на небо и оттуда сообщили нашим родителям что нам тут не комфортно. Это тогда. А спустя десятилетия - всё это одно из моих самых сладких воспоминаний детства (ну помимо моря, нас еще на три месяца на море отправляли, родители имели отпуск каждый по сорок пять дней, чиновники, потому мы то с мамой, то с папой, и так три месяца лета). Но до моря была деревня. Или после моря. Или чередовалась с чёрным морем (мы ведь жили на юге, все черноморское побережье). И вот еще. Нам "задавали" внеклассное чтение. Я был наверное единственный из школы, кто читал все эти книги (во времена СССР не все книги можно было "достать", книги вообще это не то что сейчас, пошел и купил или взял в библиотеке, тогда многих книг просто не было в наличии или надо было доставать по огромному блату, а у меня родители руководители, блат свой и дома, читай не хочу, одна их библиотека в десяток тысяч томов чего стоила, я читал, когда мне томами привозили все книги, что были в списке - обычно там несколько сотен, мало ли кто что найдет, а я читал все, - читал да зачитывался! На природе, поистине "ляпота", - и когда приходил осенью в школу... В общем у меня была твердая "пять" по литературе, ну да и истории заодно... Исторические романы сам бог велел выдавать за историю... Тем более в истории всегда такая путаница). Amen.
      
      
      Глава 42 (518)
      Вероятно, ещё много раз сама жизнь будет подтверждать великолепнейшую теорию Чезаре Ломброзо. Общая канва его исследований физиономистики поистине уникальна, и я всю жизнь живу с ней, - когда ещё открыл в тысяча девятьсот восемьдесят четвёртом году, двенадцать лет мне тогда было, может год-два ранее, восьмидесятые годы, но не позже точно, это после Монтеня было, Монтеня я в девять лет прочитал все его "Опыты", и вот поистине уникально, почти одновременно всегда встречаю подтверждение его теории в жизни, а иногда серьезно задумываюсь. Нет, он прав. Также как правы Фрейд. Также как все классики правы, я никогда ничего не оспариваю, незачем, да и глупо. Но вот иногда - поясню, я очень люблю классическую музыку, всякие там концерты, и вот смотришь на лица исполнителей... и немножечко не вяжется с тем, какие чудеса они творят на скрипке, фортепьяно, виолончели... и прочее, прочее, прочее... Вивальди очень нравится, Моцарт, Шуберт и Шуман когда-то, сейчас... всё меняется с возрастом отчего-то... А Чайковский остаётся... (но Чайковского всегда обожал пол балету - я очень люблю балет, - и ещё открыл его по опере... по несколько раз "Евгения Онегина" пересматривал... И "Пиковую даму"... уж полночь близится, а Германа всё нет... Извините... Увлёкся....)
      
      
      Глава 43 (519)
      Отчасти всегда были удивительны ситуации, в которых... Ну мне, начнём с того, вообще были удивительны любые ситуации. Их я как бы использовал для анализа - точнее, через анализ их - я стремился постигать жизнь. И я полагаю такую концепцию весьма правильной.
      
      
      Глава 44 (520)
      Знаете, пока единственно в чём я... Ну даже не то что ошибся... Не знаю... Я ведь когда ушёл со всех институтов - преподавание там и прочее - и не стал докторскую защищать, я ведь грешным делом подумал, что мне и так присвоят, как Фрейду, почётного профессора или доктора, да и бог с ним, и прогибаться не надо ни перед кем, и степень есть... Благо, тогда такая поддержка-переписка была, несколько академиков писали, профессора разные, издатель дифирамбы пел, думал, что... Ничего я не думал, поверил просто... А, оказалось, что прошло десять лет, я воз и ныне там, как говорится... Но ведь и не могу отступаться.... Нельзя проигрывать... Должен же всё-таки хоть какой-нибудь институт, университет, академия мира мне присвоить почетного доктора или профессора... У меня ведь больше шестидесяти монографий по психологии, педагогике, философии, теологии... Книги, помимо России, уже десяток лет издаются в Канаде и ФРГ... Правда на русском языке... Но и в России меня в диссертациях цитируют, я видел, мне присылали, не знаю... Всему своё время, наверное. И я очень верю, что когда-нибудь исполнится моё желание и мне, как Фрейду, какой-нибудь институт, университет или академия вручат степень доктора или звание почётного профессора...
      
      
      Глава 45 (521)
      Поистине, невозможно, чтобы очень многое показалось туманным и как-то своеобразно отыгралось в сознании. И даже если когда-то, - вы слышите, это лишь "когда-то" и уж точно "не сейчас" (да и во всём сквозит лишь некая "поддержка" даже без "претворения в жизнь"), так вот когда подобное ведь и на самом деле в полной мере проявится, то разве тогда... Нет... Да... Нет... Да и нет, впрочем, вот разве тогда не полыхнёт ли всё разом, и те, кто был никем, тотчас же станут всем... Как в песне...
      
      
      Глава 46 (522)
      Но ведь поистине и на самом деле как-то всё время загадок больше, чем ответов каких-то да... да видимо разгадок. Хотя разве это возможно? Впрочем... Впрочем, почему бы и нет. Возможно.
      
      
      Глава 47 (523)
      А может я и сам до конца не понимал ничего. Путался в показаниях. Всякое ведь возможно...
      
      
      Глава 48 (524)
      Отчего же так всё безумнее и безумнее иной раз хочется бросится в пропасть реки времени, да удерживает тебя (и не в "последний момент", а всегда) простое понимание, что от этого ничего не изменится, и гад не станет святым; а вот жизнь твоя - всегда есть шанс всё расставить на свои места. Даже хотя бы своим бытиём. (Чтобы помнили, видели, равнялись.)
      
      
      Глава 49 (525)
      Когда куда-то (как-то внезапно и вдруг) уходит (в небытие) сознание целого поколения, это, конечно же, страшно, но лишь отчасти, потому что на самом деле всё иной раз (на самом деле, да и чаще всего) совсем иначе. Просто - по-другому. Вот в чём вопрос...
      
      
      Глава 50 (526)
      Фрагментарность бытия может быть представлена какими угодно категориями видимости его же, но они все будут лишь как капля в море, ибо сама истина всё равно будет пребывать где-то неподалёку, поблизости, там, где быть может и нет ничего, и одновременно где есть всё. И не надо пытаться как-то излишне всё это понять и прочее, нет, всё на самом деле очень явственно демонстрирует сама жизнь - и высшие силы, которые (им кстати ровно и одинаково с заглавной или прописной их пишем) всегда и во всём влияют над всеми нами, да что нами - миром всем. А там уж кому да как что достаётся. Но всё в рамках миростановления. Аминь.
      
      
      Глава 51 (527)
      Иногда мне становилось чертовски грустно за прошлое. Всегда ведь кажется, что и сделал что-то не так, а что-то и вовсе не сделал, а где-то недопонял, а где-то и вовсе не понимал. И даже не из-за того, что не хотел, просто время ещё не пришло. А когда оно придёт... Оно приходит - как и всё в мире - только тогда, когда действительно наступает время осуществления оного. Такая судьба. Такая жизнь. Такая правда жизни.
      
      
      Глава 52 (528)
      А иной раз оказывается так, что предстаёт пред нами самая ни на есть правда. Но только людям, в большинстве своём, правда не нужна. Не вяжется она "настоящая" - с "представлением" о ней. Расходятся образы восприятия. Да и что говорить, когда Иисус пришёл к людям, они оклеветали его и распяли. И только после убийства успокоились, сначала успокоились, а после стали понимать, что совершили. (Правда триста лет сторонников Христа ещё гнали да убивали, уничтожали. А после смерти его даже любимые ученики, те, кто позже стали именоваться как апостолы, спрятались, закрылись, дрожали от страха и рассуждали о том, что совершили ошибку, поверили разбойнику - ибо если судила власть да ещё самой лютой смертью - на кресте распинали самых злостных преступников - то значит он разбойник был, хотя три с половиной года они с ним ели и пили, но... А после ещё страшнее казни начались, когда начали гнать сторонников христианства, к голодным львам людей бросали, в кипящие котлы окунали, или вместо факелов ночного освещения на столбах сжигали, обмазав горючей смесью, чтобы горели подольше...)
      
      
      Глава 53 (529)
      Несмотря ни на что, нам следует продолжать делать своё дело.
      Каждому из нас.
      Жизнь - вечная борьба за существование. И встречается в судьбах людей множество различных и порой удивительных ситуаций, но почти всё они так или иначе свидетельствуют лишь о том, что независимо, чтобы мы с вами ни делали, всё совершается так, как написано изначально в книге судьбе - и ещё до рождения вашего (так же, как уже сейчас известна судьба ваших внуков - правнуков - праправнуков и вплоть до седьмого колена и дальше), всё является единой цепочкой мироздания, а потому как-то так, чтобы серьёзно корить да ругать себя - нельзя. Можно - если лишь только хочется что-то особое "прочувствовать" в себе, какое-то особого рода психическое состояние испытать, дело уже свершённое и без нас свершаемое не изменит, но испытать особого рода ощущения - позволит. (А на таких ощущениях случается так, что и совершается что-то ещё да дальше. Ну а может и нет. Тут уж как свыше определят. На всё их воля.)
      
      
      Глава 54 (530)
      Конечно, жизнь порой вдруг начинает складываться так, что ты вроде как и замечаешь - и одновременно с этим не замечаешь - ничего.
      Это не так, конечно же. Это по-иному даже может выглядеть. Это порой кажется настолько загадочным, что даже диву даёшься отчего всё именно так. (Этак словно "вдруг" и "сразу".)
      Но ведь на самом деле всё это лишь какие-то фрагментарные мелочи, фактически совсем не относящиеся к делу. Ибо на деле перед нами всё та же истина. И она уже даже не маячит или как-то другим иным образом себя обозначает, а она просто говорит, что такая как есть. Любите меня такой. Но даже если и не любите - живите. Даже если и жить не хотите, я сама всё равно буду с вами жизнь.
      И самое удивительное, что где-то там, в потаённых уголках души, нам всё это нравится. Вот что любопытно, интересно, значимо, и по-своему даже знаменательно. Такие дела.
      
      
      Глава 55 (531)
      Ну а на самом деле, конечно, всё это жуткая сила внушение. В жизни вообще всё есть внушение. На одни и те же события можно смотреть по-разному. Взять, в преддверии девятого мая, ту же войну. Нападение на Советский Союз и успешное продвижение в тыл (за очень короткое время, учитывая объём территории, почти до Москвы дошли) - для фашистов радость - для русских горе. Событие одно и тоже. Просто каждый смотрит со своей колокольни. И это касается всего и вся. Вот в чём вопрос. Да, пожалуй, и ответ.
      
      
      Глава 56 (532)
      Вспомнилось... Как-то я, в бытность мою преподавателем нескольких университетов да академий, читал лекцию для завучей и директоров школ, у них повышение квалификации было... Так вот после лекции они устроили такую глупость, что... Я и так очень плохо к педагогике отношусь, не считая её наукой, ибо она искажена и неверна, а тут у меня даже вырвалось: как же вы детей гробите, - в сердцах воскликнул я, - если сами ничего не понимаете! А они ещё больше заворчали, там по пятьдесят, шестьдесят лет тёткам было (в мои тридцать семь тогда), а одна встала, ей под семьдесят, а то и старше, и как рявкнет на них, молчать, курицы, а мне говорит: вы все правильно говорите, а на этих дур не обращайте внимания, нас просто не учили тому, что вы рассказываете, при СССР психоанализ был ведь запрещён...
      Я это знал, потому весьма скептически и к психологии, и к педагогике отношусь, это все равно что у вас Феррари, а вам на Жигулях предлагают посоревноваться...
      
      
      Глава 57 (533)
      Загадочная природа бытия всегда будет наталкивать на зависть со стороны других и помощь от тех, о ком доселе иной раз вы и не могли бы подумать. Просто всё опять зиждется вокруг различного восприятия нас - как внутри себя и со стороны себя, - так и нас - со стороны людей.
      И вот тут поистине очень часто может оказаться всё очень различно. И даже когда случается, что мы словно иначе смотрим на мир, или ощущение приходит, что на нас смотрят иначе, - пустое всё это, ибо внушение и ничего более (истина иная).
      Хотя и такова жизнь, конечно. Тут уж только руками развести.
      
      
      Глава 58 (534)
      А знаете, что самое страшное... Когда в конце девяностых начались взрывы домов, мне покойный отец рассказывал, кто взрывает их. У отца такое досье на всех было, что... Может потому в своё время и посадили его и после освободили, сняв судимость, а ещё позже и убили...
      
      
      
      
      Глава 59 (535)
      А родной дед отца был царский генерал... Родившийся в Польше и по приглашению царя ставший служить России... После революции его сослали в ссылку. Там он основал станицу, в коей после и родился мой отец... Он мне рассказывал, что помнил своего деда, тому было уже за девяносто далеко и он его, маленького, гладил по головке и много ему всего рассказывал, учил... Может потому у отца всегда всё было. В восемь или десять лет он на подводе со взрослыми приехал из станицы в город (шестнадцать километров от райцентра) и пошёл к первому секретарю горкома партии, его на удивление пустили, он сказал, что председатель колхоза неправильно его матери насчитал трудодни (тогда не было паспортов и денег у селян, трудодни в книжку колхозника записывали и после выдавали продуктами), это был примерно после смерти вождя и учителя... В итоге - председателя колхоза сняли. Бабушке моей, матери отца, сделали перерасчёт. Отец с десяти лет стал внештатным корреспондентом в газетах. У него было более полутора тысяч публикаций. Может потому и когда в институт приехал поступать в городской центр (это уже двести пятьдесят примерно километров, а то и под триста от его станицы) и там ему на вступительных экзаменах поставили двойку по химии, - он на агронома поступал, - то отец пошёл к ректору, собрался ученый совет, отцу поставили твёрдую "пять", зачислили, и назначили парторгом, - в партию он вступил в восемнадцать, что для тех времён было почти немыслимо, профессора сняли, а в двадцать с небольшим, после прихода Брежнева, папу поставили заведовать всем и вся - удобрения, сельское хозяйство, распределение по СССР, - не везде ведь как на Кубани по два-три урожая за сезон, официально главным был такой же старик как тогда все были, а его первым замом папа, который и руководил всем...
      
      
      Глава 60 (536)
      И ещё у отца было десять братьев (это его мама - дочь царского генерала была, моя бабушка, в 1910 году родилась, Мария звали, мы её бабушка Маруся называли), отец был одиннадцатым сыном, все мальчики, и все погибли насильственной смертью, к моменту моего рождения отец уже был один, всех его десятерых братьев убили, он ещё шутил, отчего мол его оставили, а вот дали просто пожить (до него в тридцать три года убили последнего его брата), дали пожить, а после и его убили, отца... Вот такая история. Мать родила одиннадцать детей, все мальчики, и все погибли. И это правда.
      
      
      Глава 61 (537)
      Но, конечно же мир, не только изменяется или способен к каким-то изменениям, тем более что всё больше натыкаешься на какую-то условную фрагментарность его. И даже отчасти веришь, что всё это так. И даже думаешь, что всё так. И даже...
      Ничего не будет вот только "даже" дальше - как ты понимаешь, потому что это всё суета и томления духа, как сказал тогда Экклезиаст, и это всё так ("Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, - всё суета!.. узнал, что и это - томление духа". (Еккл.1:2, 17)). А потому к чему да и о чём тогда уж так чтобы дальше говорить... Пустота одна (на Востоке "пустота" очень значимое понятие, это сродни дзену или сатори), быть может и мы сейчас что-то подобное имеем в виду... Пустота... Поистине, в бескрайние просторы уводит нас это время. Там, за горизонтом (а мне удалось - ещё маленьким - увидеть горизонт, когда бескрайние луга сливались с небом а вверху были горы в снегу - и это при плюс сорока на земле, много я увидел, ещё большее сейчас всплывает из памяти... Рассказы других, свои впечатления, воспоминания, получается... Набоков когда-то в сорок с небольшим написал "Другие берега", автобиографию, я до сих пор ещё не пишу, и отчасти почти одновременно уже давно пишу во всех своих книгах... А так поди разбери, где правда, где вымысел. Хотя и ведь всегда только правда.
      
      
      Глава 62 (538)
      В жизни вообще всегда много происходит различных чудес. (Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое"; но это было уже в веках, бывших прежде нас". (Еккл. 1:10)). И потому получается, что быть может отчасти, и мы с вами не совсем понимаем (или "допонимаем", скорее "не понимаем") что поистине (и так чтобы на самом деле) происходит. Но почти всегда мы ведь верим в какие-то свои искренние чувства. Верим в какой-то свой единый разум. Верим... В общем, верим, верим, верим, - но вот одной верой ведь не всё меряется да измеряется.
      ("...ибо каким судом су́дите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить". (Мф.7:2)).
      ("Credo quia absurdum", - "Верую, ибо абсурдно". Тертуллиан.)
      
      
      Глава 63 (539)
      Спасибо вам всем, друзья, кто поддерживал и поддерживает меня, спасибо, что вы с нами.
      Будучи когда-то сыном высокопоставленного чиновника и с малых лет наблюдавший всё и вся (что происходило тогда в СССР), я давно уже ничему не удивляюсь. А потому ещё раз благодарю тех, кто не испугался пропаганды и приходит на тренировки. Тем более мы просто "использовали" ситуацию и перенесли занятия в редкий формат (редкий, но так часто встречаемый в жизни: замкнутое пространство - лифт, подъезд, квартира).
      Поистине, вы все помните, мы тренировались и в спортзале, там одно, и на улице, там другое, и в квартире, там третье. (А во времена запрета каратэ в Советском Союзе и подпольно тренировались.) Жизнь многообразна, друзья, и как мне когда-то сказал, тогда ещё малолетнему пацану, один "умный дядька" ("дядька", кстати, был в погонах, ко мне всегда отчего-то военные по-доброму относились, один из моих тренеров по рукопашному и контактному каратэ - полковник спецназа ГРУ, другой ВДВ), и вот сказал он мне тогда, что в твоей жизни может быть всего один бой, но этот бой будет на жизнь и смерть; и ты не знаешь, когда это случится, а потому тренируйся всегда! Всегда и в любых условиях. С тех юных пор, - уже больше сорока лет, - я так и делаю: в поезде долго еду - в тамбуре тренируюсь, дома сижу - использую для занятий замкнутое пространство, на улице прорабатываю идеомоторную тренировку, всегда и везде. А Вы?
      
      
      Глава 64 (540)
      Какая бы ни была наша (ваша, моя) судьба, и как бы она не писала свои карточные расклады нам, мы обязаны жить, вернее, и жить, и понимать жизнь, и вполне ровно ко всему относиться - и всё с единственной целью: выжить. Да, душа порой взрывается, орёт, хочет размозжить голову тому или иному подонку, - но нельзя. На то и сила воли. Не воспитание даже, к чёрту воспитание если, когда вам приставили нож к горлу ночью в подворотне и вы не сможете "вырубить" негодяя (уничтожив попутно остальных, если их несколько). Не, такая рафинированная интеллигентность это уж слишком. Но вот когда явно видите, что вокруг и тот и другой дурак, и душа кипит - щенка придушить словно вошь под ноготь - а нельзя. У нас ведь цивилизованное государство. Могут быть последствия. Это когда хаос, когда война, когда суматоха, там под шумок придавить подонка да негодяя только за радость. А так нельзя. "Посодют". (Потому приходится терпеть и закаливать волю. Силу воли. Это не то что когда я ребёнком был и узнавал что такое "сила воли", а мне сказали друзья - вот ты хочешь торт, а его нельзя кушать, нет, сейчас сила воли выкристаллизовалась - ты хочешь уничтожить противника, а нельзя. Вот в чём сила, брат. Хотя в фильме брат вся сила была в правде.
      ("Вот скажи мне, американец, в чём сила? Разве в деньгах? Вот и брат говорит, что в деньгах. У тебя много денег, и чего? Я вот думаю, что сила в правде. У кого правда - тот и сильней. Вот ты обманул кого-то, денег нажил, и чего, ты сильней стал? Нет - не стал! Потому что правды за тобой нет! А тот, кого обманул, за ним правда. Значит, он сильней. Да?")
      
      
      Часть 11
      Глава 1 (541)
      Запреты в жизни никогда не должны препятствовать самой жизни. И если вы начинаете чего-то бояться, подумайте о том, что в любой момент жизнь ваша может закончиться, оборвавшись на полпути. Так представьте, что это случилось сейчас. Вот-вот произойдёт. И вам сразу станет легче. Аминь.
      
      
      Глава 2 (542)
      И вот происходят этакие загадочные чудеса. (Ещё не сказать, что они и на самом деле какие-то такие уж чтобы "загадочные", но точно, что значимые, отчасти странные, и, получается, что может и действительно - загадочные...). Но самой сути, конечно, ничто не меняет. Всё должно происходить так, как и происходит, всё будет так, как и должно быть, всё... Всё... Всё и правда, как должно быть. А значит так и будет.
      
      
      Глава 3 (543)
      Для меня многое казалось непонятным. Ещё большее было неизвестным, равно как и быть может пока ещё, как я надеялся, неведомым. Но это ведь не означало, что я должен был остановиться, замедлиться, подумать даже - я никогда не думал долго (может потому и любил всегда "быстрые шахматы"), и всегда... Всегда стремился выйти победителем. Это тоже было своеобразной особенностью моей. Люди...
      Впрочем, как говорил булгаковский Воланд, люди как люди, я просто всё-таки видимо другой.
      
      
      Глава 4 (544)
      Многое поистине всё также странно, загадочно, забавно отчасти, и почти точно, что нелепо.
      
      
      Глава 5 (545)
      Я, конечно, мог, способен был, как-то по-особенному всё воспринимать; и ведь не правда, что пред нами предстаёт такой уж загадочный мир; большей частью мы сами его запутываем; тогда как на деле... Нет, всё точно, что иначе. Не так как есть. Равно как и понятно да неизвестно как всё происходит (и будет происходить). Жизнь вообще иной раз кажется настолько загадочной, что уже и с ума можно сойти, а тут раз - и этак всё разом понятно, доступно, интересно даже, и, что самое главное, всё верно, очень верно (относительно истины, особенно того, что истина у каждого своя, или... или...)
      
      
      Глава 6 (546)
      Не знаю, ощущение, что словно не "цепляется" что-то (из того, что должно быть "там", - относительно того, что существует "здесь"). И я вроде как не стремлюсь особо, чтобы понять какую-то истину. Поистине, прекрасно сказал Пушкин, когда задавался решением задачи выстроить свою рифму: Четырестопный ямб мне надоел: // Им пишет всякий. Мальчикам в забаву // Пора б его оставить. Я хотел // Давным-давно приняться за октаву.
      ("Четырестопный ямб мне надоел:
      Им пишет всякий. Мальчикам в забаву
      Пора б его оставить. Я хотел
      Давным-давно приняться за октаву.
      А в самом деле: я бы совладел
      С тройным созвучием. Пущусь на славу!
      Ведь рифмы запросто со мной живут;
      Две придут сами, третью приведут.
      
      II
      А чтоб им путь открыть широкий, вольный,
      Глаголы тотчас им я разрешу ...
      Вы знаете, что рифмой наглагольной
      Гнушаемся мы. Почему? спрошу.
      Так писывал Шихматов богомольный,
      По большей части так и я пишу.
      К чему, скажите? уж и так мы голы:
      Отныне в рифмы буду брать глаголы.
      
      III
      Не стану их надменно браковать,
      Как рекрутов, добившихся увечья,
      Иль как коней за их плохую стать,
      А подбирать союзы да наречья;
      Из мелкой сволочи вербую рать.
      Мне рифмы нужны; все готов сберечь я,
      Хоть весь словарь; что слог, то и солдат -
      Все годны в строй: у нас ведь не парад...").
      
      
      Глава 7 (547)
      Поистине, необходимо сначала изменить сознание, а после и алгоритм бытия. Ведь всё на самом деле иначе. Иначе чем думал (и) иначе чем рассуждал (и). Совсем попросту всё иначе. И вот когда случится такое. И вот когда... случится такое. И когда оно произойдёт, то вы поистине совсем иначе начнёте смотреть на окружающую реальность. И даже быть может что она, эта самая реальность, пока ещё вас не окружает. И даже может и вовсе иной раз (и порой этак так) видится нечто непонятное, необъяснимое, загадочное, туманное, нелепое, искусственное быть может даже. И вот если перед вами вдруг именно (и как раз) такими (красками) вспыхивает мир - то вот поистине мы тогда начинаем (да и говорим, и говорим), начинаем говорить на одном языке. Да и говорим, да и говорим.
      
      
      Глава 8 (548)
      Я путался порой в самой простой истине. Я не понимал, какая она (и где она), но я каким-то бессознательным образом шёл по направлению к ней.
      Так ли это было на самом деле? То ли это было, или я вновь при свете заблудился в потёмках, я не знал, но двигался туда, куда мне указывало время. И время, как я знал, было за меня. Аминь.
      
      
      Глава 9 (549)
      Я, конечно, много слышал сказок. Не Арина Родионовна, но рассказывали. Но вот какая поистине загадка, что приближаешься к полвеку жизни (ещё два года и месяц), и словно перед тобой всё проходит каким-то особенным - то ли знамением, то ли значением, а то ли и вовсе безвкусица да безобразие (бесприданница? нет) какое (какие).
      А я ведь сейчас так и живу. И живу-с.
      
      
      Глава 10 (550)
      Конечно, любого рода жизненная ситуация (любая и любого рода) фактически одновременно и способна и не способна оказать на всех нас своё какое-то особое пагубное воздействие. Но всё это лишь оттого, что быть может и жизнь иной раз нам кажется излишне затуманенной, и само по себе здоровье наше не очень чётко понимает для чего оно нам. Здоровье я имею в виду психическое. Нет, с ума-то, конечно, люди не сошли, тем более некоторым это и не грозит вовсе. Да и вообще, в эпоху коронавируса - им болеют монахи (которые, казалось, заперты в кельях как в одиночных камерах и не общаются с внешним миром), и не болеют те, кто всё время среди людей. Что это как не подтверждение того что правит нами судьба. И что тебе уготовано - итак произойдёт. А что не твоё - так этого и не случится никогда. Некоторые и войну прошли все четыре года без одной царапины. А кто-то, как в том стихотворении Семёна Гудзенко, в сорок первом первою пулей сражен... Судьба. Высшие. Они правят.
      ("Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
      Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.
      На живых порыжели от крови и глины шинели,
      на могилах у мертвых расцвели голубые цветы.
      
      Расцвели и опали... Проходит четвертая осень.
      Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
      Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел,
      нам досталась на долю нелегкая участь солдат.
      
      У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя -
      только сила и зависть. А когда мы вернемся с войны,
      все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
      что отцами-солдатами будут гордится сыны.
      
      Ну, а кто не вернется? Кому долюбить не придется?
      Ну, а кто в сорок первом первою пулей сражен?
      Зарыдает ровесница, мать на пороге забьется, -
      у погодков моих ни стихов, ни покоя, ни жен.
      
      Кто вернется - долюбит? Нет! Сердца на это не хватит,
      и не надо погибшим, чтоб живые любили за них.
      Нет мужчины в семье - нет детей, нет хозяина в хате.
      Разве горю такому помогут рыданья живых?
      
      Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
      Кто в атаку ходил, кто делился последним куском,
      Тот поймет эту правду, - она к нам в окопы и щели
      приходила поспорить ворчливым, охрипшим баском.
      
      Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают
      эту взятую с боем суровую правду солдат.
      И твои костыли, и смертельная рана сквозная,
      и могилы над Волгой, где тысячи юных лежат, -
      
      это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
      подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.
      ...Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
      Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.
      
      А когда мы вернемся, - а мы возвратимся с победой,
      все, как черти, упрямы, как люди, живучи и злы, -
      пусть нам пива наварят и мяса нажарят к обеду,
      чтоб на ножках дубовых повсюду ломились столы.
      
      Мы поклонимся в ноги родным исстрадавшимся людям,
      матерей расцелуем и подруг, что дождались, любя.
      Вот когда мы вернемся и победу штыками добудем -
      все долюбим, ровесник, и работу найдем для себя").
      
      
      Глава 11 (551)
      Также как многое зависит от многого, также и все наши жизненные ситуации фактически не являются таковыми, чтобы о них думали с какими-то отрицательными оттенками; тем более любого рода грусть вообще никогда не уместна. А всё, что необходимо... Это уже отдельный вопрос, конечно. Потому что на самом деле то, что необходимо, оно может быть и не является сейчас таким уж чтобы важным да главным. А просто проходит какое-то время, и там всё вдруг всплывает как-то иначе, по-особенному, по-другому. И если это так, то и значит всё значит становилось иначе. И это было, конечно, по-своему и интересно, и значимо. Но если уж так разобраться, никакого серьёзного значения быть может и не имело вовсе. Я вообще в какой-то ещё только учусь (может от того и учусь много, что стремлюсь научиться). И получается так, что всё равно всякий раз - вспоминая прошлое - понимаю, что то было сделано не так, ошибочно, что это. Вот ведь в чём вопрос. Не всегда удаётся (и даётся) разом. Не всегда всё происходит так, как того кто-то хочет (или не хочет). Да и вообще, жизнь, конечно, загадочна, но не в этой ли загадке и заключается вся соль. Интересно же, чёрт возьми. А интерес толкает на исследования. Исследования приводят к результатам. Тем или этим, это нужно проверить. И проверяется. Так и жизнь и становится насыщенной и любопытной. Интересной ведь она уже была. Сейчас она становится любопытной. А это очередной виток спирали вечности в рамках нашего с вами бытия. И дальше идут исследования. И они продолжаются и продолжаются. А потом и вовсе становится всё настолько любопытным да интересным, что появляется вдруг и какая-то особого (даже можно сказать особенного) рода значимость. Не твоя или моя (его, её, нет). Значимость вообще мироздания. Этакая... этакая значимость всего и вся.
      И после ты начинаешь разгадывать уже это. И всё длится, затягивается быть может даже (как кажется тебе ненароком), а ведь на самом деле и всё хорошо, и всё правильно, и всё - совершенно всё - происходит именно так, как надо. Как по судьбе. Спасибо Высшие!
      
      
      Глава 12 (552)
      И всё-таки очень многое, конечно, происходит туманно да загадочно. Да, мы уже предположили с вами, что эта загадка идёт в радость, как написал я чуть выше, но ведь что занимательно - не исчезают загадки по мере разрешения их (хотя бы сносного разрешения). А значит продолжается всё по новой, по-другому, иначе, и отчасти даже интересней становится от этого.
      И даже если всё до конца нам оказывается непонятно, всё равно случается такое, что как-то разом (и вдруг, словно и вдруг) становится на свои места. А после всё вновь интересно, любопытно да занимательно. Этакий бег по кругу. Как по стадиону. По гаревой дорожке. Любопытно, однако.
      
      
      Глава 13 (553)
      Иной раз становится как-то по-особенному грустно. Я даже не берусь судить с чем связана эта грусть. Моё сознание всё равно понимает всё по-своему, так, как может и никто или мало кто понимает. Но и даже удивительно всё это, и то, что надо было делать иначе и одновременно всё сделано правильно, и даже то, что быть может вообще ничего не надо было делать, и одновременно с этим надо, в общем, жил я в этих параллелях бытия, любопытно мне было, интересно, значимо это было для меня, и если так разобраться, становилось понятно фактически если не всё или многое, то малыми шашками я всё же приближался к пониманию. И мне это нравилось. И даже радовало. Да и любопытно было всё-таки. Ну а почему нет?
      
      
      Глава 14 (554)
      Надо двигаться дальше. Идти вперёд. Если кто-то сошёл с ума вместе с хозяином и прочими врагами народа - так ничего, умрут они все. Заболеют, умрут, прочие неприятности будут преследовать их. Мы с вами выживали при любых режимах. Всё равно когда-то всё изменится и наступит победа. Уж Рим какой основательный был, и тот под натиском варваров оказался разрушен. А тут варвары чуть ли не все. Ничего. Мы переждём. А они сойдут на нет. Будем жить!
      
      
      Глава 15 (555)
      Иной раз ощущения подступают любопытные. А порой и вовсе всё как-то необъяснимо. Не знаю. Видимо жизнь действительно такова, что мы должны всякий раз - планомерно и методично да малыми шажками - продвигаться вперёд, вперёд, что значит - и движения вперёд, - и вперёд навстречу к знаниям. Ведь мне как Фаусту так хотелось всё знать. И я так надеялся, что рано или поздно подобное по-настоящему удастся.
      
      
      Глава 16 (556)
      Да, не всегда удаётся запланированное. Но я на это никогда не обижался, потому что ничто серьёзно не планировал, предпочитая двигаться хаотично, - как я называл бессознательно, - да это и действительно так, ведь хаотично это ещё и интуитивно, а интуиция прямое ведение подсознания.
      Вообще, как понимаю, мы и о подсознании ведь должны сказать своё слово. Выше мы рассматривали массовую психологию, сопротивление - как защиту психики, а сейчас пришло время для подсознания. Следующая глава будет посвящена этому. Традиционно, как стало традиционным на страницах этого романа, да и других, если что-то не вписывается сейчас в концепцию вашего чтения - пролистывайте, прочитаете, когда придёт время (а оно придёт, просто каждому своё, как говорил царь Соломон, писавший под псевдонимом Экклезиаст)
      
      
      Глава 17 (557)
      Психика делится на сознание и подсознание. Функциональное определение сознательной и бессознательной психической деятельности следующее. Сознательная психическая деятельность происходит в случае, если одновременно работают оба уровня психологической саморегуляции: личностно-познавательный и гностический. Анатомически эти уровни представлены лобными долями и теменной областью. Бессознательная (неосознаваемая) психическая деятельность - если эти блоки работают раздельно. В ходе решения творческих задач сознательная деятельность возможна благодаря функции взаимодействия высшего коркового регулятора поведения с гностической сферой (то есть процесс осуществляется осознанно - если построение и моделирование объектов находит свое отражение в лобной коре). Бессознательная деятельность - если модели, будучи сформированными для решения той или иной проблемы, работают автономно, вне непосредственной связи с целостно-поведенческим регулятором. Также существуют процессы, возникающие на уровне передних отделов лобной доли, которые развертываются вне контакта с гностической корой, обеспечивающей наличие образов. Такие процессы познания и преобразования действительности окажутся вне сознания, так как процесс осознания всегда происходит в форме динамики образов. Это случай неосознаваемых процессов, осуществляющихся на высшем корковом уровне, является той формой психической деятельности, которая, будучи бессознательной, одновременно является высшей. Таким образом кора больших полушарий является единой самоуправляемой системой, в которой существует саморегуляция информационных и психических процессов, а значит модели объектов окружающей действительности представлены в корковом регуляторе, и для этого используется специальный язык, на котором осуществляется высшая неосознаваемая мыслительная деятельность человека.
      Рассмотрим сознание и подсознание более подробно. Сознание - это разум, который в ходе эволюции природа сформировала у человека на базе психофизиологии коры левого полушария головного мозга и соответствующих подкорковых глубинных структур всего мозга.
      Сознание составляет у большинства людей до восьмидесяти процентов дневной активности всего разума человека.
      Сознание - это словесно-логическая основа разума и присуща только человеку.
      Языком сознания (человеческого разума) является логически оформленная речь, вслух или мысленно, про себя (то есть сознание мыслит словами и формирует собственную личность, со своими механизмами памяти, стереотипами мышления, характером, привычками и прочее).
      Сознание существует у каждого психически здорового человека. Человек формирует сознание с детских лет в процессе воспитания, культуры, образования, получения профессии, а также идеалов, убеждений, иерархии нравственных и духовных ценностей и т. д. Сознание - это идеальная природа человека, которая управляет бессознательным психики, выполняя критико-аналитическую роль цензуры психики.
      Цензура психики - это барьер критичности на пути информации, получаемой из внешнего мира. Цензура психики распределяет информацию между сознанием и подсознанием (бессознательным). Если сознание неразвито - люди мыслят шаблонами и социальными стереотипами своей среды. Такие люди часто не воспринимают что-то новое, что не укладывается в их стереотипы и установки, полученные в процессе социализации (жизни в обществе).
      При развитом сознании люди образованны, воспитаны, обладают умением сочувствовать, сопереживать, их слова, дела и поступки нравственны и полезны обществу. При чрезмерном и неправильном словесно-логическом развитии сознания люди теряют способность понимать и сочувствовать, объективно оценивать происходящее, пренебрегают в ущерб делу материальной стороной, увлекаясь и полностью подчиняясь какой-либо идее, которую они рано или поздно извращают своим фанатизмом.
       Сознание делится на несколько характеристик:
      Ощущение себя познающим субъектом, способность представлять действительность (реальную и воображаемую), контролировать и управлять собственными психическими и поведенческими состояниями, способность восприятия в форме образов окружающей действительности.
      Мысленное представление и воображение действительности. (Так как воображение и представление не всегда связаны с волевым контролем сознания, следует говорить в данном случае о предсознании (предсознание - промежуточная единица между сознанием и бессознательным). Воля - прерогатива сознания (т.к. человек в момент волевого усилия сознательно отвлекается от восприятия окружающего мира и сосредоточивает свое внимание на какой-либо идее, образе, воспоминании и т.п., рисуя и развивая в воображении то, что в данный момент он непосредственно не видит). Сознание связано с речью. В сознании (или при помощи сознания) становится возможным осмысление представляемого или осознаваемого. В сознании отображается не все характеристики предметов, событий, явлений, а только основные и главные.
      Способность сознания к человеческому общению. С помощью языка человек передает объективную информацию об окружающем мире (сообщения о том, что знает, видит, чувствует, и т.п.)
      Особенностью сознания является наличие в нем интеллектуальных схем. (Схемой называется определенная умственная структура, в соответствии с которой человеком воспринимается, перерабатывается и хранится информация об окружающем мире и о самом себе).
      Схемы включают правила, понятия, логические операции, используемые людьми для приведения имеющейся у них информации в определенный порядок, включая отбор, классификацию информации, отнесение ее к той или иной категории.
      Обмениваясь друг с другом разнообразной информацией, люди выделяют в сообщаемом главное. Так происходит абстрагирование, т.е. отвлечение от всего второстепенного, и сосредоточение сознания на самом существенном. Откладываясь в лексике, семантике в понятийной форме, это главное становится достоянием индивидуального сознания человека по мере того, как человек учится пользоваться языком как средством общения и мышления.
      Обобщенное отражение действительности составляет содержание индивидуального сознания. Без языка и речи сознания не существует. Поэтому язык и речь образуют два пласта сознания: систему значений слов и систему смыслов слов. Значения слов - это то содержание, которое вкладывают в слово носители языка, когда принимаются во внимание всевозможные оттенки в употреблении слов в полной мере отображенные в толковых и специальных словарях. Сознание существует также и в образной форме. В этом случае оно связано с использованием второй сигнальной системы, вызывающей и преобразующей соответствующие образы (напр., искусство, литература, музыка).
      Любое сознательное поведение предполагает наличие выбора из нескольких вариантов. Например, нам надо попасть в другой конец города. Это можно сделать пешком, но можно и на транспорте. Мы оцениваем ситуацию, обдумываем имеющиеся у нас возможности и, выбрав один вариант, намечаем конкретный план действий. Другими словами, перед нами стоит определенная задача, но выбор правильного решения зависит от нас самих. Мы не автоматически (бездумно) удовлетворяем свою потребность, а сознательно выбираем и составляем друг с другом разные способы достижения цели. Таким образом, не менее 7/8 человеческого поведения складывается из левомозговых (то есть разумных, сознательных) актов и только 1/2 (двенадцать процентов) - это правомозговые (т.е. условные и безусловные рефлексы).
      Любой сознательный (левомозговой, разумный) акт состоит из трех фаз: ориентировка в условиях возникшей задачи и выработка плана действий; исполнение или осуществление намеченного плана; сличение получившегося результата с поставленной целью.
      Поэтому, в примере с поездкой в другой конец города, первая фаза - это размышление о том, какой транспорт лучше, сравнение вариантов и выбор лучшего; вторая - осуществление выбранного варианта, третья - удовлетворение от того, что вовремя попали в задуманное место. В результате, все фазы четко отделены друг от друга, т.е. человек сначала рассматривает свои возможности, составляет план действий, а затем этот план осуществляет.
      А если человек попадает в ситуации частичного или полного торможения разума левого полушария головного мозга, то в его поведении преобладают чувственно-образный разум правого полушария, а значит в своих действиях он руководствуется инстинктами.
      Основные закономерности функционирования сознания следующие. Сознание имеет естественную основу, материальным субстратом которой является головной мозг. Головной мозг имеет "многоэтажную" структуру, поэтому формирование психики осуществлялось в определенной последовательности. Наиболее древним структурам головного мозга соответствуют простейшие нервно-психические процессы (то есть процессы, в основе которых лежат органы чувств, с их представительством в коре головного мозга). На каждом этапе эволюции происходило появление новых структур головного мозга, а значит и появление новых психических функций (восприятия, представления, воображения...) С подключением трудовой деятельности, речи и формированием общественных отношений развивались высшие отделы коры головного мозга, которые в свою очередь оказывали воздействие на трудовую деятельность, речь, общественные отношения и мышление. В основе деятельности сознания существуют строго определенные закономерности.
      Сознание функционирует по законам саморегулирующейся системы. Рассмотрим эти функции:
      Целостность системы сознания. Сознание не может нормально функционировать, если выпадает тот или иной элемент его как системы. В этом случае система перестает быть целостной, и хотя она продолжает функционировать, в ее поведении обнаруживается явный или скрытый изъян. Например, выпадение тактильного ощущения отразится на сознании в меньшей степени, чем потеря памяти.
      Строгая специализированность компонентов сознания. Каждая психическая функция играет свою ничем не заменимую роль. Ощущение, восприятие, представление, воображение, внимание, память, речь.
      Взаимосодействие элементов сознания. Каждый элемент сознания, вступая в связь с другим, содействует его работе. Например, каждый вид ощущений дает возможность познать какую-то одну сторону или свойство предмета. Однако в процессе познания все виды ощущений дополняют друг друга и тем самым создают условия для более полного, всестороннего познания. Таким образом, на их основе формируется новый элемент сознания - восприятие. В свою очередь, без участия памяти все ощущения человека потеряли бы свое значение как элементы сознания. Память хранит и воспроизводит следы ранее полученных ощущений. Благодаря этому человек получает возможность воспроизвести образ того, с чем встречался ранее.
      Интеграции низших уровней системы высшими. Высшие уровни системы включают в себя низшие, но не сводятся к ним.
      Социализация элементов сознания. Все элементы сознания социализированы, а само сознание представляет собой высшую степень социализации, т.е. сознание присуще только человеку и формируется только в процессе общественной жизни.
      Единство системы функционирования. В норме все элементы сознания функционируют по единой программе. Если появляется разобщенность и элементы сознания выходят из-под контроля общей программы, формируется психическая болезнь.
      Теперь, когда мы рассмотрели сознание, обратимся к подсознанию, или бессознательному психики. В бессознательном берет основу все то, что в последствие находит отражение в сознании. В бессознательном отображаются скрытые желания человека и закладываются основы мыслей, желаний, поступков, и прочее. При формирование бессознательного выделяются два способа. 1) Коллективное бессознательное (то, что находится в психике от рождения и является некой концентрацией опыта предков, опыта предшествующих поколений). 2) Личное бессознательное (содержит информацию, воспринимаемую при жизни конкретным человеком посредством репрезентативных систем: визуальной (зрительной), аудиальной (звуковой), кинестетической (мышечные ощущения, вкус, запах), и двух сигнальных систем (чувства и речь). В этом случае в личном бессознательном находит отражение любой прочитанный, прослушанный, или увиденный материал, а также информация, полученная органами вкуса, запаха и проч.
      Коллективное бессознательное представлено архетипами. Человек наследует архетипы (образы) из своего прошлого, которое включает жизненный опыт предшествующих поколений. Архетипы могут быть представлены в виде определенных, передаваемых от поколения к поколению структур и в виде определенных ситуаций.
      Способом представления архетипа является символ. Символизация - это главный путь проявления бессознательного психики (подсознания). Человек воспринимает мир мифологически, то есть формируя архетипические образы, которые проецируются на реальный мир и которые являются выражением Бессознательного. Архетипами являются коллективные модели (паттерны) поведения, исходящие из коллективного бессознательного и являющиеся основным содержанием сказок, мифологий, легенд, и проч.
      Рассматривая как связаны между собой сознание и подсознание (бессознательное), возьмем в качестве примера случай, когда человек внезапно забывает какую-то свою мысль, которая до этого "вертелась на языке". В этом случае он говорит "забыл", хотя на самом деле эта мысль стала подсознательной, потому что, когда идея выскальзывает из сознания человека, она не перестает существовать - так же, как машина, скрывшаяся за углом, вовсе не растворяется в воздухе. Просто она оказалась вне поля зрения. Позже мы опять можем встретить эту машину, как можем и натолкнуться на ранее утерянные мысли. Таким образом, подсознание человека может быть занято множеством временно угасших образов, впечатлений, мыслей, которые продолжают влиять на сознательное мышление, хотя и являются потерянными. Еще пример. Человек пересекает комнату, чтобы что-то взять. На полпути он останавливается в смущении - он забыл, за чем шел. Он механически перебирает вещи на столе - хотя первоначальное намерение забыто, оно подсознательно движет им. Наконец он вспоминает, что хотел. Подсознание подсказало ему. Забытые идеи не прекращают существования, а пребывают под порогом сознания, ниже порога памяти, откуда могут всплыть в любой момент. Человек видит, слышит, чувствует запах и вкус множества вещей, не замечая этого. Но эту информацию впитывает подсознание (бессознательное психики). Именно подсознание берет контроль над сознанием в трансовых, или измененных состояниях сознания.
      В бессознательном скрываются архаичные желания человека (архаичные инстинкты), вытесненные в глубины психики в процессе развития цивилизации. При этом первичные инстинкты, вытесняясь в бессознательное, не исчезают окончательно; просто человек, находясь в режиме контроля сознания, способен контролировать их. При переводе психики такого человека в измененное состояние сознания (ИСС) (алкогольное опьянение, усталость, сильное сексуальное желание, состояние сильной тревоги или радости, нахождение в массе среди других индивидов и т.п.) все эти первобытные инстинкты находят выход, снова оказываясь в сознании, и, если нарушен контроль сознания - вынуждают человека совершать криминальные поступки.
      При нахождении в толпе психика человека также переводится в ИСС. В этом случае человек толпы в полной мере испытывает на себе влияние первичных инстинктов, доставшихся от первобытного человека и активно проявляющихся в стадных чувствах всеобщего единения, когда психика людей подчинена единым позывам и первобытным желаниям вследствие значительного ослабления критичности психики. Перед человеком толпы не существует преград, его сила удесятеряется, он способен на совершение явно выраженных криминальных поступков проникнутых деструктивным желанием.
      В случае нахождения человека в ИСС работает правое полушарие головного мозга (бессознательное), а левое полушарие мозга частично выключается и человек пребывает в ссуженном состоянии сознания (транс). Тем самым ослабевает барьер критичности на пути поступления новой информации, и вся получаемая информация откладывается в подсознании. Если такая информация будет эмоционально насыщена, то в этом случае путем образования активных (очагового возбуждения в коре головного мозга) или пассивных доминант (очагового торможения в коре головного мозга) в подсознании закрепляются психологические установки, что приводят к формированию соответствующих паттернов поведения. Кроме того, как мы полагаем, новые доминанты, установки и паттерны поведения помимо уже известных механизмов возникновения, появляются вследствие усиления раннее уже имеющихся полу-доминант, полу-установок и полу-паттернов. Становится возможным так от того, что в подсознании, ко времени попадания туда новой информации, могут уже иметься определенные, ранее сформированные полу-доминанты, полу-установки, полу-паттерны.
      В итоге новая информация способна или сразу формировать психологические установки в подсознании и далее переходить в паттерны поведения бессознательного или же может предварительно обогащаться остатками информации, хранящейся в личном бессознательном, т.е. в этом случае новая, вновь поступающая информация дополняет раннее существующую, а значит и образуется (доформировывается или формируется, в зависимости от силы совпадающих кодировок сигнала в прежней и новой информации) новый архетип, причем исключительно в личном бессознательном. Помимо этого (словно в дополнение) в психике человека происходит постоянное формирование новых архетипов (в личном бессознательном). Мы полагаем, что архетипы присутствуют не только в коллективном бессознательном, но и в личном.
      Как образуются архетипы личного бессознательного? В свое время попавшая в мозг информация не послужила образованию полноценных доминант, установок и паттернов поведения, но как бы наметила их формирование. В результате произошло образование полудоминант, полуустановок, полупаттернов поведения, которые остались как бы на поверхности личного бессознательного, на границе между сознанием и бессознательным, т.е. не были окончательно вытеснены в глубины памяти, но создали определенный код. В последующем, при поступлении информации схожего содержания (т.е. информации со схожей кодировкой, или, иными словами, схожими импульсами от афферентных связей, связей между нейронами мозга), раннее полусформированные полу-доминанты, полу-установки и полу-паттерны доформировываются, в результате чего в мозге появляется полноценная доминанта, а в подсознании полноценные установки переходящие в паттерны поведения. В этом случае доминанта в коре головного мозга, вызванная очаговым возбуждением, служит причиной надежного закрепления психологических установок в подсознании, а значит и появлению соответствующих мыслей у индивида, причем в последующем эти мысли переходят в поступки вследствие предварительного перехода установок в подсознании в паттерны поведения в бессознательном.
      Таким образом новая информация, поступаемая в мозг и в психику в результате отражения (важной функции сознания), может как сразу переходить в паттерны поведения, формируя их и усиливая раннее существующие, так и может предварительно обогащаться остатками информации, хранящейся в личном бессознательном - подкрепленной при этом схожей информацией (со схожей кодировкой) из коллективного бессознательного. Раннее у подобной информации не хватило силы для формирования отдельного архетипа (поэтому был сформирован полу-архетип). Теперь же, вследствие повторения сигнала, старый сигнал усиливается (дополняется новой информацией), а значит и образуется (формируется) новый архетип бессознательного (архетип личного бессознательного).
      Психика человека состоит из трех структурных единиц: Я или Эго (сознание), Оно или Ид (бессознательное), Сверх-Я или Альтер-Эго (цензура психики, барьер критичности).
      Уже ставшее историческим сравнение сознания и подсознания Фрейдом (основателем психоанализа) как всадника и лошадь. Когда сознание (всадник) пытается подчинить себе подсознание (лошадь) - лошадь встает на дыбы и сбрасывает седока. В итоге всадник подчиняется необузданной лошади; а значит и сознание фактически подчиняется воле подсознания, создавая лишь видимость своего превосходства. Сознание олицетворяет то, что можно назвать разумом и рассудительностью, в противоположность к подсознанию, содержащему страсти. При этом цензура психики сохранит характер отца, и чем сильнее был Эдипов комплекс, чем стремительнее было его вытеснение, тем строже впоследствии цензура психики будет властвовать над сознанием как совесть и бессознательное чувство вины.
      Цензура психики - это барьер критичности между мозгом и внешней средой. Информация из внешнего мира не сразу воздействует на мозг (психику), а сначала наталкивается на цензуру психики. Основная функция цензуры - распределение информации, поступаемой из внешнего (окружающего) мира между сознанием и подсознанием (бессознательным). Если информация, поступая из внешнего (окружающего) мира усиливается эмоционально, то такая информация запоминается, сохраняясь, например, в виде установок, сформированных и усиленных паттернов поведения за счет задействования в т.ч. и архетипической составляющей бессознательного.
      Большую часть информации, поступающей из внешнего мира, цензура не пропускает, и такая информация вытесняется, т.е. откладывается исключительно в подсознании. Часть информации - цензура психики пропускает в сознание (при этом сначала такая информация попадает в предсознание, своего рода "прихожую", а уже оттуда - или попадает в сознание, или вытесняется в бессознательное). Однако информация из подсознания (бессознательного) все равно, рано или поздно, оказывается в сознании. Поэтому следует говорить, что любая информация, которая прошла в зоне внимания человека, оказывает влияние на мозг (психику), независимо, была ли такая информация осознанной или нет.
      В результате ослабления цензуры психики (снижения барьера критичности на пути поступления информации из внешней среды) становится возможным вводить в бессознательное психики значительные объемы информации, а также такая информация будет откладываться в подсознании, закрепляясь там особыми кодовыми характеристиками, благодаря которым подобная информация перейдет в установки в подсознании (происходит своего рода кодирование психики путем образования доминант: очагового возбуждения в коре головного мозга); также, при поступлении новой информации со схожим кодовым значением, такая информация доформировывает задатки намеченных к формированию (полусформированных) паттернов поведения и усиливает архетипы личного бессознательного. Бессознательное находит отражение в сознании в виде предчувствий, сновидений, галлюцинаций, иллюзий, оговорок, эмоций, переживаний, интуиции, поэзии, музыки, влечений, страстей, привязанностей, привычек, инстинктов, стереотипов поведения и т. д.
      Одной из форм проявления бессознательного психики является т.н. маска, вымышленный образ. Почти каждый человек в процессе жизни формирует вокруг себя некое иллюзорное представление, которое называется маской, или вымышленным образом, т.е. тем образом, который человек сначала бессознательно примеривает на себя, а после, привыкая, старается соответствовать. Маску можно рассматривать в роли некой защитной функции, помогающей тому или иному человеку адаптироваться к условиям внешней среды и способной защитить такого человека от воздействия неблагоприятных факторов, проецируемых от других людей.
      Причиной ряда неврозов является следующее обстоятельство, выявленное наукой о подсознании. Цивилизация способствует формированию в бессознательном индивида стереотипов поведения и восприятия действительности. Стереотипы - это сформировавшиеся в бессознательном паттерны поведения. Устоявшиеся и закрепленные в подсознании привычки реагирования на те или иные действия, рождаемые поведенческие ответы на различные жизненные ситуации. Стереотипность мышления свойственна всем людям. С самого раннего детства, когда закладываются в подсознание паттерны поведения, ребенок приобретает привычки реагировать тем или иным способом на какие-либо ситуации. Тем самым в последующем он как бы уже не выходит из навязанных ему рамок. И любые свои новые действия диктует с позиции имеющихся у него (и устоявшихся) привычек, стереотипов. Люди как бы "навязывают" определенные взгляды обществу, так же как и общество, социум, влияет на формирование стереотипность мышления людей. Т.к. стереотипность мышления свойственно практически каждому человеку, ряд психотерапевтических методик (например, НЛП) направлены или на выход за пределы устоявшегося стереотипа мышления, или базируются на существовании стереотипов (в какой-то мере, и индивидуальная психология Адлера, и аналитическая психология Юнга, и психоанализ Фрейда - ориентируется на классическое "отреагирование" индивида в ответ на те или иные ситуации (раздражители).
      Стереотипы входят в психику человека еще и потому, что человек должен неразрывно быть связан с обществом. Вследствие роевого характера сознания, отдельные люди вынуждены сгруппировываться, собираться в массы. В массе наступает общее избавление от проявления симптоматики различных заболеваний психопатического характера. В случае, если человек становится способен высвободиться от навязываемых ему (обществом, жизнью в социуме) стереотипов, то за это он расплачивается симптоматикой нервных и психических заболевания. Основатель психоанализа Зигмунд Фрейд полагал, что развитие симптоматики психических заболеваний развивается вследствие вытеснения нереализованных влечений. Т.е. желание, не находящее какого-либо реального применения, сначала вытесняется в бессознательное, а уже оттуда начинают оказывать на человека определенное влияние, являясь причиной возникновения различного рода отклонений психики от нормы. Поэтому невроз в этом случае является средством отказа от реальности, потому что нарушает отношение больного к реальности. Любому человеку важно сохранять внутреннюю гармонию. От внутренней гармонии зависит состояние психики человека. Если эта гармония соблюдается, то психика человека будет более-менее стабильной и на нее не будет оказывать воздействие все то, что скрывается в бессознательном, и что ученик Фрейда, позже основатель собственного направления психоанализа Карл Густав Юнг охарактеризовал как тень. Архетип тени. Как известно, в психике любого человека живут т.н. первичные желания. Это желания дикаря, первобытного человека (как известно, Юнг различал в бессознательном каждого индивида архетип дикаря).
      В ряде работ ("Недовольство культурой", "Будущее одной иллюзии") Фрейд приходит к выводам, что именно развитие цивилизации, окультуривание людей является причиной развития невротических и психических заболеваний. Цивилизация (главным образом - свойственная цивилизации культура) вводит для каждого человека ряд ограничений, направленных на его адаптацию в современном обществе. Другими словами, создаются определенные правила жизни в обществе. Правила, регламентирующие нормы поведения в социуме, направлены на сдерживание первичных желаний, а значит происходит вытеснения первичных желаний в бессознательное. Отсюда (в невозможности реализации таких желаний, инстинктов) и развитие психотических (неврозы, истерии...) и психопатических (шизофрения, паранойя, галлюцинаторный бред и т. п.) заболеваний. Каждая культура создается принуждением и подавлением первичных позывов, потому что приходится считаться с тем фактом, что у всех людей имеются разрушительные тенденции и у большого количества людей такие тенденции достаточно сильны, чтобы определить их поведение в человеческом обществе. В своей основной массе люди ленивы и несознательны, и с неохотой отказываются от удовлетворения инстинктов. Поэтому только влиянием образцовых индивидов, признанных ее вождями, можно добиться от других людей работы и самоотверженности, от которых зависит прочность культуры; культурные законы можно удержать только при помощи принуждения.
      Заметим, что первичные желания (желания дикаря) никогда не исчезнут. Наоборот, они будут не оставлять попыток самореализации. Сверх-Я (Супер-Эго) является той составляющей психики (две других части: Я (сознание) и Оно (бессознательное)), которая стоит на пути инстинктов, мешая им проникнуть в сознание. Поэтому Сверх-Я выступает в роли цензора, решающего: пропустить или не пропустить ту или иную информацию из бессознательного в сознание. Мы можем заключить, что именно культура, являющаяся непреложным фактором цивилизации, берет на себя роль Сверх-Я, выступая ограничителем возможностей воплощения первичных желаний, реализации инстинктов в современном обществе.
      Однако, бессознательное человека иной раз восстает против "столь жестких", в его представлении, норм. И тогда необходимо говорить как минимум о двух способах и возможностях реализации первобытных желаний (инстинктов) в современном обществе. В одном случае, бессознательное человека, не желающее мириться с выставленной преградой в виде Сверх-Я, толкает такого человека на реальное претворение имеющихся у него желаний в действительность. И тогда мы можем видеть совершение преступлений (убийство, изнасилование, каннибализм и проч. асоциальные эффекты поведения); в другом - первичные инстинкты воплощаются в иллюзорную действительность, и тогда происходит уход человека из мира реальности, мира сознания, в вымышленный мир; мир иллюзорных представлений о действительности. В мир бессознательного.
      Следует напомнить, что природа предусмотрела и легитимные способы воплощения первичных желаний в действительность. Такие способы не наносят какого-либо вреда для психики. Одним из таких способов является сон (королевская дорога к пониманию бессознательного, - как считал Фрейд, предполагая, что посредством интерпретаций сновидений можно понять механизмы бессознательного и рассматривая сновидение как своего рода мост между реальной действительностью и бессознательным). Другим способом является сублимация; например, сублимация в творчество. Посредством сублимации человек способен безболезненно (для своей жизни в социуме) реализовывать весь негатив собственного бессознательного в творчество, воплощая любые - даже самые низменные - фантазии и желания, и награждая ими, например, героев своих произведений. Тем самым снимая с себя подозрения в извращенных желаниях и освобождаясь от нежелательной симптоматики.
      Существует еще один способ реализации фантазий бессознательного. Это т.н. игра. Игра, это подмена реального образа - вымышленным. Мы как бы сознательно - и на время - погружаемся в мир собственных фантазий, для того чтобы тогда, когда потребуется, возвратиться обратно.
      Говоря об игре, заметим, что игра, по сути, всегда достаточно условна. В практике встречается немало примеров, когда способность человека "играть" приобретает профессиональный статус. Например, профессия актера кино, артиста театра, клоуна; даже, по сути, профессия режиссера, сценариста, музыканта, мультипликатора и т.п. - ничто иное, как "законное" отыгрывание фантазий бессознательного.
      Карл Юнг как-то заметил, что к величайшим достижениям своего некогда учителя Зигмунда Фрейда относится то, что Фрейд со всей серьезностью относился к страдающим неврозами пациентам и вникал в их индивидуальные психологические особенности. У Фрейда хватало мужества отбросить казуистику и тем самым вскрыть истинную психологию душевной болезни. Для этого ему приходилось смотреть на болезнь глазами пациента, и это позволяло ему понять ее так глубоко, насколько было возможно.
      Мы уже обращали внимание, что основой психоанализа является разделение психики на сознательное и бессознательное. В модели психики по Фрейду выделяется роль трех структурных единиц: "Я", "Оно", и "Сверх-Я". "Я" функционирует в соответствии с принципом реальности. "Я" имеет как сознательный, так и бессознательный аспекты. Сознательный аспект - Самость или "Я", а бессознательный аспект включает в себя механизмы психологической защиты. "Оно" соответствует бессознательному и содержит инстинктивные влечения. Эта часть психики управляется принципом удовольствия и функционирует в соответствии с первичными процессами. Как мы уже отмечали ранее, Фрейд сравнивает "Я" с всадником, а "Оно" - с диким конем, которого всадник ("Я") стремится обуздать. "Сверх-Я" - это цензура психики. Причина возникновения "Сверх-Я" - идентификация мальчика с отцом. Мальчик испытывает любовь к матери и на его пути встает отец. Возникает Эдипов комплекс. Отец в данном случае более сильная фигура, поэтому, чтобы его победить, мальчик должен стать таким же сильным. У мальчика возникает желание занять место отца у матери. Отношение к отцу амбивалентно (любовь и ненависть). При разрушении Эдипова комплекса влияние матери на мальчика ослабевает. Исчезновение Эдипова комплекса укрепляет мужественность в характере мальчика.
      Фрейд считал, что у каждого человека существует Эдипов комплекс. Эдипов комплекс исчезает с возрастом пяти-семи лет. "Сверх-Я" хранит характер отца: чем сильнее был Эдипов комплекс, чем быстрее происходит его вытеснение, и тем строже будет цензура психики ("Сверх-Я"), которое проявляется как совесть, мораль, стремление к совершенству, бессознательное чувство вины. Сверх-Я берет на себя роль родительской инстанции. Если родители придерживались строгого воспитания, то у ребенка развивается строгое "Сверх-Я". Однако "Сверх-Я" может быть строгим, даже если воспитание было мягким. "Сверх-Я", "Я" и "Оно" составляют психический аппарат личности. Главной функцией "Сверх-Я" является подавление инстинктов из "Оно". В жизни подобное проявляется как совесть. Действия, совершаемые вопреки велению совести, способствуют развитию чувства вины, и приводят к возникновению потребности в наказании.
      Для понимания бессознательного психики Фрейд рекомендовал исследование сновидений. Он исследует сновидения методом свободных ассоциаций. По Фрейду сновидения связаны с детскими чувствами, такими как любовь к матери, соперничество с отцом, и т. п., вытесненными по завершении Эдипового комплекса, но продолжающими оказывать влияние на жизнь человека в виде возникновения бессознательных желаний. Сновидение включает в себя: явное (манифестное) содержание, то есть сновидение в том виде, как его помнят и скрытое (латентное) содержание, которое раскрывается путем интерпретации.
      Сновидения являются результатом исполнения желаний. В результате действия цензуры психики возникает деформация сновидений. Материалом сновидений выступают телесные раздражения (голод, жажда и т.п.), остатки дневных впечатлений (события предыдущего дня, прямо или ассоциативно связанные с бессознательными желаниями, исполняемыми во сне) и давние воспоминания.
      Рассмотрим подробней. Механизмами работы сновидений являются конденсация, смещение, драматизация, символизация, интерпретация.
      Конденсация (сгущение) - процесс, посредством которого объединяются два или более образа. Например, из множества элементов сновидений сохраняется лишь один (тема, персонаж и т. п.), многократно встречающийся в различных скрытых содержаниях. Или, скажем, различные элементы складываются во внутренне разнородную совокупность (например, персонаж, составленный из черт разных людей). Иногда соединение различных образов может приводить к затушевыванию различий и усилению общих черт.
      Смещение - процесс, посредством которого энергия перемещается с одного образа на другой. Так, например, в сновидениях один образ может символизировать другой.
      Драматизация - процесс отбора и преобразования сновиденческих мыслей в зрительные образы. (Например, абстрактное понятие "унижение" может быть образно представлено как уменьшение в размерах или падение на нижнюю ступень лестницы.)
      Символизация - процесс образного представления бессознательного желания за счет использования устойчивых отношений между символом и символизируемым бессознательным содержанием. Считается, что в сновидениях детей этот механизм используется реже, чем у взрослых, поскольку детские желания искажаются меньше или не искажаются совсем.
      Интерпретация - процесс переделки сновидения с целью представить его в виде более или менее связного сценария. Этот процесс осуществляется, когда пациент рассказывает о своем сновидении.
      Все эти процессы носят название первичных процессов и противопоставляются вторичным процессам. В первичных процессах игнорируются законы пространства и времени, они управляются принципом галлюцинаторного исполнения желания. Вторичные процессы управляются принципом реальности. По мнению Фрейда, толкование сновидений - королевская дорога к познанию бессознательной активности мозга.
      Основные черты бессознательного сводятся к следующему: в содержании бессознательного проявляются влечения; содержания бессознательного переходят в сознание и выявляются в поведении; в бессознательном скрыты детские желания.
      По Фрейду влечения (инстинкты) имеют: биологический источник, запас энергии этого источника, цель (осуществляют специфические действия, ведущие к его удовлетворению и к разрядке, заключенной в нем энергии), объект (в отношении которого эта цель может быть достигнута).
      В случае если влечение не переносилось на объект, то это может привести к страданию (то есть страдание - увеличение психического напряжения вследствие неудовлетворения влечения). Страдание ведет или к достижению разрядки, или к включению защитных механизмов психики.
      Фрейд описал четыре формы трансформации влечения: обращение в свою противоположность (замена активной роли на пассивную); поворот против себя (использование себя в качестве инстинктивного объекта); вытеснение; сублимация (психическая энергия проецируется в социально активный труд).
      Фрейд выделял ряд последовательных либидных стадий.
      Первая стадия - оральная. Она связана со ртом как с первичным органом удовольствия, через который младенец осуществляет контакт со своим первым объектом желания - материнской грудью. Когда грудь отнимается или является недоступной, он прибегает к заменителям (например, соска, палец, и тому подобное). Этот интерес к области рта полностью не исчезает и во взрослой жизни проявляется при курении, еде, поцелуях и оральных формах секса.
      Оральную стадию сменяет анальная стадия. Анально-садистический этап этой стадии заключается в появлении импульса к господству, укреплении мускулатуры тела и усилении контроля над сфинктерами. Анальная стадия развития связана также с тем, что эрогенная слизистая мембрана ануса проявляет себя как орган, характеризующийся пассивной сексуальной целью. Из-за этого агрессивное первоначальное выталкивание сменяется удержанием. С этой стадией связаны такие черты характера, как аккуратность, бережливость и упрямство.
      В случае наступления фаллической стадии сексуальный интерес смещается на генитальный аппарат (фаллос). На Эдиповом этапе наступает высшая точка инфантильной сексуальности. Преодоление данного этапа необходимо для нормального развития, потому как бессознательная фиксация на Эдиповых тенденциях является типичной для невротиков.
      На ранних стадиях развития маленький мальчик идентифицирует себя с отцом в проявлении отношений к матери. Позже (в течение фаллической стадии) интерес к матери усиливается и у ребенка появляется желание избавиться от отца и занять его место рядом с матерью. Кастрационная тревога заставляет мальчика отказаться от инцестуозных желаний и подавлять их.
      Разрешение Эдипова комплекса для мальчика подразумевает отказ от его влечения к матери, что может вести к идентификации с матерью или к усилению идентификации с отцом. Ситуация Эдипа часто усложняется в связи с наличием у ребенка бисексуальной склонности. Так, вместо привязанности к матери и двойственного отношения к отцу, может иметь место любовь к родителю того же пола и ревнивая ненависть к родителю противоположного пола или смесь привязанности и двойственного отношения к каждому из родителей.
      Эрик Эриксон дополнил теорию Фрейда: оральная стадия - состояние полной зависимости, во время которой формируется базовое доверие (или его отсутствие) - результат удовлетворения или неудовлетворения оральной потребности. Анальная стадия - стадия достижения автономии (или, в случае неправильного воспитания, стыдливости и нерешительности). Фаллическая стадия - развитие чувства удовлетворенности от идентификации с объектами любви.
      Гарри Салливан предложил теорию стадий развития, которая подчеркивала коммуникативные достижения (например, речь или игру), а не удовлетворение влечений.
      Маргарет Малер вывела теорию взаимоотношений матери и ребенка. По Малер, нормальное развитие начинается с аутистической фазы, когда младенец проводит большую часть времени, сосредоточенный на своих внутренних ощущениях, а не на стимулах внешнего мира. Такой ребенок начинает получать удовольствие от внешних стимулов (исходящих от матери), при этом находясь в иллюзии, что он и мать - единое целое. Для этого состояния характерна иллюзия всемогущества, ощущение, что весь окружающий мир находится в полной гармонии с желаниями ребенка. Мать непроизвольно поддерживает эти иллюзии, угадывая нужды ребенка. На данной фазе младенец может напрягать свое тело в ответ на раздражающие стимулы, что является первыми попытками обрести собственную независимость.
      Фаза сепарации - ребенок начинает исследовать мир вокруг себя, постепенно отстраняясь от матери и сравнивая окружающие объекты и людей с ней. Здесь впервые появляется сепарационная тревога - состояние пониженного настроения, возникающее вследствие разлуки с матерью. В случае если мать испытывает тревожные чувства в связи с отделением ребенка, она прерывает исследовательскую деятельность малыша и вселяет в него свою тревогу.
      Субфаза - ребенок переживает восторг от свободного освоения мира, забывая о присутствии матери.
      Субфаза повторного сближения - ребенок вновь начинает осознавать потребность в матери, в ее эмоциональной поддержке и практической помощи. В это время ребенок переживает определенный кризис (игры, связанными с убеганием-преследованием: вырываясь и убегая, ребенок внезапно ощущает свою независимость и в то же время может тут же обрести единство, будучи пойманным).
      Фаза консолидации - ребенок разрешает кризис путем выработки у себя внутреннего образа матери, который сохраняется даже тогда, когда ее нет рядом.
      Постфрейдовские разработки теории стадий развития личности дали возможность говорить о том, что затруднения пациентов отражают семейные процессы, которые осложнили им доступ к чувству безопасности, автономии или удовлетворенности своей идентификацией, или в предподростковый период у них не было близкого друга, или же госпитализация матери в то время, когда им исполнилось два года, разрушила процесс воссоединения, присущий этому возрасту и необходимый для оптимальной сепарации.
      Ряд учеников Фрейда со временем создали свои научные школы в психотерапии (например, Адлер, Юнг, Штекель, Ференци, Ранк, Райх и др.).
      После Первой мировой войны Фрейд вводит понятие первичного нарциссизма - любви к себе на ранней стадии развития, и вторичного нарциссизма - любви к себе, являющейся результатом изъятия либидо из объекта и обращения его вновь на Эго. Кроме того, Фрейд вводит понятие влечение к смерти (танатос), объясняя этим агрессивные и самодеструктивные желания индивида. Влечение к смерти противостоит влечению к жизни (Эросу). Этим противостоянием объясняются состояния грусти и меланхолии, суицид, несчастные случаи, вредные привычки, преступления, совершаемые с бессознательным стремлением быть уличенным, а также садизм и мазохизм. Влечение к смерти вызвало протест у ряда ученых прошлого, искренне заблуждавшихся по поводу существования того, свидетелями чего мы являемся до сих пор, наблюдая влечение к смерти у многих индивидов, бессознательно испытывавших, например, чувство вины, и проявляющих вследствие этого свои деструктивные наклонности.
      К концу жизни Фрейд стал рассматривать разработанную им теорию психоанализа в приложении к разрешению социальных вопросов общества, все больше отходя от ее клинического применения. Таким образом появился прикладной психоанализ. Но большинство учеников продолжало заниматься только лечебным психоанализом. Таким образом разделение психоанализа на клинический (лечебный) и прикладной произошло еще при жизни Фрейда. В прикладном психоанализе рассматривались варианты применения теории психоанализа в политике, литературе, и т.п.; при этом основное применения прикладной психоанализ нашел в теории манипулирования.
      По прикладному психоанализу (рассмотрим его в следующей главе подробней) - любая жизнедеятельность индивида является проекцией бессознательного психики на окружающий мир. Бессознательное фактически формирует окружающий мир. Визуальные, аудиальные, кинестетические контакты человека с окружающей средой приводят к тому, что информация, полученная с помощью подобных контактов, откладывается в подсознание и начинает оказывать влияние на сознание. При этом определенная часть информации уже находится в бессознательном изначально. В этом случае мы говорим о коллективном бессознательном.
      На любого человека общество оказывает воздействие, выражающееся в необходимости придерживаться определенных правил и норм поведения. Фрейд прослеживал пути возникновения подобных правил и норм исходя из времен существования первобытного человека. Психика современного человека в своих глубинных основах ничем отличается от психики первобытного человека. Отличие лишь в соблюдении современным человеком норм поведения, сформированных в свод законов и являющиеся следствием развития цивилизации (развития в обществе культуры). Как наиболее явное доказательство схожести психики - поведение современного человека при его попадании в толпу или при нахождении в измененном состоянии сознания (алкогольное опьянение, например). В обычном состоянии психика человека контролируется сознанием. Но если подобный контроль ослабевает - наружу прорывается то, что таится в подсознании, и что сдерживается цензурой психики, роль которой выполняет Сверх-Я (цензура психики).
      Любая информация из внешнего мира программирует человека на совершение поступков. Поступки являются следствием мыслей. Таким образом мысли являются трансформацией, полученной из внешнего мира информации. Трансформации, потому что информация, поступающая в подсознание, переводится в сознание не в чистом виде. Такая информация смешивается с уже имеющейся в подсознании информацией, полученной как в процессе жизненного опыта самого индивида, так и в результате филогенетического наполнения.
      В процессе жизнедеятельности большинству индивидов удается сдерживать первобытные инстинкты (сохранившиеся в психике в латентной форме) с помощью Сверх-Я. Человек освобождается от Сверх-Я когда его психика переходит в режим измененных состояниях сознания (ИСС). ИСС - алкогольное или наркотическое опьянение, усталость, стресс, внутреннее расстройство, вызванное, например, переключением внимания на какой-либо посторонний объект, и т.п. трансовые и полутрансовые состояния. В этом случае ослабевает контроль Сверх-Я (пропускная способность цензуры психики).
      Сверх-Я находится между Я (сознание) и Оно (бессознательное). Бессознательное (Оно) стремится вывести в сознание свои первобытные желания, которые запрещает мораль и закон современного общества. Сверх-Я противится этому, сдерживая деструктивные желания индивида. По Фрейду культура несет в себе тревожность и невроз для индивида, т.к. загоняет его в рамки цивилизации. Цель жизни задана удовольствием. Мы уже говорили, что психика современного человека мало чем отличается от психики человека первобытного. Наиболее яркое отличие заключается в следующем: то, что у первобытного человека было представлено в сознании, современный, цивилизованный и культурный человек, вынужден скрывать в бессознательном (подсознании). Речь идет о желаниях, которыми активно жил первобытный человек, и которые современный человек вынужден подавлять. Это три основные желания: убить, съесть, изнасиловать. И только когда психика современного человека переводится в ИСС такие желания (как минимум два из них) он свободно реализует (например, войны).
      Фрейд отмечал, что то, что называется счастьем, проистекает из внезапного удовлетворения достигшей высокого уровня напряжения потребности. Любое постоянство вызывает лишь чувство равнодушного довольства. Психика устроена таким образом, что способна наслаждаться лишь при наличии контраста. Иное происходит с испытанием несчастья. С трех сторон психике угрожают страдания: со стороны тела, приговоренного к упадку и разложению, предупредительными сигналами которых являются боль и страх, со стороны внешнего мира, и со стороны наших отношений с другими людьми. Поэтому принцип удовольствия под влиянием жизненных обстоятельств преобразуется в принцип реальности. Задача избавления от страдания вытесняет принцип удовольствия, т.е. - удовлетворение низменных желаний. При этом можно или сознательно контролировать проявление таких желаний или сознательно уходить от мира, например, в монастырь. И в том и в другом случае это сознательный уход от реальности проявления тайных желаний, которые современный человек вытесняет в бессознательное, и сдерживает там с помощью барьера психики, воздвигаемого между сознанием и бессознательным.
      Мы уже замечали, что существует бессознательный уход от проблем окружающего мира (психические заболевания). Среди полусознательных можно назвать наркотики и алкоголь, как своего рода бегство от реальности. Но это путь в никуда. (Любопытная деталь: в молодости Зигмунд Фрейд на протяжении почти двадцати лет подряд употреблял кокаин, защитив за это время докторскую диссертацию врача-психиатра и разработав все основные концепции психоанализа; при этом до конца жизни он выкуривал каждый день больше двадцати сигар, прожил почти 84 года и закончил жизнь самоубийством).
      Необходимость сдерживать позывы бессознательного в ряде случаев приводит к неврозу. В других случаях человек пребывает в т.н. пограничном состоянии. Таких людей большинство.
      Наиболее частым проявлением симптоматики пограничных состояний вследствие отказа от удовлетворения бессознательных желаний является чувство вины. Фрейд заметил, что существуют два источника чувства вины: страх перед авторитетом отца (Эдипов комплекс) и страх перед Сверх-Я. Даже при самом мягком воспитании у ребенка может развиваться суровая совесть. Совесть - одна из структур Сверх-Я, и действует как цензор, отсеивая поступающую в сознание информацию.
      Всякая культура покоиться на принуждении к труду и на отказе от влечений. В итоге это вызывает сопротивление со стороны психики. Значительное число людей повинуется культурным запретам лишь под давлением внешнего принуждения (когда нарушение запрета грозит наказанием). Фрейд замечал, что на протяжении многих культурных эпох большинство т.н. культурных людей не отказывают себе в удовлетворении собственной алчности, агрессивности, сексуальных страстей, и не упускают случая навредить другим ложью, обманом, клеветой, если могут при этом остаться безнаказанными.
      Отметим, что практически любые деструктивные желания можно реализовывать в творчестве. Это называется сублимацией. Говоря о сублимации, заметим, что поступательное движение каждого индивида может быть продиктовано стремлением реализоваться в жизни посредством реализации душевных характеристик внутреннего мира вследствие совершенствования оных. Причем тут уже можно заметить, что на самом деле, конечно же, невозможно говорить о всех без исключения индивидах, потому как явно прослеживается (и доказывается временем) определенная модель развития общества, исходящая из существования в обществе (как любое общество, так и любой общественный строй) определенной прослойки, среди представителей которой и возникают социально и интеллектуально ориентированные люди, которые, можем предположить, способны на осуществление подобных творческих проектов. При этом вполне разумно допустить определенный процент на возможность возникновения подобного и в каком-либо ином социальном классе. Каждому индивиду от природы даны соответствующие возможности для возникновения и реализации творческого потенциала. Просто так получается, что кто-то свои внутренние проблемы сублимирует непосредственно в литературное (художественное, научное, иное) творчество, а кто-то воплощает в каких-либо иных дисциплинах. Потому как любой труд, выполнение любой работы - уже суть есть сублимация. По причине того, что накапливающаяся в психике индивида энергия находит таким образом свою реализацию. И совсем неважно в чем она выражается, потому что мы рассматриваем процесс выброса психической энергии и наступление вследствие этого определенного терапевтического эффекта.
      Говоря о сублимации как способе исцеления психики, мы должны обратить внимание на возможный негативный аспект подобного действия, выражавшийся в неком отрицательном деянии, потому как при сублимации нет ни позитива не негатива, ибо если психическая болезнь замещается каким-то трудом - лично для нее это польза. Польза, уточним, для психики, но не для общества, ибо не вся сублимация является позитивной для социума. При этом вполне разумно заметить, что если индивид находится в социуме, то как раз социальная среда является причиной провоцирования (и последующего развития) в душе его определенной степени невротичности. И происходит так потому, что общество выдвигает ряд обязательных условий для возможности нахождения в своих рядах других индивидов. Ведь невозможно проживать в какой-либо социальной среде и быть самим по себе (разве что за исключение маргинально настроенных сограждан; причем одной из причин существования подобного фактора в социальной среде является некий внутренний протест ряда индивидов подчиняться правилам общежития).
      Рассматривая вопрос переориентации внутреннего негатива психики в какое-либо деяние (позитивное, нейтральное, или общественно опасное), следует заметить, что лишь на какое-то время после сублимации наступает в душе индивида душевное спокойствие, умиротворенность и гармония. Тогда как через время все возвращается на крути своя. И только в результате многократного повторения, когда наступление подобного как бы сливается с окончанием предыдущего, только в таком случае следует говорить о том, что индивид становится способен находиться в определенном душевном состоянии покоя значительное время. Причем все равно он должен отдавать отчет, что наступает это не на всегда. И необходима постоянная работа в данном направлении. А индивид, таким образом, становится неким заложником подобного рода исцеления, потому как обязан постоянно поддерживать определенный ритм действий, необходимый для нахождения в определенном социальном статусе. То есть если он стал писателем, сублимируя в творчество свои психические нарушения - то вынужден все время что-то писать, иначе разорвет его психику и болезнь снова возвратится. Если в спорт - значит все время тренироваться. Если в какую-либо иную деятельность -0 должен все время делать ее, иначе если наступит состояние покоя - в душе его начнется хаос. И иного тут не дано.
      Возвращаясь к теме психических замещений, обратив внимание что на пути удовлетворения влечений в обычной жизни, по мнению Фрейда, становится религия. Задаваясь вопросом значимости для человека религии, Фрейд предлагал представить, что будет, если вдруг снять все запреты и любой человек отныне вправе избирать своим сексуальным объектом любую женщину, какая ему нравится, вправе убить любого, кто соперничает с ним за женщину или вообще встает на его пути, может взять у другого что угодно из его имущества, не спрашивая разрешения. Однако ведь при этом и любой другой индивид будет иметь в точности те же желания. И кто в итоге победит? А победит в этом безумии снятия всех культурных ограничений только один человек - тиран, диктатор, захвативший в свои руки все средства власти. Но и при этом даже он будет иметь все основания желать, чтобы другие соблюдали по крайней мере одну культурную заповедь: не убий.
      При этом, в случае избавления от культурных запретов, единственной участью человека окажется природное состояние. Но в этом случае природа погубит человечество. Поэтому люди создали культуру. По мнению Фрейда, любая религия - это иллюзия. При этом религия способна сдерживать асоциальные влечения индивида. Потому что именно религия выдвинула требование не убивать того, кому ты завидуешь, чтобы отобрать его имущество, и это было сделано в интересах общества. Потому как убийца навлек бы гнев близких убитого, и те начали бы мстить, вызывая при этом зависть других, тех, кто тоже так бы хотел решить свои вопросы. Помните Сталина - нет человека, нет проблемы. А если бы все поддались своим природным инстинктам и принялись бы грабить, убивать и насиловать, то в обществе начался бы хаос.
      Важная позиция в вопросе психоаналитического понимания общества принадлежит Карен Хорни, которая находила схожие причины в развитии невроза у разных индивидов даже несмотря на то, что у каждого по-своему сформировано личное бессознательное. И при этом оказывалось, что схожими с невротическими конфликтами подвержен и человек в результате влияния на него культуры. Хорни прослеживала связь между характером индивидуальных конфликтов и характером трудностей, порождаемых культурой. Говоря о культуре и неврозе, Хорни отмечала, что культура основывается на принципе индивидуального соперничества. Отдельному человеку приходится бороться с другими представителями той же группы. Превосходство одного означает неудачу для другого. Психологическим результатом такой ситуации является враждебная напряженность между людьми. Каждый представляет собой потенциального соперника для другого. Эта ситуация вполне очевидна для членов одной профессиональной группы, независимо от стремлений быть справедливым или от попыток замаскировать соперничество вежливым обращением.
      Соперничеством и сопутствовавшей ей враждебностью проникнуты все человеческие отношения. Соревновательность является одним из господствующих факторов в социальных отношениях. Соперничество присутствует в отношениях как мужчин с мужчинами, так и женщин с женщинами. Соперничество между отцом и сыном, матерью и дочерью, одним и другим ребенком является реакцией на культурно обусловленные воздействия. Соперничество является результатом данных культурных условий. Семейная ситуация порождает соперничество и стимулирует его. Враждебное напряжение между людьми приводит к развитию страха, как следствию враждебности или перспективы неудачи. Страх неудачи реален потому, что шансы потерпеть неудачу намного больше шансов достичь успеха, так как неудачи в обществе, основанном на соперничестве, означают потерю престижа и все виды эмоциональных переживаний неудачи. Успех оказывает воздействие на чувство самоуважения индивида. При этом успех зависит от многих случайных факторов: случайных обстоятельств, чьей-то недобросовестности и т.п. Но выходит так, что под давлением существующей в обществе идеологии даже абсолютно нормальный человек считает, что его значимость напрямую связана с сопутствующим ему успехом.
      Соперничество и сопутствующие ему враждебные отношения между людьми приводят к тому, что человек чувствует себя изолированным. Даже когда у него много друзей, эмоционально он все же изолирован. Такая ситуация вызывает у современного человека потребность в любви и привязанности как своего рода лекарстве. Получение любви и расположения способствует тому, что у него растет уверенность в себе. Так как это соответствует жизненно важной потребности, роль любви переоценивается в культуре. Она становится иллюзией того, что является решением всех проблем. Любовь служит ширмой для удовлетворения желаний; и она превращается в иллюзию, так как мы ждем от нее намного больше того, что она в состоянии дать. Идеологический упор, который мы делаем на любовь, служит сокрытию факторов, которые порождают нашу в ней потребность. Поэтому человек стоит перед дилеммой: у него огромная потребность в любви, и в тоже время он знает о трудности ее достижения. Такая ситуация служит развитию неврозов.
      В основе типичных невротических конфликтов возможны следующие противоречия:
      Противоречие между соперничеством и успехом, с одной стороны, и человечностью - с другой. В этом случае наблюдается парадокс: для того, чтобы чего-то достигнуть в жизни, необходимо быть уверенным и напористым (а значит сметать других со своего пути, т.е. быть агрессивным), а с другой стороны, следование христианским позициям предполагает смирение и уступчивость. Для разрешения такого противоречия есть два варианта: всерьез следовать одному из этих стремлений и отказаться от другого или воспринимать оба этих стремления и в результате испытывать внутренние запреты в отношении того и другого.
      Противоречие между стимуляцией потребностей индивида и фактическими препятствиями на пути их удовлетворения. Потребности постоянно стимулируются рекламой. Однако для большинства осуществление потребностей ограничено.
      Противоречие между утверждаемой свободой человека и всеми его фактическими ограничениями. Общество говорит индивиду что он свободен и может строить жизнь в соответствии со своей волей. В действительности возможности большинства людей ограничены. В итоге человек колеблется между ощущением безграничной власти в определении собственной судьбы и ощущением полнейшей беспомощности.
      Эти противоречия, заложенные в культуре, представляют собой те же конфликты, которые невротик отчаянно пытается примирить: склонность к агрессивности и тенденцию уступать, чрезмерные притязания и страх никогда ничего не получить, стремление к самовозвеличиванию и ощущение личной беспомощности. Отличие от нормы имеет чисто количественный характер. В то время как нормальный человек способен преодолевать трудности без ущерба для своей личности, у невротика все конфликты усиливаются до такой степени, что делают какое-либо удовлетворительное решение невозможным. При этом невротиком может стать человек, который пережил обусловленные культурой трудности в обостренной форме, преломив их главным образом через сферу детских переживаний и вследствие этого оказался неспособен их разрешить или разрешил их ценой ущерба для себя.
      Остановимся на теме невротизма психики, а также рассмотрим невротизм с учетом того, что находятся те люди (назовем им манипуляторами), которые используют те или иные невротические зависимости других людей с целью психологического воздействия на них.
      Любая психика может быть подвержена воздействию со стороны манипуляторов психическим сознанием. В этом случае наиболее распространенным приемом является провоцирование невротической зависимости. Следует обратить внимание, что невроз, пожалуй, одно из самых печальных аспектов возможности манипуляции. В той или иной мере неврозу подвержена психика практически всех без исключения индивидов. Вопрос в том, что у кого-то невротическая зависимость проявляется в меньшей степени и он может с ней бороться, а у кого-то невроз вызывает пограничные состояния. Ну и третья категория поистине несчастных людей вынуждена существовать с неврозом, мучиться, страдать, и фактически подстраивать жизнь под эту сильнейшую форму психической зависимости.
      Сами по себе неврозы оказывают весьма удручающее воздействие на психику человека, подавляя его волю и заставляя идти на поводу собственного невротического конфликта, разраставшегося в психики данного индивида. Согласно психоанализу Фрейда, подобный конфликт возникает вследствие противостояния сознания (Я) и бессознательного психики (Оно). При этом неврозы возникают благодаря тому, что "Я" не хочет воспринять мощного побуждения влечений, существующих в "Оно", и не хочет оказать содействия моторному отреагированию этого побуждения, или же это побуждение неприемлемо для объекта, который оно имеет в виду. "Я" защищается от него с помощью механизма вытеснения. Вытесненное создает себе заместительное образование, которое навязывается "Я" путем компромиссов, т. е. перед нами появление симптома. "Я" продолжает борьбу против симптома подобно тому, как оно защищалось от первоначального побуждения влечений, и все это в результате дает картину невроза.
      Невроз является бегством от реальности, а при неврозах перенесения "Я" находится во взаимодействии со "Сверх-Я" (цензурой психики) и реальностью и попадает в конфликт с "Оно". Таким образом получается, что невроз для психики индивида служит своего рода спасением от угрожающей окружающей действительности. Поэтому в случае манипуляций происходит провокация некой невротической агрессии, в результате которой в психике происходит конфликт между сознанием и реальностью, и, как следствие такого конфликта - различного рода отрицательные процессы (депрессия, беспокойства, психосоматика, и тому подобное).
      Заметим, что неврозу подвержены не только явные невротики (т.е. больные люди), или индивиды, находящиеся в пограничных состояниях психики, но и практически каждый человек в той или иной степени предрасположен к невротическим зависимостям. Вопрос только в том, что кому-то удается, а кому-то не удается отыгрывать подобные состояния посредством, например, сублимации, или какого иного рода трансфера психической энергии с психики на посторонний объект, или же, например, замещать развивающийся в психике негатив чем-либо, после чего симптоматика уже не проявляется так остро. Хотя и подобного рода способы освобождения от невроза возможны в редких, и может даже исключительных случаях. Большинству индивидов все же приходится страдать. Невроз негативно отражается на деятельности человека, так как напоминает дополнительный груз, который невротик вынужден все время волочить за собой. В какой-то мере невротические зависимости могут исчезать в домашней обстановке, когда индивид оказывается наедине с собой. Однако подобное становится возможным в большинстве случаев лишь когда следствием наличия невроза является страх, выражающийся, например, в боязни контактов с другими людьми. В то время как одним из способов защиты в таком случае может являться нахождение индивида в толпе, так как в толпе происходит слияние индивидов в единую массу, а значит один как бы чувствует невольную поддержку другого (вот почему в толпе даже слабые духом индивиды способны на мнимые подвиги или провокации; они уверены в собственной безнаказанности и защищенности).
      Если затронуть вопрос поведения индивида в толпе в применении избавления от невроза, то заметим, что такие индивиды чувствуют всю силу и мощь толпы, которая сможет при случае за них заступиться. Поэтому при нахождении в массе, даже у индивидов-невротиков могут наблюдаться черты, раннее им не свойственны. Например, таких индивидов может переполнять уверенность и даже излишняя самоуверенность. Тогда как оставаясь один на один с собой или с другими индивидами, невротики явно демонстрируют забитость и ущербность. При этом мы должны говорить о ложном характере таких невротиков в сравнении с тем, когда они находятся в толпе и наедине с собой.
      Таким образом, одной из форм избавления от невроза (любое подобное избавление, впрочем, носит временный характер) является почти обязательное периодическое посещение такими людьми мест массового скопления людей; причем желательно, чтобы все эти люди представляли не хаотичную толпу, а были связаны опосредованными связями, имели общую цель, или хотя бы таковую в перспективе (например, футбольный матч на стадионе). К тому же следует говорить о толпе не только подчиненной общей идеей, но и толпе, представляющей из себя большое количество индивидов, которые в обычной жизни ничем друг с другом не связаны и многие из них в другой раз уже не встретятся. Кроме того, рассматривая вопрос снятия невротической зависимости, следует заметить, что в современных условиях невротическая зависимость может исчезать и в результате контактов, например, в интернет сети, а не только посредством общения в виде традиционной формы разговора (то есть общения индивидов посредством речи). Причем в последнее время увеличивается возможность общения через подобные контакты в сети Интернет (помимо, собственно, переписки через электронную почту, это может быть общение в блогах, на форумах, сайтах знакомств, и тому подобное). О значимости подобного общения говорит тот факт, что с недавнего времени за некорректное общение в интернете распространена уголовная ответственность. Что, опять же, свидетельствует о массовом распространении данного вида общения.
      Что значит "массовость" в подобном контексте? Это значит, что все больше индивидов снимают подобным образом свою невротическую зависимость. Что значит "значимость" в данном случае? А это значит, что среди каких-либо иных форм коммуникаций (общения) все большая часть индивидов выбирает общение посредством интернета. И даже не то, чтобы общение. Пожалуй, уместней вести речь о том, что это еще и провождение времени. Не за спорными (в факторе значимости для индивида) компьютерными играми, а за поиском новой информации, за общением с другими индивидами (естественно, если это конструктивный диалог, а не "трепотня ни о чем"). В таком случае именно позитивное общение - есть обогащение собственного интеллекта новыми знаниями. А просто общение в сети... На наш взгляд, хотя это и несет в себе некоторое, большей частью условное, обогащение жизненным опытом, но все-таки предпочтительнее общаться с теми, кто располагает определенным запасом знаний. Да, интернет становится массовым явлением. И можно предположить, что через какое-то время мы будем пожинать негативные плоды от подобной массовой вседоступности общения. И самое главное, общаясь с кем-либо, следует помнить: любая информация откладывается в подсознании, откуда через какое-то время начинает переходить в сознание, управляя, фактически, жизнью индивида. Поэтому "друзей" для общения следует выбирать более тщательнее.
      
      Необходимо обратить внимание, что Фрейд, создавая психоанализ, не считал, что тот должен выполнять только терапевтическую функцию. Более того, к концу жизни Фрейд стал рассматривать психоанализ все больше как возможность, понимая механизмы психики индивида, воздействовать на массы.
      Прослеживая пути становления прикладного направления психоанализа, следует отметить, что в конце девятнадцатого века прикладной психоанализ возник как некая точка опоры в опасном деле погружения в глубинные слои неосознаваемой памяти. Символика мифа и детской сказки позволили создать основы прикладной психоаналитической процедуры. В данном своем качестве прикладной анализ был предъявлен миру в своем самом универсальном виде, применимом к буквально к каждому из нас. Властвовать собою, т.е. быть субъектом воли, а не игрушкой в руках случайных обстоятельств и внешних сил, оказалось возможным лишь на основе психоаналитически организованного диалога с вытесненными содержаниями собственной памяти. В тот период впервые было изучено проявление бессознательного, неосознаваемого, набора мотивационных стимулов в жизни в виде языковых ошибок (оговорок и проч.), остроумия, нарушениях памяти, сексуальных предпочтениях и проч. В результате чего на рубеже двадцатого века прикладной психоанализ позволил заглянуть в глубины бессознательного.
      Сталкиваясь с различного рода фобийными проявлениями для психики, большая часть людей тотчас же неосознанно вытесняет подобную информацию в бессознательное, как бы отстраняясь от нее. Тогда как другая часть индивидов принимает знание о бессознательном и формирует на основе него личностное мировоззрение. В итоге, к началу двадцатого века психоанализ стал развиваться как гуманитарная наука и универсальная модель интерпретации культурного достояния человечества. В этот период под знаменами психоанализа собираются ученые различных направлений знаний: историки, лингвисты, культурологи, психиатры, невропатологи, психологи, писатели и т.п. Сам Фрейд в этот период, помимо прочего, занимался исследованием художественной литературы (пьесы Шекспира, картины Леонардо да Винчи, скульптуры Микеланджело, и др.) Интерпретация творчества, как и авторов подобного творчества, проводилась на материале индивидуальной психопатологии, понимаемой как ключ к истолкованию скрытой специфики социальных феноменов, т.е. в качестве базового методического приема Фрейдом был предложен принцип аналогового переноса понимания природы индивидуальной невротической проблематики в область социальных и культурных феноменов. Именно в этот период в прикладном психоанализе возникла индивидуальная невротическая организация, являющаяся результатом патогенного влияния культурной среды и которая легла в основу любых культурологических изысканий. В этот же период были проведены исследования ученика Фрейда - Карла Юнга (позже вступившего в полемику со своим учителем и отдалившегося от него), работы Ференци по психоанализу воспитания и обучения детей, исследования Ранком мифологии и художественной культуры, работы Райха, Закса и других представителей первой волны прикладных исследователей. При этом в Германии времен Третьего Рейха мистика бессознательного в области восстановления глубинно-психологических основ была вытеснена мистикой арийского мифа, а в СССР психоанализ оказался под запретом новой идеологии т.н. ленинизма (т.е. силового государственного контроля, опирающегося на машину аппаратной силовой диктатуры, а не на психотехнологии недирективного властвования). Тем не менее, именно в период двадцатых годов двадцатого века прикладной психоанализ получил активное распространение как теория и практика манипулирования массовыми психическими процессами и стал рассматриваться как синтез психоаналитической теории бессознательных процессов и конкретной управленческой задачи. Таким образом, психоаналитические подходы показали свою эффективность не только в области власти над собой или небольшой группой единомышленников, но и как основа властвования над умами. Оказалось возможным выстраивать работу с массовыми процессами при решении как частных управленческих задач, так и проблем поддержания самой динамики массообразования, ее социальности (цивилизованности).
      Кроме того, с помощью прикладного психоанализа стало возможным регулировать поведение людей (малой группы, элиты, общества), моделируя их поступки (восприятие действительности). При этом алгоритм такого управления весьма эффективен, но столь же и разрушителен. Психоанализ не помогает преодолеть изначальный конфликт; он убивает проблему вместе с ее носителем (невротическим типом личности), формируя новую веру, новые иллюзии и новые смыслы. Причем не только формируя и суггестивно закрепляя их, но и подключая к эмоциональной и деятельностной сферам жизни людей.
      Как мы уже заметили, наиболее эффективным прикладной психоанализ оказывается в управлении психикой другого человека и психикой масс. Со времен Фрейда продолжались разработки именно такого рода воздействия, известные как психотехнологии сублиминального воздействия. Причем в последнее время с подобного частично был снят гриф секретности и кое о чём действительно становится возможным рассказать.
      Термин сублиминальный переводился как подсознательный. Начиная с конца семидесятых годов двадцатого века в СССР и на Западе были созданы специализированные лаборатории, занимающиеся разработками психотехник сублиминального воздействия. Информация о проведении подобных исследований стала известна после того, как в прессу просочились сведения о феномене двадцать пятого кадра и попытках скрытого манипулирования сознанием при помощи аудио и видеоматериалов. Термин сублиминальный не противопоставляет сознание бессознательному, а позволяет анализировать психику как единство осознаваемых и неосознаваемых феноменов, что дает возможность раскрыть механизмы контроля над сознанием и психикой. Таким образом, сублиминальное воздействие - это форма не фиксируемого сознанием воздействия на психику индивида и массы.
      Наиболее отчетливо подобное воздействие проявляется в регулировании массового поведения. Опыт двадцатого века преподал урок - масса, предоставленная сама себе, неизбежно стремится к самоуничтожению. Эпохи тотального разрыва связи с традицией, убийства символов и ритуалов, которыми жили поколения людей, неизбежно порождают массовую и индивидуальную психопатологию. Для эффективного управления массами оказались востребованы методики манипулятивного контроля как залога стабильности и демократии. Легальное применение пропагандистских методик манипулятивного властвования, сложившийся в ряде ведущих мировых держав продуктивный союз ответственных политиков и терапевтически ориентированных специалистов в области управления динамикой коллективного бессознательного породили ту существенную разницу, которую мы наблюдаем, изучая мировой опыт решения управленческих задач общенационального уровня. Если одни режимы либо боролись с архаической стихией массовой деструкции, насильно удерживая ее в границах традиционных механизмов властвования, либо шли у нее на поводу, используя пропагандистские приемы лишь для формирования каналов выброса этой деструктивной массовой энергетики, то другие использовали пропагандистские технологии для формирования позитивного подключения граждан страны к социально значимым ценностям и практическим задачам. Более того, пропаганда определенного образа жизни стала предметом национального экспорта. В итоге, пройдя через череду социально-психологических кризисов, ведущие страны сохранили потенциал единой общенациональной воли. Население гордится интенсивностью своих трудовых будней, с удовольствием пользуется созданными брендами, с готовностью отправляет своих граждан на смерть в очередную зону локальных конфликтов. И постепенно весь мир становится этой зоной, поскольку ни идеологические формы социального контроля, ни опора на традиционные социокультурные ценности не могут обеспечить социуму такой стабильности и такой динамичности при решении социально значимых проблем, как работа с технологиями манипулятивной пропаганды.
      С помощью методик сублиминального контроля становится возможным воздействовать на сферу осознаваемых желаний, программируя индивида и массы на ту или иную деятельность. При этом методики прикладного психоанализа позволяют погружать психику человека (объекта) в измененные состояния сознания (ИСС), в состояние внегипнотического транса, так называемого трансфера, в состоянии которого объект предельно открыт для вербальной (осознаваемой) и сублиминальной (подпороговой) суггестии. Транслируемое на психику, введенную в ИСС, сублиминальное внушение становится устойчивым и самовоспроизводимым, а эффект его - необратимым. Другими словами, с помощью прикладного психоанализа (сублиминального воздействия) становится возможным удерживать объект в ИСС и тем самым решать по отношению к этому объекту любые манипулятивные задачи. Причем удержание это настолько эффективно, что сохраняется даже при наличии явных сопротивлений и может длиться неопределенное время.
      Можно даже сказать, что весь психоанализ возник как результат исследования особого рода состояния т.н. психоделической ясности (в глубинной психологии чаще обозначаемого как нуминозный опыт), пережитого Фрейдом в ходе погружения в мир собственных сновидений и дневных грез. Сновидение же (с ударением на втором слоге) является базовой психофизиологической матрицей для любого рода сублиминальных механизмов контроля, работающих в среде измененных состояний сознания. Воспроизводимый в нашей психике постоянно, в фоновом режиме, а отнюдь не только в состоянии сна, процесс сновидения косвенно управляет психикой, в сублиминальном режиме запуская в ней неосознаваемые реакции и механизмы Эго-активности. Именно психологический анализ сновидения позволил создать тот алгоритм сублиминального воздействия (своего рода сновидения наяву), который лег в основание психоаналитической терапевтической процедуры. И именно этот подход, распространенный на работу современного телевидения как искусственно сконструированного сновидения, позволяет применить психоаналитические разработки к анализу и трансформации массовых психических процессов.
      Психоанализ всегда занимался людьми, попавшими под контроль глубинных психических механизмов, возбужденных неосознаваемым, т.е. сублиминальным, воздействием (в психоаналитической традиции оно обозначалось как символическое) социокультурного окружения. Эти люди реально страдали от проявлений симптоматических подкреплений реактивного интрапсихического контроля. В результате подобного рода исследований классический психоанализ и производные от него школы глубинной психологии сумели выявить и прояснить природу целого ряда механизмов такого контроля: архетипических наследуемых схем, телесных травм детства и связанных с ними психосексуальных фиксаций, механизмов Эго-защиты и характерологических сценариев поведения, систем личных комплексов и форм их компенсаторной разрядки, и пр. В совокупности они как раз и составляют т.н. психическое бессознательное. К середине двадцатых годов двадцатого века знаний о подобного рода факторах неосознаваемого контроля накопилось столько, что Фрейд призвал к прекращению клинических экспериментов и началу практики социальной терапии, обозначив возможность применения психоанализа в сфере социального контроля. Именно тогда и родился прикладной психоанализ - как глобальный проект такого социального контроля.
      Прикладной психоанализ напрямую связан с пониманием бессознательного (подсознания) психики. Рассматривая вопрос бессознательного психики, следует говорить, что это зона сопротивления сознательным намерениям, фактор негативного контроля над сознанием. Бессознательное - это констатация факта иллюзорности свободы сознательной воли индивида. Под бессознательным следует понимать поле совокупного сублиминального воздействия на психику индивида факторов искусственно организованной культурной среды. Бессознательное всегда коллективно, ибо принадлежит всему человечеству. Более 80% воспринимаемой в социокультурной среде информации не фиксируется сознанием, а представляет собою набор факторов сублиминального воздействия. Подобное получило название "информационное поле", работа с закономерностями организации которого и механизмами его воздействия на психику индивида и масс породила все современные технологии сублиминального воздействия. Инфантильные переживания вкупе с вытесненными цензурой мыслями и побуждениями определяют собою содержание той контролирующей наше сознание инстанции, которая и называется бессознательным. Бессознательное можно также понимать, как совокупность наследуемых схем и инстинктивных позывов. При этом символы инфантильного и архетипического контроля доживают свой век потому, что причиняют индивидам все более невыносимые мучения, не принося больше реальной пользы социуму. Именно поэтому психоаналитическая теория является теорией управления, основанной на суггестивно прорабатываемых гипотезах о природе трансцендентного (запредельного сознанию) основания нашего опыта. Бессознательное психики в этом случае есть суммарный результат сублиминальных воздействий, произведенных в состоянии ИСС.
      Поднимая вопрос первичных и вторичных психических процессов, следует говорить, что первичным психическим материалом, определяющим собою всю форму и содержание индивидуальной человеческой психики, является запечатленный в культурной среде совокупный опыт предков, опыт проживания ими различного рода травматичных жизненных обстоятельств. Вторичным в этом случае становится все индивидуальное, замутненное помехами подавляемых телесных влечений и поправками на персональную уникальность личностной судьбы. Подобного рода понимание природы соотношения первичных и вторичных процессов психической жизни позволяет реконструировать всю цепочку детерминации любого психического феномена - от организованного сублиминального запроса культурного окружения до акта его деятельного отреагирования и осмысления. При этом прикладной психоанализ возник как альтернатива теории первичных и вторичных процессов, как экспериментальная база для формирования иной методологии, ориентированной на привязку психики к ее действительно первичным детерминантам, т.е. к сублиминально воздействующим на нее факторам культурной среды. Психика индивида формируется и существует в процессе коммуникации, организованной факторами культурной среды, в свою очередь обусловленными некими универсальными основаниями последней. При этом воздействие устойчивых (константных) доминант культурной среды формирует в индивиде определенные психические реакции и поддерживает в относительно стабильном типе организацию всей психической активности. Константные доминанты культуры, таким образом, осуществляют глубинно-психологическое кодирование, навязывают психике стереотипы эмоциональных реакций и сценарии реактивного поведения, заставляют нас быть людьми именно данной культурной эпохи и, собственно, делают нас личностями, т.е. сосредоточением навязанных культурной средой сценарных ролей и поведенческих установок.
      В своей совокупности первичные культуральные доминанты константного ряда образуют основу системы неосознаваемого сублиминального контроля над сферой индивидуальных желаний, напрямую или опосредованно привязанной к влечениям тела. К важнейшим компонентам этого относятся следующие факторы сублиминального управления: совокупность форм непосредственного воздействия на тело; совокупность запретов и предписаний, касающихся сексуальной жизни индивидов; социальные стандарты организации семейной среды и стереотипов общения родителей с ребенком на ранних стадиях его развития; сублиминальные ресурсы родного языка как способа подключения к каналам социальной коммуникации; установочные коды, заложенные в детской сказке, и формы их закрепления в детской игре; ритуальная организация процесса обучения, когда в процессе обучения посредством сублиминального воздействия на ребенка специально отобранных элементов культурного наследия становится возможным формировать потенциал устойчивых реакций на стандартные социальные запросы; стереотипы историко-культурной традиции; социальная мифология, организующая процессы массообразования; символика относительно константных элементов бытовой культуры - от внешнего вида денежных знаков и атрибутов власти до стереотипов внешнего вида людей; воздействие культовых произведений художественной культуры, в основном - кинофильмов и телесериалов; символические доминанты среды обитания - природного ландшафта, городской архитектуры, стандартных элементов квартирной обстановки, и пр.
      Кроме константных доминант культурной среды, определяющих собою совокупность устойчивых психических свойств и навязчиво воспроизводимых психических реакций, следует учитывать и наличие в сфере первичных процессов неких базовых переменных факторов, при помощи которых осуществляется корректировка содержания и аффективного заряда модулей, производных от константных доминант. Перечислим наиболее значимые из них: телевизионная реклама, кодирующая психику индивида и масс кодовыми словами и словосочетаниями, искусственными символами, и т.п.; компоненты телевизионной культуры (телесериалы, новостные и аналитические программы, популярные шоу и прочее), формирующие у отдельных индивидов содержание их психики; компоненты компьютерной культуры, которые фиксируют в относительно устойчивом фантазийном виде нереализованные желания людей; ведущие тенденции моды и дизайна, создающие непосредственное культуральное окружение индивида, постоянно пребывая внутри которого индивид отыгрывает запросы среды; раскрученные формы масс-культа (песенные шлягеры, культовые кинофильмы, книжные бестселлеры, и пр.), при помощи которых осуществляется виртуальное воспроизведение первичной культуральной матрицы.
      Заметим, что подобного рода факторы, сублиминально определяющие собою конкретику психической и социальной жизни людей, функционируют в нашей стране абсолютно спонтанно, находясь вне поля действия механизмов социального контроля. Современный индивид находится в измененном состоянии сознания в результате просмотра телепередач как своего рода сновидения наяву. А значит, в какой-то мере упрощается и возможность манипулятивного воздействия на его психику, потому как психика в ИСС податлива внушению извне. Была разработана психоаналитическая теория массы и массообразования как особо рода измененного состояния индивидуальной психики, вызванного непосредственным или опосредованным подключением индивида к эмоциям и интересам большой группы (массы, толпы). Масса, это особая среда, вводящая индивида в измененное состояние сознания, сравнимое с гипнозом и влюбленностью. Состояние это является естественным, поскольку оно генетически заложено в каждом индивиде и воспроизводится спонтанно при наличии т.н. пусковой ситуации. Кроме того, массовая психика генетически привязывается к архаике роевой психической организации первоначальных человеческих сообществ, что позволяет говорить о структурировании массовой психики мифами, иллюзиями и архаическими фантазиями. Также заметим, что архаическая природа массы проявляется в структуре тех политических режимов, которые, опираясь на массовые влечения, обрамляли их энергетику жесткими границами тоталитарного контроля (фашизм, сталинизм). Более подробно массовую психологию мы рассматриваем в многочисленных книгах по массовой психологии и манипулированию психическим сознанием (автор С.А.Зелинский), а сейчас лишь заметим, что, говоря о природе массообразования, следует заметить, что только страх заставляет индивидов объединяться в массу, в толпу. Причем такие страхи носят искусственный характер и являются результатом целенаправленного воздействия информационного поля: сначала нагнетается базальная тревожность, а затем она снимается в обмен на некое действие коллективного характера (чаще всего - в обмен на подчинение индивидом своей воли желанию манипулятора), и такой индивид получает возможность подключения к коллективной иллюзии, искусственно привязанной к объекту совершаемого им выбора. Причем, касаемо Российской Федерации, можно обратить внимание, что поначалу подобного рода процедура носила разовый характер, и применялась лишь в ситуации очень важных пропагандистских кампаний, когда мобилизация всех информационных ресурсов обеспечивали нужный результат (например, президентские выборы конца девяностых и нулевого годов). Однако после разовая процедура превратилась в периодическую и регулярную "промывку мозгов". На сегодняшний же день стимулы для формирования и поддержания "информационного массообразования" носят фоновый характер, представляя собой результат совокупного воздействия на телезрителя всех четырех столпов телевизионной культуры: блоков новостей, популярных ток-шоу, телесериалов и рекламных блоков потребительского или социального характера. При этом понимание законов глубинно-психологического манипулирования дает возможность управления психикой масс, и работы с индивидуальной, групповой и массовой мотивацией.
      Рассматривая термин "информация" в аспекте сублиминального воздействия в прикладном психоанализе, следует заметить, что информация - это не совсем то, что принято понимать под термином "знание". Знание предполагает некую объективность, т.е. является формой отображения объекта, формой перевода первичных (объективных) факторов во вторичную субъективную форму их понимания и рациональной обработки. Знание раздваивает мир на реальность и разновидности ее психического освоения. Информация же сама по себе является особого рода реальностью и не нуждается в объекте как критерии ее истинности. Понятие "истинности" не применимо к информации. Информация может быть только достоверной, то есть достаточно правдоподобной, чтобы в нее поверили. Проверяется же любая информация лишь путем соотнесения ее с иными информационными модулями, полученными из других источников, т.е. все равно прямо или же косвенно решающими те или иные манипулятивные задачи. Кроме того, знание - это нечто фиксируемое, накапливаемое и противостоящее отдельному индивиду как данность, как основа для одной из форм его социализации (процесса обучения). Информация же живет только здесь и сейчас. Будучи воспринятой, она как таковая сразу же умирает, передавая энергетику своего заряда вызываемой ею реакции. При этом вербальные, и чаще всего образные, информационные модули стали для современного индивида необходимыми, так как их поступление обеспечивает устойчивую персональную, групповую и социальную идентичность. Вращаясь в информационном поле, индивид постоянно подзаряжается психической энергией, которая поддерживает потенциал его идентичности. Состояние информационного массообразования напоминает ситуацию сновидения. Окунаясь в фобийное информационное поле, любого рода индивидуальные желания лишаются большей части своей энергетики, которая уходит на формирование и поддержание состояния массообразования. В итоге, в памяти индивидов остаются остаточные следы информационного воздействия, символический анализ которых способен реконструировать природу этого воздействия и блокировать его эффективность в случае психопатологической реакции на него. Если же заблокировать поступления в мозг сигнала от телетрансляции, у индивидов возможны развитие различно рода психопатологической симптоматики, потому что внезапная блокировка этой трансляции разрушает их псевдосоциальность и погружает в пучину страха и безумия.
      Таким образом, психика индивида постоянно находится в режиме сублиминального (то есть неосознаваемого) контроля. Сублиминальное воздействие культурной среды, полученное в период бодрствования индивидом, подключенным к состоянию информационного массообразования, формирует у него основы социального чувства, фиксирует и воспроизводит базовые иллюзии и идеалы, страхи и реактивные образования. Но виртуальная среда коллективных иллюзий, в принудительном режиме отыгранная на телеэкране, предоставляет индивиду весьма скудный набор реактивных возможностей, ограниченный рамками цивилизационных ритуалов. Все остальные реакции на культуральные раздражители вынужденно подавляются, проявляясь исключительно в разного рода формах социопатии. Подавленные страхом и вытесненные под давлением коллективного Альтер-Эго реакции (аффекты, инстинктивные влечения, агрессивные и сексуальные желания, и пр.) составляют теневой компонент нашей психики. При этом современная культура предоставляет возможность отыграть часть этих реакций на пространстве теле- и киноэкрана (т.е. в режиме сублимации). Но все же большая их часть уходит в сферу сновидческой активности. Сновидение таким образом представляет собой знаковый сигнал опасности о том, что ряд элементов культурной среды являются невротическими. Прикладной психоанализ рассматривает в сновидческом материале те его компоненты, которые свидетельствуют о наиболее значимых формах культурального воздействия, запускающих в действие энергетику первичных позывов психики. Это и есть сублиминально воспринятые в состоянии бодрствования элементы культурной среды, воздействие которых не смогло быть реализовано ни в дневной сублимированной и трансформированной форме, ни в ночном мире сновидения. В совокупности все эти элементы представляют собой остаточный ресурс для современного медиа-манипулирования.
      
      
      Глава 18 (558)
      Да, конечно, следование определённого образа форматах в какой-то мере и значима и необходима. Но это фактически лишь параллель жизни, ибо всё, что на самом деле является таким уж чтобы значимым да необходимым, предстаёт и само по себе перед вами. А то, что неинтересно да не полезно (равно как и не нужно), то о чём тогда речь. Что не нужно, то не нужно. Что не необходимо, то и будет не необходимо. А что для всех нас является каким-то положительным да ключевым, ну так это всё и будет так. Ну а почему бы и нет, если только да, да, да...
      
      
      Глава 19 (559)
      И всё-таки я патологически много совершал ошибок. Если бы взять их всех в кучу - и особенно по тому, как мне помогала судьба - быть бы мне давно уже если не королём Вест-Индии, то уж точно, жить давно бы ни в чём не нуждаясь как минимум в собственном замке, окружённым слугами да телохранителями с обслугой. И чтобы уж действительно никто не мешал. И чтобы книги можно было скупать любые, какие захочу (а не те, на которые или последние деньги потратил вследствие их эксклюзивности, или действительно в силу бюджета расходов приходится считаться - хотя я за всё время на книги поистине спустил несколько состояний, люди машины элитные покупают, а я на такие же деньги книги, книги, книги... Люди дворцы, яхты да пароходы, а я картины, картины, картины... Ну да мне так ближе. Душевнее ближе. Для меня всегда были на первом месте мозг и душа. И чтобы их удовлетворить я всё и делал. Это потом уже были люди. В том числе и те, которые так меня многому учили своим примером - помогая мне. Спасибо вам, мои добрые друзья!).
      
      
      Глава 20 (560)
      Да, конечно, многое вообще в жизни могло быть иначе да по-другому. Но вот когда начинаю задумываться об этом, тотчас же понимаю, что судьба ведь распорядилась, чтобы было именно так. А если судьба, то к чему тогда все наши с вами иллюзии обмана вкупе с затуманенностью бытия. Ну или бытиём, тут уж как повезёт.
      
      
      Глава 21 (561)
      Конечно же, порой совсем неизвестно, отчего так получается, что вроде как вы только вступаете на путь истины - и всё понимаете, и всему радуетесь, и всё вообще у вас хорошо - а после как-то разом (и достаточно резко) всё меняется. Этак раз - и всё. И уже после всё по-другому... Душу... Душу чем вот лечить. Невозможно же постоянно коньяком (кроме коньяка пью только минеральную воду и молоко да чай и кефир с кумысом или айраном да таном). Вот ведь как получается.
      Да, получается. И ничего что так. И даже хорошо, что так. Многое, наверное, хорошо. Многое. Но даже если предположить, что жизнь на каком-то этапе вдруг начинает играть в прятки, догонялки или прочее - то это ведь отчасти тоже в какой-то мере интересно. (Не то что, конечно, так чтобы интересно как бы того хотелось, хотя и сам по себе интерес - он ведь зачастую - да и большей частью и главным образом - фрагментарный, сам собой любопытствующий, и если в чём-то значимый, то это всё так, случайность да нелепица больше, понимаете, тут ещё ведь как к вопросу подойти...)
      
      
      Глава 22 (562)
       Порой случается поистине загадочная ситуация. Вам вдруг становится хорошо. А то даже и очень хорошо. И так вот бы продолжаться этому вечно, чтобы вечно; и вы всяческим образом стремитесь удержать мгновение. Ан нет. Как-то разом всё этак "бац" - и сходит на нельзя (с ударением на первую гласную). А то и на нельзя (с ударением на вторую).
      Ну да это жизнь. Вы так это понимаете. Вот привыкнуть просто никогда не можете. Но честно пытаетесь. Каждый раз надеясь, что может на этот раз повезёт. А ведь и повезёт. Должно повезти. Помните эту глупую поговорку, если долго мучиться, что-нибудь получится, и она ведь недалека от истины.
      А мне ближе дзен-буддизм. Там всё долго, основательно, методично - а на выходе озарение, сатори, дзен.
      
      
      Глава 23 (563)
      На каком-то этапе, меньше месяца как мне исполнится сорок восемь, я начал потихоньку понимать, что взрослею и могу кое-что уже себе позволить. Ну, например, при заданном вопросе не справляться в справочнике, уточняя да перепроверяя себя, а отвечать уже от себя и порой даже поправляя справочники. Не, конечно учебники и всяких там профессоров-грамотеев да прочую "шоблу" интеллектуальных идиотов я и раньше поправлял, но это носило характер исключительно разовый и, как говорится, когда уже "совсем достали". А так я очень трепетно отношусь к разного рода "знатокам". Учёным всяким и прочей сволочи. Извините. Учёным всяким и прочим мудрым людям. Так лучше будет. Да и то ли ещё будет. Поживём, увидим. Будем жить! ("Будем жить!", говорил лейтенант Сергей Скворцов из фильма "В бой идут одни старики", направляя свой самолёт на вражеские эшелоны...)
      
      
      Глава 14 (554)
      А вообще-то, конечно, случается, что очень много потрясений так чтобы мне. Большей частью они все конечно психологические и душевно поправимые, ведь не шарахает так чтобы уж наверняка, этак раз и наповал, нет, тут дело всё иного рода... Иного.
      
      
      Глава 15 (555)
      Иной раз совсем становится грустно жить.
      А порой так весело, что желание дабы жизнь продолжалась вечно. И это не только один и тот же человек, но и в течение нескольких минут такие желания.
      И никакой патологии. Всё чётко, ровно, понятно, и даже грешным делом доступно для понимания. Вот ведь в чём вопрос. (Да и ответ уж, если чтобы так, автоматом.) Ну да и почему нет.
      
      
      Глава 16 (556)
      Как на самом деле хорошо, когда есть деньги. И здоровье. И разум (хотя разум относится к психическому здоровью, но на первое место ставим физическое, будет оно, будет и остальное, тем более иной раз и грамотный психиатр, сошедший с ума, вполне может выдавать себя за относительно здорового; профессия ведь как на войне, всякий может "заразиться"). И любовь. Если будут деньги - будет всё (кроме здоровья). Если будут деньги и здоровье - будет всё (кроме любви). Если есть деньги, любовь и здоровье - поистине уже можно жить. Если будет, помимо денег, здоровья и любви, ещё и разум - можно жить долго. А если помимо денег, любви, разума и здоровья будет ещё творческий дар - то можно жить не только долго, но и счастливо. Поистине, да будет так. И всё остальное - доброе, нужное, вечное - ещё да прибавится свыше. Amen.
      
      
      Глава 17 (557)
      И мне одновременно и кажется и не кажется, что уходит куда-то вдаль время, и мы, те, которые всегда были вместе, начинаем вдруг даже не разъединяться, а словно бы и не понимать (ну или не всё понимать) друг друга (и из того, что говорим - или имеем намерение сказать - друг другу). И вот ведь как всё складывается. И вот ведь как жизнь порой поворачивается. И вот ведь как бывает (да случается, а то и в реальности происходит).
      Но не это совсем главное да основное (значимое и необходимое). Жизнь ведь и правда спешит всё время по каким-то своим сценариям бытия. Даже достигает чего-то. Даже понимает чего-то. Даже верит во что-то. И любит отчасти даже кого-то (кого?).
      А вот я...
      А я вот живу своей жизнью. Жизнью сегодня затворника (царь и его высшие подданные как-то все разом да вдруг сошли с ума, да и чёрт с ними, упырями). И мне... И мне приходится жить сейчас в этой самой реальности. И даже не просто жить... Не просто жить... Но ещё и тянуть судьбу страны, отчасти то поддерживая её, то оберегая.
      
      
      Глава 18 (558)
      Многое, поистине очень многое порой кажется нам даже не то, чтобы таким уж значимым, но без него никак нельзя (помните, и он станет камнем во краю угла - "Камень, который отвергли строители, соделался главою угла". (Пс.117:22)), а потому, по сути, друзья мои, нам ведь и никак нельзя ("не можно") чтобы было иначе. Поистине, только так, только так...
      
      
      Глава 19 (559)
      Да, конечно, отчасти иной раз даже рушились империи, когда становилось всё до боли загадочно да непонятно - но люди-то выживали. И не просто "выживали" (выживать - это сродни "нуждаться"), а жили они, и даже были счастливы. Вот такие вот дела, бродяги. Вот такие дела.
      
      
      Глава 20 (560)
      Поистине, ситуация сейчас любопытная, и отчасти даже важная, и значимая. Значимая она в том плане, что очень многое в ближайшее время видимо изменится. Да и ещё так, что после будет отчасти даже интересно как всё это будет на самом деле происходить. Потому что, с одной стороны, мы что-то предполагаем, понимаем даже при этом вроде как, а с другой вмешивается всё то нечто, что как раз и называется судьбой - потому что и ведёт нас по судьбе, и случается так, как должно быть по судьбе. Ну или по карме. Суть едина, названия разные как при переводах с одного иностранного на другой. Суть одна. Названия разные. Бог. Высшие. Дьявол. Сатана. Христос. Будда. Да хоть чёрт в ступе. Всё едино - переводы разные. (А добро и зло, ну так это всё равно как сказано в Библии, пусть твоя левая рука не знает что делает правая ("У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая". (Мф.6:3), а на деле-то мозг-то един, центр управления один и человек ещё не сошёл с ума, а если уже сошёл - ну тогда какой анализ поступков сумасшедших, так, наблюдение одно да удивление разве что, исследование ещё, я люблю сумасшедших - но этак слегка сошедших, к коим разум то возвращается, то покидает - пограничные состояния называется, малая психиатрия... когда ещё не дурак, но уже и не относительно нормальный... этак нечто среднее... недоразумение одно, в общем.)
      
      
      Глава 21 (561)
      Любопытно всегда многое. Порой даже сверх того да через чур. Но вот что я обо всём этом думаю, я об этом ведь и пишу. И если нам с вами предположить... Ну этак просто взять да предположить... Хотя, все суждения мира - это фактически предположения и никакой конкретики. Ведь даже "добро" для кого-то - это "добро", а для кого-то "зло". (Враг нападает на вашу землю и вы его убиваете, спасаете свою землю - с позиции своей страны вы совершаете "добро", - можно не враг на землю, а преступник нападает на вашего ребёнка с целью его убить, но вы его опережаете и убиваете врага, - вы совершаете априори "добро", ребёнок или страна ваша целы, а для матери вашего "врага", - тем более для неё он сын любимый, а не враг, и с её позиции вы совершаете "зло"... Диалектика, однако. Единство и борьба противоположностей...).
      (Вот, вспомнилась по этому поводу писал я лет десять назад... Вставлю сейчас сюда, пройдусь по новому "взгляду", на мой взгляд любопытно было и в контексте текста рукописи что пишу... Что просто ещё раз доказывает, что наши тексты на в Священном Писании - Библии - у Евангелие было предтеча Ветхий Завет, потому и Иисус, и апостолы после уже начали когда учить, цитировали сначала из Пророков да прочее, и после подводили под современные деяния свои...
      Статья называлась "Единство и борьба противоположностей, или диалектико-материалистические императивы".
      Жизнь иногда выдвигает свои требования соответствия ей, ее бегу, ее движению. Ключевое значение диалектического материализма заключается в единстве двух взаимоисключающих друг друга начал, символизирующих собой обновление мира. Все течет и все изменяется - также верно, как и то, что мир живет в соответствии с правилом единства и борьбы противоположностей. Причем, если попытаться немного актуализировать вопрос, вынесенный в заглавие, то следует понимать то обстоятельство, что в природе (а природа самым тесным образом связанна с психикой человека) все находится в непременной гармонии, а если и наблюдается несоблюдение оной или, например, разрушение, то жизненные обстоятельства неким таинственным образом все равно (периодически и индивидуально в каждом случае) подводят человека к пониманию сего факта, и в конечном итоге приближают его к тому гармоничному началу, к которому стремились и в древности, стремятся и сейчас. Это, если можно так сказать, ключевое положение единства личности индивида и природы. И если личность зависит от психики, от состояния психики, то природа включает в себя помимо космического начала (как определение из классической философии, как платоновской и аристотелевской, так и русской) также и непосредственно социальный уклад, т.е. социум, общество. Сложно сказать при этом что превалирует в отношениях индивида и природы. Если согласиться с точкой зрения Карла Маркса, и признать, что бытие определяет сознание, то мы должны обратить внимание и на другую модель жизни, когда сначала у индивида формируется определенное сознание (сознание - как проекция его взгляда на окружающий мир), а после уже внешние обстоятельства жизни неким незримым образом вдруг начинают подстраиваться под первоначально возникшие мысли такого индивида. При этом в иных случаях можно говорить о том, что сам (взятый нами для примера) индивид может и не отдавать себе точный отчет в специфике происходящих действий, а главное даже иной раз и не задумываться о причине, об обстоятельствах, вызвавших само начало подобного движения (фактически подобное движение в таком случае становится похоже на бег по кругу, т.е. без начала, конца, и видимых остановок). В этом случае такой индивид не просчитывает алгоритма происходящих с ним действий. Причем чаще всего не просчитывает вследствие того, что не замечает, а не замечает потому, что не задумывается об этом. При этом жизненные движения такого индивида можно понимать как бег на месте (да еще и по кругу), а если на каком-то жизненном этапе он и делает периодические попытки что-то понять, так у него обычно не хватает ни времени, ни знаний, чтобы действительно понять законы бытия, способные обосновано приблизить такого индивида к пониманию собственных жизненных ошибок с целью исключения оных, и фактическому приближению к гармонии. При этом возвращаясь к вопросу превалирования духа над материей или материей над духом, следует обратить внимание на многообразие жизни, которую следует понимать в том числе и с позиций психического уклада личности, различных личностей. Поэтому уже в спектре подобного мнения возможно утверждение о том, что в одном случае (у одного индивида) как раз именно общественное положение человека будет в конечном итоге определять его сознание. То есть он будет мыслить в соответствии со своим имущественным и социальным положением в обществе. Но мы не можем не заметить так часто случавшегося в жизни обстоятельства, когда человек выдумывает для себя мир, живет в этом выдуманном, иллюзорном, мире, замечает лишь то, что хочет заметить (а это в т.ч. и одно из правил устройства человеческой психики, специфики памяти в частности, и общей психофизиологии человека в целом), а после неким таинственным образом и окружающий мир вдруг начинает подстраиваться под такого индивида. Подобное бывает. В этом случае на первый взгляд (т.е. если подходить с позиции материалистического понимания действительности) многое становится непонятно, необъяснимо, и даже в какой-то мере до сверхъестественности нелепо. Но уже с другой стороны, уже если на миг абстрагироваться от материалистических позиций, и быть может даже (в угоду критикуемому Марксом Гегелю с его метафизикой) взять как раз метафизическое понимание бытия, ну или хотя бы допустить существование иного подхода, то в этом случае в какой-то мере мы если не пониманием (понять можно то, что эмпирически доказано, или хотя бы предполагается возможность оного), то хотя бы приближаемся к такому пониманию, делаем на пути к этому еще один шаг. И тогда уже, допустив это, позволим себе повториться, признав (допустив) существование помимо материальной реальности также и дополнительного мира. Пусть пока этот мир пребывает перед нами больше в абстрактном, чем реально различимом виде. Но само его существование может отрицать лишь тот, кто сумеет доказать обратное, кто стоит исключительно на материалистических позициях, а то, что недопонимает в силу неразвитости науки, попросту отбрасывает, стараясь не замечать). Но если это так, вспомним хотя бы простой пример со спорами психологов и философов по поводу наличия бессознательного в психике индивида. Причем даже оказывается так, что бессознательное, в отличие от сознания, контролирует большую часть психики. И поступки, реализуемые индивидом в сознании - были изначально запрограммированы именно в подсознании. И помимо основателя психоанализа профессора Фрейда (с многочисленными школами бывших учеников и последователей), о роли бессознательного в нашей стране мы встречаем у академиков Лурия, Выготского, Леонтьева и, конечно же, Узнадзе, с его установками. При этом мы должны говорить и о том, что роль мысли на самом деле весьма велика. С помощью мысли становится возможно программировать человека. Повторяя какие-то речевые установки, мы дополнительным образом способствует восприятию их мозгом, а если при этом подключаем еще и эмоциональную составляющую, то в мозге образуется своего рода доминанта, а значит и поступаемая в сознание или подсознание (в зависимости от того осознается она или не осознается) информация, образно говоря, будет помечена знаком плюс, и при последующем поступлении схожей информации - прежняя информация усилится, а значит и возникает значительно больше вероятность, что будет не только воспринята сознанием, но и будет способствовать появлению у индивида мыслей и последующих желаний и поступков (поступки как проекция мыслей, желаний), т.е. в действии явно наблюдается программирование психики со стороны другого индивида, использующего знания законов воздействия информации на человеческий мозг, т.е. владеющего манипулятивными методиками.
      С помощью схожих приемов становится возможным изменять установки объекта манипулирования, объекта воздействия на психику. Помимо сохранения единого правила повышенной запоминаемости (внушаемости) посредством повторения информации (а значит совпадения новой информации со старой, и образование вследствие этого доминант, или зон очагового возбуждения в мозге человека), можно говорить и о том, что на повышение запоминаемости, а значит и на формирование установок в подсознании, вследствие которых поведение такого индивида становится явно детерминированным, влияет подача материала на фоне чрезмерных эмоций. В таком состоянии цензура психики заметно ослабевает, а значит любая, преподнесенная на этом фоне информация, практически беспрепятственно не только откладывается в подсознании (чтобы в дальнейшем влиять на сознание, а значит на мысли и поступки индивида), но и образует в корковых слоях мозга зоны очагового возбуждения, участвуя в формировании доминант. Поэтому при повторении смысловых оттенков информации индивид, без участия собственного сознания, совершает ряд действий, необходимых манипулятору, использующего такого человека в качестве объекта собственного информационно-психологического воздействия. И это, опять же заметим, как раз простирается как в русле диалектико-материалистических аллюзий Марса-Энгельса или философско-космической мысли значительного количества классиков философии, так и лежит в спектре открытых академиками Павловым и Сеченовым принципа спада и возбуждения в мозге человека, и что, опять же, находит подтверждение в нашей жизни, когда практически незыблем принцип, что после какого-либо подъема - начнется спад, как и наоборот. Все течет, все изменяется, говорили древние. И эта истина проходит сквозь века, находя постоянное эмпирическое подтверждение.)
      
      
      Часть 12
      Глава 1 (562)
      И жизнь ведь точно продолжается. (Двенадцатая часть у нас с вами, друзья. Это непростая цифра.) Помните (как в Святом Писании)? ("И в те дни Петр, став посреди учеников, сказал ("И в те дни Петр, став посреди учеников, сказал (было же собрание человек около ста двадцати): мужи братия! Надлежало исполниться тому, что в Писании предрек Дух Святый устами Давида об Иуде, бывшем вожде тех, которые взяли Иисуса; он был сопричислен к нам и получил жребий служения сего; но приобрел землю неправедною мздою, и когда низринулся, расселось чрево его, и выпали все внутренности его; и это сделалось известно всем жителям Иерусалима, так что земля та на отечественном их наречии названа Акелдама́, то есть земля крови. В книге же Псалмов написано: да будет двор его пуст, и да не будет живущего в нем; и: достоинство его да приимет другой. Итак надобно, чтобы один из тех, которые находились с нами во всё время, когда пребывал и обращался с нами Господь Иисус, начиная от крещения Иоаннова до того дня, в который Он вознесся от нас, был вместе с нами свидетелем воскресения Его. И поставили двоих: Иосифа, называемого Варсавою, который прозван Иустом, и Матфия; и помолились и сказали: Ты, Господи, Сердцеведец всех, покажи из сих двоих одного, которого Ты избрал принять жребий сего служения и Апостольства, от которого отпал Иуда, чтобы идти в свое место. И бросили о них жребий, и выпал жребий Матфию, и он сопричислен к одиннадцати Апостолам". (Деян.1:15-26)).
      Любопытное совпадение, не правда ли?!
      
      
      Глава 2 (563)
      А жизнь ведь и правда любопытна. И собираю книги. Коллекционирую. Прямо перед этим безумием, что ввели враги народа, мне позвонил один старик, мы встретились. И они привёз целую тележку книг из своей библиотеки. И я ему помог, и он мне. Через несколько дней я пошёл на рынок, где он распродавал свои вещи, рынок враги закрыли. У нас всё делается против людей, видимо потому народ так ненавидит власть (дураки и лихоимцы не в счёт) и всегда выживает при любой власти. Страна словно закаливает бойцов. (Не потому что и наши спортсмены по единоборствам - ударным, борцовским, смешанным, там, где полный контакт, обычно всегда лучшие в мире.)
      Ничего. Мы и сейчас выживем. Если уж и во время революции (октябрьского переворота семнадцатого года прошлого века) выжили, и после войны второй мировой (где на убой посылали миллионами, бросая сотни на один танк и буквально закладывая дорогу трупами - такое было руководство), выжили, и при сталинском и прочих режимах выжили, и сейчас выживем. А эти нелюди... Так у власти всегда были нелюди. Даже если и в меру образованное. Образованщина, как Солженицын говорил. Его, к слову, как и Бродского, другого нашего Нобелевского лауреата, сначала выслали из страны, а после лебезили, нахваливали... Такая страна, где честный и умный не идёт во власть, а лезет всякая дрянь и после правит и советы даёт...
      (Вспомнилось вот, католичество даже раскололось, а насколько крепкая была, инквизиция одна чего стоила, как сейчас слуги царя опричники против народа, и то раскололось и протестантство появилось... Сейчас христианство имеет три крупные конфессии, самое крупное осталось католичество - примерно миллиард подданных, потом протестантство - от пятиста до семиста миллионов, и замыкает православие, две, две с половиной сотни миллионов от силы... Хотя каждая религия, особенно православие, считает себя исключительно правильными. Вот уж поистине парадокс. Русские и тут хотят порулить. Тем более с Константинополем они уже поссорились, типа мы главные. В общем, раскол-с. Царь всё устроил. Вернее, холуи его. При любом царе таковых немало. Еще неизвестно как мы бы с вами вели, поставь нас на царствие. Вполне возможно тоже было бы "головокружение ото успехов" и прочая полусумасшедшая бредятина, культ личности. Однако.)
      
      Глава 3 (564)
      И вот поистине любопытные ситуации происходят в нашем мире (с подачи, опять же, нашего подсознания). И всё как будто меняется, и всё как будто кажется по иному, другому, и отчасти даже не как все - как пел Высоцкий (иноходец), и в то же время... И в тоже время ведь так здорово иногда оказывалось, что я отчасти правы был, отчасти и не прав даже вовсе, но самое важное что ничто это было не гласным, не основным, не интересным, и вообще, всё, что происходило - а равно когда ещё оно будет да станет происходить - всё это ушло в какое-то совершеннейшее небытие... И возвратится ли оно когда-либо обратно да назад - совсем даже загадка. Я бы даже сказал - большая, огромная, невероятная загадка. Нерешённая и даже, пожалуй, не решаемая... Так то вот как-то так... Так-с? Нет. Да нет, что вы, право. Так. Только так. Тут мы уверены в себе. (В излагаемых мыслях, то бишь.)
      
      
      Глава 4 (565)
      Ситуация с разрешением любого рода жизненных вопросов, конечно, всегда бывает и необычна, и удивительна. И даже если предположить, что после всё "наладится (изменится да и прочее - в факторе "изменений да улучшений"), то это, конечно же, ещё на самом деле огромный вопрос; и как он станет разрешаться, поистине неизвестно (да и непонятно и необъяснимо даже иной раз; особенно учитывая общую этакую неразрешённость всего да вся). И что за ерунда тогда поистине будет. Да и будет ли? (Так-то ли уж что она будет. Вполне может быть, что безобразие одно душевное, да и неизвестно что на самом деле...)
      
      
      Глава 5 (566)
      А жизнь поистине играет в прядки. И даже иной раз, и сама не понимаем с кем да как. Вот уж поистине судьба. Этакая с одной стороны коварная да нелепая, а с другой и вовсе даже необъяснимая. Судьба, одним словом. (Да и ведь судьба - она и есть судьба. Тут и говорить уж не о чем. Аминь, разве что.) Amen.
      
      
      Глава 6 (567)
      Чего тебе, сказал он, не живётся. Ну жил - живёшь ведь - и живи. Иной раз вижу и напьёшься. Да и грехи оставим позади - поддерживает тебя тот поп да этот. И жизнь практически такая, как и есть. Да только вот взгрустнулось... Я не знаю. Начнётся что-то скоро. Может нет. Мне не хотелось бы сейчас ни смуты, ни внезапно чтоб вспыхивала всякая война. А что хочу... Оставьте, я всё завтра. Вам сообщу всё, а пока - пока.
      Вот такое пришло сейчас на память. Вернее, свыше строчки такие продиктовали. И я даже править не стану. Не поэзия, и не проза. Что-то видимо просто среднее (но не усреднённое).
      
      
      Глава 7 (568)
      Порой ситуация какая-то могла (этак чтобы способна была) накаливаться (а то и даже расти в геометрической прогрессии). Но не так всё это было. И даже не то что не так, а всё ведь как-то по-своему, по-особенному (да, по-особому), и всё ведь как-то иначЕ да Иначе (ударение в первом слове на вторую гласную, во втором - на первую, в итоге и получается что: иначЕ да Иначе).
      
      
      Глава 8 (569)
      Иной раз выстреливает сознание непонятным да необъяснимым оловом. И кажется, что уже вроде как и пришло какое-то осознание, и словно рядом всё, и даже если случится нечто такое и необъяснимое, то мы всё равно как-то разом да и удалим с божьей помощью; ан нет, ну или словно нет, тут уж иной раз и не совсем разберёшь, случается ведь и так или этак (в плане понимания), или и так и этак (в плане реальности), - а в действительности может и по третьему, а в реальности бытия - и вовсе всё вдруг разом да иначе. (А после окажется, что вообще было всё по другому и не так всё да вся - подумали и решили. Попробуй тут разберись, как говорится.)
      
      
      Глава 9 (570)
      Иногда происходящее словно бы и накатывает (да этак норовит) пойти по-своему (участку бытия). Но тотчас же словно спохватывается, изменяется (этак разом и почти "бесповоротно", как поясняет мимоходом), а после вдруг и правда словно бы уже и всё. И нет ничего (но так, что словно бы и есть всё). И жизнь течёт да протекает даже размеренно (ну или сродни того). И всё почти что даже хорошо... Хорошо... Хорошо бы, наверное (да должно быть), а на деле всё вновь как-то странно запутанно и непонятно. Да и ведь и правда всё не ясно.
      
      
      Глава 10 (571)
      Но на самом деле жизнь ведь не такая чтобы уж этакая откровенно неясная. Нет, тут уж всё-таки, если и так и/или этак да иначе, всё ведь и правда может быть совсем иначе... И жизнь вдруг (словно бы да вдруг) по своему (иному да и другому) сложится, и судьба улыбнётся даже отчасти (если на то Свыше была уготована улыбка), или совсем пойдёт в этакий "разнос" (сродни "разносу", что означает буйствие, непотребность, невероятная - и разом вспыхнувшая необъяснимость бытия, - это я всё больше для моих переводчикам на иностранные языки, ну и заодно "своим" что-то более толковее да понятнее ведь, а); и вот за всей этой призмой чего-то поверхностного, не нужного, наносного - вдруг разом и безвозвратно вспыхивает наша звезда. Отчасти тупая и бесчувственная, а на деле значимая и важная. Просто - каждому своё.
      
      
      Глава 11 (552)
      Да. Случается, что жизненная ситуация, та или иная, словно бы и сама образумливается и тотчас же всё попадает да становится на свои места.
      Но вот иногда всё выходит (да получается) совсем даже не так. И тогда поистине приходится "впрягаться" разуму, - дабы разрешить всё это безумие. Ну и равно чтобы всё стало на свои места.
      (Хочется сказать: "Аминь" или "Amen", но ведь и на самом деле до конца всё-таки - да и всё - ещё не окончено, не произошло, не случилось, не бывает такого быть может даже, - а вот пишу я сейчас эти строки, и ведь пишу, пишу, пишу - в трезвой памяти да добром здравии, как говорится, и всё как-то страшно от ощущения страха и суматошности всего этого бытия.)
      
      
      Глава 12 (573)
      Как я уже понимаю, ситуация иной раз выходит из-под контроля (и даже переходит за рамки приличия). Но вот насколько нам всем в последствии конечно понимать к чему да как они все будут и остановятся ли когда... Когда... Потому как понимал я, что видимо и "никогда" ...
      
      
      Глава 13 (574)
      Если грамотно и правильно сделать. Не спеша. С расстановкой. Каждый день всё равно преподносит всё по-своему. По-новому. По-иному.
      И в этой другой основе зачастую и скрывается быть может самое что ни на есть нужное, важное да необходимое нам. Чтобы ничего серьёзного не происходило. Чтобы всё казалось одновременно серьёзным, и в то же время каким-то своим. Уставшим... Даже не уставшим... Хотя и почему нет, уставшим по жизни. Чтобы всё, что только было перед нами, становилось важным и необходимым. И самое главное значимым для вас. Являлось бы таковым.
      И никак чтобы нельзя было иначе. Да и к чему иначе. К чему по-другому. Можно ведь и по-другому, но так чтобы и не говорить о том особо как-то вслух. А может и не делать ничего такого. Обычные дни. Привычные будни. Совершаешь в жизни то, что только тебе... Нет, опять же, совершаешь не то что тебе нужно, а что считаешь значимым для себя именно в этот конкретный период времени. Завтра ведь будет иной период, и там всё вполне может станет иначе. По-другому. А сейчас так.
      И это хорошо, как говорится, и это правильно. А ещё так вероятно спокойнее на душе. Да и в душе тоже спокойнее. А значит вот вам и гармония уже какая-никакая... Всё веселее.
      
      
      Глава 14 (575)
      Погода настраивала на философский лад. В такое время всегда хотелось размышлять, попутно записывая свои размышления. Сегодня после полуночи - ближе к четырём завтрашнего раннего утра - годовщина смерти родителей. Я так полагаю, что это тоже была судьба. Иначе просто никак невозможно чтобы двоих человек разом. Не на войне или на какой-то там передовой. Нет. Просто раз и всё. И дело спрятано в архиве. И суд закрытый, так что даже родственников не допустили. Странное что-то. Страна такая. Режим такой. Везде двойные стандарты. Официально одно, на деле другое. И всё с Иудиной улыбочкой. Иуды Головлёва, Щедрина. Но и того Иуды тоже. (Хотя имя Иуда - это как имя Иван весьма часто встречалось, но после, как и одно, так и другое, стало сходить на нет. Ассоциации видимо не те.)
      
      
      Глава 15 (576)
      У меня такое ощущение, что жизнь словно плывёт сама от меня каким-то собственным плавным течением, а я на параллельном плане даже не то что бегу за ней или стремлюсь догнать, а просто так получается, что у меня и вариантов словно бы выбраться из всей этой коллизии бытия и нет даже. Намёки какие-то есть. Ощущения вероятно. Это да. А вот по факту, часто как-то совсем уж грустно становится от осознания всего. Бывает такое. Случается. И от всего этого вероятно, что как-то дополнительно и грустнее становится. (А может и становилось. А то, что происходит сейчас, этого и нет быть может. Не существует. Ну или не важно, не актуально, не значимо. Но вот отчего только тогда так болит душа...)
      
      
      Глава 16 (577)
      Случается так, что складывается нечто как-то по своему да весьма загадочно (иной раз донельзя загадочно). Но это всё-таки лишь некие фрагментарные остатки бытия. Да ещё и так, что нельзя в полной мере судить об этом.
      И тогда вы понимаете, что словно и живёте, и одновременно с этим уже словно бы и не живёте вовсе. А всё, что открывается перед вами какими-то загадочными и забавными кошмарами разума, всё это предстаёт словно бы и вовсе чем-то пустым да необъяснимым. А то и не существующим даже. (И в чём тут дело - не ведает никто. Может обычное стечение обстоятельств. Может ещё какая напасть. А может и ещё что.)
      
      
      Глава 17 (578)
      И всё-таки отчего-то как-то грустно всё. Может погода навеяла. Может, опять же. Это самое пресловутое стечение обстоятельств. Но я не знаю в полной мере что происходит. Просто что-то словно бы не так. Грустно, но, понятно, что без депрессивной составляющей. Сходить с ума нам ещё рановато (как погибать тем шофёрам, которым рановато со слов поэта Ласкина, да и равно тем лётчикам из бравых песен советских времён что летели на одном крыле... из песни перевода на русский поэта Адамсона...)
      ("Через реки, горы и долины,
      Сквозь пургу, огонь и чёрный дым,
      Мы вели машины, объезжая мины,
      По путям-дорогам фронтовым.
      
      Эх, путь-дорожка фронтовая!
      Не страшна нам бомбёжка любая.
      Помирать нам рановато -
      Есть у нас ещё дома дела.
      
      Путь для нас к Берлину, между прочим,
      Был, друзья, не лёгок и не скор.
      Шли мы дни и ночи, трудно было очень,
      Но баранку не бросал шофёр.
      
      Может быть, отдельным штатским лицам,
      Эта песня малость невдомёк.
      Мы ж не позабудем, где мы жить ни будем,
      Фронтовых изъезженных дорог.
      
      А помирать нам рановато -
      Есть у нас ещё дома дела.")
      
      ("Был озабочен очень воздушный наш народ:
      К нам не вернулся ночью с бомбежки самолет.
      Радисты скребли в эфире, волну найдя едва,
      И вот без пяти четыре услышали слова:
      
      "Мы летим, ковыляя во мгле,
      Мы ползем на последнем крыле.
      Бак пробит, хвост горит и машина летит
      На честном слове и на одном крыле..."
      
      Ну, дела! Ночь была!
      В нас зенитки били с каждого угла,
      Вражьи стаи летали во мгле -
      "мессершмитты", орел на орле.
      "Мессершмитт" нами сбит
      А наш "птенчик" летит
      На честном слове и на одном крыле
      
      Ну, дела! Ночь была!
      Их объекты разбомбили мы до тла.
      Мы ушли, ковыляя во мгле,
      Мы к родной подлетаем земле.
      Вся команда цела и машина пришла
      На честном слове и на одном крыле")
      
      
      Глава 18 (579)
      Иной раз не знаешь да не ведаешь как жизнь складывается. Порой так, что и запутаться готов. А после словно и наоборот, становится всё чётко, ясно да понятно.
      И вот в такой парадигме ты живёшь. И даже понимаешь, что это тебе отчасти надо, чтобы всё было так. Не то, что тебе легче становится, нет. Ты просто понимаешь, что тебе спокойно да хорошо, когда всё это так. Так, и никак иначе. (И лишь только думаешь ты о том, что как это было бы иначе, ведь ты даже и не испытал это быть может ещё... А ещё через время... А ещё через время ты думаешь, что быть может... Да нет... Хотя... Ты думаешь, что может уже и испытывал это всё. Когда-то давно. Быть может даже тогда, когда сам того не помнишь...)
      
      
      Глава 19 (580)
      Многое конечно происходит этак что словно и неспроста. Даже не то что кажется, что так только, а и на самом деле. И вот когда случаются этакие казусы судьбы (что словно и есть что-то, и в то же время или его нет, или нам просто непонятно что-то до времени), и вот когда случается такое, то как-то разом словно бы и открывается всё и вся. Становится непонятно, необъяснимо, загадочно даже. А после вдруг разом всё встаёт на свои места. И ведь чёрт его знает, как и что будет правильно или нет. Жизнь она ведь такая иной раз странная. Странная порой настолько, что мы даже представить себе не способны всего. А после быть может и наоборот, всё как-то закрывается разом. И становится даже не то что непонятно как жить, нет, если вам стало непонятно как жить это жуткая депрессия, начало её, и в итоге может всё вообще окончится суицидом, а я жизнь любил, мне она была всегда интересна, вот в чём вопрос, и себя я никогда не способен убить, ибо ведь даже если как-то тяжело - да что там, я сам (исключительно ради "научного эксперимента") создавал себе трудности по жизни, и так было всегда, а после выпутывался, изучал, анализировал, в общем так всё получалось, что убивать себя ведь это оканчивать эксперимент, а это довольно глупо да и попросту неинтересно. (Иной раз мне было интересно вполне сознательно упасть на самое дно, а после из него выкарабкиваться. Как краб, вернее, сначала как краб, а после вздымать вверх как ласточка, и в итоге парить как орёл. Ну или коршун. Такие вот дела.)
      
      
      Глава 20 (581)
      В жизни меня всегда привлекала её загадочность. И конечно же возможность разгадать эту загадку. Когда есть вопрос, существует и ответ. Вопрос без ответа (не без непосредственного ответа. Можно и не уметь разгадывать, а без возможности его слово априори) такой вопрос - это не вопрос, а сумасшествие задающего. В бытность мою преподавателем психологии в вузах, я встречал таковых. Думаю, что они и сами не способны были ответить на то, что задают. И не потому что дураки, нет, они ведь могут быть и очень образованными, просто то ли образование у них какое-то своё, то просто не умеют формулировать мысли. (Я и в спорте такое встречал, бывает тренер сам в прошлом хороший боксер, а объяснить ничего не способен так чтобы понятно стало. А кто-то наоборот, как, например, тренер Попенченко, олимпийского чемпиона, Кусикьянц Григорий Филиппович, мне доводилось тренироваться под его руководством - мой тренер был учеником тренера, которого учил Кусикьянц - одна школа, другая, нежели чем в любительском боксе страны, потому его и критиковали всё время, а он давал учеников-чемпионов, так вот у Кусикьянца было два третьих разряда, один по гимнастике, второй по боксу. И он ещё решал куда пойти. Выбрал бокс. Воспитал олимпийского чемпиона. Такие дела.)
      
      
      Глава 21 (582)
      А иной раз ситуация бывает и не такая чтобы совсем уж загадочная, а просто сама по себе забавность её словно по-своему вдруг начинает играть со всеми нами в прядки. (И в том числе с собственным сознанием тоже.) И тогда ты понимаешь (когда такое случается), что словно бы и не было может ничего (чтобы этак уж совсем вдруг серьёзного). А в то же время ведь поистине было всё. Ну или почти всё. Тут уж как повезёт понять. (Притом, что может быть и понимает различаться в разные периоды времени бытия. Сегодня так. А завтра уже совсем этак. А после вновь что-то возвращается на круги своя. И так продолжается это и продолжается. Да ещё настолько, что ты и не ведаешь, как и что оно должно быть правильным быть и, главное, полезным для тебя. А может и не главное. Ну тогда попросту загадка какая-то. Поистине, загадка...)
      
      
      Глава 22 (583)
      Не знаю. Отчасти ситуация всегда может измениться. И даже тогда, когда кажется, что ничего непонятно да необъяснимо, всё равно случается, что вспыхивает нечто, что так или иначе совсем иным светом озаряет всё вокруг.
      А бывает, что и наоборот. Ничего или совсем ничего не известно. Жизнь такая... Чёрт его знает какая она. Потому я всё время и изучаю её. (Ну как-то так.)
      
      
      Глава 23 (584)
      Жизнь очень часто только из каких-то фрагментарных участков (бытия), со своими сложностями и прочими иной раз необъяснимыми трудностями. Это конечно совсем не значит, что всё и на самом деле является таковым, ведь иной раз то что кажется, ещё пока не есть то, что существует в реальности. Да и вообще, если разобраться, многое порой становится на первый взгляд даже и до боли необъяснимым, а после не только всё встаёт на свои места, но и оказывается так что всё то нечто странное что было когда-то - уходит вдруг в сторону и исчезает. А то, о чём и не думал даже (знал, что существует, но не ведал что настолько), вот именно это как раз вдруг и выплывает да очерчивает жизнь как-то по-особому (в особого рода формате). Так что, посмотрим, как говорится. Посмотрим.
      
      
      Глава 24 (585)
      Заманчивым всегда кажется время. Порой случается так, что мы вроде как и не понимаем что происходит, и отчёт себе может не отдаём, а после вдруг успокаивается всё и становится на свои места.
      А случается, что и нет. Что-то иначе да по-новому. И только словно приходится всё начинать сначала. Не заново, нет, какой-то отрезок всё равно пройден, а какой-то и закреплён в памяти судьбы. Но что-то случается и по-новому. Таковая жизнь просто. Тут уж никак.
      
      
      Глава 25 (586)
      Не всегда всё складывается таким образом, что разом становится понятным. Иной раз требуются и какие-то свои особые механизмы, которые фактически порой и меняют существование бытия (по крайней мере точно, что вносят свои коррективы). Но даже если и предположить, что в нашем с вами случае все может быть не совсем ясно. И даже если допустить, что мир вообще всё больше кажется нам всё-таки необъяснимым, нежели чем ясным (согласитесь, это так), то тогда... Да уж, отчасти сложно всё может быть тогда.
      
      
      Глава 26 (587)
      Многое из того что нет, не существует, на самом деле есть. Вот в чём вопрос. И это отчасти даже любопытно, конечно. Но на самом деле не имеет таким уж чтобы особенных частей (структур) для продолжения. А всё больше или безобразие какое, или просто этакий загадочный бизнес бытия. Так что и моменты сознания да самосознания понимаются всё больше фрагментарно, и просто какое-то общее безобразие случается. И ведь правда, иной раз думаешь и на самом деле чёрт знает, что происходит. А может и не думаешь уже всё больше; а просто этак восклицаешь про себя; да оно ведь и правда, загадочно всё это.
      
      
      Глава 27 (588)
      Иной раз и жизнь кажется фрагментарной, и судьба что происходит непонятной да необъяснимой. Хотя конечно, ведь и на самом деле всё ещё может быть и не так. И даже если предположить, что многое, совершенно многое, в жизни происходит всё больше случайно (нежели предсказуемо да осознанно, - всё-таки миром правит хаос и нет в нём логики), то тогда порой даже грустно становится от всего этого. Грустно, но в то же время отчасти и смешно, и непонятно, и весело, и необъяснимо, и загадочно, и странно, и просто неизвестно как. Такое вот тоже бывает. Ну или, как говорится в романах, случается. (Случается, что происходит.)
      
      
      Глава 28 (589)
      Вообще, конечно, происходящая ситуация всех нас очень закаляет. По крайней мере меня - точно. Я мобилизован, собран, по-новому прохожу какие-то свои университеты - и точно также понимаю, что впереди от всего этого только выгода (если подойти к вопросу грамотно). Но кто-то конечно и умрёт. Так всегда было. Кому по судьбе, тот уходит. Ничего. Мы справимся. (Все будут жить кто думает обо мне и помогает. Amen.)
      
      
      Глава 29 (590)
      Иной раз просто в затуманенный обморок - при более слабой психике так бы и случилось - хочется падать от общего понимания да осознания окружающего интеллектуального безобразия. Но ведь по сути, если сейчас так открылась природа, то значит это и хорошо, и правильно; и вполне, если уж так, можно извлечь из всего этого множество чего-то и положительного. Тут надо просто осмотреться и рубить сгоряча. Вот всём (и из всего) можно извлекать свою пользу. Надо просто грамотно подойти к вопросу.
      
      
      Глава 30 (591)
      Иной вот раз и жарко и грустно. И словно душа не на месте. И ведь понимаешь, что на самом деле ничего не происходит, и даже веришь во что-то, ан нет, судьба (или кто-то там ещё в её епархии, слуги всякие там, кто ещё) словно насмехаются они все над тобой (такое ложное ощущение). А на утро начинаешь анализировать, и понимаешь, что всё не так. В лучшем случае показалось, а так вообще привиделось.
      И вот живёшь ты сов сем этим (да и во всём этом). И понимаешь, что на самом деле ведь и ничего не происходит. (Что с того что нечто показалось и такое же "нечто" привиделось - ничто - это всё). А вот всё-таки отчего-то кошки скребут по душе. Сволочи. (И понимаешь, что кошки, как и любая тёмная сила от дьявола. И ты уже готов начать бороться с ним, как... Как понимаешь, что ты ведь сам дьявол. А себя надо любить, а не бороться с собой. Да ты ведь себя и любишь).
      И тотчас же всё спадает на нет. А тебе хорошо и приятно. Помните, как у Высоцкого, мне хорошо, мне хочется смеяться. Пусть счётчик щёлкает, пусть, всё равно. В конце пути придётся рассчитаться.
      ("Твердил он нам: "Моя она!" -
      "Да ты смеёшься, друг, да ты смеёшься!
      Уйди, пацан, ты очень пьян,
      А то нарвёшься, друг, гляди, нарвёшься!"
      
      А он кричал: "Теперь мне всё одно!
      Садись в такси - поехали кататься!
      Пусть счётчик щёлкает, пусть, всё равно
      В конце пути придётся рассчитаться".
      
      Не жалко мне таких парней.
      "Ты от греха уйди!" - твержу я снова.
      А он - ко мне и всё - о ней...
      "А ну, ни слова, друг, гляди, ни слова!"
      
      Ударила в виски мне кровь с вином -
      И, так же продолжая улыбаться,
      Ему сказал я тихо: "Всё равно
      В конце пути придётся рассчитаться!"
      
      К слезам я глух и к просьбам глух -
      В охоту драка мне, ох как в охоту!
      И хочешь, друг, не хочешь, друг, -
      Плати по счёту, друг, плати по счёту!..
      
      А жизнь мелькает, как в немом кино, -
      Мне хорошо, мне хочется смеяться.
      А счётчик - щёлк да щёлк... Да, всё равно
      В конце пути придётся рассчитаться...")
      
      
      Глава 31 (592)
      И ведь поистине очень хорошо, что всё так складывается. И я очень благодарен судьбе, что это всё так. Высшие силы - земли и неба и планеты всей - поистине вы рулите братья и подруги моя. Да будет вечно так. И не до скончания века, а всегда и поныне. Аминь.
      
      
      Глава 32 (593)
      Многое, очень многое из всего в этом мире вообще складывается неизвестно, неведомо, да отчасти и фрагментарно даже. А потом вдруг всё собирается в единую установку психологическую, и сродни подобная установка боевой огнестрельной единицы. Ведь и так бывает да случается. А если кто и что не понимает (что-то), так это, как говорится, ничего. Всему своё время, как сказал Экклезиаст. Всему своё время.
      ("Всему своё время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру". (Еккл.3:1-8)).
      
      
      Глава 33 (594)
      Жизнь вообще-то всегда интересная и самолюбознательная штука (то есть ей интересна сама она по себе, как бы априори). И если вдруг оказывается когда-то какой-то неведомый сюжет, то там уж порой и поистине образовывается одна глупость. Так, что вы может и живёте как-то (плохо, хорошо, сейчас не суть), а на деле ерунда какая-то да чудодействие необъяснимое и непояснимое и не понимаемое и вообще - то ли дичь какая, то бред сивой кобылы (и одно и другое неприемлемо). Но тогда вот что... Если уж так разобраться. Если не думать ни о чём (лишнем да ином). Если внимательно отнестись к вопросу понимания всего и вся (именно всего и вся и без дураков). Ну в общем, как правильно будет-то?
      
      
      Глава 34 (595)
      Пришло такое письмо. Фактически из ниоткуда. Ошиблись адресом. Но любопытно.
      Здравствуй.
      Так получилось, что я один. Больше месяца в самоизоляции, поверь, это дорогого стоит.
      И так вышло, что я и по жизни один (с "последней" расстались месяц назад, не общаемся, она попросила дать ей счастье с кем-нибудь другим, я не смог отказать - ибо последние четыре года о том она только и просила из наших с ней семи лет общения). И так получилось (вышло так), что ты меня очень и очень хорошо знаешь.
      Мне просто нужен совет.
      Мне просто даже и помощь-то не нужна (не могу обременять да забирать время от счастья твоего общения в семье).
      Но просто ты ведь меня и правда хорошо знаешь.
      Вопрос. Где мне найти девушку, и какая она должна быть - чтобы быть ей со мной. (Я не подкидыш.) Возможно ли это, или уже может и не стоит думать о том, а заниматься своей старческой утварью. Книги писать там, та книги читать, да учиться, да спортом заниматься - тренироваться и других тренировать.
      Дай совет, а? (Вопрос-то не простой. Я не курю. Очень часто не пью, а если выпиваю, то наедине с собой и коньяк по чайной ложке - для творчества да активации воспоминаний. Потому какая-то "шаболда" не подойдёт. У меня много высших образований, в общем, дура не подойдёт, - хотя я может и сам не совсем умный, особенно если пишу такое письмо, - но всё же ... неприемлема; возраст тоже имеет значение (с "бабушкой" не смогу, не болел никогда и ничем и тело должно быть здоровым, упал-отжался, пешком спокойно часа два-три прогулки делаю - сейчас, пока пандемия, увеличил прогулки до трех-пяти часов, стараюсь больше бывать на воздухе пока царь сошёл с ума и всех запугивает, потому пенсионерок отметаем, должна не болеть и быть выносливой физически; ну хотя бы более-менее сносно), и вот где мне найти и возможно ли найти? Вот что главное. А ещё главнее - из-за чего весь вопрос - какая же она должна быть, чтобы я ей подошёл, и она мне... (Надеюсь не нарушил твою семейную идиллию, просто объясни "ему", что бывают такие случаи - помнишь, как у Достоевского, - когда уже не куда больше идти, а в моём случае - не к кому больше обратиться...) Прости если что не так.
      
      
      Глава 35 (596)
      Как вам такое письмо "из никуда"? Найдёт ли оно адресата и надо ли - чтобы был адресат. А тем более результата. (Но тут, конечно, всё двояко. Если окажется так что результат будет - совет там, например, да и диспозиция правильная после "совета" - так тогда и уместно было это письмо и можно развить даже несколько "тему". А если пустое... Впрочем, если "пустое" - то тоже, как говорил Штирлиц, информация к размышлению. То есть уже и так и так всё в радость.)
      (По идее всё, конечно, так. Я это понимаю. Просто уже за почти полстолетия - без месяца и двух лет - успел изучить всё это. И что-то там вполне - я имею в виду в жизни - всегда может пойти иначе, по-другому; не так, как полагается).
      
      
      Глава 36 (597)
      Сегодня после полуночи, в четыре утра, годовщина смерти - убийства - родителей; столько лет прошло, а всё никак не привыкнуть...
      
      
      Глава 37 (598)
      Ну а вот если разобраться так чтобы этак. Да понять быть может даже что-то. То на мой взгляд иной раз и великолепное нечто образуется да получается. Ну словно бы выходит, но сам "выход" этакий неясный да... частичный, что ли. Впрочем, тут ведь ещё быть может и не ясно совсем уж чтобы точно (как там да и что). И тогда уже вполне мог бы предположить, что перед нами и вовсе какие-то особого рода... То ли полные части этого сумасшествия, этакие чтобы общие части, то ли фрагментарные лишь только... Мистика, конечно. Ну да я как раз в этой мистике и живу. Как и любой учёный, напавший на след истины.
      
      
      Глава 38 (599)
      И насколько всё это будет понятно, что лучше ведь именно так. Что совсем не правильно да не верно будет заливать всё и вся вином (коньяком), потому что как раз эти все градации бытия имеют вполне правильные корни (и несут в себе столь же стоящие понятия). И если когда вдруг оказывается, что ты словно бы сам (нелепо да ошибочно) нарушаешь их, то почти тотчас же тебе возвращается это свыше - и, опять же, весьма правильно.
      В общем, так и живём. Так и живём.
      
      
      Глава 39 (600)
      Получается, что во всём этом мозг играет свою какую-то партию, психика ему, мозгу, только подыгрывает, но и это совершенно всё яйца выеденного не стоит, потому что всем заправляют высшие силы. Вот оно как.
      - Ты не знал об этом? Только не говори, что не знал.
      - Знал, но...
      - Что но?
      - ...
      - Что но, мерзавец?
      - Кто? Я? Да я тебя-
      - Молчать, щенок.
      - ...
      - Что?
      - ...
      - Ты понял?
      - Понял, понял...
      - Теперь я не понял. Ты понял?
      - Да понял, я, понял. Что на арапа берёшь. Паскуда.
      - Ты мне ещё поговори, оборванец.
      - Сам такой. Гнида.
      - Что?
      - Я сказал, что вы - гнида-с. Гнида можно расслышать как книга. Получается, пока ещё моя не прочитанная книга. Вернее даже, книга-с.
      - Ну ты умник.
      - Да нет, обычная констатация факта.
      - Ну ты зубы мне тут не заговаривай. Я вас паскудников знаю. Вы...
      - Молчать!
      - Что?
      - Молчать!
      - Что?
      - Молчать и слушать! Равняйсь.
      - Есть.
      - Смирно. Отставить. Оправиться.
      - Ну ты сука (словно одумавшись).
      - Да пошёл ты (резко, чётко, по-деловому).
      - Я понял.
      - Что? (теперь сам берёт инициативу в свои руки).
      - Я понял.
      - Пшёл вон.
      - Есть.
      - Не слышу.
      - Есть, Ваше благородие.
      - Ваше высокоблагородие, пёс.
      - Так точно. Есть, ваше высокоблагородие.
      - Пшёл, собака. Щенок. Гад.
      - Осмелюсь...
      - Молчать!
      - Есть.
      - Пшёл.
      (он ушёл.)
      
      
      Глава 40 (601)
      Что-то совсем сложная и запутанная ситуация образуется. Но я даже отчасти этому рад. Жизнь - она ведь шашечками. Или как покойный отец мне рассказывал, полосами - чёрная, белая. Как зебра что ли, шутил я. Дошутился. Отца нет. Матери тоже. Забрали их в один день и вместе (в раннее утро, в четыре утра четвёртого мая две тысячи третьего года - вечная им память). А я остался. И много ещё всего (у меня и со мной). Но как я понял, я должен сделать всё то, что они в меня вкладывали, что они сами не завершили. Что мне отчасти помещали... Завершить да совершить (те, кто жили со мной). Подожди... А не в этом ли кроется истина? Или хотя бы часть её.
      
      
      Глава 41 (602)
      ... А ведь сейчас я только понял, что моя ситуация фактически патовая, говоря на шахматном языке, и мне попросту предстоит или ждать чуда - как, впрочем, и всегда было с подачи Высших, или попросту остаться навеки одному до... До смерти.
      Да, порой обидно, что живу один, сижу один, и все думают, что у меня, наверное, куча баб и денег, а я просто один.... Совсем... Один... Вот ведь как в этой жизни порой тоже случается...
      ...Сегодня убьют моих родителей... в четыре после полуночи... А через двадцать пять дней после этого мне исполнится сорок восемь лет... Старый, - будет думать кто-то... А я всё также спарринги по десять, пятнадцать, двадцать раундов спокойно провожу, кроссы по десять километров бегаю, штангу больше ста жму и... И по литру коньяка иной раз выпиваю... (Могу и полтора. Если на спор - два, два ноль пять... Может и три... Но опасно столько.) Да алкоголь уже иной раз не берёт. Грустно. Десять браков было. Больше даже, если повторные считать. А вот остался один... Да и кто "потянет" меня, если уж, как говорится, между нами, девочками... (Если жить вместе). Тут ведь не всё так просто. Чемпион мира, со всеми своими амбициями. Писатель, автор больше двухсот пятидесяти книг. Пятнадцать институтов. И неприкаян. Видимо крест такой... Слушаю с утра до ночи классическую музыку, Вивальди, Моцарт, Бах, Шопен, Бетховен, Брамс, Паганини, Рахманинов, Шостакович, Чайковский, Гендель, Шуберт, Шуман, Гайдн, не знаю, наслаждаюсь и этим сейчас живу... Простите великодушно, если ошибки какие, писал на эмоциях...
      
      
      Глава 42 (603)
      Отчасти даже порой самые случайные (фрагментарные, как мы говорим на устоявшимся в науке термине) являются ещё далеко не тем показателем (ну или почти не тем, чтобы быть острожным), которые так-то чтобы уж необходимы были нам. Хотя ситуации иной раз и аховые, и патовые. Ну да в зависимости от особенностей осознания категорий бытия.
      
      
      Глава 43 (604)
      И здесь ни в чём и почти что никогда - проучим, научим, изучим - в пляске заумности. И это наконец-то будет так.
      Амин.
      Amen.
      
      
      Глава 44 (605)
      Жизнь порой становится не только очень загадочной, но и подаёт какие-то особого рода знаки судьбы. Случается ведь и такое. Вы словно живёте, всё мирно, спокойно, хорошо, - ну или по своим каким сценариям судьбы, и вдруг что-то вмешивается такое... Ну и даже не то что вмешивается. Тут ведь двоякого рода вопрос. Знаки, вы вдруг начинаете видеть знаки. И знаки эти весьма и весьма даже не то что характерны или загадочны, нет, в них загадочности ровно столько, сколько градусов алкоголя в коньяке или водке, всё известно заранее и предопределено правилами, а вот знаки эти какие-то особые... Если вы их правильно разгадаете, всё получится.
      
      
      Глава 45 (606)
      А случается, знаки разгаданы не верно. И тогда... Чёрт его знает, что тогда. Случается, что и словно бы непонятно да неизвестно что-то (а может и всё). А что-то оказывается наоборот, очень открыто и значимо (и это правда). И вот что тогда. Чёрт его знает, что тогда. Хотя бывает, и чёрт не всё знает. Помните, как в Фаусте у Гёте Мефистофель говорит, что сам был бы рад послать всё к чёрту, если бы не сам был этот самый чёрт ("Я рад бы к чёрту провалиться, // Когда бы сам я не был чёрт!").
      
      
      Глава 46 (607)
      Многое нам видимо действительно кажется. Ещё о больше создаётся впечатление что это именно так. На деле оказывается, что не так. На самом деле так. Путаница думаете? Если и есть в этом какая путаница, то не более чем в самой жизни. Вот такие вот дела.
      
      
      Глава 47 (608)
      Многое порой становится непонятно. Как будто что-то закрывается перед тобой. Но это не так. Или лишь только улыбается тебе судьба. Говоря о том, что ещё в твоей жизни ничего и не начиналось. Просто нужно жить. Жить, смотреть, наблюдать, всегда быть спокойным и внимательным, и тогда ты сможешь заметить даже самые мельчайшие детали, по которым после сложится вся мозаика бытия.
      
      
      Глава 48 (609)
      Я допускал, что может происходить махровая несправедливость. Я видел, что часто так бывает. Но я знал, что всё равно будет так. Как уготовано по судьбе. И всё остальное - это лишь самое что ни на есть пустое заблуждение. Кое разом отмечает все пустые теории и успокаивает нервы. А нервы - это психика. А стабильная психика - это ваша жизнь. Вернее, продолжение её. Почему цепные псы живут там мало? Всю жизнь на нервы истрачивают, лая на каждого встречного. Не уподобляйтесь им. Лишние люди всё равно вымрут в эпоху вируса. Уйдут слабые и никчемные. Не нужные. Естественный отбор. Это природа. Эволюционное развитие бытия. Природа сама себя чистит. Планету. Ничего. (А попутно и вскроется да проявится всяческая нечисть. А мы их возьмём на карандаш. И пожелаем скорейшей смерти им и их роду. Такие не должны жить. Мир пусть очистится. Останутся лучшие. Как после девяностых. Хотя как раз там лучшие погибли в разборках. А всякая шваль и трусы остались. Я сам бился и стрелялся за друзей. Просто остался жив.)
      
      
      Глава 49 (610)
      Вот уж поистине всякие чудеса происходят. И даже то иной раз случается, что никакой логикой не подкреплено. Да и вообще, по сути, что можно говорить (да о ком тем более), если попросту складывается всё так, что перед нами всегда открывается какая-то особого рода истина - вот только надо увидеть её, понять, узнать что-то о ней - и после тотчас же сложится всё словно в единую мозаику. А природа, судьба, бог, высшие, любые слова на ваше усмотрение, ибо всё едино, так вот природа, судьба, бог, высшие - они помогут вам, если правильно всё вы понимаете. А нет, ну так и нет тогда. О чём речь. Когда нет, то перед нами и вовсе всё становится словно бы не да на нет (равно как и списывается всё точно также). А уж если тут всё иначе, ну да и пусть будет тогда всё иначе.
      
      
      Глава 50 (611)
      По сути, сейчас происходит отработка выживания в любых сложных ситуациях. Да, проблема есть. Но ровно настолько серьёзная, насколько и вообще должны существовать любого рода проблемы. Понимаете? Всё ведь в головах. Каков ваш мозг, от этого и зависит жизнь. У кого-то малые размеры и общая неразвитость мозга (не путать с недоразвитостью, дураки - это отдельная категория индивидов), так вот, малые размеры мозга помогают столь же упрощённо смотреть на мир. Видеть всё как есть. Красное - красное. Чёрное - чёрное. Белое - белое. Без прикрас. Отдельные - смежные - цвета не в счёт. Им это не надо. Да и не для них они создавались, по сути. А вообще, если честно, всегда будут существовать и бараны в образе людей, и люди, в образе баранов. Равно как и пастухи, которые станут пасти всё стадо. Вот только очень часто в жизни пастухами ставятся ещё большие бараны, но просто этак адаптированные к тому что надо говорить в жизни и кому кланяться или у кого ... Всякое бывает. Кому как повезёт. Обычно такая тупая сволочь и правит всеми нами. Вирус сейчас всё вывел да расставил на свои места. Поистине, спасибо тебе - придуманный врагами народа коронавирус, который этих же врагов и погубил. И погубить совершенно точно. Всему своё время, как говорил Экклезиаст.
      ("Слова Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме. Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, - всё суета! Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем? Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои. Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь. Все вещи - в труде: не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием. Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое"; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после. Я, Екклесиаст, был царем над Израилем в Иерусалиме; и предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем. Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, всё - суета и томление духа! Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать. Говорил я с сердцем моим так: вот, я возвеличился и приобрел мудрости больше всех, которые были прежде меня над Иерусалимом, и сердце мое видело много мудрости и знания. И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это - томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь". (Еккл.1:1-18)).
      ("Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру. Что пользы работающему от того, над чем он трудится? Видел я эту заботу, которую дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в том. Всё соделал Он прекрасным в свое время, и вложил мир в сердце их, хотя человек не может постигнуть дел, которые Бог делает, от начала до конца. Познал я, что нет для них ничего лучшего, как веселиться и делать доброе в жизни своей. И если какой человек ест и пьет, и видит доброе во всяком труде своем, то это - дар Божий. Познал я, что всё, что делает Бог, пребывает вовек: к тому нечего прибавлять и от того нечего убавить, - и Бог делает так, чтобы благоговели пред лицем Его. Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было, - и Бог воззовет прошедшее. Еще видел я под солнцем: место суда, а там беззаконие; место правды, а там неправда. И сказал я в сердце своем: "праведного и нечестивого будет судить Бог; потому что время для всякой вещи и суд над всяким делом там". Сказал я в сердце своем о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе животные; потому что участь сынов человеческих и участь животных - участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что всё - суета! Все идет в одно место: все произошло из праха и все возвратится в прах". (Еккл.3:1-20)).
      
      
      Глава 51 (612)
      Отчасти может что-то изменится да по-своему "очистится" в понимании всего и вся; но при этом понятно, что так до конца и не будет.
      И лишь какая-то истина всё равно будет молча взирать на всё (да посмеиваться втихомолку). Просто потому что это всё ведь и правда достаточно интересно. А вы не находите?
      
      
      Глава 52 (613)
      Я словно по судьбе искал себя. Всё время искал. Именно эта судьба не давала мне сойти с ума. Именно эта судьба не давала мне сбиться с курса. Именно эта судьба помогала мне вообще выжить. А если мы с вами станем выживать, то почти тотчас же окажется что общий механизм бытия нами понят и пройден. Дальше - второй. Потом остальные. После тысячного придёт через время миллионный. А потом всё сначала. Поистине, как у Энтузиаста. Царствие ему небесное. Аминь.
      
      
      Глава 53 (614)
      Сегодня особый для меня день, день памяти родителей. Ушли рано. Остался я и родной брат. Такие мы когда-то были...
      
      
      Глава 54 (615)
      К моменту написания книги у меня несколько детей, каждая их мать по своему чего-то достигла в жизни, кто-то норматив мастер спорта СССР выполнил по гимнастике, кто-то несколько вузов окончил, кто-то несколько иностранных языков знает, у кого-то генетика отменная - по жене бабушка директор банка, а дедушка главный конструктор, прадедушка и прабабушка врачи, кандидаты и доктора, заведующие отделениями и клиниками, с стороны отца - дедушка крупный чиновник во времена СССР и кандидат наук, бабушка главный экономист департамента, прадедушка секретарь горкома партии, прапрадедушка царский генерал, другой - генерал НКВД. Интересно судьбу проследить.
      
      
      Глава 55 (616)
      И детей финансово наиболее одному из них повезло... Дедушка долларовый миллионер, у мамы с десяток квартир в собственности, она ещё и замуж вышла как хотела, за олигарха. Вот только они скучные... Умные, образованные, но скучные. Мне с ними было бы скучно. Наверное.
      Впрочем, каждому своё.
      
      
      Глава 56 (617)
      Я словно одновременно пытался понять всё, - и даже отчасти понимал, - и в то же время передо мной словно в тумане открывалось какое-то порой и совсем уже поразительное будущее. Так, что будто бы оно было, действительно было, но и при этом совсем становилось непонятно да необъяснимо всё. А то и даже как-то катастрофически болезненно. ("Что делать, жизнь", было воскликнул я, - подумал про себя, - а мне тотчас же под сотню другую опровержений и общих всяческого рода безобразий. И поди ты реши где правда, а где... Ну даже не вымысел, а так, безобразие какое-то душевное. Разве что.)
      
      
      Глава 57 (618)
      Я иной раз думал, что жизнь играет в прядки. А жизнь была, - как мне когда-то говорил отец, - доступна и невинна. И просто ждала, когда её заберут. А многие ведь и не забирают. Бояться чего-то. Или совсем уж опасаются. Не знаю. Видимо как-то так...
      
      
      Глава 58 (619)
      Когда-то я был... Да что когда-то. Мне сейчас ... Когда-то был женат на королевах красоты (выдёргивая их из конкурса), когда-то бросал в одночасье жён, когда-то бросали меня, жизнь прожить - будет что вспомнить. Равно как и корить да ругать себя. Время покажет.
      
      
      Глава 59 (620)
      А волноваться или бояться да опасаться не надо. Помните, как сказал Экклезиаст, всему своё время. ("Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру". (Еккл.3:1-8)).
      
      
      Глава 60 (621)
      И вот жизнь ведь фактически способна начаться сначала в любой момент своего бытия. И даже не то что так было когда-то или будет, нет, это всё есть и существует. Вот в чём вопрос. Просто часто так получается, - ну словно бы изначально, - что всё вокруг складывается несколько не так, как то должно было бы быть. Понимаете? Всё идёт словно по какому-то нелепому да отчасти несчастному и непонятному кругу. А после вдруг всё разом меняется. И всё становится... Ну, опять же, даже не то что иначе, нет, так чтобы "иначе" это по сути и невозможно даже, а вот то что "по-другому" - это факт. Очень даже реальный и часто встречающийся.
      
      
      Глава 61 (622)
      Я не знаю. Иной раз вроде как привычная перестановка вещей в комнате способна вызывать извержение Везувия. Вулкан ведь так же вспыхнул (когда его никто не ждал). Не знаю. Я один. Я в келье. Я пишу целыми днями и прерываюсь на физические упражнения и чтение книг (плюс еда да естественные надобности). Прогулки еще. Земная власть не указ. Они не настолько умны, чтобы мне им верить, и уж точно не образованнее меня. Поэтому я живу по своему распорядку и лишь подстраиваюсь под окружающее бытиё. Такая сейчас жизнь.
      
      
      Глава 62 (623)
      Всё в мире бывает загадочно, но не более чем так, как оно и должно быть. И даже если предположить, что жизнь всё-таки двигается по единому (и заданному свыше) кругу, то и всё равно... То всё равно по прошествии времени всё становится на свои места. И это так. Аминь. (Аминь, или amen, это вы переводе с арамейского "да будет так". В переводе с древнееврейского, как и древнееврейский язык существовал. Иисус говорил на разных языках", как мы помним из Булгакова.)
      ("В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца ирода великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат.
      Более всего на свете прокуратор ненавидел запах розового масла, и все теперь предвещало нехороший день, так как запах этот начал преследовать прокуратора с рассвета. Прокуратору казалось, что розовый запах источают кипарисы и пальмы в саду, что к запаху кожи и конвоя примешивается проклятая розовая струя. От флигелей в тылу дворца, где расположилась пришедшая с прокуратором в Ершалаим первая когорта двенадцатого молниеносного легиона, заносило дымком в колоннаду через верхнюю площадку сада, и к горьковатому дыму, свидетельствовавшему о том, что кашевары в кентуриях начали готовить обед, примешивался все тот же жирный розовый дух. О боги, боги, за что вы наказываете меня?
      "Да, нет сомнений! Это она, опять она, непобедимая, ужасная болезнь гемикрания, при которой болит полголовы. От нее нет средств, нет никакого спасения. Попробую не двигать головой".
      На мозаичном полу у фонтана уже было приготовлено кресло, и прокуратор, не глядя ни на кого, сел в него и протянул руку в сторону.
      Секретарь почтительно вложил в эту руку кусок пергамента. Не удержавшись от болезненной гримасы, прокуратор искоса, бегло проглядел написанное, вернул пергамент секретарю и с трудом проговорил:
      - Подследственный из Галилеи? К тетрарху дело посылали?
      - Да, прокуратор, - ответил секретарь.
      - Что же он?
      - Он отказался дать заключение по делу и смертный приговор Синедриона направил на ваше утверждение, - объяснил секретарь.
      Прокуратор дернул щекой и сказал тихо:
      - Приведите обвиняемого.
      И сейчас же с площадки сада под колонны на балкон двое легионеров ввели и поставили перед креслом прокуратора человека лет двадцати семи. Этот человек был одет в старенький и разорванный голубой хитон. Голова его была прикрыта белой повязкой с ремешком вокруг лба, а руки связаны за спиной. Под левым глазом у человека был большой синяк, в углу рта - ссадина с запекшейся кровью. Приведенный с тревожным любопытством глядел на прокуратора.
      Тот помолчал, потом тихо спросил по-арамейски:
      - Так это ты подговаривал народ разрушить Ершалаимский храм?
      Прокуратор при этом сидел как каменный, и только губы его шевелились чуть-чуть при произнесении слов. Прокуратор был как каменный, потому что боялся качнуть пылающей адской болью головой.
      Человек со связанными руками несколько подался вперед и начал говорить:
      - Добрый человек! Поверь мне...
      Но прокуратор, по-прежнему не шевелясь и ничуть не повышая голоса, тут же перебил его:
      - Это меня ты называешь добрым человеком? Ты ошибаешься. В Ершалаиме все шепчут про меня, что я свирепое чудовище, и это совершенно верно, - и так же монотонно прибавил: - Кентуриона Крысобоя ко мне.
      Всем показалось, что на балконе потемнело, когда кентурион, командующий особой кентурией, Марк, прозванный Крысобоем, предстал перед прокуратором.
      Крысобой был на голову выше самого высокого из солдат легиона и настолько широк в плечах, что совершенно заслонил еще невысокое солнце.
      Прокуратор обратился к кентуриону по-латыни:
      - Преступник называет меня "добрый человек". Выведите его отсюда на минуту, объясните ему, как надо разговаривать со мной. Но не калечить.
      И все, кроме неподвижного прокуратора, проводили взглядом Марка Крысобоя, который махнул рукою арестованному, показывая, что тот должен следовать за ним.
      Крысобоя вообще все провожали взглядами, где бы он ни появлялся, из-за его роста, а те, кто видел его впервые, из-за того еще, что лицо кентуриона было изуродовано: нос его некогда был разбит ударом германской палицы.
      Простучали тяжелые сапоги Марка по мозаике, связанный пошел за ним бесшумно, полное молчание настало в колоннаде, и слышно было, как ворковали голуби на площадке сада у балкона, да еще вода пела замысловатую приятную песню в фонтане.
      Прокуратору захотелось подняться, подставить висок под струю и так замереть. Но он знал, что и это ему не поможет.
      Выведя арестованного из-под колонн в сад. Крысобой вынул из рук у легионера, стоявшего у подножия бронзовой статуи, бич и, несильно размахнувшись, ударил арестованного по плечам. Движение кентуриона было небрежно и легко, но связанный мгновенно рухнул наземь, как будто ему подрубили ноги, захлебнулся воздухом, краска сбежала с его лица и глаза обессмыслились. Марк одною левою рукой, легко, как пустой мешок, вздернул на воздух упавшего, поставил его на ноги и заговорил гнусаво, плохо выговаривая арамейские слова:
      - Римского прокуратора называть - игемон. Других слов не говорить. Смирно стоять. Ты понял меня или ударить тебя?
      Арестованный пошатнулся, но совладал с собою, краска вернулась, он перевел дыхание и ответил хрипло:
      - Я понял тебя. Не бей меня.
      Через минуту он вновь стоял перед прокуратором.
      Прозвучал тусклый больной голос:
      - Имя?
      - Мое? - торопливо отозвался арестованный, всем существом выражая готовность отвечать толково, не вызывать более гнева.
      Прокуратор сказал негромко:
      - Мое - мне известно. Не притворяйся более глупым, чем ты есть. Твое.
      - Иешуа, - поспешно ответил арестант.
      - Прозвище есть?
      - Га-Ноцри.
      - Откуда ты родом?
      - Из города Гамалы, - ответил арестант, головой показывая, что там, где-то далеко, направо от него, на севере, есть город Гамала.
      - Кто ты по крови?
      - Я точно не знаю, - живо ответил арестованный, - я не помню моих родителей. Мне говорили, что мой отец был сириец...
      - Где ты живешь постоянно?
      - У меня нет постоянного жилища, - застенчиво ответил арестант, - я путешествую из города в город.
      - Это можно выразить короче, одним словом - бродяга, - сказал прокуратор и спросил: - Родные есть?
      - Нет никого. Я один в мире.
      - Знаешь ли грамоту?
      - Да.
      - Знаешь ли какой-либо язык, кроме арамейского?
      - Знаю. Греческий.
      Вспухшее веко приподнялось, подернутый дымкой страдания глаз уставился на арестованного. Другой глаз остался закрытым.
      Пилат заговорил по-гречески:
      - Так ты собирался разрушить здание храма и призывал к этому народ?
      Тут арестант опять оживился, глаза его перестали выражать испуг, и он заговорил по-гречески:
      - Я, доб... - тут ужас мелькнул в глазах арестанта оттого, что он едва не оговорился, - я, игемон, никогда в жизни не собирался разрушать здание храма и никого не подговаривал на это бессмысленное действие.
      Удивление выразилось на лице секретаря, сгорбившегося над низеньким столом и записывающего показания. Он поднял голову, но тотчас же опять склонил ее к пергаменту.
      - Множество разных людей стекается в этот город к празднику. Бывают среди них маги, астрологи, предсказатели и убийцы, - говорил монотонно прокуратор, - а попадаются и лгуны. Ты, например, лгун. Записано ясно: подговаривал разрушить храм. Так свидетельствуют люди.
      - Эти добрые люди, - заговорил арестант и, торопливо прибавив: - игемон, - продолжал: - ничему не учились и все перепутали, что я говорил. Я вообще начинаю опасаться, что путаница эта будет продолжаться очень долгое время. И все из-за того, что он неверно записывает за мной.
      Наступило молчание. Теперь уже оба больных глаза тяжело глядели на арестанта.
      - Повторяю тебе, но в последний раз: перестань притворяться сумасшедшим, разбойник, - произнес Пилат мягко и монотонно, - за тобою записано немного, но записанного достаточно, чтобы тебя повесить.
      - Нет, нет, игемон, - весь напрягаясь в желании убедить, заговорил арестованный, - ходит, ходит один с козлиным пергаментом и непрерывно пишет. Но я однажды заглянул в этот пергамент и ужаснулся. Решительно ничего из того, что там написано, я не говорил. Я его умолял: сожги ты бога ради свой пергамент! Но он вырвал его у меня из рук и убежал.
      - Кто такой? - брезгливо спросил Пилат и тронул висок рукой.
      - Левий Матвей, - охотно объяснил арестант, - он был сборщиком податей, и я с ним встретился впервые на дороге в Виффагии, там, где углом выходит фиговый сад, и разговорился с ним. Первоначально он отнесся ко мне неприязненно и даже оскорблял меня, то есть думал, что оскорбляет, называя меня собакой, - тут арестант усмехнулся, - я лично не вижу ничего дурного в этом звере, чтобы обижаться на это слово...
      Секретарь перестал записывать и исподтишка бросил удивленный взгляд, но не на арестованного, а на прокуратора.
      - ...однако, послушав меня, он стал смягчаться, - продолжал Иешуа, - наконец бросил деньги на дорогу и сказал, что пойдет со мной путешествовать...
      Пилат усмехнулся одною щекой, оскалив желтые зубы, и промолвил, повернувшись всем туловищем к секретарю:
      - О, город Ершалаим! Чего только не услышишь в нем. Сборщик податей, вы слышите, бросил деньги на дорогу!
      Не зная, как ответить на это, секретарь счел нужным повторить улыбку Пилата.
      - А он сказал, что деньги ему отныне стали ненавистны, - объяснил Иешуа странные действия Левия Матвея и добавил: - И с тех пор он стал моим спутником.
      Все еще скалясь, прокуратор поглядел на арестованного, затем на солнце, неуклонно подымающееся вверх над конными статуями гипподрома, лежащего далеко внизу направо, и вдруг в какой-то тошной муке подумал о том, что проще всего было бы изгнать с балкона этого странного разбойника, произнеся только два слова: "Повесить его". Изгнать и конвой, уйти из колоннады внутрь дворца, велеть затемнить комнату, повалиться на ложе, потребовать холодной воды, жалобным голосом позвать собаку Банга, пожаловаться ей на гемикранию. И мысль об яде вдруг соблазнительно мелькнула в больной голове прокуратора.
      Он смотрел мутными глазами на арестованного и некоторое время молчал, мучительно вспоминая, зачем на утреннем безжалостном Ершалаимском солнцепеке стоит перед ним арестант с обезображенным побоями лицом, и какие еще никому не нужные вопросы ему придется задавать.
      - Левий Матвей? - хриплым голосом спросил больной и закрыл глаза.
      - Да, Левий Матвей, - донесся до него высокий, мучающий его голос.
      - А вот что ты все-таки говорил про храм толпе на базаре?
      Голос отвечавшего, казалось, колол Пилату в висок, был невыразимо мучителен, и этот голос говорил:
      - Я, игемон, говорил о том, что рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины. Сказал так, чтобы было понятнее.
      - Зачем же ты, бродяга, на базаре смущал народ, рассказывая про истину, о которой ты не имеешь представления? Что такое истина?
      И тут прокуратор подумал: "О, боги мои! Я спрашиваю его о чем-то ненужном на суде... Мой ум не служит мне больше..." И опять померещилась ему чаша с темною жидкостью. "Яду мне, яду!"
      И вновь он услышал голос:
      - Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти. Ты не только не в силах говорить со мной, но тебе трудно даже глядеть на меня. И сейчас я невольно являюсь твоим палачом, что меня огорчает. Ты не можешь даже и думать о чем-нибудь и мечтаешь только о том, чтобы пришла твоя собака, единственное, по-видимому, существо, к которому ты привязан. Но мучения твои сейчас кончатся, голова пройдет.
      Секретарь вытаращил глаза на арестанта и не дописал слова.
      Пилат поднял мученические глаза на арестанта и увидел, что солнце уже довольно высоко стоит над гипподромом, что луч пробрался в колоннаду и подползает к стоптанным сандалиям Иешуа, что тот сторонится от солнца.
      Тут прокуратор поднялся с кресла, сжал голову руками, и на желтоватом его бритом лице выразился ужас. Но он тотчас же подавил его своею волею и вновь опустился в кресло.
      Арестант же тем временем продолжал свою речь, но секретарь ничего более не записывал, а только, вытянув шею, как гусь, старался не проронить ни одного слова.
      - Ну вот, все и кончилось, - говорил арестованный, благожелательно поглядывая на Пилата, - и я чрезвычайно этому рад. Я советовал бы тебе, игемон, оставить на время дворец и погулять пешком где-нибудь в окрестностях, ну хотя бы в садах на Елеонской горе. Гроза начнется, - арестант повернулся, прищурился на солнце, - позже, к вечеру. Прогулка принесла бы тебе большую пользу, а я с удовольствием сопровождал бы тебя. Мне пришли в голову кое-какие новые мысли, которые могли бы, полагаю, показаться тебе интересными, и я охотно поделился бы ими с тобой, тем более что ты производишь впечатление очень умного человека.
      Секретарь смертельно побледнел и уронил свиток на пол.
      - Беда в том, - продолжал никем не останавливаемый связанный, - что ты слишком замкнут и окончательно потерял веру в людей. Ведь нельзя же, согласись, поместить всю свою привязанность в собаку. Твоя жизнь скудна, игемон, - и тут говорящий позволил себе улыбнуться.
      Секретарь думал теперь только об одном, верить ли ему ушам своим или не верить. Приходилось верить. Тогда он постарался представить себе, в какую именно причудливую форму выльется гнев вспыльчивого прокуратора при этой неслыханной дерзости арестованного. И этого секретарь представить себе не мог, хотя и хорошо знал прокуратора.
      Тогда раздался сорванный, хрипловатый голос прокуратора, по-латыни сказавшего:
      - Развяжите ему руки.
      Один из конвойных легионеров стукнул копьем, передал его другому, подошел и снял веревки с арестанта. Секретарь поднял свиток, решил пока что ничего не записывать и ничему не удивляться.
      - Сознайся, - тихо по-гречески спросил Пилат, - ты великий врач?
      - Нет, прокуратор, я не врач, - ответил арестант, с наслаждением потирая измятую и опухшую багровую кисть руки.
      Круто, исподлобья Пилат буравил глазами арестанта, и в этих глазах уже не было мути, в них появились всем знакомые искры.
      - Я не спросил тебя, - сказал Пилат, - ты, может быть, знаешь и латинский язык?
      - Да, знаю, - ответил арестант.
      Краска выступила на желтоватых щеках Пилата, и он спросил по-латыни:
      - Как ты узнал, что я хотел позвать собаку?
      - Это очень просто, - ответил арестант по-латыни, - ты водил рукой по воздуху, - арестант повторил жест Пилата, - как будто хотел погладить, и губы...
      - Да, - сказал Пилат.
      Помолчали, потом Пилат задал вопрос по-гречески:
      - Итак, ты врач?
      - Нет, нет, - живо ответил арестант, - поверь мне, я не врач.
      - Ну, хорошо. Если хочешь это держать в тайне, держи. К делу это прямого отношения не имеет. Так ты утверждаешь, что не призывал разрушить... или поджечь, или каким-либо иным способом уничтожить храм?
      - Я, игемон, никого не призывал к подобным действиям, повторяю. Разве я похож на слабоумного?
      - О да, ты не похож на слабоумного, - тихо ответил прокуратор и улыбнулся какой-то страшной улыбкой, - так поклянись, что этого не было.
      - Чем хочешь ты, чтобы я поклялся? - спросил, очень оживившись, развязанный.
      - Ну, хотя бы жизнью твоею, - ответил прокуратор, - ею клясться самое время, так как она висит на волоске, знай это!
      - Не думаешь ли ты, что ты ее подвесил, игемон? - спросил арестант, - если это так, ты очень ошибаешься.
      Пилат вздрогнул и ответил сквозь зубы:
      - Я могу перерезать этот волосок.
      - И в этом ты ошибаешься, - светло улыбаясь и заслоняясь рукой от солнца, возразил арестант, - согласись, что перерезать волосок уж наверно может лишь тот, кто подвесил?
      - Так, так, - улыбнувшись, сказал Пилат, - теперь я не сомневаюсь в том, что праздные зеваки в Ершалаиме ходили за тобою по пятам. Не знаю, кто подвесил твой язык, но подвешен он хорошо. Кстати, скажи: верно ли, что ты явился в Ершалаим через Сузские ворота верхом на осле, сопровождаемый толпою черни, кричавшей тебе приветствия как бы некоему пророку? - тут прокуратор указал на свиток пергамента.
      Арестант недоуменно поглядел на прокуратора.
      - У меня и осла-то никакого нет, игемон, - сказал он. - Пришел я в Ершалаим точно через Сузские ворота, но пешком, в сопровождении одного Левия Матвея, и никто мне ничего не кричал, так как никто меня тогда в Ершалаиме не знал.
      - Не знаешь ли ты таких, - продолжал Пилат, не сводя глаз с арестанта, - некоего Дисмаса, другого - Гестаса и третьего - Варраввана?
      - Этих добрых людей я не знаю, - ответил арестант.
      - Правда?
      - Правда.
      - А теперь скажи мне, что это ты все время употребляешь слова "добрые люди"? Ты всех, что ли, так называешь?
      - Всех, - ответил арестант, - злых людей нет на свете.
      - Впервые слышу об этом, - сказал Пилат, усмехнувшись, - но, может быть, я мало знаю жизнь! Можете дальнейшее не записывать, - обратился он к секретарю, хотя тот и так ничего не записывал, и продолжал говорить арестанту: - В какой-нибудь из греческих книг ты прочел об этом?
      - Нет, я своим умом дошел до этого.
      - И ты проповедуешь это?
      - Да.
      - А вот, например, кентурион Марк, его прозвали Крысобоем, - он - добрый?
      - Да, - ответил арестант, - он, правда, несчастливый человек. С тех пор как добрые люди изуродовали его, он стал жесток и черств. Интересно бы знать, кто его искалечил.
      - Охотно могу сообщить это, - отозвался Пилат, - ибо я был свидетелем этого. Добрые люди бросались на него, как собаки на медведя. Германцы вцепились ему в шею, в руки, в ноги. Пехотный манипул попал в мешок, и если бы не врубилась с фланга кавалерийская турма, а командовал ею я, - тебе, философ, не пришлось бы разговаривать с Крысобоем. Это было в бою при Идиставизо, в долине Дев.
      - Если бы с ним поговорить, - вдруг мечтательно сказал арестант, - я уверен, что он резко изменился бы.
      - Я полагаю, - отозвался Пилат, - что мало радости ты доставил бы легату легиона, если бы вздумал разговаривать с кем-нибудь из его офицеров или солдат. Впрочем, этого и не случится, к общему счастью, и первый, кто об этом позаботится, буду я.
      В это время в колоннаду стремительно влетела ласточка, сделала под золотым потолком круг, снизилась, чуть не задела острым крылом лица медной статуи в нише и скрылась за капителью колонны. Быть может, ей пришла мысль, вить там гнездо.
      В течение ее полета в светлой теперь и легкой голове прокуратора сложилась формула. Она была такова: игемон разобрал дело бродячего философа Иешуа по кличке Га-Ноцри, и состава преступления в нем не нашел. В частности, не нашел ни малейшей связи между действиями Иешуа и беспорядками, происшедшими в Ершалаиме недавно. Бродячий философ оказался душевнобольным. Вследствие этого смертный приговор Га-Ноцри, вынесенный Малым Синедрионом, прокуратор не утверждает. Но ввиду того, что безумные, утопические речи Га-Ноцри могут быть причиною волнений в Ершалаиме, прокуратор удаляет Иешуа из Ершалаима и подвергает его заключению в Кесарии Стратоновой на Средиземном море, то есть именно там, где резиденция прокуратора.
      Оставалось это продиктовать секретарю.
      Крылья ласточки фыркнули над самой головой игемона, птица метнулась к чаше фонтана и вылетела на волю. Прокуратор поднял глаза на арестанта и увидел, что возле того столбом загорелась пыль.
      - Все о нем? - спросил Пилат у секретаря.
      - Нет, к сожалению, - неожиданно ответил секретарь и подал Пилату другой кусок пергамента.
      - Что еще там? - спросил Пилат и нахмурился.
      Прочитав поданное, он еще более изменился в лице. Темная ли кровь прилила к шее и лицу или случилось что-либо другое, но только кожа его утратила желтизну, побурела, а глаза как будто провалились.
      Опять-таки виновата была, вероятно, кровь, прилившая к вискам и застучавшая в них, только у прокуратора что-то случилось со зрением. Так, померещилось ему, что голова арестанта уплыла куда-то, а вместо нее появилась другая. На этой плешивой голове сидел редкозубый золотой венец; на лбу была круглая язва, разъедающая кожу и смазанная мазью; запавший беззубый рот с отвисшей нижней капризною губой. Пилату показалось, что исчезли розовые колонны балкона и кровли Ершалаима вдали, внизу за садом, и все утонуло вокруг в густейшей зелени Капрейских садов. И со слухом совершилось что-то странное, как будто вдали проиграли негромко и грозно трубы и очень явственно послышался носовой голос, надменно тянущий слова: "Закон об оскорблении величества..."
      Мысли понеслись короткие, бессвязные и необыкновенные: "Погиб!", потом: "Погибли!.." И какая-то совсем нелепая среди них о каком-то долженствующем непременно быть - и с кем?! - бессмертии, причем бессмертие почему-то вызывало нестерпимую тоску.
      Пилат напрягся, изгнал видение, вернулся взором на балкон, и опять перед ним оказались глаза арестанта.
      - Слушай, Га-Ноцри, - заговорил прокуратор, глядя на Иешуа как-то странно: лицо прокуратора было грозно, но глаза тревожны, - ты когда-либо говорил что-нибудь о великом кесаре? Отвечай! Говорил?.. Или... не... говорил? - Пилат протянул слово "не" несколько больше, чем это полагается на суде, и послал Иешуа в своем взгляде какую-то мысль, которую как бы хотел внушить арестанту.
      - Правду говорить легко и приятно, - заметил арестант.
      - Мне не нужно знать, - придушенным, злым голосом отозвался Пилат, - приятно или неприятно тебе говорить правду. Но тебе придется ее говорить. Но, говоря, взвешивай каждое слово, если не хочешь не только неизбежной, но и мучительной смерти.
      Никто не знает, что случилось с прокуратором Иудеи, но он позволил себе поднять руку, как бы заслоняясь от солнечного луча, и за этой рукой, как за щитом, послать арестанту какой-то намекающий взор.
      - Итак, - говорил он, - отвечай, знаешь ли ты некоего Иуду из Кириафа, и что именно ты говорил ему, если говорил, о кесаре?
      - Дело было так, - охотно начал рассказывать арестант, - позавчера вечером я познакомился возле храма с одним молодым человеком, который назвал себя Иудой из города Кириафа. Он пригласил меня к себе в дом в Нижнем Городе и угостил...
      - Добрый человек? - спросил Пилат, и дьявольский огонь сверкнул в его глазах.
      - Очень добрый и любознательный человек, - подтвердил арестант, - он высказал величайший интерес к моим мыслям, принял меня весьма радушно...
      - Светильники зажег... - сквозь зубы в тон арестанту проговорил Пилат, и глаза его при этом мерцали.
      - Да, - немного удивившись осведомленности прокуратора, продолжал Иешуа, - попросил меня высказать свой взгляд на государственную власть. Его этот вопрос чрезвычайно интересовал.
      - И что же ты сказал? - спросил Пилат, - или ты ответишь, что ты забыл, что говорил? - но в тоне Пилата была уже безнадежность.
      - В числе прочего я говорил, - рассказывал арестант, - что всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть.
      - Далее!
      - Далее ничего не было, - сказал арестант, - тут вбежали люди, стали меня вязать и повели в тюрьму.
      Секретарь, стараясь не проронить ни слова, быстро чертил на пергаменте слова.
      - На свете не было, нет и не будет никогда более великой и прекрасной для людей власти, чем власть императора Тиверия! - сорванный и больной голос Пилата разросся.
      Прокуратор с ненавистью почему-то глядел на секретаря и конвой.
      - И не тебе, безумный преступник, рассуждать о ней! - тут Пилат вскричал: - Вывести конвой с балкона! - и, повернувшись к секретарю, добавил: - Оставьте меня с преступником наедине, здесь государственное дело.
      Конвой поднял копья и, мерно стуча подкованными калигами, вышел с балкона в сад, а за конвоем вышел и секретарь.
      Молчание на балконе некоторое время нарушала только песня воды в фонтане. Пилат видел, как вздувалась над трубочкой водяная тарелка, как отламывались ее края, как падали струйками.
      Первым заговорил арестант:
      - Я вижу, что совершается какая-то беда из-за того, что я говорил с этим юношей из Кириафа. У меня, игемон, есть предчувствие, что с ним случится несчастье, и мне его очень жаль.
      - Я думаю, - странно усмехнувшись, ответил прокуратор, - что есть еще кое-кто на свете, кого тебе следовало бы пожалеть более, чем Иуду из Кириафа, и кому придется гораздо хуже, чем Иуде! Итак, Марк Крысобой, холодный и убежденный палач, люди, которые, как я вижу, - прокуратор указал на изуродованное лицо Иешуа, - тебя били за твои проповеди, разбойники Дисмас и Гестас, убившие со своими присными четырех солдат, и, наконец, грязный предатель Иуда - все они добрые люди?
      - Да, - ответил арестант.
      - И настанет царство истины?
      - Настанет, игемон, - убежденно ответил Иешуа.
      - Оно никогда не настанет! - вдруг закричал Пилат таким страшным голосом, что Иешуа отшатнулся. Так много лет тому назад в долине дев кричал Пилат своим всадникам слова: "Руби их! Руби их! Великан Крысобой попался!" Он еще повысил сорванный командами голос, выкликая слова так, чтобы их слышали в саду: - Преступник! Преступник! Преступник!
      А затем, понизив голос, он спросил:
      - Иешуа Га-Ноцри, веришь ли ты в каких-нибудь богов?
      - Бог один, - ответил Иешуа, - в него я верю.
      - Так помолись ему! Покрепче помолись! Впрочем, - тут голос Пилата сел, - это не поможет. Жены нет? - почему-то тоскливо спросил Пилат, не понимая, что с ним происходит.
      - Нет, я один.
      - Ненавистный город, - вдруг почему-то пробормотал прокуратор и передернул плечами, как будто озяб, а руки потер, как бы обмывая их, - если бы тебя зарезали перед твоим свиданием с Иудою из Кириафа, право, это было бы лучше.
      - А ты бы меня отпустил, игемон, - неожиданно попросил арестант, и голос его стал тревожен, - я вижу, что меня хотят убить.
      Лицо Пилата исказилось судорогой, он обратил к Иешуа воспаленные, в красных жилках белки глаз и сказал:
      - Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорил ты? О, боги, боги! Или ты думаешь, что я готов занять твое место? Я твоих мыслей не разделяю! И слушай меня: если с этой минуты ты произнесешь хотя бы одно слово, заговоришь с кем-нибудь, берегись меня! Повторяю тебе: берегись.
      - Игемон...
      - Молчать! - вскричал Пилат и бешеным взором проводил ласточку, опять впорхнувшую на балкон. - Ко мне! - крикнул Пилат.
      И когда секретарь и конвой вернулись на свои места, Пилат объявил, что утверждает смертный приговор, вынесенный в собрании Малого Синедриона преступнику Иешуа Га-Ноцри, и секретарь записал сказанное Пилатом.
      Через минуту перед прокуратором стоял Марк Крысобой. Ему прокуратор приказал сдать преступника начальнику тайной службы и при этом передать ему распоряжение прокуратора о том, чтобы Иешуа Га-Ноцри был отделен от других осужденных, а также о том, чтобы команде тайной службы было под страхом тяжкой кары запрещено о чем бы то ни было разговаривать с Иешуа или отвечать на какие-либо его вопросы.
      По знаку Марка вокруг Иешуа сомкнулся конвой и вывел его с балкона".)
      
      
      Глава 63 (624)
      Мне только что написали. Режим изоляции будут продлевать. (По планам у них до нового года. Но будут вводить постепенно, якобы с новыми повторными вспышками. Информация уровня вице-губернатора (с дублированием от ряда бизнесменов). Но никто ничего ещё точно не знает. В планах это было ещё до нового года. Мне говорили ещё полтора месяца назад. Сначала до начала апреля. Потом до конца. Потом до середины мая. Потом до июня. Потом июль. После середина августа. Потом всё лето. Могут дать послабление, а после обвинить в нарушении режима изоляции и с чистой совестью уже точно до октября. Потом ноябрь и декабрь. Об этом мне говорили давно. Пока всё сбывается.... У них в планах - до Нового Года. Просто боятся народу сказать. Опасаются бунтов. Но... Ну да посмотрим насколько верны у меня "источники" из власти...)
      А источники оказались верны. С тех пор уже год прошёл, а всё продолжается игра в пандемию и мракобесие.
      
      
      Глава 64 (625)
      Я не слагаю стихи неизвестно кому (и особенно "как"). Но я просто пишу обо всём, что существует в моей душе. И разве можно меня за это в чём-то обвинять? Будем жить!
      
      
      Глава 65 (626)
      Получается так, что мы живём все по разному своему предназначению. Кто-то - потому что ему надо жить именно так - и живёт именно так. Кто-то иначе - и живёт иначе. На всё воля свыше, равно как и всё заранее предопределено.
      Потому и я жил словно в последнем дне, часе, минуте, секунде, - и в любую долю этой самой секунды всё может закончиться. Но всегда продолжалось.
      И вот так получается, что несмотря на какие-то поистине странные да загадочные потрясения, жизнь ведь и правда всегда продолжалась. Она даже после нашей смерти будет продолжаться. Уйду я, не станет меня в земной жизни, а я всё равно даст бог нет-нет, да и буду к вам приходить. Равно как и вы ко мне. Я ведь "оттуда" буду всё видеть...
      
      
      Глава 66 (627)
      С одной стороны, мне казалось, как всё прекрасно начиналось. Порой даже создавалось уверенное убеждение что было всё это правильно да основательно и чуть ли не на века. Но ведь ничего не бывает вечным. Всё когда-то заканчивается. И потому... Да, впрочем... Хотя... Ну да... Пусть так было и действительно, с одной стороны. Пусть. А вот с другой порой появлялось такое что-то "нечто", что даже и непонятно да неизвестно было как подобное всё интерпретировать. К чему, к каким там видам да подвидам соотносить.
      И оказывается всё это в итоге, что быть может и непонятно даже. Этакое непонятное, неизвестное, вообще никакое в общем. И что тогда? А ничего. Просто ничего. Как и в мире. Ничего нет, кроме управления нами свыше. Хотя, конечно, кто-то по наивности думает, что сам он всем управляет. Великолепно Булгаков в своё время написал об этом.
      ("...- Но вот какой вопрос меня беспокоит: ежели бога нет, то, спрашивается, кто же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле?
      - Сам человек и управляет, - поспешил сердито ответить Бездомный на этот, признаться, не очень ясный вопрос.
      - Виноват, - мягко отозвался неизвестный, - для того, чтобы управлять, нужно, как-никак, иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок. Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день? И, в самом деле, - тут неизвестный повернулся к Берлиозу, - вообразите, что вы, например, начнете управлять, распоряжаться и другими и собою, вообще, так сказать, входить во вкус, и вдруг у вас... кхе... кхе... саркома легкого... - тут иностранец сладко усмехнулся, как будто мысль о саркоме легкого доставила ему удовольствие, - да, саркома, - жмурясь, как кот, повторил он звучное слово, - и вот ваше управление закончилось! Ничья судьба, кроме своей собственной, вас более не интересует. Родные вам начинают лгать, вы, чуя неладное, бросаетесь к ученым врачам, затем к шарлатанам, а бывает, и к гадалкам. Как первое и второе, так и третье - совершенно бессмысленно, вы сами понимаете. И все это кончается трагически: тот, кто еще недавно полагал, что он чем-то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи. А бывает и еще хуже: только что человек соберется съездить в Кисловодск, - тут иностранец прищурился на Берлиоза, - пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может, потому что неизвестно почему вдруг возьмет - поскользнется и попадет под трамвай! Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так? Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой? - и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком".)
      
      
      Глава 67 (628)
      Развиваются события странно, или ощущение что они никак не развиваются, тут всё, конечно же, всегда очень и очень относительно. И даже если предположить, что мы способны будем что-либо понять да осознать (бывает понимаешь не осознавая, или осознаёшь не понимая), так вот, если, когда случится нечто подобное (странное да загадочное), то даже и удивляться не стоило бы, потому как это всего лишь часть общей компетенции судьбы. Того что свыше. Того, что попросту должно быть так и только так. (Тем более что может и никак, тем более что может и как-то, тем более что может и вообще ничего не может; и не в плане что не должно, а в плане что неспособно).
      
      
      Глава 68 (629)
      Какие-то общие иллюзии случаются в той или иной мере. Они словно бы кажутся нам, или может и на самом деле всё именно так происходит, в полной мере и не ясно и неизвестно всё это. Просто так обстоят дела, что постепенно приходит просветление. А оно несёт с собой какое-то именно то нечто, чего быть может так нам всем не хватало. А может и нет. Всё равно всё запутанно и так будет всегда. Долго, а скорее и правда всегда. Потому что как только кто-нибудь один на планете разгадает тайну бытия, да так разгадает что с ним абсолютно все согласятся, то и планета тотчас же прекратит существование. Оторвётся она от трёх слонов, да покатится куда-то вдаль за горизонт уже межгалактического бытия. Вот ведь в чём дело.
      Но подобного никогда не случится. Потому что всегда существует и будет существовать кто-то, кто опровергнет любые теории, придумав в ответ свои. Помните, как у Булгакова?
      ("-Но, позвольте вас спросить, - после тревожного раздумья спросил заграничный гость, - как же быть с доказательствами бытия божия, коих, как известно, существует ровно пять?
      - Увы! - с сожалением ответил Берлиоз, - ни одно из этих доказательств ничего не стоит, и человечество давно сдало их в архив. Ведь согласитесь, что в области разума никакого доказательства существования бога быть не может.
      - Браво! - вскричал иностранец, - браво! Вы полностью повторили мысль беспокойного старика Иммануила по этому поводу. Но вот курьез: он начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное шестое доказательство!
      - Доказательство Канта, - тонко улыбнувшись, возразил образованный редактор, - также неубедительно. И недаром Шиллер говорил, что кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус просто смеялся над этим доказательством.
      Берлиоз говорил, а сам в это время думал: "Но, все-таки, кто же он такой? И почему так хорошо говорит по-русски?"
      - Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки! - совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич.
      - Иван! - сконфузившись, шепнул Берлиоз.
      Но предложение отправить Канта в Соловки не только не поразило иностранца, но даже привело в восторг.
      - Именно, именно, - закричал он, и левый зеленый глаз его, обращенный к Берлиозу, засверкал, - ему там самое место! Ведь говорил я ему тогда за завтраком: "Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут".
      Берлиоз выпучил глаза. "За завтраком... Канту?.. Что это он плетет?" - подумал он.
      - Но, - продолжал иноземец, не смущаясь изумлением Берлиоза и обращаясь к поэту, - отправить его в Соловки невозможно по той причине, что он уже с лишком сто лет пребывает в местах значительно более отдаленных, чем Соловки, и извлечь его оттуда никоим образом нельзя, уверяю вас!
      - А жаль! - отозвался задира-поэт.
      - И мне жаль! - подтвердил неизвестный, сверкая глазом...").
      
      
      Глава 69 (630)
      Вот уж поистине иной раз и немыслимые чудеса встречаются. Знаете, всегда ведь в жизни есть чудо. Это мне ещё один мой друг священник сказал (тогда он ещё не вступил в сан и просил звать его просто Иван Иванович, церковнослужитель), он сказал мне, что я всегда должен оставлять место чуду. И знать, что чудеса случаются.
      И я как тогда ему поверил, ибо убеждался всегда до его слов, так и верю после. А уже и с десяток лет прошло. А всё поистине чудеса. От Высших! Слаба богу!
      
      
      Глава 70 (631)
      Совершенно по-всякому способна складываться жизнь. Состоит эта жизнь из различных ситуаций. Их ещё называют жизненные. И вот когда оказывается, что всё это и действительно так, вступают в отношения какие-то иные механизмы бытия. Даже понимание этого самого бытия - происходящего, то есть - порой меняется, а иной раз и кардинально меняется. И вот ведь в чём всё становится любопытным. Понимаете ли, мир ведь остался прежним. Сам по себе мир никуда никогда не меняется. Изменяется сознание людей. В древние веках люди размышляли с позиции своего взгляда на мир, - на тот мир, в средние века понимали по-своему - с позиции своего тогдашнего взгляда на мир, в современное время иначе, но в том же девятнадцатом веке по одному, а в двадцатом уже по-другому. В двадцать первом вообще по третьему. Вот в чём вопрос тут. Всё поистине разное. А мир один и тот же. Причём нельзя сказать, чтобы кто-то ошибался или заблуждался, нет. Дело в том, что нет, не существует чёткого обозначения категорий правдивости или ложности. Когда инквизиция ловила ведь и сжигала на костре - по современным меркам анахронизм и нелепость, а тогда ведь искренне верили в это. А какое-то наше современное сумасшествие ведь тоже способно будет повергнуть потомков в шок. Например, когда сейчас практически все главы стран разом этак сошли с ума, пытаясь бороться с невидимым и не существующим вирусом. Это ли разве не сумасшествие. Хотя, такое ведь было во все времена. А сейчас... Я поначалу думал, что шутка. Юмор. Не может ведь так быть. А сейчас понимаю, что это просто массовый психоз. И поразил он в первую очередь сильных мира сего. Им ведь есть что терять. Одно дело бомж, живущий в берлоге, и другое глава государства. Это ещё Маркс говорил, что пролетариату нечего терять кроме своих цепей, потому он и опасен. А этим негодяям... Ну ничего. Я всё равно верю, что суд истории будет всех этих безумцев судить. И так традиционно правители всегда почему-то не очень умны, а на фоне вируса прямо какое-то патологическое безумие. Ну да ладно, бывает, - как говорил мне кто-то в ответ на что-то.
      
      
      Глава 71 (632)
      Всё равно всё всегда будет складываться по-своему. А если предположить всем нам, что и действительно существует нечто, что двигает всеми нами - то неужели тогда мы не согласимся с тем что всё предопределено судьбой. Ведь и в жизни мы становимся очень часто свидетелями этого.
      
      
      Глава 72 (633)
      Мужайтесь, братия. Ибо приидет царствие небесное. Сколько раз слышим мы эти слова. А живём сейчас. После смерти будет только смерть и память о вас. Кто-то будет проклят поколениями. Но, опять же, всегда будут те, кто будет проклинать и те, кто боготворить. И это одного и того же человека. Взять хотя бы пример из истории, Адольф Гитлер. Есть те, кто имя даже боится упоминать, и те, кто боготворит. Притом, что там ведь отчасти и есть за что, правы и те, и другие. Просто так просто, как говорится, нельзя рассуждать. Ленина тоже боготворили, а после всё время пытаются из мавзолея вынести. Времена меняются. Я учёный. Потому на всё привык смотреть без прикрас политической пропаганды. А по делам да заслугам. Даже если случались ошибки, надо помнить и хорошее что люди сделали. Еще до того, как они стали политическими преступниками. А может и героями. Это уже смотря с какого бока смотреть. (Напавший на вас есть ваш враг, а для кого-то он любимый отец, муж, сын... Всё относительно.)
      
      
      Глава 73 (634)
      И кто знает, что на самом деле правда и как оно по-настоящему должно быть.
      А чудеса встречаются. Даже не то что встречаются, а существуют. Априори. Как у Тертуллиана, верую - ибо абсурдно. ("Credo quia absurdum" - "Верую, ибо абсурдно").
      ("Natus est Dei Filius, non pudet, quia pudendum est; et mortuus est Dei Filius, prorsus credibile est, quia ineptum est; et sepultus resurrexit, certum est, quia impossibile". (De Carne Christi V, 4).
      (Сын - это сын Божий, он распят, это не стыдно, и воскрес, это правда, потому что невозможно).
      
      
      Глава 74 (635)
      Иногда всё случается словно бы разом и происходит совсем не так, как мы на то рассчитывали. Да, в природе вещей подобное бывает. А если предположить, что со временем что-то начинают понимать даже порой самые бездумные бараны в людском обличие, то оказывается так, что, по сути, так всё и должно быть. Да оно ведь даже так и есть. (И даже если предположить, что свыше... Ну, просто этак взять и предположить... Нет. Там всё-таки каждому своё. Это фраза Экклезиаста более подходит. Amen.)
      
      
      Глава 75 (636)
      Можно жить, конечно, словно даже в каком-то неведение, при этом даже не то что, не понимая чего-то (а то и всего не понимая), нет, жить так понятно, что можно, да только вот для нас такая жизнь неприемлема. Просто от того что не нужна.
      И вот когда перед вами начинают задаваться различные вопросы бытия; вот когда вы вдруг ни с того ни с сего отдаёте полный отчёт в происходящем, тогда только перед вами и окажется вдруг что всё становится разом на свои места, а то, что ещё недавно казалось вам чёрным или белым - разом меняет расцвет на противоположный.
      И это поистине так. Вот что удивительно.
      
      
      Глава 76 (637)
      Любопытные, конечно, вещи сейчас происходят. Поистине, какое-то то ли сумасшествие, то ли массовая глупость (и всё среди руководства нами). Нет, наверняка, конечно, остались и там нормальные, психически адекватные, да может ведь и все они такие, просто ... (Притом, что я всегда могу признать, что и сам что-то недопонимаю. Ради бога, кому как угодно. Вот только смотрю я на эту массовую глупость и мне становится страшно. Да, я не сдаюсь, я внутренне собираюсь, мобилизуюсь, всяческие там "со" - со-бираюсь да "мо" - мо-билизуюсь - против психики и во благо укрепления её. Вот только после всего этого для меня отныне не существует уважения к тем, кто правит нами.
      
      
      Глава 77 (638)
      Конечно, многое мы ещё не знаем. Что-то ещё больше откроется нам после. Всегда существует то, чему мы одинаково можем быть и благодарны и при этом это есть очень значимое для нас. И даже если на каком-то этапе что-то мы и на самом деле не понимаем (или просто недопонимаем), то это не значит, что так и будет оставаться. Всегда что-то изменится. А что-то - наоборот останется навсегда. Аминь.
      
      
      Глава 70 (631)
      Поистине, огромнейшая задача как успокоить душу. Да, все условия есть для спокойного существования. Дом, деньги, здоровье. Возможность ни в чём себя не ограничивать и каждый день жарить шашлык да кушать икру с шампанским. Но вот за державу ведь обидно... Я ведь не для себя. Что я, у меня всё есть на несколько жизней вперёд. А люди-то как будут. Вот ведь я о чём. А так брат мой прав, когда написал, что, мол, тебе-то что, у тебя всё есть, живи как жил. У него тоже всё есть. Он так и живёт. И видимо с этих позиций пишет. Но ведь и правда... как в том фильме, за Державу обидно.
      ("А нефть подливали и подливали...
      Абдулла наслаждался. Но тут сквозь треск огня до него донесся хриплый голос. Это кричал Верещагин с баркаса.
      - Слышишь, Абдулла! - кричал таможенник. - Не много ли товару взял? И все, поди, без пошлины?
      Оторвавшись от огня, Абдулла увидел На баркасе, среди тюков с награбленным добром, могучую, облепленную мокрой рубахой, фигуру Верещагина.
      - Так нет же никого в таможне. Кому платить - неизвестно. Хочешь, мы заплатим золотом? - спросил Абдулла.
      - Ты ведь меня знаешь, Абдулла, я мзду не беру. Мне за державу обидно! - прокричал в ответ Верещагин.
      Абдулла соскочил с коня.
      - Аристарх, - обратился он к бандиту в красной рубахе-косоворотке, - договорись с таможней.
      Аристарх выстрелил. Пуля разбила стекло рубки прямо над головой Верещагина. Осколок стекла порезал ему лоб.
      Верещагин вытер кровь с лица и усмехнулся. Несколько бандитов бросились к баркасу. К Абдулле подъехал унтер, измазанный с ног до головы нефтью".)
      
      
      Глава 71 (632)
      И вот если случайно что-то вдруг. Или, там, бежит, течёт не так (или не то что так), лучше внимания не обращать, ибо жизнь состоит из провокаций, а это чистой воды она и есть. Попросту не реагируйте. Воля. Сильная воля. Зажали гнев в руки, сдержались, и окупится всё сторицей. (Ударение не на первую гласную, как, признаюсь, я ошибочно считал. С вами делюсь. "Сторица" - буквально стократно. Просто в современном русском языке исчезло это слово, а поговорка осталось. Это я уж вам, друзья, как филолог филологу. Помните Остапа?)
      
      
      Глава 72 (633)
      Но несмотря ни на что, жизнь продолжала двигаться по своему кругу. Или даже заданному временем квадрату. Или просто, она продолжала двигаться. И это было так. И это была правда. И это было истиной, равно как истиной и являлось.
      И что же на самом деле необходимо было делать, если всё это ведь и действительно так. А то, что когда-то являлось пустым и фрагментарным, это всё уходило куда-то само. Само.
      
      
      Глава 73 (634)
      На всё всегда всё равно своё время. И даже если кажется, что ты способен на многое (чуть ли не на всё - с возрастом несколько планка снижается), так вот если даже кажется это, но на деле (по факту) всё равно выходит всё, к сожалению. Иначе. Просто так получается. Это ни хорошо и ни плохо. Здесь быть может даже не следует каких-то особых вопросов задавать. Просто так получается и всё. Даже радость или сожаление отходит на другой план. Просто вот как-то так - этак - раз - и всё. Аут. Аут - но не нокаут. В нокаут ещё постараться надо. Что от противника, что от судьбы. Хотя, по сути, противник иной ведь раз и есть судьба. Всякое случается, бывает да происходит. И ещё большее возможно. Я так думаю. (Помните Кикабидзе в фильме "Мимино". Я так думаю!)
      ("- Я все могу рассказать. Потерпевший открыл дверь, а подсудимый сказал: Здравствуй, дорогой. А потерпевший сказал, извините, я в туалет хочу, а она выскочила на улицу, и кричала: Милиция, милиция! А я сказал: Валик-джан, пошли домой.
      - Значит Вы утверждаете, что подсудимый не наносил побоев потерпевшему?
      - Конечно не наносил, он пошел в туалет, а он не смог дверь сломать.
      - Значит дверь он ломал?
      - Зачем ломал? Слушай, я русский язык нехорошо знаю. Он постучал в дверь и сказал тоже хочет. Такие вопросы задаете, что неудобно отвечать... Даже.
      - Ну, а люстру-то подсудимый разбил, да?
      - Да, разбил, зачем буду отрицать. Когда мы пошли домой, он случайно стулом зацепил.
      - Скажите, подсудимый испытывал личную неприязнь к потерпевшему?
      - Испитывал. Сказал, что такую личную неприязнь я испитываю к потерпевшему, что кушать не могу.
      - А подсудимый утверждает, что он не был знаком с Папишвили.
      - Слушай, откуда знаком? Когда он ушел, Валико спросил: Кто он такой, этот потерпевший? Куда он пошел? Я его, говорит, первый раз вижу".)
      (А фраза "Я так думаю!" в фильме тоже много раз встречалось.)
      
      
      Глава 74 (635)
      И ведь как поистине загадочно судьба тасует колоду. Всё на мази. Всё честно, всё открыто, всё ясно да понятно, - и без всяких там предвзятостей.
      А ещё интереснее становится, когда теория профессора Савельева о мозге всякий раз вдруг незримо подтверждается. И оказывается, что мозг одного - действительно в разы отличается от мозга другого. И тут даже поделать ничего невозможно. Если разница в десятки раз. Да даже и в один раз - уже. Вы ему (или ей) одно, а он вроде как чётко да правильно, как сам считает, ответ даёт, да только ответ туп и несносен. Просто мозг разный. Спросите о политической ситуации в Южной Гвинее у пятилетнего ребёнка. Что он вам ответит. А спросите у доктора политологии. Вот то-то и оно. Только там возраст и уровень образования. И такие же различия у людей одного возраста. И тут даже не то что один дурак, а другой умный. Мозг, ребята, просто колоссальные различия в мозге. Социальный сортинг бы, и тотчас же всё встало бы на свои места. (Но тогда девяносто девять целы и девяносто девять сотых из представителей власти в стране потребовалось бы убирать как тупых идиотов. А кто же это позволит, если они сами пишут указы...).
      
      
      Глава 75 (636)
      Мне всегда было интересно, откуда в русском человеке, в простом человеке, такое чинопочитание. Шапки долой. Помню у Чехова нашёл любопытную фразу из его острова Сахалин, когда он проходил по городу, находясь в Сибири, ссыльные и каторжане перед ним снимали шапки и кланялись. ("Когда идешь по улице, сидящие встают и все встречные снимают шапки".) А вообще слог у Антона Павловича весьма любопытен. Но для взрослого населения. Впрочем, как и все так называемые "классики", Толстой, Бунин, Пастернак, Достоевский, Гончаров.... Но Чехова точно подросток не поймёт. Тут важен всё-таки жизненный опыт.
      ("Дурачок, в изодранной сермяге и босой, вымокший на дожде, таскает в сени дрова и ведра с водой. Он то и дело заглядывает ко мне в горницу; покажет свою лохматую, нечесаную голову, быстро проговорит что-то, промычит, как теленок, - и назад. Кажется, что, глядя на его мокрое лицо и немигающие глаза и слушая его голос, скоро сам начнешь бредить". Это Чехов "Из Сибири". И вот оттуда же. "Какая скука! Чтобы развлечь себя, переношусь мыслями в родные края, где уже весна и холодный дождь не стучит в окна, но, как нарочно, мне вспоминается жизнь вялая, серая, бесполезная; кажется, что и там нагорел фитиль, что и там кричат: "Ме-ма! бе-ба!.." Нет охоты возвращаться назад.
      Постилаю себе полушубок на полу, ложусь и ставлю у изголовья свечу".
      "Лодка велика. Кладут в нее сначала пудов двадцать почты, потом мой багаж, и всё покрывают мокрыми рогожами... Почтальон, высокий пожилой человек, садится на тюк, я - на свой чемодан. У ног моих помещается маленький солдатик, весь в веснушках. Шинель его хоть выжми, и с фуражки за шею течет вода.
      - Господи благослови! Отчаливай!
      Плывем по течению, около кустов тальника. Гребцы рассказывают, что только что, минут десять назад, утонули две лошади, а мальчик, который сидел на телеге, едва спасся, уцепившись за куст тальника.
      - Греби, греби, ребята, после расскажешь! - говорит рулевой. Понатужься!".
      "По отзывам местных обывателей, чиновников, ямщиков, извозчиков, с которыми мне приходилось говорить, интеллигентные ссыльные - все эти бывшие офицеры, чиновники, нотариусы, бухгалтеры, представители золотой молодежи, присланные сюда за подлоги, растраты, мошенничества и т.п., - ведут жизнь замкнутую и скромную. Исключение составляют только субъекты, обладающие темпераментом Ноздрева; эти всюду и во все возрасты и во всех положениях остаются самими собою; но они не сидят на месте, ведут в Сибири цыганскую кочевую жизнь и до такой степени подвижны, что почти неуловимы для наблюдающего глаза. Кроме Ноздревых, нередко встречаются среди интеллигентных "несчастных" люди глубоко испорченные, безнравственные, откровенно подлые, но эти почти все на счету, их знает всякий, и на них указывают пальцами. Громадное же большинство, повторяю, живет скромно".)
      Да-с, любопытно писал Антон Палыч.
      
      
      Глава 76 (637)
      Неизвестно, что было бы, если было бы одно или другое. Почти так всегда хочется или хотелось бы сказать. Но на самом деле жизнь всё равно всё расставляет по каким-то своим местам, закуткам, отчасти даже переулкам, окоулкам, закоулкам. Всякое бывает да случается. (Порой и даже то, что идёт словно бы и сверх разрешения свыше.)
      
      
      Глава 77 (638)
      Странное конечно дело - всё то, что происходит. И ведь с одной стороны тебе как будто кажется одно, после другое, - уже порой совсем другое, - потом третье, четвёртое, а ещё после ты возвращаешься к первому. Понимаете, тут ведь вроде как и нельзя тупить или ещё как размышлять да сожалеть о чём-то, а в то же время иной раз кажется что как раз только это-то только и надо. Иначе не поймут. Ступят-с. Запорют "деталь" (невидимого фронта), ну или и просто совсем уж напортачат.
      
      
      Глава 78 (639)
      Странное поистине время. Так мне кажется порой. И даже если предполагать, что никто с ума не сойдёт и не напортачит (так чтобы случайно да ненароком), то окажется что и как таковая истина ведь только рядом ходит (ну или около).
      
      
      Глава 79 (640)
      А всё-таки, конечно, интересно. Интересно и всё что происходит сейчас, и наше с вами какое-то (сродни "особому") понимание бытия, и вообще отчасти всё, что так или иначе раскрывает (да и открывает) нам всё и вся - равно как и нас - всем и вся (всему даже отчасти быть может).
      И это ведь всё чертовски хорошо и здорово. И это даже, наверное, радует даже нас (разве что, если только отчасти, ведь не всех радует, как подумал).
      Ну а если так... Если настолько всё действительно складывается в каком-то нашем зазеркалье, - то быть может
      
      
      Глава 80 (641)
      И вот если словно бы да вдруг. Взмахивает какой-нибудь "любёнок" (как писал Маяковский). То не будет ли и действительно и во всём всё вдруг разом понятно, допустимо, отчасти желанно, столь же отчасти нелепо, да и вообще, не образуется ли после всего этого какого-то безобразия (этакого сродни общему и недопустимому), а значит, собственно говоря, всё, что так или иначе играло какую-то роль (особую или простую, тут уже одному богу ведомо), и если это так, то после всего оказывается вдруг так, что... Что и неведомо, и незначимо, и после всё больше сумасшествие, нежели чем истина. И так ведь бывает. Ну или случается.
      
      
      Глава 81 (642)
      И тогда я понимал, что отчасти и жизнь моя, и правила этой жизни как-то разом да вдруг отмерятся именно этим (и именно таким да таковым) ключом времени. И всё будет хорошо и понятно. А ещё очень правильно. Ведь правильность жизни иной раз оказывается намного важнее этакой беспризорности бытия. И такое тоже встречается. Аминь.
      
      
      
      Часть 13
      Глава 1 (643)
      Я так понимаю, что они все словно и специально делают всё во вред людям. Они - это враги народа. И задача людей - как и было во все времена - выжить назло врагам. Чтобы после дождаться времени, когда начнётся суд истории. Даже если для этого придётся жить двести лет - будем жить столько. Дождаться надо. Потому что то, что они творят - это безумие я думал сначала, а после понял, что всё-таки предательство. Причём откровенное. Ладно бы никто им не говорил, но, если я слышу, значит и они. И если понимаю, а они нет - то значит они это делают сознательно - во вред людям. Люди - это народ. Значит они - враги народа. Тут всё ясно, чётко, понятно. Так что там пока только ждать. Иначе своими подлыми методами всё сведут на нет (наши жизни). А нам ещё надо не только выжить, но и дожить до суда над ними за геноцид. Дождёмся. Сколько президентов стран уже осудили (за последние десять-двадцать-тридцать лет). И ведь какие сильные были в своё время. А после дряхлые старики, представшие перед политическим судом. Ничего. Эти тоже не вечно будут править. Возраст, батенька. С возрастом всё снижается. И реакция, и силы, и мозги уже подводят. Люди тупят-с. А значит совершают ошибки. А значит... А значит будет результат. Будем жить!
      
      
      Глава 2 (644)
      Очень часто мозг начинает работать довольно странным образом. То есть он вроде как и функционирует и человек всё понимает, но вот тут и случаются чудеса, ибо оказывается что предел понимания у всех установлен свой. У большинства он вполне одинаков. Есть очень много ниже уроня (ожидаемого с внешней проекции их интеллекта). Существует и совсем огромнейшие объемы (не по граммам, а по масштабам мысли), когда всё действительно становится явно заметно. Ты говоришь и видишь, что человек не понимает не потому что идиот, а просто мозг его ограничен своим КПД - не заставишь же "Жигули" соревноваться с "Феррари". Даже самая современная и пока ещё не созданная модель будет проигрывать любой даже старой-старой модели "Феррари". Уровень просто другой, и никто одно, не перепрыгнет другое. (Не сможет первоклассник сразу стать академиком и даже спорить с ним, или третьеразрядник по боксу победить в ринге мастера спорта международного класса по боксу, слишком разные уровни, вот так и в жизни нечему удивляться. Все люди по-своему хорошие, в меру, а кто-то и сверх меры достойные и прочее, вот только они разные. Каждому своё, однако.)
      
      
      Глава 3 (645)
      И нам с вами необходимо продолжать делать своё дело. Дело важное, нужное, своё дело. И такое дело действительно у каждого своё. Причём именно его, такое дело что "его", человек способен выполнять с наивысшим коэффициентом полезного действия. Вот что любопытно. А всё другое это так, попутно. Нет, есть, конечно, исключения. (Мария Кьюри первой стала дважды лауреатом нобелевской премии, по физике и по химии; её дочь, кстати, тоже стала лауреатом нобелевской премии, по химии, Ирен Жолио-Кюри; а так дважды становились ещё трое мужчин: Лайнус Полинг - по химии и премия мира, Джон Бардин - два раза по физике, и Фредерик Сенгер - два раза по химии.)
      
      
      Глава 4 (646)
      Поэтому будем с вами и действительно делать своё дело. У каждого оно своё. Я вот помимо прочего стараюсь ещё много учиться. И столь же много читать. Впрочем, отчасти ведь это одного и тоже. Ну или почти одно и тоже. Спорт ещё всегда было важно для меня. Остальное уже всё остальное.
      .................................................................................
      
      К сожалению, мир вполне способен существовать и без любого из нас. Даже самые великие люди уходят, на их место приходят другие, а большинство даже не замечает их смерти, преклоняясь перед кем-то другим. И таких людей много. И порой это действительно отчасти важно и значимо. Ну хотя бы потому, что толку замыкаться на ком-то одном, когда вокруг такое богатство имён. Просто случается так, что мы с вами (каждый из нас) контактирует лишь с определённым кругом людей; которых или сам почитает, или полагает, что его должны почитать. Тут ведь всё порой даже весьма относительно и не всегда так чтобы даже верно. Думать мы вообще можем об одном, на деле случается другое, а после окажется что на деле было и вовсе третье. Вот ведь в чём вопрос.
      А вообще, наш мир - это прямая философия (не потому ли при защите диссертации по любой науке философия всегда обязательный предмет из трёх - философия, иностранный язык и собственно предмет науки, по которой сдача диссертации). И потому как раз именно философия является краеугольным камнем всего и вся. В том числе и преткновения всего и вся. И даже если мы чего-то с вами станем не понимать или недопонимать, то это ведь тоже философия. Вот ведь как оно, однако, бывает.
      
      
      Глава 5 (647)
      Живёшь ты, и может даже честно думаешь, что способен на многое, а то и на вся, а на деле даже простой задачки судьбы не можешь рассчитать. А после приходит в твою жизнь что-то такое, что вроде как и должно иметь ответы (а то и простые ответы даже), а на деле оказывается что и не способен ты справиться с ними. Потому что даже правильный ответ, порой и отвечаешь словно невпопад. И так часто бывает. К сожалению. Вот ведь в чём тоже вопрос да загадка. (И ответов порой нет на эти вопросы. Они словно и существуют если, то лишь где-то там, в глубокой вашей памяти. А то и там тоже забываются да исчезают из образа видения бытия. И тогда просто становится грустно. Тихо, спокойно, но грустно. Да ещё быть может и так грустно, что уже даже и не понимаешь ты ничего, и необъяснимо оказывается всё перед тобой, да и если видишь что-то да замечаешь, всё равно это кажется каким-то то ли странным да нелепым, то ли просто дурным и несчастным. Вот же ведь и такое бывает. И подобного рода случаются экзекуции разума, скажу я. Да и быть может что-то в ответ добавите. А так да. Судьба. Ну или - судьба-с.)
      
      
      Глава 6 (648)
      И вот живёшь, продолжаешь жить, ты словно бы в каком-то своём собственном ключе. Там и понимание приходит к вам. И отчаяние отчасти. И истина мелькает порой. Да и вовсе, такие порой прямо как чудеса, что разом становится душевно комфортно. И всё было бы ничего, если бы продолжалось подобное или совсем какое короткое время (чтобы забыть), или наоборот, очень длительное (дабы привыкнуть). А тут ведь нет. Безобразие ведь лишь только одно какое-то.
      И получается так, что ты уже словно бы почти одновременно и понимаешь, и не понимаешь над тем, что случается да происходит. А если и мелькает перед тобой какая-то истина, так она практически тотчас же испаряется, исчезая фактически уже почти и навсегда. (Ну или это только тебе так кажется, что "навсегда", но ведь сути это не меняет - наша психика реагирует не на то что в действительности, а на то что нам показалось что это в действительности). И получается так, что уже быть может и думать, что так чтобы как-то по-особенному и не надо. И всё складывается таким замысловатым образом, что и не видишь ты ничего, и не ведаешь, да и живёшь лишь только в каком-то своём особенном измерении бытия. Так что кажется тебе что словно жив ты - а тебя и нет. Но и умер ведь ты. Всё равно, там, в книгах будешь жить. Память людская мало по времени держит воспоминания (Если бы Платон не записал воспоминания о существовании Сократа, о том и не знал бы никто, потому как не дошли до нас сочинения Сократа, всё со слов его ученика Платона да ряда других источников.) А потому книги, то, что после памяти остаётся. После Высоцкого песни, фильмы и стихи. После Довлатова книги. После Бродского стихи и какие-то интервью. У меня тоже были интервью. Но я не Бродский. (Он доказал всё и вся, - да на весь мир, Нобелевская премия это... Это Нобелевская премия... А мне ещё только всё предстоит... Да и то, как свыше распоряжаться. Эдуард Лимонов тоже был гений, как и Довлатов. А вот ни тому ни другому ничего не дали. Так и умерли-с. И живы лишь в памяти потомков. А Набоков или Толстой - там и говорить нечего. Масштаб невероятный. А Нобелевскую так и не дали, хотя и одного и другого столько раз номинировали. О Достоевском и говорить не приходится. Впрочем, когда был Достоевский или Пушкин ещё Нобелевской премии не было. А о Достоевском любопытно в Мастере и Маргарите написал Булгаков. Неужели Достоевскому чтобы быть писателем, нужно было показывать соответствующий билет.
      ("- Кстати, - осведомился Бегемот, просовывая свою круглую голову через дыру в решетке, - что это они делают на веранде?
      - Обедают, - объяснил Коровьев, - добавлю к этому, дорогой мой, что здесь очень недурной и недорогой ресторан. А я, между тем, как и всякий турист перед дальнейшим путешествием, испытываю желание закусить и выпить большую ледяную кружку пива.
      - И я тоже, - ответил Бегемот, и оба негодяя зашагали по асфальтовой дорожке под липами прямо к веранде не чуявшего беды ресторана.
      Бледная и скучающая гражданка в белых носочках и белом же беретике с хвостиком сидела на венском стуле у входа на веранду с угла, там, где в зелени трельяжа было устроено входное отверстие. Перед нею на простом кухонном столе лежала толстая конторского типа книга, в которую гражданка, неизвестно для каких причин, записывала входящих в ресторан. Этой именно гражданкой и были остановлены Коровьев и Бегемот.
      - Ваши удостоверения? - она с удивлением глядела на пенсне Коровьева, а также и на примус Бегемота, и на разорванный Бегемотов локоть.
      - Приношу вам тысячу извинений, какие удостоверения? - спросил Коровьев, удивляясь.
      - Вы - писатели? - в свою очередь, спросила гражданка.
      - Безусловно, - с достоинством ответил Коровьев.
      - Ваши удостоверения? - повторила гражданка.
      - Прелесть моя... - начал нежно Коровьев.
      - Я не прелесть, - перебила его гражданка.
      - О, как это жалко, - разочарованно сказал Коровьев и продолжал: - Ну, что ж, если вам не угодно быть прелестью, что было бы весьма приятно, можете не быть ею. Так вот, чтобы убедиться в том, что Достоевский - писатель, неужели же нужно спрашивать у него удостоверение? Да возьмите вы любых пять страниц из любого его романа, и без всякого удостоверения вы убедитесь, что имеете дело с писателем. Да я полагаю, что у него и удостоверения-то никакого не было! Как ты думаешь? - обратился Коровьев к Бегемоту.
      - Пари держу, что не было, - ответил тот, ставя примус на стол рядом с книгой и вытирая пот рукою на закопченном лбу.
      - Вы - не Достоевский, - сказала гражданка, сбиваемая с толку Коровьевым.
      - Ну, почем знать, почем знать, - ответил тот.
      - Достоевский умер, - сказала гражданка, но как-то не очень уверенно.
      - Протестую, - горячо воскликнул Бегемот. - Достоевский бессмертен!
      - Ваши удостоверения, граждане, - сказала гражданка.
      - Помилуйте, это, в конце концов, смешно, - не сдавался Коровьев, - вовсе не удостоверением определяется писатель, а тем, что он пишет! Почем вы знаете, какие замыслы роятся у меня в голове? Или в этой голове? - и он указал на голову Бегемота, с которой тот тотчас снял кепку, как бы для того, чтобы гражданка могла получше осмотреть ее.
      - Пропустите, граждане, - уже нервничая, сказала она.
      Коровьев и Бегемот посторонились и пропустили какого-то писателя в сером костюме, в летней без галстука белой рубашке, воротник которой широко лежал на воротнике пиджака, и с газетой под мышкой. Писатель приветливо кивнул гражданке, на ходу поставил в подставленной ему книге какую-то закорючку и проследовал на веранду.
      - Увы, не нам, не нам, - грустно заговорил Коровьев, - а ему достанется эта ледяная кружка пива, о которой мы, бедные скитальцы, так мечтали с тобой, положение наше печально и затруднительно, и я не знаю, как быть.
      Бегемот только горько развел руками и надел кепку на круглую голову, поросшую густым волосом, очень похожим на кошачью шерсть. И в этот момент негромкий, но властный голос прозвучал над головой гражданки:
      - Пропустите, Софья Павловна.
      Гражданка с книгой изумилась; в зелени трельяжа возникла белая фрачная грудь и клинообразная борода флибустьера. Он приветливо глядел на двух сомнительных оборванцев и, даже более того, делал им пригласительные жесты. Авторитет Арчибальда Арчибальдовича был вещью, серьезно ощутимой в ресторане, которым он заведовал, и Софья Павловна покорно спросила у Коровьева:
      - Как ваша фамилия?
      - Панаев, - вежливо ответил тот. Гражданка записала эту фамилию и подняла вопросительный взор на Бегемота.
      - Скабичевский, - пропищал тот, почему-то указывая на свой примус. Софья Павловна записала и это и пододвинула книгу посетителям, чтобы они расписались в ней. Коровьев против Панаева написал "Скабичевский", а Бегемот против Скабичевского написал "Панаев". Арчибальд Арчибальдович, совершенно поражая Софью Павловну, обольстительно улыбаясь, повел гостей к лучшему столику в противоположном конце веранды, туда, где лежала самая густая тень, к столику, возле которого весело играло солнце в одном из прорезов трельяжной зелени. Софья же Павловна, моргая от изумления, долго изучала странные записи, сделанные неожиданными посетителями в книге".) (Цитата из классика быть может несколько развёрнута, но лишь для общего наслаждения текстом да понимания бытия.)
      
      
      Глава 7 (649)
      Многое из того что происходит, быть может и вовсе да этак отчасти покажется каким-то странным и на первый взгляд необъяснимым. Но на самом деле всегда и всему (на всё) существует своё объяснение. Разве что оно просто бывает в ряде случаев несколько фрагментарное да отчасти затуманенное (и может даже запутанное даже). Но это совсем не играет никакой роли, потому как основная суть жизни - это жизнь. И если вам вдруг кажется что-то необъяснимым, то пусть оно до времени так и остаётся, а когда подойдёт время - всё разом и сразу станет на свои места. Amen.
      
      
      Глава 8 (650)
      Однако не у всего, совершенно не у всего сейчас будет какая-то особая да правильная идея понимания и осознания бытия. На мой взгляд и ошибок много случится. И вероятно будет то, как и сказано в Писании, первые станут последними, а последние первыми. Ну значит да будет так. Аминь. ("Многие же будут первые последними, и последние первыми". (Мф.19:30)).
      
      
      Глава 9 (651)
      Конечно, очень многое и этак по-своему норовит отнять любого рода психологические завоевания. Это да, так случается, и даже часто. Но вот ведь в чём быть может некая коронарная особенность. Психике человека суждено ведь верить всему этому. И даже очень честно понимать и отдавать себя всему этому сумасбродному бытию. Вот в чём... Не ошибка, нет конечно, какие там ошибки, но, как говорила моя покойная мама, задуматься надо. И проанализировать, добавлял покойный папа. Впрочем, это сейчас их нет, а когда говорили мне эти слова ещё были живы. В общем, задуматься и анализировать. Можно одно что-то. Всё равно одно априори вытягивает другое. Будем жить!
      
      
      Глава 10 (652)
      Я очень сильно и по-настоящему понимал, что у меня просто какая-то своя, непохожая на других, судьба. И тут даже не то что вопросы любви или ненависти да понимания или непонимания, тут вот просто всё по-другому. Всё по-другому. С одной стороны - одно, с другой - другое. А объяснять долго, ибо тот, кому суждено - поймёт и так, а другой попросту отойдёт в небытие. (И там ему место, к слову.) ведь не нужно нам просто совсем простых людей, равно как и рафинированных интеллигенток. Сума сойдём и с одними и с другими (с одними скучно и придётся исправлять их ошибки в чистописании, другие просто скучны будут своим занудством без понимания сути - этаким интеллектуальным ремесленничеством, как бы я это назвал, вторя солженицынскому "образованщина").
      
      
      Глава 11 (653)
      Многое что в жизни происходит да случается, это лишь некий особый, даже можно сказать фрагментарный, участок бытия. И ничего не изменится после. И ничего не станет так, как вы того хотите. Если не будет на то воля высших.
      А потому моё правило для вас - берите, пользуйтесь, все книги мои по сути закодированный шифр счастья земного и царствия после небесного - потому мой такой совет-правило - живите как живётся. Если дано вам свыше - будет оно ваше. А если нет, то хоть лоб расшиби да кол на лбу теши (ну и иные русские поговорки да пословицы), а результата не будет вовсе. Аминь. Ну или если быть точнее - оттуда ведь всё - Amen.
      
      
      Глава 12 (654)
      Словно бы наступили великие дни. И мы с вами как будто даже отправились по яблоки да груши. Я коньяк из виноградной лозы. Он словно разом подчистил наши души. А так это всё бывает. Случается, поверьте мне, порой. И только видимо один Господь лишь знает. Да равно понимает, что мы (ты, я) живой. Аминь.
      
      
      Глава 13 (655)
      И никогда ты до конца не ведаешь, что выживешь. Ты просто знаешь, что будешь жить.
      Но и даже ежели когда случится такое, что самые близкие люди станут против вас... Впрочем, сын на отца и брат на брата - это мы ещё по гражданской помним. Да и по Библии...
      ("Когда же Он еще говорил к народу, Матерь и братья Его стояли вне дома, желая говорить с Ним. И некто сказал Ему: вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? и кто братья Мои? И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь". (Мф.12:46-50)).
      ("Оттуда вышел Он и пришел в Свое отечество; за Ним следовали ученики Его. Когда наступила суббота, Он начал учить в синагоге; и многие слышавшие с изумлением говорили: откуда у Него это? что за премудрость дана Ему, и как такие чудеса совершаются руками Его? Не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли, между нами, Его сестры? И соблазнялись о Нем. Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и у сродников и в доме своем. И не мог совершить там никакого чуда, только на немногих больных возложив руки, исцелил их. И дивился неверию их; потом ходил по окрестным селениям и учил. И, призвав двенадцать, начал посылать их по два, и дал им власть над нечистыми духами. И заповедал им ничего не брать в дорогу, кроме одного посоха: ни сумы, ни хлеба, ни меди в поясе, но обуваться в простую обувь и не носить двух одежд. И сказал им: если где войдете в дом, оставайтесь в нем, доколе не выйдете из того места. И если кто не примет вас и не будет слушать вас, то, выходя оттуда, отрясите прах от ног ваших, во свидетельство на них. Истинно говорю вам: отраднее будет Содому и Гоморре в день суда, нежели тому городу. Они пошли и проповедовали покаяние; изгоняли многих бесов и многих больных мазали маслом и исцеляли". (Мк.6:1-13)).
      
      
      Глава 14 (656)
      Многие, очень многие жизненные фокусы ведь и правда, что проходят у нас как бы даже не сами по себе или случайно, да и не с позволения свыше (хотя всё, по сути, оттуда), а так проходят они, чтобы словно бы кого-то на место поставить, о ком-то сказать что-то, - да так чтобы и сам ещё пока что не понял, и уже поверил во всё, - и вот когда поистине происходит такое... Когда происходит такое... И покуда оно происходит... Тут уж поистине чудеса всячески творятся и происходят. Да и вообще, любопытно ведь всё, а?!
      
      
      Глава 15 (657)
      Порой мне казалось, что мы сами с вами переходим границы, понимая, что ничего такого просто даже не то что нет, но и не существует. Но если предположить, что всё это единственное, что мы с вами так хорошо понимаем. Ко всему этому присовокупить то, что быть может и не понимаем вовсе, но это отдаёт (исход этого) отчёт в происходящем, то уж тогда быть может и не нужно так-то уж думать да размышлять (а равно сомневаться) во всём том, что это так. (И это, к слову, так.) Но если предположить, что подобное вообще быть может вызвано каким-то особого рода безобразием. И если даже допустить что всё оно так и есть. Не знаю. Тогда какая-то путаница. Ну или, точнее, с одной стороны, эта самая путаница (земная да небесная), а с другой и вовсе царит какое-то безобразие (помноженное на общее безумие). И в итоге вирус? Да чёрт с два. Вирус придумали банда негодяев (и их будет судить суд истории). А пред нами тут похлеще... Да по значимее. Да быть может ещё и по значительнее. Жизнь такая. Аминь. (И тут уж действительно "аминь" а не "amen", и без дураков как говорится. (Хотя кто ещё в итоге останется в дураках.)
      
      
      Глава 16 (658)
      И всегда, и во все времена, и поистине всё-также всё остаётся незримо, что и ведь действительно у нас всего лишь один вопрос (на повестке дня); и вопрос этот ровно такой, какой он, наверное, и должен быть. Понимаете? (Каждому ведь своё. И мы не сможем сожалеть или горевать о тех, кому уготовано умереть - потому что их такая судьба. Равно как если на фоне самоизоляции я уже который месяц пью коньяк, - я просто другой напиток не пью, разве что пиво, да и то разливное и раз в несколько месяцев, и то там выходит несколько накладно, ибо требуется литров десять-двенадцать-пятнадцать за раз и помимо этого рыба, чипсы, орехи, кальмары, прочее... Но помимо коньяка я жутко много пишу, читаю, и совершаю многочасовых прогулок. Плюс питаюсь. Не изысканно, - совесть не позволяет если пью коньяк, финансы позволяют, совесть не позволяет, - я честный человек. Да и ведь к тому же прогулки да еда - это лишь только чтобы выжить. Основное писать, записывать строчки, что идут свыше. Ведь поистине так. Они меня ведут. Высшие силы. Аллах Акбар. Слава Украине. Иисус воскрес. Поистине, всё так.)
      (Если думаете, что что я сошёл с ума, я не сошёл. Это я тридцать лет назад высмеивал своего прадедушку, генерал-майора ВЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ-СМЕРШ, прошедшего войну и после ещё оставшегося в Германии, высмеивал, вместо того чтобы учиться. И когда он сказал Слава Украине, я смеялся ему в ответ. А прошло тридцать лет, и понимаю насколько он был прав.)
      
      
      Глава 17 (659)
      Да, поистине всё каким-то порой самым загадочным образом меняется. А порой она и даже изменяется, словно бы "назло врагам". Врагов очень часто много, и ещё больше они внутренние. Не знаю. Тут ведь не всё так просто...
      
      
      Глава 18 (660)
      Ну а по сути, всё ещё ведь только начинается. Но вот когда полыхнёт... Вот тогда поистине, как у Пушкина, русский бунт... А ведь полыхнёт, не дай бог... (И ведь не то что они плохие, мозг просто, не станешь ведь ругать пятилетнего мальчика если он поднесёт спичку к Кремлю, обложенному по периметру минами, бомбами, гранатами и бензином политому для надёжности. Ну или к чему-то иному. Ребёнок ведь.)
      
      
      Глава 19 (661)
      ...просто ситуация иной раз выходит из-под контроля и неожиданно становится над истиной. И видимо так всё в итоге и получается. Судьба такая. Или жизнь. Что, впрочем, одно и то же. Но происходящее поистине ужасно и страшно. Да и в который раз доказывает общее зверство любых властей (вспомните тот же скрываемый голод, который начался в стране после второй мировой войны, когда были огромные запасы хлеба, но власти их или продавали на Запад, чтобы показать мнимое богатством и что в России всё хорошо, или оно сгнивало, но народу не раздавали. Сталин тот был ещё. Да, впрочем, как и все. Нет ни одного правителя, который заботился бы о народе и не считал его стадом, а себя гением. Потому современные власти не исключения. Просто они вскрылись как-то быстро и случайно. Если бы не вирус мы бы ещё долго думали, что нами правят лучшие. А на деле, когда мне теперь говорят что-то люди из правительства или крупные чиновники, да любые чиновники, я понимаю, что это умственно недалекие люди и лучше вообще от них держаться подальше. Мало ли что взбредёт в их "гениальную" голову.)
      
      
      Глава 20 (662)
      Получается, и это, наверное, больше к сожалению, а не к радости, хотя и тут ещё всё условно, просто получается так, что не только нами руководит внушение, но и оно оказывает влияние на всё. Тем более что внушение находится в прямой связи с силами, с высшими силами, добра или зла, это всё относительно, мы с вами уже разбирали подобную тему, когда если с одной стороны - то враг, а если с другой смотреть - родной и любимый человек (маньяк Чикатило тоже ведь для кого-то был близким человеком, да я сам одно время общался с маньяком. Не подозревая это и лишь чувствуя, что он мне неприятен, а он всячески шёл на контакт, а я строго ограничивал и держал дистанцию, да ещё выговаривал бывшей жене, которая развела с ним шуры-муры с совместными ночёвками и прочее; и после я оказался прав, мне рассказали, что он под следствием и правду о нём, а через время я и сам увидел по телевидению репортаж из лагеря для пожизненных осуждённых). Так что всё, конечно, относительно. И очень многое вспоминается сейчас из прошлого или даже из недавнего настоящего, и всё с какими-то особенными оценками на всё и вся, всё ведь по мере прохождения времени вскрывается.
      
      
      Глава 21 (663)
      Жизнь, конечно, отчасти может даже пребывает в каком-то собственном ключе разума (вернее, то ли разума, то ли ещё какого глупого надувательства). И всё оказывается так, что всё это вдруг мнимое (оказывается так) и не нужное (и так оказывается). И тогда вы словно бы и думаете о том, что вам во что бы то ни стало необходимо двигаться вперёд да вверх, может даже размышлять о чём-то важном, а на деле всё какое-то серое и неясное да непонятное. Вот ведь в чём вопрос. Вот в чём вопрос.
      
      
      Глава 22 (664)
      А чудеса ведь и на самом деле случаются. Внезапно пришедшие на помощь люди мне это наглядно доказали. Будем жить.
      
      
      Глава 23 (665)
      Порой случается так, что мы сами с вами теряемся в мысли о том, что и как что-то происходит. Но оказывается, - и я так считал раньше и также считаю теперь, - что у каждого свой путь. И точно также как кому-то суждено погибнуть, кто-то должен выжить. Кто-то обнищать, а кто-то разбогатеть. У каждого свой путь. И слёзы да печали - это не о том и неправильно. Ошибочно даже. И потому - если что-то у кого-то происходит, это ещё совсем не обязательно, что такое же случится у вас. Каждому - своё. Amen.
      
      
      Глава 24 (666)
      В жизни всё бывает как-то относительно прекрасно. И даже если мы с вами предполагаем, что происходит (способно происходить) что-то так или не так (этак, раз этак, - что в итоге и раскардак), то это всё ещё может быть совсем даже не так. А как оно должно быть так, да ещё чтобы понятно было, кто его на самом деле знает да ведает. Тем более что всё порой самым удивительным образом меняется. А то и вовсе наслаиваясь друг на друга - переходит в какую-то и вовсе запредельную плоскость. И не бытия, а сущего порой безобразия. Ведь случается и такое.
      
      
      Глава 25 (667)
      Я верил, что всё это суматошное безумие поистине сродни чего-то такого, что и никто даже не знает, не понимает, не объясняет - не потому что не хочет, а потому что невозможно, да и вообще, поистине ведь странные иной раз дела творятся, как думает кто-то.
      А на деле в этом во всём и заключается мир. Он как раз из такого и состоит. Он как раз во всём в этом и заключается. И живёт этим, и содержит себя - именно как раз таковым вот житиём.
      Вот в чём вопрос. Аминь.
      
      
      Глава 26 (668)
      К сожалению, любая ситуация массового характера показывает, что основная масса населения патологически имеет усреднённый мозг. Ну или попросту глупа. И не потому, что люди плохие, просто так распорядилась природа. Дала именно такой мозг. И это по-настоящему страшно. Хотя и ужасно многое объясняет в жизни.
      
      
      Глава 27 (669)
      Меня всегда подводила в жизни мысль, что все наконец-то осознали да восприняли меня по заслугам, и значит теперь жизнь наладится, перейдя на сверхновый уровень благосостояния бытия.
      Какая же это была ошибка. Я всякий раз убеждался в этом, особенно когда при всём этом очень много теряя. Теряя так, что даже не понимал (в момент происходящего, когда, казалось, всё ещё можно остановить) что же всё-таки поистине происходит. Видите ли... Тут ведь не всё так просто. Я уже не говорю, что люди совершали какие-то ошибки, а я им по глупости верил и многие собственные достижения терял (взять ту же библиотеку, часть которой одна бывшая выбрасывала на мусорку после того как я ушёл, а другую часть другая - по той же причине - отдавала каким-то проходимцам - десятки лет я книги собирал и всё прахом). Не знаю. Иной раз мне очень хотелось, чтобы нечто одно изменилось на что-то хорошее, нужное, важное, необходимое, значимое, разумное, прочее. Но отчего-то по факту всё было как-то совсем даже иначе. Да ещё так, что словно бы с одной стороны и не важно, что происходит, а с другой душа болит. Сильно болит. Отчаянно болит. Скулит порой так, что даже не понимаешь зачем да к чему такие муки терпеть. Но живёшь. Терпишь. Закаливаешь себя.
      
      
      Глава 28 (670)
      Иной раз мне кажется, что судьба неимоверно слишком много начинает испытывать меня. Но почти тут же я понимаю, что от любых испытаний мы становимся сильнее, потому что трудности закаляют. Как сталь. Как свинец. И после этот свинец как пуля летит в голову врага. И разрывает его тупые мозги на куски и малые кусочки. Бывает такое. А если бы не был свинец настолько закален, то уподобился бы он шарику из бумаги, с какой силой не бросай такой шарик, бесполезно всё. Так что так-то вот.
      
      
      Глава 29 (671)
      Вероятней всего, - и ведь действительно всё было именно так, - я оказывался прав, когда допускал, что сама по себе жизнь человека способна являться весьма фрагментарным величием его бытия - если, конечно, он сам это не понимает (то бишь всё естественно и так как по природе). В ином другом случае всё не так. В ином другом случае всё по иному. В ином другом случае перед нами всякого рода непонимания да недопонимания, которые будут возникать просто от того что так распорядилась природа (или свыше, суть едина, переводы разные - бог, природа, дьявол, высшие, любой религии бог между прочим, и прочее, прочее, прочее - всё суть единое обозначения высших сил, просто различные переводы.)
      
      
      Глава 30 (672)
      Иной раз да, люди оказываются патологически глупы, и не от того, что они мерзавцы да негодяи, а просто такова их квадратура круга, шутка, такова их работа мозга. "Запорожец" ведь тоже был относительно неплохим автомобилем, но он никак не мог тягаться с "Мерседесом". Просто разные уровни, как говориться, ничего личного. Вот так вот и среди людей, просто разные уровни (смотрят вместе, а видят врозь - у каждого своё развитие мозга).
      Именно подобного рода исследования меня всегда по-своему привлекали и радовали. Всему своё время, как писал Экклезиаст, и я видимо тоже это всё открыл как раз в своё время. Видимо так... (Дело в том, что я практически абсолютно на всё имею свою собственную точку зрения. Нет, сначала я изучаю "предмет", выделяя "главных" - отцов-основателей, тщательно изучаю их работы - обычно все; а потом проходит ещё какое-то время, и у меня рождается уже какой-то свой собственный взгляд на мир. Ну и на ранее изучаемый "предмет", разумеется. Именно "изучаемый" а не "изученный", ибо поистине всё понять невозможно, и совершенство постижения науки оттачивается бесконечно. Хотя и вплоть до полного его изучения - как в моём случае было с журналистикой, политологией, психологией, психоанализом, гипнологией, историей - хотя историю продолжаю "шлифовать", ибо она поистине безгранична... Другие науки тоже конечно. Но когда вы знаете что "два на два будет четыре" - хоть складывать, хоть умножать, к чему вам дальше разбирать это, изучая как всё-таки подобное становится возможным, если дальше впереди множество других - оставшихся - предметов.)
      (На сегодняшний день область моих изучений, знаний, и соответствующие подтверждённые дипломы о высшем образовании являются следующие науки: политология, философия, биология, искусствоведение, филология, психология, психоанализ, гипнология, история, агрономия, теология, богословие, религиоведение, физкультура и спорт, педагогика, журналистика, география, астрономия, физика, химия, режиссура театра и кино, иностранные языки, тьютор, и прочее, прочее, прочее... Может что запамятовал как уже давно изученное... В любом случае помимо этого списка обязательно появится ещё с десяток другой наук, которые я обязательно изучу. Мне ещё нет пятидесяти. Жизнь впереди ещё как минимум столько же сколько уже прожил. Так что кто его знает, что будет впереди. Аминь.)
      ("...Бог... знает всё". (1Ин.3:20)).
      
      
      Глава 31 (673)
      Иной раз ситуация кажется достаточно странной, но это всё-таки не будет являться в полной мере так. Понимаете ли, тут существуют определённого рода механизмы, когда вдруг что-то такое что-то явное (что словно кажется таковым) отчего-то намечается по-своему (и столь же по своему - этак "по своему" - меняется).
      
      
      Глава 32 (674)
      Я буквально очень многое хотел понять. Этак случайно или по наитию это иногда получалось. Но почти никогда у меня после не было чёткого ощущения, что всё это действительно будет так. Всякий раз случалось нечто очень и очень загадочное, и туманное. И даже то, что я не понимал или недопонимал, всё проходило в бездне каких-то действительно загадочных истин. И даже так, что я словно бы и слышал, и не слышал (одновременно слышал и не слышал) это, и в то же время порой откровенно не понимал, как такое вообще возможно - чтобы было так. Или этак. Или разтак. Или разэтак. Или вовсе не так, не этак, не разтак и не разэтак. Но и во всей этой чехорде слов, видел я нечто очень и очень значимое уже лично для меня. (Пусть и, по сути, не до конца ещё отдавая отчёт в том, что это. Кажется, просто иной раз больше, чем видится. А привидится порой и то что даже ещё пока и не кажется. Ну а после всё сбывается. Бывает же такое.) Amen.
      
      
      Глава 33 (675)
      И насколько сможете вы всё-таки сказать или дополнить существующее свыше. Не то что свыше этак там, в небесах и выше того, а свыше изложенного.
      Это легко.
      То есть.
      Да без всяких, то есть. То, что мирское, оно и трактуется по мирским позициям. Просто и понятно.
      Не знал.
      Знали, сейчас просто не подумали.
      Вам и об этом известно?
       А что тут... Э как Вы привыкли размениваться категориями, известно, неизвестно, мне всё ясно. Априори. Изначально. Как Христос, когда шёл на землю, рождался после от Марии, земной женщины, в храме подростком вещал священникам-фарисеям что те сами тогда удивились откуда у двенадцатилетнего мальчика такие знания, когда он через много лет после воду в вино превратил на свадьбе земного брата... Много было чего. И мало. Фактически ведь известен да описан учениками пусть Христа от тридцати с небольшим до тридцати трёх лет. А после распяли, это самая страшная казнь, распятие, для особо опасных преступников, так могли просто убить и всё, и вот распяли - и на небеса и после уже оттуда только. Зашёл к людям, конечно, к ученикам, которые заперлись от страза в доме после его казни, чтобы утешить их да наставления дать последние, а после всё только свыше, оттуда, с небес. Amen.
      
      
      Глава 34 (676)
      Жизнь иной раз словно песня готова открываться перед тобой. И после даже задумываться вроде как над своим каким-то бытиём. Ан нет. Чудеса всё равно случаются. Равно как и раскрываются чем-то уж поистине своим. Аминь.
      
      
      Глава 35 (677)
      Иногда становится как-то так даже очень тяжело и непонятно (и ещё необъяснимо больно - психологически), что всё, что сейчас возникает перед нами - мираж. (Именно "мираж", а не "мыльный пузырь", потому что первый от второго отличается существованием в реальности, - первый, мираж, действительно возникает на фоне сильнейшего психоэмоционального шока, а второй, - лишь удел мошенников, о коих я просто откровенно не хочу даже говорить, ибо для меня превыше всего честность - лучше сам голодай, а попросившему у тебя помощь - помоги.)
      
      
      Глава 36 (678)
      Многое в жизни происходит как будто случайно. И то даже что кто-то что-то быть может и скажет, что это хорошо, а всё оказывается иной раз неповторимо прекрасным - умноженным на какую-то беспросветную глупость. А после всё словно бы неожиданно (и независимо) ни от чего вдруг возвращается на круги своя. И ведь такое поистине бывает. Бывало. Случалось. Происходило. Да и, пожалуй, что было да будет. То ли ещё будет, как в той песне. Да уж.
      
      
      Глава 37 (679)
      И всё-таки кажется мне и ведь действительно очень многое загадочное и отчасти непотребное даже для себя. И словно жил - и не живу. И словно делал что-то - и не делаю. Желал - и не желаю. Понимал, и не понимаю.
      А ведь на самом деле это просто что и не так даже. А вы просто живёте свою жизнь, но и не живёте её, а словно букашки проживаете. А после умираете - и никто о вас не помнит. А поддержать тех, о ком будут помнить - вам ведь и не надо. В силу собственного разума, конечно. Ничего личного. Сам дурак. Извините.
      
      
      Глава 38 (680)
      А жизнь и правда проходит какими-то порой любопытнейшими аллюзиями. При этом я совсем не говорю, что это нечто плохо или хорошо, нет. Вопрос тут скорей всего в том, что в жизни порой способно случаться всякое. И каждый фактически ровно на какую-то собственную мысль способен нащупать этого самого понимания. Притом, что вполне возможно, что ничего толкового-то как раз никто ничто не нащупает. А искать станет - не найдёт. И не потому что нет или не существует, отчего же, всё есть. Просто переходит всё в какую-то удивительнейшую параллель восприятия. Как будто это есть, и одновременно нет. Существует, и не существует. Да и вообще, как всегда загадок да вопросов в этом деле больше, чем ответов.
      
      
      Глава 39 (681)
      Однако, - в продолжение предыдущей главы скажу, что никакие вопросы вас (нас) не должны не только пугать, но и наоборот, они являются радостным событием, ибо предвестники самой настоящей победы, которая ожидает после той исследовательской работы, которая всегда начинается после возникновения серьёзных вопросов. А вопросы ведь и поистине серьёзные, они нужны, необходимы нам и важны для нас. Просто как раз только в любого рода вопросах существует та стимулирующая сила, которая способна, собственно говоря, и двигать эволюционный прогресс. А когда... Ну да тут, впрочем, и так всё ясно.
      
      
      Глава 40 (682)
      Иногда создавалось впечатление что возможностей разума совсем недоставало для полного и ясного какого-то понимания. Но, по сути, это и было отчасти прекрасно, потому как именно подобное двигало вперёд, заставляя усиленнее работать над совершенствованием понятийного аппарата, добившись в итоге (ещё этого нет или же встречается не всегда, но обязательно будет), добившись того, чтобы в один взгляд, в одну секунду и даже долю секунды - постигалось всё и вся, постигалась вечность (а не только события текущего бытия).
      
      
      Глава 41 (683)
      А ведь как в тундре, - порой ощущение такое, - живём мы все; и вроде как даже если и находимся на совсем малом расстоянии друг от друга, то кажется, что далеко, а те, кто далече - они словно и рядом. Вот уж поистине судьба.
      (А ведь и правда интересно. Можно вообще сквозь многие события пройти мимо, словно они и не существуют вовсе. А на деле оказывается, что лишь только через время раскрываем их. И после совершенно и разом становится всё на свои места. Важно, что только понимать, что эти места твои. Мало ли карты спутаются, или бирки перевернут, а то и вовсе - война. Впрочем, сейчас и так идёт третья мировая война, развязанная, как и все мировые войны, правителями ... и прочим не очень умным людом.
      
      
      Глава 42 (684)
      Я как-то рассказывал про проклятия на тех, кто меня обманывает или вредит, или не помогает, если имеет возможность. Как меня обманула ... и как у неё потом всё забрали, сына посадили, дом он в тюрьме в карты проиграл... А потом я рассказывал, как меня ... обманул. Дачу прожил и денег не отдал, с квартиры родителей деньги не все вернул, мои, что высылал ему не отдал и смеялся, что у него все хорошо, отдыхает, денег много, а мне ничего не отдаст. И вот прошло время и узнал я что постигла кара их всех. Аминь. Я не загадывал. Свыше сами всё знают.
      
      
      Глава 43 (685)
      А очень многое ведь и правда необъяснимо и непонятно. И даже если предположить, что наша жизнь складывается из каких-то разумных или не совсем разумных суждений различных лиц (по крайней мере мы ведь обращаем на это своё внимание, а значит задействуем мозг, мозг влияет на психику, психика изменяет дальнейшую жизнь, оказывая влияние на неё), и вот так всё если происходит, то перед нами и правда оказывается нечто порой и непонятное, и необъяснимое, и отчасти даже неведомое, ибо так попросту складываются наши с вами обстоятельства жизни.
      
      
      Глава 44 (686)
      А по сути ведь и правда ситуация складывается и загадочная, и прелестная, и необъяснимая, и чудесная, и непонятная, - и столь же отчасти совсем было даже необъяснимая, и в то же время чёткая, ясная, понятная. И подобное ведь точно бывает. Просто видимо так всё дело обстоит, что кто-то одновременно и верит, и не верит в это. А кто-то и вовсе недопонимает что нечто такое может когда происходить. А то что происходит оно или нет, кто его знает.
      
      
      Глава 45 (687)
      Я так полагаю, что чудеса ещё только начинаются. Причём, чудесами это всё зовут земные люди. На самом деле лишь свершает то, что и так было предопределено. Просто всему ведь своё время. И такое время сейчас приходит. А то даже и уже пришло.
      
      
      Глава 46 (688)
      Многое из происходящего казалось мне что пустое да нелепое, или наоборот - значимое да важное. Но я очень хорошо знаю, что просто и правда ведь - всему своё время. И если это время приходит именно сейчас, то означает это что и наступает оно как раз именно сейчас. А если что-то свершается иначе, то значит и время его ещё попросту не наступило. А придёт иначе. И иного тоже не дано. Amen.
      
      
      Глава 47 (689)
      Я думаю, что ситуация всё равно складывается неким таким образом, особым, даже можно сказать, что всё, что происходит сейчас, оно как бы и существует если, то происходит где-то на потустороннем, заднем плане (и, соответственно, не имеет особой значимости). А то, что словно бы и не замечается, выходит вдруг на первое место. Да и то, ещё этак словно незаметно, неискренне даже, отчасти и вовсе быть может непонятно как, но всё происходящее сейчас - должно по всей видимости изменить и мнение всех и вся после. (Господи, как же разом вскрылась вся глупость чиновников, ментов, правительства, всего этого быдла, которое считает себя руководителями всего и вся, а на самом деле интеллектуальный отстой и мозговое невежество. Даже страшно порой.)
      
      
      Глава 48 (690)
      Всё всегда порой лишь только кажется неким да загадочным. А на деле всё больше впечатления что это всё не так. Не знаю. Мне кажется это от лукового. Вернее, от него несколько больше. Тогда как если разобраться... Да этак чтобы внимательно присмотреться... Ну, в общем. Так может и всё иначе. А вы как думаете? (Вернее, рассуждаете. Ведь можно и не думать, чтобы понимать жизнь. А вот если этак взять и порассуждать. Этак чтобы непредвзято. А?)
      
      
      Глава 49 (691)
      Поистине, зреют великие перемены. А если кто-то сейчас не понимает этого, так это лишь интеллектуальные недоделки, коими в одночасье стали все во влаге с царем. Ну или тем, кто решил вдруг себя выбрать на вечное царствование. И тех и других будет судить история. Да уже и сейчас важно, что помимо их глупости, ничего не происходит. Да и самой глупости больше, чем когда бы то ни быво.
      А вообще, конечно, порой весьма знаменательно, что происходит всё очень и очень интересно. И даже важно. Важно и по тому, по тем критериям бытия, которые в одночасье перевернулись, а если затихли ещё, так скоро станут перевёрнуты, ибо как в Писании было сказано, первые станут последними, а последние первыми. И это сейчас будет так. Ибо те, кто были у власти, в одночасье окажутся вне закона. И им народ не победить. Времена не те. ("Многие же будут первые последними, и последние первыми". (Мк.10:31)).
      
      
      Глава 50 (692)
      Бывает вы думаете о чём-то, иногда и пытаетесь что-то сказать или восполнить, а на деле оказывается пустота какая-то, а то и просто купол страха... Вернее, скорее, то ли страха, то ли непонятно чего. Но чего, что и как может быть, если это, наверное, даже и неизвестность больше (в этом неизвестности больше), а то и вовсе чего-то необъяснимого да загадочного. И это держится как-то да на чём-то, и живёт тоже непонятно да необъяснимо как, а на деле ведь попросту жизнь на самом деле иная, другая, совсем не такая, как её кто-либо хочет представить нам (особенно враги народа - власть, которые сейчас захватили). И ведь всё больше проявляется всё на вычерчивается. И ведь всё больше становится понятно, что совершенно ничего невозможно чтобы было такого... Такого грамотного... Скорее, такого чтобы иного. Потому что иное - это уже сродни инакомыслию, а любого рода инакомыслие - сродни бунту.
      Впрочем, мне не очень бы хотелось всего этого безобразия. Так даже, если честно, и совсем бы не хотелось. Ну будем надеяться... Хотел написать, что власти не допустят, а потом подумал да причём тут они, когда управляется всё свыше. Высшими силами земли и вселенского разума. А эти лишь как пристяжные, куда поведут, туда и поскачут. Amen.
      
      
      Глава 51 (693)
      В жизни очень важно, чтобы не совершалось то, отчего всегда предостерегает библия - гордыня. ("Ибо кто почитает себя чем-нибудь, будучи ничто, тот обольщает сам себя". (Галл.6:3)).
      Это очень важно понимать, причём, не от того, что это так-то уж плохо, а просто люди очень завистливы и злы (зависть самый основной смертный грех, из-за зависти Христа предали), и потому и вас, когда вы не только станете лучше, чем остальные, но и всячески начнёте демонстрировать это, тотчас же съест чернь. К сожалению. ("Видел я также, что всякий труд и всякий успех в делах производит взаимную между людьми зависть. И это - суета и томление духа!". (Еккл. 4:4)).
      
      
      Глава 52 (694)
      Фактически жизнь проходит загадочно, странно, но весьма и весьма оказывается в итоге значима для нас. Для тех, кто и на самом деле стремиться достигнуть недостижимого, проявиться в непроявляемом, и выжить в невыживаемом. И если кто скажет, что это невозможно, это не так. И если кто скажет, что это не можно - это тоже не так. И если кто-то скажет, что это бред - это тоже не так. Вот в чём дело. И даже не вопрос, дело. (Хотя и дело, конечно, способно быть вопросом, и вопрос - делом. Да и вообще, по сути, сколько всего происходит, а люди отчасти и не понимают ничего; живут себе в каких-то собственных призрачных замках. А с другой стороны, дабы избежать излишнего внушения со стороны государства и прочих врагов народа - так и лучше. Аминь.)
      
      
      Глава 53 (695)
      Кто она (или они), пришедшие (ушедшие, недошедшие, неуходившие даже), когда тут уже даже и не сыр бор и не ложка к обеду, а просто когда каким-то образом так вот всё образуется, что становится то ли и вовсе что-то непонятно (да нечто необъяснимо), то ли наоборот - как-то разом всё ясно, а вот всё равно - пугается время своей какой-то лебединой верности. Да и верно ли оно. Да и правильно ли всё так. Да и так ли всё есть - чтобы на самом деле. Никто не знает. Никто не ведает. Никто не объясняет. Никто даже отчасти и не теряется в догадках (ибо этому фигуральному "кому-то" оно и не нужно, да и не знает он, окаянный отрок, что всё это проходит так). А вот ведь и правда - всё равно, всё и правда по-другому, всё и на самом деле если иначе... Если вот только иначе... Если и на самом деле по-другому...
      Amen.
      
      
      Глава 54 (669)
      Многое, очень многое и ведь действительно так чтобы откроется перед нами, представ по-своему (но всегда прекрасно). И если, когда наступит какое-то недоразумение, или быть может бесы начнут одолевать вас (а любые власти это бесы и враги народа, по крайней мере в нашей стране, ибо честный человек не приходит к власти. А лишь олигарх ставит своего человека, некоего козла отпущения, а на деле... на деле не те правят, кого злословят), и вот когда произойдёт всё так, вот тогда и по-иному взыграет всё и вся. Да и вообще по-иному окажется разумной сама истина.
      И так это будет. Amen.
      
      
      Глава 55 (670)
      Да, конечно, отчасти и в эти трудные дни, - да и поистине не только в эти, - мы как-то разом словно бы поднимаемся в атаку, идя на невидимого врага.
      ...И порой самое любопытное (этак, как по нотам, до-ри-ми), оказывается что-враг-то этот рядом; а дальше этак оказывается, что он близок; а после что и не мы ли это сами.) То бишь, он - в нас. Вот уж судьба, так судьба. И раскрывает ведь всё по-своему да по-разному. И приоткрывает жизнь постепенно... Аминь.
      
      
      Глава 56 (671)
      Сама по себе ситуация, когда перед нами явно блокировано всё и вся (и этим ничто и не объясняется, и не поясняется, и неправда, и лживо по сути), явно иной раз заводит в тупик. Да ещё такой отчётливый, что словно и непонятно (или не совсем понятно) что происходит, что возможно, что допустимо, что будет, что да как вообще происходит всё и вся. Притом, что это всё явно является недопустимым и не ясным. Но вот что в итоге мы имеем в виду сейчас. Нахождение меня в каком-то месте пребывания земного бытия, и при этом всё очень отчётливо указывает на то, что страна чётко разделилась на врагов народа (чиновники, правительство, власти, прочие нелюди) и людей, народа. Народа большинство. Но очень много одураченных властью. Манипуляции ведь никто не отменял. Однако.
      
      
      Глава 57 (672)
      Вполне возможно, что происходит порой неимоверное ко... которое никогда ещё не происходило.
      .............................................................................
      
      Кругом в руководстве враги народа, - как было при Сталине и с времён Иосифа Виссарионовича мало что изменилось... И точно также ментов любой честный человек в стране не считает теми, кто они есть на бумаге. Бумага всё стерпит, как писали классики. Есть, конечно, отдельные экземпляры. Но система... система... (Да и я ведь как Верещагин из фильма "Белое солнце пустыни", не о себе забочусь, за державу обидно: "Слышь, Абдулла! Не много ли товару взял? И все, поди, без пошлины? ―Так нет же никого в таможне. Кому платить - неизвестно. Хочешь, мы заплатим золотом? ―Ты ведь меня знаешь, Абдулла, я мзду не беру. Мне за державу обидно!").
      
      
      Глава 58 (673)
      Конечно, очень многое фактически уже концептуально было непонятно. Отчасти может не понято, подобное тоже ведь бывает, но я отчего-то всё же склоняюсь к мысли что непонятно, необъяснимо, странно да загадочно - это всё есть именно та парадигма истины, в которой все мы сейчас и пребываем. К сожалению, к радости. Другой вопрос, конечно, просто факт есть факт.
      
      
      Глава 59 (674)
      Многое в жизни является каким-то по воле случая загадочным и даже отчасти... нелепым, что ли. Ведь и правда очень много странностей. Но мы конечно должны с вами жить. И даже пытаться выжить, наверное. Хотя поистине всё меня очень и очень достало.
      
      
      Глава 60 (675)
      Кто знает, конечно... Да... Вот у нас тут - впервые - ввели маски. Не уточнив какие. Я стал тотчас же маску примерять из платка, потом закрыл очками глаза, после кепку и взял боксёрские перчатки. Умные люди сказали ходить всем в перчатках. А в каких не уточнили.
      ...я перчатки боксёрские возьму, так привычнее... Господи, почему те, кто правит другими, считают, что самые-пресамые на свете. Однако.
      
      
      Глава 61 (676)
      Да, конечно, всё больше образовывается какая-то глупость. И даже не то что она прямо чтобы такая и есть, была, явно высвечивалась или ещё как-то мелькает, но ведь просто поистине... Поистине ведь иной раз и правда всё очень и очень глупо. Amen.
      
      
      Глава 62 (677)
      Поистине, очень многое вдруг отчего-то начинает происходить совсем не так, как то когда-то ожидалось. То одно случится (да и что-то такое что убил бы после этого, а всё становится на свои места - и словно даже само, без особых усилий воли), но и другое как будто случается (и тоже как будто думаешь, что же такое происходит, и вроде как тоже отчасти непонятно да необъяснимо, но после проходит время и тоже всё становится на круги своя, - ну или словно на круги своя, что, в принципе, почти одно и тоже). И вот что любопытно. Жизнь, она ведь всё равно двигается по каким-то своим собственным спиралям поведения. В множество дураков (встречающихся на пути). Причём, что любопытно, дурак - это ведь не диагноз. Отчасти каждый из нас когда-то дурак. Но вот что я заметил: существуют люди, которые, этакие, дураки по жизни. Ну вот пример простой и сейчас. Уже почти полночь. А сосед сверху десятый-двенадцатый раз закрывает дверь (специально не считал, иначе я тоже отчасти дурак, слух просто улавливает автоматически). И вот зачем, вопрос, он это делает. Хочешь хлопнуть дверью перед женой и уйти - одного раза достаточно (ну если супруга глуховата разве что, но можно ведь ее до двери в крайнем случае подозвать). А если этим жестом выразить чего хочешь, так тут и обратный эффект может быть, кто-то выйдет из соседней двери, да и в репу даст (у них, у таких "интеллектуалов", именно "репа", поверьте, лицо или даже "е...альник" это уже у других); и что, дадут ему, спустят с лестницы, или вообще из окна подъезда выбросят, и лети себе, им лежи себе, а тот, кто сделал это - случайный попутчик, а то и баловень судьбы, ему с рук, а дурака нет. Впрочем, иной раз такого дурака, когда нет, то отчасти я и за. Равно как я "за" за всякого рода чистки. Ну хотя бы не фашистские, а интеллектуальные, как предлагает профессор Савельев в своём "социальном сортинге" (основная концепция - это то, что мозг некоторых людей отличается порой в сорок раз! Потому и непонимания разные и глупость в отношениях. А сорок раз, да меньше даже, это всё равно что бой мега-супер-экстра-класса боксёра весом сто пятьдесят килограммов и ростом два метра и просто огромного мужика, не боксёра, ростом сорок метров и весом три тонны. И что. Ничего. При таких параметрах техники не надо. Раздавил и всё. Вот так и с мозгом бывает. Каково, а?! Профессор Савельев. Социальный сортинг.)
      
      
      Глава 63 (678)
      А иногда ведь появлялись и вовсе какие-то загадочные ламинарии. И что это было, неизвестно. То ли люди, то ли племя какое. А то ли и правда водоросли.
      
      
      Глава 64 (679)
      Загадочность парадокса бытия часто даже не так выглядит как то, наверное, должно быть - хотя понимаем ли мы, по сути, как и что - быть должно. И, главное, как оно это быть "должно". Да и должно ли?
      
      
      Глава 65 (680)
      Я допускал, что сюжетная композиция безумия иной раз двигалась намного загадочнее общего прогресса бытия. Причём, того бытия, кое случается непосредственно рядом с нами (и как будто ещё не отображается до конца в том общем призраке безумия, который случается, что происходит с каждым).
      
      
      Глава 66 (681)
      И вот поистине истина словно бы раскрывается сама в себе. И даже если это не так, то играет каким-то сродни парадоксу - правда. А то и сама - та же самая - истина. И если этого нет на самом деле. Если это просто не обязательно чтобы было так. Если это всё пустое, вычурное, нелепое, и, отчасти, даже ведь и действительно необъяснимое, - то уже ничего невозможно чтобы в полной мере сыграло, понимало, изъяснялось, и даже в какой-то мере жило, наверное, всем тем, чем... Чем жило (о чём говорили, чему верили, что замечали, к чему склонялись, чему верили, во что надеялись, жизнь, в общем, наша.)
      
      
      Глава 67 (682)
      Очень многое, конечно, до сих пор загадочно, странно, печально, ранимо, и даже как-то словно бы не по-настоящему. Да может ведь и правда ничего такого нет, а нам всё лишь кажется. Кажется, что именно так всё должно происходить. Кажется, что всё до сих пор отчасти так и происходит. А на деле оказывается, что ничего такого может быть и нет, и не существует, и даже не будет никогда существовать. Просто потому что весьма странные события порой происходят. А то даже если и случается нечто, то это всё как бы и так, и существует, и одновременно с этим словно на параллельном плане. (То есть словно и нет этого.)
      Не знаю... Порой наступает действительно какая-то особого рода загадочность и задумчивость. Но и даже если отчасти кажется что-то, оно же само словно и уходит на некий второй, третий, пятый, сотый план бытия. Притом, что на переднем плане и вовсе ничего нет. И вот такой хаос бывает. Существует. Живёт. Отчасти живёт, конечно. Ведь вполне разумно что может и нет ничего. Так, туман да нелепица...
      
      
      Глава 68 (683)
      Конечно, многое порой становится объяснимо - этак по прошествии времени. Да и сама по себе любого рода ситуация точно также способна вывести нас (вас, меня, других) на какой-то уровень, который отчасти будет, конечно, о чём-то говорить, но при этом совсем ещё, как говорится, не факт. Хотя и будем жить, как говорится. Просто, наверное, всё поэтапно и своим чередом. Аминь.
      
      
      Глава 69 (684)
      Иной раз становится до загадочности любопытно - а что будет дальше. Порой и вовсе начинают образовываться какие-то чудеса. А на деле - ничего такого уж чтобы и не происходит.
      (И ведь это правда. Просто так порой получается, что мы словно бы и живём в каком-то собственном измерении, а при этом словно бы и не замечаем, не обращаем внимание что это так. А после проходит время. А после даже иной раз оказывается, что и вовсе способно этак начаться какой-то вселенское безобразие. А когда на деле ничего не происходит, то уже словно туман какой-то в голове, и непонятно да необъяснимо что и получается по факту.)
      А после всё становится на круги своя. Этак через время. Этак действительно после. Этак чтобы потом.
      (А, по факту, сидишь ты с этим всем огромнейшим багажом знаний. Поистине, кладезь учёности. И не ведаешь как правильно распоряжаться всем этим. Даже когда вдруг, - отчего-то да почему-то, - начинаешь чувствовать что-то непонятное да необъяснимое, всё равно перед тобой порой и вовсе какие-то возникают - то ли безобразные чудеса, то ли чудесные реальности. А всё ведь странно, загадочно, необъяснимо, запутанно, да и вообще - очень и очень туманно.)
      
      
      Часть 14
      Глава 1 (685)
      Жизнь всегда течёт своим чередом. Где-то быстрее начинает течь, где-то медленнее. Но и это даже не факт. Всё дело в том, что жизнь точно также (и словно сама по себе) вдруг словно ни с того ни с чего начинает играть в какие-то загадочные императивы бытия. Демонстрируя порой такие иллюзии (коллизии и прочую лабутень да дребедень), что оказывается вдруг, что словно всё происходящее - верно и правильно. А то ещё и выглядит так, что как будто оказывается понятно да объяснимо не только мне или вам, но и всем желающим. А как раз это-то и невозможно. Потому что всем объяснить всё невозможно, так чтобы они поняли, сказать, попытаться донести, да, это можно, а вот чтобы поняли - большой вопрос, ибо мозг у всех разный, а отсюда и понятийный аппарат; об уровне образования да не дай бог интеллекта или его друга разума я уже даже не заикаюсь; ибо опасаюсь пролетарского негодования; да и не только пролетарского, власть придержащие ещё больше, как показал пандемия, "ку-ку", так что тут уже вдвойне страшно).
      
      
      Глава 2 (686)
      А иной раз и вовсе становилось как-то по-особенному ответственно, загадочно и грустно. И тогда словно кто-то (если даже пытался ненароком) провести по какой-то точно такой же "теме" что-то своё - тотчас же мы его блокировали, понимая, что и он на самом деле, как говорится, не ведает, что творит, и жизнь сама по себе точно также играет какими-то совсем уж фальшивыми иллюзиями, - иллюзиями бытия; а то, что оказывается так, что словно бы и нет этого, не существует, то уж тогда тут вступает в дело какая-то иная земная параллель. И становится до ужаса и безобразно, и приятно. Причём, в одном флаконе. Думаете акстись? Нет, аминь. Именно аминь. Таковая жизнь. Amen.)
      
      
      Глава 3 (687)
      И ведь поистине не всегда, чтобы такие уж какие-то чёткие да правильные истины словно сами по себе приходили в голову. Да ведь и словно уже и не сами по себе, а этак странно, загадочно да фрагментарно.
      А то может и не было ничего этого. А то может и пустынными можно назвать разговоры эти. Да нет. Это не так. Это если так, то отчего-то лишь только кажется. А по делу, совсем словно бы и разумение какое идёт, и душевная теплота. Ну а, собственно говоря, почему бы и нет?!
      
      
      Глава 4 (688)
      Можно, конечно, долго и чётко говорить о многом. Но дело если вдруг окончится ничем, то значит так и будет. И мало что повезёт. И мало как вообще способно получиться. И непонятно, а порой и совсем даже необъяснимо (логически) отчего всё происходит именно так. Даже если понятно. Даже если заметно, если намечается какое-то понимание, но на деле всё совсем даже не так. И не верно всё, и неправильно, и туманно да запутанно. Вот ведь как оно бывает. Как случается. Как происходит. Как вообще возможно что-то. Понимаете? Я понимаю. А вы?
      (Впрочем, если вы читаете меня и уже дочитали до этого места, минуя сотни страниц, значит вы точно, что мои друзья. И я ваш друг. Спасибо вам, друзья!)
      
      
      Глава 5 (689)
      А вообще, конечно, очень многое интересно. И даже любопытно. Но вот ведь в чём вопрос. Отчего-то мне порой становилось очень грустно. Я даже не ведал, как такое становилось возможным. Получалось, или выходило как чтобы так. Но это было. И от этого становилось действительно по-настоящему... Грустно? Ну, пожалуй, так. Тоскливо, скорее. Грусть я не любил, от неё недалеко и до депрессии, а вот тоскливо на душе и на сердце - это словно пограничные состояния психики, когда вы ещё не болен, психически, но и уже не здоров, психически.
      
      
      Глава 6 (690)
      Ну а вообще-то, конечно, то, что сейчас происходит, поистине сущее безобразие. И я даже не говорю, что царь сошёл с ума, мне даже жаль его (то ли ввели в заблуждение враги нации, то ли сам считает, что на красной площади стоят телефонные будки, где можно позвонить за "две копейки"), я не о том сейчас, мы с вами, друзья, не политики, врагов народа рано или поздно будет судить политический суд истории, нам надо постигать собственное бытиё. И, причём, замечу, делать это весьма продуктивно, а то получится, что и вовсе непонятно да неизвестно что происходит. А это ведь жизнь. И даже самое прямое участие каждого из нас в этой жизни. Так-то вот.
      
      
      Глава 7 (691)
      Ещё многое в жизни предстояло понять. И даже как-то по-своему осознать. Не всё, понятно, приоткрывается сразу, но, наверное, так перед другими, а мне всегда всё было видно изначально.
      
      
      Глава 8 (692)
      И многое ведь становится явно. И словно даже тайно, - если этак изначально. Но ведь не всё понимается из того, что признаётся. Равно как и... Да. Поистине, очень много загадочного в этом мире. Аминь. Ну или, что ещё вернее, amen. (Amen - Да будет так.)
      
      
      Глава 9 (693)
      Конечно, порой всё необычайно страшно проявляется. Но даже если нам сейчас предположить словно совсем не думать об этом; равно как и даже не замечать, не обращать внимание и прочее, - то, на мой взгляд (почти исключительно на мой), перед нами окажется, что порой и вовсе всё проходит как-то туманно, нелепо, отчасти и неправильно даже; и что уж точно, необъяснимо. Ведь так тоже бывает, как полагаю. Или что-то не так и где-то закралась ошибка, или ещё хуже - искреннее заблуждение. Тогда тотчас нужно выявить нечто подобное. Просто чтобы понять - как и что делать дальше.
      
      
      Глава 10 (694)
      А ведь многое и правда весьма загадочно и непонятно. Равно как и необъяснимо даже. Но ведь жизнь продолжается. Равно как и судьба идёт по своему кругу. Ну или вернее, продолжает идти. Ведь так или этак, но судьба меняется в процессе бытия. Хотя и, конечно, концептуально она всё-таки видимо не меняется. Не знаю. Пока всё равно всё в процессе изучения. Ведь так получается, что многое, очень многое, я бы даже сказал, всё равно ещё и неизвестно, и непонятно, и необъяснимо, да и не правда, наверное, даже. Ну да такое тоже иной раз случается.
      
      
      Глава 11 (695)
      А ведь иной раз порой и правильно, что встречаются совсем необъяснимые чудеса. И даже если что-то верно, и даже если что-то правильно, и даже если справедливо, - то не всегда и не всякий (да не каждый, отнюдь не каждый) раз что-то становится на свои места (а то и начинает играть в придуманную пандемию безобразия). И ведь насколько всё верно, выверено да правильно. Просто аминь, и ничего более. Тем боле что может и правда, аминь. Ну то бишь - amen.
      
      
      Глава 12 (696)
      И вот ведь как порой получается. Видишь, что ерунда да бред, а мнение других послушаешь и словно подпадаешь под массовый гипноз. А после всё вновь становится на свои места. Возвращается разум, который блокирует все эти инородные глупые мысли, которые витают в воздухе, зачастую поражая всё и вся. Да и тебя они пытались поразить точно также. А на деле оказывается, что и нет ничего. Сеют панику. От паники включатся психосоматика. И вот тебе, как говорил Пушкин, бабушка и юрьев день...
      А бывает иначе. Живёт человек, думает о чём-то, верит быть может даже во что-то, а после раз - и случается с ним совсем даже не то, что, как ему казалось (ему, другим, без разницы), не то что должно было как казалось произойти, а совсем даже иное. И пойди ты после разбери что к чему. Не поймёшь. Да и не разберёшь. (Любой анализ можно делать, так он уведёт в сторону, ибо попросту не существует окончательной истины, а если и станет напрашиваться она, так тотчас нечто обязательно уведёт в сторону. К сожалению, или к радости тут даже не рассматривается, ибо так попросту происходит. Amen.)
      
      
      Глава 13 (697)
      А всё-таки произойдёт то, что должно и так произойти. Причём, с каждым. Всё предопределено. И независимо какие обстоятельства будут вызывать то или это событие (провоцируя, то есть ускоряя - наступление его), это не имеет значения. Потому что всё равно настанет царство истины. Хотя, как помним, Пилат у Булгакова кричал, что оно никогда не настанет...
      ("Молчание на балконе некоторое время нарушала только песня воды в фонтане. Пилат видел, как вздувалась над трубочкой водяная тарелка, как отламывались ее края, как падали струйками.
      Первым заговорил арестант:
      - Я вижу, что совершилась какая-то беда из-за того, что я говорил с этим юношей из Кириафа. У меня, игемон, есть предчувствие, что с ним случится несчастье, и мне его очень жаль.
      - Я думаю, - странно усмехнувшись, ответил прокуратор, - что есть еще кое-кто на свете, кого тебе следовало бы пожалеть более, чем Иуду из Кириафа, и кому придется гораздо хуже, чем Иуде! Итак, Марк Крысобой, холодный и убежденный палач, люди, которые, как я вижу, - прокуратор указал на изуродованное лицо Иешуа, - тебя били за твои проповеди, разбойники Дисмас и Гестас, убившие со своими присными четырех солдат, и, наконец, грязный предатель Иуда - все они добрые люди?
      - Да, - ответил арестант.
      - И настанет царство истины?
      - Настанет, игемон, - убежденно ответил Иешуа.
      - Оно никогда не настанет! - вдруг закричал Пилат таким страшным голосом, что Иешуа отшатнулся. Так много лет тому назад в Долине Дев кричал Пилат своим всадникам слова: "Руби их! Руби их! Великан Крысобой попался!" Он еще повысил сорванный командами голос, выкликая слова так, чтобы их слышали в саду: - Преступник! Преступник! Преступник! - А затем, понизив голос, он спросил: - Иешуа Га-Ноцри, веришь ли ты в каких-нибудь богов?
      - Бог один, - ответил Иешуа, - в него я верю.
      - Так помолись ему! Покрепче помолись! Впрочем... - тут голос Пилата сел, - это не поможет. Жены нет? - почему-то тоскливо спросил Пилат, не понимая, что с ним происходит.
      - Нет, я один.
      - Ненавистный город... - вдруг почему-то пробормотал прокуратор и передернул плечами, как будто озяб, а руки потер, как бы обмывая их, - если бы тебя зарезали перед твоим свиданием с Иудою из Кириафа, право, это было бы лучше.
      - А ты бы меня отпустил, игемон, - неожиданно попросил арестант, и голос его стал тревожен, - я вижу, что меня хотят убить.
      Лицо Пилата исказилось судорогой, он обратил к Иешуа воспаленные, в красных жилках белки глаз и сказал:
      - Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорил ты? О, боги, боги! Или ты думаешь, что я готов занять твое место? Я твоих мыслей не разделяю! И слушай меня: если с этой минуты ты произнесешь хотя бы одно слово, заговоришь с кем-нибудь, берегись меня! Повторяю тебе: берегись!
      - Игемон...
      - Молчать! - вскричал Пилат и бешеным взором проводил ласточку, опять впорхнувшую на балкон. - Ко мне! - крикнул Пилат.
      И когда секретарь и конвой вернулись на свои места, Пилат объявил, что утверждает смертный приговор, вынесенный в собрании Малого Синедриона преступнику Иешуа Га-Ноцри, и секретарь записал сказанное Пилатом".)
      
      
      Глава 14 (698)
      Поистине, случается, что очень многое и не понимаем мы как будто. И ещё больше словно остаётся на втором плане (сознания да понимания бытия), и попросту всё это как бы ещё предстоит только понять да увидеть (осознать быть может даже). Но не всё так просто. Бывает, что происходит и вообще нечто необъяснимое, туманное, загадочное. И так ли это или не так, и не ведаешь ведь, по сути. Может так, а может и не так всё. Вот в чём вопрос...
      
      
      Глава 15 (699)
      Многое происходит внезапно и словно не существует на самом деле. И даже если порой начинает казаться что всё не так, это ещё совсем даже не значит, что это не так. Нет, впереди происходит ещё множество каких-то особого рода потрясений, возникновения отчасти правильных мыслей, быть может и вовсе ещё что-то удивительное да загадочное происходит. И вот если предположить, что всё и действительно так, то на самом деле совсем ещё неясно, непонятно и необъяснимо будет отчего именно сейчас всё происходит именно так. Можно же иначе? Можно. А можно по-другому? Можно. Так отчего намечается какое-то необъяснимое сумасшествие, когда вроде как и правда всё понятно, а вот и непонятно ведь. И вообще даже не ясно. И смешно как будто и сложно что-то понимать, да порой и думать не о чем, а вот происходит ведь как-то всё это загадочно, печально, нелепо. Да, очень нелепо, к сожалению.
      
      
      Глава 16 (700)
      Мы словно все сейчас живём, и отчего-то почти одновременно с этим и не живём вовсе. И даже если кажется, что будет ещё что-то, и даже если создаётся какое-то ложное впечатление, всё ведь на самом деле не так. И если разобраться в понимании истины (да и попытаться понять её), то перед нами и вовсе возникают какие-то порой нелепые чудеса и правила. Правил, кстати, более, нежели чудес. И это по-своему тоже радует. Ну или отчасти веселит. По крайней мере, кажется очень и очень удивительным.
      
      
      Глава 17 (701)
      Я понимал, что фактически очень многое из того что было или только казалось, являлось словно бы и не таким существующим (и тем более что-то значащим), чем это даже могло бы быть. Понимаете, тут как будто всё время напрашивался какой-то загадочный (а скорее и забавный даже) парадокс. Ведь так могло статься, что нечто существовало - и при этом не существовало. Было - и словно не было. Могло произойти - и точно также не могло, потому что подобного попросту даже не то что быть не могло, но и фантазия подобного не способна родить. Вот в чём вопрос. И тогда, если так, что тогда понимать, к чему стремиться, следует ли и вовсе что-либо достигать, или попросту и речь уже даже ни о чём (а то и знать никак даже). Вот ведь в чём дело.
      (Да, мне уже было понятно, что со всем этим требовалось разбираться. Но я не спешил торопить события, хотя бы потому, что многое и само время постепенно расставляет на свои места. А если вам что-то и кажется - когда-либо, то, поверьте, это почти быть может даже и не имеет такого уж чтобы важного значения. Игра, разве что. Сродни шекспировской. Ну или как слова из арии Германа из оперы Петра Чайковского "Пиковая дама", либретто - Модест Чайковский по мотивам одноимённого произведения Пушкина:
      "Что наша жизнь - игра,
      Добро и зло, одни мечты.
      Труд, честность, сказки для бабья,
      Кто прав, кто счастлив здесь, друзья,
      Сегодня ты, а завтра я.
      
      Так бросьте же борьбу,
      Ловите миг удачи,
      Пусть неудачник плачет,
      Пусть неудачник плачет,
      Кляня, кляня свою судьбу.
      
      Что верно - смерть одна,
      Как берег моря суеты.
      Нам всем прибежище она,
      Кто ж ей милей из нас, друзья,
      Сегодня ты, а завтра я.
      
      Так бросьте же борьбу,
      Ловите миг удачи,
      Пусть неудачник плачет,
      Пусть неудачник плачет,
      Кляня свою судьбу".)
      
      
      Глава 18 (702)
      В какой-то мере всё это, конечно, явно, туманно, загадочно. Но это лишь с одной стороны. Если посмотреть на динамику вопроса с другой стороны, там оказывается, что всё не так. И даже совсем не так.
      И вот в чём тогда вопрос. Если предположить, что жизнь так чтобы сразу сейчас не оканчивается (и это так). И если попытаться понять что-то ещё и сверх какой-то композиционной линии бытия (композиционной, или демаркационной, линия, впрочем, она и есть линия, линия - как горизонт, ну или черта - а черта от слова чёрт, или чертить, тут двояко), то становится ясно что ситуация может поменяться в любой миг. И ещё большой вопрос, насколько этот миг оказывается важным и значимым. Ну или же будет являться таковым (так сказать при особых условиях). Поверьте, бывает и такое.
      
      
      Глава 19 (703)
      Бывает, что возникает какое-то особое состояние психики: ты словно грустишь - и нет причины грусти, сожалеешь о чём-то - и нет причины для сожаления, да и вообще, как-то этак загадочно выходит, что нечто и совсем будто необъяснимое происходит, а на самом деле и этого нет. И вот в таком непонятном графике осознавания бытия живёшь, а может и проживаешь только. Да и ведь и правда непонятно многое. И то, отчего всё происходит именно так. И то, что случается совсем даже иначе. И то, что словно бы и проходит каким-то образом перед вами, и при этом, - оглянись, - и ничего этого нет. А ведь этого быть может и на самом деле ничего нет. Равно как и вообще что-то существует лишь в нашем воображении. Но вот что любопытно, для психики, для мозга, совершенно всё равно - кажется ли это только или происходит да происходило или будет происходить в реальности. Понимаете, что любопытно. И согласно теории Ломброзо, Чезаре, он ведь тоже прав, если я с раннего подросткового возраста посещал тюрьмы и лагеря (где незаконно содержали моего отца, приходя к нему на свидание), то видимо тогда уже на моё лицо наложились особого рода отпечатки. Равно как и общая ненависть к несправедливости. Так то вот.
      
      
      Глава 20 (704)
      Достаточно много из необъяснимого, того, что случается да происходит с нами, является порой настолько одиозным, что помимо прочего всегда хочется заглянуть куда-нибудь ещё глубже сознания бытия да подсознания правды. И там всегда получается какой-то загадочный, или даже можно признать, что несколько забавный мир. И всё, что образуется вокруг, это ещё словно бы и не так на самом деле. Причём, просто не так и всё, без каких-либо заверений в чём-либо. Но и даже если предположить, что это так, всё равно часто видится какой-то любопытнейшего рода подвох. Словно почти одновременно это и существует, и является вне закона. Хотя закон ещё смотря кем писан. Потому тут как всегда всё очень и очень относительно.
      
      
      Глава 21 (705)
      Иной раз ситуация может быть запутана донельзя. А порой и вовсе всё выходит с ног на голову. Случается же такое. Любопытно, не правда ли?
      Но речь сейчас не об этом.
      ..................................................................
      
      Фактически не бывает ничего такого, чтобы после оно не проявилось, и даже не то что стало на свои места, подобного может и никогда не произойти, но оказалось в каком-то роде значимым и даже отчасти любопытным. Ну то что это всё так - правда. Вопрос вот только, конечно, насколько оно позже будет открываться перед вами какими-то красками (яркими или случайными), но то что будет - почти наверняка. Ну или к чему далеко ходить, можно и признаться, что это будет точно. Совершенно точно. Так-то вот. (А то и даже вот-с.)
      
      
      Глава 22 (706)
      Всё равно я продолжал жить в каком-то своём особенном измерении бытия. И даже если казалось, что это невозможно, ну или что-то там невозможно, и даже если казалось, что будет такое нечто необъяснимое, непонятное, неразумное, невероятное даже - всё равно это всё было именно так. И мы совершенно ничего не способны с этим поделать. Равно как и вообще любые земные люди могут мыслить лишь в рамках параллелей исключительно земного бытия. Ну или почти исключительно, если они не какие-то там пророки по типу пророков Ветхого Завета: Иезекииль, Даниил, Иеремия, Исаия, Илия, Соломон, Давид, Моисей, Иаков, Авраам, Осия, Михей, Амос, Иоиль, Иона, Авдий, Елисей, Нафан, Самуил, Ной, Иисус Навин, Софония, Аггей, Малахия, Захария, Аввакум, Наум - двадцать семь пророков всего (четыре великих - Исаия, Иеремия, Даниил, Иезекииль, одиннадцать основных - Ной, Авраам, Иаков, Моисей, Иисус Навин, Самуил, Нафан, Давид, Соломон, Илия, Елисей, двенадцать малых).
      
      
      Глава 23 (707)
      Отчасти я мог даже заплакать. Иногда страдать. Почти всегда - задуматься. И что уж точно, мои истинные чувства не знал никто, ибо ещё с детства я понял, что мир злой, и надо скрывать свои чувства. А когда вы показываете характер (а подобное научила сама судьба), то и многое точно также вам становится легче. (Для понимания и для жизни.)
      И в итоге получается так, что быть может и действительно совсем всё запуталось и перестало уясняться (в подсознании складываясь в вечные цифры, переходящие после в сознание), но ведь и правда порой непонятно да необъяснимо, а?
      (Впрочем, это видимо тоже большей частью "рабочие вопросы".)
      
      
      Глава 24 (708)
      Порою мне очень многое казалось напрасным. И создавалось впечатление что я даже посвящал жизнь не тем людям. Но вот что важно. Даже на фоне всего того безумия, который представлен в мире (а это, поверьте, иной раз и очень страшное безумие), я тем не менее понимал, что жизнь ведь всё равно продолжается. И рано или поздно что-то случится. Даже быть может что-то странное, отчасти и страшное даже, - хотя я страха не боюсь, - и вот если допустить что подобное и правда произойдёт да случится, что тогда.... Поистине, что тогда...
      Amen.
      
      
      Глава 25 (709)
      Знаете,.. Стихи я и правда люблю читать наизусть. Да и стихи ведь хоть какой-то показатель памяти... Иначе, когда случайно обмолвишься что больше полуторадесятков институтов окончил с отличием и в нескольких преподавал (там, где вы учились, мы преподавали), ну да всему ещё своё время... ещё время есть, наверстаю... Спасибо судьбе! Мой низкий поклон богу - высшим силам, которые всё изначально за нас ведают, а мы - не ведаем... Отчего, случается, и совершаем ошибки... Нео и эти ошибки лишь отсрочивают то, что должно и так свершиться...
      
      
      Глава 26 (710)
      Самое сложное было даже в самые минуты отчаяния писать, думать, понимать, излагать - и верить, самое главное было же ещё во всё это верить. Но вот если так попытаться разобраться... Если этак предположить, что возможно всё равно станет многое, - если не всё - вообще; и вот если это вдруг и правда так... Не знаю... Мне кажется то ли ещё будет. Равно как и множество всяческих чудес возникнет. Думаю, что так.
      
      
      Глава 27 (711)
      Иногда становилось откровенно скучно. Вернее, с возрастом я уже угадывал возникновение подобного рода состояний, а потому делал так, чтобы это не случалось. Но ведь и всё равно, не всё так просто, но и не надо усложнять, как говорится. А потому так получалось, что я всегда словно начинал жить авансом, а после лихвой окупал всё и вся. Вот ведь в чём вопрос. Да и, наверное, какая-то высшая справедливость, которая уж точно всегда была по отношению ко мне. И даже то, что кое-кто мог недопонимать что это происходит так или этак, нет, в отношении меня с собой - я всегда чувствовал, что это всё именно так. Ну или вернее, точнее если быть, именно так. Как-то так.
      
      
      Глава 28 (712)
      А случалось порой что и нечто сложное бывает, что образовывается в голове. Вот тут уже становится интересней, ибо означает это что мысли приходят к какой-то свой разгадке (то бишь сначала требуется участие мысли, после приходит результат). И это ведь тоже по-своему и интересно, и правильно. И даже то, что периодически кто-то стремиться выйти из заданного круга (ограниченного флажками, будто то даже невидимые флажки знаний, запретов, норм, ценностей, правил, прочего безобразия), так вот даже если это и происходит так (или почти так), то на самом деле это ещё совершенно ничего не значит, ибо жизнь намного многообразней порой даже самых смелых попыток изменения да совершенствования бытия. Да и получается ведь так, - и я подобное не раз замечал, - что истина всегда и проще и приятней, чем обрамление её да войско (тьмы? Разума?). И всё на самом деле и правда - по-другому. Аминь.
      
      
      Глава 29 (713)
      Иногда вдруг кажется, что правда ушла вдаль. Но стоит только начать анализировать её, как тотчас всё вспыхивает иными красками. Да порой так, что лишь только диву даёшься отчего да как. А то и почему. А то и... (А то и...).
      
      
      Глава 30 (714)
      Я понимал, что если вы идёте первым номером, сам прокладывая лыжню жизни (а то и судьбы), то вам никто не сможет помочь, подсказать, тем более направить вас или сделать замечание. Если никто никогда этого не делал, значит то, что совершаете вы - всё уже априори правильно. И никаких не может быть тут компромиссов. А всё, из-за чего что-то ещё как будто и становится возможно, то это всё не верно. Не правильно. Ошибочно. Ложно даже и отчасти попросту коварно. Даже возможно и так.
      Но вот я о чём в первую очередь. Если вы делаете что-то, что до вас никто не делал, то значит вы первый номер, и значит вы сейчас идёте вперёд. А если это так, то постарайтесь попросту не обращать внимание на некоторые недовольные окрики позади. Пусть они будут. Пусть они случаются, происходят, становятся возможными и прочее, - поверьте, это совсем-совсем ничего не значит. Вот ведь в чём вопрос. (Вот ведь в чём вопрос...). Не знаю, смог ли изложить ясно что думаю, я ведь тоже делаю это сейчас - об этой мысли - в первый раз, и потому вполне разумна путаница и прочее; а потому пока будет понятно всё тем, кто умеет читать между строк. Да будет так. Аминь. Amen.)
      
      
      Глава 31 (715)
      А ещё я понял, что никого никогда нельзя обижать, указывая на его умственные способности, потому что мозг - это от бога, дан генетически и свыше, и именно от того, какой у вас мозг - в дальнейшем и зависят ваши способности (память, интеллект, мышление, творческие способности, прочее всё что угодно - всё от мозга).
      И вот что получается. Если вы видите, что человек искренне пытается что-то понять, но подобное у него не получается, - значит это лишь то, что он пытается - и что не получается. Уже что пытается - хорошо. Не станет ворон пытаться петь как соловей. Не выйдет. Но не ругать же его за то или не смеяться же. Глупо. Он пытался, просто от природы ему даны иные таланты. Вот точно так и в жизни. Кто-то пытается, а имеет просто ограниченные возможности мозга. И голова даже большая ведь может быть. Да объём мозга тут не при чём. Баран тоже поболее размерами чем змея. А змея хитрее. Да и умнее. Помните, как в Писании, будьте мудры как змеи... ("Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби. Остерегайтесь же людей...". (Мф.10:16-17)).
      
      
      Глава 32 (716)
      Я стремился извлечь из подсознания ту информацию, которая там должна была находиться. Она и пребывает там. И вот мне необходимо было попытаться её оттуда достать. Что я и делал. А когда у меня получалось, радовался. А когда не получалось... Впрочем, у меня получалось. Там много было чего. И всегда такая информация подавалась уже в каком-то необъяснимо-загадочном букете душевного разнотравья (когда намешано влияния различных, порой и взаимоисключающих обстоятельств), и после этого оказывалось что нечто потеряно, а что-то лишь только начинает свой какой-то особого рода оборот бытия. Скачок, даже можно сказать. И когда подобное случается, то перед нами открывается поистине любопытнейшего рода истина. И эта самая истина играет своими красками
      
      
      Глава 33 (717)
      И ведь отчасти нужно было жить. Да и жить, наверное, правильно. Честно я и так всегда жил. Да и правильно, если рассудить. Но всё время ведь вмешивались какие-то новые постановки бытия. Они по-своему радовали. Они по-своему вносили суматоху. Они по-своему почти одновременно и располагали к себе, и отталкивали. И я спросил себя тогда, а насколько они все мне и на самом деле нужны да необходимы?
      И ответа не услышал я от себя. И не потому, что не нужны. Равно как и не потому, что нужны; и это так понятно, что ответа быть не должно. Нет. Просто иногда ответ не даётся так чтобы сразу и тотчас же. Надо тоже его заслужить. Добиться. Когда раньше в древнем Китае ученик приходил к мастеру кунг-фу, тот мог сначала несколько лет его испытывать, заставляя подметать пол и убирать территорию монастыря. И лишь после разрешал приступить к тренировкам. А чаще всего ученики уже испытывали к тому времени дзен (сатори, просветление), и получалось так, что они и сами могли учить других, становясь приемниками основателей школы, не учась. Поистине, чудеса всегда случаются на Востоке, и это свой, особый путь. Особый путь бытия.
      
      
      Глава 34 (718)
      А порой как будто и совсем ускользает истина. И тогда у тебя возникает ощущение, что ты невольно растрачиваешь её в печали скандалов (глупых да ненужных, ибо если спор - это уже означает что мозг другого человека отличается от твоего и не поймёт он никакие твои доказательства), а то и вовсе теряется истина, словно даже испаряясь сама собой, ибо исчезает в частичках пыли. И проходит время - да уже как будто ничего и не было.
      
      
      Глава 35 (719)
      А многое и правда выходит так, что становится совсем-совсем загадкой. И это даже не тайна, какая-то особая да нелепая. Нет. Иной раз истина давно уже проявилась. Возникла. Появилась. Просто мы её отчего-то не замечаем. Да и может не видим. Такое тоже бывает.
      
      
      Глава 36 (720)
      Случается ведь и совсем какая-то мозговая да психическая слепая дремота наступает, и ты словно и живёшь - и почти одновременно с этим и не замечаешь ничего, и внимание не обращаешь, да и вообще, оказывается так, что запутываешься словно бы весь и вся, и после совсем уже туман какой-то да нелепица. А ещё если через время случается да происходит что-то, то это уже никто и не замечает. А то и думает даже если о чём, так опять же, пустое всё. Да и может действительно не нужное. Вот ведь в чём дело.
      
      
      Глава 37 (721)
      Достаточно много людей путается словно в трёх соснах. Ещё больше - теряется в уже увиденном. На вопрос: как правильно да верно (вопрос заданный самим себе по внутреннему наитию голоса) - ответа вы тоже не услышите. Не судите людей. У них простой свой мозг. И объемы и прокаченность такого мозга не позволяют им сказать большего. Поистине, как сказано в Писании: не судите, да не судимы будете. ("Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить. И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или как скажешь брату твоему: "дай, я выну сучок из глаза твоего", а вот, в твоем глазе бревно? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего. Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас. Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят". (Мф.7:1-8)).
      
      
      Глава 38 (722)
      А вот весьма поучительная история.
      "Сыновья Ноя, вышедшие из ковчега, были: Сим, Хам и Иафет. Хам же был отец Ханаана. Сии трое были сыновья Ноевы, и от них населилась вся земля. Ной начал возделывать землю и насадил виноградник; и выпил он вина, и опьянел, и лежал обнаженным в шатре своем. И увидел Хам, отец Ханаана, наготу отца своего, и выйдя рассказал двум братьям своим. Сим же и Иафет взяли одежду и, положив ее на плечи свои, пошли задом и покрыли наготу отца своего; лица их были обращены назад, и они не видали наготы отца своего. Ной проспался от вина своего и узнал, что сделал над ним меньший сын его, и сказал: проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих". (Бытие 9:18-25)).
      Библия вообще очень многому учит. На мой взгляд, величайшая философская книга. Именно о жизни на земле, в миру. (Понятно, что основная направленность её подготовить людей к загробной жизни. Но на мой взгляд она весьма чётко показывает всю правду жизни на земле - как раз именно в концепции оградить человека земного от бед именно земли, в миру, а не в загробной жизни. Аминь.)
      
      
      Глава 39 (723)
      "Когда же Он еще говорил к народу, Матерь и братья Его стояли вне дома, желая говорить с Ним. И некто сказал Ему: вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? и кто братья Мои? И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь". (Мф.12:46-50)).
      Тоже, на мой взгляд, весьма поучительная история.
      Равно как и эта: пророков нет в отечестве своём. ("И, когда окончил Иисус притчи сии, пошел оттуда. И, придя в отечество Свое, учил их в синагоге их, так что они изумлялись и говорили: откуда у Него такая премудрость и силы? не плотников ли Он сын? не Его ли Мать называется Мария, и братья Его Иаков и Иосий, и Симон, и Иуда? и сестры Его не все ли между нами? откуда же у Него всё это? И соблазнялись о Нем. Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем. И не совершил там многих чудес по неверию их". (Мф.13:53-58)).
      И ведь ничего не добавишь. Как говорил Иисус Христос, имеющий уши - да услышит. "... кто имеет уши слышать, да слышит!". (Лк.8:8)).
      
      
      Глава 40 (724)
      Мы всё равно никогда не поймём истину, если будем стремиться подходить к ней с подачи простых размышлений (как говориться, не мудрствуя лукаво). Тут есть в жизни свои особого рода ограничения. Направленные в том числе и на понимание себя. (А через себя мы уже сможем и других, помните лозунг Сократа, познай самого себя.)
      Но вот признаюсь я вам не всё так просто, ибо надо иметь какую-то особого рода... ну, тут, наверное, не мужественность даже. Что-то этакое запредельное, выходящее за грань реальности. И вот когда всё это будет именно так, вот тогда видимо и будет что-то хорошее, умное, достойное. Хотя, тут ведь, как говориться, ещё бабушка надвое сказала.
      
      
      Глава 41 (725)
      Ситуация почти никогда не бывает правдивая, и даже если мы сможем с вами что-то доказать и ещё больше послушать, то почти тотчас же (да и наверняка) перед нами встанет какая сродни парадоксальной правда (а может и она будет - станет - возможна - сродни парадоксальной); но и, тогда уже, это ведь тоже почти ничего. Понимаете? Нет, конечно, она, - эта ситуация, или какое-то производное её, - сможет, конечно, исполнить какое-то своё особого рода сумасшествие (и это, по сути, будет так), но ведь ничего на самом деле и не играет (роли не играет) это всё; а значит пустота. Пустота... Или дзеновская (дзен-буддизм), или шекспировская. И тут ещё попробуй разбери какая. (Учитывая, что я знаю, какая лучше.)
      
      
      Глава 42 (726)
      Иногда создаётся впечатление, что ещё миг - и всё окончится. И что даже если и кажется что-то, то это ещё совсем даже не так. А если становится возможным что-то понять - то почти тут одновременно и понимаешь, и забываешь это. И нет ничего такого, чему бы стоило по-настоящему поверить. Просто случается ведь и не только это. Иногда действительно что-то начинает сверхмерно казаться. И вроде как такое и действительно бывает, думаешь ты, а потом как-то быстро стихаешь, допуская что если ещё ничего не ясно, то быть может и не существует вовсе. Так, лишь кажется, да и только.
      Сверху продолжают нагнетать преступную панику. Понятно, им нужны наши смерти. Сначала придумали вирус, после стали все болезни подгонять под него (уже шутка среди людей ходит: парашютист упал и разбился, забыв парашют, диагноз поставили: коронавирус); отчего-то врагам народа очень нужна статистика по вирусу; почти во всех странах тоже самое. Я думаю мы все должны дождаться, когда их всех погонят поганой метлой за геноцид, что они устроили в отношении граждан. Запад традиционно мудрее и образованнее, он сам разберётся. А вот в нашей стране хорошо бы дождаться суда истории. Ещё лучше, конечно, чтобы кто-то ушёл от вируса и тем самым себя бы реабилитировал, но вируса-то нет. Вот в чём вопрос. Другие болезни намного опаснее.
      И всё-таки так уже не хочется писать о всём этом безобразии и произволе. Ну да есть у нас самое главное: власть вскрылась, показала, что она враг своего народа, и не будем больше об этом, тут всё и так понятно.
      
      
      Глава 43 (727)
      Я не думаю, что кто-то в полной мере может быть уверенным в том, что он прав, ибо правда, как таковая, всегда относительна. Но поистине преступление против человечества совершают те, кто не только сначала вводит в обиход сумасшедшие нормы и правила (карантин, масочный режим, самоизоляция, прочие преступления против народа), но и запугивает человека, нагнетая страх. Ведь даже курение (я не курю, бросил, хотя курил лет тридцать) и алкоголь не опасны, опасно внушение о том, что это так. Понимаете? Мы даже в двадцать первом веке ничего не знаем об организме человека. Все фантазии и домысли поистине ужасны, но они ещё ничто в сравнении с тем, что на человека искусственно нагоняют страх; ведь именно страх и является причиной и смертности, и болезней, и, в том числе, причиной заражения несуществующим вирусом, ковидом девятнадцатым (интересно, а почему не начинается война против страны, создавшей вирус, а равно против всех стран, которые работают над биологическим да и любым другим оружием. Пусть остаётся только рукопашная схватка. Там всё по-честному. Без любого оружия и без любых предметов. Даже без оружия пролетариата, как считали вожди интернационала, булыжника. Только собственные руки. Можно ноги. А ещё лучше с введением обязательных правил. Ниже пояса не бить и не хватать. Только по правилам бокса и классической, греко-римской борьбы. Даже мои любимые удушающие и захваты-заломы нельзя. Всё по-честному. Да, и бой только в стойке. Можно бить. Можно хватать, сгибать, бросать, - но только всё выше пояса. Вот тогда был бы и мир чище.)
      
      
      Глава 44 (728)
      В моей душе порой наступало полное безобразие. И при этом я каким-то отчаянным усилием стремился достигнуть равновесия. Душевного. Физическая гармония была всегда. А вот душа страдала. Да, впрочем, всё хорошо, потому что идёт свыше, ибо всё для закалки нашей да укрепления.
      
      
      Глава 45 (729)
      Насколько, конечно, способно прийти какое-то понимание так чтобы нам. Неизвестно тут всё большей частью и загадочно. Но вот что любопытно. Если так сложатся обстоятельства (неким таким вот особым образом), то всё ведь и правда станет на свои места. Душа обретёт покой и гармонию. Мозг и психика успокоятся. И наступит рай ещё при жизни. Аминь.
      
      
      Глава 46 (730)
      Всё-таки, конечно же, в большинстве случаев всё выглядит большей частью парадоксально, нежели чем как-то понятно да по-настоящему. Фактически и вовсе ведь до сих пор, - да как и всегда, - многое непонятно. В жизни. Особенно в реакции моей психики на те или иные события жизни. И это по-своему хорошо, понятно, что хорошо, ибо как раз это (а может и только это) является тем двигателем прогресса, когда, собственно, всё ведь и свершается, и происходит, и становится возможным. Вот ведь как оно и правда порою бывает...
      
      
      Глава 47 (731)
      Видимо многое, поистине очень многое так чтобы кажется тебе (да и не только тебе) или создаётся подобного рода впечатление. И жизнь конечно же на всё этом совсем не заканчивается. Также, как и всегда намечаются какие-то особого рода перспективы (будущих возможностей). И вот что интересно... Да, по сути, многое интересно. Но вот по-настоящему интересно что мозгу видимо необходима небольшая пауза, ибо иначе чем объяснить случающиеся алкогольные срывы (не так что с утра до ночи, грамотно, конечно, но в такое время я обычно только пишу и минимально читаю, тогда как в иное время очень и очень много и пишу, и ещё больше читаю).
      
      
      Глава 48 (732)
      Порою кажется, много, конечно сейчас всего то что кажется, да и самого слова "кажется", но вот тем не менее, порою кажется, что всё идёт по какому-то особого рода сценарию. Этакому замкнутому кругу.
      
      
      Глава 49 (733)
      Иной раз кажется, что всё уже закончилось. Оно при этом даже не начиналось. Скорее всего, это просто такие загадочные представления о жизни. Нам что-то кажется, этого даже и нет, но мозг рисует свои картины, и вдруг всё начинает сбываться. А этого ведь и правда нет. В реальности. Вот ведь в чём вопрос. Но так водится, что для мозга реальность - это пустые слова. "Там" всё равно, произошло всё на самом деле или лишь почудилось. Вот ведь в чём вопрос.
      
      
      Глава 50 (734)
      И жизнь быть может совсем иная. И сама жизнь, и ощущение жизни, да и, наверное, всё, что неким таинственным образом когда-то связано со всем тем, что проходит вокруг, и что называется почему, отчего, зачем, и вообще, если между нами, имеет свои порой удивительные выверты сознания. Но и даже если их нет - они будут. Не появятся - так возникнут. Не возникнут - так всё равно будут существовать. Так просто заведено.
      
      
      Глава 51 (735)
      Я не всегда верил в то что заведено (кем-то), стремившись всегда оное оспорить. Это мозг учёного. Если человек не может выйти "за флажки", значит он обыватель, ничего нового не откроет, не изучит, да и ему этого не надо. Мозг имеет чётко структурированную схему работы, и если предположить, что всё что так - как раз именно так, то после этого любые второстепенные вопросы как раз такими и будут считаться. Вот в чём вопрос.
      
      
      Глава 52 (736)
      И вот иной раз совсем запутываешься во всех этих загадочных вопросах бытия. А где-то почти и теряешься даже (не осознав что-либо). А после все становится на свои места. Значит это всё да должно быть так. И будет так. Так и будет. Аминь. Я понял. Будет так. Вернее, да будет так. Amen.
      
      
      Глава 53 (737)
      Жизненные ситуации, которые так или иначе вкрапливаются в жизнь, несут под собой зачастую совсем какой-то иной смысл, порой даже смысл, уводящий в сторону. Но на это обращать внимание не стоит. В жизни вообще всегда случается достаточно многое, чтобы после это если и несло какую-то свою ответственность, имея соответствующее значение, то было очень даже случайно да фрагментарно. Просто потому что так бывает. Случается. Происходит. Да и вообще, жизнь - это ведь порой неимоверная сила воли, помноженная на осмысление происходящего бытия. И если мы можем, способны если так мыслить, то тогда да, это уже будет наше величие, не иначе как. Понимаете? И это правда.
      
      
      Глава 54 (738)
      И многое ведь и правда выходит так, чтобы совсем или загадочно, или порой и вовсе необъяснимо. Но и это ведь откровенная ерунда, понимаете. Она не несёт ничего в себе этакого важного да концептуального. А ещё и случается, что быть может и вообще наступает какая-то то ли путаность, то ли загадочность, то ли запутанность. Ведь оно, наверное, и правда, что всякое бывает да случается, но не всегда нам хочется распутывать ребусы судьбы, иной раз и простоты какой-то хочется, этакой душевной, тёплой, искренней, и даже, наверное, родной. Бывает же такое.
      Бывает же такое, быть может хотел бы кто возразить али просто воскликнуть, ну да тут уже без каких-либо, друзья, душевных провокаций, ибо ведь и правда иной раз истина кажется настолько близкой, что она и совсем-совсем как будто рядом. А случается, что и улетучивается она куда-то. И там уже её не остановить. (И такое - тоже - бывает. Ну или случается. Аминь.)
      
      
      Глава 55 (739)
      Конечно же, мне очень хочется душевной теплоты. Но и я ведь буквально сгораю, проживая какие-то и вовсе поистине может последние дни. Нет, так просто не сдадимся, и мы ещё повоюем, но вот ведь как и правда получается.
      
      А многое также остаётся непонятным. Да, когда умру, не сжигайте, похороните. Быть может когда-то кости и череп понадобятся истории. Даже если это будет лишь только история вопроса. Amen.
      
      
      Глава 56 (740)
      И многое, достаточно многое ведь и правда проходит словно само по себе; да ещё и так, что не увидишь после. А стоит оглянуться, так и нет его. Совсем даже нет. Но и это ведь фактически ещё так чтобы "ни о чём". Потому что всё равно есть нечто свыше. И вот насколько оно будет питать нас, от этого должно быть всё и зависит.
      И тогда, когда станет вдруг плохо, и даже отчаянно плохо, всё равно - и всегда! - есть шанс чтобы образумилось эхо волны бытия; и не то ведь что даже одумалось, если в правоте свершит наказание, так чего тут одумываться, - но вот вопрос ведь как всегда такой, что и непонятно и неизведанно как да что кто и что вершит; ибо порой даже самый справедливый суд оказывается ошибочным заблуждением. А то и попросту фарсом. Истории. Аминь.
      
      
      Глава 57 (699)
      А ведь когда-то поистине наступит такое, что придёт к нам царство истины. И станет понятно и объяснимо каждое слово. И станет легко жить. И станет всё понятно и разумно. Надо ведь просто дождаться. Надо просто понимать, что это обязательно произойдёт, случится, будет, конечно же будет. И вот когда оно действительно будет, тогда и жизнь людей изменится. Да и совесть быть может взыграет какими-то особенными красками. (Хотя нет. В разных странах с подачи руководства осуществляется откровенный геноцид против народа. Когда-то наступит время, когда их будет судить судом истории. Мы вот, наверное, не дождёмся этого. А наши правнуки - те да. Хотя?..)
      
      
      Глава 58 (741)
      Я порой, бывает, забываюсь; // И, случаясь, вдруг теряю нить // Вдруг того, о ведать что решаюсь, - // Но прошу об этом не судить. // Происходит всякое на свете; // Иногда совсем и моветон; // Но, поверьте, проживём и это, - // Всё наладится, пойдёт своим путём. // Надо просто жить, а там решится // Многое, а может и ничто; // Знаю, что должно, - то и случится. // Просто потому что так дано.
      
      
      Глава 59 (742)
      Любые, происходящие сейчас с нами события, по сути оказываются совсем ничем в сравнении с судом древности. Древность - это не история. История - то что было или будет через день, год, сто, менее двухсот лет. Менее - потому что после всё забудется и наступит древность. Хотя понятно, что по привычке это будут называть историей. Равно как и судить тех, которые сейчас уничтожают народ ограничениями.
      
      
      Глава 60 (743)
      Я очень верил, что должно наступить справедливость истины. Правда должна быть. Она обязательно будет. Вот к сожалению, только у каждого такая правда своя. И бог и дьявол искренне верят в совершаемые деяния. Но вот имеют их творения различные плюсовые оттенки. Причём, что характерно, для мира так необходимо. Представьте вечную тьму, без солнца. И представьте вечное солнце. И то и другое приведёт к гибели всего земного. От вечной темноты не будет жизни, ибо только на свету совершаются процессы фотосинтеза. При вечном солнце люди станут постепенно сходить с ума и убьют друг друга. Поэтому тут как бы двояко всё. Да, с одной стороны, зло это плохо, но с другой много добра порой раздражает и приводит к обратному результату (помните? благими намерениями выстлана дорога в ад). Потому тут как бы всё двояко и действительно относительно.
      Впрочем, это обычное положение вещей, инь и ян - как заметили ещё на Древнем Востоке, "инь" - женское начало, "ян" - мужское, сила и слабость, добро и зло, день и ночь, твердое и мягкое, - и прочие любые параллели сопоставления бытия.
      Таким образом всем нам необходимо просто смириться с тем, что мир существует в двух диаметральных категориях, и так он будет существовать всегда. Ибо если что-то одно возьмёт вверх - тотчас же планета сорвётся со своих трёх слонов, и унесётся вдаль, да и разобьётся там или потеряется, там, где поистине мириады и звёзд, и других планет.
      
      
      Глава 61 (744)
      Я знал, что когда-то всё это безумие закончится. И тогда начнётся привычная жизнь. Правда, жизнь уже не будет привычной, конечно. И первое время будет поистине хаос. Вот так вот во время такого хаоса как раз и можно будет уйти в огромнейший прорыв. Прорыв - это и отрыв от других (пока суть да дело - "мы" уже впереди). Прорыв - это и та намечаемость бытия, так сказать общий контур действительности, когда поистине всё видится иначе да по-другому. По-иному, я бы даже сказал. (По-другому - это значит лишь с небольшими отступлениями от общего видения. А по-иному - это уже и вовсе иначе. Хотя в целом понятия схожи. Несколько различны лингвистические оттенки просто.)
      
      
      Глава 62 (745)
      Порой казалось всё каким-то загадочно сложным. И даже если предположить, что вся сложность как всегда большей частью надуманная и необходимая для общего личностного роста, то всё равно порой намечаются да высвечиваются какие-то удивительные параллели, после появляется понимание того что всё, достигнутое ранее, есть лишь малая часть реализации всех возможностей, данных свыше; и, собственно, хочется идти вперёд.
      
      
      Глава 63 (746)
      Многое, очень многое возможно покажется что движется не так, или не совсем так. Но всё подобное лишь кажется. И создаётся такое впечатление просто потому, что психика наша так устроена. Психика - проекция мозга. Мозгу нужны ассоциации, образное восприятие бытия, своего рода игра (каждому мозгу своё, конечно, но, если брать в целом). И вот оказывается так, что он со временем и рисует какие-то такие вот загадочные параллели. И при этом, - это уже моё предположение, - сам он уверен, что всё происходит сверхточно и сверхправильно. Вот ведь в чём вопрос. (Да, пожалуй, и ответ.)
      
      
      Глава 64 (747)
      Мне бы, конечно, выдержки. Враги народа во власти - сама власть - это враги, но ведь нельзя идти с шашкой на танки (как было во время второй мировой, отчего маршала Будённого, героя гражданской войны, задвинули подальше, мол, герой ты герой, то что такое стрелы индейцев перед ружьями новых американцев, а тут шашка - против танка.
      Ну вот я опять. Эмоции. Ничего. Главное дождаться суда. И не просто суда. Гильотина. Как во время французской революции. Да будет так. Аминь. Равно как и amen.
      
      
      Глава 65 (748)
      И прошлое ведь, вот что удивительно, загадочно довлеет. Да, в какой-то мере я уже научился не реагировать на те события, которые происходили когда-то, но всплывая в памяти вызывали бурю эмоций и в зависимости от состояния психики те или иные последствия (печаль, ярость, уныние, злость, - впрочем, эмоции скорее несли в себе агрессивный вариант высвобождения психической энергии).
      
      
      Глава 66 (749)
      И кажется ли тебе, что нечто уходит в какую-то непроглядную даль. Или быть может оно почти тут же возвращается обратно. Как правильно понять и разобраться. Видите ли, вопрос конечно способен стать и риторическим, но вот оказывается ведь так, что словно иной раз не то и не так мы что-то делаем. Подобное случается. Но и даже не это ещё способно взыгрывать своими какими-то катаклизмами правды да истины (а то и - то ли истины, то ли правды). Ситуация ведь порой и вовсе способна быть если не катастрофической, - таких слов я вообще не люблю, ибо всегда есть выход, и даже крайняя стадия, смерть, порой бывает для кого-то более выгодна, чем жизнь, - не все поймут, не ругайтесь и просто запомните, после, с годами, понимание придёт). И вот тогда уже что получается. Мы с вами сейчас вроде как живём. Существуем даже. Может и выживаем. Что уж точно - проживаем жизнь. А истина как неприкаянная девочка-девственница бродит рядом и всякий раз оказывается под угрозой обесчещивания от каких-то псевдовлюблённых негодяев, которые, по сути, и не ведают что творят. И это что? Судьба? Или ошибочное безумие и стечение обстоятельств. А она ведь после будет помнить свой "первый раз" на всю жизнь....
      
      
      Часть 15
      Глава 1 (750)
      Многое происходящее сейчас, равно как и происходившее когда-то, будет мериться судом времени. И ведь поистине, мало кто, вероятно, сейчас понимает отчего что-то происходит именно так; это нормально. Всему своё время, как мы помним, говорил Экклезиаст. Потому всё что нам необходимо, это лишь что-то подождать. Это лишь о чём-то про себя подумать ("про себя" - потому что рано высвечивать наружу мысли, письмо ведь могут прочитать враги). И вот когда всё станет происходить именно так, быть может тогда что-то по-своему взыграет, сыграет, да станет даже если не совсем понятным, то хотя бы слегка объяснимым.
      
      
      Глава 2 (751)
      Поистине, многое будет ещё в понимании нашем. И даже если когда-то вопрос возникнет о целесообразности существования оного, так скорее потеряется он в преддверии новых событий бытия, нежели, когда на самом деле будет услышан.
      Многое всегда будет непонятно.
      И столь же многое до конца жизни человека останется необъяснимым.
      Отчасти это и есть эволюция. Каждому ведь не только "своё", но и каждый должен пройти свой собственный путь, и уже он, этот путь (КПД от него) ляжет кирпичиком в единую цепочку строительства планеты. Главным образом, конечно, жизни на планете. Потому что всё очень и очень взаимосвязано. И я убеждённый сторонник того, что ничто не случается "просто так". Amen.
      
      
      Глава 3 (752)
      А вообще-то судьба порой достаточно удивительно расставляет всё на свои места. Правда, мне ещё видимо предстоит разобраться, - ну и как-то урегулировать подобное понимание в собственном мозгу, - но вот что интересно: если я пребываю в состоянии абсолютной и совершенной трезвости, то я полностью погружен в науки посредством книг да лекций; а если я слегка вышел из режима самоизоляции, - в ней, конечно, пребывая, но оставаясь исключительно наедине с собой по типу блоковской незнакомки, вернее - его в ней ("И каждый вечер друг единственный // В моем стакане отражен / И влагой терпкой и таинственной, // Как я, смирен и оглушен"), то сразу какое-то то ли безобразие возникает в душе, то ли озорство; а быть может и то и это вдруг всё разом; но возникают какие-то порой невидимые дали. И даже приоткрывается сознание и оказывается, что я и вовсе как будто смотрю куда-то совершенно за горизонт. И ведь так тоже бывает. (Я большей частью о том, что тотчас же как выпьешь - жизнь продолжается. И всё словно бы проходит как-то по-новому и по-другому. Любопытно, не правда ли.)
      (Ещё больше становится любопытно, что ничего продолжить во всём этом никто не может, не хочет, не способен. А я и сам теряюсь да иллюстрирую жизнь какими-то непонятными экзекуциями разума. А ведь такое тоже попросту бывает. Ну или случается. Аминь.)
      
      
      Глава 4 (753)
      Мне достаточно сложно нащупать какую-то такую прямую правду, которая если и разыгрывается где-то поблизости, то я всё равно не могу понять, к чему в итоге всё это идёт. Вот ведь в чём дело. И мне даже не нужно такое уж чтобы понимание, скорей всего всё равно любой разум напрочь блокирует излишняя интеллигентность; и после этого всё остальное лишь мимолётный всплеск в бокале или шум волн. Просто так ведь иногда случается.
      
      
      Глава 5 (754)
      Мне очень часто в последнее время становилось грустно. Разум мой быть может даже охватывал сознание, но после вновь я впадал в какой-то туман небытия.
      И, знаете, так ведь становилось порой грустно. Грустно - без последствий да решений избавления от грусти. Просто грусть, как констатация факта. Такое тоже бывает. А может и действительно случается иногда. К сожалению, очень многое, что происходит сейчас, это больше сродни какому-то видению ситуации, нежели чем существующей реальности. Иной раз и вскричать хочется: бывает же такое. Видимо бывает.
      
      
      Глава 6 (755)
      А может быть что-то и пойдёт ещё другим путём. Ведь не всегда случается, что играет разум нашими мыслями. Бывает, что и наоборот, мы словно пытаемся играть ими, а после раз - и смерть. И ничего более. Да и больше. (Случается и так.)
      
      
      Глава 7 (756)
      А иногда и просто случается чудо. И происходит оно не просто так, ну или так, чтобы кажется, что это всё "просто так". Хотя и не стоит за этим тоже каких-то особых предначертаний. А вот случается, что и происходит. И даже будто как-то этак раз - и всё. Словно произошло - и произошло. Будто случилось, - а и случилось. Загадка, конечно, это всё. Но и сама по себе загадка не такая уж, чтобы сложная. Нет, не простая, отнюдь. Но и не сложная. (А на деле - поди да и разбери. И так вот бывает да и случается. Amen.)
      
      
      Глава 8 (757)
      Я допускал, что совсем скоро всё закончится или же перейдёт на совсем иной путь развития. К сожалению, как я понимал, мало кто понимал (невольная тавтология) то, почему я делаю своё дело, но для меня это было сродни внутреннему подвигу и потому не только радовало душу, но и давало дополнительные силы жить. Жить там, где может кого другого уже и не было. Делать то, что лишь только несколько человек одабривали, а самые близкие смотрели минимум как на чудака, а большей частью покачивали головой, считая сумасшедшем (а по факту просили остановиться, прекратить, ну и прочие инсинуации разума в меру словарного запаса каждого).
      А я всё равно делал своё дело. Продолжал вести записи. И меня сможет остановить только смерть, хотя почему должна прийти смерть, если мы давно с ней фактически породнились, потому и живу пока. Поверьте, мне легче как Фаусту у Гёте продать душу дьяволу, если он в ответ - также как ему - даст знания и дар. По сути, ведь только это мне в жизни было всегда нужно. И очень печально, когда подобное не понимали.
      
      
      Глава 9 (758)
      Для меня всегда оставалось непременной загадкой изначальное искусственное создание трудности, а после "успешное" преодоление их. Казалось, это походило на Шерлока Холмса, героя Артура Конан Дойдя, когда тот, если все в жизни было легко и просто, мучил себя наркотиками и скрежетом на скрипке, а как только оказывалось какое-то очень сложное дело (с которым не справлялись сыщики Скотланд Ярда), тогда он поистине расцветал, мозг его наконец-то получал нужную "пищу для ума", и всегда Холмс всё блестяще разгадывал (ну или почти всегда, ибо если противником становилось женщина, там женский ум бывал более избирателен чем даже у самого Шерлока Холмса).
      ("Мы с королем следовали за ним. Вся мебель в комнате была беспорядочно сдвинута, полки стояли пустые, ящики были раскрыты - видно, хозяйка второпях рылась в них, перед тем как пуститься в бегство.
      Холмс бросился к шнурку звонка, отодвинул маленькую выдвижную планку и, засунув в тайничок руку, вытащил фотографию и письмо. Это была фотография Ирэн Адлер в вечернем платье, а на письме была надпись: "Мистеру Шерлоку Холмсу. Вручить ему, когда он придет".
      Мой друг разорвал конверт, и мы все трое принялись читать письмо. Оно было датировано минувшей ночью, и вот что было в нем написано:
      "Дорогой мистер Шерлок Холмс, вы действительно великолепно все это разыграли. На первых порах я отнеслась к вам с доверием. До пожарной тревоги у меня не было никаких подозрений. Но затем, когда я поняла, как выдала себя, я не могла не задуматься. Уже несколько месяцев назад меня предупредили, что если король решит прибегнуть к агенту, он, конечно, обратится к вам. Мне дали ваш адрес. И все же вы заставили меня открыть то, что вы хотели узнать. Несмотря на мои подозрения, я не хотела дурно думать о таком милом, добром, старом священнике... Но вы знаете, я сама была актрисой. Мужской костюм для меня не новость. Я часто пользуюсь той свободой, которую он дает. Я послала кучера Джона следить за вами, а сама побежала наверх, надела мой костюм для прогулок, как я его называю, и спустилась вниз, как раз когда вы уходили. Я следовала за вами до ваших дверей и убедилась, что мною действительно интересуется знаменитый Шерлок Холмс. Затем я довольно неосторожно пожелала вам доброй ночи и поехала в Темпл, к мужу.
      Мы решили, что, поскольку нас преследует такой сильный противник, лучшим спасением будет бегство. И вот, явившись завтра, вы найдете гнездо опустевшим. Что касается фотографии, то ваш клиент может быть спокоен: я люблю человека, который лучше его. Человек этот любит меня. Король может делать все, что ему угодно, не опасаясь препятствий со стороны той, кому он причинил столько зла. Я сохраняю у себя фотографию только ради моей безопасности, ради того, чтобы у меня осталось оружие, которое защитит меня в будущем от любых враждебных шагов короля. Я оставляю здесь другую фотографию, которую ему, может быть, будет приятно сохранить у себя, и остаюсь, дорогой мистер Шерлок Холмс, преданная вам Ирэн Нортон, урожденная Адлер".
      - Что за женщина, о, что за женщина! - воскликнул король Богемии, когда мы все трое прочитали это послание. - Разве я не говорил вам, что она находчива, умна и предприимчива? Разве она не была бы восхитительной королевой? Разве не жаль, что она не одного ранга со мной?
      - Насколько я узнал эту леди, мне кажется, что она действительно совсем другого уровня, чем ваше величество, - холодно сказал Холмс. - Я сожалею, что не мог довести дело вашего величества до более удачного завершения.
      - Наоборот, дорогой сэр! - воскликнул король. - Большей удачи не может быть. Я знаю, что ее слово нерушимо. Фотография теперь так же безопасна, как если бы она была сожжена.
      - Я рад слышать это от вашего величества.
      - Я бесконечно обязан вам. Пожалуйста, скажите мне, как я могу вознаградить вас? Это кольцо...
      Он снял с пальца изумрудное кольцо и поднес его на ладони Холмсу.
      - У вашего величества есть нечто еще более ценное для меня, - сказал Холмс.
      - Вам стоит только указать.
      - Эта фотография.
      Король посмотрел на него с изумлением.
      - Фотография Ирэн?! - воскликнул он. - Пожалуйста, если она вам нужна.
      - Благодарю, ваше величество. В таком случае, с этим делом покончено. Имею честь пожелать вам всего лучшего.
      Холмс поклонился и, не замечая руки, протянутой ему королем, вместе со мною отправился домой". Артур Конан Дойль. Отрывок из рассказа: "Скандал в Богемии".)
      
      
      Глава 10 (759)
      Конечно, очень многое быть может и понимается всеми нами (и мной в том числе), а многое так и остаётся каким-то нестерпимо-загадочным. И ты словно живёшь, а словно бы и не живёшь. Не живёшь - не потому что умираешь или умер уже, а просто запутанно всё в тебе чрезвычайно. И чтобы распутать это, даже не то что вечности не хватит (всё и всегда можно сделать быстро), а просто нет та то предрасположенности свыше. Понимаете? Ты живёшь, словно проживаешь в каком-то своём особого рода измерении, а на деле перед тобой и вовсе какое-то сродни безобразию. "Бывает же такое", - восклицаешь было ты, а нет, пустота всё, туман в голове да пустота; и даже оказывается так, что перед тобой и вовсе полнейшее безобразие. "И не будет ведь покоя", - думаешь ты после всего этого, и почти одновременно с этим понимаешь, что и вовсе сущий бред и чертовщина. А всё, что каким-то таинственным образом ещё вроде как и играет роль (пытается таким образом оказывать влияние), относится тоже к чему-то неподобающему да неизвестному. А может и неизведанному. Что тоже равносильно истине.
      
      
      Глава 11 (760)
      Случается, очень часто случается так, что мы иной раз чуть ли не одновременно и ведаем и не ведаем что творим да что происходит. И даже если получается порой сущее безобразие (так это можно было бы находить), всё равно оказывается нечто равносильно и откровенному непониманию. И подобное тоже случается. И тут уже не до того, понял ты что-то или нечто, или не понял (сейчас), или не поймёшь (никогда). Всё, конечно, и действительно относительно и страшно, но даже на такого рода испытаниях следует попросту закаливать себя, характер, психику, тренировать мозг, - укрепляя его. Ведь тут простое правило: чем больше вам труднее сейчас, тем легче стане после - если вы грамотно используете это вот "сейчас". Не для мук там разных душевных али физических, не для внутреннего безобразия да голословного обвинения себя в том да этом, - ещё прочие могут быть экзекуции разума, - нет, вам необходимо просто благодаря возникшим трудностям сейчас - обеспечить себе райскую жизнь в дальнейшем. А для этого - слушать, внимать, запоминать, гневаться - не явно показывая виду (дабы до поры до времени не выдать себя), ну а после вам может и разрешать поучаствовать в казни на гильотине всех этих подонков от власти. Вернее - власть уже априори оказалась .... Быть может ещё вам и топор дадут. И тогда - размахнись рука! Поистине, благодать наступит. Душевная. (Всех этих тварей, кои сейчас нами правят в стране, будут непременно судить. И вопрос времени и внешних обстоятельств, или им будут рубить головы при жизни, или выкапывать их из могил. Аминь. Да будет так. Нет им прощения за геноцид против собственного народа. Они меня обрекли на смерть из-за голода и холода - нет денег на еду, нечем оплачивать съёмное жильё, - потому и они для меня вне закона. Amen.)
      
      
      Глава 12 (761)
      Действительно всему своё истинное время (наступления). И когда оно случится, произойдёт, придёт, вот тогда многое поистине станет на свои какие-то особого рода места да порядки. Но и это ведь ещё не главное да не основное. В жизни зачастую может произойти и так, что мы по-своему (каждый за себя и - отчасти - про себя) увидит истину, испытает её, но будет она фактически совсем ничто в сравнении с какого-то особого рода ходом вещей.
      Но вот что любопытно. Даже тогда, когда, казалось, станет уже всё потеряно, в духе заротустровского Ницше родится сверхчеловек. И он после окажет такое огромнейшее влияние на всё и вся, что это совсем ещё не скоро будет объяснимым. А то быть может и никогда не будет таковым. Объяснение ведь, кроме прочего, не всегда и бывает разумным да истинным. Иной раз совсем какая-то суматошная то ли рапсодия, то ли пародия. Вот ведь в чём дело.
      
      
      Глава 13 (762)
      А порой и вовсе всё становилось и непонятно, и загадочно, - и даже как-то до боли удивления интересно и любопытно. Я ведь учёный по натуре. Исследователь. В первую очередь влияние бытия на психику. Исследовал. И всегда было много материала. Вот что интересно.
      
      
      Глава 14 (763)
      Ну а вообще-то конечно, - так уж если честно, - достаточно много странного и сейчас происходит и дальше ещё произойдёт. Просто оттого, что жизнь поистине порой играет такими чудодейственными красками, что может и не разберёшь, не поймёшь, отчасти не исследуешь даже; а это ведь самая что ни на есть настоящая истина. И даже никак не может быть иначе. Загадка, полагаете? Да нет, отнюдь. Чудеса какие-то попросту. (И даже в последствие очень приятно становится от подобного рода чудес, потому как очень многое обстоит так, что неизведано да непонятно и необъяснимо вам, - мне, вам, ему, её, им, проч.; но и не значит что это не существует; равно, впрочем, как и существует; видите ли, тут ведь и поистине напрашивается самая разумная, отчасти разумная, а так невероятнейшая загадка из всего того рода человеческого, который быть может лишь только или образовывается, или отчасти даже уже возник, появился на свет; и вообще, если разобраться, всё это иной раз так явно видно, что до ужаса понимаешь всю эту бестолковость правящей сволочи, и при этом ещё больше веришь науке. В тот же социальный сортинг профессора биолога Савельева. По крайней мере теоретически всё понятно. Аминь.)
      
      
      Глава 15 (764)
      Очень многое неожиданно почему да отчего кажется вдруг лукавым да неискренним. И совсем как будто необъяснимые обстоятельства происходят, если вдруг нам всем приходится ввязываться в некую особого рода игру. Да ещё и так, что словно бы она одновременно и происходит, и не происходит на самом деле. Ты вроде как слушаешь. Понимаешь. Изучаешь. Философствуешь даже отчасти. А перед тобой всё равно - и словно неожиданно от тебя - приоткрывается какая-то поистине загадочная то ли исповедь, то ли личность (бога, себя, бога в тебе или в тебе бога, памятуя словно апостола Павла, что бог внутри нас - царство божие внутри вас есть), и вот когда и правда происходит нечто подобное, тотчас же становится тебе как-то и вовсе запутанно да затуманено жить. Ты ведь вроде как и продолжаешь верить во всё это, но при этом замечаешь, как нечто потустороннее начинает вкрапливаться во всё это. И ведь правда интересно. И что даже потом ты уже видишь всё по-новому. По-другому. И даже отчасти веришь всем этим врагам народа, как в шутку их про себя называешь (это не те враги кои враги, это дети, играющие в войну, а не мерзавцы, кои осуществляют геноцид против собственного народа); так вот когда случается такое, ты понимаешь, что тебе уже может даже и объяснять ничего не надо. Ибо нет этого. Не существует. Да может и не было никогда вовсе. Аминь. (Ведь так иной раз бывает.)
      
      
      Глава 16 (765)
      Иногда не действует как будто донельзя самая простая связь - между людьми. А порой открывается какая-то загадочная истина. Мне видимо трудно... Мне ничего и никогда не трудно, но вот что касается других людей - то поистине трудно, ибо люди - есть люди, со своими интересами, задачами, проблемами, желаниями, и прочим, прочим, прочим. Именно потому мне и всегда трудно на кого-то воздействовать, ибо как раз воздействовать легко (в рамках того же гипноза, например), но совсем иной раз нет желания включаться в такую работу, потому что конечная цель порой яйца выеденного не стоит, как говорится в прекрасной поговорке.
      Ну а вообще интересно, конечно. Равно как ещё больше интересно будет, как и что станет дальше. Ведь так уж если разобраться, перед нами равным образом предстают и следы какого-то сумасшедшего безобразия, и вместе с этим такой же иной раз чудесной истины. А это уже как минимум интересно.
      
      
      Глава 17 (766)
      Иногда становится жить интересно. Любопытно жить - всегда. А вот, как говорится, собственно жить, это уже и не всегда чтобы так было легко. Вспомнил тех, кто помог мне сейчас выжить и перейти на следующий уровень бытия (ибо пока пандемия и общее заточение, я стал не только больше времени проводить на улице, но и несколько факультетов окончил с отличием и как бы попутно, - экзамены традиционно люблю сдать максимально досрочно и экстерном, чтобы потом просто поучиться, не отвлекаясь на глупости в виде задаваемых заданий да подготовки к сессии и выпускным; кроме того я всю жизнь был и остаюсь против любого рода экзаменов, ибо они только мешают учиться и приучают заучивать, а после заставляют забывать; поэтому начиная учиться, я быстренько всё изучаю сам, пишу дипломный проект, сдаю ректору, а после спокойно погружаюсь в изучение предмета; так мне проще. И это не сейчас, я всю жизнь так учился. Все свои полтора-два десятков вузов так окончил.)
      
      
      Глава 18 (767)
      И при этом я всё равно продолжал чувствовать истину. Понимаете, она, истина, ведь иной раз была мне сродни дочери; а когда-то и сродни невесты. Не жены, нет, жена это уже нечто чёткое да устоявшееся. Даже почти что устаканившееся. А тут как ребёнок. (Тем более и дочка, и невеста всегда дети, учитывая, что чем старше я становился, тем женился на много младше себя.)
      Ну а так вообще интересно. Не правда ли?
      
      
      Глава 19 (768)
      Поистине, загадка иной раз случается и происходит. Но ведь на самом деле, если рассудить, ничего чтобы такого странного и нет. Так, покажется лишь что-то. Но и это ведь совершенейшая ерунда. Ну а почему нет?
      
      
      Глава 20 (769)
      А порою кажется, что историю пишет случайность. Причём, как всегда очень бы хотелось свой случай отнести какой-нибудь предопределённости судьбы, но вот чаще всего случается какая-то случайная неопределённость (словно и так, и этак - а на деле и не так, да и не этак).
      И ведь всегда хочется узнать, что именно сейчас происходит. Вот ведь загадка...
      
      
      Глава 21 (770)
      Дело приближалось к концу. Впереди была победа. Совершеннейшая и абсолютная. И так обстояло дело, что я уже знал, что победил. Заранее знал. С детства всё-таки был этот дар. И я понимал, уже понимал, что так будет. Но мне пока не нужно, чтобы всё случилось сейчас или завтра. Для меня необходимо знать, что у меня есть дом, и в этом доме меня ждут. А я уже решу, когда. Аминь.
      
      
      Глава 22 (771)
      Всё видимо и действительно должно идти своим чередом. Причём, оно ведь не только должно, но так всё это и происходит. И если предположить, что когда-то случится нечто такое, что всяческим образом будет норовить выскочить из-под влияния то ли совести, то ли разума (иногда они идут своим путём и живут хоть и вместе, но отдельно друг от друга), но... В общем, даже несмотря на то, что всё это так, у нас всё равно есть ещё какие-то шансы выровнять ситуацию. Хотя и, как я понимаю, фактически всё ещё беспросветно да непроглядно. И даже очень и очень затуманено. Так ведь тоже бывает...
      
      
      Глава 23 (772)
      Порой было очень и очень затуманено и вообще - и в частности (и в душе, и вокруг). Сердце вообще давно уже живёт в каком-то особого рода напряжении. Но я полагаю, что оно так только закаляется. Укрепляется. И это так.
      А самое главное, что я ведь не сдавался. Вот в чём вопрос. Да и секрет, наверное, всего и вся как раз это.
      
      
      Глава 24 (773)
      А вообще, если разобраться, очень и очень много странного. Но пусть оно вас не смущает. Никого не смущает. Каждый вообще должен идти своим ходом. Так будет проще. Да и спокойнее. Аминь.
      
      
      Глава 25 (774)
      Жизнь бежит по своим волнам бытия, а всё то, что только ещё недавно, как казалось, представляло что-то из себя важное, является не более чем пустыми механизмами жизни. Насколько, конечно, всё может складываться таким образом, что вечность (пусть даже условной степени) способна возникнуть перед нами, да ещё так, что являться чем-то значимым или важным для нас. Я полагаю, что всё большей частью условно и необязательно. Да и жизнь, если признаться, всё больше бежит по своему какому-то - особого рода - кругу. Она как будто и есть - и её нет, и существует - и в то же время вдруг разом теряется во всём. И дело ещё даже обстоит таким образом, что словно и действительно нет всего этого. А то и вовсе ничего и не было. Так, фантазии, да и только. А то и просто - ничто. Пустота. (Сродни восточной.)
      
      
      Глава 26 (775)
      Я понимал, что ситуация сама по себе ещё весьма и весьма нерегулируемая. И даже отчасти загадочная, забавная, неясная. Но ведь нужно было что-то делать. Необходимо понимать, что вечно так не способно быть. Что ошибочность (если так, "по-научному") закралась чуть ли не в каждом слове, и просто обязано быть нечто, что переведёт жизнь в какое-то иное русло восприятия бытия. Что жизнь, конечно, продолжается, но вот характеристики бытийным аспектов жизни отчасти весьма и весьма подпорчены. И даже если мы предположим... (Что мы с вами предположим, друзья, когда такой хаос у соотечественников в мыслях и в делах их; я давно уже собираюсь на Запад, с детства, а может ещё и до рождения. А вот скоро сорок восемь и всё ещё тут. Не знаю. Загадка прямо какая-то. Но и тут же признаюсь, что, как и любого рода загадки - они мне априори просто нравятся, ибо это жизнь. Жизнь не в загадках, конечно, а в разгадках оных. Но то, что они задаются, это ведь такая прелесть. Научная прелесть, конечно же. Извините. Аминь. Будем жить!)
      
      
      Глава 27 (776)
      Конечно же, всё происходящее весьма оказывалось любопытным и значимым для меня. И даже, признаться, в какой-то мере ведь и правда было нечто сродни чудодейственному разуму, когда происходило то или это. Но вот что поистине любопытно. Всякий раз, когда я решал всерьёз чем-то заниматься, возникало множество порой самых мельчайших обстоятельств, кои меня отводили в сторону. А когда не собирался, всё возникало разом и намного, как я уже после понимал, лучше, нежели бы то было раньше. Вот ведь поистине парадокс, рассуждал я, а когда частота повторений стала буквально зашкаливать, понял, что это просто такая жизнь. То бишь в жизни, в нашем бытие, такие правила. Поистине, апостола Павла вспоминаешь с его - если хочешь быть умным в веке сем, будь безумным, чтобы стать умным. Аминь, однако. ("Никто не обольщай самого себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым". (1Кор.3:18)).
      
      
      Глава 28 (777)
      Да, много загадок дарит окружающий мир. И одна природа чего стоит, а мне вот люди всегда любопытны. Я большей частью людей изучаю. Поступки, поведение, характеры, это всегда несёт в себе нечто одновременно и удивительное, и чудесное, и очень по-своему интересное (когда, конечно, видна какая-то явная отгадка). Сам процесс познания интересен, но не процесс изучения. Изучения - это значит ты что-то не знаешь. Познание, когда знаешь и просто рассматриваешь как под микроскопом, отмечая мельчайшие детали и прочее. И то и то интересно, конечно, но как-то по своему.
      
      
      Глава 29 (778)
      Ментальность любого рода откровений является каким-то волшебным словом понимания, наверное, и вообще всего что происходит. Видите ли, тут ведь так всё получается, что вы словно живёте, проживаете, - а значит думаете и прочее разное, а на деле оказывается, что путаетесь ещё всё более и более. И когда оказывается так, что всё очень запутанно, вдруг приходит какая-то поразительная разгадка. И тотчас же всё становится на свои места. (Понимаете, это не значит ничего более из того, что я сказал. Здесь нет двойных смыслов. Хотя и понятно, что они заложены пластами, ибо каждый всё равно будет всегда понимать на уровне как раз именно своего восприятия мира, а значит и понимания населяющих этот мир людей.)
      
      
      Глава 30 (779)
      Поистине, всегда любопытно раскрывается сознание. И вы словно живёте в каком-то своём измерении. И даже отчасти вам кажется, что всё может быть и так и не так происходит. Начинаете задумываться над этим (понимая, что если ответ не лежит на поверхности, то ребусы сами по себе словно несправедливы для вас, ибо любое новое изучение лишь помогает возникнуть новым нейронам головного мозга да укрепить синоптические связи, связи между нейронами, но нисколько не постичь истину, коя как всегда и тумана и нелепа, ибо ответ почти всегда лежит на поверхности, от того и не замечаем сразу).
      
      
      Глава 31 (780)
      На фоне массового зомбирования, которое сейчас очень проявляется, явно видны и любопытнейшие подвижки в деле изучения личности людей. Этакой массовой психики. Но не психики в массе, а наблюдения отдельных людей и так в масштабе массы индивидов. Взять те же маски. Понятно, что психически здоровый человек, не зомбированный пропагандой, на улице маску носить не будет (ибо она нарушает дыхание и разрушает организм). Я маску нигде не ношу и специально общаюсь как можно с большим количеством людей. Ну я просто знаю, что вируса нет, а его придумала пропаганда. И я вижу, что некоторые ходят без масок. А вот остальные... И я чётко понимаю, и их уровень (помните социальный сортинг Савельева), и уровень разной правящей сволочи, коя закрыла парки и запретила людям заниматься спортом, загнав по домам и обрабатывая с громкоговорителей и обрекая тем самым на понижение иммунитета и со временем заболевание и вымирание. Поистине, враги народа. Дождались когда-то некоторые французской революции и гильотины. Интересно, повторяется ли история?
      
      
      Глава 32 (781)
      Когда оказывается так, что намечается огромнейшая недосказанность, недодуманность, недопонимание и прочее "недо-", - то перед нами оказывается нечто и на деле как минимум достаточно любопытное, что попросту требует дальнейшего осмысления (а значит и изучения, и анализа, и учения, - уже словно отсюда), и прочего всего, что так или иначе будет способствовать тому, что жизнь продолжается. Собственно, это ведь и всё, что истекает из нашего видения всего и вся. Жизнь - продолжается. Вот и всё. (И уже другим вопросом станет отчего жизнь должна именно по этому сценарию продолжаться и прочее, прочее, прочее. Это уже словно после и попутно.)
      
      
      Глава 33 (782)
      Я подумал о том, что судьба всегда делает подсказки, ибо я начинаю заниматься тем, что окажет влияние на жизнь в последствие - всегда перед тем... когда тем ещё не занимаюсь. Сначала начал коллекционировать картины, потом получил диплом искусствоведа. Сначала читал книги - потом стал сам писать. Сначала писал рукописи, потом получил диплом по филологии. Сначала философствовал - потом диплом по философии. Сначала предпочитал не мудрствовать лукаво, потом получил диплом теолога. Поистине, удивительно, а, не правда ли? Я бы даже сказал: удивительно и занимательно. Да, сначала любил историю - потом диплом по истории. Любил читать газеты - журналист. Любил кино - член ассоциации кинообразования (принят по приглашению основателя ассоциации, академика Фёдорова). Любил психотерапию - стал членом ассоциации психотерапевтов (принят по приглашению зав.кафедрой психотерапии профессора Курпатова). Любопытнейшие перипетии. Любил гипноз - прошёл обучение у академика Кандыбы, а после вместе с ним и преподавал. Да и во всём так. В спорте я точно также всегда был первым учеником - бокс, кикбоксинг, каратэ, ушу, рукопашный бой, самбо, борьба, всегда и везде. Вот ведь как бывает да случается...
      
      
      Глава 34 (783)
      А иногда случаются какие-то и вовсе забавные катаклизмы. И ты всё больше и больше понимаешь, что прав был профессор Савельев, разница в мозге у людей - между людьми - порой колоссальна, и тому, кому не дано от рождения или не развивает его, то он поистине тупит, тупит, тупит; и от этого всего становится, с одной стороны, страшно, а с другой, - чертовски смешно. (Помните, как у Высоцкого, смешно, не правда ли смешно, а он шутил недошутил, недораспробовал вино, и даже недопригубил, он всего лишь затеивал спор, неуверенно и не спеша, словно капельки пота из пор, из-под кож сочилась душа...)
      ("Кто-то высмотрел плод, что неспел, неспел,
      Потрусили за ствол - он упал, упал...
      Вот вам песня о том, кто не спел, не спел,
      И что голос имел - не узнал, не узнал.
      
      Может, были с судьбой нелады, нелады,
      И со случаем плохи дела, дела,
      А тугая струна на лады, на лады
      С незаметным изъяном легла.
      
      Он начал робко - с ноты "до",
      Но не допел ее не до...
      Недозвучал его аккорд, аккорд
      И никого не вдохновил...
      Собака лаяла, а кот
      Мышей ловил...
      
      Смешно! Не правда ли, смешно! Смешно!
      А он шутил - недошутил,
      Недораспробовал вино
      И даже недопригубил.
      
      Он пока лишь затеивал спор, спор
      Неуверенно и не спеша,
      Словно капельки пота из пор,
      Из-под кожи сочилась душа.
      
      Только начал дуэль на ковре,
      Еле-еле, едва приступил.
      Лишь чуть-чуть осмотрелся в игре,
      И судья еще счет не открыл.
      
      Он хотел знать все от и до,
      Но не добрался он, не до...
      Ни до догадки, ни до дна,
      Не докопался до глубин,
      И ту, которая одна,
      Недолюбил, недолюбил!
      
      Смешно, не правда ли, смешно?
      А он спешил - недоспешил.
      Осталось недорешено,
      Все то, что он недорешил.
      
      Ни единою буквой не лгу -
      Он был чистого слога слуга,
      И писал ей стихи на снегу, -
      К сожалению, тают снега.
      
      Но тогда еще был снегопад
      И свобода писать на снегу.
      И большие снежинки, и град
      Он губами хватал на бегу.
      
      Но к ней в серебряном ландо
      Он не добрался и не до...
      Не добежал, бегун-беглец,
      Не долетел, не доскакал,
      А звездный знак его - Телец -
      Холодный Млечный Путь лакал.
      
      Смешно, не правда ли, смешно,
      Когда секунд недостает, -
      Недостающее звено -
      И недолет, и недолет.
      
      Смешно, не правда ли? Ну, вот, -
      И вам смешно, и даже мне.
      Конь на скаку и птица влёт, -
      По чьей вине, по чьей вине?").
      
      
      Глава 35 (784)
      А очень многое ведь и правда порой кажется и загадочно, и нелепо. А стоит только приступить к разгадке оных тайн, и тотчас перед тобой всё и приоткрывается своим каким-то цветом. Нет, я рад что оно вообще приоткрывается. Где "при", там уже и открытие. Приставка ведь всегда большей частью иносказательна. Но вот каков парадокс. Перед нами ведь порой и правда намечаются какие-то любопытнейшие чудеса. И даже если предположить, что это так, и даже если понять (ну хотя бы попытаться оное допустить), что это и правда так, то не находите ли вы что само по себе открытие всего и вся является каким-то делом сумрачным, необъяснимым, отчасти даже неведомым и непонятным. Понимаете ли, что весь этот сумбур рано или поздно способен закончиться, - всё ведь когда-то заканчивается, - и тогда перед вами вспыхнет и вовсе златоглавая звезда - не имеющая, по сути, ни имени, ни звания, - да и не несущая в себе - равно как и собой - какой-то особого рода ответственности. Ну хотя бы просто потому, что это всё пустота и томление духа. Помните откуда? Аминь.
      
      
      Глава 36 (785)
      А ведь всё и правда слишком запутанно так, чтобы встречается. Да и я пребываю в собственном заточении... Удивительно, когда-то я называл себя, вторя Шопенгауэру, мизантропом, и жаждал такого заточения, чтобы ни с кем не общаться и всем быть обеспеченным. А вот когда мне такое дали - тотчас же начал сопротивляться. И я понимаю почему. А вы понимаете? За державу обидно, как в фильме "Белое солнце...". Мне просто не по себе (да что такое "не по себе", у меня ярость и гнев), когда обижают ребёнка или старика. А тут, то, что творится сейчас... Унижают людей, молодых и сильных, среднего возраста, но, если люди интеллектуально беззащитны, они всё равно как дети или старики. Это как в спорте, ты мастер - и дерись с мастером или тем, кто решил им стать. Но не избивай новичка или ребёнка.
       Я мастер международного класса. Заслуженного надо было пороги оббивать, я не люблю. Потому и квартиры от государства не получил, тоже надо было просить. Но не могу просить за себя. За других - могу. А за себя... Вот так и живу...
      
      
      Глава 37 (786)
      Видимо много в моём мире загадок, коли он таким вот образом (не знаю уж каким - странным да загадочным, одно слово) начинает отыгрывать своё собственное бытиё. И ведь на самом деле не сказать ничего личного (али иного), что так бы играло сейчас да безумствовало. А вот случается же такое....
      А какое - так и ни в сказке сказать, ни пером описать... Уж и поистине загадка.
      
      
      Глава 38 (787)
      Конечно же, на самом деле во всём этом загадки не больше, чем в сотворении мира. Загадка и там и там существует, конечно, но она не более явственно заметна, нежели чем вообще загадка бытия. А потому всё то, что кажется вам чем-то затуманенным да нелепым, не есть нечто поистине загадочное (да тем более необъяснимое), а попросту является формой особого рода тумана души; этакой, если позволите, фрагментацией ошибки. Коллизией сумрачности бытия. Бредом, в общем. Но не души, а разума.
      
      
      Глава 39 (788)
      А жизнь словно назло играет какую-то свою, особенного рода, пьесу. Но и это ведь даже ещё всё не так, просто потому, что разум бытия порой настолько сильно затуманивается, что даёт некоторые сбои (в анализе содержания жизни). И вот ведь что загадочно... Да нет... Хотя... Вот ведь что загадочно... Впрочем, загадки всегда существовали. Что о них говорить. Разгадок всё равно не всегда можно найти. Да и надо ли. Иной раз удобнее и просто поискать - этакий процесс ради процесса, поиск ради поиска.
      
      
      Глава 40 (789)
      Многое так и останется тайной (и раскроется спустя два столетия, как в случае с Шопенгауэром, который стал известен только через двести лет после смерти, ибо современники его восторгались Гегелем). Не знаю. Мне только мой внутренний голос всё время шепчет, чтобы я не растрачивал себя на доказательство ныне живущим (волей случая встречающимся на жизненном пути, - за что, скажу от себя, я всем им безумно благодарен, ибо они как раз отчасти, - правда лишь отчасти, но без них не было бы этого, - они мне помогают постигать время; время, в коем я живу, разумеется), а писал для будущих поколений. Да я и пишу, по всей видимости, как раз для будущих поколений. Ибо то, что происходит сейчас (когда я вижу отношение к себе, уважение, да, но не почитание), в общем, всё хорошо, всё правильно, всё так и должно быть (если одинокий король нищ, перед ним уважение что он король, его титул да статус, но ремесленник, имеющий жену, кухарку, детей и полный достаток в доме, исторически будет недоумевать. Впрочем, видимо потому я так не люблю мещанство. Аминь. И простите что не так.)
      
      
      Глава 41 (790)
      Я давно уже понимал, что если жизнь и представляла загадку, то загадку вполне разрешаемую. Вопрос был кто разгадывает, конечно, но видимо тут тоже свои собственные экзекуции разума. По крайней мере всё, по всей видимости, именно так. Аминь.
      
      
      Глава 42 (791)
      Фактически вы, - я, - думали, что нет выхода, что она рулит всё и вся, - а ведь оказывается, что судьба... Оказывается, что со временем всё расставляется на свои места и даже оказывается хорошо и правильно. А значит и незачем излишне переживать и расстраиваться. Это всего лишь страх перед чем-то новым. Но обновления необходимы. Жизнь ведь всё равно не стоит на месте. Помните, как сказал Экклезиаст, всё течёт, всё меняется...
      
      
      Глава 43 (792)
      А ведь поистине чудеса даже не то что случаются, а они так или иначе всё время сопровождают меня. И в этом есть свой резон. Укрепляется характер и множится вера. Вера множится, потому что пока укрепляется характер, появляется злость да настойчивость, помноженная на упорство, и когда становится совсем трудно - приходит помощь. Причём, такая помощь может подойти и заметно раньше. Там, наверху, всё чётко и ясно. Аминь.
      
      
      Глава 44 (793)
      И быть может будет когда-то то самое понимание (этакое понимание всех и вся), когда всё станет на свои места, когда будет кругом разум и разум у большинства, а меньшинство будет стремиться к этому самому разуму, и прочее быть может, и прочее, этакая утопия, ибо она, к сожалению, противоречит науке о мозге и психики соответственно, ведь если у одного мозг в сорок раз меньше чем у другого, но при этом он президент или министр (или, упаси господи, губернатор), то что тогда делать, когда такие ... у власти...
      
      
      Глава 45 (794)
      Дело обстоит таким образом, что никто из нас не знает да не ведает всего, но всё равно всё идёт по единожды заданному кругу. Поистине, только богу всё известно. Высшие, они же не так просты. Никогда никто не сможет увидеть их (по типу как слова евангелиста Иоанна, что бога не видел никто никогда: "Бога не видел никто никогда" (Ин.1:18)), но тем не менее знают, что он есть, точно также и всеми нами руководят законы жизни, придуманные не нами, и существующие до нас, и будут они существовать после нас. Сколько нам осталось. Раз, два, три - и всё. Все люди смертны. А некоторые, как говорил булгаковский Воланд, ещё и внезапно смертны...
      ("Надо будет ему возразить так, - решил Берлиоз, - да, человек смертен, никто против этого и не спорит. А дело в том, что..."
      Однако он не успел выговорить этих слов, как заговорил иностранец:
      - Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер.
      "Какая-то нелепая постановка вопроса..." - помыслил Берлиоз и возразил:
      - Ну, здесь уж есть преувеличение. Сегодняшний вечер мне известен более или менее точно. Само собой разумеется, что, если на Бронной мне свалится на голову кирпич...
      - Кирпич ни с того ни с сего, - внушительно перебил неизвестный, - никому и никогда на голову не свалится. В частности, уверяю вас, вам он ни в коем случае не угрожает. Вы умрете другой смертью".)
      
      
      Глава 46 (795)
      Порой становится интересно от обмана, который распознаю, и от которого становится грустно. Грустно и что люди не замечают унижения и то что во всём мире совершается подобное, полагая что люди - это тупое стадо, а кто против - в лагеря или штрафами загоним в могилу. Что же они всё-таки творят... И ведь это ужасно. Поистине, ужасно. (Но ещё ужасней, когда всё понимаешь, а сделать ничего не можешь. По домам загнали, чтобы люди не двигались, чтобы иммунитет был разрушен и смерть скорей наступила. По этим же причинам в парки не пускают, где свежий воздух. Штрафы. Причём оные могут приходить и просто так, словно по ошибке и особенно тогда, когда суды не работали. Какой ужас. Такой обман. Поистине, всё прогнило. Перемен, мы ждём перемен, как когда-то пел Виктор Цой. Уж поистине вечные слова на все времена и поколения...).
      ("Вместо тепла - зелень стекла,
      Вместо огня - дым,
      Из сетки календаря выхвачен день.
      Красное солнце сгорает дотла,
      День догорает с ним,
      На пылающий город падает тень.
      
      Перемен! - требуют наши сердца.
      Перемен! - требуют наши глаза.
      В нашем смехе и в наших слезах,
      И в пульсации вен:
      "Перемен!
      Мы ждем перемен!"
      
      Электрический свет продолжает наш день,
      И коробка от спичек пуста,
      Но на кухне синим цветком горит газ.
      Сигареты в руках, чай на столе - эта схема проста,
      И больше нет ничего, все находится в нас.
      
      Перемен! - требуют наши сердца.
      Перемен! - требуют наши глаза.
      В нашем смехе и в наших слезах,
      И в пульсации вен:
      "Перемен!
      Мы ждем перемен!"
      
      Мы не можем похвастаться мудростью глаз
      И умелыми жестами рук,
      Нам не нужно все это, чтобы друг друга понять.
      Сигареты в руках, чай на столе - так замыкается круг,
      И вдруг нам становится страшно что-то менять.
      
      Перемен! - требуют наши сердца.
      Перемен! - требуют наши глаза.
      В нашем смехе и в наших слезах,
      И в пульсации вен:
      "Перемен!
      Мы ждем перемен!"
      
      Перемен! - требуют наши сердца.
      Перемен! - требуют наши глаза.
      В нашем смехе и в наших слезах,
      И в пульсации вен:
      "Перемен!
      Мы ждем перемен!").
      
      
      Глава 47 (796)
      Сегодня день рождения покойного отца. Его убили вместе с мамой в их квартире. Написал сегодня...
      
      Две даты резко бьют под дых,
      Родителей убийство и рожденье.
      В рожденье их - я вспоминанию их.
      Ну а убийство, - это сожаленье
      
      За то, что не был сам я там;
      И за судьбу, должно быть, сожаленье.
      Я вечно буду жить, назло врагам;
      Побольше только бы терпенья
      
      Набраться. Да и сил
      Терпеть всё то, что происходит.
      Экклезиаст когда-то говорил,
      Что всё проходит, всё - проходит.
      
      Но жив ведь я, сыновья рана
      Горит в душе пылающим огнём,
      И где вы, мои папа, мама,
      А я живу, и вроде ни при чём
      
      Но это боль навеки, навсегда.
      Я знаю, не сопротивляюсь.
      Такая вот случайная судьба,
      И в мыслях попросту теряюсь...
      
      
      Глава 48 (797)
      Ну вот вероятней всего и мы подходим к завершению. Знаете, свои первые книги если я писал по какому-то плану, и то, далеко не все, то последние годы я работаю, лишь записывая то, что диктуют свыше. Когда-то, лет... да уже четверть века назад, я написал такое стихотворение.
      
      * * *
      Мне строчки медленно диктует высший голос,
      Божественную музыку в стихах.
      Из закорючек букв вдруг позолотой колос
      Из снов рождается, и пропадает страх.
      
      И меркнет свечки фитилек над книгой,
      Открытою когда-то на века.
      И я парю над этим грешным миром,
      И лишь строчит слова моя рука.
      
      С тех пор писал дальше, прозу, начав раньше и прервав, стал сочинять позже, а вот два с половиной десятилетия прошло, а получается, что пишу как раз именно так, как когда-то тогда почувствовал... Чудеса.
      
      
      Глава 49 (798)
      Порой намечается какая-то случайная греховная связь. Но происходит так лишь потому, что перед тобой она вспыхивает какими-то загадочными красками. И даже оказывается так, что ничего этого или нет, или не способно, чтобы было. Ну как бы не должно, понимаете. И потому, когда перед нами вспыхивает какая-то ярчайшая звезда собственного сознания (а равно и подсознания и прочего), то готовы потеряться все и вся, и, в том числе, конечно, потеряться я сам. А так, чтобы если по разумению... Разумению... Я очень часто видел, что то, что удаётся мне, у других как-то по глупости теряется и забывается. А то и попросту пропадает, исчезая при этом куда-то порой и вовсе в никуда. То есть растворяясь попросту, а на самом деле это не так. А что так - так это быть может и вовсе чёрт его знает.
      И по всему тому, получается, что мы и вовсе все словно бы заблудились то ли в невежестве, то ли в хамстве, а скорей всего попросту в какой-то невероятнейшей глупости, которая быть может на самом деле и не существует даже (а только нам кажется). Вот уж поистине парадокс... Даже не знаю, как так вышло, но ведь, чёрт возьми, - и с такой же тавтологией, ибо сильнее не скажешь, - чертовски интересно. Amen.
      
      
      Глава 50 (799)
      Многое поистине безгранично, и оно всё также замысловато теряется в пространстве - как и родилось когда-то на свет. И если жизнь ещё способна что-либо понять, то это лишь только ту какую-то (поистине) самую малость, которая в той или иной степени, мере (может и без степени, но в меру) станет оказывать именно на вас своё невероятнейшее влияние. И даже тогда, когда это произойдёт... А оно ведь непременно случится... Вот тогда и станет что-то более-менее понятно перед вами. А сама по себе истина вдруг окажется быть может и не существующей даже.
      И всё туман... И всё фейк. А среди ничего... А среди ничего, как у Высоцкого, возвышались литые ворота, и огромный этап, тысяч пять, у ворот тех сидел...
      ("Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем.
      Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом:
      Убиенных щадят, отпевают и балуют раем...
      Не скажу про живых, а покойников мы бережём.
      
      В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок -
      И ударит душа на ворованных клячах в галоп!
      В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок...
      Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
      
      Прискакали. Гляжу - пред очами не райское что-то:
      Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел.
      И среди ничего возвышались литые ворота,
      И огромный этап у ворот на ворота глядел.
      
      Как ржанёт коренной! Я смирил его ласковым словом,
      Да репьи из мочал еле выдрал, и гриву заплёл.
      Седовласый старик что-то долго возился с засовом -
      И кряхтел и ворчал, и не смог отворить - и ушёл.
      
      И огромный этап не издал ни единого стона,
      Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
      Здесь малина, братва, - оглушило малиновым звоном!
      Всё вернулось на круг, и распятый над кругом висел.
      
      И апостол-старик - он над стражей кричал-комиссарил -
      Он позвал кой-кого, и затеяли вновь отворять...
      Кто-то палкой с винтом, поднатужась, об рельсу ударил -
      И как ринулись все в распрекрасную ту благодать!
      
      Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:
      Это Пётр-старик - он апостол, а я остолоп.
      Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженых яблок...
      Но сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
      
      Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?!
      Мне - чтоб были друзья, да жена - чтобы пала на гроб,
      Ну а я уж для них наворую бессемечных яблок...
      Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
      
      В онемевших руках свечи плавились, как в канделябрах,
      А тем временем я снова поднял лошадок в галоп.
      Я набрал, я натряс этих самых бессемечных яблок -
      И за это меня застрелили без промаха в лоб.
      
      И погнал я коней прочь от мест этих гиблых и зяблых,
      Кони - головы вверх, но и я закусил удила.
      Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок
      Я тебе привезу - ты меня и из рая ждала!").
      
      
      Глава 51 (800)
      Ну а вообще, конечно, чертовски многое, очень многое, в мире интересно. И оно даже своими какими-то особыми красками проступает - словно навзрыд - сквозь нить бытия.
      А мы живём, и даже отчасти пытаемся уразуметь всё это безобразие.
      А вот и нет. Нет ничего. Там поистине пустота. Такие вот дела.
      
      
      Глава 52 (801)
      И вы способны словно бы жить в своём измерении. А может и нет. Загадка времени, она всё (и также со временем) расставит всё на свои места. А пока просто спасибо. И мой поклон. Действительно спасибо. (Ведь так иной раз важно что-то понять, в том числе, и нам самим, и возможно это когда мы проговариваем вслух. А творчество - это та же самая речь, не важно, будь то письмо, или живопись.)
      
      
      Глава 53 (802)
      Иной раз совсем словно новые испытания расставляет судьба. И мы радуемся этому. А после сожалеем. Но, - разбираясь, - вновь радуемся. А проходит время и удивляемся: бывает же такое.
      
      
      Глава 54 (803)
      Удивительная по накалу страстей исповедь, и при этом накал всё равно больше ощущается внутри психики, нежели чем выносится наружу. Все ли понимают, что на самом деле происходит? Враги народа уничтожают народ. А сами живут. И думают, наверное, будут жить вечно. Наивные. Сколько их, некогда всесильных, заканчивали то на виселице, то в доме престарелых, всеми брошенные и забытые. Ну да подождём. Уверен, история рано или поздно расставит всё на свои места. По крайней мере так было всегда.
      
      
      Глава 55 (804)
      Очень многое поистине изменится. Но любого рода ситуация даёт нам и понимание как надо действовать. Очень многое действительно изменяется. Кто был дураком - как-то разом проявился (особенно касается вечных правителей, их указы на виду, потому явно заметна глупость. На мой взгляд медицина бессильна, лучше сразу расстрелять, чтобы больше не вредили. Иначе снимешь такого с поста, он сменит фамилию, сделает пластику, и вновь где-нибудь выползет. А так, как говорилось в эпоху товарища Сталина, нет человека, нет проблемы).
      Кстати, смерть и правда самый универсальный выход. И особенно живуч тот, кто смерти не боится.
      
      
      Глава 56 (805)
      Вообще, конечно, ситуация всегда (любая ситуация) неоднозначна. Я против какого-то яркого безумия. А самое важное, чтобы не мешали просто. Но не так просто жить там, где обман на уровне власти. Ведь у них и суды судят заочно и не того, кого нужно. И не расстреливать же их за это... Хотя я и пониманию тридцать седьмой. Иначе осоловевшую от безнаказанности сволочь не остановить. (Я как Павка Корчагин, построил узкоколейку и умер; а пока строил - всего себя отдавал.)
      
      
      Глава 57 (806)
      Я по-своему отыгрывал собственную жизнь. И очень хорошо понимал, что очень многому ещё предстоит научиться. Выучить. Понять. У меня была катастрофическая тяга к знаниям. Я к ним стремился очень и очень сильно. Всё время что-то читал. Политология, экономика, юриспруденция, журналистика - это было то, что было с самого детства. История. Теология. Философия. Искусствоведение. Филология. Биология. Медицина. Психология. Психиатрия. География. Астрономия. Физика. Химия. Режиссура. Религиоведение. Физкультура и спорт. Поистине, список можно продолжать. Не бесконечно, нет, жизни не хватит, но, если я сейчас продолжаю учиться, значит на правильном пути; и значит путь этот продолжится. И я буду жить. Пока не умру. Ещё полвека надеюсь. Хотя может и уйду в один миг. Но пока воюем.
      
      
      Глава 58 (807)
      Молчать, конечно, и хорошо, и правильно, наверное. Но вот только это совсем не та порой ситуация, которая складывается и должна быть на самом деле. Всё как обычно намного туманнее, чем то ожидалось. Ну а что ожидалось, так это чаще всего не сбывается, а всегда будет нечто-то иное. Помните, как Толстой не раз описывал в романе "Война и мир" как всегда различались намерения движения войск на карте с реальностью: "Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert и т.д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции". Вот так и в жизни в полной мере. Поистине, Лев Николаевич как всегда прав...
      
      
      Глава 59 (808)
      Да, многое, конечно, ещё будет по-другому. Но вот что иной раз очень и очень удивительно. Если предположить, что мир движется по одному ему известному и привычному кругу. Это раз. Если люди, населяющие мир, имеют каждый свою собственную судьбу. Это два. То тогда получается, что уже изначально всё предопределено. И если какой-то остолоп стучит ногами в соседней квартире, то значит это, первое, по судьбе ему стучать, - и второе, по той же судьбе мне слушать его стуки. Ведь так получается. А для чего он стучит. Хотя да, у него своя судьба и он уже в рамках её отыгрывает свои композиции, отбивая чечётку собственной головой об стену. А я укрепляю характер, ибо не прихожу же к нему и не помогаю ему получше станцевать чечётку его головой об его стену. Тем самым я укрепляю характер. А он... А он движется по своему заданному кругу. (Это я так, размышляю про себя...)
      
      
      Глава 60 (809)
      Мне иной раз было обидно, что свои же книги не всегда мог выкупить из Канады и Германии (стран, издающих меня) для собственной библиотеки. Что-то мог. Но написано столько, что... Ну да поистине, всему своё время. Экклезиаст и тут как всегда прав. Всё предвидел. Ещё больше знал. И ещё больше не сказал. Оставляя право на то другим. Пророкам? Да нет. Хотя...
      Кстати, я ведь всё понимаю про себя. Когда-то трёхкомнатную комнатную квартиру продал, чтобы первую книгу издать. Так что...
      Да и не копил никогда. Прочитав в раннем детстве пьесу Островского, где Катерина обличает мещанство, я с тех юных лет и не любил тех, кто копит (на это наслаивалось наследие Советского времени); потому я предпочитал больше отдавать, чем... Вернее, я всё отдавал и доотдавался до того, что...
      
      
      Глава 61 (810)
      Я пьян, и на кухне сижу полуночной,
      Читая стихи сам себе.
      Я пьян, и в отпуск уехал бессрочный,
      Поставив крест на судьбе.
      
      И как будто давно - расписался в бессилии,
      И нет уж меня - один лишь обман.
      И только бродят кругом в изобилии
      Строчки, в которых для кого-то желанн...
      
      Но полно! Устал успокаивать себя же!
      Но полно! Зубами вены на запястьях рву!
      Но полно! И всё же, и всё же когда же
      Помянешь ты, Господи, душу мою...
      
      Когда-то я написал такое стихотворение. Сейчас пришли эти строчки...
      Любопытно, конечно, многое. Я по-своему всегда радостно и охотно изучал жизнь. Было ведь и правда интересно. Словно что-то новое мелькало, заигрывая какими-то особого рода красками (различных цветов, мотивов да напевов), и было ведь по-своему и действительно любопытно.
      Любопытно... Слово-то какое. Иной раз произносишь слова, и только при особого рода стечении обстоятельств начинаешь понимать их смысл. Да ещё и так понимать, как быть может и никогда разом не понимал. Тоже ведь бывает такое.
      
      А вообще я всегда и во всём шёл своей дорогой. Я не вписывался в шаблоны стиля, и я жил своим стилем, который накладывал смысл и на образ содержания меня.
      Я просто был всегда сами по себе. И этим горжусь! Аминь и Amen (одновременно и искренне).
      Простите...
      
      
      Глава 62 (811)
      Однако, если многое не понятно, то, наверное, ещё большее попросту требует своего особого рода изучения. Ведь мы должны тем или иным образом прикоснуться к загадке. И даже отчасти понять, что же такое происходит. А подобное можно понимать не сразу. Требуется какое-то особое время чтобы хотя бы элементарно разобраться. Но даже если нам будет казаться, что мы "разобрались", всё равно после будет возникать какое-то нечто, что тем или иным образом будет инсценировано как что-то по сути и необъяснимое даже. А на самом деле ведь просто вдруг всё разом станет на свои места. Понимаете? Разом. Станет. На свои места. Просто всему своё время...
      (Поистине, как тут не вспомнить бессмертного царя Соломона, писавшего под псевдонимом Экклезиаст и дающего род самому Христу:
      "Всему свое время, и время всякой вещи под небом:
      время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное;
      время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить;
      время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать;
      время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий;
      время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать;
      время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить;
      время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру". (Еккл.3:1-8)).
      
      
      Глава 63 (812)
      А помните у Асадова:
      "Она вошла, совсем седая,
      Устало села у огня,
      И вдруг сказала: "Я не знаю,
      За что ты мучаешь меня.
      
      Ведь я же молода, красива,
      И жить хочу, хочу любить.
      А ты меня смиряешь силой
      И избиваешь до крови.
      
      Велишь молчать? И я молчу,
      Велишь мне жить, любовь гоня?
      Я больше не могу, устала.
      За что ты мучаешь меня?
      
      Ведь ты же любишь, любишь, любишь,
      Любовью сердце занозя,
      Нельзя судить, любовь не судят.
      Нельзя? Оставь свои "нельзя".
      
      Отбрось своих запретов кучу,
      Сейчас, хоть в шутку согреши:
      Себя бессонницей не мучай,
      Сходи с ума, стихи пиши.
      
      Или в любви признайся, что ли,
      А если чувство не в чести,
      Ты отпусти меня на волю,
      Не убивай, а отпусти".
      
      И женщина, почти рыдая,
      Седые пряди уроня, твердила:
      "Я не знаю, за что ты мучаешь меня?".
      Он онемел.
      
      В привычный сумрак
      Вдруг эта буря ворвалась.
      Врасплох, и некогда подумать:
      "Простите, я не знаю Вас.
      
      Не я надел на Вас оковы"
      И вдруг спросил, едва дыша:
      "Как Вас зовут? Скажите, кто Вы?"
      Она в ответ: "Твоя Душа".)
      Поистине, Асадов бог поэзии. (Как и Бродский, как и Высоцкий, как и Пастернак, как и Есенин, как и Маяковский, как и многие другие, - и всегда особняком стоит Пушкин... Но как же Эдуарду Асадову всё-таки удавалось так писать... Поистине, только огромное личное горе, помноженное на величайшую самодисциплину... Сродни Павки в романе "Как закалялась сталь" Николая Островского...).
      
      
      Глава 64 (813)
      Я знаю, что всё ещё только начинает открываться. Каждому свой возраст. Те, кто ушли рано, - и открылось рано. У меня иначе. Я вообще что-либо понимать начал быть может и вовсе только совсем недавно. Да и то ещё чувствую, что это лишь период взросления. Ну, да каждому своё.
      
      
      Глава 65 (814)
      Мне кажется, что всё больше происходит странного, печального, загадочного.
      Ну а может попросту близится к завершению мой роман. Буквальный роман, не роман с жизнью, хотя и всякий раз, когда оканчиваешь что-то, создаётся ложное впечатление что уже всё. Приходится пить коньяк или сожалеть. В зависимости от погоды и состояния психики. Помните, как Шукшин в роли Егора Прокудина в калине красной говорит, что случается время, когда я бываю фантастически богат... Вот так и у нас. Бывает время, когда я ни капли не пью. А случается, что и иначе.
      ("- Эх, Егорушка...
      Егор даже вздрогнул и даже испуганно глянул на Любу: так похоже она это сказала: так говорила далекая преступная Люсьен.
      - Что?
      - Ведь и правда, пристал ты, как конь в гору... только еще боками не проваливаешь. Да пена изо рта не идет. Упадешь ведь. Запалишься и упадешь. У тебя правда, что ли, никого нету? Родных-то?..
      - Нет, я сиротинушка горькая. Я же писал. Кличка моя знаешь какая? Горе. Вот мой псевдоним. Но все же ты мне на мозоль, пожалуйста, не наступай. Не надо. Я еще не побирушка. Чего-чего, а магазинчик-то подломить я еще смогу. Иногда я бываю фантастически богат, Люба. Жаль, что ты мне не в эту пору встретилась... Ты бы увидела, что я эти деньги вонючие... вполне презираю.
      - Презираешь, а идешь из-за них на такую страсть.
      - Я не из-за денег иду.
      - Из-за чего же?
      - Никем больше не могу быть на этой земле - только вором. Это Егор сказал с гордостью. Ему было очень легко с Любой. Хотелось, например, чем-нибудь ее удивить").
      
      
      Глава 66 (815)
      Многое видимо из того, о чём пишу сейчас, после удалю при редактировании. Ну да и это правильно. Зато эмоции вынес из души. Ведь очень опасно, когда что-то копится у вас в душе. Понимаете?
      
      
      Глава 67 (816)
      Практически всё равно останется тайной за семью печатями пока не пройдёт определённое время. Как ни странно, но именно время всё расставляет всё на свои места. Именно время лечит. Именно время способствует одновременно и пониманию, и знанию, и проветриванию мозгов, и постижению тайн и расстановке всё по своим местам. Время. Не иначе как да что. (цитату Экклезиаста уже каждый помнит, не стану вновь цитировать. Повторю лишь, что всему своё время. Время разбрасывать камни, и время собирать камни.)
      
      
      Глава 68 (817)
      А иной раз становится попросту трудно откровенно что-то сказать или понять. И тогда молчишь, мычишь, смотришь, и даже не размышляешь или анализируешь, а скорее медитируешь в тщетном желании успокоиться душевно. Со временем получается. Важна настойчивость. А может уже и вовсе ничего не важно. Так, пустота да томление духа. Аминь.
      
      
      Глава 69 (818)
      Иногда я был способен (в своём желании) лезть на стену, но всегда сдерживал себя, переключая психику (посредством отвлечения внимания) на то или иное занятие. И это по-своему было правильно. Только, к сожалению, недолговечно.
      Но при этом стоило мне что-то или как-то подумать по новой (захотеть, возжелать, подумать быть может просто даже), как тотчас же по прошествии времени всё становилось на свои места. А то и даже казалось лучше, нежели чем было доселе.
      (И вот в таких парадоксах разума я жил. Кто-то бы сказал, что существовал. Ещё кто-то - выживал. Но это уже поистине детали. Самое главное... Самое главное - это впереди. Так и проще, и спокойнее. Да, пожалуй, и значимее тоже так. Такие дела, как говорил Курт Воннегут.)
      
      
      Глава 70 (819)
      Ну и конечно же, в душе я наслаждался моментом. Да, можно было что-то искать, чтобы стало лучше. Можно было что-то не потерять. Можно было... Да к чёрту то, что было бы можно. Живём сейчас. Сейчас и наслаждаться жизнью. А то, что было... Я скажу, что за период этого "потерянного" я также приобрёл немало. Понимаете ли. И тут кто знает, как и что лучше да полезней. Если исходить из судьбы, так и вовсе не о чем беспокоиться (а только благодарить или как минимум об этом не думать). Если исходить из потерь, тогда необходимо сопоставлять плюсы с общей закалкой психики (когда мы что-то теряем - это стресс, а если при стрессе не вешаемся или не пускаем пулю в висок - значит укрепляем психику; даже если выжили после пули или повешения). И помимо закалки (психики) - ещё и плюсы от вновь приобретённого (ведь закон сохранения энергии гласит, что если в одном месте что-то ушло, в другом прибавилось; соответственно, если применить к психике, если случилась потеря, то она компенсировалась приобретением; и кто знает, что лучше; может старое чем новое, конечно, но обычное новое ведь всегда лучше).
      
      
      Глава 71 (820)
      Конечно, бессмертный гений - это Высоцкий. И Бродский.
      Бродский когда-то сказал, что у Высоцкого высочайшие стихи. А ни один ни другой не укладывались в привычную гамму поэзии (существовавшей на тот момент в Советском Союзе). Бродского и Высоцкого не издавали. Одного выслали, второго побоялись из-за совсем уж мировой шумихи. В азиатской России всегда боялись цивилизованного Запада. Есенина довели до самоубийства через повешение. Маяковский сам пустил себе пулю в висок. Впрочем, вполне могли убить и одного, и второго. Одни Скрипали чего стоят. И так во все времена и во всех странах. Власть не брезгует ничем. Подло всё это. По мне лучше на честный бой и кто победит. Но не дуэль, как убили Пушкина, когда сначала один стреляет, после другой. Бой - это когда как на ринге. Или как в клетке. Двое входит - один выходит. Подонки они. Во все времена власть подонки. Власть - и обслуживающие их холуи.
      
      
      Глава 71 (821)
      ...А вот и некоторые мои стихи... тоже ведь хочется поделиться.
      
      * * *
      Не слышно в небе ни души,
      Не слышно ни души в округе.
      Лишь коршун в небесах кружит,
      Как память об ушедшем друге.
      
      Давно опала вся листва,
      На смену ей пришли сомненья.
      Да, видимо, молва права:
      Суть человечества в гоненье.
      
      Гоним я всюду, всем я враг,
      Природа рай тебе, бродяга.
      И мне до рая один шаг,
      До ада, правда, лишь полшага...
      
      
      * * *
      Уже идей не так и много,
      И годы пролетели без оглядки,
      Я не стою уже у каждого порога,
      И не хочу играть с судьбою в прядки.
      
      Меня не гложет грусть-тоска потери,
      Давно не радует успех победы.
      Я замечать стал вдруг что люди - звери,
      А на земле так мало веры.
      
      А за окном давно желтеет осень.
      С усмешкой собирая листья в стаю.
      На кудрях закружила проседь.
      О чем-то мне, наверно, намекая...
      
      
      * * *
      Навевает тоска одиночество,
      Уж не думаю я ни о чем.
      Смерть близка и ее высочество
      Будет музыкой в доме моем.
      
      Да не надо ребята мне музыки,
      Я без стона уйду в мир иной.
      Лишь ковыль зацветет и до одури
      Будет ветер горланить над мной.
      
      
      ***
      Неумолимо бьет нас всех судьба,
      Выдергивая лучших в одночасье.
      Устало изможденная слеза
      Сползла морщинкой и похоронила счастье...
      
      
      ***
      Разом смолкли шаги и остались в прошлом желания,
      Череда подконвойных ночей навевала тоску.
      И вопрос - не вопрос о возможности наказания,
      И давно не просился ответ чего я хочу.
      
      Постулат недоказанных истин, набивших оскомину,
      В пелене бесконечных этапов моя ли судьба,
      Из себя изгонял я предательскую истомину,
      И хотелось все бросить, да сослаться что жизнь такова.
      
      На запреты извне - ложились запреты внутри себя,
      Неразбавленным словом пытался спасти пустоту.
      А свобода совсем вроде как рядом была,
      Только видимо дверь открывал я все время не ту...
      
      
      * * *
      Не обижайтесь на меня,
      Обидеть вас я не хотел.
      Быть может только иногда
      Чуть свысока на вас смотрел.
      
      Но в этом нет моей вины,
      И ни о чем вас не молю;
      Лишь признаюсь я вам в любви,
      И ухожу, и ухожу...
      
      
      * * *
      Признайтесь мне, что любите меня,
      Мне этого так долго не хватало.
      При всех скажите, громко, не тая:
      Любимый! Я давно тебя искала!
      
      И пусть наивны нежные слова,
      Но для меня их нет сейчас дороже.
      Пусть даже скажете о том вы не любя,
      Так вышло, что для меня одно и то же.
      
      Почти одно и то же, ведь я вас люблю,
      И вновь в каком-то жутком изможденье,
      Теряя силы к вам бегу, бегу,
      А вы смеетесь в нервном исступленье.
      
      Да я и сам смеюсь как никогда,
      Смеюсь себе и про себя и все же
      Скажите мне, что любите меня -
      Нет этих слов для меня сейчас дороже.
      
      
      * * *
      1
      Я не верил, что тебя больше нет,
      Я боялся себе в том признаться.
      Я сложил из ромашек букет,
      И заставил себя улыбаться.
      
      2
      Видел я - как смутится она,
      А потом потихоньку заплачет.
      Ну а я - скажу не тая
      Что люблю, - и тут же заскачет
      
      В пляске нерв в изможденной душе,
      Разрывая сознание в клочья.
      Слишком поздно признался тебе,
      И вонзаются в сердце сучья
      
      Недосказанных слов и обид.
      И рыдает память; и раной
      Кровоточит мой мозг, и спит
      Вечным сном моя милая мама.
      
      
      * * *
      Я пьян, и на кухне сижу полуночной,
      Читая стихи сам себе.
      Я пьян, и в отпуск уехал бессрочный,
      Поставив крест на судьбе.
      
      И как будто давно - расписался в бессилии,
      И нет уж меня - один лишь обман.
      И только бродят кругом в изобилии
      Тени событий, мрак и туман.
      
      Но полно! Устал успокаивать себя же!
      Но полно! Зубами вены на запястьях рву!
      Но полно! И все же, и все же когда же
      Помянешь ты Господи душу мою...
      
      
      ***
      Теперь все чаще вспоминаю я былое,
      Этапы, переклички, лай собак.
      Скулит душа, воображение больное
      Рисует жизнь, да все не так.
      
      Из памяти не выбросишь срокА,
      И этот запах затхлый казематов.
      Всё ни к чему, и не поднимется рука
      Перечеркнуть все, и распятый.
      
      Перед собою сам я предстаю,
      И хочется напиться с горя водки,
      И все забыть, но все чего-то жду,
      Быть может снова новой ходки.
      
      И по этапам я шагаю улыбаясь,
      И зоны я по кругу обхожу,
      И на суде уже так не теряюсь
      Как в первый раз, и приговора жду.
      
      Кассационных жалоб не пишу, устал
      Суду пытаться правду донести.
      И в жизни столько раз я умирал
      От пули, от ножа, и от тоски.
      
      Пусть кто-то скажет: он со всем смирился,
      Я соглашусь: наверно это так.
      Но в ноги куму никогда я не клонился,
      И бил предателей и сук, чудак.
      
      И жизнь все больше стала походить
      На остов мыслей о хорошем;
      И я стремлюсь о прошлом позабыть,
      Хозяина забыть, и лагерь, впрочем
      
      У нас наивные какие-то мечты,
      За столько ходок - с зоной породнился,
      И вот теперь стал безразличен до молвы,
      И никогда ни перед кем я не таился.
      
      Открытый, честный, и простой,
      Без гонора, и без бандитской спеси,
      Я и сейчас по-прежнему такой,
      Живу как есть, и душу не калечу.
      
      
      ***
      1
      Наелся досыта мечтами,
      Любовь оставил позади.
      Не говорите мне устами,
      Люби, люби, ее люби.
      
      Ее уж нет, а те далече,
      Их прах развеяла судьба.
      Совсем уж мир наш быстротечен,
      Не задаю вопрос: когда
      
      Когда я снова встречу счастье,
      Да нет его, один обман.
      И ненавистен и ужасен
      Мне этот мир - такой бедлам.
      
      2
      Но еще я на что-то надеюсь,
      Но еще я чего-то жду.
      Но во что-то еще я верю,
      Но кого-то еще я люблю...
      
      
      ***
      Я устало притих в одиночестве,
      Коршун взмыл в облака и ушел,
      Вспоминаю с детства пророчество,
      Впрочем, времени ход все стер.
      
      - Как возможно такое? - воскликнул я,
      Эхом томно вздохнула судьба.
      Что ушло - ни за что не воротится,
      Никогда, никогда, никогда...
      
      
      ***
      Уходят резонансные герои,
      И тает в пустоте весна.
      Любовь ушла, об этом я не спорю,
      Поэтому и пью как никогда.
      
      А время позабыло полушубок
      Из зим и весен, это ль не судьба?
      И в мире столько еще шуток,
      И добрая их часть все про меня.
      
      
      ***
      Усладой губы целовались,
      Порхали бабочки вокруг.
      И ничего мы не желали,
      А лишь мечтали, чтобы вдруг
      
      Любовь меж нами на столетья,
      (А более - не проживем),
      Была без ссор и лихолетья,
      И жить всегда нам лишь вдвоем.
      
      Я полюбил - и это чудо,
      О эта сказка бытия.
      Пришла ко мне ты ниоткуда,
      Как и уйдешь ты в никуда...
      
      
      ***
      Я рифмовать пытаюсь строчки
      Души... Души...
      А там все ямы, ухабы да кочки,
      И нет впереди пути...
      
      ***
      Улетая туда, в небеса,
      Отчего-то просился обратно
      Можете просто судьба не моя, -
      Впрочем, это-то и занятно.
      
      Что да как - и всё не о том
      Я пишу - и стираю строчки.
      А жизнь калённым мечом
      Подчищает всё до точки.
      
      
      Глава 72 (822)
      Я так иной раз понимаю, что быть может и вовсе всё затуманенное придёт в мою жизнь. Да и в нашу тоже. И тогда окажется какая-то великого дела путаница. А может и вовсе какое-то душевное безобразие. И будет так, что... Впрочем, может ничего и не будет. Кто знает, кто знает...
      
      
      Глава 73 (823)
      Вот я что понимаю. Люди все может и грамотные да здравомыслящие (в рамках природной условности конечно), но никогда ни у кого нет полной информации (о том или ином предмете, событии, прочее), а люди судят - и судят, к сожалению, так, что после получается как в том испорченном телефоне, когда пока одну новость передали через десятки лиц, получилось то ли он украл, то ли у него украли... Вот так и у нас. Во-первых, полную информацию порой не знает даже сам человек (он мог что-то не увидеть, на эмоциях не заметить, на что-то не обратить внимание и прочее). Но он передаёт такую информацию кому-то. Заметьте, это уже частично искаженная информация. Далее, в зависимости от уровня образования, интеллекта, усталости, собственных внутренних установок и прочее - другой человек выслушает информацию, и поймёт уже по-своему. Передаст кому-то он неминуемо в собственной транскрипции. И чем больше людей, тем больше в конечном итоге всё изменится. А потому совет. Никогда не спорьте. Скажите себе, что каждый понимает в силу своего разума. И винить его за это нельзя. Отдайте пальму первенства другому, пусть он считает, что прав, поблагодарите "за науку", и бегите, бегите, бегите... помните, как у американского классика, кролик - беги...
      
      
      Глава 74 (824)
      Иногда очень многое становится на свои места, но оно точно также отдаёт в душе чем-то таким... Даже не странным да загадочным, а чёрствым чем-то, что-то такое, что непременно должно было бы случиться, произойти, когда-то точно быть, а не было, не выражалось ничем, не объяснялось, и даже как-то особенно и не приветствовалось. Просто было по-своему, и всё.
      
      
      Глава 75 (825)
      Многое, очень многое остаётся ещё закрытым. Как в плане получения информации, так и по поводу того многого, что по всей видимости действительно большей частью запутанно, нежели чем истинно. Ну да ничего. Иногда так тоже бывает.
      
      
      Глава 76 (826)
      А ещё случаются и чудеса. Особенно с русскими версиями "ворда". Да и с "ихними", впрочем, тоже (когда-то диссертацию по Кафке два раза "сочинял" заново, когда на ноутбуке она "вдруг" исчезла.)
      Мы победим. И это совершенно точно. А те, кто будут нам мешать, уйдут в пустоту. В дзен-буддистскую. Им там будет спокойнее. Будем жить!
      
      
      Часть 16
      Глава 1 (827)
      Любого рода ситуация всегда отчасти требует, как уточнения, так и пояснения. При уточнении можно не совершить "нечто", а с помощью пояснения - это "нечто" (уже совершённое) обосновать. И это не оправдание, это диалог. А любого рода диалог зачастую тем и хорош, что можно прийти к какому-то знаменателю. А если мы пришли к какому-то знаменателю, то перед нами открывается истина. Полностью она открывается или только частично - это уже другой вопрос. И таких вопросов, "других", может быть превеликое множество. Важно, чтобы понимать... Да хотя ведь и не важно так, чтобы что-то понимать. Всё равно, даже как будто что-то мы и понимаем, то большей частью догадываемся, лишь догадываемся, тем более что истина, как таковая, может быть и вовсе иной. Понимаете? Тут даже понимание не важно, ибо всегда на всё каждый из нас смотрит с позиции своей генетики, образования, интеллекта, воспитания, знаний (ибо образование может свестись лишь, как говорил Солженицын, к "образованщине"), да и вообще, порой влияет настолько огромнейшее количество факторов, что вроде как и ничего не надо вообще. Так, живёшь - живёшь, а остальное пустота да томление духа, как говорится.
      
      
      Глава 2 (828)
      Иногда не хватает воздуха разума. И при этом воздух есть, и разум. А вот не хватает. И это не значит, что мы говорим загадками. Чаще всего загадка сами по себе сокрыты в словах. А когда хочется, чтобы они выбрались да извлеклись на поверхность разума или психики (или хотя бы уж чего-нибудь), то перед нами поистине открывается нечто увлекательное. Да ещё настолько, что кажется оно порой и занимательным, и чудесным, и вообще, каким-то даже по особенному прекрасным. Ну а почему и нет. Тем более если всегда было только да, да, да. "Да" - и по ясности. "Да" - и по понимаю. "Да" - и согласно общей парадоксальности бытия. Да и вообще "да" - как "да". И ничего (и никак) иначе. "Да", оно ведь и есть просто "да", "да", "да".
      
      
      Глава 3 (829)
      Иногда слишком много кислорода может показаться избыточным. Ровно также, видимо, справедливо по отношению ко всему. Но и как же странно всё бывает. Одна и та же истина может быть правдивой для одних и ложной для других. Поистине, эпидемия коронавируса расставляет всё на свои места. И в мире многое изменится. Хотя бы в восприятии человека человеком. Или анализе всего и вся.
      Но весь этот хаос чётко и явно свидетельствует о том, что вы, - каждый из нас: вы, я, другие и прочие - могут (и можем) говорить о чём угодно, и всегда, - вы слышите: всегда! - найдутся те, кто это или одобрит, или не одобрит. (Первых - смело записывайте в ваши союзники, а вторые - пусть идут лесом, как говорится в русских пословицах да поговорках; их, конечно, было бы лучше расстрелять, нет человека - нет проблемы, как говорил товарищ Сталин, ну да так проблемы и так нет, всегда будет зло и добро, свет и тьма, глупость и разум, так что попросту, как бытует в молодёжи, "забейте").
      
      
      Глава 4 (830)
      А порой и вовсе словно сама жизнь оказывается в такого рода приключениях разума, что ни в сказке сказать, ни пером описать... А вообще я заметил (в свои уже через несколько дней сорок восемь), что быть образованным и быть умным это совсем-совсем разные понятия. Можно чертовски быть начитанным, можно знать много-много всего и различных наук, и при этом оставаться каким-то порой совершеннейшим дураком (так я себя иной раз считаю). И ведь любопытно, не правда ли? (И при этом, что обидно, дураков-то ты видишь. Вот в чём вопрос. Но тут скорее уточнение. Видишь ты глупцов. С совсем уж низким интеллектом. А тобой может править кухарка. Государством не может, Ленин, как помним, в своей полной фразе говорил, что, конечно, кухарка не может управлять государством, но фраза была настолько длинна, и так всё хотелось кому-то подогнать под контекст, что в итоге оказалось, что кухарка может управлять государством; да и бог с ним, практика показала что может - войска белой гвардии были разбиты малообразованными рабочими да крестьянами под руководством бывших "спецов", как их тогда называли (бывших офицеров царской армии невысокого ранга), - и в теории это ерунда, всё равно что капитан или полковник бьёт генерала, но на практике так и оказывалось и красная армия победила.
      
      
      Глава 5 (831)
      Иногда очень и очень важное находится перед вами и лежит даже не то что на поверхности, а просто настолько открыто, что нужно лишь только взять. А вы смотрите и рассуждаете про себя "достойны ли такого блага". Достойны! Берите!
      Я всегда старался брать. Хотя, признаюсь, пожалуй, ещё и рассуждал больше вашего. Пока со временем мне не сказали... Высший разум сам научил - что к чему. Аминь. И что ещё более правильнее - Amen. (Хотя всё есть игра слов. Бог, Дьявол, Иисус, Аллах, Будда, - заметили, кстати, две повторяющиеся буквы - в имени "Иисуса" - две "и", в имени Будды - два "д", в имени Аллаха - два "л". А в имени пророка Аллаха Мухаммеда - да благословит его Аллах и приветствует - два "м".)
      
      
      Глава 6 (832)
      А иногда кажется что-то знаменательным и чудесным, но мы ведь понимаем, что всё весьма условно; а потому и оказывается так, что вроде как и живём мы с вами, и даже думаем да рассуждаем о чём-либо, а впереди у нас такая... А вот тут двояко. У того, кто отчаялся - пустота. А у того, кто продолжает верить - истина и все блага; причём, как-то этак разом (подобное редко, но случается) - и земные, и небесные.
      Да будет так. У меня всегда был второй вариант. Amen.
      (Ибо я всегда верил Тертуллиану в его третьем веке - сколько прошло в наш две тысячи двадцать первый век - всегда верил Тертуллиану с его: "Credo quia absurdum" ("Верую, ибо абсурдно").
      ("Natus est Dei Filius, non pudet, quia pudendum est; et mortuus est Dei Filius, prorsus credibile est, quia ineptum est; et sepultus resurrexit, certum est, quia impossibile").
      ("Он родился сыном Божьим, был распят, так не стыдно умирать, но он воскрес, и это правда, хотя и это невозможно") - это в моём переводе с латинского.
      
      
      Глава 7 (833)
      Поистине, жизнь всё время расставляет на свои места, попутно загадывая (этак, задавая) задачки. И это ещё полбеды. И это ещё не страшно. И даже не опасно. Забавно то, что при всём этом возникают ощущения, которые отчасти ни с чем не сравнятся, но и при этом становятся какими-то до отчаяния странными да нелепыми.
      И вот ведь что ещё любопытно. Во всём этом возникает порой такой парадокс, что и вовсе кажется, что загадка. А на деле нет, ничто. Именно ничто. То есть ничего нет. Привиделось. Каково, а?
      
      
      Глава 8 (834)
      Мне всегда нравилось играть. Сначала выдавать себя за того, кто слабее, глупее, нежнее, а после смотреть реакцию. Если люди очень умные, мои инсинуации не прокатывали, и они делали вид, что ничего не было, - ну и я делал такой же вид.
      Большинство же людей поддавались на манипуляции. Тут же проявлялись негодяи, которые, подумав, что я слаб, решали меня тем самым подавить (получали отпор и мы с ними расставались).
      Другая часть, небольшая, вот с ними начиналась своего рода игра. Причём, признаюсь, они от этой "игры" всегда выигрывали больше, нежели чем я.
      
      
      Глава 9 (835)
      Во чтобы то ни стало, всегда и везде мы должны добиваться справедливости. И практика показывает, что не от того что люди стопроцентные гады да подонки с негодяями совершают они тупые и безмозглые деяния свои, а просто где-то что-то недопоняли, недоразобрались, недоуследили, в общем, не заметили. (Нет, не ступили. Не заметили. Я всегда предпочитал по-доброму относиться к людям. Это у меня от мамы. Мама математик, мозг которой работал всегда "на опережение" большинства, очень вежливо относилась к интеллекту людей, говоря вполголоса что они просто "не догоняют", а вот отец - с не меньшим, чем у матери интеллектом, просто рубил воздух, обзывая их тупыми дебилами. Ну да и мать иногда взрывалась, конечно. А я вот стараюсь вежливо. Пока хватает сил. После шашку наголо и ... оно всё конём, как говорится.
      
      
      Глава 10 (836)
      Интеллектуальное единство разума и чувств, это поистине то дорогое, что может и необходимо нам, но что совершенно не подходит под какое-то смысловое разумение.
      И вот ещё. Я очень чётко понимал, что мне необходимо. Я даже знал это (знал обычно намного задолго до реального воплощения). Но вот всегда превалировала во мне всё-таки больше игра, желание посмотреть на реакцию других (чаще даже в ущерб себе случались подобного рода экзекуции сознания). Но после ведь всё равно всё становилось на круги своя. Любопытно, на правда ли?
      
      
      Глава 11 (837)
      Я всегда очень чётко видел негодяев. То ли впечатление я производил глупца (видимо моё юморное шутовство их на то наталкивало), то ли они просто одичали от собственной безнаказанности, но факт оставался фактом, и мне этот факт был до боли души неприятен. (Впрочем, это лишь очередная, ещё одна, душевная рана, - сколько таких было за жизнь.)
      А ещё более интересное, что я редко, очень редко, когда говорил им то, что думаю (да и это старался завуалировать, дабы не обидеть).
      
      
      Глава 12 (838)
      Я часто рвался к какому-то душевному (скорее сродни душевного) исполнению, и был отчасти счастлив или невозмутим (иной раз подобное весьма схоже), что жизнь расставляла всё именно в таких вот единоборствах разума (это когда ум за разум заходит вы думаете? нет, всего лишь некая литературная аллюзия). И вот когда я ощущал, что действительно случается это, всё как-то разом становилось на свои места (не те места, которые были предназначены - согласно купленным билетам, - но места как места), и вот когда случалось подобное, я понимал, что всё несколько не по тому ходу движения двигается (простите за невольную тавтологию, но здесь уместно именно так).
      Да и вообще, порой у меня у самого какая-то мистика напрашивалась (но я ей не поддавался, зная наперёд, что мир всё равно алогичен, и бытие лишь отчасти определяет сознание, а скорее сознание - а значит за ним и бытиё, ибо бытиё это лишь наблюдаемое - и по своему - отмечаемое сознанием действие), так вот, скорее на сознание влияют факторы подсознания (коллективное бессознательное, родовые грехи, личное бессознательное и, уж извините, судьба), так вот влияют они все вместе, а иной раз вмешивается и вовсе какое-то случайное безобразие, и получается как в генетике, папа-мама умные, и сынок один даже такой же, бабушки умные, дедушки, прабабушки, прадедушки, пра-пра и даже пра-пра-пра - а один из дитей идиот. Не как диагноз, упаси боже, по психиатрии он проходил бы в разделе относительно здоровых, по жизни просто дебил. Тупой дурак, как говорят в народе. (А "народ" диагноз не ставит, он лишь "контрастирует факт".)
      (Вспомнился фильм режиссёра Бортко "Блондинка за углом" Гражданин, нет такой организации, народ...
      "- Молодой человек, почему Вы кричите?
      - Я спрашиваю: лук будет или не будет?
      - Ему моя душа не нужна, ему лук нужен!
      - А Вы мне не грубите! Меня очередь послала!
      - Молодой человек, вас очередь послать не может, потому что у нас нет такой организации - "очередь".)
      
      
      Глава 13 (839)
      Так хочется, конечно, расслабить мозг (иной раз). Но ты (я) всё также понимаешь, что как только ты входишь в транс, перед тобой раскрывается особенного рода сознание. И в том состоянии, - так как ты начинаешь видеть больше обычного, - ты и шаги предпринимаешь соответствующие (и все для перехода на следующую ступеньку бытия). А на тебя вдруг сваливается поистине и вовсе какое-то безобразие (в виде тупых людей, и это ещё бог с ним, но вот необходимость им доказывать хоть часть истины, да и большей частью дабы отвязаться, тут и вовсе тупик разума). Но слава богу есть один великолепнейший способ. Уйти в тень. Исчезнуть с радаров. Пропасть с эфира. И после всё само собой расставляет на свои места. И тотчас же устаканивается мир и спокойствие. Amen.
      
      
      Глава 14 (840)
      Многое для всех не объяснишь. А если попытаешься, не поймут. Иной раз у меня создаётся впечатление, что свои книги я пишу для себя. Но себя я не читаю. (Пушкина, Набокова, Кафку, Шекспира, Воннегута, Бродского, Довлатова, Гоголя, Чехова, Пастернака, Солженицына, Шопенгауэра, Ницше, Фрейда и множество других - в списке несколько сотен имён минимум (кого я перечитываю минимум от трёх-пяти раз, кого-то и по сорок), а так тысячи (из тех, кого перечитываю от двух раз), и десятки тысяч, кого хоть когда-то читал (моя библиотека - а её я прочитал всю и не раз - более пятидесяти тысяч томов; это к слову).
      На самом деле читал большее количество авторов, ибо многих в электронном виде вследствие что не всегда найдёшь бумажный источник (дороговизна никогда не интересовала, на книги я потратил поистине миллионы и нисколько не жалею, и готов потратить в несколько раз больше - да так и будет, в моих планах купить замок и сделать из него музей книг - этакую огромнейшую библиотеку - я не оговорился, музей - где сотни тысяч изданий, библиотеку - где они дублированы и их можно читать, - за исключением первого экземпляра, так сказать, "для истории").
      Люблю вас, друзья, кто понимает мою мысль. Ведь если читаете, уже неспроста и вам свыше дано это. (Помните, как самый жёсткий гонитель первых христиан, Савл, убивал их сотнями и сотнями сотен, вешал, бросал львам на съедение, сжигал на столбах, используя в качестве освещения в ночное время, и вот он, Савл, после явления ему Господа, Иисуса Христа, написал две третьих Библии, приняв самое уважаемое в христианской мифологии имя - апостол Павел.)
      ("Савл же, еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа, пришел к первосвященнику и выпросил у него письма в Дамаск к синагогам, чтобы, кого найдет последующих сему учению, и мужчин и женщин, связав, приводить в Иерусалим. Когда же он шел и приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба. Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна. Он в трепете и ужасе сказал: Господи! что повелишь мне делать? и Господь сказал ему: встань и иди в город; и сказано будет тебе, что тебе надобно делать. Люди же, шедшие с ним, стояли в оцепенении, слыша голос, а никого не видя. Савл встал с земли, и с открытыми глазами никого не видел. И повели его за руки, и привели в Дамаск. И три дня он не видел, и не ел, и не пил. В Дамаске был один ученик, именем Анания; и Господь в видении сказал ему: Анания! Он сказал: я, Господи. Господь же сказал ему: встань и пойди на улицу, так называемую Прямую, и спроси в Иудином доме Тарсянина, по имени Савла; он теперь молится, и видел в видении мужа, именем Ананию, пришедшего к нему и возложившего на него руку, чтобы он прозрел. Анания отвечал: Господи! я слышал от многих о сем человеке, сколько зла сделал он святым Твоим в Иерусалиме; и здесь имеет от первосвященников власть вязать всех, призывающих имя Твое. Но Господь сказал ему: иди, ибо он есть Мой избранный сосуд, чтобы возвещать имя Мое перед народами и царями и сынами Израилевыми. И Я покажу ему, сколько он должен пострадать за имя Мое. Анания пошел и вошел в дом и, возложив на него руки, сказал: брат Савл! Господь Иисус, явившийся тебе на пути, которым ты шел, послал меня, чтобы ты прозрел и исполнился Святаго Духа. И тотчас как бы чешуя отпала от глаз его, и вдруг он прозрел; и, встав, крестился, и, приняв пищи, укрепился. И был Савл несколько дней с учениками в Дамаске. И тотчас стал проповедовать в синагогах об Иисусе, что Он есть Сын Божий. И все слышавшие дивились и говорили: не тот ли это самый, который гнал в Иерусалиме призывающих имя сие? да и сюда за тем пришел, чтобы вязать их и вести к первосвященникам. А Савл более и более укреплялся и приводил в замешательство Иудеев, живущих в Дамаске, доказывая, что Сей есть Христос". (Деян.9:1-19).
      
      
      Глава 15 (841)
      А знаете, что получается всегда удивительно (и это я не раз и не два замечал). Всё в итоге оказывается так, как угодно мне (согласно для моего высшего блага). Поистине. Спасибо - Высшие!
      Amen.
      
      Глава 16 (842)
      А ведь и правда где-то (рядом... рядом...) бродит истина.
      И она поистине (!) приходит в ту душу, которая не только предрасположена к тому, но и жаждет на то высшая душа - душа свыше над нашими мирскими душами.
      И вот тогда и правда наступает царство истины. И Пилат у Булгакова ведь всё-таки понял после что это так. Потому и не мог успокоить душу свою душу после смерти. А поначалу ведь как хорохорился...
      ("- Я думаю, - странно усмехнувшись, ответил прокуратор, - что есть еще кое-кто на свете, кого тебе следовало бы пожалеть более, чем Иуду из Кириафа, и кому придется гораздо хуже, чем Иуде! Итак, Марк Крысобой, холодный и убежденный палач, люди, которые, как я вижу, - прокуратор указал на изуродованное лицо Иешуа, - тебя били за твои проповеди, разбойники Дисмас и Гестас, убившие со своими присными четырех солдат, и, наконец, грязный предатель Иуда - все они добрые люди?
      - Да, - ответил арестант.
      - И настанет царство истины?
      - Настанет, игемон, - убежденно ответил Иешуа.
      - Оно никогда не настанет! - вдруг закричал Пилат таким страшным голосом, что Иешуа отшатнулся. Так много лет тому назад в Долине Дев кричал Пилат своим всадникам слова: "Руби их! Руби их! Великан Крысобой попался!" Он еще повысил сорванный командами голос, выкликая слова так, чтобы их слышали в саду: - Преступник! Преступник! Преступник! - А затем, понизив голос, он спросил: - Иешуа Га-Ноцри, веришь ли ты в каких-нибудь богов?
      - Бог один, - ответил Иешуа, - в него я верю.
      - Так помолись ему! Покрепче помолись! Впрочем... - тут голос Пилата сел, - это не поможет. Жены нет? - почему-то тоскливо спросил Пилат, не понимая, что с ним происходит.
      - Нет, я один.
      - Ненавистный город... - вдруг почему-то пробормотал прокуратор и передернул плечами, как будто озяб, а руки потер, как бы обмывая их, - если бы тебя зарезали перед твоим свиданием с Иудою из Кириафа, право, это было бы лучше.
      - А ты бы меня отпустил, игемон, - неожиданно попросил арестант, и голос его стал тревожен, - я вижу, что меня хотят убить.
      Лицо Пилата исказилось судорогой, он обратил к Иешуа воспаленные, в красных жилках белки глаз и сказал:
      - Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорил ты? О, боги, боги! Или ты думаешь, что я готов занять твое место? Я твоих мыслей не разделяю! И слушай меня: если с этой минуты ты произнесешь хотя бы одно слово, заговоришь с кем-нибудь, берегись меня! Повторяю тебе: берегись!
      - Игемон...
      - Молчать! - вскричал Пилат и бешеным взором проводил ласточку, опять впорхнувшую на балкон. - Ко мне! - крикнул Пилат.
      И когда секретарь и конвой вернулись на свои места, Пилат объявил, что утверждает смертный приговор, вынесенный в собрании Малого Синедриона преступнику Иешуа Га-Ноцри, и секретарь записал сказанное Пилатом".)
      ("Всадники остановили своих коней.
      − Ваш роман прочитали, − заговорил Воланд, поворачиваясь к мастеру, − и сказали только одно, что он, к сожалению, не окончен. Так вот, мне хотелось показать вам вашего героя. Около двух тысяч лет сидит он на этой площадке и спит, но когда приходит полная луна, как видите, его терзает бессонница. Она мучает не только его, но и его верного сторожа, собаку. Если верно, что трусость − самый тяжкий порок, то, пожалуй, собака в нем не виновата. Единственно, чего боялся храбрый пес, это грозы. Ну что ж, тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит.
      − Что он говорит? − спросила Маргарита, и совершенно спокойное ее лицо подернулось дымкой сострадания.
      − Он говорит, − раздался голос Воланда, − одно и то же, он говорит, что и при луне ему нет покоя и что у него плохая должность. Так говорит он всегда, когда не спит, а когда спит, то видит одно и то же − лунную дорогу, и хочет пойти по ней и разговаривать с арестантом Га-Ноцри, потому, что, как он утверждает, он чего-то не договорил тогда, давно, четырнадцатого числа весеннего месяца нисана. Но, увы, на эту дорогу ему выйти почему-то не удается, и к нему никто не приходит. Тогда, что же поделаешь, приходится разговаривать ему с самим собою. Впрочем, нужно же какое-нибудь разнообразие, и к своей речи о луне он нередко прибавляет, что более всего в мире ненавидит свое бессмертие и неслыханную славу. Он утверждает, что охотно бы поменялся своею участью с оборванным бродягой Левием Матвеем.
      − Двенадцать тысяч лун за одну луну когда-то, не слишком ли это много?
      − спросила Маргарита.
      − Повторяется история с Фридой? − сказал Воланд, − но, Маргарита, здесь не тревожьте себя. Все будет правильно, на этом построен мир.
      − Отпустите его, − вдруг пронзительно крикнула Маргарита так, как когда-то кричала, когда была ведьмой, и от этого крика сорвался камень в горах и полетел по уступам в бездну, оглашая горы грохотом. Но Маргарита не могла сказать, был ли это грохот падения или грохот сатанинского смеха. Как бы то ни было, Воланд смеялся, поглядывая на Маргариту, и говорил:
      − Не надо кричать в горах, он все равно привык к обвалам, и это его не встревожит. Вам не надо просить за него, Маргарита, потому что за него уже попросил тот, с кем он так стремится разговаривать, − тут Воланд опять повернулся к мастеру и сказал: − Ну что же, теперь ваш роман вы можете кончить одною фразой!
      Мастер как будто бы этого ждал уже, пока стоял неподвижно и смотрел на сидящего прокуратора. Он сложил руки рупором и крикнул так, что эхо запрыгало по безлюдным и безлесым горам:
      − Свободен! Свободен! Он ждет тебя!
      Горы превратили голос мастера в гром, и этот же гром их разрушил.
      Проклятые скалистые стены упали. Осталась только площадка с каменным креслом. Над черной бездной, в которую ушли стены, загорелся необъятный город с царствующими над ним сверкающими идолами над пышно разросшимся за много тысяч этих лун садом. Прямо к этому саду протянулась долгожданная прокуратором лунная дорога, и первым по ней кинулся бежать остроухий пес.
      Человек в белом плаще с кровавым подбоем поднялся с кресла и что-то прокричал хриплым, сорванным голосом. Нельзя было разобрать, плачет ли он или смеется, и что он кричит. Видно было только, что вслед за своим верным стражем по лунной дороге стремительно побежал и он.
      − Мне туда, за ним? − спросил беспокойно мастер, тронув поводья.
      − Нет, − ответил Воланд, − зачем же гнаться по следам того, что уже окончено?
      − Так, значит, туда? − спросил мастер, повернулся и указал назад, туда, где соткался в тылу недавно покинутый город с монастырскими пряничными башнями, с разбитым вдребезги солнцем в стекле.
      − Тоже нет, − ответил Воланд, и голос его сгустился и потек над скалами, − романтический мастер! Тот, кого так жаждет видеть выдуманный вами герой, которого вы сами только что отпустили, прочел ваш роман. − Тут Воланд повернулся к Маргарите: − Маргарита Николаевна! Нельзя не поверить в то, что вы старались выдумать для мастера наилучшее будущее, но, право, то, что я предлагаю вам, и то, о чем просил Иешуа за вас же, за вас, − еще лучше. Оставьте их вдвоем, − говорил Воланд, склоняясь со своего седла к седлу мастера и указывая вслед ушедшему прокуратору, − не будем им мешать.
      И, может быть, до чего-нибудь они договорятся, − тут Воланд махнул рукой в сторону Ершалаима, и он погас.
      − И там тоже, − Воланд указал в тыл, − что делать вам в подвальчике?
      − тут потухло сломанное солнце в стекле. − Зачем? − продолжал Воланд убедительно и мягко, − о, трижды романтический мастер, неужто вы не хотите днем гулять со своею подругой под вишнями, которые начинают зацветать, а вечером слушать музыку Шуберта? Неужели ж вам не будет приятно писать при свечах гусиным пером? Неужели вы не хотите, подобно Фаусту, сидеть над ретортой в надежде, что вам удастся вылепить нового гомункула? Туда, туда.
      Там ждет уже вас дом и старый слуга, свечи уже горят, а скоро они потухнут, потому что вы немедленно встретите рассвет. По этой дороге, мастер, по этой.
      Прощайте! Мне пора.
      − Прощайте! − одним криком ответили Воланду Маргарита и мастер. Тогда черный Воланд, не разбирая никакой дороги, кинулся в провал, и вслед за ним, шумя, обрушилась его свита. Ни скал, ни площадки, ни лунной дороги, ни Ершалаима не стало вокруг. Пропали и черные кони. Мастер и Маргарита увидели обещанный рассвет. Он начинался тут же, непосредственно после полуночной луны. Мастер шел со своею подругой в блеске первых утренних лучей через каменистый мшистый мостик. Он пересек его. Ручей остался позади верных любовников, и они шли по песчаной дороге.
      − Слушай беззвучие, − говорила Маргарита мастеру, и песок шуршал под ее босыми ногами, − слушай и наслаждайся тем, чего тебе не давали в жизни, − тишиной. Смотри, вон впереди твой вечный дом, который тебе дали в награду. Я уже вижу венецианское окно и вьющийся виноград, он подымается к самой крыше. Вот твой дом, вот твой вечный дом. Я знаю, что вечером к тебе придут те, кого ты любишь, кем ты интересуешься и кто тебя не встревожит.
      Они будут тебе играть, они будут петь тебе, ты увидишь, какой свет в комнате, когда горят свечи. Ты будешь засыпать, надевши свой засаленный и вечный колпак, ты будешь засыпать с улыбкой на губах. Сон укрепит тебя, ты станешь рассуждать мудро. А прогнать меня ты уже не сумеешь. Беречь твой сон буду я.
      Так говорила Маргарита, идя с мастером по направлению к вечному их дому, и мастеру казалось, что слова Маргариты струятся так же, как струился и шептал оставленный позади ручей, и память мастера, беспокойная, исколотая иглами память стала потухать. Кто-то отпускал на свободу мастера, как сам он только что отпустил им созданного героя. Этот герой ушел в бездну, ушел безвозвратно, прощенный в ночь на воскресенье сын короля-звездочета, жестокий пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат".)
      
      
      Глава 17 (843)
      Когда-то мой покойный отец говорил (и не раз), что я совсем не пользуюсь своими способностями. С годами я стал понимать, как он был прав. Но вот пока все "чудеса" случаются на девяносто девять и девять процентов лишь когда я отключаю свой земной мозг (как говорила подруга-экстрасенс - ведьма, если по-русски - в добром отношении, конечно, ведьма - та что ведает, ведать - знать, знать - понимать, понимать - разуметь, ну и дальше логическую цепочку сами, без меня), так вот и она тогда говорила, - поясняя слова моего отца (коего она не видела, но знала), - что мне нужно отключить свой земной мозг, на мирском языке это убрать все "зачем" и "почему", и просто быть во сто крат увереннее в себе... (Я думаю - уверен - такой совет подойдёт каждому! Попробуйте - по трезвому - представить, что в вас литр коньяка - и пойти на амбразуру. Масштабы условны, конечно, но суть от этого не меняется.)
      
      
      Глава 18 (844)
      Поистине, какое, вероятно, великое счастье всю жизнь прожить с одной женщиной. Вам есть что вспомнить двадцать-тридцать-сорок и более лет назад, но вы сидите в своём болоте отношений и ничего не ведаете сверх того. У меня к пятидесяти ностальгия, иной раз думаешь, что и правда хорошо вот так вот раз - и вспомнить что было тридцать лет назад, да и человек рядом чтобы вспомнил. Да понимаешь, что уже давно больше десятка сменилось таких людей (больше, уже третий скоро), а рядом с тобой ребёнок, который и не родился тогда... А ты вдыхаешь благодаря этому новое счастье бытия - и всё тотчас же уходит на второй - третий - пятый - сотый - план; а тебе хорошо, приятно и спокойно. И самое главное (основное составляющее бытия) - душевно комфортно. Поистине, аминь, а? А ведь и правда - Amen.
      
      
      Глава 19 (845)
      Ну а в жизни всё идёт своим чередом. И этот путь почти непременно должен быть таким, какой он складывается в итоге. А если что-то, как вам кажется начинает выбиваться из привычного круга вещей, внимательно слушайте знаки (ведь это может всего лишь добрый знак), и сделайте из минуса - плюс. Если повезёт, конечно. Но если по судьбе, и если внимательно "услышали" знак, тогда всё сложится как полагается. Как и должно быть, то есть. Аминь.
      
      
      Глава 20 (846)
      Многое, очень ещё многое, конечно, остаётся тайной за семь печатями. Но на самом деле не всё так просто. И не сложно тоже, конечно. Просто так зачастую обстоит дело, что перед нами рано или поздно откроется великая истина. И вот когда она откроется, когда запустится весь этот процесс "pro et contra" (за и против), вот тогда быть может и подойдёт чистой воды истина. Ну а пока наблюдаем, господа хорошие, пока наблюдаем, уважаемые присяжные заседатели (ведь мы все так или иначе да некотором роде присяжные заседатели, ибо мы, народ, люди, судят власть, а не она нас, если помним, демократия - в переводе как раз власть народа, народа - над властью, а то что эти интеллектуальные оборванцы от власти придумали, тут уж одному богу лишь только ведомо...).
      
      
      Глава 21 (847)
      А иной раз я очень и очень чувствовал, как поступает радость и счастье (благо даст радость, радость перейдёт в счастье). И от этого действительно становилось весело в душе. Душа в такое время расцветало какими-то своими особыми красками. Да ещё так, что становилось совсем-совсем легко. Легко так, что душа летала. Попутно душа пела. Иногда танцевала. Порой пыталась затянуть песню. В общем радовалась. И это хорошо. И это правильно.
      
      
      Глава 22 (848)
      Иной раз мутился разум от ощущения возвышенных перспектив собственного бытия. Становилось душевно радостно и приятно. И почти тотчас же при это вспыхивала искрами душа (эти искры походили на фейерверки). И тогда уже и вовсе случался какой-то парад. Так что было действительно и радостно, и приятно, и душевно комфортно. Так и только так. Amen.
      
      
      Глава 23 (849)
      Мы думаем отчасти о том же, и верим почти в тоже. То же что и вы. Мы - это я. Вы - это тоже я. Каждый из нас отдельно, но при этом мы всегда вместе. Понимаете, парадоксов в жизни обычно случается больше, чем того быть может и следовало. Но если предположить, что мы почти и не идём по пути следования; а если также (тут же) заметить, что мы - если честно - и не ведаем как нам будет по-настоящему душевно комфортно, то тогда, собственно говоря, и жизнь - она не жизнь, да и смерть условна. (А вот если смерть условна - не есть ли тогда это всё - всего лишь вечная жизнь. И мы пытаемся постигнуть тайну мироздания да бытия, а пред нами лишь только истина, да ещё какой-то туман небольшой. Ну или этакий небольшой туман.) Amen.
      
      
      Глава 24 (850)
      Но самое главное не потерять разум. Помните, как у Пушкина, не дай мне бог сойти с ума, уж лучше посох и сума, уж лучше труд и глад. Не то что разумом своим я дорожил, не то что б с ним расстаться был не рад. Когда б оставили меня на воле, как бы резво я пустился в дикий лес. Я пел бы в пламенном бреду, я задыхался бы в чаду нескучных струйных грез. И я б заслушивался волн, и я смотрел бы счастья полн в пустые небеса. И сильный, смелый был бы я, как вихорь роющий поля, ломающий леса. Да вот беда, сойдешь с ума и станешь страшен как чума, тотчас тебя запрут. Посадят на цепь дурака, и за решётку как зверька дразнить тебя придут. А ночью буду слышать я не голос звонкий соловья, ни шум ночной дубров. А крик товарищей моих, да брань смотрителей ночных, да шум да звон оков... И вот именно это поистине страшно. Сойти с ума. Потому пока мы здесь, пусть лучше уж так. (А знаете что самое любопытное?! Вы не узнаете сами что сходите с ума или уже сошли. Тут, конечно, не должно быть Чеховской палаты номер шесть, когда здорового признали больным, потому что сами идиоты, но в жизни мне пришлось ещё в молодости столкнуться с рядом подобных безобразий, может потому и по одному из образований я врач-психиатр. Этак, на всякий случай. Тем более что научился понимать больше обычного. Даже больше коллег-врачей-психиатров. Не все были "там". Помните "Сталкер" Тарковского.
      Будем жить!
      
      ("Не дай мне бог сойти с ума.
      Нет, легче посох и сума;
      Нет, легче труд и глад.
      Не то, чтоб разумом моим
      Я дорожил; не то, чтоб с ним
      Расстаться был не рад:
      
      Когда б оставили меня
      На воле, как бы резво я
      Пустился в темный лес!
      Я пел бы в пламенном бреду,
      Я забывался бы в чаду
      Нестройных, чудных грез.
      
      И я б заслушивался волн,
      И я глядел бы, счастья полн,
      В пустые небеса;
      И силен, волен был бы я,
      Как вихорь, роющий поля,
      Ломающий леса.
      
      Да вот беда: сойди с ума,
      И страшен будешь как чума,
      Как раз тебя запрут,
      Посадят на цепь дурака
      И сквозь решетку как зверка
      Дразнить тебя придут.
      
      А ночью слышать буду я
      Не голос яркий соловья,
      Не шум глухой дубров -
      А крик товарищей моих,
      Да брань смотрителей ночных,
      Да визг, да звон оков".)
      
      
      Глава 25 (851)
      Многое, очень многое из того, что кажется непонятным сейчас, откроется после. При должном усердии, разумеется, и если на то будет ниспослано свыше. А оно будет послано, если они решать, что время пришло и вы достойны. Понимаете, тут ведь просто всё не просто так. И всё должно непременно идти своим чередом. Ну как-то так... (улыбаюсь за вас и про себя, и за нас. Спасибо!)
      
      
      Глава 26 (852)
      Да ведь может и жить приходится один раз, а когда радуетесь этому, так перед вами словно алыми розами вспыхивает рассвет удачи. Удача вообще должна всегда присутствовать. И если она начинает каким-то образом появляться перед вами, - улыбнитесь. А если (не дай бог) начинает досаждать вам (бывает и такое, сам прошёл, ибо глуп, но учусь, стараюсь по крайней мере), если это так, то в таком случае улыбнитесь про себя, паузу возьмите небольшую, три, пять минут, головой об стену - или об пол - по бейтесь, помолитесь если умеете. И ничего не говорите, за вас всё решат (учитывая общую, уж извините, "дебилизацию" - от ключевого слова "дебил", - то есть умственно ограниченный человек, но не идиот патологический, а по жизни просто дурак).
      Ну а вообще мне нравится (приемлем для меня) подобный формат диалога. Там, где я сейчас живу в двадцать первом веке (Невский район Санкт-Петербурга) напоминает мне восьмидесятые города Краснодара, только тогда я был интеллигентным и начитанным восемнадцатилетним мальчишкой, мастером спорта по боксу, к слову, с отцом, которому дали одиннадцать лет вместо высшей меры за якобы экономические преступления - он был "любимчик" генсека и Ильич ему многое прощал в руководстве сельхозхимией РСФСР, а сейчас поистине... Хотя мне уже под пятьдесят. (Впрочем, рост мой сто восемьдесят пять так и остался, вес сто двадцать пять так и остался, звание мастера международного класса и достижение чемпиона мира так и остались, авось, как говорится, справимся с басурманами - то бишь хулиганами; а то с годами и вес к девяносто восьми килограммам можно, это когда совсем нет живота и только пресс).
      
      
      Глава 27 (853)
      Ну да это ведь только иногда чтобы такое понимание али единство (в душе... в душе...) находилось, и когда придёт своё время, или наступит время его (а оно - и "придёт", и "наступит" - помяните моё слово), и вот когда подобное нечто, то что тогда в полной мере и в полнейшем вашем... Спасибо вам, в общем. Тогда я поверю. Я и сейчас верю. Оказия лишь иной раз случается. Как-то так накатывает ум на разум. Да и словно смеются они окаянные (ум да разум) навзрыд. А во время смеха - шутят. Но не словами, - а аккордами. Поистине, и вовсе мракобесие. Уж извините. Amen.
      
      
      Глава 28 (854)
      А вот, друзья, что поистине (слава Высшим, им благодаря) понял я, и что фактически меняет общую ключевую линию понимания всего и вся. (Причём, эти выводы не сиюминутны, а как минимум тремя да четырьмя десятилетиями подтверждаются, - три, сам, четыре, мама.) Женщина - главная. Да, она тупа. Да, я вообще женщин, если честно, ненавижу (женщин как мыслителей, но при этом полтора десятка браков если кто скажет - там женщины как... нет, впрочем, не шлюхи, хотя и... Но шлюх было несколько сотен, а жён всего чуть больше десятка...).
      Женщина умнее. Не умнее... Мудрее? Не мудрее... Но женщина это та, что смогла обмануть и Адама, и пыталась обманут Бога... Хитрая она. Ну и мужчины есть хитры. Умная? Да, первым человеком дважды Нобелевскую премию именно женщина первой получила (по химии и физике, Склодовская-Кюри), - даже раньше мужчин, - но... Хотя... Ева... Склодовская-Кюри... Дважды Нобелевская премия (Мария), а после и её дочь тоже Нобелевский лауреат (Ирэн). Мужчины кто дважды тоже есть, трое: Лайнус Полинг - по химии и премия мира, Джон Бардин - по физике дважды, Фредерик Сенгер - по химии дважды.
      
      
      Глава 29 (855)
      Посмотрел свой возраст. Вперёд. Даже с учётом "вредных привычек" девяносто два, девяносто три точно. Вероятно, девяносто семь. Хочется за сто семь. Да, так называемые "вредные привычки" (коньяк) - это для меня лекарство в мои сейчас сорок семь (через четыре дня сорок восемь; через десять минут - через три уже; стреляют. Салют. Фейерверк. Надо же. К словам. Высшие! Спасибо! Или как принято - Благодарю!). Впрочем, и паузы между допингом иной раз на годы, что тоже правда. Так что, поживём - увидим... (...фейерверк закончился. И я его уже как оч-ч-чень давно не слышал.)
      
      
      Глава 30 (856)
      Многое уж поистине и правда останется в каких-то веках да загадках. Но и значит ведь это, что попросту время ещё не сыграло свой ход; не спело песню; не придумало противоядие. И всё это вкупе означает что всё - ещё - впереди. Поистине, аминь. Да и никак иначе. Аминь - он и есть аминь. То бишь, - да будет так. Amen.
      
      
      Глава 31 (857)
      Многое начинается так, что после и не ведаешь как должно окончится. А случается и наоборот. И тогда оказывается, что пред нами порой самое сущее безобразие. Но оно себя никак не проявляет. Отчасти не показывается даже. Но ты точно знаешь, что в свой срок оно "полыхнёт".
      Любопытно, не правда ли.
      
      
      Глава 32 (858)
      Иногда достаточно быть может лишь отпустить ситуацию. Не думать какой она может получиться на выходе, не высчитывать все за и против, а просто отпустить (психологически) и понаблюдать. И со временем то, что в введении разума - останется, остальное (лишнее) уберётся. Да так это всегда было. Значит будет и сейчас. Аминь.
      
      
      Глава 33 (859)
      Я не думаю, что нам с вами необходимо сейчас как-то излишне задумываться над тем, что происходит нечто странное или загадочное. Нет, поверьте мне, совсем нет. Всё на удивление до боли и просто и понятно. Просто ситуация выглядит таким образом, что требуется лишь совсем небольшие какие-то действия для нашего какого-то понимания. И если это всё действительно так, то значит всё именно так и будет. А если начнутся какие-то пустые разногласия (я не думаю, что они могут нести в себе какую-то основу), то тогда тотчас же будет всё и иначе, и по-другому и по правильному. Вот такие дела.
      
      
      Глава 34 (860)
      И мне всегда казалось очень удивительным, насколько чётко и правильно так всё случалось. Ведь вы словно проходили все эти этапы, понимания, какие-то свершения при этом (возможно ведь, что так), а пред вами чистой воды открывалась истина. И было поистине - и хорошо, и приятно.
      
      
      Глава 35 (861)
      И фактически ты уже понимаешь - что окружающий мир ты не понимаешь. И это страшно и печально. Ты знаешь, что способен понять его лишь при определённом ракурсе восприятия (со множеством условностей), и тут же - тотчас же - что-то в голову отдаёт тебе что это глупо, нелепо, коварно, несчастно быть может даже. Но ведь это и правда так.
      
      
      Глава 36 (862)
      На удивление алкоголь (коньяк с молодости и сейчас, а в юности начинал с вина, каждому своё) раскрывает сознание. Ты словно понимаешь, что вырвался из заколдованного круга бытия и не только сам можешь сказать намного больше (чем даже мечтал во сне), но и другие "раскрываются" точно также. А значит тебе тотчас же становится легко и приятно.
      Впрочем, всё относительно. И на всё воля божья. Аллаха. Будды. Христа. Кришна. Прочее. Всё едино - ибо на всё высшие силы остальное лишь разница в переводах. Amen.
      
      
      
      Глава 1 (863)
      Очень многое уходило куда-то в этакое "верхолетие" чудес. ("Верхолетие" - слово быть может новое, ну да, как говорится, прошу любить и жаловать.)
      
      
      Глава 2 (864)
      Поистине, иной раз и ум на разум какой находит, а порой и разгильдяйство свыше. Да ещё такое порой откровенное... Тупое... Али только вздохнёшь, да промолвишь про себя "Бывает де такое". Помните, как в словаре у Владимира Даля: "Ни в городе Богдан, ни в селе Селифан" (у Гоголя читали; помните? Ведь там великолепно в Мёртвых душах... поистине...: "Один Бог разве мог сказать, какой был характер Манилова. Есть род людей, известных под именем: люди так себе, ни то ни се, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан, по словам пословицы. Может быть, к ним следует примкнуть и Манилова".)
      
      
      Глава 3 (865)
      Приходило какое-то особое понимание всего и вся. Нельзя сказать, чтобы оно было каким-то странным или загадочным. Скорее всего и правда превалировало слово "особое". Особенным казалось всё. Деревья. Лица прохожих. Даже их походки казались странными, словно они не едут, а, - почти касаясь земли, но всё равно чуть приподнявшись, - плавно летят. А они ведь шли. Я хорошо знал (из прошлой жизни) что люди хотят. Летают птицы. Ползают гады. А тут...
      В такой вот начинавшейся фантасмагории я понимал, что всё и правда очень и очень будет непредсказуемо. Даже быть может - плачевно. Но даже и это ещё полбеды. (Хотя какая беда? Не люблю слово "беда". Так, инсинуация мысли разве что; мысли. Пошедшей не туда и не затем.) И вот оказывается вдруг (даже словно этак "вдруг"), что всё чертовски... Нет, не загадочно. Любая загадка рано или поздно имеет свой ответ (даже математические теоремы, не разгаданные десятки лет, рано или поздно такие как Перельманы разгадывают). А тут дело совсем иного рода. Совсем иного...
      
      
      Глава 4 (866)
      В полной мере разгадать, конечно, что происходит невозможно (ну или пока затруднительно), но существуют ведь и другие методики определения необходимости существования того или этого начала. Да и, так уж если разобраться, существуют порой совсем уж какие-то правила того, что происходит всё так или этак. Да, конечно, очень много надуманного да условно искаженного (психика человека в отношении другого индивида зачастую работает как испорченный телефон, часть информации искажается, другая часть теряется, новая домысливается). А потому и получается в итоге не совсем то что хотелось бы (особенно если учитывать, что пока ещё и точно неизвестно что хотелось бы; традиционно больше известно, чего бы не хотелось). Ну и понятно, что это всё равно ещё почти ничего (ибо не важно то что непонятно да необъяснимо, тем более нелепо, когда неизвестно).
      
      
      Глава 5 (867)
      Многое в мире так и останется загадкой даже после разгадывания. Свойстве человеческой психики подвергать всё сомнению и, в том числе (есть такая категория лиц), подвергать сомнению уже давно всё доказанное. (Заметьте, это не то что научный прогресс, да, всем известно, что даже кандидатская, а уж не то что докторская диссертация начинается с того, что в науку вносится что-то своё, а в предисловии отмечается, что вот те-то да эти-то всё указали, а на это-то не обратили внимание, а мы, - я, то бишь, в научных работах всё от третьего лица, этакая ложная скромность, - мы мол обращаем внимание, нашли мы истину - дайте нам за это кандидатскую или докторскую. А потом другие также скажут, что мы не до конца нашли и попросят свою кандидатскую или докторскую, этакий вечный и довольно пустой процесс, ибо серьёзных открытий всегда кот наплакал - коты не плачут - потому и получается вечная научная игра). Но я сейчас не об этом. Я о тех индивидах, которым даже совершенно доказанные истины - не истины, ибо хочется погреться в лучах славы Фрейда, Ницше, Шопенгауэра и других, список длинен, обвиняя давно ушедших людей в том... Ну да о глупости пусть пишут на страницах книг других авторов. Я об этом не пишу. Я вообще стал замечать, что всё больше пишу для тех, кто понимает. Если в моих ранних книгах ещё были пласты сознания (в зависимости от уровня образованности каждый видел что-то больше и больше), то теперь число "пластов" заметно сузилось. И даже сузилось значительно. То ли я стал старый, то ли такой период времени сейчас. (Послезавтра мне сорок восемь настоящих живых лет. В ранних книгах я всегда намеренно завышал возраст героев, - в том числе, если писал от первого лица, - а вот теперь и завышать особо не надо. Всё движется своим чередом. А когда мне будет девяносто - вот тогда я буду писать с особым удовольствием свой возраст. Мысли ведь уже будут заметно мудрее. Особенно после ста лет. Там уж и вовсе станет чертовски интересно. Но, опять же, интересно прежде всего мне. Ибо поэт да писатель открывает истину в независимости от возраста. Некоторое перечитываю то, что в семнадцать лет написал, и вижу ту мудрость, которой и сейчас ещё нет. И это себя перечитывая. А взять Бродского или Есенина, Пушкина или Маяковского... Что там говорить. У истинных Гениев всё ещё и раньше, и чётче, и сильней, и ярче. Вечная им память. Amen.)
      
      
      Глава 6 (868)
      Если вам вдруг начинает казаться то, о чём вы знали раньше что этого нет (или что всё не так), то это или к вам пришла мудрость, или сумасшествие. (Начало сумасшествия, ибо пока ещё вам кажется, что "кажется", вы относительно нормальны, ибо психам уже ничего не кажется и они полностью уверены, что живут в том мире в котором живут, он для них оптимальный, а для вас ненормальный, равно как для них - ненормальным кажется ваш мир; но это их "кажется" в данном контексте уже как априори - то бишь истина без доказательств, потому как оные не требуются).
      Согласитесь, достаточно много всё-таки в мире запутанностей. И ведь чем больше живёшь, тем больше, - при должном усилии, разумеется, - оные находишь, раскрываешь, отгадываешь, - да и вообще, скажу я вам, чертовски всё интересно.
      
      
      Глава 7 (869)
      Мир сам удивительно и непонятно порой расставляет какие-то свои приоритеты. И даже может так показаться, что нечто странное да загадочное будет ещё впереди. А что-то уже как будто бы видится нам (но ещё не всё до конца очерчено да выверено). И всё-таки, несмотря ни на что, ты понимаешь, что не только живёшь, но и будешь жить дальше. И это особенно вызывает отдельные чувства, потому как ты точно также знаешь, что твои близкие умрут. Не все, не все. Но ещё печальнее от того, что ты знаешь кто. Но не имеешь права о том сказать... И лишь только печально ждёшь... (Иной раз я спрашиваю себя, к чему такой мой дар свыше, когда я знаю кто умрёт, с кем будет беда, когда это произойдёт и что с кем-то случится дальше... Но тотчас же умолкаю, понимая, что если так распорядились свыше, то Высшие лучше всё знают... То, что не станет родителей, я знал как минимум за год до их смерти... И знал, что их не станет вместе и сразу... И психологически год себя готовил, ибо понимал что это судьба и мне ничего не сделать чтобы уберечь их... Им не говорил. Да и что толку говорить вам, что вы умрёте завтра или через год, кто этому поверит. Кто мне поверит, если самому Иисусу не верили! (А ведь распяли, убили, оклеветали, оболгали... И теперь новый век с его рождения начинается... Люди... Эх, люди...)
      
      
      Глава 8 (870)
      Мне очень многое казалось, что не передать (душевно). Ещё большее я сам по пути терял (да растеривал). Но всё подобное было для меня непринципиально, мелочи, ибо богатая душа. Я даже в смерть шагну - её обозвав сволочью. Авось одумается она, дура. Впрочем, мы ещё повоюем. Завтра (уже завтра) сорок восемь. К разговору вернусь после ста четырнадцати лет. Поживём - увидим. Будем жить! (Маэстро, будем жить!!)
      ("- Командир! Все преходяще, а музыка - вечна?
      Улыбнулись пилоты, и Скворцов подытожил: Будем жить!
      - От винта, скомандовал, вскакивая, Титаренко.
      А Зоя вспомнила: Слушайте, ну, мы когда-нибудь услышим лучшего солиста Первого Украинского?
      - Будущего солиста Большого театра? - улыбнулся Скворцов, а Титаренко небрежно добавил: Так это запросто!.. - и взмахнул рукой.
      Вступила музыка.
      И запел Скворцов. Умел петь!
      - Нiч яка мiсячна, зоряна, ясная...
      Прекрасен голос, и прекрасна песня.
      - Видно, хоч голки збирай...
      Нет, не зоряна и не ясная ночь проходит перед нами под эту песню. В бушующем огне горящих городов. Разрываемая вспышками десятков орудийных стволов.
      - Вийди, коханая, працею зморена, Хоч на хвилиночку в гай!..
      Не выйдет дивчина в гай, она в этот час в измазанной окопной глиной шинели, сгибаясь, как тростинка, под непосильной тяжестью, тащит из боя изранненого, в кровавых бинтах солдата.
      - Ти не лякайся, що своi нiженьки. Вмочиш в холодну росу...
      Засмущались летчицы. Задумчивые девичьи лица.
      - Я ж тебе, вiрная, аж до хатиноньки Сам на руках однесу.
      Еще звучит песня, свежо, чисто, сильно, а в небе мгновенно вспухают грязно-белые облачка разрывов.
      ...Остервенело работают автоматические зенитки.
      ...Два самолета кружат в небе. Огненные трассы перечеркивают небо, впиваются в машину.
      Звучит песня.
      - Я ж тебе, вiрная, аж до хатиноньки...
      В горящей кабине Скворцов, сжав зубы, ведет самолет. Черный дым окутывает летящую прямо на нас грозную машину. Оборвалась песня. Стало поразительно жутко тихо. Наискось через экран падает горящий самолет. И отчаянный крик комэска:
      - Серега, прыгай! Прыгай, Серега!
      Тяжелый, надрывный вой горящей и падающей машины. Но перекрывая его, в охваченной пламенем кабине кричит Скворцов, из последних сил нацеливая самолет, - и крик его эхом отдается в небе:
      - Ребята! Будем жи-и-ить!..
      Железнодорожная станция внизу забита составами. Эшелоны, цистерны стремительно приближаются Гигантский взрыв разметал все: в огне, в дыму исчезли эшелоны". ("В бой идут одни старики").
      
      
      Глава 9 (871)
      Многое, очень многое становится заметно не сразу, как принято или, скорее, как хотелось бы, а по протяжении какого-то времени. И подобное тоже не плохо. И это тоже бывает. Ну или, скажем, такое случается.
      
      Проходило время, а я понимал, что впереди меня ждёт очень прекрасное будущее. Да, фактически мы сами должны его так или иначе приближать. Ну да я и приближал. Ведь если бы даже предположить, что я не способен был бы его приближать, то что было бы тогда, как не огромной волны хаос. Ну согласитесь сами. Как волнорез он был разрезал волны бытия, и они расходились бы не только в разные стороны (что разумно), но и напрочь терялись бы, распадаясь как атомы на мельчайшие частицы. А это уже... А это уже не есть хорошо. (Не для жизни, для жизни всё хорошо, и радость, и страдание, и смерть, - если брать в этаком широком, концептуальном значении, - жизнь - или бытиё - там всё хорошо. А вот лично для каждого отдельного индивида... Особенно если и действительно для каждого... Не, там уж поистине всё-всё разное. Вот так вот. Разное. Всё. Аминь.)
      
      
      Глава 10 (872)
      Иногда перед нами начинает всплывать самое настоящее начало всего того бытия, которое всегда так долго ошибается, но порой столь же долго его ждёшь. Но и даже если предположить, что это всего лишь некий сумрак, сумрачный туман даже скорее всего - нашего бытия, и если предположить, что подобное является лишь каким-то смехотворным воображением разума (а подобное иной раз тоже случается), то перед нами поистине быть может как раз и является самая удивительная истина. И даже когда она приходит словно бы сама собой, то и тогда является ещё чем-то более кажущимися, нежели в действительности настоящим. И это на самом деле так получается что так. Понимаете?
      
      
      Глава 11 (873)
      Очень многое в жизни и правда двигается своим чередом. И даже не то что это к чему-то обязывает. Равно как и непонятно да непояснимо было бы - кабы что-то было иначе чем так. Нет. Тут всё как раз так, как видимо то и должно быть. Просто и правда ведь существует какой-то свой особенный черёд. Это не библейское первенство Иакова и Исава и и продажа оного за похлёбку, но что-то в нашей жизни всегда от Библии...
      ("Вот родословие Исаака, сына Авраамова. Авраам родил Исаака. Исаак был сорока лет, когда он взял себе в жену Ревекку, дочь Вафуила Арамеянина из Месопотамии, сестру Лавана Арамеянина. И молился Исаак Господу о [Ревекке] жене своей, потому что она была неплодна; и Господь услышал его, и зачала Ревекка, жена его. Сыновья в утробе ее стали биться, и она сказала: если так будет, то для чего мне это? И пошла вопросить Господа. Господь сказал ей: два племени во чреве твоем, и два различных народа произойдут из утробы твоей; один народ сделается сильнее другого, и больший будет служить меньшему. И настало время родить ей: и вот близнецы в утробе ее. Первый вышел красный, весь, как кожа, косматый; и нарекли ему имя Исав. Потом вышел брат его, держась рукою своею за пяту Исава; и наречено ему имя Иаков. Исаак же был шестидесяти лет, когда они родились [от Ревекки]. Дети выросли, и стал Исав человеком искусным в звероловстве, человеком полей; а Иаков человеком кротким, живущим в шатрах. Исаак любил Исава, потому что дичь его была по вкусу его, а Ревекка любила Иакова. И сварил Иаков кушанье; а Исав пришел с поля усталый. И сказал Исав Иакову: дай мне поесть красного, красного этого, ибо я устал. От сего дано ему прозвание: Едом. Но Иаков сказал [Исаву]: продай мне теперь же свое первородство. Исав сказал: вот, я умираю, что мне в этом первородстве? Иаков сказал [ему]: поклянись мне теперь же. Он поклялся ему, и продал [Исав] первородство свое Иакову. И дал Иаков Исаву хлеба и кушанья из чечевицы; и он ел и пил, и встал и пошел; и пренебрег Исав первородство". (Быт.25:19-34)).
      
      
      Глава 12 (874)
      Судьба всегда расставляет всё ровно, чётко, правильно. Я потому и доверяю ей. Высшие знают. Бог ведает. Чёрт смыслит намного лучше людей. Попробуйте оспорить хоть одну истину. Поистине - "Credo quia absurdum" ("Верую, ибо абсурдно"). Тертуллиан (Quintus Septimius Florens Tertullianus)
      ("Natus est Dei Filius, non pudet, quia pudendum est; et mortuus est Dei Filius, prorsus credibile est, quia ineptum est; et sepultus resurrexit, certum est, quia impossibile").
      ("Он родился сыном Божьим, был распят, так не стыдно умирать, но он воскрес, и это правда, хотя и это невозможно")
      
      
      Глава 13 (875)
      Случается, что та или иная жизненная ситуация даже больше кажется парадоксальной, нежели чем и в действительности является на самом деле. Но и это ли, уже тогда, не парадокс и сам по себе. Ведь очень многое и правда случайно. А ещё больше - и вовсе порой смахивает на абсурд. Ну или походит на какое-то безумие да сумасшествие. Ну кто тогда нас рассудит, если не мы сами. Притом, что даже мы иной раз настолько тупы (по возрасту, не по призванию), что по прошествии лет тяжело сожалеем об упущенных возможностях. По крайней мере я - точно. Очень часто ругаю себя. Но, одно дело ведь быть идиотом на самом деле, - и идиотом как князь Мышкин у Достоевского. Согласитесь, там уже действительно совсем иное дело. Amen.
      
      
      Глава 14 (876)
      А вообще-то, по всей видимости жизнь ведь и действительно - и прекрасна, и загадочна. Только вот в таких вот парадоксах она быть может открывается иной раз и сама (и даже как-то неожиданно). Но вот если предположить, что способны мы что-либо разуметь (кто-то способен, кто-то нет, загадка, однако), то тогда, по сути, и очень многое раскрывается какими-то своими красками. Да и так ещё лучше. И спокойнее. (Ударение при случае после "й" можно и на первое "е" ставить. Ну этак, как говорится, для разнообразия да усиления эффекта слова. Русский язык ведь велик. Пожалуй, самый великий язык. Я знаю всего десяток, может полтора, если слышать да переводить, языков мира. Но русский всё-таки самый, на мой взгляд, сильный по своему разнообразию. Немецкий для меня второй родной. Но там всё четко, ясно и понятно. А русский... Впрочем, каждому своё.)
      
      
      Глава 15 (877)
      Иногда от меня куда-то очень быстро начинает убегать сознание. Но и даже если предположить, что подобный бег оправдан, мне всё-таки искренне зиждется его искусственная составляющая и хотелось бы чтобы хоть что-то возвратилось обратно. Хотя... Я ведь тоже могу иной раз заблуждаться. А порой и весьма искренне...
      
      
      Глава 16 (878)
      Не всегда и не везде какая-то даже понятийная составляющая бытия способна выйти за рамки сознания. Как обычно (и так очень часто распространено) возникает определённой волны хаос, который иной раз попросту уводит в сторону.
      Но это всё не правда. Не ложь, нет, столь категорично я опасался бы судить (исходя из того, что все рано или поздно заблуждаются, ошибаются, или когда-то заблуждались да ошибались ранее - а срока давности я не люблю), и вот небольшая ошибка (кою, - замечу, - тотчас же - и всегда, всегда (!), - можно исправить) вот эта, право, пожалуй, было бы самое то. (Нет, понятно, если совсем у кого без ошибки... Гении... Поистине гении...). Ну так вот. Если будет когда-то возможно.... Впрочем... Вы ведь и сами всё поняли. Извините. (Ну а тем, кто не понял - пример Сократа. Я уже как-тот приводил. Собрались его судить. И не знают, как подступиться. Сократ ведь есть Сократ. Спрашивает он их, беря инициативу в свои руки - знаете ли вы о чём вы будете говорить? Они дружно - нет. Он - ну раз нет, что тогда мне здесь делать. И ушел. В другой раз они договорились разделиться, одна часть зала будет кричать "нет", другая "да". Снова вызвали на допрос Сократа. Знаете ли о чем вы мне будете говорить? - спросил Сократ. Да, - сказала одна часть зала. Нет, - ответила другая. Ну так вот пусть те, кто знает и сказали да, - ответил Сократ, - ответят тем, кто не знает. Им ушел. В третий раз вызвали Сократа. И в этот раз все дружно решили говорить "да". Знаете ли о чем вы мне будете говорить, спросил Сократ. Да - закричал амфитеатр. Ну раз знаете, зачем тогда вам мой ответ, сказал Сократ и ушел, оставив в дураках своих судей.
      
      
      Глава 17 (879)
      Иной раз и справедливо как будто кажется, что намечается (впереди) пустота. Но это отнюдь (и далеко), как я предполагаю, не та пустота, которая является знаменующей в том или этом положении дел. Ибо всё это лишь только так, временно. Да и, пожалуй, недостоверно. Поверьте, и такое бывает. (Ну или - иной раз случается.)
      
      
      Глава 18 (880)
      Всегда и везде - есть непреложное правило. Идти вперёд. Добиваться побед. И даже если кажется, что уже всё и вся (и нет как будто бы даже отступлений назад), - всё равно двигайтесь вперёд. Ползите. Лёжа. Но вперёд. На полшага. На полдюйма. На полмиллиметра.
      
      
      Глава 19 (881)
      Я верил, я искренне верил в то, что несмотря ни на какие препоны (кои, конечно же, будут раздаваться, - да и раздаются), так вот, несмотря на всё это, я всё равно буду продолжать собственное движение к намеченной цели. И да, мне иногда казалось, что происходит что-то не то и не так. И да, порой я может и вовсе (как кажется кому-то) начинаю путаться в показаниях. (Псевдопоказаниях, разумеется, ибо я никогда и никому - равно как и ничего - не обязан доказывать; презумпция невиновности, как никак. Да и просто человеческое достоинство). И вот, когда всё обстоит таким образом, и перед нами поистине - как будто бы - приоткрывается истина, вдруг (словно бы и вдруг) узнаю ты тысячу (и одну) мелочей, кои (как кому-то кажется, кому-то, - но отнюдь не мне) способны расстроить моё и без того затуманенное сознание. (И вот бы тут же мне ухватиться за разум - пока не зашёл ум за разум своим, так сказать, путём - а вот нет. Всё на удивление ровно, спокойно, и даже душевно комфортно. Поистине, только воскликнуть, бывает же такое!?).
      
      
      Глава 20 (882)
      Вообще-то, эмоции нужны если, то не настолько, чтобы как-то действительно активно на что-то реагировать. По сути, можно жить ведь и просто так. Не то что без эмоции, эмоции это характер, а характер это, как и душа - то что дано по судьбе, но вот ведь иной раз нет-нет да оказывается любопытным какие-то моменты, которые так или иначе связаны (а может и не связаны) ни с чем. Понимаете? Случается, что и вовсе порой происходит нечто невообразимое. А проходит какое-то время, и всё в рамках событий. Такие дела.
      
      
      Глава 21 (883)
      Конечно, очень многое загадочно, но в мире точно также имеет всё своё предназначение. И если что-то происходит так, то значит всё именно так и должно было произойти. Так, и никак иначе.
      Это называется жизнь. А мы, люди, хранители жизни. А если не будем хранить, вмешаются высшие силы и всё сами расставят на свои места. Убрав тех, кто им мешал. Аминь.
      
      
      Глава 22 (884)
      Не всегда нечто масштабное и поистине значимое случается так чтобы сразу в человеке (в варианте "от сих до сих" - и действительно разом), потому как истина обычно приходит постепенно, всё словно бы своим чередом, не всякий раз как-то точно что так случается, да и случается что быть может и не случится (ну или хотя бы не то чтобы сразу), а потому я, зная и понимая оное, просто наблюдал, смотрел, изучал (большей частью про себя), да и никаких особых выводом предпочитал не делать - словно до особого какого-то распоряжения свыше (от своего мозга - своему же мозгу, то есть в рамках психики да подсознания если по научному, от бога к разуму, - если теологически, и от высших сил к себе - если магически).
      
      
      Глава 23 (885)
      По необъятной силе воздействия всё то, что сейчас происходит вместе с нами, является каким-то особенным противостоянием чему-то официальному, судьбоносному как ещё недавно казалось (исходя из предположительных знаков равенства между "судьбоносным" и "официальным"); да вот всё больше отчего-то начинает казаться (и я даже уверен, что со временем создаться такое твёрдое убеждение), что это всё есть разница и разница существенная.
      Но самое любопытно, что это никто не ошибается, ни мы, ни вы, это всё специально да намеренно сделано; да ещё и так, что словно бы после чтобы и не разобраться особенно как-то. Так, что живём мы как будто своей жизнью. "Они" - своей. А кто такие эти "они" - никто и не разберёт. Вот уж что любопытным кажется, не правда ли?
      
      
      Глава 24 (886)
      Иногда я ловил себя на мысли, что поступаю как самое грубое и необразованное животное (например, в поедании деликатесов, - именно "поедании", а не, скажем, "смаковании", - как это более напрашивалось бы), но так было отчасти и от того, конечно, что было поистине золотое детство, и от того, - и видимо первое отчасти стало влиять на последующее, - и от того, что я намеренно, словно даже искусственно делал подобного рода поступки, коими словно бы переступал границы дозволенного, - равно и наказывая психологически тех, кто радел за определённые правила, и, - словно бы попутно, - отчасти уже наказывая себя, этак психологически наказывая, - чтобы после... Вот тут небольшая заминка. Раньше я полагал (да и это всегда напрашивалось) - чтобы в последующем искупать вину после совершённого. Но что-то в последнее время закрадывается сомнение, не ошибка ли это (так называемый моральный мазохизм в моём случае), и быть может это лишь просто очередное деяние (жизни), коему и не следует так уж чтобы искать какого-то особого обоснования. По типу как всходит солнце - или заходит оно, и не надо связывать ни с чем, - просто так было всегда и будет сейчас тоже так. Вот. Подумалось. Сейчас так. А вы как думаете? (Можете не думать, - я тоже не люблю думать, предпочитая говорить первое пришедшее в голову. Это и есть, друзья, истина. А всё остальное - корректировка истины...).
      
      
      Глава 25 (887)
      Впрочем, друзья, любого рода ситуация отчасти всегда всем нам кажется более значимой, нежели чем является на самом деле. Просто то, что предстаёт пред нами, иногда сюда вкрапливается ещё и наша проекция (из подсознания), то бишь наше видение, наши психологические установки, знания, прочее. И в итоге получается нечто достаточно далёкое от правды, - но при этом приближающееся к истине. И это по своему большой, даже я бы сказал, очень большой парадокс.
      Такие дела, как говорит Крут Воннегут (в переводе Райт-Ковалёвой).
      
      
      Глава 26 (888)
      Многое, очень многое, конечно, всё ещё остаётся каким-0то отчасти то загадочным, до нелепым, а то и в последнее время даже забавным. Но всё это, как я понимаю, так, этакие попутные реальности (сродни им), ибо по факту... По факту как раз передо мной и остаётся всё та же истина, которая и была когда-то. И даже то, что иногда она словно бы затуманивается, уходя в тень, уже, по сути, не играет какой-то существенной роли. Ибо всё, что должно быть, так и происходит. А то, что должно уйти - уходит. Тут ведь всё просто. Понимаете?
      (Я вообще всегда предпочитал смотреть на мир по-простому. Может кто-то вследствие этого меня считал за этого Иванушку-дурачка, или того же князя Мышкина из Достоевского, ну да я ведь всегда рассуждал, что и бог с ним, люди судят, а... По типу, собака лает, караван идёт...).
      
      
      Глава 27 (889)
      Время давно уже движется слишком быстротечно, как я замечал. И даже если предположить, что оно иногда замедляется (а такое если и случается, то, когда нам всем поистине это необходимо для постижения земных тайн - тайн бытия, тогда словно приоткрываются небеса и даётся подобного рода радость), вот если так, когда происходит, то это поистине хорошо. Даже можно сказать что правильно. Так ведь и правда проще. Согласитесь.
      (Нет, кто-то может не соглашаться, но тогда ему необходимо будет пройти свой путь, и он согласится лишь только когда придёт точно к таким же результатам. Ибо истина едина для всех поколений, времён и народов. К сожалению, или к радости, другой вопрос, я лишь пока только констатирую факт. Аминь.) Amen.
      
      
      Глава 28 (890)
      Информация иной раз приходит даже не то что странная или загадочная, но порой она словно требует своего какого-то рассуждения (особого), а подобного делать вовсе не хочется. И не из-за лени, как может подумал бы кто, а просто вот так всё складывается, что именно так как будто бы и надо. И ведь интересно становится. Даже отчасти любопытно. А на деле - всё и так хорошо. Аминь. Можно и amen. Тут уж сейчас всё на ваше усмотрение...
      (Боже мой, сколько раньше давала бонусов судьба и сколько я терял всяческих возможностей то ли в силу гордыни, то ли в силу характера, то ли, - что скорей всего, - в силу самой судьбы, которая именно так расставляла всё, чтобы я как как раз такие поступки - как совершал - совершил, и ни шаг влево, и ни шаг вправо.) И как понял я это - стал благодарен ей. Спасибо - Высшие!
      
      
      Глава 29 (891)
      Очень многое, несравненно многое может оканчиваться так чтобы тотчас же, сразу и навсегда. Но вот когда вдруг окажется что всё это не так или не совсем так; когда вдруг будет так, что словно и не так быть может всё вовсе; а то если и так, то всё равно вкрапливаются некоторые размышления, кои говорят да свидетельствуют что всё не совсем так. И вот если со временем это всё так (так - или около того) и действительно случится, ну вот тогда будет самая удивительная и истина и правда, и вообще всё, что только могло бы когда-то быть. Ну а попутно сама судьба расставит всё на свои места. Как, собственно говоря, обычно и происходит. Amen.
      
      
      Глава 30 (892)
      Мне всегда хотелось достигнуть каких-то особенных высот. Чтобы уже вероятно там, в этих заоблачных далях, увидеть (да и найти) что-то своё.
      Но вот что было всегда поистине интересно (надеюсь тавтологии не напрашивается, Маркс патологически любил упоминание о "тавтологии" в своём "Капитале", всё время делал, совершал, её, и всё время оправдывался, - поистине, чертовски талантливая бессмертная душа; иной раз думаю что может он, Карл Маркс, как и Фауст у Гёте продал душу дьяволу за знания; но тут же вспоминаю Фрейда, Ницше, Шопенгауэра, самого Гёте - да и себя, что скрывать, кои готовы были, кои быть может и сделали, в общем: "...история рассудит нас...", как сказал Михаил Булгаков словами кота Бегемота в своём бессмертном романе "Мастер и Маргарита".) (И, как тоже самое подтверждают древние римляне - поистине: "Historia iudicabit nos". К сожалению, или радости - другой вопрос. Пока - констатация факта. Аминь.).
      
      
      Глава 31 (893)
      Иногда мне казалось, ничего этого не случится. Порой создавалось впечатление, что всё должно быть именно так. Да, задевались определённые струнки души. Да, случалось такое, что порой и не было даже ничего, чтобы не доставляло какого-то понимания. Даже не особого понимания, не стал ставить скобки, усиливая значение предыдущего слова, потому что со временем просто всё проходит... всё. Проходит.
      
      
      Глава 32 (894)
      Но я так полагаю, что впереди - рано или поздно, и даже если не просматривается, то непременно будет, - истина. А уж истина, поверьте мне, это, пожалуй, то самое родное, близкое и долгожданное, к чему всё это время мы стремились; что должно было быть. (Быть - в плане явиться). И что непременно и попросту есть. Существует. Живёт (пусть и живёт пока своей жизнью).
      Но мы - с вами - всё равно на пороге великого открытия, ибо истина - как и бог, это мы сами. Помните, как в Евангелие? Царство божие внутри вас есть. Вот так вот и с истиной. Загадка сфинкса решена. Можно и умирать. Аминь.
      Но мы ещё поживём. Не всё я вам сказал. Есть ещё что у меня... (как в той песне... вам хочется песен, их есть у меня... в оригинале начала двадцатого века, автор - музыкант Саша Макаров, строчки их нет у меня:
      "Вы просите песен, их нет у меня -
      На сердце такая немая тоска.
      Так скучно, так грустно живется,
      Так медленно сердце холодное бьется,
      Что с песнями кончить пора.
      
      Новых я песен совсем не пою,
      Старые петь избегаю, -
      Тревожат они душу больную,
      И с ними, ах, с ними
      Сильней я страдаю").
      (Леонид Утёсов и - позже - Аркадий Северный, пели уже первую строчку: "Вам хочется песен, их есть у меня...". Ефим Капелян, в роли в фильме "Интервенция" первую строчку пел: "Вы просите песен? Их есть у меня...", - именно так было в пьесе "Интервенция" одна тысяча девятьсот тридцать второго года, по мотивам которой был создан фильм в Советском Союзе в конце шестидесятых...)
      
      
      Глава 33 (895)
      А иногда вы словно бы ожидаете чего-то, а оно вдруг заканчивается - как вам кажется - раньше положенного времени. А на самом деле и не раньше, а просто именно такое время пришло окончания. И тут будто бы всё просто. Так ведь тоже бывает. Аминь. Ну согласитесь? (Особенно, наверное, какие-то особые ощущения у тех, у кого жизненный срок уже не очень юн, - будь-то женский срок или общечеловеческий - и понимаешь, что уже скоро этак "раз и всё"; и красота стухла как засохшие цветы, и молодость; и ещё чувствуешь, что хочется жить, а тебя как Христос смоковницу - проклинает за то, что не даешь плодов... "Смоковница" - по латыни "Ficus carica" - имеет у разных народов свои названия: "Фиговое дерево", "Инжир", "Фига", "Смоковница" ...)
      ("Народ же говорил: Сей есть Иисус, Пророк из Назарета Галилейского. ...И, оставив их, вышел вон из города в Вифанию и провел там ночь. Поутру же, возвращаясь в город, взалкал; и увидев при дороге одну смоковницу, подошел к ней и, ничего не найдя на ней, кроме одних листьев, говорит ей: да не будет же впредь от тебя плода вовек. И смоковница тотчас засохла". (Мф.21:11,17-19)). Amen.
      
      
      Глава 34 (896)
      А иногда это пустое бытиё словно блокирует тебя. И тогда ты если ещё и понимаешь, что должен стремиться к чему-то, то где-то на отдалённом плане сигналит истина о том, что это всё временно и как минимум непостоянно. А впереди... А впереди, - тогда уже, как понимаешь ты, - ждёт тебя какая-то необъяснимая радость и удача. И это, по сути, тоже хорошо. Аминь.
      
      
      Глава 35 (897)
      А порой всё понятно становится и так. И кажется ещё как будто что развели вас да обманули, а на деле и нет, просто судьба так распорядилась, именно так. И если оказывается, что перед вами играет какая-то истина (маячит или пляшет, или чувствуете, что норовит выплыть из бытия), мой совет - не обращайте внимания. Пусть уж сама в полной мере покажется. Остальное после. (А то быть может, - да и что скорее всего, - обман какой, не иначе.) Amen.
      
      
      Глава 36 (898)
      Почти невероятное достояние скрыто в самом себе (несёт в себе бытиё, время, жизнь, текущая жизнь), и точно также открыто это всё порой до беспамятства (так что и не узнаешь уже вовсе).
      И ведь поистине странное время. Да и сама жизнь - как минимум для меня - всегда удивительна. (Быть может потому и хочу жить сто лет и три года - как минимум, а лучше сто и семь, сто и десять, двенадцать, ох, умру видимо от своей корректности... Сто пятьдесят бы этак сразу, а? А лучше, - уж "раз пошла такая пьянка", - сто семьдесят. Ну или двести. Единственному на земле ради исключения. А? Двести пятьдесят, и всё. Триста. А там, где триста, там и пятьсот. Ну или как Сократу, или Иисусу Христу - уже несколько тысяч...
      
      
      Глава 37 (899)
      Достаточно много всё равно оставалось вопросов, касающихся чего-то поистине фрагментарного, а может и смешного. Смех при этом носил некую равнозначную композицию одновременно и радости, и констатации факта, и отчасти даже горя. Но что касается горя - было оно не ярко выражено. А если предположить что-то иное, так и вовсе выйдет какое-то словесное безобразие. А потому в ряде случаев всегда лучше оставлять всё как есть и не вдаваться в излишние подробности.
      
      
      Глава 38 (900)
      Постепенно весь спад (всего и вся) затихал, состояние упрочивалось, было понятно, что жизнь продолжается несмотря ни на что, и как я всегда говорил, даже если девяносто девять и девять процентов людей погибнет, с ноль одного начнётся жизнь. Как на том ковчеге. (А там было и того меньше.)
      
      
      Глава 39 (901)
      Конечно, до сих пор ещё загадок больше чем ответов. Но я как-то уже замечал, что так будет всегда у тех, кто интересуется жизнью. Ищет что-то новое, ищет что-то особенное, что-то своё. Так всегда будет у тех, у кого пытливый ум учёного. Ведь и на самом деле, очень многое можно узнать, понять, изучить, уделив этому порой и совсем незначительное внимание. Просто такова жизнь. А жизнь... А жизнь движется по судьбе. И там совершенно всё равно как и что будет, было, тем более что должно быть (параллели должно - не должно судьба не понимает), да и вообще, зачастую оказывается всё и всегда именно так, как то и было записано в книгу судеб ещё до рождения. И иного не дано.
      
      Глава 40 (902)
      Очень и очень многое для всех остаётся (да и будет всегда) тайной за семью печатями. Может, конечно, для кого-то когда-то приоткроется что-то. Может, конечно, станет тогда и понятно, и разумно всё это свыше задуманное "нечто". Но на самом деле подобное фактически невозможно. Невозможно, необъяснимо, да и вообще, если этак разобраться, и непонятно даже. (Ну просто потому что равно как никогда невозможно увидеть бога, - помните из Писания: бога не видел никто никогда: "Бога не видел никто никогда" (Ин.1:18), точно также и своё будущее никто и никогда не сможет увидеть, ведь даже маги да колдуны порой серьёзно ошибаются...)
      
      
      Глава 41 (903)
      Я продолжал жить своим творчеством, подчиняя ему жизнь. На первом месте было именно оно. Потом уже шла семья, здоровье, какие-то радости и прочее, то, что называется жизнью. Мне отчего-то очень хотелось успеть всё сказать. Очень хотелось. И я фактически спешил сделать оное.
      (Да, во время "делания" оного фактически забывалось всё и вся, а я сам переходил в какое-то иное измерение бытия. И я вам скажу - это очень много значит. Просто так сразу быть может всё не понимается сейчас. Но ведь всему своё время...)
      
      
      Глава 42 (904)
      Ни за что нельзя себя загонять в какое бы то ни было отчаяние. Лучше будьте откровенным негодяем, чем вы умрёте от внутреннего самоедство. Тем более что чаще всего оно всегда надуманное и является признаком невроза.
      Вообще, невроз страшная вещь. Давайте с вашего позволения остановимся и хотя бы чуть-чуть подробней рассмотрим что такое невроз (тем более он встречается в жизни у большинства людей, делая жизнь невыносимой и их и окружающих и близких).
      Традиционно - по наметившейся традиции данной книги - краткий материал о неврозе я изложу в следующей главе. (Поэтому кому не интересно или знает предмет - просто одну главу можно перелистнуть.)
      
      
      Глава 43 (905)
      Любая форма существования невротической зависимости (невроз, истерия, прочие состояния) вызывает в психике индивида определенный дискомфорт, выражающийся в необходимости подстраивать собственную жизнь под симптоматику существующего в психике заболевания, а значит, характеризуется невозможностью человека жить той жизнью, которой он хочет. В этом случае он вынужден строить свои жизненные отношения с оглядкой на существующую в его психике симптоматику. При этом мы должны заметить, что у каждого человека в той или иной мере можно вызвать невроз. В зависимости от состояния нервной системы и профессиональных навыков такого индивида, просто будет различаться продолжительность действия невроза, в который окажется погружена его психика; но то, что спровоцировать можно любого (будь то профессор психологии, или простой гражданин страны) - факт, которому способен найти подтверждение каждый, стоит только внимательно понаблюдать за окружающими, вступающими друг с другом в межличностные контакты.
      Невроз есть действительно у всех. Люди разделяются на тех, у кого невроз представлен в значительной степени (в этом случае он обычно заметен для окружающих), на тех, кто живет с симптоматикой невроза, но при этом невроз не мешает подобному человеку выполнять свои профессиональные обязанности, и может лишь иногда - затрудняет их выполнение. Многое при этом объясняется скрытностью таких людей-невротиков. Невроз ведь - это не психопатия, которую скрыть трудно, а то и невозможно. То, что человек является невротиком, заметно лишь, если пообщаться с этим человеком подольше, или поставить его в какое-то затруднительное положение (когда психика на грани - человек становится таким, каким он есть; играть перед смертью или в стрессе может только человек, полностью контролирующий себя).
      Как мы помним, первичной функцией слова было внушение - как команда другой особи. И только позже слово стало походить на сообщение. Эта филогенетически первичная суггестивная функция речи не утратила своей коммуникативной специфики и часто является манипулятивным информационным воздействием.
      Мы уже говорили, что психика индивида представлена тремя составляющими некоего структурного единства (сознание, бессознательное, и цензура психики). В обычном состоянии, состоянии ровном, т.е. не удрученном какими-либо невзгодами, трудностями, волнениями, опьянением, чрезмерной усталостью и проч., человек находится в сознании. В таком состоянии (состоянии сознания, или обычном состоянии сознания, далее ОСС) важную роль играет цензура психики, которая стоит на пути между информацией, поступаемой как из внешнего мира в мозг (в психику) индивида, так и (что менее заметно) на пути информации из мира внутреннего (бессознательного, т.е. подсознания) в ту же самую психику (т.к. оказывает влияние на психику). Цензура психики представляет собой своеобразный барьер критичности, и основная роль цензуры - перераспределять информацию, поступающую из внешнего мира, между сознанием и подсознанием (бессознательным). Известно, что при определенном влиянии разных факторов цензура психики индивида может ослабевать. В такое время информация, которая раннее могла быть отвергнута цензурой и отправлена в бессознательное, оказывается в сознании, а значит может сразу влиять на поведение человека. Тогда как ранее ей приходилось сначала откладываться в подсознании, будучи отвергнутой цензурой психики, и только при создании определенных ситуаций, в благотворном ключе воздействующих на сформированные раннее полу-установки и полу-паттерны поведения, начинать оказывать свое влияние на сознание, т.е. на мысли и поступки.
      В случае ослабления цензуры психики мы можем говорить о нахождении индивида в измененных состояниях сознания (далее ИСС). При этом следует понимать, что сами ИСС в ряде случаев являются результатом каких-либо предварительных воздействий на психику, в результате которых психика на время теряет привычное ей свойство выставлять барьер на пути любой информации, получаемой из внешнего мира, информации как посредством межличностной коммуникации, так и информации, получаемой при помощи средств массовой коммуникации (далее - СМК). Кроме того, следует обратить внимание, что в ИСС психика индивида может погружаться как самостоятельно (в результате, например, алкогольного опьянения, депрессии, немотивированной агрессии и проч.), так и намеренно, со стороны манипулятора. В этом случае манипулятор какими-либо своими действиями (словами, поступками, проч.) провоцирует психику объекта манипуляций (жертвы), чем вызывает в психике последнего явный временный дисбаланс (психологический дискомфорт, результатом которого как раз является ослабление цензуры психики). Этот дисбаланс проявляется в погружение на какое-то время такого человека в ИСС, в результате, например, ярости, вспышки агрессии, печали, и проч. симптоматики проявления явно деструктивного поведения, когда у человека временно исчезает способность контролировать себя (посредством сознания), и какое-то время он пребывает в так называемом состоянии аффекта. При этом опытные манипуляторы (специалисты, прошедшие специальную школу подготовки в спецслужбах, врачи-психиатры, некоторые психотерапевты и психологи, иные лица, в том числе имеющие врожденные или интуитивно приобретенные в течении жизни способности) могут намеренно погружать нужного им человека в ИСС, провоцируя, например, у него невроз, и таким образом добиваясь "своего", потому что, исходя из того, что в ИСС ослабевает барьер критичности, становится возможным запрограммировать такого индивида или на появлении у него определенных мыслей, которые приведут в последствии к определенным поступкам, необходимым манипуляторам, или сразу вызвать совершение поступков, через, например, повышение порога суггестии (внушения) в моменты ИСС. Другими словами, человека можно сначала вывести из себя, а после запрограммировать на выполнение необходимых вам действий. И если необходимо, чтобы кто-то выполнил то, что хотите вы, но это невозможно достигнуть пока этот человек пребывает полностью в сознании (в ОСС), психику такого человека нужно сначала перевести в ИСС (посредством, например, провокации невроза), а после уже внушить ему выполнение действий, которые от него необходимы. При этом, заметим, в зависимости от порога внушаемости и прочих обстоятельств (жизненный опыт, уровень образования, прочее), можно добиться быстрого или замедленного результата. А значит будут различаться и способы воздействия на психику. Например, если мы рассматриваем психику неуравновешенного человека, то если какими-либо словами, жестами, или поступками произвести воздействие на этого человека, то можно перевести его нервную систему в состояние возбуждения, а значит тем самым спровоцировать такого человека на принятия каких-либо скороспелых действий (являющихся следствием состоянием аффекта, т.е. кратковременным превалированием порывов, идущих из-под сознания - над сознанием). Позже, когда режим торможения сменит гиперактивность, такой индивид будет сожалеть и раскаиваться над совершенным им; но это будет уже после. А значит акт манипулирования психическим сознанием состоится. Тогда как для тех индивидов, у которых наоборот, в коре головного мозга преобладают периоды торможения, необходимо будет использовать другую методику. К каждому человеку можно подобрать свой ключик. Не существует тех, кто не подвержен к воздействию. Вопрос только заключается в том, чтобы для разных индивидов подбирать свои "ключик", открывающий дверцы в их психику, а значит и получая возможность воздействовать на таких индивидов, в иных случаях фактически моделируя их поведение.
      Остановимся на подобных формах моделирования. В данном случае мы должны говорить не только о воздействии на подсознание такого индивида, но и о воздействии на архетипическую часть подсознания. Известно, что в бессознательном психики (в подсознании) хранится внушительный объем информации. Это как информация, попадающая в бессознательное в процессе жизненного опыта индивида (в результате задействования репрезентативных и сигнальных систем), так и информация, полученная генетическим (через ДНК родителей) и филогенетическим (опыт предшествующих поколений) путем. Причем важность каждой части подобного пополнения бессознательного психики поистине огромна, и имеет бесконечные характеристики. При этом, фактически невозможно предсказать каким образом в тот или иной момент произойдет активность соответствующих нейронов головного мозга, вызвавших в последствие ту или иную реакцию человека. Подобное зависит от разных факторов.
      Как известно, все, что психика человека воспринимает через т.н. репрезентативные (визуальные, аудиальные, кинестетические) и сигнальные системы (чувства, речь) откладывается в подсознании (независимо от того, было ли это воспринято сознанием, или оказалось сразу вытесненным последним). Далее подобная информация помещается в глубинах памяти и при необходимости может быть извлечена наружу (то есть перейти в сознание, реализуясь в поступках человека). Кроме того, информация, перемещаемая в подсознание, может находить отклик с информацией, уже находящейся в бессознательном ранее. В этом случае можно говорить о сформировании в бессознательном психики паттернов поведения, т.е. неких устойчивых механизмов, которые формируются посредством того, что в бессознательном оказывается информация, которая имеет сигнал, полярный с раннее поступившей в подсознание, и сформировавшей там полу-паттерны. При таких условиях прежняя информация усиливает вновь поступившую и служит образования полноценного паттерна. Можно говорить, что бессознательно психика ставит некие якоря, или "ловушки", попадая в которые новая информация почти тут же находит благотворный отклик. Такую информацию принимают как свою, оказывают ей повышенное внимание, потому как она укрепляет информацию, находящуюся раннее, усиливает ее, и служит дальнейшей консолидации совместных усилий, когда появляется возможность перейти в сознание, а значит и претворится в действительность. При этом следует обратить внимание, что необходимость в данном случае - лишь как следствие возможности, потому как не каждая информация из бессознательного переходит в сознание. Причем процесс перехода может иметь различную протяженность по времени. В ряде случаях можно несколько увеличить скорость реакции (т.е. скорость прохождения информации) и почти сразу обратить информацию, получаемую из внешнего мира - в какие-либо поступки и прочие реальные действия индивида. Поэтому отметим еще раз: не вся информация поступаемая из внешнего мира находит положительный отклик в цензуре психики, а значит попадает в сознание. Большая часть информации оказывается вытесненной (в результате барьера критичности психики). Об этом мы уже говорили. Однако какая-то часть информации, поступаемая из внешней среды, действительно оказывается способной сразу поступить в сознание. Т.е. цензура психики по ряду причин подобную информацию пропускает. Такие факты встречаются.
      Известно, что психика индивида с повышенным вниманием относится к информации, которая имеет схожую кодировку с той информацией, которая поступила в мозг ранее. В этом случае новая информация как бы не противоречит поступившей ранее информации, которая закрепилась в подсознании, образовав полноценные установки и паттерны. Тогда новая информация усиливает уже сформировавшиеся установки и паттерны, или только наметив образование таких установок и паттернов, вследствие чего образуются полу-установки и полу-паттерны, а теперь новая информация схожей кодировки усиливает их, формируя полноценные установки и паттерны. Процесс формирования полуустановок и полупаттернов используют манипуляторы, которые сначала преподносят объекту манипуляций информацию, которую этот человек хочет услышать, тем самым усыпляя его бдительность (т.е. нейтрализуя цензуру психики) и вызывая предрасположенность к себе, а значит и становятся практически полноценными управляющими души подчинившегося им человека. Подчинившегося не по воле своей, а в результате предварительно проведенной работы манипулятивного характера. Диверсии против психики. Своего рода вражеской вылазке с последующим порабощением психики. Подчинении и управлении волей. Влияния на совершаемые поступки и даже на появление тех или иных мыслей. Т.е. злодей-манипулятор в ряде случаев может полностью подчинить себе того или иного человека, получив контроль над его психикой.
      Весьма эффективным методом воздействия на индивида является выведение его из психоэмоционального равновесия. Простирается этот метод в спектре воздействия на сознание и закладывание установок в подсознание и устойчивых механизмов (паттернов в бессознательное психики) в то время, когда психика индивида находится в ИСС (измененном состоянии сознания); что, в свою очередь, достигается путем сознательного погружения индивида в трансовые состояния, провокацию, например, невротической зависимости, страха, и проч., в результате чего цензура психики на какое-то время ослабевает, и как раз в этом время становится возможным навязать такому индивиду установки, которые в последствие он будет неукоснительно выполнять. Кроме того, мы должны обратить внимание, что большинство индивидов на самом деле бессознательно желают подчиняться. Путем подчинения (выполнения воли другого) такие индивиды на время снимают с себя психологический груз ответственности (любой индивид испытывает воздействие культуры, т.е. сознательного контролирования первичных инстинктов, а значит в той или иной степени находится в состоянии невроза). Подчиняясь другому, большинство индивидов бессознательно освобождаются не только от "щемящего их душу" чувства ответственности, но и, подчиняясь, бессознательно успокаивают себя тем, что, идя на поводу у другого - на самом деле оказывают ему своеобразную услугу, помогают ему. То есть в данном случае, как и практически при всех видах манипуляций, перед нами искренняя заинтересованность объекта манипуляций (без этого любая манипуляция была бы затруднительна) в выполнении каких-либо действий, которые, заметим, угадал манипулятор. Угадал сознательно или бессознательно - другой вопрос. Сам факт манипулирования налицо, потому как манипулирование - это выполнение воли другого с искренним желанием эту волю выполнить. То есть пред нами навязывание подобного исполнительского желания со стороны манипулятора - объекту манипуляций. И у самого объекта в первую очередь появляется желание даже не выполнить волю (это вторично), а он считает, что инициатива исходит от него, и что уж точно, никто его ни к чему не вынуждает. Наивное заблуждение. Объект не подозревает, что все его поведение было чуть ранее смоделировано злодеем-манипулятором. И, к сожалению, излишнее самомнение объекта манипуляций иной раз слишком дорого ему обходится
      Но людям хочется выполнять чужую волю. В результате выполнения воли другого, индивид подспудно (то есть бессознательно) понимает, что и ответственность за совершенные им действия как бы уже несет не он, а другое лицо (навязавшее ему свою волю). А значит, с такого индивида-ведомого словно автоматически снимается ответственность. И как следствие, исчезает тревога, потому как еще со времен развития цивилизации, культура накладывает свой отпечаток на личность индивида, погружая его психику в состояния необходимости постоянно сдерживать первичные инстинкты, что, в свою очередь, бессознательно вызывает рост обеспокоенности индивида, и как следствие - развитие тревожности и прочих форм симптоматики невроза. К сожалению, у большинства людей цель жизни задана принципом удовольствия. А потому именно культура встала на пути индивида, воздействуя на его психику в русле развития симптоматики невроза, вызванного необходимостью сдерживать свои архаичные желания, потому что любая культура (культура - как развитие цивилизации) создается принуждением и подавлением первичных позывов.
      На самом деле в психике любого человека присутствуют деструктивные (разрушительные) тенденции, а у некоторых людей они настолько сильны, что определяют его социальное поведение. Кроме того, можно провести параллели между социальным устройством общества и спецификой масс. Масса всегда ленива и несознательна иона не любит отказа от инстинктов. Доказательствами массу нельзя убедить в неизбежности этого отказа, и индивиды, объединяемые в массу, поддерживают друг друга в поощрении собственной разнузданности. Действительно, в психике каждого индивида живут первичные инстинкты, происхождение которых он прослеживал в раннем детстве (эмоциональных переживаниях, связанных с ранним детством, периодом Эдипового комплекса). Культура оказывает постоянное психологическое воздействие на индивида с целью держать в узде его чувства, не давать выход первобытным инстинктам. То бишь, в данном случае перед нами проходит такой специфический характер культуры как принуждение. Частично причина неврозов современного цивилизованного человека в том, что большинство людей вынужденно сдерживать свои бессознательные порывы. Невроз действительно в какой-то мере результат развития цивилизации. Люди с примитивным развитием интеллекта менее подвержены симптоматике различных форм невроза (депрессий и беспокойств). Удовлетворение влечений дает человеку не только счастье, оно представляет собой причину страданий, когда внешний мир отказывает такому человеку в удовлетворении потребностей и обрекает на лишения. Поэтому можно надеяться на освобождение от части страданий путем воздействия на эти влечения. Такого рода защита от страданий желает подчинить внутренние источники потребностей. Крайним случаем такой защиты является умерщвление влечений - как об этом учит, например, религия. Если это удается, то тем самым достигается отречение от любой другой деятельности, и мы достигаем счастья покоя. На этом пути можно ставить умеренные цели, скажем, если стремиться только к контролю над жизнью наших влечений. Господствующими становятся в таком случае высшие психические инстанции, подчиненные принципу реальности. Здесь нет отречения от цели удовлетворения влечений, а определенного рода защита против страданий достигается благодаря менее болезненному ощущению неудовлетворенности контролируемых влечений в сравнении с необузданными первичными влечениями. Но следствием этого является несомненное снижение возможностей наслаждения. Чувство счастья при удовлетворении диких влечений несравнимо интенсивнее, чем насыщение контролируемых влечений.
      Существует также еще один способ избавления от страданий, вызванных невозможностью удовлетворения первичных желаний. Подобное становится возможным, когда индивид сублимирует подобные желания в творческую и интеллектуальную деятельность. При этом, к сожалению, подобный метод подходит не для всех, а лишь для людей наделенных какими-либо творческими способностями. В той или иной мере каждый человек наделен определенными творческими способностями. Особенно если понимать творчество в расширенном аспекте и не ограничиваться только таким специфическим видом деятельности как литература, музыка, живопись и проч. направления подобной направленности. Например, колоть дрова - тоже своеобразное творчество; или мыть посуду; или убирать квартиру. Немного условно, конечно, но, по сути, допустимо. Поэтому сублимировать возможно не только нереализованную сексуальную энергию, а вообще любую психическую энергию, которая, как известно, наполняет любого индивида без исключения. И сублимировать (находя выход подобной энергии) можно во что угодно: в пение, в физические упражнения, в занятия спортом и тому подобное.
      Прослеживая возникновение психических заболеваний у индивидов, бессознательно ищущих избавления от воздействия культуры, можно говорить о том, что человек, когда понимает, что не в силах подстроиться под окружающую реальность, начинает пытаться не изменить мир, а измениться самому, и тем самым создать под себя некий вымышленный мир, в который и погружается, сходя с ума. Впрочем, можно предположить, что у каждого из нас есть свой пунктик, и порой мы ведем себя подобно параноику, желая своими мечтаниями исправить ту или иную невыносимую сторону мира, привнося свои иллюзии в реальность. При этом необходимо провести разграничение между актуальными неврозами (их происхождение связанно с действиями внешней среды в контексте "здесь и сейчас") и психоневрозами (прослеживая причину их возникновения в переживаниях, полученных в раннем детстве). Выделяя в единую группу такие актуальные неврозы как неврастения, невроз страха и ипохондрия, можно предположить, что они не поддаются психоаналитическому лечению (в отличие от психоневрозов). Среди психоневрозов выделяется невроз навязчивых состояний (при развитии которого больные заняты мыслями, которые им неинтересны, и вынуждены повторять однотипные действия, благодаря которым наступает временное избавление от невроза; т.е. перед нами обсессивно-компульсивное расстройство), невроз переноса (под этим названием можно объединить истерию, невроз страха и невроз навязчивых состояний) и нарциссический невроз (парафрения и паранойя). К травматическим неврозам относятся неврозы, развившиеся вследствие перенесенных катастроф и проч. аварий (фиксация у подобных больных происходила на моменте травмы). Вообще же, говоря о неврозах, можно обратить внимание что такое расстройство психики как тревога или тревожность может объясняться сложившейся конфликтной ситуацией. Однако, если при неврозе характера мы сталкиваемся с порождающей тревогу ситуацией, нам всегда приходится учитывать имевшие место ранее состояния тревоги, чтобы объяснить, почему в данном конкретном случае возникла и была вытеснена враждебность. Мы обнаружим, что эта тревожность являлась результатом существовавшей ранее враждебности. Для более полного понимания вопроса нам необходимо возвращаться к детству. При исследовании историй детства людей, страдающих неврозом, общим знаменателем для всех них является окружающая среда. Главным злом является отсутствие подлинной теплоты и привязанности. Ребенок может вынести очень многое из того, что часто относится к травматическим факторам, но лишь до тех пор, пока в душе чувствует, что является желанным и любимым. При этом ребенок очень тонко чувствует, является ли любовь подлинной, и его нельзя обмануть никакими показными демонстрациями. Главная причина того, почему ребенок не получает достаточной теплоты и любви, заключается в неспособности родителей давать любовь вследствие их собственных неврозов. В этом случае родители маскируют реальное отсутствие теплоты заявлениям, что делают все ради ребенка, и якобы учитывают интересы только его. Кроме того, мы обнаруживаем различные действия или формы отношения родителей к детям, такие, как предпочтение других детей, несправедливые упреки, непредсказуемые колебания между чрезмерной снисходительностью и презрительным отвержением, от временной невнимательности до постоянного вмешательства и ущемления самых насущных и законных желаний. Например, попытки расстроить его дружбу с кем-либо, высмеять проявление независимого мышления, игнорирование его интересов - будь то художественные, спортивные или технические увлечения. В целом такое отношение родителей если и не умышленно, то все равно означает ломку воли ребенка. Дети могут выносить лишения только если чувствуют, что они необходимы. Ребенок не против приучения к чистоте, если родители не перегибают в этом деле палку и не принуждают к ней ребенка с утонченной или явной жестокостью. Ребенок также не против того, чтобы его иногда наказывали, но при условии, что в целом он чувствует к себе любовь, а также считает данное наказание справедливым, а не преследующим цель причинить ему боль или унизить его.
      Ревность также может играть отрицательную роль, и быть источником ненависти как у детей, так и у взрослых. Ревность может проявляться при соперничестве детей в семье. Если рассматривать ревность относительно Эдипового комплекса, можно обнаружить разрушительную роль глубинных реакций ревности в отношении одного из родителей. В таком случае ревность провоцирует страх и оказывает длительное травмирующее влияние на формирование характера и личных отношений. Сам по себе Эдипов комплекс - это глубинная основа неврозов. А некоторые реакции ненависти легко возникают в европейской культуре как в отношениях между родителями и детьми, так и людей, ведущих тесную совместную жизнь. При этом, ревность присуща людям и искусственно стимулируется той атмосферой, в которой растет ребенок. Среди факторов провоцирующих ревность можно назвать отсутствие теплоты и дух соперничества. Кроме того, невротичные родители обычно недовольны своей жизнью, не имеют удовлетворительных эмоциональных или половых отношений и поэтому склонны делать объектами своей любви детей. Т.е. свою потребность в любви они изливают на детей. И выражение их любви всегда крайне эмоционально насыщенно. Однако, именно невротичные родители своим запугиванием и нежностью зачастую вынуждают ребенка к страстным привязанностям, со всеми их скрытыми смыслами ревности.
      Вообще же, стоит обратить внимание на те психические реакции, которые ребенок испытывает при невротичных родителях. В этом случае имеют место различные опасности, возникающие вследствие вытеснения критики, протеста или обвинений, и одна из них заключается в том, что ребенок вполне может взять всю вину на себя и ощутить себя недостойным любви. Опасность, которая заключается в этом, означает, что вытесненная враждебность может породить тревожность. Имеется несколько причин, действующих в различной степени и сочетаниях, почему ребенок, растущий в такой атмосфере, будет вытеснять враждебность: беспомощность, страх, любовь или чувство вины. Ребенок в течение многих лет проявляет свою беспомощность, находясь в зависимости от окружающих его людей в удовлетворении всех своих потребностей. После первых двух или трех лет жизни происходит переход от биологической зависимости к той форме зависимости, которая затрагивает психическую, интеллектуальную и душевную жизнь ребенка. Это продолжается до тех пор, пока ребенок не созреет для начала взрослой жизни и не станет способен взять жизнь в свои руки. Однако имеются весьма значительные индивидуальные различия в той степени, в которой ребенок остается зависимым от своих родителей. Все это связано с тем, чего хотят достичь родители в воспитании своего ребенка: или это стремление сделать ребенка сильным, храбрым, независимым, способным справляться со всевозможными ситуациями, или их главным стремлением является дать ребенку уют, сделать послушным, продлить его инфантильное неведение окружающего мира, т.е. - искусственно продлить инфантильность психики повзрослевшего ребенка до двадцатилетнего возраста и более. При этом у детей, растущих в неблагоприятных условиях, беспомощность обычно искусственно закреплена вследствие запуганности, сюсюканья или вследствие того, что ребенка воспитывают и держат в состоянии эмоциональной зависимости. Чем более беспомощным делается ребенок, тем в меньшей степени он может осмелиться на сопротивление в своих чувствах или действиях. Страх может вызываться угрозами, запретами и наказаниями, и путем наблюдаемых ребенком эмоциональных взрывов несдержанности и сцен насилия; он может возбуждаться также таким косвенным запугиванием, как внушение ему мысли об огромных жизненных опасностях, связанных с микробами, уличным движением, незнакомыми людьми, невоспитанными детьми, лазанием по деревьям и др. Чем сильнее ребенок переполняется страхами, тем меньше будет он осмеливаться показывать или даже ощущать враждебность.
      Любовь может быть еще одной причиной для вытеснения враждебности. Когда отсутствует искренняя привязанность, часто имеют место обильные словесные заверения в том, сколь сильно родители любят ребенка и как они готовы всем пожертвовать для него. Ребенок, в особенности, если он запуган, может цепляться за этот суррогат любви и бояться нашалить, дабы не потерять эту награду за свое послушание. Другими словами, ребенок вытесняет свою враждебность по отношению к родителям, потому что опасается, что любое ее проявление ухудшит его отношения с родителями. Им движет страх, что они бросят его или будут настроены против него. Кроме того, ребенку обычно внушают вину за любые чувства или проявления враждебности, или сопротивления; то есть ему внушают, что он является недостойным или презренным в собственных глазах, если он, либо выражает, либо чувствует негодование и обиду на своих родителей или если он нарушает установленные ими правила. Эти две причины, заставляющие испытывать чувство вины, тесно взаимосвязаны. Чем сильнее ребенка заставляют ощущать свою вину, тем меньше он будет осмеливаться ощущать недоброжелательность или выступать с обвинениями в адрес родителей. Кроме того, чувство вины может развиваться вследствие запретов против сексуального любопытства ребенка.
      В итоге, все перечисленные факторы вытеснения враждебности, порождают тревожность. Однако инфантильная тревожность все же является недостаточным условием для развития невроза. Если условия жизни не способствуют уменьшению тревожности, тогда тревожность не только приобретает устойчивый характер, но и усиливается, приводя к неврозу. Имеется огромная разница, будет ли реакция враждебности и тревожности ограничена теми обстоятельствами, которые вызвали у ребенка такую реакцию, или она разовьется во враждебную установку и тревожность по отношению к людям вообще. Если ребенку повезет иметь любящую бабушку, понимающего учителя, нескольких хороших друзей, его опыт общения с ними может предохранить его от убеждения, что от других людей можно ожидать только плохого. Но чем более травмирующими являются его переживания в семье, тем более вероятно, что у ребенка разовьется не только реакция ненависти по отношению к родителям и другим детям, но также недоверчивость или злобное отношение ко всем людям. Чем больше ребенка изолируют, препятствуя приобретению им собственного опыта, тем с большей вероятностью развитие будет идти в этом направлении. Чем больше ребенок скрывает недовольство своей семьей, например, путем подчинения установкам родителей, тем в большей степени он проецирует свою тревожность на внешний мир и, таким образом, приобретает убеждение, что мир в целом опасен и страшен. В таком случае ребенок, выросший в подобной, негативной для его психики обстановке, будет воспринимать даже безобидное поддразнивание как жестокое отвержение. Он станет более ранимым и обидчивым, чем другие и менее способным к самозащите. И это может привести его к одиночеству во взрослой жизни, потому что отдельные острые реакции на частные провоцирующие ситуации кристаллизуются в склад характера. А значит у такого индивида уже может развиться невроз или глубинная тревожность, связанная, в свою очередь, с глубинной враждебностью. Глубинная тревожность лежит в основе отношения к людям. В то время как отдельные или частные состояния тревоги могут быть вызваны действующей в данный момент причиной, глубинная тревожность продолжает существовать, даже если в наличной ситуации нет никакого специального ее возбудителя. Если сравнить невротическую картину в целом - с состоянием невротической нестабильности в обществе, то глубинная тревожность и глубинная враждебность будут соответствовать лежащим в основании такой нестабильности недовольству и протестам против режима. Поверхностные проявления могут или полностью отсутствовать в обоих случаях или же проявляться в разнообразных формах. В масштабах государства они могут проявиться в виде восстаний, забастовок, собраний, демонстраций; в психологической сфере формы тревожности могут проявляться во всевозможных симптомах. При этом все проявления тревожности проистекают из общей основы. В простых ситуативных неврозах глубинная тревожность отсутствует. Она образуются вследствие невротических реакций на отдельные конфликтные ситуации, в которых участвуют люди.
      Ничто не может лучше прояснить значение глубинной тревожности, чем сравнение отдельных реакций в случаях невроза характера со случаями, которые относятся к группе простых ситуативных неврозов. Последние встречаются у здоровых лиц, которые оказываются неспособными сознательно разрешить конфликтную ситуацию, неспособны ясно осознавать природу конфликта, а значит и неспособны принять ясное решение. Одним из наиболее выступающих различий между этими двумя типами неврозов является поразительная легкость достижения терапевтических результатов в случае ситуативного невроза. В неврозах характера - терапевтическому лечению приходится преодолевать огромные препятствия и поэтому оно продолжается в течение длительного периода времени, иногда слишком долго для того, чтобы пациент мог дождаться выздоровления; но ситуативный невроз разрешается сравнительно легко. Внимательное обсуждение ситуации часто оказывается не только симптоматической, но также каузальной терапией. В других ситуациях каузальной терапией является устранение затруднения путем смены окружающей обстановки. Глубинная тревожность проявляется как чувство собственной незначительности, беспомощности, покинутости, подверженности опасности, нахождения в мире, который открыт обидам, обману, нападкам, оскорблениям, предательству, зависти. В психозах часто встречается довольно высокая степень осознания наличия такой тревожности. У параноиков такая тревожность ограничивается отношениями с одним или несколькими определенными людьми; у страдающих шизофренией имеет место острое ощущение потенциальной враждебности со стороны окружающего мира, столь интенсивное, что они склонны воспринимать даже проявляемую по отношению к ним доброту как скрытую враждебность. Однако в неврозах редко встречается осознание наличия глубинной тревожности или глубинной враждебности. Подспудное недоверие к каждому человеку может скрываться за поверхностным убеждением в том, что люди в целом являются вполне симпатичными; существующее глубинное презрение к каждому может быть замаскировано готовностью восхищаться. При этом глубинная тревожность может быть полностью лишена личностного характера и трансформирована в ощущение опасности, исходящей от грозы, политических событий, несчастных случаев, пищи, или в чувство того, что таких индивидов-невротиков преследует судьба. Но сам невротик обычно не осознает, что его тревожность в действительности относится к людям.
      Встречается такая форма снятия тревожности - как стремление к власти. Завоевать любовь и расположение- значит получить успокоение путем усиления контакта с другими, в то время как стремление к власти означает получение успокоения через ослабление контакта с другими и через укрепление собственного положения. Невротические стремления к власти, престижу и обладанию служат не только защитой от тревожности, но также и каналом, по которому может выходить вытесненная враждебность. Стремление к власти служит защитой от беспомощности, которая является одним из основных элементов тревожности. Невротик начинает испытывать тревожность там, где обычный человек воспринял бы ситуацию как должное (например, чей-нибудь совет, помощь, руководство, и т.п.). Невротическое стремление к власти является также защитой от опасности выглядеть ничтожным. Невротик вырабатывает жесткий и иррациональный идеал силы, который заставляет его верить, что он способен справиться с любой ситуацией, какой бы сложной она ни была, и может справиться с ней немедленно. Поэтому невротик, ориентированный на власть, будет стремиться управлять другими и держать все под своим контролем. Он хочет, чтобы не происходило ничего, что не одобрялось бы им, или не возникало бы по его инициативе. При этом невротик может давать себе обратную установку, т.е. сознательно предоставлять другим возможность иметь полную свободу, за малым исключением: он должен знать все, что делает человек, получивший от него свободу на деятельность. Причем, тенденции все контролировать могут вытесняться до такой степени, что не только сам невротик, но и окружающие могут быть уверены в его великодушии. Тогда как известно, что если человек столь полно вытесняет свое желание контролировать, то он за это начинает платить различного рода психосоматической симптоматикой (например, головной болью, расстройством желудка, и т.п.) Кроме того, такие невротики всегда считают себя правыми и сильно раздражаются, если кто-то попытается доказывают им их неправоту. Источником раздражения также может являться любого рода отсрочка или вынужденное ожидание.
      Глубинная тревожность влияет на отношение человека к себе и другим. Она означает эмоциональную изоляцию, и сочетается с чувством внутренней слабости своего Я. Т.е. глубинная тревожность закладывает конфликт между желанием полагаться на других и невозможностью сделать это вследствие идущего из глубины недоверия и враждебного чувства к ним. Она означает, что из-за внутренней слабости человек ощущает желание переложить всю ответственность на других, получить от них защиту и заботу. В то же самое время вследствие глубинной враждебности он испытывает слишком глубокое недоверие, чтобы осуществить это желание. И неизбежным следствием этого является то, что ему приходится затрачивать много энергии на укрепление уверенности в себе. Поэтому, чем невыносимей является тревожность, тем более основательными должны быть меры защиты.
      Кратко рассмотрим эти меры защиты. Наиболее распространены следующие: вытеснение, проекция, идентификация, интроекция, реактивное образование, самоограничение, рационализация, аннулирование, расщепление, отрицание, смещение, изоляция, сублимация, регрессия и сопротивление.
      Вытеснение. Вытеснение является процессом исключения из сферы сознания мыслей, чувств, желаний и влечений, причиняющих боль, стыд или чувство вины. Действием этого механизма можно объяснить многие случаи забывания человеком выполнения каких-то обязанностей, которые, как оказывается при более близком рассмотрении, для него неприятны. Часто подавляются воспоминания о неприятных происшествиях. Если какой-либо отрезок жизненного пути человека заполнен особенно тяжелыми переживаниями, амнезия может охватить такие отрезки прошлой жизни человека.
      Проекция. При проекции человек свои собственные нежелательные черты приписывает другим, и таким путем защищает себя от осознания этих черт в себе. Механизм проекции позволяет оправдывать собственные поступки. Например, несправедливая критика и жестокость по отношению к другим. В этом случае такой человек бессознательно приписывает окружающим жестокость и нечестность, а раз окружающие такие, то в его представлении становится оправданным и его подобное отношение к ним. По типу - они этого заслуживают.
      Идентификация. Идентификация определяется как отождествление себя с кем-нибудь другим. В процессе идентификации один человек бессознательно уподобляется другому (объекту идентификации). В качестве объектов идентификации могут выступать как люди, так и группы. Идентификация приводит к подражанию действиям и переживаниям другого человека.
      Интроекция. Интроецироваться могут черты и мотивы лиц, к которым определенный человек формирует различные установки. Нередко интроецируется тот объект, который утрачен: эта утрата заменяется интроекцией объекта в свое Эго. Например, ребенок, чувствовавший себя несчастным вследствие потери котенка, говорит, что он теперь сам котенок.
      Реактивное образование. В случае данной защитной реакции человек бессознательно переводит трансформацию одного психического состояния в другую (например, ненависть - в любовь, и наоборот). На наш взгляд подобный факт имеет весьма важное значение в оценке личности того или иного человека, ибо свидетельствует о том, что неважны реальные действия человека, потому как они могут являться лишь следствием завуалированного искажения его истинных желаний. Например, чрезмерный гнев в иных случаях есть лишь бессознательная попытка завуалировать интерес и добродушие, а показная ненависть - является следствием любви, которая испугала человека, бессознательно решившего скрыть ее за попыткой открытого выплескивания негатива.
      Самоограничение как механизм адаптации. Суть механизма самоограничения в следующем: когда человек понимает, что его достижения менее значительны по сравнению с достижениями других людей, работающих в той же области, тогда его самоуважение падает. В такой ситуации многие просто прекращают деятельность. Это своеобразный уход, отступление перед трудностями. Такой процесс свойственен психической жизни на всем протяжении развития личности.
      Рационализация. Рационализация как защитный процесс заключается в том, что человек бессознательно изобретает логичные суждения и умозаключения для объяснения своих неудач. Подобное необходимо для сохранения собственного положительного представления о себе.
      Аннулирование. Аннулирование - психический механизм, который предназначен для уничтожения неприемлемых для человека мыслей или действий. Когда человек просит прощения и принимает наказание, то тем самым неприемлемое деяние для него аннулируется, и он может дальше жить спокойно.
      Расщепление. В случае расщепления человек разделяет свою жизнь на императивы "хорошо" и "плохо", бессознательно убирая все неопределенное, что может в последствие затруднить анализ им проблемы (критической ситуации, вызывающей дискомфорт психики в результате развития, например, тревоги). Расщепление является неким искажением реальности, как, собственно, и другие механизмы защиты, посредством действия которых человек стремится уйти от реальности, подменяя истинный мир - ложным.
      Отрицание. В случае действия данной защитной реакции психики, при возникновении в зоне восприятия человека какой-либо негативной для него информации, он бессознательно отрицает существование ее. Наличие факта отрицания каких-либо событий и т.п., позволяет узнать об истинных намерениях и причинах беспокойства данного человека, так как зачастую он бессознательно отрицает не то, чего нет в действительности, а нечто важное для него, но что по ряду одному ему известных причин такому человеку неприемлемо. Т.е. человек отрицает то, что старается в первую очередь скрыть.
      Смещение. Подобная защитная функция выражается в бессознательном стремлении человека переключить внимание с объекта действительного интереса на другой, посторонний, объект.
      Изоляция. В данном случае происходит бессознательное абстрагирование от какой-либо проблемы, излишнее погружение в которую способно привести к развитию симптоматики невроза (например увеличить тревожность, беспокойство, чувство вины и проч.) Также, если при выполнении какой-либо работы (деятельности) излишне погружаться в характер такой деятельности, то подобное может привести к сбою в осуществлении этой деятельности. (Если боксер будет все время думать о том, что удары противника способны вызвать болевые ощущения и различного рода травмы, а то и привести к смерти в результате сильного удара - то подобный боксер изначально проиграет вследствие невозможности вести поединок из-за страха и проч.).
      Сублимация. Сублимация - это бессознательное переключение отрицательной психической энергии на занятия социально-полезным трудом. Сублимация выражается в том, что человек, испытывающий какой-либо невротический конфликт, находит замещение внутренней тревожности переключением на другое занятие (творчество, рубка дров, уборка квартиры и проч.)
      Регрессия. Такая защитная реакция психики как регрессия проявляется в том, что человек, во избежание невротического конфликта, бессознательно как бы возвращается в тот период прошлого, когда у него все было хорошо.
      Сопротивление. Рассмотрению этого механизма защиты психики мы посвящали отдельные главы в ряде наших исследований. Если кратко, при возникновении чего-то нового - психика словно бы "бастует" против этого (против новой информации, дел, изменений в жизни и прочее), и вот если преодолеть сопротивление, то в этом случае будет переход на новый этап развития индивида как личности, что при благоприятных раскладах помогает ему подняться и на следующую ступень в иерархической лестнице социальных отношений. Психика человека делится на такие составляющие как сознание (левое полушарие мозга; примерно десять процентов объема), подсознание (бессознательное, примерно девяносто процентов объема, правое полушарие), и цензура психики (Альтер-эго). Цензура психики находится между сознанием и бессознательным. Цензура психики - это барьер критичности на пути информации из внешнего мира и психики (мозг) человека, т.е. цензуре психики отведена роль критического анализа в оценке информации, поступаемой из внешнего мира. Часть такой информации цензура пропускает в сознание (а значит, человек способен осознавать эту информацию), а часть - наталкиваясь на преграды в психике (Альтер-Эго, цензура психики), переходит в подсознание, чтобы оттуда в последствии оказывать влияния на сознание посредством возникающих мыслей и осуществлением поступков (поступки - как следствие мыслей или неосознанных, рефлекторных, желаний, инстинктов). Сопротивление, являясь одной из защитных функций цензуры психики препятствует поступлению нежелательной для сознания информации в сознание, вытесняясь в бессознательное. Подобное становится возможным в случаях, когда характер новой информации, ее смысловая часть, не находит отклика в душе индивида, то есть на первоначальном уровне восприятия становится невозможным коррелят данной информации - с информацией, уже существующей в бессознательном конкретного человека, информации, которая, находясь в памяти индивида - начинает явно противиться поступлению новой информации. На вопрос: каким образом в психике закрепляется информация, поступаемая из внешнего мира, следует ответить что наблюдается своего рода совпадение кодировок (вновь поступаемой и раннее существовавшей) информации, т.е. новая информация вступает в коррелят с более ранней информацией схожего содержания и направленности, которая к моменту поступления новой информации уже находилась в бессознательном психики и сформировавшись в паттернах поведения после предварительного доминантного закрепления в установках.
      При воздействии информации на мозг следует говорить, что любого рода такое воздействие становится возможным благодаря внушаемости психики. Внушение в этом случае это сознательное изменение существующих у человека психологических установок посредством активации архетипов бессознательного психики. Архетипы в свою очередь задействуют раннее сформированные паттерны поведения. Если рассматривать подобное с позиции нейрофизиологии, то в мозге человека активируется соответствующая доминанта (очаговое возбуждение коры головного мозга), а значит замедляет свою работу та часть мозга, которая отвечает за сознание. В этом случае цензура психики (как структурная единица психики) временно оказывается заблокированной или полу заблокированной, а значит, информация из внешнего мира беспрепятственно поступает в предсознание, а то и сразу в сознание. Иной раз, минуя сознание, такая информация проходит в подсознание. Личное бессознательное психики (подсознание) также формируется в процессе вытеснения информации цензурой психики. При этом не вся информация, поступающая с внешнего мира, вытесняется бессознательно в подсознание. Часть переходит в подсознание намеренно. Например, для подпитки уже имеющейся в бессознательном информации и доформировывания архетипов, или же специально с целью формирования новых архетипов, паттернов будущего поведения индивида. И это на наш взгляд необходимо правильно понимать и различать. Если же говорить о том, каким образом та или иная информация вытесняется цензурой психики, отправляясь в подсознание, то следует обратить внимание, что такая информация не прошла верификацию, т.е. не получила должный "отклик" в душе человека, психика которого оценивает такую информацию. В этом случае вытесняются какие-либо болезненные для психики индивида ситуации, обстоятельства жизни, т.е. все то, что он бессознательно не желает пропускать в сознание. Поэтому нежелательные моменты жизни забываются, то есть намеренно вытесняются. Причем напомним, что и сопротивление и вытеснение является возможностью психики избавиться от невроза. При этом, новая информация, находя отклик в душе -- усилит и раннее существовавшую в мозге (бессознательное психики, правое полушарие головного мозга) информацию схожего содержания. В результате на какое-то время возникнет своеобразный информационный вакуум, во время которого мозг будет усваивать любую поступаемую из внешнего мира информацию.
      Подобное возникает и в случае, если специальными методиками удается сломить волю человека к восприятию информации посредством преодоления сопротивления. Тогда любая поступаемая информация прямиком откладывается в подсознание и в последствии оказывает влияние на сознание. На этом принципе построены психотехнологии гипнотического воздействия в бодрственном состоянии сознания человека (объекта воздействия). Иными словами, если нам удастся сломить сопротивление другого человека на пути получения им новой информации, то эта новая информация не только отложится в его подсознании, но и человек получит возможность воспринимать ее когнитивным (сознательным) образом. Причем, по силе собственного воздействия, подобная информация может иметь несравненно большее воздействие в сравнении с модальностью, существовавшей раннее информации в психике. Если модальность совпадает, то в этом случае легче наступает состояние раппорта, т.е. устанавливается надежная связь, посредством чего человек становится восприимчив к принятию информации от другого человека.
      Следует обратить внимание на тот факт, что психика почти всегда выказывает протест всему новому, неизведанному. И происходит так потому, что как бы изначально (при поступлении новой информации), как мы уже заметили, отдельные компоненты такой информации ищут некие "родственные связи" с информацией, существовавшей в подсознании раньше (совпадение кодировки, как мы это определяем). Т. е. когда новая информация начинает оцениваться мозгом, мозг ищет в этой информации что-то знакомое, посредством чего или закрепит такую информацию в сознании, или вытеснит в подсознание. В случае если когда коды новой и раннее существовавшей информации совпадают, возникает ассоциативная связь между новой и существующей информации, а значит налаживается определенный контакт, в результате чего новая информация как бы ложится на благодатную почву, и, имея под собой какую-то основу - служит возможности адаптации информации новой, обогащения ее при этом знаковыми, эмоциональными и прочими составляющими уже существующей информацией, а далее путем трансформации (без этого никак, память человека не может не обновляться) рождается некая новая информация, которая уже и проходит в сознание, а значит посредством возникших в бессознательном психики мыслей - проецируется на поступки, которые хоть и являются в большинстве случаев (в случае отсутствия измененных состояний сознания) следствием деятельности сознания, беря свою основу в бессознательном психики, формируясь там. При этом мы должны иметь в виду, что сопротивление позволяет выявлять бессознательные импульсы человека, его бессознательные желания, установки, которые были раннее заложены (обществом, средой или другим человеком) в психике данного индивида, и уже тем или иным образом стали оказывать влияние на его настоящую или будущую деятельность. В этом случае следует обратить внимание, что подчинение психики другого человека происходит путем программирования его психики посредством внедрения в его подсознание различных установок, которые позже могут быть востребованы манипулятором (и тогда он их активирует с помощью кодовых сигналов аудиально-визуально-кинестетического характера); причем роль такого манипулятора могут играть как конкретные индивиды, так и общество, социальная среда, какие-либо природные факторы, и т.п. Таким образом, мы должны говорить о том, что любого рода информация, которая задействуется любой репрезентативной или сигнальной системой человека - или сразу откладывается в бессознательном психики или находит подтверждение у существующей раннее информации, тем самым обогащаясь за счет этого, и усиливаясь - оказывается способной влиять на сознание, т.е. на процесс жизнедеятельности человека.
      Заметим, что, преодолевая сопротивление, человек открывает психику для восприятия новой информации. Причем высока вероятность получения вообще кардинально новой информации. Ведь если ранее, как мы говорили, какая-то информация уже присутствовал в памяти, то при получении новой информации цензура психики бессознательно ищет подтверждение вновь поступаемой информации в запасниках памяти. Психика в этом случае должна определенным образом отреагировать, и она реагирует. Визуально это заметно по внешним изменениям, происходящими с человеком в параллели "здесь и сейчас" (покраснением или побледнением кожи лица, расширенными зрачками, вариантами каталепсии (одеревенения тела), и т.п.). При этом такие изменения могут происходить и не обязательно столь заметно, но все равно улавливаться взглядом опытного наблюдателя. Подобные изменения свидетельствуют о наступлении, о возможности, раппорта (информационного контакта) с объектом манипулирования. А вероятность того, что в таком состоянии объект будет принимать подаваемую ему информацию без купюр - доходит до ста процентов. Другой вопрос, что возможны индивиды, которых невозможно ввести в состояние раппорта в транскрипции "здесь и сейчас", но подобное, например, возможно сделать позже. Все равно у каждого бывают состояния, когда он максимально подвержен к информационно-психологическому воздействию, к манипулированию над его психикой, вторжением в его психику и управлением психикой данного лица. Причем до конца проследить выбор подходящего момента также возможно, но для этого необходимо обладать опытом, знаниями, и предрасположенностью к подобного рода реализации возможностей. Т.е. хоть относительными, но способностями, а еще лучше - талантом. В этом случае вероятность достижения результата программирования значительно повышается.
      В результате того что сломлен барьер критичности, психика начинает с небывалой силой воспринимать новую информацию. Такая информация откладывается в подсознание и находит свое отражении в предсознании и сознании. То есть в данном случае мы можем говорить о том, что атака ведется как бы сразу на нескольких "фронтах". В результате чего наблюдается необычайно сильное программирование психики, появление мощных по силе устойчивых механизмов (паттернов поведения) в бессознательном. Кроме того, после создания подобного наблюдается инициирование появления все новых и новых механизмов схожей направленности в бессознательном психики. Однако теперь они находят постоянное подкрепление и в сознании, и в предсознании. А значит возможен не только процесс закрепления полученной когда-то информации в подсознании (не всякой информации, а именно той, которая вызвала подобный процесс, информации, которая, в результате поступления которой начали сформировываться паттерны в бессознательном), но и уже такая информация начинает активизироваться, подчиняя в скором времени мысли и желания индивида в ключе, обозначенном смысловой нагрузкой подобного рода информации. При этом весьма важным фактором в обработке подобной информации являются особенности психики отдельного человека. Известно, что одна и та же информация на одного индивида может не возыметь никакого воздействия, а другого заставить чуть ли не кардинальным образом изменить жизнь. Правое полушарие головного мозга, как мы уже заметили, простирается в спектре деятельности бессознательного психики. Тогда как левое полушарие - формирует сознательную личность. Мыслит правое полушарие образами, чувствами, схватывая картинку, левое - анализирует информацию, полученную с внешнего мира, прерогатива логического мышления - левое полушарие. Правое полушарие реализует эмоции, левое - мысли и знаки (речь, письмо, проч.) Встречаются индивиды, у которых в совершенно новой обстановке создается впечатление уже увиденного. Это характерный пример деятельности правого полушария. В итоге мы можем говорить, что деятельность мозга обеспечивается двумя полушариями, правым (чувственным) и левым (знаковым, т.е. интегрирует объекты внешнего мира с помощью знаков: слов, речи, и т.п.). Взаимодополняемость деятельности двух полушарий проявляется часто одновременным присутствием в психике индивида рационального и интуитивного, разумного и чувственного. Отсюда и высокая эффективность директивных указаний мозгу в виде таких механизмов суггестивного воздействия как приказ, самовнушение, проч. Связано это со спецификой деятельности психики, когда, произнося или слыша речь - у человека включается также и воображение, что в данном случае заметно усиливает подобного рода воздействие.
      При этом следует еще раз обратить внимание на необходимость слома сопротивления. Известно, что сопротивление включается тогда, когда в мозг (в психику) поступает новая информация, информация, которая изначально не находит отклика в душе человека, не находит чего-то схожего, с уже имеющейся в памяти информации. Такая информация не проходит барьер критичности и вытесняется в подсознание. Однако если усилием воли (т.е. задействуя сознание; воля - прерогатива деятельности сознания) сможем воспрепятствовать вытеснению и заставим мозг анализировать поступающую информацию (необходимую нам часть такой информации), то тем самым нам удастся преодолеть сопротивление, а значит еще через какое-то время станет возможным испытать то состояние, которое на Востоке называется "сатори", что значит озарение. Причем эффект от подобного окажется несравненно выше, нежели чем информация методичным и длительным путем проникала в подсознание, позже оказывая влияние на сознание. В нашем случае, в случае слома барьера критичности, а значит и сопротивления, мы добьемся несравненно большего, ибо в этом случае какое-то время будет наблюдаться состояние так называемого "зеленого коридора", когда поступаемая информация практически целиком и полностью проходит, минуя барьер критичности. И также быстро в этом случае происходит и переход в сознание как их предсознания, так и из бессознательного. А значит, нам уже не надо будет ждать долго, как в случае естественного перехода информации из подсознания в сознание, когда такая информация начинает свой переход только когда находит "отклик в душе", то есть только тогда, когда цепляясь за схожую информацию, имеющуюся в данный момент в сознании (информацию временную, потому что любая информация в сознании держится недолго, и через время из оперативной памяти поступает в память долговременную) поступает туда. В случае преодоления сопротивления такая информация поступает сразу, изменяя при этом мировоззрение человека, потому что в данном случае активно задействуется сознание, а если что-то осознается человеком, то принимается как руководство к действию. Также необходимо говорить о том, что любого рода информация, проходящая мимо сознания и подсознания индивида, т.е. подпадающая под спектр действия его репрезентативной системы (аудиальная, визуальная, и кинестетическая) и двух сигнальных систем (чувства и речь) неизменно откладывается в подсознании.
      Сопротивление может быть сознательным, предсознательным, подсознательным, может выражаться в виде эмоций, мыслей, идей, установок, фантазий и проч. Одной из форм сопротивления является молчание. К сопротивлению также относится избегание болезненных для психики человека тем; рассказ общими фразами о том, что в действительности вызвало в свое время бурю эмоций; длительный рассказ о чем-то второстепенном, бессознательно избегая того, что может являться для человека действительно важным. Сопротивлением является любое бессознательное нежелание менять какой-либо устоявшийся порядок в проведении бесед, встреч, форм общения и проч. К проявлению сопротивления относятся опоздания, пропуски, забывание, скука, отыгрывание (проявляется в том, что о важных для него фактах человек рассказывает разным людям), нарочитая веселость или грусть, огромный энтузиазм или длительное приподнятое настроение. При этом сопротивление может проявляться по-разному, т.е. быть явным или не явным. Например, при получении какой-либо информации человек может внешне не выказывать каких-либо эмоций, но как раз это является свидетельством сопротивление, потому как отсутствие аффекта наблюдается как раз, когда рассматриваются действия, которые "должны быть чрезвычайно нагруженными эмоциями". Но при этом замечания человека монотонны и невыразительны. Тем самым перед нами ошибочное представление, что самому человеку не интересно, и получаемая информация его не трогает. Как раз нет, он активно переживает, но стремится не показывать своего истинного отношения к той или иной ситуации как раз путем бессознательного включения сопротивления.
      Итак, мы рассмотрели далеко не полный список существующих механизмов защиты, но перечисление основных защит на наш взгляд способны приблизить нас к пониманию возможных особенностей межличностных взаимодействий. При этом сам факт существования защитных механизмов в психике приближает нас к пониманию механизмов воздействия одного человека на другого. Рассматривая вопросы включения невротических защит (а любая защита психика есть защита против развивающегося невроза) мы должны обратить внимание на то, что тревога и гнев являются следствием неполучения выхода психической энергии в результате травмирующих психику обстоятельств и представляют собой разрядку психического возбуждения. При этом следует обращать внимание, что защитные механизмы психики сдерживают переизбыток психической энергии, но при этом в случае преобладания или повторения травмирующей психику человека ситуации возможен выброс энергии, следствием чего является развитие невро-психической симптоматики. А тот, кто предрасположен к неврозу вследствие конституции и инфантильной фиксации - отреагирует развитием невроза даже в ответ на минимальную активацию инфантильных конфликтов. А у кого-то подобное станет возможным лишь в результате тяжелых жизненных обстоятельств. По большому счету мы имеем дело с психоневрозами, то есть с реакцией психики на какой-либо конфликт с участием сознания, подсознания и окружающего мира. Основу психоневрозов представляет невротический конфликт. Невротический конфликт является следствием конфликта между тенденцией к разрядке и тенденцией к предотвращению оной. Выраженность стремления к разрядке зависит как от природы стимулов, так и большей частью от физико-химических реакций организма. Прослеживая по психоаналитической структуре психики, следует заметить, что невротический конфликт есть конфликт между бессознательным (Ид) и сознанием (Эго).
      При этом становится понятно, что мотивом защиты психики является тревога. Именно с помощью защитных механизмов психика индивида бессознательно спасается от опасности внешнего воздействия, т.е. от воздействия информация из внешнего мира на внутренний мир индивида. Причем у ряда лиц в этом случае действительно наблюдается конфликт, ибо поступающая информация оказывает негативное воздействие, подменяя личность индивида, и заставляя его совершать не свойственные ему раннее поступки. Спасается от подобного воздействия человек как раз включением механизмов психической защиты, кратко рассмотренными нами выше. В ряде случаев тревога замещается чувством вины. Чувство вины в данном случае выступает в роли одной из защит психики. Само по себе чувство вины служит верным признаком невроза, характеризуется длительным состоянием устойчивого беспокойства и фактически подменяет истинное Эго - ложным образом, с которым личность данного человека вынуждена считаться. Такому невротику попросту ничего не остается, как фактически подстраивать свою жизнь под существующее в его психике чувство вины. И ситуация в большинстве случаев имеет достаточно серьезные последствия, т.к. вынуждает индивида-невротика совершать действия если и контролируемые сознанием, то в лучшем случае частично; потому что вверх берут бессознательные желания, способствующие заглушению чувства вины, вызывающие сильнейшие провокации невроза в психике человека, который вынужденно совершает действия, направленные на выполнение чужой воли и исчезновению тем самым тревожности.
      Чувство вины - это совесть человека. И в данном случае наблюдается весьма существенный конфликт, уходящий корнями в понимание вопроса, ибо постоянное удовлетворение позывов совести у невротика в конечном итоге приводит к негативным последствиям, следствием которых является затруднительная адаптация в социуме, т.е. у такого индивида-невротика нарушены контакты с внешним миром, ибо его внутренний мир вынужден все время вступать в противоречие между тем, что необходимо делать, чтобы выживать в этом мире, и велениям внутреннего состояния души. При этом негативные аспекты существования чувства вины для личности невротика могут проявляться во внутренних деструктивных побуждениях садомазохистского характера, заключающегося в намеренном (бессознательном, большей частью) причинению неявного вреда своему здоровью (курению, употреблению алкоголя, опасной езде на автомобиле, прыжкам с парашюта и прочим занятиям экстремальным спортом). Испытывая внутренние страдания от чувства вины, невротики иной раз применяют некоторые специфические варианты защиты от чувства вины, проявляющиеся в следующем: чувство вины может вытесняться, проецироваться (когда в совершении нежелательного поступка обвиняется кто-то другой), или, например, имеет место быть порицание, укор другим за то, что могли бы совершить сами; достаточно характерен пример с излишней навязчивостью, общительностью, внезапной словоохотливостью. В этом случае следует говорить о некой невротической реакции, проявлявшейся в стремлении невротика заглушить собственное чувство вины посредством получения одобрения за то, что внутренне переживается как запретное. Изоляция чувства вины встречается, когда, например, невротик совершает какой-либо проступок с достаточно заметным эмоциональным равнодушием, тогда как за совсем безобидный поступок - вполне искренне раскаивается.
      Следует помнить, что защитные механизмы психики для самой психики являются способом избежать невроз. Для установления контакта и дальнейшего воздействия на человека становится возможным первоначально выявлять защитные механизмы его психики (т.е. правильно интерпретировать те или иные реакции организма), чтобы в последующем становилось возможным установить с подобным индивидом раппорт, а значит и после введения его в трансовое или полутрансовое состояние (в зависимости от индивидуальных особенностей той или иной психики) управлять таким человеком. Также необходимо помнить, что редко кто способен честно и искреннее выражать собственные чувства, мысли, эмоции, фантазии, желания и проч. Современный человек, являющейся дитем социума, научился скрывать чувства в процессе воспитания, необходимого для адаптации в окружающем мире. Поэтому задача воздействия на человека, на его психику, выявлять подобные механизмы сокрытия и к людям относиться как к пациентам. И это действительно так, стоит только обратить внимание и понаблюдать за спецификой поведения людей. Природа человека уже сама по себе заставляет его быть скрытным. Причем подобное происходит на бессознательном уровне и от самого человека не зависит. Правда, те из индивидов, у которых в силу географии проживания (сильно удаленные от мест цивилизации деревни и прочее) и собственных нравственных предпочтений ограничен контакт со средствами массовой информации, еще могут быть по возможности честными, хотя и на них оказывает свое давление цивилизация и культура, и со временем для выживания они должны сделать выбор: или быть как все, то есть лгать, обманывать, изворачиваться, и в этом случае выжить, стать полноправным членом общества, или оставаться до конца честным и открытым, а значит стать изгоем общества, и последователем маргинальных позиций, и как следствие подобного - быть лишенных благ цивилизации. Выбор поистине тяжелый, притом, что большинством попросту не осознается, так как с самого рождения их психику программируют средства массовой коммуникации и информации, а значит такие люди сразу же начинают играть по правилам, то есть жить в соответствие с законами общества.
      
      
      Глава 44 (906)
      Иногда я допускал, что начинал фактически загонять себя.
      Но когда было время (а оно ведь поистине было), я какое-то время честно пытался разобраться в том или ином вопросе, пока не вспоминал что уже когда-то делал нечто подобное и раньше. И что всегда (или почти всегда) был один единый отрицательный результат. Да, отрицательный это тоже результат (по крайней мере не надо лишний раз больше "дёргаться"). Но несколько настораживало это "почти".
      А иногда казалось, что всё это быть может и вовсе от лукавого.
      Но после я успокаивался (сразу и всегда, в течение минуты и взрыв эмоций и осмысление, и плато), и всё становилось на свои места. Да ведь так, по сути, и должно быть. Всегда. Amen.
      
      
      Глава 45 (907)
      Порой быть может и случаются, конечно, некоторые сложности в деле понимания бытия. Но они все разрешимы. Причём, само уже появление их свидетельствует не иначе как о жизни. А жизнь - это радость. И помимо радости, жизнь - это возможность как раз заниматься анализом бытия. Анализ - это изучение. Накопление материала, размышление, в общем всё то, что идёт и на самом деле только в радость. Amen.
      
      
      Глава 46 (908)
      Иногда всё проходит особой воды туманом. Оно как бы нахлынывает на вас, окатывает волной, а после и вы сухой и разум чист да светел. И понимание приходит что именно это великое счастье. Как раз это. А всё остальное это так, не то да не так, от лукавого словно. Хотя и этот самый лукавый может оказаться вашим родственником. И даже очень-очень быть за вас. В плане - хлопотать. И не из корысти какой ради, а просто потому что близкую и родственную почувствовал душу. А разве это не так? Ведь вы и сами знаете, что это всё так. И нисколько ведь не станете психологически огрызаться на прочувствованное. Да и тем более что это ведь и правда чистой воды истина. Да и разве может быть иначе...
      
      
      Глава 47 (909)
      Порой самая простая констатация факта способна была обескуражить, - по-своему уничтожив истинное "Я", а на деле это лишь очередное безобразие проекции собственной психики. И на деле - ничего такого и не несёт даже. Так, туман да нелепица разве что. Да и то, ощущение что всё не по-настоящему.
      
      
      Глава 48 (910)
      Предо мной случается, что раскрываются невидимой силы горизонты. И даже когда ты радуешься этому (или подходишь совсем близко), всё равно как-то кажется ещё каким-то туманом что всё это так. А после этак раз - и сама истина. Любо ведь, а? Любо, любо. Я знаю и сам. Amen.
      
      
      Глава 49 (911)
      Мы, конечно же, способны вместе прилагать те самые (особые?) усилия, которые так или иначе будут способны привести к определённого рода результатам. Деяниям? Нет. Результатам.
      И вот, согласно такого рода (деяниям? нет, результатам), мы сейчас имеем то, что имеем.
      Но и это ещё не всё. Исходя из общей параллели сознания (а равно противостояния, - пусть и относительного, но противостояния, - одного против другого) мы с вами, друзья, имеем тот параллельный план сознания, который всегда представлен пред нами. Понимаете?
      И после это уже фактически ничего не хочется, не понимается, не принимается, да и вообще - туман в голове, да и только. Аминь.
      
      
      Глава 50 (912)
      Иногда что-то может становиться затуманенным и диким. И даже кажется, что ещё немного, и всё пойдёт прахом.
      Ан нет. Всегда включаются высшие силы если ещё не пришло ваше время.
      Так заведено.
      Не ищите логики.
      Примите как факт.
      
      
      Глава 51 (913)
      Вероятно (и по всей видимости это вполне точно что так) мне судьбой уготовано жить в неком ином измерении относительно привычной жизни. И всё, что остаётся - приспосабливаться. (Впрочем, это и не плохо, ибо позволяет обойти флажки и жить по-своему.)
      
      
      Глава 52 (914)
      Вероятнее всего, перед нами намечается какая-то особого рода истина. Вот лишь только она какая-то немного и странная, и ранимая, и при этом по-особенному прекрасная.
      Но и это ещё не всё. Я пишу всё от внутренней боли. От одиночества хочется держаться, но чаще всего приходится попросту сдерживать себя лишь только волей. И понимать, очень чётко, ясно, сильно понимать тех, кто был раньше, всех классиков, понимать Достоевского, Гоголя, Чехова, даже Толстого, - тех, кто в своём одиночестве (ведь можно было быть с кем-то, но с одинокой душой) пытались избавиться, выжить, выправить хоть как-то естественное, как они понимали своим гениальным разумом, течение вещей, да не всегда получалось... Босым Толстой сбежал из дома от своей жены, достала она его донельзя, после заболел и умер... И это восьмидесяти лет от роду... Другие классики умерли раньше. И почти все в одиночестве.
      (Помните слова Воланда у Михаила Булгакова...: "Наступило молчание, и Берлиоз побледнел.
      - Вы... вы сколько времени в Москве? - дрогнувшим голосом спросил он.
      - А я только что сию минуту приехал в Москву, - растерянно ответил профессор, и тут только приятели догадались заглянуть ему как следует в глаза и убедились в том, что левый, зеленый, у него совершенно безумен, а правый - пуст, черен и мертв.
      "Вот тебе все и объяснилось, - подумал Берлиоз в смятении, - приехал сумасшедший немец или только что спятил на Патриарших. Вот так история!"
      Да, действительно, объяснилось все: и страннейший завтрак у покойного философа Канта, и дурацкие речи про подсолнечное масло и Аннушку, и предсказания о том, что голова будет отрублена, и все прочее - профессор был сумасшедший.
      Берлиоз тотчас сообразил, что следует делать. Откинувшись на спинку скамьи, он за спиною профессора замигал Бездомному - не противоречь, мол, ему, - но растерявшийся поэт этих сигналов не понял.
      - Да, да, да, - возбужденно говорил Берлиоз, - впрочем, все это возможно! Даже очень возможно, и Понтий Пилат, и балкон, и тому подобное. А вы одни приехали или с супругой?
      - Один, один, я всегда один, - горько ответил профессор.
      - А где же ваши вещи, профессор? - вкрадчиво спрашивал Берлиоз. - В "Метрополе"? Вы где остановились?
      - Я? Нигде, - ответил полоумный немец, тоскливо и дико блуждая зеленым глазом по Патриаршим прудам.
      - Как? А... где же вы будете жить?
      - В вашей квартире, - вдруг развязно ответил сумасшедший и подмигнул.
      - Я... я очень рад, - забормотал Берлиоз - но, право, у меня вам будет неудобно... А в "Метрополе" чудесные номера, это первоклассная гостиница...
      - А дьявола тоже нет? - вдруг весело осведомился больной у Ивана Николаевича.
      - И дьявола...
      - Не противоречь! - одними губами шепнул Берлиоз, обрушиваясь за спину профессора и гримасничая.
      - Нету никакого дьявола! - растерявшись от всей этой муры, вскричал Иван Николаевич не то, что нужно, - вот наказание! Перестаньте вы психовать!
      Тут безумный расхохотался так, что из липы над головами сидящих выпорхнул воробей.
      - Ну, уж это положительно интересно, - трясясь от хохота, проговорил профессор, - что же это у вас, чего ни хватишься, ничего нет! - Он перестал хохотать внезапно и, что вполне понятно при душевной болезни, после хохота впал в другую крайность - раздражился и крикнул сурово: - Так, стало быть, так-таки и нету?").
      
      
      Глава 53 (915)
      Я не всегда понимал и ровно также не всегда верил в то, что должно было являться как бы достоянием гласности. Но я всегда достаточно чётко, точно и политкорректно соблюдал неписанную дистанцию, которая на мой взгляд обязательно должна была соблюдаться везде, - если есть совесть.
      Да будет так. Аминь.
      
      
      Глава 1 (916)
      Я полагаю, что в течении жизни не раз возникало и будет возникать различных сложных дел, которые будут иметь громаднейшие последствия, но это всё лишь в мозгах людей и является больше следствием проекции психики, нежели реальностью. На самом деле всё бред и суета сует (что тоже суета, как говорил Экклезиаст). И на самом деле всегда нам всё больше кажется, чем существует в реальности. Вот в чём вопрос. Ерунда всё. Полная, полнейшая, абсолютнейшая ерунда. Суета сует - суета и ничего больше. Так. Кажется нам что-то. Создаётся впечатление от чего-то. Даже словно и важное что-то. Ан нет. Суета сует... И в итоге такая же суета. Всё надуманно. Можно придумать радость, можно печаль. Можно счастье, можно горе. Ерунда всё. Ничего нет в реальности. Как человек сам решит, так и будет. Одно и тоже событие может вызывать и печаль, и радость даже у одного и того же человека. Что говорить о других. Ерунда всё это. Печаль и томление духа. Хотите если - думайте так, а хотите - этак. А можно и разэтак и разтак. Всё равно всё ерунда. И ничего нет в реальности. А что есть - так это вам больше кажется, чем существует в реальности.
      
      
      Глава 2 (917)
      Конечно, очень многое быть может и вообще повиснет в воздухе так никогда и не открытыми вопросами. Да, вполне возможно, что будет и так. Но и при этом совсем для меня остаётся большой долей вероятности что ничего подобного вообще не произойдёт. Понимаете. Ни вообще и ни вовсе. Нет и всё. И так ведь будет. Непременно будет. Ну а почему нет?
      
      
      Глава 3 (918)
      Зачастую очень часто нечто непонятное да необъяснимое выдаётся за что-то значимое, а то, что является странным и, по сути, страшным, кажется совсем даже не таким. Каким? Сейчас не о том. Просто дело обстоит таким образом, что жизнь совсем порой не играет никакой роли. А сама судьба как будто и вмешивается если, то действует настолько фрагментарно, что и не узнаешь так чтобы сразу.
      И тогда только хочется воскликнуть: бывает же такое! Случается! Или даже можно с вопросом: случается ли? Случается, бывает, происходит... Ответ всегда зачастую впервее вопроса...
      
      
      Глава 4 (919)
      Когда-то люди словно бы сами по себе стремятся что-то постигнуть для себя. Но оказывается всё ненастоящим и даже отчасти очень и очень туманным. И вот тогда уже я спрошу вас: где же на ваш взгляд скрывается истина? И не пребывает ли она попросту там, где как раз и должна всегда быть. Находиться. Прятаться быть может даже. Ведь скрываясь, до поры до времени она уберегает себя. Ибо всё то, что предстаёт перед людьми, тотчас же оказывается подвергнутым какой-то непонятному да необъяснимому осмеянию да поруганию. Причём, - длится так на протяжении всей жизни человечества. (По крайней мере согласно рукописным источникам это ведь более чем так.)
      
      
      Глава 5 (920)
      А порой кажется, что ничего и не происходит. Но это не так. Процесс всё равно идёт. Пусть он, конечно, идёт своим ходом, и оттого как бы со стороны быть может кажется, что всё очень медленно, это всё равно не так. Ну или - не совсем так. Аминь.
      
      
      Глава 6 (921)
      Несмотря на то, что многое кажется каким-то увядающим да выцветшим, всё это, конечно же, далеко не так, потому что никто из людей ничего не знает вперёд. Догадываться может, сопоставляя - предполагать, но не больше. То, что больше, это... Это никак ни перед взором людей, ни перед их психикой, мозгом, сознанием - любыми производными - не проявляется, ибо попросту неизвестно.
      
      
      Глава 7 (922)
      Достаточно многое поистине кажется странным и логически уязвимым. Но это всё не так или не совсем так. На самом деле всегда (и словно в самый последний момент) вмешивается его величество случай. И он-то как раз разрешает всё и вся.
      
      
      Глава 8 (923)
      Порою самая простая истина бродит где-то совсем-совсем рядом. И ты словно даже находишь её, а после хватишься - а её нет. А ведь ты уже почти что привык. А ведь ты почти уже поверил. А ведь ты даже предположил что-то и свыше дозволенного быть может. Но твой мозг отчего-то сигналит тебе дифирамбами удачи. И даже если и плачет он, - он ведь тоже способен плакать, - то это всё равно ещё всё абсолютно и не то, и не та. Вот ведь как бывает, - думаешь было вскричать ты, а на деле понимаешь, что это всё лишь испытания, осмысление, понимание быть может даже отчасти. А на деле попросту безобразие какое-то и всё. Так это бывает. Подобное случается. Иногда такое и правда происходит. (И тогда ты хочешь вскричать "аминь" - но у тебя уже нет сил. Ибо понимаешь ты что всё пустое. Ненужное. Глупое. Отчасти ведь и правда глупое. И тогда ты уже думаешь, что может и вовсе не нужно жить, но тебя останавливает именно тяга к изучению жизни. Ведь ты хорошо знаешь своё любопытство. Равно как знаешь, что фактически всегда это ты сам инициируешь все эти непонятные трудности, а после, обнажив меч и с открытым забралом, справляешься с ними, после чего на белом коне победителя объезжаешь поверженных врагов по некогда их территориям, и тебе приятно, приятно, приятно. А ты... А ты ощущаешь себя поистине негодяем. И от этого тебе становится приятно вдвойне. Вот теперь уже точно, друзья, - Amen.)
      
      
      Глава 9 (924)
      Очень многое, к сожалению, из жизненных коллизий зачастую оказывается не совсем верным, равно как и друзья - не друзья. В жизни правит не истина, а её некий эрзац, подмена. Люди ведутся на это. Потом проклинают себя. Да уже поздно.
      Как же я всё-таки не люблю ложь. Но вот, вероятно, всю жизнь буду пытаться постигнуть правду и пребывать среди размытой богом истины. Да и что, по сути, говорить. У всех ведь всё равно своя правда. Можно доказывать кому-то то да это, а можно и не доказывать оное. Просто жизнь такая. Пустая? Да нет, интересная.
      
      
      Глава 10 (925)
      Знаете, иногда ситуация кажется такой... Ну даже не то чтобы интересной, а тем более значимой (любого рода "значительность" всё-таки на мой взгляд должна являться некой производной "значимости"), но вот казалось мне (и порой это было действительно так), видел я всё-таки что-то другое во всей этой жизненной правде. Ну или, - если уж ещё точнее сказать, - во всех этих инсинуациях правды. И после этого... Да чёрт его знает, что было после этого, разве что ощущение какое-то появлялось особое. Даже можно сказать - особенное. А, впрочем, всякое ведь бывало. Как говорится, будем жить! - как говорил Леонид Быков в фильме "В бой идут одни старики". Будем жить!
      
      
      Глава 11 (926)
      Я иной раз не понимал, куда заводит меня нелёгкая судьбы. Я порою начинал задумываться над тем, где, собственно, скрывается истина, если мы все её лазейки знаем, а она всё равно словно бы прячется "где-то там".
      И вот когда все эти вопросы начинали в полной мере представать предо мной, я словно бессознательно начинал задумываться что как таковой единой истины быть может и не существует. Что она, истина, вполне возможно, что живёт своим домом - большим, дружным, единым - а до нас ей, собственно, и всё равно. (Согласитесь, ведь я же мог так подумать...).
       Аминь.
       Amen.
      
      
      Глава 12 (927)
      Ничего у них не получится. У врагов народа нашего. Да и вашего тоже. Будем жить!
      
      
      Глава 13 (928)
      Я понимал, что очень многое - и даже всё, если правильней сказать - зависит от судьбы. Я не раз анализировал происшествия. Во многих смерть была там, где в других случаях ничего не было опасного. Сам не раз участвовал в подобном. И там, где другие умирали, я оставался жив. Судьба. Только когда она решит, что пора, только тогда и будет пора. Вот в чем дело.
      
      
      Глава 14 (929)
      Порой жизненные обстоятельства словно сами по себе начинают складываться таким замысловатым образом, что словно даже и не знаешь да не ведаешь о том, а истину познаёшь. Вот ведь в чём загадка. И точно также в этом же скрывается и любопытство. Вот что такое это всё.
      
      
      Глава 15 (930)
      Очень многое мне бы ещё хотелось сказать. Ситуация не всегда случается, когда подобное возможно. Важно ещё чтобы кому было говорить, и ещё важнее, чтобы понимали это. Ведь очень часто так случается, что оказывается непонятным да необъяснимым всё и вся. И тогда пред нами вроде как и предстаёт истина, да она словно и сама в себе пребывает, и живёт точно также сама по себе. Вот ведь как случается.
      А всё-таки, я так скажу, что не всё и не всегда, далеко не всегда, так чтобы плохо, неправильно, ошибочно или отвратительно, - потому я подобных слов стараюсь вообще не употреблять, предпочитая, чтобы передо мной открывалась истина, а она всегда ведь открывается если мы того хотим, ну или, скажем, или мы хотим, или свыше на то позволение. Притом что, если свыше не будет позволения так и бесполезно что мы хотим. Вот ведь какой секрет ещё один существует. И это по-своему интересно ведь, не правда ли? А?
      
      
      Глава 16 (931)
      Мне иногда начинало казаться, что совершаемые действия (мной, другими, не важно кем) если и являются какими-то удивительными да узнаваемыми, то уж точно не отвечают никакой так чтобы точно действительности. И тогда уже становится понятно, что это всё в большей мере игра, нежели чем реальность. Хотя и сама по себе игра точно также одновременно и может казаться таковой, а может и вовсе ничем не казаться. Так, туман да нелепица, - имя твоё (моё... моё...).
      
      
      Глава 17 (932)
      На каком-то этапе жизни я начинал терять вдруг всё и вся. И всё, и правда словно бы ещё это было так, да вот оказывалось что вроде как и не совсем так. Что есть пробел. Что существует всё то нечто, что так или иначе оказывалось и значимым, и важным, и необходимым, и даже таким, без которого словно бы и не жить. Случается же такое, однако. Скажите пожалуйста...
      
      
      Глава 18 (933)
       Не всегда оказывается так, что перед нами открывается чистой воды истина. Случается, что она вроде как играет ещё в какие-то игры, и даже представляет оные всегда и во всём, но, если разобраться, ничто (равно как и никогда) не способно проявиться в таком уж чистом да ярком сознании. А то что кажется, так оно ведь и правда иной раз всего лишь кажется, и не иначе как. Аминь.
      
      
      Глава 19 (934)
      Думать старайтесь не о том, о чём хочется думать, а о масштабном, глобальном, основном. Понимаете? Вот ведь в чём иной раз и вопрос, и секрет, и... и даже отчасти некая тайна. Согласитесь, а?
      
      
      Глава 20 (935)
      Я сам бывало думал не о том. И даже когда что-то такое случалось, то, после чего я терялся в собственных производных бытия (случалось и такое), то оказывалось что совсем и не то и не так всё это. А если оказывалось что так... Ну тогда всё было и правильно, и чётко, и конкретно. Так это было просто. И так это есть. Просто.
      Конечно, это всё далеко не просто. И конечно, это всё не совсем так (ну или и правда "не совсем так"). Но вот если предположить, что нечто подобное является и правильным, и значимым, и полезным, и таким, о котором сами мы мечтаем (тайно про себя), и... И при том при всё признаём значимым, важным, полезным, и таким необходимым для нас.
      И ведь это всё так на самом деле. Аминь. Ну или, если быть справедливее в отношении к истории, конечно же только - Amen.
      
      
      Глава 21 (936)
      Очень многое кажется, что словно бы и не случается так чтобы правильно. Ну или этак совсем правильно. А сама по себе истина как будто если и ходит рядом (а то и рядышком совсем), то вроде как и не является, кажется, не кажется, правдой да истиной (хотя может является да кажется той и той).
      
      
      Глава 22 (937)
      Очень многое случается такого чтобы и совсем необъяснимого и вовсе даже. Но при этом...
      Я даже не знаю. Иногда и правда полный туман, порой (и что всё чаще) эрзац в голове (да и по факту).
      И на деле - где же ты истина...
      ...А ведь и правда - где?
      
      
      Глава 23 (938)
      И ведь ты фактически совершенно (а "совершенно" в данной транскрипции почти что "абсолютно"), и тогда ты уже фактически абсолютно (да совершенно) не знаешь, что да как. И попросту веришь чему-то пустому да до боли изысканному (понимая притом, что оно и пустое и безысканное). А на деле... А на деле пустота лишь после пред тобой. Извини. Так бывает. Судьба на всё. И даже не твой ум да разум. Судьба. Amen.
      
      
      Глава 24 (939)
      Многое, порой (и к сожалению) очень многое оказывается не так (и точно ведь, что не так) что происходит. И после этого всего очень приятного много случается. Именно много, а не мало. Так-то вот. Аминь. Ну или, как принято в мире - Amen.
      
      
      Глава 25 (940)
      А достаточно многое и вовсе кажется, чтобы ни таким уж настоящим, и при этом самым что ни на есть настоящим. Парадокс? Да нет, так, констатация факта, ни больше. Ни меньше. Аминь.
      
      
      Глава 26 (941)
      Я всегда понимал и чувствовал, что "он" и знает всё лучше, и понимает, и верит, и прочее, - пока не понял, что "он" такой же как мы, ибо поистине и правда, что царство божие внутри нас есть... ("Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть". (Лк.17:21)).
      
      
      Глава 27 (942)
      Я не знаю где ошибка. Я даже не ведаю точно ли она есть. Верю, что нет. Но даже если вдруг - я ведь всегда готов исправить даже "два" на "пять". Так и живу.
      
      
      Глава 28 (943)
      Видимо мне очень долго нужно было бегать (или бежать) по направлению к своей совести. А там иной раз даже истина не присматривается. Аминь.
      
      
      Глава 29 (944)
      Порой ты уже словно совсем ничего не видишь и не понимаешь, а порой наоборот, открывается перед тобой что-то, что так или иначе будет способствовать истине ещё дальнейшего понимания. И то и другое всё является правдой. И это тоже по-своему интересно. Даже порой и очень даже интересно.
      
      
      Глава 30 (945)
      Всё чаще я начинал убеждаться о том, что больше надуманного вокруг, нежели чем настоящего. Этакий туман разума, который покрывает тебя всего, и далее словно бы без остатка пребывает или совсем рядом с тобой или поблизости. И будто бы нет уже как такового спасения, а ведь и беды нет, и потому отчего спасаться? Значит тоже и надуманно, и пусто всё. Вот так и происходит всё. Вот так и происходит...
      
      
      Глава 31 (946)
      Вполне вероятно, что сама по себе истина если и пребывает в каждом из нас, то требует она своего раскрытия. Не всё ведь так просто. Не всегда случается, что всё как-то чётко да ясно. Равно как и не всегда бывает, что всё так-то уж чтобы открывается перед тобой.
      Но вот если это всё и правда так, то не думаете ли вы что можно как-нибудь иначе смотреть на окружающий мир. Другими глазами, иным взглядом, замечая про себя совсем нечто другое. Вот ведь как оно бывает да случается...
      
      
      Глава 32 (947)
      Многое и вовсе порой кажется туманным, и не истинным. Словно бы даже ненастоящим. А ведь это настоящее. Всё-таки настоящее. Я так всегда думал. Вот, разве что, не всегда так получалось чтобы понимание какое приходило. Но понимание тоже фрагментарно. Может даже и не существует его на самом деле. Так, кажется лишь, и всё. Такие дела.
      
      
      Глава 33 (948)
      Иногда я чувствовал, что жизнь можно брать как быка за рога. Да, в этом есть свой риск. Но, как говорится, смелость города берёт...
      (Обратите внимание, что даже в предыдущих маленьких двух предложениях фактически заключается вся жизнь, особенно если кто и правда захочет претворить оное в реальность. Да, всегда страшно идти ва-банк. Но поверьте, что другие, остальные, большинство из них, всегда - или почти всегда - менжуются, менжуются - от слова-жаргона "менжеваться", быть неуверенным, так вот они всегда менжуются, а в это время как раз и можно захватывать инициативу.)
      
      
      Глава 34 (949)
      Порой закрываешься словно внутри себя, думаешь, вспоминаешь, анализируешь, оцениваешь, пытаешься понять что-то особое, невидимое доселе, и тогда медленно-медленно перед тобой открывается истина. Ну или ты полагаешь что это истина. А на деле ведь вполне может быть и нечто совсем непонятное да необъяснимое. А может и нет. А может как раз и понятное, и объяснимое. Кто знает.
      "Кто знает", - говоришь ты про себя, и точно также продолжаешь жить, двигаясь в своём каком-то особого рода ключе. А проходит после ещё какое-то время, и перед тобой уже всё и вся. И все ответы (чуть ли не на все вопросы). И все вопросы - имеющие в последующем ответы. А ты... А ты находишь в этой самой истине, и тебе хорошо. А порой даже и очень хорошо. Amen.
      
      
      Глава 35 (950)
      Если начинает казаться, что вдруг перед тобой вспыхивает какая-то истина - да ещё выражается такая истина каким-то особого рода желанием, - то всё равно остаётся всегда много непонятного и необъяснимого, а то, что перед тобой как будто бы и ясно - скорее всего есть самый простой туман. И на деле всё да всегда очень и очень и понятно и разумно. Вот ведь в чём дело...
      
      
      Глава 36 (951)
      Несмотря ни на что, мы всегда обязаны двигаться вперёд. Хоть на милю, хоть на дюйм, хоть на сантиметр или миллиметр, но вперёд, стать лучше, чем были ещё вчера или даже сегодня - минутой - часом ранее. Аминь.
      
      
      Глава 37 (952)
      Так получается, что жизнь словно бы сама расставляет всё по своим местам, являя пред нами судьбу - а в ней истину. Ту самую истину, к которой так долго приходится идти да всегда стремиться. Ту самую истину, которая как будто бы на миг приоткрывается пред тобой, а после тотчас же запахивает плащ и опускает кинжал в ножны. Ту самую истину, которая с одной стороны всегда так дорога всем нам, и почти в то же время недоступна. Вот в чём вопрос, вот в чём дело. И так это действительно бывает. Поистине - случается. Amen.
      
      
      Глава 38 (953)
      Мне очень часто начинает казаться, что то, что совершается сов семи нами и при нашем прямом участии, является тем всем преднамеренным, что только и должно быть. А если предположить, что возможен другой вариант, он не происходит от того что нет предугаданности к совершению именно подобного рода событий. Нет той самой предначертанности, от коей быть может и зависит всё, понимаете? Мы словно делаем своё, - и каждый своё, - какое-то дело, и если получается так, что именно так и должно быть, то именно так всё и происходит. Так, и никак иначе. (Даже если кому и хотелось бы чтобы было "иначе" - подобное тоже ведь невозможно; и не потому что да как, нельзя там или запрещено, нет, просто... Просто всё и всегда идёт так, как идёт. Так, и никак иначе. Аминь.)
      
      
      Глава 39 (954)
      Осознание и значимость всего и вся, является неким краеугольным камнем всего здания - основания бытия. И мы с вами непременно должны тут понимать это. Но даже если не тотчас же придёт какое-то понимание, всё равно перед нами откроется чистой воды истина. И она будет тем ближе к нам и долгожданней для нас, чем мы сами того захотим, и чем ближе к нам вообще покажется сама по себе истина. Вот ведь тоже в чём вопрос.
      
      
      Глава 40 (955)
      Никто не ведает сколько отмерено свыше. Лишь подсознательно хочется, чтобы это было подольше, ибо попросту не всё ещё завершено. Вот в чём вопрос. (Конечно, опять же, для тех, кто стремиться достигнуть всего и вся - и заметно большего, нежели что-то есть сейчас. Если подобного нет, то вероятно человека всё устраивает. А если так, то и жизнь тогда для него важно лишь с биологической позиции по типу как важна жизнь любому животному или растению, и они будут за неё бороться. Я же предпочитал вкладывать в необходимость жизни нечто большее. Но мне точно также всегда было достаточно сложно всё это делать, потому что помимо основной жизни была особого рода необходимость питания - спецпитания я бы даже сказал - мозга. А любое такого рода "спецпитание" неминуемо влияет на... Хотя может и нет. Каждому ведь своё. Что-то расщепляется всегда в организме иначе именно у тебя, нежели это у других. Понимаете? И пандемия ковида-девятнадцать - это явно да более чем явно показала. Кто-то умирает или болеет, а кто-то всё время испытывает судьбу - и жив. И тогда остаётся как будто лишь только воскликнуть: "случается же такое!", - а на самом деле у всех просто свой организм. Каждому своё. Аминь. Ну или - Amen. Сейчас можно и так и так - в данном контексте.)
      (А сосед всё орёт и крушит мебель. Почему он не умирает, интересно...)
      
      
      Глава 41 (956)
      Иной раз динамика мысли как будто стремится всеми силами увести в сторону от судьбы. Но при этом всё равно что-то сдерживает, не позволяя делать оное. Что-то - да. Можно. Но не всё и в рамках дозволенных правил. А правила устанавливает сама судьба. Вот ведь как. Интересно, не правда ли? И главное, что всё правда.
      
      
      Глава 42 (957)
      Достаточно многое ещё откроется каждому из нас. И так это действительно будет, особенно если станем мы стремиться изучению да постижению различного рода истин. Тех самым истин, коих очень много и которыми проникнута наша жизнь. И тех самым истин, которые заключены в том числе и в каждом из нас. А потому лозунг Сократа "познай себя" во все времена является достаточно и значимым, и полезным, и правильным, и истинным. Да будет так. Аминь.
      
      
      Глава 43 (958)
      Многое, очень многое ещё откроется какими-то своими цветами радуги. И будет точно также и красоваться, и радоваться (да заодно и радовать) всех любителей и ценителей прекрасного; точно прекрасного, что есть в душе каждого из нас. Того прекрасного, что так или иначе раскрывается перед нами. Но раскрывается по-особенному. Раскрывается тогда, когда к этому есть какое-то особого рода предназначение. Раскрывается тогда, когда становится понятно, что это и правда существует, всё по-честному, в действительности, по-настоящему, всё и на самом деле есть, понимаете. Ведь очень к многому по-своему тянется душа, а это всё может быть каким-то призрачным, облачным, не существующим; но при этом всякий раз перед нами словно по-своему вспыхивает истина. Да ещё порой и так (да настолько чётко и ясно), что и ведь действительно душа поёт. Ну а почему и нет? Поёт, поёт!
      
      
      Глава 44 (959)
      Литература меня всегда обескураживала и с детства привила любовь к себе. Сейчас, уже сорок восемь лет и через два года полстолетия (даст бог дожить), всё время оказывается так, что я понимаю, что даже если мне совсем-совсем от всего отвязаться, я могу просто наслаждаться чтением книги и тем самым жить. Понимаете, какую силу мне дали высшие по рождению моему? И вот в такой силе я поистине живу. А остальное всё... А остальное всё тогда туман да нелепица и не иначе как. И ведь правда, а?
      
      
      Глава 45 (960)
      Многое и даже очень многое иной раз ведь и на самом деле кажется таким уж совсем чтобы затуманенным, пустым, неискренним. И даже если вдруг что-то начинает казаться, оно является каким-то поистине случайным. Да и ведь правда, зачем да к чему оно, если перед нами очень многое совсем даже ненастоящее. Понимаете? Оно может быть честным, искренним, даже отчасти необходимым вам (как и всем людям), но не нести в себе ничто из того, что может быть действительно необходимым.
      
      А ещё я понимал, что вероятно должен вновь начинать обходиться без допинга. Хватит и довольно, подумал я. Время затягивается, допинг продолжается, с ним всё и хорошо, и приятно, да ведь это всего лишь часть жизни, ибо здесь большей частью искусственное стимулирование, а это уже не совсем то, ибо слишком дорогую цену приходится платить.
      
      Да будет так. По-другому. Аминь.
      
      
      Глава 46 (961)
      И ведь всё равно остаётся, словно сохраняется, всё то нечто какое-то безумное, одинокое, не нужное. И так даже, что будто и перед тобой вся эта истина, и словно нет её на самом деле перед тобой. Да ещё и нечто какое-то затуманенное видится на заднем фоне. Ну а может кажется оно. Кто его разберёт.
      
      
      Глава 47 (962)
      А ещё я понимал, что мне очень нужна семья. Что одному не проживёшь. И я точно также понял, что сама природа, судьба, раньше. Давно позаботилась о каждом из нас. Но видимо вмешивается ещё шайтан, который разрушает счастье. Отчего и приходится двигаться словно по замкнутому кругу. Вновь и вновь возвращаясь на тот путь, который у тебя уже был. Слава аллаху. Аминь. Amen.
      
      
      
      Послесловие.
      Фактически никогда ещё не было так относительно (да и одновременно) загадочно, и при этом душевно ранимо и непонятно да необъяснимо.
      И совершенно точно, что я вёл какую-то свою двойную игру, отчего виделось мне что-то не столь отчётливо, как того бы хотелось; но при этом иной раз становилось настолько всё явно заметно, что впору было хвататься за голову, - причём, то ли в отчаянии, то ли на радости, - и всё, что ещё только начиналось (или грозило начаться) почти тут же оканчивалось, так ни к чему и не приводя меня.
      Ну а с другой стороны, разве могло это к чему-то привести? Особенно если сознание уже так или иначе играло в свои какие-то свистопляски, а жизнь вдруг разом начинала подчиняться порой и вовсе чему-то необъяснимому... Кто знает, как говорится, кто знает... Знал я пока лишь то, что мне ни за что нельзя было останавливаться в собственном движении вперёд. И моральном движении, и психологическом, и ментальном, и физическом, и просто движении как временной остановке, и движении - как необходимости достижения результатов, да и вообще, как я заметил да обратил внимание, - жизнь сама направляла путь. И он, этот путь, был верен, выверен, правилен. Осознание просто приходило позже. Ну да это поправимо и всегда можно списать на индивидуальную особенность осознания бытия. Тем более, что всё ведь именно так и было.
      
      
      Эпилог-1
      Душа во что бы то ни стало жаждала новых свершений и рвалась вперёд! Ожидание того, что было впереди - было сродни тому чему-то новому, чего, вероятно, всегда так недостает любому человеку.
      И не было страха опасности новых свершений, ведь любого рода деятельность вносит разнообразие в жизнь, уничтожая застой и давая энергию жить.
      Жить не только без скуки, но и жить - в предвкушении счастья. А уж какое оно будет, большее или меньшее чем у кого-то, не важно. Каждому своё, как говорил когда-то Экклезиаст.
      Важно, что я знал о том, что будет счастье. И это поистине было самое главное.
      
      
      Эпилог-2
      Важно, очень важно, несмотря ни на что, двигаться вперёд.
      Понятно, что всегда станут начинаться какие-то препоны. Понятно, что нет-нет да будет то или это, - но это всё неважно. Важна сама жизнь.
      В любой ситуации, всегда и везде, мы должны выживать, и мы будем выживать. Выживем. Должны жить. Будем жить!
      
      Сергей Зелинский
      апрель-май 2020 года.
      
      љ C.А.Зелинский. Пляски заумности.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
  • © Copyright Зелинский Сергей Алексеевич (s.a.zelinsky@yandex.ru)
  • Обновлено: 14/10/2021. 1602k. Статистика.
  • Роман: Проза
    • Связаться с программистом сайта.